Читать онлайн
"Жизнь"

Жизнь

Посвящается Николаю Островскому.

Раннее, утро. В палате был тяжелый воздух. В ней находилось более двадцати человек, которые были недавно прооперированные, после ранений на фронте.

На койке в углу, лежал молодой человек, укрытый по самую шею. Со стороны посмотришь, он казался еще мальчиком без усов, даже еще не пробовал нормально бриться, лет двадцати трех или более. И вот сейчас он еще не по немал, что с ним произошло. Просто ему не доходит до сознание, что этот бой разрушил его молодую жизнь.

Все болело. Он боялся посмотреть на себя. Особенно, болело нижняя часть тела и левая сторона тела. Он только помнил, что недалеко с левой стороны разорвался крупнокалиберный снаряд от гаубицы. Взрывная волна выбросила из окопа позади бруствера. А все кто находился с ним, в это время погибли мгновенно.

Бойцы, которые нашли его, еще дышащим удивились, что Николай, старший лейтенант, после прямого попадания снаряда, остался жив.

В похоронной команде, был один мужичек лет пятидесяти пяти. Он сам прошел не одну войну и похоронил не одного товарища. Насмотрелся на многое, но такого не встречал, когда после прямого попадания снаряда, человек еще дышит.

И вот, когда он передавал, молодой медсестридчки, для отправки в госпиталь, эта девчушка не хотела его брать.

- Дядя, да он не доедет до нашего госпиталя.

- Бери, говорю тебе, дочка, бери не сомневайся.

- Ты посмотри сколько еще, я могу сидячих бойцов посадить, место одного лежачего, притом умирающего.

- Бери, а то сейчас застрелю из этого карабина.

И он взял в руку карабин и перезарядил его и наставил на девушку. Неподалеку стояла группа офицеров, которые были удивлены поведением уже не молодого солдата.

- Что происходит, рядовой.

- Про из ходит, то товарищ полковник, что эта девчонка, не хочет грузить, этого бойца в машину и везти в госпиталь.

- Что…? Почему?

- Да. Потому, что скорей всего мне не довести. Вы посмотрите в каво, он превратился, на нем нет живого места на теле, а вот я смогу взять еще пару бойцов, которые если вовремя довести, смогут принести пользу Родине.

- А он пускай умирает у тебя на руках. Какая ты паршивая девчонка, не хочешь спасти еще живого человека, а если вы товарищ сержант были на его месте, и твоя подруга сказала в Ваш, адрес, такие слова, что Вы не жалец и Вас надо бросить умирать. Вам приятно было, сержант. Бери и ложи в машину.

Произнес рядовой.

- Нет на тебя всевышнего.

Полковник посмотрел то на рядового, то на медсестру и произнес.

- Этих двух солдат, ко мне в машину, а этого в грузовик и лично ответишь, если что с ним случится, выполнять сержант.

- Слушаюсь…

Посмотрев таким ненавистным взглядом на рядового, что готова была его голыми руками задушить.

- Смотри я еду за тобой, проверю…

- Хорошо, товарищ полковник.

Санитары взяли Николая и понесли его к машине. Раненые уступили место носилкам, а само сели поплотнее, чтоб села с ними сестричка.

Молодые солдаты с сочувствием смотрели на нее, что старый солдат заставил взять умирающего тяжело раненого офицера. Все понимали, кто сидел в машине, что его не довести, до полевого госпиталя. Но старшего офицера по званию не обсуждают.

- Сестренка, не твоя воля, а приказ полковника.

- Да, я понимаю, что я должна так не поступать, но хотелось спасти более раненых у которых ранение не более тяжелые, а он и правду не жалец. Умрет бедняга, с такими ранами не живут.

- Вы правы товарищ, сержант.

Через полчаса, машина останавливается возле полевого госпиталя. Заехав во двор, машина остановилась возле трех этажного здания из красного кирпича. Видно постройка была еще до революции. Окна были выделены, красным кирпичом и поштукатурены, и побелены.

Следом, заехала машина полковника. К обоим, машинам подошли санитары и стали выгружать из машин. Подойдя к Николаю, гав. врач сказал, показывая на него.

- В операционную и на стол. Сержант, от куда он.

- С сегодняшнего боя.

- Слышал, что там такое было, очень много убитых мальчиков.

- Да, много.

Подойдя к ним, полковник спросил.

- Жить будет.

- Кто?

- Да, тот парень, которого сейчас понесли.

- Не знаю. Инвалидом точно останется…

- Это понятно…

- Ладно, дальше старшая сестра распределит кого куда.

- А, чего Вы привезли ребят.

- Да, вот сержант не захотела его сейчас везти, а решила, место него двоих-троих посадить, а там один солдатик, настоял на том, чтоб он его взял. Вот и пришлось спасать красавицу от расправы.

- Да, смелый солдат, оказался, не побоялся даже офицеров.

- Видно, он очень, верующий, да и видно побывал в гражданскую войну, и поведал на свете многое. Поведал многое, по этому, он боролся за него, как мог.

- Вот товарищ полковник довезла, я его до госпиталя и передала врачам.

- Молодец, дочка и не обижайся на меня. Ведь солдат был прав.

- Знаю, что он был прав. Мы обязаны, бороться за жизнь, каждого человека.

- Правильно, говоришь коллега, но и ты тоже со своей стороны права, нам нужны солдаты, которые смогут после госпиталя вернуться в армию, но есть клятва Гиппократа, которой мы должны следовать.

- Я извиняюсь мне надо ехать к себе, наверняка там нужна моя медицинская помощь, война еще не закончилась уважаемые офицеры.

Офицеры, посмотрели на убегающею, девчушку и потом каждый направился по своим делам. Главный врач в операционную, а полковник к своей машине, где дожидался его лейтенант. Сев в нее, они посмотрели на поднимающего доктора по ступенькам парадного хода.

Лейтенант спросил.

- Что там с тяжело раненым.

- Живой, удивительно, на нем живого тела нет, а он еще дышит.

- Вы знаете, я пора спрашивал, сослуживцев его. Оказывается, эта его подразделение быстрым рывком одолела не приступную высоту. Это он тренировал своих подчиненных у себя в тылу на похожей высоте, как быстро и мгновенно забираться на непреступную высоту и как потом грамотно оборонять. Их даже при тренировке, ни кто не прикрывал. Ему приходилось сначала одну часть подразделения, а потом другую, часть тренировать. Капитан рассказал Вам не правду.

- Понял. Как он ранение получил.

- Видно, прилетел тяжелый снаряд и в невдалеке разорвался, его при первом взрыве и выбросила за брютствел, а следом и второй, почти туда же. Все кто рядом находились, мгновенно погибли, а его после первого взрыва, спасло это. Оказывается, он офицер в звании старший лейтенант.

- Понятно, как он получил ранение. Ну капитан, приеду я к вам…

С такой злобой подполковник произнес в слух. Пока полковник ехал к себе в батальен, глав. врач начинал оперировать Николая. Медсестра и санетарочки раздев его были удевлены его увечьям и он еще дышал, правда ноги и рука были все в жгутах, чтоб не сочилась кровь. Перед самой операцией были сняты все жгуты. Вся операция продолжалось не более часа.

Глав. врач решил не поднимать его на третий этаж из-за того, что у видя себя, захочет наложить на себя наложить руки.

Уже зная, по другим больным, которым приходилось после тяжелых ранений отрезать ноги и руки, что они хотели покончить жизнь с само убийством. Были такие, что лишались руки и такие теряли папе рва человеческий вид.

А здесь пришлось отрезать ноги выше колен и левую кисть руки. Положив его в самый угол комнаты, санитарки и медсестра стали наблюдать за состоянием здоровья молодого человека.

Попирва, Николай лежал, как отстраненный, тупо смотрел на потолок, потом после перевязки садился на койку и смотрел, на окружающих его ребят.

Те которые, по близости лежали, пробовали с ним заговорить. Каждый раз натакались на молчаливый ответ. Потом просил их…

- Ребята не трогайте меня…

И на этом разговор заканчивался. Врачи поначалу подумали, что у человека, началось тихое помешательство, но нет, Николай, думал, как поступить дальше.

Еще в 1933 году, старший брат приносит домой малоизвестного в то время писателя, его тезки – Николая Островского, «Как закалялась сталь». В этот вечер их ней комнате набилось столько народу, помимо их семьи, были друзья брата, наши соседи, мои сверстники.

Сидели не только на стульях, но и на кровати, а самые маленькие слушали из под кровати. Вот так Николай узнал об Николае. Вот теперь он сейчас в такой ситуации.

Примерно, через месяц, главный врач госпиталя, сообщает, что его отправляют в тыловой госпиталь в центральную Россию. Дня через два его сажают на кресло коляску и вывозят из помещения на улицу. От резкого света в глазах, у него закружилась голова.

- Санитар, лови…

Николай, услышал знакомый голос. Он стал вспоминать, откуда он слышал этот голос, но ни как не мог вспомнить. Поймав, Николая, рукой за воротник он потянул на себя. Выпрямив его прямо и придерживая, санитар подвез к сидящей девушке, на лавке.

На него смотрела девушка, с ранением в ногу и в голову. В его голове показались знакомые очертания лица, но вспомнить он пока не в состоянии, что было с ним до ранения.

Стоя у лавки, ожидая своей очереди в посадку в автомобиль, Николай захотел познакомиться с ней.

- Меня, зовут, Николай, а Вас, как девушка.

Посмотрев в ее сторону. Она ста ким неудовольствием посмотрела в его сторону, что ему стало внутренне не по себе.

- Меня, зовут, Рита. Зачем тебе Николай, ты что хочешь общаться со мной.

Произнесла она с такой ехидной улыбкой, понимая, что делать она, так не должна. Ведь он не виноват, что имеет такие увечья после боя.

Она сама на днях попала в такую мясорубку, что думала она, с неё живой не будет, но бог дал второй шанс жить. Вот и сейчас сидя на лавке, ей было трудно воспринимать ухаживания.

За всей этой картиной наблюдал, главный врач госпиталя и приехавший полковник, который привозил раненых солдат.

- Друзья, давайте соберемся в центре и поздравим нашего героя. Почти месяц назад, его привезли с тяжелейшего боя, в котором он получает тяжелейшие ранения, после которых…

К, Николаю, подошел санитар, и отвез, где стояли главный врач, подполковник и другое руководства госпиталя и военкомата. Поставив его рядом с ними, он остался стоять рядом.

- … люди не выживают, а он оказался живучим. С нами сейчас присутствует, его спаситель рядовой Сидоров Олег Иванович и та девушка, которая, думала, как и мы зачем его мучить, этим переездом, но ненапрасное, Олег Иванович, беспокоился о нем. Хочу предоставить слово, полковнику того подразделения, где старший лейтенант мужественно воевал.

- Вы знаете, когда я узнал, что он с первых секунд захватил не приятельский плацдарм, об этом рассказали бойцы из других подразделений, которые по его шагам смогли закрепиться на этой высоте и смогли продержаться до подхода основных сил.

- Это точно товарищ полковник.

- Я продолжу. Мне хочется тебе, Николай Сергеевич, вручить заслуженную государственную награду. Честно хочется отметить, эту награду, мне пришлось с трудом выбить, у командования армии. Приведя множество примеров, его сослуживцев, которые вместе с ним поднимались, а вернее, за ним поднялись, уже его подразделение несколько, часов вели тяжелейшее сражение. А в конце боя по ним ударила артиллерия крупного калибра.

- Да, если не его свод, враг смял бы нашу позицию.

- Почти все из его свода погибли в этом страшном бою. Друзья я хочу, чтоб с ним посадили ту девушку, которой наш Николай Сергеевич, сейчас сидит рядом с нами. Рита Александровна, подойдите к нам, Вам сейчас вынесут царский трон, на который прошу Вас присесть.

- Но Я…

- Ни чего не говорите, вы исполнили врачебную заповедь. Не зря Вы произносите эти слова при окончании института – «Клянусь Аполлоном врачом, Асклепием, Гигией и Панакеей и всеми богами и богинями, беря их в свидетели, исполнять честно, соответственно моим силам и моему разумению, следующую присягу и письменное обязательство». Ты его выполнила в полном объеме, хотя, решила спасти сначала солдат для фронта и я и твои коллеги не осуждают тебя, но бывалый солдат навидавшийся многое на своем жизненном веку, видел, что Николай Сергеевич, сможет бороться за свою жизнь. Оно так и получается.

Вот и сейчас Рите, было тяжело в душе, что она не смогла первоначально не узнать в этом инвалиде того солдата, которого не собиралась сразу отправлять в тыл только из-за того, что рядом находились раненые, которые могли бы принести пользу Советской армии.

Сидя рядом с ним, она стала рассматривать незаметно. В первую очередь она увидела, что Николай, сидел без обоих ног выше колен. Брюки были завернуты, а вернее штанины были заправлены под пояс брюк. Офицерская гимнастерка одета, с погонами старшего лейтенанта. На правой груди два ордена – «Красной звезды» и три полоски – две желтые и одна красная. На левой, медаль за отвагу и за Сталинград.

Лицо было бледное, сказывалось долгое отсутствие пребывания на свежем воздухе. Кто его знал, сразу б не узнали, глаза в пали глазные роговицы, нос вытянулся, как у буратино, многих зубов из-за того, что не хватала элементарных витамин. По этому, так Николай и выглядел.

- Ну, что Николай Сергеевич, разреши мне от лица правительства СССР, - «Наградить Остапенко Николая Сергеевича, заслуженной наградой, при взятии высоты и удержании до под хода войск. Восхищены, Вашей героическим мужеством при обороне высоты и по спасению людей. Гордимся Вашим подвигом и примером для личного состава. Рады, что Вы оправдали лучшие надежды страны и оказались достойными сынами нашей великой родины. Примите от правительства Советского союза – «Звезду Героя СССР» и «Орден Ленина»».

Все, кто находился во дворе, захлопали. Хлопали, как могли. У кого руки были перевязаны, хлопали, кто об свое тело или товарища, кто об костыль или просто, до чего могли достать.

Рита смотрела, на Николая с такими открытыми глазами, что посмотрев ему в глаза, смущенно опустила глаза в низ.

- Рит, не переживай ты так серьезно и я бы так на твоем месте поступил бы. Пойми война не спрашивает, кто сейчас помрет, а кто по же. В ту минуту ты считала, так поступить.

- Да, мне стыдно, что по моей вине, Вы могли умереть, если, оставив, Вас там лежать.

- Я говорю, не переживай.

В это время официальные лица, подошли к Николаю и на гимнастерку прицепили звезду «Героя СССР» и «Орден Ленина». На этом официальная часть торжества была за кончина, так как стоял уже транспорт, для погрузки людей.

Не прошло и полчаса, все сидели в машинах. Было несколько автобусов и Николая, решили повезти на нем. Даже до этого первое сиденье было свободное и на него посадили меня, а рядом Риту.

Ехали до железно дорожной станции минут пятнадцать-двадцать, так как госпиталь находился в центре и недалече станция, для облегчения эвакуации людей. Погрузив всех по спискам, поезд тронулся вглубь, Советского Союза.

От ехав от станции, ребята стали замечать, очень много с горевшей немецкой технике. От ежа я, все дальше и дальше, становилось более мнение хорошо. Народ после освобождения населенного пункта по возможности старался прибрать общественное место.

Поначалу поезд двигался очень быстро, но постепенно поезд замедлял ход. От ехав от фронта. Поезд от места погрузки был примерно на километров, сто - сто двадцать, стал двигаться с нормальной скоростью. В это время в купе, где находился Николай и Рита и еще двое ребят зашел главный врач поезда и стал разговаривать.

- Николай Сергеевич, мне хочется поздравить Вас с высокой наградой, но это н самое главное. Вас направляют на дальнейшее лечение в Москву, по месту жительство. Вы Рита Александровна отправляетесь на лечение в Смоленскую область, в город Рославль, а Вы ребята на ближайшей станции, будите, отправлены в госпиталь для прохождения лечения.

- Почему в Смоленскую…

- Рита, я этого не знаю. Сейчас больных мы распределяем по их заболеваниям, поэтому Вы направляетесь в этот регион, для продолжения дальнейшего лечения.

- Спасибо поняла. Хорошо.

Произнеся, с такой грустью в голосе. Она понимала приказы не обсуждают, а выполняют. Вот и сейчас поезд двигался, как позволяла дорога. Во многих местах рельсы были уложены на скорую руку, и переделать их уже не было возможности из-за интенсивного движение. На фронт нужно подвозить – боевую технику, боеприпасы и личный состав, а с фронта забирать раненых и разбитую технику для ремонта, которую не смогли отремонтировать.

Когда подъезжали к городу Рославль, Риту предупредили, что на следующей остановке, ей надо будет выходить.

- Рит, захочешь, напиши мне, вот мой, Московский адрес. Понимаю, что мы не сможем, встретимся, когда не будь вообще, но я дам тебе его.

- Чего?

- Адрес! На держи.

В это время, открывается купе и два санитара начинают помогать ей.

- Ребята, одну секунду, можете подождать.

- Хорошо.

Николай протянул, правую руку с листком и отдал ей. Она взяла этот свернутый листок и положила в левый карман. По прощавшись, они расстались, через минут пять приводят двух мужчин у одного не было руки, а у другого ноги, ниже колена.

Всю дорогу, у того, что не было, правой руки ныл.

- Что теперь я буду делать, эта моя рабочая рука.

Николай не выдержал и произнес.

- Жить!

- Как жить?

- А так жить, как твой сосед живет, как я живу.

- Мы не живем, мы существуем.

- Ты не прав дружище, я собираюсь жить.

Произнес сосед.

- И я собираюсь жить.

Сказал Николай.

- И как, ползать на попе.

- Нет, сделать колясочку на колесиках и передвигаться с помощью одной руки, а там посмотрю, протезы будут.

- Давай, мечтай дурачок. У меня жена и дети, мне, что с ними делать в гроб ложиться.

- Нет, просто жить. - «Пойми самое дорогое у человека - это жизнь. Она дается нам один раз», это говорил мой тезка, Николай Островский, который написал, книгу – «Как закалялась сталь».

- Я слышал про эту книгу. Это он, а это я, который хочет жить полноценной жизнью.

- Кто мешает, Вам жить сейчас полноценной жизнью.

- Я считаю, можно было спасти руку.

- И как?

- Просто не отрезать.

- А, если нет. Через некоторое время у Вас в руке пошло заражение, и тогда врачи Вам отрезали по плечо и что вы тогда делали в этой ситуации.

- Не знаю.

- Не знаете, тогда и не говорите, что врачи виновны в этом, что отрезали Вам руку. Поймите в полевых условиях, очень трудно бывает разобраться, как правильно выйти из этой или той ситуации.

- Почему?

- Да потому, рядом лежат другие раненые солдаты, которые нуждаются в медицинской помощи. А ты винишь их. Не надо это делать. Я бы мог уже не жить, если не один солдат, не настоял, чтоб меня отправили в госпиталь.

- Почему?

- Да, потому, сестричка, которая меня осмотрела, посчитала по считала, санитарная машина не довезет до места назначения. Но настойчивость этого солдата и выше стоящего офицера, вразумили ее погрузить меня и поехать со мной.

- Вам повезло с этим солдатом, который своей настойчивость, сумел спасти Вас.

- Что остаться жить, повезло, а охота скажи всю жизнь ползать на жопе.

- Думаю, нет.

- Вы правы, но если мне дано жить продолжать, значит буду жить. Продолжу, что говорил Н. Островский – «И прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жег позор за подленькое и мелочное прошлое, чтобы, умирая, смог сказать: вся жизнь и все силы были отданы самому прекрасному в мире - борьбе за освобождение человечества.

- Какого человечества.

- Да такого, если ты инвалид, значит ты не человек, на оборот, ты, я и другие творим, каждый на своем месте, жизнь. Да жизнь, ты живой, значит, можешь приносить пользу людям, не смотря свое заболевание.

- Да, Николай, с тобой лучше не разговаривать на такие темы. Скажи откуда, ты так хорошо знаешь о Николае Островском.

- Я, сам Москвич, проживал неподалеку от его квартиры. Узнал когда вышла его произведение – «Как закалялась сталь». Стали цитировать его статьи по радио.

- По этому, ты спешишь жить!

- Да, спешу – «И надо спешить жить. Ведь нелепая болезнь или какая-нибудь трагическая случайность могут прервать ее....».

- Теперь я понимаю тебя, Николай. Тебе придется очень трудно.

- Знаю и по этому, морально готовлюсь к этим трудностям. Вот выпишусь с госпиталя, займусь самообразованием. Мне нравиться рисование. Может смогу рисовать и одной рукой.

- По профессии, плотник и левой рукой очень трудно будет выполнять плотнические работы.

- Знаешь, научишься работать и левой рукой.

- Может Вы и правы.

- Знаете, я сам летчик и вот сейчас сидел и слушал Ваш разговор и подумал, если Маресьев научился летать без обоих ног, почему, мне научится летать без одной ноги, только надо сильно хотеть и нужно вложить для этого много сил и воли.

- Вы правы, надо иметь, большую волю и терпения, чтоб все сбылось.

Поезд прибывал рано утром. Весь вагон стоял на ушах. По вагону носились медсестра и санитары, формировали кого в какую колону.

Николай и плотник попали в колону, отежающих в госпиталь, которой ехать было на окраину Москвы, а летчика отправили в другой вагон, а нам привели еще двух раненых, у которых не было руки и ног, как у меня.

Через час мы уже лежали в одной палате. Те, кто мог передвигаться самостоятельно, у них были коляски и то на одну коляску три-четыре человека, чтоб могли по полчаса погулять, а те кто не мог помогали санитарки. Ко мне прикрепили молодую девушку, примерно ей было лет двадцать пять-тридцать. Было двое детей, муж офицер, где воевал, а вернее на каком фронте, она не знала, только письма приходили редко и она, по нем очень скучала.

Время шло, Николаю становилось все лучше и лучше. Однажды после его письма, приехали его родственники. Увидев его поняли, что он не нужен им, из-за его тяжелой травмы. Они жили на третьем этаже, и им не хотелось менять такую прекрасную квартиру для инвалида сына.

Николай понял, что он близким, не нужен, мама уже возрасте, отец погиб в начале войны, при обороне Москвы. Братья учились – один артиллерийском училище, а другой в летном. Сестра была на фронте, связисткой, а тетям он не нужен.

Благодаря знакомству с плотником в поезде, а потом лежа с ним в одном госпитале, они сдружились. Выписываясь Иван Иванович, дал свой адрес. И вот теперь, Николай, лежа на койке, подумывал, перебраться, к нему жить.

Ему не хотелось перебираться жить в дом интернат, и он решил написать Ивану Ивановичу, может он перебраться к нему жить. Ответ долго не стал себя ждать.

В письме говорилось – «Николай, я с удовольствием приму тебя, чтоб ты поселился у меня. Все мои близкие погибли при оккупации. Дом чудом сохранился. Приезжай».

После этого письма, Николай, взял выписные документы из госпиталя, сев на поезд и отправился к Ивану Ивановичу. Уже сидя в поезде, который направлялся к Ивану, в госпиталь приехала его тетя и ее дочь. Узнав, что он выписался и отправляется к другу домой, они решили его догнать.

Прибыв на железнодорожный вокзал, они не застали его, он уже, как пару часов ехал к другу. Прибыв к вечере на маленькую станцию, Николаю помогли слезть с поезда. В месте с ним еще вышла семья, оба военных муж и жена. Оказывается, они были с этого села.

Оказывается они были соседями дворами. Выйдя со станции на маленькую площадь, все троя, увидели телеге и стоящего мужчину без руки.

- Здравствуй, Иван Иванович.

- Здравствуй Николай.

- Здравствуйте соседи.

- Здравствуй, здравствуй Иван.

- Николай, иди на лавочку, садись, а я подвезу телегу к ней, и ты сядешь, коляску, одной рукой смогу поднять.

- Мы поможем Вам, Иван Иванович.

Сев в телегу, Николай и новые друзья, с небогатым скарбом, отправились в село. Приехав уже за полночь, они улеглись в доме Ивана Ивановича. Наутро, соседи пошли к себе домой.

Дом весь был разграблен, стояли одни стены, хорошо, что крыша еще по божески была перекрыта соломой, но уже начали и ее снимать. Прошло более пяти лет, как Николай перебрался жить к Ивану Ивановичу. За это время они уже вдвоем плотничали.

Несколько раз приезжала, мама, которая по настоянию своей сестры, уговаривала, чтоб он домой, а Николай на уговоры не реагировал, понимал, что быть свободным человеком лучше, чем зависеть от прихоти от маминой сестры, он не хочет.

Уже давно поговаривали, что в их селе открывается медицинский пункт, где должен будет прожевать доктор или фельдшер.

Однажды, сидя дома, Иван Иванович и Николай, в дверь постучали.

- Можно…

- Да, заходите…

Николай сидел в углу и вырезал с дерева, наличник, а Иван, подсчитывал, сколько нужно доски для того, чтоб уложить полы в новой школе, за эти годы в селе очень много появилась молодых семей, у которых появились детишки.

Вот и сейчас на пороге стояла, Рита, в белом халате с медицинским чемоданом. От неожиданности, в доме наступила грабовая тишина. Из рук, Риты выпал чемодан, а у Николая из руки упали инструменты и доска с которой он сейчас работал.

Прошло минуты три прежде, чем они заговорили.

- Коля…

- Рита…

- Как ты поживаешь.

- А, ты как поживаешь, Рит.

- Да, так паршива, вот обхожу жителей села, которые имеют инвалидность и завожу личные медицинские карточки, чтоб их потом лечить, а мне сказали, живут два инвалида. Вот и пришла познакомиться.

- Замужем или …

- Была, дочь, ей четыре года, она со мной. Сейчас в детсаду. Мужа нет развилась. Мне надоела, что мая дочь видит, что он приводит других женщин в дом, а ее заставляет седеть допоздна на кухне.

- Понятно. А я, один, кому такой нужен. Никому. Вот с Иваном Ивановичем, помогаем друг, другу. Вот сейчас заканчиваем устилать полы в школе.

- Это, что школа есть. Я последний год, частенько вспоминала о тебе, Николай.

- И я частенько думаю, Рита о Вас.