Читать онлайн
"Errare est"
Она знала, что умрет. Просто подслушав то, что говорил добрый доктор маме, девочка знала, что шансов очень мало и надо бороться. Даже поначалу Марьяна была готова бороться, но… Когда установили диагноз ее начали жалеть и у девочки опустились руки, просто все стало серым… Поэтому она знала. Было очень жаль, ведь тринадцать — самое начало жизни, но вариантов просто не было.
Началось это все давно, очень давно. В детстве… Странно сейчас было бы говорить о детстве, правда? Ведь ей было всего тринадцать. В детстве ей было трудно бегать, но все вокруг считали, что Марьяна просто ленивая и… стимулировали. Девочка, погрузившаяся в воспоминания, всхлипнула. Потом стало трудно дышать, но жаловаться было нельзя, потому что никто бы и не поверил. Марьяна временами плакала, задыхаясь, особенно ночью. Как описать это ощущение, когда хочешь вдохнуть и… не можешь. Однажды девочка все-таки не выдержала. О, как горько она жалела потом о своей попытке рассказать, как ей плохо…
Психиатры… «Так болеть не может», «тебе только кажется», «ты притворяешься, чтобы не ходить в школу» — все это убивало веру девочки во взрослых, в то, что ей помогут, что хотя бы поверят. Однажды мамочка отлупила Марьяну ремнем за то, что та «притворяется». Дышать стало легче, поэтому девочка старалась довести родителей до этого самого, чтобы опять было больно, иногда очень сильно, но потом — хорошо, дышалось легче, в груди не болело, и руки не так сильно простреливали… Взрослым бы задуматься, но они были заняты собой. И с удовольствием спускали пар на выпрашивающем порку ребенке.
Так прошли месяцы, год, другой… Марьяна выработала даже режим «приема ремня» — два раза в неделю, чтобы можно было спокойно спать, не просыпаясь от ужаса. Не задумывались и родители, хотя чего проще, казалось бы… Адреналин, которым Марьяна компенсировала свое состояние, не делал хорошо ни сердцу, ни сосудам, поэтому рано или поздно это должно было случиться.
В тот день девочка получила двойку и уже предвкушала «лекарство», ждавшее ее дома. Марьяна даже получала удовольствие от боли, которую ей дарили родители, по крайней мере, ей самой так казалось. С ней в классе училась еще одна девочка, по имени Катя, у нее было похожее состояние, но на нее не плюнули, Кате поверили. Может быть, это случилось потому, что папа подружки был врачом? Закончились уроки, но Марьяна почему-то не могла встать из-за парты. Ей было как-то очень тяжело и кружилась голова. За Катей пришел ее папа и, видя, с какой нежностью и лаской обращается рано поседевший мужчина с дочерью, Марьяне почему-то захотелось поплакать. Она всхлипнула, а потом все погасло, как будто выключили свет. Девочке казалось, что она взлетает, куда-то вверх, стало холодно. Марьяна знала, что наверху очень холодно, поэтому не удивилась.
Увидев до боли знакомые симптомы, доктор решал сложную дилемму — как успокоить Катю и помочь этой девочке, Марьяне. Наконец, он выдернул телефон, вызывая машину из больницы. Даже не успев закончить разговор, доктор даже скорей почувствовал, чем услышал, как девочка всхлипнула, развернувшись к бледнеющей Марьяне, доктор Александр принялся заниматься тем же, чем занимался каждый день в больнице — спасать ребенка. Коллеги примчались очень быстро, сразу же включаясь в работу, упала в обморок и Катя, создавая ситуацию типа «куды бечь».
— Сашка, занимайся дочерью, тут мы сами, — разрешил коллега его сомнения. Через минуту две машины уносили детей в сторону хорошо всем известной больницы. Катя очнулась еще в машине, попросив положить ее рядом с Марьяной. От того, что рассказывала дочка доктора, у врачей волосы поднимались дыбом — как можно не верить своему ребенку?
Глаза Марьяны открылись. Она лежала в кровати, вокруг было бело, а рядом что-то ритмично пиликало. Повернув голову, девочка увидела Катю… Кислородная маска, бандажи на руках, монитор… Марьяне снова захотелось плакать — она завидовала, завидовала девочке, которой поверили, на которую не махнули рукой. Прерывисто вздохнув, Марьяна обнаружила и у себя такую же маску. «Вот почему мне так легко дышится», — поняла она, а в коридоре за неплотно закрытой дверью папа Кати разговаривал с родителями Марьяны, которые после этого разговора имели бледный вид. И тут мама девочки сделала страшную ошибку — она смотрела на дочку с жалостью. Марьяна поняла, что скоро умрет.
Умереть ей не давали врачи. Регулярно оказываясь в больнице, девочка узнала, что с ней происходит. Сосудистый тип редкого синдрома ставил крест на будущем, на учебе, даже на ремне, которого хотелось иногда до слез… Чтобы исчезла эта жалость из глаз родителей, чтобы… Ну хоть побили. Взрослые люди говорили, как они любят свою дочь, а сами — жалели ее. И Марьяна пряталась в книгах, желая не видеть этих взглядов, от которых становилось очень плохо.
Она знала, что умрет. Вчера ей исполнилось тринадцать и жить было совсем незачем. Погрузившаяся в себя и свою депрессию девочка не обращала внимания на симптомы, не позвала на помощь, напротив, ушла со школьного двора… Почему за ней никто не последовал? Неизвестно. Катя уже не училась, она была на домашнем обучении, потому что по мнению своего папы — для нее было опасно, а Марьяна… До Марьяны, несмотря на жалость, никому не было дела.
Тело девочки обнаружили в парке только к вечеру, когда родители спохватились. Она лежала в прелой листве, едва заметно освобождено улыбаясь. Конечно, потом было и расследование, и поиски виноватых, но суть от этого не менялась — девочка ушла в свое новое большое приключение.
***
С детства Гарриет Поттер не понимала, что с ней происходит. Впрочем, о том, что ее зовут именно Гарриет по фамилии Поттер, она узнала в школе. Дома она была разными нехорошими словами. Но рассказывать о том, как ее называют дома было нельзя, потому что у дяди и тети тогда начинались неприятности, после которых становилось очень больно и Гарриет долго не могла ходить. Впрочем, даже когда не было больно от дяди, все равно было больно само по себе. Болели руки от домашней работы, было трудно ходить, но Гарриет, разумеется, это никому не показывала и не рассказывала. В школе…
В этот день Гарриет думала, как «откосить» от урока спорта, когда что-то случилось. Она просто шла в школу, боль была вполне терпимой, поэтому девочка не плакала. Наступив на порог, Гарриет зашаталась — такой сильной была боль в подвернувшейся ноге. Резко закружилась голова, а потом вдруг пол с силой ударил девочку по лицу, только чудом не разбив очки, но вышибив сознание. Гарриет увидела маму… Такую, какой та представлялась девочке и потянулась к ней изо всех сил. Мама улыбнулась Гарриет, распахнув объятия, куда влетел счастливый ребенок, у которого уже ничего не болело. Лили Поттер уводила крепко державшуюся за мамину руку девочку туда, где не будет больно, нарушив какие-то очень строгие правила высших сущностей.
Марьяна открыла глаза. Она находилась в какой-то машине, смутно напоминавшей скорую, но выглядевшую… более старой, что ли? Девочка не могла понять, зачем она снова живая? На неловкое движение прострелило болью запястья, но дышалось неплохо, как после ремня.
— Пульс есть, аритмия, — произнес мужской голос. Марьяна почему-то отлично поняла сказанное, хотя говорили на каком-то другом языке, кажется, английском. — Ты слышишь меня, девочка?
— Слышу, — прошептала Марьяна и удивилась еще раз. Она говорила на том же языке. — Где я?
— В амбулансе, — непонятно объяснил мужчина в цветастой одежде, которую Марьяна не сильно различала. — Ты знаешь, что с тобой?
— Синдром Элерса-Данлоса, — назвала девочка тот диагноз, о котором ей говорил Катин папа.
— Синдром чего? — удивился мужчина. — Не выдумывай несуществующих диагнозов, фантазерка!
В этот момент Марьяна поняла, что все возвращается. От обиды, от фактического оскорбления, девочка вскинулась и упала в обморок. Парамедики — они не всегда врачи, да и врачи далеко не всегда знают абсолютно все. Вот только вера в людей опять умерла в Марьяне. Она больше не хотела ни с кем разговаривать, никого видеть, девочка хотела умереть.
Очнувшись в реанимации, Марьяна решила никому ничего не говорить, не зная, как не запомнившего диагноз парамедика ругали врачи.
— Если вы чего-то не знаете, это не значит, что этого нет! — накричал заведующий отделением на красного от стыда медика. — Как теперь узнать?
— Спросить? — удивился медик, на что ему объяснили многое про детей, их доверие, да и…
— Девочка остановилась в школе, на нее сейчас даже дышать опасно! — парамедика продолжили ругать, объясняя элементарные вещи.
Марьяна всего этого, разумеется, не знала. Она лежала и думала о том, что просто хочет умереть. Девочка устала от боли и предательства взрослых. Просто устала. Сердце ребенка вело себя неправильно, но доктора почему-то забыли о состояниях, проявлявшихся только в момент приступа, как и об опасности депрессии.
— Ну, мисс Поттер, — стараясь держать приветливую улыбку, усталый врач вошел в палату интенсивной терапии. — Как вы…
Только услышав фамилию, девочка вновь потеряла сознание, заставив персонал побегать. Самое главное — никто не понимал причину этого синкопе. Впрочем, кардиология развела руками, никаких особенностей они на кардиограмме не усмотрели, поэтому делать рентген и проверять ультразвуком не стали. А пригласив психиатра поставили крест на любом сотрудничестве пациентки.
«Он сказал Поттер… Но в книжке же был мальчик!» — с отчаянием подумала Марьяна, вспоминая подробности «приключений», описанных английской писательницей, почему-то ненавидящей, по мнению девочки, детей. Именно осознавая свое состояние, да и вспоминая приключения, девочка понимала, что смерть ее будет очень непростой, всей душой не желая этого. Марьяне хотелось тепла, отсутствия боли, но это было невозможно. Девочка очень хорошо понимала, что у нее никого нет.
Отметив отсутствие сотрудничества пациентки, ее выписали домой. Не задумавшись о дополнительный обследованиях, Марьяну фактически приговорили, видимо, поэтому она и прожила совсем недолго. Но, как и ожидала девочка, смерть ее простой не была. За ней приехал толстый мужчина, видимо, он и был тем самым дядей Верноном из книжки, который «выбивал» из мальчика Гарри волшебство. Марьяне, еще не принявшей себя, как Гарриет, стало интересно, будут ли из нее тоже что-то выбивать и как конкретно это будет происходить. Она будто смотрела фильм — ощущение того, что все происходит не с ней, было очень сильным.
— Ненормальная! — грозно сказал толстяк. — Чтобы до вечера все убрала, а то пожалеешь!
— Простите, — произнесла Марьяна, — а можно поинтересоваться, как к вам обращаться?
За этот невинный вопрос девочка получила оплеуху, от которой зашумело в голове, а потом все погасло. Открыла глаза она уже в чем-то темном, тут не было воздуха, по крайней мере, так показалось Марьяне, решившей, что ее похоронили заживо. Почему она так решила, девочка, наверное, не могла бы объяснить и сама, но Марьяна поняла, что ее все равно никто не услышит, поэтому надо просто закрыть глаза и ждать, пока умрет. Почему-то умиралось очень тяжело, ее тело зачем-то очень хотело жить, вдохнуть еще хоть немножко воздуха, которому неоткуда было взяться в могиле, как считала Марьяна, поэтому она разрыдалась.
Как-то резко стало светло, а потом ее что-то схватило за волосы и потащило на свет. Девочка увидела женщину, та была тощей и страшной, поэтому Марьяна просто спросила:
— Простите, вы Смерть? — оказалось, что да, потому что женщина начала бить девочку по лицу, а потом перевернула и все закончилось. Мир погас, будто, с темнотой ушла и боль, стало легко дышать, отчего девочка освобождено заулыбалась. Но оказалось, что это еще не все…
Перед Марьяной появилась женщина в черном, похожая на ту, что делала больно. Почему-то девочка не ассоциировала ту боль с ремнем, наверное, потому что она была намного ярче и какой-то очень сильной. Поняв, что сейчас опять будет больно, девочка заплакала, опускаясь на корточки. Появившаяся только вздохнула.
— Да, так ты не выживешь, — покачала головой незнакомка. — Да и много слишком для тебя… Давай попробуем иначе.
— А, может быть, меня можно в другую сказку? — тихо спросила Марьяна, понимая, что все равно ничего хорошего в ее жизни не будет. Видимо, хорошего она не заслужила, потому что расстраивала родителей своей болезнью.
— Нельзя тебя в другую сказку… — вздохнула женщина в черном. — Давай, все-таки, попробуем дать тебе немного тепла. Не выживешь, значит будем считать, что эти миры можно уничтожить.
— Ой… — девочка поняла, что из-за нее может умереть много людей. — Но почему? Я же никто!
— Ты единственная, кто может сделать сказку не такой страшной, — объяснила незнакомая женщина. — Ты и твой брат.
— Брат? — удивилась Марьяна, но в этот момент перед ней все погасло. Пришел какой-то странный холод, потом ударило болью где-то в груди, девочка судорожно вдохнула и…
.
ЛитСовет
Только что
