Читать онлайн
"Шварцвальд. Мистический спецотдел"

Интерлюдия: Юрг Шиллер

.Ԁɔюажаqто ɘн R

Мой брат-близнец пропал. Просыпаюсь, а его нет. Всю квартиру обыскал, телефон, сумка, обувь на месте. Одежда тоже, перепроверил, у каждого комплекта есть пара. Бабуля твердит, он сбежал. Куда, в Мюнхен? Прямо в пижаме, без денег и документов? Нет, говорит, в лес. Бред какой-то. Бабуля у нас с приветом. Мы знаем ее от силы неделю, законный опекун, она забрала нас в захолустье посреди Шварцвальда. Все кудахтала над нами, а как переехали, спрашивает: «Кто из вас мой настоящий внучок? Пущай отродье сгинет». Аж мурашки по коже.

Неужели она выгнала Йорга?! Божится и открещивается, но я пулей влезаю в одежду, обувь, хватаю телефон и выбегаю из дома. Зову-зову, не выходит. Куда бы я пошел на его месте? Стучусь к соседям, но Йорга никто не видел. Брожу вокруг, может, кафе, магазин, или на лавочке засел, несчастный. Босым далеко не уйдешь.

Мимо несутся мальчишки с игрушечным автоматом, и меня пробирает дрожь. Вчера ночью, когда я проснулся от назойливого кошмара, заметил в зеркале, как в окно глазеет стремный мужик. Встал, чтоб спугнуть его, а тот уже смылся. И черт бы с ним, но что если…

Нет-нет-нет, не надо, пожалуйста, мы только похоронили родителей, умоляю, не отбирайте Йорга! Лучше бы мы остались в Мюнхене, что тогда, что сейчас. Но нет, мы, такие молодцы, уломали родителей на поездку в Париж. Они давно обещали нам заграницу, да все не по карману, а тут мы дожали их, спасибо донатам. Правда, на самолет не хватило, и мы поехали на машине. Ох уж эти унылые лесные трассы с дырявыми барьерами, где не то что лиса, лось пролезет. И пролез. Не лось, лиса. Отец не справился с управлением. Так мы сказали полиции, но никого не было. Авария вышла мучительно странной. Родители всю дорогу ворковали, а тут мама сказала, что хорошо бы купить мороженое, и папа взбесился, кричал, виляя рулем: «Хватит! Ты не получишь его, заткнись!»

Дальше пелена, только звуки: лязг, грохот, треск, свист. Нас с братом изрядно тряхнуло, но оба пристегнуты и остались целы, а родители… нет, я не хочу помнить их такими. Кровавый горб капота, лохмотья подушки безопасности, осколки под кожей… Я жмурюсь, загоняя картинки во тьму, но память булькает шепотом отца, который бредил, пока мы звонили в службу спасения:

«Своего заб-бирай… Своеххго…»

Скорая приехала слишком поздно.

И вместо французских выходных нам достались больницы, допросы, похоронная волокита. Еще, как назло, конец месяца, нас выставили из квартиры, которую родители держали в аренду. Залог ушел в уплату долга, а наследство без опеки не положено. Но в Мюнхене нас некому опекать. Кое-как доучились семестр в нахлебниках у соседки, чтобы русский дедушка, который знает полтора немецких слова и дразнит нас «Юрик» и «бедный Йорик», успел побороть бюрократию. Он хотел забрать нас в Россию, где родственников у мамы набралось бы на камерный оркестр, тогда как отец жил, словно сирота. Лишь изредка он заикался о бабуле, но мама твердила, что свекровь сумасшедшая и нечего нам ее навещать. Что не смутило адвоката, который внезапно разыскал старушку, и соседка сбагрила нас в Вальдхерц. Чертов городишко, да лучше бы прозябать в чужой стране, чем приглянуться местному маньяку!

Я возвращаюсь в дом, заново смотрю комнату, тесную, с раскладным диваном, из которого, такое чувство, повылезали все пружины мира, окно в изголовье, напротив зеркало с тумбочкой, сбоку шкаф, я из него все вещи раскидал, теперь поднимаю, а под ними – ничего. Может, маньяк выманил Йорга? Но почему, почему я не слышал? Я же сплю как принцесса на горошине, мне все мешает. Телефон брата подмигивает с тумбочки, проверяю его, там сплошные уведомления из блога, никаких сообщений, звонков, не за что зацепиться. Неизвестность сводит с ума.

Упрашиваю бабулю ехать в полицию, но она – ни в какую. «Пущай не ищут, и ты, – говорит, – не ищи». Я в ужасе. Еду в полицию сам, твержу им, а голос дрожит: Йорг ни за что бы меня не бросил, мы шестнадцать лет просыпаемся вместе и засыпаем вместе, да мы по отдельности дальше туалета не ходим, а еще мужик этот, в дурацкой охотничьей шляпе, в куртке военной, с ружьем. Полицейские переглянулись, пошептались и выставили меня, мол, ожидайте.

Но как я могу сидеть сложа руки, когда Йорга истязают?! От одной мысли крутит нутро, рвет в клочья, и чтобы не чувствовать, я действую: спрашиваю прохожих, может, видел кто странного мужика и мальчика в пижаме, заглядываю в окна, ищу пристройки, подвалы, гаражи. Нужно только пошевелить мозгами, и я вычислю маньяка.

Грянул гитарный риф – звонок от бабули: «Срочно домой». Я мчусь со всех ног. Еще бы, Йорг вернулся! Значит, сбежал из плена, а если нет, я прощу ему любую глупость, пусть бы слинял на свидание, удрал от бабули, что угодно. Вернулся – главное. Вернулся, брат! Но дома меня ждут незнакомцы. Мулат с густой черной гривой и блондинка с цветами в волосах, оба модельной внешности, а говорят, детективы. Из Мистического спецотдела. Шутка, что ли?

– Это ты видел Охотника?

Просят описать внешность. Любую мелочь, хоть что-нибудь, а память лихорадит и лепит химер из одной случайной секунды. Я же его мельком видел и не рассматривал, помню только свирепый, пронзительный взгляд, испугавший до чертиков. Нет, ни цвета глаз, ни цвета волос я не различил. Форма лица? Носа? Какая-нибудь особенность? Не помню, хоть убейте!

Мулат допрашивает, где мы с Йоргом бывали. Да практически нигде, в этой дыре полторы кафешки и всего один приличный супермаркет.

– А кто твой брат по происхождению? – уточняет блондинка. Она сидит за кухонным столом и смотрит с сочувствием. Мулат брезгует садиться на ворсистые вязаные подстилки.

– У нас немецкое гражданство, – отвечаю я. – Но мама русская.

– Я имею в виду, какое он чудовище.

– Чего?..

– Чудовище, ой, чудовище, не то слово! – причитает бабуля. Она нацепила свою самую нарядную шляпку.

– Ну что ты несешь? – шепчу я сквозь зубы.

– Так ведь мамка твоя одного родила, ей-богу, одного, – говорит мне бабуля и оборачивается к блондинке. – А ночью глянули в колыбельку, там двое. И вовсе одинаковые. Ох, шума было, перепугались, всех на уши поставили, а я сразу сказала – фейкин сын. Кукушка эта не уволокла еще кровиночку, не успела, гадина, а как разобрать, который наш? Я-то знала, нужно младенчика на лопату посадить да в печь. Фейкин сын огня не стерпит и в трубу вылетит. Но Светхен, дуреха, обоих забрала и бежать. Том обещал разобраться, как подрастут, но так и не вычислил отродье. Ох, беда-беда, не дожили, родненькие, до радости такой, – бабушка тянет ко мне свои пухлые пальцы. – Вот она, кровиночка наша.

Я вырываю руку.

– Подменыш, значит, – говорит мулат и едва заметно кивает блондинке на выход. Она поднимается. Я вскакиваю следом.

– Что с моим братом?!

– Дело гиблое, Охотник убьет его в полнолуние, – точно сущую безделицу произносит мулат.

– Не печальтесь, – говорит блондинка. Она вынимает цветы из прически, протягивает мне и бабуле. – Забудьте все дурное, Йорга не было в вашей жизни.

Цветок распускается на ладони, рыжий с кудрявыми лепестками. Сладкий аромат ныряет в ноздри.

– Ой, а почто вы пришли, голубчики? – удивляется бабуля.

– Нас здесь не было, – отвечает мулат, и они уходят.

В голове туман. Цветок краснеет, и так спокойно, будто дома под одеялом. Но нет. Сжимаю цветок в кулаке. Я никогда, ни за что…

не забуду брата.

***

Город плавился на сковородке лета. Юрга не спасали ни рваные джинсы, ни тонкая майка, а подвязанная на пояс рубашка все чаще служила, чтобы утирать пот. Но Юрг не сдавался. Он петлял в лабиринте баварских домишек, что гирляндами спускались по склонам хвойного леса: то строгие кремово-каменные, то красные, зеленые, голубые, то песочно-желтые, обитые балками, то молочно-белые под кофейными крышами, то с цветами на подоконниках, то с яркими ставнями, балконами, башенками, и среди них Юрг искал Мистический спецотдел, адрес которого выудил на сомнительном сайте. Навигатор капризничал, интернет барахлил, прохожие отмахивались, но Юрг все равно нашел неприметный дом под сенью ветвистого ясеня. Он толкнул тяжелую дверь с тяжелым сердцем – ох и задаст он им, ишь выдумали, гиблое дело, забудь, нет уж, пускай работают не покладая рук, а не только любуются собой в зеркало.

Вестибюль встретил вязкой тишиной, теплой и уютной от древесных оттенков, аромата кофе и лучей вечернего солнца, что румянили паркет. На стене растянулась карта мира, испещренная пометками. Под ней одинокий пост несла секретарь. Она сидела за столом с компьютером, принтером и прорвой сувениров, смотрела в монитор, подпирая щеку, и на ее очках плясали блики. Накладные наушники венчали волны русых волос, в которых тонули рюши зеленой блузки. Должно быть, хороший фильм, раз секретарь не заметила гостя.

Из правого угла показалась лестница, куда, пожалуй, можно пройти без спроса, а левый угол занимали горшки с самой обычной травой. Юргу что-то померещилось, как бывало не раз. Порой на сетчатке проступали неуловимые, причудливые пятна, а врачи только руками разводили: необратимые дефекты в структуре глазного яблока из-за гетерохромии. Белокурые близнецы, как белые кошки, уродились с разными глазами – желтым и голубым. Эта фишка превратила их в звезд интернета, но на деле создавала кучу проблем.

Юрг привычно потер глаза, и когда он прикрыл тот, что голубой, то другим, желтым, увидел, как пучки травы стали поднимать личики. Юрг в изумлении проморгался, как же он перенервничал, если такое мерещилось. Однако пятна не сходили с глаз, и он снова прикрыл голубой. Пучки радостно прыгали, махали лапками, которые напоминали ножки кузнечиков или лягушек. Секретарь шикнула на них. Она уже сняла наушники и хмуро смотрела на Юрга.

– Чего тебе?

– Поговорить с главным, в смысле, с начальником отдела, это же М-мис… – Юрг запнулся, глядя на неподвижную траву, – …тичес… кий…

– Третий этаж, кабинет Кригера, – сказала она и снова надела наушники.

Юрг прошел дальше, вверх по узкой лестнице, в тесный коридор, и все ему казалось, что кто-то крадется следом. Он постучал в дверь с табличкой «Капитан Генрих Кригер», но безответно. Тогда Юрг потянул за ручку, и ему открылся кабинет с захламленными стеллажами, окнами в жалюзи и стойким животным запахом. За столом дремал массивный мужчина, чья седая голова покоилась на крупных ладонях, сжатых в кулаки. Локти его свисали со стола, плечи, стянутые рубашкой, грудились серым холмом. Он раз-другой шмыгнул носом и поднял голову. Густые усы и бакенбарды озарила улыбка, Кригер пробасил:

– Уже? Я ждал тебя завтра!

– Что? – опешил Юрг. – Ну, то есть… Здравствуйте! Мы, в смысле, я…

– Слушай, припозднился ты. – Он глянул сквозь жалюзи на пунцовый закат. – Утром тобой займусь, а ты давай-ка займись Баварским.

– Чем баварским? Подождите, у меня брат…

– Помощник ему нужен, понимаешь? – Кригер не слышал. – Для всяких вампирских дел. А мне некогда! – Он взялся перебирать бумаги, будто и не дремал до того, а рьяно работал. – Намучился я с ним, как с ребенком, ей-богу.

– Для вампирских дел?!

– Не бойся, он не кусается.

†

Нет, стоило отказаться, настоять на своем, и точка, а Юрг покорно принял ключи. Кригер заверил, что вампир расскажет и про Охотника, и про обязанности, и про спецотдел, а ему некогда. Некогда ему! Хотя Юрг чувствовал, едва за ним закрылась дверь, как шорох бумаг стих и Кригер вновь погрузился в дрему.

Вампир, значит. Наверно, кличка за страсть к ночному образу жизни. Он обитал на окраине, в квартирке под чердаком, с сомкнутыми ставнями на окнах. Внутри царил густой, гнетущий мрак. Юрг нащупал выключатель и зажег свет, озаривший три запертых двери и проем в кухню. Гость окликнул хозяина. Тишина, только под потолком что-то вспорхнуло. Юрг притаился, всматриваясь во тьму чердака сквозь зиявшие в балках щели. Там снова раздался шорох. И снова. Будто огромная стая птиц копошилась наверху.

Вдруг из разлома на Юрга спикировала черная тень, грозно хлопая крыльями. Юрг вскрикнул, забился в угол, спрятал лицо в локтях.

– Фу, отстань! Плохая мышь!

Юрг глянул между рук и увидел поджарого брюнета в черной футболке с потертым британским флагом и семейных трусах. На пальцах его повисла летучая мышь, кутаясь в кожистые крылья. Он как ни в чем не бывало зевнул в кулак и сказал:

– Уже устроился? Я думал, ты будешь старше.

Значит, его предупредили, а он не потрудился даже штаны надеть. Еще питомца подпустил похлеще сторожевой собаки. Юрг ответил с усилием:

– Меня прислали помочь вам. Хотя мне самому нужна помощь.

Он отнял руки, но держал их возле лица, опасаясь летучей мыши. Брюнет понимающе стряхнул ее, и та упорхнула в комнату. Он оглянулся с досадой, но тут же улыбнулся Юргу, широко, на выдохе, будто спустил улыбку с поводка, и на щеках его заиграли ямочки.

– Поможем, не вопрос! У меня тут дел-то на пару минут. Будешь отвечать за мою внешность, – говорил брюнет по пути в кухню, где обеденный стол занимал компьютер, а гарнитур казался сиротливо пустым. – Ты, смотрю, в таком разбираешься, весь на стиле.

Юрг прошел за ним. Он смутно понимал, о чем речь, но комплимент оценил. Близнецы обожали гранж в одежде и могли часами листать интернет-магазины, чтоб подобрать крутой фасон.

– И еще, зайдешь завтра к Герингу, заберешь мои вещи, – продолжал брюнет, заглядывая в пустой холодильник. – Бедняга так старался найти мне помощника, – он достал медицинский пакет с кровью и выжал его в кружку, – лишь бы я не являлся ночами. – Он отхлебнул. – Эй, ты чего?

Юрг смотрел, вскинув брови и поджимая губы. Очередная шутка? Вроде проверки или обряда посвящения?

– Не смешно, – выдавил он.

– Ладно-ладно, я сам, – спасовал брюнет.

Он осушил кружку. Струйка скользнула мимо рта, и он поймал ее, чтобы слизнуть с ладони. Опомнился, смутился и убрал кружку в раковину, а после вышел из кухни. Юрг отпрянул, пропуская его. Украдкой он взял кружку, понюхал, провел пальцем по дну и попробовал. Солоновато. Дальше что? Гробы и канделябры? Но спальню занимала обычная кровать, шкаф, стеллаж, телевизор. Так называемый вампир натянул джинсы и сменил футболку на спортивную с надписью «Париж». Буквы пощечиной хлестнули память, и Юрг отвернулся.

– Как я выгляжу? – окликнул брюнет. Юрг заставил себя смотреть выше футболки: короткие кудреватые волосы торчали, а щеки темнели щетиной.

– Не очень, – честно сказал он.

Тогда вампир двинулся на него и толкнул во тьму. Тело обдал первобытный страх. Тут-то его и съедят! «Прощай, брат, пожалуйста, выживи», – в мыслях Юрг уже распростер объятья навстречу родителям, но зажегся свет, и темница оказалась ванной, а вампир протянул ему бритву с расческой.

– Помоги, я в зеркале не отражаюсь.

Над раковиной висел портрет, где кудри красовались в изящной стрижке, а щеки сияли от гладкости. Юрг не возмужал еще даже до легкого пушка над губой и сам ни разу не брился. Но пришлось пробовать. Все ради брата!

†

Детектив Людвиг Баварский («да ладно, можно просто Луи») и помощник детектива Юрг Шиллер («тогда зови меня Юрик») сидели в кабинете капитана Кригера. Тот выслушал историю о полицейском произволе и заверил, что завтра соберет всеобщее совещание. Каждый в спецотделе расследовал убийства Охотника, и теперь, когда тот замешан в похищении, они сделают все возможное, чтобы его остановить. Но это утром, а на вечер есть работенка для вампира.

– И зачем нам дело о страховке? – Людвиг листал папку, почесывая израненный подбородок. – Молодая женушка избавилась от мужа, чтоб получить выплаты – ясно, как божий день, вообще не вижу состава преступления.

– Это очень красивая молодая женушка, – сказал Кригер.

Детектив кивнул, капитан кивнул в ответ, оба они взялись кивать со знанием дела, то вскидывая, то хмуря брови.

Откивав свое, Людвиг захлопнул папку и согласился:

– Ладно, возьмусь!

Он вышел, и Юрг поспешил за ним, из кабинета на лестницу, но еще заметил, как Кригер прикорнул к столу.

– Так в чем же состав преступления? – уточнил помощник, нагнав детектива и едва не наступая на полы плаща, что развевались от стремительного шага.

– Неужели не знаешь? Самые красивые женщины на деле самые страшные чудовища, – ответил Людвиг.

– Чудовища? – переспросил Юрг и подумал: «Опять чудовища!»

– А ты у нас фея, что ли?

Людвиг обернулся, глянув с улыбкой, но Юрг смолчал. Они прошли через опустевший вестибюль. За порогом ночь нежила прохладой, пищали сверчки, журчала речка. Пахло спелым, вспотевшим летом, которое, как бывалый марафонец, мерно бежало к финишу. В небе висела долька луны. До полнолуния оставалось пять дней.

– Юрек, поздно уже, продолжим работу или домой тебя отвезти? – Людвиг открыл дверцу машины.

– Не Юрек, а Юрик, и да, продолжим!

Юрг забрался в черный Мерседес, который, казалось, видывал еще ФРГ с ГДР, и пристегнул ремень. Людвиг завел мотор. Машина двинулась, и двинулись за окном здания, чьи цвета уровнял медовый свет фонарей.

– И все-таки, почему собрание утром, а не сейчас? – Юрг не сдержал досады, что прежде подавлял неоспоримый тон Кригера. – Почему Йорг должен с ума сходить от страха, пока вы отсыпаетесь?

– Прости, но сейчас правда всех не собрать. Ада спит в стволе ясеня, Брона плачет на дежурстве, и Авербах, уж поди, в стойле, – говоря о последнем, Людвиг усмехнулся. Он свернул на улицу с пестрыми витринами, где даже в будний день люди праздно слонялись или заседали на верандах кафе.

– Что за… – Юрг проглотил оскорбление, и тут его осенило, что спецотдел у них в духе спецназа, с позывными и шифровками. – А, понял, раз спецотдел Мистический, то каждый типа чудовище?

Детектив кивнул.

– А капитан кто?

– Вервольф.

– А те, что приходили ко мне?

– Эти-то, халтурщики, – пробормотал он и добавил громче: – Ундина из Муммельзее и келпи с берегов Рейна.

– Даже так… А келпи что за чудовище?

– Долбанный речной пони, – съязвил детектив и спросил уже добродушно: – Не встречал таких? Напомни, ты откуда?

Он свернул возле церкви и проехал через мост.

– Мы из Мюнхена, – ответил Юрг в замешательстве.

– Странно, вроде у вас жилая река. Но понимаю, город, асфальт, бетон… то ли дело Шварцвальд, древнейший лес – место силы! Тебе у нас понравится, – Людвиг улыбнулся.

А Юрг все бы отдал, чтоб никогда не бывать здесь и сидеть сейчас в каменной коробке комнаты, слушать, как за стеной ворчит отец, а мать гремит посудой, возиться с уроками или наводить чистоту, главное, вместе с братом. Он прильнул к стеклу, подергивая кожаный шнурок от застежки браслета.

– Скажи… – Юрг сглотнул и задал самый страшный вопрос: – Охотник мучает своих жертв?

Детектив помрачнел:

– Расстреливает зверски, без шансов.

– А до того? Он истязает их, морит голодом или… – Юрг обернул шнурок вокруг пальца и затянул так, что грозил сломать кость.

– Да не сказал бы. Обычно он застает их врасплох, стреляет издалека или наоборот в упор. Никто и не подозревал, что Охотник берет пленных.

Юрг отпустил шнурок и вздохнул, рвано, тревожно, но с облегчением. Есть надежда, что до полнолуния Йорг останется невредим. Нужно только найти его. Любой ценой.

– А почему вы так безобидно обозвали маньяка? Вот уж кто настоящее чудовище, – сказал он. Мимо летели дома, маленькие муравейники или зловещие одиночки, если понадобится, Юрг обойдет их все.

– Чудовище?.. – Людвиг постучал пальцем по рулю. – И правда. Уж если не по сущности, то по сути. Он двадцать лет терроризирует Шварцвальд. Восемь наших прикончил, неудивительно, что больше никто не идет в спецотдел, ни шантажом, ни угрозами не затащишь. Нам с тобой повезло! Хотя, конечно, не повезло твоему брату, ну, в смысле… кхм, – он запнулся и увел разговор. – А местных-то сколько, не сосчитать! И в городе, и в лесу.

– Так может, он в лесу прячется? И там держит жертв? – Юрг впился взглядом в черневшие под звездами деревья.

– Лес давно уже прочесали вдоль и поперек. По-твоему, мы здесь просто разводим руками, если дело в Охотнике?

– Очень похоже на то, – Юрг припомнил разговор с парочкой детективов.

– Нет, мы расследуем любую зацепку, но Охотник не оставляет следов, его до тебя даже не видел никто, только Грета, которая ундина, и та краем глаза. – Людвиг вывернул на торговую улицу. Пестрые витрины сменяли друг друга, метили в небо зонтики уличных кафе.

– Тогда с чего бы он Охотник?

– Он стреляет из охотничьего карабина, патроны чешские, калибр для крупного зверя, кто ж он еще?

Детектив снова свернул. Возле церкви, через мост.

– Мы вроде были здесь, – заметил Юрг.

– Я сделал крюк, – с улыбкой признался Людвиг. – Так хотелось поболтать с напарником.

– Я не напарник, помощник просто, – напомнил Юрг. Он удивился, что его привлекли к работе, но и слова поперек не сказал, лишь бы участвовать в поисках брата.

Детектив заехал в богатый район, где таунхаусы сменяли частные дома, и остановился у желтого коттеджа с палисадником.

– Ну что, помощник, идем, выведем женушку на чистую воду.

– В смысле, идем? Прямо к убийце? Разве не нужно сначала устроить слежку или опросить свидетелей? – Юрг никак не ожидал, что попадет в самое пекло.

– Не дрейфь, с нами кольт, – Людвиг открыл бардачок и достал крупный, но изящный бронзовый револьвер с золотой рукоятью и рунами вдоль ствола. – Пятизарядный: серебряная пуля против оборотней, железная против фейри, светошумовая против троллей, замоленная против нечисти и, наконец, самая обычная. Причем пули никогда не кончаются, гномы расстарались. Я у них на хорошем счету.

Он улыбался, и Юрг счел слова шуткой, хотя по спине пробежал холодок от мысли, что детектив сумасшедший. Но сумасшедшим оружия не дают. Людвиг сунул револьвер за полу плаща, откуда выпорхнула летучая мышь и забилась под крышей.

– Вот ты где, прилипала! – он смахнул ее на заднее сидение и велел. – Не шали тут.

†

– Простите, что тревожим в столь поздний час, фрау Кауфман. Мы из полиции, и у нас всего пара вопросов. Не уделите минутку? – Людвиг светил полицейским удостоверением, а Юрг топтался у него за спиной и проверял телефон. Тот жужжал в кармане шелухой новостей.

В дверях стояла женщина, походившая на диковинную азиатскую куклу. Фигуру ее скрывали траурное платье в пол и черный халат, отороченный красным позументом. На плечах лежал расшитый монетами платок.

– Уделю, отчего же не уделить. Может статься, вы развеете мою скорбь, – сказала она с незнакомым акцентом, и голос звучал печально, но лицо манило красотой и томленьем во взгляде.

– Позволите войти? – спросил детектив.

– Конечно. – Фрау Кауфман уступила дорогу с очаровательной покорностью.

Людвиг и Юрг прошли внутрь. Воздух пропах восточными благовониями, полы и мебель устилали черно-красные ковры с узорами в ромбах. Повсюду стояли стеклянные сосуды – аквариумы, вазы, стаканы, все залиты доверху, но не было ни рыб, ни цветов. Фрау Кауфман провела гостей в зал и юркнула в кресло возле самого крупного аквариума, Людвиг занял кресло рядом, а Юрг – напротив. Его оттеснял круглый столик с кувшином.

– Хотите кумыс? – предложила вдова, чуть поднимая брови, отчего взгляд ее стал нежным и участливым, впрочем, всецело достался Людвигу.

– Нет, спасибо, – ответил детектив.

– Попробуйте, – настаивала радушная хозяйка. Она взяла кувшин и поднесла Людвигу. – Он полезный.

– Ну что вы, не нужно, я не… – он отстранялся, с ужасом глядя в кувшин.

– А я бы выпил кофе, – вмешался Юрг. – Если можно.

– Конечно. – Вдова отступила и плавно покинула комнату.

Людвиг склонился к Юргу и зашептал:

– Я чую, она его съела, значит, паучиха кумо или хуапигуй. Ты можешь связаться…

Вдова вернулась, и Людвиг умолк. Юрг получил холодную чашку, кофе почти не растворился, и сверху плавали гранулы. Юрг отставил чашку на стол. Ему казалось, он попал в какой-то иммерсивный театр.

– Расскажите, где же герр Кауфман встретил такую красавицу? Вы невозможно, невероятно прекрасны! – восторгался Людвиг, отодвигаясь.

– Благодарю, – улыбка коснулась сочных вишневых губ. – Мы познакомились в Кракове. Я овдовела тогда, и он любезно утешил меня, увез от дурных воспоминаний.

Фрау Кауфман поправила тяжелые, длинные волосы, но они оттого только спутались.

– Вы не похожи на полячку, где же вы родились? К своему стыду не узнаю ваш национальный колорит, – детектив деланно осмотрелся.

– Я родом из Башкирии. Но я не была там, кажется, сотни лет.

– Позор мне, я о такой стране никогда не слышал. А ты? – Людвиг обернулся к помощнику, но на лице его читался совсем другой вопрос. С кем Юргу стоило связаться? С полицией? С психбольницей? С жюри «Театральных встреч»?

Он пожал плечами. И вдруг поймал взгляд фрау Кауфман, до того прикованный к Людвигу, взгляд гипнотический, странный и страшный. Ее зрачки сужались в вертикальную линию, а радужка росла, занимая глазницы до уголков. Юрг сморгнул и увидел обычную расфуфыренную азиатку, которая снова взялась флиртовать с детективом.

– Это прекрасная страна, мой господин, я расскажу вам, – она нежно коснулась его руки. – Вы женаты?

– Я-то, и женат? Ну, нет уж, – Людвиг вздохнул и убрал ее ладонь. – Давайте не будем. Я такой же кровопийца, как вы. Вампир из Мистического спецотдела, – сказал он со всей серьезностью. Юрг заерзал от испанского стыда. – Я здесь не осуждать вас, а предложить помощь. Присоединяйтесь, и вам больше не придется кочевать, искать пропитание, бояться за свою жизнь. Выправим вам гражданство, заживете свободно и честно, а насчет ваших почивших мужей полиция не прознает, я обещаю.

– Мужские обещания ничего не стоят, – ответила фрау Кауфман. Красота ее лишилась кокетливых ужимок. – Сколько раз обещали мне, что не станут смотреть, как расчесываю волосы, не станут касаться спины, но нет, каждый спешил уважить свое любопытство. Разве я многого прошу? Если бы хоть один сдержался, я бы сберегла его, клянусь, сберегла. – Она прикрыла губы и отвернулась.

– Я все понимаю, люди такие необязательные, – сочувствовал Людвиг. – Но ведь всегда можно найти им замену – и в пищу, и в мужья. В Шварцвальде мирно живут сотни таких, как мы, и все они под защитой Мистического спецотдела. Поверьте, мы вам поможем.

– Так помогите мне по-настоящему! – Вдова всплеснула руками. – Отпустите меня, я уеду, и вы больше никогда обо мне не услышите. Не все ли равно вам, если я буду питаться за океаном, где-нибудь в Америке или Австралии? Или вы жалеете этих дрянных созданий? Очнитесь, люди убивают животных, чтоб содрать с них шкуры или набить желудок, они убивают их ради развлечения, так чем же они заслужили лучшей участи?

– Тем, что… – Людвиг не договорил. По полу стелился подозрительный шорох.

– В каждом есть что-то хорошее, даже если он совершает плохое, – вступился Юрг. – И каждый имеет право на жизнь. А вы, по-моему, слишком заигрались в чудовищ.

– Чудовищ? Ты сказал, чудовищщщ?! – Фрау Кауфман поднялась, но не просто встала, а будто взмыла, и платье ее колыхалось уже в полуметре от пола. – Люди хуже нассс, это они чудовищщща, а мы – высшшая ссступень, есссть их – нашшша сссуть! А мы прячемссся, пляшшшем под их дудку, но нассстанет день, и мы сокрушшшим их!

Людвиг встал вместе с ней и навел на вдову револьвер.

– Фрау Кауфман, не заставляйте меня! Если вы не хотите уживаться с людьми, я вынужден…

Столик опрокинулся, подсекая детектива, но тот устоял. Перед Юргом взвился мощный змеиный хвост с блестящей позолотой чешуи и ромбами вдоль хребта.

– Э… это что?! – Юрг вскочил, попятился, сдвигая кресло.

Хвост, холодный, склизкий, обвил его ребра и подтащил к вдове.

– Глупый мальчишшшка! – прошипела она ему в лицо, меж ее губ проскальзывал тонкий раздвоенный язычок. – Ты не жжил ссс мое! Шшшесссот лет я вижжу, как люди ничтожжны, в них нет ничего хорошшшего.

Ребра, казалось, хрустели, змеиный хвост подбирался к горлу.

– Отпусти его, или я стреляю! – кричал Людвиг.

– Они засссслужжили только сссссссмеаарть! – губы змеи разверзлись в клыкастую пасть, такую огромную, будто она могла разом откусить голову. Юрг смотрел внутрь, не в силах даже моргнуть.

Грохнул выстрел. Хвост развернулся и швырнул Юрга в стену. От удара картина сверху свалилась и накрыла его, но в ужасе Юрг не почуял боли. Сквозь узкую щель под рамой он видел, как змея сбила детектива, хвост душил его, бил головой об пол, и разум уступил инстинкту. Надо уносить ноги. Юрг скинул полотно, поднялся, карабкаясь по комоду, и побежал к выходу. Дверь была так близко, когда он запнулся о тумбу с аквариумом. Тот разбился, и змея метнулась за ним.

– Как ты поссссмел?! – она обвила хвост вокруг его шеи. Руки не смогли ослабить тугие тиски и соскользнули, обмякнув. В глазах потемнело.

Выстрелы. Будто издалека, но все громче и громче – кровь возвращалась к ушам. Хвост ослаб. Чужие руки высвободили его из плена.

– Ты как, живой? – спросил Людвиг.

Юрг увидел за ним расстрелянную змею, но раны ее не кровоточили. Она стояла посреди гостиной, лицо с уродливой пастью обмерло, глаза закатились, будто глядя на пулю во лбу.

– Она п-правда чудовище? И т-ты правда вампир? – лепетал Юрг, в носу щипало, а сердце бешено колотилось.

– Сильно ударился? Кости целы? – Детектив осмотрел помощника, ощупал его плечи и шею.

– Это все правда?! – Юрг сорвался на крик. Он действительно пережил то, что пережил, или просто свихнулся, потеряв брата? Выдумал чудовищ и срок до полнолуния, когда понял, что Йорга уже не спасти от самого страшного из чудовищ – от человека? И он вовсе не видел… видел, как змея вынимала голову из воротника.

– Юрек, ты чего?

Юрг схватил Людвига за лицо, перекрыв ему рот, и развернул. Теперь оба они наблюдали, как змея помещает голову в аквариум. И когда пуля изо лба выскользнула в воду, хвост ее взвился, обхватил ноги вампира и втащил его в зал. Револьвер остался возле Юрга, он подтолкнул оружие, но хвост отшвырнул его и навалился на вампира. Инстинкты трубили: «Беги!», но страх за Людвига останавливал, только разве он мог ему помочь? В глазах, как назло, помутнело, и Юрг зажмурился. Наощупь он нашел входную дверь, но не мог нашарить замок и разлепил одно веко. Вокруг мерцали синие иглы, рыхлые, точно из порошка. Юрг обернулся и увидел на миг, как по всему дому разметало синие сталактиты, красные пятна и желтые всполохи, а меж ними от сосудов поднимались капли и втекали в раны змеи.

– Вода! – крикнул он. – В воде ее сила!

Людвиг дотянулся до кофейной чашки и швырнул ее в аквариум. Стекло разлетелось вдребезги, вода хлынула на пол. Змея скользнула вслед за водой, что впиталась в ковры. Хвост ее истошно извивался, руки елозили по полу, а голова волосами повисла на зубьях стекла. Юрг отпустил дверную ручку и бросился бить стеклянную тару. Поднялся Людвиг, он подобрал револьвер и выстрелил в змею еще раз. Хвост и руки затихли. Людвиг запястьем отер лоб.

– Никогда не встречал такой. Может, вуивра или ламия, но первая вынимает камень изо лба, а вторая… ну, она от силы глаза вынимает, не всю же голову. – Людвиг почесал затылок, шумно вздыхая.

– И что с ней делать? – спросил Юрг. Его мутило от зловония.

– На каждое чудовище своя управа, но чаще достаточно огня. Думаю, ее нужно сжечь.

– Сжечь? – повторил Юрг с надрывом.

– Ладно, я справлюсь сам, дождись меня в машине, – Людвиг бросил ему ключи.

†

– Да ты гонишь! Вампир? Женщина-змея? Трава, блин, с глазами? Хорош прикалываться, Юрг! Я в эту чушь не поверю, не в детском саду, – вещал по видеосвязи Финн Нойманн, друг, сосед и бывший одноклассник из Мюнхена. Он в отличие от близнецов, что гордились натуральным блондом, то и дело красил волосы и теперь щеголял серо-голубыми вихрами.

– Клянусь тебе! Я сам думал, что это просто прикол, пока змея меня не схватила! Я весь в чешуе, смотри! – Юрг направил телефон на грязную рубашку и майку с черепом, но камера не передавала тусклого блеска чешуи. – Она меня душила и шипела мне в лицо! Боже, меня до сих пор трясет!

– Да-да, охотно верю, – Финн закатил глаза, а после спросил с тревогой. – А что полиция? Я имею в виду, настоящая полиция, не та, что ты выдумал. Йорга уже ищут?

– Настоящая полиция считает, что… – Юрг заметил рыжие отсветы. В доме Кауфмана полыхало пламя, и языки его уже пожирали потолок, а Людвиг еще не вышел. – Слушай, тут пожар, я должен вызвать службу спасения.

Юрг не сообразил развернуть камеру к огню, он слишком торопился набрать 112, и когда уже пошли гудки, хлопнула дверь. Людвиг, пропахший гарью и горечью, завел мотор и ударил по газам.

– Я вызываю пожарных, – Юрг показал ему телефон.

– Я уже вызвал, – ответил Людвиг, и Юрг сбросил звонок. – Надеялся, не придется. Но огонь – штука непослушная, – Людвиг цокнул с досадой. – Лишь бы соседние дома не задело.

– Это из-за меня, да? Я ляпнул лишнего, – Юрг вжал голову в плечи.

– Да нет, ты ни при чем, – ободряюще сказал Людвиг. – Таким что ни говори, а в итоге все равно мясорубка. Жаль, конечно, что пришлось ее застрелить, но ничего уже не изменишь. Не всех можно спасти.

– Давайте моего брата можно. Даже нужно!

†

Бабушка сорвала ночные похождения, вызвонила внука и стребовала возвращаться домой. Юрг неохотно подчинился. И за грязную одежду, конечно, получил выговор, полный причитаний и наставлений. Язык чесался оправдаться, мол, такое приключилось, такое!.. Чудовища существуют! Да только не стоило пугать и без того невменяемую старушку.

Юрга отправили спать, он ворочался, скрипя диваном, перебирал события, просчитывал действия. Но под утро сон увлек его, словно зыбучие пески.

Резная овальная рама, кроваво-красная, с вязью пылающих рун. Зеркало отражает иссиня-черные стволы, голые ветви и мшистые камни. Только Юрга не отражает. Не отражает Йорга.

«Брат!» – зовет его Юрг.

Тук-тук-тук. Стучит сердце. Юрг стучит в стекло.

«Брат!» – отвечает зеркало.

Тук-тук-треск. Рука пролетает внутрь.

Осколки впиваются в Юрга

и с хрустом жуют.

Сводка по делу №1

Подменыш – персонаж средневекового европейского поверья о том, что нечистая сила может подменить некрещеного младенца на деревянную колоду, дряхлого эльфийского старика или ребенка феи, эльфийки, русалки и прочих. Подменыша могли вычислить, сажая его в раскаленную печь, и тот должен бы с визгом вылететь в трубу, или через жестокую порку, когда бы родная мать не выдержала стонов и обменяла подменыша обратно. Подменыши обычно умирали в детстве или росли больными. Вплоть до двадцатого века детей с отклонениями принимали за подменышей.

Вампир – фольклорный полумертвец, который питается человеческой кровью и здоровьем через укус или на расстоянии. Традиционно вампир боится солнечного света, распятий, серебра и святой воды, не отражается в зеркалах и нуждается в приглашении, чтобы войти. Существует около сотни разновидностей вампиров в разных культурах.

Кумо – японский паук-оборотень, который питается человеческим мясом, для чего заманивает мужчин в свою паутину в облике красавицы.

Хуапигуй – китайский дух мстительной женщины с разрисованной кожей и острыми зубами, ночью она пожирает людей, а днем облачается в кожу своих жертв, чаще всего юных красавиц.

Вуивра – французская королева змей, сверху женщина, снизу дракон. Вместо глаз у нее во лбу драгоценный камень, рубин или гранат, который она снимает во время купания. Укравший камень вуивры обретает удачу и несметные богатства.

Ламия – в древнегреческой мифологии женщина, обращенная в змею и лишенная возможности закрывать глаза. Чтобы заснуть, Ламия вынимала глаза и складывала их в чашу. Дети ее погибли от рук Геры, и Ламия похищала и пожирала чужих детей. Потомки, взявшие ее имя, притворялись красавицами и завлекали мужчин, чтобы пить кровь. Ламии – одни из первых вампиров.

Юха – в башкирской и татарской мифологии злой демон, который оборачивается красавицей и выходит замуж за первого встречного, но ставит ему ряд условий, в том числе не гладить по спине и не смотреть, как она причесывается, иначе муж увидит, что Юха снимает голову, или почувствует на спине чешую. За сорок дней замужества Юха истощает супруга, а после съедает его. Убить ее можно только в отсутствие воды.