Читать онлайн
"Предсказания китайского печенья"

Пролог 15.07.1987

Стараясь прикрыть рот, и не забывая придерживать челюсть коленкой, я делала вид, что сталкиваюсь с подобной роскошью каждый день. Анри бережно держал меня под руку, французская галантность пришлась очень кстати, от множества ярких впечатлений у меня закружилась голова. Сопроводив нас в полутемный зал ресторана, официант подождал пока Анри пододвинет за мной стул, и подал объемное меню.

Я впервые была в подобном месте, словно попала за границу. Несмотря на то, что работала в организации обслуживающей иностранных туристов, я еще ни разу не выезжала за пределы страны. Размах крыльев Центра международной торговли поразил мое воображение. Приютившиеся на этажах под сенью живых и искусственных деревьев, шикарные рестораны и ювелирные магазины играли своими сверкающими витринами, как бриллианты на шее аристократки.

Мне ничего не оставалось, как положиться на вкус Анри. Местных блюд я не знала, да и мои познания в английском не располагали к обсуждению деликатесов и внушительной карты вин.

Язык — наш камень преткновения. Вернее, мой. Анри — француз и кроме родного языка говорит на английском и немецком. Я же в школе изучала немецкий, но к двадцати годам все благополучно забыла, по работе немного говорю на английском, и поэтому вместо легкого и приятного общения приходится напрягать слух, пытаясь уловить знакомое слово, затем проделать это все в обратном порядке, отвечая на заданный вопрос. Вопросов много: ему интересно, где я живу, кем работаю, что люблю и ненавижу. Ищем точки соприкосновения. Пока что их не много, Анри в России недавно и ему в диковинку наша российская действительность.

— Родители, дети и внуки живут в одной квартире? — удивлялся он. — Государственный комитет СССР по иностранному туризму и больше никаких конкурентов в этой сфере? — это о месте моей работы. — Никогда не была за границей? — мне хотелось спросить: что же тут удивительного, но я вовремя прикусила язык и принялась объяснять, что это не так-то просто.

— Хм… для сотрудника единственной в стране туристической фирмы и такой слабенький английский? — запустил он камушек в мой огород, но я подхватила его, не позволив нарушить показную красоту моих грядок.

Я рассмеялась и посетовала на природную лень. Ну, как тут объяснить французу, что место в фирме мне досталось по великому блату, работаю я там недавно и английским языком пользуюсь исключительно для решения единственной проблемы, возникающей у интуриста: заполните эту форму, и вам предоставят трансфер до аэропорта и обратно.

Насчет люблю и ненавижу… Вот тут намного интересней: я люблю молодых, красивых, и богатых мужчин, с коими в нашей стране, как и со многим другим, напряженка. Особенно с последним прилагательным — богатые мясники или сборщики макулатуры меня не интересуют, а с бизнесменами новой волны, в малиновых пиджаках и с золотыми цепями, мне скучно да и попросту страшно связываться. Так что, интерес с моей стороны проглядывался четко, но чем я заинтересовала Анри, что спустя минуту знакомства со мной, он очень ревностно следил, чтобы ни Мишель, ни Константен и близко ко мне не приближались.

Глава первая

Неделей ранее, прячась от дождя под липами на Смоленском бульваре, мы увидели как против движения, летящего к центру Москвы, к нам пятится голубенькое «Вольво».

Больше всего на свете моей подруге Аллочке нравилось раскатывать по Москве на иномарках с дипломатическими номерами, нравилось, когда внимательным взглядом сопровождает машину сотрудник ГАИ, а остальные «жигуленки» и «москвичи» от зависти корчатся в своих жестяных коробочках.

Автомобиль остановился около нас, и гостеприимно открылись двери. Против алчного Аллочкиного желания принять приглашение у меня шансов не было, да и ливню, похоже, не было конца. Воцарившись в велюрово-парфюмных недрах машины, мы оказались лицом к лицу с представителями загнивающего капитализма, но весьма симпатичными молодыми людьми. Мне показалось это немного странным, ведь раскатывать с юными москвичками любимая забава стареющих, и пресытившихся капризными соотечественницами, богатых деловых дядек…

— Мишель и Константен, сотрудники французского консульства, — представились они.

— Алла и Неле. Просто москвички, –— наперебой представились мы.

— И красивые девушки!

О, французы! Оба прекрасно говорили по-русски. Быстро выяснилось, что мы никуда не спешим, а попробовала бы я возразить, так острый Аллочкин локоток на всякий случай был уперт в мои ребра. Завязалась легкая, ни к чему не обязывающая беседа, пока «Вольво» выруливал на Комсомольский проспект. Прекрасный ход холеной машины по колдобинам московских дорог, и вот мы у высотки Университета. Ливень закончился, и в воздухе явно пахло озоном. Прогуливаясь по парку, мы познакомились ближе.

Оказывается, их вполне можно назвать старожилами Москвы, они работают в России уже более трех лет и отлично ориентируются в огромном мегаполисе. Обеспечение у них отличное, и не сказывается тщательно прикрываемая консервными банками пустота столичных прилавков.

— Только «Березка»! — сообщил Константен.

Даже женским вниманием они не обделены.

— В любое время дня и ночи, — так и было сказано.

Мгновенно в недрах Аллочкиного мозга возник вопрос:

— Раз все так просто, зачем же вы знакомитесь на улицах?

— Две совершенно очаровательных блондинки мокли под дождем. Французское сердце, оно ведь шоколадное, сразу тает, — разъяснили нам свой поступок новые знакомые.

А мы-то думали, что они увидели в нас что-то особенное…

— Хорошо, что нас был не десяток! — иронично заметила Аллочка.

— Интересный вариант. Бедный «Вольво»! — мысленно размещая дам в салоне, серьезно пошутил Константен.

Мы весело смеялись над чудным акцентом Мишеля и оригинальным чувством юмора Константена. Проведя вместе еще немного времени, мы расстались весьма довольные друг другом, запланировав встречу на ближайшие выходные дни.

Трудясь на благо Родины в нашей престижной конторе, мы с надеждой ожидали новой встречи, только я никак не могла выбрать себе кавалера. За дело, со свойственным ей энтузиазмом, взялась Аллочка. Заявив, что ей решительно все равно, она предложила сделать выбор мне: Мишель или Константен?

— Если сейчас же не примешь решение, то будем тянуть на спичках! Я не собираюсь стать старухой у разбитого корыта!

Аллочка надеялась прокатиться за город, на обед в шикарном ресторане и все положенные в этом случае знаки мужского внимания. Мои же чаяния простирались куда дальше.

— Наверное, Мишель…— протянула я, вспомнив шутки Константена, и поставив на нем клеймо несерьезной личности, не совсем подходящей для моих далеко идущих планов.

В субботний день мы встретились у памятника Маяковскому. Голубенький «Вольво» сменился на представительный и отчаянно пахнущий деньгами «Мерседес». Аллочка была в восторге! С места в карьер новые друзья пригласили нас в гости к Мишелю.

— Если это свидание на четверых, тогда можно и в гости, — к удовольствию наших кавалеров решили мы.

В автомобиле царила приподнятая атмосфера, все были рады видеть друг друга, и промчались до «Кропоткинской» обмениваясь комплиментами. Подъехав к домам дипломатического корпуса и обнаружив будку с охранником, мы с Аллочкой поначалу немного струхнули.

— Вы должны предупредить власти о своих гостях? — отчего-то шепотом спросила Аллочка.

— Абсолютно, нет. Простая формальность, даже не поинтересуются, кто у нас в машине, — был ответ.

Я решила промолчать, хотя прекрасно знала, что наши органы очень даже интересовались, как проводят время сотрудники дипломатических служб. Показать свой страх перед всесильным комитетом, в этот момент мне показалось не слишком разумным. Но деваться некуда, камеры видео наблюдения уже ощупывали затемненный салон «Мерседеса».

«Техника у них на уровне, камера с эффектом ночного слежения», — подумала я.

С минуту я чувствовала себя бабочкой, наколотой на булавку, но приказала себе успокоиться и сделала вид, что нас совершенно не беспокоит внимание службы безопасности.

Пропустив «Мерседес» на прилегающую территорию, службист отвернулся, словно потеряв интерес, и мы с Аллочкой облегченно вздохнули. Мишель припарковал машину у современного здания. Архитектурными излишествами оно не отличалось, но, попав внутрь, мы сразу ощутили разницу между Моссоветовским жильем и апартаментами для граждан капиталистических держав.

Зеркальный лифт, пахнущий ландышем, бесшумно доставил нас на двенадцатый этаж. Мишель открыл обитую бордовой кожей дверь и с приглашающим жестом ввел нас в свое жилье.

Подавив желание снять обувь в холле, мы прошли в гостиную. Экскурсия по квартире входила в развлекательную программу вечера. Все было новым, блестящим, стоящим огромных денег. Только в спальне я не ощутила частички души человека, который каждый день просыпался здесь — слишком все вылизано.

«Чего я хочу, — подумала я, — это все-таки служебная квартира, может, в его парижском appartement постель даже простынею не прикрыта».

Огромная, набитая бытовой техникой, кухня прилегала к столовой, овальный стол был накрыт скатертью и уже сервирован. От нашей помощи Мишель отказался, сам достал из набитого продуктами холодильника коробочки с уже готовыми салатами и большое стеклянное блюдо с запеченным мясом по-французски. С шутками: пудинг — это Алиса, Алиса — это пудинг, он установил блюдо в микроволновую печь, извлек из недр подстолья бутылочку французского вина. За это время он попросил нас лишь развлекать его какими-нибудь забавными историями. С чем вполне прилично справилась Аллочка, рассказав старый анекдот:

— Двое парижан, юноша и девушка сидят в кафе. Девушка с мечтательным видом оглаживает, обхватив пальцами, донышко бутылки вина. Юноша, укоризненно: «Ты опять вспоминаешь Жана?». Девушка, переместив пальцы на узкое горлышко, безразлично: «Хорошо, я буду вспоминать тебя».

Конец этой забавной истории был оглашен заразительным хохотом Константена и освящен голливудской улыбкой Мишеля.

— Красавицы мои, в ваших жилах есть примесь французской крови! — объявил довольный удачной шуткой, Константен.

— О, нет! — запротестовали мы.

— На ваших лбах написано — Наполеон! — не унимался он.

Мишель был галантен, не забывал о нашем соседстве, проявил себя гурманом и, подкладывая мне лучшие кусочки, сопровождал ужин рассказами о традициях французской кухни. Мой бокал ни минуты не оставался пустым.

Ужин был в самом разгаре, когда раздался звонок домофона. Мишель вышел в холл и спустя несколько минут, вернулся с новым гостем.

Вот это неожиданность! Юноша был хорош собою: высок, черноволос, с голубыми глазами, и яркими, слегка влажными губами, как будто он только что облизнул их. Ни дать, ни взять, Ален Делон времен «Рокко и его братья». Я была сражена.

Мишель подвел его к столу и представил.

— Анри Лален, мой соотечественник, представитель коммерческой фирмы заключившей очень выгодный контракт с «Союзхимкомом». К сожалению, Анри не говорит по-русски, но это не проблема. Насколько я знаю, у него всегда была тяга к изучению языков, ведь мы вместе учились в колледже.

Затем Мишель с поклоном обратился к нам:

— С удовольствием представляю тебе, Анри, наших милых гостий: Неле и Алла. К сказанному могу только добавить, как это говорят русские: мм… чего-то там… и просто красавицы.

— Очень приятно, — прозвучало с обеих сторон.

Мишель посадил гостя напротив меня. Мысленно я молила, чтобы он предоставил ему место рядом со мной, тогда бы я была окружена интересующими меня мужчинами и смогла бы сравнить их в желании услужить мне, но, вышло даже лучше, чем мечталось. Сев на предложенное место, Анри поднял на меня глаза… В моем мозгу запела Эдит Пиаф «…Падам, падам, падам…», я опустила очи долу, и более не смогла проглотить ни кусочка.

Ужин набирал обороты, на столе появилась вторая бутылка вина, я заставляла себя делать маленькие глотки из бокала, надеясь, что вино снимет мое напряжение, и я смогу смотреть на Анри и общаться со всеми без боязни случайно выдать свое пребывание в состоянии любовного ступора.

Мы покинули столовую и разместились в гостиной, тихо играла музыка. Разговор с Анри не клеился из-за языкового барьера, но глаза его были красноречивы. Иногда Мишель, по просьбе Анри, переводил интересующие его вопросы.

— Permettez-moi de vous engager a cette danse?

На этот вопрос знает ответ любая советская девушка.

— Да, конечно, да!

Лучше мы потанцуем, чем будем пожирать друг друга глазами. Анри обнял меня за талию, я не разбирала слов звучавшей песни и машинально следовала за ним. Он двигался, прижимаясь в танце к моим бедрам, отчего между нами пробегала искра и я, грешным делом, думала, как бы не воспламенились его брюки. Мишель смотрел на нас и чему-то про себя улыбался. Глядя на него, я радовалась, что не успела дать ему надежду на продолжение наших отношений в виде пары. Хороша бы я была! Интересно, как у французов относятся к девушкам с легкостью заменяющим одного партнера другим?

В эти минуты я даже забыла про задуманный «блицкриг», мне было до одури хорошо в объятиях Анри.

Домой нас провожали Мишель и Анри, который не мог допустить, что оставит меня наедине с другим мужчиной. Свернув к Москве-реке, мы прокатились по утыканным мачтами городского освещения набережным, долетели до Котельнической и решили выйти, немного постоять у парапета и подышать воздухом. Высотка прорезала ночное небо, светилась реклама кинотеатра «Иллюзион». Анри взял мою руку, и глядя мне в глаза, спросил:

— Неле, мы увидимся снова? Я хочу пригласить тебя на ужин…

Я сделала робкую попытку освободить ладонь. По моей реакции он понял, что погорячился.

— На обед… — исправился он и поспешил заинтересовать меня, выпалив скороговоркой: — В Москве я впервые, живу в отеле Центра международной торговли. Скоро меня переведут сюда на постоянную работу. Я на хорошем счету и быстро устроюсь в городе. Так, ты согласна пообедать со мной?

— Хорошо, Анри.

— Я еще не знаю ресторанной Москвы, но в Центре есть отличный, с французской кухней ресторан. Тебе нравится французская кухня?

В тот момент мне нравилось все.

— Тогда, завтра?

Надо немножко притормозить, решила я, пусть не считает, что такая доступная.

— К сожалению, я завтра не могу.

И сославшись на неотложные семейные дела, милостиво дала себя уговорить на свидание через два дня — разрыв не такой большой, чтобы он мог остыть, наоборот, воображение только распалит его.

Оглянулась посмотреть, где же моя Аллочка? Вижу — целуется с Мишелем! Однако быстро договорились… А Мишель, каков флюгер! Сразу ориентировался на мою подружку, когда понял, что со мной не светит. Может, просто уступил своему приятелю? Мужчины!

Сегодня мы решили переночевать у Аллочки, ее мать работала в ночную смену, а отец, выпив, как он выражается «грамульку», давно уже спал. Забравшись в постель, мы делились впечатлениями от проведенного вечера.

— Ну, Нелька, покорила мужика! Мне тоже от этого откололось, при ближайшем рассмотрении Мишель мне больше понравился. Честно, я даже рада, что так вышло, — восторгалась Аллочка.

— Скажи, милая, это не «Мерседес» вызвал у тебя такую эйфорию? — спросила я.

— А что, все лучше, чем «Вольво», правда, по мне бы и то и другое.

— Жадность, Аллочка, фраера губит, — подружкина всеядность даже у меня иногда вызывала оторопь.

— Лучше скажи, о чем вы там шептались? — Аллочка приподнялась на локтях и положила пышную грудь на подушку.

— Не шептались, а разговаривали. Представить себе не можешь, как трудно говорить на языке, которого практически не знаешь, — пожаловалась я. — А уж поломаться, для приличия, мне никогда не стоило таких усилий.

— Для чего пришлось ломаться? — спросила Аллочка, накручивая на палец прядь светлых волос.

— Анри пригласил меня на обед.

— Фу, стоило из-за этого…

— Сначала приглашал на ужин, да я отстояла… Как говорила моя покойная бабушка: парень плачет — просит, и ты плачь, но не давай. Пусть не думает, что советские девушки соглашаются поужинать с мужчиной при первой встрече, — сказала я. — Приглашение на ужин, на западе, это нечто большее, чем желание угостить девушку и потанцевать. Если ты соглашаешься на ужин, значит, ты соглашаешься и на то, что у вас что-нибудь получится и после ужина.

— Нель, скажи, а если у вас, что-нибудь получится, то… — мечтательно но уже позевывая, пробормотала Аллочка.

— Загадала бабка с вечера… Спи. Утро вечера мудренее.