Читать онлайн
"Каторжники Энцелада"

Предисловие

Недалекое будущее. Человеческая цивилизация перешагнула рубеж 1-го типа по шкале Кардашёва. Это означало, что конгломерат Земли уже до конца использовал ресурсы планеты, устремляя свои знания к другим мирам Солнечной системы. Освоены колонистами Марс и Титан. На других спутниках Юпитера и Сатурна обоснованы форпосты научных комплексов. Луна в данный момент является стратегически важным центром с двумя внутрисистемными космодромами, с которых к спутникам и планетам стартуют космические миссии, об одной из которых и пойдет речь в данной книге.

Итак, встречайте! Прекрасный и могучий Энцелад!

Мир метановых туманов, ледников и вулканических гейзеров.

********

Борт космического челнока «Сатурн-14».

22 часа 19 минут по внутрикорабельному времени.

Бортовой самописец: до посадки 04 часа 01 минута.

В салоне грузового транспорта было сумрачно, пахло свежим озоном. Ряд откидных кресел заполнен наполовину, что означало не слишком важную миссию полета. Мигали вереницы светодиодов. За иллюминаторами простиралась безмолвная пустота. Сияли россыпи звезд, а в правом углу фронтального экрана рубки управления висел гигант с кольцевыми образованиями — его величество Сатурн! Значительная часть черного вакуума была освещена космическим излучением, сквозь которое к Энцеладу двигался челнок.

Тут все понятно. Идем дальше.

— Надолго в те края? — вкрадчиво спросил сосед, перегнувшись через пустое кресло. Он уже отчаялся расстегнуть наручники с электронным кодом, поэтому не знал, чем себя занять. Вид у него был почтенный и веснушчатый, а от его улыбки мог бы зацвести кактус.

— Как получится, — нехотя процедил Михаил, впервые попавший на арестантский челнок. Окинув взглядом сумрачный салон, пожал плечами. Солнце, понимаете ли, было за бортом тусклым пятнышком, поэтому в салоне различались едва уловимые силуэты. Двадцать таких же арестантов, как и он. Двадцать будущих каторжников Энцелада — четырнадцатого спутника Сатурна, если судить по удаленности от внутренних колец. Вот и вся арифметика.

— Миша меня зовут, — представился он. — Можно просто Миша. Двадцать восемь стукнуло, так что до «Михаила» не дорос.

— А мне тридцать два, — оживился сосед. — Считай, ровесники. — Протянул руку через подлокотник. Застрял. Наручники не дали. — Николай… то есть, Коля.

— Тоже в колонию?

— В нее, родимую. Третий раз уже.

Миша недоверчиво покосился, подразумевая глухоту в правом ухе:

— Как это, третий? А первые два?

— Бежал, — коротко хихикнул Коля, бросая взгляд на кабину пилотов. — Первый раз воткнулся харей в тяжелый самосвал, он меня и доставил на Марс. Схватили. Второй раз удалось прошмыгнуть на рудовоз «Ганимед-4». Робот, собака, выдал. Не распознал код. А откуда у бедного курсанта код?

— Курсанта?

— Так точно, братец! Курсантами Энцелада называют всех узников, каторжников, которыми мы являемся. Вот ты, — ткнул Коля наручниками в глухое ухо Миши, — ты не каторжник, ты курсант!

И закатил глаза в гомерическом хохоте. Миша, впервые летевший в арестантскую колонию системы Сатурн, еще не врубил дуба, о чем ведет речь подозрительный сосед. Сказать по чести, сам Михаил причислял себя к честному и порядочному прослойку общества, сторонясь всяких незнакомых лиц, тыкающих при первом случае тебе в ухо браслетами. Не таков был Миша, чтобы сразу довериться первому встречному, пусть и веснушчатому, соседу. Поэтому уточнил:

— И ты тоже, как и я, курсант?

— И я, и ты, и те все двадцать в креслах, — подтвердил тот, обведя сцепленными руками салон. — Для свободолюбивого общества Земли мы курсанты, а для себя каторжники. Как только прибудем на место, тебе сразу дадут номер: «курсант такой-то». У меня, к примеру, был номер; «курсант тридцать второго блока, номер 1969». Если поселят в другой блок, соответственно и цифра будет другая.

— И много там блоков… то есть, курсантов? — запнулся Миша, уныло глянув в пустоту иллюминатора. Уж очень не хотелось оказаться самым тупым по прибытии. «Информация, прежде всего!» — как говаривал его старик, покидая грешный мир в поисках мифического рая за пределами Земли.

— С нами и с новичками вроде тебя, пару десятков тысяч наберется, — кусая кодовый замок, ответил сосед. Миша и сам рад был помочь, но руки были в таких же электронных оковах.

— А ты? — прищурился Коля. — Не убил случаем кого? Я-то ладно, мне браслеты положены — третий раз сбегу, инструкторов на мусорную свалку Ганимеда кинут. А вот отчего ты закован?

Миша озадаченно глянул на свои холеные руки с электронной начинкой. Так быстро и не скажешь. Действительно, жил-работал, никого не трогал. Уже подумывал забрать прелестную Соню к себе в постель, узы брака готовить. Ну, подумаешь, врезал в зубы начальнику карьера. А нечего было на Соню слюни пускать, под комбинезонам лапами шарить. Правда, не столько врезал, сколько размазал его ряху по полу, потоптал ногами, провел зубами по стене, воткнул мордой в холодильник.

— Што жа жопа беж жубов? — прошепелявил тогда начальник, трогая расквашенный нос. На том Мишина карьера и кончилась. Утром, окатив лежащую Соню бурной страстью, прошлепал в ванную, пнул босой ногой кота, огрызнулся на робота-домохозяйку, и тут же был закован в электронные кандалы. Его уже поджидали. Беззубый начальник оказался племянником префекта, а это означало как минимум пару лет срока на далеком Энцеладе. С недавних пор все арестантские колонии перенесли на этот замечательный спутник Сатурна, и все, кто в чем либо был повинен перед Советом Конгломерата, непременно направлялись туда, будь ты хоть мелким несуном с реакторного завода, а будь убийцей в прямом смысле слова. Та же участь постигла и Мишу, едрит его в колено. Жил себе парень, собирал роботов на конвейере, а его же собственный андроид и сдал контролерам. Непорядок, товарищи.

— До посадки два часа ноль восемь минут! — проскрежетал по динамикам голос автомата-самописца: железным, как консервная банка.

Способность соображать великодушно покинула Мишу. Глядя на нового соседа, он принялся добросовестно чесать в ухе. Так он всегда делал в минуты раздумья, усвоив эту привычку еще в те дни, когда был жив его старик-отец.

— Скоро посадка, — по-прежнему вгрызаясь зубами в браслеты, резюмировал тот, кто назвался Колей.

— Мой старик, — заявил Миша, — прежде чем покинуть этот бренный мир, всегда напутствовал: «Не бей морды начальству, сынок. Рано или поздно загремишь на Энцелад». И вот я тут, — озадаченно вздохнул парень. — А моя Соня сейчас с кем-то другим в постели.

И умолк, наполнив глаза слезами. Он всегда умолкал, когда глаза наполнялись слезами.

— А у меня было так, — начал свою биографию Коля, ища глазами отвертку. Разумеется, никакого инструмента в салоне арестантского челнока не было, но ради порядка чего не сделаешь…

— Начнем с того, что я вообще ни черта не помню, как родился. Темнота, жрать охота. Когда меня за ноги вытягивали, все сразу поняли, кто в семье будет уродом. Глаза в кучу, на лбу три волосинки, уши — одно выше другого, ноги обе левые, пальцы врастопырку. Сразу начал матом орать — молока просить. У маманьки его не было, так меня перловой кашей с говядиной напихали, спеленали, и в люльку — бай-бай. С этого все и началось, — прикинул он, углубляясь в воспоминания. — Рос я не по дням, а по неделям, от этой перловки. В ясли меня не приняли. Сказали: «Таких только в космонавты… нет — в зоопарки принимают». Ну, был я в том зоопарке, и что? Кругом таблички: «Страусов не пугать! На земле асфальт». А я как заору! Дальше сам понимаешь: страусы головами вниз, мозги наружу, я на дереве от испугу. В общем, в зоопарк меня тоже не взяли. Не формат.

Он вздохнул. В динамиках скрежетал голос консервной банки. За бортом кольца раздулись в размерах.

Подлетали.

— Пошел на пробы в детский сад. То ли директор пьяный был, то ли 1-е апреля на дворе — короче, с пятого тура все же взяли. Сразу выдали горшок под номером 13, раскладушку без ножки, и туалетную бумагу — с анекдотами на ней (воспитательница-робот мне сразу не понравилась). На «тихом часе» положили меня меж двумя барышнями. Что, ха-ха? Это тебе ха-ха, а я уже тогда начал замечать, что страдаю лунатизмом. Они просыпаются, а их нижнее белье у меня под подушкой. Ну, я бегом на горшок — ан нет! Вычислила все-таки ходячая мыльница. В общем, из садика тоже попросили по-хорошему. И встречали меня всем двором. Бабульки плакали у подъезда: вернулся, мол, наш ненаглядный, вернулся горемычный, и все такое…

— А потом?

— А потом я загремел в свою первую ходку. Лет двадцать было. Спер в «Цехе наладки андроидов» несколько микросхем: думал, загоню колонистам с Марса. И такое же ходячее ведро в образе домашнего робота, тут же настучало контролерам. Не кажется тебе, что наши автоматы стали больно самостоятельны?

— Я своего на металлолом отправлю, как вернусь, — резюмировал Миша. — Два года дали, понимаешь? Два года за то, что впечатал начальнику между ног! Я его так приложил ряхой к зеркалу, что от его недавнего оскала даже воспоминаний не осталось — не то, что зубов.

В этот миг голограмма в салоне приняла облик милой стюардессы, предупредив будущих узников:

— Колония Энцелада рада приветствовать новых посетителей, предоставив им возможность искупить вину во благо Совета Конгломерата и почтенных жителей Земли. После посадки вам надлежит встретиться с начальниками блоков, которые укажут ваши дальнейшие действия.

— Опять начальники, — с горечью вздохнул Миша. — Кругом начальники. И тут им зубы бить, что ли?

— Температура за бортом в куполе Энцелада такая-то… — продолжала голограмма, колыхаясь над Мишиной физиономией. — Вас встретят, проводят, накормят. Добро пожаловать на прииски спутника Сатурна! — и исчезла, растаяв в пустоте.

— Вот и прибыли! — всполошился тот, кто был Колей. Веснушки мешали ему стать серьезным, но браслеты он так и не снял.

Гипертронные двигатели замерли, последовал толчок, в салоне вспыхнул свет. Двое ленивых охранников прошли мимо в хвостовую балку челнока, раскрыли автоматические люки.

— На выход, курсанты!

Миша так и не понял, с какого момента его причислили к курсантам. На то не было времени.

— Стройся! — гаркнул снаружи властный голос, привыкший командовать.

И двадцать каторжников высыпали на стартовую площадку, отдав «последнее прости» некогда родной планете Земля. Отныне их домом будет Энцелад.

Не верите?

Испытайте это сами, и увидите, что автор прав.

А тем временем…

***

Его фамилия была Дятел, но это не имело значения. Сам себя он величал «орлом». Прохаживаясь перед строем, старший капрал Дятел (имя мы опустим) методично останавливался перед каждым новоприбывшим, неизменно оря в ухо:

— Вы баран, курсант!

« Вот ведь стадо, — думал он. — Нет. С этими мне не по пути…»

Внешность капрала не сулила ничего хорошего для Миши. Остановившись перед ним, Дятел проорал в самое ухо:

— Вы полный мудак, курсант!

Миша усердно разглядывал свои ноги, ковыряя носком ботинка грунт, с видом провинившегося самовара. Планета Сатурн занималась своими делами где-то в небе, а здесь, на плацу, перед основным блоком комплекса, начинался самый настоящий ад. Так показалось Мише, так показалось всем остальным, но явно не Коле. Бывавший тут не раз, сосед по челноку вдруг выпалил:

— Со всем уважением, сэр, вы идиот, сэр!

Заглохли нагнетатели воздуха. Остановились кольца. Потухло солнце. Мир провалился в тартарары. Громоподобная фигура капрала, похожего на взлетевшего орла, замерла на миг, нависнув всей громадой над щуплым арестантом. Веснушки Коли благоразумно сползли вниз, укрывшись под подбородком. Ноги стали ватными, в мозгу зазвучали трубы Иерихона.

— Н-не... понял? — эхо раскатившегося громоподобного всхлипа снесло кепки с голов узников. Казалось, в толпу со всего размаху врезался межконтинентальный экспресс — настолько всхлип возмущения перекрыл все звуки вокруг. Это был даже не всхлип. Это клокотала магма вулкана!

— Смирно-оо! — проорала глотка Дятла. Сама птичка была не виновата, что именем ее нарекли столь нелепое смешение бульдозера, человека и начальника блока.

— Это вы, курсант, только что имели наглость обратиться ко мне без приказа?

— Так точно, сэр!

Капрал Дятел вплотную уставился на сползшие Колины веснушки, медленно ворочая мозгами:

— Похоже, я вас где-то видел. Не первый раз на Энцеладе?

— Так точно!

— Какой?

— Третий.

— Номер? Блок?

— Номер 1969, блок тридцать два.

— Бежал?

— Бежал.

— Поймали?

— На Марсе, сэр.

— Три наряда вне очереди! Отходные места пылесосом чистить. Роботов в помощь не брать! Проверю!

— Есть, сэр!

Дятел был в отличном расположении духа, поэтому, смеем надеяться, временно забыл нахального курсанта. По плацу маршировали несколько легионов нового пополнения. Контингент по большей части был интернационален, включавший различные народности Земли, поэтому к начальникам блоков обращались с приставкой «сэр».

Громадные кольца Сатурна заполняли четверть неба. Над колонией Энцелада простирался прозрачный энергетический купол, сквозь который едва просматривалось искусственное солнце, зажженное над поверхностью спутника. Этот колоссальный шар плазмы светил днем и ночью, если здесь применимо столь научное понятия чередования суток, а сам спутник находился внутри так называемого кольца «Е», состоящего из вулканических выбросов в околопланетный космос. Вот и вся астрономия. Добавьте сюда ледяную поверхность, подземный океан, геологическую активность с фонтанирующими гейзерами, углерод, азот в форме аммиака — и место ссылки Миши будет у вас как на ладони. Полсотни комплексов с двадцатью тысячами обитателей, команда обслуги, охрана, сторожевые роботы и механические агрегаты, пакгаузы, ангары, радиорубки и общежития с гаражами для роверов — вот он, весь Энцелад. Ледяная пустыня кратеров, шельфов и котловин. Гейзеры и подземные моря. Невероятно низкая температура за пределами силового купола — вот куда, собственно, и попал Миша.

А посему, аминь.

Пойдем дальше.

***

Спальные бараки, куда направили группу новоприбывших, представляли собой отдельный жилой сегмент корпуса, разделенный на блоки. Миша попал в тот же блок, что и его сосед по челноку, веснушчатый Коля. Кроме них здесь обитали с Латинской Америки, Австралии, Европы и даже Антарктиды, которая уже давно была заселена на Земле.

— Рядом будем спать, — констатировал сосед, бросая нехитрые пожитки на верхнюю койку из двух ярусов. — Твоя нижняя.

— А почему ты капрала назвал идиотом? — только сейчас спросил Миша, не имея возможности сделать это раньше. Их строем прогнали через дезинфекционные кабины, выдали арестантскую форму, накормили скорым обедом и дали полчаса на приготовления к смотру. Предстояло прибытие верховного начальства в лице директора колонии. Тридцать второй блок, как и прочие корпусы, должен был занять первые ряды на плацу, перед которыми проедут роверы.

Дятел орал в эту минуту:

— Всем запомнить свои койки! Построение через десять минут. Курсант Крайтон, ко мне!

— Есть!

Спустя десять минут весь плац перед основным блоком был заполнен разношерстной толпой каторжников. И китайцы тебе, и негры, и шведы с итальянцами, и эскимосы, и цивилизованные папуасы с островов Океании, умевшие уже водить аэромобили, но по-прежнему не брезговавшие человечиной. В качестве доказательств они с алчным взглядом обозревали партию новоприбывших, отчего у Миши похолодело в желудке. Казалось, где-то под ложечкой заработал мощный холодильник.

— Вон те, что с пятого блока, не людоеды случайно? — спросил он, пытаясь понять, по какой причине его уши свернулись трубочкой, а дыхание участилось как у того ежика в тумане. Стоящий рядом навытяжку сосед отстукивал зубами барабанную дробь. По всем признакам, он был на закуску в числе первых. Его номер был «тысяча сто сорок шесть». Запомните это, люди!

— Держись меня, и в суп не попадешь, — подбодрил Коля. — А вот и наша верхушка элиты.

Перед колыхавшимися волнами голов и гудящим на все лады строем прокатил автомат причудливой конструкции: такие были на Земле во времена Мишиных дедов и прадедов. В открытом салоне стоял, держась за перекладину, какой-то генерал в форме, а динамики вопили во всю мощь:

— Товарищи курсанты! Вам выпала великая честь искупить свою вину на карьерах и приисках Энцелада…

— Ну-у, завел шарманку, — презрительно сплюнул Коля соседу на ботинок. — Я этими речами уже по горло напичкан. Пленку у них там заело, что ли…

— Молчать, курсант! — заклокотал кипятком капрал Дятел, возникший ниоткуда. Он всегда возникал ниоткуда. От него было не скрыться.

Сейчас он навис над веснушчатым щуплым Колей, готовый сожрать его вместе с ботинками, причем, без соли. И хоть взором он испепелял как орел, звук доносившегося где-то стука дятла мешал Коле сосредоточиться.

— Двадцать нарядов вне очереди, — прошипел он с видом змеи, которой наступили на хвост. Повторяем: с виду орел, а сам дятел. Но что-то и змеиное присутствовало.

На плацу по-прежнему орали динамики. В небе своими делами занимались кольца Сатурна. Агрегаты-роботы — они же старые консервные банки, ходячие ведра — после переклички и поздравительных речей всучили каждому новичку индивидуальные номера, засандалив их помповыми пистолетами под кожу. Миша получил номер «888», отчего крепко задумался.

— Отлично! — сообщил он своей койке, укладываясь на первую ночевку. — Прежний-то носитель номера где?

— Помер, — ответила койка Колиным голосом. Его веснушчатая физиономия возникла из-под кровати с тряпкой в зубах. Полы, стало быть, чистил.

— Как, помер? — охренел Миша, не совсем поняв, как люди могут помирать.

— На рудниках за карьерами, — произнес Коля с видом цезаря, переходящего Рубикон: тряпка в одной руке, швабра в другой, на роже глупая улыбка, просящая кирпича. — Как все люди помирают. Загнулся, вот его номер передали и тебе. Загнешься ты — передадут другому.

— Так нечестно! — почему-то заявил потолку Миша, задрав голову. Глубокомысленный взгляд уставился на муху, ползающую у вентилятора. — Так нечестно. На Земле мух давно нет, а здесь летают.

— Еще не то увидишь, — хмыкнул Коля и проследовал за роботом. Предстояла чистка туалетов.

Это была первая ночевка на Энцеладе.

Для Миши, если кто не понял.

***

Следующие несколько дней завертелись перед Мишей настоящей чехардой. Время сначала останавливалось, потом неслось вскачь, затем делало вираж, устремляясь куда-то за линию его восприятия. Сутки проносились, замирали на ночь, снова возникали перед Мишиным взором, а он, трудяга, все не мог войти в привычный ритм.

Начнем с того, что на завтрак им давали недоваренную пищу и пересоленный компот. Раздатчики-роботы бесстыдно подмигивали всеми десятью лампочками, обирая каторжников как липку. Не успел — остался с урчащим желудком. После завтрака — построение. Пешим ходом до приисков. Весь день под палящим искусственным солнцем. Бесконечные тележки, вечный мерзлый лед, кирки, лопаты, каменные монолиты.

— Я так скоро загнусь к едреной фене… — сообщил соседу Миша, перетаскивая тележку куда-то в карьер. С видом вполне удрученным и подмоченной репутацией, он сейчас никак не годился для Сони в качестве будущего жениха.

— Не стоять! — взревел над ухом возникший Дятел. Он всегда возникал над ухом. Его рев был страшно несимпатичен. И если ангелы умеют плакать, они разрыдались бы сейчас, увидев Мишу в такой обстановке.

Конвейерные ленты подавали ковшами экскаватора на поверхность мерзлый грунт, а несколько сотен каторжников (или курсантов — кому как) развозили тележками подземные отложения к образовавшимся кучам хлама. Там их перебирали роботы-автоматы, не знавшие ни отдыха, ни перерывов. Единственным отличием от бездушных агрегатов, были осунувшиеся лица, да изредка бросаемые фразы:

— Они там охренели вконец, что ли?

— Когда труба на обед завоет?

— У меня все ноги истоптались в кровь…

— Взорву эту каменоломню к чертовой матери! — всхлипнул Миша. Но, ощетинившаяся как иглы дикобраза рожа Дятла, тут же зарычала в ухо:

— Я те взорву, курсант номер такой-то! Двадцать нарядов вне очереди!

— Так бы и давно… — с облегчением выдавил Миша.

— Тридцать!

— Но, позвольте…

— Сорок!

— Сорок, так сорок…

— Пятьдесят!

И тут Миша не выдержал, принимая стойку цезаря:

— А в зубы?

Дятел тут же осекся, спикировав с орлиного пьедестала, на куда более низкий.

Время остановилось. Кольца Сатурна тоже.

— Со всем уважением, сэр, я сделаю из вас дуршлаг!

И... сделал. Приложил ряхой так, что у могучего Дятла опали все орлиные крылья. Проехав пятой точкой по щебню, тело увальня замерло у подбежавшего на крик робота, отчего создалась немалая суматоха. Позднее, как помнил Миша, его скрутили, бросили в морозильник, велев не высовываться. Дятла отправили в медсанчасть. Кто бы мог подумать! Щуплый, никого не трогавший арестант, даст в рожу такому гиганту как капрал Дятел. Сильнее всех пострадал как раз он. И вскоре вопящие крики перекрыли звук улепетывающего Миши… однако, догнали, спеленали, кинули в каземат.

— Мам-ма… — пискнул он фальцетом, когда надевали браслеты.

Остывший после гнева настолько, что его раскаленную ряху можно было держать в руках, Дятел проводил узника до карцера, пнул напоследок, и дверь захлопнулась.

— Не мама, а сэр! Ясно?

Что ж…

Не будем вдаваться в технические детали пребывания новоиспеченного курсанта в казематах спутника Сатурна. Достаточно упомянуть, что наедине с электрическим унитазом, автоматической кроватью и умывальником, он пробыл ровно неделю. Ни связи с внешним миром, ни голограммы, ни устаревшего радио с телевизором, ни черта тут не было. Лишь роботы-охранники да повар-андроид, выдававший по миске баланды в сутки. От такого обращения к собственной персоне Миша впал в уныние. А когда освободился, приняв во внимание все тяготы, предстоящие ему, сразу навел справки у Коли:

— Не место нам здесь оставаться. Бежать надо!

— Отсюда? — не понял тот, вытирая лицо половой тряпкой. Между нами говоря, протеже Миши ни разу не вылезал из нарядов. Был доволен, но веснушки исчезли. А это, по всем анатомическим признакам, навевало на мысли о его душевном расстройстве.

— Отвлечь бы нам Дятла, — принялся рассуждать Миша, обращаясь к пролетевшей мухе, последней, очевидно, во всем космосе, от Плутона до Земли. — Сможешь?

— Раз плюнуть. Когда?

— Завтра, после утреннего построения.

— Это мы мигом! — сморкаясь в тряпку, воспылал радостью новый друг. — Третий побег! Да этого орла по прозвищу Дятел сразу отправят на рудники Цереры, в пояс астероидов, клянусь вот этой тряпкой!

— Ты здесь не новичок, вот и подготовь план побега. А я тем временем насобираю нам провизии в дорогу. Есть на примете одно ходячее ведро из обслуги карцера. Этот повар-андроид все время что-то забывает: не то программа устарела, не то вообще на свалку пора. Загляну к нему в раздаточный блок, запасусь продуктами.

— А я узнаю расписание рудовозов. Махнем на Ганимед? Или на Марс?

— Да куда угодно, лишь бы с этого чертова Энцелада ноги двинуть. Загнемся мы тут!

Сказано — сделано.

После утреннего построения, когда не досчитались одного из соседей по койкам, Миша с Колей были готовы приступить к реализации плана. Первому предстоял визит на кухню, второму — отвлечь неутомимого капрала, орущему во всю глотку:

— Я спрашиваю, курсанты! Куда дели номер «тысяча сто сорок шесть»?

Выходцы с островов Океании, они же людоеды из пятого блока, понуро стояли пред гневны очи командира. Один даже ковырялся в зубах, но тайны не выдал.

— Слыхал? — толкнул локтем Коля. — Все же употребили в пищу нашего соседа.

Миша с опаской кинул взгляд на шестерых папуасов. Один из них подмигнул ему, как Мише показалось, с вожделенной ухмылкой. Не нужно быть дятлом и капралом, что бы тотчас не понять, что улыбка говорила: «Ты следующий, братец…».

— Клянусь буфетом моей бабушки, а хрен вам! — с таким же оскалом как бы ответил Миша, причем, мысленно. — Меня Соня ждет. И вернусь я к ней не огрызком, а с полными физическими функциями супружеского долга.

Видя поединок взглядов между едоком и его потенциальной жертвой, Коля поспешил отвлечь друга:

— Ладно. Беги в раздаточный блок, а я к Дятлу. Встретимся вечером. Заодно узнаю, когда рудовоз на орбиту Марса.

Вот так, собственно, и решилась их судьба. Дальше время для двух каторжников понеслось вскачь. События замелькали с такой быстротой, что вся дальнейшая история покрылась мраком.

Однако кое-что вы все-таки узнаете.

***

Швыряя бананами в проезжающее мимо автоматическое ведро мусора, повар-андроид приговаривал: «И не хочется, да нельзя упускать такой случай».

Миша уставился на ходячий железный хлам, представлявший собой некое подобие человека, разве что с фронтальным экраном вместо лица. По экрану светилась диодами благостная улыбка. Этот сгусток контактов и скрипящих, несмазанных насадок, забавлялся тем, что подкатывал на роликах к ведру, доставал банан и, как в баскетболе, снова швырял в качестве корзины. Миша понял, что отвлекать железную мясорубку не имеет смысла: тот даже не заметил присутствия каторжника.

— Внимание! — проскрежетали динамики механическим голосом. — Курсантам блока номер пять собраться на площадке возле плаца! Будет произведена проверка личного состава.

«Видать, эти папуасы, сожравшие соседа, попадут теперь на каменоломни, — подумал Миша, продолжая следить за мусорным ведром. — Будут копать метановые прииски с залежами плутония. Туда им и дорога. А мы дадим отсюда стрекача».

Колонки еще что-то бубнили, когда Миша, пробравшись в кладовые раздаточного блока, принялся набивать рюкзак консервами. Чего тут только не было! Сразу навевало на мысли, что этот блок питал командный состав арестантского корпуса. Таких запасов рыбной и мясной продукции Миша не видел даже на Земле. Обычно их кормили концентрированным суррогатом, а тут — о, мама дорогая! — штабелями, ярусами, да просто египетскими пирамидами возвышались контейнеры, ящики, упаковки! В морозильных камерах висели окорока, разделанные туши говядины и свинины. В холодильных шкафах лотками виднелись замороженные тушки индеек, курей и прочей домашней птицы.

— Охренеть… — подавил комок Миша. Обритые волоски на голове вздыбились, отчего макушка стала похожа на одуванчик. — Это ж надо, чем питают всяких капралов с генералами, а нам достаются объедки с баландой!

Даже обычные на вид бананы привели его в восторг.

Набив рюкзак всем, что попалось под руку, незамеченный поваром-андроидом, продолжавшим забавляться баскетболом, Миша выскользнул наружу. В этой части блоков дежурили охранники из числа списанных на хлам роботов, и парень ускользнул незаметно.

А в это время Коля отвлекал капрала.

На плацу выстроились каторжники пятого корпуса. Дятел прохаживался среди рядов, едва не заглядывая каждому в рот, надеясь обнаружить…

А что, кстати, он мог обнаружить? Пережеванный сустав? Огрызок берцовой кости? Глазное яблоко, не успевшее перевариться желудком?

К плацу подкатил автомобиль допотопных времен, о которых на Земле помнили лишь старожилы. В присутствии начальства капрал Дятел не стал проводить экзекуции. Те дали указания, отправить виновных на рудниковые гейзеры, чем, собственно, все и закончилось. Коле это было на руку: все двинулись в расположение комплекса, прихватив с собой Дятла.

Путь на рудовоз «Ганимед-4» был для друзей открыт.

С этого момента события начали развиваться в геометрической прогрессии. Оба приятеля даже не предполагали, с каким забавным феноменом Энцелада им предстоит столкнуться. Не верите?

Тогда пойдем дальше…

***

Простой, как точилка карандашей, Коля был вхож повсюду, обладая неким обаянием. Пробыв на Энцеладе достаточно времени, чтобы завести знакомство среди охраны и команд обслуги, он, тем не менее, не потерял веры в очередной побег. А тут еще сосед попался с таким же порывом к свободе. Поэтому, когда двукратный рецидивист по побегам вошел в ангар космических челноков, на него никто не обратил внимания. Он и раньше тут крутился, а это означало, что его веснушчатая физиономия примелькалась роботам-охранникам.

— К тому же вам давно пора на свалку, — закончил он про себя забавную мысль, что после третьего побега, туда же, на свалку, отправят и капрала Дятла. Правда, не в качестве железного хлама, а, скорее, каким-нибудь сторожем, что для надзирателя являлось несомненным понижением по карьерной лестнице.

— Добраться бы до терминала, — сам с собой бубнил Коля, протискиваясь сквозь груды всевозможных отходов производства.

Весь ангар был заполнен стеллажами с оборудованием. По углам располагались диспетчерские будки, а в центре смотровых площадок стояли четыре грузовоза невероятных размеров. Это были рейсовые самосвалы с товарными прицепами вроде земных поездных вагонов. Вокруг шныряли всевозможные автоматы с десятками щупалец-насадок, проверяя перед вылетом степень готовности. Один из рудовозов как раз проходил конечный контроль. Светились вывески, рябило в глазах от бессметного количества голограмм.

— Уйди отсель! — ткнул Коля ботинком прошедшую сквозь него голограмму стюардессы. Та нисколько не обиделась. Запрограммированным голосом выдала в пустоту, не видя собеседника:

— Добро пожаловать в нашу компанию «Марс юнион-2323». Последние цифры означают дату создания нашей корпорации.

« Полсотни лет уже, — прикинул Коля. — А роботы все старые».

— Стой!

Голограмма, замерла, уже пройдя сквозь него.

— Когда вылет вашего челнока?

— Завтра в шесть ноль-ноль утра.

Стюардесса одарила белоснежной улыбкой пространство ангара. Мимо прокатил робот-погрузчик с тележкой. Где-то шипело паровыми выхлопами, где-то сочилась вода, за спиной Коли работала сварка, гул стоял невыносимый. Ангар был полностью погружен в работу. Кругом сновали бездушные машины, людей пока не наблюдалось. Коля осмелел:

— Сколько будет на борту членов экипажа? — обратился он к прозрачному изображению.

— Четырнадцать вместе с командиром, — последовал безмятежный ответ, словно голограмма разговаривала с воздухом.

— А что везете? Груз какой?

— Маршрут расписан до спутника Фобоса, затем на Ганимед. Груз — титановая руда.

— То, что надо, — прикинул Коля. — Пассажиров берёте?

— Нет. Рейс чисто грузовой. У вас всё?

— Проваливай… — отмахнулся тот, получив необходимую информацию.

— Спасибо за беседу. Добро пожаловать в нашу корпорацию…

Коля запустил в голограмму мотком проволоки, оказавшейся под рукой. Та, продолжая расхваливать на все лады свою контору, ретировалась. Осмотревшись, Коля приметил под днищем гигантского корпуса служебный трап для проверки двигателей. Определив местонахождение гравитонных накопителей, Коля поспешил назад.

Его уже поджидал Миша. Капрал Дятел маячил где-то на горизонте, распекая очередных провинившихся. Громким эхом доносился рокотавший бас:

— Вы баран, курсант такой-то!

— Так точно, сэр! — вкрадчиво изрекал кто-то на плацу.

— Ну как? — спросил Миша, вытирая половой тряпкой вспотевший лоб. Они договорились, что сегодня за Колю будет отбывать наряды его друг, пока тот произведет разведку в ангаре.

— Вылет утром, — последовал исчерпывающий ответ. — Спрячемся в гравитонных накопителях, а как прибудем на Фобос, рванем оттуда в орбитальную станцию. Там и до Марса доберемся.

Сказано — сделано.

Незамеченные утром, они, захватив рюкзак, поспешили к челноку. Мощный крейсер рудовоза уже готовился вырулить к взлетной площадке. Каким образом им удалось пробраться в утробу самосвала, история умалчивает.

Но ведь пробрались, черти!

Затаились.

А когда челнок покинул зону притяжения Сатурна, они и вовсе провалились в небытие.

Теперь предстояло проникнуть на Марс.

***

При подлете к Фобосу гравитация сделала свое дело — они проснулись.

Не спрашивайте автора о всяких там анабиозах и прочей заумной терминологии. Он не физик. Сказано же: проснулись! На этом всё. А то закончим прямо сейчас. Нет? Окей. Тогда пойдем дальше.

Итак, проснулись!

Миша носил на плечах не шар для боулинга, поэтому сразу глянул в иллюминатор. Сопла двигателей притормаживали, следовательно, они с Колей подлетали. Снаружи на фронтальном экране красовалась красная планета, испещренная сетью каналов. Да-да, каналов: куда ж без них, родимых…

В нишах для погрузчиков были утоплены спускаемые капсулы, каждая на двух пассажиров.

— То, что надо! — забираясь в люк, пригласил Коля. Миша последовал за другом. На Фобосе они задерживаться были не намерены: им необходим был Марс, собственной персоной.

В общем, чтобы не утруждать всякими техническими описаниями отстыковки, отбросов манипуляторов и управлением капсулой, остановимся на том, что оба приятеля, не без умелых действий Коли, совершили посадку на внутреннем космодроме. Их никто не ждал, никто не встретил. По всем вытекающим последствиям, Марс был довольно посещаемой планетой. Выбрав запасной, давно не обслуживающийся терминал посадки, два беглеца катапультировались из люка, мягко пропахав задницами приветливый грунт красной планеты. По краям стартовой площадки были высажены причудливые заросли шевелящихся растений-эндемиков, которых больше не существовало нигде. Скрытые от глаз дежурной башни диспетчеров, Коля с Мишей скрытно направились к вокзалу.

— Держись меня и всё такое, — предупредил троекратный рецидивист по побегам. — Как проникнем в пассажирский терминал, сразу смешаемся с толпой туристов. Ты тут впервые, а я уже бывал. Через пару дней, если повезет, будем на Земле.

Весь гигантский космодром представлял собой нагромождение всевозможных космических грузовозов, самосвалов, крейсеров и крошечных челноков, с которыми прибывали туристы. Марс уже давно был экзотическим местом, где можно без проблем раствориться в разношерстной толпе прибывающих и улетающих в различные точки Солнечной системы. Здесь находили приют всякие аферисты, дельцы и просто бездельники, покинувшие Землю в поисках радужного счастья. Своеобразный Клондайк Дикого Запада, только с поправкой на время. Здесь располагались фешенебельные рестораны и гостиницы, бассейны и бани, казино и амфитеатры ипподромов. Планета была заселена колонистами, грузчиками, продавцами, копателями с Весты, Цереры, Титана. В укромных уголках здесь можно было продать все что угодно, равно как и купить. Менялы, барышники, спекулянты и прочие перекупщики, торговали здесь вольфрамом, плутонием, тяжелой водой и атомными двигателями. Восемь городов были обнесены силовыми куполами, под которыми дышалось легко и свободно. Полярные шапки были давно растоплены, по каналам струились потоки воды.

— Мы прибыли вовремя, — пробираясь через лабиринты ангаров и пакгаузов, вводил в курс дела Николай. — Сейчас самый сезон отпусков. Даже если нас хватятся на Энцеладе, Дятлу придется ломать голову, в какой именно сектор мы отчалили: на Титан, Европу или Ганимед.

— Расскажи, что мне нужно знать, — попросил Миша, заворачивая за угол очередного ангара. Мимо катались роботы, суетились погрузчики, пыхтели заправщики. Гул и рокот гравитонных двигателей забивал уши. Попеременно тут и там взлетали и садились космические рейдеры. Толпы шумных туристов стекались из раскрытых люков к терминалам таможни. Там, за стойками, их встречали длинноногие дурынды-блондинки из числа обслуживающего персонала. Светило искусственно зажженное солнце, носились под куполом стрижи. Пахло свежим озоном.

— Прежде всего, нам предстоит каким-то образом обогнуть таможню. Документов у нас нет, один рюкзак на двоих.

— Это я понял. Ты о Марсе мне расскажи. С чем или кем мне предстоит столкнуться?

— С картежниками, продажными дамами, шулерами, проходимцами, — стал загибать пальцы собрат по побегу. — Всё как на Земле, когда она была несколько веков назад. Там эти прослойки искоренили, так они пустили корни здесь.

Они уже миновали технические помещения, за ними и склады с гаражами. Над ухом просвистел аэромобиль. Прыгнула в мусорный бак кошка. Под ногами застрекотал сверчок.

— Я же говорю, всё как на Земле. Только под куполом. Громадные генераторы нагнетают воздух, светит ядерный шар, а так всё привычно как дома.

— А спать где будем?

— Есть у меня на примете один отель. Берут недорого, да и паспорт не спрашивают.

— Но у нас же нет денег, — как-то жалобно продекламировал Миша. Оратор из него был, что комбайн из бабушкиного компота. Или наоборот, не суть важно…

Главное, Миша был на Марсе!

Миновав техническую зону, оба приятеля, скрытые сараями и лабиринтами переходов, очутились у запасного выхода, которого никто из туристов не знал. Здесь дежурил лишь старый ржавый робот, давно предназначенный на свалку. Не меняя гримасы рыжих веснушек, Коля проследовал мимо него с величественным видом. Похожий на консервную банку бездушный агрегат проскрипел металлическим голосом:

— Ходят тут всякие… — и склонил экран к виртуальному журналу с голыми девицами.

Миша, недолго думая, прошмыгнул следом, успев заметить, что девицы были из числа таких же консервных банок. Страницы пестрели номерами моделей, их техническими характеристиками, сроками износа. Один зазывающий слоган гласил: «С нашей моделью XR-155d – luxe вы получите истинное наслаждение и незабываемые ощущения. Питается аккумуляторами, готова к употреблению, имеет множество насадок…»

Миша вспомнил пословицу: «Если лошадь битый час говорит тебе, что ты идиот — значит, так оно и есть». Лошади-то не разговаривают. Поэтому спросил Колю:

— Хоть лошади поблизости нет, но я чувствую себя идиотом. Скажи мне: роботы тоже занимаются сексом?

— А как же! — откликнулся тот. — Сам видел, как они подзаряжают друг у друга питание.

— Это как?

— Соединяют контакты аккумуляторов, передают друг другу энергию. Были бы штепсели с розетками, втыкали бы их. — И заржал что сивый мерин.

Они прошли несколько кварталов, сливаясь с праздно гуляющей публикой. Теперь скрываться не было необходимости: в этом потоке всевозможных обитателей колоний самому черту не удалось бы найти двух беглецов.

— А вот и отель, что я говорил, — наконец выдохнул Коля. — В прежние разы я ночевал именно в нем. Заходи, курсант номер восемь-восемь-восемь. Будь как дома.

Разъехались двери. Перешагнув условную границу электронного фейс-контроля, Миша окунулся в гвалт голосов, смеха, пьяных выкриков, музыки и танцев. Стоял плотный столб накуренного дыма. Повсюду слышался звон бокалов. Здесь гуляли. Здесь отрывались. Здесь балдели. Всё как на Земле несколько веков назад.

Сразу оглушил крик какого-то поддатого туриста. Перед Мишей прошмыгнула официантка с подносом в руках. Где-то в углу завязалась драка. Сильнее всех пострадал гражданин, неосторожно упав на юную деву, которая, защищая свое целомудрие, двинула ему между ног. Обе стороны сцепились, роняя столы, посуду, кресла. Роботы-охранники тут же растащили упирающихся туристов по углам. Вроде бы помирились, но рукопожатий не последовало. Это был не тот случай, о котором пишут: «Стороны выразили удовлетворение встречей, прошедшей в теплой дружеской обстановке».

Разинув рот, Миша обводил взглядом прокуренный, весь сверкающий цветомузыкой, зал. В животе разбух голодный комок величиной с Бразилию. Николай уже завязал разговор со знакомым барменом. Что он там сказал своему приятелю, чего наобещал и в чем признался, Миша не услышал. Его интересовал только номер, где можно было выспаться всласть после беспробудного анабиоза.

— Выклянчил на одну ночь комнату с двумя постелями, — помахал ключом перебежчик Коля. — А утром будем думать, как нам попасть на Землю.

С сожалением оставляя весь этот шумный бордель, не имея гроша в кармане, Миша завалился на кровать, где и проспал до следующего утра. Сказано же было, читатель: отбросы общества! А наш герой — не то пальто, как выразился бы Остап Бендер, попав он сюда со страниц бессмертного произведения. Наш герой в образе Миши — достопочтенный гражданин Федерации, ухажер Сони и просто замечательный парень, попавший в среду каторжников Энцелада по недоразумению. Во всяком случае, так считал сам герой. А посему оставим этот вывод — ему виднее.

Спутник Фобос занимался своими делами на орбите Марса. И если ангелы когда-нибудь спят, они тоже провалились в сон вместе с двумя беглецами. Коле снился третий по счету побег, и отправка капрала Дятла на рудники Титана. Мише снилась Соня, баюкающая его в накинутом прозрачном пеньюаре. Еще ему снились родные заводские цеха по сборке роботов, как он возвратится на свое рабочее место и забудет о кошмарных днях каторги. Потом были эротические картины…

А вот что последовало дальше, после их пробуждения, нам и предстоит теперь узнать. Вы спросите, а причем тут Энцелад?

А он вот уже, родимый. Встречайте!

***

Всепожирающее пламя гравитонных двигателей исторгалось из бездонных накопителей прямо в пустоту космоса. Грузовой челнок «Сатурн-14» преодолевая гравитационное притяжение супергиганта, опоясанного кольцами, выходил на орбиту. Вот и четырнадцатый спутник — красавец Энцелад: мир гейзеров, метана и приисков плутония. Арестантский комплекс всех каторжников Солнечной системы.

В салоне челнока было сумрачно. Миша потряс головой, прогоняя непонятное оцепенение, сковавшее его тело. Что за черт, едрена вошь? Как он тут оказался? Вчера вечером был Марс, отель, казино, голые девицы. Потом номер на двоих, кровать, сон. Утреннее пробуждение было странным. Мише показалось, что его бренное тело проволокли задницей куда-то в черную дыру, кинули, запихнули как в топку паровоза, и потом…

А что «потом»?

Он только что открыл обалдевшие как от наркоза глаза, а перед ним — салон все того же челнока, доставившего его на Энцелад. Кресла, гул реактора, даже роботы обслуги на рожу такие же.

Миша осоловевшим взглядом обвел кресла. Они были заняты арестантами. В наручниках.

— Что за хрень? — выпучил он глаза, уставившись на собственные электронные браслеты.

— Надолго в те края? — вкрадчиво спросил сосед, перегнувшись через пустое кресло. Он уже отчаялся расстегнуть наручники с электронным кодом, поэтому не знал, чем себя занять. Вид у него был почтенный и веснушчатый, а от его улыбки мог бы зацвести кактус.

Только тут Миша перевел взгляд на арестанта, сидевшего в кресле, разделенного подлокотниками.

— Где м-мы? — от икоты у Миши засвербело в ухе. — К-как с-сюда попа… попали?

— Как и все. Мы теперь каторжники. А на Энцеладе нас будут величать курсантами. Тебе сколько? Лет двадцать пять?

— Д-двадцать восемь… — машинально поправил непонимающий, новоиспеченный арестант.

— А мне тридцать два, — оживился сосед. — Считай, ровесники. — Протянул руку через подлокотник. Застрял. Наручники не дали. — Николай… то есть, Коля.

Миша отпрянул, опасливо оглядывая знакомое лицо. Не далее как вчера они с этим знакомым лицом прибыли на спасательной капсуле в район марсианского космодрома. Прошли техническую территорию, миновали таможню, слились с разношерстной публикой, остановились на ночлег в номере отеля. А до Марса обитали вдвоем на Энцеладе. На том Энцеладе с арестантскими блоками и капралом Дятлом, куда сейчас летел этот долбанный челнок. А знакомая рыжая харя по имени Коля протягивает ему руку для знакомства. С чего бы? Это ж полный звездец, если перефразировать другую расхожую фразу! Полный идиотизм, если быть ближе к народу.

— Ма-мма… — выдавил опешивший Михаил, он же курсант, он же каторжник тридцать второго блока под номером восемь-восемь-восемь, он же горе-ухажер Сони, он же наладчик цеха по производству роботов из которого ему дали пендаля за расквашенную физиономию начальника.

— Ну, так что? Будем знакомы? — почему-то озираясь на кабину пилотов, повторил сосед.

«Дебил, что ли? — мелькнуло у Миши. — Мы же знакомы уже полгода. Или около того. Вместе похлебку жрали, на плацу маршировали, в наряды ходили, спали через перегородку. Даже над капралом Дятлом вместе забавлялись».

— В колонию летим, — пожал сосед вялые трясущиеся руки Михаила. Обои были в наручниках, так что рукопожатие было сродни обнюхиванию хвоста собаки.

— Я в нее, родимую, четвертый раз уже попадаю.

— К-как… четвертый? — запнулся Миша. — Ты же говорил, что третий!

Сосед уставился подозрительно, прокручивая в уме, а не с психом ли он связался? Потом раздельно, как-то с опаской, выдавил по слогам:

— Ко-гда это я тебе го-во-рил?

— Когда летели прошлый раз сюда, к Энцеладу.

Морда Миши представляла сейчас глупый самовар со сморщенным сапогом. Простой как карандаш, он никак не мог въехать, отчего он находится в салоне челнока, а не на Марсе, и отчего этот рыжий придурок никак не хочет его признать.

— Ты в своем уме, парень? — отодвинулся сосед. Веснушки на лице сползли к подбородку. — Я тебя вижу первый раз. А на Энцелад лечу уже четвертую ходку. И никогда твою нахальную рожу не видел.

— Но… но позвольте, — жалобно всхлипнул Миша, вконец сбитый с толку. — Мы же знакомились прошлый раз. Потом жили в блоке…

— Какой нахрен блок! — завопил сосед, отстраняясь от бедного Миши как от серной кислоты. — Я тебя, придурка, повторяю, ПЕРВЫЙ раз вижу!

Окончательно выпавший в осадок Миша, потерял чувство всякой реальности. Когда грузовоз прибыл на стартовую площадку Энцелада, для него, новоявленного каторжника, наступила череда одних и тех же дней, что он уже однажды переживал.

— Вы мудак, курсант! — орал на него капрал Дятел.

День за днем Миша, как в тумане, проживал одну и ту же жизнь, как в пресловутом фильме «День сурка», виденным им в коллекции отца. Только там герой проживал один и тот же день, а здесь Миша раз за разом проходил замкнутый цикл на спутнике Сатурна.

— Завтра бежим, — подготавливал его Коля, веснушчатый сосед по койкам.

И вот они на рудовозе «Ганимед». Посадка в капсуле, марсианские каналы, отель, номер, койка…
— Будем знакомы? — тянет руки в браслетах рыжая харя. — Меня Колей зовут. Первый раз на Энцелад?

— П-первый… — запинается Миша.

— А я уже пятую ходку делаю.

— Как, п-пятую? Ты же прошлый раз говорил «четвертую». А до этого «третью»…

Мишино лицо в образе глупого самовара продолжает источать низкий уровень интеллекта.

— Какой - такой третий? Я тебя, придурка, первый раз вижу!

— Простите, — почти плачет новоиспеченный арестант.

Посадка. Громоподобный голос. Капрал Дятел нависает своей рожей над сморщенным как стручок, Мишей.

— Вы баран, курсант! Пятьдесят нарядов вне очереди!

— Так точно! — писком отзывается Миша, вконец расползаясь по земле.

А потом…

***

Дни – недели – месяцы, друг за другом, как в эффекте падающего домино. Наряды вне очереди, раздаточный блок, рюкзак, побег. За побегом рудовоз, спускаемая капсула, Марс.

— Отель подыскал. Там и переночуем, а через пару дней на Земле. — Голос рыжего напарника звучит реально до отупения.

Бар, танцы, голые девицы. Ночь, кровать, сон.

Пробуждение — и БАЦ!

Вспышка: ВЖУ-УУХ!

Ослепительный свет, секунда провала памяти и…

А что «и»?

Возвращение на круги своя. Прежде всего, салон грузовоза, кресла, наручники:

— Надолго в те края? — вкрадчиво спросил сосед, перегнувшись через пустое кресло. Он уже отчаялся расстегнуть наручники с электронным кодом, поэтому не знал, чем себя занять. Вид у него был почтенный и веснушчатый, а от его улыбки мог бы зацвести кактус.

Миша что-то лопочет, не в силах остановить мелькавший калейдоскоп фрагментов его жизни.

— А я уже шестой раз на Энцелад.

— Прошлый раз говорил, пятый.

Веснушки сползают у соседа на подбородок.

Гул тормозных двигателей. Посадка. Огромная расплывчатая рожа капрала Дятла, орущая в ухо:

— Вы баран, курсант! Пятьдесят наря…

Карусель перед глазами.

Побег, Марс, отель, кровать, сон.

Вспышка: ВЖУ-УУХ!

***

— Надолго в те края? — вкрадчиво спросил сосед, перегнувшись через пустое кресло. Он уже отчаялся расстегнуть наручники с электронным кодом, поэтому не знал, чем себя занять. Вид у него был почтенный и веснушчатый, а от его улыбки мог бы зацвести кактус.

Миша расплывается как капелька ртути.

— А я уже седьмой раз на Энцелад, — ржет сосед

Вспышка. Голос капрала Дятла:

— Вы мудак, курсант!

Вспышка: ВЖУ-УУХ!

***

— Надолго в те края? — вкрадчиво спросил сосед, перегнувшись через пустое кресло. Он уже отчаялся расстегнуть наручники с электронным кодом, поэтому не знал, чем себя занять. Вид у него был почтенный и веснушчатый, а от его улыбки мог бы зацвести кактус.

Мишино сознание окончательно теряет контроль.

— А я восьмой раз на Энцелад, — где-то далеко на задворках разума звучит голос рыжего соседа.

Вспышка.

***

И снова Энцелад.

***

И снова.

***

Потом опять Энцелад.

По замкнутому циклу. Как у колец Сатурна — все время возвращаешься к отправной точке побега. Установленный кем-то портал, замыкающий в себе отрезки времени, возвращал и возвращал Мишу назад. По замкнутому кругу Мишина реальность снова и снова попадала в отрезок времени, чередуясь побегом, Марсом, отелем, рудовозом и, собственно, самим Энцеладом. Как в петле «Мёбиуса». Кем, или, точнее, какой могущественный Разум установил здесь портал времени, никто из колонистов не знал.

Да и на кой бес кому-то надо переживать один и тот же отрезок времени?

Эпилог

А вот Миша, горе-ухажер, он же курсант блока номер тридцать два, он же перебежчик за которым охотится капрал Дятел, всё так же продолжает крутиться в замкнутом пространстве: Марс — отель — грузовоз — Энцелад — побег.

Продолжает, и кто его знает, когда остановится. Соня, как полагает автор, уже давно выскочила замуж за начальника цеха, которому Миша расквасил в свое время ту самую харю, из-за которой и попал на Энцелад. Женская душа неисповедима.

Николай, с веснушками от Бога, как полагает тот же автор, по всей видимости, делает уже стотысячную ходку на Энцелад. А Мише раз за разом приходится заново знакомиться со своим соседом в салоне грузовоза.

Вспышка — Энцелад — побег — Марс.

Вспышка — отель — салон — капсула — посадка.

И так до бесконечности.

А вы говорите, петли Мёбиуса не бывает.

Для неверующих — добро пожаловать в мою книгу «Секретный проект «Петля Мёбиуса».

А здесь я закончил.

Привет от Миши с Энцелада!

******** КОНЕЦ КНИГИ ********