Читать онлайн
"Взирающий в вечность"

Когда вместо шишек на хвойных ветвях появились первые коконы, Далмах смекнул: он на верном пути. Чем дальше он заходил, тем больше ландшафт являл ту, другую сторону. Тропы явно были не для людей, и не их ногами проложены, хотя ещё километр назад встречались остатки цивилизации.

Путник был впечатлён тем, как миры сочленялись. Швы были настолько искусными, что не знай он наверняка, что ждёт впереди, решил бы, что голову опутал морок. Переход практически не ощущался, но с каждым пройденным метром мир менял краски и очертания. Это одновременно влекло и пугало. Привычной растительности уже не встречалось, её заменяли жиловидные волосы, в растопырку торчащие из земли, и жгуты, свисающие прямо из облаков. Последние походили чем-то на ленточки, потому что так же вальяжно колыхались от ветра.

Прежде чем отправиться в странствие, Далмах хорошо подготовился. Он знал этот мир лучше, чем свой, хоть и был тут впервые. Ему было ведомо, что небесные «жилы» только выглядят, как ветхие путы, но когда дело касается крови – ведут себя совершенно иначе. Если они её чуят, то спускаются вниз прочесывать местность, втягивая в бездонное жерло всё, что повстречается на пути. Это их единственное вкусовое пристрастие, а так отведённая роль у них примитивна – чистильщики. Избавлять земли от мусора – самого разного, который они потом переваривают, гоняя по плавающим в воздухе венам, чтобы позже исторгнуть обратно, только в виде чистой энергии. Иногда они путают тех, в ком ещё теплится жизнь, с теми, с чьей плотью она распрощалась. А значит, чтобы не разделить участь наравне с трупами, лучше не приближаться. Смотрелись они не очень внушительно, но холодок по спине всё же блуждал.

Тропа тоже была не обычна. Она имела привычку отращивать ложные рукава, уводя редких путников в невозвратную бесконечность. На некоторых участках из того, что здесь представляла из себя земля, росли самые настоящие рты. Большие, маленькие, зубастые, с несколькими языками, а иногда и жалами, как у пчёл. Но и про них Далмах был в курсе. Он знал – они отлично сливаются с местной средой, когда выжидают добычу. Даже местная фауна не всегда могла распознать в пыльном ухабе спящую смерть. Но поскольку район был засушлив, время от времени рты раскрывались, вываливая на землю свои языки, чтобы добыть хоть немного живительной влаги. Потому пройти беспрепятственно данный участок можно достаточно просто – брызгая на землю водой. Эти знания позволили не распрощаться с ногами, пока губастые твари, причмокивая, слизывали с земли иссохшие капли.

Остерегаться стоило не только местную живность – весь мир являл собой сплошную опасность, хоть и был бесконечно красив. Тени вздымались, как пар из горных расщелин, и гонимые шепчущим ветром растягивались по долинам и меж горных хребтов. Они были безобидным явлением, но только для тех, кто не податлив страху. Всё, на что ложилось их полотно, старилось, тлело и разрушалось, пока тень вновь не отступала. Далмах знал, что именуют их зеркалом бездны. Они демонстрировали тот самый конец, который неизбежно всех ожидал.

Прямо над головой в небесном пространстве то и дело прожигало огромные дыры, из бездны которых взирали тысячи глаз. На обочинах троп встречались воронки, мнущие и комкающие физический мир, всасывающие его в свои недры; хищные плети, выдающие себя за перекати поле; ручьи, расщепляющие сознание; крылатые черви и ещё много чего, склоняющего немедленно развернуться и броситься прочь. Другой, наверное, так бы и поступил, но не Далмах. Цель, что довела его ноги до изнанки вселенной, не простила бы ему этой слабости.

Хоть он и был осторожен, но край чёрного покрывала всё же скользнул вдоль предплечья. Оно мгновенно посинело и удлинилось. Всё произошло очень быстро, видение не успело набрать достаточно резкости, но судя по силуэту, плоть напомнила чем-то клешню. Далмах отдёрнул конечность и на шаг отступил, пропустив плывущую тень в сторону запада. Рука мгновенно восстановилась, а вот мысли так не смогли, породив зачатки волнения. Оно было недолгим. Потому что вскоре по земле в сторону горизонта потянулся белый налёт.

Путник остановился. Даже после диковин, что успел повидать, ему с трудом верилось, что наконец подобрался к своей заветной мечте. Предвкушение ещё больше топило в себе хладнокровие. Он знал – его уже ждут.

Время власти здесь не имело – при том, что текло так же, как и в мире людей. Далмах не мог знать, день у него ушёл на дорогу, или целая вечность.

Белые простыни опутали всё, на что падал взгляд. Паутины было так много, что становилось не по себе. Но количество не так волновало, как содержимое. Буквально повсюду мерцали цветными огнями ватообразные субстанции, напоминающие запутавшиеся в сетях облака. По размеру они были не больше мяча. Оплетенные паутиной, точно вуалью, они теряли немного в насыщенности, но не красоте. Даже при том, что был день, они выглядели как небесные муравейники, напичканные светлячками. Далмах знал, что за создания охраняют подобную красоту, и это вселило в него ещё больше уверенности и надежды. Подвалы сознания – те самые двери, за которыми хранят обычно самое сокровенное. Через них можно взглянуть на обратную сторону каждого человека. Ту самую, которую не принято показывать. И если они здесь, значит, легенды не лгут.

Когда на горизонте он увидел местное солнце, то понял – добрался. Оно представляло собой белый сгусток, вокруг которого поясом астероидов волочились сотни тысяч таких же туманностей со светлячками.

Нужно ждать. Час, день, год, если потребуется, потому что владыка этого мира сам снизойдёт до него, когда ему это заблагорассудится. На этом его путешествие окончено. Ноги наконец встретили край, тот самый, за которым не пролегало ничего, кроме вечности. Здесь был конец всего сущего.

– Твои поиски обречены, – Далмаху улыбнулась удача, владыка не стал томить его ожиданием.

«Солнце», что несло свет в этот мир, зашевелилось. Это был кокон, в котором, согласно легендам, пребывает местное божество, взирающее сквозь слои реальностей. Далмах знал, с чем суждено было встретиться. Он готовил себя к этому очень давно, но всё равно не смог избежать трепета и мандража, которым сдался без боя. Занервничал, как мальчишка, а когда владыка стал показываться на глаза –неосознанно отступил.

Каждая из синих конечностей напоминала шипы, как у терновника, только более изящной форы и с соответствующими габаритами. Прядильное туловище размером с мелкий автомобиль было исписано красно-синими иероглифами на вряд ли существующих языках. Там, где располагались суставы, не касаясь плоти, вращались жёлтые кольца, символизирующие ключи от особых миров, куда доступа смертным не было. Вместо сочащихся ядом клешней была обычная челюсть, подобная человеческой. Но вот что действительно впечатляло, так это глаза. Каждое око взирало куда-то за пределы человеческого понимания. Все они были разные, как размером, так и оттенком, светясь под стать неоновой лампочке. Прямо над ними, медленно вращаясь, парили миниатюрные модели вселенных, чьё количество так же ровнялось восьми.

Паук стал приближаться. Внезапно сильное желание броситься в бегство рассеялось, а его место заняли спокойствие и безмятежность – воздействие ауры божества.

– Почему? – совершенно без страха спросил путник.

– Потому что искомое гораздо ближе к тебе, чем ты думаешь. Не стоило проделывать такой путь.

В каждом слове чувствовалось нечто возвышенное. Оно наполняло старое тело Далмаха энергией, которую он растратил в пути.

– Не сомневаюсь в твоей мудрости, но я не из числа зрячих, поэтому и пришёл туда, где подскажут, куда следует присмотреться. К тому же, легенды гласят, что все, кто добрался, ушли отсюда счастливыми.

– Легенды могут трактоваться неверно. Сменяя уста, они теряют истины в весе, а от вымысла тяготеют.

Паук завис в воздухе, расправив свои могучие лапы, будто в ожидании добычи.

– Не знаю, как остальным, а мне посчастливилось встретиться с человеком, что приходился дальним потомком одному твоему посетителю.

Владыка заинтересовался.

– И что же он поведал?

– Что не стоит искать тебя.

– Почему не послушал?

– Потому что, несмотря на все риски, он получил то, зачем приходил.

– Ты уверен, что он получил именно то, зачем приходил?

Далмах чувствовал – владыка специально опустился до его уровня, чтобы была возможность общаться.

– Удовлетворение жизнью, – пояснил старик, – ведь мы об этом?

Арахнид выжидающе молчал, всматриваясь в гостя своими божественными очами.

– О нём самом, – ответил, наконец, повелитель.

– Я знал, что ты способен дать этот драгоценный подарок.

– Тогда ты ещё должен знать, что цена непомерно высока.

– Я не боюсь смерти, если ты о ней. Но вот что действительно меня страшит – умереть разочарованным за все впустую прожитые годы.

– Есть вещи пострашнее смерти.

– Но нет ничего хуже бесцельного существования. Тебе трудно это понять. Ты могущественен. Ты зришь сквозь миры и саму ткань времени. Тебе не дано ощутить, что такое мука бессмысленности бытия, но что ещё более страшно — скоротечность этой бессмысленности. Я наивно полагал, что смогу заполнить пустоту, когда обрету семью, но я ошибался. Ошибся и когда достиг несметных богатств, которые должны были купить мне всё это счастье. Даже безграничная власть не лишила меня этих страданий. Тогда мне ничего не оставалось, кроме как влачить своё жалкое существование. Так бы и по сей день продолжалось, если бы в мой замок на подаяние не заявился мудрец, тот самый, что поведал мне о своём давно усопшем родственнике. И с того самого дня моя жизнь обрела смысл и новую цель. Во мне загорелся огонь доселе невиданной мощи. Именно он поддерживал меня все эти годы, пока я искал весточки о тебе, цепляясь за каждую кроху, выворачивая мир наизнанку. Моя воля найти тебя покорила десятки земель и сотни тысяч умов. Ты же всё это знаешь. И после этого думаешь, что меня страшат мысли о смерти? Взгляни на меня. Всмотрись во все морщины, выжженные годами. Мне уже недолго осталось. Отправляясь в дорогу, я предвидел, что могу не вернуться. Для меня жизнь – картина, изученная до самых мелких и тонких мазков. Ничего нового я в ней уже не найду, а потому, какую бы цену ни пришлось заплатить – я готов.

Божество молча смотрело на человека.

– Ну, так что, – под давлением неопределенности спросил Далмах, – это правда… что смогу обрести тот самый вкус жизни, который испытывают просветлённые и мудрецы?

– Правда, – утвердительно ответил владыка, – но прежде, подумай, нужен ли тебе для этого я?

– Естественно нужен! Мой выбор давно уже сделан.

– Подожди торопиться. Я знаю о твоей жизни всё, и даже больше, чем ты. Прямо сейчас, я вижу каждое мгновение отведенного тебе времени, как и то, сколько раз ты проходил мимо той истины, за которой пришёл. Ты намеренно её игнорировал. Ты выбрал пятнадцатилетний путь, чтобы дойти сюда, хотя следовало просто посмотреть внутрь, а не во вне. Пойми, обратной дороги может не быть.

– Я прекрасно понимаю, что ты прячешь в своей паутине идею великого замысла, из-за чего на вопрос «что со мной будет» не дашь прямого ответа. Верно?

– Верно.

– Тогда чего ждать? Я давно уже всё решил. Видеть истину и чувствовать её – разные вещи, а я устал жить в мире, в котором её чувствуют все, кроме меня.

– Раз мои уговоры бессильны, то будь по-твоему. Переход пройдёт безболезненно и ты получишь наконец то, чего так вожделеешь.

Реальность заволокло коркой. Прозрачной, как лёд, но тонкой, как скорлупа. Всё отвердело. Сердце остановилось, удлинив тишину между ударами. Он ощутил странное чувство беспомощности, точно нагой, застрявший на дрейфующий льдине посреди бескрайнего океана. Реальность тускнела по мере того, как в глазах, над зрачками, крошечные пауки плели свои белые сети, перекрывая проникновение света к сетчатке из мира людей, но открывая взор в новый, из недоступного человеку. Он ощутил, как в его разум, как в косу, начинают вплетаться новые нити. Их становилось всё больше и больше. Казалось, сейчас они его переполнят, но вместе с количеством рос и охват. Он возвышался, ширился и рос. Его сознание, как тесто, зарумяненное огнем, становилось всё больше. Течения судеб устремились через него и он узрел…

– Что это? – глядя в бескрайний космос жизни, спросил он, пытаясь унять легкую дрожь.

– Это то, зачем ты пришел — истина.

– Она прекрасна… бесконечна… а хотя стой… подожди… я вижу… я чувствую… она циркулирует сквозь вселенную. Её начало, оно здесь, в наших сердцах! – восторженно воскликнул Далмах, смотря куда-то в глубины, но не замечая того, что вокруг. – Даже не так! Оно глубже! Ещё глубже! Мы лишь проток, через который истина стремится обратно в русло вселенной, чтобы потом вновь начать новый виток. Значит, мой вдох может быть связан с рождением новой звезды, так же как выдох — с её смертью. Из малого произрастает большее, но большее никогда не перестаёт быть малым. Так вот оно что…

– Что же? – спросил Арахнид.

– Она универсальна. Для каждого истина своя. Для здорового и больного, для бедного и богатого. В том, чтобы быть и не быть тоже заложена истина. Мы просто этого не понимаем. Нет, не так. Мы это не принимаем, считая, что она для всех одинакова. Получается, истина – это выбор, который я сделаю. Шаг, который осуществлю. Это потрясающе, великолепно. Каждый вдох каждого живого создания – я словно делаю его вместе с ним. Я слышу их мысли, я ощущаю их чувства – эту бескрайность и многообразие. Я вижу своих близких… вижу то, как они ждут меня, как любят меня, как хотят быть рядом со мной. Я будто сам есть эти чувства, порхающие внутри их сердец. Теперь я хочу ощутить это кожей, хочу почувствовать на себе их дыхание, прикосновения. Это непередаваемо, нет таких слов, чтобы описать всё, что я сейчас чувствую. Я будто есть всё и одновременно ничто. Но…

– Что?

– Всё это так и не принесло мне желанного удовлетворения. Где же обещанное наслаждение?

– Оно скоро взрастёт.

Далмах не совсем понял смысла, потому разогнал вокруг себя эти звезды, как ряску на водной поверхности, чтобы обратить свой бесконечный взор обратно — на дно. После увиденного, он не сильно поразился, когда нашёл себя одиноко стоящим со стороны. Волнение появилось, когда осознал – он смотрит на мир не просто с другого угла, а глазами того, кого ещё недавно просил об услуге. Он осмотрел себя и вместо человеческого тела нашел лишь контуры огромного паука.

– Что это?! – воскликнул он.

– Новое пристанище твоей души, – прозвучал ответ. И слова шли... из его старого тела.

– Как… как это понимать?

– Как новую истину – осознанный выбор, который ты сделал.

– Ты украл моё тело?!

– Не так. Ты пришёл и забрал моё, а мне досталось то, от которого ты отказался.

– Верни всё обратно! – закричал Арахнид.

– Увы, но это уже невозможно, – старик протяжно вздохнул. – Таковы правила. Как и в прошлый раз.

– Что значит в прошлый…

Паук вдруг осекся и поджал под себя все восемь лап, как при опасности.

– Да. Чтобы избежать лишних вопросов задай их вселенной, она теперь твой единственный спутник, который ответит на всё, разве что кроме...

– Чего?

– Того, когда придёт следующий… ищущий истину.

– Но… но…

– Я не имел права говорить прямо, что тебя ждет. Так же как и ты теперь скован этими кандалами. Но я имел возможность отговорить тебя, что делал и предыдущий заблудший, пытаясь меня вразумить. Выбор сделан тобой в трезвом уме и доброй памяти. Самостоятельно. Посему тебе и нести теперь это бремя.

– Но как же… моё тело?..

– Я позабочусь о нем.

– Оно всё равно скоро…

– Я знаю. Но даже этих крупиц времени хватит, чтобы насладиться всем тем, что являет собой жизнь. Ты сам сказал: «Видеть истину и чувствовать её – разные вещи». Это тело нетленно, – старик кивнул на плоть паука, – теперь ты будешь ждать следующего, кто снимет с тебя эти оковы. Я очень надеюсь, что для этого не потребуется вечности. Но ты же уже понимаешь, что может случится и так, что твоя смена не явится никогда, вплоть до самого конца человеческой эры…

– Как же мои близкие?

– Я поступлю так же, как и предшественник – выдам себя за тебя и проживу остаток отмеренных дней в заботе и счастье. Я дам им всё, чего не дал ты. А тебе остаётся лишь наблюдать, понимая, чего лишился. Теперь ты уяснил, что значит удовлетворение жизнью? Теперь, когда ты наконец понял, какой драгоценностью обладал, я могу заявить, что сдержал обещание – дал тебе то, зачем ты пришёл.

Старик опустил голову в знак сожаления.

– Мне не повезло, живыми своих близких я уже не застану, надеюсь, тебя это не постигнет. Но, буду честен с тобой, что-то подсказывает – тебя ждёт та же судьба.

Старик повернулся спиной к новому Повелителю и пошёл потихоньку обратно.

– Вечная жизнь, – обреченно сказал Арахнид. – Страшнее смерти… лишь вечная жизнь.

– Да прибудет с тобой истина, – не оборачиваясь, сказал старик, – за которую ты так дорого заплатил.