Читать онлайн
"Борьба за жизни"

20 августа 2014 года. Россия

Меня зовут Владой. Мне восемнадцать лет. И мне так тяжело! Так больно! И именно поэтому я решила завести книгу-дневник, в которой я буду рассказывать злоключения, приключения и происшествия, что случились, и буду случаться со мной. Я очень надеюсь, что дневник сможет проглотить всю мою боль, всю печаль, что накопились в моём маленьком сердечке.

Рассказывать я начну всё по порядку: кто я, кто мои родители и всё в том духе…

Я — никчёмное маленькое существо, которое сложно различить среди таких же подобных мне существ. Учусь в университете… Люблю читать, изучать иностранные языки, рисовать… Ходила в различные в секции с разнообразными направлениями. Например, были в моей коллекции такие секции как: легкоатлетическая, секция по плаванию, в секцию по вольной борьбе и тому подобное… Моя внешность — это коротко обстриженные чёрные как смоль курчавые волосы, тёмная кожа как у мулатки. Мой цвет кожи разительно отличался от цвета моих родственников от того, что люблю посидеть на солнышке, погулять на свежем воздухе. На щеке моей красовался уродливый шрам, о котором расскажу чуть позже. Руки и ноги постоянно в синяках царапинах и болячках. Одеваюсь в я мальчишескую одежду. То есть я скорее похожа на мальчика, но никак не на девочку.

Моя семья.

Мама — самое милое создание на земле. Она очень красивая, нежная, добрая. Зовут её Люда и ей тридцать шесть лет. Маму я люблю больше всех на свете, но, несмотря на это ей постоянно достаётся от меня. У меня такая натура: причинять боль тому, кого люблю, лишь бы этот человек не знал, что я его люблю! Это, кажется, наверное, смешным, но это на самом деле так! Так вот, всё-таки, моя мама — лучший человек мира! И она домохозяйка.

Папа — человек знаменитый в нашем маленьком городке. Он прокурор. Очень справедливый прокурор. Ни за какие взятки он не оправдает человека, если все доказательства на лицо. Таким образом он один раз посадил в тюрьму своего лучшего друга. Для него на первом месте работа, примерно том же уровне деньги (то есть наша семья не нуждается в деньгах), потом стоим мы — его семья. То есть семья для него на последнем месте. Может, именно поэтому я не так сильно люблю его как маму, но всё же я его люблю, ведь он мой отец. Зовут его Робертом. Ему сорок шесть лет. Да, у мамы с папой разница в возрасте составляет целях десять лет.

Есть у меня ещё бабушка (мама папы). Ей шестьдесят пять лет. Зовут Валентиной. Только с ней способна разговаривать нормально, потому что я знаю, что она никому ничего не расскажет о том, что я ей рассказываю. Знаю, что бабушка смело шлёпнет меня по мягкому месту, отругает, если я в чём-то провинилась или обидела либо маму, либо своего брата-близнеца, про которого я ещё не написала. Я его оставила на десерт.

Моего брата-близнеца зовут Олегом. Мы с ним практически везде вместе. И мы очень похожи, как братья-близнецы. Именно как братья, потому что я похожа на мальчика, как писала я выше. Потому как мы близнецы, я стараюсь во всём походить на своего брата. Иногда нас даже не могут различить, и мне это доставляет огромное удовольствие до сих пор.

Ещё в нашу семью входит персидский кот и кошка, а также аквариумные рыбки. Из этого можно сделать вывод, что у нас полноценная семья со своими причудами особенностями и своим невероятным домом.

Дом наш — это шикарный дворец (по-моему, восприятию) из трёх этажей. На первом этаже находится кухня, столовая гостиная, папин кабинет, огромная библиотека, пару гостевых комнат. На втором — шесть спальных комнат со своими ваннами. На третьем — ещё три спальных и развлекательные комнаты с бильярдом и прочей дребеденью. Рядом с домом располагается огромный сад, баня с большим бассейном, а также гараж.

На этом, наверное, можно закончить мою писанину о моей семье доме.

* * *

21 августа 2014 года. Россия.

Продолжу свой рассказ. Только теперь я буду писать о том, что со мной случилось, как я жила и о том, что ещё со мной потом случится.

Мои злоключения начались с самого моего рождения. Я была непоседливым ребёнком (так говорят мои родители). Я постоянно падала с кроватки, из коляски, со стульчика. Мне словно жизненно необходимо было обо всём знать. Брат был полной моей противоположностью. Он часами мог спокойно сидит там, где его посадят. Олег остаётся таким и посей день. Ему ничего не нужно, он ничем не интересуется, совершенно не умеет драться. И почему не я родилась мальчиком?

Когда мне было три годика, я залезла на чердак нашего дома и потом вылезла на крышу. Не знаю почему, но почему-то этот момент я очень хорошо запомнила, хотя я была совсем маленькой.

В шесть лет я подралась с мальчишками из соседних домов. Домой пришла с фонарём под одним глазом и со сломанной рукой, но и мои соперники тогда так просто от меня не отделались.

Но всё это сплошные мелочи по сравнению с тем, что случилось со мной месяц назад. О таких маленьких происшествия, что описывала немного ранее, я могу рассказать очень много, но к чему всё это? К чему пустая писанина, когда помимо физической боли существует душевная, которая заставляет меня писать сейчас эти слова? Может, это смешно? Не знаю. Но мне действительно очень дерьмово на душе. Некоторые люди скажут: «Ты ещё малыш, и ты об этом быстро забудешь!» Возможно… Возможно, забуду. Но это последнее происшествие оставило на мне свой тяжёлый неизгладимый след. И это рано будет жить во мне очень долго.

В конце июля я гуляла с бабушкой в парке, когда мы отправились домой, тогда возле нас остановилась машина, кажется, что-то типа Опеля чёрного цвета. К нам подошёл бугай — здоровенный мужик, который подошёл к нам вплотную.

— Извините, не подскажите, где здесь находится банк, — спросил он грубым голосом.

— Здесь поблизости нет банков, — ответила бабушка. — Можете проехать немного дальше, там спросите и вам подскажут.

— Спасибо, — ответил мужлан и оттолкнул бабушку, от чего та упала на дорогу, потом он схватил меня и сунул в свою машину.

В машине сидело ещё три таких же здоровяка. Тогда я поняла, что сопротивление с моей стороны бесполезно, с ними мне точно не справиться. Это они скорее со мной расправяться…

Мы ехали очень долго.

— Куда мы едем? — спросила я спокойно, стараясь изначально не паниковать.

— Мы везём тебя в гости к нашему шефу.

— А как его зовут?

— Поменьше вопросов, детка! Со временем всё узнаешь. А сейчас сиди смирно.

— Хорошо, — покорно ответила я, и замолчала.

Мой чёртов нос чуял, что я влипла по самые уши и вылезти из этого дерьма, мне будет очень трудно.

Машина остановилась возле какого-то дома. Я пыталась запомнить каждую мелочь дороги, что давалось мне с огромным трудом, хотя память у меня просто шикарная.

Меня заволокли в дом, который больше напоминал деревенскую сарайку для животных. Меня усадили на стул, привязали к нему, потом куда-то все ушли, плотно закрыв за собой дверь.

Ко мне никто долгое время не приходил. Прошло часов шесть или семь по моему подсчёту. В животе моём журчало от голода. И в доме стало очень темно. Обычно я ничего не боялась, а тогда сидя в темноте, мне стало страшно.

От верёвок я избавилась практически сразу. Я обошла всю комнату, в которой находилась. И впервые в жизни не знала, что мне делать. Мне было страшно, тоскливо, одиноко. Тогда я думала: «Как там мои родители? Они, наверное, очень взволнованы. Как не хочется домой! Чёрт побери! Когда же меня выпустят из этого крысятника?» Крысятником я назвала этот дом, потому что там действительно было много крыс. Но вот их я совершенно не боялась. К паукам, змеям, крысам я относилась вполне нейтрально.

Пока я в очередной раз задумалась о своём, неожиданно открылась дверь и в неё ввались те амбалы, которые засунули меня в это захолустье. Среди них был ещё один, совершенно другой человек. Это был мужчина, который был одет во всё белое, и он был довольно-таки привлекательной внешности.

Увидев его, я усмехнулась и сказала:

— Не боитесь испачкать свой костюмчик?

На что в ответ я услышала:

— Заткнись, дура, и послушай меня очень внимательно… Твой отец не верит, что ты у меня в заложниках. И потому он не хочет мне платить выкуп за тебя. Он думает, что это ты так решила подшутить над ним. Сейчас я позвоню ему, и ты скажешь, что это не шутка. Поняла меня? Если нет, то…

— То, что тогда?

— Тогда я изуродую твоё смазливое личико, потом стану отрубать по очереди все твои симпатичные пальчики, которые могли бы прекрасно поиграть с моим мальчиком в моих штанах…

Он очень много наговорил различных угроз, а потом позвонил моему отцу, думая, что его угрозы подействовали на меня. Он поднёс к моему уху трубку своего телефона, но я лишь помолчала, тяжело дыша в трубку. Главарь стукнул меня по лицу, но так и не добился от меня нужных слов.

Тогда его амбалы избили меня, и ушли, закрыв меня опять в этом доме, бросив на последок возле меня мешок с едой. Я немного поела и стала ждать, когда они вернутся.

Пришли они, когда на улице уже рассвело.

— Ну как? Ты ещё не надумала помочь мне? Твой отец приговорил моего брата к смерти, и поэтому он заплатит мне за это в любом случае!

— Я ни в чём не стану тебе помогать. Мой отец судит по закону. Я не предам ни отца, ни закон. Делай со мной, что хочешь всё равно не добьёшься, чего хочешь этими словами! — ответила я и практически сразу же пожалела, что произнесла их. Но слово не воробей, коли выпрыгнуло, так не робей.

— Хорошо, тогда моя месть возместится на тебе, — сказал главарь.

Он приказал своим амбалам раздеть меня, после чего изнасиловал меня сам, в то время как его подстилки держали меня за руки и ноги, чтобы я не вырывалась. Потом оставили порез на моём лице и в довершении отрубили палец.

После всего этого главарь позвонил моему отцу и сказал, что может забрать меня, пока не сдохла и они все ушли. Я была без сознания, почти полдня. Придя в себя, я оделась в то, что осталось от одежды, потом оторвала от рубашки два лоскутка, одним из них перевязала руку, а второй приложила к кровоточащей щеке и отправилась домой. И при этом совершенно не помнила, как добралась.

Помню только, как отец кричал:

— Ты думаешь, что я поверю твоей маскировке? Тебе всегда удачно удавалось нанести актёрский грим и надувать нас, всю нашу семью. Ты в очередной раз позоришь меня! Где ты провела целых два дня?

— Ты всё равно не поверишь, — ответила я, и поднялась к себе в спальню. Там залезла в ванну и смыла с себя кровь. Я практически ничего не ощущала, даже боль.

Выползя в буквальном смысле этого слова из ванной, я прилепила к щеке пластырь и перевязала руку бинтом, потом оделась в чистую одежды и спустилась вниз. Мои родители, бабушка и брат сидели в гостиной, спокойно попивая чай. Я посмотрела на них с горечью и по моей щеке скользнула одинокая слеза.

— Вы мне не верите? Вы мне никогда не верили! Вы всегда воспринимали меня как шута. А я ведь всех вас люблю. Я думала, что мы настоящая семья… Но это далеко не так!.. Я перетерпела ради такое, что вы даже представить не можете! Вытерпела все унижения, всю боль!.. А вы предали меня своим недоверием… Скажи, бабушка, разве я могла так пошутить? Ведь меня на твоих глазах засунули в машину силой!!!

Бабушка тогда опустила свой взгляд в пол. А я развернулась и хотела уйти куда глаза глядят.

— Остановись, — услышал я голос отца, когда была у самых дверей, ведущих на улицу. — Куда ты собралась? Ты думаешь, что я теперь выпущу тебя из дома, чтобы ты опять сбежала в неизвестном направлении?

На эти его слова я развязала руку и отодрала со щеки пластырь. После этого я протянула отцу руку с отрубленным пальцем, при этом думая: «И этого человека я называла отцом? И любила его больше всех на свете? Ведь он не видит, что мне плохо, не видит, что я еле-еле держусь на ногах. А ведь он на самом деле совсем меня не любит!!!»

Я закрыла глаза и тихо сползла по стене на пол. Открыв глаза, увидела, что нахожусь в больнице. Я аккуратно встала с кровати. На мне была больничная пижама. В палате, кроме меня, больше никого не было. Я подошла к зеркалу, которое висело над раковиной. В нём я увидела, что на моей щеке красовалась стерильная чистенькая повязка. Рука с отрубленным пальцем тоже была перевязана другой повязкой.

Когда я хотела выйти из палаты, то наткнулась на папу, который разговаривал с врачом-хирургом. Из их разговора я услышала:

-… Если за её рукой не ухаживать, то у неё может пойти заражение, которое может привести к тому, что придётся отрезать большую часть руки, — говорил врач.

— Я надеюсь, что вы хорошо проследите за моей дочерью, — отозвался папа, но увидев меня, он замолчал.

Я сразу же захлопнула дверь. Нашла свою чистую одежду и переоделась в неё. Когда отец зашёл в палату, я уже стояла возле окна. Он окликнул меня, но я не оглянулась. Папа подошёл ко мне и попытался обнять. Но я отошла в сторону и сказала:

— Не трогай меня! Я ведь тебя позорю!!! И мне противны твои прикосновения!

После этих слов я вышла из палаты, но тут же вернулась и сказала отцу:

— Если не хочешь, чтобы повторилось такое с твоим любимым сыном, то следи за ним внимательнее. Сын — это самое твоё уязвимое место…

— Кто это сделал? — спросил отец в ответ.

— Твой враг… Тот, у кого ты осудил брата на пожизненный срок.

Я ушла из больницы. Не знаю, сколько времени и где бродила, но придя в себя, я увидела, что за мной следует машина отца. Я почувствовала, что мои щёки мокры солёных слёз. Мой отец вылез из машины и посадил меня в неё, ничего не говоря. Я покорно села. Моя рука ныла от боли. От мокрой повязки на щеке было неприятное ощущение.

Отец в полном молчании отвёз меня обратно в больницу, в которой я пробыла ровно две недели. И за это время отец ни разу не был у меня, я была благодарна ему за это.

На следующий день после выписки из больницы я пошла в магазин, чтобы купить к университету тетради, ручки другие канцелярские принадлежности. Там я встретила отца. И опять началось очередное моё происшествие.

В магазин бросили какую-то банку, из которой повалил едкий белый дым, от которого вскоре все люди в магазине попадали в бессознательном состоянии. Когда я пришла в себя, то поняла, что снова нахожусь в заключение, но неизвестно где. Прошло какое-то время и за мной пришли два мента. Только тогда я и поняла, где я нахожусь.

Менты отвели меня в зал суда. И как же быстро всё произошло, просто удивительно! Порой такие дела, как было у меня, длятся неделями и месяцами. А меня осудили на пять лет пребывания в тюрьме строгого режима.

Увидев отца в зале суда с подвешенной в гипсе рукой на специальной повязке и ненавистью в глазах, я уже тогда поняла, что наказание (только неизвестно, за что) мне не миновать… В тот момент я совершенно ничего не понимала. Я не слышала, в чём меня осуждают…А осудили меня на пять лет за то, что я якобы убила папиного напарника и ранила самого отца. Но это же смешно! Я, как и все тогда упала в обморок, но придя в себя, обнаружила, что на моей голове повязка. Сказали, что мне пробили голову, пытаясь остановить меня.

И вот сейчас я сижу в своей камере. Уже двенадцать часов ночи и мне не спится. Я думаю о том, кто так жестоко поступил со мной. И главное почему папа поверил в это? Неужели ничего не поддаётся его логике?..

Сегодня я получила первое письмо от мамы. В письме она пишет о том, что до сих пор не может поверить в случившееся.

Я тоже не верю, но это правда, жестокая, гнетущая душу, правда. И от неё никуда мне не деться. Отец меня проклинает, теперь даже и слышать обо мне не желает. Ну что ж на это всё воля божья!!!

Скоро начало учебного года и здесь тоже есть возможность учиться. Поэтому, чтобы не терять время, пройдя множество всяких проволочек, я подала заявление и поступила учиться в вуз на юриста. Как таковой литературы в библиотеке тюрьмы не было. Поэтому я написала письмо бабушке, попросив её, чтобы она прислала мне определённую литературу по списку, которую мне прислали из вуза. И до начала учёбы, я начала её штудировать.