Читать онлайн
"Вселенская тайна, или Сатурнианские гонки"

Космическое такси летело по галактической трассе где-то между Юпитером и Венерой. Как бывает, когда какой-нибудь заядлый путешественник решает проехать всю Солнечную систему за неделю, или когда обычный инопланетянин нуждается в транспортировке собственного тела с одной планеты на другую. В любом случае процесс перемещения не то чтобы крайне увлекательный. Скорее, сюда подойдёт слово «завораживающий». И то, пока этих полётов в жизни не катастрофически много.

Но если вам всё-таки любопытно оглядеть окрестности, то пожалуйста. За заляпанным многочисленными отпечатками пальцев окном плыли звёзды. Даже не так — не плыли, а стояли в вакууме, как будто какой-то предусмотрительный житель галактики развесил их по всему космосу за тоненькие ниточки ещё невообразимо много лет назад.

Реактивный двигатель гудел, но на мозг это не давило. Напротив, даже слегка успокаивало. Под этот размеренный звук в иллюминатор смотрелось лучше, чем можно себе представить. Убаюкивающе мягко. Хоть оконный выступ и был до жути твёрдым и совершенно неподходящим для размещения на нём чьего-либо локтя.

— Внимание! Напоминаю вам, Эш, что через один час ноль-ноль минут состоится Галактический суд.

Над фиолетовой рукой пришельца вспыхнула голограмма. Таймер на весь экран, большие яркие цифры, сменяющиеся каждую следующую секунду. Обратный отсчёт шёл, безжалостно приближая Эша к волнительному событию, полному ненужной ностальгии и притворства со стороны всех и вся.

— Да-да, Виви, помню, спасибо.

Понадобилось одно лёгкое движение правой руки, чтобы заткнуть голосового помощника и свернуть открывшееся окно. Корабль снова окутала приятная тишина. Которая, стоит сказать, закончила своё существование так же быстро, как это делает каждая новая секунда.

— А, так вы на суд? Я ж и думаю, зачем вам в глав задание «Правления Солнечной системы»! Не похожи вы на их работника просто, — таксист, как у них и заведено, начал свой допрос, время от времени поглядывая на пассажира. — А что случилось-то хоть?

Голова Эша, только начавшая разворачиваться в сторону водителя, после услышанного быстро отвернулась обратно. Глупые расспросы? Куда подальше он их слал.

— Не хочу об этом говорить.

Картинки в голове всплывали слишком быстро. Менялись, пульсировали и мигали. Давили на сознание самым неприятнейшим образом из тех, какими только могут это делать. Вот два карта несутся по гоночной трассе на бешенной скорости; вот слышен громкий выстрел; вот одна из простреленных машин, потеряв управление, врезается в борт, а за ней и вторая; вот с трибун слышны крики ужаса. Потом скорая, больница и пустота.

— Но на суде вы же всё равно расскажете! — старик подавил смешок, вырывая Эша из пелены воспоминаний.

Тот снова его проигнорировал. Всё, на что сейчас ему хотелось смотреть и о чём думать, — это звёзды. Они медленно и спокойно плыли за стеклом, не задавали лишних вопросов, глупо не шутили и никакими своими действиями не напоминали Эшу о родителях. Звёзды казались куда более воспитанными и менее бестактными, чем бóльшая часть жителей галактики.

— Вам сообщение пришло. Не знаю, насколько это важно, но мне показалось, что вы не заметили его.

Только после этой фразы инопланетянин вернулся из своих мыслей в реальный мир. Свидетельством правоты таксиста служил зелёный огонёк на ручной панели, мигающий у верхнего её края.

Эш снова развернул свою ручную голограмму, только теперь на вкладке со входящими уведомлениями, с которой всему пришедшему обыкновенно предстояло либо оправиться в «спам», чтобы гнить там до конца своей не имеющейся в привычном её понимании жизни, или быть прочитанными внимательными глазами.

— Вам, кстати, тоже что-то пришло.

Выданное между делом и с долей безразличия совершенно не казалось таковым таксисту. Отчего-то ему вообще любая фраза представлялась невероятно значимой и непременно требующей ответную реакцию. Возможно, потому что это являлось признаком заинтересованности в его компании; возможно, из чистого уважения; возможно, из такого же чистого самолюбия.

— Раз без звука, значит, это новости. Редко читаю ленту.

Изучать статьи сейчас и Эшу не хотелось от слова «совсем». Каждый заголовок раздирал ещё не зажившую рану на сердце. Ведь сознанием отойти от увиденного в сводках на следующий день после страшных событий можно, но нельзя избавиться от странного чувства паники. Словно открывая новости, он снова и снова проживает то, что пора бы забыть. Хотелось бы сказать «как страшный сон», но разве они так просто стираются из памяти?

Конечно, как известно, все мы от природы немного мазохисты или просто чересчур любопытны. Поэтому несложно догадаться, что палец Эша всё-таки прикоснулся к кнопке «просмотреть». Начался ещё более неприятный этап, когда текста ты не видишь, но напряжён (как раз из-за этого неведения), и имя его — загрузка. Долгая, нервная и до жути скучная. Как змейка, синяя кривая закручивалась и одним своим концом пыталась достать другой. Эш решил, что, если бы на её пути встречалась какая-нибудь еда, и вообще этой штукой можно было управлять, ожидание стало бы намного интереснее. Тогда он, разумеется, не понял, что познал концепцию одной из старых и популярных Землянских игр.

Но время шло. Таксит подозрительно молчал. Да, молчать тоже можно подозрительно. Это свойственно тем, кого обычно заткнуть невозможно, даже забив рот едой до самых его краёв. Или тем, кто, наоборот, обыкновенно молчит, совершенно не привлекая к себе внимания. Думаю, понятно, к какому типу относился водитель.

Ждать становилось нелегко.

Всё потому, что ожидание — дело гораздо более утомительное, чем просто ничего не делание. Это Эш был готов с уверенностью заявить уже после первой минуты наблюдений за голубым кругом. Что уж там говорить о пятой!

Ничего с мёртвой точки не двигалось. Точнее, двигалось, конечно, но в ту же точку и приходило (я о линии загрузки, если что). Нажать наконец на крестик в углу экрана хотелось невероятно сильно. И пока палец боролся с соблазном, глазам Эша очень вовремя предстала большая, если не сказать огромная, фотография.

Спорить можно было хоть на всё наследство, но пришелец совершенно точно узнал этих существ. Его друг всегда говорил, что они похожи на медуз, о которых Эшу, увы, не было ничего известно. Лумперы. Что-то среднее между этими самыми «медузами», ивами и мультяшными пчёлками с шариками на конце аннтенок. Поясняю для тех, кто в галактические нововведения не вникал. Ивы, потому что щупальцы лумперов невозможно похожи на ветки этого дерева (с листьями, разумеется). Не полное сходство, но, думаю, если бы только была возможность сопоставить фотографии этих двух, то со мной без задней мысли все бы согласились. С медузами и так всё понятно, как, впрочем, и с пчёлами. От одних эти мелкие инопланетяне позаимствовали тело, от других — средство коммуникации. Грустно осознавать, что ни о чём из перечисленного выше лумперы знать не знают.

Картинка не вызывала никаких подозрений о её возможной недоброжелательности. О хранителях информации трубили везде и всегда с того момента, как закрыли хранилище. Совершенно ничего удивительного в том, что они снова вылезли на главные страницы сводок под очередным заголовком об их невероятной пользе. Эш был уверен, что так настойчиво её доказывают как раз по той причине, что она просто никому не понятна или её вообще нет.

Палец на автомате смахнул фотографию вверх, как анкету на межпланетном сайте знакомств, где сидели те, кому в жизни заняться было нечем. В большинстве своём работники Правительства. Так вот палец-то смахнул, а дальше дело было за глазами и головой. Одни прочитали, а другая поняла совсем не то, что ожидали до этого. Что ж, у всех бывают неудачные дни.

“Все лумперы — хранители галактической информации — были похищены сегодня ночью из здания Правительства на Юпитере!” — гласил капслок.

Новая порция тишины залилась внутрь космического корабля. Только если до этого она была мягко обволакивающей и свободой от тупых вопросов, то сейчас колола невидимыми ножами везде и всюду, ударяла по голове и кулаком била в сердце. Пространство вокруг раскалывалось на тысячи мелких кусочков, а затем уплывало куда-то за приделы сознания. Было страшно. Страшно настолько, что понимание реальности происходящего не могло пробраться в мозг, сколько бы не колотило в его дверь.

— Эй, приятель, всё хорошо?

— Нет, — выдавил в ответ тот. На враньё сил разума не хватало, как и на размышления о его образе в глазах таксиста после сказанной фразы.

Старик протянул что-то совершенно неразборчивое. Но могло показаться, что это было какое-то слово из арсенала не самой пристойной лексики или в самом деле просто нечленораздельные звуки, выражающие некоторое недоумение.

— Мы приехали просто. Как платить будете?

— Уже перевёл на счёт голограммы.

— А, увидел. Ну, тогда удачи, что ли..!

— Спасибо. Она мне пригодится.

Как оказалось, выбить из колеи можно обыкновенным текстом, фотографией и заголовком. Даже если ты с этим пришельцем не знаком и знаком никогда не будешь. Даже если ты простой журналист, ответственно выполняющий свою работу.

Слова ранят. Не твои, не твоих друзей. Слова повсюду, и уберечься от каждого невозможно. Поэтому всегда нужно быть начеку или просто строить вокруг себя ударопрочную стену. Но предупрежу, нет никаких гарантий, что это поможет.

Никакие мысли больше не лезли в голову. Хорошо это или плохо, ответить Эш пока не мог. Ведь он об этом не думал. Ни о чём не думал. Чем обыкновенно и занимались работники организации, на чьё здание сейчас был направлен его взгляд.

Но он точно знал, что думать мог и всегда это с успехом делал один его хороший знакомый. Уил. Возможно, его образ и не всплыл бы в помутневшем подсознании, если бы голограмма явно не дала понять, что от друга пришло сообщение.

Уил (от 17:25)

Привет ;) Я скоро буду. У тебя как с местоположением дела?

Идея вместо ответа прямо в эту секунду позвонить ему пришла самым что ни на есть неожиданным образом. Как снег на голову. Или, как говорят здесь, «как разум в Правительство». А кто Эш такой, чтобы не пойти на поводу у мимолётной, но такой привлекательной и обнадёживающей мысли?

И вот пара гудков связала фантазию с реальностью лучше, чем это делает невероятно слабый, бесспонсорский кинематограф.

— Привет, Эш! Что-то случилось? — На левитирующем экране появился Уил. Его изображение тряслось, как тело в мороз. Ну, а что вы хотели? Ровную дорогу на трассах ещё не сделали.

— Привет. Ты читал недавние новости? Лумперы похищены из Правительства Юпитера. Я хотел спросить, у нас остались хоть какие-то шансы выиграть дело?

Снова ожидание. В другой локации и при других обстоятельствах, что успели кардинально смениться за последние несколько минут, но всё такое же тяжёлое.

Напряжение в теле пришло само собой, Эш был уверен, что не звал его. Зато отчётливо чувствовал, как учащается его дыхание, сердце выпрыгивает из груди и, рикошетя о случайный дом, возвращается обратно. Слышал пульсацию крови в висках, шум ветра в ушах и почему-то бурление воды в шланге частного коттеджа. В общем, все рецепторы разом начали работать в несколько раз эффективнее, будто пытаясь отвлечь организм от ненужных переживаний. Слова друга доходили до мозга непозволительно долго.

— Что ты хочешь услышать?

— Объективную правду.

— Самого весомого доказательства твоего родства с Кларком и Талли у нас теперь нет. Я пока не знаю, как ещё можно убедить суд в том, что ты их сын, учитывая отсутствие каких-либо других документов.

На секунду Уил прервал свои рассуждения. Ему предстоял непростой выбор, который усложняло ещё и количество времени, доступное для принятия решения. Он прикусил губу. Рубить с плеча было несложно. Но правильно ли?..

— Мы не выиграем дело, — выпалил он, будто отбрасывая от себя горячую картошку в виде мяча соседу по кругу.

Достаточно представить сгусток из всех своих счастливых планов на самое ближайшее будущее, который летит с горы и разбивается о рельефные скалы, разлетаясь по всей округе, чтобы понять чувства Эша в данный момент.

Всю жизнь нам твердят, что безвыходных ситуаций не бывает. Возможно, в этом есть доля правды. Но, поверьте, если в моменте нам кажется, что всё бесповоротно грянуло в беспросветную пропасть, убедить себя в обратном не удастся, кто бы что ни говорил.

Слёзы застыли перед глазами, пока мир вокруг беспощадно плыл в разные стороны, покрывался непроглядными пятнами и уходил из-под подкашивающихся ног. Стоять становилось тяжело. Хотелось упасть прямо здесь, не обращая внимание на немногочисленных прохожих. Хотелось, чтобы жидкость наконец потекла по щекам и избавила его от странного чувства беспомощности перед реальностью.

В эту минуту Уил оборвал вызов. Он всё видел. Видел, как тяжело другу справляться с эмоциями. Видел, какой тот слабый. Конечно, не первый раз в жизни. Но от этой мысли Эшу всегда становилось плохо, как впервые. В то время, как приятель давно перестал придавать подобному значение, из раза в раз повторяя про себя «Это ведь Эш».

***

Руль космического корабля выскальзывал из его рук. Голова намеренно выталкивала из себя все мысли о дороге, чтобы освободить место для другого.

За Уилом давно закрепилось звание «всегда придумывающего выход». Сначала, разумеется, это доставляет невероятное удовольствие, ведь ты один можешь вытащить кого угодно из абсолютно любой передряги, самой глубокой ямы и невероятно густой трясины. Но чем больше приходится делать подобное, тем менее полезной для тебя кажется эта сверхспособность. А по-другому жить уже не получается. Это, как избавится от вредной привычки. Но на один вопрос Уил всё ещё не мог дать ответ: а такая ли она вредная?

Но наверняка он знал одно: пояс космического мусора — лучший помощник вернуться из мыслей в реальность. Особенно, когда парочка обломков кораблей летит прямо на лобовое стекло, так и норовя удариться в него посильней и раскрошить несчастный космолёт к чертям! И пока пришелец усиленно выворачивал руль, всем телом уклонялся от ошмётков, будто это может как-то помочь, в поле зрения появлялось здание «Правления СС».

***

Бороться со своими чувствами один на один на огромном ринге среди прочих переживаний было невообразимо тяжело. Не говоря уже о том, чтобы в этой битве одержать победу. Слишком мало HP в виде морального духа и слишком большая сила у прокачавшегося всеми трудностями жизни босса.

Но можно отступить. Сделать шаг назад, чтобы затем с новыми силами продолжить бой — сыграть на неожиданности.

— Перестать переживать, — пульсацией крови отдавалось в голове. Первая сформулированная в предложение мысль, которая пришла за последние минуты. — Мы же не виноваты в том, что лумперов украли. — Вторая.

Корабль Уила коснулся поверхности планеты так мягко, как не делал этого никогда. Будто наступал на лужу, из которой нельзя было выплеснуть ни единой капли мутной воды. Дверью инопланетянин хлопнул так же неслышно. Он узнает друга из тысячи, а когда её нет, силуэт Эша тем более врезается в глаза ярким фиолетовым пятном посреди невзрачной улицы. Тот стоял один. Прохожие делали вид, что его не замечали. Или не замечали в действительности. Так или иначе, Уил понимал, какого сейчас приятелю. Прохладный воздух просачивался сквозь его нос и обволакивал мозг неприятным леденящим ощущением. То же чувствовал Эш, только в семикратном размере. Больно на его мозг действовал не только холод, но и прочитанная новость, и мысли о предстоящем суде, и воспоминание о их смерти, готовое снова и снова всплывать с подкорок, наплевав на то, что является нежданным гостем.

С каждым неуверенным шагом Уил всё больше сомневался в том, что делает правильные вещи, и что его присутствие окончательно всё не испортит. Расстояние между пришельцами сокращалось катастрофически медленно, как происходит, когда стоишь в очереди, тянущейся, кажется, на десятки километров вперёд. Он слышал своё дыхание и свист ветра в ушах, потому что больше ни на чём не концентрировался. Хотел сделать ещё пару поступательных движений вперёд и окончательно поравняться с Эшем, но вместо этого одним резким рывком достал того так, что теперь они стояли вплотную друг к другу, и закинул руку ему на плечо. Уил не Уил, если решит послушать гадкую мысль отступить на полпути. А побороть её гораздо легче быстрым и напористом преодолением оставшегося расстояния.

Вздрогнуть — в этом случае самая очевидная и предсказуемая реакция. Правда, отчего-то Уил всё равно одёрнул руку, возможно, всё ещё не найдя твёрдой уверенности в своих действиях.

— Честно, я думал, ты испугаешься. — Отшучиваться в ситуациях, где решение проблемы не лежит на поверхности, давно вошло в привычку.

— А я думал, что ты сильнее удивишься, когда узнаешь про лумперов. — Отвечать на шутку с самым серьёзным лицом по какой-то причине тоже стало обыденностью.

— Хотел, чтобы я тебя добил? Не думаю, что это очень хорошая идея. Я не прав?

Эш промолчал. А что надо было делать, если слова в голове не появлялись? Видимо, решили, что поступать надо мудро и в гости ходить всё-таки по утрам.

— Мы сделаем всё возможное.

Ещё около минуты они молчали. Ноги не подчинялись приказам, совершенно отказываясь двигаться в сторону входа в здание. Или же конечности просто были реалистами, и открывать пришельцам глаза на очевидные вещи являлось для них хобби. Мол, «вы всё равно там ничего не добьётесь, не тратьте энергию на бесполезные телодвижения». Да, пожалуй, ноги вполне могут мыслить разумно.

Инопланетяне смотрели на длинную растяжку, которая гласила «Здесь вершится судьба Солнечной системы!» Каким бы современным сейчас ни был мир, власти всё равно прибегают к обыкновенным плакатам. Проблема ли это? Возможно, отчасти. Но как сказал однажды на одной из межпланетных пресс-конференций глава Правительства: «Всё это для того, чтобы быть ближе к народу, который часто не может себе позволить новейшие технологии». Эта трансляция до сих пор стоит перед глазами у миллионов жителей Солнечной системы, ведь все-то знают, что в галактике просто экономический кризис. Скрыть правду можно только от тупых и слепых. К счастью, и таких хватало. Уилу же всегда казалось, что этой фразой чиновник только окончательно унизил жителей галактики и отдалился от них на сотни световых лет. Хотя, казалось бы, куда уж больше?..

Судьба медленно выглянула из-за угла и пальцем указала в сторону двери. Если честно, Эш так её себе и представлял — бесформенная клякса, то растекающаяся, то усердно собирающая себя по полу руками. Наверное, поэтому слушать её часто не хотелось — слишком не внушающий доверие вид для того, чтобы вверить ей свою жизнь. Вот только тогда, когда плюёшь в её сторону, поворачиваешься спиной и уходишь куда подальше, обыкновенно случается что-то гораздо более неприятное, чем могло произойти, согласись ты на чужие условия. Сейчас нужно было лишь шагнуть через порог. Всего лишь глубокий вздох и шаг. Ладно, вообще-то чуть больше десяти шагов.

А вот и ещё один повод усомниться в искренности сказанного высшим должностным лицом — картина, разворачивающаяся перед всеми, кому выпала тяжёлая доля по той или иной причине оказаться в Правительстве. Большие и маленькие; круглые, квадратные и трапециевидные, выгнутые, корявые, идеально ровные и шумящие отсутствием сигнала экраны поднимались вверх по всем видимым и не очень стенам, заполняя всё, словно лекарства на аптечных полках. К чрезвычайно высоким потолкам тянулись две стеклянные винтовые лестницы, так и норовящие в любой момент лопнуть и сбросить с себя всю ту кучу надоедливых пришельцев, что шныряли по ним во всевозможные стороны. В глаза откуда-то сверху ударял яркий свет, меняющий свой оттенок сразу после хлопков мужчин в форме. Видок у них был серьёзный. И если забыть о том, что находишься в самом абсурдном месте галактики, то никогда не поверишь, что они переключают радугу над головами всех присутствующих. В ноги врезались cosmocar-ы, на них обычно выливали все самые неприятные ругательные слова, что накопились за ещё не успевший начаться или уже заканчивающийся день, а те молча следовали дальше, спешили доставить кофе и документы. Зачем им вообще была нужна функция левитации, если перелетать шедших им навстречу они не могли, по сей день остаётся загадкой.

— А снаружи простенькое такое здание... — Эш всё выше и выше задирал голову, ещё чуть-чуть и точно бы сложился пополам в обратную сторону. Боюсь, не самые приятные ощущения.

— Ну, а как ты хотел? Снаружи — всё для «народа», внутри — всё для правительства. Вспоминай, когда будешь входить в ступор. Пойдём. — Запястье Эша было захвачено в плен рукой Уила, который уже тянул его в сторону одной из лестниц. Оставалось только обречённо вздёрнуть плечами и поплестись следом.

Дело в том, что Уил уже бывал здесь пару раз. Тоже на суде и тоже по делу о родителях. Только о своих. Он не помнил о них ничего. Они считались без вести пропавшими в чёрной дыре ещё тогда, когда инопланетянин только променял горшок на унитаз. С того момента его детство можно было считать законченным. С четырёх лет ему пришлось учиться жить одному: ни бабушек, ни дедушек — вообще никого. Только Уил наедине с огромной необъятной вселенной, готовой в любой момент скинуть его в море взрослых проблем и дать волнам команду утопить его, погрузить на самое дно. Ему приходилось выживать на малую сумму, которую родители хранили на «чёрный день», питаться самой дешёвой пищей, какую только можно было найти на Уране. Это и жизнью называлось лишь с огромной натяжкой. Просто Уил соцопросами на эту тему не занимался, поэтому наверняка сказать не мог.

Лет в 10 (если память его не подводила) он устроился на работу, с того дня пытаясь узнать о родственниках хоть что-нибудь. Он заваливал вопросами работников хранилища информации, ходил по судам и даже связывался с президентом Урана. Но после нескольких лет безуспешной работы, бросил это дело и решил жить так, как жил и раньше. То есть, одиноко и по меркам некоторых несамостоятельных особ крайне сложно.

Появился Эш. И жизнь наладилась. Снаружи для всех тех, кому необязательно было вникать в подробности и переживать за него, когда своих проблем по горло, но не внутри для него самого, который, к сожалению, правду знал, отчаянно пытаясь её забыть.

Но не будем о грустном! Пока.

Эш и Уил топтали подошвами пыльных ботинок ступеньки. Периодически прыгали через одну, а то и две, стараясь ни при каких условиях не опускать глаза — свалиться с лестницы при неловком движении от потери контроля, спровоцированным страхом высоты, было гораздо проще, чем могло показаться.

Второй этаж был своего рода поднебесной страной, в которую попадали только смельчаки, отважившиеся приложить достаточно усилий, и те, кому повезло не оказаться сдавленным в лепёшку на половине пути. Как оказалось, таких было много. Кучками и по одному, как космолёты на оживлённой трассе, сотрудники в униформе двигались в две стороны параллельно длинному ряду панорамных окон с до невозможности завораживающим видом за ними.

Стоило только Земному шару войти в поле зрения, как Эш уже застыл не в силах оторвать взгляд от стекла. Такое чистое, блестящее и, наверняка, трёхслойное. Шутки шутками, конечно, но Уил так и подумал. Друг же мыслил иначе. Он смотрел глубже (для самого себя) и гораздо поверхностнее (для Уила) — он видел красоту планеты. Она переливалась всеми природными красками, отражая свет от Солнца, светилась, улыбалась еле заметно, незримо для простого глаза. На ней больше двухсот лет не было разумной жизни, но при этом именно сейчас она выглядела по-настоящему живой.

— До суда 5 минут, Эш! Потом всё посмотришь! — Уил одёрнул приятеля и рванул в сторону большой белой двери.

Правительство казалось до краёв переполненным пришельцами, что шло в разрез с мыслью о его бесполезности. Но, справедливости ради, стоит сказать, что закон Правительству не писан, а, точнее, писан им самим. А значит, вертеть они его могут в разные стороны и подчиняться ему или нет — решать самостоятельно. Короче говоря, тут от количества работников вообще ничего не зависело. Будь их хоть в два раза больше, какими дураками были — такими и останутся. Не все, разумеется, но разве тупой станет слушать умного?

Вообще всё это описание затевалось ради одного простого предложения о чрезвычайно петляющем пути Эша и Уила до входа в зал суда. И вот теперь, когда его смысл успешно озвучен, мы можем двигаться дальше.

Оставив позади напыщенных дам в бесформенных шляпах (ради чего они только носили их в помещении?), щупальцастых инопланетян из местного отдела кадров и ещё приличное количество самых разнообразных персон, в чью личность вникать смысла не представлялось, они замерли напротив огромных ворот.

Маленький шаг вперёд со стороны Эша выглядел крайне неловко. Постучал он так же, будто стесняясь ударить сильнее. Хотя совершенно логично, что никому не было до него никакого дела, и ни один из проходящих сотрудников не высказал бы ему всё самое непристойное, что думает о поднятом им шуме.

— Можно войти? — На стук ответа не последовало, поэтому пришелец решил, что просто обязан уточнить у находящихся в комнате, уместен ли вообще его визит. Или есть вариант отложить дело на несколько дней и поискать пути решения проблемы без лумперов..?

— Можно, — улыбнулся Уил. — Только руку сюда приложи.

Серьёзность и желание обеспечить какую-никакую, но безопасность, иногда всё же закрадывалось в голову проектировщиков и всех, кто ими руководил, и находило приют в самых незначительных мелочах. Таких как, например, сканер ладони около входной двери. Вещь совершенно бесполезная и к тому же невероятно замедляющая процесс попадания на заседание. Будто кто-то может заявиться туда, имея возможность никогда там не появляться! Уж поверьте, о такой привилегии мечтают если не все, то очень многие.

«Имя: Уил Арвин.

Возраст: 27 лет.

Должность на Галактическом суде: адвокат», — примерно так выглядит то, что выдаёт экран, если вы всё-таки решаетесь приложить к нему руку.

Двери открываться не спешили, будто чувствовали, что рядом ещё остались те, кто хочет обойти систему. Ну, или просто ещё не успели последовать чьему-нибудь примеру. Так или иначе, две части раздвинулись в противоположные стороны только после успешного прохождения проверки личности Эшем. Так бы серьёзно им лумперов охранять!

Что первое бросилось в глаза? Скорее, ничего, чем что-то определённое. Исходя из недавно сказанной Уилом фразы, они, видимо, вновь оказались в месте «для народа», ведь ничем примечательным комната не выделялась. Правительство оно такое. Никогда не знаешь, что ожидает тебя за той или иной дверью.

Тут, например, и судья, и стол, и стулья, и стена. Закономерность в предметах едва уловимая и уж точно ничего на самом деле не означающая. Ещё сущности были. Но это уже притянуто к логике за уши, конечно. Слишком размытое определение. Если углубляться в подробности (а они тут нужны, разумеется), то можно всё-таки сказать, что это были не просто «сущности», а представители всех восьми планет, считая Плутон и не считая Землю. Фактически все они давно таковыми не являлись, так как уже лет двадцать прописаны на Венере — удобное местоположение для работы здесь; но вот формально... Формально Правительство делает, что хочет, и называет кого угодно, как заблагорассудиться.

Вся остальная обстановка комнаты не имеет ни разнообразия, ни какого-либо значения. Единственное, что ещё стоит упомянуть — огромный монитор с 3D голограммой. Эш почему-то очень остро чувствовал, что изображение выпрыгнет с него и нападёт на любого, кто скажет хоть слово поперёк, отличающееся от того, какое хочет услышать судья. Экран висел как раз за ним и из-за этого окончательно укреплял свой образ сторожевого пса «дома справедливости».

— О, мистер Арвин, мистер Рейнер, мы вас уже заждались! Проходите! — слегка невнятно проговорил желеобразный судья — житель Нептуна — и указал своей мягкой полуконечностью на один из столов. Стоит отметить, что «проходить» почти не хотелось, но ситуация вынуждала, а глаза всех присутствующих сверлили в теле какие-то невероятно глубокие (или даже сквозные) дыры.

После этих слов знакомая Эшу давящая тишина окутала зал. Ноги вмиг потяжелели, будто сила притяжения Венеры резко стала мощнее в несколько раз. Но такого, естественно, произойти не могло. Всему виной шальное сознание, играющее с чувствами и вертящее ощущения реальности в разные стороны. Хотелось ударить себя по голове, да посильнее, чтобы выбить эту дурь. Правда, все прекрасно понимали, что вместе с ней лишаться и здравого рассудка.

Пустые взгляды сопровождали друзей в течение всего пути до левитирующих стульев около отведённой им столешницы. Эш смотреть на политиков в ответ не спешил, он и так чувствовал весь холод и безразличие, что упорно заполняли каждый угол комнаты, поэтому сталкиваться с чужими глазами напрямую желанием не горел. Считать шаги, эхом разносившиеся по помещению, — занятие куда более привлекательное, пусть и не очень интересное.

— Прошу всех встать. — Из-за огромной тумбы главного судьи показался низенький пришелец. Три его глаза смотрели в разные углы комнаты, чтобы проследить за тем, что со своих мест точно вскочили все; а две антенны на голове стояли торчком. Какие сигналы он ими пытался поймать? — вопрос хороший. Уил когда-то пошутил, что в палочках на макушке у таких инопланетян находятся мозги, а в голове пусто. Этот вариант с каждой новой минутой, проведённой в правительстве, Эшу казался всё более реалистичным.

Представители планет лишь зевнули. Точнее, кто-то зевнул, кто-то устало склонил голову набок, кто-то чихнул и услышал в ответ «Сходи в медкомнату, проверься!», а кто-то не совершил никаких телодвижений. Стояли они уже минут тридцать — с момента своего тут появления. Ведь жадность берёт города и большой ненужный монитор вместо стульев. Уж так устроена здешняя политика. Думаете, поэтому в Солнечной системе всё так плохо? Спешу обрадовать, вы абсолютно правы.

— То садитесь, то поднимайтесь... Вы уж там определитесь как-то! — разносимый местной акустикой шёпот прозвучал чересчур громко.

— Вы что-то сказали, мистер Рейнер?

Уил пихнул Эша локтем в живот так, что тот от боли слегка скрючился. Чего, чего, а удара в спину в бок от лучшего друга в повседневной жизни никак не ожидаешь. Что уж там говорить о заседании, где все и без этого на нервах.

— Нет, господин судья. — Инопланетянин прокашлялся. — Ничего.

— Тогда прошу садиться.

Как несложно догадаться, вновь опустились на свои места только Эш и Уил. Первый уже даже начал подумывать, что всё, ради чего они сегодня собрались, — это движения вверх-вниз. Ноги подкачать и всё в таком духе. Но, поверьте, зарядку он мог сделать и дома.

— Эш, прости, я не хотел так сильно... — на ухо другу сказал Уил.

— Да забудь. Я только не понимаю, к чему все эти поднимания? Ничего же не изменилось.

— Земляне так раньше начинали свои судебные заседания. Сейчас это традиция, не более.

— Слушается иск Эша Рейнера по делу о наследстве его предполагаемых родителей. Слово передаётся истцу.

Истцу ещё неплохо было бы знать все эти судебные термины, чтобы понять, что говорить сейчас должен был именно он. Наверное, на такой случай и нужны друзья, что подтолкнут встать и поэтично махнут рукой, мол, «вещай!».

— Здравствуйте! Я бы хотел получить наследство моих родителей — Кларка и Талли Рейнеров — в размере 100 000 000 сюзумо*.

*Один сюзу́мо равен четырём рублям (по курсу на момент написания данной пометки).

— Можете ли вы предоставить суду завещание Талли и Кларка?

— К сожалению, нет. Они не успели его написать...

Каждое слово о родителях вставало поперёк горла и только потом вылетало наружу, как комок шерсти у кота изо рта — быстро; только потому, что от него хотелось как можно скорее избавиться. Мозг начинала сдавливать неведомая сила откуда-то свыше, будто две сильные руки, спустившись с потолка, сжимали череп в надежде вскоре расколоть его как минимум на три части.

— Тогда предоставьте, пожалуйста, доказательства того, что вы являетесь их сыном.

— Тут такое дело... — неуверенно начал Эш. Слова пытались сложиться в логичное предложение прямо по ходу речи, что получалось у них крайне сомнительно.

— Мы планировали показать вам информацию, записанную на лумперов* родственных связей. Так что просим вас нам их передать. — Уил вскочил с места, оглушая всех ударом ботинок об пол. Наверное, слишком резко для ушей, непривыкших слушать что-то отличное от журчания бульона для варки лапши (ну, той, которую потом всем на уши вешают).

*Лу́мперы — это раса небольших инопланетных существ, с недавних пор являющихся живыми накопителями информации. По типу записанных на них данных делятся на группы. Такие как: досье жителей галактики, географическая информация, семьи и семейное положение, историческая информация, технологическая информация, литературные и языковые знания.

Если шёпот можно было бы сравнить с горохом, который рассыпался по всему залу с невероятной скоростью, то все бы непременно так и сделали. Но, увы, звучит это настолько странно, что задумался об этом каждый присутствующий. Да, не забывайте, что это всё ещё Правительство. Никаких правил. Хотя, только одно, пожалуй, — не подчиняться логике.

— Ты что делаешь?! — шепнул Эш.

— Спасаю ситуацию! Молчи! — прилетел такой же тихий ответ от Уила. — Ну так что? Мы можем получить к ним доступ?

— Ну вы же понимаете, что сейчас ни у кого нет доступа к лумперам? — мямлило обескураженное «желе». — Их украли сегодня ночью.

— Да? Не читали свежие новости. Что же вы за ними так не уследили? — На лице пришельца появилась ухмылка. Выигрывать в словесных поединках стало своего рода наслаждением, скрыть радость от которого было не просто сложно, но и, казалось, неуместно — пусть все знают о его преимуществе.

Шёпот нарастал в коалиции со всеобщим возмущением. Кто на чьей стороне, определились пока только трое из присутствующих — Уил, Эш и судья. Всё предельно просто. Друзья на своей стороне, сгусток слизи на своей. Разве стоит говорить о том, что кто бы прав в споре ни был, позицию чужого примет только невероятно сильная личность? Такие были, конечно, но они точно знали, что правы.

— Уил, хватит! — старался всё ещё негромко настаивать Эш.

— Не переживай! Мне показалось, ты хотел делать всё возможное. Разве нет?

— Если вы не знали, мистер Арвин, я и вся коллегия, находящаяся здесь, никакого отношения к охране лумперов не имеем. — Судья явно выходил из себя, и либо он тоже не счёл нужным скрыть свои истинные эмоции, либо получалось у него это крайне плохо.

— Но и мы тоже. Эш и я рассчитывали на хранителей галактической информации. Теперь, увы, не можем предоставить доказательства родства. Ну, разве что одинаковая фамилия.

— Они вполне могут быть и однофамильцами.

— Но ведь эти ребята правы! Никто не виноват в похищении лумперов! — выкрикнула молодая девушка из толпы представителей планет и сразу пожалела об этом. Сначала говорить, а только потом думать было в Правительстве семейным. Правда, обычно большинство об озвученном не горевали ни минуты.

На неё уставились все. С таким видом, как будто высказывать своё мнение было самым страшным преступлением. Оно-то, возможно, и так, но разве правила не созданы для того, чтобы их нарушать? Раз уж мы решили идти в разрез со здравым смыслом.

— Кто-то ещё из присутствующих думает так же? — плевался пламенем (образно, конечно, а то сгореть недолго) желеобразный инопланетянин.

Смелость передавалась воздушно-капельным путём, а переживания приходили сами собой. Поэтому, медленно поднимая руку, мужчина из коллегии судорожно бегал по залу глазами, будто мог увидеть там какой-то знак свыше, то типу «опусти немедленно!».

И если флешмобом можно называть массовую акцию, где все выполняют заранее обговорённые действия, то это был именно он, лишь с небольшим нюансом — никто ни о чём не договаривался, а действовал по наитию. Конечности поочерёдно взмывали вверх так напористо, что вскоре даже трёхглазый помощник судьи присоединился к протесту.

— Ну и что вы предлагаете? — вызывающе спросил главный в помещении, который себя таковым чувствовал с каждой секундой всё меньше. В полной уверенности, что судить других надо по себе, а, значит, все в комнате такие же глупые и какой-либо выход придумать не в силах.

— Перенести слушание! И провести его тогда, когда найдут лумперов! — Чужой предательский разум всё-таки что-то предложить да смог.

— Мы не можем откладывать это дело на неопределённый срок! — Уил не понимал, как судья ещё не расплавился от собственной злости, ибо желе (съедобное, конечно) у него обычно тает непростительно быстро. — Либо сейчас, либо никогда! Я так понимаю, мистер Рейнер и мистер Арвин, вам больше нечего предоставить суду? Если так, то наследство переходит в собственность межгалактического банка. Дело закрыто!

«Ах», «ох», «эй!», «да как так-то?!», «вы считаете это нормальным?!» и ещё несметное количество самых разнообразных криков, вздохов, возгласов и других звуков негодования начали доноситься наперебой друг другу.

— Ну это же несправедливо! — говорил Уил в надежде раскалить агрессию толпы до предела.

В комнате поднялся невообразимый гул, какой бывает на стадионах, если два игрока решают, что подраться прямо здесь и сейчас — идея просто замечательная. Каждый кричал что-то своё, возмущался и требовал нормального разрешения конфликта, что ещё несколько минут казалось совершенно невозможным, просто не клеилось с безразличными взглядами. Но верить в работоспособность данной схемы было примерно так же, как надеяться на переформирование всего Правительства. Склизкий судья давно пропускал всё мимо даже не имеющихся у него ушей, а вскоре и вовсе незаметно скрылся из зала за небольшой дверью под 3D экраном. У таких личностей всё легко и удобно, вплоть до путей отступления.

Только тогда Уил заметил, что друг уткнулся головой в руки, сложенные на столе, и понял, что не слышал от него ни слова с момента вынесения приговора.

— Эй, Эш! Эш! — Какой-либо реакции не поступило. — Эш, давай хотя бы выйдем.

Но инопланетянин не хотел ничего ни видеть, ни слышать. Так приятно было бы полностью абстрагироваться от раздражителей и неугомонных мыслей хотя бы на минуту, пока шторм в голове не утихнет. Он мог забыться, но забыть всё, что мешает жизни стать беззаботной, был не в силах.

Не будем упускать из вида тот факт, что у разума собравшихся пришельцев было ещё не всё потеряно, поэтому уже через пару минут все стали успокаиваться и потянулись к выходу, еле переставляя ноги. Почему они не бегут отсюда как можно быстрее, пока могут? Видно, где-то всё же шалит жажда справедливости, и теплиться надежда на невозможное.

— Знаешь, я думаю, что твои родители не обрадовались бы, увидев тебя в таком состоянии. Плакать полезно, но не затягивай с этим. — Уил сел рядом и добавил больше для стены и спокойствия освобождённой от этой мысли головы: — Трудностей слишком много. И если мы будем зацикливаться на каждой, скорее всего, сойдём с ума. Хотя и без этого можем, конечно. Но решение проблемы есть всегда, даже если поначалу не виднеется на горизонте. Найдя его, ты сможешь снова ловить от жизни кайф.

Вскоре зал окончательно опустел. Последний пришелец, покидая помещение, одарил друзей сожалеющим (как показалось Уилу) взглядом, на что получил от него благодарный кивок. Даже незнакомец понимал Эша, когда тот сам в себе не разобрался.

Уил больше не говорил ничего. Последняя его фраза стала точкой в диалоге, который и так клеился очень сомнительно. Он не поддерживал друга, не успокаивал, просто перестал вмешиваться в его эмоции. Так было нужно. Отдохнуть необходимо было не другу, а ему.

— Что ловить?

Вопрос непривычно громко ударил по ушам, хотя был озвучен вполне обыденном тоном. Тишина делает страшные вещи. Нет, не обыкновенная, вы не подумайте. Тишина в голове — вот главный враг адекватного восприятия реальности.

— Ай, да неважно! — быстро отмахнулся Уил, сильно зажмуриваясь и вновь открывая глаза — надо было как-то привести себя в чувства. — Идём?

— Да, погнали. А то мне кажется, ещё немного, и от этого места нам точно станет плохо.

Уил не стал говорить, что тошнота уже и так подбиралась к горлу.

С этой стороны к воротам достаточно было просто подойти, чтобы они открыли проход в коридор, как двери в супермаркете, с которыми любили баловаться маленькие дети. Никаких тебе отпечатков ладоней, никакой уже давно известной информации, вообще никаких сложностей.

Холл теперь пустовал, будто всех одним чихом разогнал какой-нибудь невероятный великан, оставив блуждать из кабинета в кабинет только тех, кто по своему телосложению походил на Эша с Уилом — то есть, был человекоподобным. К сожалению, таких гигантов не существует. Вместо них с толпами в проходах отлично справляется обеденный перерыв.

Что оставалось неизменным — так это вид за панорамными окнами. Гораздо удивительнее было бы ему как-то поменяться. Но случись это, история была бы совершенно другой.

Сейчас торопиться друзья могли разве что домой, чтобы как следует всё выплакать или, бросая на пол самые ненужные вещи, покрыть суд непристойными словами. А так как делать ничего из перечисленного ни один, ни второй не спешил, они могли со спокойной душой прижаться носом к стеклу, оставить на нём запотевшее облачко и аккуратно указательным пальцем вывести на этом участке улыбочку. Могли, но так не поступили.

Уил остался стоять поодаль, облокотившись на какую-то дверь. Почему-то страха, что она в любую секунду может открыться и бросить его на ледяную плитку, у пришельца не возникло. Смею предположить, что он не был абсолютным храбрецом, а просто не любил накручивать в голове клубок из самых страшных фантазий.

А вот Эша Земля к себе всё-таки притянула. Он, конечно, не Луна, но... Оставлю вам простор для фантазии на тему странных подкатов.

Планета сияла. Сияла во всех значениях этого слова. Края, подсвеченные синим, границы материков и звёзды вокруг — всё врезалось в память, как гвоздь, до упора забитый молотком в сухую деревяшку. Свет шёл и изнутри. Откуда-то из района ядра, где бурлила раскалённая до предела магма. Земле было хорошо наедине с собой; хорошо без маленьких надоедливых пылинок, готовых бесконечно долго убивать её своими необдуманными действиями.

Она дышала. Дышала чистым воздухом, не прерываясь на кашель и не нуждаясь в сиропах от него в виде чьих-нибудь вскользь брошенных слов «Слушайте, по-моему, планета погибает». Все врачи умерли когда-то вместе с ней. Вот только снова обрести жизнь могла лишь она.

Земля чудесна, когда ей никто не мешает. Только тогда она сияет, дышит и даже успокаивает. Земляне, к сожалению, этого не осознавали, но сейчас простую истину понимают все остальные. Именно поэтому после вымирания всех разумных существ ни одна нога пришельца не ступила на поверхность планеты. Вселенная дала ей шанс начать свою новую счастливую жизнь.

Как видите, плохое нужно, чтобы затем случилось хорошее. И наоборот. Необходимо держать баланс. Захочешь увеличить дозу одного — жизнь потеряет всякий смысл.