Читать онлайн
"Душе не давая сгибаться"
Гермиона росла обычной девочкой лет до пяти, а потом началась школа. В школе поначалу все было хорошо, но вот потом родители начали чаще ругать ее и меньше хвалить, заставляя учиться только отлично. Почему-то, девочка уже не помнила, почему, принести домой оценку ниже «А» было очень страшно. Так страшно, что ребенок унижался перед учителями, вымаливая право пересдать. Некоторые пользовались тем, что она готова вообще на все, что угодно, некоторые пытались поговорить с родителями ребенка о том, что такое поведение ненормально. Что было после этого, Гермиона не помнила.
Когда ей исполнилось девять, память сохранила какой-то образ — рыжего мужчины с палкой, но вот почему от этого было страшно, девочка не помнила. Зато отлично запомнила, какими стали родители — жестокими, злыми, не стесняясь ее даже… даже делать то, что нельзя было делать с девочками. Самым страшным днем в жизни оказалось 4 марта… Гермиона принесла домой «С» по контрольной. Эту оценку не дали пересдать, даже позвонили родителям и….
Девочка, сидевшая на стуле в маленькой комнате, понимала, что из ее памяти выпала целая неделя, спустя которую она оказалась здесь — в интернате. Теперь она могла увидеть родителей только на каникулах, а все остальное время должна была жить и учиться в здании с серыми стенами и очень древними традициями. Почему с ней так поступили, практически выбросив, Гермиона не понимала. За что?
«Мама и папа меня больше не любят», — поняла девочка, и это понимание разрушило ее мир, осыпав его осколками. Все вокруг стало серым, Гермиона теперь механически делала все, что от нее требовалось в этом месте. Считая, что на нее так действует разлука с родителями, воспитатели пытались «выбить» из девочки, как они считали, «дурость», но с каждым днем Гермиона, которой теперь незачем было жить, уходила все глубже в себя.
— Вы волшебница, мисс Грейнджер, — сказала высокая старуха, явно заколдовав воспитателя. И в душе девочки появилась надежда расколдовать родителей, ведь они наверняка были заколдованы!
Потом начались каникулы. Чрезвычайно холодные мама и папа, разговоры с ноткой брезгливости, учебники новой школы с попыткой найти, как расколдовывают, и… Девочка рыдала, так и не найдя ничего похожего. Но на вокзале, куда родители не пришли, отправив ее саму, что-то случилось. Что-то такое странное — Гермиона теперь сама была заколдована, ведя себя так, как ей самой было страшно. Познакомившись с мальчиками, девочка уже хотела бы убежать, но что-то не давало ей это сделать. Что-то заставляло вести себя высокомерно, командовать, показывать себя такой, какой она не могла быть. Но выбора у девочки не было. Почему-то Шляпа не заметила чар подчинения, почему-то все случилось именно так, как случилось, до того злосчастного туалета.
Гермиона хотела выскочить, убежать, но послушно сидела на унитазе и лила слезы, пока не прибежал этот мальчик, Гарри, с глазами, полными паники. И тогда девочка поняла — они умрут сейчас. Закрывший визжащую ее от дубины своим телом мальчик пытался сделать хоть что-нибудь, когда все погасло, чтобы в следующий момент смениться очень громкими страшными звуками.
***
Гарри был… Сколько мальчик себя помнил, он был «нахлебником», «ненормальным», «уродом», и еще много кем. По имени его дома не называли, похоже, принципиально, поэтому в школе в первое время были проблемы. Но в школу мальчика все-таки отдали, даже купив что-то вроде одежды. Видя, как относятся к другим детям, Гарри понимал, что с ним что-то не так. Если бы в школе или на улице нашелся бы кто-нибудь, кто отнесся к мальчику по-людски, то Гарри, возможно, возненавидел Дурслей, но…
Работа по дому была для Гарри не всегда утомительной. В конце концов, он привык к ней с детства, да и отношение к нему считал нормой. Вот с доверием у него было грустно, но кого это интересовало? Выбивание… этого самого после каждого выброса или, когда дяде казалось, что выброс был. Гарри просто привык, что если в доме что-то бьется, не важно что, то виноват в этом всегда он. Другой жизни мальчик не видел и не знал. Зная о том, что в Британии принято «доносить информацию», но при этом видя брезгливые лица по отношению к себе, Гарри просто хотел умереть и уйти к маме. Пусть она была наркоманкой, но это была его мама. Хоть кто-то, кому он был нужен.
Почему-то в снах мальчик видел лишь неясные тени, но другой жизни Гарри не знал, а самостоятельно закончить жизнь не решался. Священник, увидев депрессию мальчика, единственный из всех не отнесся к нему с брезгливостью, но сумел убедить в том, что самоубийство — это совсем-совсем нельзя. Поэтому Гарри жил… Жил, завидуя другим детям, у которых были родители. Они не были уродами или всеми теми словами, которыми был Гарри для тети и дяди. Почему-то в приют его не сдавали…
Явление Хагрида мальчика испугало, а письмопад он не запомнил. Когда начали приходить письма, в этом виноватым опять оказался Гарри, поэтому он и не запомнил той недели. Детская психика пыталась защититься хотя бы так. Хагрид… Его слова отдавали фальшью, демонстративная «защита» мальчика не убедила. Гарри был уверен в том, что он… ну…. Вот и не поверил полувеликану, хотя и пошел с ним, конечно. Мальчик просто понадеялся на то, что Хагрид его съест, но тот не съел, а вот после грязного кабака с Гарри случилось что-то необычное. Он не контролировал себя, поступая как-то необычно, говоря странные вещи… Гарри пытался сопротивляться этому состоянию, но ничего не добился.
Дурсли даже не пытались «отомстить» мальчику, что того испугало еще больше, но он продолжал себя вести… необычно. Даже, можно сказать, ненормально. Гарри не мог изменить своего поведения, он был как Дадлин вертолетик на радиоуправлении, и это напугало мальчика еще сильнее. В этом страхе он провел всю дорогу в поезде, потом и в Большом зале… Шляпа говорила будто бы с самой собой, отправив мальчика затем на Гриффиндор.
Гарри не мог отступиться от какой-то программы вплоть до самого Хэллоуина, когда это «что-то» повело его в женский туалет. А вот новый «друг» Рон идти за Гермионой отказался, что было вполне логично, ведь именно рыжий оскорбил девочку. И вот когда тролль заслонил выход, то, что управляло мальчиком, вдруг исчезло, будто не было его. Возможно, кто-то хотел как следует напугать детей, чтобы потом спасти, но так или иначе, они остались вдвоем против огромной махины, понимая, что шансов даже убежать нет.
Гарри пытался протолкнуть Гермиону между ног тролля, чтобы спасти девочку, но та застыла в ступоре, а потом стало поздно. Громадная дубина летела точно в них. Мальчик еще хотел оттолкнуть девочку, но сил у него было немного — сказывалось скудное питание у Дурслей, поэтому ничего он сделать не смог. В последний миг перед глазами Гарри встала странная картина: кто-то в черном направлявший палочку на него, рядом вполне узнаваемый директор и кричавшая «Только не Гарри!» рыжая женщина. В следующее же мгновение стало очень больно, а потом вокруг взлетели комья земли со страшными громкими звуками и завизжала Гермиона.
***
Когда профессора добрались до туалета, было уже поздно. И Минерва, и Северус это поняли. Дети исчезли: и предназначенная в жертву «грязнокровка», и Герой. Девочка должна была погибнуть на глазах не сумевшего ее спасти Поттера, это было необходимо по мнению Альбуса Дамблдора, но судьба распорядилась иначе…
— Тролля выбросом вбило в потолок, — заметил профессор Снейп, задумчиво рассматривая кровавый барельеф. — А вот куда делся Поттер…
— Здесь его, очевидно, нет, — ответила ему профессор МакГонагалл, отослав Патронуса.
— Значит, либо стихийная аппарация, либо, судя по обилию крови… — проговорил зельевар.
— Быстро ко мне! — потребовала появившаяся сверкающая птица, на что профессора переглянулись и, пожав плечами, двинулись к директору.
Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор менять планы не любил, но еще больше он ненавидел, когда отлично срежиссированные планы проваливались. Получив сообщение от Минервы, Дамблдор разозлился, но, в первую очередь, отправился не на место действия, а к сейфу, где находилась емкость с кровью мальчишки. Предстояло проделать то, что в магической Британии было запрещено — поиск по крови. Для этого ему нужен был зельевар, а Минерву это удивить уже не могло.
Когда профессора добрались до кабинета директора, тот уже вчерне все подготовил: и котел для зелья, и кровь, и образ карты. Северус, войдя в кабинет, сразу же все понял, все-таки он был мастером, хоть и рабом. Осознавать себя рабом оказалось очень неприятно, но лазейка все же имелась, ибо все его клятвы строились на благополучии сына Лили, именно поэтому Снейп искренне надеялся на то, что мальчишка сдох.
— Северус, приготовь зелье поиска! — приказал Дамблдор, на что зельевар только кивнул, выбора у него не было, как и никаких прав. Альбус осознавал простой факт: если Поттер погиб, то Северус с крючка сорвется в тот же миг, когда это станет известно. Поэтому он подал знак Минерве, чего Снейп, сосредоточившийся на зелье, не заметил.
Спустя час зелье было готово, но поиск не дал ничего — зелье почернело, что означало — Поттера нет среди живых. Если бы Альбус внимательнее читал старые учебники по Магии Крови, то знал бы, что черный цвет означает вовсе не смерть, а отсутствие на Островах, ибо они были обрамлены соленой водой, являвшейся препятствием для подобных чар. Но Дамблдор считал себя многомудрым, поэтому не вспомнил об этом, зато убедившийся в том, что Поттер погиб, Снейп начал победно улыбаться.
— Авада Кедавра, — отпускать Северуса в планы Дамблдора не входило: слишком уж много знал зельевар. Тело преданного своим же хозяином раба упало на камни пола. — Табес Кадаверис! Эльф Хогвартса, убрать мусор!
— И что теперь? — равнодушно поинтересовалась профессор МакГонагалл. Он вела себя так, как будто убийство и быстрое истлевание трупа коллег происходило в этом кабинете каждый день.
— Теперь придется воспитывать запасного Героя, — вздохнул Альбус, пытаясь продумать следующий план. План продумывался плохо, поэтому Великий Светлый потянулся за бутылкой медовухи, не предложив оную Минерве. — Августу надо… Нейтрализовать.
— Я займусь, — кивнула ему МакГонагалл, разворачиваясь в сторону двери. Никаких эмоций по поводу гибели Поттера женщина не испытывала, а о Грейнджер даже и не вспомнила. Грязнокровка же, кто их считает…
***
Где-то, когда-то…
— Я налажала, — призналась молодая девушка, привычно прикрывая рукой вместилище интуиции. — Хотела их сразу на второй круг, а они как-то выскользнули, и…
— И куда? — устало поинтересовался выглядевший пожилым мужчина.
— А вот… — один из миров повторял историю Изначального Мира. — Как были, так и попали.
— Да… Хорошего мало, — покивал собеседник девушки. — Но засунула ты их в такое место, что не выживут, так что ничего страшного. Как умрут, так души на второй круг и пустишь.
.
ЛитСовет
Только что
