Читать онлайн
"Самый большой секрет"

Глава 1. Стас

— Невообразимо!

— Что?

— Все!

— Что все?

— Этот город за окном, ты напротив.

— Ты — романтик.

— О, да, детка. Я романтик.

Он подался вперед и поцеловал ее. Она с готовностью ответила на поцелуй и тихонько хихикнула:

— Я такая пьяная.

— Как и я, детка, как и я. Эй, шеф, долго еще?

— Пять минут, — буркнул водитель такси, которому уже изрядно поднадоели эти романтики на заднем сиденьи.

— Пять минут, — повторил пассажир.

Свет пролетевшего мимо фонаря осветил его лицо, на котором сияла торжествующая улыбка.

— Я начинаю тебя побаиваться, — игриво сказала женщина.

— И правильно делаешь, детка! Потому что через пять минут я собираюсь съесть тебя без остатка.

— Большой и страшный серый волк?

— Именно! Только ты больше похожа на зайку, чем на поросенка.

— А на кого еще?

— На лань. Красивую грациозную лань.

Женщина снова залилась смехом, заглушая скрежет зубов таксиста.

— Оля, — шепнул внезапно посерьезнев мужчина.

— Да, Стас.

— Мне кажется я тебя люблю!

— Ооо… Ты первый.

— В смысле?

— Первый кто признался мне в любви через три часа после знакомства.

— Ах, — махнул рукой Стас. — Что значит время, когда существует любовь. Любовь с первого взгляда!

— Или с первой рюмки? — уточнила Оля и они в унисон расхохотались.

Машина затормозила перед шлагбаумом парковки у многоэтажного дома.

— Заезжать будем?

— Нет, — покачал головой Стас.

Он сунул водителю пятитысячную купюру.

— Сдачи не надо.

Таксист буркнул какую-то благодарность и, высадив беспокойную парочку, поспешил скрыться.

— Мне нужно позвонить, — сказал Стас женщине, предварительно сладко поцеловав ее.

Он отошел на десять метров, что-то прошептал в телефон и вернулся к пассии.

— Жене звонил? — подозрительно спросила Оля.

— Ей, — кивнул Стас.

— А она что, не дома?

— Я, конечно, приветствую твой энтузиазм по поводу любви втроем. Но к сожалению отправил супругу на дачу. Хотя могу позвонить и она прилетит в наши объятия.

— Какой же ты болван, — рассмеялась Оля.

…Он начал раздевать ее еще в лифте и в квартиру Оля заходила в одних туфлях. Стас небрежно кинул ее одежду на пол прихожей, подхватил женщину на руки и понес в спальню. Он аккуратно положил Олю на постель и щелкнул выключателем. Женщина сладко потянулась, предоставляя любовнику возможность насладиться всеми своими достоинствами.

— О, боже! Ты прекрасна!

Стас суетливо скинул с себя все и практически кинулся на Олю. Та приподняла ножку, уперлась ей Стасу в грудь и лукаво улыбнулась. Тот в недоумении развел руками.

— Обычно я так не делаю, — сказала Оля. — Но…

— Знаю, я особенный!

— Не порть момент, говнюк!

— Послушай, зая. Ты — сейчас то, чего я хочу больше всего на свете. Но алкоголь коварен. И вместо чудесного секса ты можешь получить малоприятный сон в компании громко храпящего мужика. Промедление смерти подобно.

Стас улыбнулся, откинул ногу Оли и приник к женщине. Оля тихо застонала когда почувствовала как чужая плоть погружается в нее. Она обвила шею Стаса руками и еще плотнее прижалась к нему.

— Если будешь паинькой, — прошептал Стас на ухо Оле, — я расскажу тебе тайну.

— Какую тайну? — тяжело дыша, выпалила женщина.

— О, детка. Это всем тайнам тайна.

Движения его бедер наращивали темп и внезапно замерли, вздрогнув пару раз в инстинктивных конвульсиях. Оле показалось, что ее пронзили насквозь и она вскрикнула. Стас перевалился на спину.

— Ты — животное, — удовлетворенно пробормотала Оля. — Это и есть твоя тайна?

— Нет, детка. Это не тайна. Это мое естество.

— Хорошо. Тогда налей мне виски и если я не умру через пять минут, то с удовольствием выслушаю твой рассказ. А сейчас мне надо в душ.

Оля вышла из комнаты. Стас дождался пока со стороны ванной донесется звук струящейся воды и встал с кровати. Подобрал с пола трусы и, подумав секунду, натянул их. Опьянение не отпускало. Алкогольный дурман смешался с нечеловеческим желанием обладать этой женщиной. Когда он увидел ее в баре, то буквально потерял голову. Из зрелого рассудительного мужчины эта блондинка за считанные минуты превратила его в размазню. Все меры предосторожности отправились к чертям. Нет, он все-таки сделал звонок. И на том спасибо. А про тайну что начал плести? К чему? И так все было на мази. Идиот! Конченый идиот!

Стас закурил, достал из бара бутылку виски и наполнил два стакана. Взгляд на секунду задержался на узком ноже для колки льда.

— Ты не любитель маленьких доз, да? — услышал он за спиной Олин голос.

— Я вообще не люблю ничего маленького, — ответил Стас оборачиваясь и протягивая Оле напиток.

Мужчина завороженно любовался ее телом, пока Оля не спеша передвигалась по комнате, изучая содержимое многочисленных книжных полок.

— Любишь читать?

— Любил.

— А сейчас что?

— Наскучило.

— Если любишь читать, это не может наскучить, — непонимающе возразила Оля.

— Если достаточно прочитаешь, то может.

— Ты много прочитал?

— Очень!

— Сколько?

— Сбился со счета на двух тысячах.

— Чего? Книг? — Оля удивленно раскрыла глаза.

— Да, детка.

— Это ж сколько надо времени?

— Не так много как кажется.

Оля опустилась в кресло и закинула ногу на ногу. Сделала глоток виски. Лазурная капля повисла на ее нижней губе и, слегка подрожав, сорвалась и скатилась по ложбинке меж пышных грудей. От этого зрелища у Стаса пересохли губы.

— Похоже, что ты извращенец, — улыбнулась женщина.

— Почему?

— Ты только что трахнул меня и все равно пожираешь глазами.

— Ну, детка. Истинной красотой невозможно насытиться.

Эта реплика снова тронула ее губы улыбкой.

— Так что там с тайной?

Стас прекрасно понимал, что сейчас ему надо выдумать какую-нибудь хрень и выплеснуть ее на женщину. Но он очень хотел произвести на Олю впечатление. А никакая выдумка не способна была конкурировать с той правдой, которую он знал.

— Ты какой-то загадочный.

— Сейчас я покажу тебе самую невероятную вещь в твоей жизни.

— Если ты про это, — Оля опустила взгляд чуть ниже пояса Стаса, — то без обид, Стасик, но я видела и поневероятней.

Стас рассмеялся.

— Да нет же. Я про тайну. Секрет.

— Секрет?

— Да!

— И насколько большой это секрет?

— О, детка. Это самый большой в мире секрет!

С этими словами Стас подошел к бару и достал нож для колки льда.

Оля вздрогнула.

— Твою мать! Ты чего?

— Нет, нет! Не бойся, — улыбнулся Стас и со всей силы вогнал нож себе в грудь.

Глава 2. Ранее. Обряд 1. Я

— Ты любишь меня?

Любил ли я ее? Как она могла сомневаться? Я ее обожал! Нет, не то слово. Боготворил! Вот. Верно. Боготворил! Я жил для нее. Для того, чтобы каждую минуту видеть ее улыбку, смотреть в ее зеленые глаза, целовать чувственные губы.

— Ты же знаешь.

Она знала. Знала, знала! И в ее вопросе не было сомнения. Теперь я понял это. Она просто еще раз хотела услышать. Ощутить мои слова на вкус, напиться ими.

— Я люблю тебя!

Я сказал это тихо. Потому что никто не должен был услышать. Ни человек, ни деревья, ни трава, ни стены домов. Это предназначалось для двоих. Для меня и для нее.

— Я тоже.

Ее губы слегка пошевелились, но произвели эффект торнадо. Тихий шепот ворвался в меня вихрем. Вопреки всем законам физики. Вопреки вообще всем законам. Но разве любовь им подчиняется?

— Останешься?

Она хотела этого. И я очень хотел остаться. Но не мог. Иногда так бывает. Ты хочешь чего-то и достаточно протянуть руку, но…

— Я не могу.

Ругаю себя за эти слова. Она делает вид, что все хорошо. Но улыбка выдает ее. Не исчезает, нет. А делается чуть… грустной. В уголках рта появляются еле заметные морщинки. Я силюсь, чтобы не сорваться с места и не прикоснуться к ним губами.

— Работа?

Она все понимает. Слегка склоняет голову, поправляет челку и бросает на меня взгляд, молящий передумать. Ни один щенок в мире не умеет так смотреть. Я сжимаю ладони в кулаки так, что ногти впиваются в кожу. Боль! Слегка отрезвляет.

— Работа.

Она тяжело вздыхает и делает шаг мне навстречу. Нет. Пожалуйста!

— Я пойду?

Я киваю головой. Она обнимает меня и крепко прижимается всем телом. Мои руки ложатся ей на плечи. Пальцы слегка дрожат.

— Я люблю тебя!

Шепчу ей на ухо. Чувствую движение ее головы своей грудью. Она кивает.

— Прости.

Зачем я это сказал. Не нужно было.

— У тебя сейчас бензин кончится.

Пытаюсь шутить. Получается коряво. Она отступает, поднимается на цыпочки и сладко целует. У меня перехватывает дыхание.

— Пока.

Она поворачивается к своему «пежо» и открывает водительскую дверцу.

— Пока.

Я завожу правую руку назад. Там за ремнем брюк, под свитером находится то, что все это время доставляло мне дискомфорт. Никогда не думал, что мне это понадобится. Тем более в такой момент.

— Я люблю тебя!

На этот раз я говорю громче. Пусть запомнит. Она оборачивается через плечо. Снова улыбается. Но улыбка пропадает практически одновременно с оглушительным хлопком, который издает мой пистолет, выплевывая пулю.

Она умирает мгновенно. Еще до того как кулем завалиться на асфальт. Это хорошо. Я не хотел, чтобы ей было больно. Убираю оружие на место. Опускаюсь на колени. Целую ее в мертвые, но еще горячие губы. Слеза. Смахиваю тыльной стороной ладони. Встаю. И ухожу.

— Прости. Я любил тебя!

Глава 3. Андрей

— Сколько еще?

Мужчина, сидящий в большом кожаном кресле изнывал от нетерпения. Он закинул ногу на ногу и побарабанил пальцами по бедру. Взглянул на наручные часы. Недорогие и нестильные — довольно редкий гость в приемной господина Семенова — президента компании «А». Секретарша, которой место скорей было в качественном фильме для взрослых, отвлеклась от компьютера и неодобрительно взглянула на гостя.

— Ждите. Вас пригласят.

Мужчина вздохнул.

— Журналы есть какие-нибудь?

Секретарша отрицательно покачала головой.

— Как вас зовут? — посетитель попытался продемонстрировать свою самую обаятельную улыбку, но на помощницу Семенова она не произвела никакого впечатления.

— Послушайте, господин как вас там?

— Ершов.

— Господин Ершов, у меня очень много работы. И я не намерена сейчас обсуждать с вами погоду, курсы валют и тенденции мировой моды.

— А в других обстоятельствах? — мужчина продолжал надеяться на свою улыбку.

— Тем более, — холодно ответила девушка и уткнулась в монитор компьютера.

Это было обидно и… очень нагло!

— Вы со всеми посетителями вашего босса так разговариваете?

— Нет, только с надоедливыми.

Ершов хотел сделать очередное замечание, но телефон на столе секретарши прервал его пиликающей мелодией.

— Можете заходить. Господин Семенов вас ждет.

Ершов встал, подошел к двери кабинета, взялся за ручку, собираясь открыть.

— Знаете, мадам, — сказал он, внезапно повернувшись к секретарше.

— Ну что еще?

— Вы такая же мерзкая как звонок вашего телефона.

Секретарша вспыхнула краской, а мужчина, довольный собой, юркнул в кабинет. Он был огромным. Несмотря на нагромождение разновсяческой мебели, свободного пространства спокойно бы хватило на неплохой футбольный матч. Ершов не сразу соориентировался и только спустя несколько мгновений увидел в глубине кабинета письменный стол, за которым восседал господин Семенов. Хотя «восседал» не совсем правильное слово. Он слегка торчал над поверхностью стола, поблескивая гладко выбритой головой.

— Андрей Ершов?

Семенов выскочил со своего места с удивительной для шестидесятилетнего мужчины проворностью и протянул посетителю руку. Ершову с его почти двумя метрами даже пришлось слегка наклониться, чтобы пожать ее. Семенов был очень маленького роста. Где-то в десятке сантиметров от статуса карлика.

— Доброе утро, Евгений Семенович.

— Машенька сказала, что у вас важное дело.

— Машенька, ну да…

— Присаживайтесь, — Семенов пригласил гостя устроиться на громоздком красном диване в центральной части кабинета. — Вы обеспокоили ее.

— Ну извините, — усмехнулся Ершов.

— Сколько раз вы звонили? Семнадцать?

— Сорок два!

— О, вы настойчивый молодой человек. Я ценю это в людях. Кофе?

Ершову не очень хотелось лишний раз встречаться с секретаршей и он отказался.

— Ну и ладненько, — Семенов внимательно посмотрел на посетителя. — Слушаю вас!

— Почему вы все-таки согласились?

— Что?!

— Сорок один раз вы отказывали мне, а на сорок второй согласились.

— Мне стало любопытно. Я уже говорил, что ценю в людях настойчивость. Но Машенька говорила мне только про семнадцать ваших звонков. У меня великолепная память.

Неприязнь к Машеньке у Ершова была близка к переходу в ненависть.

— Так слушаю вас, молодой человек. Что-то я не вижу у вас толстой папки с ошеломительным бизнес-планом. Или вы все здесь держите? — Евгений Семенович стукнул себя пальцем по виску, одновременно прищелкнув языком и рассмеялся.

Ершов натянуто улыбнулся.

— Я навел о вас справки, — продолжил Семенов. — Андрей Валерьевич Ершов. Тридцать лет. Холост. Детей нет. Журналист. Газета «Вечер». Обладаете определенным талантом, но в более солидное издание не берут, считая, что вы не обладаете репортерской хваткой и нюхом на жареное. Не обижайтесь.

— А у вас с этим, — Ершов повторил жест с виском и языком, — тоже все в порядке.

Семенов снова рассмеялся.

— Вы вызываете симпатию, Андрей. Так что скажете по поводу своей характеристики?

— Она верна.

— Вот как?

— В глазах глупцов. На которых я работаю. И которым скармливаю сюжеты про празднования годовщины фабрики обуви или бытовое преступление на улице Энергетиков.

— До передовиц таким репортажам далеко.

— Далеко. Даже в "Вечере"

— Вы в профессии восемь лет. Пять из них в этой газетенке. Как с амбициями?

— Полный ажур!

— Ажур, — усмехнулся Семенов. — Давненько я этого выражения не слышал. Так в чем подвох?

— Они говорят, что нет нюха на жареное, нет репортерской хватки, — в словах Ершова стало заметно раздражение. — Да если бы они знали, что я рыл все эти годы. Они бы лопнули от зависти.

— О, я заинтригован, — в глазах Семенова скользнул неподдельный интерес.

— Послушайте, Евгений Семенович, у меня к вам есть один вопрос.

— Слушаю.

— Какой день в вашей жизни вы считаете самым счастливым?

— Ну уж точно не свадьбу, — хохотнул бизнесмен.

— Я серьезно.

— Дайте подумать. Открытие бизнеса, рождение сына, прием на работу Машеньки, — бормотал себе под нос Семенов.

Так вот почему эта курица позволяет себе кудахтать, подумал Ершов. А дядька-то ого-го.

— Пожалуй выберу тот день, когда курс моих акций вырос в пятнадцать раз.

— Ну теперь можете смело сдвигать это событие на второе место в вашем рейтинге счастья.

— Да? И почему же? — Семенов смешно заерзал на диване, как ребенок, ожидающий раскрытия упаковки с подарком.

— Потому что ваш самый счастливый день сегодня.

— Ух ты! И это как-то связано с вашим визитом?

— Именно!

— Поясните же, молодой человек. Я весь в нетерпении!

Андрей придвинулся к Семенову и посмотрел ему в глаза.

— Я пришел к вам не с бизнес-планом, Евгений Семенович, — голос Ершова понизился почти до шепота. Не с ворохом креативных идей и не с компроматом на ваших партнеров.

— Ну а зачем же? Зачем? — будто принимая некой игры, прошептал Семенов.

— Я пришел подарить вам бессмертие, дорогой вы мой Евгений Семенович. А теперь если не возражаете, я закурю.

Глава 4. Ранее. Обряд 2. Настя

Невозможно!

Это было невозможно сделать. Собственными руками, которые предательски дрожали, словно независимо от хозяйки страшились того, что должно было произойти.

— Я не такая.

Ты именно такая, шепнул в ответ внутренний голос. Ты бы не встала на этот путь. А теперь, когда остался один шаг, ты трусишь? Дура. Трусливая дура! Сделай это и перестань быть ничтожеством. Сделай. СДЕЛАЙ! СДЕЛАЙ!!!

Она вцепилась в край детской кроватки, в которой лежал одетый в ползунки младенец и таращился на нее своими большими карими глазами.

— Нельзя, нельзя… — она помотала головой.

Слезы ручьем текли по щекам.

Давай, дрянь, давай — голос внутри превращался в крик.

— Я не смогу, не смогу, — женщина уже буквально захлебывалась рыданиями.

Докажи им, что способна. Докажи, что достойна. Этот пищащий кусочек мяса еще не осознает, обладателем какого дара он стал. Он пока никто. А тебе выпал шанс. Шанс, который дается одному из миллиона. Жизнь для одного или смерть для обоих!

Она закричала. Громко, пронзительно. Крик оглушил ее саму. Зашумело в ушах. Но это помогло. Поток слез прекратился. Она рухнула на колени и уставилась в какую-то только ей ведомую точку. Минута шла за минутой. Изредка всхлипывая, женщина продолжала сидеть. Внутренний советчик замолк, словно понимая, что хозяйке нужно несколько мгновений тишины.

— Пора, — прошептала она себе под нос и медленно поднялась на ноги.

Взглянула на ребенка. Он улыбнулся беззубым ртом и протянул к ней ручки.

— Прости.

Она вытащила из-под крохотной головки подушку и в следующий миг лицо младенца скрылось под ней.

Ну, снова ожил внутренний голос. Ну…

— Заткнись, — прорычала женщина и, положив ладони на мягкий квадрат, всем весом надавила на него.

Ребенок не издал ни звука. Тельце дернулось пару раз и затихло. Она отступила от кроватки на шаг. Все. Кончено. С ее сыном покончено. Но такова цена. Цена за прекращение бессмысленного существования и начала новой жизни. Взгляд упал на трупик, но тут же переместился на стену за колыбелью. Не надо смотреть. Женщина сунула руку в карман халата — любимого халата, с поясом которого так любил играться малыш — и достала мобильный. Нажав несколько кнопок, она поднесла аппарат к уху.

— Готово.

— Ты молодец, — похвалил ее суровый бас с той стороны. — Одевайся и уходи. Дальше мы сами.

— Куда мне идти?

— Сними номер в гостиннице и напейся. Завтра вечером я жду тебя.

Бас прервал связь. На женщину внезапно накатила огромная слабость. Она безвольно опустила руки. Телефон выскользнул и с глухим стуком ударился об пол.

Пора было уходить. В этом месте ее больше ничего не держало.

Глава 5. Я

— Ты мудак!

Стас открыл глаза и непонимающим взглядом посмотрел на меня.

— Денис? — он приподнялся на локтях. — Какого…?

— Ты мудак, — еще раз повторил я.

Стас обессиленно рухнул на спину и закрыл ладонями лицо.

— Долго валяться собираешься?

Он медленно сполз с кровати и начал оглядываться в поисках одежды. Я закурил.

— Пепельница у тебя хоть есть?

— На пол стряхивай.

— Послушай…

— Бля, Денис, не доставай. Башка трещит. Гении херовы. Об этом позаботиться не могли конечно.

Стас наклонился за брюками и, когда распрямлялся, мой кулак со всей силы врезался в его подбородок.

— Ты охренел?

— Третья за месяц, Стас! Третья!!! Тебе их не жалко?

— А чего их жалеть? Это скот. Да и влюбчивый я. Отхожу правда быстро, — Стас улыбнулся. — Ты вот свинью жалеешь, когда котлеты ешь?

— Банально, Стасик, банально. Но я тебе отвечу. Нет, не жалею. Но во-первых, я в свиней не влюбляюсь, не трахаю их и не показываю незабываемое шоу. А во-вторых, она, — я ткнул пальцем в сторону ванной, — не свинья, а человек. Не такой как мы, но человек!

— Это твое мнение, — Стас потер подбородок. — В центре в курсе и не докапываются до меня.

— В центре снисходительно смотрят на твои выходки, потому что ты хороший агент.

— Вот именно, Денис. Вот именно! Я чертовски хороший агент. А ты чистильщик. Отличный, даже великолепный. Но чистильщик. Я сру — ты убираешь. Так заведено. И если бы мы не были друзьями, я размазал тебя по стене вместо шпаклевки. Понял, Дениска? А сейчас мне надо похмелиться.

Стас подошел к бару. Я опередил его и перехватил руку, протянутую к бутылке.

— Никаких похмелок. Тебя шеф ждет.

— У меня выходной. Ты о таксисте позаботился?

— Позаботился. Но боюсь тебя разочаровать, выходные отменяются.

— А ты что, донесения теперь еще разносишь?

— Телефон проверь. До тебя дозвониться уже четыре часа не могут.

Стас схватил с прикроватной тумбочки мобильник. Задумчиво поковырялся в нем, перебирая пропущенные звонки и сообщения. Поднял на меня растеряннный взгляд и пробормотал:

— Это что же? Это что же, бля, значит?

— Говоря твоим языком, дружище, нас схватили за жопу так, как никогда еще не хватали. Это слова Роберта. Одевайся и езжай. Совещание у вас через час.

— А ты?

— А мне за тобой прибрать надо, — Я постарался включить в голос максимум сарказма. — Да и не зовут чистильщиков на совещания.

— Ты это, — Стас перешагнул с ноги на ногу. — Прости что ль.

— Ладно, проехали. Тебя уже хер переделаешь. Не убивать же тебя.

Мы одновременно хохотнули и обстановка слегка разрядилась.

— Тебе помочь?

— Нет, — мотнул головой я. — Шуруй. Опоздаешь, шеф с тебя шкуру снимет. Он в бешенстве.

Стас как можно быстрее оделся и направился в сторону ванной. Я встал перед ним.

— Не стоит. Там как бы…

— Что, бля, я трупов не видел? Мне умыться надо.

— Да перестарался я в этот раз. Все в кровищи. Заляпаешься, переодеваться дольше будешь.

— Мясником заделался? А мне лекции читает, — Стас хлопнул меня по плечу и спустя секунду покинул квартиру.

Я кинул на пол уже давно погасший окурок, подошел к окну и пронаблюдал как мой дружок заходит на стоянку, садится в свою черную «ауди» и уезжает. Пора было прибираться. Я прошествовал к ванной и открыл дверь. Девушка со связанными руками, ногами и заклееным скотчем ртом сидела на дне ванны и смотрела на меня, испуганно хлопая ресницами. Я закурил новую сигарету, выпустил в потолок струю дыма.

— Что же мне делать-то теперь с тобой, красавица?

Глава 6. Ранее. Обряд: провал. Стас

— Лежи тихо.

— Я как мышка.

— Тихо!

Она смотрела на него преданными глазами.

— Ты готова на все?

Она не ответила.

— На все?

— Да. Ради тебя на все!

— Ты умница.

Она почувствовала себя псом, которого хозяин похвалил за какую-то мелочь. Но это ни капли не задело ее самолюбия. Она, действительно, была готова на все. И лежа обнаженной, с прикованными руками к решетке у изголовья кровати, она ощущала прилив счастья и сладкую тяжесть внизу живота.

— О чем ты хочешь попросить меня? — томно прошептала она.

— Молчи, — он поднес палец к губам. — Закрой глаза.

Она послушно исполнила его желание.

— Ты готова?

— На все!

Она ощутила прикосновение, скорее легкое скольжение подушечек его пальцев. Они внимательно исследовали ее тело, не пропуская ни одного участка. Ни одной упругой возвышенности, ни одного потаенного местечка. Ее дыхание стало прерывистым.

— Я хочу посмотреть.

— Нет.

— Но…

— Нет, — тон стал жестким.

Ей это не понравилось. Она немного картинно надула губки, при этом прогнувшись в спине и подавшись навстречу мучителю. Наручники мешали.

— Ты их не снимешь?

Тишина.

— Ау, милый. Ау-у-у-у.

Снова ни слова в ответ.

— Если не ответишь, я открою глаза. И тогда тебе придется меня наказать.

Ничего.

Она подняла веки и вздрогнула от неожиданности. Перед кроватью стоял совершенно незнакомый мужчина. Она хотела прикрыться, но стальные браслеты не способствовали проявлению целомудрия.

— Кто вы? И где…

— Прости, детка.

Мужчина выбросил вперед руку с чем-то блестящим и продолговатым. Две пули проделали симметричные дырочки в ее груди, прижимая тело к простыням. Убийца достал телефон и, набрав номер, поднес к уху.

— Нет… Не смог… Да… Жаль… Пришлось действовать… Красивая, зараза.

Он окинул взглядом женщину, переступил через труп ее любовника и покинул помещение.

Глава 7. Роберт

Роберт не проронил еще ни слова, но все собравшиеся знали, что он не в себе. Этот обычно невозмутимый человек ломал уже третий карандаш и раздраженно смахивал обломки со стола на пол. Подчиненные боязливо косились на шефа, который вертел в пальцах четвертую жертву.

За длинным столом, во главе которого восседал Роберт, было еще десять мест. И все они были заняты. За исключением одного. Кресло между миловидной блондинкой и лысым толстяком пустовало.

— Где он? — процедил сквозь зубы Роберт.

— Ему Денис должен был передать, — подал голос толстяк.

— Должен был или передал?

— Если Денис что-то должен, то он это делает. Вы же знаете, шеф, — сказал высокий худощавый мужчина с противоположного конца стола.

— Звоните.

Все потянулись за телефонами, но в этот момент дверь кабинета распахнулась и влетел запыхавшийся Стас.

— Извини, Роберт, — тяжело дыша, промямлил он.

— Знаешь, Стас, когда-нибудь мне это надоест.

Стас плюхнулся в кресло, не придав особого значения замечанию шефа. Тот исподлобья глянул на наглеца и разочарованно покачал головой.

— Итак, — Роберт повысил голос, — у нас проблемы.

Он обвел взглядом всех присутствующих. Все отвели глаза за исключением Стаса и миловидной блондинки.

— Вчера вечером со мной связался некто Ершов Андрей Валерьевич. Ничем непримечательный журналист тридцати лет. Кто-нибудь слышал о нем?

Все отрицательно помотали головой.

— За прошедшую ночь наши эксперты собрали о нем кое-какую информацию. Она в досье перед вами.

Стас открыл папку, равнодушно взглянул на фото Ершова и захлопнул обратно.

— Этот человек предложил мне сделку. Впервые за сотню лет существования нашей организации нам предлагают такую сделку.

— Что за сделка? — спросил худощавый.

— Он и тот кого он представляет хотят пополнить наши ряды.

— А в противном случае?

— В противном случае он обещал предать огласке факт нашего существования.

— Кто ему поверит? — усмехнулся Стас.

— Кто-то да поверит. Он прислал мне некоторые документы, имеющеюся у него. А также видео, аудио-файлы. Этот сучонок копал под нас очень тщательно и похоже очень давно. Знает он немало. И компроматик его заставил меня занервничать. А это, как вы знаете, бывает редко.

— Кого он представляет? — заскрипела седая старушенция с морщинистым лицом и огромным острым носом.

— Евгений Семенович Семенов!

— Ни х…

— Стас, — осадил его Роберт.

— А Семенов — то сам в курсе? — усомнилась старушенция.

— В курсе. Я и с ним вчера имел беседу. В детали как я понимаю он не вдавался. Но по словам Семенова этого человека, то бишь Ершова, он целиком и полностью поддерживает.

— Значит, устранить не получится, — пробубнил парень лет шестнадцати, на вид самый юный из собравшихся.

— Нет, Максим, — покачал головой шеф. — Не получится. Все не так просто.

— А я особой проблемы не вижу, — вдруг выпалил Стас и тут же стал объектом наблюдения десяти пар изумленных глаз.

— Ну, слушаем тебя, — снова скрипнула старушенция.

— Давайте примем их, да и дело с концом. Журналист нам пригодится. Видать толковый малый. А Семенов со своими деньгами и подавно.

— Было бы неплохо, — кивнул Роберт. — Если бы не одно но. Они категорически отказываются проходить обряд.

При слове «обряд» все в кабинете вздрогнули, словно их одновременно ударили разрядом электрического тока.

— Никто еще не входил к нам без обряда, — жестко заявил Роберт. — И не войдет, пока я занимаю это кресло. Это основополагающая ценность. Это испытание и… — шеф буквально захлебывался яростью.

— А если их обмануть? — спросил толстяк.

— Подстраховались они. Если мы проведем липовую процедуру, этот мать его Ершов все поймет. А если мы все-таки не испугаемся шумихи и кончим их, то всплывут копии того дерьма, что на нас нарыл хренов репортер.

— Так что же делать?

— Не знаю, — рявкнул Роберт. — Для этого и позвал вас. Лучших агентов этого города. Советуйте, предлагайте. Помимо рассекречивания нашей организации, нам бы не опозориться перед другими филиалами. На смех ведь поднимут.

— Если все так серьезно, то им тоже не до смеха будет, — заметил Максим.

— А что, если административный ресурс подключить, — предложила старушка.

— Вам бы, Алефтина Павловна, все административный ресурс, — поддел ее шеф. — Семенову с его деньгами никакой ресурс не страшен.

Воцарилось молчание. Роберт ждал. Ждал одного-единственного вопроса. Неприятного, скользкого, на который ему очень не хотелось бы отвечать. Но кто-то его обязательно задаст. И этим кем-то оказался Стас.

— А Сам знает?

— Нет, — шеф как-то внезапно осип. — Не знает. И я надеюсь решить вопрос до того как ему что-либо станет известно.

— Это риск, — промямлил толстяк.

— Риск. Но еще больший риск вываливать на Самого нерешенные проблемы. Так что беритесь за головы и думайте, думайте, думайте! А теперь не смею больше задерживать.

Все поднялись с мест.

— Стас, ты останься.

Стас тяжело вздохнул и опустился обратно в свое кресло. Приятной беседы он не ждал.

Глава 8. Ранее. Обряд 3. Стас

— Просыпайся.

— Пап, я спать хочу.

— Э, нет, дружок. Уговор дороже денег, — мужчина широко улыбнулся и потянул десятилетнего взлохмаченного паренька за руки.

Мальчик принял сидячее положение и сладко зевнул. Его глаза были полузакрыты.

— Давай, комета не будет ждать.

Мальчик словно что-то вспомнил.

— Комета! — воскликнул он и спрыгнул с постели практически со скоростью упомянутого небесного тела.

— Тихо ты, — остудил энтузиазм мальчишки мужчина. — Мать разбудишь. И тогда нам точно влетит. В первую очередь мне, конечно.

— Извини, пап.

Мальчик, стараясь действовать тише, натянул на себя спортивный костюм.

— Пойдем?

Глаза мальчишки теперь светились ярким блеском, словно фонари в полумраке комнаты. Как же он забыл? Отец обещал показать ему комету, которая сегодня ночью пролетит над Землей впервые за тысячу лет.

Они вышли из комнаты и на цыпочках пробрались по коридору ко входной двери. В душе мальчика царило ощущение настоящего приключения. У них с папой теперь появится тайна. Их огромная тайна, о которой не будет знать мирно посапывающая в своей постели мама.

Мальчик внезапно схватил впереди идущего отца за руку.

— Ты что?

— Фотоаппарат, — прошептал мальчуган. — Я хочу это сфотографировать.

— У меня телефон с собой. Хорошо снимает.

Эх… Снимки телефоном ни за что не сравнятся с его крутой камерой, подаренной родителями на день рождения. Но лучше не рисковать. Проснувшаяся мать может быстро закончить приключение.

Мужчина открыл предусмотрительно незапертую дверь и парочка выскользнула на лестничную площадку. Мальчик направился было вниз, но отец помотал головой и кивнул в сторону пролета, ведущего на верхний этаж.

— Мы что, на крышу пойдем? — чуть не захлебнулся от восторга парень.

Отец кивнул и приложил палец к губам, снова призывая к тишине.

— Полегче, герой. Мать не разбудили, соседей разбудим. За подъем в два часа ночи нам никто спасибо не скажет.

Мальчик часто закивал и понесся по лестнице, перепрыгивая через ступеньки.

Люк на крышу был заперт на висячий замок, но у мужчины был с собой ключ и вскоре любители ночных прогулок оказались в царстве ветиляционных шахт и спутниковых тарелок. Ночное небо было щедро усыпано звездами и мальчик, задрав голову, рассматривал их, не в силах налюбоваться. Он никогда еще не был так близко к этим светящимся точкам, которые волшебно мерцали, будто подмигивая ему.

— А когда комета, пап?

— Через десять минут, — ответил отец, взглянув на часы. — Тебе не холодно?

— Нет-, помотал головой мальчик, не отрывая взгляда от чудесных светлячков.

— Комета пройдет слишком близко к горизонту и нам надо выбрать место. Чтоб не помешали эти чертовы антенны и провода.

— Да, да, конечно!

Мальчик был на вершине блаженства. Сейчас он любил отца сильнее всего в жизни. Папа на обманул. Разбудил. И не отступил, когда тот начал кукситься. Как же здорово!

Они подошли почти к краю крыши. Никакого ограждения вопреки здравому смыслу по периметру не было.

— Не бойся, — прошептал отец, когда они оказались в каких-то двух шагах от бездны глубиной в двенадцать этажей.

А мальчик и не боялся. Разве можно чего-то бояться с отцом? С таким отцом как у него!

Мужчина встал позади сына и положил ладони ему на плечи.

— Ты только сфоткать не забудь, — напомнил мальчик.

— Конечно, конечно.

— В какую сторону смотреть, пап?

Ответа не последовало.

— В какую сторону смотреть, пап?

Мужчина по необъяснимой причине словно пребывал в нерешительности.

— Пап, где комета-то будет. Куда смотреть?

Мужчина склонился, поцеловал сына в макушку.

— Ты главное, сынок, вниз не смотри.

И резким движением сильно толкнул мальчика вперед.

Глава 9. Я

Девушка вжалась в спинку переднего пассажирского сидения и скрестила руки на груди. Ее испуганный взгляд метался по сторонам, не зная за что зацепиться. Но в одном направлении она не смотрела.

— Не бойся, — сказал я, попытавшись улыбкой разрядить обстановку. — Ты не сгоришь, если взглянешь на меня. Я не медуза-горгона.

— Стас, — тихо пробормотала она. — Вы его убили?

— Да нет же. В который раз тебе повторяю.

— А меня? Меня вы убьете?

— Красавица, я бы давно уже это сделал. Так что расслабься.

Расслаблятся она явно не собиралась. Да и странно было бы сделать это в компании человека, сначала связавшего ее, а потом под дулом пистолета выволокшего из квартиры и везущего неизвестно куда.

— Куда мы едем?

— В безопасное место.

— Безопасное место у меня дома.

— Нет, куколка, там больше не безопасное место.

— Да что же это происходит?

Я внезапно понял две вещи. Во-первых, я не знаю как зовут эту девушку. А во-вторых… Во-вторых она не плакала. Испуг, наполнявший ее надо признать красивые глаза — и все! Ни рыданий, ни истерик, ни попыток убежать или броситься на меня с ноготками наперевес.

— Ты кем работаешь? — задал я неожиданный вопрос.

— Что?

— Работаешь кем? Обычно посильней реагируют.

— Посильней реагируют на что?

— Ну вот на это все.

— Ааа… — протянула она. — Так это у вас на поток поставлено?

Мало-помалу завязалась беседа, удовлетворенно отметил я, но последний вопрос проигнорировал. Для разговора на эту тему еще будет время.

— Меня Денис зовут.

— Имя, конечно, ненастоящее?

— Да нет, настоящее. А тебя?

— Вы даже не знаете как меня зовут?

— А с чего бы мне это знать?

— Ну, обычно, когда похищают людей, о них информацию собирают.

— Ты у нас знаток? — осклабился я и девушка тут же обиженно надула губки.

А вот это был хороший знак.

— Не обижайся. Я пошутил.

— А если вас сейчас гаишники остановят? — поинтересовалась девушка. — А я закричу?

— Дам тебе несколько советов, куколка. Если тебя когда-нибудь похитят, а я надеюсь, что этого не случится и вопреки твоему мнению сейчас не имеет место быть. Так вот… Никогда не провоцируй похитителей. Можешь нарваться. Да и вообще не задавай вопросы. Бандиты этого не любят.

— А вы не бандит?

— Перестань выкать, куколка. Нет, я не бандит.

Я хуже, хотел сказать я, но промолчал. Мимолетный взгляд на пассажирку позволил отметить некоторую смену ее настроения. Она заинтересованно разглядывала меня.

— Гаишники меня не остановят.

— Крутая шишка? Хотя по машине и номерам не скажешь.

Номера успела запомнить. Умница. Очко в ее пользу.

— Просто прими как данность. И не пытайся открыть окно. Заблокировано.

Девушка тяжело вздохнула и взглядом проводил стоявшую на обочине машину ППС.

— Курить есть? — немножко зло пробурчала она.

— В бардачке.

Она закурила. Большими затяжками уничтожила сигарету. Прикурила вторую.

— Курить так часто вредно.

— Вредно к незнакомым мужикам на ночь ездить.

Пепельница пополнилась вторым окурком.

— Оля.

— Что?

— Меня зовут так. Оля. А работаю я стриптизершей.

— Ну тогда понятно.

— Что понятно? Что я умею с уродами себя правильно вести?

Будем считать, что урода я пропустил мимо ушей.

Мы выехали за пределы города.

— Так если ты меня не похищаешь, тогда что ты делаешь?

— Я, Оленька, занимаюсь тем, что спасаю твою попу от огромных неприятностей.

Глава 10. Ранее. Обряд 4. Максим

— Знаешь, я беспокоюсь за него, — сказала женщина, сидящая на пуфике перед большим зеркалом со столешницей и усердно намазывающая кремом лицо.

— Ему семнадцать, — ответил мужчина, ложась в кровать.

— Как будто это аргумент, — женщина прекратила косметические процедуры и укоризненно взглянула на мужа.

— Вспомни себя в его годы, дорогая.

— Если ты сейчас включишь планшет, то…

Мужчина тяжело вздохнул и вернул девайс на прикроватную тумбочку.

— Сергей, я не понимаю твоей легкомысленности.

— Ты мне дашь отдохнуть или нет?

— Все-таки права моя мама была. Плохой из тебя отец.

Мужчина демонстративно закатил глаза.

— Придуряйся сколько хочешь. Но разве ты не заметил, каким отстраненным стал Максим в последнее время.

— Ему 17, Оксана!

— Конечно, как же ты заметишь, — женщина провела пальцами по морщинам на лбу, внимательно рассматривая их в зеркало. — Я себя не щажу для семьи. А у тебя работа, футбол, друзья. Работа, футбол, э-э-э-эхххх…

— Послушай, мать года, ты что, поссориться хочешь?

— Я хочу, чтобы ты занялся воспитанием сына.

Оксана легла в постель, злобно дернув одеяло в свою сторону.

— Погаси свет, — попросил Сергей, поворачиваясь спиной к жене.

— Мы не договорили, — женщина приняла сидячее положение. — Что ты намерен делать?

— Хорошо, я завтра с ним поговорю.

— О чем? — Оксана сорвалась на крик.

— Тише! Макс уже спит, наверное.

— Господи, — женщина горько рассмеялась и покачала головой из стороны в сторону. — Его дома нет. А ты даже не в курсе.

— А где он?

— А где он, — шепелявя, передразнила мужа Оксана. — Ты отец. Вот ты мне и не скажи.

— Уже полдвенадцатого.

— А мы уже взрослые! Мы сами за собой следим! Твои же слова.

Сергей протянул руку к телефону, обитавшему по соседству с планшетом, но тут хлопнула входная дверь.

— Макс, это ты? — крикнул мужчина.

— Да, — послышалось из коридора.

— Ну, — Оксана посмотрела на мужа прожигающим взглядом. — Действуй, папаша. Чего до завтра ждать?

Мужчина, кряхтя сел на край постели и, свесив ноги, сунул ступни в тапки.

Дверь спальни неожиданно распахнулась. На пороге стоял невысокий худой парень в мешковатой толстовке и потертых джинсах. Глаза родителей одновременно расширились от удивления.

— Что… что у тебя… — пролепетала мать, указывая пальцем на винтовку, которую мальчик держал в руках.

— Ты это, Макс, не дури, — еле слышно прохрипел Сергей.

— Так надо, — сухо произнес Максим и нажал на спусковой крючок.

Тело матери отбросило к изголовью кровати. Подросток направил дуло на отца.

— Тебя я не хотел, но… Так надо.

— Макс, — в ужасе заорал Сергей и попытался встать, но второй выстрел заставил Сергея присоединиться к супруге на брачном ложе.

Максим приблизился к кровати и положил винтовку в ноги родителей, словно поминальный букет. С сожалением посмотрел на тело отца, немного зло взглянул на мать.

— Ну вот и все. Больше не ссорьтесь!

Глава 11. Роберт

— Тебе говорили, что ты мудак?

Стас весело рассмеялся.

— Я сказал что-то смешное? — нахмурился Роберт.

— Нет. Просто утром я от Дениса то же самое услышал.

— И я его поддерживаю. Когда это прекратится?

— Что это? — Стас состроил невинную физиономию.

— Ты целочку из себя не строй. Знаешь же, что я в курсе всего.

Стас кивнул.

— Шеф, мне разрядка нужна.

— Ты людей убиваешь просто так.

— Поправочка, — Стас воздел указательный палец.

— Ну, фактически это Денис. Но он хороший парень. Зачем ты на него это взваливаешь?

Указательный палец Стаса снова взлетел вверх.

— Я Дениса люблю и уважаю. Он мой друг. Да вы знаете. Но с одним я не согласен.

— С чем же?

— А нет среди нас хороших парней. После того, что мы сделали когда-то и делаем сейчас.

Было необычно наблюдать как массивный Роберт заерзал на стуле. Он взглянул на Стас и пробурчал:

— Что б я это последний раз от тебя слышал.

— Ты прав, — пошел на попятную Стас. — Ляпнул, не подумавши.

Роберт поднялся со стула и зашагал вдоль стола, заложив руки за спину. Воцарилось молчание. Шеф нарезал круг за кругом, а Стас не понимал почему до сих пор здесь. Когда Роберт проходил за его спиной, оперативнику становилось очень неуютно и хотелось тут же обернуться.

— Роберт, может мне делом пойти заняться? — нарушил тишину Стас.

— Делом? — шеф как назло остановился позади Стаса и две пудовые ручищи легли ему на плечи. — Делом — это хорошо.

— Надо же проблему решать.

— Надо, ой как надо.

— Ну так я пошел?

— Сиди, Стас!

Роберт хлопнул подчиненному по плечам и вернулся на свое место.

— Я, друг мой, уже двадцать лет возглавляю этот филиал. И никогда не было так трудно. Так что считай это личной просьбой. Переставай маяться херней. Ты — лучший оперативник. Ты очень нужен сейчас.

— Заметано, шеф.

— Давай разгребем этот бардак. Я тебе вагон баб привезу. Будешь на массовую аудиторию фокусы показывать.

— Денис не обрадуется, — улыбнулся Стас.

— Никто не обрадуется если мы обосремся. Ну, почти никто.

— В смысле?

— Я изучил документы, что насобирал этот журналистишка. Я говорил, что там много информации?

— Да.

— Я был немного не точен. Сознательно. Не хотел, чтобы все осозновали размер жопы, в которую нас затягивает.

— Что, все еще серьезней?

Роберт грустно кивнул.

— Эта сволочь знает все. Понимаешь? Все! И это не блестяще проведенное расследование, не чудеса слежки. Это больше похоже на результаты интервью. Там такие вещи, которые человек никогда не бывавший в этом кабинете знать просто не может.

— Например?

— Некоторые заседания описаны как стенограмма.

— Прослушка?

— Ты издеваешься? У нас глушилки стоят на те устройства, которые еще не придуманы.

— Тогда получается… — Стас не договорил и ошарашенно посмотрел на шефа.

— Я тебе доверяю. Единственному, на сто процентов.

Стас никак не мог упорядочить в голове факты и сделать вывод. Не потому что не был сообразительным, а потому что просто отказывался верить в то, что такое возможно.

— Когда я впервые осознал истину, то выглядел примерно также, — успокаивающе сказал шеф. — Но факт есть факт. Других объяснений тут быть не может.

— Твою мать, — прохрипел Стас. — Но кто? Зачем?

— Два главных вопроса. И найти ответы на них я прошу тебя. Узнай, кто крыса. И почему эта паскуда решила макнуть нас мордой в дерьмо.

Глава 12. Ранее. Обряд 5. Алефтина Павловна

Любовь всей жизни. Как просто это сказать. Как сложно почувствовать. Практически невозможно быть уверенным. Она была.

Женщина взглянула на сгорбленного седого старика, кости которого буквально просвечивались сквозь кожу в неприкрытых одеждой местах. Дряблые руки, больше похожие на тонкие иссохшие веточки, покоились на подлокотниках инвалидного кресла. Согнутые в коленях ноги, которые жизнь покинула гораздо раньше их обладателя, склонились в правую сторону. Старик смотрел в окно. Он всегда любил смотреть в окно. Ему нравилось небо. Чистое и ясное или затянутое тучами. Неважно. Там было что-то неведомое, что-то волшебное. То, что могло исцелить. Не тело, но хотя бы душу.

Женщина с жалостью взирала на человека, с которым шла рука об руку несколько десятков лет. И видела перед собой лишь жалкую тень красавца, покорившего когда-то ее сердце. На глаза наворачивались слезы. Женщина быстро утерла их тыльной стороной ладони. Он не любил слез. В особеннности ее слез. Он был сильным. И сделал сильной ее. Она была благодарна ему за это.

Старик отвел взгляд от окна и взглянул на супругу.

— Скоро, — пробормотал он.

— Что? — не поняла она.

— Скоро твоим мучениям придет конец, — он сделал паузу. — И моим.

Женщина вздрогнула.

— Не смей так говорить.

— Я чувствую.

Он всегда читал ее как раскрытую книгу, но не до такой же степени. Стало страшно.

— Ты бредишь.

На его лице появилась грустная улыбка.

— Ты устала. И я. Мы оба нуждаемся в отдыхе. Так что все хорошо. Все правильно.

Слезы снова нашли лазейку.

— Я сделаю тебе чай.

Женщина вскочила и выбежала из комнаты. До старика донеслись сдавленные рыдания. Он снова посмотрел на небо. Ни облачка. Сегодня ни облачка. Небо будто звало его. Здесь хорошо, шептало оно. Оставь боль внизу и поднимайся ко мне.

Старик давно был готов.

Жена! Вот единственное, что держало его здесь. Любил ли кто когда так, как он любил ее? И сейчас приходило понимание, что высшим проявлением любви будет уйти.

Оставалось найти способ. Наглотаться лекарств? Свалиться с лестничной клетки? В его состоянии вариантов было не так много. Но что-то вроде шестого чувства подсказывало — это должно скоро произойти.

Жена будет плакать. Но так лучше. Лучше для них обоих. А больше никого и не было. Друзей не нажили, детьми не обзавелись. Ну и пусть. Меньше людей у гроба, меньше страданий вслед.

Женщина вернулась в комнату, неся на небольшом подносе чашку с чаем. Старик протянул руки.

— Я попою тебя.

Он отрицательно покачал головой.

Чашка показалась пудовой гирей. Трясущимися руками он поднес ее к губам.

— Нет, — внезапно всхлипнула женщина, роняя поднос на пол.

Старик удивленно взглянул на жену, потом на бледный напиток, в котором плавали несколько прорвавшихся сквозь ситечко чаинок.

И тогда он все понял. Вот оно. Шестое чувство не обмануло.

Женщина зажала ладонями рот. В ее глазах вина смешалась с ужасом от совершенного поступка.

Старик улыбнулся, посмотрел последний раз в окно, будто назначая небу скорое свидание, и тихо сказал:

— Все хорошо. Все правильно.

Перевел взгляд на любовь всей своей жизни.

— Ты все сделала верно. Я люблю тебя.

И с этими словами сделал из чашки большой глоток.

Глава 13. Я

— Куда мы едем?

— Увидишь.

— Долго еще? Я кое-что хочу.

— Потерпи. Чуть-чуть осталось.

Через пару минут я свернул с трассы на проселочную дорогу. Дорога тянулась глубоко в лес и упиралась в неприметный домик, с трех сторон окруженный густой стеной деревьев и почти неразличимый под их кронами благодаря схожему цвету.

— Тут туалет хоть есть? — саркастически поинтересовалась Оля.

— За домом деревянная кабинка, — ответил я, паркуясь.

— О, боже. С ума сошел?

— Ну извините, ваше величество.

Я разблокировал двери и девушка попыталась сразу же выскочить из машины. Я схватил ее за руку.

— Да не убегу я, — цыкнула она. — Мне правда очень туда надо, — Оля кивнула в сторону, где скрывался туалет.

Я разжал пальцы и она пулей вылетела наружу. Когда ее фигура исчезла за домом, я испытал приступ тревоги. Больше за нее, чем за себя. Если Оля решится сбежать и даже если это удастся, она подпишет себе смертный приговор. Да и меня по правде говоря ничего хорошего не ждет. Но время спасения против воли подошло к концу и я собирался предоставить ей выбор.

Тревоги оказались напрасными. Через десять минут Ольга вернулась.

— Прошу, гостья, — я указал рукой на дверь домика.

— Или пленница? — Оля потянула за ручку и дверь, тихо скрипнув, открылась.

— Не запираешь жилище? — спросила девушка и тут же вскрикнула, потому что из темноты помещения на нее глядело дуло пистолета.

— Лида, все в порядке, — крикнул я. — Сколько раз говорил, в окно сначала надо смотреть.

— Извините, мистер Бонд, — дуло опустилось и просторная комната, полностью занимавшая внутреннее пространство дома, озарилась светом, являя нашим глазам невысокую симпатичную брюнетку.

Она отмахнула со лба прядь волос и подозрительно уставилась на Ольгу.

— Кто это?

— Лида, успокойся, — как можно более ровным голосом сказал я. — Это, можно сказать, твой товарищ по несчастью.

— Не с тем мужиком потрахаться съездила? — усмехнулась Лида.

— Ты что тут, коллекцию собираешь? — обернулась ко мне Оля.

— Ага. Хобби у меня такое. А теперь, красавицы, давайте в дом. Там и поговорим. Лид, сообрази чайку.

Мы зашли и я захлопнул дверь. Лида набрала из ведра воды в чайник и водрузила его на электрическую плитку. Ольга тем временем с презрением оглядывала "хоромы".

— Надолго я здесь? — зло спросила она.

— Ты бы помягче, цыпа, — заметила Лида. — Этот парень тебя от смерти спас.

А потом обратилась ко мне:

— Стасик?

Я кивнул.

— Мразь.

— Да объясните вы мне, что здесь происходит, — выпалила Оля.

— Без этого никуда не деться, — развел я руками. — И очень бы мне, Оленька, хотелось, чтобы ты не знала того, что я сейчас расскажу, но… Видела ты уже много. Слишком много.

Чайник загудел.

— Ты будешь? — спросила Лида, глядя на Ольгу.

Та устало опустилась на единственную в комнате кровать.

— А водки нет?

— Нет.

— Тогда давай свою бурду.

Лида разлила чай по чашкам. Я отхлебнул незаслуженно обозванный напиток, подтянул к себе ногой табурет и сел.

— Так это, ты тоже со Стасом? — спросила Оля.

— Угу.

Лида продолжала стоять, переодически поглаживая рукоятку пистолета, торчащую из-за ремня джинс.

— Как?

— Сценарий я думаю похож, — Лида грустно улыбнулась. — Ночной клуб, выпивка, симпатичный и до визга романтичный мальчик. Такси, дом, секс, фокусы, Денис.

— Вот-вот. Все было круто до фокусов. Как он это сделал?

— Что он сделал? — уточнила брюнетка.

— Воткнул нож себе в грудь по самую рукоятку. Рухнул. А через двадцать секунд встал и… — голос Ольги задрожал. — Что за херня? Я таких фокусов даже у Копперфильда не видела.

— А все потому, что это не фокусы, — вставил я свое слово.

— В моем случае он себе в висок из пистолета выстрелил, — сказала Лида. — Мозги с осколками черепа по всей комнате разлетелись. А потом вскакивает, а у него только кровь запекшаяся. Я в обморок и упала. Очнулась в ванной уже.

Ольга бросила на меня взгляд.

— В той же ванной, Оля, — подтвердил я ее немое предположение. — В той же, где и ты сегодня прохлаждалась.

— Ага, со связанными руками и кляпом во рту.

— Ну, технически это был не кл… — начал я.

— Хватит, — оборвала меня Ольга. — Мне сейчас еще страшней, чем когда я в ванной сидела. Ты сказал, что это не фокус. Что же тогда?

— Ээээ… — я помедлил. — Простым языком это называется регенерация.

— Что?! Что это за язык простой?

— Любая рана у меня, у Стаса, у таких как мы мгновенно затягивается. Причем серьезность повреждения не имеет значения. И касается это не только ранений, но и любых заболеваний. Наше тело излечивает себя сразу же. Грипп, перелом, оторванная конечность, рак.

Глаза Ольги грозили вывалиться из орбит. Но в них все еще читалось недоверие.

— У таких как вы со Стасом. Ты сказал у таких как вы. У каких это таких.

— У бессмертных, красавица. Я — бессмертный. И Стас тоже. Теперь ты понимаешь, почему должна была сегодня умереть?

Глава 14. Ранее. Обряд 6. Олег

Самое дорогое, что у него есть. Они сказали — самое дорогое. Но у него ничего не было. И никого. Ни родителей, ни друзей, ни любимой. Только девушки для одноразового секса, который он так любил.

Была работа. Он восхитительный хирург. Но он терпеть не мог эту работу. И только посмеивался, когда слышал в свой адрес "врач от бога". Никто не догадывался, сколько усилий ему стоило каждый день заходить в операционную, чтобы вытащить с того света (а в существовании оного у него были серьезные сомнения) очередного бедолагу. Он брал в руку скальпель и сразу представлял себя на месте этого одурманенного наркозом тела. Рано или поздно и над ним занесут острую сталь. Какой-нибудь другой доктор. И не факт, что это будет гений хирургии, а не неопохмелившийся профан. Сестры промокали с его лба пот, не подозревая что творится в душе у светила.

Самое дорогое. Он окинул взглядом свой просторный, светлый, стерильный кабинет. Стены были завешаны разновсяческими грамотами, благодарностями и тому подобной макулатурой. Их было столько, что для привычных и уместных казалось бы для врачебного кабинета медицинских плакатов просто не оставалось места.

Самое дорогое. Самое дорогое, что у него было — жизнь. Единственное дорогое. Он панически боялся смерти. Может они имели в виду жизнь? Нет. Ерунда. Ему наооборот пообещали подарить ее. Без страха перед болезнями, несчастными случаями, катастрофами и эпидемиями. Яркую, насыщенную, бесконечную. Но в обмен он должен был отдать самое дорогое. Что!? Что за загадки?

Надо было расслабиться. Срок у него был до полуночи. Так что в запасе было несколько часов. Он встал, вышел из кабинета.

— Олег Валентинович, вы домой? — поинтересовалась медсестра на посту.

— Да, Дашенька.

Дашенька! Милое создание лет двадцати, взирающая на своего талантливого да еще и недурного собой начальника, как на небожителя. Внезапно он резко остановился и повернул назад, бросив на ходу:

— Зайдите в мой кабинет.

Дашенька послушно поднялась и прошествовала в указанном направлении.

Как только дверь кабинета захлопнулась, Олег Валентинович повернул в замке ключ и резко прижал девушку к стене.

— Олег Вал… Ва… — изумилась Дашенька, не особо при этом сопротивляясь.

Он овладел ей здесь же, на полу. О, что это было за блаженство! Чувствовать под собой извивающееся молодое упругое тело. Слышать сдерживаемые, но все равно прорывающиеся из груди стоны. Он любил это. Он любил это больше всего на свете.

И в тот момент когда волна наслаждения накрыла его с головой, заставляя тело выгнуться в струну, он понял. Понял чего от него хотят. Он поднялся на ноги и растерянно покачал головой, словно пытаясь рассеять дурман. Нет, не может быть. Они не могут. Слишком большая цена. Слишком, слишком, СЛИШКОМ!!!

— Олег Валентинович, с вами все хорошо? — участливо спросила Дашенька.

— Да, да. Спасибо. Уходи.

Девушка быстро оделась, огладила ладонями помятый халат и вышмыгнула из кабинета.

Олег стоял обнаженный посреди всех своих бесполезных грамот и не мог придти в себя.

— Нет, — пробормотал он.

Цена велика, но и товар не дешевка. Это надо было сделать. Он подошел к большому, в полный рост, зеркалу и взглянул на свой обмякший, но еще минуту назад находившийся в боеспособном состянии член.

— Им нужен ты. И они тебя получат. За жизнь — даже тебя.

Олег Валентинович медленно, словно оттягивая неизбежное, приблизился к шкафчику с инструментами. Несколько уколов обезболивающего сделали нечувствительным место будущей операции. Взяв дрожащей рукой скальпель, хирург вернулся к зеркалу. Зажав драгоценный орган в ладони другой руки, он приложил острие инструмента к основанию. Вздрогнув от прикосновения холодной стали, Олег сжал зубы так, что те грозили раскрошиться словно мел. Глубоко вдохнув и шумно выдохнув несколько раз, он начал процедуру. Пилящими движениями он отсекал свою плоть. Кровь заливала пальцы. Он закричал. Пронзительно, громко. Слезы хлынули из глаз. Но не от боли. Олег прощался с тем дорогим, что было у него. Самым дорогим. Дороже и важней чего для него была только жизнь.

Глава 15. Мария

В последние дни привычный уклад работы офиса изменился. И по мнению Машеньки, не в лучшую сторону. Раньше восемьдесят процентов времени она посвящала себе любимой, десять непосредственным обязанностям и еще десять тому, чтобы и дальше восемьдесят процентов времени посвящать себе любимой. Все изменилось. Все! И виной всему был этот противный Ершов. Не зря он ей с первого взгляда не понравился. Да кто он вообще такой? Нищеброд в дешевой одежде, с ужасной прической и такими же часами. Как он так смог повлиять на шефа? Евгений Семенович стал не похож сам на себя. Обычно расслабленный и умиротворенный весельчак превратился в сгусток напряжения и наэлектризованности. А вчера он накричал на нее. И всего лишь за то, что Машенька забыла сделать звонок. Один звонок. Один сраный звонок!

И еще Семенов ее больше не звал. Это было самое удивительное. Помешанный на сексе старикашка каждый божий день принимал экзамен на профпригодность у своей секретарши. И та с успехом сдавала тест, получая высший балл. Но вот уже несколько дней — тишина. Вожделенные восемьдесят процентов растаяли и теперь составляли максимум пять. Машенька, после окончания рабочего дня разъезжавшая по бутикам и салонам красоты, теперь с трудом плелась домой и падала в кровать без задних ног. Ей даже показалось, что она немного постарела.

Звонки, печать, звонки, мейлы, звонки, договоренности о встречах. Все это завертелось таким калейдоскопом, что девушка была на грани написания заявления об увольнении. И шикарная зарплата уже не казалась таким уж лакомым куском, ради которого стоит себя мучить. Тем более с ее внешностью работу найти не составит труда.

Останавливало лишь одно. Евгений Семенович Семенов был самым богатым и могущественным бизнесменом города. И терять покровительство такого человека Машенька была не готова. В конце концов ко всему можно привыкнуть. Да и продлится это недолго. По крайней мере девушка очень на это надеялась.

Черт, да чем же зацепил начальника этот хлыщ? К нему в очередь выстраивались такие люди с грандиозными идеями и практически все получали от ворот поворот. А этот Ершов буквально за полчаса обработал Семенова так, что тот с тех пор в рот ему заглядывает.

И самое ужасное, что Евгений Семенович дал распоряжение ей и всем остальным сотрудникам, включая ближайших заместителей, беспрекословно подчиняться Андрею Валерьевичу Ершову. А этот самый Андрей Валерьевич был мстительной мразью. Запомнил как обошлась с ним Машенька в первое посещение и не упускал повода подколоть или отчитать ее. Он делал это даже в присутствии шефа, а у того и мускул не дернулся, чтобы остановить нового друга.

— Мария, вы связались с господином Сергеевым?

Машенька вздрогнула. Ершов незаметно вошел в приемную и теперь строго исподлобья взирал на секретаршу.

— Н…нет, Андрей Валерьевич, — выдавила из себя девушка.

— Почему? — тон Ершова повысился.

— Не берет трубку, — соврала Маша.

— Звоните, звоните. Не уйдете с работы пока не решите этот вопрос.

Ершов прошел мимо стола и взялся за ручку двери кабинета Семенова.

— Сука, — пробурчала под нос секретарша.

— Что?! — Андрей резко обернулся. — Что вы сказали?

— Кто? Я? — растерялась девушка. — Супер. Я сказала: супер!

Она глупо улыбнулась.

— Понятно, — кивнул Ершов и скрылся в кабинете, навряд ли приняв на веру Машину версию.

За все время работы Машеньки он стал первым кому было дозволено заходить к Семенову в любое время без предварительного согласования и даже стука.

Так, теперь Сергеев. Она совсем забыла про этого Сергеева. Девушка заглянула в ежедневник. Назначить встречу на вечер. Почему они сами не могут решить такие мелочи. Ну казалось бы, чего проще? Позвонил, договорился, встретился. Нет, надо бедную секретаршу напрячь.

Максим Константинович Сергеев был давним и самым крупным деловым партнером Семенова. Маша не очень разбиралась чем тот занимается. Да что там говорить. Она не очень разбиралась и чем занимается шеф. Что-то с нефтью связано. Этих знаний для нее было достаточно.

Как назло Сергеев взял трубку с первого раза. Теперь, если тема созвона всплывет в их вечернем разговоре, Машеньке сильно влетит. Сильно влетит! Недавно о таком словосочетании в своем отношении секретарша могла подумать только в несколько ином ключе. Том, что был связан с проверкой на профпригодность.

— Максим Константинович?

— Да, кто это?

Как будто у тебя определителя нет, мудак. Злость девушки начала распространяться на весь мир.

— Это Мария. Секретарша Евгения Семеновича Семе…

— Ааа… Машенька! — не дал договорить ей Сергеев. — Рад тебя слышать.

Машенька вспомнила, что в каждое свое посещение он пожирал ее глазами, ничуть этого не скрывая. Сергееву было лет пятьдесят. И он был из той породы мужчин, что ухаживают за собой больше, чем иные дамы. Практически полное отсутствие морщин, круглогодичный бронзовый загар, благородная седина в волосах. Пожалуй, он был даже симпатичным. Может к нему уйти? Ненамного Семенов и круче. Но была одна трудность. Негласное правило этих финансовых шишек. Лучше трахнуть жену компаньона, чем увести его секретаршу. Машенька тяжело вздохнула.

— Маша, ау, — позвал Сергеев. — Ты заснула там что ли?

— Извините, Максим Константинович. Евгений Семенович хотел бы с вами встретиться сегодня вечером.

— А что, этому старому пердуну самому трудно позвонить?

Маша непроизвольно хихикнула и тут же спохватилась.

— Извините.

— Ничего. Это будет наша тайна.

Маша представила как Сергеев сейчас улыбается словно чеширский кот во все свои тридцать два белоснежных зуба.

— Что-то срочное?

— Да. Но что именно я не знаю. Но, цитирую, дело не требует отлагательств.

— А вы не составите нам компанию? Я был бы очень рад вас видеть.

— К сожалению нет. Но Евгений Семенович будет с помощником.

— С каким?

— С новым. Андреем Валерьевичем Ершовым.

— Первый раз слышу.

— Шеф хочет вас познакомить. Цитирую: очень способный молодой человек.

Машенька скривила губы от отвращения сразу же после того как выговорила эту фразу.

— И еще Евгений Семенович просил встретиться в как можно более уединенном месте. В бильярдном клубе или загородной резиденции.

— Что за таинственность такая?

— Не имею понятия.

— Ладно. У меня на даче. Неохота в городе торчать. Всего хорошего, Машенька.

Секретарша положила трубку и нажала на коммутаторе кнопку связи с начальником.

— Да, — раздался его голос.

— Господин Сергеев просил передать, что будет ожидать вас в загородной резиденции в 21:00.

— Хорошо.

— Я могу быть свободна?

— Да, Маша. Хорошего вечера.

Ага. Как же!

…Когда она вышла из здания компании, уже смеркалось. Хотелось спать, но чувство голода было сильней. Каждый вечер девушка ужинала в уютном ресторане «Лилия», что находился посреди пути между работой и домом. И сегодня, несмотря на усталость, она решила не отступать от правил. Она села, а точнее с трудом вползла в свой небольшой синий «ниссан» и спустя пять минут парковалась у любимого заведения.

…В этот час было еще не очень многолюдно и появлялась возможность выбрать место. Маша заняла столик в самом дальнем углу, сделала оффицианту обычный заказ и с наслаждением прикрыла глаза. Она практически задремала, когда услышала незнакомый обеспокоенный голос.

— С вами все в порядке?

Девушка разлепила веки и увидела нависшего над ней мужчину.

— Да, да.

— Извините, я подумал… Неважно. Извините.

Маша отметила, что незнакомец привлекателен. Даже чересчур привлекателен.

Мужчина хотел было уйти, но затем будто передумал и сказал:

— Могу я загладить свою вину?

— Не вижу в чем вы провинились.

— И все же. Позвольте угостить вас шампанским?

Клеится. А что? Может, это действительно то, что ей сейчас нужно, дабы снять напряжение. Несколько бокалов шампанского и хороший секс с прекрасным незнакомцем.

— Ну что ж. Угостите.

— Вы позволите? — мужчина взглядом указал на стул напротив Маши.

— Да, конечно!

Мужчина сел, подозвал оффицианта и заказал бутылку очень дорогого игристого напитка, что добавило ему вистов в глазах девушки.

— Как вас зовут, прелестная леди?

— Мария, — девушка протянула руку.

Красавец взял ее ладонь в свою и нежно пожал.

— Очень рад неожиданному, но очень приятному знакомству. Зовите меня Стас.

Глава 16. Ранее. Обряд 7. Степан

Настоящих друзей не может быть много. Это он знал твердо. Очень часто люди путают понятия и зачисляют в ряды своих друзей обычных знакомых, коллег по работе, да просто собутыльников. В принципе ничего страшного. До тех пор пока не наступит разочарование в том человеке, которого считал другом. И ты винишь его, хотя винить надо себя, самонадеянно развешавшего не соответствующие действительности ярлыки.

Он не был таким. Он правильно расставлял акценты и отдавал отчет, что парень, с которым они пьют пиво по пятницам — не друг. Партнер по бизнесу — не друг. Сосед, делящийся последними сплетнями — тоже не друг. Приятели, не больше.

Но человек, сидящий сейчас напротив, был настоящим другом. Без всяких оговорок. Казалось, они знакомы вечность. Их дружба прошла десятки проверок. Они выручали друг друга в таких ситуациях, когда проще отступить и спокойно отпустить товарища на дно.

Они не виделись почти год. Командировки, семьи, переезды. Но дружба не ослабла на фоне пелены бытовых проблем.

Дома он был один. Супруга с ребенком уехала на дачу, оставляя мужа на выходные наедине с лучшим другом. Полный холодильник, алкоголь и бесчисленное количество тем для разговора — им было чем занять уик-энд.

Они обнялись при встрече. Крепко, по мужски. У обоих скатилась даже скупая слеза.

Много часов просидели они на кухне. Как в старые добрые времена, когда дела еще позволяли видеться чаще. Рассказы о работе, женщинах, веселых и не очень случаях лились рекой. Они до дна изливали память и души, не утаивая подробностей и неловких моментов.

Но один из них кое о чем умолчал. Наверное, о самом важном.

За окном уже рассеивался сумрак, когда гость изъявил желание сделать паузу в беседах и возлияниях и немного поспать. Хозяин дома, уже и сам клевавший носом, согласился. Он распрямил руки, потягиваясь и сладко зевнул. При этом он крепко зажмурился. И это было благом, что его глаза не запечатлели момент, когда лучший друг схватил со стола нож и, подавшись вперед, по рукоятку вонзил инструмент ему в шею.

Глава 17. Я

Ольга непонимающе смотрела на меня. На ее губах появилась улыбка человека, которому только что на полном серьезе сказали какую-то несусветную чушь. Девушка перевела взгляд на Лиду.

— А ты почему выглядишь такой спокойной?

— Я эту историю уже слышала.

— И что?

— Что?

— Ты в это веришь?

— А ты нет?

— Но это же бред! — взгляд метнулся в мою сторону. — Ты же шутишь? Скажи, шутишь?

Я отрицательно покачал головой.

— Как ты еще можешь это объяснить? — спросила Лида.

— Не знаю. Но не так. Этого просто не может быть.

Ольга вскочила на ноги и заходила по комнате. Лида вопросительно посмотрела на меня, словно хотела узнать план дальнейших действий. А план был один. Единственный действенный.

Надо было доказать.

— Лида, дай ей пистолет.

— Ну уж ху…

— Лида! — я повысил голос.

Та громко цокнула языком, выражая недовольство, но все же протянула оружие новой знакомой.

— Что? Зачем? — Оля расширила глаза от ужаса.

— Бери, — скомандовал я.

— Я не буду!

— Бери, — я настаивал.

Ольга сделала шаг назад от протянутой руки Лиды.

— Я поняла, — она часто закивала, глаза забегали, а указательный палец угрожающе уткнулся в нашу сторону. — Вы сектанты. Сумасшедшие!

— Пусть придет в себя, — предложила Лида.

— Нет у нас времени приходить в себя, — огрызнулся я. — Я очень рискую. И мне надо, чтобы вы обе безоговорочно мне доверяли. В конце концов надо что-то делать. Не век же в лесу прятаться. Оля, прошу тебя! Ты должна это сделать сама. Иначе сомнения останутся. Просто возьми пистолет и выстрели в меня. А потом спокойно поговорим.

— Ты себя слышишь? — закричала Ольга. — Большей ахинеи я в жизни не слышала. Придумали бы историю поинтересней. Вампиры там, оборотни. Что сейчас в моде?

— Мы не в подростковом кино, милая.

— Отпусти меня, а? Ну зачем тебе две дуры? Одна вон, по ходу, на все для тебя готова.

— Денис, я ее сейчас пристрелю, — прорычала Лида.

— Спокойно, — я забрал у нее из руки оружие.

— Пожалуйста, — на ресницах Ольги повисли капельки слез.

Я нацелил на нее ствол и медленно произнес:

— Слишком поздно. Еще пару часов назад от того останешься ты или сбежишь, зависела только твоя жизнь и моя карьера. Теперь ты видела Лиду.

— Я никому ничего не скажу.

— Скажешь. Причем быстро. Я считаю до трех. Если не стреляешь ты, стреляю я. В тебя. Раз…

— Не надо. Хватит.

— Два.

— Н-е-е-е-т.

— Три…

Ольга истошно завопила и вырвала у меня пистолет. Раздался грохот выстрелов.

… Я медленно поднялся с пола, ощущая саднящую боль в груди. Посмотрел вниз. Две безобразные опаленные дырки и кровяные разводы безнадежно испортили хорошую рубашку. Ольга сидела на полу и ладошкой терла щеку, ставшую пунцово красной. Я осуждающе взглянул на Лиду, убирающую оружие обратно за пояс. Та пожала плечами.

— Она как истеричка палила. Пять раз. А попала два. Пришлось пощечину засадить. А то она и меня бы угробила. Ну, только меня.

— Как? Как это возможно? — Ольга забыла про щеку, поднялась с пола и вплотную приблизилась ко мне.

Потрогала пальцами отверстия на рубашке, затем резко рванула ее, оголяя мою грудь.

— Даже царапин нет. Но я же видела. А пули? Где пули?

— Они выйдут, — я смутился, не желая посвящать девушек в подробности довольно деликатного процесса. — Потом. Лида, у нас есть во что переодеться?

— Откуда? Сама уже в одном и том же черт знает сколько, — голос звучал укоризненно.

Я счел за благо не развивать эту тему.

— Да прекрати ты его лапать! — раздраженно пробурчала Лида.

Оля все тыкала мне пальцами в грудь и что-то бубнила себе под нос. Она напоминала сейчас взрослого ребенка, уже давно не верящего в Деда Мороза и пытающегося сорвать с самозванца бороду, но та к огромному удивлению оказывается настоящей. Как и сани, запряженные оленями во дворе.

Я взял вновьобращенную за плечи.

— Посмотри на меня.

Я буквально ощутил на лице дуновение воздуха от взмаха ее длинных ресниц. Красивые голубые глаза казалось пронзали насквозь, дорожки слез на щеках застыли еле заметными тропинками. Не уверен, что это произошло именно тогда, но осознание этого определенно. Я понял, что попал. Окончательно и бесповоротно. Меня словно парализовало.

Я считал, что познал любовь. Истинную, сумасшедшую, всепоглощающую. Но если то была любовь, что происходило со мной сейчас?

Ольга будто почувствовала происходящее и как-то резко успокоилась.

— Все нормально, — шепнула она. — Я в порядке.

Я отпустил ее плечи.

— Что это было? — недовольно спросила Лида.

Эх, знать бы. Я сел на табурет, достал сигареты и закурил. Жадно глотая горький дым, пытался привести мысли в порядок. Хорош спаситель. Размяк как тряпка.

— Эй, ребят, — подала голос Оля.

— Что? — в унисон спросили мы с Лидой.

— А может все-таки водка есть?

Глава 18. Ранее. Обряд 8. Кирилл

Кирилл обвел взглядом многочисленные ряды прихожан, глаза которых были направлены в его сторону. Никак не меньше полусотни, подумал священник. Пятьдеся истинно верующих душ, пришедших совершить великое таинство.

Хлеб и вино. Сие есть тело мое, сие есть кровь моя. Так завещал Христос.

Со времен апостолов и по сей день это было одним из самых важных богослужений. Божественная литургия. Сколько раз он уже проводил ее. Но сегодня особый день. Сегодня все будет по другому. Многовековой неизменный обряд пойдет не по плану. И все ради высшей цели. Той, ради которой Кирилл и появился на свет. Той, к исполнению которой его вел Господь.

Проскомидия, первая часть таинства, подходила к концу. Вино смешали с водой, просвиры подготовили. Впереди была литургия оглашенных. На ней еще могли присутствовать не только крещеные, но и готовящиеся ими стать.

Диакон, стоявший рядом, ступил на возвышенную площадку перед иконостасом, именуемую амвон и громко сказал:

— Благослови, Владыко!

— Благославенно царство отца и сына, и святого духа, ныне и присно, и во веки веков, — затянул Кирилл, прославляя Святую Троицу.

Певчие отозвались привычным «аминь», а диакон забурчал под нос великую ектению. Пока все было как всегда. Идеально.

Продолжились песнопения и чтения.

В конце этого этапа священнник должен был помянуть родных и близких молящихся по именам на оставленных записках, а потом препроводить некрещеных из храма. Так как на литургию верных, финальную стадию, они не допускались.

Но вместо этого Кирилл решительным шагом двинулся к выходу. Прихожане расступались, удивленно глядя на духовного отца. В доме божьем воцарилась тишина. Кирилл добрался до дверей и остановился. Постоял несколько секунд и резко обернулся. Так, что ближайшие люди непроизвольно отступили назад.

— Запомните, братья и сестры, — провозгласил он громко, оглядывая с теплотой и нежностью лица, многие из которых стали почти родными. — Все это для высшего блага.

Верующие непонимающе переглядывались. Некоторые вопросительно смотрели на диакона, но тот лишь недоуменно пожимал плечами.

Кирилл распахнул створки высоких дверей храма и в невинность обряда ворвался город со всеми своими мирскими звуками и какофонией.

Священник вышел на улицу и оказался на площадке, вместе с храмом обнесенной невысоким решетчатым забором.

— Что, служба закончена? — вопрошали внутри.

— Может ему плохо стало?

— А нам что делать?

— Тише, тише, — попытался всех успокоить диакон. — Сейчас отец Кирилл вернется и литургия продолжится.

Несколько самых любопытных выглянули наружу.

— А его здесь нет, — крикнул один из них.

— Как?

— Да вот так. Он ушел.

— Ну что, расходимся?

— Как-то не по божески таинство прерывать. Может священник с ума сошел? — заметил кто-то.

— Да как вы смеете? — не преминули упрекнуть его. — Отец Кирилл великий человек. Если он что-то делает, то так угодно Господу. Просто нам понять не…

Непонятно, что произошло первым. Оглушающий звук взрыва, от которого в ближайших домах повылетали стекла или обрушение стен, хоронивших под собой приверженцев православного культа. Никто из находящихся в храме так толком и не понял, что произошло. Взрывчатка была настолько мощной, что практически в считанные секунды сложила здание как карточный домик.

Это было основное условие отца Кирилла. Он не хотел, чтобы его прихожане мучились.

Глава 19. Андрей

— Вас неплохо разрекламировали, — сказал Максим Константинович, протягивая руку Андрею.

— Постараюсь оправдать рекомендации, — Ершов ответил на рукопожатие.

— Любезности, любезности, — проворчал Семенов. — Давайте к делу уже.

— А как же ужин?

— Потом поужинаем.

— Вот за что не люблю тебя, Женя, — проворчал Сергеев, — так это за суету твою.

— Ты подожди, — хихикнул Семенов. — Сейчас ты тоже засуетишься.

— Вот как? — Сергеев удивленно выгнул бровь. — Это как-то связано с вами, молодой человек?

— Непосредственным образом.

— Ну что же интригу вы внесли. Горю от нетерпения. Пройдемте в мой кабинет.

Они вошли в огромный трехэтажный дом.

— Зачем тебе одному такая громадина? — Евгений Семенович обводил взглядом невероятных размеров холл.

Холл был сквозным в высоту и пронизывал закручивающуюся вдоль стен винтовую лестницу до потолка, с которого, доставая до уровня пролета второго этажа, свисала люстра. Ершову на мгновение даже стало страшно, что сейчас этот хрустальный монстр рухнет вниз, не выдержав тяжести сотен плафонов.

— Ты каждый раз об этом спрашиваешь, — заметил Максим Константинович. — А между тем офис у тебя тоже не образец минимализма.

— Не обращай внимания, Андрей, — шепнул журналисту Семенов. — Дружеские подколки.

— Я понимаю.

На третий этаж они поднялись по лестнице, хотя Андрей не удивился бы окажись в стене скрытый скоростной лифт. Лестница казалась небольшой, но это только в сравнении с холлом. На одной ее ступеньке в ряд могли поместиться человек пять, а еще один устроился бы на перилах, ширина которых больше подходила санно-бобслейной трассе.

Дорогое дерево, позолота, редкий антиквариат. В этом доме отовсюду веяло богатством. Ершов решил, что хозяин слегка пересек границу, где роскошь становится вульгарностью.

И еще камеры. Они были везде. Вмурованы в потолок, прикреплены к стенам. Куда бы не падал взгляд, он упирался в кругляшок объектива.

— Вас что-то смущает? — спросил Максим Константинович, заметив как Андрей озирается вокруг.

— Нет, что вы? Просто любуюсь вашим чудесным домом.

Кабинет располагался в самом конце левого крыла и представлял собой скорее гостиную. Ни письменного стола, ни шкафов с документами и книгами не наблюдалось. Вместо этого был камин с расставленными перед ним креслами и невысоким столиком со спиртными напитками.

— Это кабинет для встреч с близкими друзьями, — пояснил Сергеев, сделав акцент на слове «близкие» и жестом пригласил гостей садиться. — Чего-нибудь выпьете?

Ершов отрицательно помотал головой, а Евгений Семенович изъявил желание пригубить коньяка. Максим Константинович плеснул в два бокала из какой-то пузатой бутылки и один из них протянул компаньону.

— Ну-с, слушаю.

— Вы красивый мужчина, Максим Константинович, — сказал Андрей.

— Не понял.

— Нет, нет, — рассмеялся Ершов. — Вы не о том подумали.

— Слава богу, я еще не успел ни о чем подумать, — покачал головой Сергеев.

— Он издалека заходит, — улыбнулся Семенов. — Журналист, что с него взять?

— Вы журналист? — изумился хозяин дома и недоброжелательно посмотрел на партнера.

— Практически бывший, — поспешил успокоить напрягшегося Сергеева Андрей. — Успокойтесь. Я не пишу о вас статью и не собираю подноготную о личной жизни.

— Это хорошо. Потому что в ином случае пришлось бы вас убить.

Почему-то на шутку это похоже не было.

— Так я продолжу? — спросил Ершов после непродолжительной паузы.

— Давайте. Сыпьте комплиментами.

— Я всего лишь имел в виду, что вы наверняка пользуетесь успехом у женщин. Да и слухи о ваших похождениях…

— Аккуратно, молодой человек. Вы вступаете на опасную территорию.

— Да задолбал ты, Максим, — не выдержал Семенов. — Дай парню договорить.

— Твой парень не говорит ни черта, а только сопли размазывает.

— Стиль у него такой.

— Херовый стиль.

— Хорошо, скажу прямо, — Андрей сдвинулся на край кресла. — Я предлагаю вам поиметь единственную недоступную для вас женщину.

— Это прямо? Прямо? Ты что, сводник какой-то, — Сергеев в раздражении перешел на "ты".

— Нет, я…

— Какую женщину? Королеву Англии? Мою усопшую прабабушку? Статую Свободы или первую леди США? Есть куча баб, которых я не могу поиметь. Что за ересь?

Ершов растерялся.

— Да, — улыбнулся Семенов. — Аналогию, Андрюша, ты выбрал так себе. А вообще, Максим, он говорит о смерти.

— Чего? — Сергеев, сделавший очередной глоток коньяка, чуть не поперхнулся.

— Он предлагает тебе поиметь смерть. И поверь мне, его стоит очень внимательно выслушать.

Глава 20. Ранее. Обряд 9. Юлия

— Ох, сестренка, — расхохоталась Юля. — Что-что, а рассмешить ты всегда умела.

Они были как две половинки. Юля и Зоя. Две части одного целого. Не разлей вода. Не только сестры, но и лучшие подруги. Они вместе пришли в этот мир и вместе шли по жизни. Настоящие близнецы. Одинаковая одежда, одинаковые прически, розыгрыши родителей и друзей. Различить сестер было действительно невозможно. Они даже шутили, что порой сами забывают кто из них кто.

И тем ужасней и непереносимей была разлука. Зое по работе пришлось на месяц уехать за границу. Это был самый тяжелый период в их жизни. Все равно, что прожить тридцать дней без рук или ног. Постоянно плохое настроение, поедающая заживо тоска и острое чувство неполноценности.

Встретились они будто после войны. Обнялись и разрыдались прямо посреди зала ожидания аэропорта, чем безусловно привлекли внимание остальных пассажиров и встречающих. И даже дежурный полицейский, проявив бдительность, подошел осведомиться в чем проблема. Растирая слезы по щекам, сестры сбивчиво объяснили в чем дело. Служитель закона тщательно протер глаза, думая, что у него двоится после вчерашнего возлияния.

— Трите, не трите, а нас не убавится, — сострила Зоя.

Они потешались над этой нехитрой шуткой всю дорогу до дома, перемежая истерический хохот со слезами счастья. Чем вызвали у таксиста серьезное подозрение в их душевном равновесии. Но сестрам было все равно. Они были в состоянии незрячего, вновь получившего способность видеть. Но одна из них наслаждалась каждой секундой общения зная, что через пару часов ослепнет навсегда.

…Позже, рыдая над трупом сестры, перепачканная в ее крови, Юля возненавидела себя. Трясущимися руками она вложила дуло пистолета, забравшего жизнь Зои, себе в рот.

— Это ошибка, — раздался голос сзади.

Юля обернулась через плечо. Увидела молодую красивую женщину. Женщина подошла, присела рядом с Юлей на корточки и мягким движением ладони отвела руки с зажатым пистолетом. Юля выронила оружие.

— Ты прошла большой путь, девочка. Не для того, чтобы сдаться перед финишем.

— Вы из них?

— Из нас. Теперь и ты из нас.

— Для чего? Зачем? Почему нельзя было иначе?

— Это закон, Юленька. Ты поймешь. Потом. Наверное.

Женщина помогла Юле подняться на ноги.

— Уходи.

— Можно еще минутку? — всхлипнула девушка.

— Нет, — женщина подтолкнула ее к выходу. — И запомни. У тебя нет сестры. И не было. Так легче… Наверное…

Глава 21. Роберт

— Как дела?

Бывают звонки, которые раздаются не вовремя. А бывают люди, которые всегда не вовремя звонят. И полбеды если это осточертевшая супруга, надоедливый приятель или просто человек, решивший набрать твой номер в неподходящий момент. Гораздо хуже когда на экране высвечивается имя абонента, не ответить которому невозможно. Этот был из разряда таких.

— Как дела?

Как всегда детский голос. Тихий, мальчишеский, с не до конца оформившейся дикцией.

Самого никто никогда не видел, да и слышали лишь избранные. Сам не страдал избытком доверия. У Роберта порой даже появлялись сомнения в существовании мифического начальника.

— Как дела?

— Все хорошо.

— По какому поводу было собрание?

Роберт выругался про себя. Откуда он узнал?

— Да так, планерка.

— Послушай, Роберт, — детский голос обрел неестественную для этого тембра суровость. — Мы работаем с тобой очень давно.

Как он так делает, подумал Роберт. Как меняет голос? С помощью прибора? Или на том конце провода действительно ребенок? Старый, бессмертный ребенок. В это трудно было поверить.

— Ты слышишь меня?

— Да, да, — спохватился Роберт.

— Так вот. Я знаю, что иногда ты скрываешь от меня информацию.

— Но…

— Не перебивай. И не спорь. Скрываешь. И правильно делаешь. Кое о чем мне знать вовсе не обязательно.

Хотя по ходу ты знаешь обо всем.

— Но тебе не кажется, что о самом большом кризисе в нашей организации ты должен был меня проинформировать?

Какая сука? До сегодняшнего дня Роберт не подозревал, что среди сидящих с ним за одним столом есть крысы и стукачи. А может это одно лицо? Кто? Кирилл? Он самый скользкий. Хотя это даже отдаленно не тянет на довод. Откуда у кого-то из них выход на Самого. Его телефон знает только Роберт. Значит инициатива исходила от Самого. Роберт был оскорблен. Получается ему не доверяли, если завели шакала потявкивать о его действиях.

— Я не хотел беспокоить вас по…

— По пустякам? Ты это хотел сказать? Считаешь это пустяками? Мы впервые за все время под реальной угрозой раскрытия. Ты понимаешь, что это означает?

— Я хотел быстро разобраться и доложить.

— Разобрался?

— Работа ведется.

— Работа ведется, — передразнивание очень подошло детскому голосу и Роберт невольно улыбнулся. — Я не хочу отчитывать тебя, Роберт. Ты допустил ошибку, но впредь, я надеюсь, ошибок не будет.

— Гарантирую, — выпалил Роберт.

— Это хорошо. — Сам помедлил. — Какие действия уже предпринял?

Роберт подробно пересказал положение вещей, ощущая себя последним дураком. Так чувствует себя человек, который рассказывает вроде свежий анекдот, но по реакции окружающих понимает, что те уже слышали его не раз.

— Основная функция возложена на Стаса.

— Кстати о Стасе. Он не слишком зарывается?

Ну конечно и об эскападах его лучшего агента Самому тоже было известно.

— Я взял с него слово. До конца ситуации глупостей не будет.

— А после?

— Он самый ценный оперативник. Немного своенравный, колючий, но в принципе управляемый. Мое мнение, ему надо дать право на эту разрядку.

— Только держи все под контролем. Кто у него чистильщик?

— Денис.

— Денис, Денис… А, вспомнил! Толковый малый. Не думал перевести его в агенты? У нас вакансии предвидятся?

— Мне пять лет осталось. Кто-то вместо меня, а на его место Дениса.

— Верно. Кого думаешь себе на замену?

— Но это же не моя прерогатива.

— Думаю этот вопрос можно доверить тебе.

— Хорошо, я подумаю над кандидатурой.

— Подумай. А пока будешь звонить раз в сутки. 20–00. Даю добро первым выходить на связь. В экстренных случаях звони незамедлительно. Надеюсь, ситуация скоро разрешится. И помни об одном.

— О чем?

— О секрете, Роберт. О самом большом в мире секрете.

На лбу гиганта выступила испарина. Последняя фраза прозвучала как угроза. И от того, что она была произнесена детским голосом, прозвучала угроза как-то по особому зловеще.

Роберт помнил про секрет. Всегда. И это был секрет, который был недоступен даже подавляющему большинству бессмертных. Самый большой секрет даже для них.

Глава 22. Ранее. Обряд 10. Аристарх

Бывает, что у тебя слишком рано никого не остается. К тебе, привыкшему все свободное время проводить с семьей, подкрадывается одиночество и обухом бьет по голове, забирая все самое дорогое.

Аристарху было всего сорок, когда автомобиль с его женой и двумя сыновьями-школьниками протаранил грузовик.

Наступило опустошение. Казалось, что жизнь закончена. И единственное о чем он жалел, что его не было в той машине.

Аристарх начал пить. Много и постоянно. Но алкоголь не давал желаемого облегчения. Наоборот еще глубже погружал в пучину безумия и горя. Постоянными сожителями вдовца стали пустые бутылки, бардак и вонь.

И еще множественные попытки покончить с собой, заканчивающиеся глухими рыданиями еще на этапе подготовки суицида. Смелости уйти вслед за семьей, сделав все самостоятельно, не хватало. И существование алкоголика продолжалось, перетекая из вчера в абсолютно похожее завтра.

Потом кончились деньги. С работы к тому времени его выгнали, а запасы на черный день истощились.

В Аристархе еще оставалось немного гордости и попрошайничать или лазить по мусоркам он не мог. А в долг никто не давал. Соседи шугались при одном виде мерзко пахнущего пьяницы.

Именно тогда все изменилось. Он бродил по улицам в надежде непонятно на что. Грязный, с раскалывающейся головой и жутко голодный. Устав от блужданий, Аристарх опустился на скамейку. С нее тут же вскочила молодая парочка и с пренебрежением взглянув на отброс общества, поспешила удалиться. Мужчина закрыл руками лицо, обрамленное густой нечесанной бородой и заплакал.

Внезапно он почувствовал как что-то ткнулось ему в ногу. Аристарх развел пальцы и взглянул вниз. Перед ним стоял щенок, задорно помахивая хвостом. Рыжая шерсть животного свалялась и уже грозила превратиться в серую от пыли и грязи. Но глаза у щенка были живые. Они и спасли Аристарха.

Он протянул к желавшей подружиться зверушке руки и щенок встал на задние лапы, выразив готовность довериться незнакомцу.

С тех пор прошло три года. Щенок превратился в большую лохматую собаку. Беспородистую, но очень красивую. А алкоголик, потерявший личность, снова стал тем Аристархом, которого уважали и ценили окружающие.

Он нашел работу, обзавелся новыми знакомыми, а главное снова полюбил жизнь. Возможно даже сильнее чем когда-либо. Аристарх осознавал, что он пережил и из какой ямы ему удалось выбраться. И конечно он помнил кто ему в этом помог.

Собаку он звал Спас. Сокращенно от Спаситель. Наверное, еще не один пес в мире не удостаивался такой любви от хозяина. Дворовая псина, которой суждено было обитать на помойках в поисках объедков, неожиданно вытянула своей мохнатой лапой счастливый билет.

Для Аристарха Спас стал семьей. Настоящим другом, младшим братом. У них сложился свой маленький мирок, в котором никому больше не было места. И поэтому Аристарх не сближался слишком тесно с новыми приятелями. О женщинах же вообще речи не шло. Жена так и осталась в его сердце любовью всей жизни.

Сегодня впервые за три года Аристарх решил выпить. Он был уверен в себе и не боялся снова сорваться в пропасть пьянства. Мужчина сидел на кухне за столом, периодически опорожняя в рот стопку водки и любовался своим псом. Тот разлегся рядом на полу и с удовольствием глодал огромную кость с большими ошметками мяса.

У Аристарха стоял ком в горле и очень хотелось разрыдаться. Он с нежностью смотрел на верного Спаса, который от наслаждения лакомством зажмуривал глаза и забавно урчал.

Аристарх нащупал лежащий на соседнем табурете топор и сжал рукоятку в потной ладони.

Главное не видеть его глаз. Пусть он не повернется, молил про себя мужчина. Но этому не суждено было сбыться. В мозгу Аристарха навсегда отпечатался непонимающий взгляд умных глаз Спаса, когда острие топора раскраивало тому череп.

Глава 23. Максим

Рутина. Жизнь, обещающая массу приключений, рано или поздно становится рутиной. Максиму было скучно. Заданий не было давно, инициаций тоже. Он просто жил. Клубы, в которые его не всегда пускали без помощи поддельных документов, уже осточертели. Девушки тоже. Тем более что его контингентом в большинстве своем были тинейджеры женского пола. Дамы постарше в лучшем случае улыбались и добродушно иронизировали над подкатами шестнадцатилетнего юноши.

Шестнадцать. Навсегда! Ну почему они не могли подождать еще лет десять? Или хотя бы пять. Но с другой стороны за это время могло случиться все, что угодно. Он не жаловался. Максим ценил то, что получил. Но скука!!! Смертная скука!

Сегодняшнее совещание было лучом света. То чего испугались соседи за столом, его вдохновило. Наконец-то можно чем-то заняться. Развеять обыденность.

Начал он со сбора информации. Та ерунда, что им дали в папке, не стоила выеденного яйца. Информация там, конечно, была. Но это как с википедией. Вроде обо всем написано, но если хочешь узнать кое-что поинтересней, надо копнуть поглубже.

…Полицейского он поначалу не заметил. Стук в боковое стекло машины его даже немного испугал. Максим опустил прозрачную преграду между ним и стражем закона.

— Чего надо?

— Здесь стоянка запрещена, молодой человек.

Это была правда. Машина Максима была припаркована прямо под знаком, извещавшем о запрете данного автомобильного маневра.

— Чего!?

— Стоянка, говорю, запрещена. Со слухом все в порядке?

Максим внимательно посмотрел на бравого постового. Толстяк среднего роста с одутловатым лицом и премерзким носом, расплюснутым по лицу словно коровья лепешка.

— Ты что, кретин жирный, совсем ополоумел?

— Что… что… что… — от возмущения у толстяка появилась одышка. — Немедленно выйти из машины.

Максима не надо было просить дважды. Он выскочил из своей «мазды» так, что чуть не зашиб полицейского дверью.

— Дебил, у тебя глаза есть? Или они тебе нужны только что б номинал купюр различать?

Толстяк явно растерялся. Максим выудил из заднего кармана джинс книжечку-удостоверение и буквально ткнул в морду обидчику. Тот испуганно захлопал глазами. Это было одно из тех самых удостоверений. Тех, о которых знали все, но не многим доводилось видеть их или сталкиваться с их обладателями.

— П… п… простите, — залепетал полицейский. — Н… не мог знать.

— А номера, блядь, на машине для кого, — зло прошипел Максим, заметив, что их перепалка привлекает внимание.

Прохожие, действительно, притормаживали, наблюдая довольно-таки дивную картину. Не каждый день приходится видеть, как подросток отчитывает полицейского, а тот стоит перед ним, вытянувшись в струну, обильно потеет и ловит ртом воздух, будто рыба, выброшенная на берег.

— Что интересного? — цикнул Максим и обыватели ускорили шаг, предпочитая не связываться с таким серьезным молодым человеком.

— Я номеров-то не заметил, — промямлил опростоволосившийся регулировщик. — Конец смены, все такое.

— Из какого батальона?

— Двадцатого.

— Доложишь начальству. Я проверю. Уроком тебе будет. А теперь пошел вон, придурок!

— Да, да, — полицейский приложил ладонь к фуражке и поспешил покинуть место инцидента.

За своей спиной Максим услышал аплодисменты. Он обернулся. Парень лет двадцати пяти улыбался и показушно хлопал в ладоши.

— Ну ты отжег!

— Привет, Тимур. Ты чего так долго?

Они пожали друг другу руки.

— Да в метро беда. Ты лучше поведай где такую ксиву волшебную взял?

— Один ФСБшник знакомый подогнал.

— Слушай, ты же пацан. Откуда у тебя такие знакомые?

— Я пацан с деньгами, Тимур. Именно поэтому ты здесь. Садись в машину.

— Слушай, а мне такую прелесть не сделаешь? — спросил Тимур, оказавшись внутри. — Тогда следующий заказ бесплатно. Да и ФСБшнику твоему может чем пригожусь.

— Извини, друг, но не смогу.

— Понял.

— Принес?

Тимур достал из куртки флешку и протянул Максиму.

— Странно.

— Что странного?

— Миллиардер и журналист. И оба идут в одной связке в сфере своих интересов.

— Послушай, Тимур. Мы с тобой знакомы уже пару лет. И я думаю, что за это время ты усвоил одну вещь.

— Какую?

— Я — странный и все мои просьбы тоже.

— Это точно!

— Я тоже кое-что усвоил, но по ходу заблуждался.

— Ты о чем?

— Ты отменный хакер. Штучный продукт. И это осталось без изменений. Но я не замечал у тебя склонности к глупым и лишним вопросам.

— Ты прав. Прости.

— Забыли. Что скажешь на словах?

— Ну, защита у богатея просто бомба. Пришлось попотеть. Но все получилось. Счета, пароли, вклады, бухгалтерия, кое-какая клубничка — все на носителе. С журналистом проблем не было. Я его жесткий диск с ноута целиком выпотрошил. Статейки, записочки, набросочки, компроматик.

— Компроматик?

— Ну, это, — Тимур запнулся. — Хрень какая-то. Я не вникал.

— Себе не копировал?

— Что?

— Да все.

— Вот это обижаешь, Макс. Ты же знаешь мои правила.

— Да, дурацкий вопрос. Извини. Ты куда сейчас?

— До работы надо доскочить. Приходится трудиться иногда за копейки. От тебя-то такие подгоны не часто, — хакер с улыбкой кивнул на флешку.

— Поехали доброшу.

— О, это круто. Поехали.

Максим завел машину и покинул зону запрещенной парковки.

— Заскочим только в одно место?

— Я не тороплюсь. График у меня не нормированный.

Минут через десять «мазда» выскочила за пределы города. Час пик еще не начался и автомобилей на трассе было очень мало.

— Ты на дачу что ль собрался?

Вместо ответа Максим выхватил из скрытой под курткой наплечной кобуры пистолет и выстрелил в голову пассажира. Брызнула кровь. Хакер завалился на приборную доску, открытыми, но уже мертвыми глазами вперившись в своего убийцу.

— Знаю я твои правила, — пробурчал Максим, съезжая на обочину.

Он спрятал оружие, вышел из машины и оглядел себя. По куртке стекали струйки темной жидкости, на джинсах расплывалось множество мелких бордовых пятен.

Максим выругался и достал телефон.

— Але. Это Макс. Десятый километр по пятой трассе. Да. Надо зачистить. Срочно.

Глава 24. Ранее. Обряд № 11. Игорь Петрович

Сколько труда и сил. Бессонных ночей и нервных срывов. Работа в НИИ за мизерную зарплату и бесконечные унижения со стороны начальства. Этих гребаных бизнесменов от науки. Как же он ненавидел этих бездарей и жополизов, змеей пробравшихся наверх и возомнивших о себе черт знает что. Самое противное, что он целиком зависел от них. Ходил на поклон ради жалких крох финансирования. И не всегда успешно. А ведь эти жлобы знали над чем он работает, знали важность его исследований. Игорь Петрович должен был перевернуть мир. Его препарат устроил бы революцию, равной которой в медицине не было со времен открытия пенициллина, а может вообще никогда. Несмотря на все сложности, ему оставалось сделать один шаг. Продвинуться на миллиметр по сравнению с уже пройденным расстоянием.

И тогда появились Они. И сделали предложение. Предложение, которое сначала сильно позабавило. Но были представлены доказательства обещанного. Неопровержимые.

Ему предлагали любые деньги и, что самое главное, время, на исследования. И это не могло не восхищать.

Но расплатиться Игорь Петрович должен был тем, чему посвятил всю свою жизнь. Ну что ж. Человечество останется без лекарства от самого лютого заболевания. Рак может расслабиться. Чуме современности должен был быть нанесен смертельный удар, но вновь открывшиеся обстоятельства выдали ей помилование.

Во всей этой ситуации ученому было жаль именно плоды исследований. На людской род, в котором он давно разочаровался, было плевать. Пусть мучается, пусть подыхает.

А он шагнет на следующую ступень. Он заслужил. Все мучения были не зря. И он заплатит эту цену.

Ученый обвел взглядом свой тесный кабинет, в котором еле-еле нашлось место для письменного стола и дешевого стула с тряпичной протертой обивкой. Стол был загроможден бумагами. С краю притулился древний ноутбук. Здесь было все. И все должно быть предано забвению. Если кто-то найдет хотя бы процентов сорок его трудов, то не исключено, что при большой доле везения, сможет довести их до конца. А этого допустить нельзя. Так сказали Они, да и сам он этого не желал.

Игорь Петрович уже побывал в лаборатории и под удивленные взгляды коллег уничтожил все опытные образцы. Часть сжег, часть слил в унитаз, часть… Практически физическая боль. Словно убиваешь своих детей. В груди жмет, руки трясутся, на глаза наворачиваются слезы. Но он сделал это. И теперь оставалось совсем чуть-чуть.

Ученый взял в руки ближайшую папку, медленно полистал ее, любуясь вереницами формул и вычислений. Достал из кармана зажигалку и чиркнул колесиком. В воздух вылетела искра. Осечка… Зажигалка будто не хотела быть орудием величайшего в истории саботажа. Если для источников огня существует ад, то котел для этой нехитрой штуковины будет погорячее, чем у факела поджегшего костер под ногами Николая Коперника. Игорь Петрович улыбнулся. Первый раз за сегодняшний день.

Новая попытка. На этот раз появился трепещущий язычок пламени. Он робко лизнул край бумаги. Ученый кинул зажигалку на пол, немного жалея, что нет «киношного» эффекта с негаснущим огнем. Зажигалка была пластмассовой и дешевой. «Зиппо» он себе позволить не мог. Пока не мог.

Папка постепенно разгоралась и когда ее уже горячо было держать в руке, отправилась к сестрам. Пламя подобно заразе, против которой ученый боролся, мгновенно перекинулось на килограммы писанины. Смотреть на это было невмоготу. Игорь Петрович развернулся и, секунду помедлив, вышел из кабинета. Горящие папки повалились на пол, ноутбук начал оплавляться по краям. Огонь захватывал все более обширную территорию вскоре полыхал уже весь кабинет.

Прибывшие спустя полчаса спасатели успели локализовать пожар до того, как он перекинулся на другие этажи НИИ.

Ученый сидел в своей старенькой «ниве» на другой стороне дороги и смотрел на суетящихся и кричащих людей. Если бы они знали. Если бы догадывались о том, ЧТО не смогли спасти! Потоки пены, вырывающиеся из брандспойта пожарной машины, уже ничего не могли изменить.

С какой-то садистской удовлетворенностью Игорь Петрович повернул ключ в замке зажигания и тронулся навстречу новой жизни.

Глава 25. Я

— Пришла в себя? — спросил я, наблюдая за Ольгой.

— Ну, насколько это возможно, — пробормотала она.

Лида смотрела на новую подругу с плохо скрываемой антипатией.

— Так ты расскажешь?

— Что?

— Все остальное. Бессмертные и все?

— Конечно, расскажу, — кивнул я.

— А стоит? — вклинилась Лида.

— Послушай, милая, ты зла на меня не держи, — Оля попыталась пойти на мировую. — Я так понимаю, нам достаточно продолжительное время придется вместе провести. Так что не думаю, что ссориться с самого начала — хорошая идея.

— Батюшки святы, — Лида развела в стороны руки. — Неужели в этой смазливой головке есть зачатки рационального мышления?

— Лида, перестань. Оля права.

Я похлопал себя по карманам в поисках сигарет и понял, что забыл их в машине.

— Сейчас вернусь, — я выскочил из дома, извлек из бардачка машины пачку и с удовольствием закурил.

Следом появилась Оля и присоединилась ко мне в деле заполнения дымом легких.

— А тебе ведь и курить не вредно, — фраза прозвучала немного завистливо.

— Как это происходит?

— Что?

— Ты родился таким или тебя сделали? Укусили или еще как.

Я рассмеялся.

— Сделали! Но мистики никакой нет. Сплошная медицина.

— Вот как? Слушай, а много вас?

— Смотря с чем сравнивать.

— Я имею в виду, как вы скрываетесь? Мочите всех направо-налево? Ведь правительство…

— Вспомни как мы ехали сюда.

— Ну. А, ты про твои слова, что твою машину ни один мент не остановит?

— Именно.

— Так про вас знают?

— Знают. Только одно но.

— Какое?

— Мы и есть настоящее правительство. В этой стране ни одного решения не принимается без одобрения моих боссов.

— Круто! Так значит ты неприкасаемый?

— Для простых спецслужб да. — Я отбросил окурок. — Но ты особо не обольщайся. Я самая мелкая сошка в организации. И если про мою самодеятельность узнают, то гнить мне на какой-нибудь зоне для бессмертных до конца… — я запнулся. — В общем, до конца.

— Для вас и зоны есть?

— Есть.

Интерес постепенно вытеснял у Ольги страх. Так было и с Лидой.

— И что, ты никогда не умрешь?

— Не должен во всяком случае.

— А сколько тебе…

Вопрос прервал звонок моего мобильного. Я взглянул на экран и заскрежетал зубами.

— Да, Стас.

Оля изменилась в лице, зло сплюнула на землю и зашла в дом.

— Привет, Денис, — раздался бодрый голос моей головной боли. — Как дела?

— Потихоньку.

— В квартире все нормально?

— Да, все в порядке.

— Я чего спрашиваю. Ты в тот раз такое огромное пятно крови пропустил.

— Тебя с самого утра не посылали?

— Шучу. Кстати! Хочешь хохму?

— Ну?

— Меня Роберт сегодня мудаком назвал.

— И чего смешного?

— Ты же меня с утра тоже мудаком назвал, — в трубке раздался хохот.

— Констатация факта, даже неоднократная, не является поводом для ржача.

— Гад ты, Денис. Ладно, шутки шутками. Я по делу. Надо зачистить.

— Ты что, издеваешься или в конец охуел? — выкрикнул я. — Еще десяти часов не прошло.

— Да не кипятись. Другая тема. Макс звонил. Там по утреннему собранию вопрос.

— По какому поводу созывали?

— Подробности при встрече. Короче, Макс одного хакера грохнул. Хакер этот для него какую-то информацию собирал. Дюже важную. И по ходу себе скопировал. У него дружок есть — не разлей вода. Если этот Сноуден чего надыбал, то по любому ему слил. Зовут Данила Серегин. Адрес, — Стас замолчал и зашуршал бумагой, — Тисовая,35 квартира 10.

— Ну.

— Что ну. Его зачистишь и всю компьютерную технику в утиль. Езжай спокойно. Макс запрос на отключение камер сделал.

— А у Макса что, своего чистильщика нет?

— Твою мать, Денис. Какой ты противный сегодня. Занят он. Выручай.

— Дело срочное?

— Очень!

— Ладно.

— Как сделаешь, отзвонись. Не накосячь!

— Могу обидеться.

— Спасибо, друг, — Стас отключился.

Я вернулся в компанию буйных красоток.

— Чего ему надо было? — спросила Лида, которую в известность о звонке видать поставила Оля, продолжавшая наводить мосты любви и дружбы.

— По работе. Мне отъехать надо.

— Надолго?

— Не знаю. Лид, введи Олю в курс дела.

— Хорошо, — кивнула Лида, но судя по ее виду еще пока не была готова подписать пакт о ненападении.

— Не деритесь только, — пошутил я, но улыбкой отреагировала только Ольга.

… Первым делом мне надо было заскочить домой и переодеться. Уже оказавшись в своей квартире, я не смог устоять перед искушением и быстро принял душ. Хотя это было грубейшее нарушение протокола о зачистке. Время и все такое.

Тисовая улица благо находилась недалеко от меня. И уже через пятнадцать минут я нажимал на кнопку звонка у двери с жестяной табличкой "10".

Дверь распахнулась после третьего звонка, как в театре. Но вместо билетера на пороге стоял упитанный невысокий мальчуган лет двенадцати. На переносице повисли огромные очки с диоптриями, делавшими глаза мальчика неестественно большими. Он склонил голову вправо, словно щенок и стал с интересом рассматривать меня.

— Привет, малой, — поздоровался я.

— Здравствуйте, — голова медленно перевалилась в другую сторону.

— Квартира Серегиных?

— Угу.

— Мне бы Данилу увидеть.

— А вы по какому вопросу?

— Да передать ему кое-что просили.

— Что?

Это начинало надоедать.

— Послушай, малой, ты Данилу позови. А то у меня времени в обрез. Кто он там тебе? Брат, отец.

— Братьев у меня нет. А вы, дяденька, если что-то принесли, давайте сюда. Потому что Данила Серегин — это я.

Я сделал пару шагов назад и обессиленно облокотился на стену подъезда. Да ты, Стас, и правда надо мной издеваешься!

Глава 26. Ранее. Роберт

— Тихо!

Слово было произнесено негромко, но этого было достаточно, чтобы воцарилась гробовая тишина. Двадцать пар глаз внимательно уставились на него. Его ученики. Его воспитанники! Мальчишки и девчонки, которых он провел от веселой трели первого звонка до тягот выпускных экзаменов. Десять лет он вкладывал душу. Был не только классным руководителем и преподавателем истории, но и другом. Каждый из этих подростков знал, что к Роберту Феликсовичу можно придти с любой проблемой. Будь то несчастье в семье, неудачная любовь или даже неприятности с законом. Он всегда выслушивал и старался помочь в меру своих возможностей. Немногие знали, что кое-кого он спас от тюрьмы для малолетних, а кое-кого от петли. Учитель умел хранить секреты.

Роберт Феликсович любил свой класс. Класс, носивший в названии гордую "А"!

Уроки и факультативы, спортивные мероприятия и походы, музеи и театры. Время пролетело незаметно. Десять лет! Огромный кусок жизни. И большую его часть Роберт провел с ними, любимыми питомцами. Любимыми настолько, что год назад от него ушла жена.

— Ты женат не на мне, — сказала она, собирая вещи. — Ты женат на своем классе. Вот с ним и оставайся.

Детей у них не было, чувств особых тоже. Так что развод он пережил безболезненно. Главное, его ребятня осталась с ним. Да уже и не ребятня. Не озорная кодла сорванцов, как совсем недавно, а статные юноши и очаровательные девушки.

Но и они скоро уйдут, покинут школу и его. Хотя в отличии от всех других выпускников им уготован другой путь.

Роберт Феликсович под столом ногой нащупал баллон. Красный пузатый металлический бочонок, похожий на те, где хранится пропан. Но содержание баллона было куда страшней обычного бытового помощника людей. Стоило повернуть вентиль и неосязаемый смертоносный газ наполнит аудиторию, молниеносно отбирая жизни.

Педагог переводил взгляд с одного лица на другое. Мысленно прощался и просил прощения. Еще минута, он крутанет колесико и под каким-нибудь предлогом покинет кабинет. Еще через минуту все будет кончено.

Роберт опустил руку вниз и пальцы коснулись волнистого ободка вентиля.

— Роберт Феликсович, что-то случилось? — вид учителя вызвал беспокойство у парня за второй партой.

— Н…нет. Все в порядке. Просто душно стало.

— Так давайте окно откроем.

— Нет, — резко осадил уже поднимавшегося ученика Роберт. — Я лучше прогуляюсь пару минут.

Пора. Самый подходящий момент. Пожертвовать ими, зато потом воспитать тысячи достойных людей.

А может к черту? Взять и послать их к черту. Тех, кто смутил его льстивыми речами, обещаниями и возможностями. Мысли в голове Роберта заметались подобно пчелиному рою.

И в этот момент раздался стук в дверь кабинета.

Роберт вздрогнул и внезапно осипшим горлом прохрипел:

— Войдите.

Посетителя он узнал сразу. Мужчина средних лет, одетый в недорогой серый костюм.

— Я опоздал? — прошептал педагог, откидываясь на спинку стула.

— Нет, нет, — расплылся в улыбке "серый костюм". — Я просто хотел переговорить с вами. Естественно наедине.

Они вышли в коридор.

— Все отменяется.

— Что?! — изумился Роберт, прикрывая дверь и озираясь вокруг. — Что это значит?

— Именно то, что вы услышали.

— Значит я вам больше не нужен?

— Ну что вы, дорогой Роберт Феликсович, — «костюм» весело рассмеялся и хлопнул преподавателя по плечу. — Очень нужны.

— Тогда я не понимаю.

— Вам зачтется обряд, — мужчина понизил голос. — Вы готовы были его закончить. Ведь готовы?

Роберт часто закивал.

— Пусть эти дети живут. Это знак нашего глубочайшего уважения и большого доверия к вам, Роберт Феликсович.

— Спасибо, спасибо. Я это очень ценю, — затараторил осчастливленный педагог.

— Но это означает и еще кое-что.

— Что же?

— То, что за вами останется долг. И однажды мы попросим по нему расплатиться.

Глава 27. Настя

— Надо вставать.

— Ты первая.

— Лентяйка.

— Нет, просто люблю смотреть как ты одеваешься.

Юля тесней прижалась к Насте под одеялом.

— Не хочу никуда идти. Хочу навсегда остаться здесь, с тобой.

— Для нас навсегда это слишком долго, — улыбнулась Настя. — Я тебе надоем.

— Никогда, — горячо возразила Юля и, оторвав голову от подушки, жарко поцеловала любовницу.

— Никогда… Навсегда… — прошептала Настя, наслаждаясь вкусом, оставленным губами девушки. — Тебя сегодня тянет на абсолютные материи.

Ладонь Юли скользнула между ног Насти.

— Вот куда меня сегодня тянет.

— Хватит, — простонала Настя, но попытку отстранить руку подруги не сделала.

— Давай на сегодня обо всем позабудем.

… Девушки уже давно были вместе. После того как Настя работала куратором на обряде у Юли, они сблизились. Юля, поначалу сама не своя, переключила всю привязанность и любовь к сестре на новую коллегу. Тем более, что как назло они были похожи. Невысокие стройные блондинки с милыми чертами лица. Анастасия окружила Юлю теплом и заботой и после очередной посиделки со слезами и вином, они оказались в одной постели. Самое интересное, что для одной, что для другой это был первый опыт однополой любви. И на редкость удачный. Спустя какое-то время они съехались и сейчас уже не представляли жизни друг без друга. В руководстве об их связи знали и ничего против не имели. В этом плане организация была очень демократична.

… Прошло минут десять и Настя решительно соскочила с постели. Юля и не подумала последовать ее примеру. Она скинула с себя одеяло и, сладко потянувшись, перекатилась на живот.

— Не искушай меня, ведьма, — рассмеялась Настя. — Пойдем лучше кофе попьем, да будем собираться.

Кофе они любили пить на кухне. Сидя за маленьким столом и касаясь друг друга обнаженными коленями.

— Что думаешь, подруга? — спросила Настя, отхлебывая глоток душистого напитка. — О сегодняшнем совещании?

— Может так и надо?

— В смысле?

— Может пришел час расплаты?

— Какой расплаты?

— Ну, за то что мы натворили, — Юля помедлила. — Ты вспоминаешь?

Уже очень давно эта тема была у них под запретом.

— Юля! — строго сказала Настя, совсем не ожидавшая такой резкой смены настроения подруги. — Заканчивай.

— А я вспоминаю, — из глаз Юли неожиданно хлынули слезы. — Постоянно. Вижу ее перед собой. Ее глаза. Ее большие, красивые, ничего не понимающие глаза. Я хочу вернуть все назад. Слышишь? Хочу все назад!

Девушка разрыдалась. Настя поставила чашку на стол и влепила подруге пощечину.

— Спасибо, — Юля моментально смолкла и, отвернувшись к окну, стала вытирать слезы. — Как думаешь, он есть?

— Кто? — не поняла Настя.

— Тот, на небе.

— У Кирилла спроси. Он вроде как приближенным был.

— Да спрашивала я. Говорит, что есть. А если есть, почему он такое допускает? Почему таким как мы позволяет по земле ходить. Мы же убийцы! Монстры! — похоже истерика заходила на новый виток.

— Вот что, — Настя встала из-за стола. — Я пойду, а ты оставайся.

— Нет, — вскрикнула Юля. — Не оставляй меня одну.

— Возможно тебе сейчас как раз и надо побыть одной.

— Я в порядке, — Юля попыталась встать, но Настя положила ладонь ей на плечо и удержала на месте.

— Возьми бутылку и напейся.

— Роберт…

— С Робертом я разберусь.

Голова Юли уткнулась Насте в живот. Та ласково погладила девушку по волосам. Настя очень хорошо понимала подругу. Потому что тоже вспоминала, но не выставляла это напоказ. Каждую ночь, когда любовница засыпала, она закрывалась в ванной, открывала воду, брала в руки лезвие и, рыдая, кромсала мгновенно заживающие запястья. Снова и снова! Пока не ломалась отточенная сталь или пока не оставалось сил плакать.

Глава 28. Ранее. Сам

— Вы и есть он?

— Кто?

— Ну… Сам!

Мальчик усмехнулся и кивнул головой. На вид ему было лет десять. Худощавый, маленького роста. Он восседал в большом кожаном кресле и смешно болтал ножками, которые несколько сантиметров не доставали до пола. Это был ребенок. В полном смысле этого слова. За исключением одного «но». Глаза. Холодные колючие зеленые глаза буквально сочились металлической жесткостью.

— Зовите меня Митя, — не то предложил, не то приказал мальчик.

Мужчина, сидящий напротив, чувствовал себя очень неуютно. Перед ним предстал возможно самый могущественный и влиятельный человек в этом городе. И мужчина боялся. Боялся ребенка.

Это было странно.

— Пусть внешность не обманывает вас.

— Да я и не… — начал было мужчина, но Митя взмахом руки прервал его.

— Догадываетесь, для чего вы здесь?

— Мне оказана великая честь и…

Снова взмах руки.

— Не заставляйте меня разочароваться в вас. Подхалимства и подобострастия я не люблю. Держитесь достойно.

— Хорошо.

— Как вам живется, работается?

— Все отлично. Или…? Я что-то не так сделал? Допустил ошибку?

— Нет, нет. Роберт отзывался о вас исключительно в положительном ключе. Но…

— Что?

— Не все так эффективны.

— Мне жаль.

Митя наклонился вперед.

— Что вы можете сказать о своих коллегах? И я не хочу слышать общих фраз об эффективной команде и прочей корпоративной чуши. Мне нужны их недостатки.

Мужчину не надо было просить дважды. Из его рта полился поток мерзости, словно кто-то разрушил невидимую плотину. Про всех и каждого. Заносчивый, шлюха, пьяница, бездарь и так далее и так далее.

Митя довольно улыбался.

— Похоже, я не ошибся с выбором, — удовлетворенно пробормотал он. — Отныне я хочу знать все, что происходит с членами совета. В профессиональной деятельности и вне ее! Вы способны снабжать меня этой информацией?

Мужчина часто закивал.

— В начале разговора вы заикнулись про честь, — напомнил Митя. — Для вас это действительно честь. Немногие удостаиваются моей личной аудиенции. К примеру ваш непосредственный начальник, Роберт, слышал только мой голос в телефонной трубке. Я надеюсь, не надо уточнять, что об этом разговоре и о нашем предстоящем сотрудничестве никто не должен знать?

— Само собой.

— И еще одно, — голос мальчика понизился до шепота.

— Я весь внимание.

— Я не люблю когда меня подводят, — Митя помедлил, наблюдая как на лбу подчиненного выступают крупные капли пота. — Запомните, бессмертие не есть бесконечность.

— Что, что эт-то значит?

— Так, — мальчик весело рассмеялся. — Просто красивая фраза, над которой иногда полезно поразмышлять. За сим не смею задерживать. Всего хорошего.

Мужчина встал. Ноги затекли и плохо слушались. Довольный произведенным эффектом, Митя хлопнул в ладони. В комнату вошел охранник в камуфляжном костюме.

— Наш гость уходит. Проводите.

— До свидания, — пролепетал «гость» и поплелся следом за провожатым.

Мальчик дождался пока комната опустеет и крикнул:

— Можешь выходить.

Из-за плотной и плохо освещенной портьеры в углу помещения вышла женщина.

— Он жалок, — с презрением сказала она.

— Да, — согласился Митя. — Но именно такие и необходимы для подобной работы.

— К сожалению.

Женщина подошла, улыбнулась и взъерошила мальчику волосы.

— Ты блестяще справляешься.

— Спасибо. Я стараюсь, мама!

Глава 29. Я

Я со всей силы колотил ладонями по рулю. Не очень хорошая идея при скорости больше ста километров в час. Проклятия вылетали из моего рта с еще большей частотой и отличались небанальностью и разнообразием. Досталось всем. Долбаному Стасу, моему внезапно проснувшемуся состраданию к близким, телкам, легко снимающимся в клубах, задротам-хакерам, заводящим несовершеннолетних друзей и… И родителям этих друзей, невовремя возвращающимся домой.

… Я уже почти закончил. Мальчик был без сознания и в наручниках. Я взвалил его на плечо и уже собирался выходить из квартиры как услышал звук вставляемого в замок ключа. Дверь распахнулась. Удивлённые глаза отца и визг матери, увидевших чужака, похищающего их ребенка. Можно сказать, что дальше в действие вступили мои приобретенные инстинкты.

Два выстрела. Сбросить парня, затащить трупы в квартиру, снова закинуть подростка на плечо и вниз. Бегом, перепрыгивая через ступеньку. Что не так-то легко, учитывая немалый вес ноши. И конечно на пути попалось максимально возможное количество людей, следящих за фигурой и пренебрегающих услугами лифта. Я миновал их с криком: " Скорая! Ребенку плохо!".

Уже тронувшись от дома, я вспомнил про компьютер. Вернулся в квартиру и максимально извращенно надругался над всей техникой. Восстановлению она не подлежала ни при каких обстоятельствах…

На заднем сидении послышался тяжелый стон. Твою мать! Он приходил в себя. А ехать еще было прилично.

— Вы похитили меня? — раздался тихий голос.

— Ну типа того.

— Понятно.

Везет мне сегодня на хладнокровных людей.

— А где мои очки?

— Наверное упали.

— Я практически ничего не вижу.

Возможно это и к лучшему.

Дальнейший путь прошел в молчании.

… Я остановился возле домика, выскочил из машины и распахнул заднюю дверцу.

— Выходи.

Парень послушно выбрался наружу.

— А нельзя мне руки спереди застегнуть? Очень затекли.

Я перестегнул наручники и подтолкнул Данилу ко входу в дом. Когда мы вошли, женщины охнули в один голос.

— Стас что, сбрендил? — вопросила Лида. — На мальчиков перешел?

— Нет, — я покачал головой. — Другая история.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровался мальчик. — Меня зовут Данила. Я надеюсь, что вы не будете меня бить. Со своей стороны обещаю не сопротивляться и не устраивать провокаций.

— Еб твою… — пробормотала Лида. — Ты его украл?

Телефонный звонок оставил ее вопрос без ответа. Я взял трубку.

— Ты чего там наворотил?

— Не понимаю о чем ты, Стас?

— Ах, не понимаешь?! — Стас закипел. — Мне чистильщик Максима только что с Тисовой звонил. Там ментов куча. Соседей опрашивают. И многие тебя достаточно точно описывают. Что за бойня там?

— Выхода не было. Не успел.

— Ты что несешь? Чего не успел? Ты запалился по полной программе. Теперь мне это говно разгребать.

— Ну я же твое разгребаю, — огрызнулся я.

— Чего!? Не зарывайся, Денис. Что с ребенком?

Я взглянул на Данилу.

— Все в порядке. Он мертв.

От этих слов Лида и Оля вздрогнули, а мальчишка резко побледнел.

— Труп где? — настаивал Стас.

— Избавился.

— Что-то непохоже на правду.

— Я тебя когда-нибудь подводил?

— Нет, но Роберт требует проверки твоей зачистки.

— Роберт в курсе?

— Все в курсе. Моя бабушка и то в курсе, наверное.

— Ты говорил, что она умерла.

— Не время острить. Короче, встречаемся через два часа и ты показываешь мне труп этого малолетнего хакера. И твое счастье, если ты его еще не утилизировал.

— А если…

— Давай без если. Мне не нужен новый чистильщик, а тебе не нужна камера в тюрьме для бессмертных.

— Да что за херня?

— Ты про Карибский кризис слышал?

— Да.

— Так вот, у нас сейчас похлеще. И оступившихся жалеть не будут. Несмотря на прошлые заслуги. Роберт на серьезном взводе. Через два часа, Денис. Место сообщишь дополнительно.

Стас отключился.

— Объясни, что происходит, — попросила Оля. — Ты правда похитил этого мальчугана?

— Не совсем, — уклончиво ответил я.

— Мы в жопе? — Лида как всегда была прямолинейна.

— Угу. Думаю не ошибусь если скажу, что с этого момента земля под нашими ногами начинает официально гореть.

Глава 30. Ранее. Я

— Пил?

— Не твоего ума дело, — Стас буквально вполз в машину и с облегчением откинулся на спинку сиденья.

— Перед обрядом нехорошо, — заметил я.

— Заткнись, а? Рули давай. Разбудишь как подъедем.

Я равнодушно пожал плечами и завел двигатель.

— Включи радио. Чего-нибудь легенькое, — пробубнил Стас с закрытыми глазами.

Я нажал кнопку включения магнитолы и из динамиков вырвались гитарные рифы тяжелого рока. Мой пассажир подпрыгнул, едва не продырявив крышу головой.

— С ума сошел?

— Извини, — я хохотнул и покрутил колесико поиска станций, ища подходящую к настроению начальника музыку.

— Ты меня в гроб загонишь, — буркнул Стас, ехидно улыбнулся и, снова устроившись поудобней, прикрыл веки.

Ехали мы минут пятнадцать пока не припарковались перед пятиэтажным многоквартирным домом. Стас мирно посапывал. Я толкнул его локтем.

— Приехали, командир.

Стас вздрогнул.

— Сколько время? — спросил он, растирая ладонями помятое лицо.

— Час остался.

— Ладно, — Стас достал из внутреннего кармана куртки пистолет, проверил его и убрал обратно. — Я пошел. На связи.

Через минуту он скрылся в подъезде.

Я приоткрыл окно, выключил радио и закурил. Моя работа сейчас заключалась в ожидании. Наш клиент жил на третьем этаже. Григорий Круглов. Дядька сорока двух лет. Работал инженером на заводе. Женат, есть сын. Ничем не выдающийся персонаж. Для меня всегда оставался загадкой принцип выбора людей, которые должны пополнить наши ряды. Все были разные. Заурядные личности и гении, бездельники и работяги, ученые, врачи и офисный планктон. Но независимо от этого после обряда они становились ценными сотрудниками. Словно пазл вставляли на заранее уготовленное для него место. И вот это было самое удивительное. Совпадением это быть не могло. Если только у наших боссов потрясающее чутье на генетический материал.

Возможно когда-нибудь я пойму. А возможно и нет.

Сигарета дотлела до фильтра и полетела в окно.

Я не очень люблю ждать. Ждать окончания обряда, а потом идти туда где только что оборвалась чья-то жизнь. Я не чистюля и в принципе прекрасно справляюсь со своей работой чистильщика. Но огромным минусом являются воспоминания. При виде нового трупа, новой невинной жертвы я вспоминаю свой обряд. Вспоминаю ЕЕ. Ее последние слова, последний взгляд, последний вздох. Дается это тяжело.

Время подходило к концу. Я достал из бардачка перчатки и уже собирался их надеть как вдруг дверь подъезда распахнулась и на улицу выскочил человек. Волосы взъерошены, взгляд дикий. Он остановился в нерешительности, испуганно озираясь по сторонам. И тут меня словно ударило током. Это был никто иной как инженер с третьего этажа. Если он здесь, то обряд закончен. Но Стас не звонил, хотя был обязан поставить меня в известность. Протокол в этом случае очень строг. Объяснение было одно. Что-то пошло не по плану. Я выскочил из машины, роняя перчатки и на ходу выдергивая пистолет.

— Стоять.

Инженер взглянул в мою сторону, поднял руки вверх и прижался спиной к подъездной двери. В два прыжка я преодолел разделявшее нас расстояние.

— Не надо. Пожалуйста, — запричитал Круглов. — Я отказываюсь. Я не хочу. Отпустите меня.

Я ударил его свободной рукой в живот. Мужчина согнулся.

— Обратно. Быстро.

Я схватил его за шиворот и буквально волоком затащил на третий этаж. Дверь квартиры была раскрыта нараспашку. Стас находился на кухне. Он лежал на полу как сверток перемотанный бельевой веревкой и с заклеенным скотчем ртом. Я оглянулся вокруг, выдернул из подставки на столе нож и протянул инженеру.

— Режь.

Тот обреченно опустился на колени и стал пилить лезвием веревки. Как только Стас освободился от пут, то тут же вскочил и со всей силы пнул Круглова в грудь. Несчастный беззвучно завалился назад и прикрыл руками лицо.

— Не надо. Прошу.

— Сука, — зло процедил Стас, срывая скотч.

— Что случилось? — поинтересовался я.

— Этот кусок говна меня ждал. Зашел неожиданно сзади и долбанул молотком по затылку. Я на секунду вырубился, а очнулся уже связанный.

Молоток валялся рядом с батареей. Стас схватил его и замахнулся.

— Ну что, Григорий, пиздец?

— Послушай, Стас, — перебил я. — Как это неожиданно?

— Не сейчас, Денис, — отмахнулся Стас. — Где твоя семья, Гриша?

— Не трогайте их, — заорал инженер и тут же заработал новый пинок.

— Где они?

Передо мной постепенно начала проясняться картина происшедшего. Стасик все просрал. Мало того, что он, опытный агент, оказался застигнут врасплох обычным задохликом-инженером, так еще заранее не выставил наблюдателей. И Григорий, передумавший становиться бессмертным, успел спрятать семью. Которую должен был принести в жертву.

Я всегда знал, что чрезмерное увлечение Стаса алкоголем рано или поздно выйдет боком. И вот в итоге так и получилось. Эта его ошибка грозила глобальными последствиями. При наилучшем раскладе он бы вылетел из Совета. Про худший не хотелось и думать. О зонах бессмертных в наших кругах ходили страшные легенды.

Надо было исправлять ситуацию.

Стас продолжал допрашивать Григория, периодически отвешивая ему тумаков. Круглов рыдал, выл, харкал кровью, но молчал. Я смотрел на Стаса, превратившегося в сгусток похмелья и ярости, и понимал, что ни к каким положительным результатам это тупое избиение не приведет. Сейчас агент просто не мог мыслить логически и шел на поводу у инстинктов.

— Позволь мне, — предложил я.

— Что? — Стас удивленно посмотрел на меня.

— Дай я попробую.

— Это не твоя работа.

— Знаю. Не переживай. Я не претендую на твою работу. Лишь хочу помочь.

Стас на секунду задумался, затем согласно кивнул.

— Отдохни в комнате, — я уловил взгляд человека не любящего когда им командуют и добавил: — Пожалуйста.

Мой начальник удалился и практически сразу я услышал звук открываемых дверок серванта. Стас искал выпить. Я поднял оброненный им молоток и присел перед Григорием на корточки. Медленно провел металлической частью по правому колену инженера.

— Говори, — тихо сказал я.

Григорий замотал головой. Он выглядел жалко. Под левым глазом вспухала гематома, лицо было перепачкано смесью крови, слез и соплей, а в глазах застыл первобытный ужас.

— Вы же их убьете, — пролепетал инженер.

— Убьем, — не стал спорить я.

— Но они ничего не знают. Я им ничего не говорил.

— Если бы мы верили кому-то на слово, нашей организации давно уж не существовало.

— Пожалуйста. Убейте меня. Я совершил страшную ошибку. Не заставляйте расплачиваться за нее мою семью.

— Говори.

— Как вы можете? Вы же люди.

— Нет, Гриша. Мы больше не люди, — горько усмехнулся я и рука с молотком взметнулась вверх.

Глава 31. Максим Константинович

— Вы меня разыгрываете? — Максим Константинович переводил полный подозрения взгляд с одного гостя на другого. — Шутнички. Женя, что за ерунда?

— Это не ерунда, Максим.

Андрей выудил из кармана флешку и протянул хозяину дома.

— Позже ознакомитесь. Здесь доказательства всего того о чем я сейчас поведаю.

— Черт с вами. Послушаю, — Максим Константинович вздохнул, небрежно кидая флешку на столик.

— Здесь можно курить?

— Ни в коем случае. Сам не курю и вам не советую.

— Если дело выгорит, то сможете высаживать по блоку в день без малейшего вреда для здоровья, — усмехнулся Андрей.

— Начинайте свое повествование, пока я окончательно не решил, что зря трачу время. И, пожалуйста, без идиотских аналогий. Несмотря на профессию, в них вы не сильны.

— Хорошо, — в голосе журналиста мелькнула обида. — Постараюсь построить свой рассказ в наименее раздражающем ключе.

Максим Константинович заскрежетал зубами и плеснул в бокал еще коньяку.

— Эта история берет старт в начале двадцатого века. С женщины по имени Лидия Васильевна Томилина. Блестящий врач, исследователь, ученый. Несмотря на настороженное отношение к женщинам в науке в то время, к тридцати годам она добилась признания в самых высших академических кругах. Где-то на этом этапе Лидия Васильевна увлекается проблемой старения и вступает в нелегкую и кажется что бесполезную борьбу со смертью. Благодаря авторитету, она довольно быстро находит источники финансирования. На деньги нескольких состоятельных людей Томилина основывает лабораторию и привлекает в качестве помощников одних из самых талантливых ученых в стране. И в 1909 году под крышей этой лаборатории создается некое регенерирующее вещество. После множества испытаний, опытов, практик становится понятно, что Томилина сотоварищи нашла свой философский камень. И тут как обычно в дело вступают финансовые дельцы. Не хочу обидеть никого из присутствующих здесь. Открытие препарата засекречивается. Все несогласные с этим сотрудники лаборатории пропадают без вести, погибают в пьяных кабацких драках, лезут в петлю и так далее и тому подобное. Конгломерат людей, финансирующих проект создает тайный клуб.

— Как раз в то время, о котором вы говорите, была популярна бульварная литература. Так вот, ваш рассказ очень органично лег бы в канву романа этой разновидности дешевого искусства, — скептицизм не покидал Максима Константиновича.

— Позвольте я продолжу.

— Валяйте.

— Члены этого тайного клуба начали принимать изобретенный препарат.

— Да что за препарат?

— Препарат, мгновенно восстанавливающий все повреждения организма. Представьте, вы ломаете руку, а через секунду она как новенькая. Раковая опухоль уничтожается, не успев развиться. Процессы старения останавливаются.

— Бред.

— Я тоже так сначала подумал, — вставил свое слово Евгений Семенович. — Дослушай до конца, Максим.

— Естественно рано или поздно кто-то где-то проболтался, что-то где-то всплыло и клубом заинтересовались определенные люди во властных структурах. Они быстро оценили перспективы и вместо уничтожения клуба, вступили в него, еще более засекретив. А чтобы как-то и где-то больше не происходило, были разработаны система иерархии и строгий свод правил, практически гарантирующих соблюдение конспирации. С годами клуб разрастался. Но уже не за счет болтливости, а за счет обдуманного принятия новых членов. Постепенно клуб становился реальной силой. Его верховные члены держались в тени, в то же время запуская щупальца во все отрасли государственного аппарата.

— Так что, этот клуб существует до сих пор?

— Это уже не клуб, Максим Константинович. А глобальная организация, которая управляет этой страной. Весь чиновничий сброд лишь марионетки, выполняющие приказы истинных хозяев.

— Допустим… Только допустим, что вы говорите правду. Почему никто не слышал об этом клубе? Пусть на уровне слухов.

— Как я уже говорил, жесткая система иерархии и правила. Первые лица правительства являются всего лишь средними членами клуба. А те, кем управляют они и вовсе о нем не слышали. Каждый член при поступлении обязан пройти Обряд.

— Обряд?

— Да, Обряд. Во время оного кандидат должен пожертвовать самым дорогим, что у него есть.

— Что это значит?

— Убить любимую девушку, мужа, ребенка…

— Что?! Кто на это идет?

— Тот кто хочет вечно жить. Но проходят испытание не все. В случае провала Обряда член клуба, курирующий кандидата убивает и его и того, кого кандидат должен был устранить. Их ряды пополняют только избранные, сумевшие не дрогнуть в нужный момент. Любой намек на возможность раскрытия секретов организации вызывает одну реакцию. Люди, победившие смерть, сеют ее вокруг себя. Довольно действенная схема, позволяющая оставаться в тени.

— Дайте сигарету, — Максим Константинович разнервничался.

— Вы же…

— Дайте. И сами курите.

Андрей прикурил две сигареты и одну протянул Сергееву. Тот с наслаждением затянулся.

— Думал, что завязал с этой гадостью, — Максим Константинович сделал еще одну затяжку. — Молодой человек, вы бы вылетели отсюда со свистом прямо сейчас. Все эти тайные организации, теории заговоров. Я в это не верю. И к вашему рассказу я бы отнесся в лучшем случае как к не очень удачной фантазии. Но меня заставляет нервничать реакция вот этого человека, — Сергеев ткнул пальцем в сторону Евгения Семеновича. — Похоже он вам верит. А Женя мало кому верит. И даже если верит, то тщательно проверяет. Так что жгите дальше, Андрей.

— На данный момент филиалы организации есть в каждом крупном городе и регионе. В нашем населенном пункте их офис находится в офисном здании на Малоярославской,15 и занимает этажи с десятого по пятнадцатый. Высший совет, состоящий из одиннадцати членов, собирается в конференц-зале на пятнадцатом. Возглавляет совет Роберт Феликсович Гонза.

— В чем функция совета.

— В него входят люди, выполняющие ключевые задания. Так называемые агенты. У каждого из них есть подчиненный. Чистильщик. Разгребающий дерьмо за агентом.

— Шестерка?

— Нет. Скорее оруженосец. На остальных этажах располагаются отделы медицины, программирования, сбора данных. Эти люди держат под контролем все, что происходит в этом городе и его окрестностях. У каждого из них есть удостоверение, от которого бросает в дрожь любого мента. 101й отдел нацбезопасности. Мифический и обросший легендами отдел, о котором достоверно ничего не известно.

— Так этот Гонза самый главный?

— Отнюдь. Над ним есть еще один человек. Сам.

— Сам?

— Да. Так они его зовут. Вот это по настоящему загадочная фигура. Если его кто-то и видел, то мне об этом неизвестно. Связь с ним имеет только Гонза. Да и то исключительно по телефону. Сам это царь и бог филиала.

— Я вас выслушал. И у меня возникает резонный вопрос. Как к вам попала эта информация и почему, Андрюша, вы до сих пор живы?

— Информация у меня из надежного источника. Раскрыть я его вам, уж извините, не могу. Скажем так, это раскаявшийся член клуба. А жив я потому, что вовремя обратился к Евгению Семеновичу.

— Мы связались с ними, Максим, — сказал долго молчавший Евгений Семенович.

— Что?

— И потребовали принять нас в клуб. Меня и Андрея. Тебе мы предлагаем быть третьим. Мы с тобой два самых жирных кота в этом городе и в связке сможем противостоять любому чертову клубу.

— Вся информация станет достоянием общественности в случае вашей пропажи или смерти? — предположил Максим Константинович.

Андрей улыбнулся и кивнул.

— Почему сначала не связались со мной?

— Не хотели упускать время.

— А этот как его? Обряд. Я не хочу никого убивать.

— Одно из условий — никакого обряда.

— И что вам ответили?

— Взяли паузу на раздумье. Обряд для них своего рода священная корова. Но козыри у нас на руках.

Пузатая бутыль распрощалась с последними каплями коньяка.

— Так, — выдохнул Сергеев, допив коричневатую жидкость. — Шуруйте домой. А мне позвольте поизучать содержимое флешки. И если я останусь под впечатлением…

— Ты останешься под впечатлением, — Семенов поднялся из кресла. — Это я тебе обещаю. До свидания, дорогой. Утром жду от тебя звонка.

— Было очень приятно познакомиться, — льстиво добавил Андрей.

— Да, да, — рассеянно кивнул Максим Константинович.

Он проводил гостей после чего уединился в своем кабинете. Но уже в другом. С письменным столом и ноутбуком. Вставил в паз флешку и начал смотреть. Документы, стенограммы, свидетельства о рождении, паспорта, фото, видео, аудио. Большая-пребольшая куча компромата. Этого было более чем достаточно, чтобы подтвердить слова журналиста Ершова.

Реакция Максима Константиновича была крайне странной. Он не вопил от восторга и даже тени довольной улыбки не было на его лице. Господин Сергеев сокрушенно качал головой. Он просидел так несколько минут, затем взял со стола телефон и набрал номер.

— Да, Максим, — отозвались на том конце.

— Они только что уехали.

— Что думаешь?

— Думаю, Роберт, что сильно запахло керосином, а эти два кретина решили поиграться со спичками.

Глава 32. Ранее. Лидия Васильевна

— Эмиль Теодор Кохер получил Нобелевскую премию по медицине, — медленно сказал мужчина, стоящий у окна своего кабинета, выходящего на внутреннюю территорию завода.

Там быстро перемещались люди в спецовках, покрытых сажей, вагонетки с рудой катились из одного цеха в другой по еле заметным в грязи рельсам, слышался лязг, гам и шум. В общем кипела работа.

Шел 1909 год. Промышленность была на подъеме, благодаря большому количеству военных заказов. И владельцу металлургической фабрики, коим и являлся мужчина у окна, казалось беспокоиться не о чем. Но он беспокоился. Беспокоился за исход предстоящей беседы со своей гостьей.

Мужчина повернулся и посмотрел на даму, сидящую на стуле перед его столом. На вид около тридцати. Стройна и грациозна. Утонченные черты лица, на котором двумя изумрудами выделялись большие зеленые глаза. Ей самое место было при дворе в шикарном бальном платье. Покорять сердца князей и генералов. Но дама сидела здесь. С непривычной для женщин начала века короткой стрижкой и облаченная в брючный костюм черного цвета.

— Эмиль Теодор Кохер, — повторил хозяин кабинета. — За работы в области физиологии, патологии и хирургии щитовидной железы. Вы слышали об этом?

— Я читаю "Научный вестник".

— И вас это не задевает?

— Почему меня это должно задевать? — женщина равнодушно покачала головой. — Кохер прекрасный ученый и премию получил по праву.

— Ой ли, любезная Лидия Васильевна! Не скромничайте. Мы оба знаем кто более достоин этой премии.

— Мы так же оба знаем, что это невозможно, — Томилина несколько осуждающе посмотрела на собеседника.

Тот улыбнулся, раскурил трубку и, выпустив в потолок густое облако дыма, сказал:

— Значит вы догадываетесь о чем пойдет речь?

— Хотелось бы сделать вид, что нет. Но я знаю о чем вы попросите. Точнее потребуете. И сразу скажу, что согласна. Хотя от этого мне противно.

— Ваши коллеги разделяют вашу точку зрения?

— По поводу «противно" — все, — Лидия горько усмехнулась. — А вот по поводу препарата… Ну, они подписывали документы о неразглашении.

— Вы же понимаете, что этого недостаточно.

Женщина не ответила. Она устремила взгляд в пол. Закусила нижнюю губу, словно решалась на что-то и в конце концов тихо пробормотала:

— Записывайте.

Она продиктовала несколько фамилий. Мужчина записал их в блокнот и поинтересовался:

— Убеждать бесполезно? Терять таких светил большой удар для русской науки.

— Не юродствуйте.

— Я вполне серьезен.

— Этих убеждать бесполезно, — вздохнула Томилина. — Я пыталась. И не раз. Они категорически против утаивания результатов исследований. С остальными общий язык найден.

Лидия встала, медленно подошла к двери. Взявшись за ручку она внезапно обернулась и, сглотнув подкативший к горлу комок, сказала:

— Когда я принималась за это дело, то стремилась облагодетельствовать человечество. Но я рассталась с этой мечтой как только получила от вас и ваших компаньонов первые деньги. Мне все стало ясно. Но без этих денег ничего нельзя было сделать. Горькая правда, которая всегда стоит между нами и нашими мечтами. Но эта правда не отменяет того, что вы сволочь!

Хозяин кабинета весело улыбнулся, будто соглашаясь с оценкой своей личности и не в обиде на гостью.

— А вы?

— И я сволочь. В противном случае я не покинула бы территорию вашего завода живой. Ведь так?

— Так. При условии, что вы еще не начали принимать препарат. Но в любом случае свобода ваших передвижений была бы сильно ограничена. Вы очень сообразительная женщина. Не только умная, но еще и сообразительная. Два этих качества не всегда идут по жизни рука об руку. На свете слишком много умных дураков.

Лидия открыла дверь.

— Последняя просьба.

— Да.

— Пусть они умрут быстро.

— Они…

— Нет, никто из них ничего не принимал. Я ручаюсь.

— Ну что ж, — мужчина развел руки в стороны, — я не садист, любезная Лидия Васильевна, а бизнесмен.

— Спасибо хотя бы за это, Максим Константинович, — холодно поблагодарила Томилина и вышла из кабинета.

Глава 33. Стас

— Это было…

— Волшебно?

Машенька весело рассмеялась.

— Я хотела сказать "то, что нужно".

— Но «волшебно» звучит как-то романтичней.

— Что-то я не заметила в тебе и каплю романтизма, когда десять минут назад ты вытрахал из меня всю душу.

— Что ты, дорогая, — Стас растянул губы в улыбке, достойной Чеширского кота. — Я тот еще романтик.

— Ну пусть тогда будет «волшебно».

— Вот! Верно. У тебя есть выпить?

— Вино в холодильнике.

— Вино? — Стас заметно расстроился. — Ну черт с ним. Вино так вино. Тебе налить?

— Думаю, да.

Стас вскочил с кровати и практически бегом устремился на кухню. Вернулся он через минуту, протянул большую чайную кружку, наполненную до половины Маше, а сам сделал большой глоток прямо из бутылки.

— Да-а, романтика так и прет, — девушка приняла сидячее положение, обнимая чашку ладонями. — Хоть бы в фужеры налил.

Одеяло медленно сползло вниз, обнажая груди Маши.

— Нет времени, дорогая, — Стас залпом допил вино и поставил пустую тару на пол. — И накинь халатик, Машуль. А то разговора у нас не получится, — он плотоядно улыбнулся, глядя на упругие холмики девушки.

— Так может ну их к лешему. Разговоры эти, а?

— Без них не обойтись.

Стас стал одеваться. Маша тяжело вздохнула, в который раз убедилась, что ничего идеального не бывает и, поставив чашку на прикроватную тумбочку, выбралась из постели. Взяла со стула короткий халатик, одела и символически перевязала пояском.

— Так о чем ты хотел поговорить? Учти, что в «люблю» я не играю, денег у меня нет, хотя вроде ты в них не нуждаешься, — перед глазами Маши встал впечатляющий счет из «Лилии», который Стас оплатил не моргнув глазом. — На ночь можешь остаться.

— Вино еще есть у тебя?

— Ты алкоголик?

Стас утвердительно кивнул головой.

— Никогда еще не встречала таких симпатичных алкоголиков, — улыбнулась Маша.

— Нас мало. Мы занесены в Красную книгу и охраняемся ЮНЕСКО.

— Оооо, вот оно что, — улыбка переросла в заливистый смех. — Извини, не хочу расстраивать подопечного ЮНЕСКО, но спиртного дома больше нет.

— Ах, досада, — Стас разочарованно цыкнул и сел на стул, еще недавно служивший пристанищем халату.

Маша грациозно опустилась в кресло напротив и закинула ногу на ногу. Халатик и так едва-едва опускался ниже пояса, а теперь представил перед Стасом такую картину, что заставила всерьез засбоить его дыхание. Он буквально силой заставил себя перевести взгляд с шикарных бедер на лицо девушки. Та довольно улыбалась.

— Ты поговорить хотел, — напомнила она.

— Точно, — Стас щелкнул пальцами. — Поговорить. Поговорить я хотел про волшебство.

— Про что?!

— Ну раз секс у нас получился волшебным, то и остальной вечер должен пройти ему под стать.

— Что-то я тебя не понимаю.

— Видишь ли, дорогая, я — волшебник.

— Ты идиот?

— Волшебник, идиот, волшебник, идиот, — перечислял Стас, закатив глаза к потолку. — Эти слова даже не похожи. Как ты могла их перепутать?

— Ааа, ты, наверное, клоун?

— Клоун? Какая же ты глупенькая. ВОЛШЕБНИК

— Раз так, то с твоей волшебной палочкой я уже познакомилась. Так держать, мистер Поттер!

Маша прыснула со смеху от собственной шутки.

— Значит ты мне не веришь, несчастная, — комично пробасил Стас. — Доказать?

— Пожалуй.

— К примеру… Тебя зовут Мария Александровна Панферова. Тебе 27 лет.

— В паспорт мой залез, да? — веселое настроение резко сменилось недовольством и Маша взглядом забегала по комнате в поисках сумочки, где хранился ее документ № 1.

— Ну что ты? Как можно? Слушай дальше. Работаешь ты в компании «А». Личной секретаршей Евгения Семеновича Семенова. В корпоративных кругах ходят устойчивые сплетни про ваши интимные отношения. И я склонен верить им, потому что иначе на работе бы тебя не держали. Секретарша ты паршивая.

У Маши изменилось лицо.

— Раза три в неделю ты ужинаешь в «Лилии», частенько посещаешь салоны красоты, дорогие бутики, гламурные выставки. Падка на деньги и дорогие подарки.

Маша уже стояла на ногах и кипела от злости.

— Кто… Откуда… Убирайся вон.

— Нет, Маша, — помотал головой Стас. — Я уйду, но чуть-чуть попозже. Судя по твоему виду ты впечатлена. А задача волшебника в том и состоит, чтобы поразить зрителя.

Стас поднялся на ноги, вплотную приблизился к девушке и прошептал:

— Самое интересное впереди. Я рассказал как ты жила до этого момента. Это прошлое. Узнать его несложно. Задача для ученика чародея. Истинное мастерство волшебника — предсказать будущее.

— Ты пугаешь меня, — судя по характерной мимике из глаз Маши готовы были брызнуть слезы.

— Это хорошо, — Стас чмокнул девушку в носик, заставив ее вздрогнуть, и отошел на пару шагов. — Потому что я злой волшебник. Я не мистер Поттер. Скорее Волан де Морт. Правда, посимпатичней. Ты видела этого ублюдка в кино? Фу-у-у! Даю рубль за тысячу, ты бы не стала с ним трахаться. Только при условии наличия у него жирненького счета в волшебном банке.

Стас рассмеялся.

— Так вот, насчет будущего. Сейчас я поведаю твое, дорогая. С этой секунды у тебя появляется новая обязанность. Обо всем, что происходит у Семенова, ты будешь сообщать мне. Обо всем. О важном и неважном. Даже если у него не встанет член, когда ты будешь делать ему минет, я должен знать об этом.

Маша обессиленно рухнула в кресло.

— А что если я откажусь?

— Ты умненькая девочка, Мария, — заметил Стас. — Хоть и шлюха. И ты понимаешь, что сейчас ты мне отказать не сможешь. Потому что я изуродую тебя так, что мать родная не узнает. После моего ухода ты можешь позвонить в полицию. Чтобы ты сразу решила стоит ли это делать, я могу озвучить точные даты трех твоих приводов за проституцию во времена ветреной юности. Завтра ты можешь рассказать обо всем шефу. А меня водить за нос. Что ж, это вариант. Но чего ты добьешься? Небольшой премии за преданность. Не исключено, что я узнаю об этом. И тогда беда. Я думаю ты догадалась, что у меня есть с кем почесать языки в вашей конторе. Я же предлагаю тебе хорошие деньги за сотрудничество.

— Насколько хорошие?

— В зависимости от ценности информации. Мало не покажется.

— Ты мудак, — девушка шумно выдохнула, постепенно успокаиваясь. — Зачем ты пугал меня? Могли сразу договориться. Тем более этот старый пердун в последнее время меня поедом ест.

— Поподробней.

Маша пересказала историю появления в офисе Андрея Ершова.

— Вот видишь! Ты умничка.

Несколько сотенных купюр зеленого цвета перекочевали из кармана Стасовых брюк за пояс халатика Маши. У девушки заблестели глаза.

— Я был уверен, что ты согласишься, — усмехнулся Стас. — Но жажда наживы должна быть подкреплена страхом. И не обманывай меня. Я узнаю. Я же волшебник.

— А если серьезно? Кто ты? Конкурент?

— Я человек, не любящий лишних вопросов.

Стас взглянул на настенные часы у изголовья кровати. До встречи с Денисом было еще сорок минут.

— У меня еще есть время. Если хочешь, — Стас недвусмысленно кивнул в сторону постели.

— Иди на хер.

— Ну тогда откланиваюсь с надеждой на взаимовыгодное сотрудничество.

В этот момент пискнул телефон, оповещая о принятии смс. Стас достал мобильник. Сообщение было от Дениса.

Утром Денис и Роберт независимо друг от друга назвали Стаса мудаком. Ситуация забавным образом повторялась. Сейчас его чистильщик невольно продублировал ругательство другого человека. Но Стасу в эту секунду стало не до смеха. На экране мобильника светились три слова:

ИДИ НА ХЕР!!!

Глава 34. Ранее. Я

Я зашел в комнату. Стас полулежал на диване. В правой руке была зажата ополовиненная бутылка какой-то сивухи.

— Если бы я мог умереть, то уже сдох бы от этого дерьма. Как они это пьют? — он взболтнул мутное содержимое сосуда и сделал внушительный глоток. — Он сказал?

Я молча кивнул. Начальник взглянул на меня, усмехнулся.

— Осуждаешь?

— Мы могли провалить все, — сквозь зубы процедил я.

Мне хотелось сказать "ты мог все провалить", но в последний момент сдержался.

— Осужда-а-а-ешь, — еще глоток.

— Я поеду на адрес.

— Я с тобой.

— А этот, — я махнул головой в сторону кухни.

— Он еще жив?

— Ну конечно. Я с тебя в шоке, Стас. А если он неправильный адрес дал? Оживить его я бы не смог.

— Ну да, ну да, — глоток.

— Останься с инженером. Как только я с его семьей разберусь, то позвоню. Тогда кончай его.

— Хорошо, хорошо.

Стас похоже потихоньку отрешался от мира.

— Эй, Стас, — позвал я. — Ста-а-с! Стас!!!

Тот вздрогнул.

— Стас, соберись, — практически взмолился я. — Григорий в отрубе. На пару часов точно. Но вдруг я не успею за это время. Не засни, пожалуйста. Сейчас от этого многое зависит.

— Да, — Стас резко встал и метнул сивуху в угол комнаты. Та приземлилась на бок и недопитая мутноватая жидкость тоненьким ручейком потекла на ковер. — Я сейчас умоюсь и буду в порядке.

Он на пять минут скрылся в ванной. Оттуда вышел заметно посвежевшим. Я попытался убедить себя в том, что Стас продержится до моего звонка и снова не начнет лакать. Получилось не очень убедительно. Но выхода не было. Тащить с собой Григория не вариант. Это в разы усложняло задачу. Так что приходилось рисковать, полагаясь на сознательность босса.

— Это… Денис, — Стас запнулся.

— Не беспокойся. Если все закончится нормально, никто ни о чем не узнает.

Стас поймал меня за рукав куртки. Я удивленно посмотрел на него.

— Чего еще?

— Денис, — он кашлянул, будто устраняя помеху в горле, мешавшую говорить.

— У тебя такая рожа будто ты мне в любви признаться хочешь.

— Шутник, блин. Денис, я сегодняшний день никогда не забуду. Я ведь прекрасно понимаю как облажался. Наступит время и тебе понадобится помощь. Знай, что всегда можешь придти за ней ко мне. Чтобы не случилось. Я твой вечный должник.

Опа! Такой речи я от Стаса никак не ожидал. И прозвучала она искренне. У меня даже намек на мурашки в районе позвоночника возник.

— Все нормально, — я улыбнулся и хлопнул его по плечу. — Выкарабкаемся.

— Я серьезно.

— Спасибо. Когда-нибудь обращусь. А теперь надо дело доделать. Не пей только. Пока я не позвоню, не пей.

— Даже если превращусь в кактус, ни капли, — Стас застегнул воображаемую молнию у себя между губ.

…Инженер не обманул с адресом. А Стас дождался моего звонка.

Глава 35. Я

Я закончил набивать сообщение и протянул мобильник Лиде, сидящей справа от меня.

— Разбери его и выкинь в окно по деталям.

— Зачем? — удивилась та.

— Затем, что эту херню можно отследить, — резко ответил я, словно родитель, вдалбливающий неразумному ребенку элементарные правила поведения, которые надо понимать и без объяснений.

Лида закатила глаза и цокнула.

— Куда мы едем? — спросила с заднего сиденья Оля.

— Не знаю, но куда-нибудь подальше от города.

— У тебя что, не было плана на такой случай?

— На какой случай!? — я со злостью сжал пальцами руль.

— Не психуй Денис, — сказала Лида. — Меньше всего нам сейчас надо, чтобы ты дергался.

Мобильник по частям улетел в кювет.

— Готово, — отрапортовала Лида.

— Послушай, Денис, — робко сказала Оля, — я так понимаю, мы — первые?

— В смысле? — не понял я.

— Ну, кого ты спасаешь.

— А ты думала, что у меня в Эмиратах гарем из несостоявшихся жертв Стаса?

— Мало ли…

Воцарилось молчание. Оно длилось минут пять, нарушаемое лишь потрескиванием тлеющих сигарет да мерным посапыванием Данилы, непроизвольно опустившего голову на плечо Оли. Счастливый, подумал я. Он пока еще не осознает в какую задницу попал. Не осознает, несмотря на весь свой наверняка немаленький IQ.

— Отель, — воскликнула Лида, указывая на появившуюся на обочине вывеску.

— Нельзя, — помотал я головой. — Там будут искать в первую очередь.

— Надеюсь ты нас не заставишь на улице ночевать? — забеспокоилась Оля.

— Не заставлю, не переживай. Спать будем в машине.

— Что? — в один голос возмущенно воскликнули девушки, а проснувшийся Данила испуганно вздрогнул.

— То. Сейчас заправимся под завязку и съедем куда-нибудь. Благо лесополоса началась. Разведем костер, поедим, решим, что дальше делать. Вы втроем поспите по кругу.

— А ты? — участливо поинтересовалась Оля.

А я? А я еще не доверял на сто процентов ни Лиде, ни тем более Оле. И не хотел терять над ними контроль. Поэтому в эту ночь я планировал обойтись без сна.

— Не хочется, — буркнул я.

Спустя час после заправки мы нашли подходящее место. Я съехал с дороги и благодаря довольно редкому расположению деревьев углубился в лес метров на двести, чтобы максимально обезопасить себя от возможности быть замеченными с трассы.

Данила и девушки натаскали веток и я быстро развел костер. Подтащил два трухлявых бревна, валявшихся неподалеку и не вызвавших у моих спутников мгновенного желания присесть.

— Лид, там в багажнике какие-то тряпки были. Принеси.

Мы расселись вокруг костра и стали молча и с жадностью жевать купленные на АЗС и уже остывшие гамбургеры. Никто не изъявил желания подогреть пищу, так как наши желудки грозились завязаться в узелки.

Девушек отправили спать первыми. Данила проявил джентельменство, сказав, что выспался по дороге. Мы остались вдвоем.

— Нечасто в лесу бывал? — спросил я.

— С чего вы взяли? — насупился мальчик.

— Ну, парень ты городской, с компьютерами на «ты», лексикон у тебя похлеще иного взрослого. И уж извини, на скаута не похож.

Данила поерзал на бревне и тихо пробубнил:

— Вы правы, — и тихо добавил после паузы: — А что со мной будет?

— Послушай, пацан, давай разъясним ситуацию. Я тебя не похитил. Я тебя спас. Плохие ребята хотят тебя убить.

— Меня? — глаза мальчика расширились. — Так вы там, в хижине не шутили, когда сказали, что я мертв?

— Нет. Не шутил.

— Но получается, что это вы должны были…? Это из-за тех данных от Тимура?

Пацан хорошо соображал. Я подобрал ветку с земли и пошурудил успевшие изрядно обуглиться дрова. Те ярко замерцали и выстрелили в воздух снопом искр.

— А родители? — спросил Данила и затаил дыхание в ожидании ответа.

Я соврал. А что мне еще оставалось делать? В первый же день бегства нажить себе смертельного врага под боком? Пусть и двенадцатилетнего мальчишку. Тем более, что мозг у этого мальчишки был развит явно не на двенадцать лет. И ему хватило бы ума и смелости, подкрепленных ненавистью сотворить что-нибудь паршивое. В моем отношении или в отношении спящих красавиц. Поэтому я, стараясь не смотреть ему в глаза, сказал:

— Твоих родителей я не видел.

Наверное, он мне поверил. Забормотал под нос:

— Они же беспокоятся.

Я закурил.

— А те, плохие ребята, с ними могут что-то плохое сделать?

— Сомневаюсь, — если уж врать, то по полной. — Им ты был нужен и данные эти. Но данные уничтожены, а ты здесь. Так что они ищут тебя. Ну и меня вместе с тобой.

— Уничтожены?

— Я разбомбил в твоей квартире всю технику. И флешки и карты памяти. И те что на виду валялись и те, что спрятаны были. Искать я умею. Ты уж прости.

Данила улыбался. Первый раз за день.

— Ты чего это? — удивился я.

— Вы про облако слышали?

— На небе?

— На небе, — Данила рассмеялся. — В интернете.

— Твою… — я непроизвольно приподнялся с места. — Так это ты… Ты что хочешь сказать? Что все эти файлы…

— Могу получить к ним доступ в любой момент с любого устройства с выходом в сеть.

Я снова опустился на бревно с уже гораздо улучшившимся настроением. Потому что весьма неожиданно в моих руках оказался видимо очень весомый козырь.

— Ну, Данила, — я подмигнул мальчику. — Еще повоюем!

Глава 36. Ранее. Игорь Петрович

— Надеюсь, вы всем довольны?

— Более чем, — казалось еще секунда и Игорь Петрович захлебнется от восторга.

После скудности госучереждений здесь к его услугам были новейшие технологии, о большинстве из которых даже такой блестящий и информированный ученый и слыхом не слыхивал.

Мальчик, задавший вопрос удовлетворенно улыбнулся. Игорь Петрович встрепенулся и в легком подобострастном поклоне протянул Мите руку. Они встречались не в первый раз. Ученый знал кто перед ним и какая завеса тайны окружает личность этого человека.

— Чем могу служить?

— Видите ли, Игорь Петрович, — начал Митя, смешно заложив руки за спину, — боюсь, что мои люди ввели вас в заблуждение. Не буду скрывать, это было сделано намеренно. Кое о чем вам не рассказали. Но после долгих размышлений я пришел к выводу, что вы должны знать все. Абсолютно все.

— Я польщен, — Игорь Петрович не понимал к чему клонит мальчик и нервно сглотнул.

Митя сел, точнее взобрался на высокий стул, стоящий перед одним из многочисленных аппаратов с кучей дисплеев и кнопок, заполнявших лабораторию, ставшую основным местом времяпрепровождения ученого. Немного поерзав, Сам наконец нашел удобную позицию и произнес:

— Я наблюдал за вами. Ваша страсть к работе потрясает.

— Хорошему мастеру нужен лишь хороший инструмент и жажда творить. Со вторым у меня никогда проблем не было, а первым вы меня щедро обеспечили.

— Вы изучаете препарат?

— Практически круглые сутки. Если бы не потребность ко сну, то…

— Что можете сказать? — перебил Митя ученого.

— Препарат великолепен. Молекулярная структура настолько беспрецедентна, что…

Митя поднял свою маленькую ладошку, останавливая словесный поток из уст ученого.

— Химическая сторона дела меня не интересует.

— А что же? — Игорь Петрович растерянно развел руки в стороны.

— Заметили ли вы что-нибудь, — Сам сделал паузу, подыскивая слово, — негативное?

— Негативное? — на лице Игоря Петровича отобразилось неподдельное изумление.

— Именно, — кивнул Митя.

— По моему это совершенный препарат.

— Если бы это было так, — Сам вздохнул. — Есть одна проблемка с этим совершенством.

— Не может быть!

— Может. И вы в процессе изучения, я уверен, сами бы ее нашли. Но дабы не терять время…

Дверь лаборатории распахнулась и в помещение вошла женщина с коротко остриженными светлыми волосами, оттенявшими красоту больших серых глаз. Поверх брючного костюма, напомнившего Игорю Петровичу облачение дам-агентов ФБР из кино, был накинут белый халат.

— Знакомьтесь, Игорь Петрович, — сказал Митя. — Моя мама.

— О, боже, — воскликнул тот. — Чертовски рад познакомиться. Какая честь.

Он бросился к женщине и несильно пожал ей руку.

— Игорь Петрович.

— Я знаю, — улыбнулась женщина. — Как вы изящно свели в одной фразе бога и черта!

— Я вас обидел?

— Ну что вы! Я атеистка.

Митя соскочил со стула и направился к выходу.

— Ну вы тут знакомьтесь, а я не буду вам мешать.

— Мой сын говорил о недостатках? — спросила женщина.

Она прохаживалась по лаборатории, А Игорь Петрович семенил за ней словно паж за царственной особой.

— Да, но если они есть, то я к своему стыду их пока не обнаружил.

Женщина подошла к расположенному в дальнем углу столу, приходившемуся Игорю Петровичу как письменным так и рабочим, благодаря чему там скопился ворох бумаг, документов, тетрадей вперемешку с мелким инструментом. Она выудила из бардака карандаш с блокнотом и что-то быстро набросав, протянула ученому. Тот с интересом взглянул на несколько строк химических формул.

— Это… Нет-нет… Хотя… Со временем… Катализ… Водород…

Он буквально вырвал карандаш из руки женщины и добавил к ее записям еще несколько латинских букв вперемешку с цифрами.

— Так это… — пробормотал он.

— Не расстраивайтесь, — женщина игриво подмигнула ему. — Нашей организации очень повезло, что в наших рядах теперь такая умница как вы. Вместе мы все исправим.

Игорь Петрович несколько раз кивнул головой, хотя энтузиазм его резко улетучился.

— Так вы тоже работаете над препаратом? — спросил он. — Как долго?

— Долго, — по губам женщины скользнула улыбка с оттенком легкой грусти. — Мое имя Лидия Васильевна Томилина. И я создала этот препарат.

Глава 37. Юля

Юле было плохо. Так плохо как возможно еще никогда с момента обряда. А после ухода Насти стало еще хуже. Одиночество скрутило ее в своих лапах, позволив взять с собой лишь бутылку вина и воспоминания.

Воспоминания. Чтобы она сделала дабы избавиться от них. Картинки из прошлого преследовали и причиняли боль. Не физическую, а гораздо худшую. Ту, от которой не мог помочь избавиться ни один препарат. Даже вино. Почти опустевшая бутылка не принесла ни капли облегчения.

Почему Настя оставила ее одну? Бросила, не позволив пойти с собой. Хотя, наверное, подруга все сделала правильно. В таком состоянии Юля вполне была способна на какую-нибудь глупость. А сложившаяся на данный момент ситуация к глупостям не располагала. Ну что ж, Юля будет сидеть здесь и рыдать, мешая слезы с терпким вкусом вина и пытаясь выгнать из головы образ любимой Зои, которую она променяла на… На что? На жизнь?! А нужна ли такая жизнь? Когда каждое мгновение заполнено сожалением о содеянном? Нет, не этого хотела Юля. Но что она могла тогда сделать? Если бы отказалась, умерли бы обе. А может так и надо было? Может так и было задумано кем-то наверху? Тем, в кого верит Кирилл или иным божеством?

Две сестры, две близняшки, две половинки одного целого. Родились вместе, жили вместе и уйти должны были вместе. Что же она наделала?

Телефонный звонок Юля услышала не сразу. Звонила Настя.

— Как ты там? — озабоченно спросила она.

— Я могла бы соврать, но тебе врать бестолку, — горько усмехнулась Юля.

— Послушай, — Настя помедлила. — Тут полная задница. Роберт в бешенстве. Требует сбора всего Совета. Ничего слушать не хочет. Так что извини, откиснуть сегодня не получится.

Это известие даже обрадовало Юлю. Сидеть в четырех стенах одной больше не было сил.

— Так что одевайся и выезжай. Да, по дороге заскочи к Степану. Ему никто дозвониться не может.

— Может набухался и спит как Стас утром, — предположила Юля.

— На Степана непохоже. В общем заедь. И попытайся побыстрей. Жду тебя.

На заднем плане послышался громоподобный рык Роберта.

— Целую, — шепнула Настя и отключилась.

Юля допила вино, умылась, привела себя в более-менее опрятный вид. Натянула джинсы, белый свитшот и, сунув ноги в кроссовки, выскочила из квартиры.

Степан как и большинство членов Совета жил в обычном многоквартирном доме. Двухкомнатная квартира на втором этаже с дверью, обитой дешевым коричневым дермантином и резиновым ковриком с пупырышками и надписью «welcome» перед ней.

Юля нажала кнопку звонка. Никто не ответил. Еще раз. Снова тишина. Девушка попробовала толкнуть дверь. Та с легким скрипом открылась. Юля осторожно вошла внутрь, жалея об оставленном в машине пистолете. Но и возвращаться за ним Юля причин не видела. Наверное, болван просто забыл закрыться и дрыхнет теперь пьяный. У нее напиться не получилось, хоть у кого-то вышло. И пусть Настя говорит, что Степан это не Стас, но такое время от времени случается и с патологическими трезвенниками. Особенно если переоценить собственные силы. Юля внезапно вспомнила как первый раз напилась Зоя и она буквально на плечах тащила ее с дискотеки. Сколько лет назад это было? Юля потрясла головой. Нет, только не сейчас.

В первой комнате никого не было. Диван застелен покрывалом и даже не примят, телевизор выключен. Юля переместилась во вторую комнату, служившую спальней. Большой шкаф и кровать составляли всю обстановку. В дальнем углу была навалена куча тряпья. Юля подошла к ней и с удивлением обнаружила, что все вещи продеты в вешалки. Как-будто кто-то наспех сгреб их из шкафа и бросил сюда. Юля осторожно прошествовала к шкафу и сдвинула в бок створку-купе. Степан лежал в позе эмбриона, с подогнутыми к груди коленями. Взгляд мертвых глаз был устремлен вверх.

— Этого не может быть, — пробормотала Юля, делая шаг назад и опускаясь на край кровати.

— Может, — раздался глухой голос и Юля вздрогнула.

В проеме двери стоял человек, облаченный в черную рясу. Лицо было скрыто под балаклавой такого же цвета. Из под длинного рукава правой руки торчало дуло пистолета. Юля вскочила, но резкий удар в грудь отбросил ее на кровать. Девушка приподняла голову и увидела расплывающееся на белой кофте красное пятно. Это было так красиво и так… больно. Очень, очень, очень больно! И это была физическая боль. Та, о которой Юля стала забывать. Грудь горела огнем. Рана и не думала затягиваться. Комната подернулась пеленой. Сквозь туман Юля увидела как над ней выросла фигура в черном. Словно посланник высших сил, пришедший наказать ее за грехи. Юля понимала что умрет. Но страха не было. На лице девушки появилась еле заметная улыбка.

— Зоя, я иду к тебе, — чуть слышно прохрипела она.

Фигура подняла руку с пистолетом.

— Больно, — Юля закашлялась и сгустки крови вылетели изо рта, а на щеках появились дорожки слез. — Больно.

— Что должно умереть — умрет, — донеслось из-под балаклавы и новый выстрел оборвал боль.

Глава 38. Ранее. Стас

— Ты красивый!

— Я знаю. Иначе я не оказался бы в твоей постели.

— Думаешь только поэтому?

— Ну, еще я очень умен, незаменим в своей профессии, чудесен в постели и, о, еще я очень-очень-очень скромен.

Женщина рассмеялась и шутливо ткнула любовника кулаком в плечо.

— Мне еще никогда не приходилось этого делать, — улыбнулся Стас. — Но я готов рискнуть и попробовать.

— Что попробовать?

— Подраться с голой женщиной.

Мужчина по дурацки зарычал и резко накинулся на партнершу, щекоча ее во всех местах, до которых оказался способен добраться. Женщина завизжала и засмеялась практически одновременно.

После того как игры были закончены, любовники утихомирились и вытянулись на кровати, переводя дыхание.

— А правда, почему?

— Что?

— Почему ты выбрала меня?

— Выбрала? Ты из меня прям Клеопатру делаешь. Я подумала, что с тобой мне будет хорошо. Так и получилось. Вот и все.

— Так просто?

— Там, — женщина махнула рукой в сторону выхода, — все очень сложно. Пускай хотя бы в этой постели все будет просто.

— Тогда зачем держать нашу связь в секрете?

— Те немногие, кто знают обо мне, совершенно другими глазами будут наблюдать за тем, как ты трахаешь любое существо, которое природа обделила яйцами, а я смотрю на это сквозь пальцы. Так что пока все остается как есть, ты трахаешь кого хочешь, а я получаю тебя тогда когда мне нужно. Соответственно в наших общих интересах держать все в тайне. И вообще, милый, тебе пора.

— Я все понял. Когда мы увидимся снова?

Уловив легкую ноту обиды в последней фразе, женщина приподнялась на локтях и подозрительно посмотрела на свой "секрет".

— Чего? — от этого пронзительного взгляда Стас поежился.

— Уж не влюбился ли ты в меня, Стасик?

Стас залился пунцовой краской, чего с ним не бывало уже очень давно.

— А у нас похоже проблема, — женщина встала с кровати, подобрала с пола футболку и одела ее. Футболка была явно великовата.

— Это моя, — промолвил Стас.

Женщина сняла футболку и раздраженно швырнула в Стаса.

— Выметайся.

— Ты разозлилась? — Стас откинул футболку. — Ты сейчас похожа на амазонку. Расстроенную, но очень сексуальную амазонку. Только лука и стрел не хва…

— Уходи, — перебила его женщина, не оценив лесть. — Нам лучше больше не встречаться.

Стас вскочил на ноги и попытался обнять женщину. Та сделала шаг назад, уклоняясь от рук Стаса.

— Ты серьезно?

— Более чем. Мне это не нужно.

— Это?

— Сам все прекрасно понимаешь.

— Сам, — горько усмехнулся Стас. — Как иронично. Вот чего ты боишься. Боишься того, что Сам не одобрит наших отношений. Приближенного лица и обычного агента.

— Дурак, какой же ты дурак.

— Лида, я…

— Я не могу себе этого позволить, — из глаз женщины брызнули слезы. — Я не могу, не могу… Если бы ты знал, если бы только знал.

Стас все-таки заключил Лиду в объятия.

— Ой, ой, ой, — прошептал он, ласково гладя ее по коротко стриженным волосам.

— Какого ты ойкаешь? — Лида высвободилась и аккуратно кончиками пальцев смахнула с щек слезинки.

— Да похоже у нас здесь целая парочка влюбленных. А, милая?

— Уходи. Прошу. Еще раз повторяю, как бы мне не хотелось быть с тобой всерьез, я не могу себе этого позволить. Добром это не кончится.

— Хотя бы объясни.

— Я не могу. И, пожалуйста, оденься.

Стас медленно нацепил одежду, включая полетавшую по комнате футболку и, понурив голову, направился к двери.

— Если передумаешь, то… — бросил он через плечо.

— Я не передумаю.

Стас остановился и повернулся к Лиде.

— Ты боишься своих чувств, — сказал он. — Но я вот что тебе скажу прежде чем уйти. Ты говоришь, что не можешь себе их позволить.

А я тебе отвечу, что ты не только можешь, но и должна. Прежде всего самой себе. Иначе для чего же бессмертие, если не для воплощения своих желаний. У тебя в распоряжении вечность.

— В этом-то и проблема.

Глава 39. Роберт

— У кого какие результаты? — спросил Роберт, неодобрительно поглядывая на два свободных кресла за столом.

— Есть кое-что, — подал голос Максим.

— Рассказывай.

Максим вкратце поведал о свидании с хакером и о возможной проблеме с копированием файлов.

— Стас должен был разобраться, — резюмировал он.

Стас укоризненно посмотрел на более молодого коллегу и пробормотал:

— Этим занимается Денис.

— Почему не ты? — удивился Роберт.

— Ну, я тоже не бездельничаю, — Стас многозначительно взглянул на шефа и после его кивка добавил: — Есть наметки. Пока говорить рано.

— Хорошо. Что по хакеру?

— Как уже прозвучало ранее, у хакера был некий друг, которому тот мог слить информацию. Денис выехал на адрес, чтобы устранить проблему.

— И?

— Возникла сложность, но Денис все решит.

— Ты слишком доверяешь своему чистильщику, — вставил слово Кирилл.

— Да, доверяю. Потому что он лучший, — чересчур эмоционально отреагировал Стас. — И с этим, полагаю, никто спорить не будет.

Все за столом наперебой закивали головами. Некоторые с одобрением, некоторые с завистью, некоторые с неохотой признавая тот факт, что помощник у Стаса действительно лучший.

— Я надеюсь, что сложность не выльется в новую головную боль, — сказал Роберт и переключил внимание на следующего. — Что у тебя, Кирилл?

Следующие полчаса члены совета отчитывались о предпринятых действиях, о задействованных каналах, о зацепках, разработках и надеждах. Роберт слушал их с разочарованным видом и его руки непроизвольно тянулись к ни в чем не повинным карандашам.

Наконец очередь дошла до Насти.

— Может ты чем порадуешь? — спросил Роберт с тяжелым вздохом.

А чем она могла порадовать? Она не сделала ничего, провалявшись весь день в постели с любовницей. Но в отличии от всех остальных Настя честно призналась, что результатов нет. Юлить и изворачиваться не хотелось.

— В общем так, — Роберт все-таки приговорил один из карандашей, огласив комнату характерным треском. — За исключением Стаса и Максима никто ни хера не сделал.

Деревянный корпус второго карандаша надрывно хрустнул.

— НИ-ХЕ-РА! — Роберт сорвался на крик. — Вы обленились! Заросли жирком. Как хорошо пользоваться и ничего не давать взамен. А именно так вы все и жили последние несколько лет.

Большинство собравшихся втянуло головы в плечи.

— Что, Кирилл? — продолжал распаляться Роберт. — Не являлся ли к тебе сегодня случаем Господь? Не подкинул ли пару советов как нам прижучить эту суку Ершова?

— Не богоху… — робко попытался возразить Кирилл.

— Заткни пасть.

Роберт восстановил дыхание и обратился к Насте:

— Где Юля?

— Она должна была заехать за Семеном и… Пробки, видимо.

— Звони.

Настя достала телефон и несколько раз набрала номер подруги, постоянно натыкаясь лишь на длинные гудки.

— Ну что? — нетерпеливо поинтересовался Роберт.

— Не берет трубку. В машине, наверное. Не слышит.

— Заладила: видимо, наверное. Не надо оправдываться за другого человека. Черт знает что. Ладно, ждать не будем. От Юли мы тоже откровений, я думаю, не услышим. Так, Настя?

— Так, — тихо ответила Настя.

— Все вон. Кроме Стаса, Максима и… Нет, все. Завтра в десять утра быть здесь. И лучше бы вам что-нибудь сделать за ночь. Сам уже в курсе, так что вперед и с песней.

— Сам в курсе? — спросил Кирилл.

Уж тебе ли не знать, гаденыш, подумал Роберт, но вслух ничего говорить не стал.

Члены совета поднялись и стали торопливо покидать кабинет. Роберт дождался пока за последним закроется дверь и тяжело пробурчал:

— Ни хера они не сделают.

Максим со Стасом переглянулись и еле заметная, но на удивление синхронная улыбка скользнула по их губам. Они конечно не испытывали огромного восторга от несостоятельности коллег, но осознавать, что ты способен на большее нежели другие, всегда приятно.

— Объединяйте усилия, — продолжил Роберт. — Стас, я думаю мы можем посвятить Макса в наш маленький заговор.

— Думаю, можем, — согласился Стас.

Максим, слушая детали утреннего разговора шефа со Стасом, внутренне ликовал. Вот оно. Его воспринимают всерьез и рассчитывают на него в деле, важнее которого возможно и не было никогда. А это означает конец скуке! Конец однообразию и рутине. Максима переполняли эмоции. Он хотел кинуться и заключить шефа в объятия, осыпая словами благодарности и заверениями в том, что не подведет. Но внешне оставался спокоен и невозмутим.

— У меня еще кое-что есть добавить, — промолвил Стас, но его прервал стук в дверь.

— Кого принесло? — раздраженно крикнул Роберт.

Дверь распахнулась и вошел охранник, дежуривший на рецепции этажа. Огромный лысый детина и не догадывающийся, что люди которых он вроде как охраняет, не очень то и нуждаются в таких услугах. Но как говорил Сам: создание рабочих мест — это наша социальная ответственность.

В руках охранник держал картонную коробку величиной с упаковку от стандартной микроволновки.

— Только что курьером доставили, — пробасил секьюрити. — Просили срочно передать.

С этими словами он плюхнул коробку на стол и ретировался. Ближним к посылке был Максим. Он взглянул на шефа и после одобрительного кивка с его стороны встал и начал сдирать скотч, которым обильно и не очень аккуратно была обмотана коробка. Наконец картонный ящик был освобожден от липкой ленты и Максим раскрыл верхние створки. В следующие несколько секунд на его лице отобразилась гамма эмоций. Начиная с непонимания, недоверия и заканчивая омерзением и страхом. Максим отшатнулся от коробки словно от атакующей ядовитой змеи.

— Как такое может быть? — прохрипел он.

Стас с Робертом вскочили со своих мест и с некоторой опаской приблизились к коробке.

— Твою мать, — скривился Стас. — Это что, розыгрыш?

Роберт засунул руки внутрь посылки и ощупал содержимое. Его полость рта стала сухой словно пустыня и он с трудом выдавил:

— Не розыгрыш.

— Но как? — изумился Стас, отворачиваясь так как не в силах был больше смотреть на то, что лежало внутри коробки.

— Не знаю, — покачал Роберт головой, — не знаю.

Он закрыл коробку и добавил:

— Панику не поднимать. Об этом никому, ясно?

Никто не ответил.

— Ясно? — зло рыкнул Роберт.

Стас и Максим что-то буркнули, что следовало расценивать как "да".

— Идите и постарайтесь забыть об этом, чтобы продуктивно работать.

Забыть? Не так просто забыть представшую перед ними картину. Две головы на красном от крови целлофане, еще недавно принадлежавшие Юле и Степану. Тем с кем они еще утром сидели за одним столом и кто не мог погибнуть ни при каких обстоятельствах, потому что был долбаным бессмертным.

И словно насмешка, над неестественно распахнутыми остекленевшими глазами фраза, выцарапанная каким-то тонким острым предметом, растянувшаяся на оба лба отсеченных голов, тщательно почищенная от потеков крови, чтобы тот кому предназначалось это послание мог четко его прочитать:

ЧТО ДОЛЖНО УМЕРЕТЬ — УМРЕТ