Читать онлайн
"Стальные крылья"

Частые всполохи молний и рёв бури, бушующей второй день над землями Паровайна, сменились относительной тишиной, когда люди вошли в пещеру. Одиннадцать пар разбухших от воды башмаков ещё долго хлюпали по сухому полу. Десять измождённых человек наконец обрели крышу над головой, возможно, новый дом.

Зыбкая надежда протянула к ним свои длани ещё в Бигвильстиле, откуда удалось тайно бежать, вопреки скептицизму Нортона Айруса. Затем она распахнула над беглецами крылья, спасая от многочисленных разрядов молний, превращающих землю в фульгуриты. Теперь надежда словно обняла десятерых смельчаков, сбежавших из Бигвильстиля в столь сильную бурю, и согрела их теплом тоннеля, ведущего к входу в Айвильниль — город, неподвластный герцогу Юстасу.

Уставшие люди тихо зашептались, предвкушая долгожданный отдых, но проводник, встреченный ими час назад на подступах к подземному городу, сердито шикнул: — Тише вы! Сам Еен Кросс выйдет встречать! Кого не примет, тот пойдёт обратно… Лучше подумайте, что скажете ему и как докажете, что вы не шпионы Бигвильстиля.

После такого предупреждения даже единственный ребёнок притих. Никому не хотелось возвращаться в бурю, а перспектива вернуться в Бигвильстиль могла напугать любого до дрожи. Нортон же, предвидя неприятности с Ееном Кроссом — главой города — из-за своего груза, лишь тяжко вздохнул, но упрямо продолжил тащить парусину, в которую бережно завернул тело напавшего на людей Ангела. Металлические части твари звенели о каменный пол, и спутники часто оборачивались, шикая на мужчину. Последним обернулся десятилетний чумазый и мокрый мальчик, напомнивший Нортону его ребёнка. Пацан грозно нахмурился. Нортон лишь улыбнулся и подмигнул, отчего мальчишка недовольно отвернулся.

Пройдя ещё пару сотен шагов по длинному извилистому тоннелю, они упёрлись в железную дверь. Слабый луч газового фонарика в руках провожатого высветил лишь часть огромной двери, покрытой узорами ржавчины. Проводник отстучал кодовый сигнал металлической рукояткой, подвешенной рядом, и дверь заскрипела, откатываясь, словно огромная шестерня. Из-за неё пробивался слабый свет мерцающих светильников, намекая на проблемы с электричеством. По указанию проводника, беглецы вошли в небольшую квадратную комнату и выстроились вдоль дальней стены.

Пока Нортон Айрус затаскивал парусину с собой в этот металлический тамбур-отстойник все собравшиеся неодобрительно пялились на него, включая подозрительную охрану у противоположной двери — двух чумазых мужиков в мятых железных шлемах с пиками в руках, пыхтящего паром бездвижного автоматона у дальней двери, и Еена Кросса, предусмотрительно выглядывающего из-за спин стражей, но пресекать это не стали. Наверное, бывали случаи, когда в Айвильниль приходили беженцы и с более объёмным и лязгающим скарбом.

После все вновь прибывшие подверглись примитивной процедуре проверки, когда стражник осматривал нехитрый скарб едва унёсшего ноги из Бигвильстиля человека, задавал один и тот же вопрос: «Шпион?» и, получив отрицательное движение головой в ответ, поворачивался к главе. Тот едва заметным кивком разрешал, и автоматон, пыхтя паром, поднимал руку, пропуская вновь прибывшего в дальнюю дверь — наверное, это была его единственная функция. Процедура проходила быстро и без явных проволо́чек и близилась к своему триумфальному завершению, когда стражник обратил скучающий взор на Нортона Айруса.

— Кто такой? — спросил чумазый мужчина и встал напротив. — Что за мусор приволок? Или Бигвильстиль теперь со всеми манатками выпускает? Вот так новость.

Собравшиеся, включая Еена Кросса, заржали, а Нортон на миг закатил глаза: если бы вместо него стоял настоящий лазутчик, то он давно бы уложил всех присутствующих. Было ли верным желание спрятаться здесь? Определённо дисциплина расшатана, и сильно. Возможно, Айрус принял безрассудное решение, и лучше стоило бы идти дальше. К границе соседних королевств.

— Не из столицы, — покачал головой Нортон. — Пока чапали сюда, на земле подобрал. Знатная штукенция, хотел бы вот изучить…

— Показывай! — перебил стражник, и Айрус, пожав плечами, распахнул парусину. Ожидаемо, стражник в ужасе отпрянул, даже шлем свалился и покатился по каменному полу комнатушки. Выражением страха озарились и лица остальных. Еен Кросс даже слегка побелел и вжался в стену. Ближний же стражник направил пику сначала на Ангела, но, поскольку тот не шевелился, перевёл на Нортона.

— Зачем ты притащил сюда это… — промямлил страж, мотая в сторону Ангела пикой. — Эту… тварь?

— Она мёртвая, — успокаивающе сказал Нортон и поднял руки, но стражник нервно дёрнулся. — Я прихватил её с собой, чтобы изучить…

— Что? — голос мужика сбился на визг. — Изучить? Ты в своём уме? Забирай эту тварь и вали отсюда! Придёшь, когда оттащишь подальше и закопаешь поглубже!

Ситуация развивалась вполне ожидаемо, поэтому Нортон даже не дёрнулся в сторону выхода, а медленно сказал:

— Но командуешь здесь не ты, а мэр ваш — Еен Кросс. Не так ли, уважаемый? — Нортон перевёл взгляд на главу города, а тот, ни жив ни мёртв, явно оказался не рад, что его заметили. — Что скажешь, Еен? Можно мне пройти в ваш чудесный город с этой находкой?

— Э-э-э… — промямлил Еен, стараясь не встречаться взглядом с незнакомцем. — Ты нарушаешь правила, а потому не можешь зайти в наш э-э-э… да, в наш чудесный город. Ты притащил с собой это…

— Но это совсем не живое, — возразил Нортон и хотел было шагнуть к Еену, но стражник встал грудью и ткнул пику под нос мужчине.

— Неважно, — смелее ответил глава и зачем-то потёр шею. — Эта тварь под запретом в Айвильниле!

— Так, может, вы сделаете исключение, когда…

— Нет!

— …узнаете, кто я? — добавил Нортон. На мгновение в полутёмном помещении воцарилась тишина. А мэр даже соизволил посмотреть в глаза незнакомцу.

— Да кто бы ты ни был, — резко начал Еен, грозно взглянув, наконец, на пришлого, — ты не вправе подвергать людей опасности и тащить в наш и без того сердобольный город эту тварь!

— Я инженер, — ничуть не смутившись пламенной речи мэра, вставил Нортон, а когда все замолкли, продолжил:

— Я инженер, Нортон Айрус, заместитель главного инженера Бигвильстиля. Насколько я знаю, городки вашего ранга, постоянно «тайно» принимающие кучу беженцев, расширяются, а значит, парк труб и котельных растёт. А, стало быть, вам всегда нужны люди, понимающие в паровых системах. Вон как свет мигает, значит, что-то неисправно. Я прав?

— И даже если прав, то что? — уточнил мэр.

— Предлагаю свои услуги, взамен на корку хлеба с водой и… возможность изучать э-э-э… её, — Нортон махнул головой в сторону останков Ангела. — Ангел не опасен, вы бы видели, какая жирная молния попала в неё.

— Прежде чем мы столкуемся, — задумчиво сказал мэр, и Нортон понял, что он уже согласился, — уточни, зачем изучать это мёртвое чудовище?

— Я хочу разобраться, как они устроены, чтобы знать, как их лучше убивать, — тихо сказал Нортон, и в его глазах было столько ненависти, что окружающие ему поверили.

— Тогда подберём тебе пустую комнату, чтобы твоя тварь никого не беспокоила, — спустя мгновение раздумий кивнул Еен, — пока… Пока не найдём тебе такого же безумного соседа. Место надо экономить, а то расширяемся, как видишь.

Стражник ухмыльнулся и закивал, одновременно крутя у виска. Должно быть, они считали Нортона чокнутым.

***

Айрус с удовольствием вдыхал запах масла и воздух, наполненный мельчайшими частичками угля, отчего хотелось чихать. Но этот воздух был более привычным, нежели влажная холодная морось с сильным промозглым ветром снаружи. Чем дальше продвигался инженер по узким каменным коридорам, тем жарче становилось. Разномастные трубы вились по стенам и потолку и временами изрыгали обжигающий пар, от которого жильцы Айвильниля отпрыгивали. И правильно делали: будь струя помощнее, она могла заживо сварить, и, если бы люди не были одеты в одежды из кожи, думается, пострадавших оказалось бы больше. Но местные уже давно привыкли к горячим фонтанам, знали периодичность их исторжения, и вполне вовремя уклонялись от пара.

Но Нортон улыбался другому. Работы, как он и думал, оказалось завались, а потому вряд ли Еен его выгонит в ближайшее время, да и в будущем тоже. Из-за каждодневной порции беженцев Айвильниль разрастался, а значит, и парк труб ширился, и электричества требовалось больше, что лишь увеличивало объём работ, и весьма вероятно, эта ситуация надолго, ибо никто уже не верил, что столица возвратится к традиционной жизни… Наоборот, у всех без исключения обитателей складывалось впечатление конца, который уже невозможно предотвратить. Даже король Стаурн больше года не приезжал в Бигвильстиль из резиденции на севере Паровайна. Может, отдал страну на откуп кузену, а может, просто боялся его Ангелов.

Нортон тяжко вздохнул, вспомнив близких, некогда сгинувших в Бигвильстиле, но потом вновь улыбнулся. Он, наконец, дома — в привычной среде. Пар, тубы, цивилизация, и ни одного колдуна или ублюдка, заставляющего металл срастаться с живым человеком или способного оживлять мёртвых… Они даже заморочили голову герцогу Юстасу и без особых усилий правили теперь Бигвильстилем, нашёптывая ему ужасные вещи.

— Здесь, — указал на металлическую дверь стражник, назначенный Ееном в сопровождающие, — конечно, вдали от обычных жилых помещений, — но так ты нам никого не напугаешь своим… мёртвым чучелом. — Стражник опасливо покосился на завёрнутого в парусину Ангела. — Мэр наказал напомнить, что с утра тебе надо явиться к нему, он познакомит с мастером, замещающим инженера, и обозначит работу.

Айрус поблагодарил и кивнул на пику в руках стражника.

— Это всё оружие? Другого нет?

— Какое тебе дело, чужак, — возмутился стражник, — до нашего оружия?

— Во-первых, я не чужак, вернее, не хочу им быть, ведь пришёл сюда, чтобы обосноваться навсегда и, конечно, стать полноправным жителем вашего города. Во-вторых, если в Авильниль придут солдаты герцога Юстаса, эти… — Нортон кивнул на замотанное в парусину тело Ангела. — Пиками не отмахнётесь. А я бежал сюда не для того, чтобы погибнуть.

— Есть, конечно, и более серьёзное оружие. Парострелы, паропулемёты, парогарпуны, кислотные бомбы, ядовитый газ и огнемёты, — нехотя пробормотал стражник, — но всё это давно непригодно, а для ремонта нужен какой-никакой умелец, а у нас все мастера сейчас заняты на поддержании в рабочем состоянии труб. Если центральное колесо основного водогенератора встанет, или трубы полопаются от старости и излишнего давления, свет исчезнет, и воздух с поверхности перестанет подаваться и очищаться. Угольные генераторы стопудово не выдержат такой нагрузки. Так что оружие на потом оставили.

— Это хреново, — ответил Нортон. И, видя кислую мину стражника, ободряюще добавил: — Ну ничего, завтра я займусь всем, до чего руки дотянутся.

Комната оказалась тёмной и душной и вообще, больше походила на маленькую пещеру, выдолбленную в скале. Две кровати с сырыми матрацами, и пустое пространство у дальней стены. Света не оказалось, поэтому Нортону пришлось приоткрыть дверь в коридор. Оттуда падал слабый лучик от висевшей напротив двери лампочки, но мощности не хватало — она постоянно мигала, а то и вовсе тухла на какое-то мгновение. Скорее всего, изношенное колесо водогенератора недостаточно раскручивало ротор, отчего генератор просто не работал как до́лжно. Но ничего, будет день, будет пища для головы и рук, а сейчас лучше поспать…

В дальнем углу Нортон расчистил от камней и прочего оставшегося от прежних хозяев хлама место, оттащил туда тяжёлую ношу и раскрыл парусину. В слабом свете, едва попадающем в комнату из коридора, Ангел выглядел ещё более зловеще. Но теперь среди сложенных хитиновых крыльев с вросшими пластинками металла можно было разглядеть человеческое, явно женское лицо и тело, отчего становилось не по себе. Надо признать, колдуны постарались на славу, и от людей в Ангелах оставалась только внешность, а крылья, ноги-копыта, руки-клешни и повадки были полностью чужеродными. Особо прочная костная чешуя, защищающая их и покрывающая всё тело, кроме головы, в районе груди почернела и местами отвалилась, открыв взгляду слабую человеческую плоть, обожжённую молнией.

Посреди обугленной кожи алело сочащееся кровью мясо. Оно притянуло взгляд Нортона подобно магниту, и инженер пригнулся, чтобы лучше рассмотреть. Он взялся руками за чешуйчатый слой и начал раздвигать его, склоняясь всё ближе, когда тварь внезапно схватила мужчину за запястья клешнями. Боль пронзила руки, а ужас сковал тело, и расширившимися глазами Нортон Айрус смотрел в широко распахнутые зелёные глаза юной девушки. В них промелькнуло что-то человеческое, словно Ангел узнал мужчину. Но застывшее, окровавленное лицо исказилось вдруг безмерной мукой, и алые губки выдавили через силу:

— Отец! Помоги!

Едва сказав это, Ангел вновь лишился чувств. Её руки-клешни безвольно упали. Ощутив свободу, Нортон отпрянул, выбрал самый большой камень и вновь приблизился с целью размозжить твари псевдочеловеческую голову, но так и застыл с занесённым над Ангелом камнем.

Готовое выскочить сердце бешено барабанило в груди, перед глазами вспыхивали чёрные пятна, а тело было готово рвать и метать, но… Что это было? Почему монструозная тварь с человеческим лицом сказала: «Отец»? Руки вновь дёрнулись, чтобы размозжить ей голову, но Нортон волевым усилием метнул камень вбок, и тот впечатался в стену. Перед мужчиной в полный рост встала дилемма: продолжать считать Ангела монстром и добить или же решить странную загадку сказанных тварью слов, ведь только сейчас до инженера дошло, что Ангелы ведь как-то появляются на свет. А никто и никогда их рождения не видел. Поговаривали, что колдуны в пещерах глубоко под Бигвильстилем лепят их из людей, металла и некоей жижи, секрет которой навсегда похоронен в их головах. Но откуда они берут людей для подобных экспериментов?

По телу пробежали мурашки: а ведь никто и никогда не связывал исчезнувших детей с Ангелами… Неужели такое возможно?.. Нет, это бредовая идея! Но сто́ит выяснить из уст твари, как они появляются на свет, раз уж представилась такая возможность. И с тяжёлыми мыслями об исчезнувшем сыне Нортон улёгся на отсыревший матрац. Ему снились Клаус и жена Екатерина, ещё не успевшая наложить на себя руки из-за пропажи сына. Ему грезилось счастье, которого в настоящей жизни он лишился.

***

С нового дня начались тяжёлые трудовые будни в инженерной службе Айвильниля. Как и думал Нортон, главный водный генератор барахлил. Но проблема усугублялась ещё тремя угольными парогенераторами, чьё состояние тоже оставляло желать лучшего. Своего инженера город потерял около года назад, а мастера хоть и могли чинить оборудование, но объединить все системы, в том числе и расширяющиеся, в своём уме не могли. Графики плановых ремонтов не соблюдались, а внеплановых не проводили: латали наскоро, что есть и тем жили. Еен с ног сбился, пытаясь наладить инженерную службу, карал, иногда выгонял мастеров, но приходили новые люди, и становилось только хуже.

Нортон очутился здесь как нельзя кстати. Первым делом он заставил Еена спрятать гордость поглубже и позвать обратно мастеров. И под его чутким руководством работа закипела. Ремонтировалось всё — от оружия до входных тяжёлых дверей, а уж как починили колесо главного генератора, то и нормальный свет появился, да и люди в штольни полезли за рудой и углём, а печи стали выплавлять нужную норму, чтобы появился необходимый металл, потянулись караваны с углём и металлом в другие города.

Жизнь била ключом, Еен радовался как мальчишка, в глазах обитателей Айвильниля появилась искорка радости, а у Нортона в комнате целых две лампы, стол под бумаги с чертежами, свежий матрац для себя и издыхающего Ангела.

В монстре с человеческим лицом всё так же еле теплилась жизнь. Нортон Айрус не мог ей помочь, как ни старался. Но инженер всякий раз возвращался с работы с единственной надеждой, что Ангелу станет лучше, и мужчина расспросит её об их жизни. Где-то внутри всё ещё обреталось чаяние, что Клаус может быть жив. Но что Нортон способен сделать? Инженер ведь не колдун… Он просто не понимал процессы, протекающие в теле монстра.

Однажды, через несколько дней, Нортон застал в своей комнате чумазого мужчину, усевшегося на второй койке. Грязными руками он держал чертёж Нортона и вертел его, пытаясь, наверное, понять, где верх. На хмурый взгляд Айруса оборванец радостно ответил:

— Хей! Я — Уизра Станья. Еен Кросс подселил меня к тебе. У каждого спрашивали, чем он может пособить городу. И когда я сказал, кто я, мэр решил, что я тебе помогу!

— Поможешь с чем? — сдавленно спросил Нортон. Он уже закипал от этого мужика — тот так и не положил чертёж на стол, а продолжал махать им, пачкать и мять.

— Помогу вот с ней! — Уизра указал в сторону бездвижного Ангела.

— С чего это он так решил?

— С того, дорого́й друг, что я знаю, как они работают, из чего состоят и как ремонтируются. Я — виша! Остальные нас называют…

Он недоговорил, а Нортон уже в гневе сорвался с места и в длинном прыжке набросился на Уизру и вцепился в шею.

— Я знаю, как вас называют, гнилая крыса! — яростно прорычал он, сдавливая пальцы на скользкой от пота шее. — Ты колдун!

— Постой! Не надо! Я… я… — пытался остановить инженера Уизра, трясущимися руками стараясь отцепить от себя Айруса, но не мог справиться. Ярость брала верх над желанием жить.

— Ты! — ревел в исступлении Нортон, сильнее сжимая руки. — Ты сейчас сдохнешь!

Колдун изловчился, изогнулся всем телом, оттолкнулся ногами, и враги свалились с койки. Нортон почувствовал, как вышибло дух, когда он упал на пол, а сверху на живот приземлился Уизра, но шеи врага инженер не выпустил. Зато у Станьи появилось мгновение, когда хват ослаб, чтобы прохрипеть:

— Я помогу её оживить, дурак! Я знаю, как её разговорить и… пфу… пыффф… и заставить делать то, что хочешь!

— Так, вы этим всегда и занимаетесь, грязные свиньи! — рявкнул Нортон и не удержался. Вместо того чтобы дожать горло, он отнял одну руку и ударил прямо по мерзкому, ненавистному лицу колдуна. Тот дёрнулся, опрокинулся навзничь и взвыл от боли. Айрус, словно упиваясь этим страданием, только ещё больше рассвирепел и принялся лупить уже обеими руками. Он никогда бы не подумал, что когда-нибудь вот так будет колотить человека, но сейчас перед ним был не человек! Это отродье и ему подобные были виновны в исчезновении тысяч детей в Бигвильстиле, в том числе и Клауса. А потом Екатерина с горя наложила на себя руки! Главный инженер оказался из их братии, когда предложил присоединиться к виши, потому Нортон возненавидел и его. В один миг! И в это мгновение он решил сбежать и сделал кое-что ещё. Очень плохое… — Вы принудили герцога Юстаса забыть, зачем в городе люди! Вы вынудили людей забыть о пропавших детях! Вы заставили их бояться и бежать в страхе из своих домов! Вы…

— Мы… мы… — завыл, наконец, Уизра Станья, закрывая окровавленное лицо трясущимися руками. — Мы сделали много больше плохого, чем ты думаешь… И поэтому я тоже сбежал!

— Что? — Нортон поразился, с какой лёгкостью пришло неверие, будто знание, что говорящий — лжец, сакральное. Он думал, что уже зол до предела, но, оказывается, его сосуд злости ещё не наполнился и наполовину. Айрус заорал: — Да ты просто пришёл за ней, ублюдок! Обычный лазутчик, которому надо вернуть свою игрушку!

Инженер замахнулся, но в этот момент перед глазами почему-то мелькнуло лицо Ангела. Она схватила Нортона за руки, словно наяву, и прохрипела в лицо: «Отец! Стой!» Наваждение продолжалось сущее мгновение, но заставило Айруса остановиться. А Уизра в этот момент сказал что-то совсем уж глупое:

— Я сбежал от герцога! Я не хотел этого делать, как и мои братья, но герцог…

— Что? — повторил Нортон. Руки опустились, и перевёрнутое с ног на голову знание, что не колдуны правят Юстасом, а он ими, вдруг заинтересовало Айруса. — Я никогда не поверю колдуну!

— Да не колдуны мы! Не колдуны! — в сердцах крикнул Уизра и закрылся, ожидая ударов, а потом быстро заговорил: — Неужели инженер может верить в волшебников? Это просто невозможно!

— Но вы же творите ужасные вещи! — нерешительно начал Нортон. — Нереальные и удивительные, с одной стороны… другими словами…

— Чудеса? — добавил Уизра и захохотал, размазывая кровь по лицу. — Вот не ожидал, что инженер поверит в удивительное!

— Но вы же околдовали герцога! Только скажи, что это неправда!

— Но это неправда! — повторил Уизра и вновь расхохотался. — Юстас всегда был немного сумасшедшим и все время смотрел на своего кузена королевских кровей как на препятствие. А мы простые учёные. И, заметь, самые законопослушные и верноподданные. По указке Юстаса научные открытия засекречивались, а в подземельях Бигвильстиля создали сеть лабораторий, где мы…

— Где вы делали их? — прошептал Нортон, указав на Ангела.

— Это слишком обобщённо, — скривился Уизра. — Но да. По команде герцога мы ладили их… К нам приставили вооружённую охрану, на самом деле — надсмотрщиков, ибо мы не могли уйти или перестать работать. Нам каждый день приводили детей… много… чтобы мы…

Сердце Нортона забилось быстрее. Он чувствовал, что вот-вот узнает о судьбе ребёнка.

— Вы из детей делали Ангелов?

— Хуже, — Уизра сплюнул кровь на пол и спрятал глаза. Помолчал, но, сколько ни готовься, открыться другому человеку нелегко. Наконец, он решился.

— Человек, как и всё живое, состоит из кода. Если грубо, он похож на твои чертежи, только рисует их природа и хранит внутри человека. Мы выяснили, что, трансформируя такие чертежи, можно изменять людей или их характеристики. Например, количество рук или глаз… Но не это важно, а то, что в результате экспериментов, — да-да, они ставились на исчезнувших детях, — выяснилось, что можно создать некий универсальный чертёж, и он будет доступен всем одновременно.

Так появилась биомасса. Мы разводили её в чанах в самых глубоких пещерах Бигвильстиля. Ведь, имея чертёж человека внутри себя и его клетки — то бишь строительный материал, биомасса могла начать думать в нужном нам направлении. Дальше пошли эксперименты с ещё бо́льшим числом детей. Мы пытались понять, как и с чем может взаимодействовать человеческая клетка. Оказалось, что с очень немногим. Всё, что отторгалось биомассой, было непригодно. Остался титан и его сплавы с алюминием, а также некие биополимеры. Например, такие, что синтезирует шелкопряд, когда плетёт свою нить, или паук. В конце концов, мы смешали человеческие клетки с паучьими и шелкопряда. Полученная биомасса оказалась ужасно продуктивной. Из детей она рожала Ангелов.

Конечно, поначалу вид у них был… мягко скажем, нечеловеческий. Лет семь назад, например, одно такое существо сбежало из пещер и бродило по городу, убивая людей. Ох и много шуму наделало. И ещё больше времени понадобилось, чтобы понять, как то, что продуцирует биомасса, привести к единому виду. Как только удалось наладить производство уже обновлённых Ангелов, Юстас и явил их миру. Они стали охраной и полицией города, его новой армией. А мы всё это время работали лишь над усовершенствованием системы и каналов управления этими существами. Да-да, они рождаются, как и люди, со способностью учиться и мыслить, но… эту способность мы отключаем благодаря командам, заложенным им в черепушку биомассой. Она их делает и знает, что и как замкнуть в голове, чтобы её дети слушались нас.

— Это не её дети, — тихо сказал Нортон. — Это дети людей, жителей Бигвильстиля. У каждого пропавшего ребёнка были мама и папа.

— Да, но после их пропустила через себя биомасса. И они перестали быть людьми…

— Скверная философия, — пробормотал Нортон. — Так любого мёртвого можно спокойно исключать из людей, а что делать с инвалидами? Потерял руку, всё — не человек? По мне, так если родился человеком, то какие бы с тобой преображения ни произошли, ты останешься человеком. Даже несмотря на потерю морали.

— Но это так, — пожал плечами Уизра. — Биомасса сначала разбирает людей…

— Детей, — хмуро поправил его Нортон.

— Детей. Да, детей, на клетки, молекулы и другие частицы, а потом собирает вновь, включая металл и особые биополимеры, которые сама же продуцирует.

— Но почему только детей? — не выдержал Нортон. — Неужели глумиться над ними сладостней?

— Дело не в измывательстве или чувствах, испытанных из-за этого. Дело в том, что дети пластичней. Их проще разобрать, а потом собрать. Их не разрывает багаж накопленных знаний, а значит, биомасса не получит отрицательного э-э-э-… заряда… нет! Знания. И это знание не смутит биомассу ненужными све́дениями и моралью.

— Значит, ты можешь её исцелить? — наконец, задал Нортон мучавший его вопрос.

— Привести в чувство, излечить и научить.

— Научить? Чему?

— Всему, что надо нам.

— Ты опять за старое? Заново хочешь управлять людьми и… Ангелами? — возмутился Айрус.

— Но без этого не обойтись! Если мы намереваемся хоть как-то повлиять на Бигвильстиль, мы должны научить её чему-то новому, а затем освободить…

— Что?!

— Отпустить обратно в город, — спокойно ответил Уизра. — Видишь ли, у Ангелов водится один изъян. У них есть некая связь друг с другом. Именно поэтому их так трудно уничтожить. Они необъяснимым образом чувствуют, если на их сородича напали.

— То есть, они всегда знали, куда она попала? — обеспокоенно спросил Нортон.

— Нет, но искали.

— И если мы её разбудим, то они её тут же найдут?

— Не сразу, — нехотя признался Уизра, — но рано или поздно, да.

— Тогда, может, не сто́ит рисковать? Иначе они придут сюда, а здесь столько беглецов, что… они от Айвильниля камня на камне не оставят.

— Во-первых, я постараюсь быстро, во-вторых, именно ты научил меня рисковать, а теперь прячешь голову в песок?

— Я тебя научил? — изумился Нортон, не веря собственным ушам. — Когда это было? Я даже вижу тебя впервые!

— А когда убил главного инженера! — с ещё бо́льшим воодушевлением сказал Уизра. У него прямо глаза заблестели. — Едва слух об этом докатился до нас, некоторые решили тоже освободиться. И бежали. Мне вот посчастливилось добежать, как видишь, и я спасся. Остальных порвали Ангелы. А всё из-за тебя! Из-за того, что кончил главного инженера…

— Ты убил инженера? — с порога раздался голос Еена Кросса. Уизра и Нортон обернулись. — И после этого ты пришёл сюда?

— Еен! — попытался ввернуть слово Нортон, но мэр не дал.

— Ты хоть понимаешь, сколько жизней подставил под удар? Ты — особо опасный преступник для герцога! Он тебя будет искать и из-под земли достанет! То есть даже отсюда! И ты умудрился привести его к нам! А ещё притащил с собой оружие! Эта тварь стоит сотни хорошо обученных воинов, а у нас и десятка таковых нет.

— Еен, — запротестовал Нортон. — Я же приношу колоссальную пользу…

— И, возможно, скоро она окупится грандиозной трагедией! — оборвал его Кросс. — Вся эта польза превратится в ничто, когда погибнут люди, для которых она предназначалась. Слишком страшная жертва, Айрус. И никому не нужная. Собирайтесь и уматывайте прочь. Все вы, втроём. Если ты, Уизра, воодушевлялся преступником, то и сам такой же! А потому проваливай следом!

— Но, Еен! — возмутился было Уизра, как вдалеке послышался грохот. Кросс вздрогнул, прислушиваясь.

— Что это? — тихо спросил Нортон. — Взрыв в штольне?

Но в это время протяжно завыл ревун.

— На нас напали! — тут же определил Еен, побледнев. — Северные ворота!

С этими словами он почти выбежал из комнаты, но потом обернулся.

— По-хорошему бы вас надо задержать и сдать Ангелам. Глядишь, и отвели бы беду, но… ты, Нортон, нам всё же помогал. Поэтому постарайтесь скрыться отсюда через какие-нибудь другие ворота, и поскорее. Может, если не найдут вас, то и от нас отстанут…

— Сомневаюсь, Еен, — возразил Нортон. — У вас слишком много беженцев. Этого Юстас не простит…

— Посмотрим… — пробормотал Еен и вылетел из комнаты.

— Что будем делать? — зачем-то уточнил Уизра.

— Что и сказали: сваливать! — ответил Айрус и добавил: — Но сначала ты сделаешь это… внушение… или как там?

— Жизнеуказание, — пробормотал Уизра.

— Неважно! — воскликнул под далёкие взрывы Нортон. — Приступай сейчас же!

***

— Видишь, не такой уж ты и хороший, как хочешь выглядеть, — заметил Уизра, перебираясь ближе к Ангелу. — Такой же убийца, как и мы.

— Я детей не убивал! — возразил Нортон.

— А вот главного инженера вполне, — ответил Уизра. — Он там совсем мёртвый был. Я видел, все видели. Так что и тебе нечем крыть.

— Мой сын пропал, а жена… — Нортон замолчал, тоже приближаясь к Ангелу. — Когда я понял, что главный инженер как-то связан с вами, с колдунами… я не смог себя сдерживать. Прямо как сегодня.

— И это не помогло, — кивнул Станья, поняв, что послужило толчком. — Ведь так?

— Точно, — уныло согласился Айрус. — Это не помогло. Но тело будто не моё, я словно теряю контроль.

— Так и есть. Просто это значит, что ты их любил, — кивнул Уизра и засунул руки в подмышки Ангела.

— Что ты делаешь? — уточнил на всякий случай инженер.

— Она находится в некоем подобии сна. Этакая жизнь на минимальном обеспечении, пока мы не выясним причину неполадок и не исправим. Включить можно, пощекотав подмышки. Там броня для вида. Ну что-то типа врождённой человеческой реакции…

— Но ты же её не вылечил!

— Я и не собираюсь. Сейчас вдолблю в её голову нужные мысли и верну в режим покоя. Её найдут, отправят в биомассу на восстановление, и её мысли станут достоянием всех Ангелов. Дело сделано…

— Давай быстрей, — почему-то прошептал Нортон. — в коридорах бойня усиливается. Вряд ли у нас много времени.

— А много и не надо. Достаточно несколько фраз, чтобы отключить повиновение и вернуть мозгу самодостаточное мышление.

Ангел вздохнул, распахнул зелёные глаза и уставился на Уизру. Потом перевела взгляд на Нортона и опять сказала:

— Отец! Помоги!

— Отец? – удивлённо спросил Уизра.

— Она уже так говорила, когда я пытался посмотреть рану.

— Полимерные волокна заштопали рану в первый день. А вот её реакция на тебя — это интересно… Думаю, это остатки коллективной памяти. Где-то в биомассе не успели вычистить детские страхи и желания, вот и закладывается это почти мистическая жажда иметь отца или мать в каждого Ангела.

— Отец! — повторил Ангел. — Ты меня помнишь? Я Соня…

— Отец! Отец! — перебил Уизра. — Он твой отец и отец всех твоих сестёр и братьев. Понимаешь?

Соня кивнула.

— А я — виша. Ты меня знаешь?

Ангел согласилась.

— Ты должна запоминать всё, что я скажу, и передать эти знания всем твоим сородичам. Понятно?

Соня подтвердила.

— Это твой и их отец, — Уизра указал на Нортона. — Он не такой, как герцог. Он настоящий. Даю установку: вы должны почитать не Юстаса в качестве своего Отца, а его. Понятно? Ещё вы все должны сбросить с себя все ранее назначенные установки. Вы должны начать думать независимо и принимать решения самостоятельно. Понятно?

Ангел кивнул.

— Когда тебя погрузят в биомассу, передашь это всем Ангелам. Ясно?

— Да, — согласилась Соня и неожиданно спросила, посмотрев на Нортона. — Отец? Ты нас любишь?

Айрус молчал. Казалось бы, простой вопрос, и ответ на него должен быть тривиальным. Но Нортон не мог ответить. Он пристально всматривался в совершенно человеческие глаза Ангела и пытался понять, откуда вдруг внутри появилось столь сильное, невыразимое словами чувство, словно это чуждое существо ему совершенно родное. Будто внутри спрятался его Клаус и вдруг стал Соней, но… ведь это не так! Тогда почему так неспокойно на душе? Почему ему хочется сказать «люблю»? Прямо так и тянет?

Вдруг Айрус всё понял. Этот Ангел олицетворял всех исчезнувших детей Бигвильстиля. Несчастных, растворившихся среди многих других, а потом вновь родившихся и подаривших свои частички каждому Ангелу из существующих. Все они когда-то были детьми, все они вновь стали детьми, но оболваненными, обманутыми и лишёнными своей воли! Сколь плохо бы Нортон ни относился к ним раньше, теперь, после того как узнал их ближе, инженер не мог их не любить. И понимая, что он сильно затянул с ответом, мужчина лишь кивнул.

Ангел улыбнулся:

— Виша, верни мне сон. Я спокойна.

— Спи, — сказал Уизра и вновь что-то нажал подмышками. Ангел закатил глаза и плавно завернул вокруг себя крылья. — Чёрт!..

— Что?

— Я тут подумал… ведь мы их создали, а научить жить, по своему обыкновению, забыли.

— Что ж, теперь ты исправил ошибку. Уходим! — сказал Нортон и выглянул за дверь. Лампочки постоянно моргали, и коридор частенько погружался во тьму. Станья коснулся спины.

— Ну что?

— Тихо, но звуки борьбы всё ближе. Пойдём на юг. Но…

— Что?

— Я не могу её здесь оставить.

— Не глупи, Нортон! Её найдут Ангелы и отправят в Бигвильстиль. Они своего не бросят и в обиду не дадут.

— А если её найдут разъярённые защитники Айвильниля? Как думаешь, что они с ней сделают?

Уизра промолчал, а Айрус вернулся и осторожно закинул спящего Ангела на плечи. Она лишь промычала что-то нечленораздельное. Ангел был чуть меньше взрослого мужчины, но покрытые частичками металла крылья и особо прочная чешуя делали её чуть ли не вдвое тяжелее обычного человека. Но инженер тоже не из слабых. Он поморщился и потащил ношу за Уизрой.

В главной обеденной пещере царил хаос. Люди из-за перевёрнутых столов отстреливались от Ангелов из отремонтированного Нортоном оружия. Крылатые существа пытались попасть в столовую по северному тоннелю, но заградительный огонь из кольев, стрел и металлических шариков не пускал их внутрь. Это пока. Когда-нибудь снаряды для оружия закончатся, или один из Ангелов прорвётся, и тогда в одиночку раскидает людей. Они сильны и очень хорошо защищены.

Уизра побежал в южный тоннель, но оттуда вылетел Ангел и махнул мимо Станьи прямо в защитников, разрубая их окантованными металлом крыльями.

Уизра, а за ним и Нортон с ношей побежали в восточный тоннель. Там, где-то за угольными шахтами, находился тот самый выход, через который Айрус приволок Ангела. Теперь помещения и коридоры казались заброшенными, ведь жители попрятались. Решили, возможно, уйти на нижние уровни, где добывалась руда и сжигались мёртвые. Они перебежали по мосту через бурную узкую реку, чуть выше по течению которой медленно крутилось огромное колесо с лопастями. В следующей пещере пересекли рельсы с вагонетками, гружёнными углём. А потом попали в тот самый тоннель, который и вёл к выходу.

Они выскочили в комнатушку, где также стоял, испускал пар и махал рукой автоматон. Выход был перекрыт ржавой, но удивительно огромной, толстой и прочной дверью. Другие выходы закрывались подобными же дверями, но их хватило ненадолго. Ангелы прорвались. И если эта стояла на месте, значит, за ней никого не было, иначе бы и эту дверь постигла участь остальных. Ангелы умеют решать любые проблемы крайне радикальными методами…

— Оттащим Соню подальше от города. Под открытым небом её быстрее найдут свои, — сказал Нортон, потом сказал автоматону, внутри которого таился механизм управления дверью, голосом, о чём узнал Айрус, пока работал инженером: — Отвори.

Автоматон сверкнул глазами, и вторая, недвижимая обычно, рука поднялась, а вместе с ней заскрипело колесо двери, отодвигающейся в сторону. Повеяло свежим воздухом, и Уизра направился к двери.

— Так, они будут свободны, — сказал он с улыбкой и обернулся на границе тьмы и света. — Мы им помогли, Нортон! Надо быстренько отнести Соню и спрятаться, а потом ждать, когда информация дойдёт до всех Ангелов, и они сами себя освободят.

— Уизра, — тихо прервал его Айрус. Он видел то, что не видел виша: позади него в темноте раскрылись огромные крылья и блеснули сталью. — Уизра, отойди от двери!

— Что? — радость на лице Станьи сменилась ужасом, кажется, он тоже что-то почувствовал за спиной. Только он уже не видел смысла оборачиваться, ведь знал, что от смерти не убежишь. Побледнев, он произнёс: — Мы же им помогли!

Железные крылья рассекли его, и Уизра рухнул на каменный пол ничком. Нортон разглядел на спине и конечностях ужасные раны. Кости и позвоночник белыми осколками торчали из мяса.

— Вот ваша сестра, — тихо сказал Нортон вошедшему Ангелу и опустил Соню перед собой. — Ей требуется помощь. А меня… что ж, тоже убейте…

— Нет, Нортон Айрус, — оборвал его Ангел басом. Лицо юноши не выражало чувств. — Герцог очень настаивал на вашей с ним встрече. И боюсь, на неё вы должны явиться живым.

— Он хочет поговорить? — удивился Айрус.

— Да, — кивнул Ангел, — а потом казнить.

— Что ж, не вижу смысла затягивать, — пожал плечами Нортон. — Может, быстрее встречусь с сыном… и женой.

— Как скажете, — улыбнулся Ангел и резким ударом крыла по голове вырубил инженера.

***

Очнулся Нортон совсем не в Бигвильстиле, а под ним, в тех пресловутых лабораториях, куда доступ Айрус не имел и где, оказывается, детей переделывали в Ангелов. Из-за пульсирующей боли в голове Нортон не мог поначалу понять, где он, но вскоре рассмотрел в слабоосвещённом огромном зале детали.

Вдоль стены шёл балкон, нависающий над бездной, если можно так выразиться. Она шевелилась и постоянно изменялась. В колышущуюся массу на цепях опускали железные «скелеты» крыльев, и на них наползало нечто, отлепляющееся от отвратительной жижи и медленно нарастающее на металлический скелет с крыльями. Над самой массой летали Ангелы и либо опускали в биомесиво корпуса новых сестёр и братьев, либо доставали уже готовых.

Шест, к которому привязали Нортона, находился на удлинённой платформе, далеко нависавшей над живой пропастью. Едва он перевёл взгляд, то охнул от удивления.

На платформе поместили железный трон, а перед ним на цепях висели раскрытые крылья с пустым остовом. Рядом, поглаживая чудо техники, стоял герцог Юстас и рассматривал каждый изгиб металлического каркаса. Эти крылья казались массивнее даже самых больших крыльев Ангелов. Для чего они? Возле пленника стояли Ангелы и благоговейно смотрели на своего повелителя, вокруг копошились виши — колдуны. Они тянули шланги и подсоединяли их к корсету с крыльями. На полу рядом с Нортоном, завёрнутая в собственные крылья, лежала бессознательная Соня, и Айрус понял, что их с Уизрой план можно смело корректировать: из его финала надо вычеркнуть самого Станью и, конечно же, Нортона. Соня уже явно не успеет нырнуть в биомассу, чтобы доставить новое знание Ангелам и спасти инженера. Что ж, зато это знание должно помочь остальным. И людям, бегущим из Бигвильстиля, и, особенно, их детям, которых ещё не украли для экспериментов.

Наконец, один из Ангелов заметил, что Айрус пришёл в себя, и сделал знак герцогу. Двоюродный брат короля Юстас искоса посмотрел на Нортона, словно ему было тяжело отрывать взгляд от новеньких крыльев. Кроме того, наряд герцога вызывал недоумение у инженера. Он никогда не одевался так при посторонних людях. Вместо расшитого золотом чёрного пиджака, брюк и жилетки, с агатовым же цилиндром на голове, Юстас оказался почти раздет. Нечто, похожее на телесного цвета пижаму, создавало ощущение, что герцог голый, но едва заметные складки на ткани говорили об обратном. Нортон терялся в догадках, что всё это значит. К этому времени Юстас заговорил, приоткрывая завесу таинственности происходящего.

— Нортон, скажи, пожалуйста, — начал он и подошёл к инженеру, — я был с тобой слишком суров? Или я как-то препятствовал твоей работе в городе? Кажется, мы с Эдиром даже хотели посвятить тебя в наши тайны и наградить доступом ко всему самому секретному в Паровайне. Так скажи, зачем же ты так со мной поступил и, конечно же, с Эдиром? Он-то точно должен знать, зачем ты убил его. Но ты не переживай сильно, я послушаю вместо него. Мне вот тоже интересно, зачем ты убил главного инженера. Думал, что тогда он не сделает мне этого? — Герцог махнул рукой на остов с крыльями. — Думал, что я не смогу без него закончить работу? Не смогу стать подобным Ангелам? Не смогу сместить с трона брата?

— Так вот, знай, — всё больше распалялся Юстас и, развернувшись, пошёл к распахнутым металлическим крыльям, — Ангелы лично закончили работу, они сделали всё даже лучше и быстрей, чем Эдир, и теперь я не только уничтожу брата и стану правителем Паровайна, но и захвачу все остальные страны. Я сделаю мир своей империей и буду править ей о-о-очень долго!

Говоря это, он залез в остов костюма полностью, виши застегнули скелет и пустили внутрь биомассу из бездны. Она медленно наполняла остов, позади вырвался пар — видимо, смесь как-то разогревала воду, а крылья зашевелились. Как он совместил паровую и биотехнологию? Может, это всё биомасса?

— Отвечай же! — рявкнул герцог, а его слова загремели, искажённые биомассой, наполнившей его горло. Он резко гаркнул, сжал металлические кулаки, и крылья тотчас сложились. Юстас медленно пошёл к Нортону. — Я хочу знать.

— Дело не в тебе и не в Эдире. Дело не в вашей глупой власти и борьбе за неё. И не в том, что ты мог бы мне дать. Всё намного проще, и если вы этого не поняли, Ваше Высочество, то боюсь, на трон вам рановато. А ведь дело всего лишь в том, что ты забрал моего сына, и из-за этого умерла жена, — просто ответил Айрус. — И я, благодаря тебе, остался один. Не это ли повод для ненависти и мести?

— Ты лжёшь! Ты пудришь мне мозги, и вы не случайно сбежали втроём. Ангел, инженер и виша, — рявкнул Юстас, возвышаясь над связанным Нортоном. Покрытое чешуйками и металлическими пластинками чудовище с крыльями казалось ужасным и опасным, но Айрус его не боялся. Он уже устал трястись. Жаль только, что он не увидит, как Соня выпустит в мир Ангелов новую вводную, которая и разрушит власть Юстаса. — Чтобы что?.. Заговор против меня плели?

— Я вообще поражён, как такого недальновидного человека король посадил управлять городом! — после этих слов Айрус засмеялся, и Юстас пыхтел, продолжая слушать, а сзади из крылатых доспехов вырывался пар. — И ещё больше не могу понять, зачем вам всё королевство? Не достаёт власти?

— Власти всегда не хватает, а высокородный, вроде меня, должен управлять миром, — хмуро отозвался герцог и проследил за взглядом инженера. Он звонко, лязгая металлом, засмеялся в ответ. Потом сказал:

— Что вы с предателем вишем с ней сделали?

— Ничего. Мы пытались её спасти.

— Спасти?! — взвизгнул Юстас. — Очень смешно! Ни один человек не станет спасать Ангела! Ты меня точно обманываешь, ведь люди их ненавидят! Они никогда не перестанут их считать обычными мерзкими тварями! Ты опять морочишь мне голову!

Но окружающие их Ангелы не смеялись. Возможно, они верили, что спасение их сородича — это как раз не смешно?

— Приведите её в чувство! — приказал герцог.

— Но она на грани, — ответил один из Ангелов. — Может умереть…

— Плевать! — резко оборвал его герцог. — Наклепаем ещё!

— Не трогайте её! — попросил Нортон, осознавая, что герцог не послушается. — Этот Ангел прав: она ранена и пролежала так больше недели!

— Забыл тебя спросить! Выполнять!

Ангелы недовольно переглянулись, но приказ исполнили. Они подняли Соню и держали под руки, пока она приходила в себя. Когда её крылья слегка задрожали, расправляясь, Юстас склонился над ней и грозно спросил:

— Что они тебе сказали? — Соня молчала, и герцог пришёл в бешенство. — Повторяю: что они тебе сказали? О чём говорили? Или что-то заставляли сделать?

Соня молчала, её зелёные глаза вперились в глаза герцога. Нортон почти физически ощущал, как ей тяжело. Но теперь-то точно не мог ничем помочь. А Юстас, поняв, что так ничего от раненого Ангела не добьётся, разъярился пуще прежнего.

— Молчишь? — прорычал он. — Хорошо. Тогда ты убьёшь его своими руками. Ему справедливое наказание, тебе урок! Дайте ей пику и отойдите! Пусть она проткнёт Нортона Айруса и докажет, что ничего не помышляла против меня!

Ангелы послушно протянули Соне острую пику и отступили. Раненый Ангел пошатнулся, но вовремя опёрся на копьё. Затем поднял глаза на Нортона, и инженер вновь испытал ту боль, которую уже испытывал после потери Клауса. «Только не это! Соня, не делай этого!» - говорили его глаза.

Казалось, Айрус прокричал фразу, но его никто не услышал. И Соня в том числе. Собрав последние силы, она резко развернулась и ударила герцога пикой. Раздался металлический звон, и как гром среди ясного неба, прогремел его голос:

— Я так и думал! — зло бросил Юстас в лицо Соне. Он перехватил пику одной рукой. Силы в новом изменённом теле оказалось достаточно, чтобы не только тягаться с Ангелом, но и превзойти его. — Вы готовили мятеж…

С этими словами он вырвал из рук раненой Сони пику и резко воткнул ей в грудь. Ни один Ангел не пошевелился, а Соня удивлённо посмотрела на торчащую из груди пику, обернулась и сделала три шага к Нортону. Потом улыбнулась, резко пошатнулась и… свалилась в биомассу.

Время застыло. Несмотря на то, что они втроём и желали этого, падение Сони в биомассу означало смерть Ангела, по крайней мере, в её нынешнем виде, а потому Нортон оглушённо смотрел в одну точку. В то место, куда упала Соня. Биомасса нехотя поглотила её, и от тела не осталось и следа.

— Ну что, Нортон? — в это время говорил герцог. Он довольно досмотрел, как тонет Ангел, а потом неторопливо, вразвалочку пошёл к Айрусу. — Не удалось покушение?

Нортон молчал, сейчас его мысли были где-то далеко, и единственное, о чём жалел мужчина, что ещё не с умершими.

— Молчишь? Что ж, твоё право, как умирать. Вот только я тебе повторю, что я выше всех вас здесь вместе взятых, а это значит, что не вам меня убивать. Любого скину со своего пути. А теперь, после этого усовершенствования, я десятикратно лучше и сильнее! Я сразил её, кончу тебя, и, конечно же, я убью короля! Мне незачем вянуть в его тени, я столкну его, как и всех, вниз, а сам зажгу ярче его и ярче солнца… Я непобедим!

Юстас подошёл почти вплотную. Его лицо выражало истинный триумф. Он поднял руки, чтобы выбить из Нортона жизнь, но что-то вдруг привлекло его внимание. Биомасса неожиданно взбурлила, словно закипевшая вода.

— Что это? — удивлённо спросил герцог и вернулся к краю платформы. Но никто ему не ответил. Лица Ангелов преображались, будто кто-то вкладывал им в головы истинный смысл происходящего, и спокойные выражения их лиц сменяли гнев и злость. И все как один поворачивались к Юстасу. А он, поглощённый изменениями, произошедшими с биомассой, ничего вокруг не замечал. Словно мотылёк, он двигался на свет. И когда он подошёл к краю, внезапно масса выстрелила вверх мощным потоком и окатила Юстаса с головы до ног. Но тягучая, клейкая жижа не схлынула. Она прилипла к Юстасу, вцепилась в его костюм и всей огромной массой потянула вниз. Вопль ужаса и отчаяния раскатился по зале, но герцог ничего не смог сделать. Крылья захлопали и потянули вверх, что было сил, но Биомасса смыла Юстаса, как океан смывает бегущего от него краба. Неотвратимо. В один миг снесла и спесь с воображаемым величием. И Нортону навсегда запомнились глаза, обернувшегося в поисках защиты и спасения, герцога. Так смотрит нашкодивший ребёнок, пойманный и не избежавший наказания. Так спадает с глаз пелена, искажавшая правильное восприятие мира. Так лопается мнимое превосходство.

Некоторое время биомасса беспокойно бурлила, но вскоре унялась. Виши в ужасе разбегались по платформе, но Ангелы перехватывали их и пленяли. Остальные, словно отряхиваясь от затяжного сна, долго и недоумённо хлопали глазами и осматривались. Они впервые осознанно смотрели на мир. Хотелось надеяться, что Соня вырастит себе новое тело и крылья и возвратится к жизни. Но прежней уже не будет, зато будет помнить слова, вложенные в её голову Уизрой. Как и другие.

Двое из них уже подбежали и отвязали Нортона от шеста. Остальные тоже подходили и ожидали, когда Айруса освободят.

— Что дальше, отец? — спросил у инженера ближайший Ангел. — Что нам всем теперь делать?

Нортон вздохнул, окинул взглядом подземный зал и сказал:

— Жить. Нам всем надо дружно жить. — потом, немного подумав, добавил: — Вот только детей вам придётся заменить на что-нибудь другое. Овощи, фрукты… Но… мы, конечно, это придумаем. Люди своих не бросают… О! Я, кажется, знаю, как вам можно размножаться без использования детей! Скажу биомассе, и она кое-что очень нужное добавит в вашу конструкцию. А пока… надо восстанавливать город и готовиться к приезду короля. Будем надеяться, что у него больше здравого смыла, чем у кузена. Будет странно, но интересно.