Читать онлайн
"Варфоломеевское утро"
Варфломеевское утро
Раннее утро. Ещё темно. Моросил дождь. На перекрёстке седьмой и двенадцатой улицы открылся люк. Сначала показалась шляпа, потом голова. Осмотревшись, из люка вылез пожилой мужчина, лет пятидесяти. Небольшая седая бородка, очки, трость, чёрный плащ и шляпа создавали вид вполне интеллигентного человека.
Незнакомец, сделав несколько шагов вперёд, остановился под фонарным столбом, посмотрел на часы и тотчас растворился в оседавшем на город тумане.
***
Варфоломей открыл глаза, потянулся, жутко болела голова. Он встал с кровати, подошёл к окну, раздвинул шторы, приоткрыл окно, на улице шёл дождь. Свежий ветерок, ворвавшись в комнату, принёс с собой аромат осени.
Сентябрь сочувствовал Варфоломею и лил слёзы, ветер сгонял тучи со всех окраин и выкручивал их, словно тряпку, прямо перед окном художника.
Согнувшись в три погибели, держась за голову, он поплёлся на кухню. Поставил чайник, включил музыкальный центр, зазвучал Шопен. На кухне было душно, и он решил здесь тоже открыть окно.
Холодный пот прошиб Варфоломея – перед ним на кухне за столом сидел мужчина в мушкетёрском костюме, шляпе с пером и при шпаге.
– Ты кто? – чуть опешив, спросил Варфоломей незнакомца.
– Минутку, опять стажёры время перепутали, – произнёс незнакомец, ковыряясь в каком-то приборе, похожем на кубик Рубика.
И в тот же миг из мушкетёра он превратился в рыцаря в доспехах и с копьём в руке.
– Где дежурный? – начал волноваться незнакомец в доспехах, разговаривая с прибором.
Бац, и вместо рыцаря появился пожилой мужчина в тройке, с небольшой седой бородкой, в очках и с тросточкой в руке. А ещё через мгновенье на лице отобразился распиратор. Он, правда, его тут же снял и положил на стол.
– Пусть так и будет, не трогайте больше ничего, – прокричал в прибор незнакомец.
Варфоломей всё это время стоял как вкопанный, пытаясь понять, не сон ли это.
– Чтобы вас не сильно травмировать, представлюсь так: Сигизмунд Яковлевич Бернштейн. Галактика Дроздов. Если ночью выйти на улицу и посмотреть в небо, то от Белой медведицы в сторону Тамбова, самая яркая звезда, так вот я оттуда.
Варфоломей потрепал себя за волосы, ущипнул себя за ногу, Бернштейн сидел на месте, не исчезал.
– Ай, простите, Варфоломей, пару секунд, – с любезностью проговорил интеллигент, и, щёлкнув пальцами два раза, явил три баночки холодного пива. – Угощайтесь, молодой человек.
Варфоломей подвис, дело приняло неожиданный оборот. Файлы в голове не сходились.
– А вы кто? Кто впустил вас в мою квартиру? Что вам надо? – затараторил хозяин квартиры сначала на повышенных тонах, но увидев пиво, смягчился.
– Присядьте, молодой человек, – уже повелительно, показывая на стул рядом, сказал Сигизмунд.
Варфоломей словно под гипнозом повиновался, присел на стул в ожидании новых вводных.
– От вас ушла девушка, которую вы любили. Ушла потому, что вы не смогли её защитить, когда вас в парке остановили двое молодых людей. Вы струсили и сбежали, оставив Лизу одну. Всё обошлось, они сняли только золотую цепочку и часы, не причинив её здоровью вреда. Вы понимаете, о чём я! И это всё из-за ваших пацифистских взглядов. Хотя, с другой стороны, вы любили смотреть по вечерам бокс, и даже записались в секцию.
Бернштейн стал кружить, словно коршун, вокруг табурета, на котором сидел Варфоломей.
– А в довершение к этой драме жизни вчера вас уволили с работы. Лучшего айтишника города – и уволили. Вас подвинул бездарь. А вы не смогли зубки показать. И это, на секундочку, в ваши тридцать три. Ах да, вы же ещё и художник. Вам вчера вечером позвонили и сказали, что картины не продались на аукционе, и просили их забрать.
– Откуда вы всё знаете?
– Не перебивайте, Варфоломей. Я вам расскажу, что будет с вами дальше. Уже сегодня к вечеру к вам начнут стягиваться ваши знакомые, друзей вы давно растеряли. Они будут вас жалеть, а вы начнёте пить. Пить будете месяц, пока не кончатся деньги. К тому времени закончатся и знакомые. Вы останетесь один. В таком состоянии вы пробудете дня три, пока не будут съедены последние макароны. Вы броситесь с моста в Москва-реку. Ангелы не примут вас в Рай. И вы вечно будете гореть в аду.
Удивительная штука смерть. Танец Смерти и Жизни, в котором Они, постоянно глядя друг другу в глаза, прикасаясь друг к другу и соединяясь, ежемгновенно танцуют каждого из нас. Выбор, батенька, вы сделали давно, но не в ту сторону. Неверный. А потом менять ничего не стали, катились по накатанной дорожке. Думали, так будет всю жизнь.
Бернштейн пристально посмотрел на Варфоломея и улыбнулся.
– В нашей системе семнадцать планет, наши учёные смогли соединить квантовую физику и эзотерику в одну науку. У нас одна проблема, нам нужно поменять, вернее, обновить генофонд. Наши дети стали рождаться уродливыми, и поэтому мы предприняли экспедицию на вашу планету, мы с вами очень похожи по многим показателям, и в частности ДНК, и в целом геном однотипны. Нам нужны молодые здоровые мужчины, которые здесь, на Земле, никому не нужны, даже сами себе.
Бернштейн встал, подошёл к чайнику, налил в стакан воды, выпил.
– Наши технологии позволяют обеспечить нормальную комфортную жизнь. У вас будет жена, выберете её по каталогу. С помощью мысли сможете наполнять холодильник продуктами, которые вы привыкли кушать, пить. Выберете себе дом, дизайн каждой комнаты, сада, всё материализуется в считанные минуты. Ваша задача – наплодить деток. Да, и если жена вдруг надоест, или перестанет нравиться, её можно будет тут же поменять, ну или апгрейдить, – закончил свою речь Бернштейн и внимательно посмотрел на выбранную жертву.
Сигизмунд Яковлевич, покрутив прибор в руках, что-то нажал, засветились три зелёных огонька.
– Ну что, Варфоломей, делайте правильный выбор сейчас. Такая возможность даётся не каждому, избранным. Вы возродите целую нацию. От вашего семени всё произойдёт. У вас тридцать секунд на раздумья. Время пошло.
Тотчас в колонках вместо музыки начался обратный отсчёт.
– А что тут думать. Я согласен.
– Подпишите вот здесь, Варфоломей, – услужливо проговорил Бернштейн, протягивая последний лист Договора.
Как только он поставил подпись, вокруг потемнело, голова закружилась, всё исчезло.
***
Латинская Америка. Перу. Рудник № 17. Компания «Галактика дроздов».
– Эй, бродяга, вставай. Как там тебя звать?
Варфоломей открыл глаза, осмотрелся. Перед ним стоял высокий, средних лет мужик, тёмно-коричневый от загара, с плёткой в руке.
– Тебе говорю, вставай. На работу пора, – чуть склонившись над Варфоломеем и щёлкнув плёткой, крикнул мужик.
– Какая работа? Где каталоги?
– А, ты из новеньких. Я в отпуске был, не в курсе новых поступлений. Сейчас всё объясню. Это урановые рудники. Вот твой респиратор. Следи за ним, чтобы не стащили, с ним года два протянешь. Помимо очистки воздуха, он ещё имеет функцию подсушивать воздух. Здесь джунгли, Амазонка рядом, в сезон дождей так парит, закачаешься. А если уведут, то через пару месяцев сдохнешь, тебя в джунгли на корм нашим братьям меньшим выбросят как отходы производства. Подъём в шесть утра, завтрак, работа с шести тридцати до восемнадцати тридцати. Полчаса на обед. Вечером после работы ужин. Отбой. Непослушание наказывается плетью, первый раз тридцать плетей, второй сто. Третьего обычно не бывает. Всё ясно?
– Позовите Бернштейна! Мне он обещал …
Варфоломей не успел договорить предложение, как молниеносно получил несколько ударов плёткой по голове.
– На, возьми спецовку, оденься. А теперь бегом на объект.
Обезумевший от страха и непонимания происходящего, Варфоломей побежал в указанном направлении. Удары плёткой тому способствовали. По вискам текла кровь, гудела голова.
Так прошёл день. Потом ещё один и ещё…
В бараке жило человек сто. Варфоломей только через полгода с трудом нашёл человека, который понимал русский. Это был серб Бранко, учился в Новосибирске. Он и поделился с Варфоломеем нужной информацией.
– Я два года здесь. Уже сильно болею, дышать становиться всё труднее и труднее. Надзиратели оснащены гугл-переводчиками. Они полностью контролируют нашу жизнь здесь. Убежать отсюда невозможно. Разве что накосячить, и тогда отправят в камеру. Там охрана в основном из местных перуанцев, те без переводчиков, они не такие злые, на расслабоне. Тут до их столицы Икитос километров десять, вниз по Амозонке. Если доберёшься, там можно затеряться. Шанс есть. Выбор за тобой.
Шли дни. Начался сезон дождей. Влага, сырость, жара спровоцировали язву на ногах у Варфоломея. Ноги гнили. С каждым днём становилось всё трудней и трудней ходить. Раны становились глубже. По ночам после работы Варфоломей снимал с себя всю одежду и лежал не двигаясь в надежде поймать малейшее дуновение ветерка, которое принесло бы сиюминутное облегчение. В голове Варфоломея зрели различные планы побега. Но он не был ни одним из них доволен.
В голове всё чаще возникали воспоминания о Лизе, её обворожительная улыбка, сияющие крупные глаза. Он вспоминал их прогулки по ночному городу, как она читала ему стихи собственного сочинения. Но все воспоминание заканчивались тем случаем, когда к ним в парке подошли двое молодчиков. А он струсил и сбежал, оставив Лизу одну на произвол судьбы. Варфоломей сейчас не мог дать ответ самому себе, почему он так поступил. Не мог.
В какой-то момент Варфоломей понял, что пора бежать, бежать любым способом, пусть даже убьют при побеге. Иначе он так и сгниёт в этих джунглях, на это руднике.
Он сделал так, как посоветовал Бранко. Варфломей как бы нечаянно толкнул надзирателя. Тот тут же вызвал по рации охранника, и Варфоломея повели в камеру, на окраину рудника. Перед этим он успел изрядно отхватить от пострадавшего прикладом автомата.
Уже темнело, охранник вёл подопечного, разговаривая по мобильному телефону. Варфоломей улучил момент и зарядил кулаком конвоиру в челюсть. Тот упал, скорчился, Варфоломей забрал оружие, стукнул охранника прикладом по голове и стал выбираться с территории рудника.
Через полчаса совсем стемнело. С одной стороны, это было на руку беглецу, с другой, он не знал сам, куда идти. Шёл по наитию. Он понимал, что ночью его искать никто не будет, потому решил найти уютное местечко и немного поспать.
Солнечный луч, пробивающийся сквозь заросли джунглей, пробудил его. Он встал и торопливо стал двигаться вперёд. Бранко говорил ему, что Амазонка совсем рядом, туда бы добраться, а там вниз по течению до города рукой подать. Мухи не давали покоя, они норовили приземлиться на кровоточащие раны. Каждый шаг давался с трудом, сплетённые между собой лианы изрядно мешали движению. В голове крутились слова Бернштейна: «Смерть и Жизнь за ручку ведут, как мама с папой ребёнка в детский сад ведут. Правильный выбор, выбор…»
– Как же он прав, этот интеллигентный пройдоха, – в голос прокричал Варфоломей.
– Пройдоха, ойдоха, доха, – подхватили джунгли.
Вдруг он почувствовал чей-то взгляд, остановился. Голова питона застыла в метре от него. Змея свисала с дерева. Варфоломей старался не смотреть е в углаза. Мгновение, и змея уже на земле, извиваясь кольцами, стала приближаться плотнее к Варфоломею.
«Это всё», – молнией пронеслось в его сознании.
Варфоломей бросил взгляд на питона и застыл. Змея продолжала свой танец кольцами, гипноз начинал действовать, Варфоломей стал терять связь с реальным миром. Перед его глазами потекли воспоминания, радостные и счастливые события, происходившие с ним ещё в детстве. Ноги уже не слушались.
Неожиданно совсем рядом раздались выстрелы. Это надзиратели и охранники шли по следам Варфоломея. Анаконда тотчас исчезла в зарослях. Варфоломей несколько секунд отходил от гипноза. Придя в себя, он бросился бежать. Ему даже показалось, что река совсем близко, что он уже слышит её шум. И это было правдой. Он вышел из джунглей. Перед ним медленно и спокойно текла Амазонка. На его лица мелькнула улыбка.
– Стой, русский! – крикнул надзиратель, выйдя из зарослей джунглей. – Нам дана команда тебя живым не брать.
Из зарослей вышла ещё группа преследователей.
Варфоломей повернулся к ним лицом. Десять вооружённых людей, направив на него оружие, с ухмылкой ждали команды старшего.
– Огонь!
Помутнение. Сплошная темень. Яркая вспышка.
Родная кухня. Бернштейн крутил свой прибор, сидя на табурете у стола.
– А, Варфоломеюшка. Ты счастливчик. Повезло. Видишь, никому доверять нельзя. Тридцать лет гарантии обещали, а три года прошло – и глючит. Ты уж прости, не обижайся на старика. Бизнес.
– Скажите-ка, любезный, с галактикой дроздов я уже познакомился, а причём тут Тамбов был? – спокойно спросил Варфломей, запустив троечку в челюсть Сигизмунду.
Бернштейн слетел с табурета, ударился головой об стол. Чуть повалявшись, пришёл в себя, поднялся, опять умостился на табурет.
Сняв пиджак и закатав рукав, ткнул пальцем в плечо. Там сияла татуха с надписью «Тамбовские волки».
– Это с девяностых.
– Понятно. А где технологии взяли? Прибор откуда?
– Ну вот так взял и всё тебе рассказал, – почёсывая челюсть, прошипел Сигизмунд Яковлевич.
– Не заставляй меня звонить соседу и просить паяльник!
– Хороший аргумент. А ты растёшь, прямо на глазах.
– Учитель хороший был.
– Ну, что есть, то есть.
– Бернштейн, выкладывай, – уже на нервах произнёс Врфоломей.
– Я в 90-ые одно НИИ бабахнул. Вот там профессор под натиском утюга выдал его из сейфа. Разрабатывали специально для КГБ. Но всё рухнуло. А я воспользовался. Построил сеть рудников. А лохов вроде тебя на свете много. Информацию сейчас о каждом человеке можно даже бесплатно достать. Да и пофилософствовать я люблю, всё-таки МГУ закончил. Но сделал свой выбор.
– Что же мне с тобой делать, Бернштейн, или как тебя там?
– Паша я, Дроздов. Да ничего ты мне не сделаешь, Варфоломеюшка. «Пока человек по жизни не будет работать над собой, он будет ходить под себя», – так говаривал мой кореш, земля ему пухом. А это труд, дружище. А технически, помнишь вот этот респиратор, который я оставил на краю стола?
И, не дождавшись ответа, Паша продолжил:
– В нём есть кнопка для экстренного исчезновения, – Бернштейн резко схватил со стола респиратор и, нажав кнопку, тут же исчез.
– Эх, не успел. Надо было ещё пару троечек в голову зарядить.
Время было около полудня. Варфоломей с удивлением заметил, что язвы зарубцевались. Приняв душ, он лёг спать.
Проснулся, когда на улице уже темнело. В квартире было душно, и он решил прогуляться по парку, немного проветриться. Вечер выдался тихим и спокойным. Варфоломей шёл по аллее и вдруг услышал женский крик. Обернулся. Двое молодчиков избивали девушку. Не раздумывая ни секунды, он устремился к ним. С разбега ногой в челюсть он выключил одного. А второму, пока тот соображал в чём дело, зарядил тройку в голову. Оба налётчика корчились на земле. Девушка стояла чуть поодаль. На её лице вместо слёз и отчаяния появилась улыбка и удивление одновременно.
– Варфоломей!
– Лиза!
***
Они шли по аллее, взявшись за руки, и о чём-то мило мурчали.
– А ты возмужал. На висках седина появилась. Совсем другой человек. Тебя словно подменили.
– Я тебе такой не нравлюсь?
– Ну, что ты. Даже очень.
Раздался звонок.
– Варфоломей, это секретарь директора НИИ, в котором вы работали. Шеф во всём разобрался, вашего визави уволили. Вас ждём завтра.
Не прошло и пяти минут, как опять поступил звонок.
– Варфоломей?
– Да.
– Все ваши картины сегодня проданы с аукциона, все семнадцать. Такое у нас впервые. Деньги завтра же получите на свой счёт. Ждём от вас новых работ.
Чуть поодаль от аллеи, возле люка, суетились работники, на спецовках золотом сияла надпись: ООО «Галактика дроздов». Варфоломей остановился, задумчиво посмотрел на них. В этот же момент из люка вылез пожилой мужчина с седой бородкой, в тройке, с тростью в руке, помахал рукой Варфоломею и, прищурив глаз, улыбнулся.
.
ЛитСовет
Только что
