Читать онлайн
"Машенька"
– Машенька, радость моя, конечно, я запомнил, – Денис глянул на экран мобильника, картинно округлил глаза, отер влажный от пота монитор о рубашку, приложил аппарат к другому уху. – Мы уже сорок минут разговариваем, и ты три раза повторила, что я должен купить по дороге домой. Нет, меня не застанет снежная буря, там еле сыплет. Значит, возьму такси. Ладно. Ладно, – Денис рассмеялся. – Маффин будет именно с соленой карамелью, а не с неведомым конфитюром, как в прошлый раз. Поцелуй девочек от меня, когда заберешь их. Все. Все. Целую. Надо работать. Пока.
Денис положил телефон на стол экраном вниз и шумно выдохнул. Поймал на себе недовольный взгляд Маргариты Ивановны, мужиковатого вида женщины с короткими рыжими волосами, чей стол располагался аккурат напротив рабочего места Дениса. Если он не ошибался, она смотрела на него так последние минут двадцать.
– Я тебя сколько раз просила: выходи в коридор разговаривать. Вечно по часу трындишь, работать невозможно.
– Маргарита Ивановна, – улыбнулся Денис.
– Сколько раз? – хриплый прокуренный голос коллеги был неумолим.
– Я не знаю.
– И я не знаю. Потому что со счета сбилась. А считаю я хорошо, поверь мне, у меня двадцать лет бухгалтерского стажу. Полгода у нас работаешь, а уже меня бесишь.
Денис развел руками:
– Ну, могу ведь я с женой поговорить иногда.
– По семь раз за день? Ты когда работать успеваешь? Такое ощущение, что твоя жена без тебя не может ничего.
– Просто мы душа в душу… – начал Денис.
– Бесишь меня, – отрезала Маргарита Ивановна и демонстративно уткнулась в монитор компьютера.
Денис робко улыбнулся, пригладил начавшие редеть русые волосы и поправил фоторамку на углу стола. Два года назад они всей семьей съездили в Крым, и нанятый фотограф поймал самый прекрасный кадр, который Денис видел в жизни. Младшей, Лизе, тогда было семь, старшей Кате – четырнадцать. В поисках локаций для снимков они излазили все скалы, останавливаясь тот тут, то там, и за три часа совершенно выбились из сил. Фотограф предупредил, что время его работы вышло, и стал было сворачивать аппаратуру.
Денис и жена с дочками улеглись рядком на большой плоский камень, нагретый солнечным теплом и, закрыв глаза, слушали шум прибоя, впитывая последние лучи заходящего светила. Денис пошутил о чем-то, и они дружно рассмеялись, выпуская накопившееся напряжение, счастливые и довольные жизнью.
Когда фотограф прислал обработанные снимки, Денис увидел тот самый кадр, который хранил теперь, как зеницу ока. Оказалось, фотограф залюбовался идиллией и, как истинный мастер, среагировал мгновенно. Он вспрыгнул на камень, склонился над семьей и сфотографировал их как раз в момент этого расслабленного веселья, лежащих с закрытыми глазами, бесконечно близких, ярко смеющихся, до боли родных и красивых.
Денис с того времени сменил не одну работу, но всюду возил с собой фото в рамке, купленной тогда же в Крыму. Один взгляд на него помогал справиться с любыми трудностями, ведь дома ждали три самые чудесные женщины на свете.
– Ну и ладно, – сказал Денис вполголоса, чтобы не услышала Маргарита Ивановна, и вернулся к работе.
***
Когда он вышел на улицу, фонари уже горели, и в их желтом свете кружились, сверкая, крупные хлопья снега. Мороз тут же ухватил за нос, защипал щеки. Сквозь пелену пара изо рта фонари стали похожи на огромные зимние одуванчики. Свежевыпавший снег заскрипел под ботинками, и Денис стал громко топать, наблюдая, как от подошв обуви во все стороны разбегаются маленькие снежные лавины.
Продавец в отделе сухофруктов равнодушно наблюдала, как Денис насыпает в пакет янтарного цвета курагу. Трижды он зачерпнул из лотка лопаткой, и тогда женщина крякнула.
– Жена любит курагу, – пожал плечами Денис. – Жует ее просто так. Взвесьте, пожалуйста. А имбирь закончился?
– Имбирь в другом отделе, – бросила продавец и подала пакет с курагой.
Денис отошел в сторону, прошептал, загибая пальцы, чего не хватает в корзинке, огляделся и, сообразив, что в магазине опять сделали перестановку, двинулся между стеллажами с чаем и кофе.
Он несколько раз переспросил у женщины в кондитерском, точно ли маффины с соленой карамелью, и когда она уже стала недобро на него поглядывать, удалился, удивляясь нетерпеливости людей.
На кассе он отсчитал из коробочки шесть чупа-чупсов со вкусом арбуза, по два пакетика сушеных бананов и соломки в шоколаде.
– Еще что-то будет? – спросила кассир, бледная худая девушка с татуировками на запястьях.
Денис подумал и поставил перед ней баночку с жвачкой.
– Еще что-то будет? – повторила девушка.
– Нет, все.
– Карта?
– Да.
– Прикладывайте.
***
Сидя у окна в полупустом трамвае, Денис некоторое время отстраненно смотрел на пожилую пару, расположившуюся на сиденьях перед кабиной вагоновожатого. Старик едва слышно ворчал, а старушка молча поправляла супругу сбившийся на сторону шарф.
Денис, вздохнув, отвернулся к окну и приложил ладонь к покрывавшей его ледяной корке. Растопив лед, он потер замерзшую руку о куртку и заглянул в проталину. С улицы на него смотрела темнота.
***
Уткнувшись взглядом в цифры на мониторе ноутбука, Денис не сразу понял, что его зовут. Посудомойка писком сообщила о завершении цикла. Денис непроизвольно обернулся.
– Папа! – донеслось из ванной. – Па-ап!
– Что, сладкая? – отозвался он.
– Пап, полотенце принеси! Я забыла!
– Я занят, дорогая. Сейчас мама принесет.
– Пап, ну принеси! – не унималась девочка.
Денис забегал глазами по экрану, пытаясь найти число, на котором остановился. Увидел его, щелкнул пальцами.
– Па-ап!
– Вот блин, – пробормотал Денис. – Маша! Принеси кнопке полотенце, пожалуйста!
Маша не ответила.
– Ма-аш! Солнце, принеси кнопке полотенце! Я занят, работаю. Мне чуть-чуть осталось.
Никакой реакции.
Старшая дочь выглянула из комнаты.
– Папа, ты должен принести Лизе полотенце.
– Катенька, ну я ведь работаю. Пусть мама принесет.
– Папа.
Денис обернулся. Катя сурово глядела на него.
– Ты должен принести Лизе полотенце.
– Да, ты права, – улыбнулся Денис. – Что я за отец такой? – и крикнул в коридор, – Сейчас, сладкая!
Он прошел в детскую, снял с крючка большое розовое махровое полотенце с единорожками, направился в ванную. Лиза сидела на краю ванны и зябко ежилась.
– Давай скорей, холодно, – она поймала полотенце и закуталась в него.
Денис прислонился к дверному косяку, любуясь дочкой, унаследовавшей всю красоту своей матери.
– Я думал, мама принесет, но принес сам, – он расплылся в широкой улыбке.
– Пап, – сдавленным голосом сказала Лиза, часто моргая, – мама умерла год назад. Ты чего?
Улыбка Дениса медленно померкла. Лицо осунулось, приобрело отсутствующее выражение. Он уставился в одну точку где-то далеко за спиной дочери. Губы вытянулись в узкую полоску, уголки их задрожали.
Катя развернулась и ушла в детскую, хлопнув дверью.
Денис вздрогнул, моргнул, тряхнул головой, вернул на лицо улыбку.
– Ну что, кнопка, давай, вытирайся. Беги к маме, она почитает тебе «Муми-тролля», а я быстренько доработаю и все вчетвером попьем какао.
Этот рассказ я посвящаю моему другу Маше,
которая ушла от нас слишком рано
.
ЛитСовет
Только что
