Читать онлайн
"Позывной: "Лиса восемь-три". Летучий отряд Белова"

********

Пролог — 1

Глава 1. Лучи смерти Николы Теслы — 2

Глава 2. Атака на сейнер — 19

Глава 3. Бункер Гиперкладбища — 37

Глава 4. Эмбрион — 58

Эпилог — 71

Развернутый (по главам) синопсис — 72

Техническая характеристика книги:

Страниц — 71

Слов — 25 673

Знаков (без пробелов) — 156 216

Знаков (с пробелами) — 182 713

Авторских листов — 3,9 / 4,5

********

Пролог

Данное собрание загадочных и невероятно жутких историй посвящено «летучему отряду» капитана Белова — как называли в свое время разведывательную группу научных сотрудников Географического общества Академии Наук СССР. Подразделение Белова хоть и подчинялось косвенно полковнику КГБ Лебедеву, но было самостоятельной командой, формально созданной на почве отдела Географического общества. К слову сказать, капитан Белов имел такое же отношение к структурам КГБ, какое имеет катет гипотенузы к яичному омлету. Тем не менее, начальник 4-го научно-разведывательного отдела Госбезопасности, полковник Лебедев, довольно часто привлекал «летучий отряд Белова», посылая в различные точки неопознанных аномалий страны, начиная с Байкала, Амура и заканчивая Алтаем с Таймыром. О некоторых жутких событиях и пойдет речь в данной книге.

Добро пожаловать в цикл «Необъяснимые аномалии»!

********

Глава 1

1984 год.

Восточная Сибирь.

Близ шестидесятой параллели в районе Подкаменной Тунгуски.

В час ночи 13 ноября «черной» пятницы прошел первый сполох. В небе появилась яркая точка, которая, набухая и разрастаясь, стала стремительно приближаться к земле. За ней тянулся мерцающий, переливающийся хвост. Это была полоса света, прочертившая стратосферу, вонзившись в орбиту планеты, будто руководимая гигантской рукой неведомого Разума. Невероятной мощности удар потряс лесной массив бескрайней тайги. Над одинокой сторожкой, от крыши до неба, вырос гигантский светящийся столб, в котором клубилась холодная плазма. Целый пласт тектонической плиты, казалось, съехал в сторону, обнажая геологические прослойки прежних исторических эпох планеты. Далекие скальные образования отрогов хребта приподнялись и, вибрируя чудовищными раскатами, медленно опустились на место, будто вздохнули от непомерной тяжести собственного веса. Прокатилась акустическая волна, уходя за линию горизонта. Гигантские зигзаги молний прочертили небо, впиваясь извивающимися змеями в почву тайги. Магниевым свечением нестерпимой яркости озарило всю округу, отбросив гигантские тени, словно в атмосфере сработала колоссальная вспышка фотоаппарата. Затем небесный конец столба поблек, потух, навалилась тяжелая космическая тьма, и вдавила столб в сторожку. Сполохи скатились к горизонту, в небе проступили яркие звезды. В наступившем безмолвии донеслись тревожные крики птиц, и эту обрушившуюся тишину можно было сравнить с тем мгновением, которое отделяет вспышку ядерного взрыва от мощного грохота.

Пять, четыре, три, два, один… БА-АМ!!!

Раскат мощного заряда электромагнитного импульса потряс сибирскую тайгу до самого основания, следуя один за другим, как в едином артиллерийском залпе: БА-АМ!!!

Деревья снесло под корень.

— Вот и поэкспериментировали, — выдавил из себя потрясенно незнакомец в костюме химзащиты. Лицо скрывала маска противогаза, руки в толстых резиновых перчатках, ноги в сапогах комплекта ОЗК. — Земную ось не сдвинули, очередными цунами Японию не затопили, и ладно.

Но он ошибался, обращаясь к напарнику — такому же исследователю в области электромагнитных излучений.

Магнитный импульс ударной волны обошел всю планету, достигнув отдаленной точки где-то в Австралии, вернувшись затем назад, в Сибирь, в район неприметной реки Подкаменной Тунгуски.

С этого краткого мига и можно дать отсчет данному произведению.

Добро пожаловать в загадочный мир неопознанных явлений. В мир великого Теслы.

В мир необъяснимых аномалий!

********

1984 год.

Ноябрь.

«Летучий отряд Белова».

Позывной: «Лиса восемь-три»

Полковник Лебедев, начальник управления научно-технической разведки 4-го отдела КГБ, откинулся в кресле, оторвав взгляд от приемника. Он только что прослушал запись пленки, доставленной утром дежурным по бункеру. Находясь на третьем этаже под землей, полковник вызвал по коммутатору отдел научных исследований Северной дислокации.

— Кто у аппарата? Безуглов? Сделайте запрос в архивы, поднимите мне досье Николы Теслы. Да-да. Тесла. Великий изобретатель, мать вашу! Работаете в научном отделе, а не слышали о таком человеке? Немедленно!

Повернувшись к помощнику, отдал команду:

— Срочно вызвать группу Белова. Да, того самого Белова из отдела Географического общества. Пусть Академия Наук даст разрешение на использование команды Белова в целях разведки на месте возникшей аномалии. Район поисков — квадрат тайги у реки Подкаменная Тунгуска. Подготовить вертолет. Вылет к месту возможного контакта… — он бросил взгляд на часы, — завтра утром. До точки приземления лететь пять часов, поэтому заправка горючим под завязку. Как появится Белов, сразу сюда. Людей группы накормить, дать отдых. Полная экипировка. Если захватят собаку — позаботиться о ней, как о члене команды. Все. Выполняйте!

Спустя несколько часов в подземный бункер прибыла команда капитана Белова, формально не принадлежавшего структурам КГБ: он сам и трое сотрудников Географического отдела. Все прошли до этого специальную подготовку, не раз бывая на заданиях в аномальных точках страны. Пес породы немецкая овчарка по кличке Буян сопровождал группу, сразу же после прибытия направившись в блок отдыха. Там их ждали.

Удостоверившись, что группу встретили, капитан поспешил к лифту, который спустил его на третий подземный уровень. Зайдя в консоль бункера, козырнул:

— Товарищ полковник, по вашему приказанию… — и тут же был перебит начальником:

— Вольно, Андрей. Прибыли?

— Так точно! Людей встретили, Буян на поводке. Отправились готовиться.

— Ты даже не знаешь, с чем именно вам предстоит столкнуться, а уже готовитесь? — скрыл улыбку полковник. — Уважаю собранность.

— Не впервой, Степан Сергеевич. Сколько раз вы запрашивали Академию Наук, чтобы мы поработали вместе…

— Мда-а… — протянул хмуро начальник. — И на Таймыре бывали, и в Алтае, и в Карелии, и на архипелагах Новой и Северной Земли… — он помедлил. — Но с такой необычной аномалией мы еще не сталкивались. Подозреваю, что нам предстоит нешуточная работа, прочесать громадный квадрат тайги возле излучин Подкаменной Тунгуски.

— Той самой? — вскинул брови капитан, склоняясь над картой. — Где когда-то в начале века упал метеорит?

— Метео-рит… — передразнил его, шутя, полковник. — Никакого метеорита или той бесовой кометы там и в помине не было! Экспедиция Леонида Кулика тому подтверждение. Не обнаружили никаких следов падения или столкновения. Об этих чертовых гипотезах писано – переписано. В 1908 году там прошла волна магнитного импульса, обогнувшая планету, и вернувшаяся назад. Вот, слушай, что передали вчера по радио местные жители. Точнее, рыбаки и охотники за пушниной передали на словах научным сотрудникам областного центра, а те уже — нашим специалистам.

Полковник включил кассету с записью. Послышался возбужденный голос, прерываемый помехами:

«Прошлой ночью мы были свидетелями странных феноменов — многокрасочных молний, затем воспламенения слоев атмосферы на разной высоте и на большой территории, так что ночь моментально превратилась в день. Весь воздух на несколько минут был наполнен свечением, и все, задравшие головы в небо, излучали светло-голубое мистическое пламя. Сами себе мы казались призраками. Потом грохнуло мощнейшим разрядом, отчего в окнах зазвенели стекла. Рванувший напор ветра снес несколько ветхих крыш, разметал мусор, вырвал с корнями молодые побеги ельника. Свечение расползалось по воздуху, окутывая предметы, строения, нас самих, проходя как бы насквозь. Засветились собаки, покрылись мерцанием одежда, дома, сараи, механизмы. Через секунду рвануло вторым взрывом, в небе над тайгой взметнулся светящийся гриб, запахло озоном. Далекая гроза прочертила небо сполохами гигантских молний. Земля ходила ходуном под ногами, словно мы оказались в эпицентре мощного землетрясения. Потом все внезапно стихло, но свечения наших рук и одежды продолжались еще несколько часов. Все местные жители боятся возникшей радиации. В воздухе витает что-то тяжелое, густое и… жуткое. Просим выслать к точке взрывов, в тот участок тайги, группу исследования. Просим помощи!»

Лебедев остановил запись.

— Еще два десятка донесений, похожих на это, мы приняли в течение ночи. Последнее — десять минут назад. Нас буквально завалили лавиной поступающей информации. Свечение и мерцающий молниями гриб видели в Заполярье, на Ямале, на Таймыре. Сполохи неба переливались во всех уголках Арктики, достигнув даже Аляски и берегов Ледовитого океана. Передают из Ленинграда, из Архангельска, из Мурманска, из Норильска. Люди светились всю ночь; светились собаки, кошки, олени, птицы. Сияние распространилось по всему региону нашей Северной дислокации. Уже утром мне звонил генерал… — показал палец вверх Лебедев. — И моему четвертому отделу научно-технической разведки приказано направить к месту эпицентра группу сотрудников. А если узнал генерал КГБ, то узнали и в Кремле, — значительно бросил он взгляд на Белова. — Вот твоя группа и займется этим непонятным феноменом, отправившись к Подкаменной Тунгуске, к месту возникновения светящегося гриба. Я уже отдал команду, связаться с твоей Академией Наук. Недаром твою команду называют «Летучим отрядом Белова». Вы подготовлены, не раз бывали в похожих ситуациях. Даже ваш Буян натренирован на всяческие аномалии.

Лебедев немного подумал, вспоминая:

— Помнишь, как на Байкале твоя группа нашла подводный телескоп, оставленный внеземным разумом? Буян, помнится, тогда был еще молодым псом, но уже наученным на возможный контакт с чужеродной формой жизни. А как вы гонялись за бигфутом на Таймыре? Как шаровые молнии искали в отрогах Алтая?

— Было дело, — откликнулся Белов, внимательно изучая карту. Рядом с мониторами сидели помощники полковника, принимая поступающую информацию. Мерцали лампы дневного света. Гудели приборы. Светились фронтальные экраны со спутниковой разверткой. В соседнем бункере глухо трезвонили телефоны, стрекотали печатные машинки — работа с утра кипела. Со всех концов Сибири, Урала, Алтая, с берегов Арктики и Аляски, поступали сообщения о призыве помощи, о нарастающей панике, хотя свечение и сполохи сияний уже прекратились.

Мда-а… подумал Белов. Тут у них в бункере КГБ не то, что у нас в отделе Академии Наук. Тут все на порядок выше, собраннее…

— Тебе предстоит осмотреться на месте и выявить причину столь непонятной аномалии. Если бы это были испытания нового ядерного оружия, генерал дал бы мне знать. А так, ни он, никто в Кремле, да и вообще, если посудить, никто на белом свете не знает, что произошло.

— А вы сами как думаете, Степан Сергеевич? Спрашиваю не из любопытства. Сами понимаете, мне необходимо иметь ваше мнение.

Начальник отдела немного подумал.

— Ты же знаешь, Андрей, как я отношусь к Тесле — мы не раз об этом беседовали. Моя привязанность к нему и полное восхищение его открытиями тебе давно известна. И, судя по симптомам сообщений, поступающих отовсюду, у меня возникло предположение… — он немного замялся, потом решительно добавил: — А что, если и в 1908 году, и сейчас в нашем 84-м… грохнуло одним и тем же импульсом? Не метеорит, не чертова комета, а какие-нибудь подражатели, последователи Теслы, взяли и сконструировали передатчик выброса в атмосферу гигантского пучка энергии? Ты не представляешь, сколько сохранилось его последователей во всем мире, в том числе и у нас в стране! Я мысленно вижу это так: какие-то горе - ученые, одиночки, вышедшие из стен институтских лабораторий, решили произвести эксперимент. Отправились в тайгу, срубили избушку, установили генератор или подключились к линии ЛЭП — черт их знает. Взялись за сохранившиеся записи, перелопатили бездну информации, оставленную потомкам, сконструировали что-то типа высокочастотного передатчика — я не физик, хрен в этом разбираюсь, — и долбанули мощнейшим разрядом! Долбанули, и сами испугались, что натворили! Половина планеты оказалась под воздействием магнитного излучения. Ты отправишься туда со своей «летучей командой» и все своими глазами осмотришь. Поступающая информация и жалобы на свечения в небе, на собственные мерцающие тела, натолкнули меня на мысль, что это не очередные байки о кометах с метеоритами. Тут явно просматривается закономерность с 1908 годом. Симптомы точь-в-точь похожие на выброс в атмосферу холодной плазмы, с которой так любил экспериментировать Тесла. Даже будучи стариком, он, как я знаю, кормил голубей из рук, которые мерцали сиянием сами и передавали разряды птицам. Оттого и любили его.

— Эксцентриком был? Вроде как повелевал молниями?

— И не только, Андрюша, не только молниями! Его называли безумцем, гением, психом, как угодно, но то, что он был Великим, не оспаривал никто, даже Эдисон с Маркони. О нем писал Марк Твен, с которым они были неразлучными друзьями. — Он помедлил, прикидывая что-то в уме. — Вылетаете утром. Возьми досье, ознакомься на досуге, там как раз вся информация о нем, — передал он туго перевязанную папку. — Кто там в твоей команде в качестве «профессора»? Савушкин? Тот нахальный рубаха-парень? Любимец всего отдела, за которым сохнет наша лаборант Людмила?

— Нет. Витя Савушкин у нас, скорее, в качестве комика. Вечно лезет не в свои дела, за что постоянно попадает в неприятности. Ходячая катастрофа, одним словом. Но парень бравый, не раз показавший себя надежным товарищем. А вот Головкин, тот да — можно сказать, профессор.

— А-а… твой вечно хмурый недоверчивый напарник, которому постоянно что-то не нравится? Ох, мне этот Кирилл Борисович! Стараюсь с ним не пересекаться на почве философии. Любого за пояс заткнет.

— Тем не менее, он наш мозг, наша энциклопедия, наш светоч знаний. Все вопросы, возникающие по ходу той или иной операции, он досконально изучает — мне приходится только следовать его советам. Начитанный словарь всех времен и народов — вот как бы я его назвал.

— Вот пусть и возьмет эту папку, ознакомится ночью. Третий твой член группы все равно читать не любит.

— Павел, бурят?

— А он бурят?

— Так точно. Незаменимый проводник во всех глухих углах тайги. Если Головкин наш мозг, то Бурят — наши глаза, уши. Как и Буян, мой пес.

— Перечислил мне всю группу, будто я с ними незнаком. Просто понятия не имел, что Павел по национальности бурят. Вечно намеренно коверкает слова на манер чукчи. Савушкин все продолжает его подначивать?

— Два сапога пара. Один поддевает, второй отвешивает подзатыльники. Но друзья — не разлей вода. Не единожды спасали жизнь друг другу. Проверенные люди: я с такими — в огонь и в воду. Бурят искривляет русскую речь, забавляясь над Виктором, а тот бесится.

—Так даже лучше. Быстрее сориентируется на месте твой Павел: тайга — его дом, как и тундра. А ты прочтешь досье Теслы уже в вертолете, когда будете лететь к точке квадрата.

…На том и решили. Белов, забрав папку, вернулся в блок отдыха, передав ее в руки хмурого Головкина. Тот только пожал плечами, зная, что теперь не уснет всю ночь, пока не выучит ее наизусть.

Утром они были готовы к вылету. Полностью экипированные, с рюкзаками, винтовками специального образца, биноклями, с аптечками и запасом провизии на трое суток, все четверо, вместе с собакой, поднялись на борт вертолета Ми-4, провожаемые полковником. Чуть в стороне от взлетной площадки стояла Людмила из числа лаборантов научного модуля. Людочка, цветочек, ангел неба, свет очей… — так называл ее Витя Савушкин.

Сделав вираж, накренившись набок, выпуская вихри турбулентности, винтокрылая машина поднялась в небо, взяв курс на заданный квадрат Подкаменной Тунгуски.

…Секретная миссия по обнаружению необъяснимых аномалий вступила в первую фазу своего существования.

***

1984 год.

Борт вертолета Ми-4.

Курс: квадрат 26, излучина реки Подкаменная Тунгуска.

Уже сидя в салоне вертолета, капитан стал просматривать тугую папку, перевязанную красной лентой с пометкой:

«Секретно. Архив научно-разведывательного отдела КГБ .

Никола Тесла: открытия, изобретения»

— Читал? — бросил он взгляд на хмурого Головкина. Сорокатрехлетний Кирилл Борисович был старше капитана на десять лет, а Витя Савушкин ему в сыны годился.

— Полночи корпел. Ты же знаешь нашего полковника. Будет плохое настроение, непременно спросит, проверяя. Не ответишь — попадешь под раздачу.

Витя сидел, прильнув к иллюминатору, носком ботинка толкая собаку в бок, восхищенно восклицая сквозь грохот винтов:

— Не, ты видел, пес разумный? Сплошной океан зелени! Это, братец, матушка-тайга под нами!

Буян задрал голову, ответив вилянием хвоста. Тут же к парню подсел хитрый бурят, обмазывая лицо защитным репеллентом от гнуса:

— С собакой разговаривать? Он твой не понимать. Твой всю ночь Люду вспоминать, бредить во сне. — И, хохотнув, крутанул пальцем у виска. — Люду замуж просить?

— С ума спятил, нет? — взвился Витя, тыкая кулаком в нос буряту, принимая шутку. — Иди свой тундра олень пасти, узкая твоя морда!

Белов понял, что друзья сцепились, и сейчас начнется.

— Отставить! Дайте хоть здесь почитать нормально. Идите в конец салона — там выясняйте отношения.

Первая страница сразу увлекла своим кратким описанием:

1856, июль. Родился в деревне Смилян близ городка Госпич в Хорватии.

Дальше шли краткие дни юности, поступления в университет и прочие события жизни. Это Белов пропустил, бегло перевернув несколько страниц.

1883. Изобретение вращающегося магнитного поля.

Технические характеристики капитан не читал, подчеркивая карандашом и откладывая в памяти лишь годы и принципы изобретений. Сюда же, в память, откладывал и открытия.

1884. Переезд в США, работа в компании Эдисона.

И повалило! Открытие за открытием, изобретения, создания, воплощения…

1888. Создает систему переменного тока. Изобретение люминесцентных ламп.

1890. Изобретает высокочастотный генератор тока.

1893. Изобретает беспроводную систему телеграфии.

1894 – 1899. Строительство первой гидроэлектростанции на Ниагарском водопаде. Строит лабораторию. Раскрывает природу молнии.

Дальше читал уже выборочно, бросив взгляд в иллюминатор. Скоро предстоит посадка.

Если посудить, мысленно поаплодировал Белов , то этот хорват открыл лазер, электронный микроскоп, космическое излучение, искусственную радиоактивность… Три или четыре Нобелевские премии? Пять? По сути, это он изобрел радио, а не Маркони. Тот лишь использовал его метод и уже готовые разработки. Оттого Тесла и ненавидел Маркони.

1900 – 1905. Строительство передающей башни на Лонг-Айленде под Нью-Йорком для всемирной системы передачи информации и энергии.

Прообраз Интернета: за 80 лет до появления электронной почты! Беспроводная подача энергии! Ну и гений же был старик, загадочно умерший в 86 лет.

1908???

Стоп! А вот тут поподробнее! Это имеет прямое отношение к Тунгусской катастрофе. Сделать это он принципиально мог, имея станцию в Уорденклифе, недаром же писал позднее, что имел полную возможность ударить мощнейшим электромагнитным импульсом по любой отдаленной точке земного шара. Выбрал в качестве эксперимента глухой уголок Сибири, направил заряд энергии, врезал на всю мощь, и понеслось! Так и до ядерного взрыва недалеко оставалось. Но Тесла с атомом не работал. Его стихией была беспроводная энергия…

— Описание Тунгусских событий не противоречит гипотезе об энергетическом ударе мощностью в десятки мегатонн, как сказали бы сейчас наши ученые, — заглядывая через плечо, прокомментировал Головкин. — Чему оно противоречит, так это версии кометы или метеорита, следов которого, несмотря на тщательные поиски, так и не нашли. Собственно, это и породило множество версий, вплоть до крушения корабля инопланетян. На размышления наводили и рассказы очевидцев о событиях той ночи, которые не знали, что произошло в Сибири. Например, в Берлине наблюдали нечто похожее на северное сияние. В северной Европе видели массивные пылающие серебристые облака. Ученый из Голландии идентифицировал увиденное, как пульсирующую массу, перемещающуюся поперек северо-западного горизонта. Казалось, что в атмосфере происходит некое волновое движение. Свечение неба продолжалось всю ночь столь ярко, что в его свете можно было читать крупный текст. И это почти над всей Европой! Отголоски всполохов свечения были зафиксированы даже в глухих районах Аляски.

— Ты прав. Полковник говорил, что по карте кратчайшая линия, соединяющая станцию Теслы на Лонг-Айленде с районом Подкаменной Тунгуски, проходит почти впритык с Северным полюсом. В те дни Северный полюс был у всех на устах, к нему намеривался отправиться Пири. Тесла вполне мог решить, что лучшего места и времени для демонстрации беспроводной передачи энергии ему не найти. Вот и врезал мощным пучком импульса по малоизвестному квадрату, безлюдному, малодоступному для людей.

— Подкаменная Тунгуска малознакомая река. Он мог и не слышать о такой. Просто направил луч энергии в глухой квадрат тайги, чтобы избежать возможного количества жертв.

— Ладно, это обсудим, когда прибудем на место, — капитан бросил взгляд в иллюминатор, затем вернулся к страницам досье.

1912. Номинация на Нобелевскую премию.

— Темная история. Давай дальше. Выборочно, не все подряд, — подсказал Головкин. — Я, когда читал, едва мозг себе не взорвал — столько он всего изобрел и открыл.

1928. Патентует самолет вертикального взлета.

1931. Демонстрирует бестопливный двигатель.

1936. Работает над «лучами смерти». Разрабатывает систему защиты от радаров.

1943. 7 января, скончался в Нью-Йорке.

— Последние пятнадцать лет жизни Теслы — сплошная загадка. Несмотря на преклонный возраст, он продолжал интенсивно работать, но очень скупо рассказывал о результатах своих открытий, — уточнил Головкин.

— А ведь я только самое основное пробежал глазами. А сколько пролистал страниц, сколько пропустил…

— По сути, этот гениальный хорват, или серб — кому как угодно — положил начало всемирной электрификации планеты, разработал систему переменного тока, создал моторы и высоковольтные трансформаторы, на которых стоит весь промышленный мир. Благодаря ему освящаются наши дома, поселки, города. Именно Тесла истинный создатель радио, а не Маркони и Попов, которые использовали его разработки патентов. Первые радиоуправляемые механизмы, принцип робототехники, двигатели на солнечной энергии, рентгеновский аппарат, счетчик электроэнергии, автомобильный спидометр, электрические часы… — Головкин отмахнулся, — этот перечень можно продолжать и продолжать. Около тысячи изобретений в различных областях наук.

— Ты все это вычитал ночью?

— Пришлось! Думал, Лебедев будет проверять утром, но видишь, как мы вовремя смылись. Люда из лаборатории даже не успела чмокнуть в щеку нашего горе-ухажера, — кивнул он на двух вцепившихся в перепалке приятелей. Те продолжали словесные атаки друг на друга, отчего Буян зарылся мордой в брезентовую палатку. А может, от грохота винтов — тут было не разобрать. Вообще-то Витя был против нападок бурята, примерно на тех основаниях, на каких раки возражают против кипятка с укропом.

— Подлетаем! — донеслось из кабины. Возникло орущее сквозь грохот лицо второго пилота в наушниках. — Снизимся здесь, вам придется спуститься по веревочной лестнице. Ниже не выйдет, мешает сплошная стена деревьев.

— Понял, — прокричал в ответ командир группы. — В иллюминаторах виден рукав реки! Тунгуска? Она самая?

— Да. Вам туда. Полковник дал указание, что именно из этого квадрата распространился мощный энергетический удар. Судя по всему, вам надлежит пройти пешком с десяток километров, прочесав весь участок леса.

— Знаю. Датчики у нас с собой. По ним и обнаружим точку эпицентра.

— Ну, с богом! Спускайтесь!

— Шайтан тебя взять! Не поминать бога всуе, маловерный! — схватившись за веревочную лестницу, первым вывалился бурят. Следом — Витя, третьим — Головкин. В специально закрепленной корзине спустили пса, невозмутимо осматривающего с высоты территорию. Последним вниз ушел капитан. Вихри турбулентности еще секунду метали вокруг таежный хлам, затем машина, накренившись набок, ушла в небеса — там ее и видели. Все стихло.

«Летучий отряд Белова» прибыл на место.

…Секретная миссия по обнаружению необъяснимых аномалий вступила во вторую фазу своего существования.

***

1984 год.

Шестидесятый градус Северной широты.

Время не установлено.

— У тебя тоже стоят? — удивленно уставился на часы Головкина Витя.

— И мой не работать, — добавил бурят. — Злой дух тайга начинает пакость делать.

— Типун тебе на язык, тундра оленеводская! — озлобился Витя. — Командир, что с часами? Почему у всех остановились?

— Не только часы, братец мой, — Белов сокрушенно потряс компас. — Все приборы вышли из строя, как только мы углубились в тайгу. Я прав, Кирилл?

Головкин проверял датчики. Хмуро кивнул, выражая общее настроение:

— Очевидно, мы к эпицентру выброса энергии ближе, чем планировали. Электромагнитный импульс по-прежнему насыщает атмосферу, вот и сбивает к черту все приборы. Датчики теперь не помогут. Будем идти вон к тем высоковольтным вышкам ЛЭП. Авось, где и обнаружим что-нибудь подозрительное.

— Шайтан возьми! Мой не понимать, кто тут в глухой тайга возводить линия столбов электропередач?

— Это у тебя тундра глухая с оленями. А тут, хоть и лес дремучий, но цивилизация присутствует.

— Отставить! Всем проверить оружие, амуницию. Мы действительно в глухой тайге, а те высоковольтные линии прокладывали еще полвека назад, при покорении Сибири. Не удивлюсь, если они давно заброшены и покинуты.

В этот момент Буян, глухо зарычав, припал брюхом к лишайнику.

— Похоже, кто-то движется за той стеной деревьев, — недобро выдавил из себя Головкин.

Витя тотчас вскинул ружье, наводя на заросли ельника. Они уже третий час пробирались сквозь болота, овраги, выступающие из порослей скалы, так что могла произойти любая случайность. Шли за бурятом: он был в качестве проводника. Извилистый рукав Тунгуски оставили в стороне, ориентируясь на далекие вышки ЛЭП, которые почему-то никак не приближались. Таежный гнус оседал на марлевых накидках, солнце уже клонилось к закату, а они так и не вышли к заданной цели.

И вдруг…

— Мамочки! — по-детски вскрикнул Витя. — Да это же… — и поперхнулся, уставившись в заросли ельника. — Это же… медведь!

…Ломая кусты и валежник, продираясь сквозь сплошную стену деревьев, сопя и глухо рыча, на пролесок вывалилась колоссальная туша, покрытая бурым мехом. Увидев группу незнакомых двуногих существ, махина с когтями и ощерившейся пастью поднялась во весь рост и дико зарычала. Эхом прокатившийся рык, ушедший вглубь тайги, заставил всех в долю секунды собраться, отражая нападение. Первым не растерялся Савушкин. Медведь уже нависал над ним своей чудовищной массой, уже загребал когтями воздух, уже обнажил громадные клыки, когда грянул выстрел, выпущенный из оружия Вити.

БА-АМ!

— Получай, собака! — выдохнул он.

— Твой не так говорить, — следом за ним разрядил винтовку бурят. — Собака нападать тут, а твой стрелять в медведь.

Туша исполина, нависшая над парнем, дернулась раз, дернулась другой, на миг замерла и, пораженная третьим грохотом выстрела, медленно стала заваливаться набок. Из пасти хлынула кровь, толчками выплескиваясь наружу. Вывалившийся язык покрылся красной пеной. Буян вцепился в заднюю лапу, остервенело кромсая мех клыками. Третий выстрел был сделан Беловым.

— Контрольный, шайтан возьми! — похвалил бурят.

Громадная туша в последних конвульсиях дернулась, вытянулась во весь чудовищный рост, и застыла. Агония исказила зверя, глаза остекленели, с каким-то удивлением воззрившись на непрошеных гостей, будто спрашивая: «Кто вы? Откуда взялись в моем лесу?»

Когда все пришли в себя, освежевали тушу, развесили сушить снятую шкуру и разожгли костер, капитан спросил Головкина:

— Чего не стрелял, Кирилл Борисович?

— А зачем? — пожал тот плечами, проверяя датчик Гейгера, по-прежнему не подающий признаков жизни. — Помнишь, как они лихо вдвоем, без нашей помощи, на Байкале, завалили такого же монстра? Парни уже давно вместе, спаянные одним плечом, одним локтем, хоть и поносят друг друга, на чем свет стоит. Я контрольный выстрел держал наготове, но дал тебе всадить пулю в это чудище. А он не иначе, как…

— Людоед, — подсказал бурят, разделывая лапу хищника. — Мой таких видать издалека. Такой рост запросто растерзать человека.

— Что ж твой рост не заметить его сразу? — с сарказмом передразнил Савушкин. — Еще б секунда, и эта машина убийств раздавила бы меня в лепешку.

— Мой хотеть смотреть на это, — многозначительно изрек напарник.

— Слушай, ты, сын тундры! — вскипел Витя. — В следующий раз смотреть буду я, и даже пальцем не шевельну, чтобы спасти. Понял, оленевод хренов?

В таких шуточных перепалках прошла ночь. Белов вышел на связь с начальником отдела, обрисовав положение. Дежурили и поддерживали костер по очереди. Головкин, по обычаю, записывал события в дневник.

Первая ночь в тайге.

Высадка прошла успешно. Вертолет должен вернуться через пять дней, выделенных нам на осмотр квадрата. Прошли сквозь дремучие заросли, овраги, болота более десяти километров, но пока ничего значительного не обнаружили. Зато почти сразу столкнулись с хозяином Тунгуски — громадным медведем. Выручил Савушкин, не растерявшись, всадив ему первую пулю. Бурят подозревает, что мы вступили в схватку с людоедом. Мясо закоптим, возьмем с собой, сколько нужно, остальную тушу разделают мелкие грызуны и трупоеды. Удивило другое: вдалеке над бескрайним массивом тайги виднеются вышки ЛЭП, неизвестно для каких целей здесь проложенных. В радиусе трехсот километров здесь не должно находиться ни одного поселения, сюда в различные времена забредали разве что охотники за пушниной да одиночки – старатели, намывающие золото в бурлящих порогах Тунгуски. Кому нужен здесь высоковольтный ток? И еще: как только углубились в тайгу, у всех вышли из строя часы, компасы, счетчики Гейгера и другие датчики показателей. Не знаю причину, но мы, очевидно, уже в эпицентре магнитной аномалии. Буян сторожит наш сон. Утром двинемся дальше.

Запись закончилась.

…А наутро их ждали первые непонятные явления.

***

1984 год.

Район Подкаменной Тунгуски близ шестидесятого градуса Северной широты.

День «черной пятницы», 13 ноября.

Время не установлено. Часы и компасы не работают.

Наскоро перекусив и затушив костер, группа Белова двинулась дальше.

Шли мучительно долго, продираясь сквозь ельник, огибая болота, спускаясь в овраги, поднимаясь на заросшие холмы. Слышали издалека рык хищников, плеск рыбы в ручьях, под ногами шныряли мелкие грызуны, пока Белов вдруг не поднял руку.

— Стоп! Всем внимание!

Он навел бинокль на просвет между кедров и сосен, внимательно обвел местность изучающим взглядом.

— Похоже, сторожка. Кем-то срубленная и заброшенная.

— А рядом изба «на курьих ножках», — добавил Головкин.

— Мой прибыть, шайтан возьми? А то нога не чувствовать.

Витя уже устремился вперед, держа наготове винтовку. В таких проверенных случаях он был в качестве разведчика.

Вернувшись, доложил:

— Свежих следов не обнаружено. Изба, видимо, покинута давно, либо кто-то усердно постарался, чтобы его присутствия не знали. Так или иначе, кругом пусто.

— Буян, вперед! — скомандовал начальник группы.

Подойдя с осторожностью к вырубленной кем-то поляне, все рассредоточились вокруг приземистых строений.

Изба, сторожка, ветхий сарай, выкопанная в лишайнике землянка. На крыше торчал металлический штырь, похожий на длинную спицу. Бурят с другом остались снаружи. Белов настроил рацию, вызвав на связь Лебедева. С Головкиным поднялись на приземистое крыльцо, вошли внутрь избы. Никаких перегородок, ни коридора, ни прихожей.

— «Лиса восемь-три» вызывает базу! Начинаем осмотр. Входная дверь открывается в единственную комнату, — начал комментировать через трансивер Белов. — В центре катушка, свернутая из толстой медной проволоки диаметром около двух метров. Вижу идущий вверх провод к какому-то стержню, судя по всему, к антенне на крыше. Вдоль глухой стены тянется пустой стол, на стене — запаянная с двух сторон труба без каких-либо стыков. Умывальник, тумба, чугунная печь-буржуйка, прислоненная к стене разделочная доска, над ней несколько висящих капканов. Скамья, покрытые плесенью лыжи… — он осекся. Глухой голос сквозь микрофон казался озадаченным. — На кой черт им лыжи? Могли бы в сарае держать, а не в избе.

Белов повел головой в сторону.

— Справа узкая лежанка, покрытая стеганым одеялом. Записываете?

— Да. Продолжайте. Что еще видно? — донеслось из трансивера.

— Провода. Они повсюду. Начиная с крыши с антенной и заканчивая какими-то катушками с контейнерами. Подключены к трансформаторной будке.

— Людей нет, — с легким раздражением добавил Головкин. — Зачем нужно было так все усложнять? Если Тесла хотел оставить какое-то послание потомкам, то почему не написал все четко и ясно, для конспирации, коли уж нашла охота играть в эти безумные игры.

— Ты неправ, — поправил его по рации полковник. — Сколько раз он подносил человечеству на блюдечке великие изобретения, а люди не принимали дар. Почему Тесла считал, что в будущем люди будут способны понять его идеи? Мы что — стали умнее?

Под словом «мы» Лебедев подразумевал ученых. И он сильно сомневался, что ученые будущего двадцать первого века станут умнее их старших коллег времен Эйнштейна, Гейзенберга, Нильса Бора, Шредингера и прочих. Старики были широки, они видели общую картину мира и решали глобальные проблемы. А нынешние слишком специализированны, слишком узки, занимаясь какой-то одной областью задач.

— Я не физик, — продолжал докладывать Головкин, — но даже мне понятно, что в углу стоит высоковольтный генератор. По-нашему «индуктор».

Белов согласно кивнул, осматривая могучую конструкцию, совершенно незнакомую простому обывателю. От агрегата во все стороны расходились извивающиеся узлы проводов, подсоединенные к огромному диску на потолке. Диск мерно гудел, вибрировал.

Белов отключил связь.

— Да тут целая лаборатория! — присвистнул Головкин. — Гляньте, — он раскрыл какой-то журнал, испещренный формулами, символами, загадочными вычислениями, схемами и чертежами. — Написано: «Лучи смерти».

— Дай-ка, — Белов наскоро пробежал глазами несколько текстов. — Ты прав. Почти на всех страницах упоминается Тесла. Где взял?

— А вон на той полке, за генератором. Эти чудаки-экспериментаторы вели тут своего рода дневник, внося записи вычислений. Судя по чертежам и схемам, они задумывали повторить энергетический удар гравитации, который смог бы обойти всю планету, вернувшись сюда, в тайгу. Как кругосветное путешествие, только за считанные секунды.

— Прав был полковник, — заключил Белов. — Никакой это не метеорит и не корабль пришельцев, потерпевший аварию. Если в журнале упоминаются «лучи Теслы», это говорит само за себя. Сейчас доложу по рации.

— Тебе не кажется, Андрей, что-то странным?

— Мне ВСЕ здесь кажется странным.

— Я не об этом. Я о том, что все часы, компасы, датчики и счетчики Гейгера не работают, даже фонарики на батарейках — я проверял — а рации живые, невредимые — пашут хоть бы хны. Будто что-то или кто-то намеренно оставил их в сохранности. Будто кто-то умышленно хотел, чтобы мы имели связь с внешним миром.

Белов пожал плечами, не слишком вдаваясь в аргументы своего начитанного друга. Не до того было. Он уже вызывал полковника.

А Головкин тем временем как бы про себя повторил: — И где же те черти, что натворили тут дел, заставив Землю чуть ли не вращаться вспять?

И как бы отвечая на его вопрос…

Что-то тяжелое ударило в стекла: ВЖЖУ-УУУХ!!!

Стремительный рывок воздуха, словно кулаком, раздавил мачту антенны, покорежил, сбросил вниз фрагменты завязанной в узлы проволоки. Сшибающий с ног напор, выбросил обоих сотрудников назад в коридор. Катушка в центре помещения загудела, завибрировала, покрылась светящимся ореолом. Мерцала не сама катушка, светился газ, окутавший ее.

— Чего еще ждать от пятницы тринадцатого? — невесело хмыкнул Головкин.

И тут навалилось все разом! Позднее никто не мог вспомнить, в какой именно момент это произошло.

…Громыхнуло мощнейшим разрядом грома: КРРА-ААХ!!!

Сумрак вечернего неба прорезал слепящий луч, отбросив от деревьев уродливые тени. Огромный массив тайги, словно поднялся на дыбы, секунду застыл и, покачавшись в пространстве, обрушился вниз. Лес, казалось, вздохнул всей своей гигантской массой. Кроваво-красный сполох сияния навис над Тунгуской, отражаясь в бурлящих потоках миллионами отблесков.

— Шайтан возьми, однако! — выдавил из себя потрясенный бурят.

Заложило уши, ослепило глаза. Гавкнул натужно Буян. Волна вибрации пронеслась сквозь деревья, вырывая с корнями молодые побеги. Головкин едва удержался на ногах. Начиналось что-то жуткое, пугающее, неведомое и неподвластное человеческому разуму. Индуктор, покрывшись голубым мерцанием, завибрировал крупной дрожью. Где-то осыпался потолок. Упали прислоненные лыжи.

— Смотрите! — сквозь вторую волну грохота, прокатившуюся над тайгой, заорал Савушкин. — На нас идет какой-то вихрь!

Внезапно у всех онемели пальцы, ноги стали ватными, тела не слушались и не двигались, застыв в параличе. Белов медленно, очень медленно, почти обездвижено, с усилием, повернул голову к окну. Сквозь мутное стекло можно было различит световую пляску бешено мчавшихся каруселей. Гигантский светящийся гриб взмыл в небо, словно перед ними сейчас разворачивалась панорама ядерного взрыва. Прочертившая зигзагом молния свернулась в шар, покачалась и стремительно вонзилась в катушку генератора. Раздался оглушительный взрыв: БА-АМ!

Нестерпимо полыхнуло магнием, окончательно ослепив на миг всех членов «летучей команды». Плазменное образование, в виде расползающейся кляксы ученической тетради, пронзило помещение, выдав в воздух клубы шипящего пара. Блуждающий огонь вспыхивал в небе по всему горизонту, но из-за стены деревьев был не виден.

— Катушка! — едва выдавил из себя Савушкин. — Нас парализовало. Свечение идет от нее.

— И шаровая молния в ней, шайтан возьми! — в тон ему почти прохрипел онемевшими губами бурят.

Волна воздуха откатилась назад, раздался ошеломляющий треск, шаровая молния, издав оглушающий хлопок, разорвалась на миллионы плазменных брызг: ХЛО-ОП!

Буян отчаянно залаял, тряся шерстью, сбрасывая пылающие искры. Карусель свистопляски бушующих вихрей врезалась в окна, подмяла под себя четверых исследователей, закрутила, швырнула назад и, пронзив генератор, умчалась прочь. Четыре распластанных тела так и остались валяться на полу, сбитые чудовищным выбросом гравитации.

— Мамочки! — отплевываясь пылью, вторично всхлипнул Витя. — Если это был не конец света, то считайте меня зачисленным в дурдом. Психушку никто не вызывал?

— Мой нога тебе в зубы! — выругался Павел-бурят. — Что это быть? Мы на тот свет?

— Все целы? — тряся оглушенной головой, выкрикнул Белов, пытаясь разглядеть хоть что-то в оседающей пыли. Внутренность разнесенной вдребезги избы напоминала полигон смерти. Там, где стояли лыжи, теперь лежал какой-то бесформенный сгусток.

— Отче наш ежи на небеси… — перекрестился Витя. — Этого еще не хватало. Глянь туда, командир!

Все уже поднимались на ноги, отплевываясь и ругаясь, разминая онемевшие конечности, когда устремили взгляд по направлению руки Савушкина.

То, что они увидели, заставило всех остолбенеть на месте.

В уродливой позе, скрученные в узел, переплетенные между собой, валялись… два тела, словно, побывавшие в мясорубке.

— Но… — ошарашено выпучил глаза Савушкин. — Но… п-позвольте… — заикаясь, выдавил из себя. — Там же только что ничего не было. Ничего и… никого. Стояли только лыжи.

— Шайтан принес… — многозначительно заявил бурят, несмело, с опаской, подходя к двум перемешанным между собой телам. Спустя секунду бесформенную массу чего-то непонятного окружили все четверо. Буян глухо рычал в стороне.

Рук, ноги, торчали под немыслимыми углами, словно по ним проехался каток. Голова первого тела была вывернута затылком вперед. Вместо лица — маска изрубленного, как котлета, мяса. Лодыжки второго незнакомца накрывали ключицу первого, позвоночник был переломлен пополам, сложившись, как книжка. Раздробленные суставы представляли собой набор беспорядочного конструктора, скинутого в одну кучу, будто в этой массе поработал экскаватор.

— Мама дорогая… — едва не стошнило Витю. То, на что он, содрогаясь, смотрел, продолжало подрагивать студенистой желеобразной массой, словно отдавало пространству последние вздохи.

— Оно что… оно живое? — запнулся Головкин, не сумев подобрать слово к шевелящемуся сгустку плоти. — Или, точнее, то, что от него осталось?

— Похоже, отдает концы, — ткнул дулом ружья Белов сгусток головы. Расползающийся на глазах череп свалился с позвоночника, откатившись к ногам Савушкина. Витя издал вопль, отпрянув в сторону, едва не врезав ботинком, как по футбольному мячу:

— Изыди, тварь поганая! Да что ж ЭТО за хрень такая?

— Мой смотреть, уже не дышит… — констатировал бурят. — Затих, шайтан его взять.

Действительно, ворочавшаяся масса застыло как домашний пудинг.

Только тут они заметили, что в месиве крови и костей, в сгустке ободранной кожи и свежего, будто перемолотого в мясорубке мяса, виднеются обрывки разъеденной кислотой одежды.

— Комбинезон химзащиты, — поднял дулом ружья Головкин то, что было раньше амуницией.

— Противогаз, однако, — извлек из перемешанной массы бурят что-то похожее на маску.

— Все ясно, — остановил всех Белов. — Это останки тех горе-ученых, тех бедолаг, что провели здесь эксперимент Теслы. Хотели повторить его ударную волну гравитации, а сами оказались в качестве жертв.

— Но… — уставился на него непонимающе Витя. — Но их же только что не было! Там стояли ЛЫЖИ-И!

— Только что не было и вихря с ударной волной, — парировал Белов. — А потом вдруг сразу долбануло по всей тайге, что нас едва не сплющило в такой же комок мяса.

— Очевидно, их перемолола между собой какая-то чудовищная масса тяготения, — добавил Головкин. — И перебросило сюда из того пространства, где они совершали свой эксперимент. Что-то типа прокола во времени между измерениями, — я не физик, чтоб их бесы сожрали к чертям собачьим! Вот вам и ответ нашему полковнику.

— Какой нахрен ответ? — взвился Савушкин. — Мне кто-нибудь может объяснить, каким-таким паровозом эти двое с перемолотыми скелетами оказались у меня под ногами? Мне этой оторванной башкой в футбол играть прикажете? — он пнул ботинком облезший череп, из глазниц которого вытекала слизистая субстанция, разъеденного кислотой зрачка. — Смотрит на меня, оскалив зубы, словно я должен их почистить.

— Прекрати! — осадил командир. — Эти двое бедолаг только что были живыми.

— Эти придурки чуть не сместили нашу планету с орбиты! Мне их жалеть, что ли? Нас самих раздавило давлением, а я представляю, что сейчас творится в тайге, где промчался этот бушующий ураган! Плевать мне на всякую хрень вроде гравитации или магнитных импульсов. Из-за этих инвалидов, — пнул он череп в кучу, — я мог бы навсегда распрощаться со своим достоинством в штанах. А меня Люда ждет…

— Мой же говорить, что замуж звать, паршивец! — осклабился бурят. И тут же получил в ухо пролетевшим противогазом. Точнее, тем, что от него осталось. На время оба забыли о перемолотой куче мяса, сцепившись между собой в перепалке. Пару секунд Витя пялился на ухмыляющегося бурята, потом в гневе сунул кулак под нос.

Между тем, Белов уже выходил на связь:

— «Лиса восемь-три» вызывает базу! Докладываю. Нами обнаружены останки двух неизвестных, вероятно, тех самых ученых, что экспериментировали здесь, в тайге, у разлива Тунгуски, «лучами смерти».

— Теслы? — переспросила рация голосом полковника.

— Видимо, да. Как вы и предполагали. Двое. Точнее, то, что от них осталось. Идентифицировать невозможно. Тут не трупы, а сплошное месиво.

— Хорошо. Причину удара по тайге мы узнали. После вашей разведки прибудет группа зачистки. Останки трупов заберем в лабораторию для осмотра. Опиши, Андрей, вкратце, что на вас навалилось?

Белов принялся излагать пронесшиеся шквалом события, закончив:

— Но это еще не все. С прокатившейся катастрофой все более-менее понятно… Хотя, к каким чертям собачьим понятно? Но не метеорит — точно. Судя по найденным записям журнала, все же эксперимент Теслы. Хотели поиграть с гравитацией, мать их! — вот магнитное поле и раздавило тела всмятку. Тут другое. Головкин вот мне подсказывает насчет раций.

— А что с ними не так?

— Как раз все так — это и сбивает с толку. Понимаете, Степан Сергеевич, наши приборы все вышли из строя, а рациям хоть бы хны. Слышу вас, вы меня. А вот компасы и часы с датчиками полетели к чертям.

— Фонарики тоже.

— Головкин подсказывает, фонарики тоже. Хотя они на аккумуляторах. Чертовщина какая-то…

Пауза продолжалась около двадцати ударов сердца. Гавкнул Буян. Затем, начальник отдела, видимо, что-то решив, отдал последнюю команду:

— Ладно. Над этой аномалией пусть ломают головы наши ученые. Вы свою миссию завершили. Возвращайтесь к точке высадки. Вертолет вас подхватит.

— А что с этой избой? С исковерканным оборудованием? — подал голос Савушкин.

— Это ты, Виктор?

— Так точно! Можно, я гранатой шарахну на прощание?

— Я те шарахну! — показал кулак Головкин.

— Без тебя разобраться, солдат невидимый фронт, — тут же поддел друга бурят.

В рации послышался смех начальника:

— Все воюете между собой?

Потом посерьезнел:

— Все это смешно, конечно, — если бы знать, когда смеяться.

— А ведь точно, Степан Сергеевич! Что делать со всей этой хренью? — обвел взглядом разруху Белов.

— Как я уже сказал, после вас прибудет группа зачистки. Заберут тела. Сравняют эту точку с землей к чертям! Возвращайтесь к месту высадки. Ваша разведка закончена — дальше будут работать специалисты: химики, физики, биологи. У меня все.

— Шкура медведь можно брать с собой? — напоследок выкрикнул бурят.

— Мог бы не спрашивать! — одернув, шикнул на него Витя.

— Мой не успеть сфотографировать шаровой молний, так хоть шкура забрать, — обиделся тот.

Перепалка начинала набирать новее обороты, поэтому Белов счел разумным отключить рацию.

— Вот что, друзья-приятели. Или прекратите, или раскидаю вас по другим командам.

— А что, миссия закончена? Мы уже домой? — спохватился Витя.

— А что, твой хочет ночевать в этот мясной куча? — указал на месиво бурят.

Они последний раз окинули взглядом прокатившуюся катастрофу и, захватив журнал, отправились в притихший лес. Тайга Тунгуски встретила их прозрачной тишиной.

Последняя фаза миссии разведки была завершена.

Их ждал отдых.

— А свадьба-то твой с Люда когда мой побывать?

…Это были последние слова бурята.

Полетевший в голову ботинок на время заткнул фонтан его красноречия.

********

Глава 2. Атака на сейнер

1985 год. Январь.

Спустя два месяца после событий на реке Подкаменная Тунгуска.

Полуостров Чукотка.

Берингово море, залив Креста близ мыса Чукотский.

Время установлено: 11 часов 14 минут по местному часовому поясу.

…Невероятной мощности удар потряс палубу рыбацкого сейнера, креня его на правый борт.

Что-то тяжелое ударило в металлическую обшивку, заставив судно едва не перевалиться на внезапно обрушившейся волне. Грибовидный тромб взмыл в небо, разбух над кормой, перекатываясь через корабль, словно снежная лавина, двинувшая с гор. Еще секунда, и второй немыслимой силы удар потряс корабль, пройдя вибрацией по всем отсекам перегородок. В камбузе полетела посуда: напором ветра разметало оборудование капитанской рубки, один из трюмов дал течь. На внешней антенне прочертились зигзагами разряды электричества.

— Нас тянет ко дну! — донеслись отчаянные вопли рыбаков.

— Что в нас ударило?

— Торпеда?

— Айсберг?

— Откуда тут айсберги?

— Напоролись на мель?

— Где капитан? Срочно помощь! Есть раненые!

— Вижу скалы! Нас несет на рифы!

Гомон оторопевших от внезапности голосов сливался в один протяжный вой. Корпус сейнера потряс новый удар вибрации: судно задрожало, заваливаясь в бушующий поток вздыбившейся волны. Блуждающий в небе тромб грибовидной формы, покачавшись, с невероятной силой обрушился сверху на узел внешней антенны. Исковерканный блок тут же упал в открывшийся зев трюма, увлекая за собой остальные части агрегата. Сигнал помощи послать теперь было нечем.

— А-аа… — доносились душераздирающие крики.

— Врач! Нужен врач!

Полыхнуло раскатом взрыва. В левый борт пришелся не менее мощный удар, разломав обшивку, будто детский конструктор. Занявшийся огонь прокатился по палубе светящим шаром, пожирая надстройки, каюты, секции и трюмы. Более сорока человек оказались в ледяной воде, сброшенные мощной струей низвергнувшего тромба.

— Радист! Сигнал «SOS» в эфир. Немедленно! — сквозь вой грохота кричали с мостика.

— Нет связи! Антенну сбросило в море!

Все в один миг потонуло в огне: БА-АХ!!!

Оглушительной мощности раскат взрыва снес палубу, сбрасывая в море капитанскую рубку вместе с остатками экипажа. Капитана и старшего помощника крутануло, вырвало из пространства, швырнуло о борт, размозжив затылки. Они еще бились в конвульсиях, когда крутящаяся спираль, пронеслась среди трюмов, наполненных рыбой, опрокинула переборки и, вырвавшись наружу, унеслась прочь, оставив после себя развороченные давлением тела.

Сейнер стал разламываться пополам, рушась в пучину наподобие легендарного «Титаника». Корма задрала надстройку вверх, продолжая бешено вращать винтами. Берингово море раскрыло свою бездну, поглощая рыбацкое судно по частям: сначала переднюю, следом заднюю.

Обломки корпуса швырнуло о скалы с острыми зубьями. Раздался неимоверный треск, заглушивший на миг стонущий вой ветра. Что-то гигантское и неповоротливое, похожее на колоссального по размерам червя, лоснящееся брызгами, разбухающее прямо на глазах, обволокло корму, увлекло с собой в раскрывшийся зев пучины. На все про все ушло не более двух минут. Этого хватило, чтобы экипаж рыбаков перестал существовать.

…Но, как оказалось позднее, не весь. Остались живые.

***

Из дневника Головкина Кирилла Борисовича, сотрудника Географического общества Академии наук СССР, члена «летучей команды Белова»:

Январь, 1985 год.

Новое задание. Начальник отдела Географического Общества и по совместительству полковник КГБ Лебедев приказал нашей «летучей команде» в срочном порядке отправиться в Арктику. Командир группы Андрей Белов получил указание, как можно быстрее добраться до залива Креста полуострова Чукотки. В обозначенном квадрате там произошла катастрофа с рыбацким сейнером: подробностей пока не выяснили. Известно лишь, что связь оборвалась на полуслове. Радист судна успел передать всего четыре фразы, оборвавшись на пятой. Привожу дословно: «Атака на сейнер! В нас ударило что-то постороннее, огромное, возникшее из глубин Берингова моря. Экипаж на грани гибели! Просим помощи, просим помощи! Координаты…»

Здесь связь обрывается. Координаты отсутствуют, но, судя по тем данным, что поднял полковник Лебедев, стал известен курс и конечная точка швартовки. Во время атаки — кстати, о какой атаке кричал радист? О военной операции? — судно шло заданным маршрутом, но потом внезапно пропало с радаров. Что это? Случайность или закономерность? Что побудило экипаж сейнера изменить курс? Так или иначе, отправляемся в район Чукотки.

И небольшая приписка в нижнем углу блокнота:

Вот обрадуется наш Павел-бурят! Как-никак почти своих сородичей чукчей повидает. Впрочем, это уже к Вите Савушкину. Это он у нас любитель поддевать хитрого бурята.

Запись в дневнике закончилась. Дальше события приняли совершенно иной оборот.

***

Блуждающая волна невероятных размеров, всей гигантской массой, как бы лениво, неспешно, переваливалась с края на край, катила свою грандиозную мощь под днищем вертолета. В иллюминаторы было видно, как Берингово море взбухает, опадая пенящими брызгами, словно дышит своими подводными легкими.

— Говорю тебе, тундра оленеводская, на Чукотке нет твоих братьев по разуму! Где Байкал, а где Анадырь! — соображаешь, чукча? Тут тебе почти Северно-Ледовитый океан, а не Ангара какая-то. Понимать надо!

Витя Савушкин, облаченный в амуницию научно-разведывательной группы, по своему обыкновению нахальным образом издевался над своим закадычным напарником, отчего Павел-бурят приходил в неописуемую ярость. Они уже успели сцепиться в словесной перепалке, когда командир «летучего отряда» оборвал обоих, пригрозив:

— Не прекратите, сброшу в тот самый океан. Команда ясна?

— Мой не уметь плавать в ледяной вода.

— Да? — взвился Витя. — А те, кого мы летим разыскивать, думаешь, умели? Даже если и могли, то моментально замерзли. Трое суток прошло после обрыва связи. Пока в нашем Географическом обществе думали, пока решали, искать, или сами выйдут на связь, пока связались с полковником, пока он вызвал наш отряд — вот и прогавкали трое суток. Правда, Буян? — толкнул он в бок верного пса. Тот лениво вильнул хвостом, зевнул и не удостоил больше Витю вниманием. Гул винтов не мешал ему дремать, он привык к подобным неудобствам. Чего не скажешь о Головкине. Кирилл Борисович по своему обыкновению выглядел хмурым и подозрительным. Прошло всего два месяца после их сногсшибательной операции в районе реки Тунгуски, и вот снова вызов, послали к черту на кулички, не дав, как следует отдохнуть. Ни на море не успел съездить, ни дачный участок достроить, ни внуков как следует понянчить.

— Вместо этого черт дернул полковника связаться с нашей Академией наук. Ну, скажи мне, Андрей, вот какого беса мы сейчас летим, хрен знает куда, искать непонятно где, неизвестно кого оставшихся в живых, если и слону понятно, что при крушении в ледяном море, ни одна собака не выживет, да еще трое суток спустя. Я ведь не с потолка факты беру, верно? Всем известно, что человеческий организм не способен выдержать низкую температуру воды Берингова моря, да еще в январе!

— Может, кто-то на шлюпках спасся. Может, плот построили и на одном из мелких островов высадились.

— Плот… Я когда-то видел картину Теодора Жерико «Плот «Медуза». Жуткое, скажу тебе, зрелище. Спасшихся на плоту при крушении фрегата носило по морю несколько недель, да так, что они стали пожирать друг друга.

— Сейчас не об этом.

— Да? Тогда почему не поднимут спасательные службы? Почему не задействуют войска для поисков? Что мы сможем осмотреть с нашим единственным вертолетом? Глянь в иллюминатор — сплошной океан ледяной воды до горизонта.

— Задействовали, Кирилл, задействовали. Но что могут сделать войска? Им же не беглых зеков приказали ловить, а искать где-то в островах и скалах останки разбухших от воды людей. Вот нам и поручили столь деликатное дело. Впервые нам, что ли, с трупами сталкиваться? Здесь, судя по картам, разбросаны сотни мелких островов. Если кого-то из уцелевших прибило к берегу, они могут и выжить. — Он немного подумал, бросив взгляд на двух помощников. Те продолжали осыпать друг друга руганью, при этом, нисколько не обижаясь. Лежащий в ногах Буян лишь изредка крутил ухом, совершенно не заботясь о своих забавных хозяевах.

Самолетом команду с кодовым названием «Лиса восемь-три» доставили до Анадыря, пролетев почти всю Сибирь, пересадили на военный вертолет и дали на розыски два дня. Полковник Лебедев уже не тешил себя надеждой, что «летучая группа Белова» обнаружит кого-то, но хотя бы обломки, да и причину крушения необходимо было установить.

— Сейчас свяжусь с полковником, узнаем новости. Кстати, ты знаешь, что он следом за нами вылетел вторым самолетом? Сейчас он в Анадыре. Связь будет держать с нами оттуда.

— А что, на Чукотке есть отделы КГБ?

— Наивный ты парень, Кирилл Борисович. Они есть… повсюду! — многозначительно заключил командир.

— Хм… тогда не удивлюсь, если где-нибудь под землей у него есть такой же бункер, как в нашем регионе Северной дислокации.

— «Лиса восемь-три» вызывает базу. Ответьте! — меж тем вышел на связь Белов. — Подлетаем к заливу Креста.

— Отлично, Андрей! — донеслось из трансивера. — Голос начальника научно-разведывательного отдела был крайне возбужденным. — Только что поступила информация, я собирался как раз передать ее вам. Пилоты уже ложатся на новый курс, я им дал точку вашей высадки.

— Что-то случилось?

— На связь с местной милицией в районе мыса Чукотский вышли рыбаки, промышляющие у островов Анадырского залива. Там у них какое-то селение под названием Энмелен, что с чукотского означает «горный», «скалистый». Вам туда. Рыбаки передали, что видели издалека какие-то металлические обломки, прибитые к скалам, но добраться до них не могут из-за бушующих водоворотов с рифами. Прибывший из селения милиционер в бинокль рассмотрел искореженные части корпуса, но не смог определить, сейнера или чего-то другого, давно прибитого к острову в прежние времена. Похоже, это то, что мы ищем. Вертолет доставит вас на остров, он необитаем, лишь гнездовья птиц и лежбища моржей. Вам не впервой оставаться на ночевки в безлюдных районах у черта на рогах. Если живых не обнаружите — в чем я уже уверен, судя по прошедшему времени со дня катастрофы — вертолет вернется на дозаправку, а вам надлежит все осмотреть вокруг. Связь будем держать непрерывно.

— Сделаем, Степан Сергеевич. Один вопрос. А если обнаружим?

— Перед вашей высадкой вертолет облетит два контрольных круга над квадратом. Сами осмотрите с высоты территорию. Там бесова куча мелких островов, так что придется вам задержаться на ночевку. И если обнаружите хоть одну живую душу — не важно, в сознании или замерзшую — немедленно на связь. Запасная машина все время готова к вылету и расположена на взлетной площадке, наиболее приближенной к вам. Три часа лету — и вас подберут. Считайте, братцы, вы сейчас на краю земли.

Андрей уже почувствовал, как винтокрылая машина меняет курс, заваливаясь набок.

— Фотографируйте все обломки, распознайте ту или иную часть, выясните причину, а если кто-то выжил — окажите немедленную помощь. Аптечки и набор первой помощи при обморожении у вас с собой.

— Мой брать фляга спирт! — подал голос бурят. — Большой фляга, на всю рота хватит!

— Смотри, не врежь дуба от свой спирт, — передразнил Савушкин.

Они еще обсудили несколько деталей плана, затем связь отключилась.

Головкин прильнул к иллюминатору, наблюдая под днищем вертолета большие скопления льдин, островов, скал и рифов.

— Так. Что мы имеем? — раскрыл папку Белов. — Времени ознакомиться, не было. Полковник лишь успел сунуть в руки вот эти данные. Посмотрим?

Они принялись бегло изучать данные об Анадырском заливе и мысе Чукотском, пропуская обширную информацию о самой Чукотке.

— Пусть вам бурят поможет, — встрял Витя, — там его братья по разуму живут: чукчи, однако! — И залился хохотом, чем привел в гнев своего друга. Тот какое-то время молчал, потом сообразил, что настало время дать в ухо, причем, ногой.

— Мой не чукча, мой бурят с Байкал!

Не обращая внимания на перепалку, Белов показал Головкину страницы с картами, описаниями побережья, флорой, фауной, корабельными маршрутами и прочей информацией.

Спустя полчаса машина, сделав вираж, начала облет острова. Точнее, это был не остров, а обширное поле разнообразных скал и утесов, торчащих из воды под немыслимыми углами. Сразу за скалами, на которых виднелись останки кораблекрушения, простирался и сам остров. Горючее было на исходе, поэтому, не обнаружив явных признаков уцелевших в катастрофе, вертолет, сделав контрольный круг, высадил на тросах четверых сотрудников Географического общества, следом за которыми в корзине спустился Буян.

…Они прибыли.

***

— Это чё за Тадж-Махал? — изрек Витя, ступив на мерзлую землю, сразу оценивая взглядом унылую картину пустого острова. — Люди-ии!.. Эй, кто-нибудь! Не подскажете, как пройти в библиотеку?

Ему ответило глухое эхо, умчавшееся в расщелины. Где-то в скалах гнездились базары птиц, где-то на берегу лениво ворочались моржи, провожая удивленными взглядами вертолет, который вскоре превратился в точку. Если бы в этот момент Всевышний хорошенько схватил Витю за шкирку, хорошенько встряхнул и поинтересовался: «Ну, любезный, так в чем же все-таки смысл твоего поганого существования?» — то ответ последовал бы такой: — А хрен его знает, Отец небесный. Закинули к черту на рога: ни девок, ни пива, ни водки, ни секса. — Стоило Вите произнести магические слова, как все помыслы устремились как раз к пиву, девкам, водке, сексу… — Вот и верь в Тебя после всего этого…

— Не надеяться, — бросил проходящий мимо Павел-бурят. Он всегда проходил мимо. От него было не скрыться.

Буян меж тем уже разведывал территорию своим чутким нюхом. Рассредоточившись по периметру, скользя по ледяным шапкам, проваливаясь в трещины и ямы между камней, группа направилась к побережью, где виднелись развороченные части металлического остова судна. Но их ли это сейнер? Тот ли, что потерпел крушение буквально несколько дней назад?

Кругом простирались зубья скал. Наведя мощный армейский бинокль в противоположную сторону, Белов различил — очень далеко, почти на краю горизонта — мыс Чукотский. С его берега ему махнула в ответ маленькая точка.

— Тот милиционер, что обнаружил в бинокль обломки? — спросил Головкин, тоже наведя бинокль, махнув рукой. — У него прибор послабее нашего, а ведь увидел.

— Ты лучше спроси, как смогли увидеть невооруженным глазом те рыбаки-поморы? Те, что сообщили потом в милицию.

— Ну… — предположил Головкин, — на то они и чукчи. Нет?

— Кто говорить о чукча? — встрепенулся бурят. — Мой хотеть знакомство.

— Перебьешься! — осадил друга Витя. — Как закончим операцию, познакомлю тебя с местной беззубой красавицей. Серьги в ухо, бубен в руки, шаман - папа, свадьба с мамонтом, — передразнил он выговор бурята. И заржал как конь.

Белов, отмахнувшись от надоедливых приятелей, недоуменно взглянул на Головкина, оценивая мощность бурлящих потоков среди скал:

— Если с расстоянием все более-менее понятно, то со временем творится какая-то чертовщина. Не заметил? Оно, то несется вскачь, то отпрыгивает назад. Как, почему? Туда-сюда, туда-сюда…

Головкин потряс часы, приложил к уху.

— У меня механические.

— У меня тоже. «Командирские» фирмы Восток.

И как бы подтверждая его предположения, внезапно замерли стрелки компасов. У всех. Одновременно. В одну секунду. В один миг.

— Вот тебе и Чукотка, — невесело усмехнулся Головкин, уже подозревая очередную неприятность. — Ничего не напоминает? Как на той реке Тунгуске два месяца назад. Там тоже часы и приборы пришли в негодность, как только мы вступили в аномальную зону.

— Там гравитация была, Кирилл Борисович. Там лучи Теслы были и еще какая-то физика. А здесь что? Кругом острова, сплошное море, обломки судна. Все!

— Вот именно, что… острова, — заключил тот. — Мы еще не знаем, с чем нам предстоит столкнуться в этот раз. Полковник Лебедев просто так «Лису восемь-три» не посылает куда угодно. Если послали нас, «летучую команду Белова», считай дело – дрянь.

— Вот и узнаем, в чем тут бабушкин компот. Иначе все планы — коту под хвост. Приближаемся к обломкам, ведем разведку, фотографируем, ищем следы выжившего экипажа. Если они выжили, разумеется.

— А идти-то к обломкам часа два, не меньше — по всей этой бесом пересеченной местности. Ноги сломаем.

И действительно. Пробираясь сквозь перекаты, ледники и развороченные морем скалы, они медленно — очень медленно — приближались к цели.

Витя саркастически заметил буряту:

— Если устанешь, могу на руках понести.

— Мой нежно нести? Как жених — невеста?

— Как Ленин — бревно!

Спустя два часа они были на месте.

…Вот тут-то их и ожидали первые неприятности. Головкин был прав в своих подозрениях.

***

Их окружали скалы и мощный прибой, разбивающийся о берег. Обломки сейнера — а это, несомненно, был он — выступающим развороченным остовом нависал над группой Белова.

— Это ж какая хрень его так покорежила? — присвистнул Савушкин, обходя обломки со стороны моря. Сфотографировал.

— Шайтан напасть. Большой морской шайтан, — подсказал Павел-бурят, проходя мимо. Он всегда проходил мимо. От него Витю била ярость.

Берег был усеян разнообразным исковерканным хламом. Повсюду валялись и окатывались волнами части палубы, рубки, остатки механизмов, вещи рыбаков. Головкин приметил шкатулку, сапоги, телогрейки, разорванные фрагменты комбинезонов. В камнях застряли жестяные миски, набухшие ящики с галетами, другая рыбацкая утварь. Раскрытый сундук являл миру свое содержимое, давно превратившееся в кашу. Особого размера пробоина в одной части обшивки привлекла внимание Белова.

— Нехило тут въехали тараном, — подал голос Витя. — Как торпедой шандарахнули, не меньше!

— Откуда тут торпеды, побойся Бога? — осадил Головкин. — Мы же не в сорок первом, а в спокойном мирном восемьдесят пятом, в январе.

— Тебе не кажется странным? — стараясь распознать причину пробоины, отогнул край обшивки капитан. — Не торпеда, конечно, но разворотило конкретно. И не на айсберг напоролись: айсберги севернее, в Чукотском и Восточно - Сибирском море. Давай, энциклопедия, высказывай свои выводы.

Головкин добросовестно облазил обломки вдоль и поперек, вернувшись, доложил:

— Мое мнение такое, командир. Если эту пробоину не сотворило какое-то морское чудовище, причем, громадное, гораздо больше касаток, то я не знаю… — он беспомощно развел руками. — Такую дыру можно пробить либо тараном, либо… мощным костяным клювом, — пожал он плечами.

— Мой ни раз не видать такой большой птица с клюв, — тут же вырос ниоткуда бурят. Он всегда вырастал ниоткуда.

— Не птица, Паша, — поправил его Головкин. — Костяной клюв или бивень или меч — как хочешь это называй — могут быть у гигантских кальмаров, нарвалов, а, может, и у неизвестных нам чудовищ, обитающих в океане. Не меч-рыба и не бивень нарвала, это точно. Слишком уж пробоина велика. А вот гигантский кальмар… — он сделал паузу, почесав затылок через капюшон.

— Бывает морской змей, — подсказал Белов. — Или, как их еще называют, полярный червь. Размеры просто колоссальные! Ученые предполагают, что размерами гигантский кальмар, червь или океанский змей могут превышать синего кита — самого крупного из млекопитающих на планете. А это, друзья мои, больше тридцати метров! Представляете такую махину? Да еще с щупальцами!

— Да. Но откуда такое морское чудище могло появиться здесь, в Анадырском заливе? Ему же не поместиться в столь мелкой воде.

— Ты забываешь, что Берингово море огромно. А катастрофа, вероятно, произошла в его водах. Сюда обломки прибило течением. Так или иначе, другого объяснения, чем морское, неизвестное науке чудовище, я не нахожу.

— Читал про таких монстров! — встрепенулся Витя, поднимая с лишайника приплюснутую с боков миску. — Кракен! На картинках видел, как громадные спруты топят древние шхуны, увлекая их в пучину. Думал, сказки бывалых моряков, что-то типа «Летучего голландца»… — он передал миску командиру.

Тот удивленно поднял брови:

— Это ж каким колоссальным давлением так могло сплющить жесть? Чувствуете что-то необычное, странное, в воздухе?

— Он будто насыщен электричеством, — вдыхая соленый бриз, повел носом Головкин. — Как в той тайге у Тунгуски. Тяжелый, весь пропитан разрядами.

Воздух действительно был наэлектризован. Волоски на теле стояли дыбом, в пальцах щипало током. Казалось, щелкни ими, и вылет искра.

— Мой не понимать. Компас, часы стоять. Корабль разбросан, птица и морж тревога.

Все прислушались. Птичий базар на гнездовьях скал уже давно гомонил настороженным гулом, какой бывает при надвигающейся незримой опасности. Моржи на лежбищах оттаскивали детенышей подальше от воды. В море у берега начало разливаться какое-то непонятное свечение, будто люминесцировал весь фитопланктон, собравшись в одно огромное пятно. На фоне серого унылого неба пятно казалось переливающимся фейерверком. Белов перехватил фотоаппарат у Головкина, сделал пару снимков.

— Там что-то есть в воде… — отступая от прибоя, навел винтовку Витя. — Оно… оно светится!

— Эти электрические разряды, насытившие воздух, переполошившие птиц и моржей, идут из воды! — озарился догадкой Головкин. — Из глубин залива. Их кто-то или что-то посылает!

И в этот миг они услышали…

Нет, не так.

Они подспудно почувствовали чей-то едва различимый стон. Буян уже давно пытался привлечь их внимание, царапая камни у одного из выступа скал. Несколько раз гавкал, но хозяева были поглощены обломками и этим странным свечением, вдруг возникшим из глубины.

Первым на голос пса кинулся бурят.

— Шайтан возьми… собак что-то чуять!

Витя, желая опередить соперника, уже взбирался среди камней. Нагнулся. Оторопел. Вскрикнул.

— Тут… о, мама дорогая! Да тут два тела! Дышат! Обледенели, но живые!

Спустя минуту четверо сотрудников Географического общества уже склонились над двумя уцелевшими рыбаками. В срочном порядке развели костер. Свечение в море прекратилось, но птицы и моржи были по-прежнему встревожены. Сейчас было не до них. Найденных рыбаков растерли спиртом, влили по ложке в обмороженные рты, укутали, уложили у огня. Оба были без сознания, лишь изредка издавая протяжные стоны. Одежда представляла сплошной разорванный хлам. Лица покрылись обледенелыми струпьями. Руки, покрытые взбухшими волдырями, перевязали повязками, на воспаленные веки наложили компрессы. К вечеру оба незнакомца, отощавшие, бородатые, оцепеневшие от холода, уже спали, под чутким руководством бурята. Никаких личных вещей при них не оказалось, и кто они такие, узнать не представлялось возможным.

— Молодец, Буян! — потрепал собаку Белов. — Учуял стоны, спас бедолаг.

— Вот и все, кто выжил в катастрофе? — с выдохом потрясения, молвил Витя, бережно накладывая повязку. Сапоги потерпевших крушение превратились в кашу.

Белов немедленно связался с базой полковника, вкратце оповестив о случившемся. Обрисовал состояние пробоины, выдвинув предположения Головкина о неком морском гигантском монстре. Упомянул странное свечение в воде, отказавшие приборы и насыщенный электричеством воздух. Сенсацию приберег напоследок:

— «Летучей командой Белова» обнаружены двое уцелевших в крушении, Степан Сергеевич. Буян помог, молодец!

— Да ты что?! Живы? Отлично! Немедленно высылаю вертолет. К рассвету будет у вас. Передадите тела экипажу, а сами продолжайте осмотр. Наши медики займутся ими уже здесь, на материке. У меня все. «Лиса восемь-три», вас потом сменят специалисты по устранению последствий крушения.

Когда сеанс связи закончился, Головкин записал в дневник:

На острове увидели жуткую картину. Да, это сейнер. Точнее, то, что от него осталось. Были установлены размеры пробоины. Сняли на фотокамеру. Мы с Андреем предполагаем, что удар нанесен не торпедой и не столкновением с айсбергом. Тут что-то другое. Непонятное, странное. Похоже, что атака была произведена каким-то громадным чудовищем, обитающим в глубинах Берингова моря, куда оно заплыло из Северно-Ледовитого океана. Потом видели мерцающее свечение, расползающееся в водах залива. Это не люминесценция планктона, это нечто иное, неизвестное науке. Ну и, разумеется, мы нашли двух выживших в катастрофе рыбаков. Сейчас они без сознания, обморожены, едва дышащие. Утром передадим их на вертолет. А пока — спать.

Внизу, в конце страницы, была дописка:

Отчего же так тревожно на душе? Уже ночь, а птицы и моржи никак не угомонятся. Будем дежурить по очереди. Над островом из воды снова расползается какое-то странное зеленоватое свечение. Как те лучи Теслы, что мы видели в тайге реки Тунгуски…

Это была его последняя запись на острове.

А потом ЭТО произошло…

***

Пока все шло неплохо. Точнее, было неплохо 9 секунд назад.

Спустя ровно девять секунд, внезапно раздался оглушительный треск. Буян вскочил, неистово залаяв в пустоту ночи. Дежуривший в это время бурят, спохватился, выдав оторопело:

— Шайтан возьми! Опять свет включили…

Вскочив спросонья, остальные недоуменными взглядами уставились на лежбище моржей. Там происходило что-то невероятное. Несколько десятков туш, до этого тревожно мыча и переваливаясь по камням, внезапно осветились ослепляющим светом, вырвавшимся из глубин. Мощный удар электрического разряда прошил воздух, опрокинув моржей в воду. Заревели самцы, замычали самки с пискливыми малышами. Ударная волна неимоверно мощного тока вонзилась гигантской молнией в камни у ног исследователей: ГРРА-ААХ!!!

Витя взвыл душераздирающим воплем:

— Мои ботинки! Их садануло молнией!

На месте, где только что были ноги младшего коллеги, разверзлась пугающая дыра, в которую устремился сверкающий электрический разряд. И тотчас вторая ударная волна сбила всех с ног, разметав по камням. Тело Белова протащило по земле, крутануло, осветило разрядом, швырнуло на Головкина. Тот хватал воздух руками, словно пытался зацепиться за что-то невидимое. Тяжелый сгусток электричества прошел насквозь, взорвавшись где-то в скалах птичьих гнездовий. Запахло горелым мясом. Остров осветился, отбросив неровную тень в бурлящий прибой залива. Потом все померкло, дав возможность разведчиками перевести дух.

— Наши больные! — успел увидеть Савушкин сквозь сполох разряда.

— Что с ними? — поднимаясь на ноги, откликнулся Белов.

— Один пришел в себя. Пытается что-то кричать.

Внезапно обрушившаяся тишина привела всех в замешательство. Буян грозно рычал куда-то в воду, из которой исходило зеленое свечение.

— Там… — прохрипел пришедший в себя рыбак, — там… ой, нет! — выкрикнул он, слеповатыми глазами наблюдая, как бурят пытается подойти к кромке прибоя и заглянуть в воду. — Не подходи! Убьет током! Там… там электрический кальмар!

— Чего… кто - кто? — осекся бурят, с опаской отпрыгивая назад.

Уцелевший рыбак с усилием, превозмогая обморок, выдавил:

— Гигантский кальмар… чудище из глубин океана. Полярный червь или океанский змей, как их называют. Электрический монстр, погубивший наш сейнер. Если светится вода и бьют разряды… кхры-ы… — закашлялся рыбак, — то эта тварь сейчас там, в воде. Не подходите, убьет разрядом!

И откинулся бессильно, уронив голову.

— Эй! — метнулся к нему Витя. — Стоп, дядя! Не падай в обморок, лишенец! Мы так не договаривались, — влил трясущимися руками ложку спирта. У изголовья собрались остальные, с опаской поглядывая на берег. Свечение исчезло, воздух очистился от насыщенного электричества. Только моржи и птицы продолжали по-прежнему бесноваться в панике.

— Второй как? Пришел в себя?

— Нет. Только этот.

Первый рыбак открыл гноящиеся от струпьев глаза, обвел подслеповатым взглядом спасителей.

— Нас было двое…

— Твой друг лежит рядом. Живой, но пока без сознания. Как тебя зовут, отец? — первым делом задал вопрос Белов.

— Это вы нас спасли?

— Наш собак, — подал голос бурят. — Услышать как ты стонать. А мы откопать.

Рыбак с удивлением прислушался к незнакомой речи, пытаясь разглядеть собеседников.

— Я Прохор. Прохор Садовников. Из числа погибшего экипажа. Старший моторист.

— Дай ему еще ложку спирта, — распорядился Белов. Витя исполнил. Наклонили голову, подтянули ближе к костру.

— Тебе трудно говорить?

Тот кивнул. Прежде всего, он бросил взгляд на товарища и, убедившись, что тот спит, с усилием поведал:

— Наше судно уже запаслось намеченным уловом, уже поворачивало к месту швартовки, когда в корпус ударило чем-то тяжелым. Одновременно из воды полыхнуло зеленое свечение. Ударом электрического разряда корпус развалило надвое. Взрыв! Всех разметало по палубе и сбросило в море. Потом пожар, гибель всей команды вместе с капитаном и старшим помощником. Нас двоих отшвырнуло к шлюпке, закрепленной блоками лебедок. Это и спасло. Мы в беспамятстве перевалились через борт лодки, упав на дно.

Он говорил с перерывами, кашляя, хватая ртом воздух, но спирт постепенно разливался по венам теплой приятной волной, и рыбак, боясь погрузиться в сон, заговорил быстрее, как бы глотая слова:

— Судно уже тонуло, разломанное надвое, когда мы увидели этого чудовищного монстра. Еще были живы несколько моряков, бившихся в воде, но их тут же убило током.

— Это типа электрического ската? — уточнил Витя. — Или электрического угря, что водятся в Амазонке?

Головкин с удивлением уставился на младшего товарища.

— А чего? — парировал тот. — Я по телевизору смотрел. Индейцы Амазонки загоняют в реку сначала коров с быками, чтобы угри истощали свои заряды на них. А потом сами купаются и ловят обессиленных угрей голыми руками. Не веришь?

— Продолжай, Прохор! — отмахнулся Белов. — Этот умник сейчас всю лекцию прочтет.

— Он правильно говорит. Как электрический угорь, только в сотни раз больше! Гораздо больше любого кита в Ледовитом океане. Больше нашего судна! Оно было… — он на миг мысленно представил размеры, — оно было… м-мм… как девятиэтажный дом, если поставить вертикально. Экипаж погиб. Мы двое остались в лодке, отцепив от лебедок. Та громадная тварь в виде толстого червя, похожего на заводскую трубу, имела щупальца и выступающий клюв, как у птицы. Исчадие ада обволокло щупальцами корпус судна, оставив без внимания нашу шлюпку — этим и спаслись. Потом ничего не помню. Но, оказавшись на берегу, мы отползли к скалам, чтобы щупальца не смогли дотянуться. Володя первым потерял сознание, я еще сутки ухаживал за ним. Нас все-таки зацепило током, иначе бы я не провалился в темноту после Володи. Какое-то время приходил в себя, выглядывал из-за скал, видел останки сейнера, но сил развести костер уже не было. Понял, что постепенно замерзаем и… — кхры-ыы — … и все. Но мы видели краем глаза чудовищного монстра, когда он тянул корабль в пучину. Видели, как по коже пробегали разряды электричества, видели его разинутую пасть… и глаз. Огромный желтый глаз с вертикальным зрачком! — Прохора схватила крупная дрожь, словно он заново побывал в смертельных объятиях океанского червя.

— Так змей, червь или кальмар? — уточнил Витя. — Я не биолог, но и слону понятно, что это разные особи.

— А не все ли равно, умник? — перебил Головкин. — Это уже не нам классифицировать. Пусть изучением этого неизвестного вида теперь занимаются люди полковника. Причина крушения нами установлена. Выжившие найдены. Дальше забота ученых.

— Я так полагаю, здесь у острова невероятно большие глубины, раз эта тварь может спокойно всплывать и погружаться с такими гигантскими размерами? — спросил Белов.

— Ты прав, сынок. — Голос Прохора все больше утихал: спирт и тепло костра начинали клонить ко сну. — Капитан нам говорил, что где-то в скоплениях этих островов на больших глубинах находятся разломы тектонических плит с огромными карстовыми пещерами. Их здесь сотни, если не тысячи. Эти места издревле пользуются дурной славой среди рыбаков-поморов. Мы шли заданным курсом к заливу Креста, стараясь обогнуть сотни мелких островов. На один из них нашу шлюпку и прибило. А под нашими ногами, в толще воды, расположены природные пустоты гигантских размеров. Я не геолог и не ученый, но краем уха слышал переговоры капитана по рации. Ему передавали, что сейнер как раз проходит те координаты, где, по мнению ученых… кхры-ыы… — в Беринговом море проходит котловина с глубоким океанским желобом. Передаю те слова, что слышал сам, хотя сам в них ни черта не смыслю.

— Зато я смыслю, — невесело признался Головкин. — Этот океанский желоб с глубоководной котловиной тянется из Ледовитого океана, захватывая условный край Берингова моря. Вот в этих глубинах и мог вполне обитать один из представителей так называемого полярного червя, или гигантского кальмара. Такие чудища питаются кашалотами, не меньше. Им и касатки нипочем.

— Откуда знаешь, академик? — вырвалось у Савушкина. — Это кашалоты питаются кальмарами.

— Но не такими гигантскими, умник. Так же как и ты, смотрел передачи «Вокруг света», «Клуб путешественников». Читал в журналах, копался в библиотеках. Попадалось всякое. По сути, эти скопления островов, сбившихся в кучу или рассеянных между собой, являются просто вершинами подводного горного хребта. Наш остров — тот же самый пик горы, который под водой сразу обрывается в пропасть. Представьте себе, ну, скажем, горы Урала, затопленные водой, с выступающими вверх пиками вершин. Это и будут те острова, на один из которых мы попали. И этот гигантский червь свободно плавает под водой между вершинами, то есть, в нашем случае — клочками суши. Ему есть, где скрыться. Есть, куда погрузиться и около какого острова всплыть — на выбор. Поэтому он может беспрепятственно подплыть к самому берегу, садануть разрядом пару моржей и утащить в пучину. Хотя, судя по его размерам, ему моржи как семечки.

Разведчики «летучей команды», переговариваясь, с удовлетворением наблюдали, как Прохор постепенно успокаивался, разморенный теплом костра и медицинской дозой спирта, погружаясь в оздоровляющий сон. Как капля ртути, сокращая поверхность, собирается в шар, так и он свернулся клубком, подтянув изодранные колени к животу, втянув голову в плечи.

— Будет жить, — заключил Белов. — Оба выживут. — Он глянул в небо, пытаясь определить время. — Скоро прибудет команда спасения. Передадим их на вертолет, там ими займутся.

— А мой что делать с утра? Моржа стадо гонять?

— Твой гонять стадо коров, оленевод хренов.

Утренняя перепалка начинала набирать обороты.

Именно в этот момент и послышался далекий гул винтокрылой машины. Ожил трансивер, передавая голосом пилота:

— «Лису восемь-три» вызывает борт 24/16. Готовьте принять гостей! Как дела, ребята?

Но машине не суждено было приземлиться.

И вот, почему…

***

С этого краткого мига события начали развиваться по принципу домино: стремительно и неуклонно.

— Видим вас, борт 24/16! — с облегчением ответил Белов, еще не подозревая, что произойдет в течение ближайших секунд.

Сделав контрольный круг и наклонив кабину к земле, вертолет пошел на снижение.

Пятьдесят метров… сорок… тридцать…

Турбулентные потоки закручивающихся вихрей разметали костер, подняли шерсть дыбом на Буяне, выдав концентрические круги на воде. Грохот винтов распугал птиц и моржей, закладывая барабанные перепонки разведчиков.

На высоте двух десятков метров машина зависла над берегом, разводя кругами водную поверхность. Белов стал ждать.

И еще ждать.

И еще…

Из открывшегося люка уже скинули корзину на тросе, закрепленного к лебедке, уже сбрасывали что-то сверху, когда вдруг…

КРЖА-ААХХ!!!

Раздался невероятной мощности треск.

Длинное, толстое, извивающееся кольцами щупальце, взмыло к хвосту с крутящимся пропеллером, одним махом перебило пополам, словно спичку и, рванув к земле, обрушила машину вниз. За первым щупальцем взвилось второе, за ним третье, пока весь корпус машины не окутался плотным клубком чего-то жуткого, кошмарного, извивающегося. За пять секунд громоздкий корпус машины превратился в исковерканный металлический хлам.

— Сюда спускай! Давай ниже! Вначале примете одного раненого, потом второго!

Через секунду:

— О, боже! Ло-ожи-иись!

Белов еще что-то кричал в рацию, указывая место сброса корзины, еще крутились винты, еще мигали габаритные огни, а винтокрылая машина уже переламывалась пополам, словно та книжка, которую решили разорвать на части.

БА-ААМ!!!

Оглушительный грохот потряс воздух, рвануло шаровидным сгустком пламени — это взорвались топливные баки вертолета.

Он уже не существовал. К земле, падая и разваливаясь на фрагменты, летели обломки — точно такие, какие в свое время остались от сейнера.

— Мама дорогая, пресвятая дева Мария! — прикрыл руками голову Витя. — Машина! Ее разорвало на куски это чудовище!

Щупальца постепенно скручивались в узлы, увлекая обломки в воду. Два пилота, так и не успев толком сообразить, ЧТО на них напало, были тотчас поглощены волнами прибоя.

И тут, сквозь копоти дыма, сквозь грохот падающих обломков, в пелене сверкающих разрядов электричества, они увидели… ЭТО.

…Туша невероятно гигантской твари лениво показала свой выгнутый контур, заслонив на миг весь морской залив от глаз разведчиков. То, что собой представляло циклопического по размерам червя или кальмара, светилось в воздухе, переливалось и мигало, рассеивая разряды тока. Шкура глубоководного монстра мерцала всеми огнями радуги, перебегая огоньками, будто горела елочными гирляндами. По бокам пульсировали сгустки пробегающих шаровых молний. Шершавое покрытие с присосками включалось и выключалось блуждающим светом, словно мощный прожектор с невероятным запасом энергии.

— Как лампочка включить… — заворожено, раскрыв рот, выдал бурят. Он всегда раскрывал рот в неподходящих случаях.

Бессмысленный взгляд дисковидного глаза размером с колесо самосвала, равнодушно скользнул вертикальным зрачком мимо упавших обломков. Блюдце глаза покрылось защитной пленкой, мигнуло, уходя в воду, а на поверхности возник громадный костяной клюв, похожий на зубья экскаватора.

— А-ааа… — дико заорал Витя, пытаясь выискать в горящих обломках что-то похожее на тела летчиков. — Эта паскуда утянула пилотов на дно! Получай, падла!

БА-АХ!

Грохнул выстрел. За ним второй. Следом за Витей винтовку разрядил бурят.

— Мой не отставать, — даже в этот жуткий миг напарник не забыл поддеть друга.

БА-АХ! БА-АХ! — тут уже все четверо принялись бесперебойно разряжать винтовки, всаживая пуля за пулей в отвратительную морду с узким вертикальным зрачком. Выстрелы следовали один за другим. Белову не дана была команда полковника, оставлять тварь в живых — пусть об этом заботятся ученые. Если этот уродливый монстр убил током уже столько людей и разворотил сейнер с вертолетом, то ни о какой гуманности не могло быть и речи! Поддаваясь примитивному чувству отмщения, все четверо всаживали заряды, пока на коже подводного чудовища не образовались внушительные раны. Уходящий в бурлящий прибой клюв, разинул свою внутренность, высвобождая кусок мяса, похожего на язык. По краям пасти шли ряды зубов, какими чудище, очевидно, разрывало кашалотов, мстя за своих более мелких собратьев.

Все случилось настолько стремительно, что потом, уже позднее, когда атака сошла на «нет», и миногоподобная тварь ушла под воду, оставляя красные пятна на волнах, никто толком не сумел вспомнить, в каком хронологическом порядке все произошло:

РАЗ! — и взмывшие из воды щупальца атакуют экипаж вертолета.

ДВА! — и высвободившийся из воды полярный червь невероятно гигантских размеров тянет машину на дно.

ТРИ! — и следуют заряды выстрелов: Бах! Бах! Бах!

Щелчок пальцем! — и раненый исполин скрывается в бурлящей пучине. И минуты не прошло, как все было кончено. Расплывчатое пятно красного цвета покрыло волны, но и оно вскоре растворилось в соленой воде. Метавшийся до этого Буян, припал брюхом, обнюхивая куски слизи, вывернутые выстрелами. Что-то похожее на кровавые ошметки студенистых медуз вздрагивали в остаточных конвульсиях — это были куски тела раненого монстра. Развороченный выстрелами в нескольких местах, он исчез под водой, оставив пару лоснящихся присосок. От их вида Савушкин едва не вырвал себе под ноги. Отростки щупальца напоминали пористую губку, бьющуюся в агонии. Вскоре волны поглотили их, унося с собой в глубины залива. Электрически насыщенный воздух постепенно рассеялся, запахло свежим озоном, будто над островом пронеслась внушительная гроза. Ни моржей, ни птиц. Остров в одну минуту превратился в пустынный полигон смерти.

— Ищи! — яростно приказал Белов, отплевываясь соленой слюной, в срочном порядке настраивая рацию. Буяну не нужно было два раза повторять: он видел картину гибели пилотов, поэтому тотчас бросился в дымящиеся обломки вертолета. Секунда, и за ним последовали остальные.

— Мой не успеть спасать пилот! — со скорбью выдавил из себя бурят. — Мой видеть, как их поглотить море. Пилот уже на дне или в пасть кальмар-шайтан.

— Твой шайтан мог бы и моржами полакомиться. Каких парней загубили! — в гневе завопил Савушкин.

— «Лиса восемь-три» вызывает базу! Срочно помощь! Мы подверглись атаке глубоководной твари. Экипаж погиб! — Пока Белов вызывал полковника и, глотая слова, бегло докладывал о катастрофе, трое разведчиков обследовали рухнувшие останки вертолета, но никого не нашли. Искореженный взрывом металлический корпус превратился в груду непотребного хлама.

Головкин лишь развел руками, давая понять командиру, что все поиски напрасны.

— Теперь эта гадость долго здесь не покажется, — заключил Витя, обводя удрученным взглядом территорию разрухи. — Двоих спасли, но двоих потеряли.

— Мой смотреть за больным, — встрепенулся Павел-бурят, только сейчас вспомнив о рыбаках.

Те лежали на прежнем месте, укутанные с головы до ног, провалившись в долгий оздоровляющий сон. Костер разметало вихрями винтов, но бурят наскоро собрал тлеющие угли: через минуту огонь озарил валуны торчащих скал.

— Когда? — доносился до костра голос капитана. — Когда ждать? Хорошо, товарищ полковник. Понял вас! Нет, пилотов не нашли. Что? Нет, вообще никаких следов. Они поглотились волнами при взрыве. Так точно! Из моих людей никто не пострадал. Рыбаки тоже. Они так и не проснулись, не увидели этого кошмара.

Он еще что-то кричал в рацию, стараясь заглушить шум прибоя, закончив доклад последней фразой:

— Мы перенесем тела подальше от берега, чтобы эта тварь снова не атаковала вертолет. Как будут подлетать — пустим в небо ракету. Так точно! Поспешите. Будем ждать.

Мокрый, расстроенный и с яростно налитыми глазами, он приблизился к буряту, склонившемуся над рыбаками.

— Не приходили в себя?

— Мой влить через зубы еще спирт. Дышать ровно, глубоко спать.

— Паша! — озлобился капитан. — Ты хоть при мне не коверкай слова, черт возьми! Мы одни, Савушкин на берегу с Головкиным, тебя все равно не слышит.

— Прости, командир, — на идеально русском наречии откликнулся бурят. — Привычка.

— Твоя привычка скоро загонит меня в могилу, вместе с вашими перепалками. Прошу тебя… нет, считай, что приказываю! — когда нет Савушкина, будь добр, изъясняйся на нормальном языке. Ты же техникум в Норильске заканчивал, мать твою!

— Так точно, командир!

— Другое дело. А то вы меня уже задолбали своими детскими играми.

— Мы поднимаем настроение, товарищ капитан. Я с Витей в огонь и в воду, но иногда хочется подшутить над ним.

— Не в таких случаях, Паша. Погиб весь экипаж сейнера, а на наших глазах взрывом убило пилотов. Мог бы и понимать ситуацию.

— Будет сделано.

— Ладно. Зови Головкина с Витей. Все равно никого не найдут. Я сам видел, как пилотов поглотила пучина. Следом в нее ушел и этот жуткий организм — уже не знаю, как его называть, каким эпитетом пользоваться.

— Пусть будет полярный червь. Или океанский змей.

— Да. А на самом деле, это, вероятно, тот самый электрический кальмар чудовищных размеров, о которых еще неизвестно науке. Пугает другое: они ведь как-то размножаются, верно? Значит, эта тварюка не одна обитает в океане. Есть еще. Может, и детеныши имеются, которые вскоре подрастут… — он передернул плечами от омерзения.

Гавкнул Буян. Головкин с Витей возвращались. Бесплодные поиски ничего не дали.

Белов навел бинокль на горизонт, где на мысе Чукотском уже собралась целая толпа едва заметных точек. Вероятно, они тоже видели в бинокли крушение вертолета, и сейчас с тревогой гадали, что именно случилось на том клочке суши, куда отбыла команда разведчиков.

— И милиционер там? — спросил Головкин.

— Из-за сумерек не видно, но кто-то машет мне, увидев, что я навел бинокль.

— У них нет мощного катера, чтобы добраться сюда сквозь бурные волны прибоя. Только вертолетом, а вертолет в гарнизоне областного центра.

— Уже выслали. Подлетает. Давай-ка, Кирилл Борисович, перенесем тела в другую точку, подальше от берега.

— Эта тварь получила ранения и долго теперь не покажется.

— Ты забываешь эволюцию, товарищ хренов академик, — встрял Витя, помогая взвалить на плечи спящего рыбака. — Если есть один электрический монстр, будет и второй. Детишек-то им как-то надо производить на свет, верно? — и перевалил Прохора через плечо. — А вы видели, как он переливался огнями, словно гирлянда?

— Мимикрия, — пожал плечами Головкин. — Обычное дело у глубоководных обитателей.

— Чего-о?

— Мимикрия. Так переливаются, светясь, осьминоги, каракатицы, те же кальмары. Я однажды слышал, как моряки подняли с глубин осьминога, ни разу не видавшего дневного света.

— И что?

— В кают-компании играли в шахматы, и оставили пустую доску. Когда кальмара положили рядом, он в один миг покрылся черно-белыми квадратами, как на доске.

— Но… но он же их никогда не видел, едрит его в пень! Ни разу в жизни!

— То-то и оно, друг мой, Гораций. Много еще есть на свете того, что мы не знаем…

Спустя полчаса, все стали готовиться к прибытию спасательной команды. Никто не ручался, что из глубины не может показаться вторая такая же тварь. Поэтому место спуска корзины наметили в полукилометре от берега и от двух груд развалин: первого вертолета и рыбацкого сейнера. Сейчас должен был прибыть вертолет номер два, — как невесело пошутил бурят. Он всегда шутил невпопад. От его шуток Витю тошнило.

Когда над верхушками скал показался гудящий винтами корпус машины, капитан Белов послал в небо ракету. Спустя несколько минут, под вихри турбулентных потоков и грохот двигателей спустили корзину. Следом на землю по канатам спрыгнула команда экспертов: им предстояла остальная работа. Среди десятка спрыгнувших Витя заметил двух пожилых ученых в белых комбинезонах:

— А это чё за анатомический театр пожаловал?

— Будут оценивать степень катастрофы, причины и следствия, — пояснил Головкин, опуская с командиром тело рыбака в корзину. — Соберут в пробирки куски присосок того электрического кальмара, что погубил две экспедиции — рыбацкую и спасательную.

Миссия разведки причин катастрофы сейнера была завершена. С вертолетом и спасшимися рыбаками на материк возвращался «летучий отряд Белова». По этому поводу решили почтить память минутой молчания погибший экипаж сейнера и двух пилотов, так и не успевших заметить, ЧТО именно заставило их машину рухнуть в бурлящие воды Берингова моря.

Теперь на острове будут работать сотрудники Географического общества Академии наук СССР.

Когда остров остался позади днища винтокрылой машины, Павел-бурят, наконец, произнес, поддевая своего лучшего друга:

— Мой теперь гулять медовый месяц Витя с Люда-лаборант.

— Твой теперь олень пасти и мамонт кормить, тундра! — в тон ему ответил Витя Савушкин.

…Словесная перепалка начинала набирать новые обороты.

********

Глава 3. Бункер Гиперкладбища

За миллионы лет до событий 1985 года.

Где-то в ландшафтах суперконтинента Пангеи, близ разлома тектонической плиты, которую впоследствии назовут Каспийским морем.

Время не установлено.

На закате мезозойской эры, в один из ее последних периодов, к планете, которая много позднее будет иметь название Земля, из космической пустоты, из вакуума пустого пространства, стремительно и неуклонно приближался объект необыкновенной формы. Если бы кто-нибудь из ныне живущей цивилизации смог разглядеть данный неопознанный космический феномен, то, наверняка, обратил бы внимание, что траектория полета его была выверена с идеальной математической точностью, а сам объект имел правильные геометрические контуры. К молодой планете летел снаряд, управляемый чьим-то искусственным Разумом, чьей-то невидимой рукой и чужеродным интеллектом. Это была комета изо льда и железа, из газа и других химических элементов, но ядро имело в себе загадочную «начинку», которая позднее останется под поверхностью земли, пока ее не обнаружат в 1985 году.

Итак…

Неимоверной мощности взрыв потряс океан Панталассу, суперконтинент Пангею и всю планету целиком! Громадный плазменный сгусток газа, железа и таинственной начинки ядра, с невероятной скоростью врезался в поверхность, заставив Землю, словно вздрогнуть от боли. Ударная волна, мгновенно прокатившаяся от полюса к полюсу, смела на своем пути сотни миллионов зарождающихся жизней: это спровоцировало повальное вымирание целых животных биомов динозавров, рептилий и земноводных видов. Над планетой вздыбился гигантский гриб, будто был произведен ядерный удар небывалой мощности.

От чудовищного давления ядро кометы распалось на миллиарды миллиардов атомов, а сама начинка врылась в сушу Пангеи, оставаясь лежать под пластами геологических эпох.

Прошла эра мезозойская, наступил кайнозой. Начинка все еще продолжала лежать, наслаиваясь сверху, эпоха за эпохой.

Пока в один из дней апреля 1985 года…

***

1985 год. Апрель.

Спустя три месяца после завершения спасательной операции под кодовым названием «Атака на сейнер».

Восточное побережье Каспийского моря. Полуостров Мангышлак.

Время установлено: 20 часов 53 минуты по местному часовому поясу.

Из дневника Головкина Кирилла Борисовича, научного сотрудника Географического общества Академии наук СССР, помощника капитана Белова, командира «летучей команды» с позывным: «Лиса восемь-три».

Дословно:

22 апреля. Сегодня День космонавтики!

В связи с этим, нашу группу утром поздравил полковник Лебедев, внезапно вызвавший в свой штаб Северной дислокации четвертого научно-разведывательного отдела КГБ.

Не сказать, что мы были удивлены, поскольку, как известно, «летучий отряд Белова» именно для того и создан, чтобы направлять в различные точки необъяснимых аномалий страны, как это бывало не раз. Сегодня мы получили новое задание: отправиться к восточному побережью Каспийского моря, куда нас доставят грузовым транспортом Ан-22 «Антей», после чего, на вертолете — к месту высадки.

Командир Андрей Белов, я — его помощник, и двое друзей – не разлей вода: Павел-бурят с неугомонным Витей Савушкиным — вот и весь наш отряд. Плюс верный питомец, пес Буян, отважный член нашей группы.

Высадка прошла успешно. Нас спустили на тросах в районе плато Мангышлак, что в переводе с казахского означает «зимнее кочевье». Экипаж, простившись, повернул машину, оставив нас среди пустынных степей с едва ощутимым бризом морского климата. По указаниям полковника, нам необходимо добраться до условленного квадрата, обозначенного на карте, при этом, вертолет вернется за нами в точку высадки спустя неделю — так что нам предстоит и путь назад, по тому же маршруту.

Пишу первую запись новой операции, сидя у костра, поскольку перелет был долгим, решили расположиться на ночлег здесь, в солончаках, а уже утром двинуться по намеченному маршруту. Цель разведывательной миссии пока неясна, но, судя по указаниям полковника, нам предстоит столкнуться с чем-то необычным, невероятным и строго засекреченным. Буду вести записи по мере поступающих событий.

Головкин отложил карандаш, сдунул с блокнота пепел костра, глянул в сумрачное небо.

— Сто миллионов тонн ночной тьмы, и ни одной звезды, — как всегда угрюмо проворчал он, обращаясь не то к пламени, не то к пустому воздуху.

Над головой действительно было уныло, безжизненно. Даже привычная луна не показалась и, было ощущение, что чья-то метла дочиста вымела небо.

— С погодой не повезло, командир, — бросил он Белову, ворошившему угли костра. — Главное дело — апрель, а на душе кошки скребут. Смотри, как тихо вокруг. Ураган надвигается, или какая другая буря.

— Черта с два буду ее ждать! — заявил Савушкин. — Поспим, и рано утром двинем к обозначенному квадрату. С ума сойти! У меня медовый месяц на носу, а тут опять выдернули из постели!

— Твой постель с Люда остывать, пока вернешься, — вставил возникший ниоткуда бурят. Он всегда возникал ниоткуда. От него было не скрыться. Все привыкли, кроме Вити.

— Что на этот раз, Андрей? — не обращая внимания на друзей, подсел ближе Головкин. Буян примостился в ногах, тревожно втягивая носом насыщенный тяжестью воздух.

— Чертовщина какая-то, Кирилл Борисович. Суди сам. Лебедев вызывает в штаб, сам ни беса не зная, что произошло где-то тут, в районе плато Мангышлак. Мы уже на казахской территории, а он еще не дал никаких вводных — только точку координат, где якобы пастухами обнаружен какой-то неведомый объект, сотрясающий почву на километры вокруг.

— Что за объект?

— А что могут объяснить древние старцы-пастухи, ни бельмеса не разговаривающие по-русски? Они продолжают жить в своих юртах, кишлаках — или что у них там — со времен последнего потопа, до сих пор думая, что Советская власть по-прежнему ведет народ по пути какого-то там коммунизма. Далекие люди, видевшие вертолет издалека и принявшие его за железное чудовище. Туда, куда нам предстоит добраться, не ступала еще нога цивилизованного человека.

— Стало быть, опять к черту на рога?

— Может, и дальше. Но слушай, что удалось выяснить из всей этой чуши нашему полковнику. Итак. В один из отдаленных райцентров, — он полистал данные, переданные полковником, — Новый Узень его название — там вроде бы нефть добывают на буровых вышках — позвонил перегонщик скота, проходивший с караваном вдоль песков и солончаков. Сплошная песчаная степь, судя по картам. По его сбивчивым словам, к нему обратились перепуганные пастухи, объяснив, что после промчавшегося урагана, — Белов глянул в притихшее небо, — наверное, такой надвигается и на нас. Так вот, эти пастухи кое-как объяснили ему, что после песчаной бури, в земле, где раньше находился холм, образовалась крутящаяся дыра громадных размеров. И в этой, как мы с полковником предполагаем, крутящейся воронке, они увидели… — он сделал паузу, — металлический корпус какой-то колоссальной конструкции. Нечто вроде вертикального колодца или стен… — капитан развел руками, — а вот чего именно, ни я, ни Лебедев не имеем понятия.

— Ты говоришь, они упомянули сотрясение земли?

— Похоже на то. Этот объект, очевидно, пролежавший в земле тысячи лет, по их словам сотрясал пески и солончаки на много километров вокруг, пугая их скот, птиц и мелких степных грызунов.

— Странно… — подытожил Головкин. — Впрочем, чему удивляться? Нет, не то странно, что какое-то металлическое сооружение находилось под землей сотни тысяч лет — мы видали и не такие казусы — помнишь инопланетный телескоп на Байкале? Странно другое: почему нас вертолет не доставил прямо к месту аномалии?

— Очевидно, чтобы не тревожить тот самый объект. Как сказал полковник — не вспугнуть, не спровоцировать нежелательных последствий. Не нарваться на враждебный контакт.

— Так он что? — встрепенулся Савушкин. — Лебедев думает, что объект… — Витя проглотил комок величиной с Бразилию, — объект опять… ино-пла-нет-ный? — Последние слова он растянул по слогам. — Опять пришельцы?

— Не опять, а снова. Если аномалия металлическая и пролежала под землей со времен динозавров, о какой земной технологии может идти речь?

— Это ВЫ так думаете, что со времен динозавров. А может, это просто бабушкин колодец, выкопанный басмачами при революции. А что? Откуда тут, у верблюда за пазухой, что-то инопланетное, черт возьми?

— Вот нам и предстоит найти выход из данной ситуации. В Новый Узень позвонил перегонщик скота, оттуда в областной центр, оттуда в отдел КГБ, а уж Лебедев дал указание нашему Географическому обществу. Выход имеется, уверен.

— Каждый выход, это вход во что-то новое, — глубокомысленно заключил Головкин. И крепко задумался.

…Между тем, неотвратимо, неуклонно, целенаправленно и со стремительной скоростью, на плато Мангышлак надвигалось что-то непонятное.

Странное.

И… жуткое.

***

Нарастающий громоподобный гул, словно где-то прорвало гигантскую плотину, накатился сплошной волной, подмяв под себя всю территорию полуострова Мангышлак. Вздыбились смерчами солончаки, закрутились тромбами холмы песков, обрушился шквал разметающего ветра. Прокатившийся песчаный вал унесся стремительно куда-то на запад, к побережью Каспия, а четверо разведчиков на время были погребены под толстым слоем пронесшегося урагана. Стонала земля, стонала природа, стонало и рушилось само мироздание! Грохот катившихся каменных валунов заложил барабанные перепонки, отчего Вите показалось, что его уши сейчас валяются за соседним холмом. Неистово гавкнул Буян. Нос, глаза, легкие и гортань забило песком, заставляя разведчиков безостановочно кашлять. Могучей силы удар потряс небо, и с высоты небесной канцелярии низверглись миллионы тонн воды. Громадная волна цунами в один миг пронеслась по каменистому плато, уйдя куда-то следом за мощными вспышками молний, озаривших землю от горизонта до горизонта.

— А-аа… — дико проорал Савушкин, пытаясь прочистить барабанные перепонки, как это делают артиллеристы при одновременном залпе орудий. Раскрыл рот, но кроме грохота ничего не услышал.

БА-АМ! рядом обрушился каменный монолит невероятных размеров.

— Нас заваливает! — завопил Витя, отползая в сторону. Кругом свистело, завывало, грохотало, уносясь бешеным эхом куда-то в долину. Огромной величины краб плюхнулся под лапы Буяна. Тот метнулся в сторону, застыл в удивлении, гавкнул, принюхался. Такой же величины краб с громким шлепком врезался в бурята, за ним еще, потом еще, и еще, и еще…

Тысячи медуз, крабов и мелких креветок с осьминогами, величиной с ладонь, сплошной стеной обрушились с неба, будто кто-то огромный, невидимый и недоступный человеческому разуму, раскрыл гигантский ковш, осыпая землю подводным миром Каспийского моря.

— Это чё за винегрет? — взвыл Витя, отдирая вцепившегося осьминога.

— Бывали ливни из рыб и лягушек, — в тон ему закричал Головкин, — а здесь нам подсунули ракообразных с моллюсками.

— Чихать я хотел на моллюсков! Откуда здесь… медузы взялись?

Отплевываясь и кружась в смерче как «волчок», Белов схватил бурята за рукав, уже не отпуская, поскольку того несло прямо к эпицентру воронки.

БРЯК! поскользнулся на слизи бурят. Схватил какую-то рыбину, сунул в карман.

— Мой уху варить. Много собирать!

Смерч обволок бешеным вращением сгустки крабов, креветок, рыб, всосал в себя и, крутанувшись пируэтом на прощание, унесся прочь, оставив Буяну головоногого моллюска в качестве закуски.

— Ты где, Витя?

Из темноты, уже без молний, донесся далекий крик Савушкина:

— Я здесь!

И еще:

— Я!..

И еще:

— Бегу!

Подкатившись к клубку перемешанных как в мясорубке водорослей, тины, планктона и прочего хлама, Витя со всей дури впечатался в спину Головкина, отчего тот едва не врезал с размаху, выпалив:

— Непристойно так обрушиваться ниоткуда. Мог бы и в зубы получить.

— Справедливо! — полным ртом песка, промычал Витя.

Когда пыль рассеялась, и пустое черное небо вдруг замелькало неясными звездами, группа Белова увидела последствия, унесшегося прочь урагана. В километре от них, уходящими вверх глыбами развороченной земли, разверзлась чудовищная по размерам пустота карстовой пещеры, куда сплошными потоками устремлялось все, что разворотило бурей.

— Там что-то блестит, — протирая глаза, кашляя, выдавил Витя.

Гул ушел к морю, молнии стихли, запахло озоном. Под ногами трепыхались медузы, деловито вкапывались в землю крабы, раскрывали жабры мелкие рыбы. Буян надавил лапой на осьминога, норовившего ускользнуть в разлом трещины. Повсюду утихало и приходило в себя. Еще минута — и все стихло.

Нет… не так.

Стало тихо, как в гробу.

— За теми развороченными грудами что-то есть, — подтвердил Головкин, откашлявшись, наводя бинокль на исторгаемый из земли блеск. — Глянь, Андрей, — передал бинокль Белову. Тот долго вглядывался ослепшими от пыли глазами, потом перевел недоуменный взгляд на друзей, прошептав:

— Сколько нам до точки обнаружения аномалии?

— Часов шесть пешим ходом, — непонимающе прикинул Головкин. — А что?

— Часов шесть?

— Так точно! — встрял Витя. — Да что с тобой, командир? Будто бабушку свою в обнимку с динозавром увидел.

— А то, друзья мои, — обвел он всех оторопелым взглядом, — что мы… УЖЕ на месте.

Витя поперхнулся, выругавшись, вытаскивая из-за воротника медузу. Бурят сел на зазевавшегося краба, уставившись на капитана. Головкин хмуро отодрал креветку от рукава, бросив подозрительный взгляд на Буяна. Тот царапал лапой по панцирю ниоткуда взявшейся черепахи.

— Как это… — осекся Витя. — Как это… на месте, едрит его в пень? Нам еще шесть часов ползти до места событий.

— Не часов. Минут пятнадцать. — Белов передал бинокль остальным, сам еще до конца не поверив в сказанное. Потом как-то недобро, с придыханием добавил: — Объект перед нами.

Последняя фраза у него вышла как-то зловеще. Загадочно. С предсказанием чего-то нехорошего.

— Да что там такое, черт возьми? — выхватил бинокль Витя. — Вы как будто мавзолей Ленина увидали!

Навел резкость, впился взглядом в окуляры, на минуту застыл, открыл рот и, с чувством оторопи, выдал:

— Ни хрена себе, концерт. Да там, среди развороченной земли… — и не договорил, ошалелым взглядом обведя командира с помощником.

— Вот-вот, — съехидничал Головкин. — Все еще будешь утверждать о бабушке с динозавром?

— Но… я это… — начал заикаться младший коллега, — я… но, позвольте! Здесь же сплошная песчаная степь с пустыней. Откуда взялась эта хрень из земли?

— Оттуда и взялась. Как раз из развороченной земли, которую раскидала воронка.

То, о чем они вели спор, находилось в километре от их ночной стоянки, и представляло собой идеально прямые, выступающие из земли стены непонятного грандиозного сооружения, уходящего в разверзшуюся бездну воронки. Стены блестели на фоне звезд каким-то неизвестным науке материалом, а сама конструкция — точнее, только та часть, что была видна в бинокль — до безумства походила на врытый под землю бункер колоссальных размеров. Именно бункер. Стены уходили вниз, как бы ныряя в разлом образовавшейся пещеры, обрываясь в бездонную черноту недр планеты.

— Ураган, пронесшийся только что, очевидно, обнажил край тектонической плиты, внутри которой был замурован этот аномальный объект, — опустив бинокль, рассудил Головкин.

— Что? Еще один? — не понял Витя. — Как тот, что нашли пастухи? К которому нам чесать пешим ходом шесть часов?

— Либо еще один, которых тут под землей десятки и сотни, — заключил Головкин, — либо… — он помедлил, сделав эффектную паузу.

— Либо что? — все еще не понимал Савушкин.

— Либо он, этот объект, один и тот же.

Витя раскрыл рот, уставившись на старших друзей.

— Это к-как? До того ведь объекта еще километров тридцать ходу.

— Одно из двух, братец мой, — поддержал мысль Головкина командир, толкнув его шутливо в бок. — Он правильно сказал, наш ходячий кладезь науки. Или эти аномалии, похожие на подземные бункеры, и пролежавшие в земле миллионы лет, разбросаны под нашими ногами в карстовых пещерах повсюду, или это один и тот же объект гигантских размеров, простирающийся под землей до самого горизонта.

Витя выдохнул, добросовестно почесав затылок:

— Один? Тот самый, к которому нам шагать еще полдня?

— Тебе же сказать, один из вариант! — встрял Павел-бурят. Он всегда встревал. От него Витю била ярость. — Или его много-много под земля, или, шайтан возьми, он один, большой-большой!

— Так тогда под нами должен быть целый город по величине! — не поверил друг, забыв ответить колкостью. — Представляете, размеры столь чудовищной махины у нас под ногами?

— Если технология внеземная и датируется минимум миллионами лет, то вполне может быть. И заметил? Мы видим в бинокль только один из боков сооружения, уходящего, возможно, на километры и километры вглубь земли? Видимо, те пастухи увидели край противоположного бока, а мы видим другой край, — глубокомысленно заключил Головкин.

— Стоп, Кирилл Борисович! — решительно поднял руку капитан. — Мы так в своих предположениях и до размеров Эвереста доберемся.

— Да мы уже переплюнули его размерами! — взвился Витя. — По карте до аномалии тридцать километров, а Эверест каких-то восемь.

— Это если бункер один и тот же. А если их десятки и сотни? Этих бункеров?

— Да что вы все заладили: бункер – бункер. Другого названия не придумали?

— Ну, придумай сам.

— Я?

— А кто? Если под землей находится что-то гигантское, искусственное, из неведомого нам материала, пролежавшее в земле ни одну тысячу лет, что напрашивается на язык?

Витя стал лихорадочно подыскивать альтернативные названия:

Амфитеатр? — нет. Колодец? — нет. Шахта, штольня, подземный секретный завод? — вообще бред.

— Сформулирую иначе, — подсказал Головкин. — На полуострове Мангышлак, этим отложениям геологических пластов больше десятка миллионов лет. Иными словами, тектонические плиты времен мезозоя. Так? И вот в этих отложениях, сначала пастухи, потом мы, после пронесшихся друг за другом ураганов, обнаруживаем что-то громадное, искусственное, не людских рук творение. Кроме как бункер, ничего не подходит. Не космический же корабль тут под нашими ногами лежит, верно?

Витя Савушкин поник головой, убежденный доводами старших коллег.

Хотя, сказать по чести, почему бы и не космический корабль? Почему под ногами, в отложениях пластов мезозоя, не может оказаться, скажем, та же летающая тарелка невероятных размеров? Находили же они следы внеземного телескопа на Байкале? Так почему бы…

— А что если, — озарился он догадкой, — что если и тот телескоп в Баргузинской зоне аномалий Байкала, и эти, или этот, как вы говорите, бункер — одна и та же технология? Одно и то же порождение чужеродного разума?

— Стоп! — оборвал Белов, снова подняв руку. — Так мы ни к чему не придем. Это пока всего лишь плоды нашей больной фантазии. Ураган стих, буря ушла к Каспию, заснуть мы теперь — вряд ли заснем — до утра пару часов осталось. Предлагаю наварить ухи, насобирать рыбы, пока не протухла, накоптить впрок, а уже утром направиться к тем выступающим из земли стенам. Все равно дыра воронки — на пути нашего маршрута. Доберемся, там и будем решать на месте: бункер это, космический корабль или еще какая хрень непонятной технологии, пролежавшей в земле со времен мезозоя.

— Увидишь твой бабушка с динозавром, — хохотнул бурят, отчего Витя прицелился ему кулаком в ухо.

— Разжигайте заново костер, умники, — приказал капитан. — И насобирайте рыбы. После урагана все плато усеяно кефалью, окунями, судаками. А каспийские креветки будут нам в качестве семечек, — впервые пошутил командир. Необходимо было разрядить обстановку, хоть его группа разведчиков видала и не такие ураганы с феноменами природы.

Связавшись с полковником по рации, Белов доложил обстановку, обрисовав в деталях все, что произошло накануне, и с чем им предстоит столкнуться утром.

…А что будет дальше?

Сами увидите.

***

Как только рассвет озарил хмурое небо проблесками зарождавшегося дня, все четверо снялись с ночевки, прихватив обильный запас закопченной на дыму рыбы. По сути, ураган, взявшийся буквально ниоткуда и промчавшийся лавиной к побережью Каспия, дал им возможность пополнить свои продуктовые запасы. Теперь скопления начинающей протухать рыбы по всему каменистому плато Мангышлак станет добычей птиц и мелких трупоедов. Сами же члены «летучей команды» с позывным: «Лиса восемь-три» поспешили к развороченной воронке, послав Буяна вперед в качестве разведчика.

Подходили осторожно, держа наготове винтовки специальной конструкции, разработанные в техническом отделе КГБ для их личного пользования.

— Это чё за Бердянская коса? — взбираясь на груды развороченной земли, первым подал голос по трансиверу Витя.

Приближаясь к объекту в полной собранности и облачении, решили использовать переговорные устройства, не повышая голос, не привлекая внимания чего-то или кого-то постороннего: дело предстояло нешуточное.

Рассредоточились.

Перед ними к небу возвышались громадные валуны исковерканного грунта, развороченные невероятным давлением, будто сила притяжения разметала в радиусе нескольких километров сразу целый пласт геологической плиты. До самого горизонта вздымались перевороченные груды глины, солончака, песка и подземных отложений. Под Витиными ногами разверзлась воронка немыслимых размеров, обрываясь отвесными кручами куда-то в недра Земли. Внизу была бездонная пропасть, из одного бока которой возвышалась неведомая конструкция совершенно неземной технологии.

— Что видим? — тихо по трансиверу опросил каждого Белов. Буян полз на брюхе рядом с хозяином. Головкин осторожно перегнулся через край земляного вала, свесив голову вниз. Увидел и… оторопел.

— Что у тебя, Кирилл Борисович?

— Эт-ти стены… — заикнулся он. — Они… такие громадные! Материал светится, но это не металл, это что-то другое, не земного состава. А края… о боже! Края объекта уходят отвесно вниз, в черноту пустоты. Там внизу должна клокотать магма, Андрей! Магма! Подземная лава! — вот, на какую глубину уходят края стен.

— Поднимаюсь к вам. Буян чувствует непонятную агрессивную среду, весь подобрался, тревожно обнюхивает воздух. Я заметил на своей стороне следы каких-то полос.

— Полос?

— Да. Бурят, на твоей стороне такие же?

— Мой видеть одна полоса на земле, два полоса, три полоса.

— Ясно. Пока мы не определим причину следов, будем держаться мнения, что здесь работали какие-то механизмы. Агрегаты. Это искусственные следы, Кирилл Борисович!

— Следы чего? — голос Головкина в трансивере, казалось, отдалялся куда-то вниз. Он был уже на вершине развороченного земляного вала, но голос уходил вглубь воронки. По ту сторону дыры пластом лежал Савушкин, тоже комментируя то, что простиралось под ним:

— У вас следы, а у меня до самого горизонта — бескрайняя бездна разлома пещеры. Она гигантская!

— Если, как мы предполагаем, это один и тот же объект невероятных размеров, противоположный край которого видели пастухи, то его размеры не меньше тридцати километров — не забывайте об этом! — напомнил Белов. — Под нами в земле лежит аномалия, просуществовавшая нетронутой миллионы лет, пока ее не потревожили сразу два урагана, промчавшиеся друг за другом, словно составы локомотива. Первый ураган обнажил край объекта в тридцати километрах от нас, второй ураган разверзнул воронку у нас на глазах. Я иду. Бурят, поднимайся.

— Есть!

Белов забрался на вал. Савушкин, с округленными глазами, передал бинокль, забыв, что у командира есть свой.

— Где Головкин? — шепотом спросил капитан.

— Справа, на грудах земли, метрах в трехстах.

— Слышишь нас, Кирилл Борисович? — принялся биноклем обводить горизонт Белов, попутно вызывая Головкина.

Взгляду его предстало странное и невероятное зрелище. Всю панораму, до линии слияния неба с землей, занимала колоссальная воронка, уходящая под землю на несколько километров вглубь. Это была настоящая Марианская впадина, если бы ее осушить от вод океана! Котловина циклопических размеров! Бездна, обрывающаяся в литосферу Земли.

Так вот: неизвестной конструкции стены из неведомого материала буквально вонзались своей гигантской массой в подземную мантию — при желании, если спуститься вниз в костюмах химзащиты — ее можно было увидеть!

От этого открытия у Белова похолодело внутри.

— Да что ж это за махина такая под землей? — заворожено выдавил из себя Витя. — Поперечником не меньше тридцати километров? Мама д-дорога-я…

Забрался Павел-бурят. Распластался рядом, не поднимая головы:

— Динозавр с бабушка искать? — сразу поддел Савушкина.

— Тихо! — оборвал капитан. — Кирилл, ответь! Не видим тебя.

Только тут до них донесся из микрофона едва уловимый голос помощника:

— Странно, Андрей. Не могу выбраться наружу. Меня влечет вниз, будто какая-то сила. Энергия или магнит, что-то в этом роде.

— Как это, влечет? — встревожился Белов. — Мы наверху вала, а ты где?

— Меня всасывает внутрь. Не сказать, чтоб больно или неприятно, но я пытаюсь бросить тело рывком вверх, а все больше сползаю вниз.

— Куда, вниз?

— К стенам. К основанию воронки. Они нависают надо мной, как громадные монолиты. Это не металл, Андрей. Я могу коснуться поверхности… о, черт! Она светится, она упругая и податливая, как… как губка. Как резиновый плотный каучук.

— Да где ты, черт возьми? Мы сейчас сбросим трос. Уцепишься за него — вытянем! Пусти вверх заряд ракетницы, чтобы мы определили, где тебя вытаскивать.

— Не надо вытаскивать… — каким-то отрешенным, будто под гипнозом, голосом откликнулось эхо Головкина.

Все уставились на трансивер Белова. Буян тихо зарычал.

— Не надо вытаскивать? — опешил командир. — Ты в своем уме, Кирилл?

— Лучше, спускайтесь сюда со мной, — как бы мечтательно произнес помощник. — Здесь… о, боже! Как здесь… кра-си-во-о!

И умолк. Ниоткуда взявшиеся помехи электрических сполохов забили микрофон нарастающим свистом.

— Быстро к нему! — бросился Белов, в сторону, куду указал Савушкин. Над головой, справа, слева, сзади, вздымались комья вывороченной земли, размерами с двухэтажный дом. Под ногами — разломы и трещины. Где искать? Куда всасывало Головкина? Буян не мог учуять знакомого запаха — воздух кругом, казалось, был насыщен стерильной чистотой, без каких-либо примесей. Сплошной кислород, плюс азот, плюс углекислый газ — все! Такой стерильный запах бывает в салонах пассажирских самолетов.

— Где ты, Кирилл? Мы не можем сориентироваться! Отвечай!..

…И тут они увидели ЭТО.

Первым подал голос бурят, уставившись на странную конструкцию.

— Шайтан возьми. Мой не понимать...

По ту сторону котловины, куда они бросились искать помощника, стена неизвестного материала уходила отвесно вниз, нависая над ними своей громадой. Оказывается, когда они приблизились почти вплотную к покрытию стены, стали отчетливо видны те самые полосы, что были обнаружены снаружи. Полосы составляли сложный узор орнамента, похожие на геометрические шестиугольники поразительной точности. Вся поверхность была испещрена, словно ячейками, примыкавшими друг к другу. Вместе они составляли сложнейшую схему чего-то однородного, цельного, общего в своей структуре.

— Как пчелиные соты… — с придыханием прошептал Витя, уставившись ошарашенным взглядом на ячейки. Их были тысячи. Десятки, сотни тысяч! Пригнанные друг другу сторонами шестиугольников, они действительно напоминали пчелиные соты, каждая размером с рост человека.

Справа взвилась ракета: Головкин подал сигнал.

Все трое, за ними Буян, метнулись к образовавшемуся разлому котловины. В одном из провалов были видны следы, уходящие вниз, будто что-то тащили по земле.

— Я здесь! — донесся далекий голос помощника.

Уходящая в недра земли черная пустота на миг осветилась фонариком.

— Поднимайте, братцы. Я успел кое-что сфотографировать.

— Лови трос! — все трое поднатужились и, спустя несколько минут упорных усилий, вытащили старшего друга на свет божий. Головкин перевернулся на спину, раскрывая рот, вдыхая воздух, по-прежнему стерильный.

— Как ты?

— Не поверите! Я видал такое-е-е… — протянул он, откидываясь навзничь. В глазах, каких-то непривычных, с поволокой, читалось настоящее благоговение, будто под гипнозом.

— С тобой все в порядке, академик? — нешуточно встревожился Витя. — А то как-то подозрительно выглядишь: как в раю с голой Евой побывал.

— Можете говорить громче, здесь никого нет до самого горизонта, — усмехнулся тот, передавая фотоаппарат командиру. — Мы одни. Вот здесь я сфотографировал почти всю пленку, когда меня влекло вниз инородной силой.

Потом с серьезностью добавил, глядя на непонимающие лица коллег:

— Я, по-моему, раскрыл тайну этой чертовщины, командир, которую мы назвали «бункером».

И сделал эффектную паузу.

— Да говорить уже, шайтан тебе в штаны!

— Знаешь, с чем мы столкнулись, Андрей? Знаете, куда нас занесло и с какой технологией нам предстоит ознакомиться?

— Хватит загадок, Кирилл. Прежде всего, почему мы одни, и как ты это выяснил?

— Все очень просто. Сооружение под нами можно действительно назвать «бункером» в нашем, земном, безусловно, понятии. Только он колоссальный по своим размерам, превосходящий любое сооружение на Земле, сделанное руками человека! Мы были правы в своих предположениях: оно не нашего, не земного разума. Эта громадная конструкция под землей, простирается на десятки, если не сотни километров! Нам незачем теперь идти к месту обнаружения пастухами еще шесть часов — все перед нами, под нашими ногами.

Они уселись на комьях земли, расслабились, закурили. Буян не выказывал тревоги, можно было, наконец, привести свои мысли к общему знаменателю. Ничто не нарушало уединения. Небо по-прежнему было хмурым, но признаков чего-то неожиданного не намечалось. Все дышало стерильной чистотой и спокойствием.

— Видите эти, испещренные геометрическими ячейками, стены?

— Как пчелиные соты?

— Да. Эти образования не соты, Витя, во всяком случае, не в нашем понятии, но идеально подходят под определение. Покрытие стен похоже на металл, но в то же время оно податливое, упругое, как каучук. Я щупал, я дотрагивался. Судя по тем фрагментам, что мне удалось разглядеть и сфотографировать в глубине котловины, эти «соты» — будем называть их так — эти ячейки простираются сотнями и сотнями тысяч вниз, вправо, влево, вперед, назад, у нас под ногами, на многие километры от горизонта до горизонта. Повторюсь, сооружение неведомой нам технологии настолько гигантское, что не может вписаться ни в один архитектурный стиль Земли как планеты. Это не наша цивилизация сотворила. Эта грандиозная конструкция из миллионов ячеек прибыла сюда из космоса. Дальше уже наши предположения — возможно, на заре триаса, иными словами, в мезозойской эре.

Он перевел дух.

— А теперь главное. — Взгляд Головкина торжествующе сверкнул. — Внимание!

Наступила пауза, и последнюю фразу он отчеканил по слогам, словно всадил молотком гвозди.

— То, что мы принимаем за какие-то непонятные нам ячейки, на самом деле являются…

Все затаили дыхание.

— КАПСУЛАМИ!

И умолк, дав возможность оторопелым спутникам прийти в себя.

— К-кем… то есть ч-чем? — запнулся Савушкин, открыв рот, в котором могла бы уместиться площадка теннисного корта.

— Капсулами, Витя. Идеально геометрическими капсулами, отсеками, камерами, секциями, сегментами, — как хотите это называйте.

Он обвел взглядом заворожено сидящих друзей, предложив командиру:

— Давайте-ка спустимся с этого чертового вала, разведем костер, а за ужином я поделюсь тем, что успел выяснить и разглядеть. Опасаться некого, вся эта махина под нами полностью автоматизирована. Считайте, что под нашими ногами сплошной гигантский автоматический завод, законсервированный на многие миллионы лет. Законсервированный комплекс, автоматически дожидающийся нового посещения Земли тем инородным разумом, что создал и прислал сюда эту аномалию — в нашем, разумеется, земном понятии. Основные выводы я приберег, поделившись с вами за ужином. Идем, командир?

— Ты точно уверен, что мы здесь одни? Что нам не свалятся на голову пришельцы, вступив в нежелательный контакт?

— Судя по тому, что мне открылось там, в глубинах, и что я сумел сфотографировать — уверен, мы одни. Под нами, так называемый форпост инородной цивилизации. Бездушное скопление автоматов и механизмов. А промчавшиеся друг за другом ураганы, обнажившие фрагменты тектонической плиты, есть не что иное, как «послание» нам, человечеству, что некий разум может управлять природой! Нам будто дали возможность, пригласили взглянуть одним глазком на колоссальную разработку иноземной технологии! Откуда знаю? Фотографии, конечно, мы не сможем проявить, но я дословно расскажу, что именно на них запечатлено. Перед нами, друзья, сенсация века, которую еще не видело человечество со времен изобретения колеса! Мы прикоснулись к тайне всех времен и народов, к загадке, к триумфу чужеродного разума!

Последние слова он произнес с благоговейным трепетом, будто на самом деле стал первооткрывателем внеземного контакта. Впрочем, если посудить, так оно и было.

Таким образом, переговариваясь и оглядываясь за спины, они спустились с развороченного земляного вала, умостились под поваленным деревом, разожгли костер, принимаясь за ужин, слушая рассказ Головкина.

И вот что он поведал…

— Прежде всего, фотографии. Поверьте мне на слово, когда их проявят в лабораториях нашего Географического общества, нам воздвигнут памятник, к которому не зарастет народная тропа. Шутка, конечно, но то, что я сейчас вам поведаю, основанное на моих выводах, заставит вас пересмотреть всю историю человечества.

— Хватит вступлений, дядя! — обозлился Савушкин. — Лекции у себя на могиле будешь читать. Давай дальше, не томи!

— Итак, — начал Головкин, не обращая внимания на колкости младшего друга, — те ячейки, или соты — как мы их назвали — на самом деле являются некими капсулами, секциями или камерами, в которых…

Он сделал паузу, забавляясь нетерпением коллег. Тут уже не выдержал Павел-бурят:

— Мой щас дать ботинком в ухо, шайтан возьми!

— Ладно. Шутки в сторону, друзья. В этих ячейках и капсулах находятся… захоронения наших предков!

…На ночную стоянку обрушилась безмолвная звенящая тишина. Сначала открыл рот Витя, так и не заметив, что в новое образовавшееся отверстие устремилась толпа насекомых. Следом челюсть отвисла у бурята, да так, что он вынужден был поддержать ее рукой.

— Захоронения… КОГО? — выделил ударением Андрей Белов.

— Точнее, не сами захоронения, а, видимо, их виртуальные копии.

— Час от часу не легче, академик хренов! — отплевываясь мухами, сострадательно простонал Витя.

— Сейчас поясню, — поспешил добавить Головкин. — То, что мне удалось увидеть и сфотографировать, представляло собой бескрайние, тысячные и миллионные ячейки-капсулы, уходящие вниз, в стороны, нескончаемыми рядами, секциями, сегментами и ярусами. На всех капсулах, если присмотреться ближе, можно прочесть те или иные эпитафии надгробных плит, при любом захоронении. Иными словами, когда бы, в какие бы времена не хоронили усопших, им на каменных плитах или крестах выводили посмертные эпитафии. Вот и на каждых ячейках, простиравшихся вокруг меня миллионными ярусами, я заметил те самые эпитафии.

Он обвел друзей взглядом.

— Все еще не понимаете? Посмертные надгробные надписи были написаны на разных языках, в зависимости от места погребения того или иного покойника. Мне попались надписи на древнегреческом, латинском, древнерусском, индийском, испанском языке, и еще сотне других наречий. Подозреваю, что этот сектор был неким демонстрационным стендом, что ли? Со всех народностей понемногу. Каждый погребенный покойник имел на капсуле ту самую эпитафию, с какой его хоронили в то или иное время. Понимаете? Я сфотографировал несколько примеров и могу по памяти процитировать несколько надписей.

— Валяй! — опешил Витя.

— Ну, к примеру, ячейка с виртуальной копией захоронения того же, скажем, Булгакова Михаила Афанасьевича. Или, скажем, маршала Жукова, или почтового извозчика времен Екатерины Великой… — он стал загибать пальцы. — Капсулы и ячейки с надписями надгробий Наполеона, Кутузова, Боливара, Кортеса, Колумба, художника Репина, поэта Гомера, Коперника. Ячейки с виртуальными копиями усопших дикарей, матросов, какой-нибудь безвестной кухарки или погибшего при Ватерлоо гренадера. Или Чингисхана — кстати, кто-нибудь знает, где его настоящая могила? Нет? Или место гибели Магеллана? Тоже нет? А они мне попадались на ячейках! — воскликнул он, все выше поднимая голос в возбуждении. — Я сфотографировал капсулы с именами князя Голицина, фаворита Екатерины графа Потемкина, адмирала Нельсона, каких-то восточных правителей, актеров, писателей, полководцев, цезарей, фараонов! Казалось бы, фараоны должны покоиться мумиями в Долине Царей близ Луксора или вообще в пирамидах, верно? Но нет же! Я видел виртуальную капсулу с именем фараона Сенусерта, Аменхотепа, Джоссера! Но еще больше вообще безымянных ячеек. Эти, видимо, принадлежат обыкновенным обывателям, умерших в разные времена, эпохи, на разных континентах, островах. Понимаете? — он воздел вверх руки в азартном порыве. — Повторюсь, реальные останки с костями, мумиями и прахом здесь, по всем логическим предположениям, не могут покоиться. Они покоятся у себя в могилах, в склепах, мавзолеях, в императорских усыпальницах, в конце концов. Скажем, те же наши династии царей, начиная от Рюриков и кончая Романовыми. По большей части их усыпальницы находятся в Петропавловской крепости, или те же останки Наполеона, перенесенные с острова Святой Елены. Но передо мной находились ячейки с их именами! — почти выкрикнул он, всплескивая руками. — Это ли не верх, не триумф инородного разума? Собрать воедино всех усопших в различных эпохах, временах, странах, народах?

— Ты хочешь сказать… — осекся Белов.

— Я хочу не сказать, а предположить, — деликатно перебил командира Головкин, — предположить, что перед нами и под нами настоящий сонм усопших в эпохах, друзья! Бункер, гигантский, просто нескончаемый в невероятных размерах комплекс, демонстрацию которого мне дали увидеть. НАМ дали увидеть, — уточнил он, сделав ударение. — Нам позволили прикоснуться к тайне всех тайн, к загадке мироздания, сотворения жизни на Земле!

Кстати, здесь, на Мангышлаке, должна быть где-то «Долина Камней». Долина, где разбросаны каменные образования, которые в научных кругах именуются сейдами. Культовое использование сейдов разнообразно и соответствует всему спектру потребностей языческих религий. Так, например, по одной из саамских легенд, рыбаки, уходя в море, оставляли часть своей души на берегу в каменном сейде, чтобы в случае их гибели её не сожрало некое чудовище. Некоторые сейды использовались эпизодически, в связи с календарными или иными событиями. Зафиксированы легенды, согласно которым в каменный сейд обращались люди. Может, эта каменная долина с монолитными шарами, тоже каким-то образом связана с подземным бункером?

Он перевел дух:

— Подозреваю, что завтра мы, рассредоточившись по комплексу, увидим тысячи и миллионы имен, как знакомых, оставивших след в истории, так и совершенно безвестных на протяжении всей цивилизации человечества! Парикмахеров, летчиков, утонувших матросов или погибших солдат, придворных или тех же крепостных; охотников или старателей приисков на Клондайке, поэтов, композиторов или простых кузнецов с крестьянами; римских легионеров или покорителей Сибири. Увидим Пугачева, Пржевальского, Энрико Карузо или того же Аль Капоне. Паша-бурят увидит своих предков-шаманов, Витя — своих прадедов, а я — возможно, и свою прабабушку…

Глаза помощника «летучей команды», казалось, устремились в пустоту бесконечности.

— Понимаете? Этот нескончаемый в веках гигантский комплекс усопших в эпохах может быть… — он запнулся, выкатив глаза в озаренной догадке. — Черт возьми! Да он, этот бункер, может быть… БЕСКОНЕЧНЫМ!

— Если в нем виртуальные копии всех, кто когда-либо жил и умирал на Земле? — уточнил Белов.

— Так точно, командир! Если этот подземный комплекс — средоточие всех, буквально всех-всех покойников на Земле, то величиной и размерами он должен быть не менее…

— Мадагаскара, едрит его в пень? — неуверенно бросил Савушкин.

— Больше, Витя! Гораздо больше! — уже понесло в вычислениях старшего коллегу. — Представьте, сколько именно погребено под нашими ногами на всех материках, островах, архипелагах, по всей Земле? — загибал он пальцы.

На миг воцарилась тишина. Каждый осмысливал ту грандиозную информацию, которая просто не укладывалась в голове.

Сидели час.

И еще.

И еще час. И еще.

Потом до полуночи строили предположения, восторгались, приходили в ужас от цифр и размеров, от количества и предполагаемого объема, пока, наконец, Белов не набрал по рации полковника:

— «Лиса восемь-три» вызывает базу! Немедленно полковника Лебедева!

— Все в порядке, Андрей? Добрались к месту событий?

Белов принялся бегло обрисовывать положение, передавая собственные размышления и предположения, закончив примерно так:

— Ну, не могут же здесь находиться настоящие реальные останки, собранные воедино, в одном комплексе, в одной точке координат, верно, товарищ полковник? Это уже больше смахивает на пересечение каких-то иных измерений, временных порталов, и прочей физики. Люди умирали в разных районах Земного шара, в разных веках, эпохах. В разных народностях: якуты, эскимосы, португальцы, индейцы, алеуты, британцы и древние германцы. Значит, здесь, в этом бесконечном подземном амфитеатре собраны некие условные прототипы целых народов, целых наций с тысячами и тысячами поколений! Кем собраны? Для чего собраны? Не знаю.

Он перевел дух.

— Продолжай, Андрей! — голос Лебедева был взволнован до предела. — Я включил громкоговорящую связь, тебя сейчас слушают наши аналитики.

— Пусть готовятся к вылету! Этих капсул и камер, судя по всему, тут миллионы. Завтра с утра мы рассредоточимся по котловине, убедившись в этом. А еще ведь неандертальцы, кроманьонцы, пещерные люди — те, кто уже мог применять первые примитивные ритуалы захоронений. Кто уже использовал камень на камень, первые могилы — они тоже должны находиться здесь. И цифра идет уже не на сотни миллионов, товарищ полковник, а на миллиарды, на десятки миллиардов! Пусть ученые у вас подсчитают примерное — хотя бы примерное — количество живших и умерших, погибших и исчезнувших бесследно, за ВСЕ ВРЕМЕНА существования Земли как планеты. — «Все времена» он выделил ударением. Получилось довольно весомо. — За все геологические эпохи, с момента появления человека разумного, способного хоронить своих близких.

— Гиперкладбище… — донесся из микрофона голос кого-то из ученых, подключившихся к сеансу связи. — Можно охарактеризовать таким эпитетом.

— Пусть будет Гиперкладбище! — не понижая тональности, лихорадочно докладывал Белов.

— И ведь оно постоянно должно пополняться, — добавил другой голос. Похоже, на той стороне связи собрался целый научный консилиум. — Пополняться теми, кто умер где-то на Земле, скажем, минуту, а то и секунду назад! Где-то на острове, в шахте, в аварии, под водой, в стычке или просто от старости. Постоянный конвейер потока усопших. Постоянные пополнения ячеек, секций, ярусов…

Дальше Андрей не слушал. Развернулась настоящая полемика, доносились споры, вычисления. Спас полковник, приказав:

— С утра займитесь осмотром, используйте всю пленку для снимков. Я пока за ночь организую крупную группу ученых на трех-четырех вертолетах. Вызову, если понадобится, из столицы, из вашей Академии наук. Грандиозность сенсации позволит подключить к анализу историков, археологов, геологов, а, возможно, и астрономов. Завтра к вечеру вас сменят, Андрей. Эти горе - ученые уже сейчас, в эту секунду, занимаются вычислениями, сколько всего проживало и умирало на Земле, с момента первого условного неандертальца.

— Да, именно неандертальцы первыми начали применять захоронения, — встрял кто-то из ученых. — Утром мы подведем вычисления, сколько всего умерло за период человеческой цивилизации.

— Вам все ясно, Андрей?

— Никак нет, — глотнул воздух Витя, но командир смерил его гневным взглядом, и тот заткнулся в тряпочку.

— Вы проделали отличную работу, капитан. С утра заканчивайте, потом нагрянут специалисты с датчиками, измерителями, микроскопами, зондами и прочим научным хламом.

— Так точно, товарищ полковник!

Отключившись, все четверо долго смотрели друг на друга, не в силах объять необъятное. Человеческий разум просто не мог переварить столь грандиозную информацию, свалившуюся на них, считай, со времен библейского Потопа.

Разрядил атмосферу как всегда неугомонный Витя Савушкин, шутливо поддев бурята:

— Со всем уважением, Паша, ты баран!

У проводника от ярости скрутились трубочкой уши.

— Да-да, тундра оленеводская. Бараны ни за что не пройдут мимо новых ворот. Непременно уставятся на них с видом крайне глубокомысленным и рассудительным.

— Ты к чему? — захохотал Головкин, пока бурят кипятил чайник у себя в голове. Еще секунда, и весь пар выплеснется наружу.

— Я к тому, что этот оленевод уставился в тот момент на стену бункера, как баран на новые ворота, вместо того, чтобы спасать тебя. Мы уже бросились к провалу дыры вытаскивать тебя, а он все стоял с рассудительным видом, словно математик, и мерил ячейки своим глупым взором.

— Мой... мой не стоять! — наконец вскипел чайником напарник. — Мой бежать за Буяном.

Услышав свою кличку, верный пес гавкнул и с аппетитом бросил взгляд на коптившуюся рыбу.

…Наступила ночь.

***

На следующий день, после того, как они всей группой в течение нескольких часов осматривали надписи на капсулах, перед самым отлетом домой, Головкин записал в дневнике:

Последняя ночь на Мангышлаке прошла спокойно. Из котловины, правда, доносился какой-то мерный тихий звук, будто под землей, где-то в ее глубоких недрах, работали некие неведомые механизмы. Грунт под ногами едва вздрагивал вибрацией, но в остальном ночь была тихой. Не знаю, что за скрытные агрегаты бурили недра под мантией планеты, — это решать ученым. Сейчас они прибыли на четырех вертолетах — целый командный состав с нашими сотрудниками Академии наук. Здесь будет разбит обширный лагерь с палатками, штабом, научным модулем и десятками лабораторий. Наша миссия разведки выполнена — дальше дело за наукой. Пригнали самосвалы, бульдозеры, растянули антенны с локаторами, оцепили территорию. Поговаривали, что датчиками обнаружения установили конечные границы противоположных стен бункера Гиперкладбища. Так вот: та стена, что обнаружили пастухи, и с которой началась наша операция, была не конечной границей. Последняя точка растянувшегося под землей объекта отдалена от нас на… 480 километров! Это равносильно целой административной единице на карте страны! А сколько этот колоссальный объект имеет километров в глубину тектонических плит? Сколько он тянется во всех направлениях? Прав был Савушкин, предположив, что размерами это Гиперкладбище внеземного происхождения может быть с остров того же Мадагаскара. Как по мне, то и гораздо больше! Пусть теперь команда ученых устанавливает его истинный объем — от себя добавлю последнее:

Мы оказались удивительно близки в своих предположениях вечером у костра, что с утра обнаружим миллионы и миллионы ячеек-капсул с именами усопших в различных эпохах. Рассредоточившись по котловине, мы выкрикивали друг другу по трансиверам: «Вижу посмертную эпитафию композитору Мусоргскому!». Или: «Вижу камеру с надписью летчику Чкалову!». Или: «А вот камера с художником Рембрандтом… с Караваджо… с Геродотом». Нам попадались имена известных и неизвестных людей, точнее, их виртуальных копий, поскольку настоящие останки захоронены и разбросаны по кладбищам всей планеты, не говоря уже об островах, джунглях, ледниках, горных отрогах или дна океанов. Бурят видел ячейки своих народностей, канувших в веках. Савушкин заносил в блокнот имена генералов, маршалов, космонавтов, землепроходцев, погибших на войне военачальников времен цезарей, крестовых походов, освоения Аляски, гибели дирижаблей, и прочей истории Земли. Мне попадались десятки тысяч безвестных имен, которых я бегло пропускал, иногда замечая: Купер, Эдисон, Фарадей, Марк Твен, Шопен, Мопассан, Кюри, фараон Рамзес, царица Хатшепсут. Здесь, в этих ярусах, что нам позволили увидеть, очевидно, предполагался некий ознакомительный комплекс, где капсулы сливались в одно цельное — без разбору на территории, эпохи, народности и нации. Кто позволил, и почему человечеству дали доступ к тайне инородного Разума — решать теперь все тому же человечеству. Остановлюсь на другом. Эклектика и полный разброс в эпохах были повсюду, как некая витрина в магазине. Фараон соседствовал с безымянным гусаром Отечественной войны. Кухарка императрицы Елизаветы, впритык — грань к грани, ячейка к ячейке — соседствовала с великим Аристотелем. Ганнибал с Ерофеем Хабаровым, Сократ с Чайковским, безымянный солдат Второй мировой войны — с недавно умершим младенцем неизвестного происхождения. Монголы, испанцы, древнерусские витязи, греки, конкистадоры, инквизиторы. Сожженные на кострах ведьмы. Утонувшие с «Титаника», разбившиеся в горах, потерпевшие крушения… Список бесконечный! И таких ярусов должны быть сотни тысяч! Предполагаю, что нашей «летучей команде» показали лишь крохотную часть того инородного сооружения под землей, которое на самом деле разбито на секции по нациям, народностям, эпохам, местам захоронений той или иной территории континентов. Ученым предстоит обнаружить комплексы Древней Индии, Древней Греции, Рима, Китая. Комплексы Каменного века, Средневековья, Возрождения, настоящего времени. Ярусы с погребенными в Азии, Европе, Африке, Австралии. Столкнуться с надписями на ячейках времен Калигулы, Марка Аврелия, Петра Первого, Гитлера, Сталина… Опять же — до бесконечности!

В заключении хочу привести примерную цифру, что подсчитали ученые. Теперь она известна. Эта громадная цифра с каждым столетием, а сейчас и десятилетием, постоянно возрастает в геометрической прогрессии. По «принципу домино». Если в 1-м веке до нашей эры на ВСЕЙ Земле проживало не более 300 миллионов человек, то сейчас, в 1985 году, цивилизация приближается к 5 миллиардам. А всего на планете, со времен первых условных неандертальцев, проживало и умирало… внимание! Повторяю, внимание!

ОКОЛО 105 МИЛЛИАРДОВ обитателей человеческой цивилизации!

Записываю эту невероятную цифру, а сам сравниваю законченную операцию с теми, что мы проводили прежде. С инородным телескопом на Байкале, с обнаружением бигфута на Таймыре, с недавними историями Теслы и полярного червя. И что? А вот что. Вывод один: нынешняя миссия в долине Мангышлака с обнаружением подземного Гиперкладбища, по уровню сенсации гораздо выше, на порядок больше! Казалось бы, группу Белова уже ничем не удивишь — видали и не такое — а вот я признаюсь сам себе, что удивления только начинаются.

Писать заканчиваю, приказано вылетать. Вертолет доставит нас к полковнику, отдадим снимки, потом — отдых. Краткий отдых до следующей необъяснимых аномалий.

Запись закончилась.

Уже, покинув необъятную зону бункера с ограждающим оцеплением, сидя в салоне вертолета, Головкин поделился своими знаниями, разъясняя по большей части Вите с бурятом:

— Несмотря на то, что нашему виду Homo Sapiens более двухсот тысяч лет, численность людей многие тысячелетия оставалась небольшой. Извержение вулкана Тоба семьдесят четыре тысячи лет назад, по мнению исследователей, сократило наших предков до считанных тысяч. Слушай, Витя, тебе полезно. И тебе, Паша.

— Мой весь ухо к тебе.

— Валяй, академик, — зевнул Савушкин, забавляясь тем, что сунул ботинок в нос Буяну. Тот невозмутимо цапнул за ногу и демонстративно отвернулся.

Головкин продолжил:

— Итак. Около сорока тысяч лет назад человек расселяется в Евразии. На фоне исчезновения неандертальцев происходит рост популяции наших предков. К завершению палеолита десять тысяч лет назад, по оценке демографов, население планеты составляло около пяти миллионов. Ко времени появления первых цивилизаций — около четырех тысяч лет назад — семь миллионов. Рубеж нашей эры перешагнули уже триста миллионов, а начало девятнадцатого века ознаменовалось первым миллиардом. Наибольшие темпы прироста населения зафиксированы до шестидесятых годов нашего века. На данный момент население ежегодно возрастает на пятьдесят миллионов и к двадцатым годам грядущего столетия достигнет восьми миллиардов. По сути, друзья, грандиозный рост со ста миллионов до семи миллиардов произошел всего за два с половиной тысячелетия.

Заметив скуку в глазах Савушкина, Головкин подвел итог:

— Это я все к тому, чтобы вам была понятна цифра в СТО ПЯТЬ МИЛЛИАРДОВ человек. Мне огласили ее наши сотрудники Академии наук. Центр информатики подсчитал и, согласно их расчетам эта цифра накопилась за условные сто шестьдесят две тысячи лет, со времен первых неандертальцев, умевших уже хоронить своих близких. Теперь усвойте эти расчеты в своих глупых мозгах, Витя, и представьте — каким гигантским по размерам должно быть Гиперкладбище. Пантеон усопших в эпохах.

— А чё сразу Витя? Я же говорил — с Мадагаскар!

— Возможно, и больше. То расстояние в четыреста восемьдесят километров между стенами, что показали датчики, беспрецедентно больше! Нам позволили увидеть только «витрину», своеобразный демонстрационный комплекс, где все смешано вповалку. Нам показали только «верхушку айсберга». Основная махина конструкции, я полагаю, лежит под недрами планеты на десятки километров ниже земной коры. Кто показал, и чей Разум позволил прикоснуться к тайне? — пусть теперь выясняют ученые. У меня все!

И откинулся спиной к иллюминатору. Гул винтов постепенно клонил ко сну. Капитан Белов вышел на связь с начальником научно-разведывательного отдела:

— «Лиса восемь-три» вызывает базу!

— Докладывай, Андрей! — голос полковника Лебедева был уже не таким напряженным.

— Группу ученых встретили. Миссия завершена. Четыре пленки со снимками ячеек-капсул будут доставлены, как только совершим посадку.

— Отличная работа, капитан! Теперь там будет работать комиссия с бесчисленным количеством разных отраслей наук. Мы дело сделали. Жду на базе. «Летучей команде Белова» объявляется отдых.

Отключив рацию, командир обвел взглядом проверенных и надежных коллег.

— Как же, отдых… — хмыкнул Савушкин. — Только залезу в постель в качестве медового месяца, сразу выдернут.

— Твой Люда-лаборант уже свадьба с другим гулять, — не забыл подтрунить над другом бурят.

— Ща как врежу в зубы, ряха станет больше бункера.

— Как Мадагаскар?

— Как Гренландия!

…Они подлетали. Словесная перепалка только начиналась.

********

Глава 4. Эмбрион

Ранний плейстоцен, эпоха четвертичного периода.

Время не установлено.

Несколько человекоподобных созданий в обрывках шкур, еще весьма отдаленно напоминающих вид Homo Sapiens, сбившись в группу, с испугом наблюдали некое действие, происходящее на глазах.

Огненная струя прочертила воздух, вырвавшись напором из сопла неведомого агрегата, похожего на гигантского механического паука, перебиравшего лапами-ходулями по ледяному участку тундры. Замерзшие в ледниковом периоде отложения геологических пластов с трудом поддавались оттаиванию, но напор огненной плазмы был настолько велик, что растапливал своей струей многие участки вечной мерзлоты. Прототипы грядущих людских цивилизаций со страхом внимали каждому движению механического чудовища, которое они принимали за свое примитивное божество. Религия, как таковая, придет к человечеству много и много позднее: здесь же, на архипелаге, ростки этих первых поклонений неизвестным силам природы только начинали давать свои всходы.

Бездушный, автоматически управляемый агрегат растапливал километровый участок мерзлоты, подчиняясь ранее заложенной программе, совершенно не уделяя внимания на упавших ниц человекоподобных существ. В его задачу входило растопить лед, пробурить в прибрежной скале котлован и, следуя заложенной в память программе, опустить на дно некий контейнер, накрыв сверху новым пластом мерзлоты. Герметически запаянная ампула размером с бензиновую канистру — вот и все, что осталось в наследство планете Земля от некогда могущественной цивилизации, исчезнувшей бесследно несколько веков назад. Технологически развитая в невероятных масштабах, она, тем не менее, оказалась на грани гибели, а последние представители, прежде чем покинуть Землю, запрограммировали бездушный автомат, который и трудился сейчас в карьере раскопок. Откинув пласт мерзлоты, механические манипуляторы уложили контейнер на дно, после чего конвейерная лента ковшей закидала котлован грунтом, утрамбовав напоследок поверхность лапами-ходулями.

Работа была закончена.

Механический «паук» установил автоматическое поле энергетической защиты. Спустя минуту человекоподобные существа увидели, как неведомое чудище пошло крупной рябью, заколыхалось, распалось на части и, воспламенившись, уничтожило само себя. Программа самоуничтожения была отработана до конца.

Следы исчезнувшей МЕГАЦИВИЛИЗАЦИИ, покинувшей Землю, устремившись в космос, так и остались лежать в вечной мерзлоте…

Пока однажды…

Пока однажды на архипелаге Медвежьих островов не произошло невероятное событие.

А именно…

Погребенный в котловане контейнер, за миллион лет потерял герметичность, отчего наружу выплеснулся заряд энергетического поля, окутав пространство неким силовым куполом в радиусе нескольких километров. Неисправность автоматического хранения, спустя миллион лет привела к сбою программы, и весь небольшой участок суши превратился в сплошную аномальную зону.

Сюда-то и прибыла «летучая команда Белова».

Отсюда и начнется их очередная миссия по разведке необъяснимых аномалий планеты.

Итак…

***

1985 год.

Восточно - Сибирское море Северного Ледовитого океана.

Архипелаг Медвежьи острова близ семидесятого градуса Северной широты.

Время установлено: 19 часов 48 минут по местному часовому поясу.

— Архипелаг в Восточно – Сибирском море, состоящий из шести островов, — сообщил Головкин, когда «летучий отряд Белова» выгрузили с вертолета на мерзлый лишайник одинокого участка суши. — Перечисляю, — заглянул он в папку, выданную им полковников Лебедевым. — Самый крупный Крестовский. Следом идут Леонтьева, Четырёхстолбовой, Пушкарёва, Лысова, и наш малютка — остров Андреева. Общая площадь архипелага около 60 км². По итогам многочисленных экспедиций на островах были обнаружены останки древнеэскимосских жилищ, но постоянного населения нет. Климат морской, полярный. Многовековая мерзлота, толщина которой достигает нескольких сотен метров. Безморозного периода нет. Это значит, что в любое время характерны ночные заморозки.

— Может, хватит, энциклопедия ходячая? — обозлился Витя Савушкин, огорченный тем, что как всегда его выдернули из постели, так и не успев сыграть намеченную свадьбу с Людой из лаборатории. Накинув капюшон, он поежился от колючего ветра. Температура в июне не превышала пяти градусов, а ночью могла опуститься до минус пятнадцати.

— Тебе полезно будет знать, куда нас выбросили в этот раз, умник, — огрызнулся старший коллега. — Не к черту на рога, а на самый край земли, если судить по картам.

— Мне эти выброски уже вот где сидят! — провел по горлу рукой Витя. — Только хотели в ЗАГС с Людой идти, расписываться, так нет же: «Срочно группу на вызов!». Других команд, что ли нет в Академии наук?

— Таких нет, — оборвал его огорчения капитан Белов. — Мы единственная подвижная группа, что косвенно подчиняется научно-разведывательному отделу КГБ. Наши секретные миссии не подлежат огласке мировой общественности, поэтому полковник Лебедев вызывает только нас. Усек?

— Никак нет, к чертям собачьим. Как называются острова? Медвежьи? Значит, будем в качестве корма местным белым медведям. Это я вам заявляю, как кулинар высшего класса!

— Он есть недалекий болван, — не преминул поддеть друга Павел-бурят. — Медведь не стать есть мясо такой глупый идиот.

— Слушай, оленевод тундровый! — тут же взвился Витя обиженным тоном. — А ты не заметил, сколько твоих родственников по всей планете? Там негры, там папуасы-людоеды, там чукчи, здесь — эскимосы…

Привыкшие к их словесным дуэлям, Головкин с командиром только отмахнулись, склонившись над картой. В подробностях она отмечала их координаты приземления, место обнаруженной недавно аномалии, и, собственно, крестиком была отмечена точка, куда вертолет приземлится через четыре дня, забрав разведчиков назад на материк. Их миссия как всегда состояла в первичной разведке и подтверждении наличия аномалии, установление причины, а уж следом за ними к месту событий отправится и команда ученых. Так было всегда. Так предстояло и в этот раз.

Вертолет высадил группу, убравшись восвояси, и команде Белова предстояло провести на острове четверо суток, если, разумеется, не произойдет никаких непредвиденных осложнений. А они будут! — эти осложнения! Никто не сомневался. Даже верный надежный пес Буян породы немецкая овчарка был на удивление встревожен с первых минут высадки. Взгляд его метался по сторонам как у зверя, которому предстоит отгрызть себе лапу, выбираясь из капкана.

Что-то витало в холодном воздухе. Что-то пока невыясненное, неведомое, и оттого на редкость непонятное его собачьему разуму.

— Так… — перевернул карту Белов, определяя по компасу их местоположение. — Будем ориентироваться вон на тот холм, поскольку других подходящих ориентиров не вижу. Оглашаю распоряжение Лебедева: прочесать остров вдоль и поперек с целью установления признаков присутствия инородной материи, нехарактерной для данного региона.

— Чего-о? — протянул озадачено Савушкин. — А конкретнее можно? Чё за материя, чё за регион, едрит их в ночной горшок?

— Сформулирую иначе, — удерживая карту на ветру, поморщился командир. — Вечно тебе надо растолковывать отдельно. Почему Павел не переспрашивает?

— Чукчам с эскимосами не положено уточнять у начальства.

— Мой не чукча…

— Стоп! — оборвал капитан обоих. — Бурят, займись костром. Нам скоро ночевать, а с утра двинем к тому холму, — указал рукой на ориентир. — Тебе же, умник, — он гневно смерил взглядом младшего помощника, — разъясню как школьнику, когда примемся за ужин. А пока расставь капканы. Может, лисицу или мышей каких-нибудь поймаем. Приступайте!

Пока готовили ночлег, Белов с Головкиным осматривали местность в бинокль, делали пометки в карте, производили необходимые расчеты.

Местность казалась унылой, однородной, покрытой вечной мерзлотой. Лишь у холма, который они наметили ориентиром, к скалистым выступам стелилась какая-то подозрительная дымка, совершенно неуместная при морозной погоде. А к вечеру уже начинало подмораживать. Дымка расползалась по земле, и воздух над ней, казалось, танцевал, вибрируя и дрожа в пространстве. Словно некая прозрачная пелена, причем, достаточно идеальной формы окутывала скалы, над которыми висела невидимая граница чего-то непонятного.

Опустив бинокль, Головкин пожал плечами, как всегда уже заранее настраивая себя на непредвиденные сложности.

Костер меж тем пылал. Вот, что рассказал командир группы за ужином, ссылаясь на указания полковника:

— Итак... — он поднял руку, требуя полной концентрации. — Знаю я, впрочем, как и Лебедев, пока очень мало, если не сказать, что — почти ничего. Несколько местных эскимосов, промышлявших в этих районах летним уловом, шесть дней назад заметили с лодок, как обрушивается край скалы, который выступал из мыса на их памяти все поколения отцов и дедов. Высадились на берег, но были отброшены назад каким-то чудовищным ударом давления, словно что-то невидимое врезало им со всего маху, да так, что вся группа оказалась за сотню метров от источника удара. Иными словами, от той скалы, где мы сейчас с Кириллом Борисовичем наблюдали в бинокль странную пелену тумана.

— Туман? — изумился Савушкин, округлив глаза. — В минусовую температуру вечной мерзлоты? Откуда в Арктике туманы?

— От верблюд, — подал голос Павел-бурят. Он всегда подавал голос. От него Витю тошнило.

— Туманы бывают разные, — глубокомысленно заключил Головкин и усердно почесал ногу.

— Вам не показалось странным, что рыбаков отбросило на сотню метров какое-то чудовищное давление, окружавшее ту скалу, словно охраняемая чем-то граница? — задал вопрос капитан. — Непонятный туман — это одно. Но швырнувшая с силой пустота — это уже совершенно другое. Видимо, нам только предстоит еще с этим столкнуться.

— А с эскимосами что? С братьями нашего чукчи? — осклабился Витя.

Бурят уже начинал закипать как чайник, но командир вовремя оборвал:

— Вот они-то и оповестили местные власти об инциденте. Кое-как погрузившись в лодку — или баркас — что там у них — вся группа рванула что есть мочи от этого места. Причем, у половины рыбаков отказали конечности, будто их парализовало. Прибыв в рыбацкий поселок — там у них стационарный передатчик — они вызвали областной центр, предав всю информацию. А уже из центра сведения поступили к полковнику. Тот как всегда связался с нашим отделом Географического общества, вызвал нас, и вот мы здесь, — обвел рукой командир. — Итог миссии разведки таков: выяснить, что именно здесь увидели эскимосы, какая сила их швырнула на сотню метров, и с чем эту хрень, собственно, едят. Всем понятно?

— И вот из-за такой ерунды меня выдернули из постели с Людой? — озадаченно протянул Витя. — Может, эти братья нашего бурята перепились к чертям собачьим, да на ногах еле стояли? А потом придумали какую-то границу, шандарахнувшую их с похмелья. Чё там твои собратья употребляют, тундра? — поддел он бурята.

— Отставить! — осадил Белов. — Полковник оснастил нас всем необходимым, вплоть до датчиков Гейгера. Просто так, как вы знаете, он бы не направил «летучий отряд» к черту на рога. Его знаменитое чутье никогда не подводило, и раз мы здесь — предстоит что-то из ряда вон выходящее.

— Опять эти чертовы аномалии, — огорчился Витя. — Я Людмиле такую комбинацию прозрачную купил… — мечтательно закатил глаза. — А в итоге чё — я буду спать в обнимку с белым медведем?

— Теперь твой комбинаций будет смотреть другой ухажер, — хохотнул бурят. — А медведь грызть твой нога.

— Кстати, а Павел ведь прав, — перебил Головкин. — Нам еще предстоит встреча с этими могучими хищниками. По сути, все острова архипелага, и этот клочок суши в том числе, являются ничем иным, как своеобразным «родильным домом» для медведей.

— Это еще почему?

— Они здесь производят на свет потомство. Рожают малышей, и как раз на нашем островке тоже!

Будто в подтверждении его слов неожиданно залился лаем Буян. Сквозь сумрак Паша-бурят различил неясные очертания громадной фигуры.

Что произошло потом — это целая история.

***

В первый же миг Павел вскинул рефлекторно винтовку, наведя на едва различимый силуэт, двигавшийся прямиком к их стоянке. Поистине немыслимая размерами туша громадного хищника с шумом втягивала ноздрями непривычный запах костра. Медведь был настолько колоссальным, что издалека казался настоящим гигантом. Лай Буяна озадачил хозяина острова лишь на миг, затем туша рванула вперед всей своей массой, отчего Буян метнулся к нему под лапы. Секунда, и хищник уже нависал с разинутой клыками пастью над Головкиным.

Рев заглушили одновременно два выстрела: БА-АМ! БА-АМ!

И еще: БА-АХ!

Туша, уже готовая сгрести помощника командира когтистыми лапами, на миг отпрянула, словно врезавшись в невидимый барьер, вздрогнула, откинутая сразу третьим зарядом и, косолапо покачнувшись, обрушилась на мерзлый грунт.

Эхо грохота прокатилось по участку суши, уйдя в залив, где и растворилось над водой.

— Гхры-ыыы… — Из раскрытой пасти горлом хлынула кровь — толчками, пульсируя. Вывалился язык. Рев перешел в предсмертный хрип. Массивное тело дернулось в конвульсиях, вытянулось, пройдя агонией по всем суставам, и… замерло. На все про все ушло не более минуты. Вышколенная подготовка проверенных напарников позволила без промедления разделаться с внезапной опасностью. Предупредил как всегда верный Буян.

— Мой всадить первый пуля! — не забыл похвастаться Павел. Витя счел за лучшее на этот раз промолчать. Бурят был прав: первый выстрел — его. Вторым и третьим, почти в унисон разрядили винтовки он с командиром. Головкин и в этот раз не вмешался, зная, что оба веселых приятеля никогда не промахнутся.

— В тайге лакомились одной медвежатиной, здесь другой. Там был бурый, здесь белый! — откровенно с гордостью выдал на-гора Витя. — Ты был прав, академик: первый хозяин острова уже пожаловал в гости.

— Могут быть и другие, — откликнулся тот, оценивая взглядом размеры, застывшей в агонии, туши. — Это их дом, их вотчина, а мы здесь непрошеные гости.

— Чего не стрелял, Кирилл? — лукаво прищурился Белов. — Снова проверял боеспособность наших умников?

— А чего проверять? Просто дал возможность утвердиться им в своих навыках. Не раз же бывали в подобных обстоятельствах. Помнишь шикарно запеченную лапу того монстра в тайге, у Тунгуски? Это ж они оба сразу всадили по пуле, а ты уже добил контрольным. Точь-в-точь, как сейчас.

Белов согласился.

Спустя час тушу освежевали, готовясь к ночлегу. Развесили коптиться наиболее лакомые куски. Голову и шкуру отложили до будущих времен, а внутренности отнесли подальше от лагеря: будет раздолье местным птицам с грызунами. Не имея возможности забрать всю разделанную тушу целиком, решили предложить полковнику, чтобы по прибытию вертолета, пилоты забрали трофеи на борт. С этим и вышли на связь:

— «Лиса восемь-три» вызывает базу!

— Что у вас, Андрей? — сразу откликнулась рация голосом Лебедева.

Командир «летучей команды» вкратце передал первые события, отметив умелые и решительные действия обоих напарников, в чьих способностях он не сомневался:

— Хоть и балбесы оба, но в таких решительных случаях им нет равных, товарищ полковник!

— Ясно. Знаю их перепалки, но тоже уверен в их решительности. Пусть не зазнаются. Люда передает привет своему ненаглядному, — потеплел его голос. Вити рядом не было — собирал к костру топливо — так что последнюю фразу ему передали позднее.

В эту первую ночь на острове Головкин записал в дневник:

«Клочок суши шестнадцать квадратных километров, весь под вечной мерзлотой — вот куда нас занесло на этот раз. Унылый, хмурый, с голыми скалами вдалеке. Очевидно, теми скалами, где были отброшены мощным ударом давления незадачливые рыбаки-эскимосы. Температура к вечеру минусовая, хотя сейчас и начало полярного лета. Первая встреча с белым медведем. Отличились Савушкин с проводником — два неразлучных приятеля, убив громадного хищника двумя выстрелами: третий, контрольный, сделал командир. Я дал возможность обоим напарникам показать свои навыки выживания, что они и продемонстрировали. Пока переночуем, завтра направимся к скалам и холмам. Этот остров является обжитой территорией медвежьей популяции, поэтому долго оставаться здесь рискованно для всей команды. Счетчики Гейгера показывают повышенную активность, что приводит нас к неутешительным выводам, а именно: где-то находится эпицентр выброса в атмосферу источника радиации, а возможно, и крайне высокой гравитации. Предполагаем, что рыбаки столкнулись с неким энергетическим полем, не пустившим их к неведомому источнику излучения. Координаты скалы, откуда был нанесен удар, прилагаю. Оставшуюся тушу зверя разделят пилоты вертолета с командой ученых, которые прибудут после нашей разведки.»

Внизу приписка:

«Что-то все же непонятное витает в воздухе. Что-то гнетущее, едва уловимое и тревожное. От скал будто идет какая-то вибрация, а сами они почти не просматриваются из-за пелены окутавшей дымки.

Странно все это…»

Дежурили по очереди: Буян был наготове предупредить хозяев. Несмотря на подозрительное затишье и кажущуюся безмятежность, над лагерем нависло ощущение грядущих перемен.

Наутро землю окутал плотный туман, который, подгоняемый ветром, двинулся прямо на них. …Неожиданно события приняли стремительный оборот.

***

— Мама дорогая! — вскинул винтовку Савушкин, но был тут же прерван каким-то странным звуком.

Что-то пронеслось в небе над головами. Свист был стремительным, заложило уши. Заурчал недобро Буян. Со стремительной скоростью, от скалы до холма, сумрак прочертил невероятно мощный луч света. Казалось, десяток армейских прожекторов включились одним разом, синхронно, послав сноп излучения к мерцающим звездам. Луч воткнулся в мерзлый грунт. Земля вздрогнула. Откололся каменный валун, величиной с бульдозер, обрушившись в замерзшую воду. Дохнуло порывом ветра, обжигая морозом.

— Гляньте на холм! — первым заметил Савушкин.

Белов вскинул бинокль, наведя резкость на обозначенный ими ориентир.

То, что не было видно невооруженным глазом, сразу развернулось, приблизилось, ошеломило!

— Ни… хрена себе! — Витя подался вперед, не спуская с прицела непонятный луч света. — Он… холм этот… расплывается, мать его!

Затем проорал что есть мочи:

— Там этот чертов туман разъедает скалу как серной кислотой!

Облако непонятных испарений было похоже на тонкое сверкающее лезвие скальпеля, слой за слоем снимающее пласты омертвевшей ткани. Мерцающая дымка прорезала скалу как масло, будто под ней был не камень, а податливое мягкое вещество. Грохнуло звуком обрушившегося монолита. И что немаловажно, вся скала пришла в движение, распадаясь на фрагменты каменных образований.

Такое зрелище команда Белова видела впервые…

Древние инстинкты как миграционные маршруты перелетных птиц сработали мгновенно: Витя молниеносно бросился за Буяном, который с такой же внезапностью метнулся к холму. Там что-то происходило. Что-то двигалось и ворочалось, словно сгусток пористой губки.

— Дьявольщина! — выругался Головкин.

— Таких не держим, — откликнулся Витя, со всего маху бросив свое тело вперед. Следом успел взбежать на пригорок и сам бурят. Он всегда взбегал следом. Отставать от друга было не в его планах.

Учитывая расстояние, все произошло настолько быстро, что капитан Белов лишний раз убедился в полной боевой готовности своих помощников.

— Это чё за «самовар»? — уставился Витя на то, что происходило перед ним. Все застыли в изумлении с винтовками, наведенными на цель. Впрочем, целью это вряд ли можно было назвать. То, ЧТО они увидели, заставило всех остолбенеть на месте.

И было отчего…

Вначале из мерзлого грунта поднялся вверх металлический штырь с колпаком в виде шариковой ручки, но невероятно крупных размеров. Колпак вращался вокруг оси как параболическое зеркало, посылая тонкий луч в грунт мерзлоты. Очертил круг, рассеялся веером и стал вытапливать лед, превращая его в потоки ручьев.

— Лаз-зер? — икнул Витя, завороженный столь грандиозным видением. Протер глаза, навел винтовку, щелкнул затвором. — Бес собачий, ща как пальну!

— Я те пальну! — осадил Головкин.

Белов отстранил их рукой, приказав укрыться за каменным валуном, наблюдая, что последует дальше. Все четверо распластались на земле, с изумлением раскрыв рты, в то время как Буян скреб землю лапами. Что-то искал, что-то нюхал.

— Точно, паровоз… — выдохнул Савушкин.

На их глазах штырь растопил лед, и через считанные секунды из вечной мерзлоты показалась обшивка металлического блока. Щелкнула автоматически выстрелившая крышка. Блок распался на части, извлекая из нутра некое подобие щупальца-манипулятора. Автоматический агрегат начал собирать САМ СЕБЯ, прикрепляя отдельные фрагменты друг к другу, пока не образовался некий механизм, похожий на паука, размером с того же Буяна. Паукообразный автомат, собранный сам собой, уже двигался вправо, влево, проверяя собственную работоспособность. Лапы-ходули, они же и манипуляторы, в одну секунду вонзились в грунт, буря его спиральными насадками. Вся сборка самого себя произошла настолько быстро и математически точно, что команда Белова не успела даже оторопеть. Двадцать… нет, тридцать секунд… может, минута — не более, и механическое чудо инженерной техники, с шестью лапами-насадками уже бурило грунт, откидывая мерзлоту приделанными сбоку ковшами.

— Сороконожка какая-то. А лазеры-то, гляньте! — зачарованно прошептал Витя, совершенно сбитый с толку.

Лазерные лучи (а что еще это могло быть?) снимали будто скальпелем слой за слоем, пока, наконец, собранный заложенной программой агрегат не обнажил внутренность ямы. Очевидно, котлован был замурован под мерзлотой сотни тысяч лет, иначе, чем объяснить столь глубокое захоронение?

Бурят свесил осторожно голову над краем ямы, едва не поперхнувшись:

— Там… — там мой видеть кости…

Головкин бросил взгляд вниз, где трудилась многорукая машина.

— Бивни! — выдохнул он изумленно. — Закрученные кверху бивни… мамонтов! Значит, эта тектоническая плита еще времен плейстоцена!

Теперь, по мере расширения котлована, всем было видно, как паукообразный агрегат снимает лазером слой за слоем геологических отложений, попутно обнажая край какого-то контейнера. Лапа-манипулятор извлекла объект из грунта, уложила, щелкнула автоматическим кодом. Крышка контейнера, величиной с обычную канистру, откинулась, манипулятор на миг замер. Послышался мерный гул заложенной в памяти программы. Щупальце свернулось, накрыло корпус сверху и…

— Мать его в печенку! — почти заорал Савушкин. — Да этот же «паровоз» запрограммирован на собственное самоуничтожение!

И действительно. Прошла секунда: замерший агрегат издал прощальный щелчок, послал в пространство последнее «прости» и, распавшись на части, превратился в груду отработанного хлама. Еще секунда — груда скомпоновалась сама собой, собралась в нечто подобие узла, вспыхнула ослепительной вспышкой, выдав клубок облачного испарения, и растворилась без остатка. Хлопок, вспышка, запах горелого масла — все! Так выгорает серный порошок, так вспыхивает кучка пороха, и таким же образом растворяется в воде таблетка аспирина. Хлоп! — и на месте неведомого агрегата лишь кучка пепла.

Механический паук перестал существовать. На все про все, с момента взмывшего верш шпиля и растопки льда, ушло не более трех минут. Чудо инженерной техники, запрограммированное неизвестной науке цивилизацией, исчезло навсегда, оставив после себя вырытый из мерзлоты странный контейнер.

— Этот «самовар» будто хотел, чтобы мы ознакомились с содержимым сейфа, — промямлил ошарашено Витя.

На всех лицах читалось такое же растерянное выражение, не в состоянии познать истинную причину произошедшего. Три минуты в хронологическом порядке. Вот они:

Штырь с колпаком. Лазерный скальпель луча, срезающий пласты вечной мерзлоты. Металлический блок с щупальцем-манипулятором, собравший сам себя за минуту. Паукообразный механизм, растопивший вековой лед в течение второй минуты. Извлечение контейнера. И как следствие — в конце третьей минуты мгновенное самоуничтожение, как вспыхнувший серный порошок. Все!

Не имея возможности что-либо предположить конкретное, Белов обвел взглядом помощников:

— У кого какие мнения, братцы? — неуверенным голосом спросил он. — Что мы сейчас с вами видели, и с чем эту хрень едят?

Бурят продолжал сидеть с открытым ртом, ловя первый летний полярный гнус (если он здесь был, разумеется). Витя Савушкин выглядел не лучше. Его лицо исказила глупая маска вопроса:

«И что это я сейчас видел, едрит его в пень?».

Буян нюхал испарившуюся гарь воздуха. Один Кирилл Борисович постепенно приходил в себя, лихорадочно прокручивая в мозгу только что произошедшее.

— Сдается мне, — глубокомысленно поделился он, — что перед нами сейчас была технология какой-то неизвестной нам цивилизации.

— Опять те чертовы инопланетяне, что прислали нам бункер Гиперкладбища? — округлил и без того вытаращенные глаза Витя. — Что-то много их стало на планете. Куда ни плюнь — одни пришельцы. Наш полковник, случаем, не с Альфы Центавра?

— Это твой сам с Альдебаран-шесть, — съехидничал тут же бурят.

— Стоп! — перебил командир. — Как думаешь, Кирилл, если механизм самоуничтожился, сгорев, — выходит он был не металлический?

— А бес его знает, эту технологию. Я с таким материалом не сталкивался.

— Странно другое, товарищи академики, — видя, что больше ничего не происходит, осмелел Витя, поднимаясь с ружьем наготове. — Странно то, что рыбаков какая-то сила отшвырнула назад, а нас подпустила почти вплотную. Не находите?

— Нам, вероятно, дали возможность увидеть своими глазами, как бездушный автомат, запрограммированный непонятно кем, растопит мерзлоту, выкопав из котлована вот этот контейнер, — указал Головкин рукой на объект, покоившийся в яме.

— Ты опять заладил: «дали возможность, подпустили, разрешили прикоснуться»? — вспыхнул Витя. — Кто на этот раз «дал, разрешил, подпустил»? Тебя спрашиваю, справочник ходячий?

— А это мы сейчас глянем, — нисколько не обидевшись, начал спускаться в яму Головкин. На Витю грех было обижаться. Он верный и проверенный испытаниями друг.

— Заберем с собой в лагерь, командир?

— Давай осторожно! Чтобы и нас не отшвырнуло к медведям.

— Мой наблюдать в бинокль, — подал голос бурят. — Мамаша с малыш далеко на берег.

— Вот и отлично! Взял?

— Несу.

— Тяжелый?

— Материал непонятный. Не металл, точно.

— Поднимайся, и давайте-ка, братцы, поскорее отсюда делать ноги. — Белов осмотрел пустую яму, не увидев больше ничего примечательного. Окаменелости мамонтов его сейчас интересовали меньше всего. — Как сказал наш умник Витя, нам дали, разрешили, подпустили, теперь пора и честь знать.

И будто в подтверждении этого, после того, как Головкин выбрался из ямы с контейнером под мышкой, вся скала завибрировала колыхающейся дымкой. Все четверо отступили. Гавкнул Буян. Воздух пошел рябью, замерцал прозрачной пленкой.

— Силовое поле автоматически включается, — попятился Савушкин, тыкая дулом винтовки в зарябившую границу чего-то вязкого, но прозрачного.

— За нами захлопывают «дверь», — пояснил Головкин, оглядываясь. — Автомат выкопал груз, самоуничтожился, потом, очевидно, было запрограммировано время на то, чтобы кто-то извлек контейнер. А когда мы извлекли, за нами закрылся «коридор». Посылка обнаружена — дальше автоматически включилась защита силового поля.

— Посылка кому?

— Полагаю, нам. Точнее, всему человечеству. Той цивилизации, которой она была предназначена. Той, которая сможет оценить и аналитически уяснить смысл послания.

— Послания?

— А что, мы, по-твоему, сейчас видели? Человечеству было оставлено послание в виде вот этого контейнера, пролежавшего в вечной мерзлоте, судя по останкам мамонтов, не одну сотню тысяч лет. Лежала посылка, ждала своего часа, пока нынешняя цивилизация не сможет обнаружить своеобразный «сувенир», предназначенный нам, человечеству.

— Час от часу не легче, — озадаченно почесал ухо Савушкин. — То инопланетяне с Гиперкладбищем, теперь какая-то хренова цивилизация…

Он тыкал дулом винтовки в упругую, но податливую прозрачную стену, которая методично отталкивала назад. Колыхалась, шла рябью, но пройти сквозь нее было невозможно. Дверь захлопнулась, коридор закрылся. При этом сквозь стену были видны отчетливые детали разрытого автоматом котлована.

— Можно я его гранатой шарахну?

— Я те шарахну! Хочешь, чтобы и нас отбросило метров на двести? Поле-то активизировалось!

— Главное дело, эскимосов не подпустило, а перед нами чуть красную дорожку не постелили.

— Рыбаки — люди недалекие. Видимо, так было заложено программой: открыть эту условную «дверь» только перед компетентными людьми.

— Это бурят-то компетентный? — едва не расхохотался Витя, чем привел друга в неописуемую ярость. — Да этот чукча в родстве с теми рыбаками-эскимосами, если не с мамонтами!

Покидая котлован, они уносили к лагерю некое послание, оставленное человечеству неизвестной цивилизацией еще на заре зарождения Homo Sapiens как вида.

А что было в обнаруженной посылке?

А вот что…

***

Формально, это был даже не контейнер, а нечто похожее на объемную ампулу. В свете костра Белов держал в руках послание человечеству, рассматривая неизвестные науке символы, изображенные на крышке.

— А шкатулочка-то прозрачная, — глядя через плечо, констатировал Витя. — У моей бабушки в таком ларце драгоценности лежали. Только тот был квадратным, а эта емкость похожа на вытянутую ампулу для уколов.

— Что за письмена, Кирилл? — передал крышку Белов. Головкин осторожно поднес к глазам: символы светились и мерцали в отблесках костра, словно бегущая лента серпантина.

— Не живой язык, вот и все, что могу сказать при беглом взгляде. Мертвый. Таких письменностей сейчас на Земле нет.

— Уверен? Может, суахили какой-нибудь, или острова Пасхи, или эускади?

— Нет. Там хотя бы что-то напоминает корни древних языков. Помнишь, как не могли восстановить мертвый язык фараонов? Или коптский? Пока не нашли «Розетский камень» в Египте при военной кампании Наполеона? Эти мерцающие символы явно математического происхождения. Тут необходимы криптологи, Андрей. Целый штат криптологов и специалистов по древней символике.

— Свяжусь с Лебедевым, пусть присылает научную группу. Полагаю, наша разведывательная миссия прошла успешно. Причина вспышки гравитации установлена, котлован обнаружен, послание человечеству доставлено.

— Так-то оно так… — неуверенно протянул Головкин, передавая крышку по кругу. — Но хочется еще до ученых взглянуть, что внутри самой ампулы. Видишь? — она прозрачная, и там что-то колышется, будто в растворе. Как заспиртованный… хм-м… — он посмотрел на ампулу, держа в руках напротив костра, чтобы свет пламени проходил сквозь неизвестный материал.

— Не стекло, — определил Белов.

— Мой пойти смотреть коптиться мясо… — как-то бочком-бочком, с опаской, отстранился бурят, словно предчувствуя что-то недоброе.

— Куда? — схватил его за рукав Савушкин. — Сидеть, якутия!

Откровенно выражаясь, Павлу не слишком нравилось, что старшие коллеги крутят в руках неопознанный объект с такой непростительной небрежностью. Он был воспитан в духе древних шаманов, хоть и оканчивал техникум в Норильске, поэтому ко всему неведомому относился с мистическим страхом.

— Внутри точно что-то плавает, — определил на свет костра Головкин. — Жаль, нет микроскопа.

— Зато есть окуляры бинокля, — предложил Белов. Через минуту разобрали прибор, извлекли линзу, навели на ампулу и…

Обомлели.

Буян гавкнул, задрав нос к небу.

В бесконечно далеком космосе, казалось, вспыхнула сверхновая звезда, откликнувшись на зов неведомого организма, потому что…

— Потому что, мы видим что? — сразу изменился в лице Белов, резко отстранившись от ампулы.

Головкин изумленным взглядом проводил его движение, сам не в силах осмыслить увиденное:

— Мы видим, командир… — он запнулся. — Мы видим… ЭМБРИОН!

- Чего… что… то есть кого? — заикаясь, осекся Витя. — Ч-чей эмбрион?

— Видимо, представителя той цивилизации, что оставила нам это загадочное послание. Котлован с защитным полем, самоуничтожившийся механизм с лазерными насадками, символы, ампула, внутри заспиртованный образец живого организма. Чем не посылка всему человечеству из глубин плейстоцена? — Головкин уже приходил в себя. — Возможно, и не заспиртованный, а покоящийся в криогенном растворе, заморозке, или что-то в этом роде. Плюс сотни тысяч лет вечной мерзлоты — своеобразный природный «кокон», не позволяющий проникнуть бактериям извне. Эта загадочная цивилизация заложила в котлован ампулу с человеческим эмбрионом той расы, которая в те времена обитала на планете. Тупиковая ветвь эволюции как неандертальцы? Хм-м… Умно придумано. Пока все понятно, но где же, черт возьми, делись сами хозяева? По всем вытекающим признакам, они либо внезапно вымерли, либо погубили себя ядерной стихией, либо… — он бросил вопросительный взгляд на командира.

— Либо покинули планету, — закончил за него капитан. — Я понял твою мысль. В любом случае, они запрограммировали автомат, чтобы тот активизировался в назначенное время, растопив лед, достав контейнер, уничтожив сам себя в конце операции. А до этого срабатывало силовое поле, истребившее мамонтов и других зверей, откинувшее непрошенных рыбаков, но подпустившее нас, как более зрелых представителей человечества.

— Это бурят-то зрелый представитель? — откинулся в хохоте Витя.

— Думаешь, там были какие-то камеры и датчики слежения? — не обратил внимания Головкин.

— Вероятно, так, — кивнул Андрей. — Иначе, чем объяснить окаменелости бивней, вибрацию, лучи и эскимосов? А когда прибыли мы, программа пришла в рабочее состояние, агрегат активировал сам себя, и после раскопок, самоуничтожился. Как ты правильно подметил — «дверь захлопнулась, коридор закрылся». Теперь в руках мы держим научное доказательство, что до нашей нынешней цивилизации существовала еще гораздо более могущественная, исчезнувшая с лица Земли где-то в плейстоцене. Человеческий эмбрион — а это, несомненно, он, судя по структуре и форме — вот и есть тому доказательство. Не нужно быть анатомом, чтобы не узнать по учебникам форму человеческого зародыша. Плюс символы, плюс заморозка, плюс неведомая нам технология. Это, братцы, такая же сенсация мирового уровня, что и Байкальский телескоп, что и «лучи Теслы», «полярный червь» или «Гиперкладбище». — Белов стал настраивать рацию. — Сообщу полковнику. Пусть поднимает специалистов на всех этажах Академии наук. Наша миссия закончена. Уникальный эмбрион — теперь дело ученых.

Витя Савушкин долго смотрел на ампулу с покоящимся внутри зародышем. Потом откровенно и глубокомысленно выдал:

— Чё-то они все только у нас, эти чертовы сенсации. Байкал, Таймыр, Тунгуска, — стал загибать пальцы, косясь на бурята. — Чукотка. Мангышлак. Теперь вот эскимосы. Одни братья по разуму с нашим африканцем.

— Мой бурят, не Африка! — полез с кулаками проводник.

— Павел, врежь ему хоть раз в зубы, — посоветовал Головкин, упаковывая ампулу с контейнером в рюкзак. Белов тем временем докладывал:

— «Лиса восемь-три» на связи! Товарищ полковник, миссия завершена. Справились раньше, чем положено.

— Что обнаружено? Что мне докладывать генералу, Андрей?

— Прежде всего, высылайте сюда команду ученых. Пусть разберут по полочкам это силовое поле защиты, а потом уже будут в лабораториях проводить анализы с эмбрионом.

— С кем… отставить! — с че-еем??? — протянула рация изумленным голосом Лебедева. — С каким еще, к черту, эмбрионом?!

И капитан Белов принялся докладывать начальнику все, что его «летучей команде» удалось выяснить на месте.

…Планету Земля ожидала новая сенсация.

********

Эпилог

Из дневника Головкина Кирилла Борисовича, помощника командира «летучего отряда Белова».

«Операция завершена. Мясо белого медведя — да простят меня экологи — разделали, шкуру и голову отправили в краеведческий музей. После связи с полковником на верхних этажах власти принято решение объявить архипелаг государственным заповедником. Котлован оцепили, установили датчики, принялись за раскопки окаменелостей. Штат ученых из сорока различных специалистов (многие из которых были задействованы в операции с Гиперкладбищем) разбил лагерь у основания скалы. Нам тут делать больше нечего. Эмбрион неизвестной цивилизации передан в руки сотрудников Академии наук.

Пора домой. Витя Савушкин бесится, что напрасно потерял время. Теперь настраивается на скорейшую свадьбу с Людмилой из лаборатории. Паша-бурят предлагает быть свидетелем, но Витя готов отгрызть себе ногу, чтобы бить ею потом по голове приятеля. Достают, черти, но с ними, как говориться — в огонь и воду. Проверенные парни. А наш командир «летучего отряда» отличный начальник и товарищ. Писать заканчиваю, теперь ждем следующей миссии.»

Отправляясь в отдел Географического общества с докладом, все четверо были в отличном расположении духа. Не впервой этой, подготовленной во всех отношениях группе, было сталкиваться с неопознанными аномалиями, возникавшими в различных регионах страны. Вот и сейчас веселый Савушкин не преминул поддеть своего друга:

— Сколько твоих сородичей африканцев на всей планете, не считал?

— Ща как врежу от души душевно в душу! — откликнулся бурят на чистейшем русском языке.

У Вити возник приступ столбняка. Уставившись на собеседника округлившимися глазами, изумленно подвел итог, толкнув в бок Головкина:

— Глянь! Примат, а по-русски чешет не хуже нас с тобой.

Это был первый раз, когда бурят при Вите заговорил, не коверкая слова.

***

А где-то бесконечно далеко, в бескрайних глубинах космоса, вспыхнул мощный источник гамма-лучей, который неотвратимо и целенаправленно летел к планете Земля.

Этот пучок энергии был «родным братом» того послания, что было предназначено нынешней цивилизации.

******** КОНЕЦ КНИГИ ********

(август 2024г.)

Развернутый (по главам синопсис)

Глава 1

«Летучий отряд Белова» — так называли в Географическом обществе Академии наук СССР подвижную группу разведки необъяснимых аномалий. В таежных массивах реки Подкаменной Тунгуски выявлен невероятно мощный источник излучения, видимый сполохами сияний на сотни километров вокруг. Группе капитана Белова еще только предстоит столкнуться с «лучами смерти» Николы Теслы.

Глава 2

В Арктике происходит катастрофа с рыбацким сейнером, которого атакует неизвестное науке чудовище подводных глубин. Группа Белова вылетает к месту трагедии, обнаружив в скалах одного из островов двух, чудом уцелевших рыбаков. Но встреча с глубоководным монстром им только еще предстоит.

Глава 3

На этот раз команда разведчиков вылетает к полуострову Мангышлак. В залежах тектонических плит времен мезозойской эры они обнаруживают гигантскую конструкцию под землей, где собраны весь сонм усопших, когда-либо населявших планету Земля. 106 миллиардов виртуальных захоронений — вот что перед ними предстает своей грандиозной конструкцией. И этот неопознанный колоссальный объект — явно порождение чужеродного Разума.

Глава 4

На архипелаге Медвежьих островов в Восточно – Сибирском море, рыбакам-эскимосам удается различить невероятную картину неопознанной аномалии, но их тотчас откидывает назад мощным ударом силового поля. К месту эпицентра возникшей гравитации вылетает команда Белова. Здесь им предстоит обнаружить в пластах вечной мерзлоты запаянный в ампулу эмбрион неизвестной науке цивилизации, населявшей планету на заре плейстоцена. Это будет некое послание человечеству.

********

Александр Зубенко