Читать онлайн
"Победа по-викториански или Суровая длань помощи"
Для автора стало огромным открытием, что в частных учебных заведениях Англии по сей день применяют телесные наказания, а в прежние времена это было нормой - драли даже маленьких лордов. Шок от информации вылился в фанфик ))
— Все пропало, Великий Мерлин, все пропало! — профессор Дамблдор метался по своему кабинету, заламывая руки. Череда предыдущих хогвартских руководителей взирала с портретов на своего действующего коллегу с ужасом. Гарри никогда не видел старого мага в таком состоянии и тоже изрядно нервничал.
— Сэр, может, вы преувеличиваете опасность? Может, еще можно что-то предпринять?
— Нет, Гарри! Я не склонен к преувеличению! Он похитил крестражи из-под самого моего носа, теперь уже ничего нельзя сделать! О, горе мне, горе, Гарри… Моя проклятая самоуверенность! Я погубил тебя, я погубил Хогвартс — нам капец! — горестно выкрикнул чародей и всплеснул руками в жесте полнейшего отчаяния. В правой он все еще сжимал палочку. В тот же миг в кабинете сделалось темно как ночью, что-то громыхнуло, полыхнуло и комната наполнилась густым дымом. Гарри зашелся в кашле, пока нащупывал свою палочку, чтобы очистить воздух. Сердце испуганно заколотилось — это что, Пожиратели уже атакуют их?!
Поттер был готов встретиться лицом к лицу хоть со всеми Пожирателями разом, хоть с самим Волдемортом, но когда дым рассеялся, посреди директорского кабинета стоял какой-то совершенно незнакомый ему и довольно нелепый человек. Тощий как палка, чрезвычайно высокий, с серыми космами жидких волос и длинным унылым носом, на котором восседало старинное пенсне. Потертый бархатный камзол, короткие штанишки с чулками, смешные туфли с пряжками на толстых каблуках — от наряда незваного гостя веяло нафталином и ведьмовскими процессами в Салеме. В одной руке человек сжимал глобус, на который был криво водружен парик с буклями типа судейского, во второй — метелку на короткой ручке. Под мышкой у него был зажат рулон географических карт.
— Вы кто такой?! — воскликнул профессор Дамблдор, наставив на незнакомца палочку. Тот оглушительно чихнул, так, что пенсне свалилось с носа и заболталось на шнурке, водрузил свои окуляры на место костлявыми пальцами и ответил довольно неприятным визгливым голосом:
— Что значит — кто? А кого вы звали?
— Никого… — ошарашенно ответил Дамблдор.
— Как это никого, когда вы воскликнули — Нам Капец и вот эдак розгой своей взмахнули! — незнакомец повторил нервный жест Дамблдора, очертя в воздухе невероятную кривую своей метелкой. Карты выпали и грохнулись на пол, подняв тучу пыли: — Я он самый и есть, собственной персоной — Намус Соломонович Капец, учитель географии и по воспитательной части тоже. Кого тут высечь надобно?
Бледноватые глазки зашарили по кабинету и наткнулись на онемевшего Гарри, стоящего с воздетой палочкой.
— Сей отрок ведет себя непотребно, гневя Бога и огорчая учителей, что пытаются вложить в его пустую голову свет знаний? Сымай портки! — рявкнул он. Метелка уткнулась в сторону юноши, словно они намеревались сразиться на дуэли. Палочка у этого чудака под метлу замаскирована, что ли?
— Сбрендили?! — воскликнул Гарри, которого и Дурсли-то не секли даже в глубоком детстве, за уши разве только таскали.
— Что вы, нет-нет! Не надо сечь Гарри, он хороший ученик, — заступился Альбус, предостерегающе подняв руку: — И вообще, у нас в школе телесные наказания давно отменены.
— Напрасно! Жалея розгу — портишь ребенка! — пафосно заявил Намус Соломонович и пошел сыпать цитатами из Библии эпохи викторианского подхода к воспитанию отроков: — Кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына, а кто любит, тот с детства наказывает его! Наказывай сына своего, доколе есть надежда, и не возмущайся криком его! Не оставляй юноши без наказания: если накажешь его розгою, он не умрет; ты накажешь его розгою и спасешь душу его от преисподней! Глупость привязалась к сердцу юноши, но исправительная розга удалит ее от него! Ну и так далее.
— Нам Соломоныч, уважаемый, похоже, произошла ошибка… Я вас вызвал совершенно непреднамеренно…
— Это же гимназия, я так понимаю? — визитер огляделся: — Неужто тут и высечь никого не надобно? Да быть того не может! Отроки по состоянию своему и малому разумению расположены к греху… рукоблудия, например, — и он снова свирепо воззрился на Поттера. Гарри задохнулся от возмущения — никто еще не бросал ему таких обвинений!
— Мое тело — мое личное дело! И вообще, ученые доказали, что мастурбация положительно сказывается на сексуальном развитии подростка! Если ей не увлекаться, конечно…
— Мало пороли тех ученых в детстве, — фыркнул географ. Кое-какие директора с портретов подревнее вдруг согласно закивали и загалдели, поддерживая крокодавловские методы Нама Соломоныча. Дамблдор тяжко вздохнул и воскликнул:
— Одного вот точно драть надо было как сидорову козу, глядишь, и выбили б дурь-то! Вырос бы человеком!
— Может, еще не поздно? — с надеждой потайного садиста поинтересовался тот: — Сколько лет отроку?
— Поздно… — махнул Альбус.
— А звать как? Я своих стервецов всех помню, кого драл, так многие приличнейшими людьми выросли-с, смею уверить! Александр Третий, Самодержец Всея Руси, даже дрова рубал потом самолично, так розга любовь к труду привила, потом кайзер один германский…
Нам Соломоныч ударился было в приятные его сердцу воспоминания, но его вежливо прервал Дамблдор:
— Реддл его звали. Том Марволо Реддл, только вряд ли вы к нему заглядывали…
— Секундочку! — географ шмякнул глобус на стол, напялил парик на голову, не заботясь, ровно ли, криво, вынул из кармана камзола книжицу в потертом бархатном переплете и залистал энергично.
— Где рос стервец, не N-ский ли приют?
— Он самый, — удивился профессор.
— Как же, как же… Помню я этого мальчонку, этакий бука был, и паскудить любил нерукотворно чуть ли не с младенчества! То похлебку на воспитателя прольет, то подпалит учебник в школе. Заглядывал к нему пару раз, таких всыпал, что трапезничал потом стоя, поганец… Да мало, видно.
— Я думал, вы только по юным магам специалист, кто ж вас из приюта вызывал?
— Нет, отчего же? Я различия не делаю, мне что чародей юный — проказник, что сынишка портного — все едино, задница одинаковая. Где потреба в моей помощи есть — туда и прихожу.
Он махнул своей метелкой — пучком розг, как уже догадался Гарри, и похвастал:
— Итонские классические, за выслугу лет и помощь в деле воспитания молодого поколения подарили. Именные! — и продемонстрировал гравировку на ручке: — Начинал-то я в петербургской гимназии, а потом уж пошел на повышение…
Гарри был неробкого десятка парнем, но от этого Нама Соломоныча у него по непоротой шкуре мурашки-то забегали…
— Поведайте, чего стервец этот Реддл творит? — с участием спросил географ, тронув Дамблдора за рукав мантии.
— Вы присаживайтесь, Нам Соломоныч, история эта долгая, — спохватился тот, указывая гостю на стул. Два человека в возрасте быстро нашли общий язык, в ход пошла бутылка гоблинской наливочки. Гарри давно задремал на диване, а они все обсуждали современную молодежь и нравы, сетуя на то, что доброе старое воспитание уходит в безвозвратное прошлое.
Пожиратели атаковали Хогвартс в самый глухой ночной час, когда все дневные существа спят непробудным сном. Тишина и полное отсутствие сопротивления удивили Темного Лорда, он даже почувствовал некоторое разочарование, так как любил эффектные появления и заранее предупредил о своих намерениях.
Все обитатели школы обнаружились в Большом зале, кто полностью одетый, а кто и в пижаме. Столы были убраны, горели свечи. Присутствовали тут и дамблдоровские «фениксы» с героическими минами на рожах, и сам профессор, и родители учеников. И даже мерзкий очкастик был тут как тут. И непонятно было, не то они бой сейчас дадут, не то с этим выражением на лицах сдадутся на его милость?
Беллатриса принялась было глумливо кривляться перед собравшимися, в своей обычной манере провоцируя драку, но Волдеморт велел ей закрыть рот и выступил вперед.
— Я вижу, вы, наконец, поумнели, — прошипел Темный Лорд: — Что ж… я помилую всякого, кто мне поклонится и примет мою метку! Кроме этого мальчишки, разумеется!
Он нацелил Бузинную палочку на Гарри. Тот поднял свою в ответ, готовый драться до смерти. По толпе прокатилось общее «ах»! Дамблдор махнул рукой. И тут толпа расступилась, как Красное море по слову моисееву, пропуская сквозь себя какого-то человека. Сухопарый географ с пучком итонских розг выступил вперед, отодвинув Мальчика-Который-Всем-Должен в сторонку. Честно говоря, в успех этой затеи Гарри совершенно не верил, тем удивительнее было увидеть, как наглая ухмылка на змеином безносом лице Волдеморта сменяется удивлением.
— Том, Том… Ай-яй-яй! Вот ты до чего докатился, паскудник! Уже и ликом на аспида походить стал, тьфу!
— Что вам здесь нужно?! — с вызовом, но довольно вежливо воскликнул Темный Лорд. По отвисшим челюстям и испуганным взглядам Пожирателей стало понятно, что много кого из них Нам Соломоныч так же посещал с воспитательными целями в босоногом детстве, оставив по себе крепкую память.
— Сейчас узнаешь, засранец! — рявкнул географ, махнув розгами: — Мало я тебя драл — ужо исправлю свое упущение!
Засвистел рассекаемый воздух.
— Проваливайте, старый дурак, пока я не убил вас! — воскликнул Волдеморт, нацеливая на него палочку.
— За грязный свой язык получишь дополнительную порцию, — свирепо пообещал географ.
— Авада! … — выкрикнул Лорд, не собиравшийся терпеть эту глупую клоунаду на глазах у всех своих приспешников и врагов. Но договорить убийственное заклинание не успел.
— Хренада! — глумливо передразнил Нам Соломоныч, в один миг оказавшийся около Волдеморта. Вот только что, секунду назад, он стоял перед Гарри, и в тот же миг переместился на несколько метров. Выхватив у противника Бузинную палочку, он безо всякого трепета или почтения с хрустом переломил ее об колено и отшвырнул в сторону. Возглас удивления, прокатившийся по толпе с обеих сторон, сотряс витражи.
— Нагайна! — воскликнул потрясенный Волдеморт, но гигантская змеюка ничего не успела предпринять — Нам Соломоныч ловко хлобыстнул ее по глазам своей метелкой раз да другой, а потом придавил голову каблуком старинной туфли к полу и сломал гадине хребет как соломинку.
Горестный вопль Темного Лорда долетел до Совиной башни, заставив невинных птиц обгадиться от страха. Пожиратели вострепетали, отступив. Одна верная Беллатриса ринулась было в бой за своего господина, но ее ловко обезоружила двадцать лет дожидавшаяся своего звездного часа Молли Уизли.
Змеиное лицо Волдеморта исказилось от страха и переживаний, приняв нежно-салатовый оттенок. Гарри готов был поклясться, что на лбу и висках убийцы его родителей поверх чешуек заблестели капли пота. Нам Соломоныч, не церемонясь, сгреб Темного Лорда за шкирку, загнул в известную позу и задрал мантию. Трусы милорд нашивал стильные, от Кельвин Кляйн — черные, но с неожиданно игривой розовой окантовочкой. Экзекутор ловко стянул их и на всеобщее обозрение оказалась выставлена весьма тощая и костлявая задница. Географ размахнулся как следует и принялся охаживать ее пучком великолепных итонских розг, приговаривая нравоучительно:
— Вот те, стервец, получай! Ужо всыплю тебе перцу, будешь знать, как людей круциатусами мучить да авадлами морить! Сам, небось, и столицы Аргентины не знаешь!
Звук впечатываемых в кожу ударов был устрашающ. Толпа потрясенно молчала. Лорд вертелся ужом и ошарашенно сопел, но хватка у Нама Соломоныча была стальная. Он добавил жару, и Волдеморт взвыл от боли. Мука стала нестерпимой — он рванулся, оставив в могучей длани географа шматок мантии, запутался в собственных трусах, упал. Нам Соломоныч настиг его, лежачего, и стегнул по ногам. Правила «Лежачего не бьют» экзекутор не признавал. Темный Лорд извернулся ужом, рывком натянул на исполосованный зад белье и бросился прочь. На третьем шаге, когда цепкая ручища Соломоныча едва снова не настигла его, он трансгрессировал.
Нам Соломоныч обернулся и окинул Пожирателей свирепым взглядом. Ноздри его длинного носа хищно раздувались. Парик сбился набок в пылу борьбы.
— Ну, кому еще всыпать?! — рявкнул он, воздев вверх свое страшное орудие. Приспешники Темного Лорда дрогнули и побежали.
Победившие практически без единого заклинания обитатели Хогвартса потрясенно молчали еще долгие секунд тридцать. А потом толпа взревела от восторга, так, что сов еще разок прослабило, подхватила географа на руки и принялась качать и скандировать его имя. Подлетая к висящим в воздухе свечам, спаситель Британии и всего человечества нелепо дрыгал тощими ногами и пытался удержать парик на голове.
— Да пустите же вы меня! — пытался он отбиваться. Но чего там… в душе ему было ужасно приятно.
Пиршество по случаю победы закатили такое, что у столов в Большом зале подгибались ножки. Нам Соломоныч торжественно восседал на месте профессора Дамблдора, уступившего по такому случаю свое кресло дорогому гостю, и с удовольствием клюкал гоблинскую наливочку. Впрочем, вскорости он засобирался.
— Нам Соломоныч, дорогой ты наш человек! — восклицал Дамблдор, и порывалося челмокнуть сухопарую длань, спасшую мир от погибели: — Побудь еще с нами, нам это в радость!
— Альбус Персивалич, да я б сам с превеликим удовольствием, да дела, проклятущие… Сколько еще неслухов непорото? Вон оно, до какой беды доходит, если на самотек вас пустить! — и грозил счастливо робеющей школоте длинным пальцем.
Провожали его всем миром, одарив роскошной тростью с золотым набалдашником в виде змеиной головы — в знак его победы над Нагайной и ее хозяином.
— Ежели что, ежели вернетс… вернется паскудник — сразу же, вот сразу же меня кличьте, — заплетающимся от наливки языком сказал он, прихватил свой глобус, зажал рулон пыльных карт под мышкой, щелкнул каблуками и был таков.
Вот так бесславно закончилась карьера Темного Лорда, больше о нем не слыхивали. Должно быть, заполз в какую-нибудь нору, зализывать раны, оставленные итонской метелкой Намуса Соломоновича со странной фамилией Капец, да и решил отсиживаться там, докуда не сгинет его враг с лица земли.
Один прут из легендарной метелки, обломившийся об тощий волдмортовский зад, нашли потом и как великую святыню, возложили на бархатную подушку под стекло, выставив в Большом Зале школы. Рядом прикрепили пояснительную табличку, на которой каждую ночь какой-то шутник приписывал: в экстренном случае выдернуть шнур, выдавить стекло.
Устав бороться с проказниками, профессор Дамблдор ввел специальную должность преподавателя по воспитательной части и вернул в школу телесные наказания. Филч ликовал. Он всегда знал, что именно спасет этот мир… только кто ж его слушал — он ведь простой сквиб…
ЛитСовет
Только что
