Читать онлайн
"Остров сокровищ"
Сразу отмечу - Торопов, Листьев, Смольный и другие уважаемые люди были категорически против того, чтобы я писал эту книгу. Но, тем не менее, душа просит, руки чешутся, так что я напишу все, что знаю про этот трижды проклятый остров, утаив, разве что, его точное географическое положение. Может, я и идиот, но не конченный - ведь там осталась целая гора оружия и некоторая часть самих сокровищ, которые мы так и смогли вывезти. Это - если забыть про оставшихся там свидетелей, возможно, все еще живых. Так что указывать точное месторасположение было бы, как минимум - глупо, как максимум - преступно.
И вот, в нынешнем 2015 году, я, фигурально выражаясь, берусь за перо и мысленно возвращаюсь в то золотое время, когда небо было голубее, трава - зеленее, девушки - моложе, а у меня была небольшая гостиница "Адмирал Казакевич" на острове Русский. Кто не знает - это в заливе Петра Великого, в Японском море, неподалеку от Владивостока. Началось все с того, что в этой гостинице поселился весома колоритный постоялец с выправкой человека военного, но с повадками уголовника.
Его доставили рыбаки - в те времена Русского моста еще не было и все сообщение с Большой Землей осуществлялось единственным путем - морским. Пыхтя дизелем, старый катер пристал к причалу у гостиницы и высадил высокого, широкого мужика с пулевым шрамом на левой щеке и такой выправкой, будто он только и питался, что железными ломами и черенками от лопат. Хрустнув шеей, он осмотрел бухту и прибрежные скалы и, опираясь на трость африканского черного дерева с резным костяным набалдашником, заковылял к гостинице, напевая при этом:
- Мы не мыши, мы не птахи, мы ночные ахи-страхи...
Проигнорировав звонок и меня самого, мирно попивающего свой утренний кофе на крыльце, он нетерпеливо забарабанил тростью по двери. Открыла ему Леночка...
Черт побери! Сейчас мне в голову пришла мысль, что я, скорее всего, потому и женился так поздно - из-за этой чертовой гостиницы! Едва ли не единственный мужик на пару километров вокруг и несколько молодых, красивых девушек персонала. И поесть приготовят, и постирают, и вообще... по прямому применению тоже пригождались. С работой в наших краях туго, уехать во Владик не у каждой хватало силы характера, так что я мог позволить себе легкие капризы, подбирая сотрудниц.
Итак, открыла ему Леночка.
- Пить, - потребовал посетитель.
- Сок? Вода? С газом, без газа?
- Дура, что ли? - скривился мужчина. - Пивка! Только теплого - горло побаливает.
- Уважаемый... - привстал я.
Хотелось поставить этого невежду на место, но наши весовые категории сильно отличались. Даже если судить по массе тела таких, как я, на такого, как он, понадобилось бы не меньше трех штук. Принимая во внимание явное умение будущего постояльца помахать кулаками, помноженное на несомненный опыт - так вообще все пять. И это - лишь для того, чтобы уравнять шансы, без особой надежды на победу!
- Извиняюсь, - буркнул гость.
Его извинение нельзя было назвать искренним. Более того - если извинениями можно оскорбить - это как раз и было одно из таких. Посетитель бросил это извинение с максимальной брезгливостью, словно он и не извинялся вовсе, а выругался, вляпавшись в собачью каку в густой траве.
Но я решил не раздувать, а напротив - сгладить конфликт.
- От горла помогает горячее пиво с медом. Точно знаю - меня так мамка в детстве лечила.
- А еще водка с перцем, коньяк с лимоном и абсент с ананасовым соком, - продолжил за меня мужчина. - От головной боли - ром, от печени - вино. Только чтобы обязательно - красное, белое - от давления...
- Вы доктор? - удивился я глубиной познаний гостя.
- В некотором роде, сынок, - оскалился посетитель. - В некотором роде. А что, народу много?
- Никогошеньки, - вздохнул я, разводя руками. - Не сезон. Да и в сезон не особо...
- Это хорошо, - кивнул путешественник. - Жизнь научила меня недолюбливать людей. А Африка - правильно их готовить, - неожиданно добавил он, рассмеявшись и тут же закашлявшись.
К этому времени подоспело пиво, заняв все внимание необычного гостя. В несколько больших, но неторопливых глотков он осушил полулитровую кружку, довольно крякнул, вытер губы тыльной стороной ладони и потребовал повторить. Рыбак, нагруженный тяжестью огромного армейского баула, поднялся на крыльцо и остановился, вопросительно глядя на меня. Я посмотрел на гостя.
- А-а-а, - протянул посетитель. - Ну да.
Мужчина достал из внутреннего кармана видавший виды портсигар, из него - сложенный в несколько раз обрывок газеты на иностранном языке.
- Я этим не балуюсь, - поспешно отстранился я.
- Этот вовсе не то, - мотнул головой гость, жестом предлагая развернуть сверток.
Внутри оказались несколько камней, ослепительно ярко сверкнувших на солнце - бриллианты отменного качества! И, как я узнал позже, не самые маленькие. До сего момента я был абсолютно равнодушен к различного рода драгоценным камням, золоту и всему прочему. Все мои представления о бриллиантах ограничивались тем, что я видел в фильмах, но там показывали камни размером с ноготь на большом пальце. Лишь наведавшись к Марку Абрамовичу - хозяину ломбарда во Владике, я узнал, что бриллианты, коими расплатился странный постоялец, были наивысшего качества и считались достаточно крупными. Ювелир едва не подпрыгнул, завидев камни! За те деньги, что я продал бриллианты, мужчина мог прожить в "Адмирале Казакевиче" пяток лет. И я уверен - старый еврей предложил далеко не самую высокую цену!
- Думаю, на первое время этого хватит, сынок, - проскрипел гость. - Будет мало - свистни. У меня такого добра - что грязи!
- Документы? - уточнил я. - Мне нужно внести вас в регистрационный журнал.
- Усы, лапы и хвост - вот мои документы! - возразил путешественник, вновь запуская руку в карман. - Давай без СМС и регистраций, сынок.
В мою ладонь перекочевал кристалл, больше похожий на разрезанный арбуза - такой же красный в центре, с зеленой прозрачной корочкой. От того же Марка Абрамовича я узнал, что этот минерал так и называется - арбузный турмалин. И камень таких размеров с таким цветом стоит весьма неслабо.
- Годится, - кивнул я, рассматривая кристалл на свет. - А что, если...
- Порешаем, - заверил мужчина, похлопав себя по карману.
- Леночка, проводи гостя в двести четвертый, - улыбнулся я. - Кстати, а как вас...
- Можете звать меня Полковником, - ответил постоялец, заходя в помещение.
На тот момент его военное прошлое казалось очевидным. Оно проскальзывало в осанке, жестах, походке гостя. Причем командные нотки в голосе однозначно указывали на офицерское звание и, принимая во внимание его возраст - точно не младшего командного состава.
Рыбак, помогающий занести вещи Полковника, рассказал, что тот несколько дней ошивался в порту Владика, расспрашивая об окрестностях, и, услышав про остров Русский, который география расположила у черта на куличках, но с гостиницей, размещенной в здании еще довоенной постройки... и здесь я имею в виду не только обе мировые войны, но и Русско-Японскую, несказанно обрадовался и потребовал доставить себя именно в "Адмирала Казакевича". Собственно, это все, что удалось узнать про постояльца.
Полковник был чрезвычайно немногословен в трезвости, но стоило ему начать пить - поток слов приобретал лавинообразный характер. Хрен заткнешь! Да и желающих после одного инцидента не было.
Гость проводил все вечера в ресторане, прикладываясь к бутылке и выбирая всегда одно и то же место - в дальнем углу, самом темном, лицом к входной двери. Не знаю, куда в него столько помещалось, но за ужин постоялец умудрялся влить в себя две бутылки водки, закусывая настолько жирной жареной свининой, что у меня у самого, несмотря на молодой возраст, только от ее вида начинало колоть в печень. Еще и с гренками из черного хлеба с чесноком, с которых масло стекало в буквальном смысле.
Стоило кому-то занять полюбившийся столик - постоялец молча поднимал наглеца за шкирку, как нашкодившего котенка, и давал хорошего пинка под зад, отправляя в полет через добрую половину зала.
Но в тот раз стол постоянного клиента оказался занятым компанией из десятка свежедембельнувшихся морпехов, с которыми гостю пришлось вступить в переговоры. Крайне немногословные и очень быстрые. Итогом переговоров стала россыпь из выбитых зубов, несколько сломанных рук и разнесенный в щепки стол, утром же замененный на новый. Леночка до поздней ночи отмывала пол и стены от крови, причем самого Полковника той крови не было и капли. Нет, вру. Мужчина получил царапину на щеке от стеклянной розочки. Все, более - ничего!
Тогда-то он и познакомился с участковым. Не знаю, как прошел разговор - он состоялся в комнате гостя, могу лишь догадываться. Милиционер ушел очень быстро, извинившись за беспокойство и посетовав на то, что не все граждане столь понимающе относятся к его нелегкой службе.
Водилась за ним одна странность. Леночка, сошедшаяся с постояльцем, возможно, несколько ближе, чем с прочими, обратилась ко мне с просьбой сбыть несколько камушков, завернутых в точно такой же огрызок газеты, что и бриллианты, послужившие оплатой пребывания полковника в "Адмирале Казакевиче". На первый взгляд все было понятно. Полковник - человек уже немолодой, со скверным характером, но холостой. Чем еще ему привлечь красивую двадцатилетнюю девушку?
Только Леночка призналась, что гость платил ей не только за секс. Полковник велел девушке кричать "полундра", если в гостинице появится одноногий. С ее слов этого одноногого военный боялся, как черт ладана. Мне стало до жути интересно взглянуть на этого одноногого, способного нагнать жути на постояльца, который сам на кого хочешь жути нагонит.
Одноногий представлялся мне этаким Рэмбо, в тельнике, с двумя патронташами крест-накрест, "Маузером" в одной руке и старой гранатой, напоминающей по форме бутылку, в другой. Но не только я строил предположения на счет одноногого... женщины в принципе не способны хранить секреты и девочки шушукались то здесь, то там, гадая о природе страхов нашего гостя. Версии были самые разнообразные - от прозаических, что постоялец отгрыз и съел ту самую ногу, когда Полковник и одноногий, бывший еще двуногим, попали в авиакатастрофу в тайге; до вовсе фантастических, что одноногий - это киборг-убийца, построенный японцами, ногу которого выкрал наш гость, работая шпионом. Поскольку проверить правдивость той или иной догадки не представлялось возможным, каждая из них имела право на существование и вероятность ровно в пятьдесят процентов - или правда, или нет, но, забегая вперед, скажу, что первая была ближе к истине.
Дни сменялись днями, недели - неделями. Постоялец закладывал за воротник все больше и больше, оставаясь трезвым все реже и реже, иногда приглашая всех к своему столу, требуя кружки. В эти моменты он рассказывал, главным образом, про Африку, пресекая любые попытки перебить себя ударом пудового кулака по столу. По мнению Полковника это означало лишь то, что слушали его недостаточно внимательно, что, в свою очередь, свидетельствовало о недостаточном к нему уважении. И не терпел, если кто-то отказывался пить или пытался уйти из-за стола раньше, чем сам гость заснет прямо на стуле.
Молодежь и вовсе восхищалась рассказами про пустыни и джунгли, бушменов и львов. Казалось, Полковник всю жизнь прожил в Африке и знал про нее больше, чем кто бы то ни было, причем не только сегодняшнюю, но и вчерашнюю, и позавчерашнюю. Он излагал такие факты, каких нет ни в одном учебнике истории, и в таких подробностях, словно сам при этом присутствовал. Правда, порой, его рассказы были и вовсе жуткими - про страшные болезни, червей и жуков, залезающих в мозг через нос и уши и откладывающих там личинки, после чего люди сами пыряли себя ножом в ухо, чтобы избавиться от жутких болей. Или про кошмарные пытки и казни - как людей живьем варили в котлах с нечистотами, или, накормив слабительным, привязывали в джунглях, после чего жуки и прочие твари съедали беднягу заживо.
Некоторые из девочек считали, что наш постоялец распугивает клиентов, что скоро и вовсе придется закрыться. Но бухгалтерия говорила об обратном. Полковника в самом деле побаивались - тут я не спорю, но через день посетителей снова тянуло к нему - послушать истории, какими бы ужасными они не были. Ведь эти россказни были не только страшными, но и... какими-то живыми, что ли?
К тому же на деньги постояльца я исполнил давнюю мечту - купил огромный телевизор на стену в баре. Плоский, как блин, плазменный. Они тогда были диковинкой и стоили, как крыло от самолета. Телевизор привлекал посетителей не меньше, чем сказки самого Полковника и я уже прикидывал, выбирая, на что лучше сменить свой потрепанный "Паджерик" и, заодно, присматривался к ценам на катера.
Лишь единственный человек смог поставить военного на место - доктор Листьев, сам в прошлом военврач, а в настоящем - хирург в местной больнице. Заходил он к нам достаточно редко, в основном - днем, когда Полковник имел обыкновение прогуляться по побережью, а оттого и не пересекался с нашим замечательным гостем. До одного прекрасного вечера.
Постоялец, верный себе, был пьян и загорланил какую-то песню на непонятном языке. Листьев же, попыхивая сигареткой, смотрел на большом телевизоре какое-то водное поло, лишь ему одному интересное. И, когда Полковник затянул куплет, попросту сделал громкость телевизора побольше. Военный повысил голос, военврач ответил увеличением громкости до максимума.
- Эй, очкарик! - гаркнул постоялец. - А ну, выруби свой ящик!
- Ты это мне? - спокойно поинтересовался Олег Павлович.
- Тебе, кому еще?
- А не пойти ли тебе...
- Чего? - взревел тот. - Куда-куда?
Излишним будет говорить, что после стычки с дембелями никто не дозволял себе такое обращение с Полковником. Он резко вскочил на ноги, с грохотом опрокинув стул. Доктор тоже встал с места. Стремительно быстро и совершено беззвучно. До сих пор помню этот контраст - здоровый, раскрасневшийся от ярости постоялец, бывший на две головы выше Листьева и вдвое шире его в плечах. И хирург, смотревшийся в сравнении с противником, как Давид перед Голиафом.
- Сколько я зарезал, сколько перерезал, - как-то буднично пропел хирург.
- Олег Палыч, вы же доктор! - напомнил кто-то из присутствующих.
- Вот такой я хреновый доктор, - улыбнулся Листьев.
И в этот момент наш постоялец кинулся на военврача. Ринулся, как танк. Сопя при этом, как паровоз. Стулья разлетелись в стороны, прочие гости вжались в стены. Лишь Листьев стоял, не шелохнувшись. И вообще выглядел он каким-то отрешенным. Я уж было подумал, что Олегу Павловичу самому в ближайшем будущем потребуется доктор, причем, вероятнее всего - тот, что на самом деле изучает внутренний мир человека - патологоанатом.
Но нет! Листьев шагнул в сторону, провел финт рукой... и Полковник, словно потеряв вес, оторвался от пола, сделал головокружительный кульбит в воздухе и рухнул спиной на стол, разнеся посуду на мелкие осколки.
- Весело у вас тут, - покачал головой доктор. - Думаю, теперь я буду заходить чаще...
Затем, оставив упаковку анальгина, хирург покинул ресторан. А наш постоялец, полежав еще пару минут, со стоном встал и поднялся в свой номер, где безвылазно просидел несколько дней. Когда он вновь вышел - на поясе Полковника висели рыжие ножны с штык-ножом, с которым он после никогда не расставался.
.
ЛитСовет
Только что
