Читать онлайн
"По контуру боли"

Оцепенение. Первое, что овладело Люси, едва стоило её взгляду встретиться с жуткой мордой. Создание сидело в коробке из-под яблок и пристально наблюдало за ней. Настрой его, явно враждебный, был вызван чуждой средой, в которую он попал откуда-то из тёплых стран.

"Калин Константин".

Имя, прозвучавшее из вещателя магазина, заставило Люси содрогнуться.

«Из особых примет — заячья губа. Узко посаженые карие глаза, густые брови и каштановые волосы. Был одет в..."

Столь резкая вставка о пропавшем человеке в потоке акционной рекламы выдернула Люси из гипнотического состояния. Теперь она более вдумчиво посмотрела на зверя. Несмотря на устрашающую внешность животного, ей стало жалко его.

Нужно было вызвать администратора, чтобы закрыть овощной отдел для покупателей. Но что-то не давало ей сдвинуться с места. Любопытство илиопасение — было неясно. Так и стояла Люси в нерешительности, глядя в лазурито-глянцевые глаза и сжимая пальцами яблоко, пока не заметила ещё одного, точно такого же зверя. Тот был в пакете с бананами и так же пристально следил за её действиями. Беглым взглядом она насчитала не меньше десятка созданий. Целая стайка облюбовала прилавок и его тени. Этого уже оказалось достаточно, чтобы выйти из ступора.

Отступив на два шага, она мягким голосом окликнула продавщицу из бакалейного, как вдруг ей в волосы что-то вцепилось. Люси выронила пакет с фруктами, пытаясь стряхнуть зверька. В этот момент на голову словно посыпался град — на неё напали остальные. Десятки крошечных лапок копошились в её голове, загоняя когти под кожу. Отшатнувшись, Люси запнулась о корзину с продуктами и, опрокинув ту, сама повалилась на пол. Создания, точно блохи, сновали между прядей, прогрызая себе путь ближе к лицу. Она завопила от ужаса. Когда Люси смогла встать, чёрные до пояса волосы уже стянулись в один огромный колтун.

"Всех, кто располагает какой-либо информацией о пропавшем, просьба сообщить родственникам, контакты которых можно взять у сотрудников магазина".

Люси зажала руками лицо и, не разбирая дороги, бросилась вперёд, крича и моля о помощи. Но что-то снова попало под ноги, она утратила равновесие и машинально раскинула руки, чтобы найти, за что ухватиться. Естественно, веки тоже распахнулись, и пушистые существа, атаковавшие её, восприняли это как приглашение. Люси успела увидеть толпу зевак да учинённый ею беспорядок, а после по зрачкам словно резанули ножом. Когтистые лапы впились в беззащитную мякоть, лишая веки возможности снова сомкнуться. Пихая друг друга, звери вонзили свои мелкие зубы в глаза. Люси взвыла от боли и ужаса, но это не спасло от утраты зрения и рассудка.

***

В дверь больничной палаты постучали. Люси содрогнулась, хоть это и не было неожиданностью.

— Здравствуйте, могу я видеть Люси Аймову?

— Кто это? — спросила она, поворачивая голову в сторону голоса, задирая подбородок и словно принюхиваясь.

— Меня зовут Ксандр. Милович Ксандр. Я насчёт недавнего инцидента.

Тонкие пальцы до того стиснули одеяло, что то захрустело, как свежий сугроб. Люси медленно отвернулась и понуро опустила голову. Жест красноречиво давал понять, как её этим измучили.

— Простите, ничего нового вы от меня не узнаете. Я всё уже рассказала полиции. И сотрудникам зоопарка. И врачам. И всем тем, кто счёл меня сумасшедшей.

— Вы не сумасшедшая.

Уже поникшая Люси, едва вскинула голову.

— Более того, — прикрывая за собой дверь, сказал Ксандр, — я принёс вам не только вопросы, но и помощь.

— Вы врач? — с надеждой спросила Люси, пытаясь сесть на кровати.

— Можно и так сказать.

Пол заскрипел под ногами вошедшего.

— Вы позволите? — спросил он, осторожно касаясь повязки на глазах девушки.

— Если вам это чем-то поможет. Ваши коллеги уже раз десять меня осмотрели.

Ксандр аккуратно снял бинты. Повисло молчание.

— Я же вам говорю, доктор. Все твердят, что я...

— Как и всегда, — сказал он, словно для себя.

— Простите, что?

— Говорю, на ваших глазах нет и намёка на увечья.

Девушка протяжно вздохнула.

— Но я их видела! Даже если и вправду с ума схожу, это не отменит того, что я теперь слепа…

Вновь повисло молчание. Люси было не по себе. Из-за беззащитности она чувствовала себя нагой, кожей ощущая холод испытующего взгляда.

— Сейчас я вам поставлю укол. Особенный укол, — сделав акцент на слове "особенный", сказал Ксандр. — От вас требуется лишь успокоиться и довериться мне. Ну и, конечно же, подождать. Могу я вас об этом просить?

Люси захватили волнения вперемешку с сомнениями. Пришедший хоть и представился врачом, но как-то подозрительно себя вёл. Хотя, как бы страшно ей ни было, какой бы беззащитной она себя ни чувствовала, ей ничего более не оставалось, кроме как согласиться.

— А что это за препарат?

— Это не препарат, это солнечная кровь, — сказал "врач", уже вынимая из вены иглу.

Люси нервно сглотнула.

— Теперь подождём, — сказал Ксандр.

Если бы не человек, сидящий на стуле, Люси никогда бы не поверила, что всё это произошло с ней.

Она смотрела на себя в зеркало. Лицо выглядело как и прежде, разве что тени мук ещё не поблекли. Зрение, об утрате которого она так убивалась, вновь вернулось в глаза, словно душа в воскрешённое тело. Она видела так же ясно, как и до нападения. Единственное отличие — цвет радужки. Он всегда был изумрудно-зелёным, теперь же походил больше на рубиновый.

Если не считать новый цвет глаз, ничто не говорило о роковом вечере. Даже пряди волос, которые рвали и грызли в воспоминаниях, были на месте.

— А как же?..

— Это не ваши глаза.

Люси опешила от такого заявления. Она безотрывно смотрела на равнодушное лицо "доктора", пытаясь понять, что было вложено в эти слова — ирония, издёвка, или вовсе приписываемое ею самой себе сумасшествие.

— Присядьте, пожалуйста, — попросил Ксандр.

Только сейчас она заметила бахилы на обуви гостя и верхнюю одежду под небрежно запахнутым халатом. "Доктор" оказался посетителем. Люси неторопливо отошла от зеркала и осторожно опустилась на дальний угол кровати.

— Вы помните, как они выглядели?

— Так мне не привиделось? — чуть громче, чем стоит, вопросила Люси.

Собеседник немо покачал головой. Люси нахмурились, припоминая детали.

— Смутно, но помню. Что это за звери?

— У них много имён. Мы называем их Плутами.

— Они сбежали у вас из какого-то террариума?

— Не совсем.

— Ну, ничего подобного я раньше не видела, это точно. Какой-то новый вид?

— Мы предполагаем, что этот вид старше самих людей.

— Кто это "мы"? Вы из какой-то организации по охране экзотических животных?

— Простите, но я явился к вам не затем, чтобы вести светские беседы. Моя задача сделать так, чтобы никому больше не посчастливилось пережить то же, что и вам. А поскольку вы единственная, кому удалось вживую увидеть их, я хотел получить достоверную и актуальную информацию. Если вы не способны предоставить мне нужные сведения, я вынужден откланяться. Зрение похитили не только у вас.

— Что вы сейчас сказали?

— Вам не послышалось.

— Значит, есть ещё пострадавшие?

— И куда более тяжёлые.

Слова незнакомца уязвили Люси, а сердце сдавило тисками. Скольким ещё предстояло через это пройти? Сколько невинных судеб размололо жерновами злого рока? А ведь среди них есть более беззащитные, невинные и ничем не заслужившие такой доли. Возможно, даже дети. Голову наполнили раскаты стонов. Воображение так ярко их воплощало, что муки бесплотных людей стали почти физически ощущаемы. Люси стало стыдно за свою боль, которую она поставила выше всего. На глаза у неё навернулись слёзы.

Гость всё это время не сводил с девушки испытующего взгляда, внутри которой безотчётное чувство вины крушило всё на своём пути.

— Простите, — сказал Ксандр, наблюдая прерывистую дрожь, усиливающуюся с каждым вздохом. — Я не преследовал цели усугубить ваше состояние. Мне всего лишь нужна была информация.

Посмотрев куда-то перед собой, Ксандр замешкался, словно что-то обдумывал. Затем встал, придвинул стул к обшарпанной тумбочке и направился к выходу, не оборачиваясь пожелав скорейшего выздоровления.

— Кто вы? — уже в дверях остановил незнакомца вопрос.

— Это не имеет значения. Скажем так — я тот, кто исправляет последствия, хотя должен бороться с причиной.

— Что изменится, если я вспомню больше?

— Дело сдвинется с мёртвой точки.

— Это как-то поможет пострадавшим?

— Нет.

Ясность начала меркнуть в глазах девушки. Взгляд стал пустым и обречённым, будто ответ имел власть над ней.

— Но... хотя неважно.

— Что?! — воскликнула Люси, мгновенно очнувшись.

Это короткое "но", эти две буквы возможности легли мостом между отчаянием и надеждой. Смысл, что они в себе содержали, как глоток свежего воздуха в подземелье отрезвил Люси и вернул силы.

— Ну же, говорите! — потребовала она.

Незнакомец стоял в дверях, одной ногой уже за порогом. Он колебался. Люси, хоть и была в абсолютном неведении, понимала — мир, встречи с которым она ищет, витает за решением этого человека. И если Ксандр позволит — обрушится на неё, разделив жизнь на до и после.

— Если вы согласитесь стать приманкой, возможно, появится шанс поставить точку в списке жертв.

Сказано это было настолько буднично, будто речь шла о мелкой неурядице, а не о живых людях. Люси обдало волной ужаса. Содрогаясь, она представила, что кошмар, который ей выпало пережить, вновь жаждет с ней встречи. Что свет, озаряющий её разум, будет опять под угрозой.

— Позвольте мне объясниться, — сказал Ксандр, мягко прикрывая за собой дверь и возвращаясь в палату. — В последнее время эти создания проявляют особую жестокость, и ваш случай не исключение. Но он единственный из всех, когда кому-то улыбнулась удача рассмотреть этих тварей. Признаюсь, дело даже не в том, как они выглядят, а в том, что они показались на глаза именно вам. И я уверен, даже отобрав ваше зрение, они обязательно вас ещё навестят. Вы явно особенная для них. Поэтому никому из тех, кого я посещал под видом офтальмолога, я не осмелился бы сделать подобного предложения. Может, я слишком многого прош-...

— Я согласна!

Люси била мелкая дрожь, но решительный взгляд говорил сам за себя.

Незнакомец широко улыбнулся.

— Собирайтесь.

***

Медперсонал был в недоумении из-за столь стремительного выздоровления девушки. Те, кому было не наплевать, уговаривали её остаться и провести ещё ряд обследований, но Люси наотрез отказалась. В конечном итоге, врачам ничего не оставалось, как отпустить девушку, предварительно взяв с неё письменный отказ от медицинской помощи. От разговора в палате до провожающего больницу в зеркало заднего вида взгляда прошло не более часа. Столько отняли формальности.

— Дома вам находиться...

— Тебе.

— Что?

— Можно на «ты».

Несмотря на мрачную погоду, да и ситуацию в целом, Люси вела себя довольно игриво и, казалось, даже была в приподнятом настроении.

— Хорошо, — глядя на лучезарную улыбку, сказал Ксандр. — Дома тебе находиться небезопасно. Нам следует на время поселиться... — мужчина, казалось, делал над собой усилие, чтобы закончить мысль.

— Вместе, — закончила за него Люси, — наверное, ты хотел сказать «вместе», я понимаю.

— Нельзя так доверять первому встречному, — удивляясь наивности и открытости девушки, сказал Ксандр.

— Ты же мне доверяешь.

Ксандр смутился от такого откровения, и потому, пряча взгляд, уставился на дорогу.

Дорога, по которой они ехали, была гладкая, точно яичная скорлупа — ни единой рытвинки. Резина скользила по асфальту, как санки по льду, передавая мерные вибрации сквозь железо и пластик в напряжённое тело. От этого оно расслаблялось и млело, а по мышцам гуляло приятное щекочущее чувство.

Люси достала из сумочки пудреницу.

— Когда мы были в больнице, — смотря в зеркальце, припомнила она, — ты сказал, что это не мои глаза. Что это значит?

— Ты уверена, что хочешь знать?

Теперь Люси смотрела в зеркало с сомнением. Ксандр говорил так, будто тайна рубиновых глаз непременно ужаснет её. Но она уже слишком далеко зашла.

— Уверенна.

— Я не вернул твоё зрение. И вряд ли смогу. Вместо этого я дал тебе чужое. Такое же украденное, а где-то даже отнятое силой.

Люси побледнела. Она смотрела на Ксандра широко распахнутыми глазами, не веря собственным ушам.

— Твои новые глаза — это букет, собранный из зрения человека и кошки. К сожалению, оно недолговечно. В отличие от того, что было похищено у тебя.

— Но так нельзя!

— Возможно. Но цель оправдывает средства. Если бы ты просто лишилась зрения, как и другие "счастливчики", я бы на это не пошёл. Твой случай особенный, поэтому приходится идти на крайности. К тому же, человек, чьё зрение ты теперь носишь, одной ногой уже в могиле. Оно ему больше не понадобится. Во всяком случае здесь. Животное находится в нашем питомнике. Когда первый донор умрёт, ты лишишься той половины, что принадлежала ему. Когда умрёт и животное, ты снова ослепнешь. Заверю тебя, что его жизни и здоровью ничего не угрожает. Кроме естественных причин, конечно же. Нравится тебе это или нет, таковы условия, и способов обойти их на сегодняшний день нет. Мы не знаем, зачем покойникам глаза на том свете, но они неизменно забирают своё с собой.

Раздался оглушительный свист. Люси резко бросило вперёд. Ремень безопасности клещами вцепился в неё, удерживая от удара о панель. В растерянности она посмотрела на Ксандра. Тот уже вовсю выворачивал карманы, бросая опасливые взгляды на дорогу. Вскоре он выудил из недр одежды стрекочущий стеклянный шар. Оказавшись в ладони, тот зашипел, издавая при этом желтоватое свечение.

— Это что, глаз?! — воскликнула Люси, глядя на шар.

— Они здесь, — с ненавистью в голосе, прошипел Ксандр.

— Плуты?! Те самые?!

Ксандр ничего не ответил. Люси пробрала мелкая дрожь. Ей стало страшно. Застигнутая врасплох, она не знала, как себя вести, потому сразу ухватилась за ручку двери.

— Не лучшая идея, — сказал Ксандр, даже не посмотрев в её сторону. — За бортом примешь весь удар на себя. Сиди и не высовывайся. Бежать всё равно некуда, используем ситуацию с выгодой для себя.

Сказав это, Ксандр вышел из машины. Захлопнул дверь и бросился бежать в обратном направлении. Наблюдая в зеркало заднего вида то, как единственный, кто мог её защитить, стремительно удаляется прочь, Люси впала в шок. Воображение ещё не сотворило в голове возможные сценарии, а волосы уже встали дыбом везде где только можно. Люси вновь ухватилась за ручку в тот момент, когда кусты рядом с дверью зашевелились. Отдёрнув ладонь, она вжалась в кресло. Ксандр уже где-то исчез. Люси осталась одна, запертая в машине посреди прибольничного парка.

Что-то в голове зашевелилось, и глаза стали быстро нагреваться. Жар от них охватил всё лицо, затем пошёл внутрь. Дойдя до затылка, он вызвал дикую боль. В припадке Люси ухватилась за лоб, потом за уши и затылок, безотчётно пытаясь себе этим помочь.

Наблюдаемая реальность принялась шириться и расти. Предметы, находящиеся ближе всего, напирали, тесня собой девушку. Они стремились занять собой всё наблюдаемое пространство, а по ощущениям даже влезть в голову. Горизонт и всё, что было до него, тоже расслаивался. Отдельные фрагменты линий и форм начали утопать в темноте, что сгущалась у кромок век, а вместо них стали проявляться другие, не из этого времени, места и даже жизни. Люси будто смотрела одновременно несколько кинофильмов, только один из которых был с её участием. Они накладывались друг на друга, смешиваясь в красочный сумбур, но при этом осязание реальности никуда не делось. Машину тряхнуло. Люси подбросило в кресле. Если бы не ремень, вновь удержавший её, она точно разбила бы голову, поскольку напрочь лишилась ощущения пространства. Уши наполнил скрежет и вой. Существа рыскали в поисках щелей и лазов в машину, а возможно даже вспарывали железо когтями. Раздался звук, похожий на удар плетью — хлёсткий и резкий, а затем визг, кольнувший уши. За бортом началась потасовка. По машине лупило так, будто с неба сыпались камни.

Вот только Люси было уже не до этого. Даже страх, который успел сковать тело, отступил под натиском боли. В глаза будто залили кипятка. Если бы не агония, Люси могла бы поклясться, что слышит, как слёзы шипят на глазах, точно на раскалённой сковороде. Сознание тонуло под толщей образов и видений. То были люди, ей незнакомые, места, ею не виданные, и всё это взрывалось в голове фейерверком.

Но в какой-то момент поток красок в сознание иссяк. Так же как море после цунами отступает обратно, забирая с собой часть разрушенного города, так и боль потащила во тьму сознание Люси.

Очнулась она в какой-то гостинице. Ксандр был рядом и сразу попытался помочь, чего точно не требовалось. Люси чувствовала себя превосходно. Будто и не было всего этого кошмара.

— Прости, я не успел предупредить тебя о своих намерениях. Но, откровенно говоря, не думал, что тебя накроет такая истерика. Тебе нужно умыться.

В ответ на недоуменный взгляд Ксандр протянул Люси зеркало.

Начиная от нижних век, по щекам и шее до самого ворота (и даже под ним) тянулись чёрные полосы.

— Что это? — спросила она.

— Я думал... тушь?

— Но я не пользуюсь тушью.

Казалось, Ксандр напрягся. Он с таким недоверием смотрел на Люси, что она засомневалась в собственном отрицании.

— Ты позволишь?

Не дожидаясь разрешения, он мазнул пальцем ей по щеке и, включив на телефоне вспышку, стал пристально рассматривать налёт.

— Похоже на... уголь, — сказал он в тот момент, когда из уборной послышались возня и шипение.

Люси опасливо посмотрела на дверь.

— Всё нормально, — проследив за её взглядом, поспешил заверить Ксандр, — я смог поймать одну из тварей.

Люси встала и стремительно пересекла комнату. В ванной стояла клетка похожая на ту, в которых держат птиц. Разница лишь в том, что она занималась всполохами пламени каждый раз, когда создание бросалось на решётку. Увидев Люси, оно подобралось и зашипело ещё громче, усилив натиск.

— Ему больно!

— И что?

— Выпусти его!

— Ты смеёшься? Эти твари отобрали у тебя зрение. Причём почти дважды. Из-за них ты чуть не сошла с ума от отчаянья! Ты была морально убита, когда я пришёл к тебе. И после этого тебя волнует, больно ему или нет?

— Возможно, он не виноват.

— В том, что пытался сломать тебе жизнь?

— Мы же не знаем, по какой причине они это делают. Вдруг от этого зависело их выживание?

— И что, жалеть теперь каждую букашку?

— Я прошу проявить хотя бы сострадание.

— Сострадание не по моей части, — сказал Ксандр грубее, чем того следовало.

Люси даже отступила на шаг из-за такой реакции.

— Возможно, ты сейчас и вовсе упрёшься, — ответом на протест, продолжал давить Ксандр, — но должен сказать тебе, что намерен сделать с ним то же самое, что и они сделали с тобой.

Не совладав с собой, Люси вскрикнула, тут же зажав рот руками. Но даже обжёгшись о его пыл, продолжила стоять на своём.

— Речь не только о твоей жизни! — благой целью оправдывал жестокое намерение Ксандр. — И тебе придётся с этим смириться!

Он чувствовал, что его слова для неё подобны яду, но продолжал его лить. Вскоре он понял, что такая тактика против неё бесполезна и попытался сгладить углы. После долгих препирательств ему всё-таки удалось успокоить Люси, но примирить с участью, отведённой созданию, так и не получилось. Она наотрез отказалась причинять ему боль. И если бы не грозившее ей нападение, при первой же возможности открыла бы клетку. Но Ксандр здесь уже был непреклонен, заявив что её альтруизм до добра не доведёт.

Две недели, пока шли приготовления, Люси провела в обществе Ксандра. Он больше молчал, погружённый в свои думы. Копался в каких-то бумагах и в интернете, в то время как Люси уже спустя несколько часов после ругани улыбалась всем и каждому. Во время редких разговоров она узнала, что со зрением тесно связаны воспоминания. И если те, кто частично лишался возможности видеть, сохраняли часть прошлого, то такие, как она, напрочь забывали его. Но как бы грустно это ни звучало, Люси не предавалась унынию.

Несмотря на предостережения Ксандра не отходить от него далеко, она периодически выходила в фойе гостиницы здороваться с постояльцами, стоя у двери своего номера как швейцар, а потом и вовсе начала помогать техничкам. Несколько раз Ксандру приходилось бегать по этажам с видом человека, потерявшего ребёнка. Но на пятнадцатый или девятнадцатый раз он сдался и отстал от неё.

А Люси было некогда. В отличие от соседа по номеру, с загадочным видом смотрящего выпуски новостей о предстоящем извержении вулкана, у неё было много дел. Она помогала носить ведра с водой старушкам, что мыли пол, красила забор и убирала территорию. Помогала на кухне и разносила санитарные принадлежности по номерам. Удивлению постояльцев не было предела, когда они узнавали, что эта лучезарная девушка такой же гость здесь, как и они. Что кто-то вот так просто, бескорыстно, от чистого сердца способен протянуть руку помощи даже тем, кто того не просит.

Первое время персонал мягко просил её оставить эту работу для них, потому что так "не положено". Но, как и Ксандр, вскоре сдался. Клиенты, наблюдая такую самоотдачу, всё чаще стали возвращать после себя мытые тарелки, а в выездных номерах реже обнаруживался бардак. Не то стыд, не то желание быть причастными вовлекало в это всё больше людей.

На стене около номера, где проживала Люси, рядом с доской, заляпанной листовками с фотографиями пропавших, появилась картина. Водружённая на старый гвоздь, она демонстрировала неуклюже нарисованный от руки горный пейзаж, над которым Люси корпела всю ночь. Наутро кто-то приволок тумбу, на которую примостили кустовую розу в горшке. Уже днём позже удары молотков возвещали о новых гвоздях, а следовательно, и новых картинах. Те, кто посмелее, рисовали сами, иные, посостоятельнее, специально ездили на выставки, чтобы украсить стены рядом со своими номерами. В какой-то момент весь этаж стал похож на галерею, уставленную живыми растениями. Администрация добавила к этой красоте световые гирлянды, которые словно вьюн пустили по стенам, и кресла, что притащили из заброшенного актового зала.

Теперь вечерами этаж походил более на уютное кафе, где под светом жёлтых ламп распивают кофе и читают книги. Ещё недавно пустующие холлы стали преображаться, а какие-то и вовсе превращались в оранжереи. В местах, где освещения не было уже несколько лет, вновь зажигался свет. На окнах появились красивые тюли. Где-то постелили ковры, что-то просто задрапировали тканью. На лестничных пролётах появились ночники, а на подоконниках заиграли граммофоны, невесть где добытые.

Гостиница сильно преобразилась. Люди стали приветливее. Хмурость сменилась улыбками, а равнодушие — учтивостью. В холодных и пустых коридорах всё чаще звучал смех, всё больше расцветала жизнь. Вечерами в них уже собирались целые консилиумы. Рассказывались комичные истории из жизни, травились анекдоты. Звучали песни. Устраивались различные турниры и битвы в настольные игры. Кто-то даже нашёл проектор, и в соседнем холле организовали кинозал. А администрация прибавила к этому бесплатный чай с десертами и территорию летнего парка, который до этого времени был закрыт за ненадобностью. Такая уютная и дружественная атмосфера начала привлекать всё больше новых постояльцев. Даже из соседних гостиниц люди стали переезжать сюда, чтобы стать причастными к этому необычному содружеству. Вскоре мест совсем не осталось, а поток клиентов только набирал обороты. Внешне гостиница не сильно преобразилась, но энергетика, исходившая от неё, стала менять отношение даже самых разочарованных в ней людей. Теперь она воспринималась больше как оздоровительный санаторий, чем замшелая ночлежка.

Довольны были все, кроме Ксандра. Он редко покидал свою комнату, но персонал всё чаще донимал его вопросами о том, смогут ли они задержаться подольше.

Люси, в свою очередь, после хлопотных вечеров по часу проводила в ванной рядом с Плутом, успокаивая его. Ксандр предпочитал не вмешиваться, хоть и не разделял стремление Люси к общему миру и гармонии. Он просто молча наблюдал за тем, как его спутницу окружает всё больше людей, ищущих её общества.

Плут, пойманный Ксандром, стал почти ручным. Он вёл себя, как преданная дворняжка, когда Люси показывалась на пороге, но как только за её спиной вырастала тень Ксандра, вновь делался буйным.

Сам Ксандр, хоть и казался холодным и замкнутым, но тоже попал под живительную силу Люси. Он стал более мягок и открыт. Даже начал иногда улыбаться. Но время от времени всё равно уходил в какие-то свои думы. Возможно, потому что при всей этой метаморфозе не убавил решимости лишить Коко зрения (так теперь Люси называла их ванное животное).

Поэтому единственное, что Люси оставалось — это тянуть время. В надежде, что вскоре Ксандр окончательно оттает, и они вместе найдут иное решение проблемы.

И действительно. С каждым днём Ксандр становился всё милосерднее. При том, что Коко продолжал реагировать на него агрессивно, Ксандр вёл себя с ним как с домашней кошкой, просто очень злой. Но когда Люси предложила выпустить Коко из клетки, Ксандр отказался. Люси было расстроилась, но загадочный сосед сделал более желанное предложение — вовсе выпустить создание. Но чтобы по стечению обстоятельств никто из постояльцев не пострадал, сделать это было предложено за городом. Даже не думая, Люси согласилась.

Она галопом понеслась в ванную, чтобы сообщить Коко радостную новость. Создание не понимало слов, но восторг, исходивший от хозяйки, заразил его. Оно прижало уши и завиляло хвостом, а потом и вовсе заметалось по клетке на манер собаки в предвкушении прогулки.

Чтобы не оттягивать, Люси настояла немедленно собираться. Ксандр даже не стал препираться и уже вскоре Люси, точно бабочка, выпорхнула из гостиницы.

Все, кто это видел, выбежали на улицу.

— Мы вернёмся к началу вечернего сеанса, — успокаивая волнение толпы, пояснил Ксандр, протискиваясь между людей с большим, издающим странные звуки чемоданом.

***

Благодаря выходным дороги были пусты. Всего час езды и вот, хлопнув дверьми, они ступили на мшистый, зелёный ковёр. Плотный, как хлопковый ворс, он удерживал на себе капли недавнего дождя, что под полуденным солнцем напоминало усеянный алмазами бархат. Заправленное под камни, это произведение природного искусства раскинулось по всему видимому пространству.

Пока Ксандр нёс клетку, Люси обещала Коко, что скоро тот снова будет свободен. Большие лазуритно-глянцевые глаза преданно смотрели на девушку, но как только взгляд касался её спутника, зрачки вытягивались в хищную струну. Коко вёл себя относительно спокойно, но не без напряжения.

Найдя подходящий пень, Ксандр поставил на него клетку.

— Ну, вот, видишь, совсем не страшно. Скоро...

Люси потеряла дар речи, когда увидела, как правая рука Ксандра с уже закатанным рукавом раскалилась, точно металл. Неоново-матовые красные пальцы впились в прутья, и те тут же оплавились. Ксандр грубо схватил Коко за горло и рывком выдернул из клетки.

— Что ты делаешь?! Отпусти!

— Не приближайся! — повелительно громыхнул мужчина уже сделавшей шаг навстречу Люси.

Ксандр перевёл взгляд на трепыхающегося Коко. Создание рычало и брыкалось, пуская в ход когти. Тогда уже другая рука вспыхнула алым сиянием, спалив рукав, и Ксандр хладнокровно протянул пальцы к большим синим глазам.

— Нет! — воскликнула Люси, бросаясь на помощь бедному созданию, но короткого взгляда Ксандра хватило, чтобы поднять вокруг себя воронку нагретого воздуха.

Вихрь встретил Люси мощным порывом. Подбросив высоко в воздух, он швырнул её в сторону. Ещё в полёте Люси услышала леденящий душу вопль. Мох смягчил падение, хоть девушку и протащило по нему ещё несколько метров. Не успев оклематься, она ощутила, как под кофту ей кто-то протискивается. Оттянув ворот она увидела Коко. Хриплый скулёж, прижатые уши и чёрные провалы вместо глаз говорили о непоправимом.

Ксандр тяжело дышал, смотря куда-то перед собой, большими синими глазами. Теми самыми, в которые ещё минуту назад заглядывала Люси.

— Почему?.. — дрожащими губами прошептала она, прижимая к сердцу скулящего зверя.

Но Ксандр не слышал её. Его блуждающий взгляд смотрел куда-то в другое место и время. Затем, тяжело дыша, он отступил назад на пару шагов и, запнувшись о корягу, тоже упал. Его колотило, а выражение лица передавало охвативший его ужас. Когда он посмотрел на Люси, она увидела, как его зрачки пульсируют. Это было похоже на ритм бьющегося сердца. Только вместо ударов они то расплывались во всю ширину глаза, то стягивались в узкую вертикальную линию, как у хищника.

— Ты!.. Всё дело в тебе! — произнёс Ксандр, смотря на Люсипрожигающим взглядом.

— О чём ты?..

Теряясь в обрывках смыслов, Люси поднялась и попыталась приблизиться. Она понимала — Ксандр видит глазами Коко нечто, скрытое завесой тайны. Обман Ксандра отошёл на второй план из-за его реакции на видения. Коко же дрожал, как осиновый лист, пытаясь зарыться как можно глубже в складки одежды.

— Что ты видел? — осмелилась наконец спросить Люси.

— То, что ты сделала с Плутами.

— Я?!

Но Ксандр ничего не ответил. Он молча поднялся и пошёл в сторону машины. Проходя мимо Люси, он пристально посмотрел на неё глазами Коко. Его ресницы сомкнулись лишь раз, и вместо синих кошачьих глаз в тени густых бровей снова показалась небесно-голубая радужка.

Сопровождаемый гнетущим молчанием, он ушёл. Ступор ослабил хватку сразу, как Люси поняла — Коко, наконец, успокоился и теперь мерно посапывал, мелко вибрируя, словно телефон. Она заглянула под кофту и наткнулась на те самые глаза. Так жестоко отобранные и неведомым образом возвращенные законному владельцу. Только вместо выражения ужаса, холода и... презрения, с которыми через них на неё смотрел Ксандр, теперь были обожание и преданность.

Позади раздался хлопок. Ксандр сел в машину. Прежде чем в неё села Люси, прошло около получаса. Столько потребовалось времени, чтобы собраться с силами. И даже после этого они ещё какое-то время сидели в тишине. Если бы не вздымающиеся от дыхания плечи и редкие взмахи ресниц, их можно было бы принять за манекены. Только Коко, сидящий на правом плече подальше от Ксандра, порыкивал на него.

Вскоре железное сердце забилось и автомобиль пополз в сторону дороги. Спустя время, тихонько похрустывая галькой, он снова остановился, только теперь вместо зрелого ельника пред ними вздымался вулкан. Колос был настолько огромен, что цеплялся за облака, протыкая гнёзда молний своим жерлом.

Ксандр вышел из машины и, сев на капот, уставился на гиганта. Люси растерянно проследила за ним. Вскоре она нерешительно вышла следом и, виновато сложив руки, села рядом на краешек капота. Проследив за его взглядом, она тоже принялась рассматривать вулкан. Люси знала — её ждёт очень важный разговор, поэтому вместо вопросов смиренно ждала. Долго томиться ей не пришлось.

— Очень давно, — безэмоционально начал Ксандр, — когда земля была ещё совсем молода, боги, правившие на тот момент вселенной, отвели ей важную роль — кладбища. Что-то было в этой планете, что манило тех, кто искал последнего пристанища. Утомлённые вечностью, они являлись сюда в поисках подходящего места. И когда то было найдено, уходили в забвение. Но боги не были бы столь могущественны, если б их смерть, как людская кончина, происходила мгновенно. Уход в бездну мог занимать десятки миллионов лет. А то и больше.

Люси внимательно слушала, не упуская из виду то, как пристально Ксандр смотрел на вулкан во время рассказа.

— Естественно, по истечению лет ландшафт сильно менялся. Не только из-за случайных причин, но и во многом из-за могущества избравших последний путь. Их влияние на нашу планету, даже косвенное, превратило огненный шар, дрейфующий в космосе, в место, которое мы называем Землёй. Со всеми вытекающими последствиями.

— Ты хочешь сказать, что вулканы — это...

— Могилы. Склепы богов, — закончил за Люси Ксандр. — По всему миру внутри сотен из них всё ещё теплится жизнь. Так было до нас и будет после, даже когда человечество себя изживёт.

— Но как же учёные, исследователи? Почему за всю нашу историю там ничего... никого не нашли?

— Почему же, что-то нашли, даже в книжки вписали, назвав геологическими образованиями, и на том большинство страждущих умов унялось. Возможно, отыщи люди их до того, как божественная плоть переварилась в океан медленно остывающей лавы, мир выглядел бы иначе. А так даже в самом "свежем" захоронении всё давно истлело. Их смерть похожа на сон, который с каждым десятилетием становится глубже. И венец его не пробуждение, а полное забвение. Что у нас обычно называют потухшим вулканом. Обывателям велено думать, что всё это лишь стихия. Но те, кто продолжают постигать их совершенную природу, начинают что-то понимать, о чём, конечно же, молчат. Но не у всех богов переход протекает благополучно. По разным причинам, одна из которых сейчас — деятельность человека, сон иногда прерывается. И выражается это в...

— Извержении?

— Верно. Последствия, как ты понимаешь, у этого катастрофические. И они носили бы ещё более трагичный характер, если бы не Плуты.

Люси посмотрела на Коко, который, прижав уши, сидел на плече, так же внимательно слушая, будто понимал человеческую речь.

— В то время, когда совместно с природой божественной волей были созданы эти необычные зверьки, землю уже населяло множество различных форм жизни. Богам не хотелось губить мир, начало которому они неумышленно положили. Потому роль Плутов заключалась в собирательстве. Как у пчёл, только вместо нектара приносили они грёзы, которыми и убаюкивали беспокойных всемогущих. И, как ты уже понимаешь, собирали для этого зрение. Только не так, как в твоём случае. Плуты всегда брали столько, сколько хватало, чтобы слепить из увиденного донором красивую картинку, но так, чтобы это вмешательство нисколько не отразилось на его жизни. Самую малость. Лёгкое понижение зрения, не более. А поскольку проблема образовалась задолго до нас, для этой роли использовались животные. Так, с миру по нитке, они набирали нужную порцию, из которой потом для каждого и готовились сновидения. Вулканы стали спокойнее. Их сон стал более ровным и крепким. Правда, этого оказалось недостаточно. Пусть не столь интенсивно, но они продолжали периодически пробуждаться, унося бесчисленное количество жизней. До того самого дня...

Ксандр выдержал паузу, поведя головой, и Люси, завороженная его речью, повела следом, повторив движение.

— Пока по стечению роковых обстоятельств в пылающее жерло не упал человек. Вскоре извержение прекратилось, а вулкан и вовсе... потух.

— Ты хочешь сказать?..

— Да. Так произошло первое, случайное жертвоприношение. Люди на тот момент были достаточно молодым видом, ещё не тронутым Плутами, но, как и все, уже настрадавшимся от беспокойных вулканов. Оказалось, что в головах у нас творятся удивительные вещи, куда интереснее, чем у всех остальных наших соседей по планете. Помимо особого визуального восприятия, подслащивает всё ещё и воображение. Здесь же эмоции, волнения, мечты и страхи, коварство... Словом, из всего, увиденного нашими глазами, получаются неплохие сказки для богов. Ну и, конечно же, такая случайность не могла не стать...

— Закономерностью, — как бы для самой себя произнесла Люси.

— Именно. Люди, как и все остальные, были заинтересованы в выживании. Они проследили связь в этом событии. А с учётом опасности, которую несли другие вулканы, всему живому требовались срочные меры. Так появились церемонии, песни, пляски и прочая сопутствующая ритуалам атрибутика. Наблюдение и время углубили познания людей в этой области. Стало известно, что не каждый человек годится на роль подношения. Так как после некоторых вулканы не успокаивались, а наоборот, буйствовали даже сильнее. Появились критерии отбора. Тех, кому выпадала роль усмирить самого бога, начинали готовить с самого детства. Правильность выбора жертвы подтверждалась ещё и тем, что у некоторых избранников образовывалась связь со своим палачом, что выражалась в появлении сверхъестественных способностей. Таким оказывались всевозможные почести, преподносились дары. Их холили и лелеяли, чтобы в назначенный час они отказались от земной жизни ради жизни в легендах. Было очевидным пожертвовать одним ради спасения всего народа. Так, за пройденные годы люди окончательно поняли "вкусовые" пристрастия умирающих божеств. Оно и понятно. Люди, которых они предпочитают, и в наше время являются редким сортом.

Ксандр замолчал и тяжёлым взглядом посмотрел на Люси.

— И что же это за сорт людей?

— Тот самый, причастным к которому мнит себя чуть ли не каждый живущий на земле человек. Который воспевается в песнях, легендах, стихах. Который с самого рождения нам ставят в пример, по образу и подобию которого следует жить и учить жизни потомков.

Люси шире распахнула глаза в ожидании ответа.

— Добряки, — продолжил Ксандр, — искренние, самоотверженные, сострадательные, милосердные. Непорочные. Лучшие из нас. Те, на ком и держится мир.

— Почему же они редкие?

— Потому что все остальные всего лишь притворяются ими. Из-за чего кажется, будто благодетели повсюду. Но повсюду лишь лицемеры, вот уж кем действительно переполнен мир — это человек-фальшивка! В красивой, но бестолковой обёртке, под которой они скрывают своё уродство. Уродство, которое каждый из них способен искоренить, излечить, изничтожить, но которое они продолжают приумножать своими деяниями.

— Ты так говоришь, будто хорошим человеком быть тяжело.

Ксандр грозно посмотрел на Люси.

— Подавляющему большинству не хватает сил и смелости им быть. Хватает лишь чтобы казаться. Всё что им остаётся — подражать, пряча своё истинное нутро. Благие дела такие люди совершают не ради самих дел, а ради почестей, которые им будут оказаны обществом. Но как только на пути у фальшивок встречается настоящая чистота, не бутафория, как они сами, вся грязь начинает сочиться наружу. Даже сквозь маску благодетели. Они громогласно осуждают тех, кто способен протянуть руку помощи немощным. Кто готов разделить последний кусок сголодающим. Кто будучи слабым, готов защитить даже сильного, кто действует, руководствуясь не общественным одобрением, а искренним желанием. Они ненавидят их. Пытаются обличить во лжи, корысти и алчности. А всё потому, что сами поклоняются этим идолам. Они настолько настойчиво пытаются убедить окружающих в своей чистоте, что не приемлют, когда на статус, который они так кропотливо возводили, кто-то способен бросить тень. Понимают, что фальшивки, всего лишь фальшивки! Поэтому общество, состоящее из таких вот людей, может казаться цивилизованным, культурным, переполненным добряками. Но стоит одного такого "добряка" бросить в вулкан, и вместо того, чтобы потухнуть, божество утопит в огне миллионы жизней.

Люси изучающе смотрела на лицо Ксандра, пока тот вёл свой рассказ.

— Ты... с такой желчью рассказываешь об этих людях.

— Потому что я их ненавижу! — брызнув слюной, рассвирепел Ксандр.

Его лицо побагровело, на лбу надулись жилы, а на скулах от стиснутых челюстей перекатились желваки.

— Неужели, всё это ты увидел глазами Коко?

— И не только. Поскольку Плуты бессмертны, они хранят в своих маленьких головках воспоминания такой давности, что и подумать страшно. И среди этих воспоминаний сильно выделяются те, когда они стали не нужны.

— Из-за жертвоприношений?

— Да. С того момента они стали сами по себе. Хотя свобода и пришла в их жизни, она не заменила цель, ради которой они были созданы. Плуты продолжили свою деятельность. Только вместо вулканов, для которых они собирали урожаи, теперь они это делали, чтобы показать хозяевам, что всё ещё достойны служить им. Грёзы, предназначенные для богов, теперь могли видеть и обычные люди. Так появились Миражи.

Люси, казалось, уже ничему не удивлялась. Она просто продолжала слушать.

— Некоторых такая участь устроила, а некоторые Плуты озлобились на людей. Их лишили смысла существования, и они начали мстить.

— Значит, я жертва возмездия?

— Где твои родители? — вопросом на вопрос ответил Ксандр.

Люси опешила. Она испытующе посмотрела на Ксандра, затем этот вопрос прозвучал снова, только теперь безмолвно и для самой себя. Ответа не было. Не было даже намёка на то, что они где-то есть.

— Друзья, коллеги, знакомые? — продолжал Ксандр. — Где они все?

— С чего вдруг...

— Просто ответь.

— Я... Не помню. Да и откуда бы? Ты же сам говорил — вместе со зрением Плуты забирают память.

— Твою да, но не тех, кто тебе близок. Согласись, все эти загадочные исчезновения не придавались бы огласке, если б без вести пропавших некому было искать. Ты же словно существуешь вне времени. Ни новостей, ни плакатов или листовок, заявляющих о твоём исчезновении. И это в городе, где из каждого приёмника слышно, как родственники прочесывают территории в поисках близких. Пока мы были в гостинице, я пытался разузнать о тебе или твоей семье хоть что-нибудь. Навести справки. Но тебя будто не существует. Ты словно... призрак.

— Что ты этим хочешь сказать?

Ксандр отвел глаза. Испытующий и проницательный взгляд сменился растерянным.

— Важность любой цели меркнет, когда цена её — твоя жизнь. Не так ли? Никто не хочет умирать, даже самые решительные. Мне так кажется. Ценность даже самой тяжёлой судьбы ощущается, когда появляется возможность оценить её с высоты пьедестала смерти. Когда ничего уже не исправить. Когда нет пути назад.

— Хватит говорить загадками, — потребовала Люси, — я тебя не понимаю.

— Если бы тебе пришлось пожертвовать собой ради сотен тысяч невинных, смогла бы ты на это решиться?

— Конечно, — не задумываясь ответила Люси.

— Ложь! — воскликнул Ксандр.

Люси вздрогнула и съёжилась от страха, затравленно хлопая глазами, а Коко чуть не бросился на обидчика. Ксандру пришлось ретироваться на безопасное расстояние, чтобы не попасть под горячую лапу.

— Ложь, — уже тише проговорил он, смотря одновременно на Люси и куда-то сквозь неё, — где-то внутри может ты и готова, но как только пришло время, ты не смогла. Сбежала. А я всё думал, почему ты единственная, кто видит их. Почему среди всех пострадавших ты так же единственная, кого полностью лишили воспоминаний.

— Единственная? Но… Ты тоже видишь Коко.

— Знаешь, почему он так предан тебе? — проигнорировав слова Люси, спросил Ксандр, пытаясь приблизиться.

Коко вновь встал на дыбы.

Люси не ответила. Редко хлопая ресницами, она смотрела на Ксандра вяло заинтересованным взглядом. В груди рвались струны, что рождали музыку беспечности, окрылённости, наивности и какой-то детской несерьезности. В глазах гасли искры, взгляд медленно тускнел.

— Это не любовь сделала его покладистым, а воля. Твоя воля! И не только его, а всех его сородичей. Ты заставила Плутов лишить себя зрения, чтобы разорвать связь со своим палачом. Такие меры не просто акт неповиновения или попытка избежать участи — это покушение на свою совесть! Приказ заставить её замолчать! Оставь ты себе понимание ситуации, то сошла бы с ума, зная, что все эти бесследно пропадающие каждый день люди — лишь попытка тебя заменить! Ты уже живёшь в долг, и цена каждого твоего дня только растёт. И будет расти до тех пор, пока умирающий бог не пробудится до конца, за что заплатят уже все!

— Пожалуйста, хватит!

Сделав усилие над собой, Ксандр сомкнул челюсти, перерубая зубами мысль, с шипением выдохнув впустую набранный воздух. Повисло молчание. Только Коко злобно порыкивал в сторону Ксандра.

Люси медленно сползла с капота на землю. Обхватив ноги руками, она уткнулась лбом в колени. Ксандр смотрел на неё какое-то время, затем отошёл на несколько метров, чтобы дать ей побыть наедине с собой.

— Я люблю жизнь, — спустя четверть часа вдруг произнесла она, не поднимая головы.

Ксандр, безмолвно следивший за плащом из дыма, обвязанным вокруг жерла вулкана и угрожающе развивающимся над городом, обернулся на голос.

— Каждое её творение, — продолжала Люси. — До безумия. До дрожи. Я чувствую тягу к каждому живому созданию, но неужели причина этой любви — эгоизм? Да ещё и такой... разрушительный. Что это за любовь, которая оставляет после себя руины и смерть? Неужели я сознательно на это пошла?

Ксандр молчал. Его учащенное дыхание говорило о том, что ему есть, что сказать, но он сдерживал себя.

— Я знаю, что есть хорошие люди, — продолжала Люси, — по-настоящему хорошие. Но в погоне за счастьем, что они стремятся принести, не замечают, как душат окружающих своей любовью. Но я никогда не думала, что отношусь к ним. Что, упиваясь своим обожанием к миру и его творениям, стану, — голос Люси дрогнул, — чудовищем.

Люси ещё глубже зарылась в колени.

— Что же я такое?

— Человек, — сдержано ответил Ксандр.

— Тот самый, которых ты ненавидишь?

На этот раз он промолчал.

— Могу ли я считать себя человеком, осознано подставив вместо себя под удар ни в чём неповинных? Я всегда считала, что на подобное способны только монстры, лишенные сочувствия, милосердия. Но даже если так, — тяжело дыша, говорила Люси, — неужели монстр не имеет права на жизнь?

— Не такой ценой!

— А какой тогда?!

— Видимо, так ты и думала, торгуясь со своей совестью, прежде чем решилась на это.

Люси резко подняла голову. Лицо, как и руки, опять были перепачканы сажей.

— Я могу как-то исправить последствия? Что-то сделать?

Ксандр смотрел на неё, но сил на слова не хватало. Только на шёпот. Губы его шевелились, но не издавали ни звука.

— Как бы ты поступил на моём месте?

— Вернуть жизнь мёртвым ты не в силах, но в силах не дать забрать её у живых. Вулкан уже на грани, и если его не остановить, он уничтожит город со всеми его жителями. Чтобы этого не допустить, тебе необходимо принять наконец свою участь. Твоя жертва заставит его впасть в спячку. Возможно, до тех пор, пока не потухнет.

— Неужели по-другому никак?

— Это единственная возможность сохранить мир, который ты так любишь. Набраться наконец мужества и сделать то, что должна. Куй волю молотом боли!

Люси будто поперхнулась. Её взгляд стал на какое-то время затуманенным, будто последние слова Ксандра выбили из тела дух. Когда сознание всплыло на поверхность, она посмотрела на Коко. Тот влюблёнными глазами смотрел на хозяйку в ответ, по-кошачьи отирая щеки об её плечо.

— Какая же я отвратительная. Бесхребетная, малодушная и слабая. Наверное, я не имею на это права, но... ты поможешь мне закончить всё это? Я уже раз ошиблась и это привело к...

— Конечно. Ради этого я здесь.

Люси сглотнула ком в горле.

— Сама себе я уже не доверяю. Хорошо, что ты будешь рядом. С тобой я не оступлюсь и закончу начатое.

***

Спустя несколько часов они уже шли скрытыми тропами-лентами, лежащими у подножия вулкана. Оказалось, Ксандр хорошо знал эти места. Его шаг был решителен и твёрд, тогда как Люси, одолеваемая мыслями, неуверенно плелась позади. Вход в гору, до которого по прикидкам было не меньше дня пути, настолько стремительно приближался, что казалось, будто вулкан сам идёт им навстречу.

Пока они шли, Ксандр изредка поглядывал на Люси. Нерешительный шаг и блуждающий взгляд выдавали её скорбь по жизни, которая так рано должна была оборваться. Не воля, а ответственность перед другими направляла её, заставляя неумолимо взбираться на эшафот.

Иногда они останавливались, но не от усталости — Люси просто оглядывалась назад, с тоской смотря в сторону города. И поглощённая своими мыслями стояла так какое-то время. Ксандр не вмешивался, а лишь терпеливо ждал, пока они снова возобновят путь. Даже врождённое любопытство девушки было угнетено — её нисколько не увлекало то, что тропа, на которую они повернули около получаса назад, росла всего в нескольких метрах перед Ксандром и исчезала в двух шагах за её спиной, сращиваясь в шипастую горную породу.

Коко покорно сидел на плече у Люси, пока они не вышли на небольшое плато. Инстинкты взбудоражили создание. Зверь рванул прочь, точно обожжённый огнём, и скрылся из виду ещё до того, как под ногами всё задрожало. Там, где крохотный участок камня, на котором они стояли, прилегал к отвесной стене, начала дымиться порода. Чёрная пена принялась сочиться сквозь скальные поры, превращая грубый камень в дряблые ошмётки, которые сгустками отслаивались и, чавкая, падали к ногам пришедших, образовывая арку.

Люси с грустью смотрела на ещё не осевшую пыль, поднятую когтистыми лапками, в то время как Ксандр приблизился к распахнувшему зев гроту.

— Люси? — глядя девушке в спину, произнёс он.

Впиваясь взглядом в закат, её хрупкие плечи приподнялись. Едва слышно, даже робко, Люси вздохнула. Ей так хотелось, чтобы лёгкие вобрали в себя весь воздух мира, даже если для этого рёбрам придётся полопаться. Впиться взглядом в каждую линию, камешек, огонёк. Всё то, что раньше было неважно, сейчас стало бесценно. Тоска удавкой стянула горло, а сожаление плело в груди узлы. Но безотчетная решимость вдруг пронзила её волю. Появилась готовность сделать следующий шаг, да такая, будто дух её закален был в боях, а не создан для любви и нежности. Теперь она смотрела на изобилие красок и форм с пониманием, ради чего готова ступить в бездну.

— Идём, — ответила она и, бросив через плечо последний взгляд, твёрдым шагом ступила за Ксандром.

Природа внутренней перемены была Люси неизвестна и неподвластна. Но в ней точно угадывалось ощущение надежды. Веры в то, что всю эту красоту она видит не в последний раз. Ксандр не мог не заметить той уверенности, которая теперь направляла Люси. Его удивление ещё больше возросло, когда она без колебаний опередила его, будто сама указывала дорогу.

В спину ударили порывы ветра. Вход, точно повреждённая плоть, начал затягиваться, усиливая обитающий здесь неприятный запах. Как только каменная могила была запечатана, появилось ощущение пристального внимания. Да такого, словно вездесущий взор облизывал кожу, пробуя её на вкус. Мрак под ногами был таким густым, что думалось — ступи чуть неосторожнее, и тот захлюпает, точно трясина. Если бы не разноцветные камни, источавшие приятное матовое свечение, идти вперёд было бы невозможно. Поначалу эти драгоценные ночники очень редко встречались, но чем глубже продвигались пришедшие по вулканическим артериям, тем больше их становилось. Оттенки сливались в витавшую в воздухе дымку, образуя радужную взвесь, сквозь которую плыли две человеческие фигуры. В наблюдаемое обилие света вливался незримый страх. Его неосязаемые ключи напитывали собой окружающее пространство, обращаясь липкими течениями.

Дорога петляла. Она то круто поворачивала рукотворными ступенями, ведя вверх, то наоборот, чуть не отвесным склоном уходила вниз. Вскоре один из многочисленных поворотов вывел их на просторный выступ.

Люси ахнула. Мир, вместившийся в вулкан, был явно больше, чем можно было ожидать. Будь Люси язычком пламени, трепещущем на фитиле свечи, то непременно решила бы, что попала в эдем. Зрелище было сколь устрашающее, столь и величественное и ошеломляющее. Выступ был лишь крохотной косточкой бескрайнего чёрного хребта, узловатые горбы которого исчезали за границами возможностей человеческого глаза. Оттуда же в прибрежные лагуны тягучими лентами стекали багровые ручьи, излучая ярко-красное сияние. Рядом с руслами, прямо на крутом склоне, росли деревья с лепестками огня вместо листьев. Стволы их напоминали оголённые провода, пропускающие через себя чрезмерное напряжение. В размашистых кронах вили гнезда крохотные воронки, словно огненный торнадо вскармливал здесь своё смертельное потомство. Плавающие над головой тучи воплощали собой гигантские парящие костры, исторгавшие из себя язычки пламени размером со снежинку, что медленно опадали вниз на всё, кроме выступа.

Огненные осадки питали не только деревья, но и всю остальную флору, произрастающую кругом, куда дотягивался взгляд. Казалось, склоны охвачены пожарами. Но при более пристальном осмотре выяснялось, что они не горели, а цвели. Чёрно-рыжие бутоны местных цветов раскрывались как раковины моллюсков, когда их лепестков касался горячий ветер, только вместо жемчуга внутри каждого томился раскаленный уголь. Так, в момент порыва по хребту прокатывалась волна мерцающих огней, из которых вместо пыльцы сыпались на ветер искры. Он же срывал с деревьев набухшие оранжевые плоды, что, падая, ударялись о склон и лопались, точно хрусталь. Как только это случалось, переспелый плод тут же окружали седые угли. Они делили его между собой и уносили добычу в огромные улья, свисающие с выступов. Испуская фонтан искр, со свистящим звуком поднимались они в воздух, точно петарды, и летели к своим.

Люси отступила на шаг, поражённая этой реальностью, когда ей в лицо ударил порыв горячего, но не опаляющего ветра. Уши тут же затопил многоголосный неразборчивый шёпот. Люси вся обратилась в слух. Ей показалось, что голоса обращаются именно к ней. Она подалась вперёд в надежде ухватить ветер за хвост, дабы услышать чуть больше, но тот уже ускользнул и понёсся дальше.

Среди буйства рыжевато-красных оттенков ярко выделялись жёлто-белые сгустки, которые Люси поначалу приняла за миниатюрные солнца. Но, вглядевшись, она зажала рот руками, чтобы не вскрикнуть. То, что она приняла за солнца, оказалось гигантскими сердцами, чьи удары содрогали волны пепла рядом с собой. Они бились в унисон, как живые, но когда по склону вновь ползли дуновения, удары прекращались. Они напрягались и, точно цветки к солнцу, тянулись в сторону ветра. Когда порывы достигали сердец, около них, сворачиваясь в воронки, закручивались вихри. Через мгновения поблизости водили хороводы уже десятки тех самых воронок, что росли на деревьях. Тогда мистические органы наклонялись, словно птицы, кормящие птенцов, и из их аорт начинали исходить те самые шепотливые голоса, с придыханием перебивающие друг друга.

Люси повело. Она точно упала бы в обморок если бы не Ксандр, так вовремя подхвативший её. Ей уже мерещилось, что в её уши, как в эти воронки, вливаются голоса, а пятки ощущали биение повсюду растущих сердец. Но вскоре она поняла, что удары идут не от них.

Внизу у подножия утёса, брызгами пламени сгущая магму, в медную пену разбивались о камень чёрные гребни пылающих волн. Кипящая пучина простиралась до самого горизонта этого бескрайнего мира огня, посреди которого, возвышаясь рыжими шпилями, стоял замок. Он был огромен. С множеством охваченных огнём башен и шипастыми тёмными стенами. Местами настолько погружённый в завесу марева, что невозможно было рассмотреть даже крупные элементы строения. Но, что больше всего поразило Люси, — фонтан чёрного пламени, бьющий со внутреннего двора замка на сотни метров ввысь, вокруг которого в безумном хороводе кружились души. Так Люси почудилось из-за схожести с призраками вращающихся субстанций. Но, вглядевшись, она рассмотрела плывущие словно по течению полупрозрачные вуали, в которых, точно в окнах в другие миры, происходило какое-то действие. Места, люди и ситуации в них почему-то ей были знакомы. Ощущение дежавю сразу рассеялось, когда в одном из порталов она узнала того самого без вести пропавшего мужчину с заячьей губой, описание которого слышала в продуктовом. Он беззвучно говорил что-то, активно жестикулируя — Люси поняла, что наблюдаемая картинка скорее всего чьё-то воспоминание. Того, кто в последний раз видел мужчину живым. Тут же появился другой — миловидный юноша с длинными белёсыми волосами. Он сидел на стуле во врачебном халате и пристально на что-то смотрел. Тут же в соседнем окне был долговязый интеллигент, а рядом похожий на кота парень вёл кого-то сквозь лес, периодически оборачиваясь.

Всех связывало одно — исчезновение.

Как только Люси попыталась об этом сказать, вулкан вздрогнул. Рваные воющие дуновения смели сор, залегавший в складках утёса, и бросили его к ногам пришедших. Спящий бог пробуждался.

Под ногами зазмеились трещины. Угрожающе шипя, по сводам жерла поползла тягучая вулканическая кровь. Нутро гиганта пришло в движение, в то время как вся обитающая тут живность затаила дыхание.

— Мне жаль, — пятясь, сказал Ксандр.

Люси обернулась и увидела, как тот отступает к выходу. Она шагнула навстречу, но была оттеснена стеной пламени, вспыхнувшей между ними. Капкан захлопнулся. Беглянка попалась. Девушка заметалась по выступу, ища хоть самую малую, хоть самую крохотную возможность спастись. Из груди вырвался стон, яркий румянец на лице превратился в болезненную бледность. Ужас исказил лицо. Паника путала ей руки и ноги, превратив некогда уверенный шаг в движения загнанного зверя. С обескровленных губ рвались мольбы, но голос гас и проглатывался отбивающими дробь зубами. Теперь она сама была подобна вулкану, но вместо магмы и пламени из неё рвалась жизнь, прочь от обречённого тела. То были предвестники. Симптомы грядущей агонии, что шествуют перед забвением.

Лодыжка угодила в ухаб, и Люси, утратив равновесие, пала ниц. Захлёбываясь слезами, она пыталась ползти в сторону Ксандра.

— Куй волю молотом боли! — воскликнул он.

Слова, что так властно были им брошены, эхом врубились в пространство. Даже клокочущий вулкан ощутил вложенную в них силу и, затаив дыхание, замер. Они не просто были услышаны — кувалдой они ударили по ушам Люси, размозжив страх. Мимолётная слабость так же оказалась раздавлена. Дыхание выровнялось, дрожь прекратилась. Теперь, лишённая эмоций, Люси подняла голову посмотрела остывшим взглядом на замок. "Души", как и прежде, кружили над ним.

Эти невинные, от которых остались только воспоминания, вряд ли ненавидели жизнь. У них наверняка были семьи, мечты. Они тоже к чему-то стремились, боролись за своё счастье. Любили и были любимыми. Но из-за эгоизма одного человека...

Люси стиснула зубы. Пальцы, сжатые в кулаки, проткнули ногтями кожу. Чёрные слезы, бежавшие ручьями, затекали в рот, марая зубы. На веках блестел слоем уголь, а на ресницах висели уже целые сгустки смолистой каши. Люси начала подниматься. Неуверенно, оступаясь, но подниматься. Внутри снова нагнеталась буря, но на этот раз чуждой робости природы.

«Больше я не позволю. Больше не допущу невинных жертв», — сквозь зубы сказала себе Люси.

Ей в спину ударил столб огня, вырвавшийся из недавно образовавшейся расщелины. Уголь на глазах вспыхнул, но всё остальное осталось нетронутым. Всему вопреки Люси стояла, объятая пламенем, с полыхающими глазами и таким же огненным взглядом, воплощая собой саму решительность, облаченную в плоть и кровь. Словно уничтоженный феникс она вновь возродилась, только теперь другим, способным взять на себя ответственность человеком. Взвалить на себя назначенное судьбой бремя и донести эту ношу до конца.

Слова Ксандра зажгли такое пламя, которое вряд ли обитает даже тут — пламя духа!

Люси обернулась, чтобы посмотреть на своего проводника в последний раз. Столь твёрдый взгляд был чужд этому ангельскому, ещё юному лицу, но даже он не мог скрыть спешки. Люси понимала свою слабость. Знала, что решительность, вызванная словами, не долговечна, и пока сомнения снова не набрали сил, стремилась покончить с этим.

— Спасибо тебе и... Прощай!

Дрогнувшим голосом произнесла она, подходя к краю. Выступ пересекла ещё одна трещина. Камень разломило, как ломоть хлеба, и вместе с Люси тот поплыл в сторону замка, медленно погружаясь в магму.

Стена пламени, ограждавшая Ксандра, иссякла, и он без опасений подошёл к обрыву, провожая взглядом Люси.

За треском последовал стон. То, что Люси приняла за воспоминания, неистово бросилось ей навстречу. Но она стойко перенесла эту угрожающе надвигающуюся стаю, которая, описав рядом дугу, взметнулась над ней. Огненное буйство, которое ещё мгновение назад было хаотичным, приобретало порядок. Каждая волна или всплеск случались так, будто гнали раскалённую массу под плаху. Море сгущалось вокруг выступа, точно змея, жадно, но медленно, заглатывая добычу. "Призраки", влекомые неведанной силой, вновь образовали воронку, хвост которой начинался в нескольких метрах над головой Люси, тогда как горловина вращалась прямо под огненными облаками.

Завораживающее зрелище, если наблюдать его в роли зрителя, и угнетающее, если в роли жертвы.

У обломка скалы море продолжало сгущаться в застывшую волну, вздымающуюся над поверхностью. Волна вбирала в себя столько, что кипящая пучина принялась обнажать берега, нагнетаясь между Люси и замком. Хлюпающую магму тянуло вверх, словно то не раскалённая жидкость, а покрывало, небрежно наброшенное на пробуждающегося исполина. Миллиарды пузырей лопались как нарывы, превращаясь в засохшие горячие коросты, пока гигант обретал форму. Из воздушных костров с оглушительным грохотом на гребень обрушились молнии. Божественные лезвия вспороли уже застывшую местами корку и, точно плотоядные черви, проникли внутрь. Волна, нависшая над Люси, содрогнулась. Мгновение, и молнии снова вырвались наружу, пронзая гиганта изнутри, и на них, как на костях, тут же наращивалась плоть.

Божественная печь не жалела огня для своего хозяина, напитывая его неукротимой силой стихии. Она вдыхала в него весь свой жар, который тот, словно ребёнок, всасывал через пуповину и креп. Уже скоро загородив собой замок, исполин расправил плечи, поднимая безликое подобие головы. У основания подбородка запекшуюся корку разорвало, и рот распахнулся. Гиганта вырвало магмой вперемешку с чёрными ошметками, часть из которых упала на выступ рядом с Люси и с шипением растворила камень, точно кислота.

Если Люси и была в ужасе, Ксандр не смог этого увидеть — она стояла к нему спиной. То ли от смелости, то ли от оцепенения она не согнула колен, только слегка дрогнула плечами. Исполин наклонился. Его разинутая пасть зависла всего в нескольких метрах над девушкой. Даже Ксандр попятился, но не Люси. Она смиренно опустила голову, ожидая расплаты. Но вместо жертвы гигант стал заглатывать "призраков". Они не противились, напротив: стройными рядами потекли тому в пасть.

Как только последний из них растворился в темноте бездонной глотки, она мгновенно срослась, и на голове зажглись два ослепительно белых шара. Исполин выплавил из воспоминаний глаза, обретя зрение. Увидев Люси, Божество протянуло свою бесформенную конечность, которая приближаясь к ней на ходу отращивала пальцы, но прямо перед жертвой те дрогнули и не посмели коснуться её. Вдруг мир огня стал замолкать. Клокотания и рокот глохли под надвигающимся штилем. Дрожь слабла, как пульс умирающего. Чёрно—красные и желто-оранжевые оттенки все ещё блуждали вокруг, но уже тихо, будто напуганные, и старались не шуметь.

— Я свободен? — спросил Ксандр.

Вопрос был лишён силы голоса. Но брошенный с высоты выступа, он настолько разросся, что звонким эхом ударился о плечи Люси.

Божество повернулось к уцелевшему утёсу, заставив пучину колыхнуться и вновь подтопить берега.

— Свободен, — ответило оно.

Вопреки внешнему виду, голос хозяина этого мира ласкал слух. Он был настолько прекрасен, что ему приходилось противостоять, чтобы не оказаться одурманенным.

Получив свою свободу, Ксандр развернулся и пошёл прочь.

— Какая лёгкая поступь, — глядя вслед растворяющемуся в темноте прохода Ксандру, произнесло божество.

У того подогнулись колени, но не от страха, а от удовольствия щекочущего за ушами. Громовой голос оказывал гипнотическое воздействие. Будто шёлковое пламя обволакивало барабанные перепонки, но не обжигало их, а напитывало убаюкивающим потрескиванием костра. Воспрепятствовав непроизвольно закатывающимся под веки глазам, хоть и с трудом, но Ксандр устоял на ногах. Не без опаски развернулся. Исполин смотрел на Ксандра в упор, отчего грелась одежда.

— Нужно иметь недюжинную силу, чтобы ступать столь легко, когда на твоих плечах такой груз, — дополнило оно в ответ на недоуменный взгляд.

— Люди вообще очень выносливы, — ответил Ксандр, полностью развернувшись. — Но почему господин об этом говорит? От меня ещё что-то требуется?

— Объяснить, что ты чувствуешь. Какого это – рвать пусть и ветхие, но узы, да с такой лёгкостью и без тени сожаления, будто не касаясь и контура этой боли? Ты провел рядом с ней, — гигант опустил взгляд на покорно ожидавшую Люси, — столько времени, неужели это не трогает твоё сердце? Ведь это ты должен быть на её месте.

Люси вздрогнула и вскинула голову, будто очнувшись ото сна, но не проронила ни слова.

— Человек, — продолжало божество, — считающий, что его жизнь стоит дороже жизни ему подобного, должен понимать, из чего складывается эта цена. Чем ты достойнее? Что можешь дать миру, народу или хотя бы другому человеку такого, чего не способна она?

Ксандр не спешил отвечать. Пустым взглядом он смотрел на развевающиеся на ветру чёрные волосы и шёпотом повторял:

— Цена... Узы...

Гигант наблюдал, но Ксандр продолжал молчать. Какое-то время это молчание было порождением глубоких раздумий, но когда те закончились, мужчина не без смелости посмотрел на божество изучающим взглядом.

— Господин, я сделал что-то не так? Вы желали её жертву больше моей. Я лишь исполнил вашу волю.

— Не прячь за моим желанием страх за свою жизнь. Моя воля капризна, но даже так я смог бы удовольствоваться только тобой.

Голос затопил уши, и Ксандр, не устояв, припал на одно колено.

— Когда я явился к тебе, то уже знал – ты не упустишь возможности подставить кого-либо вместо себя под удар, потому лишь указал на возможную замену. Но когда ты призвал поделиться с тобой могуществом, я и представить не мог, насколько искусно с его помощью ты обернёшь всё в свою пользу. Я наблюдал за тобой и поражался — насколько же расцветает человеческий ум под лучами коварства. Дополнение ложью легенд, псевдогеройские поступки, пленение безобидных созданий и манипуляция ими. И всё ради того, чтобы внушить невинной, будто она виновна в гибели тех, к кому не имеет никакого отношения. Чтобы обманом заставить стать жертвой вместо себя.

Люси рухнула на колени и, обмякнув, завалилась на бок. Её спина и плечи безмолвно вздрагивали от немых рыданий, словно она лишилась не будущего, а возможности творить звук.

— Сквозь всю людскую историю, — продолжило божество, как-то по-отцовски глядя на девушку, — вы бережно передаёте друг другу идеалы, в которые с каждым поколением привносите что-то, делая их совершеннее. Сострадание, мужество, милосердие, честь, достоинство, любовь… Вы воспеваете их, лепите из них потомков, но вопреки всему отдаёте предпочтение тем чертам, что взращиваются вами на грядах теней. Ведь именно об этом ты ей говорил, да? — усмехнулся гигант. — Насколько же вы необычные. За свою вечность я многое повидал, но созданий, которые одной рукой разрушают, в то время когда другой – созидают, нигде не встречал. Вчерашние вы враги сегодняшним себе, но друзья завтрашним. Поразительно. Столько лет уже на Земле, и до сих пор не могу перестать удивляться.

— Повелитель... — в голосе Ксандра звучало волнение. — Могу ли я?..

— Просто представь, — продолжало божество, будто и не слышало Ксандра, — если бы ты использовал свой ум во имя светлых деяний? Вдруг завтрашний ты смог бы изменить мир к лучшему?

— Завтрашнего меня не было бы, если бы не... Люси.

Имя, сорвавшейся с бледных губ, горечью ударило по языку. Воспалило горло, лишило возможности дышать.

— Тебя – да. Но твой дух вел бы её. Ей уготована великая судьба, и твоя жертва жила бы в каждом её движении, в каждом поступке, который приближал бы мир к свету. К эдему, о котором ваш вид мечтает с незапамятных времён. Ты провёл рядом с ней столько времени – ты видел, как всё расцветает под её рукой. Как мир меняется рядом с ней.

— Повелитель, — сглотнув вспухший в горле ком, превозмогая себя произнёс Ксандр, — скажите мне прямо: чего вы желаете?

— Скажу тебе, чего я НЕ желаю. Губить это прекрасное создание, а ещё – делать из тебя убийцу.

Несмотря на жар, витавший всюду, Ксандр был иссиня-бледен.

— В тебе есть много того, чего не достаёт другим людям. Ведомый голосами пороков ты оглох к голосу собственного сердца. А оно взывает к тебе. Даже я его слышу. И раз уж ты отчаянно душишь его хриплый вопль, я сам скажу за него: спаси её! Встань на её место! Прими участь, уготованную тебе и не позволь случиться непоправимому. Не запятнай свою совесть, не замарай свою душу. Пожертвуй парой возможных десятилетий во имя вечности.

Божество смолкло, в надежде глядя на Ксандра. Последний же пустым взглядом смотрел в спину Люси, которая уже перестала подавать признаки жизни.

— Куй волю молотом боли! — торжественным голосом Ксандра воскликнуло божество.

Туман во взоре рассеялся, и Ксандр поднял глаза на гиганта.

— Эти слова мне не больше, чем по колено. На меня они не действуют. Только такие, как Люси, способны утонуть в них. Вечность, о которой вы говорите, это что-то далёкое для человека, недостижимое. Это скорее для вас. Мы же не больше, чем пыль для неё. То, что должно быть по ту сторону жизни, чуждо самой жизни, а, соответственно, и нам. Очень легко рассуждать о смерти, пресытившись этой самой жизнью. Да, возможно, мои пороки громче качеств, но следуя именно за их голосами я оказался здесь, а не там, — Ксандр указал пальцем на Люси.

— Для чего ты существуешь? — тон божества становился твёрже.

Свобода была всего в нескольких шагах за спиной, но такие вопросы оттягивали встречу с ней. Внутри Ксандра всё трепетало от страха, но выказывать его было нельзя. Он снова взглянул на Люси. Девушка, что ещё утром была точно порхающая бабочка, теперь больше походила на статую скорби. Казалось, её не волновало присутствие такого могущественного создания рядом, как и уготованная участь.

— Я... Не знаю ответа на этот вопрос.

— Как, имея в собственности столь малый отведенный судьбою срок, можно этого не знать?

Ксандр промолчал.

— Я должен знать, в чём твоя миссия, твоё предназначение!

Между словами заскользили нотки агрессии.

— Я предоставил тебе выбор! — прогромыхал исполин. — Но ты всё равно хладнокровно принимаешь решение пожертвовать другим, более достойным человеком. Твоё желание, как сознательного существа, должно на что-то опираться. Спрошу ещё раз. Сможешь ли ты принести большую пользу, чем она?

— Нет.

— Есть ли в твоих руках сила, что направит людей к свету, или хотя бы поможет это сделать?

— Нет.

— Совершаешь ли ты поступки, делающие это мир лучше, чище?

— Нет.

— Живёшь ли ты ради кого-то, кроме себя?

— Нет.

— Значит, есть другая, более веская причина, из-за которой твоя жизнь стоит дороже?

— Есть.

Божество смолкло.

— Потому что я так хочу! — не сдержавшись, воскликнул Ксандр, и эхо громкого "хочу" несколько раз пронеслось над хребтом. — Потому что сейчас это в моей власти. Я оказался хитрее, умнее, осведомлёнее. Это дало мне превосходство. Да. Это ужасно. И что? Люди много чего напридумывали. Что ж теперь, жить, воспитывая в себе чужое отношение к жизни? Честь, достоинство, храбрость — это слишком сложно, к тому же опасно. Добро дорого стоит, и как мы видим, платит эту цену только хозяин. Тьма куда дешевле и жертвовать собой ради неё не надо. Так уж сложилось. Так уж пошло.

— Но ведь не все в вашем мире рождаются праведниками. Мне известно, что среди людей есть и те, кто по природе своей ближе к тьме, но день за днём взбираются к свету.

— Их слишком мало. Настолько, что если бы люди могли из тёмных своих поступков плавить кирпичи, мир бы давно погребло под готическими замками.

— Раз так, придётся поселить тебя в одном из таких, — сказало божество, бросая свой взор на чёрную громаду позади.

Потом оно занесло руку над Люси, и из раскалённой ладони тонкой струйкой посыпался черный пепел. Падая на Люси, он впитывался в неё, бесследно растворяясь в коже.

— Дитя моё, — обратился он к ней, — этот тоже оказался недостойным. Я возвращаю тебе воспоминания... снова.

Девушка встрепенулась и так дёрнула головой, что волосы хлестнули по лицу. Она обернулась к Ксандру, и надежда, мелькнувшая в глазах, ручьями сажи стекла по её щекам.

— Недостойным? Воспоминания? — переспросил Ксандр, медленно отступая.

— Помнишь знания, что ты извлёк из ткани прошлого при помощи подаренной мною силы?

Ксандр бросился во мрак, царивший в проходе, но был оттеснен той самой стеной пламени, которая не так давно воспрепятствовала и Люси.

Над головой Ксандра снова зазвучал его собственный голос:

«Пока по стечению роковых обстоятельств в пылающее жерло не упал человек. Вскоре извержение прекратилось, а вулкан и вовсе... потух».

— Да, повелитель, — скулящим голосом пролепетал он, отдёрнув обожжённые пальцы от кудрящегося огня, — но причем тут я?! Там говорилось о первой...

Ксандра чуть не хватил удар от осознания.

— Жертве... — закончил он, глядя на Люси.

Тишину пронзил клёкот и гул. Огненные тучи расползлись по небу сплошным ковром пламени, нагнетаясь в раскалённую бурю. Море всё с большим остервенением выплёскивалось на угольные берега, затапливая оставленные после себя лагуны.

— Это чудовищная ошибка, — продолжало божество, с любовью глядя на Люси, — что этот свет погас, не успев засиять в полную силу. Но она продолжает верить в вас. Как и тогда, когда её обманом столкнули в огонь. И я не потух после этого, как принято думать, а заснул крепким столетним сном. Но не благодаря Люси, а благодаря всем тем, кого я покарал за эту загубленную невинность. А она всё ещё ждёт. Всё ещё верит, что однажды явится тот самый, достойный, что позволит ей хотя бы упокоиться с миром. Я обещал, что если найдётся такой, если он согласится отдать свою жизнь, я не приму её, потому что такие, как ты выразился, "редкий сорт".

— Пожалуйста, хватит! — взмолилась Люси. — Пощади его. Не губи! Я готова забыть о свободе...

— В прошлый раз ты сказала тоже самое. Хватит, ты слишком устала.

Божество сделало жест, и Люси начала таять, словно свеча. Из груди Ксандра вырвался вопль, когда он увидел, как Люси, опьяненная сном, сомкнула глаза и, обмякнув, опустила голову. В этот момент стена пламени позади жаром подбросила полы его куртки и насадила на несколько остроконечных оранжевых шпилей. Огненные зубы тут же сомкнулись на ней и начали неистово пережёвывать ткань, сплевывая пепел. Ксандр отшатнулся, сбросив с себя верхнюю одежду, которую с необычайной быстротой дожевало пламя.

Небо пронзил раскат грома.

— Теперь её дух, — продолжило божество, — не без помощи моих сил ищет спасения. Ищет среди тех, кого так страстно любила при жизни – людей. Но как и тысячелетия назад вы продолжаете обманываете её доверие. И вместо свободы снова и снова возвращаете её... ко мне!

— Близкие, — лепетал самому себе Ксандр, — так вот почему я ничего о ней не нашёл... она давно уже...

Божество повернулось к Люси, которая к этому моменту практически полностью растаяла в булькающую магму.

— Мне жаль, дитя. Отдохни, а потом выберешь нового, а пока и я забудусь ненадолго сладостным сном.

— Стой! — воскликнул Ксандр, когда божество обернулось к нему. — Я знаю, чего ты жаждешь. Знаю, каких снов хочешь, но моей жертвой ты не получишь этого. Я нашёл выход для вас, для меня... чтобы не приносить людей в жертву. Это миражи! Если поймать их, то с помощью магии можно будет использовать, как сны! Нужно только...

— Почему же ты не использовал эту возможность? Почему принял решение пожертвовать Люси, если был выход?

Ксандр сглотнул, но не смог найти слов.

— Об этом я и говорю.

И языки пламени вновь принялись пожирать утёс. Божество смотрело на мечущегося человека, пока сзади него поднималась огромная волна высотой выше самого бога. Он шла со стороны горизонта, вскипая и вспыхивая, и уже поглощала замок.

— Подожди, — пав на колени, взмолился Ксандр, — но ведь поглотив меня, ты не увидишь тех снов, которых ищешь!..

— Хоть я и сказал тебе, как умилостивить мне подобных, — прогромыхал исполин, начиная тонуть в подступающей стихии, — я солгал о том, как умилостивить меня, чтобы проверить тебя. Другие боги и впрямь не нашли бы покоя в твоей жизни.

Волна уже скрыла всё вплоть до плеч бога, нависнув над Ксандром тенью лезвия гильотины. Глаза его расширились от страшной, и столь запоздало открывшейся истины. Бог погрузился в волну и целиком утонул в ней.

— Я же… — прозвучал его голос, — предпочитаю кошмары!

Огненное цунами обрушило всю свою мощь на утёс, облизав лавой каждую щель.

***

Люси с любопытством смотрела на яблоко. Странное чувство вело её взгляд от плода к прилавку. Заваленный изобилием фруктов, тот выглядел совершенно обычно. Рассматривая коробки, Люси будто что-то искала в них, но никак не могла понять что.

"Хм, странно", — подумала девушка.

"Милович Ксандр".

Имя, прозвучавшее из вещателя магазина, заставило Люси содрогнуться.

"Из особых примет..."

Яблоко выскользнуло из руки и, ударившись о пол, покатилось прочь. Люси поспешила за ним, но наткнулась на грузную фигуру мужчины, который опередил её и уже протягивал поднятый фрукт.

— Люси Аймова?

— Да, это я. Что вам угодно?

— Здравствуйте. Могу я переговорить с вами... с глазу на глаз?

"Всех, кто располагает какой-либо информацией о пропавшем, просьба сообщить родственникам, контакты которых можно взять у сотрудников магазина".

— Вы по какому вопросу?

— По вопросу вашей безопасности. Я здесь, чтобы защитить вас, поэтому приглашаю следовать за мной.