Читать онлайн
"FALLOUT"

Приветик

«История одинокого путника» — это некоммерческая фанатская книга с историей, одобренная Bethesda soft works, они и не против моей книги что следует из нашего официального диалога на эту тему.

Книга предназначена просто для развлечения.

Fallout —логотипы, все имена, изображения, персонажи и все относящееся к Fallout, зарегистрированные товарные знаки или предметы право обладания Bethesda soft works и ЗениМакс Медиа Инк. или их уважаемых владельцев прав и товарных торговых знаков, мы это признаем и предлагаем сотрудничество, а эту книгу прошу рассматривать как эссе для вступления в сотрудничество с заинтересованными в продвижении правообладателями.

Пожалуйста, не подавайте на нас в суд, у нас и так нечего отбирать.

Приятного Вам времяпровождения!

Эссе́ —Жанр философской, литературно-критической, публицистической и художественной литературы — сочинение небольшого объёма по какому-л. частному вопросу, написанное в свободной, индивидуально-авторской манере изложения.

Заявляю, что — Я Ян Людвиг Девиль являюсь автором этого фанфика в целом, а также цитат, дизайна обложки, как и в других моих книгах.

Мотивчик вступления

Земля —

depressant, DEXTHBXY

На Обложку

Апокалипсис устроили мы с тобой

Вступление: Каждому в жизни посчастливиться встретить любовь, еще в юном возрасте для меня ею стала игра «Fallout», первое знакомство сделало меня поклонником этой серии игр навсегда, уже в сознательном возрасте на основе психологических травм и комплекса неполноценности я создал этот художественный роман, основанный на реальных событиях происходившего в игре.

Я, автор приглашаю тебя в путешествие со мной на равнины пустоши в постапокалиптический мир смерти, похоти и порока.

21+

Ян Людвиг Девиль

Напутствие грядущим поколениям от Автора

Я стараюсь верить, что день ужасного суда не придет, но это не помогает!

То, что вижу я, грядущее с каждым днем, все отчетливее доказывает, что однажды и к сожалению, очень скоро мы можем стать участниками всего происходящего в книге не от лица главного героя, а скорее будучи эпизодическим участником в виде скелета, лежащего на обочине разрушенного мира!

Не допусти катастрофу!

Все в наших с тобою руках!

Издательский Дом «Ян Людвиг Девиль»

ЯЛДа©

Представляет

История Одинокого путника в 3-х частях

Часть 1-ая «Начало»

Глава 1

Первые минуты

Покинув не по собственной воле убежище, ставшее мне домом, я направился обреченно по выжженной пустыне, пробираясь сквозь острые как лезвия скалы в глубь неизвестного, не подозревая что меня ждет.

Желание вернуться обратно в уютное, изолированное от всего остального мира гнездо, служившее все эти годы надежным домом, нарастает с каждым проделанным шагом.

Перед глазами всплывает картина образа гнилой насквозь деревянной калитки, ведущей к тяжёлой, могучей как атлант двери убежища.

Удивительно, что калитка не отвалилась с петель за те 200 лет, даже замка на ней не было, я просто толкнул ее рукой, отварив проход в мир черной пустоты.

Некогда в прошлом люди, спасаясь от ужаса ядерной катастрофы, не сумев проникнуть в убежище, оставили обреченные послания полные обезумевших от страха проклятий.

«Как случайно найденное послание в море, запечатанное в бутылку, плывущее неизвестно как давно и с какого конца мира».

Это первое что встретило меня, когда я покинул родной дом навсегда.

ГГ: У меня ворсятся мурашки по шее и всей голове от одного воспоминания.

(На экране видны помехи)

Не могу поверить, что прошел так долго

Пугающая темнота опутала меня, за моей спиной вне зоны моего зрительного контроля она обретает пугающие формы, я вижу очень на короткое расстояние всего метров на 5 вокруг себя.

«Свет изредка мелькающей на небе луны застилают тяжелые тучи, повсюду нет ни единого намека на жизнь кроме свирепых стонов сквозь мрак, доносящихся откуда—то издалека».

Боясь оступиться, я двигаюсь робко, медленно пробираясь в темноту, ощупывая носком ботинка каждый шаг прежде, чем твердо ступить.

Жара сковывает движения, я будто стал пробираться через густой туман, прилипающий к комбинезону с каждым шагом все сильнее.

Проделав запутанный путь, спускаясь с предгорья я замер без движения от чувства ужаса присутствия кого—то рядом роящихся вокруг возвышающегося пика горы, я притаился чтобы вычислить так ли это!?

ГГ: Неужто, надо мной нависла неминуемая погибель в первые же часы моей так долгожданной свободы (как молния пронеслась в моей голове мысль).

Вдали прорычало нечто огромное по звуку, затем короткий, но оглушающий крик, похожий на корчащийся от боли последний стон умирающего.

Затем все погрузилось в гробовую тишину.

Небо стало нависать сильнее, чем прежде.

Не без потерь я сумел пробраться сквозь плотный колючий кустарник, лишь благодаря изредка мелькающим молниям, вонзающимся в землю, где—то в дали, оставляя яркие полосы на разорванном небе.

ГГ: Поясная сумка.... (должно быть зацепилась за что-то острое),

все содержимое рассыпалось.

ГГ: Нестрашная потеря ненужного хлама, там было всего—то кухонный нож, голографический диск с последними воспоминаниями об отце и остальной ненужный мусор.

Зловонное пепелище густым смрадом разлагающейся плоти усиливается все отчетливее, восклицая в голове мысль о совершенной ошибке.

ГГ: Что я наделал!? Как же я смог решиться на это? (Покачивая в стороны головой я укоризненно осуждаю себя за случившееся в чем я не мог ни на что повлиять).

Вот и все мои мысли, если откинуть ужас страха нападения на меня невиданных мной прежде существ, перед которыми я беспомощен.

Все мое тело парализует от необходимости принятия решения следующих действий.

Собрав остатки здравого смысла, я постарался.

ГГ: И так, что, если я не сумею найти разумную жизнь?

(Кто встретится мне впереди?)

ГГ: Соберись! Мыслить четко и ясно как нас учили, мы остались с тобой одни и помощи ждать не от кого.

Две стороны борются внутри меня, одолевая друг друга по очереди.

Наличие внутреннего диалога с самим собой придало мне сил, и я смирился с фантазией наличия второго меня, следующего за мной куда бы я не отправился.

Долгие годы обучения в убежище не могли и на пол процента отразить то, с чем по факту я столкнулся снаружи в реальности.

Любые предостережения, звучащие в безопасности мирного убежища, воспринимались мной не больше, чем страшилки и каждый житель убежища рассуждал так же.

Сложно было себе представить всю реальность происходящего снаружи, если никогда не видел ни в окно и даже на картинке ничего подобного.

Меня встретила чужая, враждебная, совершенно не пригодная для жизни планета, меня даже стали посещать мысли о том не было ли наше убежище кораблем, странствующим по галактике 200 лет и нас причалил ли он к одному из незнакомых для человека миров, но с приблизительно похожим типом млекопитающего во главе пищевой цепочки.

Что угодно это, но не планета Земля!

Мусорная свалка.

Пропитанное радиацией пепелище.

Гноящаяся инфекционная рана, но не та планета, с которой я мечтал повстречаться воочию всю жизнь!

Спустившись как мне ошибочно показалось на большую ровную площадку с очередной остро вздымающейся вверх скалы, я совершил первый привал.

Отсутствие каких—либо карт и подробных знаний о моем местоположении наталкивают меня на мысли, что я очутился где—то в горах Тибета, и если бы не остатки здравого рассудка я бы в это с лёгкостью поверил, рельеф, сплошные скалистые горы, чередующиеся друг за другом, наваленная с верхом груда твердых минералов серого цвета, острые безжизненные камни и испарения, скрывающие от меня оставшуюся за ними быть может более пригодную для жизни равнину.

Под подошвой моих некогда начищенных до блеска ботинок хлюпает нечто липкое, нагревая мои ступни, разъедая меня всего.

Дыхание окончательно окутал кислотный привкус ржавого металла, вдыхать носом уже не удается, пазухи окончательно пересохли и закупорились пылью, в попытке высморкаться вся ладонь окрасилась в красный от хлынувшей крови.

ГГ: Так—то лучше!

Кровью промыло ноздри, увлажнив подсохшую слизистую, я высморкал шмат красной слизи и сделал болезненный, сопровождающийся внутриутробным свистом глубокий вдох.

Мне сейчас же мучительно требуется прокашляться, но я бы не стал этого делать, даже если бы мне напихали полный рот местной грязи.

То, что могло откликнуться из темноты на мой шум, вычислить меня по звуку ужасало с большей силой, чем мучительная смерть от удушья.

«Я проглатываю собственную мерзкую на вкус слюну, смачивая десны онемевшим языком, прогоняя от себя мысли, накатывающие о страшных чудовищах, таящихся вокруг».

ГГ: Должно быть свинец! Высокое содержания свинца в воздухе — это смерть всему живому, (подумал я, ощущая четкий привкус металла у себя во рту).

Они меня видят, я их нет

Непреодолимый страх признаться самому себе в том, что кроме этой мысли реально ничего не держится в голове больше пары секунд.

Пот насквозь пропитал комбинезон, облегающая ткань прежде комфортная и эластичная стала сковывать движения, я выставил датчик поддержания температуры комбинезона на 24% ниже, желая освежиться под потоками прохладного ночного ветра, но раскаленная земля нагревает меня все сильнее. Я полностью выключил функцию поддержания температуры, убедившись в абсолютной её бессмысленности.

«Было не просто жарко, чувство сравнимое с нахождением в очень теплой комнате, где отсутствуют окна, ветер не придает свежести, скорее разгоняет жар от раскаленной земли, как если махать веером на угли,

угли не остывают от того, а наоборот раскаляются сильнее».

На этом все

Это максимум на что хватило моей стойкости, я окончательно осознал, что не способен, не готов на все это!

Все мое тело затряслось в панической атаке, меня сотрясает под кожей, похоже на предсмертные конвульсии.

«Наружный силуэт неподвижно стоящего вертикально моего тела никак не может передать происходящий ужас и отчаяние внутри меня».

Решительный разворот

После недолгой внутренней борьбы я поддался страху и побежал обратно к убежищу!

Нет, не просто побежал! Я помчался изо все оставшихся у меня на то сил, будто за мной гнался монстр из моего детского воображения.

Мне вспомнилось чувство, как я еще малышом, возвращаясь обратно в постель ночью из уборной, в страхе, что меня сожрут неведомые силы или монстры, бегу сломя голову в постель, и прячусь под одеяло.

ГГ: Прежде каждый раз я оставался цел.

ГГ: Должно получиться и в этот раз!!!

Я отказываюсь делать хоть еще один глубокий вдох этой гнили, окружившей меня со всех шести сторон, я убедил себя в том, что проделанный более часа путь смогу совершить быстрым рывком обратно и сделаю вздох только уже возле убежища, где за спиной стану чувствовать наличие так знакомой безопасной норы.

«Прежнее бодрящее чувство страха сменилось надеждой на спасение».

ГГ: Задыхаюсь от усталости, (но все же я не позволил себе сбавлять шаг).

Внезапно, нечто прожужжало надомной оглушительным шумом, ударившись мне в плечо, сбило меня с ног, я рухнул на спину, зажмурив глаза руками.

Через мгновение ничего не случилось.

Открыв глаза и напугано осмотревшись, ползком на четвереньках я перекатился в укрытие из поломанных корпусов баллистических ракет и лег животом на груду ржавого чего—то, накрыв ладонью Pip-boy, чтобы мерцание дисплея не выдало меня в темноте.

Притаившись, я ждал.

Глаза стал одолевать едва сдерживаемый противный зуд, сильно стали чесаться веки, но протереть их я не могу, так как уперся ладонями в вонючей луже поднимаясь с земли, и не был готов теперь касаться руками лица, а тем более глаз, боясь ослепнуть.

Выждав несколько минут, прислушиваясь по сторонам, я принял решение продолжить путь обратно в убежище, растерянно озираясь вокруг, придумывая попутно….

ГГ: Что же могло так лихо сбить меня с ног? Должно быть я не заметил препятствие и сам налетел на что—то, но, когда я открыл глаза рядом ничего подходящего по описанию не оказалось.

ГГ: Несмотря ни на что, это остается самым разумным объяснением!

Голова стала кружиться, Pip-boy замерцал в темноте, на дисплее отображаются сигналы о тревожно высоком уровне артериального давления и превышенном уровне кортизола, разные стрелочки и значки, сигнализирующие об опасностях отравления ядовитыми веществами, я вижу их впервые, они мерцают не переставая.

ГГ: Прости, друг, поделать я ничего не могу.

Я вынужденно отключаю все теперь уже бесполезные функции контроля тела, это все уже не нужно, бесполезно.

Меня охватила боль отчаяния от обиды, брошенного родителями ребенка, мне в тот момент была нужна помощь как никогда прежде, но ждать ее было неоткуда.

ГГ: ПАПА, где же ты? Ты мне нужен! Прошу тебя, помоги……! (С обидой, печалью и отчаянием в голосе тихо выдыхая промолвил я, едва шевеля губами).

Силы неожиданно стали покидать меня, заметно наполнившаяся тяжестью слабость рук и ног превратила каждый шаг в борьбу, разум помутился и сильно стало клонить в сон.

Безмятежность и легкость поглотили все мое тело от недостатка кислорода и высокой влажности в куче испаряющихся газов на опасном, суровом предгорье, в добавок я стал еще страдать от недостатка кислорода, голова становится все более легкая и невесомая.

Словно живой мертвец с трудом передвигая ноги я все же добрался до подножия очередного выступа, ведущего к двери убежища.

Подойдя вплотную к выступу скалы, я не сумел найти удобного места для подъёма.

ГГ: Похоже я ушел слишком далеко от места спуска, проделав путь вдоль горы.

«Там, где прежде пролегал мой спуск хоть и было крутовато и острые скалы, но все же отчетливо прослеживалось наличие некогда дороги, ведущей к убежищу,

а теперь вывернутая кишками наружу, разбомбленная скала

будто нарастила шипы».

Побродив вдоль уступа и окончательно заблудившись, я припал к земле возле плоского камня похожего на пещеру и стал пережидать ночь.

Ночь виднелась мне из пещеры живой, дышащей, редкие, но внушительные раскаты грома сотрясают меня испугом.

Все случилось так нелепо, так непонятно, я был вынужден бежать из убежища по вине отца, за грехи которого меня пожелали принести в жертву для устрашения остальных.

И вот в часы ожидания рассвета новой жизни, находясь на грани между двумя мирами, где меня неминуемо ждет смерть я нашел в себе силы успокоиться и понять, что пути назад больше нет.

ГГ: Я сумею выжить скорее здесь в пустоши, нежели в убежище, где смерть была очевидно неизбежной.

«Теплый как грелка выпуклый валун ровной формы стал мне подушкой и собеседником, он делится со мной теплотой в этой промозглой, сырой, мрачной яме похожей на пещеру, он безмолвно дарит мне ощущение наличия дружественного плеча, поддержки, стоящей за спиной».

В ожидании первых лучей солнца, выцарапывая наскальные послания куском известняка на теплом валуне я оживляю в памяти образы уютной кровати в моей комнате.

Целых 18 квадратных метров, принадлежащих мне с туалетом, ванной и основной гостевой комнатой.

Холодные бетонные стены серого цвета, кафетерий, наполненный жителями убежища до самой ночи, моя бейсбольная перчатка, все это моя прежняя огромная вселенная.

Даже учебный класс в моих грезах уже не представляется таким ужасным как прежде в школьные годы.

Вся эта запертая в скале крохотная часть остального огромного, бескрайнего мира должна была стать пределом моих жизненных свершений.

«Мне было уготовано встретить старость взаперти, подарить убежищу новое поколение жителей, вырастить внуков, а после смерти стать питательным кормом для живых.

Все спланированно до каждой мелочи, нет права на свободу мысли и нет выбора возможных принятых решений».

«Вся жизнь движется по заранее кем—то придуманному плану, уготованному для каждого, к которому тебя подталкивают совершить иллюзию выбора».

Мне захотелось укрыться под партой, как, бывало, всякий раз в дни тренировок общей тревоги, хоть я давно уже вырос.

В голове отчетливо вспоминаются слова оповещения об опасности:

ГГ: «Всем несовершеннолетним приказывается: не перегораживать проходы и укрыться под партами учебного кабинета!»

СГО: «Внимание: (оглушительный сигнал тревоги)

не мешайте охране выполнять работу. Все, кому не исполнилось 16 лет обязаны укрыться в безопасном месте.

Пожалуйста, не стойте в проходах и у дверей.

С уважением ваш близкий друг «Корпорация».

На поля:

СГО-Система Голосового Оповещения (Уолтек).

Начало пути

В одной руке единственная бутылка чистой воды, в другой руке дубинка, украденная из шкафчика смотрителя.

Я не был готов к серьезной экспедиции, за долгие годы, прожитые в убежище я видел сам, но чаще слышал истории от других о том, как ради пару часового патруля на нижние этажи убежища, где из—под земли прорываются радиоактивные тараканы бравые сотрудники охраны, обучавшиеся защите убежища всю жизнь, облачаются в броню, шлемы, амуницию, получают огнестрельное оружие, и это после долгих месяцев подготовок каждого конкретного патрулирования и неустанных тренировок после.

Слаженной группой обыскать и без того безопасные или скорее не особо опасные нижние этажи закрытого от всего внешнего мира убежища, группой впятером, убив одного или двух тараканов, а однажды на моей памяти даже большую крысу или крота, сотрудники охраны возвращаются героями, каждый раз согретые почитанием и благодарностью каждого жителя, проходя полную дез—обработку и медицинский осмотр.

ГГ: Мне все это не нужно, я могу справиться сам в одиночку… (С иронией пробубнил я себе под нос).

Отец

Заведовал мед. лабораторией и очевидно мог узнать много о внешнем мире, но всегда был скрытен, даже со мной, на все мои вопросы он приводил цитаты из библии, никогда не давая конкретного ответа на поставленный вопрос, предлагая мне самому ответить на свой вопрос и это как он любил повторять (все…… что мне положено знать).

ГГ: Чертов сукин сын, по твоей вине я оказался здесь.

Слезы градом хлынули из моих глаз, я был не в состоянии унять этот приступ истерики, вдавливая обратной стороной ладоней глаза, желая закрыть эти унижающие мужчину краны, но произошла трагедия, я мысленно обвинил во всем и одновременно лишился последнего близкого человека на этой планете,

оставшись даже в надеждах совсем один!

Мне предстоит в одиночку бороться за жизнь в этом жестоком мире, где нет безопасного укрытия или людей, которых можно попросить о помощи!

Без оружия и амуниции мои шансы практически равны нулю!

Полная сконфуженность окутывает мой разум, меня стало сильно клонить в сон, но спать здесь слишком опасно, я должен быть на чеку, на стороже, прислушиваясь к каждому шороху.

Передо мной постепенно высвобождается из плена тьмы новый, незнакомый мир.

Первые лучи солнца

Открыли моему взору, желтеющий на горизонте пейзаж опустошённого гниющего мира.

«Лучи солнца с трудом прорываются сквозь пелену плотного воздуха, состоящего из смеси непрекращающегося порывистого ветра, подымающего коричневую землю высоко и желтых лучей солнца, тускнеющих просачиваясь сквозь влажные испарения радиоактивной влаги из луж».

До самого горизонта только пустыня, испещрённая камнями и ржавеющих груд мусора.

Солнце поднялось на пути выше, вращая небо в зените, а я так и не мог поверить увиденному.

Ни единого листочка или капли сочного зелёного цвета хоть, где—нибудь!

Меня окончательно охватил ступор изумления от увиденного, я не решаюсь совершить очередной шаг на встречу неизведанному, пристально всматриваясь в даль, в надежде зацепиться взору за конечную точку моего пути.

Проведя всю жизнь в заточении, я мечтал встретить вживую настоящее дерево и окружающий его зеленый благоухающий мир.

В учебном классе нам часто показывали разные растения и деревья на уроках ботаники, но только на картинках.

Однажды в возрасте 12 лет я увидел листочек какого—то растения, пробивающегося сквозь пол на лестнице, ведущей на нижний этаж убежища, ярко—зелёного цвета непривычно сочный и живой, хрупкий, новорожденный в окружении прочной бетонной крепости, непривычное нечто с другой планеты.

Он символизировал силу жизни и потребность борьбы за место под солнцем, но очутился в пристанище беспросветного отчаяния, мы встретились с ним как 2 одиночества.

Раньше, чем я сумел его разглядеть комендант убежища вырвал его с корнем, отломав часть перила и приказал зацементировать щель, пойманный пришелец был передан на изучение в лабораторию.

«Никогда прежде я не видел такой невинной чистоты, растоптанной неоправданной жестокостью».

Медлить было больше нельзя

К моему сожалению, выяснилось, что еще не совсем я спустился на равнину со скалы и путь предстоял еще протяженный, но при свете солнца стало появляться чувство надежды.

На много километров вперед просматривается горизонт с того места на скале, где я стою, но не было мной замечено ни единой живой души, возможно они все попрятались от пекущего солнца в норы!

ГГ: Если так, то мне это на руку.

Вера в возможность обнаружить разумную жизнь разуверилась окончательно, а повстречать фауну монстров желание не грело.

Осмотревшись, я так и не нашел прежней дороги, ведущей от убежища, она бы позволила спуститься конечно намного комфортнее, очевидно в страхе я проделал, спускаясь вдоль скалы намного больший путь, чем мог бы подумать.

Путь предстоял опасный, но медлить больше было нельзя, если на том огромном расстояние, на которое мне открывается взор нет ни единого намека на жизнь кто знает сколько еще мне придётся преодолеть пути, чтобы найти убежище до ночи.

Единственное что сохранилось на дне поясной сумки — это платок, обычный кусок ткани без прошитых по краям швов, но с гравюрой, подписью (на память от…)

Намотав на ладони остатки платка, разорванного на две части, я проделал опасный путь, спускаясь по острым камням.

Неосторожный шаг

Я оступился и кубарем покатился вниз, ударяясь об острые выступы, пронзаемый острыми корнями высохших деревьев,

удачно повернувшись корпусом в сторону, я сумел ухватиться за ветку, торчащую из скалы, и повис над пропастью.

Ссохшаяся ветвь

Трещит и вот—вот обломится под моим весом, я принял решение, оттолкнувшись от скалы отпрыгнуть подальше от острых скал, торчащих прямо подомной, а там будь что будет.

К счастью, приземлился я на обе ноги, упав с небольшой высоты, очутился ровно стоящим над пропастью краем каблука моих тяжелых сапог, я оказался вдоль узкого выступа, находящегося подомной, но прежде недоступный моему взору.

Ладонь разразилась дикой болью, содранная подчистую с подушечек пальцев кожа.

ГГ: Мерзкое чувство!

С самого детства я ненавижу травмы рук, даже сдавать кровь я отказывался добровольно это вынуждало отца просить о помощи охрану, чтобы зафиксировать меня, орущего на весь этаж, пытающегося сбежать прочь от забора крови из пальца для анализов.

Я перевязал оставшимся куском платка самую кровоточащую рану, кровь быстро прекратила свой бег, оставив чувство химического ожога.

Я продолжил путь вниз по скале.

«Самообладание!

И мучительные попытки его сохранить».

Осмотрительнее, без спешки

Уже через 3 часа, ровно в полдень солнце находится прямо у меня над головой, а я иду по равнине, оставив скалу за спиной.

Я спустился с горы и двигался ровно в противоположную сторону, как мне казалось, от двери убежища.

«Горизонт был слишком близко теперь,

сливающий небо с холмами».

К собственному ужасу, я повстречал на пути, разорванные в клочья, гниющие, залитые кровью туши неизвестных существ без головы и конечностей, с выеденным почти до кусочка мясом на ссохшихся костях.

Я таращу глаза на эти картины искоса, пряча лицо от их смрада,

от видов гниющей плоти меня выворачивает наизнанку.

Привал у следов в грязи

ГГ: Ого, огромная лапа…!

Отпечатанная в высохшей луже передо мной, сравнив мою ладонь с размерами следа, я насчитал 8 ладоней в ширину.

ГГ: Быть может правильнее мерить локтями?

Ничего более приблизительного, чем мое тело на сотни километров нет, побежденный накатившей сонной истомой я лениво измеряю этот след фалангой указательного пальца с правой руки вооон с того скелета, лежащего на расстоянии метра от меня.

ГГ: Уууххх...большая зверюга! (Произнес тихо я, выравнивая тяжелое обрывистое дыхание, сидя прямо возле следов).

Реальность ускользает от меня!

Снова и снова я обнаруживаю себя в бреду, говорящий с собой.

Я очнулся от грез, напуганный реальностью, происходящей вне поля моего зрения, я потерял контроль, чего делать мне было не на пользу.

ГГ: Ого, огромная лапа…! (Вернувшись неожиданно в реальность произнес с изумлением я).

Исполинских размеров след стал вновь центром моего внимания, а точнее её, где—то рыскающий рядом владелец.

Первый глоток, нагретой жарой теплой воды

ГГ: (Сжимая в складки глаза и губы от противного вкуса), мммм... спасибо!

Благодаря первому же глотку я снова ощутил противный вкус воздуха в пересохшем рту, к которому как мне казалось я уже привык и перестал замечать, но нет! Просто сильно пересохло во рту, а это ведь единственная бутылка чистой воды возможно на сотню миль.

Я продолжаю путь!

В очертаниях горизонта как мираж стало вырисовываться грандиозное сооружение, висящее в воздухе, я притаился в ожидании движений или хоть какого—то признака жизни или даже звука, хоть чего—то, что придало бы смелости моему дальнейшему походу.

ГГ: Признаков жизни нет!

«Я сделал очередной шаг, опустошённый печалью!

Шанс спасения в этом аду становится

все более призрачным».

Ха, ха… как все это глупо

ГГ: Я отказываюсь смотреть далеко вперёд на горизонт, он не сулит мне ничего хорошего.

Добравшись ближе, я понял, что это всего лишь бетонный мост, разрушенный по середине, а его опоры от меня скрывала гора с востока и перспектива угла обзора с запада.

Могучее строение каких я не видел прежде, мне так хотелось изучить его подробнее, хорошенько разглядеть, будто это дало бы мне намек на то, как выжить здесь.

«Подобных масштабных творений рук человека

я не видел прежде вживую никогда».

Дорога уводит все дальше на восток, хоть разрывы между кусками асфальта с наросшей грязью и заставляют потрудиться, чтобы отыскать ее направление.

Бессильно волоча ноги одна за другой по пустыне, желание скорой безболезненной смерти становится единственным очевидным выходом в этой ситуации.

Мне никогда прежде не приходилось бороться за жизнь, всегда было проще дезертировать.

Способа покончить с собой безболезненно найти было невозможно, все окружающее несло страдания.

ГГ: Ни малейшей капли избавления (сквозь накатывающие эмоции произношу я).

Ха-ха-ха… на этом все! (Безумие страха)!

Обхватив себя руками, я раскачиваюсь как умалишённый, теряющий остатки рассудка.

«Впервые довелось мне пережить обреченность и отчаяние, подобных по силе эмоций в ожидании смерти мне никогда прежде испытывать не приходилось, а теперь финал настигает меня неумолимо,

я лишь оттягиваю конец, продлевая агонию».

ГГ: Я слишком слаб чтобы бороться тут за жизнь!

ГГ: Я НЕ ГОТОВ! Нет ни воды, ни пищи, даже разумной жизни нет! (В ужасе подбадриваю я себя на путь к самоубийству).

От скорой смерти меня отделяют всего

несколько оставшихся глотков в бутылке.

«Палящее солнце над головой полностью скрытое тяжелыми, желтыми тучами нагревает землю под подошвами моих сапог, я плавлюсь, отдавая остатки влаги сквозь поры пурпурного от солнечных ожогов тела».

День был очень долгим

Солнце медленно перешагнуло надомной и отправилось на покой до следующего утра, страхи постепенно стали угасать, вторгая меня в стадию принятия неизбежного.

В этот сумрачный час, покидающие меня последние солнечные лучи легли под острым углом, входя в атмосферу и подарили мне самый чудесный вид что я когда—либо видел в жизни, небо стало переливаться всеми цветами радуги, полоска ярких невиданных прежде вживую цветов ровной линией, изогнутой в середине к экватору, проявилась на небе.

Они в танце плывут у меня над головой, догоняя друг друга, в завершении всего как покрывало небо стало укрывать сверкающая, зелено—изумрудная пелена, похожая на помехи моего Pip-boy.

С последним лучом солнца исчезла и она, проявляя все боле тёмную махровую пустоту.

Температура стала снижаться, воздух стал остывать, возникла влага, образующая туман.

У разрытого холма возле проржавевших машин, которые раскурочило по всей видимости взрывами я присел на голую землю, чтобы проводить с почестями мой первый закат на пустоши.

Удивительно, что рассвет был очень долгим, лучи света будто проникали, просачивались с трудом до земли, а закат совершенно иначе.

«Явился так неожиданно и стала сгущаться смолистая темнота, пропитанная туманом».

«Огненно—красное солнце утонуло в желтых испарениях раскаленной пустыни».

На удивление за целый день я не повстречал каких—либо существ, это настораживает все сильнее.

Под ногами все реже, но все же попадаются еще скелеты почерневшие, разодранные, без кусочка мяса на костях.

ГГ: Быть может пустошь необитаема?

Все давно вымерли, а свирепые стоны всего лишь вой ветра!

ГГ: Сейчас бы что—нибудь перекусить.

У меня не завалялось даже пылинки чего—то съестного, пластиковая каша с витаминами, съеденная на завтрак вчера утром все чем мне, удалось подкрепиться, затем началось то, к чему я был не готов, такой суматохи я не видел прежде и все это оказалось по мою душу.

Чудом мне удалось унести ноги пока меня не придали суду, смерть была уготована мне в убежище и откровенное чудо мне позволило избежать той незавидной участи.

Допив остатки воды и ни на грамм не утолив жажду, я потерял всякое желание куда—то двигаться и искать спасение.

Я, конечно, тешил себя мыслями о том, что мир очень велик и где—то должна быть жизнь, но без еды и воды еще радиация и кто знает какие монстры меня подстерегают вокруг.

ГГ: Мне попросту не добраться!

Я стал хныкать, как маленькая пухлая девочка, склонив голову и упершись подбородком о грудь.

Мне стыдно признаться, но я попросту струсил!

Да! Мне было очень страшно и не было храбрости идти дальше, встретиться лицом к лицу с опасностями еще и бороться с ними мне совсем не хотелось.

«С последними лучами солнца мир утонул во тьме, свистом ветра и кромешным мраком ночь спрятала все вокруг».

Впервые я увидел звезды

Мерцающие от плывущих по небу облаков, поражающая своей чистотой, растущая луна оказалась точь—в—точь как на картинке из уроков по астрономии.

ГГ: Ну спасибо, хоть что—то сохранило свой прежний облик таким как его еще помнят люди.

ГГ: Ох, ну да! Какие еще к черту люди… на пустоши похоже я один остался.

А это все теперь моё

Мысли просачиваются наружу будто сквозь сон я произношу губами слова, о которых даже не думаю...

ГГ: Изгнание лишь жестокий способ казни в устрашение другим, смертник ищет спасение подальше от входа, чтобы не привлечь кого на след двери убежища в горах. (В бреду я выдумываю разные мысли чего тем вовсе не является).

«Рассудок стал работать не постоянно, как на паузе, отключают от реальности, подсознание берет верх и разные безумные мысли материализуются в воображении».

Статичная прежде картинка стала оживать, превращаясь в анимированный фильм, мои лёгкие пропитаны чем—то, отравлены испарениями и это вызывает помешательство рассудка, галлюцинации, новые тактильные ощущения.

ГГ: Все стало непривычным.

«Всю жизнь нами движет надежда на спасение, но все мы встречаем свою смерть однажды, каждый по—своему, но все без исключения в пути, и очень законно называть смерть окончанием пути».

«Растянувшись на голой земле, чувствуя только гул в ногах и ушах, я обессиленно любуюсь небом».

Вторая предстоящая ночь на пустоши меня на удивление встретила абсолютной тишиной и покоем.

В сменяющей сумрак ночной пелене мне мерещатся образы жизни, которой я никогда не жил, я фантазирую, что всего этого вокруг кошмара нет, а есть лишь только целый, не тронутый войнами мир, а я не в луже радиоактивных отходов расселся, а на зеленой мягкой траве, в густом лесу куда мы с семьей отправились на пикник из своего уютного загородного домика.

Мама, папа живы, отдыхаю неподалёку наслаждаясь спокойной беседой, я в тени большого дуба, дожидаясь, когда родители позовут меня на обед, сегодня у нас пунш и жареное мясо бобра.

ГГ: Или кого угодно другого я бы сейчас съел даже живьем! (Заревел севшим от сухости голосом я).

ГГ: Свежие овощи…… в достаточном количестве! (Вновь погрузился я в сладкие грезы).

ГГ: Мягкий свежий хлеб с хрустящей корочкой и нежное как вата содержимое.

Урчание живота стало громко и часто напоминать о себе.

Мегатонна

Покрутив в руках пустую бутылку из—под воды, я от отчаяния швырнул ее в сторону в попытке продвинуть частичку себя еще хоть на шаг дальше того места, где нахожусь, приблизив тем самым спасение еще на пару метров.

Надменно вглядываясь в пустоту, в весь этот недружелюбный мир, который мне уже осточертел….

В тишине ночи раздался пронзительный металлический звон, разразившийся как оглушающий салют от взрыва трансформатора «G17PR».

Вот только в этот раз он обрушился на меня как горящий огромный трансформаторный завод.

Искры ослепляющего света сыпятся из темноты на землю, там и здесь, воспламеняя лужи токсичных отходов.

ГГ: И....и. и. и. и. и. и. изгородь! Она под током! … (Кричу я оглушенный напрочь) …

в ушах звенящий гул, и тишина.

Я тянусь вверх к небу, подымая руки, благодаря всех на свете разом за это чудо, не отдавая в полном бреду себе отчета своих действий, я выпрямился в стойке с вытянутыми руками ровно как палка, смотрящая вертикально, и стал всем телом тянуться к небу.

Что было дальше я не помню, но

Очнулся я лежащий в позе эмбриона в куче мусора, принесшегося с ветром ко мне в объятия, лицо все в грязи, а рот полон камней.

В ушах не прекращает звенеть все тот же громкий металлический звон.

Прилипшие противные камни на десне и губах внутри рта.

ГГ: Что? Я землю жрал что ли? (Глухим кашлем я отхаркал все содержимое из онемевшей пасти).

Воздух отравляет мой мозг, мне мерещатся образы, вспыхивающие в темноте

ГГ: Быть может и изгородь тоже сон?

Приблизившись к источнику шума на четвереньках как собака

я обнаружил, что из кусков хлама на пару метров над землей возвышается стена, ведущая неизвестно куда вниз.

Ступая вдоль и оглядываясь во все стороны, я уловил сквозь обнаруженные мной редкие щели слабый свет, проступающий даже в темноте густого тумана, с трудом откуда—то из далека.

ГГ: Мне бы взобраться... на эту штуку чтобы получше разглядеть,

не была бы она под током.

Одно прикосновение мне стоило бы жизни, поэтому в бой пошла большая берцовая кость какого—то бедолаги, поднятая мной с земли.

Я швырнул ее в стену

Раздались искры, а кость отскочила, отпружинив как мячик, следом ради веселья отправились другие части того же бедолаги.

Моему изумлению не было пределов, я стал счастлив, я мог бы уже заночевать тут, одно осознание присутствия разумной жизни меня вернуло в одну секунду с луны на землю.

«Я проскакал как буйный жеребец на прерии,

от радости выплёскивая брызги эндорфинов

во все стороны».

Минуя метр за метром вокруг, я с каждым шагом все отчётливее осознаю, это чьё—то жилище!

ГГ: Как меня примут хозяева, убьют на месте или сожрут заживо? (Проявились остатки юмора).

ГГ: Не важно!

Это стало первой серьезной наградой для меня, важнейшим из свершившихся событий.

Это что—то невообразимое, после увиденного мной образа реальности на пустоши, первые минуты первого рассвета, встреченного мной под открытым небом теперь никогда не забыть!

Потребовалась пауза чтобы собраться с мыслями, входа не было видно нигде.

ГГ: Как же мне попасть туда? Возможно, это открывающийся купол для взлета вертолетов, я читал о них в детстве.

Радует одно у них есть электричество, значит они разумные, я сумею предложить им что—то за еду и ночлег.

ГГ: Я уже сделал круг четвертый раз? Или обошел только часть?

Я не додумался запомнить ориентиры, усталость берет свое!

ГГ: Плевать! Я так устал! Так долго шел!

ГГ: АААааа… хочу пить! (Прозвучал мой голос в тишине словно рев раненного зверя).

Прежде я не испытывал такой сильной жажды, все тело обезвожено, губы высохли и потрескались, в глазах пелена.

ГГ: Придется заночевать прямо здесь.

Бодрствовать вторые сутки моему организму не под силу.

Не подбирая даже места для ночлега, я рухнул на землю, где стоял.

Нет смысла что—то выбирать

ГГ: Тут все погано!

Поджав ноги ближе к туловищу, я не помню, как уснул.

Мне снится, что я в утробе матери в тепле, уюте и безопасности, в позе эмбриона нежусь внутри окутанной любовью крошечной реальности, ставшей мне домом…

…огромные клыки пронзают плоть вокруг меня, клыки проткнули кожу и на моей голове едва коснувшись, из раны течёт кровь.

В ужасе я наблюдаю как пожирают мою мать.

Я очутился снаружи чрева, выброшенный синей волной на песок, за спиной нарисовалось море чистой воды, а перед глазами горящий ад раскаленных котлов, скрывающихся за языками пламени.

Страшный зверь, покрытый мраком, тащит меня в самый центр пекла, ухватившись огромной пастью за оторванный кусок пуповины, к другому концу которого прочно прикован я.

Кишки моей выпотрошенной матери растянулись в след за мной, я ухватился за них чтобы спастись, неожиданно образ синего моря прямо на глазах сменился на красный, став морем крови.

Подомной возникла пропасть, и я стал падать вниз, жар и пламя стали окутывать меня всего, но не было ни капли света, беспросветная темнота, матовая, черная… ааааааааа……….

Мой сон

Прервал тяжёлый грохот, пронзительный скрежет металла

вернул меня в реальность.

Я очутился на пороге разверзнувшихся из земли ворот.

Приподнявшись с земли, я мысленно дирижирую, водя руками в воздухе перед своим лицом, наблюдая за тем, что происходит.

ГГ: Это шахта или ущелье, скрытое под забором!

ГГ: Фу… что за противный запах? Это оттуда? (Подумал я, сидя на песке).

ГГ: О.… нет! Это от меня воняет! Кто—то обоссал меня с головы до ног пока я спал что ли?

Кто или что это могло быть, я весь такой липкий и запах аммиака.

ГГ: Отвратительно!

Шахта

Я совсем отвлекся в то время пока две огромные воротины распахиваются вверх, едва не сбив меня как мне показалось с ног.

Я замер в ожидании!

ГГ: Бросаться на встречу не лучшая идея! (Кивая собственному решению, подтверждая правильность своих мыслей).

ГГ: Я поприветствую тех, кто ко мне выйдет из далека! (пристально вглядываюсь в открывшийся моему взору тоннель)

Но никто не вышел

ГГ: Вот те раз! Я удивлен, но подожду еще!

ГГ: Эх... сейчас бы хоть глоток воды, все горло поросло сухой землей, которую даже откашлять мне не удаётся, язык больно трется о нёбо и почти перестал сгибаться.

Я прождал возле входа примерно час, споря с самим собой о важности войти в двери, громко поругавшись я обиделся от всего сказанного самому себе, но все же двинулся судьбе на встречу.

Очень длинный коридор, похожий на авиационный ангар с круглой крышей провел меня от ворот вниз к дверям.

Р: «Добро пожаловать» «Добро пожаловать»

ГГ: (От неожиданности я отпрыгнул в сторону и замер). Да что ты черт тебя дери такое? Мать твою! (Вырвалось у меня непроизвольно).

Собранный из хлама ржавеющий робот, вращая клешнями с надписью: «Добро пожаловать в Мегатонну» стоит в тенёчке под навесом у самых у входных внутренних дверей, зазывая всех прохожих.

ГГ: Наверно он это мне, кого другого тут не видно!

Я двинулся к дверям, и они распахнулись прямо перед самым моим носом и о восторг, о чудо, это оказался город, он кипит жителями, снующими из каждого угла.

Отовсюду слышны крики и призывы, но в тоже время все так спокойно, все общаются и даже не замечают меня, изумленно пялящегося на них, будто такое у них происходит ежедневно.

Тропинка из грязи ведет меня от входных дверей вниз серпантином, петляя и то скрываясь, то снова выглядывая среди множества домов, утопающих в огромной прерии, скрытой в каньоне.

Продолжение историй в оригинальной не изменой форме заказывайте на сайте и в социальных сетях автора,

Ян Людвиг Девиль.

Мне бы стоило

Но я слишком изумлен и не смею заговорить с окружающими, я чувствую себя чужим и не знаю, как начать диалог.

ГГ: Просить о помощи, сразу? Не предложив, что—то взамен?

Я понял, будет бессмысленно! Но и предложить мне было особо нечего.

«Мегатонна» поражает своими размерами.

Каньон, в который ведёт дорога по склону вниз, толпы людей, сотни домов громоздящиеся друг на друга, а сам город утопает в какой—то огромной яме,

ГГ: Гра.а.а.а. андиозно...! (Вырвалось из моих уст).

Побродив по улочкам и наглядевшись на жителей, я все же осмелился задать вопрос, лежащему на сырой холодной земле по виду бродяге в грязных лохмотьях,

похожий на этого мне встретился у входа, но я принял того за окаменелые останки, а этот нет, он шевелится.

ГГ: Привет, я Уолтер, (робко произнес я и пауза), прости, но мне нужна помощь, я умираю от жажды! (Неловкая пауза). Не мог ли ты, прошу тебя, мне помочь, прошу пожалуйста, я очень хочу пить, (я аккуратно провожаю свои слова движениями губ), допуская что мой собеседник может так оказаться, что не знает английского языка.

Бродяга: (…делает вид, что меня не слышит).

Глядя прямо на меня остекленевшими глазами, но меня, не замечая, бродяга сквозь меня бормочет что—то неразличимое куда—то в пустоту.

Я не стал настаивать и робко отправился дальше с неприятным ощущением, назревающим в душе.

Слоняясь среди толп людей, собак и мечущихся по кровлям невиданных мной прежде существ ловко карабкающихся по стенам, глазея на витрины заведений и публичных домов, внимательно высматривая в лицах недовольных городских жителей, страдающих от стресса, пихающихся между собой в спешке и торопливости спокойной жизни в той мнимой безопасности, сооружённой ими вокруг себя, я отчаянно надеюсь на чьё—то беззаветное предложение о помощи.

Это муравейник, кишащий работниками, похожий даже скорее на живой пчелиный улей, тележки с товарами проплывают по широким улицам, вымощенным гнилыми досками,

о них я много раз споткнулся, так как дневного света на глубину поступает мало, но вполне достаточно.

Отовсюду пахнет сыростью и смрадом даже больше, чем снаружи.

Пристальный взгляд я уловил на себе, за столиком придорожного кафе, грозный мужчина со смуглой кожей, в широкой шляпе и ребенком на коленях уставился на меня недружелюбно.

В момент моего замешательства очевидно он решил, что я стану от него бежать и решительно скомандовал мне жестом покорно приблизиться.

Медленно огибая прохожих, я направился к нему.

Приблизившись к столу господ вальяжно разместившихся в уютном шале возле дохлой гнили, норовито закинув ноги на стол восседает бравый муж, держа на коленях своего отпрыска, я мирно приблизился, не решаясь начать диалог, мужчина по—хозяйски оглядел меня с ног до головы и принялся жевать тростинку неведомого мне происхождения, на первый взгляд было похоже, что он разжевывает ветку сухого дерева, но мелькнув глазами в сторону их скудно укрытого стола пищей и богато выпивкой на круглом блюде возлежало огромное насекомое с точно такими же палками, но вместо ног.

Шериф сбросил с колен девочку, которая напоминала мальчика и приблизился к моему лицу своим на расстоянии поцелуя, я чуточку взмок, но все же не подаю вида.

ГГ: Простите, сер, чем я могу быть вам полезен?

Я проявил максимум вежливости, на которую был, когда—либо способен от страха,

но все же мой необщительный собеседник схватил меня за горло и повалил на землю, приставив дуло автомата к голове и будто этого было недостаточно еще и плюнул мне в лицо.

ГГ: (Мое глупое выражение лица, наделавшего в штаны первоклашки должно его отпугнуть свирепостью)!

ГГ: Прошу вас! Что вам нужно, сер? (Отчаянно, но не подовая вида в голосе пропищал я).

Шериф: Симс...

Так представился мне высокий афроамериканец в ковбойской одежде, а затем приставил к моему лицу свой огромный черный ствол.

Шериф: Что тебе потребовалось в Мегатонне?

ГГ: Я из убежища, мне нужна помощь, я не желаю вам зла, прошу не убивайте.

Ш: Убежище! (Еле слышно донеслось из его уст), постепенно ослабляя натиск и отводя в сторону дуло автомата.

ГГ: Вы каждого гостя так предупредительно встречаете? (Отряхиваясь обиженно промолвив я, реабилитируя остатки гордости).

Ш: Ты верно шутишь, какого черта ты поперся наружу из убежища, неужто жизнь там намного хуже, чем у нас?

ГГ: Простите! А вы слышали мой вопрос? (Произнёс настойчиво, но с неуверенностью я), поднимаясь с земли и отряхивая комбинезон, который спасти этим от грязи было уже нельзя.

ГГ: Я не хотел! Мне пришлось! Прошу, помогите мне! Я провел двое суток в пути не ел и не пил, могу ли я получить тут помощь?

Ш: За деньги! Нам не нужны нищие попрошайки! Есть у тебя хоть что—то, чем заплатить за воду, еду и жизнь?

ГГ: У меня есть только то, что с собой, мой личный Pip-boy, дубинка и та одежда, что на мне.

Ш: Тогда приятель я должен буду вышвырнуть тебя наружу, прости, такие правила, нам не нужны здесь бродяги без единой крышки, мы гостеприимный город, мне не нужны здесь оборванцы.

ГГ: Что?

Я бросил взгляд, на лежащего бродягу, ногу которого насилует облезлая псина, но происходящее никого ни на секунду не заинтересовало.

ГГ: Я менее желанный гость нежели этот оборванец, который ну сразу же видно гораздо вонючей меня!?

ГГ: Крышки! Какие крышки? От бутылок?

Я судорожно нащупал в кармане штанов крышку, от колы, которую спрятал еще трое суток назад в набедренный карман комбинезона, крышка от коллекционной бутылки ядер колы, хранившаяся у отца сколько себя помню была единственной во всем убежище, я взял ее с собой, чтобы похвастаться на уроке перед одноклассниками, но во время паники и сирен бутылка выскочила у меня из рук и разбилась, уцелела только крышка, оставшаяся в моих руках, ну я и пихнул ее интуитивно в карман так поступил бы каждый.

Ш: Ооо... ну что же, одна крышка — это не густо, но уже ты можешь здесь остаться.

ГГ: Что я могу получить за нее?

Ш: Грязной воды одну бутылку и возможно даже какой—то еды, если сумеешь хорошенько поработать ротиком.

Я опешил от настолько откровенного заявления, возможно на пустоши это в порядке вещей, но не там, где я вырос...

...а хотя… если задуматься...!

Но я был все же не готов к такому повороту, может это личное приглашение от Шерифа?

На сколько вообще я готов опуститься ради воды и спасения?

Ну он такой вроде мужественный!

Местный Шериф крайне бесцеремонно отшвырнул меня в сторону, указав напоследок пальцем куда мне направляться, где мне с радостью за плату предложат воды, а возможно и ночлег.

Осторожно, отдаляясь как от дикого зверя, чтобы не спровоцировать нападение, я отступил прочь от Шерифа и отправился на поиски пути, входа на железную тропу, целиком состоящую из медных труб, опутывающих все постройки от низа до верха, петляя вокруг каждого дома.

Шериф перед моим уходом крикнул напоследок: «Мойра Браун направляйся к ней, приятель...Чертовка легка на передок...»

Входов на тропу виднелось из дали несколько, каждый путь построен произвольно, пересечения между тропами отсутствуют и, если пойдешь неправильно не найдешь место, придётся возвращаться вниз и пойти другим путём.

Тропа петляет за жилыми домами, как шахматная доска и невидно куда она свернет, потому я решился пойти по первому попавшемуся пути.

«Прибыв к самой нижней точке кратера, меня встретили криво торчащая из болота полного сточных вод атомная бомба огромных размеров и запах фекалий».

ГГ: Люди, бегите! Она сейчас взорвётся, закричал я и хотел было бежать сломя голову, но услышал громкий смех, доносящийся отовсюду.

Ж: Бомба совсем не опасна, она еще пока что не убила ни одного человека и находится тут с самого момента сотворения города, не беспокой боба.

Наш брат ты обязан поклониться 606уМ как хранительнице нашего мира.

Я совершил поклон, заслужив одобрительно кивающий взгляд почетного уважения от моего собеседника, назвавшего меня братом, что меня очень повеселило и следом громкий оскорбительный смех со всех сторон.

«Неоднородное, кипящее болото этого города изобилует множеством умалишенных, к одним из которых приписали меня, вынудив поклониться бомбе».

Группа белых, как альбиносы людей, с светящимися голубым ярким светом глазами, покрытые волдырями и рытвинами на телах, полностью лысые сектанты в белых одеждах на голое тело, обмотанные кучей старых тряпок как рванный халат из верёвок, они одеты в что—то среднее между дикарским нарядом из джунглей и вечер показа парижской моды из журнала про стиль в одежде 2023года.

От этих добрых людей я узнал все о городе, какие нравы внутри и на пустоши, кто главный?

Что нельзя делать!

Это все мало чем отличается от убежища с его разрозненными группками по интересам тех, кто блюститель, а все остальные помыкатели закона, который сами себе выдумали с одним маленьким отличием, тут каждый сам за себя, и ты, по сути, абсолютно свободен, тебе дозволено все, открыты все границы и каждое твоё желание возможно.

Ты вправе исполнять любые свои мечты, если готов получить в ответ воздаяние за содеянное, а остальное мне не удосужились объяснить поконкретнее.

Но я стал свидетелем как один из последователей секты детей атома агитирует окружающих вступить к ним, сделав пожертвование.

Агитатор: Мы рождаемся после смерти! Вселенский баланс устроен так, что ты это твоя материя, из которой ты состоишь — это оболочка, общество наделило твою оболочку высочайшей важностью, призывая сохранять жизнь и продолжать бороться, но теряя оболочку ты переходишь в очередное состояние, продвижение — это всегда прогресс, рост.

Именно твоя душа так называемая в религиях по сути мощный завод по изготовлению энергии и сам ты и есть та энергия что внутри тебя, внутри твоей оболочки и её нужно освободить.

Радиация — это источник энергии, радиация разрушает нашу оболочку, помогая высвободить нашу очередную ступень развития.

Все слушайте меня: «Мы рождаемся после смерти».

Приблизи час смерти! Прими неотвратимое сейчас!

И уже сегодня стань очередной оболочкой энергии следующего этапа!

(Громко во все услышание агитирует мужчина в белых лохмотьях).

ГГ: Сторонники секты атома зазывают к себе последователей, жуткие ребята.

Новый я

«Теперь лишь мне дозволено решать стать праведным или потакать своим желаниям».

Я отправился на поиски ночлега, почувствовав себя значительно счастливее, познакомившись с парой людей в кипящем мегаполисе муравьиного мира с защитником бомбой «606Ум» мощностью силы взрыва равному в 58 мегатонн в тротиловом эквиваленте.

В качестве носителя этой авиационной водородной бомбы использовался стратегический бомбардировщик ТУ — 95.

На полях -(Сокращенно «Боб» или «бобби» на вооружении ВВС США с 2134года

Поднявшись по непонятно куда ведущей лестнице, которая то теряется за домами, то неожиданно продолжается выше, я множество раз уткнулся в тупик, где отсутствует проход дальше, на другой тропе, поднявшись до определенного уровня высоте одного из дистриктов, ведущей вверх по жилому району построек местных жителей я встретил (пост охраны, контроль) и меня не пустили выше.

«ГГ: Боже, как волнительно! Я же прямо сейчас впервые испытал классовое неравенство по отношению к себе».

«Правы станут те, кто твердил, что и через 200 лет в мире будет неравенство покуда существует общество».

Меня не пустили на верхние этажи буржуазии и посоветовали спуститься как можно ниже в начало, так как я пропустил почти сразу мой пункт назначения, он находится прямо возле того места, где меня прессовал Шериф, хороший мужчина!

И тут же я отогнал от себя подобные мысли!

«Излазив все тропинки я все же посетил салун, находящийся на среднем уровне самого низшего из первых рядов цепочки этого муравейника, замыкающегося кривой линией, ржавая истерзанная полоса гниющих домов».

Мойра

Я должен признать, что все происходящее производит неизгладимое впечатление на меня, я впервые вырвался из оков плена, в котором мне предстояло провести всю свою единственную жизнь и никогда не увидеть мир, пусть и настолько зловонный, всё же я счастлив и мне хочется жить, главное, чтобы все это не оказался мираж.

Мне рекомендовали найти Мойру Браун владелицу местной богадельни, находящейся глубоко прямо в земле на подвальном уровне постройки, в которую она соглашается брать жить всякий сброд.

Вот так я образованный человек, пришедший из разумного общества, живущего в высокотехнологичном убежище, был охарактеризован каждым у кого я спрашиваю дорогу туда, где я, быть может, мог бы получить еду, питье и койку для сна.

«Согласен мне не мешало бы принять душ!

Но окружающие могли бы быть и подружелюбнее».

Войдя в жилище Мойры, я обескураженно любуюсь бытом, проходя по широкой комнате.

ГГ: Наверно это она! (Подумал я, увидев вышитый логотип) на нагрудном кармане комбинезона, надетого на невысокую девушку, подметающую пол в этой комнате, такая же надпись красовалась на груди ковбоя, сидящего в углу, но уже только в виде шеврона.

Это первое жилище поселенцев пустоши, которое мне довелось повстречать, меня приняли как гостя и все возле входа крайне любезны, это стало обнадёживающим фактором моей решительности.

Войдя внутрь, я очутился в просторной ржавой комнате, изобилующей отверстиями, в стенах.

«Одни дыры, проела ржавчина, остальные, пули».

Меня встретила маленького роста миловидная девушка средних лет, с улыбкой на испещренном шрамами лице.

Мойра: Приветствую тебя в норе у Мойры, чего желает мистер путник, чужак?

ГГ: Мне … мне бы хотелось попить, прошу вас дать мне воды, пожалуйста, (промолвил я нерешительно), как бы, не веря в то, что за крышку от бутылки можно получить тут что—то, и надомной подшутил тот встреченный житель города, представившийся Шерифом, а этот ангел мне в лицо сейчас рассмеется и решит, что я безумен.

МБ: А крышки—то у тебя есть, приятель?

Я радостно протягиваю ей сжимаемую в руках до боли крышку в страхе услышать отказ и не получить спасения от жажды.

Мб: Окей, давай посмотрим, что я могу предложить тебе, я вижу ты не в самом лучшем состоянии, да приятель?

Очередной сбежавший из убежища?

Вас там что крота—крысами истязают, что вы бежите из рая?

В Мегатонне каждый бы мечтал попасть к вам в убежище.

Слова этой девушки плавно проплывают мимо моих ушей, так как я в этот момент слушаю только свои мысли.

МБ: У нас здесь многие спят круглый год на улице, подпирая спиной стены и мечтают о собственной койке, в общаге нет воды и даже грязной воды напор из труб всего пару капель в час, а порой и вовсе ничего не работает.

Я почувствовал, как земля у меня уходит из—под ног от усталости и обезвоживания, я держусь из последних сил чтобы не упасть в обморок.

МБ: (Никак не унимает свою болтливость). Это вся афиша на входе! Открывающиеся ворота от автомобилей «Aurus», единственных авто, сохранившихся до наших дней в идеальном состоянии, правда их всего единицы и то у самых крупных шишек у глав братства стали, такую я видела, как он ездит на ней в окружении своих солдат. Роскошная пыль в глаза путников, приносящих нам товары или ищущих приют.

В голове я слышу только свои мысли

Продолжаю изумляться неугомонной открытости местных жителей, подобной свободы слова я не позволил бы себе в убежище никогда, место, где нас приучили скрывать свое недовольство чем—то, а здесь недовольство просто швыряют тебе в лицо при первой же встрече.

ГГ: У вас так здорово все в городе устроено я бы и не мог представить, что это город пока не распахнулись ворота.

МБ: Да! Ворота теперь закрывают на ночь и не ради безопасности, а от того, что бывающие здесь часто ураганы...

Мойру опять прорвало....

МБ: .....Ураганы...могут вырвать их с корнем и кто—нибудь обязательно их ту же сопрет, еще и пол крыши прихватят с собой, этот город сгнил с самого его первого дня основания, теперь добавь еще 100 лет, только ворота «Aurus» остались девственно нетронутыми, визитная карточка города.

МБ: Мы все твердим, что это неплохое местечко и должно быть так конечно оно и есть.

(Все никак не могла уняться от своего повествования Мойра) если то, что снаружи хотя бы до нас не может добраться.

Я, молча не отрываясь от созерцания ее чудесных глаз и робкой улыбки на светлом лице впитываю каждое ее слово, мне померещилось, что я будто взлетел над землей, ее нежная улыбка маняще призывает желтизной зубов,

про жажду я забыл окончательно.

ГГ: Вау... это поразительно, вы так открыты и так милы.

«Что было это? Психоз или обезвоживание, мне хотелось лишь одного…………раздеть её!»

Раздеть Мойру Браун, любоваться ее худощавым от голода телом, целовать ее прямо на этом вымытом до блеска ею нежными стараниями студёном, железном полу.

Не пропуская ни единого сантиметра ее тела, почувствовать на вкус Мойру Браун со всех сторон, любить её не переставая.

Это стал миг свободы, который я ощутил всецело и внезапно родился вновь как взрыв «бобби» ... от того электричества, которое мы выработали с Мойрой, приблизившись друг к другу, я уверен она это тоже почувствовала.

«Мне возжелалось использовать свой дар себе во благо, получить от этого мира сполна!»

МБ: Эээййй… ты меня слушаешь?

Видимо тебе совсем плохо раз ты так уплываешь, я дам тебе воды и койку для жизни, но одной крышки будет маловато, приятель, этого хватит лишь на половину оплаты за неделю, возможно ты не откажешься сделать для меня несколько дел я приму это в оплату за жилье, еду и воду!?

ГГ: ... Конечно, с радостью, (ответил я, смущенно пряча глаза от понимающего взгляда Мойры).

Кого мне благодарить за эту удачу? Именно этого мне и было сейчас нужно, еда ночлег и не в степи, а в кровати.

Я согласился бы на что угодно ради Мойры.

Уолтер 3000: (ТИММИ..., умоляю скажите мне, что я это все не вслух сейчас произнес) ...

Настал момент неловкости молчания, наши глаза встретились, направленными друг на друга, но тут же смущённо перебежали в другое место.

Мойра тактично предложила проводить меня показать койку, на которой мне предстояло провести с ней ночь, ой... то есть просто ночь, одному.

У входа в углу за спиной Мойры я рассмотрел парня, который пристально меня разглядывает «Хэнк», охранник Мойры, по суровому виду этого парня с обложки ковбойского гей журнала дела у Мойры обстоят не лучшим образом.

Она соглашается принимать к себе жить всякий сброд, чтобы накопить денег на пропитание и оплату услуг охранника, пристрастившегося к наркотикам и утоляющему свой неистовый голод самой Мойрой, если можно верить ее словам.

«Если ей посчастливилось не набрать нужную сумму для оплаты его услуг».

Один его вид доказывает, что это шелупонь низшего класса, его стальные вздымающиеся мускулы сообщают каждому о тяжелой жизни и рабском труде, которым он занимается ради пропитания.

Никто не станет обманут его манящим видом.

Мойре он точно сильно не нравится, я сразу это почувствовал!

Его светло—зелёные глаза, томный взгляд и мужественные скулы....

...... нет, ну он это невозможный сброд.

Не сразу было понятно кто у кого в услужении, мне стало даже казаться, что Мойра в рабстве у этого мужлана, хотя и незаметно чтобы ее это сильно тревожило.

Он… позволяет себе нахально лапать ее за упругие ягодицы, прямо сейчас, втыкая свой палец ну уж слишком глубоко,

еще и мерзко так улыбается,

она ему.

«Моё терпение определило свои границы».

«Мне приходится постигать новые законы равновесия мира»

«То, что для многих давно стало идиллией в современном понимании, мой мягкий, нежный, к внушению мир, отторгает устои нового мира».

Противный привкус гнили

«Сильные мира сего не допускают право остальных на что—либо, жестокий мир безнаказанности и рядового бессилия, мир прогнил очень давно, а сейчас и пластик почти весь испарился».

«Мир очень стар и велик, мне довелось побывать в 2 вымышленных мирах лично!»

Этот проклятый вкус у всего, вода и пища, что я отведал у Мойры была вся одного вкуса, еще поговаривают, что она вся радиоактивная, о чем открыто пестрят предупреждающие плакаты на стенах, даже листовки раздают информационные на входе, хотя возможно это происки конкурентов, предупреждение вполне кратко и логично повествует.

«Поглощая еду и воду в городе вы даете согласие на ее радиоактивность и рекламную рассылку журнала товаров «торгового каравана» лучший официальный спонсор терроризма на пустоши».

«Мэр»

Но не смотря на все это жители игнорируют предупреждения будто это все бред, вымысел.

«Словом, ничего нового, так было сто лет тому назад и будет еще тысячу пока человечество окончательно не вымрет».

Мы все

В одной большой комнате без освещения и окон со мной находятся отвратительного вида мужчины и женщины, которых таковыми было сложно назвать.

Кой—кой выше, прямо надо—мной устроился толстяк с детским личиком на лысой башке, не прекращавший она…вать даже в присутствии Мойры, за все проведенное мной время там он не остановился ни на минуту, и даже не ходил в туалет или за пищей.

ГГ: Эй, чемпион...! (Попытался я хоть и неуверенно утихомирить парня к приличиям в присутствии Мойры), но оба проигнорировали все и продолжили в прежнем духе.

Мойра гудеть что—то не переставая, игнорируя весь этот абсурд и, с другой стороны, онанист, чемпион мира — герой космоса — житель верхней забрызганной полки по прозвищу Само—стимулятор.

Двое в дальнем углу комнаты борются нагишом, пытаясь повалить друг друга на старый замызганный матрас, лежащий на полу, заставленный всяким мусором, но больше похоже на страстные объятия двух совокупляющихся зверей.

Вдоль комнаты, стремительно, почти бегая вышаркивает престарелая женщина, прихрамывая на обе ноги, прижимая к груди гранату и нашептывает неразборчиво молитвы вперемешку с проклятиями.

Миссис Руфь: Дай мне прожить хоть еще один день.

Я молю тебя, о Господи.

ДЬЯВОЛ!!!

Не смотря на все это дама в целом приветливая и радостно улыбается всем вокруг.

Уолтер 3000: Остальные участники этого зоопарка не достойны упоминания в присутствии ребенка то, что они делали, Тимми, это непередаваемо, я не позволю ранить твои детские чувства этой мерзостью.

Свет что проступает сквозь щели в стенах все на что тут можно было рассчитывать, чтобы разглядеть свою койку и рухнуть замертво от усталости.

Я смотрю ровно в потолок, сквозь него проглядывается небо, проплывающие надомной звезды оставались так же прекрасны, как в первый увиденный раз.

Я абстрагировался от шума вокруг, от всего кряхтения, кашля, даже от того, что пятеро мужчин схватили и стали насиловать тощего парня, в углу комнаты по очереди.

ГГ: Боже, спасибо, что не меня. (Промолвил я, отворачиваясь от ужасающих жестокостью сцен на другой бок).

Уснуть внутри безопасного города оказалось опаснее, чем снаружи, все постояльцы Мойры фрики, пришедшие кто откуда из пустоши, привыкшие выживать в жестокости, они, каждый будто были нужны городу, как свежая кровь, как пища.

Абсолютная безнаказанность обернулась для меня трагедией, так как я не был в состоянии защититься от нападок, я не изучал единоборства, не занимался спортом, тощий как палка, высокий, я отлично годился на роль груши для битья.

Дубинка не могла гарантировать мне надежной защиты при нападении группой противников.

ГГ: Еще и во мне её могут поселить.

Уолтер 3000: Эй, Вы... Разобщенная горстка людей, а пусть даже и быть может большая горстка.

«Ответьте мне: от чего не объединиться всем людям, живущим на земле между собой, провозгласив мир и взаимопонимание, отказавшись от агрессии и смерти?

Жить, помогая каждому, ценить любовь и мир!»

Лишь немногие в этом цивилизованном кусочке пустоши могут себя защитить.

Лишь те, у кого есть оружие помощнее и сподвижники.

Некоторые умудряются обрести силу, власть и деньги, становясь поработителями тех, кто по статусу ниже.

«Отличие максимально афишируется, каждый осведомлен о своем месте в обществе».

«Правила соблюдаются неукоснительно, общество само—организованно, но разобщено, у каждого есть только личные цели, потому мы обратно возвращаемся в бардак и хаос»,

«Иллюзия цивилизованного общества, где можно что угодно главное, чтобы без свидетелей».

«Для меня стало очевидным истинное стремление местных объединяться в культы, желанием обрести силу под предлогом чего угодно».

Это мог уяснить лишь

Мозг — создатель культа тот, кто создает эту политическую клоунаду, цирк и театр в одном флаконе.

«Очнись, мы никогда уже не вырвемся, на веки в западне, EPA…!»

Мотивчик истории

Needles and Pins—

Smokie

«Стадо должно быть очаровано великими планами некой общей идеи, лишь это дает чувство единения еще вчера посторонним противоборствующим животным, приученным выживать в этом жестоком мире за счет слабого,

ставшие теперь братьями, каждому хочется верить в то, что в это верят и другие!

На этом держится любое общество».

Я продрал глаза, проснувшись от шума шагов вокруг и клацанья металла!

ГГ: Как я уснул? Боже... я даже не заметил.

Изрядно отдохнув и поднабравшись сил после приема мерзкой на вкус еды и непривычно вонючей как моча воды я все же не отравился.

Во всю местную пищу изрядно подмешивают алкоголь и наркотики это хоть как—то помогает не отравиться и не умереть.

Только вновь

Наступило раннее утро, я почувствовал этот пресловутый нежный запах свежести россы, который происходит, когда капли влаги ложатся ровным слоем на все вокруг, прибивая пыль из воздуха, дышится так легко, это приятное чувство я бы не променял даже на многоступенчато—очищенный фильтрами кондиционированный воздух родного убежища.

Я спал больше 12 часов

Но все же прилег после обеда понежиться на мокрой вонючей постели.

От хождение моих соседей по комнате, как сумасшедших взаперти вся комната заметно раскачивается.

ГГ: Конечно же! Как иначе?

Ведь этот слепленный из мусора стальной, тяжелый контейнер, держащийся всего на одном выступе с одного краю и прислонен к земле с другой стороны, как почти все дома в городе и теперь я мог отчетливо это разглядеть сквозь дыры при ярком свете дня.

Мой сосед сверху продолжает в том же духе, не останавливаясь даже на сон,

ГГ: .......похоже на то!

Однако

Уолтер 3000: Как солнце может находиться прямо над нами и озарять нам ярко нижайшую точку пропасти каньона, если еще только утро? — вопрос на смекалку, ну—ка ответьте, детишки!

«Самые задворки

этой ржавой, вечно сырой, прогнивающей жизни».

ГГ: Словно гипноз.

Прежде я не видел женской груди, ни вживую, ни на картинке.

Ради справедливости надо сказать, что я старательно фантазировал о женской груди, всю молодость, но не повидав ни разу дорисовывал ее иначе.

Эту 96-летнею на вид женщину пытаются утихомирить, хватая за груди.

ГГ: (Содрогаясь в постели) ...Боже!

Бар Мориарти

«Еще до полудня

я отправился прогуляться в уникальном для меня месте».

Я осматриваю город крепко держась за перила лестниц, утопающих в высоте домов у поверхности!

«В каждом месте моего нахождения город остается на ладони».

«Любая смена дислокации моего расположения сохраняет перед моим взором весь город целиком как на ладони».

Я очередной турист, заворожённо любующийся Мегатонной!

ГГ: Чистые здесь на изумление улицы...

Мою мысль о чистоте прервал бродяга, с которого отслаивается омертвевшая кожа, бродяга её роняет на землю, отрывая от себя куски руками.

С отвращением я проплыл мимо.

Все это для меня крайне в диковинку.

ГГ: Очень непривычно!

У основания

Кратера оказалось непривычно холодно, я вновь запустил функцию подогрева комбинезона.

Внутренняя сторона комбеза выполнена из нежной к телу велюровой ткани с вшитыми датчиками, измеряющими в основном секреции организма, микропоры активно отводят влагу от тела хотя это было прежде, когда костюм не был еще на сквозь пропитан потом и грязью, но все же мой комбез цел, качественная ткань, удобный крой сидит по мне идеально комфортно, но одновременно с этим роскошно.

Костюмы компании «BOSCO», которые было предписано носить всем обитателям убежища, каждый как роскошная копия другого, а здесь мне перепало лицезреть воочию бал из нарядов и все, абсолютно все? Разные!

«Каждый первый так не похож на другого».

Я направился на восток от своего нового временного жилища, попутно разглядывая нехитрый быт местных жителей, к слову никто в Мегатонне не стесняется выставлять на показ все свое нижнее белье, развесив его на веревке, возможно вынужденно от повышенной влажности, быть может от недостатка воспитания или это флаги конкретно этого отдельного дома, который отделился от всего остального города и провозгласил анархию?

ГГ: Фууух... все я устал!

Медленно прошагиваясь по одной из улиц меня окружили престарелые женщины, комментирующие всех прохожих, и выпивают в придорожном баре.

Я вызвал бурю восторженных возгласов, будто я девушка в мини—юбке на каблуках, прогуливающаяся мимо невоспитанных строителей, признаться мне сильно понравилось такое внимание, прежде я такого не испытывал.

Нигде здесь не встретиться вам драка, вот чем мне запомнился этот город на дне большого толи каньона, толи ущелья или кратера, короче огромное отверстие в земле ни на что не похожее.

«Как будет вам угодно!»

«Быть может тут протекает размеренная жизнь смирившихся с тем раскладом, который они не в силах поменять?»

Ржавеющая пустота....

Каждый метр домов на дне густо заселен резвящимися детишками и стариками, играющими в шашки, разлегшись прямо на тротуаре,

дорога между домов ничем не вымощена, очень редко под ногами попадаются, то гнилая доска, то ржавеющий лист металла, покрывающий яму или глубокую лужу.

Жилища, находящиеся выше определенного периметра, строго охраняются.

Помыслить сложно кто может там жить, в окнах я никого не заметил.

Очевидно, что та бравая стража наверху не подчиняется Шерифу,

он сам сторонится их.

Удивительное устройство города позволяет следить за каждым домом и за каждым жителем с любой точки.

Город утопает сам в себе

«Общество создало этот хрупкий мир таким по веским на то причинам, бомба в глубине пропасти символ страшной трагедии, а весь возвышающийся над пропастью мир не должен в неё рухнуть»

— так написано на монументе основателя при входе в город, сам бы я такое вряд ли придумал.

Это микро—общество!

Изолированный от всего остального мира город,

со своими правилами сохранения жизни.

Приблизившись на среднем этаже к смотровой площадке, выделяющейся над пропастью, моему взору открылись множество увеселительных заведений, где я стал желать проситься на работу.

Голая девушка стоит в окне у двери входа в бар, нежно лаская свою промежность мягким латексным фаллосом в виде статуэтки Уолтекмена.

Взрослая жизнь ворвалась в мою плоть.

ГГ: (Любуясь околдованный) ... Я… лишал себя этого всю жизнь, Господи... годы прожиты зря!

Поспешно я ворвался в этот бар в ожидании увидеть сокровенно большее, чем было снаружи.

Уолтер 3000: Пределом моей фантазии, было видеть, как мужчина занимается соитием с женщиной во влагалище и кончает в нее, наполняя ее всю до полна горячей, сладкой, белоснежной спермой,

а потом …я ….

...хотя..., тебе наверно этого лучше пока что не знать.

Мойра твердо заявила о необходимости выплатить долг за клоаку в срок иначе рассказ мой был бы не долгим.

Я вошел в первое попавшееся заведение, оно заманивает, интригуя посетителей наличием яркой витрины, мерцающей радиацией даже при дневном естественном освещении, а стоит внутри этой витрины голая девушка, ублажающая себя всякими способами.

Внутри заведения меня встретила жуткая скука и серость.

Множество посетителей, усевшиеся поудобнее в кресла и на табуреты выпивают не спешно свои напитки и чего—то ждут!

«Они просто проживают свою жизнь, дожидаясь смерти, незанятые постройкой нового лучшего общества, а просто живут и потому больше нечего сказать о них».

ГГ: Снаружи же можно пить, пусть даже стоя, но любуясь девушкой (тихонько бормочу я, оглядывая полное отсутствие интереса у окружающих к бесплатной эротике снаружи).

ГГ: Очень кстати симпатичной, (продолжил я цепочку мыслей, но уже абсолютно у себя в уме), ну немного грязная, вся растрепанная, на бродяжку похожа, но все же девушка, а они тут расселись и любуются серыми стенами в тишине.

ГГ: Похоже это центральное место для одинокого путника.

Я отправился прямиком в центр зала чтобы получше осмотреться, пытаясь осознать, что в разуме жителей настолько пресытило их инстинкты, что уже неинтересна плоть женского тела, оргазмы, возбуждения, мандраж предвкушения.

ГГ: Ой, вей, ребята, вы чего...? (Тихонько про себя я шепчу свое изумление).

Я твердо решил не напрашиваться на неприятности и побродить до того, как стану предлагать свои услуги.

В этом чуждом мне полном собственных традиций и законов мире я туземец и не понимаю правил поведения, потому страшусь коммуницировать.

Мерзкая жижа что была на завтрак непривычно надолго обосновалась в моем желудке, голод и жажда меня не тревожат.

С легкостью отперев большую тяжелую дверь я очутился в точно таком же унылом гараже, как у Мойры, быть может здесь места было поменьше, рухляди всякой по углам больше и контингент чуть более одетый, в остальном та же унылая молчаливая тишина встретила меня у порога, не слышно ни музыки, ни разговоров, каждый гость этого заведения приходит сюда чтобы топить горе от отчаяния, роящегося внутри.

«Все наружное это вывеска мира, скрывающая правду неутешительной правды жизни внутри».

Мне стало мучительно стыдно за свое восхищение и энтузиазм, испытываемый от того удовольствия, что мне подарило моё Travel приключение.

Вид всех этих несчастных, живущих в этом ужасном мире, навел меня на мысль о том, что

и я теперь с ними.

Стены

ГГ: Выкрашенные разными цветами?

Так мне показалось в начале, но приблизившись, поскребя пальцем по стене я отчетливо разглядел, то были цвета заводские, разных деталей из которых склеены стены.

Обойдя все стены и осмотрев все вокруг я уже стал настораживать окружающих своим поведением.

Воздух пропитан чем—то удушающим

Едкие испарения очень быстро пришлись мне по вкусу, я стал блаженно их заглатывать легкими потягивающими движениями губ,

затем ноздри,

затем руки в плавном движении есть крошечная тайна…а.а.а.а.а.а.а.а.а.а.а.а. (Тонким голосом напеваю я).

Бармен (Рожа): Эй, парень, кончай танцевать!

Иначе я тебя стукну!

За барной стойкой находится чудовищного вида молодой паренек, задорно управляющийся со стаканами и бутылками, он жонглирует так умело, что гости даже не замечают того, как у них под носом оказываются их напитки, но даже это их не могло раззадорить.

Рожа: Чего будешь пить, приятель?

ГГ: Я! Пожалуй, пока осмотрюсь.

РОЖА: Эй, Генри, вышвырни этого бродягу (обратился страшилище к жирному громиле, сидящему в углу), он не станет ничего покупать (пробубнил безгубый уродец).

ГГ: (Я, выставив ладони для усмирения вверх, признавая поражение) …а.а.а.а.… нет!

Я подумал, налейте мне вашего лучшего! (И вальяжно водрузился на вращающийся стул возле барной стойки).

РОЖА: Лучшего чего?

ГГ: На ваше усмотрение!

Бармен, не отрывая от меня глаз мастерски подставил граненый стакан под свой краник и наполнил до краев своим содержимым, поставил его прямо у моего изумленного лица и невозмутимо удалился.

РОЖА: С тебя 4 довоенных бакса.

ГГ: Однако! К моему изумлению, тут принимают даже альтернативную валюту, (пробубнил себе поднос я).

Мне хотелось швырнуть в его обезображенную, мерзкую, ухмыляющуюся физиономию этим стаканом.

Еще и денег с меня за то потребовал! (Разгневанно! Я постепенно закипаю).

Да, это точно не старый кафетерий Уолтек.

Я с лёгкой навязчивой ухмылкой сижу за барной стойкой на вращающемся стуле в окружении нового открытого мира, и я все—таки счастлив, но дико зол, что урод бармен мне налил свою мочу и требует деньги.

Хмуро сдвинув брови, я собрался полностью со своим мужеством воедино, подозвал бармена и попросил узнать имеется ли у них работенка для меня.

Рожа: Так ты устраиваться пришел?! А мистер Мориарти тебя ждет?

ГГ: Да! Мне назначено! (Неуверенно произнес я).

Рожа: Тогда что же ты, поганая, мерзкая рожа тут спокойно сидишь, тебя ждет босс, отправляйся немедленно к нему.

Договорив, мерзкий бармен опрокинул мой стакан со своей мочой и проглотил все до последней капли, не отрывая от меня глаз.

На сегодня с меня хватит этой компании. (Твердо решил я в сердцах).

Я сохранил спокойствие и не показал даже капли удивления будто—то для меня подобное было обыденность, знакомая с детства.

«Совершая глубокие протяжные вдохи ненадолго мне стало весело безо всякой причины, мне даже петь захотелось, но я не вспомнил ни одной песни,

… а то бы и вправду спел».

«Я очутился на корабле пришельцев, меня окружают зеленые человечки и они задорно пляшут вокруг меня, мне очень весело, я хлопаю в ладоши, все так медлительно, будто время густая жижа».

Подходит ко мне как—то бармен и спрашивает

Рожа: Сколько будет 1+1?

ГГ: Ну 2 конечно же!

Рожа: Нет, неправильно, станет 2шт единицы, самостоятельные величины не объединяются, не создают собой новую форму и даже если единица и единица родят, то точно не двоек, а очередную единицу причем всего один раз, а затем ноль, а потом снова может быть единица,

понимаешь, что я имею ввиду?

Вижу, как он летит

Абсолютно необъяснимый бред происходящего в моей голове затуманенного разума прервал приближающийся стремительно и неотвратимо.

Столкновение неизбежно, это не учебная тревога, свистать всех наверх!

Стукнувшись лицом о кулак мерзкого бармена, я в замедленной съемке двигаюсь всем телом к полу, такое непривычно долгое падение, я отчетливо чувствую каждый сантиметр, проделанный на пути к полу.

Время замерло и лишь по крошечной капельке вторгается в мою реальность.

Я погрузился в собственные мысли, пережив все 7 стадий принятия неотвратимого.

Я молюсь!

И наконец всецело принимаю факт, что этот «чорт» стукнул меня ни за что по лицу

...а мне было так хорошо!

Дымка ушла

Я стал мыслить более ясно, мой мозг очнулся от сна!

Я на полу, всем телом упершись в холодный грязный пол лицезрею все вокруг.

Я опьянел от пары минут, проведенных в баре Мориарти, воздух пропитан наркотиком, а я надышался испарений и потерял контроль.

ГГ: Боже, что я натворил? Ничего не помню!

Огромного труда мне стоило поднять верх меня с пола, а ягодицы пришлось оставить сидеть.

Стволы! Кучи местных парней неожиданно уперлись мне в лицо.

Чья—то рука тянется ко мне сквозь толпу обступивших меня.

ГГ: ...Папа?

Мориарти: Всем спокойно, этот парень новенький! Все опустите оружие! Он просто перепил.

Мистер Мориарти, владелец бара протянул мне руку помощи.

Мориарти: Сколько же ты выпил, приятель?

Пойдём скорее со мной!

ГГ: Ни сколько, сэр, я только пришел и тут все стало кружиться у меня перед глазами.

Мориарти по—дружески, похлопывая меня по плечу пригласил в свой кабинет, чтобы промыть раны и скрыться от разгневанной толпы.

Должно быть

Я повстречал самого милого парня в городе, остальные и в подмётки ему не годятся, это настоящий южанин, джентльмен.

Мориарти: Я твоего отца похоже знаю, ты должно быть малыш Уолтер ищешь своего отца Джеймса?

ГГ: А.а.а.а... ДА! Это невообразимая удача, сэр, я так вам благодарен (я подскочил как ужаленный), вы знаете где мой отец?

Как я могу благодарить вас?

Мориарти: Да! Мальчик мой! (Подсаживаясь ко мне ближе, похлопывая меня по бедру), мне нужна твоя помощь в одном немаловажном деле, ты сможешь сделать одну работенку для дядюшки Мориарти, верно?

ГГ: Конечно! С радостью, сэр!

Мориарти: Видишь вон того доброго человека, сидящего в углу на троне?

Я выглянул через окно небольшого, но роскошно меблированного кабинета, в который меня пригласил мой добрый спаситель и лицезрел скрытое в стене горизонтальное окошко над кожаным диваном, почти весь бар как на ладони.

В дальнем углу вип—зоны в одиночестве восседает солидно одетый господин, выделявшийся на фоне остальных роскошным костюмом и роботизированной военной охраной.

Мориарти: Видишь его? Он пьет неспешно самогон из бокала.

Это мой компаньон, он поручил мне дело, которое я перепоручаю тебе, подойдешь сейчас к нему и представишься механиком от Мориарти насчет детонации бомбы!

ГГ: Вы хотите, чтобы я взорвал Боба? (Интеллект меня не подвел, но тому я и сам от ужаса возмутился). Эй... дядя, ну так же нельзя!

Здесь же люди, где им тогда искать жилье, если ты взорвешь город?

Мориарти: (Медленно шипя как кобра). Взорву не я, а ты!

И им незачем будет утруждаться искать новый дом, они должны остаться в старом.

Мориарти схватил меня крепко за руку и сжал с такой силой, что в руке хрустнула кость.

ГГ: (Чертов мутант, ну и силища!)

Я опустился на колени от боли.

ГГ: Простите, но я честно совсем не из таких.

М: Нет, ты такой! Ты именно он! Таких как ты у нас в городе за всю историю сотворения было всего двое, и ты как раз второй!

«М: Ты ищешь папочку?

ГГ: Нет! Это вовсе не то, что Вы подумали, я не такой и это мне неинтересно».

М: Да? Получается вы оба здесь?

И где он?

Я хочу поприветствовать Джеймса!

Где он?

Пусть придёт и спасёт тебя!

Мое молчаливое бледное от изумления лицо поведало моему собеседнику больше, чем я ожидал.

Мориарти: Все в этом городе стоит денег, малыш, я не стану дарить тебе что—то!

Ты очень гостеприимно провёл вечер в моем заведении, много пил, чему я и сам был свидетель, ты уже много должен мне!

Как собираешься расплачиваться?

ГГ: Я ничего у вас не брал!

Рожа: А как же стакан, который я тебе налил доверху? Неожиданно вмешался, выглядывая из—за двери мерзкий бармен в наш разговор.

Мориарти: Вот видишь? Доверху!

ГГ: Стакан мочи?! Я не заказывал, и не стану за это платить!

Рожа: Нужно понятнее формулировать свои предпочтения, малыш!

Ты сам сказал лучшего что у нас есть, я дал тебе лучшее, а теперь плати!

Мориарти: Ооо... да тут у нас неплательщик, Рожа, а давай сдадим его Шерифу, а хотя стой, я придумал получше, мы можем его зажарить и подать на ужин нашим гостям.

Побег был невозможен, меня вынудили дать обещание.

ГГ: Конечно же я заплачу вам! Но вот дело в том, что у меня совсем нет денег и нужна работа!

ГГ: Но что же мой отец? Вы знаете, где он? Быть может он здесь!

Он в городе!

Он за меня заплатит!

Только прошу Вас приведите меня к нему!

РОЖА: Джеймса же здесь нет!

Мориарти: Кто тебе давал разрешение открывать свою грязную пасть, мерзкая макака? (Зарычал Мориарти на своего бармена).

Дерзкий и уверенный в себе некогда бармен пощурился будто сейчас его вот—вот стукнут, как прежде, когда он был ребёнком.

Мориарти: Да! Джеймса тут нет и потому некому тебе помочь, заплати и быть может я что—то тебе и поведаю о твоем папочке, если меня цена устроит, а до тех пор я слежу за тобой, малыш!

ГГ: Я отыщу деньги, заработаю или что ещё придумаю, но найду и принесу непременно, обещаю!

ГГ: Пусти иначе я закричу! (Спокойным голосом произнес я, уверенно глядя в глаза Мориарти).

От внезапно проявившейся во мне неожиданной дерзости Мориарти отпустил мою руку и стал смотреть непонятно, сконфуженно.

Я встал с колен и помчался прочь, расталкивая всех вокруг.

Мориарти: Куда это ты направляешься?

Мориарти: Не торопись, малыш, я с тобой еще не закончил! Мистер симпатичный комбинезон, мальчик бежит от меня в страхе

«… а-ха-ха-ха, кого-то ты мне напоминаешь».

Рука сильно распухла и болит

Я направился по острой железной лестнице вверх.

Местные жители окончательно меня убедили во всем, о чем я и так уже догадывался, вся эта кажущееся организованность, безопасность этого города, его размеренная достойная жизнь была всего лишь фасадом для того же самого несчастного выживания каждого, как и в убежище.

Вынужден бежать. Опять

Вернувшись в отель к Мойре, где она с самого утра драит пол за кучей толп, бродящих в зад вперед постояльцев, и готовит всякие помои.

ГГ: Доброе утро, Мойра, как вы? Столкнувшись с ней лицом к лицу прямо у входа, как ваше самочувствие (произношу я с тревогой в голосе от боли в руке).

МБ: Сконфуженный молчаливый взгляд Мойры меня пристально разглядывает со смущением.

ГГ: Простите, если я обидел вас, я лишь хотел пожелать вам хорошего дня и сказать, как вы сегодня прекрасны.

МБ: (Смущенно отводя глаза, на щеках проявляется румянец), я этому и удивилась знаете, Уолтер, нигде на пустоши я не встречала настолько доброго и галантного общения, никогда с самого детства.

И в детстве настолько искренних теплых слов я тоже не помню.

МБ: Что тебе нужно, мерзкий поганый ублюдок? (Произнесла Мойра, презрительно прожигая меня своим твердым настроем, опустив голову будто готовясь к прыжку как пантера!)

МБ: Ты что—то украл у меня? Украл? Да? Признавайся! Эй, ты, что стоишь без дела?

(Обратилась Мойра к спящему в углу охраннику с огромным стволом).

МБ: Я разве за то тебе плачу, чтобы эти подонки крали мое и зубы мне заговаривали?

Одним движением здоровяк повалил меня на пол и прижал, стукнув предупредительно дважды об пол моим носом, чтобы я не пытался оказать сопротивление.

Я и не смог бы! Охранник был так силен, я был вынужден подчиниться и мысли даже не допустил бы дать ему отпор.

Ещё и со сломанной рукой.

Все произошло так стремительно, я не успел что—либо сказать, мои невнятные мычания Мойра проигнорировала, а охранник повалил меня, как мешок с требухой.

Очевидно, что это ситуация у них отработанная до автоматизма частым повторением, как элемент устрашения для остальных.

«В этот раз объектом насилия был избран самый безобидный я».

Мужское чувство собственного достоинства меня покинуло! Никогда ещё прежде я на себе не испытывал столь унизительного поведения окружающих,

«бессильный и беспомощный».

Хотя быть может конечно в школе было нечто подобное, но те ужасные годы детства я не желаю вспоминать, никогда!

После потасовки я дал четкие и разумные объяснения, меня отпустили, но впечатление у окружающих уже было испорчено.

Все мои соседи по койкам таращатся на меня в момент моего унижения, теперь я лёгкая добыча, этой ночью очередной жертвой быть мне, как тот тощий парнишка, которого прижали толпой в углу, я, к слову, так и не встретил его утром.

ГГ: Затрахали в труху должно быть! (Ухмыльнулся я с показушной гримасой победителя на униженном до безобразия лице!)

«Я окончательно запутался в правилах поведения этого города, все привычное мне, то, чему меня учили с малых лет, все то воспитание оказалось здесь неправильным.

В Мегатонне существуют свои собственные законы морали и правила поведения, кардинально отличающиеся от привычного нам с тобой, потому я постоянно натыкался на агрессию в свой адрес и унижения, я не умел общаться с этими людьми, чуждый им как инопланетянин».

Мне было срочно нужно раздобыть оружие иначе жизнь могла трагически прерваться.

Я обошел весь город в панике выпрашивая у жителей есть ли у кого в продаже оружие для самообороны и охоты, но все отмахиваются от меня, как от назойливой мухи.

В подворотне злачного дома я повстречал маленькую девочку, к которой обратился от отчаяния с призывом дать совет к кому обратиться за помощью и защитой, но на это она поведала мне истину своей жизни и тебе стоит запомнить это, Тимми, зарубить себе на носу.

«Секрет успеха прост, все дело в том, чтобы просто делать все очень хорошо, качественно, лучше всех, без корысти, честно, открыто и очень хорошо, инновационно.

И вот ты уже по жизни победитель».

Это было конечно справедливо, но абсолютно не пересекается с моей ситуацией.

Бежать из города я страшился, мои расспросы местных жителей насчет того, что есть вокруг Мегатонны и как близко другие города не увенчались успехом.

Многие из жителей родились в Мегатонне и никогда не выходили за её стены.

ГГ: Похоже эта ночь может стать для меня последней.

Краем уха на завтраке я слышал разговоры, что меня желают съесть, как консервы.

Ж: (Он вышел из убежища, а значит мясо чистое и вкусное, как у домашней псины).

Громкие шутки слышались обо мне за столом во время завтрака, тогда я воспринял это просто такой неуместной, но все же безобидной шуткой, а теперь склоняюсь думать, что эти негодяи и вправду вынашивали план реально убить меня, затем вынести тело из города, там разделать на куски, пожарить в пустоши в дали от чужих глаз, а часть меня даже продать под видом собачьего мяса.

ГГ: Я для них деликатес!

К тому же Мориарти ждет от меня оплаты за информацию об отце, опьянения бесплатным воздухом, просмотр представления в витрине бара и за полный стакан помоев.

Мойра требует оплаты за койку и помои, ее охранник доказал, что они тоже не шутят.

«И все это за пару дней

жизни в реальном мире».

Покорение пустоши

Незамедлительно я бежал за ворота города, за мной захлопнулась дверь и меня с ног до головы обдало холодным потом от ужасающего вида урагана, вьющегося во все стороны.

Ураган был настолько силен, что меня подбрасывает ввысь, отрывая ноги от земли, как воздушный шарик, я боялся улететь.

Ураган, бушующий здесь полной силой совсем, не был слышен внутри города на глубине за тяжелыми воротами и стальной крышей.

По всей пустоши бушует ураган

Порывами ветра срывает с земли всякий ржавый мусор и подбрасывает на большую высоту, ветер был настолько силен, что стоять в полный рост невозможно.

Рекламный робот, привязанный шнурком к двери в Мегатонну так и стоит, покачиваясь на ветру продолжает зазывать путников, видно его было с трудом, но слышно.

Мое лицо покрылось пылью и пеплом, глаза одолевает боль, царапающих песчинок, ранящих оболочку зрачка, ветер сбивает с ног, каждый шаг вдаль от ворот провоцирует подхватить ветром мое тощее тело и унести в неизвестном направлении.

Я брел в этом аду, неизвестно куда, не видя дальше, чем в метре перед собой, держась за старый канат, натянутый кем—то от самого выхода из Мегатонны и ведущий прочь.

Для спасения другого пути у меня не было.

Проделав недолгий путь, я обнаружил, что канат оканчивается на круглой площадке перед городом, где положено парковаться торговцам, желающим продать свой товар, они сами сооружают путь, ведущий к месту торговли из каната, привязанного ко входу.

Будто не обращая внимание на весь этот ад, возле входа в Мегатонну припарковалась группа путников с тяжело нагруженным мулом о двух головах.

Брамин

Группа из пяти человек окружает брамина, держась за привязанные к нему веревки, ведется оживленная полемика, я ринулся к ним на встречу, при виде меня пятеро направили стволы в мою сторону, но разговор не остановился.

Я замер!

«Во внешнем мире я всем безразличен».

ГГ: (Поднимая руки). Прошу, мне нужна помощь!

ТК: Отбой ребята.

Скомандовал один остальным!

ТК: У нас новый покупатель! Плата у тебя есть? Помощь вещь не бесплатная, насколько мощная помощь тебе требуется?

Мы много чем торгуем, подходи ближе к брамину, я покажу, что у нас есть, брат. Вдруг один из торговцев каравана окрикнул другого в шляпе и стал ему шептать что—то, они дружно убрали оружие и подозвали меня, махнув в мою сторону дружелюбно рукой, я приблизился радостно, ожидая диалога.

Тот, что в шляпе схватил меня за сломанную руку и потребовал объяснения откуда у меня этот комбинезон и правда ли я беглец из убежища?

ТК: Это правда? Туда есть вход? Мы с ребятами дорого готовы заплатить, если ты проведешь нас внутрь!

ТК: А может нам сдать его работорговцам? Отвечай немедленно, кто ты такой? Откуда ты? Из убежища? Как туда пробраться?

Я прочел в глазах торговца каравана столько боли и отчаяния сколько даже не чувствовал в себе.

Все было скрыто гримасой запугивания.

«Мне приоткрылась тайна всех бед на плате — это страх! Каждый пугает другого в страхе что его самого напугают».

Мы все зашли уже слишком далеко!

Я поведал им историю об отце и о том, как был вынужден сбежать от смерти и что назад проникнуть невозможно, так как дверь заперта изнутри и выдержала взрыв атомной бомбы и вряд ли её что—то откроет снаружи, но я с радостью покажу, где она, если они помогут мне.

ГГ: Мне нужна еда, вода и оружие, я ищу отца! Если вы много, где бываете возможно сможете мне помочь что—то о нем узнать?

ТК: Мне нет никого дела до тебя и твоего отца.

ТК: У вас в убежище поди девок надо уговаривать, а нам не надо! Тут рай, и мы берем все чего желаем (со смешанными чувствами в голосе произнес главарь торговцев, водружая на брамина тюки с товарами, разложенными на ковре).

ГГ: Могу ли я к вам примкнуть?

ТК: Что ты умеешь? (Заинтересованно, ухмыляясь произнес главарь торговцев), стрелять? Делать бомбы? Чинить технику? Стряпать еду? Ты же в школу ходил? Ученый! Сколько процентов набрал в тесте c.о.z.a – g.o.a.t

ГГ: Умный чертяга (подумал я, постепенно вдыхая полную грудь воздуха, складывая губы так чтобы в рот попало меньше песка).

Самый смышлёный парень из всех встреченных на моем пути за все время, знает про тест c.о.z.a – g.o.a.t, может даже его проходил!

После знакомства с этими ребятами, которые оказались заведомо более общительные, чем обычные жители поселений у меня родилась надежда найти пристанище в других городах, до которых мне помогут добраться.

Надеюсь, там аудитория поприятнее.

ГГ: Ну... стряпать еду, возможно! (Неуверенно произнес я).

Не успел я закончить фразу, как главарь торговцев выхватил револьвер и не глядя всадил три пули в голову своему коллеге, стоящему сзади, все три пули легли ровно в лоб.

Я онемел от произошедшего.

Бездыханное тело минуту назад улыбающегося паренька рухнуло бесшумно на землю.

ТК: Раз ты хоть намекнул, что умеешь стряпать, этого вполне достаточно!

Тот никчемный ублюдок, которого я пристрелил и вовсе ничего не умел, мы взяли его, так как есть место в караване, так что теперь ты запрыгивай на экспресс.

Я ошарашенно таращусь на тело,

минуту, всего минуту назад живого парня, у которого была вся жизнь впереди, мечты, желания.

ТК: Ты не дойдёшь без нас никуда.

Ураганы здесь частые гости, я знаю дорогу и освободил место у брамина тому, кто более приспособлен и способен выжить, это закон пустоши, мальчик мой.

ГГ: (Я не готов был к такому), я не хочу стать следующим, когда найдется кто—то лучше меня!

Это может произойти слишком скоро!

ГГ: Я благодарен твоим удивительно подробным объяснениям своих действий, но я прошу меня отпустить, и я просто уйду.

ТК: Редко кому я делаю такое выгодное предложение!

Мне совсем не обидно, на следующей же стоянке возле очередного города я найду себе с десяток ублюдков качественнее, чем был тот, на кого я потратил 3 пули.

………прощай.

Я остался наедине со своим изумлением

В округе метель пустыни водит кругами все что плохо лежит, песок царапает глаза и их невозможно открыть широко, солнце только, только встаёт из—за высоких холмов.

Он лежит на земле, запрокинув ноги под себя, его глаза закрыты, было сложно отличить его от живого, но он был мёртв.

Первый труп человека, который я увидел в жизни.

Он наводит на меня ужас, я боюсь отвернуть от него взор, в страхе, что он наброситься на меня,

«Глупо, ведь, верно?»

Холодное оцепенение сковало все мои конечности.

Я мог, но побоялся порыскать по его карманам, было бы конечно нужно осмотреть труп и забрать ценности, его бывшие коллеги забрали только ружье, огромный с виду дробовик, но выглядит причудливо, я вообще с оружием прежде мало имел дела только пневматическое ружье, подаренное в детстве, но оно заряжалось просто и состоит всего из 2 частей.

Тот дробовик, взятый торговцами из рук убитого парня, был похож на космические технологии, а пристрелили его из обычного револьвера, я видел такой в черно—белом вестерне в дни, когда в кафетерии проводили показы кино.

ГГ: Он погиб ни за что!

«В этом мире никому нет дела до страдания других,

и даже мне».

У подножья гор

Ветер должен быть слабее, если скрыться в пещерах.

Смирившись с тем, что ураган не прекращается и необходимо найти ночлег до ночи, я был вынужден вернуться в сторону убежища вдоль скал.

На мне не было никакого головного убора, даже в этом пыльном смердящем аду с огромной силой печет раскаленное солнце, желтые облака изредка скрывают солнечные лучи и становится не так мучительно жарко.

Я выбрал путь и сверился с Pip-boy, который мог только как эхолот прокладывать путь обзора по неровностям впереди, проецируя лазерную карту рельефа прямо у моих ног,

и служить как компас.

Я взял строго на запад по компасу и стал пробираться ближе к скале.

Не вполне будучи уверен, что уже вернусь в Мегатонну и потому мне было нечего терять.

Я сумел стащить у Мойры 3 бутылки грязной воды пока делал ей комплименты, их не отобрали, а значит не поэтому меня повалил тот верзила с крепким торсом, а лишь на показуху.

Быть может, Мойра влюбилась в меня и хочет секса?

Однажды я получу ответ!

Грустное, грустное молчание

Тимми: Дедушка? С тобой все в порядке?

Уолтер 3000: Да, мой милый мальчик, просто резко стрельнуло в груди.

Спустя несколько часов пути я добрался до ущелья, здесь на большой протяженности меня скрывает от ветра стена из скал по обе стороны, она тянется далеко за горизонт.

В процессе моего пути я стал допускать что, могу вернуться и переночевать у входа в Мегатонну прямо на земле, как и в первую ночь, но в постель к тем извращенцам мне точно не хотелось, и я стал пробираться решительнее, отдаляясь от ужасов Мегатонны.

Много какого мусора приваливало ветром к горе, я подобрал бутылки и жестяные банки, посчитав что, если крышки бутылок в ходу, быть может, и за этот хлам можно что—то выменять.

К удивлению, улицы Мегатонны абсолютно чисты от мусора, этот факт поразил меня.

На улице не валялось даже малейшего окурка, я не придал этому значения вначале, в убежище чистоту поддерживают роботы мажордомы, я привык к идеальной чистоте, но учитывая уровень жизни этого дикого неандертальского поселения, слишком странно чтобы его жители были такими педантами в вопросах уборки, даже не только своих собственных домов, а еще и улиц.

«Или в их диком,

безнравственном обществе за переработку и вторсырье?»

Ближе к вечеру небо было таким же чистым

На небесном темно—бархатном покрывале рассыпали звезды, жизнь в убежище лишает слишком многого что дает нам право называться человеком, я прежде никогда не видел звезды вживую.

Всю мою жизнь в убежище любые разговоры обо всем что снаружи мир, природа и что—то иное за пределами надёжных стен вызывали всеобщее порицание, не было принято даже признавать наличие мира снаружи нашей уютной норы.

На уроках по ботанике мы изучали принцип роста растений, разглядывая черно—белые чертежи (план—схемы), изредка картинки с натуральным цветом растения, лишь вынужденно чтобы его не спутать, но обязательно на белом фоне без излишних орнаментов.

«Крайне информативно! (Сарказм)».

Глава 2

Ветер стал утихать

«Ближе к полуночи я набрел на ограждение, которое вперемешку состоит из деревянных коряг, воткнутых в землю, колючей проволоки, частей корпуса автотранспорта и мертвых тел людей, нанизанных на прутья, подвешенные на цепях, выжженных электро—столбов».

Вот и причина от чего до моего гениального плана не додумались те странствующие торговцы, они вопреки логике побрели посреди бури.

А я похоже набрёл на людоедов или убийц, секундный импульс повернуть назад сменился под влиянием усталости желанием уточнить, так ли враждебны местные жители?

«Голод и изможденность лишают способности рационального мышления».

В Мегатонне (к примеру) хоть и было тяжко с общением, но хоть было можно договориться, быть может, и тут я смогу прийти к соглашению и меня не станут убивать, а предложат какую—нибудь работу за еду, воду и ночлег.

ГГ: А я вообще…я вот может доброволец!? Пришёл устраиваться по объявлению! (Гордо прошептал я, вскинув голову подбородком ввысь).

ГГ: Явился же я дурак посреди ночи, быть может, будет вежливее подождать до утра?

Я постепенно, но решительно продвигаюсь вдоль забора, пристально разглядывая множество мертвых тел, вывешенных повсюду, некоторые еще дергаются в агонии, многие с открытыми глазами молят о помощи, сотрясая тела громким клацаньем цепей, на которых висят.

Я чураюсь их как нечисти.

Отовсюду стали слышаться стоны, мольбы о спасении на множестве языков мира.

Истощенные на последнем издыхании люди корчатся от боли и мучительно погибают.

ГГ: За какое такое прегрешение можно заслужить такой ад.

Тропа ужасов

Продвигаясь вдоль аллеи смерти я стал свидетелем множества видов истязаний, я встретил людей, лишенных конечностей и с выпотрошенными кишками наружу.

Но они были еще живы, дышат и не отрываясь любуются своими внутренностями в осознании, что это непоправимо и смерть наступит

неизбежно!

Но неизвестно когда!

И они ждут смерти в страшной агонии.

Я необъяснимо продолжаю идти вперёд, несмотря на весь ужас происходящего почему—то я не повернул назад при первом же встреченном трупе и не стал помогать тем, что были ещё живы.

Я с ошеломлением любуюсь этим перформансом, автор создатель всего этого ужаса пытался из тел даже собрать фигуры по мотивам античной эпохи скульпторов древней Греции.

ГГ: Они же все наверно спят, мне так неловко их будить. (Произносится в моей голове).

С каждым метром мне попадаются все более свежие мученики, должно быть те, что вначале были насажены первыми и раньше остальных погибли, а эти кричат что есть силы, плачут, молят о пощаде.

Одна из жертв изображает фигуру античной богини Венеры, привязанная к столбу у нее отрублены руки по локоть.

Ее истошные крики меня повергают в шок, я не могу ей ничем помочь, она уже обречена.

«Если такое возможно в мире,

я отказываюсь вовсе жить эту жизнь».

К чему это все вообще нужно, зачем приносить жизнь в этот мир?

С широко открытыми глазами и распахнутым ртом я на цыпочках как вор, сторонясь метрах в 10 от длинной стены трупов иду поперёк своим инстинктам и сотрясаю от ужаса всем телом воздух вокруг себя.

На полях— Александр Антиохийский Венера Милосская была найдена в 1820 году на острове Мелос (Мелос) — одном из Кикладских островов в Эгейском море. Автор скульптуры, предположительно — Александр Антиохийский. Статуя представляет собой жанровый тип Афродиты Книдской.

В прямой видимости от меня нарисовались первые не обреченные на смерть люди, два охранника весело что—то обсуждают у распахнутых ворот, пихая друг друга в плечи и заливаясь хохотом.

Меня не заметили, и я могу повернуть назад, но неведомая сила толкает меня вперед, я обреченно не контролирую свое тело.

«Наличие страха и нерешительность в действиях

путает мысли в голове,

находя оправдания моему безумному выбору».

Отправиться к тем, что любят развешивать людей умирать на столбах?

ГГ: Нет…! Может все же ......., что мне делать?

Не успел я закончить цепочку мысли у себя в голове, как нечто подбросило меня, стукнув с огромной силой, я пролетел над забором и воткнулся спиной в раскуроченный автомобиль, мою ногу отрезало ударом о проволоку, натянутую над забором, (отрезало ровно как сыр масло), наполовину я был разрублен ржавой надвое оторванной крышей автомобиля, вкопанного наполовину в песок у бараков внутри этого поселения, в него я влетел с огромной скоростью и вонзился, как кусочек мяса на шампур.

ГГ: Я не чувствую ладонь правой руки (боюсь на неё смотреть, вдруг я окарябался!)

Как по команде все замигало вокруг, завыла сирена, из всех дверей выбежали полуголые мужчины и женщины, стали роиться вокруг огромного медведя, тыча ему в морду стволы оружий, выпуская в него сотни пуль в минуту.

Пугающе—выглядывающего из темноты, на его окровавленную обезображенную радиацией морду падает свет от вращающейся лампы на здании, прикрытой с одной стороны красным и синим стеклом, что дает эффект маяка, сирена как у полисменов.

«Темнота—свет, темнота—синий, темнота—красный, я моргаю—темнота, повтор—снова и снова!»

«Я любуюсь кадр за кадром на мерцающее анимированное кино, противоборство, где первобытные люди обороняют свое жилище от кровожадного, свирепого медведя, желающего пожрать их всех».

Спустя время

Это все что я сумел разглядеть пока был в сознании.

«Стена мертвецов — это приманка для монстра или жертвоприношение?»

«Если бы в него не стреляли он бы убил меньше жителей, скушав всего пару, утолив свой голод, он бы удалился, а так ему пришлось съесть ещё больше, чтобы залечить раны».

На последнем издыхании не в силах сомкнуть глаз я наблюдаю, как толпа людей борется с могучим монстром размером с военный грузовик, он с лёгкостью, огромной когтистой лапой раскидывает десяток противников, шквально и непрерывно стреляющих в него из артиллерийского оружия и пулемётов.

«Дым пороха и грохот выстрелов утомили моё умирающее тело».

Казалось, что монстру все совершенно безразлично.

Одного за другим грязных, голых дикарей свирепый медведь нанизывает на длинные когти, размахивая огромной лапой, заглатывая еще живых корчащихся от боли.

Монстр издал свирепый оглушающий рев и погнался за разбегающейся кто куда толпой.

Он прорвался через укреплённый блокпост и стал пожирать жителей, мастерски перепрыгивая с места на место, с грохотом обрушиваясь на постройки.

Все это освещается моему взору мерцающей то синим, то красным цветами сирены, я моргаю и все повторяется.

Из ужасающего обезображенного туловища монстра течёт что—то схожее с кровью, но гуще, эти дыры на его шкуре следы от выстрелов, его ранили, но он заживляется мгновенно, как только в него поступает пища, он жрет столько, чтобы вылечиться и утолить голод.

«Жизнь покидает мое тело, и я страшусь сомкнуть глаза! Вдруг это навсегда?»

Уолтер 3000: Как понимаешь, Тимми, я выжил после тех страшных ран, раз уж и вам детишки я рассказываю обо всем этом, расскажу ещё кое—что….

Принят на службу

Я очнулся на хирургическом столе, если этот замасленный запекшимся человечьим жиром и спермой кусок металла можно назвать так.

«Скорее так—тут склеивают всех, кому нужна помощь,

не больше».

«За 200 лет в 2277 году наука и медицина ступила далеко вперёд в будущее, но здесь царит дикарство и отсталость, все попирают антисанитарные нормы, после похода в туалет по большому никто не моет руки, причем подтираются все руками».

«Это похоже на то, как лечатся люди в древнем 2024 году, всюду смрад, кровь, ампутации прижигают огнеметом, ткани сшивают грязными нитками».

Анестезии было 2

Голые, грудастые медсестры, дрочащие пациентам и стимуляторы.

Стимуляторы — это научное открытие 2187 года, однако дата изобретения и то, кому принадлежит авторство по сей день идут споры.

В действительности это наркотик, который способствует избавлению от боли и регенерирует ткани.

На сегодня это был единственный препарат, которым лечат все от СПИДа до насморка.

Его уникальность непереоценима, лишь единицы в мире не утратили навык и технологии изготавливать стимуляторы.

Все что доставалось жителям пустоши это случайные находки исследователей сталкеров, рыскающих в поисках того, что плохо лежит.

У торговцев, на свободном рынке так же

Можно купить лекарства от радиации и очень крутую штуку, «винт» от одной дозы тебя торпедой выстреливает наружу, свирепый голод и буйный нрав, под этой штукой все тебе под силу и лучше Яогаю не попадаться тебе на пути,

но простому жителю пустоши абсолютно недоступно.

Он изготавливается по древнейшему рецепту, я записал специально для тебя две банки «Энергетика» смешиваешь с шприцом кокаина и вводишь в вену, эффект как от атомной бомбы. Продается в удобном наборе 2 банки примотаны к шприцу изолентой, удобно брать с собой в дорогу.

Нежная, нежная

Рученька Мейбел Квин, она смачно плюет на ладонь, прежде чем браться за дело, остальные делают это на сухую и тогда райское наслаждение становится пыткой.

Тусклый свет, грязные стены, носилки из дерева, кроватей нет, на земляной сырой пол кому повезет кладут под себя матрас для сна, а многие и просто спят на земле.

У меня почему—то связаны руки, но я жив!

Я в полном порядке!

Конечно, ноги нет и тело ниже шеи парализовано…

но... я жив!

У моего обездвиженного тела образовался бравый мужчина с лицом неандертальца и планшетом в руках, внимательно осмотрел меня и стал молча таращиться с таким выражением лица, будто не может сходить по большому в данную секунду, но очень старается.

К: Ты откуда взялся, недоносок? (Радостно, улыбаясь поприветствовал он меня...)

К: Ты не из моих людей, я тебя не набирал! (Сконфуженно произнес неандерталец, заглядывая в своем планшете с записями, а затем на меня будто что—то сравнивает, пристально вглядываясь в мое лицо, а затем обратно в свой планшет).

«Я решился пойти на дерзкую хитрость …»

ГГ: Ну да, конечно!

А откуда же тогда я взялся?

Прилетел по воздуху в эту сточную яму?

Эй, я получил ранение, доблестно обороняя всех здесь от чудовища, разве я не заслужил уважения?

Мужчина приблизился к моему лицу и будто был изумлен моим ответом, он расплылся в широкой беззубой улыбке.

К: Это удивительный день! (Произнёс неандерталец, кивая огромной головой). Другого ответа от тебя услышать было и невозможно!

ГГ: Что ты имеешь ввиду?

К: Ответь—ка мне, ты знаешь, как меня зовут?

Я: Неуверенно, но не подавая вида я стал было отвечать очередным бредом, начав со слов «Капитан», обращаться к собеседнику!

Капитан ответил: Да! Верно! Ладно! Так будет наверно даже лучше! (Стушевавшись произнёс он). Запомни, мы не друзья, ты работаешь на меня, я подлечу тебя, после очередного нападения осталось совсем мало солдат, мне пополнение не помешает, как встанешь на ноги сразу в строй.

Для ускорения выздоровления я выделю тебе часть своего личного стимулятора.

В этот момент медсестра, стоящая с другой стороны хирургического стола, на котором я лежал с безумным удивлением вытаращилась на капитана с открытым ртом, но я совсем не понял причин и не придал тому ни малейшего значения!

К: Тебя всего зашили, все прижгли, теперь нужно срастить плоть.

Медицина на пустоши

ГГ: Но как такое возможно? Я не видел такого прежде!

Готов поклясться, что моя нога лежала в пяти метрах от меня этой ночью.

К: Ты не местный что ли? Давно я не слышал такого изумления и акцента, ты наверно с севера родом, Миннесота? Если не ошибаюсь твои предки оттуда? (Произносит Капитан, не отрываясь от планшета с мед. данными и переводя взгляд на меня вдумчиво вглядываясь).

К: ... Ты один здесь? (Настойчиво интересуется мой собеседник).

ГГ: Прежде я жил в спокойной местности, у нас никому никогда ноги не отрывало.

К: Ну что ж ты первый в своем роду, поздравляю!

Поздравь от меня папочку!

Всю следующую ночь и утро

У меня до смерти горело от нечеловеческой боли все тело ниже шеи, а затем еще 4 дня у меня до смерти болели места ранений.

Я будто с точностью до атома чувствую, как у меня срастаются конечности, затем еще неделю ноги и тело не сгибались, я стал парализован без возможности пошевелиться, в этот период не принято медсестрам ублажать больных, так как все парализовано ниже шеи и пациент все равно ничего не чувствует, но Мейбел Квин кажется я приглянулся, она исправно приходит каждый день ко мне к единственному, делает очень долгий минет своим беззубым, грязным ртом, пухлые щечки приятно пошлепывают по моим бедрам.

«Все было бессмысленно!

Но мы оба наслаждались общением!

Понимаешь?»

Приблизительно через 8 дней я уже мог двигаться и перестал гадить под себя.

Но до момента, когда я сумел пошевелиться и встать с койки, где так долго лежал парализованный, меня перевели в другую уличную палату для таких же засирунчиков.

Каждый кто выздоравливает просто сбегает от ужаса вони и роящихся насекомых в кучах наваленного дерьма и на запачканных дерьмом пациентах, спотыкаясь, зажав нос и не удосуживался убрать хотя бы за собой, все просто сбегают.

«Это зловонный ад».

И так знакомьтесь - Рейдеры

Все рассказанное мной выше хорошо характеризует эту группку людей, жрать, гадить под себя.

«Вся гниль скопилась здесь, Садом и Гоморра смерти».

На каждом углу расчлененные трупы, с выеденным мясом на телах, будто их еще живьём стали жрать, срывая окровавленное мясо с плоти, впиваясь в него зубами.

Разбрасывают эти еле живые куски окровавленных костей повсюду для декора.

Вначале этот элемент декора жив, так как он насаживается или подвешивается еще живым и долго радует хозяев дома криками и стонами, чтобы в один момент замолкнуть навсегда, этот день у Рейдеров религиозный праздник!

Все хаотично, даже правила всегда по—разному, полный беспорядок во всем, но святые законы Рейдеры чтят фанатично.

Семья Рейдеров

В основном рабы разного рода в огромном количестве каждого пола, основным рационом здесь является наркотик, его едят, его пьют, им ширяются.

Наркотики производит сама семья и одурманивает рабов, чтобы те не могли бунтовать и все смирно подчиняются свирепому закону слова главы семейства.

Всех бунтовщиков, противников, наркотиков и всех рабов пичкают наркотиками пока раб не станет осознанным, просветленным поймет, что наркотики — это не плохо, сам наконец—то попробует и все поймёт, так как чаще всего противники нетрадиционной медицины попросту не знают с чем имеют дело, боятся испытать это хоть раз в жизни и сделать выбор, не основываясь на чужих мнениях.

Хоть раз в жизни то.......(эй, эй...тс.тс.тс.).

«Прекрати позволять навязывать окружающим тебе свое мнение, ты волен сам выбирать что тебе хочется, и никто не вправе тебе запретить то чего хочешь ты чем бы это ни было».

«Вот и вся философия жизни Рейдера, Поддонка, Отброса общества - с большой буквы».

Каста своих

Главные, семья, отец, 20 матерей, 50 дочек, 250 сыновей, этот крошечный по стандартным меркам клан захватил половину всех городов на пустоши, Рейдеры как пылесос сметают весь мусор под себя.

Родня вершит то, что прикажет папочка, который повелевает, как царь и Бог.

Семья редко ввязывается в опасные дела, они нанимают за деньги

таких как я, тех, кто не семья.

Посылают на смерть маленькими группками на опасные задания, выживших выхаживают затем, чтобы опять послать на смерть.

Спасения нет!

Однажды подписав с Рейдерами контракт тебя не выпустят, ты их пожизненный подчиненный.

Многие осознанно выбирают такую жизнь, так как при такой жизни хоть и короткой, ты получаешь в изобилии все чего твоей душе угодно всю….

... похоть, наркотики.

Без дела наемники не сидят

У Рейдеров невыгодно подолгу держать наёмников живыми и выплачивать им жалование.

Раз в 3 месяца все наемники с подходящим сроком оплаты контракта посылаются на смертельные задания с бессмысленными поручениями,

отказаться ты не можешь, на тебе заминированный ошейник и, если отклонишься от маршрута задания, взрыв башки.

За то время пока я тут исправно служу мне необъяснимо везет, новобранцы по многу раз уже сменились, а я все еще жив.

На каждом задании мне достается лучшее вооружение и броня, порция еды у меня больше, чем у остальных, все это я заметил не сразу, но постепенно я стал осознавать, что некая карма бережет меня за то, что я не совершал плохих поступков в жизни, жизнь награждает меня за все, что я был вынужден пережить.

Но это тема для целой отдельной книги.

Я честно старался избегать наркотиков

Первое время чувствовал, что очутился в необыкновенном мире поглощения похоти, затем я настолько пресытился, что чувство пропало.

Но в начале все вокруг манило жить этой жизнью, уровень тестостерона зашкаливает, каждый самец, находясь в отряде Рейдеров может брать любую наложницу, любую женщину рабыню и насиловать ее на свое усмотрение.

В первый же день, пройдя обряд омовения в крови врагов я дал присягу чтить кодекс Рейдеров и служить их Богу, меня приняли в большое, жестокое общество.

«После богатого пира с изобилием пищи и напитков самого разного рода в огромном количестве я впервые насытился по—настоящему досыта и вкусно».

За огромным столом весь наш клан, вся семья восседает во главе стола внутри огромного шатра, как дикие кочевники Монголы мы принимаем пищу всегда только вместе.

Нас всех пригласили в комнату страсти

Огромная комната соседнего вдвое большего по размеру шатра заполнена сотнями женщин разного типа, возраста, внешности, роста, типа фигуры, женщины разных наций и цвета кожи.

Я шагнул в комнату, переполненную приятными ароматами парфюма, приглушенный свет настраивает на незабываемый вечер, воздух густой и едкий, с трудом проваливается в мое горло, но так сильно сладок, что я давлюсь, но вдыхаю его с огромной силой.

«Я попал в огромную комнату без окон, в которой сотни женщин призывно стенают, соблазняя меня обладать ими».

«Как маленький мальчик в кондитерской я ринулся целовать разные места у наложниц».

«Касаться нежно губами и языком интимных мест, это стало самым приятным чем я занимался за всю жизнь».

«Это лучше всего! Ублажать свою похоть! Почему люди не постоянно занимаются этим друг с другом и с каждым встречным, ведь лучше этого ничего совсем нет, зачем они лишают себя такого великолепия?»

Я имел связь уже более чем с десятком женщин, ощущая на себе ласковые прикосновения и поцелуи каждой, нежность бархатной кожи, легкие подрагивания от моих желанных прикосновений.

«Я не в состоянии насытиться! Мне хочется целовать, целовать каждую девушку в мире, целовать ее в губы, целовать груди, целовать ноги, я жажду ублажать и ласкать милых девушек всего мира!

Почему прежде я отказывал себе в этом?»

Первый осознанный оргазм

В жизни настиг меня неожиданно, мне всегда хотелось, чтобы было так —рабыня ласкает кончик моего пениса своими влажными губами, а все получилось так - я кончил почти сразу, стоило ей подышать на член, как он извергся, залив ей все лицо и рот, рабыня громко рассмеялась от удовольствия, заглатывая в рот весь мой сок до последней капли и приступила к следующему пенису.

«Все наслаждаются здесь обществом хороших людей».

Отдохнув недолго возле корзины с фруктами, алкоголем и наркотиками я ринулся в бой овладеть другой девушкой, затем прервался для порции психо.

Она любуется мной не отрываясь, маняще легла на ковре из меха кротокрыса, раздвинула широко ноги, имитируя своими пальцами мои губы, ласкающими её.

ГГ: Это намек!

Я плюхнулся губами в промежность незнакомой мне роскошной девушки и стал бешено ласкать её клитор, как мне казалось, но, по сути, я старался широко водить языком по всей площади.

Она уперлась мне в лицо ногой отбросив в сторону, я решил, что сделал ей больно, но нет!

Она расстегнула на себе остатки платья, скрывающие ее роскошные пухлые ножки, из бюстгальтера вытекла огромная грудь, рабыня принялась меня всего покрывать поцелуями, опускаясь все ниже.

ГГ: Прежде я не проникал никогда в женщину!

Рабыня: Тебе понравится!

Это стало моим первым разом, она взяла мой член в свой широко улыбающийся ротик.

Она заглатывает его весь целиком и с наслаждением облизывает залупу прямо во рту, нежно касается отверстия, из которого я писаю, проникает прямо в него, такого прежде я не делал даже сам с собой, о как это приятно, я тону в наслаждении этого возбуждающего чувства.

Обилие стимуляторов усиливает восприятие и это тоже мой первый раз, прежде никогда я не был подвержен влиянию наркотиков целенаправленно.

Вырастить их нигде в убежище не удавалось, смотритель находил всегда и уничтожал все.

«Это оказалось сказочно».

По неопытности я переборщил в тот день, и это произошло

В полностью несознательном состоянии после окончания первой в моей жизни оргии все вокруг отправились спать, а мной одиноко лежащим неподвижно в шатре повадился пользоваться толстый охранник.

«Мне хватило всего пары раз, чтобы последующие 10 раз той ночью я поклялся не вспоминать».

Полностью парализованное кайфом тело отказывается меня слушаться чем удачно воспользовался парень по прозвищу Грэг-Ори.

Так как он насилует всех без разбора в анал, ещё и неожиданно, хватая без определенной последовательности, непонятно по какому принципу выбирая жертву, всегда хаотично, он верный адепт церкви Рейдеров их священной религии.

Насилует без смазки, потому крики на всю округу Грэг, Грэг, внимание идет Грэг перешёптываются каждый другому, встречая на пути Грэга.

«Приёма наркотика было невозможно избежать, его добавляли в воду, в еду,

даже распыляли на оргиях,

подлецы!»

Конец уже близок

До точки невозврата осталось совсем немного.

Проведенные недели в составе мародеров не прошли даром я жив и даже здоров, долго пробыл в сан. части от множества травм, но меня подлечили и снова отправили в бой, еще 400 раз, меньше чем за 3 месяца, даже времени на сон было в обрез.

Я поставил себе цель выжить, и я ее выполню

Ни одно из смертельно опасных мероприятий не покорило меня, всюду я выжил, обрел высокий статус и привилегии.

Наконец—то теперь я стал трахать каждую ночь того огромного охранника, который насиловал меня в первую проведённую здесь ночь.

Это была месть!

Это было наказание!

«Чересчур поздно я понял, что его это не расстраивало».

Накануне на построении Капитан прежде никогда не повышавший на меня голос, и всегда обходившийся со мной учтиво.

Прилюдно, оскорбительно отчитал меня за то, что я имею связь с дочками семьи, всем известно, что это недоступные женщины для обычных наемников, их пользует только сама семья и каждый кто покушается иметь интимную связь с женщиной из круга семьи наказывается смертью, но в этот раз мне было принято наказание штраф и куча новых заданий, меня возмутило такое ко мне отношение, прежде он себе такого не допускал и подумаешь я изнасиловал несколько хозяйских рабынь и дюжину хозяйских дочек, и десяток хозяйских жён это несправедливо,

он придирается ко мне.

ГГ: Капитан… это он во всем виноват, он желает моей смерти, у него было перекошено от злости лицо, он кричит на меня очень громко и стукнул десяток раз дубинкой, я склонился в подчинении, но этого я ему не прощу, не забуду,

я убью его этого подонка.

Побег

По окончанию очередной отвязной оргии я прилег отдышаться, время оргий урезали, говорят инфляция с 1 числа прошлого месяца нам запретили многое и много что сократили.

Последнее пиршество плоти что я вкушал было настолько коротким, что пришлось на бегу хватать партнершу первую попавшуюся иначе мог не успеть довести себя до финала и все же успел я.

Хоть и с огромным трудом.

В этот раз я ублажал себя страстной женщиной мутантом, до невозможности сексуальные существа, радиация одарила их всему 54 существующими полами, прежде я сторонился подобных вещей, но это все радиация, мутанты — они повсюду.

«Теперь я почувствовал свою власть, безнаказанность, счел свои права достаточными, чтобы убить обидчика, лишить жизни по моей воле».

Вся деревня стихла!

Все крохотные витиеватые улочки, ведущие вокруг домов завалены оружием и взрывчаткой, все погрузилось в сон, слышно стало только храп, доносящийся отовсюду.

Вдобавок ко всему, насладившись вдоволь парализованной от наркотиков девушкой, найденной в сарае, лежащей в собственной блевотине, я отправился в сортир, находящийся на улице навестить мой схрон оружия в яме на глубине.

В крохотной кабинке №2 я запрятал все то оружие, что смог незаметно спереть.

Ты же не думал, что мне просто так подарят оружие, которым я хожу на задания, нет конечно, повсюду экономия, бюрократия.

Приходя к рейдерам, ты пользуешься всем, уходя ты остаешься так же гол, как и пришел.

«Но остаться живым еще никому не удавалось».

Проходя по двору, я спланировал побег.

ГГ: Вход №1 открыт сегодня в деревню.

Обычно входов открыто 2 из 4-х, если в один вход вторгаются и нарушают целостность забора вход заваливают мусор и начинают пользоваться запасным.

У каждого даже недействующего входа в деревню обязательно дежурит военизированная охрана в большом количестве, вылавливая дезертиров.

Перед уходом мне нужно свести счеты с Капитаном.

Взломав несложный замок, я пробрался в комнату, где он спит контуженный алкоголем и винтом.

ГГ: Ну что, выродок, эффект закончился? (Боязливо, но дерзко прошептал я).

Капитан, на половину свисая с постели своего кабинета, находясь при полном параде перданул что было сил и перевернулся на другой бок.

ГГ: Ах ты, мерзкий ублюдок! (Медленно, еле слышно прошипел я).

Он осмелился опозорить меня перед моими друзьями.

ГГ: И вообще...!

Медленно пробираясь к его постели, сжимая в руках нож.

Двигаясь крошечными шагами, избегая резких движений, чтобы не вызвать шума, я заприметил у письменного стола в его коморке цепную пилу на электронном заряде мощная штука, крошит что угодно к чему прикасается, пусть этот подонок помучается, отпилить его огромную башку станет еще большим удовольствием.

Нависая над ним в полной темноте, готовясь к удару я на мгновение передумал, мысль возникла из неоткуда «остановись», но все же.

Одним махом я отрубил ему голову, она скатилась к моим ногам.

Уолтер 3000: Вот как это было….

Капитан даже пикнуть не успел, на взревевший звук пилы никто не всколыхнулся, вокруг все окрасилось в бордовый цвет, я отступил от тела, мои руки, да и весь я с головой стал покрыт кровью, на меня хлынуло из артерии и накрыл панический страх, будто я весь облеплен пиявками, мне стало до помешательства страшно от этой мысли, мне померещилось, что все и вправду так.

Уолтер 3000: Я убивал много и часто прежде, но в этот раз мне самому было больно от совершенного, я испытал вину за содеянное и страх, что меня покарают высшие силы, я отошел от тела в поисках ткани, чтобы утереть лицо.

«Изо всех сил я старался вести себя тихо, но захватывающее эмоциями дыхание производило несознательные звуки, которые я не в силах был унять».

Вытерев лицо, руки и шею рубашкой парадного костюма с тела Капитана, который он содержит, точнее содержал в невероятной чистоте.

ГГ: Он отлично помог мне!

Я присел возле обезглавленного тела Капитана и стал мыслить, что его смерть если честно была вовсе не обязательной и что благодаря ему одному здесь жизнь для меня единственного из многих была сносна.

Я выжил, меня кормили вдоволь, он даже за мой проступок меня не убил, а просто наказал.

«О нет! Неужели я вел себя, как инфантильный подросток?

Я убил единственного человека, который обо мне заботился и все от того,

в чем сам виноват».

В полной темноте ночи над головой проступает сквозь грязное окно тусклый свет фонарей, освещающих двор.

Голова Капитана валяется на полу, залитая лучами света и даже сейчас он меня не осуждает, я и сам отлично справляюсь.

Опустив голову в смирении, я заметил, что у Капитана отсутствуют 4 фаланги на 2 пальцах, еще утром они были на месте, их отрубили сегодня.

Это у Рейдеров плата за смертный грех, Рейдеры охотно калечат чужих, но всех, кто семья и своих подопечных обычно наказывают, как угодно, но не телесными увечьями и потому лишиться фаланги — это страшное наказание для веры Рейдеров и приписывается исключительно за совершенный страшный грех, который либо признается грешником лично или требуется 5 свидетелей совершенного преступления.

Уолтер 3000: Ты я думаю уже и так понял, Тимми, что—либо доказать очень сложно.

Так чего же за утро Капитан успел накуролесить такого, что к обеду ему отрубили не одну, а сразу четыре фаланги?

ГГ: Утром! Сегодня, когда выяснился мой адюльтер с дочками семьи.

ГГ: Он лишился пальцев в это время!

ГГ: Страшно представить! Страшный он тип! Хорошо, что его больше нет, мир стал только лучше.

Я стал рыться в вещах Капитана, открывать сундуки и шкафы его крохотного закутка и за одной из дверец шкафа от резкого движения выпало стекло, которое было прислонено, но не закреплено ничем, под ним виднелся краюшек листочка, вынув его я обнаружил фото моего отца, стоящего рядом с Капитаном, они обнимают друг друга на фоне какого—то большого, круглого здания и широко улыбаются, глядя в объектив фотоаппарата, с ними рядом стоит миловидная девушка, крепко обнимающая отца, упершись в его щеку лбом.

Она мне напомнила, что—то! Но все же, стоп, Капитан, он был знаком с отцом, они были друзья, значит только благодаря ему я не погиб в этом аду, он меня оберегал от всего, а я обнаглел, не зная меры, все же так очевидно, еще не один рекрут так долго не выживал.

ГГ: Быть может Капитан даже мой родственник...

подписи на фото отсутствуют,

ничего другого я не нашел.

Взяв, что приглянулось в рюкзак, я прихватил с собой единственное фото отца, загнув часть фото с Капитаном.

«Мне больно вспоминать о содеянном и допускать мысль о родстве».

=

«Угрызения совести не убедительно доказывают мне мою вину».

Считанные минуты остаются у меня, чтобы успеть забрать свое оружие из тайника и суметь покинуть эту казарму через восточный блок пост до обхода.

Сегодня в карауле Андреа, ее станут трахать все бродяги, Рейдеры и стражники всю ночь за копейки.

Не осуждайте ее, каждый зарабатывает как может, у неё все—таки семеро детей.

Я пробрался в соседний большой зал по лестнице, ведущей вниз и покинул главный дом через парадный вход.

Протискиваясь сквозь толпу ждущих своей очереди войти в чресла Андреа, краем глаза неотрывно слежу за всем происходящим.

ГГ: И что она позволяет с собой делать?!

Все увлечены этим действом.

Все визжат от удовольствия!

Подбадривают и делают ставки на время окончания акта.

Особенно возбужденные бесстыдно ублажают себя в ожидании своей очереди, на мгновение замираю с мыслью.

ГГ: Ого! Как они это делают? Я это очень хочу как—ни будь это попробовать!

Исчезаю в темноте тихой ночи

по уже изученным тропам

Я знал где мины, где ловушки, многие я сам устанавливал.

Это стало настоящей школой жизни для меня, я постиг навыки стрельбы, самообороны, у меня притупилось чувство боли!

Я узнал многие истины пустоши, я стал неимоверно силен и способен на что угодно.

«По пути вниз с горы мне повстречалась девушка—бродяга, которая избила меня и обворовала в одиночку, раздев меня до гола, не оставив даже трусов!»

«Необъяснимые события происходят чередой,

это и есть жизнь!»

Я очнулся

От того что из моего бьющего струёй мочи члена пьёт брамин.

Приведя себя в нормальный рассудок, я поднялся с земли с впивающихся мне под кожу острых осколков, на которые я рухнул от очередного удара в подбородок взмахом ноги (старой бомжихи) как я стану теперь величать ту, что ограбила меня.

Я отправился, ковыляя на поиски спасения, пробираясь как можно дальше от лагеря мародёров, дорога ведёт в скалах.

ГГ: Вот же падла злая! (Разражаюсь я в сердцах, сотрясая кулаком к небу).

Даже обувь сняла, и носки единственные.

Босыми ногами я ступал по острым скалам, встречавшим меня на моем пути, это стало тропой очищения для меня, как и евреи бродили долго в поисках рая так и я направляемый Господом прошел очищение грехов странствиями или как там у евреев?

На пути с горы я свернул с дороги и направился в глубь сухой и пугающей пустоши.

Все напоминает о смерти

По мере моего приближения к горизонту почва становится влажнее и ядовитых луж встречается все реже, постепенно облик окружающего стал меняться с желтого цвета сепии, преследующего всюду в зеленый цвет ядовитого, свежего мира к таким ярким красками я был определенно не готов.

ГГ: Прежде я не видел цветов такого сочного красного цвета, трава стала появляться все чаще уже не пучками, а целыми степями, я направился в сторону откуда тянет непревзойденный аромат лета коим оно должно было бы пахнуть как мне казалось.

Пройдя пару часов, солнце уже стало подыматься и озаряет ярко весь этот цветущий мир.

«Это и вправду оказалось правдой!»

«Все вокруг меня цветет и пахнет, украшая мир своим присутствием.

Я добрел до не тронутой поляны, которая подымается высоко над холмами горных вершин вдоль зарождающихся густых кустов, с высаженными томатами, ветки томатов подвязаны нитками к длинным опалённым на солнце высохшим человеческим костям».

«Проделав путь к все сильнее зеленеющей флоре я повстречал цветы, бабочек и пчел, опыляющих пурпурно яркие кусты, расплывающиеся у меня в глазах пятнами».

«Дыхание перехватывает от увиденного, все прожитое мной лишь кошмар, я очнулся от сна».

«Холодная дрожь прокатывает по влажной от пота и мурашек спине».

Вдали стал вырисовываться солидный нетронутый радиацией дом,

жилище уважаемой читы Уилсон, милая престарелая пара, живущих своим хозяйством выращивают плоды невиданных мной прежде растений, семена которого они привезли со своей родины.

Уилсоны бежали от тягот жизни, от отравленной выжженной почвы, от жестокости кровожадного правительства, поработившего всех людей рабочего возраста и детей от 5 лет работой на металлургическом заводе города ПИТ.

Тут по сравнению с прежней жизнью оказался почти рай!

Приблизившись к дому, прикрывая причиндалы одной рукой, второй я дружелюбно размахиваю над головой, вежливо приветствуя трудившихся в то время в саду хозяев дома.

Мой внешний вид не вызвал особого удивления престарелой читы, дружелюбно встретившей меня,

но супруга рванула в дом, и вынесла мне... не мозги из ружья, а теплые вещи чтобы прикрыть наготу.

Фред Уилсон: Главное жить тихо, чтобы супермутанты не выискали нас, хорошо?

(Промолвил старик, протягивая мне руку).

Мистер Уилсон порядочный семьянин, гордая стать, добрая улыбка.

Старушка у него очаровательного вида, круглая, невысокая женщина лет 80—ти на вид, в очках с толстенными окулярами широко улыбается всякий раз, глядя мне в лицо.

«Я замер, будто окончательно разучился общаться не мычанием».

Глава 3

Все это настолько было желанно мной

Тепло, спокойствие, уют дома, в который меня пригласили, утопал в нежности его жителей.

По углам дома расставлены живые цветы, пахнущие пряными ароматами,

удобные кресла качалки, возле каждого открытого окна из которых доносится пение птиц.

Солнце как никогда прежде ярко и чисто светит теплотой.

«Я к собственному ошеломлению испытал впервые в жизни дуновение свежего ветра на собственном лице, крепко зажмурив глаза с блаженным удовольствием, жадно затягиваю ноздрями свежий чистый воздух, который явился неизвестно откуда, лишь для меня одного».

ФУ: И ловко отстреливаться от другой живности, желающей тебя убить, мой мальчик, хорошо? (Промолвил старик, протягивая мне револьвер).

ГГ: Что блять? (Промолвил я, сглатывая слюну).

«Будто очнувшись от блаженного сна, ударившись со всей силы обратно об реальность».

ГГ: Какие к черту ещё супермутанты? Это кто такие? Что...?

ГГ: Какие—то монстры обитают у вас?

Тут выходит, что? Еще хуже, чем на пустоши?

ГГ: Разве это рай? (Обессиленно произнес я).

«Б.У: У каждой вещи имеется своя цена, сынок, ты платишь всегда, а если нет, то жизнь сама отнимет у тебя самое ценное, не спросив даже разрешения».

Прошептала мне тихим голосом бабушка Берта Уилсон супруга Фреда Уилсона.

У них возле большого деревянного комода лежит груда писем, адресованных хозяевам на лицевой стороне конверта указанно:

«адресовано:

Мистеру Ф.У и Миссис Б.У»

Менди

Родители Менди погибнут в неравном бою с супермутантами прямо

на глазах у Менди, шеи её родителей разорвали голыми руками, а она, как и сейчас мирно сидит при всем этом без эмоций и тихо любуется происходящим.

ФУ: 30 лет до их не было, и вот уже 5 лет как их нет,

Менди было всего 3 года, страшная травма для ребёнка.

Я с ужасом смотрю на Менди, смирно играющую с плюшевым медвежонком на кровати в коротком рваном платье на голое тело, она ловит мой взгляд и смело пристально вглядывается мне прямо в глаза, не выражая никаких эмоций.

Я смущенно отвожу взгляд в сторону.

Приняв предложение поселиться у стариков в доме, я взвалил на себя обязанности труда, на которые у читы уже не хватает сил, за кров и еду отличная сделка в моем положении.

Всю грязную, сложную работу я сразу же охотно взял на себя.

Почистить от помета двор, пересадить чудо фрукты и томаты, которыми Уилсоны снабжают всю округу.

Починка крыши

Вечереет, я славно потрудился в первый же день и заслужил ужин, которого оставалось дождаться считанные минуты, я уже готов был отправиться умыть руки и сесть за стол, но все же я задержался ненадолго, чтобы

стоя на высоте над лугами, отложив в сторону куски черепицы.

Любоваться залитыми солнцем горизонт с пасущимися безмятежно браминами, все эти хлопоты стали не в тягость, я фантазирую, что никакой войны и не было, а мир все так же невредим, нет руин, нет радиации и жестокости, а я по—добрососедски чиню дом друзей, наслаждаясь чудесным днём.

«Похоже я наконец—то нашёл то место, где хочу провести остаток жизни».

Шла третья неделя

Прогуливаясь в свой законный выходной день по окрестностям, я набрел как раз на тот самый город, о котором мне рассказывали старики.

Городом они называют район пригорода Вашингтона с 5 целыми и сотней разрушенных в труху 5 —ти этажных жилых домов уже неизвестно какой улицы.

Все таблички проржавели от радиации и надписи стали почти не видны там, возле оживленной улицы я повстречался с одной из покупательниц читы Уилсонов, которая часто посещает наш дом, а здесь прогуливается со своей подругой.

Я предложил угостить их в ресторане «Шаурма» возле входа в квартал, там в проржавевшем вагоне возле автобусной остановки некий Джо Портер высоченный негр с роботизированной рукой отлично отбивает стейки из брамина и жарит их при посетителях на открытом огне.

ГГ: Чудесное место, единственный кусочек доброты этого жестокого мира, проведя вечер с Мирмикой мы охотно ласкаем гениталии друг друга под столом кафе Портера уже через 10 минут после знакомства.

Я стал приходить к Мирмике в гости пока ее муж на работе.

Наши встречи были не долгими, но запоминающимися, мы сверились встречаться каждое второе воскресенье.

«Другие даты у неё были заняты

остальными мужчинами».

Ночью я не мог уснуть и прокручивал разные мысли в голове, жаль, что завтра не моя очередь идти к жене охранника, я поднялся с постели покурить, у окна меня охватывает тревожное чувство, беспокойство без причины.

И снова бегство

«Я всматриваюсь в даль багровеющего заката,

мое окно обращено на восток, на глушь, на заднюю часть дома и каждый раз я любуюсь заходящим за горизонт солнцем красного цвета на голубом небе в окружении белоснежных облаков, темнеющих от ускользающего света».

Протяжный свист

И следующий за ним мощный взрыв вышвырнул меня, как тряпку ногами вперед вон из окна второго этажа.

Кто—то выстрелил в дом из гранатомёта, я сам прежде стрелял так по мирным жителям.

ГГ: РЕЙДЕРЫ!

Только они нападают, разнося все в щепки.

«Рейдеры не оставляют в живых дезертиров, дезертирство — это страшное преступление в их рядах, каждый наёмник должен умереть смертью храбрых и пополнить ряды историй доблести для ново—прибывших новобранцев».

Дом в огне

Старики и Менди должно быть уже погибли, их истошные крики, мольбы о помощи впились в мое сознание.

Спасать их уже нет никакого смысла, конец.

«Я очерствел!

мучения невинных меня более не беспокоят».

Идти в людное место опасно, повсюду шпионы, я вынужден бежать в пустошь.

Направляюсь выживать без припасов, уходя с чем приходил, только причиндалы в этот раз прикрыты.

Я бежал достаточно далеко, чтобы уже обессиленным рухнуть на землю с одеревеневшими от боли ногами.

«Меня стали окружать как прежде знакомые пейзажи унылого гниения, желтая пелена обратно легла мне на веки, я стал терять тот вкус великолепия ярких красок, окружавших меня прежде».

Во рту до боли знакомый привкус металла.

ГГ: Ну отчего меня просто не оставят в покое?

Проведя 3 дня в пути, я очутился на едине с этим миром, осознавая его устройство реальности.

«Я ощутил вкус путешествия, давно забытый мной.

Дорога ведёт в бесконечность».

Наступает глубокая ночь, время, когда идти по пустоши не лучшая идея, так что я сделал привал, давая темноте успеть смениться на день.

Мне требуется добраться до безопасного места, где я смогу укрыться и поспать, бодрствовать много ночей подряд это сто процентная смерть.

Я питаюсь всем, что мне попадается на пути, коренья, кора с погибших деревьев, мясо с гниющих трупов и другими тварями, которых мне было под силу одолеть.

Выйдя на открытую поляну, моему взору предстала стена из автомобилей, сложенных друг на друга, озираясь по сторонам я прошёл её мимо.

Следом шёл забор, сделанный из палок и проволоки, на огороженной территории виднеются люди, ведущие обыденную спокойную жизнь, я прилег на холме неподалёку животом на землю, любуясь как мирно пара жителей жарят что—то в канистре над баком, из которого выплескиваются как магма, черно—красное пламя.

Остальные жители просто стоят и общаются между собой непринужденно.

ГГ: Охранник на входе с винтовкой.

ГГ: Снайперская! Отличная модель, но охранник совсем не внимателен, я тут уже пару часов брожу вокруг, а ему и дела никакого нет.

ГГ: Попробую подойти ближе.

И как любопытный пес я отправился в низину к поселению, было похоже на поселение мирных людей обособленное и нетронутое.

Мне ярко пришло в голову, что я как пришелец брожу по мирам, в которые меня закинули против моей воли, мне все не удается найти себе пристанище, не получается свыкнуться с этим жестоким миром с той реальностью, которую я никак не могу признать.

ГГ: Возможно здесь я сумею обрести приют!?

Спустившись с острых камней, я направился прямо ко входу, я уже стал в прямой видимости от охранника, но он и не думал на меня кидаться и кричать.

«Что такое?

Они мирные что ли? (Возмущённо подумал я)».

Маленький остров

Отделяло от остальной части пустоши крохотным болотом ядовитых испарений, их маленький город на острове, но это болото было можно спокойно перешагнуть, однако единственный вход в город пролегает только через мост, где гордо и восседает охранник с редкими усишками под носом.

Я приблизился к мосту и демонстративно встал перед охранником, глядя на него в упор, реакция так и не последовала, на меня было бросили взгляд несколько человек, находящиеся внутри города, но лишь на мгновение и тут же потеряли ко мне интерес.

Я сделал шаг и стал гордо вышагивать по мосту, подойдя в плотную к охраннику.

Охранник: Ты кто такой? (Лениво со скрипом произнес страж, направив на меня дуло винтовки, держа ее как палку!)

ГГ: Привет, мне бы убежище! Я могу делать всякое и помогать....

Охранник: Проходи! Проходи! Мне это неинтересно.

Прервал он мои слова и поторопил продвигаться вперед, будто за моей спиной уже скопилась толпа и принялся обратно скрипеть себе поднос, развалившись на сломанном кресле с тремя ножками.

Медленно проплывая словно корабль, я плавно продвигаюсь внутрь поселения, стараясь не создавать образ опасного парня, просто я весь в шрамах и кожаных штанах увешан трофеями, срезанные с убитых, прогуливаюсь по вашему большому городу в одних штанах, босой, любуясь красотами.

Я встретился взглядами с неформального вида девушкой, которая стала пристально меня гипнотизировать и неожиданно как заорет, тыча в мою сторону пальцем.

Все подались в рассыпную по домам, прячась в хибары с поломанными стенами.

Охранника с усиками на моих глазах разорвали пополам 2 исполинского вида монстра размером с грузовик, они прорвались в поселение, разнося в клочья все на своем пути, монстры стали выхватывать и складывать в тележку, как покупки в супермаркете жителей, бессильно прячущихся в обветшалые хибары.

Монстры ринулись рушить стены и выбивать окна, протягивая свои огромные ручищи внутрь, пытаясь схватить прячущихся.

Крики ужаса, мольбы, все перемешалось и стало закипать.

Я спрятался за горящим мусорным баком и остался незамеченным, огромные ноздри, зеленая кожа, свирепые клыки, огромные ручищи.

ГГ: Это люди или животные, они переговариваются так знакомо, я слышал уже это прежде собачий невнятный лай.

Один из монстров вооружен автоматом, лихо закинутым через плечо.

ГГ: Верно! Незачем тратить патроны, если добычу можно взять голыми руками.

ГГ: Хорошая модель, я бы сейчас от такого не отказался.

Второй монстр

Во все стороны размахивает как молотом Тора кувалдой огромных размеров, стены деревянных домиков разлетаются в клочья.

Крики и ужас!

«Мне стало страшно......!»

Похожий на зелёного бизона монстр схватил, как таракана из—под обвалов бревенчатого домика, орущую рыжую девку и парня, который орет еще громче.

Водрузив в добавок порванного охранника на самодельную кривую тележку, монстры удалились.

Вселенная дала трещину, обратив наш мир вспять, а быть может и наоборот в будущее на очередной виток эволюции человека.

За 200 лет изоляции мир был повергнут в каменный век и нас, только—что посетили неандертальцы нового каменного века.

Через тысячи лет они эволюционируют в зеленых, огромных, разумных жителей мирной планеты, как новая раса наряду с остальными выжившими.

ГГ: Поглядел бы я как тот зеленый бегемот перебирает бумажки клерком в крошечном кабинетике.

Как только стали утихать стоны и рыдания, оставшиеся жители посыпали обратно наружу из своих убежишь.

Началась нелепая детская перепалка, толкающие друг—друга сыплют обвинения и упрёки в адрес друг—друга, некоторые плачут.

Это были дети! Ну почти дети!

Скорее инфантильные взрослые, не желающие сражаться с реальностями взрослой жизни, они пустили на самотёк все вокруг.

Построили или нашли это поселение, выставили никчёмного стражника на вход и расслабились.

Я приблизился к толпе, боясь спугнуть их, неожиданно на меня посыпался шквал агрессии и критики, что будто это я привёл за собой супермутантов и я во всем виноват, но после обвинений не последовало никакого наказания, они просто обвинили меня, а наказывать за это не стали.

Я внимательно выслушал все обвинения в свой адрес и претензии.

«Как нужно порой выслушать ребенка, чтобы он полностью выплеснул негатив и успокоился».

ГГ: А что, если вы меня простите и пустите к себе пожить? Я могу вызволить ваших друзей!

Тех, которых забрали живыми, их очевидно не станут кушать первыми раз уж, уже есть дохлый охранник!

Таких тварей я прежде не видел, они огромные и мощные, но мы сможем!

Мы выстоим!

Мы их победим!

Кто со мной?

Тишина....

ГГ: Ладно, я и один справлюсь, мне нужно хоть какое—то оружие? Дайте мне что имеется, я же ради спасения ваших друзей стараюсь.

Один из толпы мнущихся на одном месте закомплексованных детишек приблизился ко мне и поприветствовал.

Добряк: Привет, я Добряк, как сам???? Я главный в этом большом городе!

ГГ: Ого, у вас это называется большим еще и городом, я бы, не зная того непременно бы спутал, если бы не надписи на каждой стене «Большой Город».

Добряк: В это поселение направляют жить тех, кто вырос, ты слышал про Литл-Лэмплайт -подземный город детей, те кто вырастают до 16 лет выселяют жить сюда, понятно? (Произнёс Добряк, подымая поваленный столб с указанием улиц «Добряк стрит - Большого города»).

Это конечно было не нужно, так как в Большом городе была всего одна улица, ее название меняется часто, так как присваивается она имени самого главного в городе, того кто всеми командует, обычно самый старший из выживших пока он не сменится другим по причине смерти.

Именно поэтому название улицы пишут мелком на обгоревшей доске из костра.

Город усыпан разными игрушками и детскими книжкам, вообще слабо укладывается у меня в голове как они могли здесь выжить даже чем они питаются не вполне ясно!

ГГ: Так откуда тогда берутся дети в Литл-Лэмплайт сити, если там отсутствуют взрослые?

Добряк: Что за глупые вопросы?

«Нет, ну подожди!

Может они приходят из соседнего другого города, в котором делают детей затем новорожденных заставляют уходить в Литл-Лэмплайт сити из города младенцев при достижении определённого возраста их выселяют в детский сад, затем школа, институт, потом взрослая жизнь?»

Добряк: Нет, в город прибегают беспризорники те, у кого родители умерли всех принимают, но только детей, это безопасное место, туда никто не проникнет, входы в тоннели очень узкие, взрослый попросту не пролезет потому там детям и раздолье, а тот, кто вырастет старше и не сумеет пролезть через узкий проход наружу может остаться и стать обречен находиться и умереть в пещерах всю жизнь, не видя больше света божьего.

ГГ: Ладно я это оставлю без комментариев! Что насчет оружия? Дайте мне хоть что—то, у охранника была винтовка.

Добряк: Мы можем тебя снарядить, но ты пойдёшь один, я не могу пожертвовать своими людьми.

ГГ: Да. Да мной можно! Ничего страшного, я все понимаю, спасибо!

Добряк: Ты нам чужак, а мы все росли в одном городе и считаемся родней.

Мне выдали снайперскую винтовку охранника и 2 патрона от револьвера, у этих дебилов и патронов к винтовке не было, она была даже не заряжена.

«Теперь я точно верю, что они дети!

Они даже не были обеспокоены

происходящим в мире вокруг себя».

Однако эти малыши меня информировали, что их трупики съедаются обычно супермутантами, где—то в районе полицейского участка «Джермантауна», я снарядился чем было и двинулся по выдавленным следам на сухой скукожаной земле.

ГГ: Килограмм 350 наверно весит этот зелёный парень, большой! Такого палкой с гвоздем не убить,

(я выкинул палку с гвоздем и отправился дальше).

Постепенно вечерело, а я еще находился в пути, воды и провизии, которых мне дали в большом городе хватило только заморить червячка.

А воды вообще несколько глотков дождевой, странно, ведь дождей я пока еще не встречал, по разным рассказам очевидцев это тотальный конец света.

С неба льется кислотный дождь, уничтожающий все и всех, кто не сумел укрыться. Тогда какого дождя это вода? Золотого?

Очевидно, эти бойскауты научились выпаривать собственную мочу и меня ею напоили.

ГГ: Лучше б я хлебнул из лужи, приятель!

Спускаясь с холма на низине возле реки мне повстречалась церковь с разрушенным шпилем откуда доносятся стоны, я немедленно направился туда.

Скрывшись в поле возвышающимся над церковью, я принял позицию снайпера, изучая в прицел то, что творится внутри церкви сквозь окно и сильно разрушенные стены.

«В серой вечерней тишине под самым что ни на есть железным небом я встретил настоящих сектантов сатанистов на западе США — это почти что невозможно»!

Старая разрушенная церковь с усыпанными вокруг могилами стоит себе одиноко.

ГГ: Прежде это было очень величественное место.

Я старался сохранять голову трезвой, но меня очередной раз накрывает паническая атака за сегодня,

я становлюсь сонным и все меркнет перед глазами.

«Единственным спасением стало примкнуть веки и фантазировать окружающий мир дружелюбным на картине, написанной масляными красками одарённого художника».

Перед моими глазами краснеется, залитая лучами яркого воскресного утра крыша новенькой церкви, к которой съезжаются прихожане.

Паркуя свои автомобили возле сочной зеленеющей лужайки, все улыбаются и добрососедски приветствуют друг друга.

Так мне описывал прошлое отец из воспоминаний деда, переданных ему прадедом, в итоге эти истории поведали мне по наследству.

Моя мать была по рассказам благочестивая женщина, приверженка религии.

Отец повторяет мне часто её любимый псалом (откровение Иоанна Богослова 21:6).

ГГ: Надеюсь Господь сохранит мою душу здесь на земле, чтобы я мог покарать тех глупых детишек, из—за которых я отправился на самоубийство.

Тех двоих кому я спешу на выручку наверно уже давно убили, разломав надвое и я еще туда лезу на десерт, вот же я осел, согласился по собственной воле сюда пойти без оружия, без подкрепления, как я вообще на это реши…

ГГ: О боже...нет, не могу, мне плохо, помогите пожалуйста...зеленеющая лужай…ка,

лужайка, зеленеющая и добрые соседи вокруг ......

ГГ: О нет! Не помогает!!! (В гневе, размахивая винтовкой я пыхчу от захлестывающих меня всего эмоций страха порождающие панику в истерике).

«Только церковь..., черт ее дери..., разрушенная в клочья с могилами..., выкорчеванные трупы повсюду могил, а не лужайка, черт её дери зеленеющая».

ГГ: Черт, черт, черт тебя дери, черт.

В гневном припадке я стал колотить винтовкой оземь, вымещая свою обиду на том, что попалось под руку.

ГГ: (На мгновение я потерял концентрацию) огонь.... Танцы вокруг костра прямо посреди разрушенной церкви — эти сатанисты, какие—то отморозки.

Я бросил в сторону винтовку.

Она бесполезна!

Я вытащил железную пластину из земли, ржавая с рванным окончанием она стала воплощением остатков моих чувств.

Я двинулся уверенно к церкви полный решимости уничтожить все, что попадется мне там на пути.

Я вошел внутрь, и никто меня не заметил, пятеро обрисованных с ног до головы неандертальцев пляшут вокруг костра, выкрикивая страшные проклятия на всю округу.

Лежащим прямо при входе я обнаружил.

ГГ: Огнемёёёёёёёёёёёёт (лениво—сонным голосом произношу я), прислонённый к стене, надежно спрятанный под стопкой книг по философии.

Прежде я не управлялся с такой штукой, я приподнял ствол шланга, направив его на толпу, нажал на курок, из ствола выметнулись клубы топлива в жидкой форме, поджигаемые искрами из запала присоединенного у дула ствола.

Потоки огня окутали все помещение, передо—мной вырисовывается пятеро так же, как и прежде корчащихся фигур, которые пляшут вокруг огня, не заметив, что я их пытаюсь сжечь заживо вот прямо сейчас.

Я опустил голову вниз посмотреть на свои руки, не отпуская пальца с курка.

Кожа стала пузыриться от исходящего во все стороны жара огнемета.

Остановиться я не могу,

чем сильнее я прижариваю сатанистов, тем сильнее моя кожа становится черной от огня, опаляющего меня всего, это стало моей последней битвой.

«Сражаясь со злом,

я жертвую себя всего без остатка».

Я бросил огнемет на обугленные трупы сатанистов, предо мной возникло зеркало, в котором я оказался сам сатанистом, стоящим позади костра, но таким же обугленным, как и те, что валяются на полу церкви».

Я очнулся от сна, ветряной вихрь подбрасывает всякий мусор с земли, ударяя по мне со всех сторон, я уснул от усталости, когда сделал третий привал на пути

координаты были верными по «PIP-boy», но это оказалось не близко.

«Осмотревшись и не обнаружив рядом церковь

или другой смертельной опасности вблизи,

я на том же месте рухнул обратно поспать ещё немного,

по утрам так сладко спится».

Поужинал

Мерзким куском мяса, найденным на земле, выпив желтой воды из реки я отправился по разрушенному мосту на другую сторону, протискиваясь между развалин домов и огромных ям, испещряющих эту местность.

Я наконец—то набрёл на постамент полицейский участок Джермантауна!

Здание обнесено колючей проволокой и замуровано в высоченные траншеи из мешков с песком.

Мерцающий огонёк показался откуда—то из темноты.

Мимо участка пролетает голова, ещё и несёт какую—то тарабарщину про эдем, резко сворачивает в сторону вдоль разрушенной дороги и удаляется в недосягаемую для меня область.

Огромным усилием мужества я вернул концентрацию на текущей задаче.

Все проще простого

«Мне требовалось проникнуть внутрь закрытого рвами и укреплениями здания, победить с десяток быть может таких же огромных зеленых тварей, спасти принцессу и рыжую дурнушку».

Изучив здание со всех сторон, я обнаружил, что все окна замурованы и свет не проступает сквозь тончайшие щели, отсутствие какой—либо жизни обнаруженное мной в течении долгого наблюдения побудило меня решиться на штурм.

Я очутился внутри двора крошечного форта, пробравшись в прокопанную собаками дырку между забором и землей, во дворе в разодранной походной палатке я обнаружил старый полицейский компьютер, на дисплее которого моргает лампочка питания.

Первый встреченный мной компьютер на пустоши!

ГГ: Интересно его питает бесперебойная аварийная система полицейского участка?

ГГ: Как она не отключилась за больше, чем 200 лет?

Все вокруг говорит о том, что этот форт был сотворён обреченными.

Я нажал на кнопку пуска, на дисплее отобразились 4 записи, 4 папки с

аудиофайлами, я нажал на последний самый свежий.

«Отчет полицейского № 34566347888 офицер Дженкинс, сэр, заявляю, что мы не сумеем выстоять больше ни единого дня.

Провизия закончилась во вторник, сегодня пятница (аудиофайл прерывается помехами и шумом).

Исправное оружие в количестве 3 единиц мы использовать не можем там закончились патроны. Мы погибаем с честью, не сдав пост, сэр, каждый офицер нашего участка остался поддерживать порядок, пожертвовав собственной семьей, сэр. Укрепления из мешков с песком не помогают, разные твари и мародёры прорываются к нам и приходиться давать им рукопашный бой, мы уже лишись половины состава.

Вчера нас атаковали новые силы, огромные зеленые монстры разнесли всю нашу оборону, но мы сумели их прогнать палками с гвоздем.

Завтра они придут снова и это официально последний отчет —офицер Дженкинс № 34566347888.

Если это сообщение будет кем—то получено, прошу признать с доблестью погибшими офицеров «Джермантауна».

Мы прощаемся с вами, мистер Президент».

Окончание оборванной мысли было прощальным письмом, далее следовал пустой участок записи аудиофайла, на котором тишина.

Неожиданно на записи стали слышаться, произносимые плачущими навзрыд голосами женщин, мужчин и детей по звуку дюжина человек, на фоне кровожадных стонов, звуков выстрелов и погрома.

Уолтер 3000: «Прозвучала молитва...»

Молитва

«Господь —Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться:

Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим,

Подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего.

Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, ибо Господь Пастырь мой».

Я открыл последнее из записанных в памяти компьютера отчетов и окончательно лишился смелости открывать предшествующие файлы.

Подробности того, что произошло с ними лишит меня смелости окончательно.

ГГ: Я не хочу это представлять себе даже в историях.

Я выключил экран и на мгновение даже позабыл как тут очутился и зачем.

«Я отключился от этой реальности в ту, где хоть умирающая, но еще жила надежда».

Центральный вход наглухо забаррикадирован, пройти здесь невозможно, этим входом лет 200 никто не пользовался так что здесь должен быть лаз поудобнее, я обогнул стену и очутился на заднем дворе.

Весь заваленный полицейскими машинами, сложенные друг на друга на парковке.

ГГ: Быть может в автомобилях копов завалялось оружие?

Проверив все машины, я убедился, что в школах и церквях мне посчастливилось бы больше!

Я все еще шел на бой со смертью, имея только снайперскую винтовку без единого патрона.

На втором этаже виднеется дверь, быть может прежде туда на второй этаж вела лестница, но сейчас это выглядит просто как половина разрушенного муниципального полицейского участка.

Пришлось бросить всё—таки винтовку, она очень тяжелая, мне пришлось взбираться по отвесной стене, дверь оказалась, к счастью не запертой, я вошел в почти чистое освещенное помещение участка.

Вдоль всех стен двери, с множествами кабинетов, а таблички с названиями все отломаны.

ГГ: «Ну что за монстры тут живут?

Боже как это бесит!»

Продвигаясь на цыпочках, я прокрадываясь по коридорам, вымытым дочиста.

ГГ: Уборщицу не оповестили что ли про апокалипсис?

Лестница оказалась центральным коридором, ведущим на нижние этажи, на каждый этаж можно было выйти, взломав запертый замок, но мне показалось проще снять хлюпкую дверь с петель, так как двери и так почти все разломаны.

Сквозь разрушенные стены и полы, ведущие в коридоры проглядывается все насквозь, но двери законным образом заперты на замок.

Отодвинув ладонью низ остатков двери, я сумел просто проползти под ней,

«так как ничто не могло мне помешать

это сделать».

Очередной этаж казался так же безлюдным и с идеально вымытыми полами, но в кабинетах куча мусора, может тут все-таки живут люди, а не монстры?

Иначе зачем бы им нужен был компьютер, стоящий в палатке во дворе.

Я продвигаюсь украдкой все дальше, исследуя этаж за этажом, не обнаруживая и малейшего признака жизни.

Потолочные лампы не утратили свою былую яркость, а лампы ни одна не перегорела, много поломанных, разбитых, но те, что целы святят исправно и что удивляет, ярко!

В кабинетах кучи перевёрнутых шкафов и бумаг вперемешку со стульями и столами, я не сумел удержаться от влечения порыскать себе хоть какого—нибудь оружия или быть может патронов для выброшенной винтовки, но все было пусто.

Через пару часов поисков я исследовал оба этажа и уже не стеснялся громко ронять картотеки и разглядывать в них фото сотрудников, а точнее сотрудниц из личных дел.

ГГ: Да! Форма некоторым прям очень к лицу.

Внезапно на лестнице зашуршало, громкое кряхтение, я притаился, оружия то я никакого не нашел!

Загляделся на фотокарточки и забыл про задание.

Голос напомнил тот же самый склочный собачий лай, что я слышал уже прежде.

ГГ: Супермутанты...

Я стиснулся между довоенным шкафом сороковых годов в кабинете Шерифа, а затем додумался залезть прям в него.

Как только закрылась дверца шкафа со мной внутри, отворилась дверь в кабинет и нечто вошло на расстоянии вытянутой руки, стало рыскать жадно втягивая в огромные ноздри воздух, принюхиваясь, я притаился, стараясь не дышать!

Монстр рассвирепел и размашисто стукнул по шкафу дубиной, разнеся его в щепки,

«я высыпался на пол, как пакетик чая».

Я замер в ожидании.

Монстр молча схватил меня за ногу и погрузил себе на спину, как мешок картошки, я впал в полное оцепенение от происходящего.

ГГ: Отпусти меня (нерешительно произнес я).

«Вот представь себе, как парой

ты надеешься на удачу не потому, что,

а просто так».

«Что бы не происходило в моей жизни я всегда бился до конца, а тут я опустошенный струсил, разуверившись в наличие хоть малейшего шанса на удачу.

Меня волокут, схватив лапой за шею, швыряют в камеру в подвале участка и заперли в крошечной железной клетке, предназначенной для служебных собак, я в прямом смысле закинул ноги за уши, чтобы уместиться».

«И не считая нескольких сломанных ребер я был в порядке, готов бороться и побеждать».

Осталось только придумать

Как отсюда выбраться и прикончить кучу непобедимых монстров.

В тишине холодной комнаты, обреченный на смерть я вовсе не страшусь ее, впервые моя жизнь обрела чёткую историю.

«Я лишь однажды мог знать точно,

что случится дальше в моей жизни,

теперь это необъяснимо успокаивает меня».

Я просто ковыряю маленьким, сложенным надвое проводком, найденным на полу возле клетки, много попыток отпереть замок этой отмычкой не увенчались успехом как ты мог догадаться, Тимми.

Уолтер 3000: Тимми, ты здесь?

Тимми уснул тихим сном, я продолжу, а ты попросту спи, мой драгоценный мальчик.

Не стану утомлять тебя рассказами

О том, как я выбрался, тебе это совершенно неинтересно, скажу лишь, что я сумел спасти обоих пленников, перебить всех монстров и спас Большой город.

Уолтер 3000: Да! Я точно очень старался, простите, ребята, клянусь, я очень старался...

Уолтер 3000: Нет, Тимми! Это Ложь!

Когда я выбрался все было уже кончено.

Они были съедены, их кости с обрывками одежды валяются повсюду на этаже.

Я будто потерял нечто очень важное.

У меня было очень много времени, чтобы поразмыслить над жизнью, прежде мне не довелось позволить планировать или что—то переосмыслить из увиденного после выхода из убежища, но все же отчетливо стало мне ясно, что я теперь должен делать то, чего боюсь.

Стать лицом к лицу с ужасом, не дающим мне и всем живущим покоя.

Надоело бегать, я пойду в атаку как таран.

Все это стало возможным благодаря отряду изгоев, патрулировавших этот сектор.

Помнишь, вначале я рассказывал, как мимо в темноте проплывала говорящая голова это был разведчик анклава, а изгои следуют за ним,

ну так вот, он привел их сюда.

Их путь лежал по той же территории, они заметили крадущихся супермутантов, возвращающихся с очередной охоты, и отправились, чтобы их истребить, нашли и освободили меня.

Но больше спасти никого не удалось, я не стал возвращаться в Большой город хоть и сделал все что мог, рисковал и пригодился бы им, но меня прогоняла смертельная тоска и страх.

«Нет! Этот мир не для меня!

Я слишком люблю жизнь что бы умирать здесь, вот так,

я пройду весь этот путь и смогу изменить все».

Внимание, важная сводка новостей

На нашем экране

Ядерная война и её последствия 23 октября 2077 года между США и Китаем произошла война, в ходе которой обе стороны провели ядерную бомбардировку противника.

Конфликт продолжается два часа.

Китайские межконтинентальные баллистические ракеты и стратегические бомбардировщики наносят два удара по США. Первый удар пришёлся на западное побережье США.

Второй удар произошёл примерно в 9:48 по Московскому времени и был направлен на восточное побережье.

Многие люди не реагировали на предупредительные сирены, считая их тренировочными.

Все (кроме 12—го) убежища закрылись и основная часть тех, кто имел туда доступ не смогли спастись. А правительство на время конфликта укрылось на нефтедобывающей вышке в Тихом океане, пережив таким образом войну.

Платформа и правительство впоследствии стали известны как Анклав. Те, кто выжил без помощи убежищ.

«Анклав милитаристская агрессивно настроенная террористическая правительственная организация».

Уолтер 3000: Тимми, ты не спишь?

Уолтер 3000: Мой мальчик, как ты? Тимми?

Глава 4

Сбился с мысли!

Меня ополоушил взревевший знакомый, прежде жадный рык, где—то рядом находившегося голодного Яогая.

«Мутировавший от радиации свирепый монстр прежде был медведем, теперь исключительно плотоядный зверь!

Особо опасен!

Любимое лакомство - человек».

Я прильнул к развалинам сгоревшего дома, вытягивая спину без резких движений, пытаясь оглядеть все вокруг, но не спровоцировать его на быстрый рывок, от которого мне не сбежать.

В дали

Немного дальше переулка виднеется заправка «Ред—Рокет», окруженная свалкой шин, никого вокруг нее не виднеется и это единственный шанс.

На территории заправки непременно должны быть вкопанные в землю стальные баки для бензина и уже лет 100 как пустые, если бы топливо даже не разворовали само бы испарилось.

Это единственное в округе место, где я сумею спастись от Яогая.

Еще раз не спешно оглядываюсь, чтобы удостовериться, что он не на расстоянии одного прыжка, его нигде не видно, но меня не проведешь,

он появляется всегда неожиданно, возможно только учуять его мерзотный затхлый смрад.

Я обессилен, болит ступня я не могу коснуться ею земли, чтобы не испытывать мучительной боли.

Но несмотря на все это мне необходимо неожиданно и стремительно преодолеть почти всю улицу, чтобы достичь тех баков возле переулка, затем открыть один из технических люков, наверняка заваленный грудой мусора, если горловины баков не наглухо заржавели, отпереть один и прыгнуть на верную смерть на глубину пяти метров в пустой бак, где на дне меня точно ждут переломы.

ГГ: Наличие аварийных спусков мало вероятно.

ГГ: Вряд ли мне так повезет, и кто—то там оставил лестницу.

Но иного спасения нет, с Яогаем и вдесятером не справиться, а я один без оружия, почти голый, вокруг выжженная пустыня, с разрушенными жилищами непригодными для обороны.

Переведя дух, я сделал 4 продолжительных медленных вдоха и выдоха, встал на ноги и помчался изо всех что было сил.

У меня за спиной

Даже несмотря на оглушающий ветер я отчетливо услышал протяжное дыхание свирепеющего зверя.

Мне стало патологически необходимо обернуться (оглянуться) и оценить то расстояние, которое нас разделяет, но каждая доля секунды на счету и страшно впасть в оцепенение от ужаса что может открыться моему взору.

«Ковыляя и прихрамывая я добежал до баков».

Первый же бак открылся, ну что же спасибо «Ред—Рокет», если и делают, то на века, даже лестница оказалась на месте и я застыл в ожидании.

Он за мной не помчался! Просто смотрит в мою сторону из укрытия.

ГГ: Ты ублюдок, следил за мной все это время?

Но не попытался поймать!

Что за игру ты затеял, подонок?

(Я замер в ожидании).

Быть может, они стали умны настолько, что медленно выискивают всех прячущихся и не гонятся за одним (внутренний диалог). Выманивает, изводя страхом всех прячущихся жителей, узнавая внимательно слежкой.

«Он выискивает всех и каждого и всех до последнего».

ГГ: «Здесь никого кроме меня нет, ублюдок!

И меня ты упустил!»

Зверь сделал резкий выпад в мою сторону из неожиданной точки оказавшись у меня почти за самой спиной, опрокинув раскуроченный автобус одной лапой, я встрепенулся и живо спустился вниз, надежно закрыв за собой люк!

ГГ: Ну и пусть разозлил!

ГГ: Зато я ему все высказал!

ГГ: Да! Я в этой ситуации победитель!

... Точно!

Цистерна оказалась давно уже высохшей даже запаха топлива не осталось, изготовлена она из сверкающей нержавеющей стали, которая и за 200 лет не утратила свою чистоту.

Находясь в этом зеркальном сверкающей чистоты раю,

я принял решение переждать.

Пробыть здесь достаточное время, чтобы Яогай потерял ко мне интерес или переключился на другую добычу, ушел как можно дальше.

«Мне выпала возможность впервые провести ночь в абсолютной безопасности от всего зла пустоши».

Сюда без моего ведома проникнуть никто уже не мог, я спал как младенец крепким спокойным сном на теплой железяке.

Проснувшись

С трудом отклеив прилипшее к железной цистерне лицо, я обнаружил, что все перестало болеть, ну точнее крепкий, спокойный, здоровый сон в безопасности дал мне то расслабление, которого уже давно не испытывало моё тело на пустошах.

Я чувствую себя отлично, ну или лучше, намного лучше, голова перестала болеть и стала ясная, симптомы вегетососудистой дистонии отступили.

Богатая польза от сна на теплом, как песочек у моря металле.

ГГ: Жаль вот только нет совсем воды и нечем унять голод.

Мне хотелось бы остаться здесь навсегда, при наличии пищи и воды, может быть и вправду обустроить здесь по уютнее и остаться навсегда?

ГГ: Однажды став старым, я не сумею подняться по отвесной лестнице и умру...

ГГ: Боже... что за глупости я говорю! Какая старость? Мне не удастся дожить и до 30 лет!

Поразмыслив о том, как смастерить более пологую лестницу и расставить сворованную мебель из соседних домов я стал по—ребячески фантазировать о том, какой могла бы стать жизнь в этой цистерне спокойной и счастливой, но мысль жить в западне без запасного выхода для отступления.

ГГ: А если враги вознамерятся выкурить меня отсюда напалмом?

(Задал себе я пугающий вопрос).

Не составит труда ни у кого отпилить или оторвать взрывом горловину цистерны и наполнить ее зажигательной смесью.

ГГ: Тогда мне конец.

Всегда нужно иметь план

Отступления, запасной план, план б, меня к этому осознанию сподвигла жизнь.

Но реальность жизни в том, что я ленился все продумывать слишком уж идеально и плана «б» у меня не было почти никогда.

ГГ: Да! Понятно почему это не лучшее место для убежища, я тут у всех на виду, как на ладони, с 6 сторон, эта заправка просматривается с огромного расстояния и меня могут заметить даже издалека и да, для заправки расположение конечно идеальное, но не для убежища....

ГГ: Все отстань! Уже я решил, что здесь не пойдет.

(Поругался я с самим собой).

Осторожно поднявшись по шаткой частично оторванной лестнице, я приоткрыл люк, с осторожностью выглядывая наружу, оценивающе осматривая обстановку.

Ветер поднял пыль, что ослепила меня на мгновение и я поддался панике.

«Помню, когда мыло или шампунь попадают в глаза и ты не можешь их смыть и поддаёшься страху, панике — что именно в этот момент ты упустил из контроля все окружающее и стал беспомощен перед лицом неминуемой погибели,

взявшейся внезапно откуда не возьмись прямо посреди твоей ванной».

Оглядевшись внимательно

Я обнаружил, что вокруг было абсолютно чисто и тихо, как субботним утром в учебном классе.

Я вылез и направился в поисках спасения.

Мне требуется как можно скорее отыскать чего—нибудь покушать и чистой воды, голод постепенно повышает риск обморока.

Выбрав на сей раз путь на севера—запад, куда ведёт разрушенная автомобильная дорога, там, где прежде я никогда не бывал.

Я решил покинуть прежние земли, ничего более путного они мне не могли дать.

«Как корабль я направился сквозь океан смерти, чтобы найти свое спасение в новых землях».

Мне надеялось, что там далеко влияние Рейдеров не так велико и меня они не сумеют уже найти.

Главное опять медведя не повстречать, вообще проделывать любой долгий путь пешим очень сложно, отсутствие карты местности вынуждает сверяться по компасу Pip-boy и двигаться навстречу непредсказуемой реальности, подстерегающей меня за каждым углом.

«Невероятные пейзажи, которые смогла сотворить вселенная чаруют меня великолепием, чистотой и свободой, я, как и каждую ночь любуюсь небом у костра в пустоши, будучи прежде лишенным вида неба, живя в убежище и теперь повстречав уничтоженный мир, лишь только небо осталось для меня чистым центром моих стремлений».

«На поверхности земли не осталось чем любоваться, красота мира теперь вся находится у нас над головой и только ночью, когда безжалостное солнце покидает нас ненадолго, каждый кто жаждет, сумел бы увидеть нечто другое».

«Непорочный мир,

до которого ещё не успела дотянуться рука человека».

Все великолепие тех мест, куда мне не суждено достигнуть.

Я так бы хотел прямо сейчас вознестись над этой бренной землей и покинуть ее навсегда, отправиться туда, где нет все этой боли и жестокости туда, где меня встретит любовь и покой.

В моем сердце все произошедшее так и не сумело отравить душу настолько что бы я престал мечтать, о чем—то лучшем.

Как другие живущие на пустоши, они не приучены к той нежной доброте, в которой нуждается каждый, а я сумел познать ее, родившись и прожив долгую жизнь ребенка в убежище, когда как раз и закладываются все базовые установки мировоззрения и мировосприятия.

ГГ: Я сумел! Жизнь любит меня! Она смогла уберечь хотя бы мой детский разум от того, с чем тут приходиться остальным мириться с самого рождения!

Это мираж?

В открытом космосе.

Тяжелый гул и яркий свет

Проведя значительное количество времени в пустоши, я приноровился выживать прямо в диких землях один, находить пропитание и скрываться от хищников стало для меня обыденным.

Конец первой книги...

Рассказ в 3-х частях, ожидайте выхода продолжения в ближайшее время.

Посети наш сайт, присоединяйся к сообществу, посвященных писателю Ян Людвиг Девиль и «Книжный Дом ЯЛДа» в множестве социальных сетей, вы можете подписаться на новости и ежедневные мудрые мысли лично

от Ян Людвиг Девиль.

Подпишись и будь в курсе выхода новых книг и выхода новых частей твоих любимых историй.

До встречи!

YanDevil.Books@yandex.ru