Читать онлайн
"В ледяной лес"
– Ах, папа, как бы я хотел, чтобы у меня тоже был брат! Мы бы читали вместе, играли в прятки, в лесу бы бегали. Одному в прятки не очень-то поиграешь.
– Да, – отец улыбнулся сквозь чёрную бороду. – Ты был бы лучшим братом, чем я вначале.
Улыбка исчезла, и лицо отца стало таким же суровым, как лицо дедушки. Миша смутился.
– Папочка, ну что ты, ты ведь спас тогда дядю!
– Спас… Звери его спасли, а я… А перед этим…
Много лет прошло, выросли юные деревья, правнуки знакомых зайцев приходили к Старшему в гости.
Вырос и Старший, заведовал он теперь лесничеством, вместе со старыми отцом и матерью. Были они теперь дедушкой и бабушкой.
Борода отца Старшего теперь была седая, и любил он на рассвете строгать дрова, когда Старший обходил лес.
Младший же брат уехал в город где делал пряники и расписные игрушки. Раз в месяц приезжал Младший в гости, привозил гостинцев Мише.
Мише было одиннадцать лет. С детства рос он с отцом в избушке. Мать уехала, когда родился Миша – устала от жизни вдали больших городов. Старший погоревал, да смирился.
Миша любил лес, любил своего сурового деда и ласковую бабушку, сильного отца и весёлого дядю, который всегда привозил столько интересной всячины.
И любил Миша смотреть, как ладили отец с дядей, как смеялись, рыбачили вместе, и даже в прятки играли, они, взрослые люди!
Миша мечтал о брате. Пусть грустит отец, когда вспоминает, когда в тысячный раз рассказывает один и тот же рассказ, небывалый, страшный, холодный, как зимняя стужа.
И правда ли это? Есть на свете такие ледяные горы, есть ли холм с открывающийся дверью, есть ли Прадедушка Мороз? Миша вздрагивал от этого имени.
Вот был бы у него брат, пошёл бы Миша с ним через все лесничества, один он не решался. Но даже двоюродного брата на было у Миши: дядя всё не женился, увлечённый игрушками да пряниками.
И отец тоже. «Живём мы отшельниками в лесу, – думал вечером Миша. – И никуда я от нашего угодья уйти не могу, и даже не знаю, было ли всё на самом деле».
Наступил декабрь, близился Новый год и Мишино двенадцатилетие. Обещал приехать дядя с новыми подарками, бабушка готовила праздничный ужин.
– Какой ты подарок хочешь? – спросил отец морозным вечером, когда они запирали на закате ворота.
– Чтобы мы…
Не мог признаться Миша, чего хочет на самом деле. А хотел он подняться в те горы, увидеть ледяной лес, ледяной холм, и увидеть… да, его. Миша поёжился от непроизнесённого имени.
– Чтобы встретил я хорошую женщину, и были бы у тебя младшие братья. – Отец вздохнул. – Прости, не могу я.
– Ну что ты, не нужно мне никого, у меня вы есть, я люблю вас всех. И брат мне младший сейчас нужен, потому что подрастёт он – а я уже взрослый.
Отец рассмеялся.
– Ну хорошо, шкет! Хочешь, на день рождения с дедушкой и бабушкой в город поехать, а к Новому году сюда вернёмся. Я попрошу Василия, он за лесничеством несколько дней присмотрит. Вместе отпразднуем, и я обратно.
У Миши день рождения 28 декабря, а на новых санях до города только два дня ехать. Обрадовался Миша, кивнул.
Ужин, весёлые разговоры, даже дедушка улыбался. Миша смеялся, но с каждой минутой становилось ему всё горше и горше.
Лежа в кровати, Миша думал, что вот уже скоро двенадцать, а не брата, ни приключений у него так и не будет.
Вытирая слёзы, он прижался к подушке и услышал чей-то плач, тоскливый и приглушённый. Плач не утихал, Миша поднял голову, подошёл к окну.
У погреба плакал бельчонок. Он вздрогнул при виде Миши.
– Ты чего тут?
– Брата с сестрой унесли к холму, – бельчонок всхлипнул. – Папа сказал, что всё бесполезно, не вернуть нам их никогда.
– Я… я тебя понимаю?.. – пролепетал Миша, прижимаясь спиной к стене.
– Наверное. Только я не могу забыть их, а сам я ничего не могу, я маленький и слабый.
– Их украл… Прадедушка Мороз? – Миша сглотнул.
– Не украл, а заморозил. Не успели они спрятаться, Весельчак и Прыгунья, я успел, а они нет!
– А ты…
– Я Жёлудь, я не вернусь домой, буду сидеть здесь, пока не состарюсь.
И бельчонок снова заплакал.
– Нет! – Миша нахмурился, как отец. – Мой папа спас дядю...
– Ах, я знаю, знаю! – перебил Жёлудь. – Эту историю у нас как легенду читают, в школах читают, везде читают! Да только что от этого толку, не пойдёт твой папа на помощь!
Мишу как будто в грудь стукнули.
– Как это не пойдёт?! Мой папа справедливый, он сильный, я завтра ему расскажу обо всём, он тебя не оставит!
Жёлудь грустно пожал плечами.
– Он не понимает языка зверей.
– Почему же я… понимаю?
– Не знаю. Может быть, – глаза Желудя зажглись надеждой, он барабанил лапками по колену Миши – ты попробуешь? Сейчас ночь, а старые белки хранят в Главном Дупле золотую пыль, благодаря ней мы полетим! Мы доберёмся за пару часов до ледяного леса. Но только…
Лапки Жёлудя опали.
– Ты тоже не спасёшь их. Ты даже внутрь не проникнешь, мы замёрзнем.
– Нет. Я не справлюсь один, но мой папа, он поверит, он поможет! Желудь, останься. Мы всё исправим утром.
Жёлудь всхлипнул.
***
Золотая пыль оплетала сани, как сотни светлячков летнюю ночь. Миша смотрел, как с бешеной скоростью летят полозья, как ближе и ближе снежные горы, как решительнее сжимает отец свой самый острый топор.
Желудь сидел у Миши на коленях, и бегал по карманам шубы. Старший одел Мишу в три свитера, трое тёплых штанов, две шубы, и было Мише жарко, как никогда.
Хорошо хоть ветер от полёта давал свежесть.
– Он поверил, поверил, поверил! – повторял Желудь и трогал свои дрожащие ушки.
– Конечно, ведь это же мой папа!
Миша улыбался и подставлял лицо ветру. С трудом уговорил он отца взять его с собой. Сказал, наконец, правду. Что всегда хотел увидеть это место, всегда хотел знать наверняка, что существует оно. И вот…
Звон, ледяные ветки, ледяные длиннющие сосны, красивее всего, что видел Миша, ледяные корни под ледяной землёй. Белки, прятавшийся в санях, бросились вглубь леса, полетели синицы, дятлы, запрыгали зайцы.
Отец преградил рукой дорогу.
– Останься здесь.
– Но папа, – Мише не было холодно, – мы же только вошли, дай я хоть немного…
– Там опасно. Всё займёт много времени. Пока проникнут звери в холм, украдут ключ, отогреют замёрзших, сбегут лишь утром.
Лицо отца подёрнулось воспоминаниями, но Мишу это больше не смущало, он хотел в ледяной лес, вместе с дятлами, зайцами, белками! Он хотел помогать, а не сидеть в санях до следующего утра.
И Миша вырвался. Он наконец-то прорвался через руку отца, через звенящие ветки, поскользнулся по льда и летел по земле, натыкаясь на стволы, кружась, тыкаясь носом в лёд.
Внезапно Миша замёрз, как не мёрз никогда в жизни. Он сжался в клубок, чтобы согреться, согреться не получалось. Холод исчез также внезапно, как появился.
Миша вскочил. Высокий старик стоял перед ним в длинной снежной шубе. А сзади был холм с запертой дверью, Миша обернулся на холм и упал снова.
– Что. Ты. Делаешь. В моём. Лесу? Зачем ты нарушаешь покой?
Миша вздрогнул. Тонкий звонкий голос, всё, всё как в папиных рассказах! Валенки из чистого снега, да, Миша даже протянул руку, чтобы дотронуться. Но тут же с испугом одёрнул.
Порыв ветра сорвал с его головы шапку.
– Ты вздумал отвлекать меня? Ты. Не. Отвечаешь. На мои. Вопросы.
Миша хотел закричать, оправдаться, но замер, он не мог говорить, он снова замерзал. И самое главное, он не решался поднять голову, хотя хотел этого всем сердцем.
– Оставь его в покое! – что-то серое молнией пронеслось перед почти закрытыми глазами Миши. Жёлудь!
Бельчонок кинулся вверх, на Прадедушку Мороза, но упал окоченевшим тельцем. Миша вскрикнул.
– В покое? Он сам. Пришёл нарушать. Покой моего леса. Как и все. Вы.
– Послушайте, нет! – Миша прижал Жёлудя к груди. – Всё не так, мы… я пришёл, потому что хочу спасти его братьев! Его семью!
Как хотел Миша схитрить, как хотел соврать, что пойдёт в ученики Прадедушке Морозу, а потом – прямо как папа! – спасать зверей, разведя пламя. Он бы вывел их, он бы спас!
Но поднявшись снова, смотря в ледяные застывшие глаза Мороза, Миша не мог врать, он кричал правду, и правда разрывала его на части.
– Отпустите его семью! Я останусь в зале вместо них!
– Они снова будут. Нарушать покой. Но мне нужен. Кто-то. Кто будет их. Замораживать. Если ты. Согласишься. То я тебя. Не заморожу.
– Они не могут по-другому! Отпустите хотя бы его сестру и брата, я останусь с вами…
Миша зажал себе рот.
– Ты пришёл. Чтобы спасти. Несколько белок? Это. Неразумно. Но ты понимаешь. Их язык.
– Я не знаю почему! Я знаю про вас всё! Я… всегда хотел вас увидеть.
Мише внезапно больше не было страшно, только грустно. Он смотрел снизу вверх на Прадедушку Мороза, на его ледяную звенящую бороду, шапку и ничего не выражающие, не мигающие глаза.
Он был другим. От его дыхания не шло пара, снежная шуба сверкала на солнце, и он молчал.
– Вы любите мамонтов, я видел их в школьной энциклопедии. Я не хожу в школу, мой папа учит меня, а дядя привозит из города книги. Мамонты такие красивые. И большие, вы правда видели их?
– Они. Никуда. Не. Спешили. В отличие от. Них.
Миша увидел замёрзших зверей и птиц, лежащих у двери холм.
– Собери их. Они ещё. Недостаточно. Замёрзли.
– Но они же умрут! – пролепетал Миша и прижал Жёлудя крепче к сердцу.
– Они. Застынут. Они не будут. Ничего. Чувствовать.
– Но мой дядя… Он плакал, когда замёрз, он чувствовал боль!
– Твой дядя?
Мороз вытирал лёд от следов. Он обернулся на Мишу. Миша снова испугался.
– Мой дядя, он был, был у вас, вы украли, то есть его взяли, то есть вы его забрали…
– МИША! – Отец летел на санках, помогая себе топором, тормозя топором, врезаясь в лёд. Полозья оставляли длинные царапины. Миша сморщился. Его вдруг подумалось, что Прадедушке Морозу от этого очень неприятно.
Отец схватил Мишу за плечи.
– Не трогай моего сына! – Отец держал перед собой топор и тяжело вдыхал воздух.
– Ты. Вырос.
– Да, я вырос, вырос несмотря на всё, что ты мне сделал. Ты не убил моего брата.
– Ты сам. Выбрал. Этот путь. Ты обманул. Меня.
– И я счастлив! Ты заставил меня остаться, ты сломил меня, я мучился, замораживая птиц, но тебе было всё равно! Тот поступок, который тебе так понравился, был самым подлым поступком в моей жизни! Я не хочу покоя! Никогда не хотел покоя! Я бы никогда сюда не вернулся, но ты продолжаешь мучить зверей, мучить моих друзей!
– Они всегда будут. Так замерзать. Ты ничего. Не изменишь.
Тогда старший свистнул, и бросились со всех сторон звери на Прадедушку Мороза, сбили с ног. Сотни, тысячи зверей. Ряд за рядом падали они на землю, неподвижные и окоченевшие, но часть вырвалась, часть отбежала, часть забрала ключ.
Поползень открыл дверь, и перед Мишей возникли ледяные залы, почти такие, какими он их всегда представлял.
Не сходилось лишь одно: залы из рассказа отца были пустые, теперь же их заполнили звери и птицы вытаскивающие своих замёрзших собратьев.
Но всё больше, больше зверей падало, замёрзнув, и Прадедушка Мороз встал. Шапка слетела с его ледяных волос, но лицо по-прежнему ничего не выражало.
У Миши сжалось сердце. Сейчас Мороз заморозит отца, заморозит бедных животных. Дрожащими руками Миша поднял шапку. Пальцы сразу заледенели, но Миша всё-таки протянул шапку и, не удержавшись на ногах, упал на колени.
Мороз забрал шапку, и Миша почувствовал, что его рукам не холодно больше. Он ворвался в зал. Цифра «2» на втором зале покосилась, а первый зал пустовал.
Только отец сидел на ледяном полу с белкой и дятлом на коленях.
– Прыгунья! – Жёлудь кинулся к белке.
– Не бойся, твоего брата тоже спасли, – устало улыбнулся отец, гладя Жёлудя по спине. Он улыбнулся Мише, но тут его кулак сжался.
– Отойди от старика, Миша, быстро! Иди ко мне!
Прадедушка Мороз закрыл за собой дверь.
– Сделаешь. Шаг. Замёрзнешь. – Мороз не сводил с отца глаз.
– Так заморозь меня, как тогда, на рассвете! Ты бы убил меня без всякой жалости. Но отпусти моего сына. Он здесь… не причём.
Голос отца сорвался. Миша держался за шубу Мороза, она хрустела под пальцами и сминалась в снежки.
– Перестань меня трогать, – Мороз вырвал шубу. – На рассвете, я. Приказывал. Тебе. Остановится. Ты столько дней разводил костёр, ты лгал мне.
– Отпусти сына, – отец встал, прижимая к себе дятла и Жёлудя с Прыгуньей. – Не замораживай его так же, как брата, а меня… заморозь. Если тебе так надо, обязательно надо кого-нибудь заморозить.
– Ты многое. Упустил.
– Я упустил несколько месяцев своей жизни в этих залах. Миша, куда ты идёшь?
– Миша замер у входа во второй зал.
– Я хочу… посмотреть на ледяную печку.
– Зачем? Нам надо выбраться отсюда. – Лицо отца выражало боль, он всё время оглядывался на Прадедушку Мороза и чуть не плакал. – Подойди же ко мне. Я не выдержу, если ты на моих глазах превратишься в ледяную статую.
– Нет, – слёзы Миши ударились об ледяной пол. – Папа, я…
– Ну же!
Резким прыжком отец оказался рядом с Мишей. Резким прыжком выбил незакрытую на ключ дверь, резким прыжком упал на сани.
Дикий холод. Миша почти задохнулся, когда холод спал. Лёд, царапина от полозьев, она исчезает под тяжёлой рукой.
Миша обернулся: сани покрылись инеем, отец лежал на них и не шевелился. Не шевелился дятел, Жёлудь и его сестра Прыгунья.
Миша вскрикнул, хотел броситься к саням, но не сдвинулся с места. Он плакал и смотрел, как Прадедушка Мороз убирает царапины со льда, как лёд снова становится целым и блестящим на солнце. Вечернем солнце.
– Ты не сбежишь. Твой отец. Будет в сорок девятом. Зале.
– Не надо!
– Ты не сбежишь, – повторил Прадедушка Мороз и выпрямился. Миша увидел на его щеках застывшие слёзы.
– Я не сбегу, – у Миши перехватило дыхание, пар от которого казался дымом. – я не сбегу всё равно. Я хочу остаться, я сам… я сам хочу остаться. Но я не смогу, я не смогу работать, если папа так и будет!.. Отведите его в лес, отправьте его домой, я буду работать, я буду вашим внуком…
Прадедушка Мороз толкнул сани в сторону лесничеств. Сани ехали, оставляя полосы, Мороз убирал их ладонью и вёл сани дальше. Миша, спотыкаясь, бежал за ними.
Сани пересекли границу ледяного леса. Миша видел, как отец сел, как взлетел дятел в уже синее небо. Всхлипывая, Миша бежал обратно. Он обнял ствол дуба. Дуб звенел, как шмель, лёд ствола не обжигал руки.
– Миша! Миша! – кричал отец где-то сзади, далеко, его голос доходил до Миши приглушённо, как сквозь слой воды. Слой льда.
Прадедушка Мороз положил руку на плечо Миши, и Миша отпустил ствол.
– Мы будет греться… будем мёрзнуть у печки… как папа в детстве… нет, он не мёрз. Вы расскажете мне о мамонтах? Завтрак номер один всё ещё на девятой полке?
Прадедушка Мороз отпер дверь холма.
– Следуй за мной.
.
ЛитСовет
Только что
