Читать онлайн
"Секретные миссии КГБ: Операция "Эмбрион""

*(Из цикла "Летучий отряд Белова")

********

Ранний плейстоцен, эпоха четвертичного периода.

Время не установлено.

***

Несколько человекоподобных созданий в обрывках шкур, еще весьма отдаленно напоминающих вид Homo Sapiens, сбившись в группу, с испугом наблюдали некое действие, происходящее на глазах.

Огненная струя прочертила воздух, вырвавшись напором из сопла неведомого агрегата, похожего на гигантского механического паука, перебиравшего лапами-ходулями по ледяному участку тундры. Замерзшие в ледниковом периоде отложения геологических пластов с трудом поддавались оттаиванию, но напор огненной плазмы был настолько велик, что растапливал своей струей многие участки вечной мерзлоты. Прототипы грядущих людских цивилизаций со страхом внимали каждому движению механического чудовища, которое они принимали за свое примитивное божество. Религия, как таковая, придет к человечеству много и много позднее: здесь же, на архипелаге, ростки этих первых поклонений неизвестным силам природы только начинали давать свои всходы.

Бездушный, автоматически управляемый агрегат растапливал километровый участок мерзлоты, подчиняясь ранее заложенной программе, совершенно не уделяя внимания на упавших ниц человекоподобных существ. В его задачу входило растопить лед, пробурить в прибрежной скале котлован и, следуя заложенной в память программе, опустить на дно некий контейнер, накрыв сверху новым пластом мерзлоты. Герметически запаянная ампула размером с бензиновую канистру — вот и все, что осталось в наследство планете Земля от некогда могущественной цивилизации, исчезнувшей бесследно несколько веков назад. Технологически развитая в невероятных масштабах, она, тем не менее, оказалась на грани гибели, а последние представители, прежде чем покинуть Землю, запрограммировали бездушный автомат, который и трудился сейчас в карьере раскопок. Откинув пласт мерзлоты, механические манипуляторы уложили контейнер на дно, после чего конвейерная лента ковшей закидала котлован грунтом, утрамбовав напоследок поверхность лапами-ходулями.

Работа была закончена.

Механический «паук» установил автоматическое поле энергетической защиты. Спустя минуту человекоподобные существа увидели, как неведомое чудище пошло крупной рябью, заколыхалось, распалось на части и, воспламенившись, уничтожило само себя. Программа самоуничтожения была отработана до конца.

Следы исчезнувшей МЕГАЦИВИЛИЗАЦИИ, покинувшей Землю, устремившись в космос, так и остались лежать в вечной мерзлоте…

Пока однажды…

Пока однажды на архипелаге Медвежьих островов не произошло невероятное событие.

А именно…

Погребенный в котловане контейнер, за миллион лет потерял герметичность, отчего наружу выплеснулся заряд энергетического поля, окутав пространство неким силовым куполом в радиусе нескольких километров. Неисправность автоматического хранения, спустя миллион лет привела к сбою программы, и весь небольшой участок суши превратился в сплошную аномальную зону.

Сюда-то и прибыла «летучая команда Белова».

Отсюда и начнется их очередная миссия по разведке необъяснимых аномалий планеты.

Итак…

***

1985 год.

Восточно - Сибирское море Северного Ледовитого океана.

Архипелаг Медвежьи острова близ семидесятого градуса Северной широты.

Время установлено: 19 часов 48 минут по местному часовому поясу.

— Архипелаг в Восточно – Сибирском море, состоящий из шести островов, — сообщил Головкин, когда «летучий отряд Белова» выгрузили с вертолета на мерзлый лишайник одинокого участка суши. — Перечисляю, — заглянул он в папку, выданную им полковников Лебедевым. — Самый крупный Крестовский. Следом идут Леонтьева, Четырёхстолбовой, Пушкарёва, Лысова, и наш малютка — остров Андреева. Общая площадь архипелага около 60 км². По итогам многочисленных экспедиций на островах были обнаружены останки древнеэскимосских жилищ, но постоянного населения нет. Климат морской, полярный. Многовековая мерзлота, толщина которой достигает нескольких сотен метров. Безморозного периода нет. Это значит, что в любое время характерны ночные заморозки.

— Может, хватит, энциклопедия ходячая? — обозлился Витя Савушкин, огорченный тем, что как всегда его выдернули из постели, так и не успев сыграть намеченную свадьбу с Людой из лаборатории. Накинув капюшон, он поежился от колючего ветра. Температура в июне не превышала пяти градусов, а ночью могла опуститься до минус пятнадцати.

— Тебе полезно будет знать, куда нас выбросили в этот раз, умник, — огрызнулся старший коллега. — Не к черту на рога, а на самый край земли, если судить по картам.

— Мне эти выброски уже вот где сидят! — провел по горлу рукой Витя. — Только хотели в ЗАГС с Людой идти, расписываться, так нет же: «Срочно группу на вызов!». Других команд, что ли нет в Академии наук?

— Таких нет, — оборвал его огорчения капитан Белов. — Мы единственная подвижная группа, что косвенно подчиняется научно-разведывательному отделу КГБ. Наши секретные миссии не подлежат огласке мировой общественности, поэтому полковник Лебедев вызывает только нас. Усек?

— Никак нет, к чертям собачьим. Как называются острова? Медвежьи? Значит, будем в качестве корма местным белым медведям. Это я вам заявляю, как кулинар высшего класса!

— Он есть недалекий болван, — не преминул поддеть друга Павел-бурят. — Медведь не стать есть мясо такой глупый идиот.

— Слушай, оленевод тундровый! — тут же взвился Витя обиженным тоном. — А ты не заметил, сколько твоих родственников по всей планете? Там негры, там папуасы-людоеды, там чукчи, здесь — эскимосы…

Привыкшие к их словесным дуэлям, Головкин с командиром только отмахнулись, склонившись над картой. В подробностях она отмечала их координаты приземления, место обнаруженной недавно аномалии, и, собственно, крестиком была отмечена точка, куда вертолет приземлится через четыре дня, забрав разведчиков назад на материк. Их миссия как всегда состояла в первичной разведке и подтверждении наличия аномалии, установление причины, а уж следом за ними к месту событий отправится и команда ученых. Так было всегда. Так предстояло и в этот раз.

Вертолет высадил группу, убравшись восвояси, и команде Белова предстояло провести на острове четверо суток, если, разумеется, не произойдет никаких непредвиденных осложнений. А они будут! — эти осложнения! Никто не сомневался. Даже верный надежный пес Буян породы немецкая овчарка был на удивление встревожен с первых минут высадки. Взгляд его метался по сторонам как у зверя, которому предстоит отгрызть себе лапу, выбираясь из капкана.

Что-то витало в холодном воздухе. Что-то пока невыясненное, неведомое, и оттого на редкость непонятное его собачьему разуму.

— Так… — перевернул карту Белов, определяя по компасу их местоположение. — Будем ориентироваться вон на тот холм, поскольку других подходящих ориентиров не вижу. Оглашаю распоряжение Лебедева: прочесать остров вдоль и поперек с целью установления признаков присутствия инородной материи, нехарактерной для данного региона.

— Чего-о? — протянул озадачено Савушкин. — А конкретнее можно? Чё за материя, чё за регион, едрит их в ночной горшок?

— Сформулирую иначе, — удерживая карту на ветру, поморщился командир. — Вечно тебе надо растолковывать отдельно. Почему Павел не переспрашивает?

— Чукчам с эскимосами не положено уточнять у начальства.

— Мой не чукча…

— Стоп! — оборвал капитан обоих. — Бурят, займись костром. Нам скоро ночевать, а с утра двинем к тому холму, — указал рукой на ориентир. — Тебе же, умник, — он гневно смерил взглядом младшего помощника, — разъясню как школьнику, когда примемся за ужин. А пока расставь капканы. Может, лисицу или мышей каких-нибудь поймаем. Приступайте!

Пока готовили ночлег, Белов с Головкиным осматривали местность в бинокль, делали пометки в карте, производили необходимые расчеты.

Местность казалась унылой, однородной, покрытой вечной мерзлотой. Лишь у холма, который они наметили ориентиром, к скалистым выступам стелилась какая-то подозрительная дымка, совершенно неуместная при морозной погоде. А к вечеру уже начинало подмораживать. Дымка расползалась по земле, и воздух над ней, казалось, танцевал, вибрируя и дрожа в пространстве. Словно некая прозрачная пелена, причем, достаточно идеальной формы окутывала скалы, над которыми висела невидимая граница чего-то непонятного.

Опустив бинокль, Головкин пожал плечами, как всегда уже заранее настраивая себя на непредвиденные сложности.

Костер меж тем пылал. Вот, что рассказал командир группы за ужином, ссылаясь на указания полковника:

— Итак... — он поднял руку, требуя полной концентрации. — Знаю я, впрочем, как и Лебедев, пока очень мало, если не сказать, что — почти ничего. Несколько местных эскимосов, промышлявших в этих районах летним уловом, шесть дней назад заметили с лодок, как обрушивается край скалы, который выступал из мыса на их памяти все поколения отцов и дедов. Высадились на берег, но были отброшены назад каким-то чудовищным ударом давления, словно что-то невидимое врезало им со всего маху, да так, что вся группа оказалась за сотню метров от источника удара. Иными словами, от той скалы, где мы сейчас с Кириллом Борисовичем наблюдали в бинокль странную пелену тумана.

— Туман? — изумился Савушкин, округлив глаза. — В минусовую температуру вечной мерзлоты? Откуда в Арктике туманы?

— От верблюд, — подал голос Павел-бурят. Он всегда подавал голос. От него Витю тошнило.

— Туманы бывают разные, — глубокомысленно заключил Головкин и усердно почесал ногу.

— Вам не показалось странным, что рыбаков отбросило на сотню метров какое-то чудовищное давление, окружавшее ту скалу, словно охраняемая чем-то граница? — задал вопрос капитан. — Непонятный туман — это одно. Но швырнувшая с силой пустота — это уже совершенно другое. Видимо, нам только предстоит еще с этим столкнуться.

— А с эскимосами что? С братьями нашего чукчи? — осклабился Витя.

Бурят уже начинал закипать как чайник, но командир вовремя оборвал:

— Вот они-то и оповестили местные власти об инциденте. Кое-как погрузившись в лодку — или баркас — что там у них — вся группа рванула что есть мочи от этого места. Причем, у половины рыбаков отказали конечности, будто их парализовало. Прибыв в рыбацкий поселок — там у них стационарный передатчик — они вызвали областной центр, предав всю информацию. А уже из центра сведения поступили к полковнику. Тот как всегда связался с нашим отделом Географического общества, вызвал нас, и вот мы здесь, — обвел рукой командир. — Итог миссии разведки таков: выяснить, что именно здесь увидели эскимосы, какая сила их швырнула на сотню метров, и с чем эту хрень, собственно, едят. Всем понятно?

— И вот из-за такой ерунды меня выдернули из постели с Людой? — озадаченно протянул Витя. — Может, эти братья нашего бурята перепились к чертям собачьим, да на ногах еле стояли? А потом придумали какую-то границу, шандарахнувшую их с похмелья. Чё там твои собратья употребляют, тундра? — поддел он бурята.

— Отставить! — осадил Белов. — Полковник оснастил нас всем необходимым, вплоть до датчиков Гейгера. Просто так, как вы знаете, он бы не направил «летучий отряд» к черту на рога. Его знаменитое чутье никогда не подводило, и раз мы здесь — предстоит что-то из ряда вон выходящее.

— Опять эти чертовы аномалии, — огорчился Витя. — Я Людмиле такую комбинацию прозрачную купил… — мечтательно закатил глаза. — А в итоге чё — я буду спать в обнимку с белым медведем?

— Теперь твой комбинаций будет смотреть другой ухажер, — хохотнул бурят. — А медведь грызть твой нога.

— Кстати, а Павел ведь прав, — перебил Головкин. — Нам еще предстоит встреча с этими могучими хищниками. По сути, все острова архипелага, и этот клочок суши в том числе, являются ничем иным, как своеобразным «родильным домом» для медведей.

— Это еще почему?

— Они здесь производят на свет потомство. Рожают малышей, и как раз на нашем островке тоже!

Будто в подтверждении его слов неожиданно залился лаем Буян. Сквозь сумрак Паша-бурят различил неясные очертания громадной фигуры.

Что произошло потом — это целая история.

***

В первый же миг Павел вскинул рефлекторно винтовку, наведя на едва различимый силуэт, двигавшийся прямиком к их стоянке. Поистине немыслимая размерами туша громадного хищника с шумом втягивала ноздрями непривычный запах костра. Медведь был настолько колоссальным, что издалека казался настоящим гигантом. Лай Буяна озадачил хозяина острова лишь на миг, затем туша рванула вперед всей своей массой, отчего Буян метнулся к нему под лапы. Секунда, и хищник уже нависал с разинутой клыками пастью над Головкиным.

Рев заглушили одновременно два выстрела: БА-АМ! БА-АМ!

И еще: БА-АХ!

Туша, уже готовая сгрести помощника командира когтистыми лапами, на миг отпрянула, словно врезавшись в невидимый барьер, вздрогнула, откинутая сразу третьим зарядом и, косолапо покачнувшись, обрушилась на мерзлый грунт.

Эхо грохота прокатилось по участку суши, уйдя в залив, где и растворилось над водой.

— Гхры-ыыы… — Из раскрытой пасти горлом хлынула кровь — толчками, пульсируя. Вывалился язык. Рев перешел в предсмертный хрип. Массивное тело дернулось в конвульсиях, вытянулось, пройдя агонией по всем суставам, и… замерло. На все про все ушло не более минуты. Вышколенная подготовка проверенных напарников позволила без промедления разделаться с внезапной опасностью. Предупредил как всегда верный Буян.

— Мой всадить первый пуля! — не забыл похвастаться Павел. Витя счел за лучшее на этот раз промолчать. Бурят был прав: первый выстрел — его. Вторым и третьим, почти в унисон разрядили винтовки он с командиром. Головкин и в этот раз не вмешался, зная, что оба веселых приятеля никогда не промахнутся.

— В тайге лакомились одной медвежатиной, здесь другой. Там был бурый, здесь белый! — откровенно с гордостью выдал на-гора Витя. — Ты был прав, академик: первый хозяин острова уже пожаловал в гости.

— Могут быть и другие, — откликнулся тот, оценивая взглядом размеры, застывшей в агонии, туши. — Это их дом, их вотчина, а мы здесь непрошеные гости.

— Чего не стрелял, Кирилл? — лукаво прищурился Белов. — Снова проверял боеспособность наших умников?

— А чего проверять? Просто дал возможность утвердиться им в своих навыках. Не раз же бывали в подобных обстоятельствах. Помнишь шикарно запеченную лапу того монстра в тайге, у Тунгуски? Это ж они оба сразу всадили по пуле, а ты уже добил контрольным. Точь-в-точь, как сейчас.

Белов согласился.

Спустя час тушу освежевали, готовясь к ночлегу. Развесили коптиться наиболее лакомые куски. Голову и шкуру отложили до будущих времен, а внутренности отнесли подальше от лагеря: будет раздолье местным птицам с грызунами. Не имея возможности забрать всю разделанную тушу целиком, решили предложить полковнику, чтобы по прибытию вертолета, пилоты забрали трофеи на борт. С этим и вышли на связь:

— «Лиса восемь-три» вызывает базу!

— Что у вас, Андрей? — сразу откликнулась рация голосом Лебедева.

Командир «летучей команды» вкратце передал первые события, отметив умелые и решительные действия обоих напарников, в чьих способностях он не сомневался:

— Хоть и балбесы оба, но в таких решительных случаях им нет равных, товарищ полковник!

— Ясно. Знаю их перепалки, но тоже уверен в их решительности. Пусть не зазнаются. Люда передает привет своему ненаглядному, — потеплел его голос. Вити рядом не было — собирал к костру топливо — так что последнюю фразу ему передали позднее.

В эту первую ночь на острове Головкин записал в дневник:

«Клочок суши шестнадцать квадратных километров, весь под вечной мерзлотой — вот куда нас занесло на этот раз. Унылый, хмурый, с голыми скалами вдалеке. Очевидно, теми скалами, где были отброшены мощным ударом давления незадачливые рыбаки-эскимосы. Температура к вечеру минусовая, хотя сейчас и начало полярного лета. Первая встреча с белым медведем. Отличились Савушкин с проводником — два неразлучных приятеля, убив громадного хищника двумя выстрелами: третий, контрольный, сделал командир. Я дал возможность обоим напарникам показать свои навыки выживания, что они и продемонстрировали. Пока переночуем, завтра направимся к скалам и холмам. Этот остров является обжитой территорией медвежьей популяции, поэтому долго оставаться здесь рискованно для всей команды. Счетчики Гейгера показывают повышенную активность, что приводит нас к неутешительным выводам, а именно: где-то находится эпицентр выброса в атмосферу источника радиации, а возможно, и крайне высокой гравитации. Предполагаем, что рыбаки столкнулись с неким энергетическим полем, не пустившим их к неведомому источнику излучения. Координаты скалы, откуда был нанесен удар, прилагаю. Оставшуюся тушу зверя разделят пилоты вертолета с командой ученых, которые прибудут после нашей разведки.»

Внизу приписка:

«Что-то все же непонятное витает в воздухе. Что-то гнетущее, едва уловимое и тревожное. От скал будто идет какая-то вибрация, а сами они почти не просматриваются из-за пелены окутавшей дымки.

Странно все это…»

Дежурили по очереди: Буян был наготове предупредить хозяев. Несмотря на подозрительное затишье и кажущуюся безмятежность, над лагерем нависло ощущение грядущих перемен.

Наутро землю окутал плотный туман, который, подгоняемый ветром, двинулся прямо на них. …Неожиданно события приняли стремительный оборот.

***

— Мама дорогая! — вскинул винтовку Савушкин, но был тут же прерван каким-то странным звуком.

Что-то пронеслось в небе над головами. Свист был стремительным, заложило уши. Заурчал недобро Буян. Со стремительной скоростью, от скалы до холма, сумрак прочертил невероятно мощный луч света. Казалось, десяток армейских прожекторов включились одним разом, синхронно, послав сноп излучения к мерцающим звездам. Луч воткнулся в мерзлый грунт. Земля вздрогнула. Откололся каменный валун, величиной с бульдозер, обрушившись в замерзшую воду. Дохнуло порывом ветра, обжигая морозом.

— Гляньте на холм! — первым заметил Савушкин.

Белов вскинул бинокль, наведя резкость на обозначенный ими ориентир.

То, что не было видно невооруженным глазом, сразу развернулось, приблизилось, ошеломило!

— Ни… хрена себе! — Витя подался вперед, не спуская с прицела непонятный луч света. — Он… холм этот… расплывается, мать его!

Затем проорал что есть мочи:

— Там этот чертов туман разъедает скалу как серной кислотой!

Облако непонятных испарений было похоже на тонкое сверкающее лезвие скальпеля, слой за слоем снимающее пласты омертвевшей ткани. Мерцающая дымка прорезала скалу как масло, будто под ней был не камень, а податливое мягкое вещество. Грохнуло звуком обрушившегося монолита. И что немаловажно, вся скала пришла в движение, распадаясь на фрагменты каменных образований.

Такое зрелище команда Белова видела впервые…

Древние инстинкты как миграционные маршруты перелетных птиц сработали мгновенно: Витя молниеносно бросился за Буяном, который с такой же внезапностью метнулся к холму. Там что-то происходило. Что-то двигалось и ворочалось, словно сгусток пористой губки.

— Дьявольщина! — выругался Головкин.

— Таких не держим, — откликнулся Витя, со всего маху бросив свое тело вперед. Следом успел взбежать на пригорок и сам бурят. Он всегда взбегал следом. Отставать от друга было не в его планах.

Учитывая расстояние, все произошло настолько быстро, что капитан Белов лишний раз убедился в полной боевой готовности своих помощников.

— Это чё за «самовар»? — уставился Витя на то, что происходило перед ним. Все застыли в изумлении с винтовками, наведенными на цель. Впрочем, целью это вряд ли можно было назвать. То, ЧТО они увидели, заставило всех остолбенеть на месте.

И было отчего…

Вначале из мерзлого грунта поднялся вверх металлический штырь с колпаком в виде шариковой ручки, но невероятно крупных размеров. Колпак вращался вокруг оси как параболическое зеркало, посылая тонкий луч в грунт мерзлоты. Очертил круг, рассеялся веером и стал вытапливать лед, превращая его в потоки ручьев.

— Лаз-зер? — икнул Витя, завороженный столь грандиозным видением. Протер глаза, навел винтовку, щелкнул затвором. — Бес собачий, ща как пальну!

— Я те пальну! — осадил Головкин.

Белов отстранил их рукой, приказав укрыться за каменным валуном, наблюдая, что последует дальше. Все четверо распластались на земле, с изумлением раскрыв рты, в то время как Буян скреб землю лапами. Что-то искал, что-то нюхал.

— Точно, паровоз… — выдохнул Савушкин.

На их глазах штырь растопил лед, и через считанные секунды из вечной мерзлоты показалась обшивка металлического блока. Щелкнула автоматически выстрелившая крышка. Блок распался на части, извлекая из нутра некое подобие щупальца-манипулятора. Автоматический агрегат начал собирать САМ СЕБЯ, прикрепляя отдельные фрагменты друг к другу, пока не образовался некий механизм, похожий на паука, размером с того же Буяна. Паукообразный автомат, собранный сам собой, уже двигался вправо, влево, проверяя собственную работоспособность. Лапы-ходули, они же и манипуляторы, в одну секунду вонзились в грунт, буря его спиральными насадками. Вся сборка самого себя произошла настолько быстро и математически точно, что команда Белова не успела даже оторопеть. Двадцать… нет, тридцать секунд… может, минута — не более, и механическое чудо инженерной техники, с шестью лапами-насадками уже бурило грунт, откидывая мерзлоту приделанными сбоку ковшами.

— Сороконожка какая-то. А лазеры-то, гляньте! — зачарованно прошептал Витя, совершенно сбитый с толку.

Лазерные лучи (а что еще это могло быть?) снимали будто скальпелем слой за слоем, пока, наконец, собранный заложенной программой агрегат не обнажил внутренность ямы. Очевидно, котлован был замурован под мерзлотой сотни тысяч лет, иначе, чем объяснить столь глубокое захоронение?

Бурят свесил осторожно голову над краем ямы, едва не поперхнувшись:

— Там… — там мой видеть кости…

Головкин бросил взгляд вниз, где трудилась многорукая машина.

— Бивни! — выдохнул он изумленно. — Закрученные кверху бивни… мамонтов! Значит, эта тектоническая плита еще времен плейстоцена!

Теперь, по мере расширения котлована, всем было видно, как паукообразный агрегат снимает лазером слой за слоем геологических отложений, попутно обнажая край какого-то контейнера. Лапа-манипулятор извлекла объект из грунта, уложила, щелкнула автоматическим кодом. Крышка контейнера, величиной с обычную канистру, откинулась, манипулятор на миг замер. Послышался мерный гул заложенной в памяти программы. Щупальце свернулось, накрыло корпус сверху и…

— Мать его в печенку! — почти заорал Савушкин. — Да этот же «паровоз» запрограммирован на собственное самоуничтожение!

И действительно. Прошла секунда: замерший агрегат издал прощальный щелчок, послал в пространство последнее «прости» и, распавшись на части, превратился в груду отработанного хлама. Еще секунда — груда скомпоновалась сама собой, собралась в нечто подобие узла, вспыхнула ослепительной вспышкой, выдав клубок облачного испарения, и растворилась без остатка. Хлопок, вспышка, запах горелого масла — все! Так выгорает серный порошок, так вспыхивает кучка пороха, и таким же образом растворяется в воде таблетка аспирина. Хлоп! — и на месте неведомого агрегата лишь кучка пепла.

Механический паук перестал существовать. На все про все, с момента взмывшего верш шпиля и растопки льда, ушло не более трех минут. Чудо инженерной техники, запрограммированное неизвестной науке цивилизацией, исчезло навсегда, оставив после себя вырытый из мерзлоты странный контейнер.

— Этот «самовар» будто хотел, чтобы мы ознакомились с содержимым сейфа, — промямлил ошарашено Витя.

На всех лицах читалось такое же растерянное выражение, не в состоянии познать истинную причину произошедшего. Три минуты в хронологическом порядке. Вот они:

Штырь с колпаком. Лазерный скальпель луча, срезающий пласты вечной мерзлоты. Металлический блок с щупальцем-манипулятором, собравший сам себя за минуту. Паукообразный механизм, растопивший вековой лед в течение второй минуты. Извлечение контейнера. И как следствие — в конце третьей минуты мгновенное самоуничтожение, как вспыхнувший серный порошок. Все!

Не имея возможности что-либо предположить конкретное, Белов обвел взглядом помощников:

— У кого какие мнения, братцы? — неуверенным голосом спросил он. — Что мы сейчас с вами видели, и с чем эту хрень едят?

Бурят продолжал сидеть с открытым ртом, ловя первый летний полярный гнус (если он здесь был, разумеется). Витя Савушкин выглядел не лучше. Его лицо исказила глупая маска вопроса:

«И что это я сейчас видел, едрит его в пень?».

Буян нюхал испарившуюся гарь воздуха. Один Кирилл Борисович постепенно приходил в себя, лихорадочно прокручивая в мозгу только что произошедшее.

— Сдается мне, — глубокомысленно поделился он, — что перед нами сейчас была технология какой-то неизвестной нам цивилизации.

— Опять те чертовы инопланетяне, что прислали нам бункер Гиперкладбища? — округлил и без того вытаращенные глаза Витя. — Что-то много их стало на планете. Куда ни плюнь — одни пришельцы. Наш полковник, случаем, не с Альфы Центавра?

— Это твой сам с Альдебаран-шесть, — съехидничал тут же бурят.

— Стоп! — перебил командир. — Как думаешь, Кирилл, если механизм самоуничтожился, сгорев, — выходит он был не металлический?

— А бес его знает, эту технологию. Я с таким материалом не сталкивался.

— Странно другое, товарищи академики, — видя, что больше ничего не происходит, осмелел Витя, поднимаясь с ружьем наготове. — Странно то, что рыбаков какая-то сила отшвырнула назад, а нас подпустила почти вплотную. Не находите?

— Нам, вероятно, дали возможность увидеть своими глазами, как бездушный автомат, запрограммированный непонятно кем, растопит мерзлоту, выкопав из котлована вот этот контейнер, — указал Головкин рукой на объект, покоившийся в яме.

— Ты опять заладил: «дали возможность, подпустили, разрешили прикоснуться»? — вспыхнул Витя. — Кто на этот раз «дал, разрешил, подпустил»? Тебя спрашиваю, справочник ходячий?

— А это мы сейчас глянем, — нисколько не обидевшись, начал спускаться в яму Головкин. На Витю грех было обижаться. Он верный и проверенный испытаниями друг.

— Заберем с собой в лагерь, командир?

— Давай осторожно! Чтобы и нас не отшвырнуло к медведям.

— Мой наблюдать в бинокль, — подал голос бурят. — Мамаша с малыш далеко на берег.

— Вот и отлично! Взял?

— Несу.

— Тяжелый?

— Материал непонятный. Не металл, точно.

— Поднимайся, и давайте-ка, братцы, поскорее отсюда делать ноги. — Белов осмотрел пустую яму, не увидев больше ничего примечательного. Окаменелости мамонтов его сейчас интересовали меньше всего. — Как сказал наш умник Витя, нам дали, разрешили, подпустили, теперь пора и честь знать.

И будто в подтверждении этого, после того, как Головкин выбрался из ямы с контейнером под мышкой, вся скала завибрировала колыхающейся дымкой. Все четверо отступили. Гавкнул Буян. Воздух пошел рябью, замерцал прозрачной пленкой.

— Силовое поле автоматически включается, — попятился Савушкин, тыкая дулом винтовки в зарябившую границу чего-то вязкого, но прозрачного.

— За нами захлопывают «дверь», — пояснил Головкин, оглядываясь. — Автомат выкопал груз, самоуничтожился, потом, очевидно, было запрограммировано время на то, чтобы кто-то извлек контейнер. А когда мы извлекли, за нами закрылся «коридор». Посылка обнаружена — дальше автоматически включилась защита силового поля.

— Посылка кому?

— Полагаю, нам. Точнее, всему человечеству. Той цивилизации, которой она была предназначена. Той, которая сможет оценить и аналитически уяснить смысл послания.

— Послания?

— А что, мы, по-твоему, сейчас видели? Человечеству было оставлено послание в виде вот этого контейнера, пролежавшего в вечной мерзлоте, судя по останкам мамонтов, не одну сотню тысяч лет. Лежала посылка, ждала своего часа, пока нынешняя цивилизация не сможет обнаружить своеобразный «сувенир», предназначенный нам, человечеству.

— Час от часу не легче, — озадаченно почесал ухо Савушкин. — То инопланетяне с Гиперкладбищем, теперь какая-то хренова цивилизация…

Он тыкал дулом винтовки в упругую, но податливую прозрачную стену, которая методично отталкивала назад. Колыхалась, шла рябью, но пройти сквозь нее было невозможно. Дверь захлопнулась, коридор закрылся. При этом сквозь стену были видны отчетливые детали разрытого автоматом котлована.

— Можно я его гранатой шарахну?

— Я те шарахну! Хочешь, чтобы и нас отбросило метров на двести? Поле-то активизировалось!

— Главное дело, эскимосов не подпустило, а перед нами чуть красную дорожку не постелили.

— Рыбаки — люди недалекие. Видимо, так было заложено программой: открыть эту условную «дверь» только перед компетентными людьми.

— Это бурят-то компетентный? — едва не расхохотался Витя, чем привел друга в неописуемую ярость. — Да этот чукча в родстве с теми рыбаками-эскимосами, если не с мамонтами!

Покидая котлован, они уносили к лагерю некое послание, оставленное человечеству неизвестной цивилизацией еще на заре зарождения Homo Sapiens как вида.

А что было в обнаруженной посылке?

А вот что…

***

Формально, это был даже не контейнер, а нечто похожее на объемную ампулу. В свете костра Белов держал в руках послание человечеству, рассматривая неизвестные науке символы, изображенные на крышке.

— А шкатулочка-то прозрачная, — глядя через плечо, констатировал Витя. — У моей бабушки в таком ларце драгоценности лежали. Только тот был квадратным, а эта емкость похожа на вытянутую ампулу для уколов.

— Что за письмена, Кирилл? — передал крышку Белов. Головкин осторожно поднес к глазам: символы светились и мерцали в отблесках костра, словно бегущая лента серпантина.

— Не живой язык, вот и все, что могу сказать при беглом взгляде. Мертвый. Таких письменностей сейчас на Земле нет.

— Уверен? Может, суахили какой-нибудь, или острова Пасхи, или эускади?

— Нет. Там хотя бы что-то напоминает корни древних языков. Помнишь, как не могли восстановить мертвый язык фараонов? Или коптский? Пока не нашли «Розетский камень» в Египте при военной кампании Наполеона? Эти мерцающие символы явно математического происхождения. Тут необходимы криптологи, Андрей. Целый штат криптологов и специалистов по древней символике.

— Свяжусь с Лебедевым, пусть присылает научную группу. Полагаю, наша разведывательная миссия прошла успешно. Причина вспышки гравитации установлена, котлован обнаружен, послание человечеству доставлено.

— Так-то оно так… — неуверенно протянул Головкин, передавая крышку по кругу. — Но хочется еще до ученых взглянуть, что внутри самой ампулы. Видишь? — она прозрачная, и там что-то колышется, будто в растворе. Как заспиртованный… хм-м… — он посмотрел на ампулу, держа в руках напротив костра, чтобы свет пламени проходил сквозь неизвестный материал.

— Не стекло, — определил Белов.

— Мой пойти смотреть коптиться мясо… — как-то бочком-бочком, с опаской, отстранился бурят, словно предчувствуя что-то недоброе.

— Куда? — схватил его за рукав Савушкин. — Сидеть, якутия!

Откровенно выражаясь, Павлу не слишком нравилось, что старшие коллеги крутят в руках неопознанный объект с такой непростительной небрежностью. Он был воспитан в духе древних шаманов, хоть и оканчивал техникум в Норильске, поэтому ко всему неведомому относился с мистическим страхом.

— Внутри точно что-то плавает, — определил на свет костра Головкин. — Жаль, нет микроскопа.

— Зато есть окуляры бинокля, — предложил Белов. Через минуту разобрали прибор, извлекли линзу, навели на ампулу и…

Обомлели.

Буян гавкнул, задрав нос к небу.

В бесконечно далеком космосе, казалось, вспыхнула сверхновая звезда, откликнувшись на зов неведомого организма, потому что…

— Потому что, мы видим что? — сразу изменился в лице Белов, резко отстранившись от ампулы.

Головкин изумленным взглядом проводил его движение, сам не в силах осмыслить увиденное:

— Мы видим, командир… — он запнулся. — Мы видим… ЭМБРИОН!

- Чего… что… то есть кого? — заикаясь, осекся Витя. — Ч-чей эмбрион?

— Видимо, представителя той цивилизации, что оставила нам это загадочное послание. Котлован с защитным полем, самоуничтожившийся механизм с лазерными насадками, символы, ампула, внутри заспиртованный образец живого организма. Чем не посылка всему человечеству из глубин плейстоцена? — Головкин уже приходил в себя. — Возможно, и не заспиртованный, а покоящийся в криогенном растворе, заморозке, или что-то в этом роде. Плюс сотни тысяч лет вечной мерзлоты — своеобразный природный «кокон», не позволяющий проникнуть бактериям извне. Эта загадочная цивилизация заложила в котлован ампулу с человеческим эмбрионом той расы, которая в те времена обитала на планете. Тупиковая ветвь эволюции как неандертальцы? Хм-м… Умно придумано. Пока все понятно, но где же, черт возьми, делись сами хозяева? По всем вытекающим признакам, они либо внезапно вымерли, либо погубили себя ядерной стихией, либо… — он бросил вопросительный взгляд на командира.

— Либо покинули планету, — закончил за него капитан. — Я понял твою мысль. В любом случае, они запрограммировали автомат, чтобы тот активизировался в назначенное время, растопив лед, достав контейнер, уничтожив сам себя в конце операции. А до этого срабатывало силовое поле, истребившее мамонтов и других зверей, откинувшее непрошенных рыбаков, но подпустившее нас, как более зрелых представителей человечества.

— Это бурят-то зрелый представитель? — откинулся в хохоте Витя.

— Думаешь, там были какие-то камеры и датчики слежения? — не обратил внимания Головкин.

— Вероятно, так, — кивнул Андрей. — Иначе, чем объяснить окаменелости бивней, вибрацию, лучи и эскимосов? А когда прибыли мы, программа пришла в рабочее состояние, агрегат активировал сам себя, и после раскопок, самоуничтожился. Как ты правильно подметил — «дверь захлопнулась, коридор закрылся». Теперь в руках мы держим научное доказательство, что до нашей нынешней цивилизации существовала еще гораздо более могущественная, исчезнувшая с лица Земли где-то в плейстоцене. Человеческий эмбрион — а это, несомненно, он, судя по структуре и форме — вот и есть тому доказательство. Не нужно быть анатомом, чтобы не узнать по учебникам форму человеческого зародыша. Плюс символы, плюс заморозка, плюс неведомая нам технология. Это, братцы, такая же сенсация мирового уровня, что и Байкальский телескоп, что и «лучи Теслы», «полярный червь» или «Гиперкладбище». — Белов стал настраивать рацию. — Сообщу полковнику. Пусть поднимает специалистов на всех этажах Академии наук. Наша миссия закончена. Уникальный эмбрион — теперь дело ученых.

Витя Савушкин долго смотрел на ампулу с покоящимся внутри зародышем. Потом откровенно и глубокомысленно выдал:

— Чё-то они все только у нас, эти чертовы сенсации. Байкал, Таймыр, Тунгуска, — стал загибать пальцы, косясь на бурята. — Чукотка. Мангышлак. Теперь вот эскимосы. Одни братья по разуму с нашим африканцем.

— Мой бурят, не Африка! — полез с кулаками проводник.

— Павел, врежь ему хоть раз в зубы, — посоветовал Головкин, упаковывая ампулу с контейнером в рюкзак. Белов тем временем докладывал:

— «Лиса восемь-три» на связи! Товарищ полковник, миссия завершена. Справились раньше, чем положено.

— Что обнаружено? Что мне докладывать генералу, Андрей?

— Прежде всего, высылайте сюда команду ученых. Пусть разберут по полочкам это силовое поле защиты, а потом уже будут в лабораториях проводить анализы с эмбрионом.

— С кем… отставить! — с че-еем??? — протянула рация изумленным голосом Лебедева. — С каким еще, к черту, эмбрионом?!

И капитан Белов принялся докладывать начальнику все, что его «летучей команде» удалось выяснить на месте.

…Планету Земля ожидала новая сенсация.

***

Из дневника Головкина Кирилла Борисовича, помощника командира «летучего отряда Белова».

«Операция завершена. Мясо белого медведя — да простят меня экологи — разделали, шкуру и голову отправили в краеведческий музей. После связи с полковником на верхних этажах власти принято решение объявить архипелаг государственным заповедником. Котлован оцепили, установили датчики, принялись за раскопки окаменелостей. Штат ученых из сорока различных специалистов (многие из которых были задействованы в операции с Гиперкладбищем) разбил лагерь у основания скалы. Нам тут делать больше нечего. Эмбрион неизвестной цивилизации передан в руки сотрудников Академии наук.

Пора домой. Витя Савушкин бесится, что напрасно потерял время. Теперь настраивается на скорейшую свадьбу с Людмилой из лаборатории. Паша-бурят предлагает быть свидетелем, но Витя готов отгрызть себе ногу, чтобы бить ею потом по голове приятеля. Достают, черти, но с ними, как говориться — в огонь и воду. Проверенные парни. А наш командир «летучего отряда» отличный начальник и товарищ. Писать заканчиваю, теперь ждем следующей миссии.»

Отправляясь в отдел Географического общества с докладом, все четверо были в отличном расположении духа. Не впервой этой, подготовленной во всех отношениях группе, было сталкиваться с неопознанными аномалиями, возникавшими в различных регионах страны. Вот и сейчас веселый Савушкин не преминул поддеть своего друга:

— Сколько твоих сородичей африканцев на всей планете, не считал?

— Ща как врежу от души душевно в душу! — откликнулся бурят на чистейшем русском языке.

У Вити возник приступ столбняка. Уставившись на собеседника округлившимися глазами, изумленно подвел итог, толкнув в бок Головкина:

— Глянь! Примат, а по-русски чешет не хуже нас с тобой.

Это был первый раз, когда бурят при Вите заговорил, не коверкая слова.

***

А где-то бесконечно далеко, в бескрайних глубинах космоса, вспыхнул мощный источник гамма-лучей, который неотвратимо и целенаправленно летел к планете Земля.

…Этот пучок энергии был «родным братом» того послания, что было предназначено нынешней цивилизации.

********