Читать онлайн
"Выбор Итана Мюрса"

Миранда шла по коридору редакции, прикидывая, как бы прошмыгнуть к своему столу без встречи с шефом. Хотя бы отсрочить её, пока не получится снять пальто и сделать вид, будто давно здесь. Основным планом было припрятать пальто у Тиффи, чьё рабочее место находилось недалеко от лифта, но подруги не оказалось на месте. Слабая надежда, что причина отсутствия — продолжающееся совещание у шефа, таяла под многозначительными взглядами коллег. И окончательно пропала, когда девушка увидела на своём рабочем месте шефа, читающего распечатки чьей-то статьи.

— Ты опоздала, — сухо констатировал шеф, продолжая бежать по абзацам текста.

Миранда поставила на столик стаканчик «Никко Рауа».

— Без кофе я вообще бы не дошла. Осенью невозможно двигаться быстро.

Шеф брезгливо покосился на розовый стаканчик с наброском девушки в шляпке.

— То, что ты пьёшь — не кофе, а плохая пародия. Просто один раз попробуй «Карфакс».

— Если бы перед выбрасыванием вы прочитали мой материал, то не стали бы спорить о кокаине в его составе.

Шеф встал и сбил распечатки в аккуратную стопку.

— Даже если бы он там был, и я им обдолбался, я бы не стал публиковать этот бред! Миранда, у нас серьёзные статьи, а не субстраты для судебных исков. Мне хватило того, что ты приняла тайный клуб бриджа-по-пятницам за наркопритон!

— Но ведь их действительно покрывал шериф! Откуда мне было знать, что именно он покрывает!

Шеф протестующе замахал руками, едва не растеряв черновики.

— Всё! Ты пропустила планёрку, так что на тебе культурная колонка. Жду материал о выставке школьного искусства.

— Шеф, за что? Почему ты не даёшь мне делать серьёзную работу?

— Потому что ты не можешь серьёзно относиться к работе, Миранда! Хочешь разубедить меня? Для начала: не опаздывай, сделай мне в срок материал о выставке, и сделай так, чтобы читали узнали из него что-то кроме твоего презрения к школе, учителям и школьным поделкам.

Пару секунд Миранда размышляла, не лучше ли задушиться шарфом. Решила, что сначала допьёт оплаченный кофе и посмотрит, где проходит выставка.

В школьном спортзале рядами стояли парты. Рисунки, картины, лепка, роспись. Миранда прошла мимо три раза и не нашла ни одного интересного ракурса. Отчаявшись, она стала искать кого-нибудь из организаторов, в надежде узнать, что кто-то из участников примечательнее своих работ. Её взгляд встретился с пожилой женщиной, одетой так, словно она с конца XIX века преподавала стиль в колледже волшебников-консерваторов.

— Здравствуйте, как ваши дела?

— Привет, отлично, а ваши? Вы директор школы?

— О, нет, я не работаю в школе. Скажем так, я занимаюсь культурой молодого поколения в целом. Амалия Маккензи.

— Миранда Беннет, репортёр «Обозревателя Событий». Могу я задать вам пару вопросов?

Старушка улыбнулась.

— Мисс Беннет! Я читала ваши статьи. Мне кажется, у вас большой потенциал.

— Спасибо! Похоже, сегодня он остался дома, я уже битый час ищу здесь что-то интересное и важное для наших читателей.

— Согласна, школьные выставки не так увлекательны, как молчание вокруг Сандхилл. Но они являются важным маркером состояния образования. Можно подделать отчёты, но уровень выставки всегда показывает…

— Прошу прощения, а что за молчание вокруг Сандхилл?

Губы старушки вытянулись в линию, словно Миранда спросила о достоверности слухов о равенстве четырёх и пары двоек.

— Признаться, я думала, уж вы-то, журналисты, в курсе.

— Мне очень жаль, мисс Маккензи, но я впервые слышу об этом месте.

— Что ж… Может быть, мне стоит извиниться за свою резкость, и вам просто чужда тема исправительных учреждений. Если вы сможете получить доступ к делам насильников и убийц, получавших пожизненное, то обнаружите, как много следов обрывается на переводе осуждённых в Сандхилл. Ещё труднее будет найти информацию о самой тюрьме Сандхилл, условиях содержания, возможностях посещения заключённых.

— Родственники не могут навестить осуждённых?

— Родственники жертв хотели убедиться, что преступники получают заслуженное. Но, прошу меня извинить, это слишком личное. Давайте лучше поговорим о выставках школьного искусства. Вам известно, что на подобном мероприятии сделал свой первый шаг к творчеству…

Миранда улыбалась и записывала факты, которые могли бы помочь вытянуть из трясины серости сносный материал для шефа. Журналистка постоянно заставляла себя не перебивать и не возвращать разговор к тюрьме Сандхилл. Потом подошёл молодой человек и сообщил мисс Маккензи о начале презентации. Они ушли, оставив Миранду наедине с царапливым монстром любопытства. Она быстро сделала несколько снимков и ушла.

Следующие несколько дней Миранда билась над подброшенной загадкой. Очевидная грубость постановки не отменяла фактов: тюрьма Сандхилл существовала, информация о ней отсутствовала. Как и данные об Амалии Маккензи. Потребовалось немало усилий на уговоры родственников жертв сделать официальные запросы. А потом на выбивание согласия шефа сделать то же самое от имени редакции. В итоге, спустя предельно допустимый срок ответа, Миранда получила список дат, когда администрация Сандхилл готова принять посетителей. Разослав список родственникам жертв, журналистка получила веер отказов: одни передумали рыться в прошлом, другие имели неотложные дела в эти дни. Это подкрепило скептицизм шефа, и он отказался оплачивать расходы на поездку за счёт редакции.

Пришлось задействовать социальные сети для поиска энтузиастов-попутчиков. Из откликнувшихся на призыв, ближе всех к цели находился Итан Мюрс.

— Ты поедешь с ним вдвоём, ничего о нём не зная? — удивилась Тиффи.

— Он всего лишь продавец из магазина и фанат теорий заговоров про мировое правительство с планетарными планами. Если он сможет поднять что-то тяжелее ручки, я сразу вызову полицию.

Итан предсказуемо оказался подростком, у которого менялся возраст, но не взгляды на мир. Он всю дорогу разоблачал старые теории, вещал о новых, о необходимости слить воду из тёплой ванны лжи и важности сопротивления любому контролю вне общественно принятых законов. И каждый раз сбивался, стоило только Миранде как бы случайно напомнить, что он наедине с девушкой. По крайней мере, в его машине исправно работал кондиционер.

Тюрьма Сандхилл разочаровала: забор не так уж высок, вместо стрелков на вышках банальные камеры наблюдения, корпуса, стоящие шестиугольником, больше походили на унылые провинциальные торговые центры, чем на мрачные тюремные блоки, даже вышка ретранслятора не вызывала подозрений в такой глуши. Самым ужасным можно было считать сатерн-рок, звучавший из системы оповещения по всей территории.

Помощник директора, проводивший их в свой кабинет, выглядел доброжелательно и немного растеряно. По его словам, тюрьма практиковала экспериментальный подход к снижению агрессивности среди заключённых, даже добились хороших результатов. Но никаких оснований считать работу секретной у него не имелось. Просто ранее никого не интересовало место, в котором ничего не происходит.

— Очередной скандал в Рикерс Айленд приносит читателей, семь лет без жалоб со стороны заключённых или сотрудников Сандхилл — нет. Уверен, вы надеялись получить отказ в посещении?

— Это бы соответствовало ореолу таинственности, — призналась Миранда. — А вы можете провести для нас экскурсию? Я думаю, ваш опыт может быть очень полезным для других учреждений.

— Я думаю, это плохая идея. Во-первых, детали методики являются коммерческой тайной. Во-вторых, посудите сами: многие заключённые осуждены за насилие над женщинами. Большинство видело их последний раз в зале суда. Даже наш штатный психолог, доктор Дэвис, не сможет предугадать последствия.

— Я могу надеть балаклаву. У вас есть балаклавы? Любой мешок с дырками подойдёт.

— Мисс Беннет, в ограниченном пространстве любой новый человек вызовет любопытство. А человек без формы сотрудника привлечёт пристальное внимание. Но даже будь у на вас маска и балахон крикуна, любой из них с первого взгляда заметит, насколько вы отличаетесь от мужчин.

— Сэр, — впервые после приветствия подал голос Итан, — А я могу провести ознакомительный осмотр? Я имею в виду, на уровне открытой информации, не касающейся деталей методики.

Помощник директора посмотрел на него так, словно хотел задать вопрос в формулировках, неуместных при девушке. Тем не менее, озвученная причина отказа была неприменима к предложению Итана. А терять самообладание при журналистке — себе дороже.

— Не вижу препятствий, мистер Мюрс.

— Спасибо, сэр.

Должно быть парень чувствовал себя неуловимым Зорро, ловко разящим злодея своей рапирой злодея. Или копировал уверенные интонации другого персонажа. Но в этой игре он проявил способность составлять и задавать очень неудобные вопросы.

— А мисс Беннет может пока побеседовать с заключёнными, чьи злодеяния не связаны с насилием над женщинами?

Миранда призвала на помощь всё самообладание, чтобы подавить улыбку. Помощник директора выдержал новую паузу не дрогнув.

— Не вижу препятствий, мистер Мюрс, — повторил хозяин кабинета тем же сдержанным тоном. — Потребуется некоторое время. В административном блоке заключённые не работают, я попрошу направить к мисс Беннет кого-нибудь… с подходящей историей. По регламенту, я не имею права оставлять кого-либо в своём кабинете, поэтому вынужден просить вас пройти с моим сотрудником в зал инструктажа и ожидать там.

Перед тем как их разлучили, Миранда успела послать Итану благодарную улыбку. Парень засиял так, словно получил кубок, гордость за который пронесёт через всю свою жизнь.

Сотрудник охраны отвёл девушку в помещение верхнего этажа, похожее на большой класс. Вечерний свет из больших окон на потолке был уже недостаточно ярок, охранник включил лампы и попросил ждать. У Миранды оказалось достаточно времени, чтобы сфотографировать плакаты на стенах, мебель, следы маркеров на досках и начать недолюбливать песни Молли Хатчет и Джи Джи Кэйл.

Наконец вернулся охранник с лысым человеком неопределённого возраста. Его серая одежда со светоотражающими ромбами и какими-то чёрными метками выглядела слишком лёгкой для осени. Миранда предположила, что преступников водят исключительно по внутренним коридорам. Наручников на нём не было.

— Хобли Дайер, — представил охранник, усаживая заключённого за парту. — Серийный убийца, но доказать смогли только случай Элизы Лэм.

— Он получил пожизненный срок за одно убийство?

— Там было за что. Если хотите, можете обсудить подробности его дела с директором. А у меня только личное мнение и строгие указания не оставлять вас без присмотра.

— Я думала, ваша методика корректирует их поведение?

— Я охранник, мэм, в мои обязанности не входит оценка методик. Моя работа — обеспечивать порядок, и поэтому я не могу вас оставить.

Миранда улыбнулась и переключилась на заключённого. Повернув стул, она села напротив.

— Добрый день, — сказала девушка.

Лысый мужчина с неглубокими морщинами смотрел на неё совсем не так, как ожидалось после слов помощника директора. Не было попытки изучить девушку, ни страха, ни любопытства. Миранде показалось, что человек напротив вообще не видит её, а смотрит на тысячу ярдов дальше. От этого становилось не по себе, как если бы за спиной девушки стоял видимый лишь ему сообщник.

— Здравствуйте. Как ваши дела? — повторила Миранда.

Охранник встал за спиной у Дайера и похлопал того по плечу.

— Хобли, ответь мэм, иначе она сочтёт тебя невежей.

Заключённый чуть оживился, хотя взгляд остался таким же странным. Слова, казалось, больше подстраивались под музыку из динамиков, а не смысл разговора.

— Спасибо, мэм, отлично, мэм. Желаете взять книгу?

— Хобли у нас библиотекарь, — пояснил охранник. — Хобли, у тебя лучшая библиотека на сотню миль вокруг, да?

— Да, сэр, она лучшая. Мне нравится моя работа.

— А что у вас есть?

Библиотекарь начал перечислять. Спокойно, с подстройкой под музыку Леона Рассела, без интереса к девушке. Миранда пыталась понять, сколько ему лет и за какое время он дошёл до такого состояния.

— Вам нравится здесь? — перебила Миранда.

— Да, мэм. Моя работа очень важна. Я люблю книги. Какую книгу желаете взять?

— Даже не знаю, какая ваша любимая? — Миранда решила спровоцировать библиотекаря кокетной улыбкой, но тот не обращал внимания.

— О девочке, убившей домом. Я читаю её сейчас. Я не осуждаю девочку, мэм, это была случайность из-за урагана. Но убивать плохо. Я не знаю, что решит суд.

— Как давно вы здесь?

— Полторы песни, мэм, — абсолютно серьёзно ответил заключённый. — Я люблю музыку.

— Прошу прощения, как долго вы находитесь в Сандхилл?

Хобли Дайер молчал, а Миранда гадала, что было причиной: присутствие охранника, не понимание вопроса или затруднения с памятью. Охранник покашлял, напоминая о своём присутствии. Библиотекарь моргнул.

— Я… Всегда?

Дверь зала инструктажа открылась и быстрым шагом появился пожилой человек в сером костюме с жёлтой папкой. Его цепкие прищуренные глаза сразу схватились за журналистку, словно стремились компенсировать всё равнодушие Дайера.

— Добро пожаловать, мисс Беннет! — доброжелательный тон резко контрастировал со взглядом. — Я доктор Дэвис. Брюс Дэвис, психолог. Рад, что я успел.

Миранда заставила себя улыбнуться. Когда доктор Дэвис приблизился, она почувствовала устойчивый сигаретный запах и усомнилась в словах о спешке.

— Здравствуйте! Прошу простить, что отвлекла вас от работы.

— Ну что вы! — перебил доктор Дэвис. — Мы ждали вас.

По спине Миранды пробежали мурашки от того, как прозвучали слова. Доктор продолжал.

— Помощник директора перебрал календарь работ, я дал свои рекомендации, вы прибыли в назначенное время — о каких помехах может идти речь?

Доктор Дэвис встал сбоку от стола и поставил папку ребром на стол.

— Дайер, как дела, о чём беседуешь с очаровательной мисс Беннет?

В динамиках Лон Тракер затянули свою «Двадцать два с половиной дюйма». Бумеранг взгляда Хобли Дайера вернулся из своего путешествия на тысячу ярдов и влетел в голову хозяина, тот аж вздрогнул. Миранде стало некомфортно смотреть на доктора снизу вверх, и она повернулась к заключённому. Перед ней словно сидело животное с канала о дикой природе. Хищник с широко открытыми глазами, чьи расширенные зрачки ловят каждый намёк, а заполненные адреналином мозги предугадывают следующие действия жертвы. Миранда поняла, что этот поезд летит к чертям, и она стоит прямо на рельсах. Дайер бросился на неё, стул отлетел в ноги охраннику, руки вцепились в плечи девушки и потянули добычу к пасти. Она закричала и провалилась во тьму.

Доктор Дэвис сидел на стуле рядом и махал своей жёлтой папкой над её лицом. Окна на потолке совсем почернели. Миранда поняла, что лежит на полу.

— Добро пожаловать обратно, мисс Беннет, — сказал он и помог ей подняться.

Хобли Дайера и охранника не было. О нападении напоминала только сдвинутая мебель.

— Как вы себя чувствуете?

Миранда и сама хотела бы знать ответ на этот вопрос.

— Я в порядке, — ответила она, не ощутив ничего особенного, кроме боли в ушибленном затылке.

— Иногда предупреждения — это не просто слова.

Интонация предполагала продолжение. Но доктор Дэвис положил папку на ближайший стол и достал пачку сигарет. Он закурил, и выпустил длинную струю дыма. Они оба знали, что она будет молча ждать продолжения.

— Правила дорожного движения, вред курения, предупреждающие таблички об опасности края платформы… То, что их можно их игнорировать не делает действия безопасными. Вас предупреждали об опасности пересечения разумных границ в Сандхилл. Нарушители быстро привыкают ставить своё мнение выше предупреждений, возводят нарушение в абсолют, делают не-по-правилам не для удобства, а чтобы не по правилам. Возможно, вам стоит пересмотреть свои привычки, некоторые могут вредить здоровью.

В зал влетел помощник директора, за ним спешил Итан.

— Мисс Беннет, вы в порядке? От имени Сандхилл и себя лично приношу вам глубочайшие извинения за этот кошмар. Мне не стоило давать согласия на встречу заключённых с девушкой. Они ещё не готовы. Я имею в виду, это опасные люди, изолированные от общества. Мы снижаем проявление агрессии, но она сидит в них, понимаете? Я ведь предупреждал вас.

— Да-да, — согласилась Миранда. — Вы правы, это скорее моя вина.

Помощник директора повернулся к доктору Дэвису. Сигарета и дым в помещении не вызвали нареканий.

— Мисс Беннет требуется медицинская помощь?

Доктор мотнул головой во время затяжки и стряхнул пепел на столик.

— Но если мисс Беннет желает, мы проведём осмотр, зарегистрируем оказание услуг, сообщим в страховую и редакцию об обстоятельствах нештатной ситуации. Потом юристы захотят проверить правомерность…

— Я в порядке. Полном порядке.

Помощник директора удовлетворённо кивнул.

— Думаю, будет лучше, если вы покинете Сандхилл немедленно. Теперь нам придётся восстанавливать порядок, совершенно нет времени на гостей. Вас проводят.

Двое охранников отвели Миранду и Итана к машине. По пути они обмолвились буквально парой фраз. Бросив последний взгляд на административный корпус Сандхилла, Миранда увидела одном из верхних окон силуэт человека. Во всяком случае, ей так показалось.

— Сэр, держите радио включенным на этой волне, — сказал старший охранник, настраивая приёмник на нужную частоту. — Могут передавать важную информацию о дорожной обстановке. Счастливого пути!

Машина тронулась, Итан поднял стекло, но лишь отъехав на добрые полмили они смогли говорить.

— Что там произошло? — спросил он.

Журналистка включила диктофон, чтобы не забыть и не потерять детали.

— Заключённый набросился на меня. Я ничего не понимаю: он вообще не замечал меня, а потом как с цепи сорвался.

— А до того он выглядел как говорящая кукла?

— Вроде того.

— Лысый, не пойми какого возраста, лицо такое, что через минуту не вспомнишь?

— Да, ты его видел?

— Я видел нескольких — они все выглядели так.

— Типа братья-близнецы?

— Не, не прям полные копии, они все были разные, но я бы сходу не отличил. Типаж одинаковый.

— Тебе удалось поговорить с ними? К ним обращались по именам? Кто-нибудь произносил имя Хобли Дайер?

— Нет, при мне — нет. А разговор… я думал, у меня проблемы с общением. Там два мужика катили какое-то оборудование. Такой пульт вроде игрового автомата. И мне разрешили их отвлечь. Они почти ничего не говорили сами, на вопросы отвечали так, словно хотели поскорее продолжить работу и вообще думали о другом. С их слов, всё хорошо, они здесь учатся жить правильно и делать полезную работу. И тут как с внешностью: слова разные, а смысл, манера — одинаковые. Если эти двое когда-то и совершали преступления, то сейчас они будут пытаться ходить по потолку, если сказать, что таков закон штата.

— Я тоже так думала, пока на меня не бросился самый натуральный маньяк. Пока я с ним говорила, он вообще не замечал меня. Потом я отвлеклась, и он… Его не остановило присутствие других. До сих пор даже думать страшно, чем это могло закончится. Бр-р! Уф… так, значит, они не боялись показать нам своих странных заключённых. И почему-то не хотели рисковать, пуская туда меня. На маршруте ты видел что-то, похожее на тёмный мрачный коридор, который они пытались бы скрыть?

— Точно нет. Мы из административного прошли через внутренний двор к дальнему корпусу. Там показали небольшие одиночные камеры — почти как в кино про дурки, только получше. Столовая, большая такая. Спортивный зал вроде большого фитнес-центра. Каб… Кабинет… Медицинский. Там… Оборудование всякое… наверное.

— Наверное? Итан, почему ты не уверен?

— Не знаю, вылетело из головы. Наверное, переволновался, когда сообщили о тебе. Мы оттуда бежали.

— Может быть, смысл был в том, чтобы оставить меня одну? Ладно, пока отложим. Давай искать объяснение настолько резкой смене поведения. Допустим, они дают им таблетки. У них эффект постепенный. Команды голосом или с пульта? Я их не заметила. Те двое носильщиков?

Итак помотал головой.

— Может что-то неприметное, вроде чипа? Их вышка, конечно, не похожа на эти самые 5G…

Миранда вдруг заметила, что слышит знакомую музыку. В машине звучала «Двадцать два с половиной дюйма» в исполнении Лон Тракер. Девушку передёрнуло.

— Я не могу это слушать, — Миранда выключила радио. — Там постоянно была музыка, и эта звучала как раз, когда… Итан?

Молодой человек погрузился в размышления и смотрел на дорогу.

— Итан? О чём ты задумался?

Он молчал.

— Эй, скажи что-нибудь, не пугай меня!

— Свет.

— Где? — девушка посмотрела вперёд, где-то далеко светили фары встречной машины.

— Надо ехать на свет, там всё объяснят, — Итан чуть повернул руль, и машина поплыла в сторону разделительной полосы.

— Итан, проснись! — девушка толкнула водителя в плечо.

— Надо ехать на свет, там объяснят, — повторил он.

Огни вар впереди разлепились на два отдельных, медленно расползающихся друг от друга.

— Мы врежемся!

Миранда потянула руль, Итан не отличался большими мышцами, но ей не хватило сил заставить его свернуть. Тогда девушка выдернула ключ зажигания. Двигатель смолк, свет фар потускнел, положение руля не изменилось. Итан удерживал летящую по инерции машину на встречной полосе.

Паника снова стала овладевать Мирандой. Скорость машины оставалась слишком большой, чтобы рисковать с выпрыгиванием. Она со всей злобой и страхом воткнула ключ от машины в ногу Итана, тот вскрикнул, ещё крепче вцепился в руль и вжал в пол педаль газа, не замечая ни отсутствие реакции машины, ни Миранды. До них донёсся протяжные гудки фуры. Девушка повисла на руке Итана, выворачивая руль вправо, парень упрямо выгнулся, возвращая курс на фары встречной машины. Тогда Миранда внезапно навалилась, толкая руль влево, объединив их усилия. Машина вильнула в сторону, подпрыгнула на неровности обочины и откатилась прочь от дороги. Две секунды спустя с возмущённым гудением пронёсся тягач с прицепом.

Миранду трясло, Итан держал руль и всматривался в ночную пустыню.

— Надо ехать на свет, — бормотал он. — Там всё объяснят. Где свет?

— Итан, проснись, — повторила Миранда.

И тут она почувствовала, что, конечно, хочет, чтобы Итан стал прежним, но боится привлекать его внимание. Один раз при ней стеклянные глаза становились живыми — и вряд ли можно представить что-то хуже, чем снова оказаться в такой ситуации посреди ночной пустыни. Не сводя глаз с молодого человека, журналистка открыла дверь и выбралась из машины.

На дороге виднелись далёкие огни машин. Мелькнула мысль вернуться, поискать в машине Итана фонарик, чтобы привлечь их внимание и попросить помощи. Весь опыт триллеров и фильмов ужасов сказал: «Не будь дурой, держись от него подальше». Рядом с дорогой Миранда призадумалась. Логично было перейти и ловить попутную машину, но они не только двигались в её направлении, но и двигались со стороны Сандхилла. Странные хозяева странной тюрьмы могли послать машину для проверки. Опыт триллеров и фильмов ужасов снова посоветовал не быть дурой. Лучше добраться домой через кругосветное путешествие, чем сеть в неправильную попутку.

Миранда достала телефон, сигнал отсутствовал, зато свет его фонарика давал надежду привлечь внимание водителя. Журналистка пошла прочь от Сандхилла, прячась от попутных машин и размахивая маленьким огоньком телефона перед встречными. Машины проносились мимо, не замечая или не желая связываться. Начало казаться, что нет ни единого шанса убраться отсюда до рассвета, когда очередная встречная машина замигала поворотником. Миранда бежала за пролетевшим мимо микроавтобусом, пока тот не остановился на обочине. Из него начали выходить люди в аккуратных костюмах. Расстёгнутые пиджаки не скрывали пистолетов в кобурах подмышками.

— Мисс Беннет, вам лучше пройти с нами.

Только сейчас она подумала, что машина из Сандхилл не обнаружив аварию на ожидаемом участке могла развернуться. Мысленно простившись со всем убогим миром, девушка подчинилась. «Пиджаки» подвели её к раскрытой дверце микроавтобуса люксовой комплектации, где её встретила Амалия Маккензи.

— Отличная ночь для прогулок, — иронично заметила она.

— Что тут происходит?

— Тут я еду с важным — для вас — разговором. Где ваш спутник?

— Он в машине на обочине, наверное, в миле отсюда.

— Садитесь.

Девушка подчинилась. Люди в костюмах заняли свободные места, лишив журналистку возможности сделать какую-либо глупость. По рации передали, что возобновляют движение.

— Вам удалось посмотреть Сандхилл? — спросила пожилая дама, давая понять, что разговор не требует приватности.

— Да, немного. Итану показали помещения, на меня спустили с цепи маньяка.

Мисс Маккензи улыбнулась, словно бабушка, выслушавшая, как внучка впервые прокатилась на велосипеде.

— Разве он был похож на маньяка?

— Он был похож на говорящую куклу, потом на монстра.

— В этом и есть суть эксперимента. Взять хороший прототип с подходящими наклонностями, вывести из него неприметную послушную куклу. Которая по сигналу возьмёт винтовку, сделает бомбу или разорвёт голыми руками.

— Они делают из маньяков террористов?

— Ну что вы! Нельзя же пускать маньяков обратно в общество! Это безответственно! Вдруг кто-то проверит образцы ДНК, или они захотят повторить свои гадости? Нет, только перекрёстное клонирование.

— Только что?

Миранда снова увидела на лице Амалии Маккензи выражение разочарования и презрения.

— Это именно то падение уровня образованности, о котором я говорила на нашей первой встрече.

Машина свернула на обочину и остановилась. Когда люди Маккензи вышли, журналистка увидела, что они идут к автомобилю Итана. Девушке было хорошо видно, как свет фонариков нащупал фигуру водителя, всё ещё держащую руль.

— Что с ним сделали? — спросила Миранда.

— То же, что с прочими куклами. Старый добрый гипноз вместе с новыми технологиями — и по команде, сигналу или прекращению сдерживающего сигнала у человека остаётся лишь одна мысль, одна цель. От вас не пытались скрыть происходящее в Сандхилл, его испытывали на вас. А потом, — она вздохнула, — тайны манят, а тривиальные жертвы ДТП скучны до зевоты.

Итану приложили к лицу дыхательную маску с баллоном. После нескольких вдохов его руки наконец отпустили руль. Молодой человек расслабленно отёк в кресле.

— Наконец-то ему лучше!

Амалия не отреагировала.

— Ему же лучше?

— Ему больше не хуже. Марионетка доктора Дэвиса не может перегрызть нитки и сбежать. Сначала потому, что никогда не поверит, что он не такой как все. Потом, как насекомое, поражённое грибком, будет выполнять команду, падать от истощения и, приходя в себя, снова думать лишь о ней. Сейчас у вашего спутника передозировка мианокобаламином: отличное настроение, частое сердцебиение, эйфория, внезапная смерть. Вы, кажется, встречали такие симптомы во время расследования «Карфакса»?

От неожиданности, Миранда повернулась к мисс Маккензи, оставив Итана наедине с копошащимися вокруг «пиджаками».

— Я? А? Откуда вы знаете, шеф забраковал ту статью?!

— И правильно седлал: вы даже не приблизились к сути: мианокобаламин значительно дешевле, лучше хранится и в организме быстро распадается на непримечательные составляющие. Кто станет использовать кокаин, когда есть такая альтернатива?

— И шеф знает?..

— Конечно нет. Ему нужно в правильное время выпускать правильные статьи и опровергать неправильные. Для этого не обязательно знать больше других, достаточно вовремя реагировать на прозрачные намёки.

Сотрудники Маккензи возвращались. На обочине остановился ещё один такой же микроавтобус. Безразличие окружающих подсказало, что это они все из одной команды.

— Всё будто в страшном сне происходит.

— Не сгущайте краски. Обрушивать на головы читателей шокирующий материал — ваша работа. Новый материал шокировал вас саму, только и всего. Это не повод бросать статью.

— Если я это напишу, шеф после первого же абзаца выкинет статью и меня!

— Поэтому придётся написать её хорошо, а не как про «Карфакс». Не лить желчь пополам с самолюбованием и непроверенными слухами, а сделать серьёзную работу журналиста.

Миранда будто снова оказалась в школе с несделанным домашним заданием. Все успехи и достижения перестали поддерживать, аргументы утратили силу. Женщина была права и беспощадно расплющила правотой самомнение журналистки.

— В какой срок я должна предоставить статью на согласование вам?

— Нет необходимости. Если вы будете делать что-то не так, вам дадут знать.

«Пиджаки» заняли свои места, обе машины развернулись в обратный путь. Миранда так погрузилась в мысли, что стала похожа на одну из кукол доктора Дэвиса. Потом вопросы стали прорываться наружу.

— Кто они? Те, кто владеет тюрьмой Сандхилл? Почему они это делают?

Амалия Маккензи спокойно пояснила давно очевидное ей.

— Разделяй и властвуй. Взаимное недоверие мешает людям объединяться, а случаи внезапных диких нападений тревожат первобытные страхи, порождая недоверие. Невозможно полагаться на людей, когда не знаешь какое событие и кого поменяет. К тому же, иногда надо дать знак или устранить помеху.

— Я не могу понять, вы против них или с ними?

— Не надо думать, что мир плоский, а уж тем более строго полярный. Он состоит из вертикальных иерархий и горизонтальных связей. Всё взаимодействует, влияет друг на друга, выстраивает баланс. Как гравитация планет, звёзд и чёрных дыр формирует картину космоса. Умные люди понимают своё место и стараются заслужить благосклонность вышестоящих, а может и приглашение наверх. Но иногда они забываются и начинают вести себя непозволительно. Присваивают принадлежащее не им. Мнят себя влиятельными до самодостаточности. Отвечая на ваш вопрос: я могу позволить быть за себя. А они — не могут. Поэтому ваша статья должна толкнуть их за край пропасти — такие места улучшают память. У всех оставшихся. О безопасности можете не волноваться, пока помните, мои слова.

— Я должна закрыть Сандхилл, да?

— Пока я не скажу остановиться. Ни к чему топить хороший актив, если можно сменить владельца. Вы всё поняли?

Миранда понимала только то, что лучше бы ей понять хоть что-то, так как баллон с мианокобаламином ехал в этой же машине. Журналистка кивнула. По приказу Амалии машина притормозила на обочине. С грацией императрицы, она вышла и на прощание улыбнулась девушке.

— Личное знакомство со мной — большой аванс. Воспользуйтесь им с умом.

Микроавтобус сдвинулся вперёд, уступая место второй машине, увёзшей Амалию Маккензи. После этого Миранду повезли дальше. Постепенно шок проходил, возвращались способность аналитически мыслить и сострадание к обречённому или уже умершему парню. Сопровождающие делали вид, будто их нет рядом с журналисткой. Сандхилл и автомобиль с Итаном оставались всё дальше, соединяясь в одну точку на горизонте. Оптика с географией подсказывали, что лучше бы именно так и отразить события в статье: без намёков на других участников. Опыт триллеров подсказывал, что судьба журналистки может трагически оборваться после выполнения работы. С другой стороны, хочет ли мисс Маккензи, рассуждающая о проблемах образования каждый раз искать новую толковую журналистку? Миранда хотела серьёзное дело? Вот оно, куда серьёзнее? Тот самый шанс проявить себя и подняться даже не на ступень, а на целый этаж.

Жаль, ценой стала жизнь Итана. Он не примет участия в расследовании, о котором мечтал, к которому готовился всю жизнь. Он так вдохновлённо говорил о борьбе, что… мог всё испортить. Он бы не стал останавливаться на полпути и требовал написать всё как есть. Смерть превратила неудобного помощника в идеальную жертву. Миранду передёрнуло от такой формулировки, но мысль продолжала развиваться сквозь возмущение. Её статья не просто увековечит смерть, она вознесёт его жизнь в ранг великих разоблачителей. Это не ложь, это интерпретация. От которой станет лучше всем. Родным в любом случае придётся переживать боль утраты. Миранда может разбавить скорбь гордостью и общественным уважением.

И всё же призрак Итана с укором требовал признать фальшь борьбы за правду лживыми статьями. Признать, что честность ради награды и благодарности не равна честности из-за искреннего неприятия лжи. Признать, что Миранда не борется против Сандхиллов, а выслуживается перед их новыми хозяевами. Призраку не было дела до перспектив публикации статьи, он спрашивал только за себя: наивного, искреннего, настоящего. Останется он лишь голосом на её диктофоне и воспоминаниями близких или продолжит путь в поступках других. В первую очередь, в поступках Миранды.

Девушка осознала, что не сможет написать сильную статью, пока не определится, в каком виде Итан войдёт в материал: жертвой хладнокровных убийц или жертвой алчной лгуньи. За окном чернела пустыня, сопровождающие смотрели туда или изображали спящих. Журналистка подкладывала всё новые аргументы на чаши весов, тайно надеясь спихнуть ответственность за решение на кого-нибудь другого. Но время уходило молча, мир не вмешивался, выбор Итана Мюрса она должна была сделать сама.

18.07.2024