Читать онлайн
"Вопреки проложенным путям. Том 1"

Этот мир жесток. Здесь в безымянной могиле покоятся невысказанные мечты.

Они все избранные? Смешно. На эту «тихую гавань» камнем ложится вечно серый небосвод, не позволяя увидеть истину, которая зарыта глубже, чем можно себе представить.

Но это родной дом. Отвратительный и такой прекрасный одновременно.

«Кто я, если не Алиса?» — пронеслась в голове изжившая себя мысль у девушки, которая вжалась спиной в стенку стремительно мчащегося бронированного грузовика для перевозки преступников.

Машина в очередной раз подскочила, угодив колёсами в выбоину на дороге.

— Веди аккуратнее! Не проживём так и получаса… — выругался молодой человек, сидевший впереди.

— Раз умный такой, девчонку бы разговорил! — отвечал ему водитель, выглядевший постарше. — Глава нам что приказал? Вытянуть из неё полезную для нас информацию.

— Может, ты не в курсе, но у неё амнезия. Она вообще ни хрена не помнит.

— Настолько всё плохо?

— Да трындец, задолбался слушать россказни про универ. В план-то её посвятили только в надежде, что что-нибудь вспомнит.

— Н-да-а… Но приказ есть приказ. Давай хоть для отчёта сделаем вид, что пытались.

В ответ молодой человек цокнул и обернулся назад. У него были мягкие черты лица, если бы не яркие огненно-рыжие глаза, выделяющиеся на фоне пепельного блонда, два пистолета и форма охотника — ничего бы не выдавало, что с ним шутки плохи.

— Говоришь, тебя зовут Алиса?

Девушка подозрительно сощурила глаз, второй закрывала надоевшая медицинская повязка. Подыгрывая, недоверчиво кивнула.

— Ты в этом точно уверена? Может быть, сны странные снились или встречала кого подозрительного?

На языке вертелся не прозвучавший вслух вопрос: «Какого чёрта здесь происходит?» В душе саднило, и обиженный внутренний голос твердил, что он предатель, но действия указывали на обратное. Девушка собралась, представила, что она действительно запуганная студентка, и крикнула:

— Отстаньте уже от меня! Ни черта я не помню. — Она привстала, выглянула в переднее окно. Фургон успел отъехать далеко от границы Скрытого города, перед глазами проносились обычные пейзажи. — Лучше скажите, что мы на Земле забыли и причём здесь я?

— Н-да, настолько жалкой я её ещё не видел, — говорил тот, что за рулём.

— Цыц! Спокойно, — продолжил первый и сложил руки в примирительном жесте. — Видишь ли, «Алиса», для нас вопрос жизни и смерти, вспомнишь ты что-нибудь или нет, поэтому я не побрезгую никакими методами.

— Тоже мне! — В её голосе не слышалось ни капли страха, скорее издёвка.

Отчасти она была искренней. В отместку этому придурку за то, что так перепугал. Выход из безвыходного положения нашёлся даже раньше, чем она успела что-нибудь придумать или предпринять.

— Давай всё-таки по-хорошему: ещё разок попытайся вспомнить хоть что-нибудь.

Девушка пожала плечами:

— Толку-то? — Охотник подмигнул ей тайком от товарища. — Ладно уж.

«Хуже точно не станет», — подумала она, расслабилась и тут же подскочила вместе с машиной.

— Это, походу, ты её своим вождением отвлекаешь!

— Ну садись сам за руль.

Внеплановая остановка так и не произошла. Вместо этого двое начали ссориться.

Она сделала глубокий вдох, затем выдох. Прикинулась, что задумалась, и стала выжидать.

Двумя месяцами ранее.

Алиса с трудом подняла веки. Яркий солнечный свет ударил по глазам, заставив зажмуриться и полежать ещё немного под одеялом. Всё тело затекло так, словно она провалялась здесь вечность. Что-то противно пиликало над ухом. Рука ныла в области кисти. Болела область между ноздрей.

Аккуратно сев, стала внимательно осматриваться. Рядом с кроватью стоял аппарат, назначение которого она не могла вспомнить. Из него к девушке тянулись трубки, к носу крепился прибор, помогающий дышать, а к тыльной стороне ладони — катетерная игла. Стало до ужаса неприятно. Она не помнила, что произошло. И кто она. И где она. Знала лишь своё имя — Алиса Виллемс.

Руки задрожали. Избавилась сначала от прибора на лице, без которого она спокойно могла дышать, отмотала от плеча тугую липу, осторожно вытащила из кисти иглу. Зажала ранку второй рукой, пытаясь остановить хлынувшую кровь.

Стала осматриваться внимательнее, чтобы понять, где оказалась. Это была небольшая комната, оформленная в светлых бежевых тонах. На полу был постелен длинноворсный ковёр, на двери в футляре висел костюм винного цвета. На подоконнике стоял пульверизатор с водой. А на письменный стол кто-то заботливо поставил живые цветы. Чисто, свежо и умеренно влажно. Прямо-таки идеальный образ женского жилища.

Поодаль от кровати стояла доска. Девушка протёрла глаза, чтобы прочитать надписи маркером на ней: «Выздоравливай поскорее!», «Доченька, мы тебя очень любим!», «Не встанешь на ноги, я тебе их переломаю!».

Алиса прислушалась к себе — она не ощущала никакого дискомфорта, как то бывает после тяжёлой болезни. За исключением того, что кровоток в руке до сих пор восстанавливался. Осмотрела каждый участок своего тела на наличие травм или увечий — ничего. Нет даже намёка на шрамы на гладкой светлой коже.

Поднялась, зачесала назад пальцами тёмные каштановые волосы и стала осматривать своё отражение в зеркале как что-то совершенно инородное. Глядела в свои глаза оттенка розовой цветущей вишни и не могла понять трёх вещей: кто она, где она, и почему все эти люди ждали её выздоровления, если на ней ни царапины?

Решив всё-таки собрать в хвост длинные локоны и скрестив руки на груди, ещё раз прошлась по странной комнате. Поняла следующее: ей интуитивно понятен каждый объект и его назначение; стул нужен, чтобы сидеть, кровать, чтобы спать, шкафы для хранения вещей…

Вид за окном казался ей более знакомым, чем это помещение. Только на первый взгляд. Она явно хорошо знала это место, но не могла вспомнить ни одного названия, уж тем более назначения зданий.

Это был тёмно-серого цвета городок с очень многогранной архитектурой. «Неумелая эклектика или тонкий дизайнерский замысел?» — думала она, глядя, как левая от неё часть города изобиловала сложными барельефными деталями и спутниковыми тарелками, а правая отстала во времени по меньшей мере лет на двести: рокот механизмов слышался даже отсюда, а вместо антенн отовсюду торчали трубы паровых машин. Алиса находилась где-то между, на нейтральной территории, где всего было понемногу от обоих «полюсов». Если смотреть прямо, вдалеке торчали готические шпили замка, который на фоне прочих построек казался исполином. Дотошно посчитала: ни одного здания выше шести этажей.

Она настолько увлеклась лицезрением мелких элементов и замысловатых карнизов, что не заметила, как дверь в её комнату распахнулась. Очухалась, только услышав стремительно приближающиеся шаги. Рассчитав момент, резко обернулась на сто восемьдесят и заломила руку мужчины так, что он повалился на пол. Для верности придавила коленом.

На пороге показалась растерянная женщина. Она схватилась за сердце не то от радости, не то от ужаса.

— Кто вы такие? — холодно спросила Алиса.

Голос её был мелодичным, женственным, словно колокольчик, но твёрдым и непоколебимым; движения грациозные, как у ласточки, но быстрые и выверенные.

— Успокойся. — Женщина плавно опустила ладони вниз, призывая выдохнуть. — Я твоя мама, это папа. — Она указала на обездвиженного мужчину. — Уж кто-кто, а мы точно не причиним тебе вреда.

Прозвучало не очень убедительно. Алиса недоверчиво их оглядела и выпустила отца из захвата.

— Когда ты успела так преуспеть в боевых искусствах? — спросил он, потирая болящую руку.

— Рефлекторно вышло, — пробормотала девушка и пожала плечами.

Она на самом деле не успела даже перед этим подумать. Просто заломила, будто это было каждодневной рутиной. Где такое в порядке нормы?

— Ты нас совсем не помнишь? — с горечью в голосе спросила мать.

Алиса отрицательно помотала головой. Родители растерянно переглянулись. Ей их стало даже немного жаль. На вид порядочные и очень заботливые люди. Больше она ничего не могла о них сказать, разве что сделала лицо поприветливей и тон менее убийственным.

— Что произошло?

— Ты упала с большой высоты, потеряла сознание… Прошло целых два месяца, — рассказывала мать.

— На мне ни царапины.

— Зажило уж всё десять раз. Хочешь… чаю? Я тортик приготовлю. Или давай сходим в твоё любимое кафе? — Женщина запнулась. — Ой, ты, наверное, не помнишь…

При упоминании десертов мутные образы пролетели перед глазами. Алиса не смогла в них ничего распознать, но почему-то сердце сжалось от тоски.

— Хочу тортиков. Разных. Чем больше, тем лучше.

— Пойду в магазин. Если хочешь что-то ещё, только скажи, — поддержал не то радостное, не то траурное настроение отец.

— Кофе. Почему-то зверски хочу кофе.

— Какой? — воодушевлённо спросила мать и тут же по непонимающему взгляду девушки поняла, что та не имеет ни малейшего понятия. — Эспрессо, капучино, латте… Может быть, макиато? Раф?

— Всё сразу.

— Милая, это очень вредно… Давай что-нибудь одно.

— Я просто попробую. Вдруг вспомню.

— Может тогда лучше содовую? — Девушка в ответ склонила голову от любопытства. — Ну, газировка, лимонад с разными вкусами. Ты раньше кроме этого ничего не признавала.

— Кофе.

Женщина больше не хотела спорить, радостно закивала и быстрым шагом побежала в сторону кухни. Алиса бросила взгляд сначала на костюм, затем на отца.

— Я где-то работаю или учусь?

— Учишься в университете на третьем курсе факультета стражей.

«А это кто такие? Ладно, оставлю пока, проще вживую увидеть».

— Ты сможешь вернуться к занятиям сразу, как поправишься. Сейчас самое начало января, у вас как раз начался второй семестр. Друзья, наверное, уже заждались, — продолжал отец.

— Я совершенно здорова. Кто эти «друзья»?

— Осло и Александрит, сколько помню, вы всегда были вместе.

Алиса тяжело вздохнула: ни родители, ни названные друзья не вызывали в ней никаких эмоций. Но не могла же она просто поесть десертов с кофе, развернуться и уйти. Наверняка они приложили уйму сил для её скорейшего выздоровления.

— Я могу вас чем-то отблагодарить?

— Приходи поскорее в себя, — вымученно сказал отец, до сих пор потирая руку.

— Во сколько и когда начинаются занятия?

— Завтра в девять утра, но у тебя бессрочный больничный.

— Сидя здесь, я вряд ли к чему-то приду.

— Подумай получше. У твоей группы весьма… — он замялся. — Преподаватель с весьма скверным характером.

— А у меня какой характер?

— Не понимаю, что поменялось сейчас, но раньше ты была жизнерадостной, малость… лишь самую малость ленивой душкой, которую так и хотелось подёргать за щёчки. — Он машинально потянул руки.

— Не надо, — отрезала Алиса. — Где здесь ванна?

Мужчина указал направление, и, коротко поблагодарив, девушка скрылась за дверью. Она включила воду и медленно скатилась спиной по двери. И без того была идеально чистой. Просто захотелось подумать там, где её точно никто не будет трогать.

Насколько она успела себя понять, никак не могла построить взаимосвязь с образом жизнерадостной студентки. Да и эти люди… При упоминании десертов сердце сжалось, а при взгляде на них пустота. Может быть, так и должно быть при потере памяти, но чутьё подсказывало, что всё далеко не так просто, как хотелось бы.

Она просидела так ещё некоторое время. Наверняка не могла сказать сколько, но слышала, как входная дверь сначала открылась, затем снова закрылась.

Как позже выяснилось, отец принёс часть продуктов и снова ушёл в магазин.

Кухонный стол был заполнен от края до края. Как будто не девушку надо было откормить, а взрослого медведя. Алиса проигнорировала несладкие блюда и стала пробовать каждый десерт по чуть-чуть. И торты, и кексы, и пирожные… Если она вспомнит, что никогда не делала матери комплиментов за готовку — немедленно себя ударит.

Только вот это не те десерты, запах и вкус которых мелькнул в воспоминании. Те были более строгие, будто приготовленные точно в соответствии с рецептом, а эти домашние. И, скорее всего, куда вкуснее. С душой ведь сделаны.

Вкус кофе ей показался странным, будто бы давно приевшимся и начинающим вызывать отвращение, но в то же время таким нежным и родным. Это не позволило воротить носом. Но этот запах… Её как будто приманивало не содержимое стаканов, а сам аромат, которым пропиталась кухня.

— Я точно кофе раньше особо не пила?

— Да! — уверенно ответила мать. — И сладкое не любила, всё ворчала, что у тебя зубы от моих тортов сводит.

«Я себя точно ударю…»

— Я домосед?

— И да, и нет. — Она очень активно замахала руками. — Тебе только дай повод улизнуть куда-нибудь с друзьями. В общежитие не переехала только потому, что мы не можем себе этого позволить. Но в то же время любила и поваляться на кровати за чтением манги.

— Странно… Здесь так тепло, сухо, любят и вкусно кормят.

Женщина взялась за сердце и от души рассмеялась.

— Видно, иногда нужно хорошенько удариться головой, чтобы это понять.

Алиса в первый раз за этот день улыбнулась.

— Тебя как зовут?

Она сначала ужасно удивилась, но постаралась поскорее это скрыть.

— Люсинда. Отец твой — Мигель.

— Люсинда и Мигель… — Она ещё несколько раз повторила имена про себя, но это ничего не дало. — Запомню.

— Я подрабатываю три дня в неделю в пекарне неподалёку. Мигель работает на металлургическом заводе. Пока ты… Болела, он места себе не выходил. Уже во второй раз вышел в отпуск за свой счёт.

Вскоре вернулся Мигель с тремя здоровенными пакетами всевозможных магазинных вредностей и фастфуда. Алиса понадкусывала всё. С первых двух чипсин сделала вывод, что это бесполезный перевод денег и картофеля. Но виду не подала. Из благодарности за заботу отважилась это всё доесть. Потом как-нибудь.

Поняв, что еда не принесла желаемого результата, Люсинда и Мигель достали все фотоальбомы, которые удалось найти. Алису потянуло в сон от лицезрения бесчисленного множества однотипных фотографий. В которых не было ни красоты, ни объяснения, зачем они вообще были сделаны. Самые обычные семейные снимки, на которых запечатлены все важные, по мнению родителей, моменты из её жизни. По ощущениям — чьей-то чужой.

Трепета не вызвали ни первые шаги, ни первое знакомство с друзьями, ни первый день в школе. Единственные мысли, которые крутились — всё такое домашнее, тёплое и доброе. Как будто ей это было чуждо. Хотя, судя по фото, это не так. Странно.

Так и день пролетел без остатка. Девушка твёрдо решила, что завтра же отправится в университет. Чем раньше она разберётся со своей памятью, тем лучше. Родители решили не спорить.

Наутро стало ясно почему. Стоило только Алисе выйти за порог, как с одной стороны её взял под локоть рослый юноша с хмурым взглядом из-под больших очков, видимо, Осло, с другой — блондинка с гетерохромией. Это, значит, Александрит. Молодой человек производил впечатление несговорчивого отличника, а вот девушка показалась Алисе куда более неоднозначной. Глянешь — светская львица, экстраверт, присмотришься, так видится в её глазах и движениях что-то до ужаса хищное и кровожадное. Как будто, если она захочет тебя зарезать — сделает это с улыбкой, а на могилку положит самый красивый цветочек.

Первые слова Алисы были не «здравствуйте», не «до свидания», а:

— Какое имя интересное. Только язык заплетается, — обратилась Алиса к девушке.

— Эй! Между прочим, это редкий драгоценный камень-хамелеон! — возмутилась она, но в голосе не слышалось обиды.

— Ох уж эти аристократы, — шуточно протянул Осло.

То, что эти двое не представляют никакой опасности, Алиса поняла сразу, но:

— У меня будет к вам просьба. Вы должны уже знать, что у меня амнезия. Не играйте на проблемах с памятью и помогите поскорее понять, кто я, где я и зачем я.

— Может, она до сих пор от травмы не отошла? — обиженно проговорила Александрит.

— Или наконец повзрослела, — отвечал ей Осло. — Шучу, если что. — Ни один мускул на его лице не дрогнул.

— Ну нет! Где наша жизнерадостная Алиса?

— Канула в небытие, — не особо заинтересованно отвечала девушка.

Вместо этого рассматривала улицу, по которой они шли. Всё выглядело миниатюрно, мрачновато, но чисто. Брести по мощёной тропинке втроём и не сшибать никого навстречу идущего было практически невозможно. Раздавались ритмичные удары о железо — из кузницы на улицу потянулся жар. От запаха свежей выпечки и фруктов заныло в животе: объевшись вчера, Алиса решила не завтракать. По-видимому, зря.

Мимо проходили мужчины, вооружённые причудливыми мечами и одетые в тёмную форму с нашивками вдоль всего правого рукава. Расталкивали толпу, а народ чуть ли не кланялся им вслед.

— Кто они? — поинтересовалась Алиса.

— Рождённые охотники, — отвечал Осло. — В их ряды попадают только лучшие из лучших. Или те, кто изначально родился с какими-то способностями. Их называют одарёнными.

— Так понимаю, у вторых там перспектив больше. Даже из названия.

— Не знаю. У тех, кто отличился за заслуги, есть своя легенда насчёт названия: приглашение вступить к ним — в некоторой степени приговор. Им искусственно, посредством генной инженерии, усиливают все органы чувств, реакцию. В каждом проявляют уникальную технику, сравнимую только с магией или сверхспособностью… Кто выжил, как у них принято считать, — заново родился.

— Суперсолдаты?

— Что-то вроде того. У них своя иерархия. Тех, кто находится на верхушке, наверное, по праву можно так назвать. Вряд ли охотники уже люди. Лица со временем не меняются. Некоторых как есть сейчас ещё мой дед видел.

— Жутко.

— Сейчас ещё больше ошарашу! — предупредила Александрит. — Мы усердно учимся и тренируемся, чтобы получить шанс пополнить их ряды.

— Получается, мы тоже в числе их организации?

— Ордена. Пока студенты. — Она пнула камешек. — Но уже можем гордо зваться стражами!

— Стражами… — Алиса разжевала это слово. — Стражами чего?

— Ой, ты не представляешь, сколько разновидностей монстров, которые докучают людям. Мы их истребляем.

— А вдруг они не такие уж и плохие?

— Ну-ка выбрось эти мысли! Не бывает хороших монстров! Это как думать, что комары тебя будут щадить, потому что ты им понравишься. Скорее наоборот.

— Ладно, видимо, мы чем-то лучше… — саркастично проговорила Алиса и осмотрелась по сторонам. — Где мы вообще?

— Это Скрытый город, — ответил Осло. — Отдельное измерение, плотно прилегающее к Земле. Время идёт идентично, часовой пояс ориентирован на Грецию, Румынию... Город как раз таки греки с помощью техник основали примерно в 1000 году до нашей эры.

— Что-то вроде места, где собрали избранных, посвящённых в секреты мироздания. У-у-у. — Александрит притворилась приведением, нагоняя антуража.

— В чём в итоге главный секрет?

— Ну-у…

— Понятно. Уровень посвящения на уровне слова «посвящение»…