Выберите полку

Читать онлайн
"Верю Огню"

Автор: Алексей
Часть 1 глава 1

А.В. Войтешик

 

(продолжение книги «Чабор»)

Уважаемый читатель, в данном произведении автор, исходя из желания поэкспериментировать, использует приставку «без», как указание на отсутствие чего-либо, а «бес» на присутствие Темных Сил).

 

«Это произведение — фантастика. Сейчас о суверенной Беларуси знают. Нас ругают, хвалят, над нами смеются, с нами считаются, но, допустим, 10 июля 1994 года мой народ избрал бы другого лидера, в данном случае, персонаж которого от начала до конца вымышлен. Впрочем, что лидер? Выдуманы все герои книги, названия объектов и должностей в сфере госбезопасности и так далее. И все же, …а вдруг кому-то будет интересно знать — как бы все могло быть, пойди все иначе?»

Алексей Войтешик

 

Часть 1

Глава 1

— Эй, Селедкина! — выкрикнул из дальнего конца коридора рыжеволосый Генка из параллельного класса. Девушка недовольно оторвала взгляд от зеркальца, которому до того времени соблазнительно выпячивала губки и, сквозь шум школьной перемены, ответила:

— Чего тебе? — и тихо прибавила, — дебил.

— Там твоя мамка пришла. Ваша классуха повела ее к директрисе…

— Нина! Карасева! — тут же прозвучал из другого конца коридора хорошо поставленный голос классного руководителя одиннадцатого «Б» Тамары Михайловны. — Зайди к директору…

— Так анатомия же…, — со слабой надеждой на спасение, возразила Нина, спешно пряча в карман зеркальце.

— Иди сюда, анатом, — тяжко вздохнула Тамара Михайловна, и выжидающе замерла у двери…

За последние полгода по милости матери Нине уже четвертый раз приходилось посещать кабинет директора школы. Директриса была женщиной требовательной, суровой и жесткой, а потому лишний раз встречаться с ней не очень-то хотелось: «Ну, да Бог с ней, с директрисой», — подумала обескураженная приглашением классного руководителя девушка. «Дело-то, уже привычное: остановиться у порога, уставиться в ковер и изучать его нехитрый узор до тех пор, пока мать не взбесится от подобного показного безразличия дочери и тяжести своей собственной задрипанной судьбы…».

Но Нина ошибалась. На этот раз головомойка обещала быть намного интересней. В кабинете директора кроме матери, классного руководителя и самой директрисы Софьи Геннадьевны, выложив перед собой разбухшую от бумаг, потертую кожаную папку, сидел молодой милиционер в новенькой, пятнистой форме. Симпатичный, даже красивый парень, если бы не милиционер.

— Проходи Нина, — холодно пригласила директриса, — садись.

— Я …присяду, — без всякой тени стеснения поправила Софью Геннадьевну Нина.

— Вот, видите, — пока еще не скатываясь до крика и истерики, смахнув украдкой скупую родительскую слезу, всхлипнула мать, — вот так теперь всегда. К каждому слову цепляется, все у нее не так. Ведь как только…

— Извините, — тут же вмешался в разговор милиционер. — Светлана Сергеевна, проблемы родителей и детей существуют уже тысячи лет, и, поверьте мне на слово, все это время родители всей земли используют одни и те же слова. Давайте лучше по делу. Мне к двум часам нужно успеть в райотдел, на «развод». Разрешите, я с ней поговорю?

— Конечно-конечно, — согласилась Софья Геннадьевна, внимательно всматриваясь в лицо старшеклассницы. — Для того ведь и собрались. А я пока кофейку нам приготовлю…

Директриса тут же встала из-за своего рабочего стола, твердой хозяйской рукой открыла шкаф и, побрякивая посудой, принялась возиться внутри него, оставаясь скрытой от глаз старшеклассницы.

— Ну, что, Нина, — начал разговор милиционер, — давай знакомиться. Я твой новый участковый инспектор по делам несовершеннолетних, лейтенант милиции Стапков Валерий Михайлович.

— О-очень приятно, — колко ответила неуправляемая одиннадцатиклассница, внимательно изучая безупречно выбеленный потолок кабинета директора.

Участкового задело:

— Ни-инночка, — с задержкой, въедливо, продолжил он. — «Сяду, присяду, очень приятно». По своей детской наивности ты, наверное, сейчас думаешь: «Вот, снова собрались, пополощут мне мозги и отстанут». Так вот, хочу тебе сказать, на этот раз ты ошибаешься…

Участковый расстегнул папку и извлек из нее какие-то листки, скрепленные побуревшей от времени канцелярской скрепкой.

— Видишь эти казенные бумажки с буковками? — Он поднял документы и повернул их к девушке лицевой стороной. — Это объяснения, показания, а вот и протокольчик. Все это уже страницы твоей биографии.

Ты ведь наверняка понимаешь, эти документы не несут в себе ничего хорошего любому, и уж особенно молодой девушке. Скажу больше, я боюсь, что за такие штучки, у тебя в скором времени появится возможность именно не «присесть», а «сесть». Читай вот тут:

«18-го ноября 1999 года, в 12 часов…», видишь? Ты и Оленька Шкабара, подружка твоя, попросили рабочих, производящих ремонт в общежитии по адресу улица Ротмистрова дом 12, помочь открыть дверь внутри блока комнат № 412…», — участковый опустил бумаги и, разложив их перед собой, продолжил, — так, …где же это? А вот: «…данного общежития, сославшись на то, что ключ от одной из комнат они случайно закрыли внутри».

Инспектор, экономя время, перестал знакомить присутствующих с дословным содержанием протокола, и продолжил излагать своими словами:

— Соседи все видели, и не только соседи, сами рабочие подтверждают, вот, посмотри…».

Через пятнадцать минут вы ушли, а вместе с вами шестьсот долларов, пятнадцать миллионов белорусских рублей и золотые изделия. Красота, правда? — обратился он ко всем присутствующим. — Но и это еще не все.

Потом наши верные подруги вдруг исчезают. Два дня не ночуют дома, зато на глазах у всех, разгуливают по микрорайону в фирмовых обновках, стараясь по попадать на глаза родственников и милиции.

Оленьку и, кстати, Ирочку Куркову понять можно. У них-то родители других ценностей, кроме бутылочки дешевого вина не признают, а тут вдруг в голодные к достатку лапки падает такая халява. Это же для них подарок судьбы. Благодаря тебе и Оленька, и Ирочка теперь как золушки из сказки! Оп! И они уже не дети из неблагополучных семей, а настоящие королевы микрорайона! Повторюсь, с ними дело понятное. — Участковый махнул рукой. — Тебе чего не хватает? Конечно, то, что ты заботишься о неблагополучных похвально, но почему ты это делаешь за счет своей матери?

Все эти твои «сяду», «присяду» говорят о многом. Так разговарриает твое окружение вне школы? Я, пока мы тебя искали, нашел адресок того самого хлопчика, что в двадцать девять лет отроду водится с малолетними девочками и учит их развеселой жизни. Думаю, этому Толику тоже будет полезно побеседовать с сотрудником милиции. Но всему свое время …

Скажи, записку матери о том, что ты все взятое вернешь через три месяца, тоже он помог написать? …Молчишь. Да, и еще, — участковый встал и, стараясь заглянуть в изображающее показное безразличие лицо девушки, стал напротив, — хочу уточнить по этой записке. Ты там написала, что деньги вернешь обязательно, потому что нашла какую-то хорошую работу. Расскажи-ка нам всем, что это за работа такая для несовершеннолетних, где так хорошо платят?

— Мама, зачем ты? — меняясь в лице, вдруг насупилась Нина.

— А что мама? — Ответил вместо Светланы Сергеевны участковый. — Если родная дочь так лихо «поднимает» собственную «хату», и это уже во второй раз! Первый, ты обошлась матери в сто баксов, а сейчас уже в шестьсот! Растет аппетит? Мама копит денежки, строит квартиру доченьке, как же, она же у нее единственная….

Светлана Сергеевна прожила полжизни в общежитии, хочет тебя нормально устроить. Чем ты ей теперь прикажешь за «кооператив» платить?

— Я верну, — начала, было, Нина, но вдруг осеклась.

— Верну? — повторил за ней участковый. — Знаешь же, что спрошу — как? Я не зря уточнял у тебя о той, обещанной кем-то работе. Исходя из того, что ты написала матери, зарплату тебе предлагают раза в три выше, чем, скажем, у меня? Повторяю свой вопрос, что это за работа?

Инспектор дождался момента, когда под давлением внимания присутствующих Нина стала краснеть:

— Молчишь? — жестко спросил он. — Все обман! Что ты глаза опустила, стыдно? Посмотри на себя. Свалилась твоя наносная, блатная спесь, и что? Осталась только ты, такая, какая есть. И вот тут интересный вопрос: настоящей Нине Карасевой стыдно?

В школьном коридоре пронзительно зазвенел звонок.

— Иди, Нина, — вслушиваясь в эту настойчивую трель, мягко сказал лейтенант. — После «развода» я зайду к вам домой. Мы еще поговорим…

 

Через десять минут после начала урока ученица одиннадцатого «Б» класса, Нина Карасева попросит у учителя разрешения выйти в туалет, спустится в холл, позвонит по телефону-автомату и исчезнет, выйдя на улицу, вместе с прогуливающей в этот день уроки Ольгой Шкабарой.

Через сутки обе девочки, под чужими фамилиями, в сопровождении высокорослого атлета — «арт-агента» знаменитой танцевальной труппы, улетели по туристическим путевкам из аэропорта «Минск-2» в Баку….

 

Милицейский УАЗик тихо подкатил к высокому крыльцу подъезда общежития. Его водитель, молодой, коренастый парень, в поношенной пятнистой форме, запер машину и отправился в продуктовый магазин. Через пять минут он вышел с целлофановым пакетом, плотно набитым продуктами, пересек дорогу и вошел в общежитие.

Поздоровавшись с вахтером, он поднялся по лестнице на второй этаж и, открыв свободной рукой дверь, вошел в комнату.

— Мамка привет, — приветствовал он с порога занятую работой супругу, стоявшую к нему спиной и что-то нарезающую на кухонном столе.

— Привет, — вздохом, не предвещающим ничего хорошего, ответила та.

— Где сын?

— В садике.

— У тебя вторая смена?

— Вторая, — переставляя с места на место посуду, сдержанно ответила жена. — Ты что, не мог раньше приехать? Ах, да, извините, я забыла, что вы можете и совсем не приехать…

— О, я тебя умоляю, — снимая, у порога комнаты, «берцы» и ставя пакет на обувной ящик, тяжко вздохнул Алексей. — Что за муха тебя опять? Ты же знаешь мою работу…

Супруга дожидалась этого момента с самого утра и поэтому моментально «передернула» затвор гримасы, заряжая «боевым», грозящим очередным скандалом.

— Аня, не надо, — искренне не желая ссориться, попросил Алексей. — Я тебя прошу. Мне и на работе всего этого хватает, ну зачем?

— Ах зачем? — вскричала взбешенная супруга, готовая немедленно взорваться слезами. — Ты теперь такой, да?

— Какой?

— Боже, — старательно складывая руки в мольбе, обращалась к потолку Анна. — Где он, куда девался тот парень? Чувственный, внимательный, готовый целыми днями звонить, искать, любить, без всяких оговорок и споров? Где он теперь? Конечно, на всех любви не хватит. Все по своим «шкурам» разнес!

— По каким «шкурам», Аня?

— Тебе видней по каким. Понятно, там всегда и обогреют, и накормят…

— Накормят, — колко заметил милиционер. — Ты-то сегодня пока только одним криком кормишь.

Тут супруга сделала паузу, во время которой Алексей понял, что обеда и на самом деле пока нет. Подражая ей, он глубоко вздохнул, косо глянул на принесенный им пакет с продуктами и стал обуваться:

— Боже, — подражая супруге, вскинул глаза к потолку Алексей и, стараясь впихнуть ноги в мокрые от пота ботинки, наигранно взмолился, — где та девчонка, от одного вида, слова, которой хотелось лететь, петь?

Брак, Аня, страшная вещь. Я уеду, а ты посмотри в зеркало — увидишь, что он с людьми вытворяет. Короче, бензопила ты моя дорогая, я пообедаю в столовой, пока…

— Бензопила?! — крикнула Анна в уже опустевший проем двери.

Алексей, горько улыбаясь, бежал вниз по лестнице, а вслед ему неслось:

— Козел! А ты заработал на обед? Я в этом долбанном детском центре вкалываю, как проклятая...! Да с твоей зарплатой….

 

Многоголосая толпа зрителей, шумно разливалась от концертного зала «Минск» по пышущим теплом улицам вечерней столицы. Пестрые потоки всевозможных женских нарядов и, как правило, незатейливых и сдержанных мужских, медленно текли к ближайшим остановкам трамваев, или метро. Разогретый за день воздух, до сей поры пропитанный дымом мини-шашлычных, вдруг ярко вспыхнул густым букетом парфюмерии. Шум толпы и близость республиканского стадиона «Динамо», вызывала у прохожих озадаченность. Некоторые из них пугливо жались к краям тротуаров, пасуя перед массивной фронтальной атакой, а иные заинтересованно всматриваясь в шумную публику, лишь растерянно спрашивали: «Ребята, а какой счет?»

Совсем еще юная девушка, в плотно облегающих молодое, красивое тело брюках и белой майке, подбежала к тумбе с афишами и влепила смачный поцелуй густо напомаженными губами изображению некого блондина. Текст афиши гласил: «22 мая 1999 года, в концертном зале «Минск» концерт Андрея Волкова и рок-группы «Белый запад». Начало в 18:00 ….

Через минуту лицо вышеуказанного, бумажного, Андрея Волкова, украшали уже три отпечатка девичьих губ, и вездесущая надпись «Динамо Минск — чемпион!».

А что же сам кумир? Он, придавленный усталостью прохладному телу кожаного дивана, сидел в компании музыкантов в пропахшей куревом гримерке.

За дверями ругались технари — кто-то раздавил кабель, но все это было там, в том мире. Там почти всегда так — суетно и шумно, а здесь? Здесь отдыхали уставшие после выступления музыканты.

Все они, пожалуй, кроме только одного человека, всегда предпочитающего любому вину пиво, лениво и с удовольствием потягивали полусухое «Мерло», любезно предоставленное организаторами концерта. Этого страстного любителя пива — бас-гитариста группы, звали Андрей Ливанов, но статусные минские лабухи звали его запросто — Табога.

В дверь аккуратно постучали. Она открылась на четверть и в ее проеме, появилось круглое лицо охранника:

— Андрей, там какой-то милиционер в «гражданке». Говорит, что ваш брат…

— А можете у него спросить, как зовут его жену и сына? — устало обратился к охраннику фронтмен «Белого Запада» — Андрей Волков. — Если скажет Аня и Тима — пусть заходит.

Уголки губ охранника удивленно поползли вниз, но он не стал что-либо уточнять, кивнул и, осторожно закрыл дверь.

Вскоре в гримерку вошел уже небезызвестный нам коренастый, невысокий парень — Алексей Волков. Без милицейской формы, в легкой, льняной тенниске, джинсах и с черной дорожной сумкой через плечо, которую он застегивал на ходу:

— Привет, банда, — бесцеремонно обратился он к присутствующим, сел рядом со своим младшим братом, спокойно налил себе вина в его бокал и выпил. — Андрюха, — с нескрываемым удовольствием выдохнул он неосязаемое алкогольное облако, — у меня дома опять «Чечня». Я поживу у тебя?

— У — у — у, — дружно загудели оживившиеся музыканты, предчувствуя грядущий «Голливуд». Прошлый раз, когда Леша подобным образом восстанавливался от очередной серии семейной драмы, их компания куролесила неделю, пока у старшего Волкова не закончился отпуск, а служители муз не укатили на гастроли в Россию.

Надо сказать, что в этом музыкальном коллективе на удивление ревностно блюли кодекс компании и старались всюду бывать вместе. Иногда собирались на посиделки и с женами, но чаще всего отдыхали своей «бандой», без них. Генераторами идей всякого рода приятного времяпровождения всегда были братья Волковы…

Андрей с состраданием посмотрел на брата и кивнул, куда, дескать, деваться? Ко мне, так ко мне. Он очень любил Лешу, любил, как самого себя, а уж себя-то он любил не меньше, чем все музыканты и поэты. Брат отвечал ему тем же, а уж их двоих любили все…

— Ну что, — обратился к присутствующим Алексей, — отметим мой очередной переезд к брату?..

.
Информация и главы
Обложка книги Верю Огню

Верю Огню

Алексей
Глав: 33 - Статус: в процессе
Настройки читалки
Размер шрифта
Боковой отступ
Межстрочный отступ
Межбуквенный отступ
Межабзацевый отступ
Положение текста
Лево
По ширине
Право
Красная строка
Нет
Да
Цветовая схема
Выбор шрифта
Times New Roman
Arial
Calibri
Courier
Georgia
Roboto
Tahoma
Verdana
Lora
PT Sans
PT Serif
Open Sans
Montserrat
Выберите полку