Выберите полку

Читать онлайн
"Проводник. Книга вторая "Нулевая симфония Брукнера""

Автор: Алексей Войтешик
часть 1 глава 1

ОТЪЯВЛЕННАЯ ФАНТАСТИКА!

 

Уважаемый читатель, в данном произведении автор иногда использует приставку «без» как указание на отсутствие чего-либо, а часть «бес» свидетельствует о присутствии Темных Сил. И еще: не ищите здесь вашей правды…

 

Проклятие девятой симфонии — суеверие, состоящее в том, что, начиная с Бетховена, всякий композитор, написавший 9-ю симфонию, умирает вскоре после этого...

Считается, что впервые о Проклятии девятой симфонии заявил Арнольд Шёнберг, приписав изобретение этого предрассудка Густаву Малеру. Согласно Шёнбергу, Малер держал в уме два прецедента: самого Бетховена, умершего во время работы над Десятой симфонией, и Антона Брукнера, в конце жизни работавшего над Девятой (финал которой, по-видимому, так и остался недописанным), однако по сути дела эта симфония тоже была десятой, потому что от одной из своих симфоний Брукнер отказался, поставив на ней вместо номера знак (теперь эта симфония известна как Нулевая симфония Брукнера)…

Часть 1

Глава 1

Карел Брукнер сидел у камина в своем загородном доме и лениво потягивал вино из толстого, стеклянного бокала. Оригинал. Прожив всю жизнь в Чехии, он с детства не любил пиво, впрочем, как и другие шипучие напитки. Обычно вся его семья съезжала из города только в выходные, но сегодня… Сегодня Брукнер был разбалансирован и опустошен, а потому счел за лучшее удрать в Хлистовице, в свой небольшой сельский дом, доставшийся ему в наследство от прадеда.

Деревушка находилась недалеко от знаменитого на весь мир туристического места Кутна Гора. Места живописные. Где, как ни здесь приводить в порядок свои нервы?

Карел сделал еще глоток, поставил бокал на стол, закрыл глаза и откинулся на спинку кресла давая волю невеселым мыслям. «Человек слаб, — горестно думалось ему, — очень слаб! Можно сколько угодно себе внушать, что ты кремень и надежно защищен от какого-либо опасного воздействия, но! Приходит день, приходит час, и вся твоя защита летит к чертовой матери из-за одной песчинки! Порой для этого, как, например, сегодня, достаточно одного неосторожного вопроса…»

Мог ли знать этот молодой журналист из «Top Class», что одним ударом вколотит клин в поросший мхом пень бытия маститого чешского писателя? Вряд ли. Скорее всего, парень просто тщательно готовился к встрече с известным человеком и, чтобы не выглядеть смешным, глубоко прорабатывал вопросы к Брукнеру.

К несчастью Карел, за последние годы убаюканный банальным журналистским гарниром типа: «А как ваши дети относятся к творчеству? А сколько раз читала романы ваша супруга?» в этот раз просто потерял бдительность. Все эти парни и девушки, посланные редакциями или телеканалами для того, чтобы занять газетную колонку или время эфира каким-то малозначительным материалом, как правило, спрашивают однозначные, поверхностные вещи. Оно и понятно. Карел Брукнер — не известный актер, не рок-музыкант, не тренер или футболист. Он не тот, кто ради собственной популярности разоденется для интервью, как базарный петух, и уж точно не тот, кто вынесет на всеобщее обозрение какие-то личные, пикантные вещи. Да, он — человек известный, это безспорно, но его популярность велика только у читателей. А кто сейчас читает книги? Разве многие? Чушь! Желание читать есть только у людей, имеющих фантазию и образность мышления, а эти вещи ныне практически исчезли из стандартного набора человека. Вокруг только повальная лень и политика потребления.

В самом деле, зачем воображать какие-то там события, описанные в романе? Голливуд снимет об этом кино и покажет тебе так, как все это видят его режиссеры! Вот же — раз, и все готово! И людям откровенно плевать, что на этом кино-конвейере все чаще дело доходит до полного абсурда.

Вспоминается, как недавно в репортаже со съемочной площадки какой-то американской кинокомпании показали чернокожего актера, который играет в новом фильме скифского царя! Ярчайший пример безграмотности и просто нонсенс! В своей борьбе за права негров американцы перешли уже все границы! Подумать только — славянский царь и чернокожий…

Конечно, если быть до конца откровенным, было бы неплохо, если бы и по книгам Карела эти толстосумы из США сняли фильм. Брукнер кисло улыбнулся этой мысли, представляя то, как выглядели бы его персонажи в видении американских деятелей киноиндустрии. Исходя из штампов Голливуда, все они были бы евреями, китайцами, неграми, мексиканцами или, что бывает реже, индейцами…

Карел вновь нахмурился. Его закрытые веки дрогнули. А ведь этот парень из журнала «Top Class» как раз после вопроса «а какую из своих книг вы хотели бы экранизировать первой?» и подошел к той теме, что в последствии вышибла Брукнера из мягкого седла его обыденности. Выслушав пространный ответ Карела, журналист коротко глянул в свой опросник и, вначале, спросил вещь совершенно банальную: «А о чем будет ваша девятая книга?» Странно, но услышав этот вполне себе прогнозируемый вопрос, Карел вдруг задумался.

Тема его нового творения пока и для него самого была загадкой. Так…, маячили в голове какие-то неясные видения и образы. Все сошло на поиск интересных материалов и пока не двинулось дальше закладок в браузере.

Брукнер, отвечая журналисту, снова начал «лить воду», рассуждая о том, где кроются корни той вспышки или озарения, что рождают у него ту самую идею зачатия романа, но тут журналист, подводя беседу к финалу, в шутку попросил: «Не интригуйте читателей, Карел. Пишите этот роман скорее. Вы слышали о проклятии девяти симфоний? Кстати, один из авторов этого суеверия ваш однофамилец, композитор Брукнер. Я подумал, — странно улыбнувшись, продолжал шутить журналист, — раз вам так нелегко дается старт написания девятой книги, то полгода — год и в жизнь может воплотиться новая модель людских предрассудков. Ее начнут звать «проклятие девятого романа Брукнера»...

Однофамилец. Сколько их, Брукнеров? Море! Вон, на стене у камина, фотография самого Карела в обнимку с магом чешского футбола и полным его тезкой — Карелом Брукнером. Это они после празднования победы чешской сборной над Болгарией. Прага 2004 год. Их познакомили в ресторане. Оказывается, знаменитый спортсмен читал его книги. Тезки снялись на Полароид, после чего тренер написал снизу на фотографии «Brüeckner & Brüeckner — кouzelníci s perem a míčem[1]

Они славно посидели тогда, а после приехали в этот дом и до утра трепались о какой-то ерунде. Судя по всему, Брукнер-тренер не имел этого дурацкого давления «проклятия девяти» (в его случае — побед). Сборная Чехии с Карелом творила просто магические вещи и их свершения перевалили за двузначные числа. Что же до австрийского композитора Брукнера, то в памяти Карела-писателя-Брукнера имелись только неясные сполохи воспоминаний о его существовании и не более того.

Карел после ухода журналиста сразу же обратился ко всезнайке-интернету с вопросом о проклятии девятой симфонии. Википедия просто огорошила его целой страницей об этом странном поверье. Мистика! Мистика во всем и ему, как писателю-мистику это не могло быть безынтересным.

Сколькие же из композиторов остановились на пороге в девять симфоний! Некоторые хитрили, пытаясь быстрее написать десятую, но умирали в процессе работы над ней, иные, как его однофамилец Брукнер, присваивали своей первой симфонии номер Ø, пытаясь таким образом обмануть судьбу, но и от этого толку было мало. От нее, как известно, не уйдешь.

Карел битый час изучал различные, порой просто безумные материалы по этому поводу и вдруг в его голове произошла та самая вспышка рождения идеи. Он почувствовал, что писать следует именно об этом! О судьбе тех, кто пострадал, находясь в плену то ли фатализма, то ли какого-то чудовищного самовнушения.

Вихрь вдохновения закружил его. Брукнер сразу же, пока еще не придумав названия книге, вбил в создаваемый документ свое обычное клише — три части по девять глав и вдруг понял, что происходит. Черт подери! …Прошел ровно год после написания последней, восьмой книги. А ведь романы для него, все одно, что симфонии для композитора Брукнера. Следующая его книга должна стать девятой! Девятая книга, а в ней, как и в других романах, три части по 9 глав! Это 27. Сводим до натуральных чисел: 2 + 7 снова 9!!! «Что за фокусы? — бахнуло в голове у Карела. — Выходит, это моя последняя книга? Тогда не факт, что я ее закончу…»

Ком подкатил к горлу. Писатель тут же набрал номер жены и сказал, что едет в Хлистовице — начинать работать над новым произведением. Элишка, ничего не заметив странного в настроении мужа, обрадовалась и пожелала ему попутного ветра вдохновения (она всегда так делала, когда благословляла его). Их дети — Мартинка и Войтех уже давно имели свои семьи и жили отдельно, поэтому, когда Карелу или самой Элишке требовалось куда-то уехать — проблем с этим не возникало. По сути, все они сейчас жили каждый сам по себе…

Брукнер открыл глаза. В голове упрямо крутились фатальные цифры. Обычно он пишет по семь страниц в главе. Девять глав по семь страниц — шестьдесят три страницы в каждой части. Шесть плюс три — снова девять! Три части по шестьдесят три страницы — двести семь, опять девять!!! «Нет, — заключил он, делая новый глоток из бокала, — добром мой новый роман не кончится.

Карел поднялся и подошел к окну. Вечер вступал в свои права. Вдалеке, за полоской грядок и цветочных клумб, посаженных его женой Элишкой, раскинулось скошенное поле на краю которого, упираясь острым шпилем в облачное небо, высился костел святого Онжея.

Прадед Брукнера знал, где строиться. Место было очень красивое. К слову сказать, первый дом самого предка был еще цел. Он стоял с западной стороны нового, двухэтажного особняка и сын Карела — Войтех, когда устроился в архитектурный отдел муниципалитета, сделал там ремонт и устроил себе мастерскую. В трех крохотных комнатах этого родового поместья располагались кузня, глиняная мастерская и чертежная с огромным столом, вечно заваленным ватманами…

На краю дивана загудел телефон. Брукнер нехотя подошел и посмотрел на экран. Звонила, его давняя подруга и соседка Анежка. Именно стараниями ее Карел начал печататься. Эта женщина, плотно общаясь с семьей Брукнера, как-то познакомила его со своим братом — Ктибором Клоканом — воротилой фермерского бизнеса. Ктибор, как и его сестра имел непопулярное в его кругах увлечение — он любил читать, поэтому заинтересовался работами молодого (в то время) писателя. В общем, три первых издания Брукнера, сделавших ему имя, спонсировал именно Клокан, поэтому не ответить сейчас на звонок его сестры Анежки Карел просто не мог.

— Ahoj[2]

— Dobrý vecer! — радостно ответила женщина. — Проезжала мимо, увидела твою машину. Ты один или с семьей?

— Один, — допивая вино, вздохнул Карел, — мне сегодня хочется одиночества. А ты, я чувствую, хорошо погостила у брата?

— О! — не удержалась от ликующего возгласа Анежка. — Любош выгружает из машины пакеты с едой, поэтому у меня мало времени. Ты же его знаешь, сейчас притащит все и станет бросать в холодильник. Как всегда — что-то помнет и разольет, поэтому я быстро. Не могу не похвастаться новыми знакомствами, Карел. Мы с Любошем просто очарованы! Помнишь, ты говорил, что нас всех ведут по жизни и все, что происходит вокруг, всегда случается неспроста?

— Говорил, — угрюмо ответил писатель, — а сегодня и сам, в который раз, в этом убедился…

— Да? — упорно не принимая подавленного настроения собеседника, продолжала выплескивать эмоции соседка. — Это здорово! А мы, мы просто шикарно провели время.

Знаешь, поехали просто так, решили сделать брату сюрприз. Он сам виноват, всегда говорит, что рад нас видеть…, подожди секундочку... Любош, — сказала она в сторону, — пожалуйста, поставь аккуратно на пол, я сама потом расставлю. Звоню Карелу, хочу ему похвастаться… Ставь к стене. Але, господин писатель, ты еще здесь?

— Здесь, — вздохнул Брукнер, повторно давая понять, что не разделяет настроения собеседницы.

— Так вот, слушай, — не унималась та, — представляешь, мы поперлись к Ктибору, а их нет! Звоню, а он в дороге, где-то на границе. Отругал меня, мол: «я же говорил, что буду через десять дней? Прошло только восемь…» Ну, короче говоря, мы тут же собрались разворачиваться и уезжать, а напротив Ктибора живет…

— Я помню, — сокращая развернутый рассказ соседки, перебил ее Карел, — там поселилась семья из Беларуси. Он доктор. Его зовут Володя. У него очень красивая жена и прелестные дети. Ты же сама меня в прошлом году с ними знакомила.

— Да! — распираемая эмоциями, подтвердила Анежка. — Ты их помнишь, как здорово! И они тебя помнят. Мы о тебе потом говорили, но об этом потом, так вот, мы напросились к ним в гости…

— Постой, — начинал злиться Карел, — что вы им обо мне говорили? Почему? И успокойся, наконец. Ты трещишь так, что я и половины сказанного тобой не могу уловить. При чем тут я и то, что вы напросились в гости к соседям Ктибора? Где тогда была Катержина?

— Так в том то и дело, что она поехала покупать продукты для Оли.

— Жены того белоруса? Доктора? — догадался Карел.

— Да! — снова возопила Анежка. — Она оставила Оле своих детей, …о, что там творилось. Представляешь эту кучу малолетних головорезов?..

— Зачем оставила, — надавил на связки Брукнер. — Я ничего не понимаю.

— У Ольги гостят люди. Они из Беларуси. Володя и Ктибор приехали потом, ночью, а этих гостей брат и доктор приказали женщинам всячески ублажать и развлекать. Их трое: женщина — Светлана и мужчины Игорь и Олег, которого все почему-то зовут Марадона. Наверное, он в прошлом футболист.

Мы с Любошом пробыли там два дня. Боже, что это за люди. Ты заешь, и Игорь, и Олег после какой-то болезни, но даже такими, слабыми они …сколько же в них силы и света. Они не говорят по-чешски, а мы слабо говорим по-русски. Оля замучалась переводить. Ночь напролет рассуждали о жизни, о смерти, о разных мистических вещах.

Мы, конечно же, не преминули похвастаться, что знаем писателя-мистика и вспомнили тебя. Оля показала им подаренную тобой книгу «Венец Проводника» из последнего издания, и перевела название гостям. Светлана, ну, та женщина из Беларуси, очень заинтересовалась, а когда узнала, что ты свободно говоришь по-русски, стала сожалеть, что нет возможности пообщаться или хотя бы почитать перевод этой книги. Она много спрашивала о ней.

— Очень увлекательно, — с сарказмом заметил Карел, — но хочу тебя расстроить, я не думаю, что мне нужны какие-либо новые знакомые и особенно сейчас. И, кстати, откуда у Оли моя книга?

— Она купила, — возбужденно ответила Анежка, — хотела, чтобы ты при случае подписал. Мы, разумеется, вкратце описали гостям, о чем она. Светлана сказала, что это крайне интересно. Не совсем то, что им нужно, но близко к правде.

— К какой правде? — не понял писатель. — Что близко?

— Твой рассказ о Проводнике, что водил людей в параллельный мир.

— Ты в своем уме? — не удержался Карел. — Какая это правда? Это моя выдумка! Все, от первой до последней буквы!

— Чего ты злишься? — усмиряя эмоции расходившегося писателя, спросила соседка. — Мы всего лишь хотели с тобой поделиться тем, что пережили. Кстати, Ктибор сказал, что завтра тебе позвонит и пригласит в гости…

— Анежка, — остывая, сказал Карел мягче, чтобы не обидеть соседку, — а ты не могла бы попросить своего брата подождать? Мне сейчас надо побыть одному. Начата работа над новой книгой, зреют идеи, голова кругом идет, понимаешь? Сам я не наберусь наглости ему отказать. Пойми, мне сейчас не до того. Мозги работают совсем в другом направлении. Завтра начну собирать информацию, рыться в интернете, я, кажется, поймал ветер. Меня даже Элишка в такие дни не трогает. Идет поток мыслей, образов, появляются указующие знаки, начинает работать та самая мистика, понимаешь?

— Ну…, — соседка сделала паузу, — конечно, понимаю. Только жалко. Мне кажется, вы с этими людьми могли бы очень многое дать друг другу. Вы чем-то очень сильно похожи. Это заметила не только я. Вон и Любош кивает. Ну, ладно. Новая книга. Это на самом деле стоит того, чтобы себя в чем-то ограничить. Я сама позвоню брату. Не бери в голову. Тебе на самом деле сейчас не до этого…

Карел услышал в трубке двойной сигнал. Это был отбой звонка Анежки и, одновременно, сообщение о том, что во время разговора ему звонил Войтех.

В последнее время они с сыном общались мало и старший Брукнер, на душе у которого в настоящий момент творилось что-то непонятное, усилием воли отодвинул все свои мысли в сторону и тут же набрал дорогой сердцу номер.

— О, наконец-то, — вместо приветствия пропел в трубку Войтех. — Ты плотно засел в телефоне.

— Анежка осаждает, — отмахнулся отец, — ты же ее знаешь. Трещит, как… Они, видишь ли, были в гостях и теперь ей кажется, что весь мир должен пережить вместе с ней эмоции, которых она там набралась.

— Ты собираешься к ним?

— Нет, — вспоминая разговор с соседкой, тяжко вздохнул Карел, — кое-как отбился.

— Но ты ведь в Хлистовице?

— Да.

— Я утром приеду к тебе.

— Что-то случилось?

Войтех чуть слышно рассмеялся:

— Если бы ты сегодня не сбежал из города, — с укором ответил он, — то вечером узнал бы, что на завтра у твоего внука Матуса назначено прослушивание в школе «Music Villa». Бабушка, между прочим, уже поздравила внука с поступлением, хотя Итка и я настроены более осторожно. Сегодня к ним в школу приезжал преподаватель по саксофону из «Music Villa», Георгий и, послушав Матуса, тут же подошел к нам с предложением. Ездить туда, конечно, далековато, но «Music Villa» это школа новой формации, очень престижная. Если сын завтра проявит себя, думаю, мы пойдем на эти расходы.

Карел растерянно огладил колючий подбородок:

— «Music Villa», — задумчиво произнес он, — мне кажется, это где-то на Сейдлерова?

— Точно.

— Ты хочешь, чтобы я поехал с вами?

— Ну, — неопределенно хмыкнул в трубку Войтех, — зная тебя, на такое я даже не рассчитываю. У вас с мамой вечно какая-то своя жизнь, причем уже отдельная друг от друга. Я просто хотел привезти к тебе, в Хлистовице, Радомира. Боюсь, он будет мешать нам в поездке. Посиди с ним. Мне кажется, вы прекрасно ладите. Вечером я его заберу, а взамен тебе первому сообщу о результате собеседования. Идет?

— Шантажист, — шутливо буркнул в трубку старший Брукнер, — вези. Только тут из еды лишь четверть бутылки вина, сыр, лепешки и кусок ветчины.

— Все привезу. Ты же знаешь, Итку. Она упакует вас на неделю. К девяти буду…

Пунктуальность и эмоциональность у Войтеха были унаследованы от матери, поэтому приехал он только в девять тридцать три. Карел встретил их на пороге дома с кружкой чая в руках, в халате и тапочках.

Заспанный Радомир, поздоровавшись с дедушкой, прошмыгнул в дом и, пока мужчины разговаривали и переносили на кухню пакеты с едой, поднялся на второй этаж. Карел видел это и расценил так: ребенок просто капризничает или обиделся на родителей за то, что не взяли его с собой.

Когда же Войтех уехал и старший из Брукнеров, к слову — безумно любящий малыша Радомира, поднялся вслед за ним на второй этаж, то обнаружил внука спящим на одной из кроватей. Карел спустился вниз и тут же набрал номер сына:

— Что там? — ответил тот с ощутимой тенью раздражения.

— Он лег спать.

— И что?

— Может, заболел?

— Не заболел, мы возили к доктору.

— Доктору? — Карел подумал, что ослышался. — А что, есть проблемы?

— Нет, не проблемы, — смягчил тон Войтех, — просто после прошлых выходных, когда мы были там, в Хлистовице, он то ли переиграл, то ли испугался чего-то, но спал эту неделю из рук вон плохо. Доктор сказал, что он здоров, только по какой-то причине перевозбужден. Так что не трогай его, пусть отоспится…

— Ну хорошо, — вздохнув, успокоился дедушка, — езжайте с богом. Перезвонишь потом…

 

Радомир проснулся только в два часа по полудню. Карел в это время сидел за компьютером, с головой погрузившись в материалы, найденные для работы над новым творением. Малыш подошел незаметно. Его объятия были сродни прикосновению включенного электрошокера. Дедушка выпучил глаза и задержал дыхание от неожиданности, но Радомир, не обращая внимания на это, привычно взобрался к нему на колени:

— Смотришь киношку? — поинтересовался внук. — Если ужасы или триллер — выключай. Мама будет ругать нас. Хотя, мы с тобой можем ей и не говорить об этом, правда?

— Это документальное кино, — все еще переживая шок от неожиданного появления внука, сдержанно процедил сквозь зубы дед, — но я тебе не советовал бы тебе его смотреть.

— Страшилка? — с пониманием вздохнул малыш и вдруг спросил: — Дедушка, а зачем взрослым надо это смотреть?

— Что это?

— Страшилки. …Детям нельзя, а сами смотрят. Там же страшно?

— Страшно, — согласился дед.

— Так зачем тогда смотреть? Значит, вам хочется?

— Можно сказать и так.

— Деда, а почему людям так хочется смотреть страшное?..

На этот вопрос у Карела не было ответа. Кто знает, чем руководствуются там, на Небесах, посылая на землю таких пытливых детишек? Это потом все они вырастают и становятся обыкновенными людьми, но вот в детстве. Их вопросы, впрочем, иногда и их ответы являют собой прямое дыхание Всевышнего. Их слова настолько искренни, правдивы и точны, что слушая все это, просто разводишь руками: «Как так»?

Чего стоят все эти многотомные труды философов и мыслителей? Они завязывали узлами мозги целым поколениям, изучающим их, а тут — бац! Несколько слов плюс невероятно точная интонация и спутанный, как волосяной колтун вопрос ясен и понятен, словно белый день.

Карел, преисполненный чувства уважения к внуку, взял его маленькую ручку, поднес ее к своим губам и поцеловал.

— Что это? — поинтересовался дед, замечая, что ребенок держит в руке крохотную каменную фигурку.

— Это я нашел в старом дедушкином доме, — заговорщицки прошептал Радомир, — там, где папина мастерская. Ты ему не расскажешь? Я лазил на чердак…

— Ты что? — зашипел, подражая ему дед, — тебе же запретили! Там столько всякого хлама. Упадет что-то на тебя и придавит. Каково тогда будет мне?

— Ты огорчишься… — догадался малыш.

— Не то слово! А мама? А папа? А Матус?

— Он, конечно же, будет плакать…, — серьезно заключил внук.

— Мы все будем плакать! …Ну, ладно. Я никому не скажу. Покажи мне…. О, кто это? Собачка?

— Это Мортис…

— Хм, — задумался Карел, который сразу же напрягся, понимая, что где-то недавно видел это слово. — Это его кличка?

— Это не кличка, это имя, — уточнил Радомир.

— Имя? Вот как? Это ты ему его придумал?

— Нет, это он сам мне его сказал...

— Ого? — вбивая в поисковик это странное слово и попутно немея, совершенно растерялся дедушка. Мортис в переводе с латыни означало — смерть.

 

 

[1]

 

 

[2]

 

 

.
Информация и главы
Обложка книги Проводник. Книга вторая "Нулевая симфония Брукнера"

Проводник. Книга вторая "Нулевая симфония Брукнера"

Алексей Войтешик
Глав: 17 - Статус: закончена
Настройки читалки
Размер шрифта
Боковой отступ
Межстрочный отступ
Межбуквенный отступ
Межабзацевый отступ
Положение текста
Лево
По ширине
Право
Красная строка
Нет
Да
Цветовая схема
Выбор шрифта
Times New Roman
Arial
Calibri
Courier
Georgia
Roboto
Tahoma
Verdana
Lora
PT Sans
PT Serif
Open Sans
Montserrat
Выберите полку