Читать онлайн
"Интриган. Новый Петербург"

Знаете, как сесть в самолет, если вы — инвалид-колясочник?

Я вот тоже раньше не знал. Вплоть до того момента, как попал в плен к сирийским террористам.

Где со мной делали такое, что теперь отличаюсь от Хокинга лишь тем, что могу двигать руками.

Пять лет в СВР по направлению политической разведки. Десять — в военной, в составе тактической группы.

И все зря.

О службе пришлось забыть и в неполные тридцать восемь выйти на пенсию.

Погоревав о загубленной карьере, нашел себя на новом поприще — детской литературе.

Довольно странный выбор — бывший вояка, мастер рукопашного боя, отличник стрелковой подготовки и опытный шпион, а тут — сказки.

Но у меня получалось, и получалось неплохо.

И всего три года спустя меня пригласили в Нью-Йорк — подписать контракт на перевод и публикацию в США.

Но я даже представить не мог, какими приключениями обернется рутинная деловая поездка.

А если бы и знал... все равно бы полетел.

Что ж, теперь вернемся к первому вопросу.

Чтобы попасть на борт, пришлось заранее предупредить компанию, где покупал билет.

Семьи у меня нет — какая семья с такой работой, а друзья на боевых заданиях.

Да и не общались мы почти после освобождения.

У них прежняя жизнь, у меня — новая, и лишний раз с ней лучше не пересекаться.

Что поделать — секретность.

Поэтому в аэропорту встретил специальный служащий и после регистрации проводил в амбулифт.

Это такой кузов с подъемником и мостком для перевозки лежачих больных... ну, или трупов.

Я первым вкатился в салон, чтобы никому не мешать, и у самого входа меня узнала стюардесса.

— Захар Титов? — женщина — примерно моя ровесница — прижала ладони к груди. — Это правда вы?

— Это я, — радушно улыбнулся, хотя все еще не мог привыкнуть к тому, что часто узнают на улицах.

Ведь на службе это было недопустимо, а теперь приходилось заново осваиваться в совершенно новом и чуждом гражданском мире.

— Вот это да! Мой сын без ума от ваших книг. Можно с вами сфотографироваться?

— Извините... лучше автограф.

— Ах да... — поклонница с пониманием подмигнула. — Вот же забавно — такие милые и душевные истории получаются. Никакой жестокости, убийств, драк. Я все думала, почему человек ваших занятий пишет детские сказки?

— Потому, что писать о моих занятиях — это предательство родины. А я занимался именно тем, что избавлялся от ее врагов.

Стюардесса изменилась в лице. Я же подмигнул в ответ и шепнул:

— Шутка.

Полет занял восемь часов, и когда лайнер лег на эшелон, я не удержался и заснул под мерный гул турбин.

Снова снились цепи и подземелья.

Клетки размером с собачью будку, куда заталкивали ногами, иначе не поместишься.

Голод, холод, сырость и бесконечные побои, которые заканчивались лишь тогда, когда я терял сознание.

И не ради секретных данных, а просто ради удовольствия и публикации видео в даркнете.

Очнувшись, протер глаза.

Если не ошибся (а в расчетах ошибаюсь редко), с минуты на минуты объявят посадку.

Но пока еще салон напоминал ночной автобус — приглушенный свет, все спят, легонько покачивает.

И только один человек с длинными курчавыми волосами поднялся и зашагал в сторону туалета.

Чтобы не тревожить лишний раз стюардессу, обратился к нему по-английски:

— Извините. Не могли бы принести воды?

Пассажир обернулся — ухоженная борода, смуглое лицо и скошенный набок нос.

До встречи с моим кулаком парень мог им гордиться — изысканный греческий профиль, хоть статую ваяй.

Я узнал его — один из тех, кто больше года терзал мои тело и душу.

Он тоже узнал меня, и со всех ног бросился к туалету, придерживая вздувшийся живот.

— Тревога! — заорал не своим голосом. — На борту бомба!

Люди зашевелились, кто-то в испуге вскочил и завертел головой.

Я попытался броситься в погоню, но задел соседнее кресло и рухнул на пол. На миг словно забыл, во что превратился теперь.

И все равно пополз, сдирая ногти, под крики и вой, прекрасно понимая, что все уже предрешено.

Ну, хотя бы умру не во сне, и загляну в глаза смерти, что так давно гонялась за мной по всему миру.

От грохота я мгновенно оглох. Ослепительная вспышка ударила по глазам, все вокруг окутало адское пламя.

Все, кроме меня.

Меня же окутал полупрозрачный мерцающий кокон, и в нем, точно в спасательной капсуле, я устремился вниз — к мрачным водам Атлантического океана.

Рядом со мной падали тела — изуродованные, обожженные, растерзанные.

Были среди них и те, кто почти не пострадал от огня, и тут я заметил первую странность.

Пассажиры выглядели так, словно летели со съемок исторического фильма, причем прямо в костюмах.

Мужчины — в деловых тройках, женщины — в роскошных старомодных платьях.

Да и сам город выглядел иначе — особенно с высоты.

И когда воздушный поток перевернул мой пузырь, я увидел над собой пылающий корпус дирижабля, медленно оседающего к воде.

Однако самым удивительным было не это. А то, что я свободно двигал ногами, а в иссохшие мышцы вновь вернулась уже забытая сила.

Я снова мог ходить...

Снова мог ходить!

При ударе об воду кокон лопнул, и меня окутал холод, от которого чуть не стало сердце.

Я ухнул метров на пять в ледяную глубину, хотя от падения с такой высоты меня должно было расплющить, точно о бетон.

Но я не только выжил, но и спокойно всплыл, работая руками и ногами. Невероятное ощущение — ради него можно вытерпеть любые лишения.

До берега оставалось метров сто. Я бы справился и сам, как вдруг позади раздался лязг, грохот и невообразимое шипение, словно великан-кузнец опустил в бадью исполинский раскаленный добела меч.

На самом деле то упал дирижабль, и поднятая им волна подхватила и донесла до самой пристани, где столпились зеваки все в тех же старомодных костюмах и платьях.

— Он жив! — закричал кто-то. — Смотрите, он жив!

Меня обступили люди. Едва почувствовав твердую землю, я отключился от перенапряжения — и телесного, и душевного, и какого-то еще — неведомого, странного, ранее не ощущаемого.

Не знаю точно, что это за мистическое волнение, но уверен в одном — оно неразрывно связано с тем самым пузырем, что уберег от неминуемой гибели. Главное — я в безопасности. А теперь можно отдохнуть.

***

— Братишка! Братик! — разбудил меня встревоженный женский голосок. — Ты живой?

Разлепив веки, обнаружил себя на кровати в богато обставленной просторной комнате.

У изголовья на коленях стояла прелестная рыжеволосая девушка лет восемнадцати в красивом красном платье.

Наверное, такие одежды носила Айседора Дункан на свиданиях с Есениным. Интересно, какой сейчас год?

Как профессиональный писатель я, конечно же, знал о попаданцах.

И даже почитывал кое-что из-под пера коллег по опасному ремеслу — отставных и действующих силовиков.

Поэтому не стал включать дурачка и удивляться происходящему с раззявленным ртом.

В конце концов, мне почти сорок, в прошломразведчик, и моя первоочередная задача — собрать побольше информации и не раскрыться раньше времени.

Ведь по большому счету, это очередная операция по внедрению, только вместо маскировки я буквально переоделся в чужое тело.

А если вдруг начну тупить и путаться в показаниях — всегда можно сослаться на амнезию.

Все же странно требовать ясного рассудка от человека, выжившего после взрыва дирижабля.

— Конечно же он жив, Афина, — сказала горничная в строгом черном платье, белом переднике и чепце на скрученной в бублик русой косе.

Несмотря на средний возраст, выглядела эта мадам весьма горячо, а в голубых глазах таилась исконно женская мудрость. В общем, женился бы без раздумий.

— Братик, скажи что-нибудь! — рыжая красотка размазала слезы по щекам.

— Я в порядке, Афина, — голос звучал высоко и чисто — полная противоположность старому.

— Хвала Свету! — девушка ткнулась лбом в грудь и зарыдала. — Говорят, в гавани трупов больше, чем рыбы. До сих пор всех выловить не могут. Просто кошмар! Хорошо, что ты маг, Гектор. Как же я рада, что Дар тебя не оставил.

— Все так, сестрица, — бережно погладил дрожащую спину. — Все так. Не могла бы принести свежую газету.

— Конечно! — в зеленых глазах полыхнули азартные огоньки. — Я мигом!

— Так, госпожа! — горничная заступила ей дорогу. — Поумерьте-ка пыл. Дайте брату хоть немного передохнуть от твоего щебета. Пообщаетесь еще за завтраком.

— Но Дуся! — возмутилась рыженькая. — Гектора не было дома целых два года! Я так много хочу узнать!

— Успеется вам наговориться, — женщина бесцеремонно взяла подопечную за плечо и выставила в коридор. — Времени теперь — уйма. Если, конечно, господин Старцев не умотает на очередную войну.

Дверь закрылась, а я погрузился в раздумья, попутно слушая долетающие снаружи звуки.

Рокот машин, крики зазывал и разносчиков, полицейские свистки и собачий лай.

Гул котельных, гудки пароходов, стук тяжелых молотов и рев доменных печей.

Огромный город, промышленная зона, не самый престижный район.

Выглянул в окно и подтвердил все предположения — дыра еще та.

Мое имя — Гектор Старцев, и я вернулся с некой войны. Газета расскажет больше, а пока самое время оценить свою новую оболочку.

Привычным движением поднялся и сел на кровати.

Свесил ноги, коснулся паркета голыми ступнями — холодно. Глубоко вдохнул и пошевелил пальцами — нет, это не сон. После чего сделал то, чего не делал уже три долгих года — встал и с оледеневшим сердцем прошелся по комнате.

Немыслимо. Невероятно. И так волнительно. Похоже, вместе с юным телом вернулся и мальчишечий задор.

Захотелось кричать, плясать, бегать и прыгать...

Еле подавил эти позывы, а то еще увидят домочадцы и отправят в дурку — бедняга после пережитого совсем свихнулся.

А мне в дурку никак нельзя. Мне нужно разведать обстановку, внедриться в общество и научиться выживать в новых условиях. А уж попутно и набегаюсь, и напрыгаюсь, и натанцуюсь.

Из отражения на меня смотрел бравый молодец не старше двадцати — высокий, плечистый, подтянутый, с военной выправкой, тонкими усиками и густым каштановым полубоксом.

Распахнув сорочку, увидел два характерных шрама на плече и поджаром животе — один осколочный, второй от пули. Да уж, явно не штабная крыса.

От осмотра отвлек стук в дверь. Запахнул рубашку, подтянул кальсоны и сказал:

— Войдите!

Вернулась горничная и протянула поднос со свернутым в трубку ежедневником.

— Что-нибудь еще, господин? — с поклоном произнесла женщина.

— Спасибо. Можешь идти.

Газета состояла всего из двух листов, а последнюю страницу сплошь занимала реклама.

Много не узнаешь, зато сразу войдешь в курс дела.

Например, что сейчас 12 августа 1907 года, а город, куда занесла нелегкая, называется Новый Петербург.

Так что это не просто прошлое, но еще и альтернативная история. Что ж, так даже лучше.

Ужасающыя трагѢдiя!

В нѣбѣ надъ Новымъ Пѣтѣрбургомъ взорвался трансатлантическiй дирiжабль «Титанiк»прiнадлѣжащiй транспортной компанiи Кросс-Ландау.

По свидѣтѣльствамъ очевидцѣвъ, из двухсотъ сорока пассажировъ выжилъ всаго одинъ — старшiй сынъ графа Андрѣя Старцѣва Гекторъ.

Начальнiкъ полицiи Орѣстъ Пушкинъ от коммѣнтарiявъ отказался. Однако до насъ дошли слухи, что на дирiжаблѣ лѣтѣла группа столичныхъ рѣвизоровъ, которые должнъ были прѣдставить Его Импѣраторскому Вѣличеству отчетъ о масштабной коррупцiи и бандитизмѣ, охватившихъ нашъ славный Пѣтѣрбургъ.

По прѣдварiтѣльной оцѣнкѣ, прiчиной взрыва стала утѣчка водорода, но съ учетомъ слуховъ о рѣвизорахъ думайтѣ сами, кто получитъ наибольшую выгоду от катастрофъ.

Ничего себе вольности. У них тут что, цензоров нет? Или газетка служит тому, в чьих интересах вбрасывать такое в печать? Ну да ладно, зато мотив бомбистов-террористов более-менее понятен. Если город — в самом деле такой гадюшник, то беззаконие будут охранять любой ценой.

Война продолжается!

Сѣвѣроамѣрiканскiя колонiи Россiйской Импѣрiи продолжаютъ активную экспансiю на западъ. Продвижѣнiю мѣшаютъ мятѣжные янки и прiмкнувшiя къ нiмъ индѣйцъ, укрѣпившiяся въ Вѣликомъ Каньонѣ.

Импѣраторскыя армiя остановлѣна на подступахъ къ разлому, столкновѣнiя пѣрѣросли въ затяжные позицiонные бои. Рѣшитѣльному и бѣзаговорочному прорыву мѣшаютъ дивѣрсiонные отрядъ индѣйской коннiцъ, совѣршающiя рѣйдъ въ тылу, грабящiя караванъ и лишающiя нашихъ славныхъ воиновъ оружiя и продовольствiя.

Одинъ из такихъ отрядовъ нѣдавно разбили союзные дикарi, и срѣди трофеявъ оказались винтовки съ клѣймами завода графа Николыя Грiгорьевича Пушкина. Начальнiкъ полицiи Орѣстъ Пушкинъ зыявилъ, что винтовки были украдѣнъ со склада амѣрiканскими шпiонами.

Ничего себе! Эк тут все резко перевернулось.

Что ж это получается, Америку теперь мы заселяем?

Да еще и столь успешно, раз к 1907 году ни о какой независимости никто и слыхом не слыхивал.

Впрочем, с такими тенденциями и до сепаратизма недалеко.

Устроили тут разброд и шатание. Не допущу!

Не будет никакого отделения, чтобы потом Штаты объединились, развились и гадили нам все оставшееся время.

Я — офицер российской армии — пусть и не императорской.

Я военный разведчик и давал присягу — пусть и в другом мире, но на верность той же стране! И не позволю снова сломать ее и растоптать.

Быть может, именно для этого я здесь и оказался.

Не какой-нибудь студентик или менеджер, а тот, кому по силам отвести от родины беду и справиться с ее врагами. Так, что там дальше...

Побѣда!

Который дѣнь въ мѣтрополiи празднуютъ бѣспощадный разгромъ японцѣвъ. Рѣшитѣльные и бѣзукорiзнѣнные дѣйствiя нашихъ славныхъ военачальнiковъ прiвѣли къ полному унiчтожѣнiю японскаго флота подъ Цусимой и дѣблокадѣ Порт-Артура.

Послѣ этихъ вѣликихъ подвиговъ наши войска гнали отступающiя части до самаго Кiото, гдѣ трусливый и нѣрѣшитѣльный мидорi Хирохито подписалъ актъ капитуляцiи. И вотъ ужѣ которую нѣдѣлю наши корабли вывозятъ из Японiи щѢдрые трофеи и рѣпарацiи, а бравые побѣдитѣли съ трiумфомъ возвращаются домой.

Вот это я понимаю — другое дело.

Вот такая альтернатива мне по душе.

А если направить ее в нужное русло и не допустить ошибки прошлого, из Российской Империи получится передовая держава на зависть всем злопыхателям.

Внiманiя!

В послѣднѣя врѣмя въ городѣ участились пропажи колдуновъ. Позавчера учащiйся Акадѣмiи Прѣсвѣтлыхъ Искусствъ Богданъ Соколовъ не вѣрнулся домой. Въ виду особаго статуса одарѣнныхъ, къ поискамъ подключилась тайныя служба, однако юноша до сихъ поръ не найдѣнъ. Обѣр-прокуроръ выступилъ съ зыявлѣнiямъ, чтобъ всѣ колдунъ, маги и чародѣи любаго ранга и статуса проявляли максимальную бдитѣльность, не отлучались подолгу из-подъ прiсмотра и не посѣщали злачныхъ мѣстъ до конца расслѣдованiя. Напоминаемъ, что это ужѣ трѣтье исчезновѣнiя за мѣсяцъ — и всѣ трое учились на пѣрвыхъ курсахъ АПИ.

Да уж, опытный разведчик без работы здесь точно не останется.

Интересно, а мне надо ходить в этот Хогвартс, или я уже выпустился?

Даже если так, стоит нанять частного репетитора и заново научиться управлять магией.

Такой прелести в нашем мире, увы, нет, и раз уж волей судеб оказался в тушке колдуна, стоит использовать ее возможности по полной программе.

Аляска въ сомнѣнiяхъ!

Совѣтъ графовъ Аляски вновь отвѣргъ рѣзолюцiю о полномъ и бѣзаговорочномъ прiсоѢдинѣнiи къ Россiйской Импѣрiи на правахъ автономной области. Прѣдставитѣли крупнѣйшихъ сѣмѣй выразили сомнѣнiя въ нѣобходимости полноцѣннаго союза. По их словамъ, протѣкторатъ даетъ больше возможностѣй для внѣшнѣй торговли и позволяетъ сохранять военный нѣйтралитѣтъ. Въ случае если Дворъ продолжитъ попытки втянуть Аляску въ составъ Импѣрiи, Совѣтъ прiмѣтъ рѣшенiя о полной нѣзависимости, которую цѣликомъ и полностью поддѣржитъ Западныя Амѣрiка.

— Ваше сиятельство! — в дверь постучали. — Завтрак подан!

— Обожди, — на всякий случай попросил служанку остаться, так как понятия не имел, где в доме столовая. — Сейчас пойдем.

Порылся в шкафу и достал темно-серые суконные брюки, рубашку с высоким воротом и жилетку.

Причесался, обул легкие кожаные туфли и отправился вслед за горничной.

Мы спустились в залу с большим прямоугольным столом, накрытым на четырех человек.

Во главе сидел хмурый мужчина за сорок, похожий на Антона Чехова — стройный, угрюмый, с профессорской бородкой, в тонких очках и махровом халате поверх сорочки.

Напротив находилась Афина, еще одно место пустовало.

Из еды подали гренки, овсяную кашу с маслом и яйцом и чай. Не успел я занять стул, как отец откинулся на спинку и проворчал:

— Ну что, доволен?

— Чем? — осторожно спросил я.

— Подвигами. У тебя же орден и две медали. Правда, все на дне гавани. Вместе с кусками тех, кто взорвался на том проклятом цеппелине.

— Доволен, — кивнул. — Как и любой наградой за службу родине и правому делу. А ты нет?

— Шутить изволишь? — процедил «Чехов». — Ты — единственный наследник Дара. И бросил нас в самый сложный момент, когда в городе начался передел власти. Уехал черт знает куда черт знает зачем, пока нас выдавливали на окраины и в трущобы.

И вот итог, — мужчина развел руками. — Нищета. Прозябание. Долги. Афина уже год не может выйти замуж — и не за благородного, ее даже торгаши не сватают. Мать не вынесла разлуки, захворала из-за нервов и умерла, так и не дождавшись тебя с фронта.

Зато вы наказали япошек, которые снаряжали пушками рыбацкие лохани, лишь бы хоть на минуту замедлить Стальную Армаду. Думаешь, она бы не справилась без тебя? Но войны и подвиги для тебя всегда были важнее родни. Что ж, добро пожаловать домой, сынок.

— Я не стану оправдываться, отец, — холодно ответил, глядя в темные глаза. — Я — солдат. Служба — мой долг. Но я обещаю, — палец ткнул в столешницу, — что голодать нам точно не придется.

— Тебя, наверное, и могила не исправит, — Андрей вздохнул. — На Фронтире всегда нужны добровольцы — так что вперед, это же твой долг. А мы пойдем по миру, ведь медали превыше всего.

— Папа, хватит! — Афина привстала и ударила ладонями по столу. — Гектор вернулся буквально с того света, а ты делаешь все, чтобы он снова уехал!

— Он и так уедет, — граф достал трубку и кисет. — Вот увидишь. Только где-то полыхнет — и его как ветром сдует.

— А вот с этим я поспорю.

Все замолчали, уставившись на внезапного гостя. Рядом сиротливо жалась Дульсинея, но вошедший не обращал на нее никакого внимания.

Да и мы так увлеклись ссорой, что не заметили одутловатого мужчину средних лет в синей двубортной шинели.

На плечах и груди блестели эполеты и аксельбант, на поясе покачивалась увесистая сабля, из кобуры торчала рукоятка тяжелого револьвера.

Человек без спроса занял свободное место и пригладил густые усики под носом — совсем как у Гитлера. Да и черная челка на лбу навевала недвусмысленные ассоциации.

— Орест Николаевич, — Андрей встал и поклонился. — Чем обязаны?

— А то вы не знаете. Ух, духота. Упарился с дороги. Можно водочки?

— Дуся!

Пока горничная ходила в погреб за шкаликом, полицмейстер объяснил суть визита:

— В общем, твоему сыну придется какое-то время побыть в городе. И по первому же вызову являться на допросы. Ты, Гектор — наш единственный свидетель. И без тебя расследование неминуемо зайдет в тупик. Сейчас я тебя коротко опрошу, но завтра будь добр прибыть в управление с подробным отчетом: кто, когда, зачем и куда. Итак, видел ли ты, как произошел взрыв?

— Боюсь, все произошло слишком быстро. Едва успел окружить себя щитом. Но в одном уверен почти наверняка — взрыв произошел в гондоле. Это точно не утечка водорода.

— Вот, значит, как? — Пушкин почесал наметившийся второй подбородок. — Стало быть, бомба? Тайная канцелярия тоже грешит на террористов, но кто их подослал? Так много сторон, так много мотивов. А водолазы пока не могут спуститься на дно из-за шторма.

В коридоре послышались дробные шаги и пьяное бормотание.

В столовую вошли двое рослых городовых, таща под руки бритого наголо лопоухого парнишку с подбитым глазом. Шкет едва переставлял ноги и с трудом соображал, что вообще происходит, лишь дебильно улыбался. Но при виде меня вмиг протрезвел (или же просто перестал дурачиться), и разом выпутался из крепких рук.

— Братишка вернулся! Живой! Хэй, за это надо выпить!

— Тебе уже хватит, — прорычал отец. — Иди в комнату и приведи себя в порядок.

— Поймали на выходе из кабаре, — отчеканил страж порядка. — Напился, затеял драку, помочился в общественном месте.

— Совсем от рук отбился, — с фальшивым сочувствием посетовал Орест. — Так и до беды недалеко.

— Не переживайте. Гектор займется его воспитанием. Казарменная муштра вмиг сделает из Марка достойного мужчину. Верно, сын? — отец с усмешкой взглянул поверх очков.

— Разумеется. Я с ним поговорю.

— Вот и славно, — полицмейстер опрокинул стопку и занюхал рукавом. — Пойдем, пройдемся. Обсудим происшествие.

Отец молча кивнул, и мы вышли на грязную тесную улочку.

У крыльца стоял черный автомобиль — довольно продвинутый для 1907 года.

Лет эдак на десять минимум.

Закрытый полностью застекленный салон, длинный капот, серебристый радиатор и блестящие диски с тонкими шинами. Любители раритетных машин насмерть передрались бы за обладание такой прелестью.

— Тут такое дело, — Орест набил трубку и закурил. — Из-за проклятого дирижабля город скоро встанет на уши. Каждая семья попытается вывернуть это дело себе на пользу. И я — как старый друг этого дома — первым предложу занять нашу сторону.

И предложу весьма настоятельно, с учетом вашего положения. Скажу прямо, Гектор — вы в такой заднице, что Андрей вполне может загреметь на каторгу. Даже не представляю, что тогда ждет Афину и Марка. Если же дашь показания против Земских, мой род в долгу не останется. Мы выплатим все ваши долги, а мой младший сосватает твою прелестную сестренку. В грядущей бойне в одиночку не выжить, а вы и так одной ногой на обрыве. Союз же даст вам очень солидные перспективы. Что скажешь?

— Я могу подумать?

— Конечно, — мужчина бесцеремонно хлопнул по плечу. — Подумай — и подумай хорошенько. От твоих решений теперь зависит очень многое. Куда большее, чем хотелось бы кому-либо из нас.