Читать онлайн
"Рассказы о Ветковолосых"

Со стороны лагеря доносились задорный смех и резвая музыка. Вскоре показались и первые костры; яркими оранжевыми точками горели они во тьме под россыпью голубых звёзд.

Рики подошёл к палаткам из полосатой парусины. Никто из веселившихся у костра не схватился за оружие, ни один человек не посмотрел на путника с подозрением, не нашлось и тех, кто спохватился прятать пожитки. Один улыбчивый паренёк подвинул свой вещевой мешок, но лишь для того, чтобы освободить место приблизившемуся путнику.

Уставший Рики подсел к остальным. Паренёк обрадовался новичку и даже похлопал его по плечу. Откуда-то в руках у Рики появилась деревянная кружка с чем-то тёплым и очень ароматным. Тут же ему дали огромную тарелку с сухарями и попросили передать дальше по кругу. За спиной мелькнул кто-то с молотком. Не успел Рики забеспокоиться, как этим молотком начали вбивать в землю колья, чтобы сделать спинку, на которую можно облокотиться. Рики подался назад и колья скрипнули под тяжестью усталого тела. Чай с пряностями наполнил грудь теплом, а вкус медового сухаря поднял настроение. Рики не успел сказать и слова, а уже стал частью радостной компании, сидящей у одного из множества костров, пылающих в округе.

Этому хожалому человеку не в первый раз доводилось сидеть у костра, заложенного не им самим. Неизвестная компания в глуши редко вызывает доверие; частенько подобные встречи заканчиваются скверно. Однако на этот раз всё обернулось столь благоприятно, что Рики начал подозревать сглаз, порчу или — что гораздо хуже — волшебное забытье. Всеобщее ликование, дружелюбие и щедрость, да ещё столь скорые, Рики не встречал нигде, а странствовал он много. И всё же недоверие постепенно улетучилось, и уставший путник на мгновение почувствовал себя в такой безопасности и таком комфорте, какие возможны только дома.

Дом… Рики захотелось вспомнить…

— Слушайте, слушайте! — раздался в толпе пирующих глубокий бас.

К костру вышел толстый усач в богатом одеянии, расшитом жёлтой вязью и с меховой оторочкой. На голове у него сидел огромный тюрбан. Судя по смуглой коже, усач был родом откуда-то из пустыни.

— Как же здорово, что все мы здесь сегодня сидим и радуемся жизни! — воскликнул он, широко раскинув руки. — Путники из разных уголков земли, странники с полуночи и с полудня, хожалые люди с восхода и заката! Кто-то из нас воин, а кто-то торговец! Но все мы сегодня оказались тут, на поле перед стенами крепости Сайтур Амак! Видел ли кто-нибудь из вас ранее, чтобы люди спокойно подходили к костру, тут же, без лишних слов присаживались и получали радужный приём?

Говоря эти слова, усач указал на Рики. Все радостно загоготали, стали поднимать свои кубки, кружки и блюдца, а потом пить. Радостные возгласы донеслись и от соседних костров. Рики смутился, но тоже поднял кружку в знак приветствия.

— Все наши тревоги, все заботы и все опасения остались в дне вчерашнем, — продолжил усач. — И пусть они вернуться к нам завтра! Сегодня же этого нет! Сегодня ночью все мы друзья!

Снова поднялся гогот и смех. Люди стали обниматься, пить, доставать из своих сумок еду и делиться друг с другом.

— Потому что сегодня все боги, все духи и священные силы дали нам передышку! На восходе солнца объединённые силы кинуться на штурм крепости! А может быть и не кинуться! Кто знает?! Возможно, военачальники решать отложить всё ещё на день! И тогда, на закате мы все снова разведём костры и станем пировать. Мы не знаем, что станется завтра! Но теперь на этом лугу, среди костров, властвует сила, которую лишний раз принято не поминать. И всё же сегодня, я громко произнесу её имя! И вы все можете свободно повторить его за мной. Сегодня миром правит…

Поднялся ор, и Рики не смог услышать окончание фразы. Все кричали наперебой, но это было неважно; ведь уставший, но радостный Рики и так знал, о какой силе говорил усач.

Люди начали вставать и обниматься. Железные кубки ударялись о деревянные чарки. Из сосудов выплёскивались эль, кислое молоко и пряные вина юга. Среди шума и гама Рики снова задумался о доме.

Эх, стародавние времена!

Рики расстегнул один из множества мелких кармашков на своей тунике из грубой кожи и достал оттуда крошечную бутылочку. Обычно такие таскали с собой разные волшебники и им подобные; хранили в них настойки. Помещалось туда не больше одного глотка. Люди говорили, что маги пьют эти настойки, чтобы повысить свои магические способности. Не все в это верили. Но если какой человек в робе доставал бутылочку и выпивал содержимое, люди старались скорее уйти восвояси. На всякий случай.

Но в крошечной бутылочке Рики хранилось вовсе не зелье. Под плотной деревянной крышечкой томилось небольшое количество чёрного порошка.

Откуда ни возьмись появились ряженые скоморохи и устроили балаган. Они шутили, подтрунивали над зрителями, играли на дудке и били в бубенцы. Всё вокруг танцевало и ходило ходуном, а Рики, едва улыбаясь, глядел на чёрный порошок в крошечной стекляшке. Патлатые костюмы, мельтешащие в свете костра, никак не давали сосредоточиться на мыслях о доме.

Скоморохи увели свой хоровод к соседнему костру, а уставшие от смеха и танцев люди попадали на землю. Кто-то подкинул в костёр полено, и к голубым звёздам ночного неба взвилась россыпь оранжевых искр. Звуки веселья отступили и теперь казались запредельно далёкими, раздающимися где-то в ином времени. Рики не удалось уйти в себя, и он стал разглядывать окружающих. По десницу от него сидели двое молодых близнецов. Один из них как раз и подал давеча Рики деревянную кружку. По шуйцу расположился серьёзный бородач и двое мальчишек — видимо сыновей. Судя по одежде, бородач пришёл сюда из Сарварии — большого королевства, где трудолюбивые люди в большом почёте. Разгорающееся пламя освещало щетинистые лица северян, гладко-выбритые щёки людей, непричастных к ратному делу, и даже одного человека со спокойным и гордым взглядом. Рики подумалось, что этот из благородных. Так оно и оказалось.

— Засыпать сегодня будет приятно! — сказал человек с благородным лицом. — Воздух в этих краях остывает медленно! Нигде такого не встречал.

— Много где бывали? — спросил человека с благородным лицом худой мужчина в бардовой робе.

— Довелось, господин маг. Я участвовал во всех походах короля Зигуда. Исходил земли от Вирфалии до Илларии и ещё дальше.

— Так вы атарийский рыцарь? — спросил маг.

— Верно. Если бы Атария поддержала здешних правителей, то я бы сейчас защищал крепость Сайтур Амак. Однако этого не случилось. Я немолод, а больших владений не нажил. Вот и пришёл сюда по своей воле, чтобы ратным делом заработать на достойную старость.

— Я поднимаю кружку этой браги во славу тебя, рыцарь! — раздался грозный бас щетинистого мужика в массивной накидке из волчьих шкур. — Варварийцы любят тех, кто живёт мечом и щитом! Завтра или через день мой народ захватит крепость, и все вольнонаёмники из иноземцев получат достойные подарки за оказанную помощь.

— Да будет так! — воскликнули близнецы, сидящие по правую руку от Рики.

— Будет, вольнокопейщики! — вторил им варвариец.

Все снова загоготали и стали разливать по кружкам чай и пряное вино.

— Войны начинаются и заканчиваются, а торговля идёт своим чередом! — вкрадчиво сказал толстый усач в тюрбане, тот самый, который говорил об особенности этой ночи. — Когда в этих краях появится новый правитель, мы заключим много выгодных сделок.

— Ты говоришь верно, мой полуденный друг, — ответил на это коренастый мужчина, — Если всё пойдёт хорошо, то в будущем году уже мои сыновья привезут в эти края тюлений жир, кость и меха.

— А мы привезём лучших степных скакунов! — вскочив со своего места, воскликнул человек в шапке похожей на луковицу, с оторочкой из полосатого меха. Раскосые глаза этого парня и его товарища выдавали в них жителей далёких северо-восточных степей. И как только они смогли забрести в такую даль?!

— Вот уж кто действительно побывал в дальних странах! — усмехнулся человек в жёлтой робе, сидящий рядом с рыцарем, видимо, тоже подумав о той дороге, которую пришлось проделать этим двум кочевникам. — Похоже, друг мой, — и он похлопал рыцаря по плечу, — звание самого заядлого путешественника у тебя отобрали!

— С радостью отдаю это звание моим друзьям из степей! — рассмеялся рыцарь и чокнулся с мужчинами в луковичных шапках.

— А я думаю, среди нас есть тот, кто знает о путешествиях больше всех! — заметил лысый мужичёк в богатых фиолетовых одеждах, расшитых золотыми нитями.

Народ стал переглядываться. Каждый старался угадать, о ком говорит этот господин. Некоторые в тайне надеялись, что сейчас он укажет на них. Но лысый подвинулся к своему неприметному соседу, сидящему между ним и семьёй торговца из Сарварии, и положил руки тому на плечи. Молодой человек с чисто выбритым лицом и короткой стрижкой смутился. Носил он самую простую серую робу, подпоясанную бечёвкой. Ни украшений, ни других предметов молодой человек при себе не имел.

— Как тебя зовут, Серый монах? — спросил жрец в жёлтой робе.

— Это не так уж и важно, — отмахнулся молодой человек. — А в пути я уже девятый месяц.

Люди у костра стали перешёптываться. Послышались возгласы искреннего восхищения. Те, что были моложе, начали смотреть на Серого монаха, как на героя древних сказаний.

— Это куда же можно добраться за девять месяцев-то? — удивился щетинистый варвариец.

— Я покинул монастырь в начале зимы, — спокойной отвечал монах, сделав глоток из своей деревянной кружки; торговец из Сарварии учтиво подлил ему тёплого вина. — Мы прошли через леса нуониэлей и через Айседолис. Я никогда не забуду Мидверград — самый удивительный город мира, стоящий на расколотой натрое скале! Затем мы прошли здешние края, побывали в Троецарствии и, наконец, прибыли в Местифалию. Потом мы отправились в обратный путь до монастыря. Если повезёт, до начала холодов я поймаю корабль в одной из портовых деревушек Лойнорикалиса. Этим я сокращу путь на месяц или два.

— А этот монастырь, где он? — спросил торговец тюленьим жиром с севера.

— Очень далеко на восходе. Тех краёв ещё нет на картах. Имён тамошним долинам, рекам и горам пока никто не дал. Но если слышали рассказы о Драконьих Землях, то это они и есть.

— И там водятся драконы? — тут же спросил один из сыновей сарварского торговца.

— Кто может это знать?! — ухмыльнулся монах. — Вдали от дома всегда встречаются странные вещи. Но, вспоминая о них, сложно сказать, чем именно они являлись.

— Дом нашего друга, это монастырь, где вечно бьют в барабаны, чтобы наш мир не исчез, — звучным базом пояснил маг в бардовой робе. После этих слов все затихли. Им требовалось время, чтобы осознать и священный барабанный бой, и жизнь монаха, не имеющего ничего, кроме серой одежды и странствий по землям, где у долин и рек нет названий. Рики и сам задумался. Но больше не о дальних краях, а снова о доме. Пальцы касались гладкого стекла бутылочки с чёрным порошком.

Дом. Он был у каждого, кто сидел подле костра. Все эти люди по своей воле покинули родной край, но теперь, на чужбине думали о нём, вспоминали. Каждого тянуло обратно. А Рики сидел и смотрел на чёрный порошок.

— Как на счёт тебя? — произнёс толстый усач в тюрбане.

Рики не сразу понял, что обращаются к нему.

— Да, друг, кто ты? — поинтересовался и молодой сосед. — Мы с братом, вольные копейщики. Пришли испытать судьбу и добыть в бою славу. Остальные тоже рассказали о себе. Пришла твоя очередь!

Что мог сказать Рики после рассказа Серого монаха? Кому удалось бы пуще удивить собравшихся у костра, чем отрёкшемуся от всего человеку из Драконьих Земель? Да что Серый монах?! Братья копейщики, маг, варвариец, успешные торговцы из далёких земель, рыцарь, жрец, коневоды из степей и даже настоящий волшебник из Айседолиса — все эти люди будто бы занимались важным делом. Каждый из них для Рики казался в своём роде Серым монахом. Все они имели вес; были важны.

— Я… — начал Рики, и тут же запнулся. — Я тоже торгую. Немного.

— Чем? — спросил рыцарь. Благородный голос гордого воина не оставил Рики возможности уклониться от ответа.

— Я продавец, — нерешительно произнёс он. — Продаю краски.

— Краски? — переспросил варвариец, нахмурив брови.

Рики заметил, как сыновья сарварского торговца тихонько захихикали, прикрывая рты, чтобы не показаться неучтивыми.

— И как? Стоящее дело? — со всей серьёзностью поинтересовался толстый усач в тюрбане.

— Жить можно, — пожав плечами, сказал Рики. Вопрос усача и его деловитый тон немного успокоили продавца красок. Теперь ему уже не казалось столь странным это ремесло.

— Ерунда! — зарычал варвариец, выкинув пустую деревянную кружку в костёр. — Кому нужны краски! Разве что магам, жрецам или монахам! Записывать своё колдовство!

— Предлагай магам хорошие краски, продавец! — засмеялся узкоглазый коневод. — Чтобы у них заклинания работали как надо!

Над костром раздался дружный смех. Кто-то вдогонку пошутил про магов и их бесполезные заклятья. Смех усилился и даже перешёл на соседние костры: всем нравилось шутить про магов, чьё колдовство никогда не работает. Только сам маг в бардовой робе насупился и чуть было не ушёл; его остановил один из близнецов. Не смеялся и настоящий волшебник из Айседолиса. Он лишь улыбнулся и помотал своей лысой головой.

— Их заклятия не работают, потому что они покупают не те краски! — весело воскликнул жрец в жёлтой робе. — Тебе, маг, надо купить что-нибудь у этого продавца. Тогда твои свитки точно сработают!

Пока остальные смеялись, сарварский торговец подвинулся к Рики.

— Разве можно разбогатеть на красках? — поинтересовался он.

— Мой товар не из дешёвых, — сказал Рики не без гордости. — Например…

Он поднялся и стал осматривать свою кожаную тунику. Только сейчас все заметили, как много маленьких деталей было на одежде Рики. И тут и там под козырьками на латунных пуговицах сидели пузатые кармашки. На поясе уместились разноцветные мешочки. Даже на жёстких наручах умело примостились пазы для крошечных, размером с палец, латунных и серебряных цилиндров с завинчивающимися крышечками.

Рики достал из одного кармашка миниатюрную деревянную шкатулку, перевязанную бечёвкой, и стал размягчать грязными ногтями засаленный узел.

— Вот есть у меня немного медянки, — говорил он, стараясь как можно скорее снять бечёвку и показать людям свой товар. — Сей миг! Я только…

Но верёвочка, как назло, не поддавалась. Рики испугался, что публика утомиться от всей этой безделицы. И вот, чудесным образом, узел ослаб, и продавец красок сорвал со шкатулки резную крышку.

— Глядите! — он спешно подходил к людям и протягивал им открытую шкатулку, чтобы все увидели этот тёмно-синий, отдающий бирюзой порошок, с вкраплениями блестящих белых песчинок, сияющих даже ночью. — Ярь-медянка! Это она! Очень хорошая. Её сделали в Илларии. Уксус берут всегда в одном месте. Там есть остров с прекрасными виноградниками. Семья, трудящаяся там, уже давно в деле и знает, какое сырьё требуется алхимику для работы. Основа — медь из сарварских рудников. Посмотрите! Это чистый товар! Можно сразу разводить!

Люди глядели в маленькую коробочку молча, пытаясь понять соотношение значимости слов Рики и реальной полезности этого мудрёного порошка. Впечатление всё же эта демонстрация произвела посредственное. Тогда продавец красок щедро отсыпал товара на ладонь и выбросил в костёр. Раздался треск, и языки пламени окрасились в зелёный цвет. Тут-то жители степей в луковичных шапках не на шутку испугались. Щетинистый варвариец разинул рот и выпучил глаза, а сыновья торговца от неожиданности ахнули. Трюк оказался эффектным и на мгновение Рики показалось, что кто-нибудь из суеверных иноземцев сейчас примет его за злого колдуна и попытается убить.

— Яркие краски! — воскликнул Рики. — Именно так они и будут выглядеть на ваших свитках, пергаментах или берестяных табличках.

Зелёный цвет пламени постепенно исчез, а с ним ушёл и напряжённый момент. Рики понял, что этим нелепым трюком он разрушил ту особую атмосферу, которая царила до его появления. Он не хотел ничего ломать, не желал пугать этих простых людей. Он всего лишь показал им своё ремесло, как его и просили. И всё-таки что-то невидимое сломалось.

— Такого товара ты здесь много не продашь, господин, — заметил лысый волшебник из Айседолиса. По его взгляду, Рики понял, что этот мудрый и чуткий человек также ощутил появившуюся трещину в ауре, окутывавшей один из множества костров лагеря под стенами крепости Сайтур Амак.

— Да, мой покупатель редок, — пожав плечами, согласился Рики и сел на своё место.

— Так на что же ты надеешься? — развёл руками толстый усач в тюрбане.

— Я надеюсь на кого-нибудь вроде вон того господина, — и Рики указал на неприметную фигуру в зелёном плаще, сидящую возле рыцаря. Этот путник расположился в общем кругу, но чуть дальше от костра, нежели остальные. Голову его и лицо скрывал зелёный капюшон, а из-под пол плаща виднелись почти неношеные красные сапоги. Этот мужчина сидел в обнимку со своим небольшим изогнутым мечом в богатых ножнах.

— Мой молчаливый сосед из Лойнорикалиса, — пояснил рыцарь, а потом привстал и подвинулся к жрецу, чтобы остальные смогли лучше разглядеть фигуру в зелёном плаще. — Он нуониэль: получеловек — полудерево. Позволь, друг, я покажу им твои волосы.

Рыцарь осторожно коснулся плеча своего соседа, а потом аккуратно вытащил из-под зелёного капюшона тёмную прядь. Когда рыцарь разложил локоны на своей ладони, все увидели, что это вовсе не волосы, а веточки, покрытые зелёными листиками граба. Сам нуониэль всё это время сидел неподвижно, будто бы его совершенно не касалось то, что происходит вокруг.

— Мы познакомились три дня назад, — продолжил рыцарь. — И я скажу вам, что мой иноземный друг искусный воин. Он не ведает страха, и выхватывает меч быстрее, чем молния летит от тучи до земли.

— Если твой сказочный друг и впрямь воин, — зарычал варвариец, — то ему нет дела до красок этого парня!

— Ему нет, но он точно знаком с другими нуониэлями, которым мои товары понравятся! — сказал Рики. — Весь мир знает, что ветковолосые — лучшие создатели карт.

— Почему? — спросил жрец в жёлтой робе. С того момента, как Рики окрасил огонь ярко-зелёный цвет, жрец слушал продавца красок внимательнее прочих.

— Всё просто! — улыбнулся Рики. — Нуониэли — полудеревья. Они разбираются в растениях и поэтому делают отменные папирусы. К тому же веточки, растущие у них на головах, отличаются от веток деревьев. Веточки нуониэлей мягче и нежнее. Они по мягкости, вроде как тоненькие грибные ножки! Если отрезать такую и особым образом размять кончик, то выйдет добротная кисточка. Ну а если кончик заострить, то получится что-то наподобие пера, только мягче. Писать и рисовать таким волосяным пером одно удовольствие, если понять, как именно держать и сколь сильно надавливать. Но всё это мелочи! Нуониэли лучшие картографы, именно потому, что у них есть школа, где особливо преподают это учение. А ещё они живут гораздо дольше людей, и за свою жизнь могут побывать во множестве земель. Так что карты им необходимы больше, чем нам – людям.

— Что скажете, господин нуониэль? — обратился к сказочному существу рыцарь. — Есть у вас знакомые нуониэли, рисующие карты.

Нуониэль медленно снял с головы капюшон, беспристрастно оглядел сидящих у костра, а затем, глянув на Рики, медленно и чинно кивнул. В этом движении было и приветствие, и благодарность, и ответ на заданный вопрос.

Рики поклонился, а затем сел.

— Оставим выгодные сделки до утра! — закричал толстый усач в тюрбане. — Теперь же давайте веселиться!

Из полосатого шатра выскочил паренёк и стал яростно бить в бубен. За ним появился ещё один весельчак с дудочкой. Вокруг Серого монаха стали шуметь. Откуда-то появился пузатый барабан. Он шёл по рукам, приближаясь к монаху. Тот вначале смущался и отмахивался, но упрашивающие так яро просили его, что добродушный парень сдался. Рики сразу заметил, что Серый монах знает, что делает: ноги его искусно обняли инструмент, а пальцы, с невероятной скоростью высекли из натянутой кожи замысловатый ритмичный пассаж, причем, не напрягаясь, а так, для разминки. Оценив взглядом настроение публики, монах принялся отчеканивать бодрый ритм, окутывая пространство вокруг огня паутиной мари, в которую, словно мухи, тут же попались путники из самых разных земель.

Кровь всех пульсировала в едином ритме барабанного боя. Никто не заметил, как перед костром возникли женские фигуры в ярких разноцветных юбках. Они кружились, склонялись к огню, вздымали руки к звёздам. Пёстрая ткань хватала свет костра и превращала в размытые вспышки радужного цвета. Радуга в темноте! Ведьменные тела танцовщиц завораживали. Из пальцев и из глаз женщин сочились невидимые радужные паутинки. Они вплетались в сеть барабанного боя и ткали вместе с ним таинственный лабиринт. Его коридоры вели в непонятные места, непохожие ни на что, видимое путниками в дальних странствиях. Краски, краски, краски! Лабиринт из красок! Он ведёт очень далеко. И чем дальше ты углубляешься в него, тем дальше ты оказываешься от дома! «Я ведь продавец этих красок, — думал Рики, старясь ухватиться за что-то понятное в этом танцующем круговороте. — Краски, это моё ремесло! Я не могу вернуться домой! Не могу всё бросить! Нет! Это моё призвание! Нет иного дома, кроме этой дороги красок в лабиринте времени! Иные пути ложны и ведут в тупики! Путь торговца жиром, путь рыцаря и монаха — всё это тупики. Я продавец красок, и в этом моя суть. Без этого пути я — не я».

***

Рики проснулся от озноба. Утренняя сырость и прохлада вытолкнули из сна резко и бесповоротно. От потухшего костра тянуло едким запахом мокрых углей. Приподнявшись, Рики заметил странную фигуру, копошащуюся в мешках, стоящих у одной из полосатых палаток. Когда Рики шмыгнул носом, подозрительный тип вздрогнул. Рики показалось, что такого персонажа он вчера вечером у костра не видел. Подозрительный проныра спешно бросил копаться в мешках и затрусил куда-то в сторону подлеска.

Продавец красок вскочил и что-то крикнул удаляющемуся человеку, но было уже поздно. Кто знает, успел ли этот тип что-нибудь украсть, прежде, чем его спугнули?

Моросил неприятный мелкий дождь. Ветер, который мог бы согнать с неба эти водянистые тучи, ещё спал. А вот все вчерашние кутилы уже давно встали и куда-то ушли. Чьи-то вещи остались, а чьи-то пропали. Волшебство прошедшей ночи испарилось в сером, дождливом утре, пахнущем мокрыми углями.

Рики кинулся искать свой узелок. Тот лежал рядом, правда, в луже. Рики заскулил от обиды; он тут же развязал узелок и стал проверять, насколько намок тот небольшой ассортимент товаров, который он взял с собой из тележки, спрятанной неподалёку в лесу. Кое-что из запасов испортилось, но не столько, чтобы считать день худшим из тех, что случились за последний месяц. Тем более, впереди теплилась надежда на выгодную сделку!

Осмотревшись, Рики понял, что нуониэль — тот ветковолосый воин — как и прочие, проснулся гораздо раньше и теперь покинул лагерь. Как же глупо всё выходило! Стоит расслабиться и забыть о невзгодах, как они наваливаются на тебя неподъёмной ношей! День явно не задался. Да и месяц, по правде сказать, тоже. Что там говорить: вся эта затея с красками…

Из-за полосатой палатки появился человек в знакомой жёлтой робе. Полы светлого одеяния намокли и окрасились в коричневый цвет грязи. Да, это тот самый жрец, что внимательнее прочих слушал вчера о красках.

— Продавец! — обрадовался жрец, взмахнув рукой. Он подобрал полы своих одежд, и поспешил к собеседнику, перепрыгивая лужи.

— Вот дела! — смеялся он, стараясь не поскользнуться и не упасть в грязь. — Все ушли на штурм, а я проспал! Какая радость, что ты здесь! А ведь я тебя и хотел просить об одолжении.

— О каком ещё одолжении? — не понял Рики. Ему и своих проблем с утра хватало.

— Я жрец из Троецарствия, — начал парень, шмыгая носом. — Ну, это и по одежде ясно! Я изучал… Ах! Неважно, что я изучал! Моё учение никчёмно! А вот твои знания о красках меня вчера очень впечатлили! Жрецы призваны служить Учению! Искать его во всех проявлениях! Позволь мне пойти с тобой и учиться у тебя этому ремеслу. Я буду помогать тебе в работе и не возьму платы. Просто расскажи всё, что знаешь о красках!

— К чему тебе это? — нахмурился Рики.

— Я жрец! — удивился парень и вытер шмыгающий нос; он совсем промок под этим мелким дождём. — Я составлю учение о красках и напишу трактат! Я пополню библиотеку нашего учёного дома и обрету уважение мастеров!

— Что за ерунда! — отмахнулся Рики. — Не надо мне никаких трактатов! Я всю жизнь изучаю это дело и не знаю ещё очень многого. Нет у меня времени! Скажи лучше, куда подевался тот нуониэль в красных сапогах?

— Ах, сказочный господин ушёл на штурм вместе с рыцарем, — радостно ответил жрец. — Хочешь, я помогу тебе отыскать их?

Жрец глянул куда-то вдаль. То ли туман окутал округу, то ли тучи стали столь тяжелы, что, казалось, свисали с небес до самой земли, но далече было не видать.

— Бой вот-вот начнётся, — вздохнул жрец. — Но я знаю, какой штандарт у рыцаря! Мы запросто различим его в гуще сражения! Я уверен, что нуониэль с ним!

— Ладно, — махнув рукой, буркнул Рики, — подсоби их найти, коль несложно. Но не думай, что я тебя за это в подмастерья возьму!

— Обещай хоть подумать об этом! — попросил жрец. — Мы ведь идём туда, где будет бой. Я рискую жизнью!

— Уговорил! — отрезал Рики и вскинул на плечо узелок.

— Хочешь, я понесу? — спросил жрец, засеменив вперёд.

— Испортишь! — буркнул продавец красок и проверил кармашек у себя на груди, где хранилась бутылочка с чёрным порошком.

Они шли не дольше двадцати минут. Стены крепости выступили из тумана, угрюмо нависнув над холмистым лугом. Рики заметил, что вокруг уже полно людей; вот они группками прячутся в низинах и впадинах. Капли дождя скатываются с их холодных шлемов. Острые копья шевелятся в тумане — вьют из тонкой дымки белые нити для духа смерти. Земля дрожит от поступи тех, кто тащит лестницы, катит осадные орудия. Народу становиться всё больше, и воздух нагревается. Дымка исчезает, открывая сонм живых, готовых умереть. Гремит боевой рог. Взвиваются над копиями стяги. Запела тетива, предвещая свист стрел. Масса вздрогнула и повалила на штурм.

Стены древней крепости ответили наступающим плотной завесой стрел и сулиц. Испугавшись, жрец и Рики прильнули к земле. Рики пополз к группе людей, копошащихся у осадного орудия, но жрец крепко схватил продавца красок за ногу.

— Нет, нет! — закричал он. — Им сейчас достанется! В первые минуты лучше сидеть на открытом месте и не в толпе!

Рики замешкал.

— Не спрашивай, — продолжил жрец уже криком, потому что луг застлал ор сотен разъярённых атакующих. — Я не всегда был жрецом. Со мной вообще не пропадёшь!

— Не болтай! — хлопнув по плечу проводника, выпалил Рики.

Жрец смолк и пополз в сторону стен. Этот парнишка, жёлтая роба которого окончательно потеряла яркость своего окраса, ничтоже сумняшеся забрал у первого попавшегося трупа щит. Потом он вприсядку добрался до расстрелянной манипулы и добыл ещё три щита. По одному жрец и продавец повесили себе на спины, и ещё по одному взяли в руки.

— Это было очевидно! — кивнув на трупы расстрелянной манипулы, заметил жрец. — Не стоило вообще тратить время на построение перед самыми стенами! Ошибка, древняя, как мир!

Он подполз к одному из мёртвых и вытащил из-под его тела сломанный штандарт со стягом, больше похожим теперь на тряпку. Рассмотрев рисунок на грязном полотне, жрец выкинул никчёмный кусок материи и двинулся дальше.

Вдруг позади, совсем близко, заорала толпа людей. В землю рядом с Рики стали вонзаться стрелы: это палили по наступающим со стен. Жрец метнулся к группе и схватил за руку крайнего в последнем ряду.

— Два медвежьих следа! — крикнул он ратнику в самое ухо. — Стяг с двумя медвежьими следами видел?

Солдат продолжил движение, не нарушая строй манипулы. Уже у самой лестницы под стенами крепости, когда все остановились и накрылись шатким навесом из щитов, солдат ответил:

— Следы, это не наш! А все наёмники шли первые!

Затем он ткнул пальцем вверх. Рики, подоспевший к этому моменту под спасительный навес из щитов, совершенно не хотел глядеть туда, куда указывал ратник. Оттуда сверху постоянно летели стрелы, да ещё падали мёртвые тела. Когда они ударялись о землю, на Рики летели брызги воды, грязи и крови. Иногда падающие кричали.

— Ну что, герой? — обратился к Рики жрец, когда солдаты заорали пуще прежнего и бросились карабкаться вверх по лестнице.

— Чуток вперёд, уважаемый! Если вы не против! — ответил Рики, и бодро ухватился за лестничную перекладину.

Жрец подобрал с земли топорик и последовал за продавцом красок.

Перевалив за бойницы жрец и Рики прижались к стене и огляделись. Солдаты, шедшие впереди ушли влево аршин на пятнадцать и сошлись с защитниками крепости. Справа на стене никого не было до самой фланговой башни, на вершине которой оборонялась группа лучников. Стреляли они жиденько; видимо, с другой стороны на них уже налегли ближним боем.

— Смотри! — крикнул жрец, указывая под эту фланговую башню на крепостной двор. Там сражались несколько разрозненных групп, над одной из которых рдел стяг с изображением двух медвежьих следов.

Солдаты слева пробились к лестнице, ведущей во двор, и встали, ожидая натиска неприятельского подкрепления. Жрец и Рики уличили момент и пробежали на двор.

Один из сражавшихся, залитый чужой кровью и охрипший от ора, кинулся на приближающихся с обнажённым мечом.

— Это же я, дружище! — закричал ему жрец, прячась за щитом, в котором уже торчало две стрелы.

— Подземные твари! Что ты здесь забыл, жрец? — удивился рыцарь.

Тут на них налетело трое защитников крепости. Рики и жрец прижались друг к другу и закрылись щитами. Жрец успел выставить вперёд топорик, но эта бравада оказалась лишней: рыцарь отсёк одному нападавшему руку, и сошёлся со вторым. Тот успел отразить первые два удара, но рыцарь навалился на него всем телом, ударив железным наплечником в грудь. Острой гардой он выколол ему глаз и тут же зарубил третьего врага. Оставалось лишь добить второго, который уже отползал куда-то в сторону, бросив оружие.

Рики отвернулся и сделал глубокий вдох: требовался свежий воздух, чтобы побороть головокружение, но мир вокруг пропитался запахом крови и почему-то ржавого железа. У продавца красок скрутило живот.

— Нуониэль! — обратился жрец к рыцарю, указывая мечом на Рики, стоящего на четвереньках среди бездыханных, но ещё тёплых тел. — Этот парень просто одержим поисками ветковолосого! А вы, вроде, вместе! Узнать, что он погиб, будет тоскливо!

— Погиб? — удивился рыцарь и кивком головы предложил жрецу обернуться.

Позади них в основании стены была дверь, ведущая на фланговую башню. Из неё прогулочным шагом вышел тот самый нуониэль в зелёном плаще. В левой руке он держал меч, спрятанный в ножнах, а в правой сразу три лука. Остановившись посреди двора, он выбросил луки в грязь.

Рыцарь глянул вверх. С башни уже никто не стрелял. Поняв, что его собрат по оружию обезвредил опорную точку, рыцарь захохотал во всё горло и тут же закашлял: связки, уставшие от боевого клича, не выдержали. Нуониэль заметил рыцаря и спокойно направился к нему. Отовсюду доносились звуки битвы, но под башней на время всё стихло. Рики собрал волю в кулак, поднялся с колен и подскочил к сказочному существу.

— Господин нуониэль, помните меня? — залепетал он, показывая свой измазанный в грязи и крови узелок. — Продавец красок! Это я! Вы сказали, что здесь есть картограф. Из ваших! Можете нас познакомить?

Нуониэль глянул на рыцаря. Тот лишь развёл руками. Тогда сказочное существо с листвой граба на голове похлопало Рики по плечу и направилось вдоль стены по внутреннему двору крепости. Рыцарь поднял меч и тут же зашагал рядом со своим другом. Рики и жрец накрылись щитами и аккуратно последовали за воинами.

Если на пути попадался неприятель, то рыцарю удавалось с ним справиться. Нуониэль вступал в бой лишь тогда, когда видел, что в одиночку человек не преуспеет.

На склоне холма, на котором стоял замок — последний оплот обороняющихся — шла ожесточённая битва. Отступающие защитники спешили укрыться за высокими стенами последнего рубежа, а прорвавшиеся за крепостную стену варварийцы и наёмники силились сейчас же, без перегруппировки, штурмовать твердыню. Случилась неразбериха, которая не сыграла на руку ни одной из сторон. Лишь продавцу красок улыбнулась удача.

Сказочное существо с головой, покрытой листвой конского каштана, дралось в луже грязи с двумя солдатами. Схватка этих троих продолжалась по-видимому довольно долго, потому что они все уже потеряли своё оружие. Лишь каштановолосый, которого подмяли под себя два пухлых стражника крепости, ещё держал в руках щит, тщетно пытаясь закрыть им голову от ударов. Один стражник лупил по щиту своей железной перчаткой, а другой использовал шлем.

С неистовством дикого зверя рыцарь кинулся на помощь, и уже через несколько мгновений всё кончилось. Нуониэль воин протянул своему родичу руку и помог встать. После того, как спасённый отчистил лицо от грязи, он бросился к валявшемуся на земле заплечному футляру. Тогда Рики понял, что этот ветковолосый точно картограф.

Нуониэли обменялись несколькими фразами на родном языке. Затем нуониэль-воин представил своему родичу Рики. В этот момент по стенам замка ударили первые горшки с горящим маслом. Все прильнули к земле.

— Неси свет сквозь тьму! — поприветствовал картограф продавца чуть ли не криком: вокруг снова раздались протяжные вопли сражающихся.

— Свет несёт меня, — ответил Рики, как учил отец.

Вблизи сошлись две группы по дюжине человек с каждой стороны. Рыцарю пришлось вмешаться.

— Карпи говорит, ты разбираешься в деле, — сказал картограф. — Мне требуется киноварь!

— Имеется порошковая, — ответил Рики и тут же достал из узелка шкатулку. Ловко стянув бечёвку, он показал содержимое.

— Мне чуть-чуть. Есть куда?

Рики мигом достал из паза на левом наруче латунный футлярчик размером с палец.

На них кто-то наскочил, но нуониэль-воин тут же повалил врага на землю и разделался с ним. Кровь брызнула в лицо Рики, но продавец красок вовремя увернулся, чтобы ничего не попало в драгоценный красный порошок. Отсыпав пару щепоток киновари, Рики туго закрутил латунную крышечку.

— Неплохо, — подытожил картограф, потряхивая футлярчик возле уха. — Не помешают ещё белила!

— Есть свинцовые! — ответил Рики, доставая бутылочку из карманчика на груди.

— Скажи, что у тебя ещё и горной зелени с собой запас! — ухмыльнулся картограф, рассматривая бутылочку с белилами.

Рики тут же извлёк из другого кармашка берестяную трубочку не больше еловой шишки и откупорил один из концов. Нуониэль подставил грязную ладонь, и Рики высыпал на неё щепотку дроблёного малахита. Картограф растёр немного между пальцев и нахмурился.

— Беру всё! — буркнул он, наконец, доставая из кармана мешочек с монетами.

Тут между ними рухнул рыцарь. Неистовый враг насел на благородного воина и приготовился вонзить ему в шею кинжал. Картограф ударил защитника замка своим красным сапогом. Немедленно подоспел и нуониэль-воин. Все краски, баночки и бронзовые монетки чуть не оказались втоптаны в грязь.

— Смотри! — крикнул картограф, открывая свой длинный футляр и вытаскивая оттуда пергамент. Развернув, он показал Рики незаконченную карту. — Глянь на это побережье!

Рики присмотрелся. Изображение берега на карте высохло и стало отваливаться большими кусками, портя рисунок.

— Пигмент на восковой основе не будет держаться! — покачал головой Рики. — Да и охра не даст того жёлтого, который будет хорошо сочетаться с лесом вот в этой области.

— Я выслушаю твоё предложение по этой проблеме, — уважительно сказал картограф; Рики понял, что завоевал доверие покупателя.

— Можно попробовать взять темперную основу и смешать на ней свинцовые белила и глину с нижних течений реки Ирдагир.

— Звучит неплохо! Но я хочу добавить акцент, — пояснил нуониэль.

— Придётся подмешать арсеник! Выйдет дорого, но красиво. Я возьму не меньше одной серебряной монеты за щепотку. Хотя для этого фрагмента больше и не понадобится.

— Я покупаю все эти компоненты, — твёрдо заявил картограф, передал свой мешочек с деньгами Рики, чтобы тот сам отсчитал нужную сумму, и стал аккуратно прятать в футляр незаконченную карту. — И ещё! Извечная проблема — чёрный. Беру всё, что у тебя с собой.

Рики замешкал. Даже перестал считать монеты.

— Чёрный! — повторил нуониэль, заметив нерешительность продавца.

— Обычно не спрашивают. Уголь есть везде. Все делают сами.

— Не я, — покачал головой картограф. — Долго. И мне нужен чистый уголь. Есть?

— Нет, — подумав, ответил Рики. — Вообще-то есть, но я не продаю.

— Углём торгуют все, а продавец красок, оказывается, нет! Невероятно!

Рики достал из нагрудного кармашка бутылочку с угольным порошком. Картограф аккуратно взял её и посмотрел, подняв к небу, чтобы лучше понять качество товара.

— Здесь не много, — заключил он. — Но качество великолепно, сразу видно. Я бы с радостью купил.

— Нет, — ответил Рики, забрав бутылочку и спрятав в нагрудный кармашек.

— Я не понимаю! — покачал головой нуониэль, собирая купленные товары в свою подорожную сумку.

— Рики продавец красок не торгует углём, — хмуро ответил он, пряча честно заработанные монеты. — Но я бы не хотел расставаться на дурной ноте. Возьми два латунных футлярчика в знак моего расположения, картограф. И, если не сложно, скажи, кому ещё могут пригодиться мои товары.

— Ты очень странный человек, Рики продавец красок! — сказал нуониэль, принимая подарок. — Но я расскажу тебе об одном хорошем покупателе. Есть карта?

Рики достал свою простенькую карту, выполненную на тонкой коже. Очень общими чертами на ней значились земли людей, часть южной пустыни и пресное Найноэльское море.

— Не густо, — пренебрежительно буркнул нуониэль, рассматривая недостойную профессионального картографа работу. — Если пойдёшь на полночь вдоль берега моря, дойдёшь до горного хребта вот здесь. За ним будет огромная пуща. Картограф Фраксиний Арсирий должен проходить в тех местах примерно через полтора месяца. У него на голове веточки ясеня. Будет холодно, но, я думаю, листья с его головы ещё не опадут к тому времени.

— Благодарю тебя за хорошего покупателя, господин нуониэль, — приложив ладонь к груди, ответил Рики.

— Это лишнее! — отмахнулся картограф, поднимаясь с земли; сражение уже передвинулось под самые стены и вокруг стало чуть безопаснее. — Лучше передай ему послание от меня.

— Прости, господин, но я не посыльный, — сказал Рики как можно вежливее.

— Ах, вот как, — нахмурился нуониэль. — Тогда прощай, Рики продавец красок.

Он что-то сказал своему родичу и сказочные существа вместе с рыцарем поспешили под стены замка в самую гущу сражения. Рики и жрец отправились проч.

— Если всё же найдёшь его, — раздался позади голос картографа, — скажи, чтобы ни в коем случае не ходил в Драконьи Земли! Пусть немедленно возвращается домой! Скажи: «Фраксиний Арсирий, иди домой! Забудь Драконьи Земли!»

Рики не стал оборачиваться на крик, а лишь крепче сжал свой узелок. Жрец семенил рядом молча; боялся расстроить знатока красок ещё сильнее.

***

Тропинка, ведущая на утёс, виляла между округлых валунов и острых выступов скал. Она забирала вверх так круто, будто сама спешила подняться над макушками высоких елей и сосен, шумящих с восточной стороны горного хребта. Рики взбирался по этой тропинке на четвереньках, постоянно опасаясь сорваться вниз; а камни то и дело выскакивали из-под ног. После получаса тяжкого подъёма, продавец красок, еле дыша, схватился израненными руками за траву, растущую на маленьком выступе, скрывшемся в тени нескольких скрюченных сосен, выросших здесь, наверху, невесть как и невесть когда.

— Несите… Свет… Сквозь тьму! — запыхавшись произнёс Рики, и лёг на спину, раскинув руки. Эти приветственные слова он сказал пожилому нуониэлю, сидевшему здесь у крошечного костерка.

Сказочное существо поправило тоненькой палочкой угольки и ответило:

— Свет несёт меня!

— Да! — обрадовался Рики; он продолжал лежать на спине и смотреть в небо. — Так я и знал! Всё сошлось! Рики продавец красок знает своё дело! Что ты теперь скажешь, жрец! Ха! Этот бедолага разуверился во мне через две недели пути! Нет, моё ремесло ни в какое Учение не уместишь!

Рики рассмеялся, а потом подполз к костерку. Улыбнувшись нуониэлю, он сел рядом и приготовил свой узелок.

— Вы картограф! — бойко заявил продавец. — Я даже знаю, как вас зовут! Вы — Фраксиний! Нуониэль! Веточки ясеня! Карты, пергаменты, кисточки и краски! Именно краски! А что у нас тут?

Рики огляделся. Отсюда сверху открывался бесподобно-красивый вид на долину. Столь величественная картина даже заставила уставшего Рики подняться и подойти к самому краю, чтобы не упустить никаких деталей невероятного пейзажа. А любоваться тут было чем: непредсказуемые изгибы далёкой реки тянулись до самого горизонта, теряясь в синеве то ли облаков, то ли гор.

— Я даже не знаю, как называется эта долина! — снова сев у костерка сказал Рики. — Да это и не важно! Здесь этих долин столько, что названий на всех не напасёшься! Да! Так начинается самый большой лес Эритании!

— Пожалуй, — протянул нуониэль, — и не самый большой.

— Ну, если там и есть что покрупнее в Драконьих Землях, то это не считается! Туда всё равно никто не ходит. А вот вы, Фраксиний, сюда пришли не просто так. И какое правильное место вы выбрали: обзор здесь просто замечательный. Отменная выйдет карта!

— Судя по всему, вы разбираетесь в картах.

— И в красках! Ведь я — Рики! Продавец красок! Меня все знают! Ваш друг, с такими большими листьями конского каштана на голове, мог бы много вам рассказать обо мне и о моих товарах.

— Хотел бы я взглянуть на самую яркую из ваших красок.

Рики удивился. Такой простой вопрос никогда не приходил ему в голову. Все его пигменты отличались острым тоном, если правильно их развести.

— Если говорить о картографировании этой долины, — начал Рики, — то за основу я бы взял яичную темперу, а в качестве пигмента попробовал бы медную лазурь.

Нуониэль поднял брови и ухмыльнулся.

— Знаю, знаю! — Рики заметил перемену в настроении покупателя, — это не самый дешёвый вариант, но и долина ведь у нас не самая простая. Вы только посмотрите на то, во что она начинает превращаться сейчас, в этот предзакатный час. Минут через двадцать здесь всё будет гореть холодными фиолетовыми красками набухающего за горным хребтом заката.

— Я куплю у вас краски, можете не переживать, — спокойно ответил нуониэль, поправляя веточки на своей голове. — Только перестаньте нести всю эту чушь!

— Чушь?! — возмутился Рики. — Это вовсе не чушь!

— Вы не можете всерьёз верить в то, что сейчас говорите.

— Конечно могу! Я ведь продаю краски. Я разбираюсь в этом. Уж кто-кто, а я точно могу сказать, какой цвет точнее передаст долину, лес, луг, гору или что там ещё пожелает запечатлеть картограф.

— Неужели! — засмеялся Фраксиний. — Как это знакомо! Мне они тоже говорили, что если не я, то никто не запечатлеет западные долины великой Амелинской пущи во всей красоте. Так я здесь и оказался. Несмотря на то, что хотел отправиться как раз таки в пресловутые Драконьи Земли.

— Если вам так сказали, то рисовать карты — это ваше призвание! Так же как и моё призвание — продавать краски.

— Я не верю в призвание, — ответил нуониэль, достал из своего мешочка ломтики хлеба и стал запекать их над пламенем костерка. Он жестом пригласил Рики присоединиться к трапезе.

— Если бы я знал, что кто-то встретит в пути моего друга, я бы передал сообщение, — сказал, как бы между прочим Фраксиний.

Рики промолчал. Он помнил просьбу картографа, встреченного у стен крепости Сайтур Амак, но озвучивать её не желал.

— Я продавец красок, а не посыльный.

— Да, да! Это ваше призвание. Краски для вас — всё. Любопытно узнать, какую из ваших красок вы меньше всего желаете продать.

— Это совершенно нелюбопытно, — ответил Рики, отпив из своего бурдюка и предложив воду сказочному существу.

— Нелюбопытные истории самые необычные. В них кроется сама жизнь, и в них нет фальши.

Рики не ответил, а нуониэль больше ничего не говорил. Так они просидели до тех пор, пока всё вокруг и впрямь не сделалось фиолетовым из-за начавшегося заката. Воздух остыл, но от этого лишь уютнее стало подле маленького костерка. Продавец красок и сам не заметил, как достал из нагрудного кармашка бутылочку с угольным порошком.

— Я бы никогда не продал этот уголь, — сказал Рики. — И неинтереснее истории ещё поискать надо. Кого захватит слезливый сказ про разорённую деревню, про сожжённый дом. Знаете, ведь дом — это не просто точка на карте или постройка. Дом — это как раз и есть история. Часто заурядная и никому, кроме рассказчика неинтересная. Дом есть у всех. А у меня от дома осталась лишь горстка этого пепла. Как бы далеко не зашёл путник, он всё равно может вернуться домой. Мне же возвращаться некуда.

— Поэтому вы и решили, что продавать краски — ваш дом.

— Как это? — удивился Рики.

— Призвание! То, что только ваше и ничьё больше. Как дом! Вы потеряли родной очаг, и теперь весь трепет своего сердца направляете в продажу красок.

— Да, продавать краски — это моё. Так же как и рисовать карты — ваше.

— Это не так! Они говорят, что картография — моё. Но я так не считаю. Да, у каждого есть свой дом, или был свой дом. Но это лишь место и время, а картография — деяние. Скорее всего, мы не выбираем место, где рождаемся, а вот то, чем заниматься — можем выбирать. И должны.

— Если я выбрал продавать краски, то это мой выбор!

— Это долина, а я картограф, — рассуждал нуониэль. — Я пришёл сюда, чтобы запечатлеть её на карте. Что касается выбора, то он у меня, видимо, невелик, ибо выбираю я только краску, которую использую на пергаменте. Могу ли я выбрать не запечатлевать долину вовсе? Если я картограф, то нет. Если я Фраксиний Арсирий, простой нуониэль из Лойнорикалиса, то я волен выбрать поступить так, как того пожелаю.

— Не нарисовав карту, вы поступитесь делом всей жизни. Предадите ремесло, если уж говорить откровенно.

— Предам ремесло! — рассмеялся нуониэль. — Я вижу мало толку в ремесле, если оно не ведёт по верной тропинке.

— Если так рассуждать, то всё, что бы мы ни делали, окажется бессмысленным! — вознегодовал Рики. — Захватывать крепость, во имя правителя не имеет смысла, потому что правитель рано или поздно умрёт. Торговать, чтобы обеспечить безбедную жизнь детям тоже плохо, ибо излишний достаток сделает потомков ленивыми и слабохарактерными. Да и карты рисовать не надо, потому что по ним в эту долину придут люди и вырубят здесь все деревья.

— Правильно мыслите, господин торговец! — подняв указательный палец вверх, заметил картограф. — И я совсем не вижу смысла в верности профессии, которая сама по себе не ведёт ни меня, ни всех остальных по тропинке истины.

— Разговоры у костра могут быть очень волшебными, — вздохнул Рики. — Но костры гаснут, а мы остаёмся и зябнем. Вы всё равно нарисуете эту долину, ведь так?

— Нарисую, — согласился нуониэль, и улыбнулся. — А может быть, и не нарисую. Возможно, я оставлю эту долину себе. Было бы здорово, не запечатлевать её ни на одной карте! Ещё можно решить заняться этой картой позже. По памяти. Или, коль пожелаю, нарисую её неправильно и совсем не там, где она должна быть! Вот смеху-то будет! По правде, я ещё не решил, что делать с этой долиной.

— Но краски вы всё же обещали купить! — напомнил Рики.

— Я куплю у вас уголь, что остался от вашего сгоревшего дома, — серьёзно ответил картограф.

— Но ведь угольный порошок не продаётся! — объяснил Рики.

— Потому что Рики продавец красок не торгует простым углём? А ещё Рики продавец красок не посыльный. Похоже, в мире больше того, чем вы не являетесь, и что не делаете, нежели наоборот.

— Я выбрал что-то одно и следую этому! — отрезал Рики. — Никто не может делать всё!

— Жить, это и есть делать всё, — объяснил нуониэль. — Требуется идти по всем тропинкам сразу! Дерево не живёт, если от его ствола не отходят в разные стороны ветви. Недаром дерево — символ жизни. А жизнь, часть той силы, которую лишний раз… Впрочем, вы это всё и без меня знаете, господин.

— Если я брошу продавать краски, то у меня ничего не останется, — тревожно сказал Рики, испугавшись за будущее.

— Когда у тебя есть лишь бутылочка с угольным порошком, потерять всё не такая уж и трагедия.

— Но, бросив это дело, мне всё равно придётся что-то делать! Потребуется искать что-то ещё; какое-нибудь иное ремесло. И что это будет? Что я буду делать?

— Всё, — просто ответил нуониэль, пожав плечами.

— Всё! — нахмурился Рики. — Это не так-то просто.

— Проще, чем кажется! — сказал нуониэль, поднялся и подошёл к краю утёса. Он всмотрелся в сумерки, сгущающие в глубине долины тёмными фиолетовыми клубами с отсветом белёсого тумана по краям.

— Все люди, которых я встречал, делали в жизнь что-то одно! — продолжил Рики, больше размышляя вслух, нежели разговаривая с картографом.

— Это не так. Вы просто сравнивали себя с ними. От этого вам и казалось, что пройденный ими путь длиннее вашего. Но вы смотрели лишь на одну из ветвей древа их жизней. Смотрели, и видели своё отражение. Потому что сами идёте лишь по одной тропе. Однако, как бы далеко вы по ней не зашли, она не приведёт вас обратно домой. И не заменит собой дома. Ваш дом сгорел. Держаться за прошлое бессмысленно. И, если хотите, чтобы появился новый дом, то его придётся построить сызнова.

— Я не умею строить дома! — испугался Рики. — Я за всю жизнь не построил ни одного дома!

— Было время, когда я сел рисовать карту в первый раз.

— Представляю, какая это была карта! — попытался пошутить Рики, чтобы хоть как-то отвлечься от мрачных мыслей.

— Это была моя лучшая карта! — мечтательно вздохнул нуониэль. — Её превзойдёт лишь та, которая станет моей последней. А что есть дом? Место, где мы рождаемся, или место, где умираем?

Продавец красок знает все существующие в Эритании пигменты. Он может безошибочно сказать, на какой основе замешаны краски, лишь взглянув на пергамент. Кроме того, продавец красок имеет хорошие связи, благодаря чему добывает редкие минералы, порошки и перья. Он знает точное время приливов и отливов, что позволяет получать доступ к подводным глинистым отложениям в определённое время года. Продавец красок чувствует, что надо покупателю и добивается хорошей цены за свой товар. Ещё он ловок и тих, поэтому неприятные встречи в глуши для него не самая большая проблема. Также он может легко находить общий язык, как со знатными людьми, так и с чернью. Продавец красок всю жизнь оттачивает своё ремесло и не тратит время впустую.

Рики был продавцом красок. Был.

Рики открыл бутылочку и высыпал угольный порошок в костёр. Потом он поднялся, подошёл к нуониэлю, стоявшему на краю утёса, и, последний раз пощупав большим пальцем округлое стекло, выбросил бутылочку в пропасть долины. Пустой сосуд исчез во тьме, не издав ни звука.

— Тот картограф, — начал Рики, — просил передать, чтобы ты шёл домой и не отправлялся в Драконьи Земли!

— Хе! — крякнул нуониэль, явно насмехаясь над советом друга! — Хотелось бы мне знать, что ты сам думаешь по этому поводу.

— Я думаю, что до тех земель и впрямь долго добираться.

— Покупателей красок там точно не много! — улыбнулся нуониэль.

— Разве что Серые монахи! — пожал плечами Рики.

Они вернулись к костерку и сели.

— Переночевать можем здесь, а с утра спустимся в долину и пойдём строго на восход, — сказал как бы между прочим нуониэль.

— Согласен! — ответил Рики и положил сухую ветку в костёр, заложенный не им самим.