Читать онлайн
"Затерянные в Арктике"

(Из цикла: «Пропавшие экспедиции»)

********

Объем книги:

Страниц — 14

Слов — 5 364

Знаков (без пробелов) — 31 910

Знаков (с пробелами) — 36 664

Авторских листов — 0,8 / 0,9

********

Из найденных записей дневников, обнаруженных в архивах Адмиралтейства Петербурга. Пожелтевшие страницы, едва уцелевшие в морской воде, были подвергнуты реставрации. Текст восстановлен и отредактирован сотрудниками Архива.

Дата установлена: 24 августа 1891 года.

Запись первая:

«Меня зовут Алексей. Делаю запись в дневнике, пока Василий бродит по острову в поисках пропавших товарищей. На нашем маяке творится что-то непонятное. Два месяца назад исчезли бесследно двое напарников, ожидая баркас с материка, куда их должны были забрать на отдых. Мы вдвоём остались одни. Баркас так и не прибыл. Его нет и по сей день. О нас словно забыли. Искали товарищей по всему острову, обшарили едва ли не каждый аршин земли. Никого. С ними исчезла и собака, до этого обитающая в будке. Цепь на месте, а пса нет. Вместе с исчезновением напарников пропали и птицы. Сначала птицы, потом звери. Башня маяка посылает свет, но он какой-то пустой, мёртвый, жуткий и странный. Василий говорит, что это происки каких-то духов, с давних пор посещающие наш маяк. Месяц назад было вообще что-то несуразное. Отчаявшись в поисках, мы провели весь вечер в своей комнате отдыха, боясь выходить наружу. Остров затих, будто вымер напрочь. Ни звука, ни шороха, ни шелеста ветра. Сейчас пишу, а у самого от страха дрожат руки. Не спали всю ночь, прислушиваясь снаружи. Когда вечером закрылись в башне, спустя какое-то время нам показалось, что маяк начинает дрожать. Эта дрожь усилилась в тот момент, когда над смотровой площадкой громыхнуло громом. Мощность удара была настолько огромной, что у нас заложило уши. Теперь каменная кладка не дрожала, а ходила ходуном. Казалось, разверзлись все небеса над нами. Ни ливня, ни дождя, только оглушительные раскаты грома…»

Запись вторая, отредактированная и восстановленная:

«А потом среди грохота наступила тишина. Полная и звенящая. Мы с опаской отворили дверь, выглянув наружу. То, что мы увидели, заставило нас едва ли не поседеть на месте. Василий даже присел от ужаса. И посмотреть было на что.

Прямо над нами, в каком-то непонятном шуме зависло железное чудовище с вращающимися лопастями. Какая-то винтокрылая машина, настолько огромная, что от её вихрей и гула сыпалась штукатурка внутри маяка, разбрасывая вокруг себя потоки воздуха, казалось, вот-вот накроет нас с головой. Это чудище зависло над башней, затем, вращая винтами, сделало облёт, поднимая с земли вихри пыли. Нас едва не снесло на месте. Василий упал на колени, неистово крестясь, а я всё не мог рассмотреть эту махину. Такого я прежде никогда не видел. Чтобы машина летала по воздуху? Да это же самое настоящее исчадие ада! Она была настолько совершенной, что не поднимается перо написать это сотворённой руками человека. Небесное божество, не иначе!..»

Запись последняя (наиболее пострадавшая от времени):

«Дописываю. Сегодня 24 августа 1891 года. Что будет со мной – не знаю. Если кто прочтёт эти записи – знайте: я не полоумный. Не сошёл с ума и не лишился рассудка. Всё так и было! Когда небесный механизм с пропеллерами уже начал опускаться к земле, Василий выскочил и с диким воплем побежал в сторону будки. Там его и застигла белая пелена тумана. Небо словно раздвинулось и упало к ногам. Образовалась пустая дыра, куда начало засасывать моего напарника. Воронка вихря закружила его, всосала в себя и растворила без остатка. Туда же пропало и железное чудовище с винтами. Дыра закрылась, стало тихо, всё исчезло. Я остался один.

Теперь я думаю, что и наших товарищей поглотила эта раскрывшаяся дыра. Их и собаку. А потом птиц и зверей. Сейчас я один уже целый месяц. Ни вестей, ни баркаса, ни живности на острове, ни-ко-го! Вчера слышал снова этот гул над башней. Если пустая дыра окажется вновь над маяком и из неё что-то вывалится, не знаю, что буду делать. Пропаду вместе с остальными? Исчезну? Растворюсь в воздухе? До сих пор не представляю, с чем меня свела судьба. Заканчиваю писать. Снова слышу этот грохот.

Люди! Кто найдёт эти записи, передайте моей семье, что я честно дежурил всю смену, ожидая отправки домой. Но баркаса всё нет. Месяц один на острове! Грохот становится сильнее. Маяк колыхает в разные стороны. О, Боже! Пресвятая дева Мария! Снова это железное чудовище из облаков! Вихрь спирали…

Прощайте!

Да сохранит меня Господь!»

Записи обрываются.

********

1987 год.

Карское море.

Остров Вайгач близ архипелага Новая Земля.

Семидесятый градус Северной широты.

10 часов 08 минут по местному часовому поясу.

***

— Странными зигзагами рисуется судьба человека, Витя, говорю тебе как признанный знаток человеческих душ, — пошутил Николай, бортмеханик вертолета Ми-10К.

Они с Виктором только что миновали ангар, выйдя к взлетной площадке, на которой в режиме отдыха стояли три вертолета: два Ми-8 и один красавец-гигант Ми-10К. Именно на этом чуде инженерной техники им предстояло сейчас вылететь по направлению к мысу Желания на Новой Земле, где со вчерашнего дня по данным метеостанции начали происходить непонятные события. Сначала оборвалась связь с самим мысом, на котором находился узел связи научного модуля Географического отдела Академии наук, затем все наружные датчики всевозможных приборов стали зашкаливать небывалым всплеском магнитной амплитуды. После этого аэрофотоснимки со спутника показали возникшую буквально ниоткуда громадную озоновую дыру, которой здесь, в этих широтах, в общем-то, не должно существовать совершенно. По всем сейсмологическим и геодезическим показателям озонная дыра находилась на сотни километров севернее, точнее уже за восьмидесятой параллелью, далеко от архипелага Франца-Иосифа. А тут еще местный циклон, отклонившийся по каким-то неизвестным причинам вправо, отчего нарушил все равновесие Арктического региона планеты. Задумались в Географическом обществе, задумались в Архангельске, Нарьян-Маре и Норильске. Срочно был созван научный совет; даже созванивались с самой Академией наук. Никто толком не мог объяснить. Компьютерная развертка спутниковых снимков показывала небывалые магнитные возмущения над неприглядным маленьким островком, затерявшимся среди таких же десятков кусков голых скал возле Новой Земли. Он был приметен лишь тем, что на нем когда-то сотню лет назад размещался старый, забытый всеми брошенный маяк, давно уже отживший положенный срок службы. На островке с тех самых пор никто не жил и не обитал. Пролетающие вертолеты видели с высоты полуразрушенную башню, давно покрытую плесенью и лишайником. Редкие птицы гнездились на его скалах, а в небольшом лесу в глубине острова не было замечено никакой живности. По каким причинам маяк закрыли, никто уже давно не помнил. Уже сто лет как остров был пуст. Туда никто не заплывал, там никто не швартовался, туда даже не приземлялись вертолеты.

Но вот циклон, внезапно повернувший к острову, и озоновая дыра, возникшая буквально ниоткуда над ним, обнаружились учеными впервые.

Потому и был послан на разведку экипаж вертолета отдела Северной дислокации, потому и шагали сейчас к машине второй пилот Виктор с бортмехаником Николаем. Потому и поучал старший по возрасту Николай своего младшего напарника Витю, которому едва исполнилось двадцать пят, тогда как самому Николаю уже перевалило за сорок. Оба друга были не разлей вода, не раз вылетавшие на такие вот сомнительные феномены природы, которые в Арктике происходили с завидной регулярностью.

— Ты о чем? – спросил Витя, поспевая за решительными шагами Николая. Погода была нелетной, вьюжило, но у трапа их уже поджидал командир экипажа, проверяя запас топлива с двумя механиками ангара.

— Я о том, друг мой, что зигзаги судьбы иногда играют с нами нежелательные шутки. – Он прикрыл глаза рукой и, задрав голову, бросил взгляд на серое неуютное небо. – Вот же черти угораздили лететь именно в такую погоду, - чертыхнулся он, отвлекаясь. – Да. О чем это я? Ну, вот посуди сам. Три года этот странный остров не подавал никаких признаков жизни. Ни света маяка, ни озоновых дыр тебе, ни магнитных возмущений. А ты, кстати, слышал легенду о нем, дошедшую до наших времен в ненецком местном фольклоре?

— Что-то краем уха слыхал, но ни черта так и не понял. А что? Это имеет какое-то отношение к нашему сегодняшнему вылету?

— Как сказать… — задумчиво протянул Николай.

Они уже подходили к взлетной площадке.

– В двух словах эта легенда выглядит так. Некие смотрители маяка в прошлом столетии исчезли напрочь с острова при их дежурстве. Не было на острове ни лодки, ни пристани, только маленький причал для баркаса, раз в полгода доставлявший провизию с почтой. Все это стало известно из старых пожелтевших дневников, якобы попавших в Адмиралтейство Петербурга совершенно неизвестным образом. Кто нашел эти дневники, и кто доставил их на материк, так и кануло в вечности.

— А что в этих дневниках?

— Сто лет прошло, Витечка, побойся бога! Впрочем, по всем тем же легендам, там якобы описывались события исчезновения последнего смотрителя. Он, вроде бы и писал последние строки прежде чем исчезнуть навсегда.

— И что писал?

— А вот тут, дружочек мой, и есть самое интересное в этих легендах. Последний уцелевший смотритель якобы описывал некую гигантскую винтокрылую машину, вывалившуюся из образовавшейся в тучах пустой дыры. Представляешь?

— Винтокрылую?

— Да. Иными словами – ВЕР-ТО-ЛЕТ!

Витя споткнулся и замер, остолбенев на месте.

— Погоди! Так ведь это…

— Да-да! – обернулся Николай. – Это был конец девятнадцатого века, и ни о каких вертолетах человечество еще слыхом не слыхивало. Как ты знаешь, их неудачные первые прототипы появятся только спустя десятилетия, да и то будут едва подниматься в воздух первые несколько лет. А тут сразу «летающая машина с винтами» судя по его прощальным записям. И описывает он ее вполне отчетливо, в здравом уме и памяти. Вместе с неведомым вертолетом он указывает воронку смерча, поглотившую его товарищей с собакой. На этом все. Запись обрывается, в конце упомянув, что снова слышит тот самый грохот. Потом он исчез.

Витя поспешил за Николаем.

— И где сейчас эти дневники?

— А черт их знает. Очевидно, где-то в архивах все того же Адмиралтейства. Сто лет ведь прошло. Свержение самодержавия, революция, сталинизм, война, первые полеты в космос, брежневский застой, перестройка Горбачева… Воды-то много утекло.

— И ты хочешь сказать, что мы…

— Сейчас направляемся как раз к тому самому острову, на котором исчезли последние смотрители маяка.

Заметив недоуменный взгляд своего младшего друга, Николай улыбнулся и подтолкнул вперед.

— Ладно. Пошли взлетать, а то Андрей вижу уже хмурится. Об остальном побеседуем во время полета. Лететь-то как минимум часов пять. Сначала к острову Вайгач, потом обогнем его и углубимся в десятки разбросанных островков.

— Так с ними что, по-прежнему нет связи?

— С кем?

— С радиорубкой острова Вайгач.

— Вроде бы нет. Андрей лучше знает. Как взлетим, так и спросим. Заодно, может, расскажет тебе до конца эту историю.

Они подошли к взлетной площадке как раз в тот момент, когда механики отцепляли заправочные шланги. Андрей мерил шагами территорию, заложив руки за спину, угрюмо глядя под ноги. Настроение у командира было скверное.

— Не буду ничего спрашивать, — толкнув в бок, шепнул Витя. – Глянь на его настроение.

— Мда-а… — со вздохом протянул Николай. – Вот же незадача с этим чертовым островом. Три года ни слуху, ни духу, а тут все разом: и дыра озоновая и взбесившийся циклон и магнитные возмущения небывалой силы. Тут кто хочешь будет в ярости.

— Быстрее взлетим, быстрее вернемся!

— Ты прав. Пошли заводить двигатели.

И, не отвлекая командира от мыслей, они, миновав длинную хвостовую балку с иллюминаторами, влезли по трапу в салон огромной машины. Там их уже поджидали двое научных сотрудников Академии наук, специально присланных для выявления столь непонятного природного феномена.

Спустя десять минут, гигантский Ми-10К, набирая высоту и рассеивая потоки турбулентности, оторвался от площадки, беря курс на острова Новой Земли.

…Там их ждала неизвестность.

********

Пять часов полета прошли без каких-либо происшествий. Андрей, как командир экипажа, почти всю дорогу молчал, и Николай с Витей старались его не трогать, справедливо полагая, что ему необходимо личное пространство.

— Знаешь, что я тебе скажу, Витя? – держа курс на одинокий островок архипелага, заметил Николай. — На Земле вполне достаточно жизни, чтобы заселить пятьдесят таких планет, как наша. Вирусы, бактерии, животные, люди: каждый вид занимает свою нишу. Борются, убивают, выживают. Вот тебе полноценные и уникальные создания природы, как раз пригодные к переселению.

— Это ты к чему? – выверяя курс по приборам, спрашивал Виктор, косясь взглядом на молчавшего Андрея. Хотелось разговорить командира, втянуть в разговор, но оба не знали, каким образом это сделать. Приходилось импровизировать.

— Я о том, что, если найдем на этом островке хоть какую-нибудь живность, сразу внесем ее в потенциальных переселенцев на другую планету, — попытался шуткой разрядить гнетущую атмосферу Николай. – Будешь первооткрывателем новых форм жизни.

— Сначала планету надо открыть, подходящую для жизни, — откликнулся младший товарищ, — а потом уже думать о переселении. На Марс еще не добрались, а ты о каких-то далеких планетах…

Беседуя таким образом, они миновали остров Вайгач, несколько раз пытаясь выйти с ним на связь, но все было напрасно. Решили завернуть на обратном пути. Молчавший третьи сутки узел связи не давал им покоя.

Летели долго. Пока все складывалось хорошо. Пару раз в кабину пилотов заглядывали научные сотрудники, узнать, когда будут на месте. Витя вежливо отвечал, что уже на подходе.

— Кстати, а где свернувший в сторону циклон? – спросил он одного из ученых. – Скоро увидим?

— Он уже перед нами, — ответил тот, сверяясь с какими-то геодезическими картами. – Еще минута, и войдем в него целиком.

…Именно в этот момент все и произошло. Облака над кабиной раздулись в объеме, принимая форму гигантских зрачков, будто следящих за курсом машины.

Ураганом пронесся стремительный напор воздуха, закручивая спирали турбулентности. Ударил в иллюминаторы. В салоне машины посыпались приборы и прочая оснастка. Рвануло ветром. Навстречу летел – через облака! – фрагмент деревянной мачты, расщепленный ударом молнии. Вертолет, словно провалился в пустоту огромной воздушной ямы, теряя направление полета. Он стал падать, увлекая за собой вихревые потоки воздуха, навстречу разверзшемуся морю, поверхность которого дыбилась от небывалого шторма. Машину начало швырять из стороны в сторону.

— Теряю управление! – прокричал Андрей, выходя из состояния ступора. – Рули на себя!

— Есть, на себя! – проорал в ответ Витя, синхронизируя управление с командиром. – Мы падаем?

— Нет. Нас всасывает в какой-то смерч воронки! Ложимся на правый борт!

— Есть, на правый борт!

Машина стала заваливаться на бок, выполняя заданный маневр. Облака расступились. Полыхнуло гигантским разрядом молнии. Из моря вырывало водяные смерчи, закручивая в штопор. Под собой они увидели огромные волны, кидавшие небольшую шхуну, как скорлупку ореха. Николай успел заметить, что оснастка шхуны была довольно необычной.

— Не понял… — прокричал он сквозь грохот грома. – Откуда здесь корабль, судя по конструкции паровых котлов и мачт с парусами, относящийся к девятнадцатому веку?

Ему никто не ответил. Вертолет болтало в воздухе, швыряло от борта к борту, кренило и ударяло сполохами молний. Затем – раз! – и все в мгновение утихло. Машина вздрогнула последний раз, еще раз громыхнуло громом, и вертолет выровнялся. Двое ученых, поднимаясь с пола, прильнули к иллюминаторам. Секунда – и в море прогремел ошеломляющий взрыв, сразу разметав останки шхуны на несколько сотен метров. Гриб пламени взметнулся в небо, разбух, замерев, потом опал в пучину, едва не достигнув днища вертолета, отчего машина, вздрогнув всем корпусом, накренилась вперед, теряя высоту. Андрей успел выровнять курс, отчаянно выругавшись. Витя синхронно дублировал все манипуляции командира.

— Что это было? – вытирая вспотевший лоб, уставился он на Николая.

— Сначала шквал ветра и молнии. Нас буквально «выплюнуло» из воздушной дыры навстречу шторму. А потом взорвалась шхуна.

— Какая шхуна?

— Древняя… — осекся Николай. – С парусами и паровым котлом.

— Как это?

— Не из нашего времени.

— А из какого, едрит его в пень?

— Из прошлого.

Наступила тишина. Облака вновь закрылись над ними, исчез провал, исчезла дыра. Небо было свинцовым, тяжелым и нависшим.

— Кто-нибудь объяснит мне, что здесь произошло? – обернулся он через плечо к двум бледным ученым. – Где мы только что побывали? Откуда, к чертям собачьим, здесь, в Арктике взялась шхуна прошедших времен? Не фильм же здесь снимали, верно?

Научные сотрудники переглянулись. Один из них подобрался ближе к командирскому креслу. Андрей скосил взгляд в его сторону, не теряя из виду панель управления. Стрелки приборов вертелись бешеной пляской.

— Говорите! – приказал он хриплым тоном. – Говорите все, что мы должны знать. Немедленно, или тут же повернем назад! Я не хочу терять экипаж с машиной!

— Меня зовут Степан Федорович, - начал тот. – Коллегу – Валерий Сергеевич. Оба мы представляем отдел Географического общества Академии наук.

— Это я знаю, — оборвал Андрей. – Дальше! Что мы только что видели?

Ученый помялся, бросив взгляд на второго, очевидно, подыскивая слова.

— Мы только что… - запнулся он, — минуту назад… побывали в ином измерении.

Последние слова он произнес с нажимом, как бы извиняясь за непонятный для обычных пилотов феномен.

— В ка… — осекся Витя. – В каком измерении?

— В ином, - добавил второй ученый. – В совершенно другом временном континууме. В другом времени, в другой эпохе.

— Откуда такая уверенность? – подключился Николай.

— Дело в том, — усаживаясь на выступ внутренней балки, продолжил профессор, — что нам только недавно стало известно об этой аномальной зоне, разместившейся внутри скоплений островков. Один из них, к которому мы подлетаем, является центром некоего портала, возникший при сдвигах временных проколов.

— А по-русски? – поморщился Витя. – Мы академий не кончали.

Вертолет теперь летел ровно. Сверившись с навигатором, Андрей предупредил:

— Подлетаем. Давайте быстрее, в двух словах. С чем мы столкнулись, и что нам предстоит ожидать?

— Столкнулись мы с проколом во времени, — усердно и лихорадочно начал объяснять Степан Федорович. – Озоновая дыра над островом, на котором когда-то работал маяк, на самом деле является неким переходным тоннелем в иное, чужеродное для нас измерение. Своеобразный мост Эйнштейна – Розена. Червоточина, иным словом. Когда и каким образом этот тоннель открывается, и самое главное – зачем? – наша наука, к сожалению, еще не знает. Но то, что этот феномен не природного явления, а несомненно искусственного – это факт! Для установления причины нас и вызвали сюда. Для этого и послали ваш экипаж в расположение острова.

— Это тот остров, где когда-то исчезли все смотрители маяка? – спросил Витя.

— Именно он, - воодушевился профессор. – Долго разъяснять нет времени, но в двух словах это выглядит так. Ровно сто лет назад эту часть архипелага, с островом в центре, посетила необъяснимая науке аномалия, проколов пространство между двумя эпохами – нашей реальной и эпохой конца девятнадцатого века. Тогда тоже циклон изменил внезапно свое направление, несвойственное ему в природе. Трое смотрителей маяка вместе с собакой, птицами и прочей живностью, один за другим были поглощены порталом времени, а последний уцелевший смотритель сделал записи в своем дневнике. В нем он описал «вывалившийся» в кавычках некий вертолет, который возник над его головой из НАШЕГО времени. Взамен винтокрылой машины пространство как бы обменялось «сувенирами», забрав в свою иную реальность все то, что было доступно в радиусе его действия на острове. Позднее этот смотритель пропадает бесследно так же, как и остальные. После него в башне маяка остаются дневники. Спустя несколько лет перед островом, попав в небывалый шторм, взявшийся буквально ниоткуда, терпит катастрофу некая шхуна, а трое уцелевших матросов, очевидно, спасаясь на берегу, находят эти дневники, попавшие затем необъяснимым образом В Петербургское Адмиралтейство. Матросы и поныне остаются неопознанными. А вот шхуна… — он помедлил. – А шхуну, разнесенную взрывом при шторме, мы… мы только что видели.

У Вити на лоб полезли брови:

— Ту самую шхуну? Что утонула в тысяча восемьсот девяносто девятом году?

— Да.

— Сто лет назад?

— Да.

— И мы сейчас побывали в этом самом проколе временных эпох?

— Да!

В салоне вертолета, казалось, обрушилась вязкая и давящая грудь тишина. Не только Витя, но и Николай, и сам Андрей недоуменно с широко раскрытыми глазами смотрели на обоих ученых. Витя еще не совсем понял смысл о каких-то там мостах Эйнштейна – Розена и прочих червоточинах, но Андрей с Николаем уже смекнули, в чем суть.

— И вы хотите сказать, что временные порталы червоточин существуют в природе? – поинтересовался Николай.

— Выходит, что так. Существуют. Точнее, не в природе, а как я уже сказал – искусственным путем. Рукотворно.

— Это как? – раскрыл рот Витя.

— Это значит, что данный прокол во времени сотворен руками человека, — пояснил Валерий Сергеевич. – А вот кем именно и зачем, нам и предстоит узнать. Спустя сто лет после первого упоминания.

Витя на секунду задумался, бросив взгляд в боковое окно, где под днищем машины уже просматривался далекий островок, похожий сверху на спичечную головку. Море успокоилось, шхуна исчезла, шторма как не бывало.

— Тогда получается, что дневники все же попали в руки человечества? И достались они благодаря тем троим незнакомцам, спасшимся на острове?

— Мы прихватили с собой кое-какие приборы, вот и проверим нашу гипотезу, выдвинутую в Академии наук. Поверьте, в столице уже знают об этом инциденте. Вас не просто так сюда направили.

— Хорошенькое дельце! – возмутился Витя как самый младший по возрасту. – Мы приземлимся, вы будете копаться там со своими тяпками как в огороде, а нам что прикажете делать?

— Тише! – пресек его Андрей, обернувшись к ученым. – Займите свои места. Подлетаем.

Оба профессора поспешили к откидным сиденьям у иллюминаторов, всматриваясь в развернувшуюся под ними панораму.

Остров раздвинулся в величине, закрывая собой теперь весь обзор, увеличиваясь с каждой секундой в размерах. Машина шла на посадку. Сверху были видны небольшие лесные участки, голые скалы с гнездовьями птиц и справа по борту тот самый маяк, о котором среди местного фольклора ходили легенды. Точнее не сам маяк, а то что осталось от него спустя сто лет после описываемых ранее событий.

…Они прибыли.

********

— Говорю тебе, тут нет никаких зверей, — в который раз увещевал Николая Витя. Андрей предпочел остаться в кабине, держа связь, передавая события последних часов. Машина приземлилась недалеко от развалившейся башни, и двое ученых поспешили внутрь, прихватив с собой какие-то причудливые инструменты. Их не было уже около часа. Витя бесцельно бродил по территории, но кроме пустого сарая и трухлявых останков некогда собачьей будки ничего не обнаружил. Днище перевернутой лодки давно сгнило, превратившись в труху. Все было тихо, уныло, странно и жутковато по своей сути. Ни зверей в глубине острова, ни птиц. Николай тоже заметил этот непонятный феномен.

— Как вымерло все, — констатировал молодой пилот, прохаживаясь в нетерпении вдоль прогнившего, упавшего когда-то на землю забора. – Хоть бы сову какую увидеть. И тишина, как в могиле, - поежился он. Николай прислушивался к переговорам Андрея, доносившимся из кабины. Громадная масса вертолета застыла на обширной поляне, примыкавшей к развалинам маяка, будто специально была создана матушкой-природой для их приземления.

— На обратном пути завернем к острову Вайгач, — докладывал Андрей. – Там и сообразим, отчего их узел связи не выходит в эфир.

Он уже подробно рассказал о циклоне, изменившем направление, о внезапном шторме, о старой шхуне и взрыве, потопившем ее. Как они чудом избежали быть затянутыми в воронку смерча он тоже поведал. Теперь ждал указаний.

— Что? – доносилось из кабины. – Никак нет. Они вдвоем поднялись в башню маяка сами. Нам сказали ожидать их снаружи. Витя все рвался с ними, но они не пустили, обосновав какой-то там степенью совершенной секретности. Показали мне некий протокол, подписанный министром, запрещающий нам подниматься с ними внутрь башни. Ее-то и башней уже можно назвать с большой натяжкой. Корпус маяка сохранился, обзорная площадка, по всей видимости, тоже, но сама каменная кладка давно рухнула, придя в негодность еще лет пятьдесят назад. Очевидно, этот остров с маяком уже давно не посещала нога человека. Все пустынно, заброшено, даже живности никакой нет. Что? Так точно! На берегу при посадке видели несколько чаек с гнездами, а тут будто все вымерли.

Он еще что-то докладывал, пока Витя, наконец, не потерял терпение.

— Все! Не могу больше. Целый час прошел, а их нет. Пойду наведаюсь, узнаю, чем они там колдуют, держа от нас в секрете. Мы что, негры какие, от нас скрывать? Доставили их, а сами тут снаружи кукуем. Где это видано, чтобы пилотов не допускали к объекту?

Он горячился, а Николай все прислушивался к чему-то. Что-то закравшееся в душу тревожило его, что-то еще не до конца осознанное, необъяснимое, и оттого совершенно непонятное. Что бы это могло быть? Какой-то неясный гул, доносившийся как будто из-под земли.

— Ты слышишь? – обратил он внимание Вити на исходящий звук. Теперь и младший пилот услышал то, к чему прислушивался Николай. Уже на полдороги к дверям маяка Витя внезапно встал как вкопанный, разинув рот от удивления.

— Откуда это?

— Очевидно, из подземелья самого маяка.

— А там что, есть подвал?

— Может даже катакомбы! – загадочно поднял палец бортмеханик. – Я раньше слыхал, что при каждых старых маяках под ними рыли катакомбы.

— Зачем? – гул доносился все сильнее.

- А кто его знает, — устремил взгляд Николай к подножию башни. – Узников там что ли хоронили. Каторжников.

— Так этот маяк… — запнулся Витя, — покоится на костях? Ты это хочешь сказать?

— Не обязательно этот. Просто раньше, в девятнадцатом веке многие маяки имели свои подземелья. Возможно, и этот имеет.

— Глянем? – загорелся Витя. – Пока эти чертовы профессоры обнюхают всю башню, мы нанесем визит в подземелье. Идет? Заодно узнаем источник звука.

Николай немного замялся, бросив взгляд в сторону кабины с Андреем. Тот продолжал переговариваться в наушниках с отделом МЧС.

— Ладно, — махнул рукой старший товарищ, — командира только предупрежу.

— И фонари захвати! – обрадовался Витя, от безделья уже готовый был пойти хоть на край света.

Николай что-то сказал Андрею, отвлекая его на секунду от связи, тот кивнул головой и показал шутливо Вите кулак.

— Понял тебя, командир! – прокричал младший пилот. – Никуда встревать не будем. Мы туда и назад. Как раз успеем к возвращению горе-академиков. Если что – пару минут подождете нас.

Но Андрей уже не слушал его, сверяясь с картами навигации, передавая по радио какие-то координаты. Вернувшись, Николай сунул Вите в руки шахтерский фонарь на мощных аккумуляторах, прислушался к гулу и отчего-то попрыгал на земле.

— Чувствуешь?

— Ага.

Лишайник и грунт под ногами начинал мелко вибрировать, постепенно переходя в дрожание, отчего с ближайших кустов посыпались давно иссохшие листья.

— Странно… - пробормотал Николай, обескураженный такой внезапной переменой. Теперь и Андрей в кабине снял наушники, прислушиваясь к гулу, недоуменно уставившись на каменный цоколь башни. Оба пилота задрали головы вверх, с ошеломленным видом замечая, как обзорная площадка башни начинает колыхаться и ходить ходуном в разные стороны.

И тут навалилось все разом!

Из распахнутых дверей выскочили оба ученых, спотыкаясь, едва не падая в лишайник. Под мышками у каждого были какие-то свитки со старыми тетрадями. Бросив свои инструменты, они бежали к вертолету, отчаянно издавая вопли:

— Скорей взлетаем! Сейчас все рухнет!

Гул, выплеснувшись из-под земли, пронесся ревом мимо машины, обдав всех своим стремительным напором, отчего заложило барабанные перепонки. Витю сбила с ног акустическая волна, Николая ударило в спину, опрокинув его на землю. Напор воздуха был настолько мощным, что покачнуло даже громадную махину вертолета. Андрей лихорадочно кинулся к панели управления, запуская двигатель винтов. Рев перерастал в настоящий грохот, земля под ногами вздрагивала от сильных толчков, ученые уже не бежали, а ползли к трапу машины. Ураганный ветер закрутил гигантский штопор воронки, образовавшей концентрическими кругами нечто вроде конуса разверзнувшейся спирали. Одно за другим, кольца начали поглощать в себя кусты, камни, разрушенную кладку. Башня маяка вспыхнула и послала в море одинокий луч света, затем он растворился в воздухе, исчезнув в воронке смерча. Вертолет едва держался на шасси. Кругом ревело, громыхало и свистело, словно в предсмертной агонии стонала сама природа. Башня маяка накренилась, готовая вот-вот обрушиться на машину. Андрей орал из окна Вите с Николаем: — Немедленно в кабину! Взлетаем!

Полыхнуло молнией, раздался треск с ошеломительным ударом грома. Вертолет подбросило над землей. Оба ученых с силой ввалились в салон, следом за ними успели заскочить пилоты. Вертолет уже набирал обороты, лопасти бешено вращались, соперничая напором с ураганными порывами ветра. Маяк, казалось, разметало по частям и, поднимаясь вверх, Ми-10 едва не зацепил его винтами. Машину накренило вбок, понесло куда-то в сторону, все повалились в салоне на пол. Витя едва добрался до второго пилотного кресла, вцепился в руль и рванул на себя, дублируя манипуляции Андрея. Николай уже был на своем месте, лихорадочно щелкая тумблерами панели управления. Еще секунда, и они чуть не врезались в обзорную площадку, которая бликнула напоследок лучом и обвалилась в долю секунды на то место, где только что стояла машина. Раздался грохот обвалившихся камней. Взметнулся столб пыли, закрывая собой точку обзора.

— Смотрите! – проорал Витя. – Маяк падает!

Именно в этот момент все и закончилось. Как обрезали ножницами картину. Все в один миг застыло, превратившись в обездвиженный кадр, будто в кинофильме нажали кнопку «стоп». В долю секунды прекратилось всякое движение воздушных масс. Над островом пронесся тот самый циклон, что ушел в сторону, но вихрь смерча внезапно застыл на месте, превратив поляну в сюрреалистическую картину расплывшегося и замершего пространства кисти Сальвадора Дали. Что-то мистическое и жуткое было в этой застывшей позе природы. Ни звука, ни движения. Машина зависла над землей, будто ее обволокло каким-то прозрачным неподвижным коконом.

— Мы что, - опешил Витя, — никуда не двигаемся? Не летим?

Над ними вздулось небо, ворочая в стороны клубы свинцовых туч. Лопасти машины не двигались. Вертолет висел в пустоте.

А потом наступил всеобщий обморок.

Кто как сидел, кто как находился в разных позах – все разом, в один миг, одновременно повалились на пол. Сработал автопилот. Машина загудела и постепенно начала набирать обороты. Никто в салоне этого не ощутил. Андрей сполз с кресла, потеряв всякое чувство реальности. Николай, привалившись спиной к внутренней балке, смотрел застывшими остекленевшими глазами куда-то в пустоту. Витя валялся у кресла в нелепой позе, так и не успев разглядеть, что творилось под днищем машины. Оба ученых, не выпустив из рук пожелтевшие от времени документы, словно в обнимку распластались под откидными сиденьями у иллюминаторов, загромождая собой проход в хвостовую балку машины. Вертолет качнуло, подняло вверх и опустило на место, будто чья-то гигантская невидимая рука бережно подтолкнула машину вперед.

Именно в этот миг из развалин маяка показалась перепуганная фигура сгорбленного в ужасе человека, который, задрав голову с открытым ртом, бежал куда-то к сараю, в оцепенении бросая взгляды на железное чудище, возникшее ниоткуда. Секунду-две он полз по земле, прикрывая голову, затем пространство раскрылось неким подобием лепестков, поглотило в себя, и он исчез напрочь.

Это и был предпоследний смотритель маяка, увлекаемый червоточиной в раскрывшееся пространство иной реальности.

Миг – и все стихло. Остров провалился в образовавшуюся дыру временного тоннеля Эйнштейна – Розена. Последний уцелевший смотритель маяка успел увидеть, как винтокрылая машина мелькнула в пустоте, ярко вспыхнула, и в долю секунды растворилась в воздухе, исчезнув навсегда.

Именно эту запись он и сделает в своем дневнике на последней странице, чтобы затем, спустя восемь лет она оказалась в архивах Адмиралтейства Петербурга. Каким образом попали дневники на континент, и что именно произошло с последним смотрителем на острове, для истории так и останется загадкой. О нем больше никто нигде и никогда не услышит.

…Но это будет уже не здесь.

Это будет в другом измерении. В совершенно ином пространстве временного вектора. В другой жизни и другой реальности.

А между тем…

********

Эпилог

1987 год.

Карское море.

Воздушное пространство близ семидесятого градуса Северной широты.

Мощный корпус вертолета Ми-10К вывалился из воздушной ямы прямо над архипелагом Новая Земля. Слегка помятый ураганом и побывавший в ином измерении он, тем не менее, почти не пострадал. Опешившие пилоты с двумя учеными на борту недоуменно обозревали под собой широкую панораму возникших ниоткуда снежных просторов громадного острова. Их только что выкинуло давлением из сгустившегося молочно-белого тумана и все пятеро еще не пришли в себя от нахлынувших недавно событий. Теперь земля неслась им навстречу. Сразу заработала связь с научным модулем острова Вайгач. В приемниках протрещало помехами, раздался голос дежурного оператора:

— Борт Ми-10, вижу вас на радарах! Будете совершать посадку?

Андрей, обведя всех удивленным взглядом, слегка ошалевший, ответил хриплым от волнения голосом:

— Вайгач, слышим вас. Будем приземляться!

Затем менее официально добавил:

— Володя, ты?

— Я!

— Чего молчали, не выходя в эфир?

На том конце связи наступила, казалось, недоуменная пауза. Голос в эфире осторожно ответил:

— Мы? Молчали?

— Да. Вы не выходили на связь трое суток. Оттого нас и послали в этот квадрат: проверить, что у вас произошло.

На этот раз пауза затянулась. Вертолет, сделав вираж, завалившись набок, пошел на снижение.

Витя дублировал маневр вместе с командиром. Николай лихорадочно отключал системы полета. Двое ученых прильнули к иллюминаторам, по-прежнему держа под мышками старые секретные документы.

Голос в наушниках приобрел оттенок какой-то настороженности:

— А ты ничего не путаешь, Андрей? О какой потери связи ты говоришь? Мы только вчера были в эфире с материком. И час назад я общался с Норильском. Сейчас на связи Нарьян-Мар.

Андрей уставился в обзорное фронтальное окно, откуда на них надвигалась земля.

— Какое сегодня число? – спросил он, снижая машину к взлетной площадке. Владимир на том конце назвал дату. Всех пятерых в салоне вертолета едва не подкинуло на месте.

— Ка-ко-е? – переспросил Андрей с нажимом, уже начиная смутно догадываться. Дежурный оператор повторил. Затем закричал, едва не захлебываясь от эмоций:

— Мы потеряли с вами связь… восемь дней назад. Вас ищут по всему побережью, по всем островам архипелага! В воздух подняты команды отделов Северной дислокации. Рыбацким сейнерам даны координаты на пеленгацию. Спутники обнаружения сканируют все близлежащие квадраты данного полярного региона! Где вы пропадали, Андрей? Вас ищет полстраны!

Потом рация голосом радиста с нажимом повторила:

— Андрей… ГДЕ вы были?

Командир экипажа смотрел потрясенным взглядом на расползающуюся в небе воронку, от которой в облака уходили разветвленные рукава спирали.

Витя охнул и откинулся в кресле. В кабине возникла давящая грудь, пронзительная и звенящая, тишина.

Их не было в ЭТОМ мире ровно ВОСЕМЬ суток!

Спираль начала вращаться бешеным круговоротом, засасывая в себя воздушное пространство вместе с вертолетом. Миг! Раздался оглушающий хлопок, будто взорвался гигантский мыльный пузырь. Бушевали магнитные бури. Над островом пронеслись потоки воздушных масс: это пришел в движение циклон, до этого изменивший свое направление. Секунда — и корпус машины поглотился закрученной спиралью воронки, унеся ее в просторы иного параллельного измерения.

— Борт Ми-10! — прорывался сквозь вихри помех истошный крик радиста. — Борт Ми-10! Андрей! Мы теряем вас на радарах! Ответьте! Отве…

Вспышка ослепительного света и грохот магнитных возмущений оборвал последнюю фразу. С радаров исчез векторный луч, направленный на подлетающую машину. Пространство вокруг острова завязалось в некое подобие узла, облака всосались в воронку. На мгновение из центра спирали вырвался гигантский гриб, покачался в воздухе и, растворяясь, исчез из виду.

— А-аа… — это был последний крик, вырвавшийся из груди младшего пилота. Витю, как и Николая, как командира, как и обоих ученых, распластало в салоне вертолета, превращая в бесформенное расползающееся пятно чего-то непонятного. Тела пятерых членов экипажа распались на атомы, растворились в мезонном облаке, сгинули в потустороннем мире инородного пространства.

Воздушные массы циклона ушли в сторону.

Все стихло.

Борт вертолета МИ-10К больше не существовал в этом мире.

…Его поглотила ПУСТОТА.

******** КОНЕЦ КНИГИ ********

Краматорск

(апрель 2024 г.) Александр Зубенко