Читать онлайн
"Партизан"
Когда Гарри отбивался от толпы дементоров, налетевших на него, он и не предполагал, какие это будет иметь последствия. Наверное, черные твари что-то изменили в душе вечно лохматого пацана, считавшего себя никому не нужным, или же — сломали, но Гарри начал видеть сны. В этих снах его звали совсем иначе, хоть и в чем-то похоже, но в них было тепло. Это тепло дарили руки женщины с узнаваемыми зелеными глазами и темными, чуть рыжеватыми волосами. А еще там у Гарри были друзья… В каждом сне он будто проживал месяцы, поначалу просто наслаждаясь теплом семьи и узнавая совсем другой язык. Этот язык назывался «русским», на родной английский был совсем непохожим, но, наверное, из-за тепла семьи воспринимался как-то… Слов у Гарри, называвшемуся в снах Гришей, было недостаточно, однако он очень старался…
— Мы рады приветствовать вас в нашей школе, — мужчина улыбнулся первоклассникам. Эта школа была «мужской начальной», что значило — учатся только мальчики, но, в отличие от Британии, силовые методы воспитания в школах были не приняты, что Гарри порадовало даже во сне.
— Здравствуйте, дети, — поприветствовал их всех первый учитель. Школьной формы не было, но все мальчики выглядели какими-то одинаковыми и это дарило ощущение общности, общего дела. — Давайте поговорим о нашей Родине, — предложил он. Первоклассники сидели тихо-тихо, как и сам Гарри — было очень интересно.
Однажды, увидев календарь, мальчик понял, что во сне живет на шесть десятков лет раньше, чем на самом деле. Это мальчика заинтересовало, но в библиотеке замка информации не было вовсе, а на каникулах его будто постоянно держали под присмотром, что, конечно, раздражало. Если бы не эти сны, то Турнир Гарри сломал бы, просто по факту предательства друга Рона. Мальчик себя винил в том, что не пригласил Гермиону на бал, но, подумав, понял, что так было правильно, потому что просто ничего не умел, да и не знал. Впрочем, второе испытание… После этого испытания сны немного изменились — он заканчивал школу, как все сдавая нормы ГТО, и даже получил значок «Ворошиловский стрелок». Все больше Гарри хотелось туда — в то далекое время, где он и жил по-настоящему.
Произошедшей перемены с мальчиком не заметил никто. Гарри цеплялся за Сириуса, как за единственную семью, но все больше понимал, что мужчине он не нужен. Что такое быть нужным, Гарри узнавал во сне. Там он был «товарищем». Не «эй ты, ненормальный», не «избалованный мальчишка», не «сохатик» — в своих снах юноша был товарищем, чувствуя плечо друга рядом, понимая, что такое настоящая дружба, участие, забота, родительская ласка…
— Мама… — к женщине можно было прижаться, ощутить тепло и ласку.
— Гришенька, сынок, какой ты у меня вырос, — улыбалась эта волшебная женщина, которой нравилось, как сын к ней относится. — Скоро школе конец?
— Скоро, мамочка, — кивнул готовившийся к экзаменам юноша, почему-то и во сне выглядевший зеленоглазым, черноволосым, да и само лицо, насколько мог судить Гарри, от него через больше, чем полвека не особенно отличалось.
— Тогда удачи на экзамене, — пожелала та, которая была «мамой» по самой сути своей.
Гарри все чаще ловил себя на мысли, что по-настоящему живет именно в снах, а в реальности — просто существует. Юноша, разумеется, совсем не думал, зачем он видит эти сны и есть ли какая-то цель у всего происходящего, однако заметил, что стал меньше забывать, больше понимать и думать над тем, что делал. Ну а потом…
— А вот сейчас нам товарищ Гончаров расскажет, какие особенности имеет русло Волги, — экзамен по географии проходил спокойно, но вот учитель все добавлял вопросов, прежде чем поставить оценку.
— Русло Волги… — начал отвечать Гриша, уже поняв, почему Гермиона так относилась к знаниям, вот только у юноши было ощущение, что девушке нужны были знания ради знаний, а это неправильно.
— Что же, отлично, — согласился учитель, поздравив Гришу с окончанием экзаменов. Школа была позади и в этот летний день хотелось радоваться. Конечно же, Гарри пошел домой — радовать маму.
Над Ленинградом светило яркое солнце, июнь катился к завершению и ничто не предвещало плохих новостей. Чем был знаменит сорок первый год, Гарри не знал, поэтому все произошедшее после, было для него неприятным сюрпризом. Это был солнечный воскресный день, Гриша с друзьями — Мариной, Лесей и Витькой, гулял по набережной, делясь планами на ближайшее будущее. Пели веселую песню репродукторы и жизнь казалась такой же солнечной, как и все вокруг. Угостив девушек мороженым, Гриша перешучивался с Витей, просто радуясь окончанию школы и вспоминая мамину гордость, когда ему вручили аттестат с отличием. По набережной летали воздушные шары, веселилась детвора…
— Внимание всем! — откашлялись репродукторы, привлекая внимание. — Сейчас будет передано важное правительственное сообщение!
В душе Гарри вдруг возникло ощущение беды. Просто надвигающейся беды, как тогда — с дементорами, будто бы и не с ним случившееся. С тревогой переглянувшись, молодые люди двинулись поближе к черным конусам репродукторов, уже подавшим сигнал. Людское море замерло, ожидая первых слов. Почему-то стало очень тревожно, улыбки сползли с лиц.
— Граждане и гражданки Советского Союза!.. — раздался печальный, но в чем-то торжественный голос, разделивший жизнь Гриши на «до» и «после». Как и для Гарри жизнь разделилась до этого проклятого турнира и…
Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, в свою очередь, изменения в своем «герое» заметил, но не придал им никакого внимания. Душевные терзания будущего оружия Великого Светлого не интересовали, как, собственно, и жизнь юноши. Единственное, что заметил Альбус — Гарри стало трудней прочитать, да и принудить к чему бы то ни было. Это могло быть результатом «уроков» ЗОТИ, а могло и не быть. Впрочем, пока ничего предпринимать Дамблдор не стал, ему нужно было готовиться к возрождению Тома.
Гермиона Грейнджер считала Гарри не очень умным мальчиком, поэтому относилась к нему снисходительно. Увидев интерес Виктора Крама, девушка заново переоценивала друзей — не в их пользу. Желание быть девушкой меняло приоритеты мисс Грейнджер. Хотя помочь другу она, разумеется, хотела, чувствуя себя важной и нужной, что для Гермионы было необходимо. А еще ей нравилось чувствовать себя самой умной на фоне этих двоих.
Рональд Уизли… Был наказан матерью за несдержанные слова и отлично понял, что если он позволит себе что-то подобное, то будет посажен на диету, что для рыжего было страшнее всего. Поэтому Поттера он терпел, надеясь на то, что однажды тот, наконец, исчезнет из жизни шестого Уизли. Гарри о мыслях «друзей» и не догадывался, он и не жил уже, практически, в Англии девяностых, всей душой устремляясь в свои сны.
***
Глядя на посуровевшие лица Гарри не понимал, в чем дело поначалу, но потом до него дошло — на страну, в которой он жил, напали. И с этого момента сны перестали лететь так, как будто юноша за одну ночь проживал месяцы. Как будто что-то давало Гарри прочувствовать каждую минуту — теплые руки мамы и ее грустную улыбку в ответ на его:
— Не волнуйся, мама, наши скоро прогонят немца!
Очередь в военкомате, серьезный военный, разглядывавший документы всех четверых — спортсмены, абсолютно здоровые. Он о чем-то думал, просматривая не только бумаги, но и какие-то инструкции на своем столе. Сердце Гриши, которым и был Гарри в этот момент замерло, но камнем упал вердикт, означавший, что пока их не берут:
— Ждите, вас вызовут! — сообщил военный, возвращая документы.
— Но как же… — начал Гарри, будучи оборванным одним жестом.
— Вам что-то непонятно? — мужчина выглядел уставшим. — Ждите, вас вызовут! Следующий!
— Эх… — вздохнула Маринка. — Не берут… Наверное из-за того, что восемнадцати нет…
— Думаю, надо ждать, — ответил ей посерьезневший Витька, уже непохожий на шалопая.
Глядя на то, как менялась страна перед лицом врага, Гарри не мог не сравнивать. Их «приключения» и абсолютную невозможность оных в Советской стране. Все чаще он проводил время с мамой, будто желая насладиться объятиями и теплом этой самой родной на свете женщины. А в реальном мире подходило время Третьего испытания. Ночью Гарри слушал песни по радио, сводки Совинформбюро и обнимал маму, а днем смотрел в ненавидящие глаза соучеников, все больше ассоциируя их с гитлеровцами.
Гермиона очень отличалась от Маринки, например, если во сне девушка была открытой, яркой, то наяву — фальшивой, что ли… даже не фальшивой, а будто бы делала большое одолжение, снисходя до Гарри и это было мучительно — хотелось туда, в сон, где были настоящие друзья, встающая на борьбу с врагом страна и, самое главное, мама. Там, во сне, у Гарри была семья, была мама, была страна, а наяву не было ничего. Ни друзей, ни семьи, ни даже готовой защитить пацана страны… Министерство Магии проявило себя на втором курсе не пожелав разбираться, поэтому Гарри им больше не верил.
Наступивший день третьего испытания вызвал сожаление о том, что нужно просыпаться. Только что во сне Гарри гладили руки мамы, просившей его быть осторожным, и юноша обещал. Выйдя на поле стадиона, Гарри осмотрелся, тяжело вздохнув — друзей здесь не было. Гермиона смотрела с беспокойством, но в ее глазах не было тревоги за друга, как в глазах Марины, когда Гришка как-то упал с дерева. Казалось бы, сейчас ему угрожала, возможно, смерть, а там просто перелом, но русская девочка была искренней английской. Осознавать, что друзей совсем нет, было грустно.
Оглядевшись еще раз, Гарри вздохнул. Вокруг по-прежнему была нелюбимая им действительность, в которой жить уже не хотелось. Если бы не сны, он бы ушел туда, где нет этих людей… Но сны держали юношу в жизни, помогая выжить. Поэтому Гарри сделал шаг вперед. Он шел по лабиринту, втайне надеясь на то, что… Но будто что-то хранило юношу, сумевшего достигнуть кубок первым.
Очнувшись, Гарри огляделся. Он был привязан к чему-то, а вокруг простиралось что-то, напоминавшее кладбище. Будь юноша прежним, он бы, наверное, запаниковал, но паниковать не хотелось. Гарри понял, что здесь, наверное, все и закончится, поэтому закрыл глаза, вспоминая руки мамы. Губы будто сами запели: «Это есть наш последний…» и от слов гимна стало легче на душе. Его не сломить!
Возрождение Темного Лорда Гарри просмотрел без интереса, потому что все вокруг ему напоминало театр. Волдеморт походил скорее на сумасшедшего, чем на кого-то страшного. «Может быть Гитлер такой же?», — внезапно подумал Гарри. Ну а потом… Юноша видел, что его не собираются убивать, а просто хотят сильно напугать. Как он умудрился это понять между пытками, Гарри не знал и сам, но, тем не менее…
Оказавшись снова на квиддичном поле, юноша молчал. Он просто лежал на траве, непроизвольно подергиваясь, и молчал. Он молчал, когда его о чем-то спрашивали, молчал, когда что-то говорили. Гарри смотрел в весеннее небо, так непохожее и похожее одновременно на ленинградское, ускользнув мыслями куда-то подальше от англичан, его окруживших. Поняв, что от «героя» ничего не добьется, Дамблдор отправил того в Больничное крыло.
— Везде этот выскочка, — прошипел Рональд Уизли и покатился по земле от мощного подзатыльника мамы, а Гермиона отправилась к Гарри, чтобы выяснить у него, что это было и как он посмел ничего не ответить самому Дамблдору!
— Чтобы я никогда не слышала от тебя таких слов! — прошипела Молли Уизли, заставляя своего шестого сына пятиться от нее. — Поттер — это деньги!
— Деньги… деньги… — сплюнул Рон, отправившись куда-то в сторону Хогвартса.
Гарри уже спал под зельем сна без сновидений, потому ему ничего не снилось. В чем-то это было хорошо, ибо буквально ввалившаяся в больничное крыло мисс Грейнджер была отправлена восвояси, а мадам Помфри только вздохнула. Она видела и последствия пыточного, и состояние Поттера, но ничего предпринять не могла — Дамблдор был предельно ясен в своих инструкциях, отчего иногда хотелось плюнуть в зеркало.
— Ну как он? — поинтересовался Дамблдор.
— Спит, — коротко ответила мадам Помфри, с неприязнью взглянув на директора.
— Почему же он промолчал? — вслух удивился Альбус, не понимая, что могло пойти не так.
— Мальчику не на кого опереться — его ненавидит факультет, — начала объяснять элементарные вещи Поппи. — Его явно сильно пытали, от этого, бывает, нарушается речь, да и память тоже. Так что он может просто-напросто ничего не помнить.
— Как так? — поразился Великий Светлый. Он такого не знал, понимая, что весь план оказался под угрозой. — И никаких шансов?
— Скорее всего, никаких, — покачала женщина головой.
Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор был шокирован. О возрождении Тома должен был объявить именно Поттер, но если после пыток он ничего не помнит, то план под угрозой срыва, чего допустить было нельзя. Нужно было срочно найти путь решения, просто очень срочно, а иначе пришлось бы ждать активности Темного Лорда, что означало потерю темпа и финансовые потери.
.
ЛитСовет
Только что
