Читать онлайн
"Бензин девяносто пятый."

Бензин девяносто пятый.

1.

Что-то чёрное лежавшее под постом имело отвратные запахи, которые поочерёдно чесали слизистую носа. Горелая ткань, горелый пластик, горелая резина, горелая замша, горелые волосы, горелое мясо и другие запахи гари, не поддавшиеся опознанию, витали в воздухе, разбавляя обыденный запах кислорода. Чёрный цвет этот тот оттенок, который поглощает, какой либо свет и в природе не существует идеального чёрного, который поглотит сто процентов света, поэтому сине-красные поочередно мигающее цвета от полицейской мигалки блеском играют на корке сгоревшего чего-то черного, лежавшего под постом.

– Что это такое? – Спросил конопатый полицейский другого, направив свой взгляд на тёмную находку.

– Я не знаю. – Ответил его щетинистый коллега. – И не мне разбираться с этим.

– М-да.

Пасмурный день близился к завершению, а ночной дождь набирал обороты, пока он только слабо сеял. Ещё не было сумеречно, но свет от фар отчетливо падал на всё, что перед ними. Под мост к полицейским заехала машина со следователем и оперуполномоченный, которых они вызвали и которым предстоит разбираться с чем-то черным, лежавшим под постом. Следователь вышел из автомобиля и направился к полицейским.

– Добрый день! Сева. – Представился детектив русского образца, приложив руку к виску. – Ну и что у вас?

– Вот. – Показал пальцем на что-то чёрное лежащее под мостом конопатый. – Что-то лежащее под мостом, чёрное.

– Ни что-то, а кто-то.

– Как это?

– Глаза разуй.

– Это труп?

– Ты первый раз, что ли на работе или слепой?

– Неделю он только. – Ответил за молодняка коллега, облокотившись на свою служебную машину.

– А. Ну да это труп.

– Преступники сожгли тело с целью скрыть убийство? – С азартом сделал первое предположение случившегося конопатый.

– Не факт. Приостанови словесный понос на время.

– Ладно.

Всеволод оглядел территорию своим профессиональным взглядом. Мост, под которым прямо сейчас началось расследование, продолжал дорогу, выходящую из небольшого областного города, через большую заросшую мелкими деревьями и кустами лощину. Инцидент произошёл на небольшой равнине твёрдой высохшей земли без единой травинки, от неё до моста было примерно двадцать метров вверх. Какой-то мусор лежал у бетонного основания моста, от людей некогда здесь отдыхавших с одноразовым мангалом, который подвергся сомнению других, что он одноразовый. Большое количество граффити как искусных, так и посредственных красили бетонное основание и колонны. Недалеко от тела лежало основание пластиковой тары или канистры, и вокруг валялись осколки от неё, вместе с магазинной зажигалкой. Осмотрев пространство, следователь нарисовал картину случившегося в голове и был готов предоставить её для протокола.

– Ну что малой. – Обратился к конопатому. – Твоя версия случившегося.

– Ну…

– Смелей. Не тебе же бумажки заполнять. – Успокоил его следователь, доставая маленькую курительную трубку.

– Вы курите трубку?

– Ага. Круто?

– И кокаин нюхает! – Крикнул оперуполномоченный улыбаясь, вышедшей из машины и болтая рядом щетинистым.

– Тиха!

– И герыч по вене гоняет!

– Да помолчи ты, блядь! Ну, так. – Вернулся к молодому полицейскому и достал зажигалку.

– Ну, короче. Сожгли труп, что бы скрыть убийство. Всё.

– Угу. – Промычал детектив, поджигая трубку спичкой. – А какие твои доказательства?

– Ну, вот там следы от резины и вот обломок как будто бы канистры.

– Про канистру ты это правильно заметил. А следы с чего ты взял, что не от вашей машины? И к тому же земля здесь очень твердая, в таких местах это нормально, поэтому возможно этим следам сто лет в обед.

– А ну… Тогда…

– Да ладно расслабься.

– Ну чего там? – Спросил опер, когда его коллега подошёл к машине.

– Да какой-то мужик сгорел по неосторожности. – Сева взял папку с документами из автомобиля.

– Понятно. Всё как всегда.

– Это точно.

– А что на самом деле произошло? – Спросил молодняк, когда следователь вернулся.

– Да всё банально и просто. Какой-то мужик, пьяный сильно наверняка. Пытался развести костёр с помощью бензина, который был в канистре. Но из-за того, что был поддатый, пролил горючее на себя или упал в пролившуюся лужу и попытался поджечь зажигалкой, в конечном итоге вспыхнул сам. Вот и всё.

– Оу. Жестоко.

– Смешно. Так тупо умереть, надо извернуться.

– А как его опознать? От него же почти ни чего не осталось?

– Будем смотреть по пропавшим без вести в регионе.

– Понятно.

Всеволод, зажав трубку в зубах, выпуская вонючий дым изо рта. Открыл папку, достал ручку начал писать. Его глаза случайно прыгнули опять на тело и остановились. Внимание его привлекли неестественно согнутые ноги в районе коленей. Они были отклонены чуть влево относительно бедренной кости. Из-за горения, человеческое тело искажается и застывает в определённой позе. Однако в данном случае как будто ноги имели поперечный перелом отдела бедренной кости.

– Что такое? – Спросил молодой, увидев застывший взгляд так называемого детектива по его мнению.

– Всё нормально. Вов подойди сюда, пожалуйста. – Обернувшись, крикнул следователь оперу. – Так парень нам надо покумекать без лишних ушей.

– Хорошо. – Понимающе отозвался конопатый и отошёл к свой машине.

– Что случилось Сев? – Подойдя к коллеге, поинтересовался оперуполномоченный.

– Смотри. – Указывая ручкой на тело, сказал он.

– Ну…

– Ты слышал мою теорию?

– Да.

– Тогда посмотри на его ноги. Они сломаны в районе колен. Обе ноги причём. И вон там канистра вроде как взорвавшиеся, но я вот сейчас увидел, что края у неё не опалены, она как будто просто расколота. Вот. Походу это реально скрытие. – Выдвинул новую версию Сева. – Что думаешь?

Ответом Вовы на новую теорию коллеги был вздох и закатившиеся глаза. Сейчас за него ответила человеческая лень.

– Я думаю что… – Начал опер, не желая мыслить хоть как либо, зажимая пальцами переносицу. – Что человек этот сгорел по неосторожности. Как ты сказал в первой версии.

– Ошибся. Это возможно убийство. Даже, скорее всего. Посмотри внимательнее.

Вова нехотя, со вздохом чуть согнулся, вглядываясь в предполагаемый перелом. Вернувшись, так же нехотя, в прямое положение, сказал свою версию:

– Не. Несчастный случай. То, что ноги поломаны, может, удачно спрыгнул с моста, не помер и сжёг себя. Это самоубийство. Судя по тому, что это скелет взрослого человека, скорее всего это бомж, и он просто либо упал в пьяном бреду с моста либо специально сиганул, здесь по счастливой случайности нашел, канистру с бензином. Вон оглянись вокруг, сколько здесь костров, наверняка кто-то оставил. Ну и дальше он сжёг себя. Короче ты понял, что ничего серьёзного, давай записывай и пойдём, подустал я чего-то.

– Ну, постой сам же что не знаешь, как устраняют трупы?

– Ой Сев… Короче как хочешь, заполняй как убийство. Я сегодня не в ресурсе. Ни хочу.

– Пиздец... – Недоумевая помотал головой следак.

– Ну, дружище ты сам себе геморрой находишь, наращиваешь, или как сказать можно не знаешь?

– Какая нахрен разница? Я работаю. Честно работаю.

Опер задержал на своём коллеге саркастический взгляд.

– Понятно Сева. Жаль, что так работаешь только ты, но не мир и всё что в него входит. Честности нет даже той, которую ты создаешь сам, она утонет в выгребной яме доверху заполненной неправдой. Порой враньё более выгодная вещь для мира и для себя любимого чем, правда.

– Так говоришь, как будто принял, то чего не надо на службе.

– А то.

– Откуда блядь?

– Если в меня будут стрелять, в сердце, и там не будет ничего металлического, меня же убьют. Я обезопасил себя как физически, так и морально. – Улыбаясь, проговорил оперуполномоченный, шлёпнув по левому нагрудному карману.

– Ясненько. – Произнёс Сева, с тем же недоумеваем, как и прошлый раз.

– Короче делай, что хочешь, меня не тревожь. – Сказал Вова, уходя к полицейским. – Мой совет пиши, что несчастный и по домам. – Удаляясь, посоветовал опер.

Следователь сделал несколько сильных затяжек табака и вновь зажал трубку в зубах. Он решил всё-таки осмотреть внимательнее и пошёл вокруг тела. К сожалению, удалось найти ещё одно доказательство, что произошёл не несчастный случай. Через горелое мясо было видно, что в черепной коробке есть трещина, довольно таки большая, полученная от удара тупым предметом. Достав из кармана маленький фонарик, следак посветил вовнутрь головы, дабы убедиться, что отсутствует мозг.

«Так с учётом сломанных ног, не малой трещины в башке это скрытие преступления в виде убийства. – Вел диалог сам с собой ищейка у себя в голове. – Оценивая позу и землю рядом с трупом, нельзя сказать, что он барахтался, пытаясь себя потушить, кстати говоря. Его как будто положили и сожгли. Так записать как убийство или оставить версию Вовы? О! А что если он упал с моста, сломал ноги, разбил голову и здесь под мостом отдыхали люди и сожгли его? Скорее околачивались с героином, но это не важно. Хотя важно. Под этим предлогом можно налететь на притон. Опять же нет следов перемещения тела на средину, поэтому версия с убийством более правдоподобная. Если оставлю её, то придётся оставаться до ночи в участке заполнять бумаги. В пятницу. Сегодня. Ёпта! Скелет мужского пола. И, наверное трезвый человек не смог бы так случайно пожечь себя. Что трезвому, не бомжу делать под мостом с канистрой бензина? Правильно ни-че-го».

Компания из двух полицейских и одного оперуполномоченного оживлённо вела беседу, не обращая внимания, что их четвёртый коллега работает. Через минут пять к ним подошёл следак, вытряхивая табак из курительной трубки, держа закрытую папку подмышкой.

– Ну чего? – Спросил опер.

– Ни чего, всё нормально. Несчастный случай. – Просто ответил ищейка

– Вот и здорово!

– Да, дожидаемся труповозки и сваливаем отсюда.

– Хорошо.

2.

– Эх… обочина. Это край дороги, куда летит пыль, мусор и прочее дерьмо, и только ты во всём этом не порочная, светлая частица. Она всегда есть с двух сторон трассы, и одна из них останется в твоей жизни навсегда. По сути можно встать где угодно главное находиться на нужной территории. Обочина это теперь твоё место работы, твой пост, твой подиум, привыкай к нему, а лучше сделай её для себя вторым домом. В таком месте работы нет ничего зазорного, в любой работе главное это хорошие деньги, остальное неважно. Насчёт внимания водителей в твою сторону не переживай. Каждый проезжающий мимо заметит тебя и задержит взгляд, а кто-то даже остановится. В основном тормозят все нехотя, потому что они не могут поступить иначе. Самое основное это быть всегда начеку и прилично выглядеть. Твоя одежда это не просто ткань, сшитая по уму, а служебная форма. Короче весь этот словесный понос изливался, что бы ты понял, что профессия гаишника это не жезлом крутить, а иметь почётное звание в обществе. Понял младший инспектор Стаканчик? – Сказал мужик низким голосом.

– Так точно. – Спокойно сказал молодой парень.

– Хорошо. Смешная фамилия у тебя. Стаканчик.

– Какая есть.

– Гордись ею. Это твоя реликвия, какой бы она не была. Зная своё древо, можно определить кто ты. У меня в милиции ещё дед был в Империи Российской. Потом отец в СССР. Я вот в совке тоже и в РФ сейчас, успел побывать и милиционером и полиционером. Главное, что бы стаканчик не стал девизом на работе, а то некоторые у нас ничего тяжелее ручки и стакана с водкой не поднимают.

– Продолжать дело предков это круто.

– Ага. Милиционер это очень древняя профессия. С девятнадцатого века существует, при Александре Первом была сформирована. А если совсем углубиться, то там с четвёртого века всё началось.

– С четвёртого века? – Нахмурив брови, немного не поверил Стаканчик.

– Да. Правда милиционер в то время и сейчас, точнее до того как переименовали, с разных берёз яблоко. Тогда рыцари считались как за милиционеров. Да и честно говоря, мы и есть рыцари. У нас определённая форма, оружие, меч только короткий и полосатый

– Интересно. Вы историю любите?

– Не много. Почему бы её не любить? Она помогает понять, что такое человек и человечество в целом.

– И что вы поняли?

– Ни хрена не понял.

Серые дни осени не мешают разглагольствованию Виктора Викторовича. Он наставник свежеиспечённого инспектора Семёна Стаканчика, уже поживший человек, отдал большую часть своего существования единственной работе, и закончит её с полной уверенность того, что его профессия одна из самых необходимых для человечества.

Первый день новобранца встретил его лёгкой моросью, с белыми трещинами просвета в сером потолке неба. Ему попался простой, в хорошем смысле этого слова, начальник. По своему мудр, считается в части славным мужиком. Мужчина под пятьдесят в мясистом теле со щёткой под носом. В общем, отличный мужик на которого следует ровняться всем новобранцам.

– Хотел спросить, сколько ты весишь? – Задал странный вопрос Виктор Викторович.

– Семьдесят один.

– Маловато конечно для мужика. Жрать надо больше, ни когда не упускать момента. На самом деле мы в хреновом месте на посту стоим для такого Юнца как ты надо бы по живей дорогу. Но ничего не поделаешь, не я тебе приказы отдаю, хотя тебе и я тоже, но поставили нас сюда начальство сверху. – Подняв указательный палец в небо, оповестил наставник.

– Понял Виктор Викторович.

– Понял-понял, говорит. Юнец понимаешь здесь одного понимания мало, ещё надо вот этого… – Старший изобразил характерный жест, перекрутив кисть. – Соображалку включать.

Виктор Викторович вынул плотную и толстую сигарету, прикурил магазинной зажигалкой лежавшей в пачке и предложил подчинённому, тот ответил отказом.

– Вот это правильно. Курить вредно. – Похвалили он, убирая пачку во внутренний карман куртки. – Я ещё с армии курю. Смог отслужить, не взяв в руки огнестрел, не смог не взять сигарету в зубы. Значит, смотри Юнец. Это дело простое, если не видишь явных нарушений, то останавливай примерно каждого кого успеешь, просто на проверку документов, багажника и тому подобное.

– Понял. – Ответил так называемый Юнец.

– Черномазого каждого тормози.

– Хорошо… Но почему каждого нерусского надо останавливать?

– Гостям доверяй, но проверяй.

– Понял.

За всё время, что Стаканчик находился со своим начальником, а первые минуты начали свой отчёт сегодня утром, он успел произнести слово «понял» несколько сотен раз. Ещё сотня и надо придумывать новые уникальные фразы для ответа на любой вопрос.

Обосновались полицейские на окраине небольшого подмосковного города. Машин нет. За два часа три-четыре проехало. За спиной не густой лесок, в котором недалеко покоились заброшенные деревенские домики. Прямо по курсу, за второй обочиной поле с жёлтой травой. Асфальтовый путь из города по правую руку от временного поста ГИБДД устремляется за горизонт и не интересно куда, не младшему, не старшему. По левую стоит служебная машина, а дорога заворачивает влево в город, скрываясь за деревьями. И так теперь будет всегда, только иногда будет меняться антураж вокруг и то не сильно. Такая мысль витала в голове Юнца, и он не понимал хорошо это или плохо, что судьба распределила его сюда. Сомнения впервые дни работы это нормально. Главное не поддаться на их давление бросить всё, не беря во внимание, что жизнь не нормализуется сама собой. Понимание приходит со временем, а это время, которое необходимо прожить осознанно. Надо освоиться.

– Вы в восторге от своей работы? – Спросил младший.

– Я то? Да. А чего жаловаться? – Ответил Виктор Викторович риторическим вопросом. – Всё же выдали, то, что надо: одежду, пистолет, машину. Стоишь на природе и всё.

– М… Понял.

– Ты выкинь такие мысли из головы Юнец, а то я вас знаю. Только думу думаете и ананируете. Это тебе ни мудрости, ни денег не принесёт.

– Хорошо, хорошо. Это я так… Пофилософствовать.

– Философии в ГИБДД нет. Есть только чёткие и быстрые размышления с целью нормализовать какую-либо ситуацию на проезжей части. Андерстенд?

– Да.

– Стоишь и ждёшь пока правонарушение случится, а до этого размышляешь, о чем хочешь. Когда решаются рабочие вопросы философию отключать надо.

– А зачем ждать, что бы что ни будь, случалось, пресечь до ни как?

– Ни как. То, что должно случиться, ещё не произошло, поэтому твоё «до» это что-то не существующее. Если бы можно было бы пресечь до, то человек бы не совершал ошибок и, следовательно, не смог бы продолжать своё развитие, участь на них. Были бы сейчас как обезьяны. На ошибках учатся, а развитие это безостановочная учеба. – Ответил наставник, медленно выдувая белый дым. – Как тебе такая философия?

– Интересная.

– И тем более невозможно наказать человека за то чего он ещё не совершил и совершит что-то гипотетическое в гипотетическом будущем. Поэтому как я и сказал твое «до» это не существующее. Преступление должно быть осужденного после того как свершилось. Иногда даже во время совершения преступления нельзя осуждать человека не добравшись до детали случившегося в будущем.

– Интересно. Правда, интересно.

– Вот-вот. Во мне скорее мудрость, чем философия. Она должна работать во время рабочих вопросов. Она полезнее и эффективнее. А от философии сума сойдёшь. В конечном итоге вскроешь вены бритвенным лезвием, не успев пальто снять, как домой с улицы вернёшься.

– Мудрость нельзя освоить как философию, можно только накопить.

– Да! – С восхищением проговорил Виктор Викторович. – Ты прав ахирительно как! Нравишься ты мне, славный малый. Мы с тобой сработаемся, не смотря не на что. Тебя если что-то интересует, ты спрашивай не стесняйся. Чем больше вопросов, тем больше понимания. Есть вопросы?

– Да есть. – Осторожно признался Юнец.

– Давай. Слушаю. Твой вопрос, мой ответ и все станет понятно.

– Прям любой?

– Прям любой-любой. – Сделал затяжку наставник, создав не большую паузу. – Наркотики мы больше не подбрасываем, если ты к этому. – С насмешкой сказал он.

И начальник в принципе был близко, от такого почти попадания Стаканчик слегка смутился и не уверенно посмялся.

– Ну, мой вопрос, честно говоря, про это, но с обратной стороны. Если я нашёл наркотики у человека в машине, они действительно там были, то, что я… Скручиваю его? – Младшему было, видно, неловко спрашивать такого, не понятно почему, но наставник был рад, что новенький интересуется подобным.

– Задерживаешь и арестовываешь. Таких надо стразу брать и не слушать их болтовню, потому что они говорить мастера. Педики сраные. А так да ты прав. Надеваешь браслеты, если сопротивляется, угрожаешь стволом. И всё.

– А если в багажнике труп. То, что делать?

– Так же арестовывать и всё дело с концом.

– У вас случалось, что ни будь из этого?

– Да конечно несколько раз попадались хлопцы непристойные. Один раз вообще такой случай был. – Виктор Викторович сделал сильную затяжку, наполовину выкуренной сигаретой. Видно было, он предпочитает смаковать горящий табак. На такой дороге с сигаретами спешить не надо. Перекур и отход в кусты это целое небольшое событие, разбавляющее однотонную работу. Старший медленно выпустил белоснежный дым и начал рассказ. – Лет шесть или семь назад это было. Вижу я, что машина как-то едет и виляет на дороге, едет вот так, змейкой. – Извивая ладонью, сказал Виктор Викторович. – Я без сомнения останавливаю этого перца. Тот остановился, хер пойми как. Выходит. Видно, что не пьяный. Видно, что вмазанный конкретно и чем-то серьёзным. Идем смотреть багажник. Он открывает его, а там кровавая куча человеческих конечностей. И при чём не расфасованного по пакетам как в ГОСТе у все маньяков расписано, а просто сложены кучей. Всё это уже провоняло, потекло, короче мерзость. И вот я смотрю на всю эту кровавую баню. Поворачиваюсь к нему, он на меня смотрит как истукан последний с широкими зрачками и изо рта слюна начинает капать. Я думал, сейчас бежать подастся, но нет. Заговорил со мной.

«– Сколько с меня?»

«–Извините»

«– Прощаю»

«– Я говорю, извините «что, сколько с меня?», за что вы мне хотите предложить?»

«– Штраф. Я же был не пристёгнут»

«– Какой не пристёгнут мать твою?!»

«– Вы не поэтому меня остановили?»

«– С начала да, но я нашёл кое-что значительней. – Ткнул пальцем в гору расчленёнки»

«– А что здесь?»

«– Не ваше хотите сказать? Вот эта кровавая архитектура?»

«– Моё-моё, но. Но погодите, секунду. Сколько разрешено помещать людей в легковушке?»

«– Пять»

«– Вот! Видите в машине всего пять человек. – Наркоман начал считать по отрубленным головам. – Руслан – один. Настя – Два. Ира – Три. Тиму…»

«– Так ты шестой»

«– Э-э… – Выдержав паузу, прокряхтел наркоман»

«– Да-а вот так. Но арестован ты не поэтому»

– Ну и всё потом мы его скрутили естественно. Я точнее. Оформили. Сидит сейчас.

– Нифига себе. А что произошло то в итоге?

– Да ничего. Отдыхали шестеро ребят на даче. Наркотой наглотались. И одному из них показалось смешным их разрезать. Это с его слов, не мои. – Оправдываясь, поднял ладони наставник. – Объяснил он поступок, ему стало интересно каково это пилить людей. Пилил он где-то их часов пять под кайфом. Каждой голове зубы выбил и у всех съел языки.

– Еба… Ни чего себе.

– Да нет, здесь как раз правильно ты выражаешься. Не желаю тебе такого опыта.

– Спасибо.

– Но кто знает, что тебя ждёт…

Мужчина докурил сигарету, словно последнюю в его жизни и выкинул за обочину.

– Вот если… Когда взят…

– А вот здесь притормози парень! – Приказным тоном перебил Виктор Викторович, на что Семён вытянул спину. – Мы взяток не берём! Язык не распускай!

– Есть.

– Если предлагают деньги брать не надо. – Подытожил старший инспектор. – Вот здесь уже вступает в игру мудрость. Взятку сам не бери, пусть сами в карман кладут. Не мудро будет отказываться от круглой суммы, которую предлагают за незначительное нарушение. – Не смотря на то, что он уже давно в профессии и знает все подноготные, когда говорил, приглушил голос, параллельно слегка оглядываясь. – Но запомни только за незначительные нарушения. И где человек реально адекватный и нормальный. Только так и только таким. Если произойдёт такая херня, как я тебе рассказывал, там ни в коем случае не надо слушать. И тем более они не предлагают много. Тот перец предложил шесть тысяч пятьдесят три рубля, прикинь? Разве я не прав?

– Правы. – Ответил Юнец с явной неуверенностью в своих словах.

– То-то же. А ты вообще от куда взял такие сведения про…Про то что мы на лапу берём? В народе про нас такое говорят?

– Да.

– Не хорошо так считать мы честные люди. Мы честные люди.

– У меня есть история из арм… – Прервался Стаканчик обернувшись.

Историю Юнца прервал шелест колосьев за спинами мужчин. Из леса пробирался через высокую траву какой-то сильно заросший мужик в лице, одетый в грязную куртку и в джинсы с характерными пятнами в районе таза. Очередной представитель низшего общества областного города. Он не уверено шёл, сильно шатаясь, прямо к гаишникам, спрятав руки в карманы.

– Дядь ты нормально? – Задал вопрос наставник, на что пришедший не ответил. – Дядь ау!

– Пойдёт, хорошо, нормально, не плохо, за-ме-ча-тель-но. – Ответил бомж, раскинув беззубую улыбку, добравшись до правоохранительных органов. Помимо своей пугающей физиономии он принёс отвратный смрад всего мерзко пахнущего, что есть в мире. Противно-кислый аромат сильно полоснул по непривыкшему носу Юнца, а вот Виктор Викторович не воротился.

– И что из четырёх вариантов ответ на мой вопрос? – Спросил Виктор Викторович, как будто бы от скуки не надеясь, на какой либо на серьёзный диалог.

– Товарищи милиционеры, угостите папиросой старого. Я видел у вас… Пожалуйста. – Пробурчал бездомный.

Старший без доли брезгливости протянул одну сигаретку бедолаге и тот, вытащив руки из карманов, заставил сузить брови в отвращении спасителя от никотиновой ломки бомжа, но губителя его лёгких. Первые две фаланги обоих рук были полностью чёрные и сухие на столько что стали осыпаться слоями, а на окончаниях выступали длинные жёлтые ногти.

– И огоньку бы, бы, бы… – Не успел договорить старый, как начальник исполнил его желание.

– Тебе к врачу надо срочно. – Дал искрений совет Виктор Викторович, убирая зажигалку. – Что у тебя с пальцами дружище?

Бородач всосал сигаретный дым и с ожидаемым удовольствием от приятного горелого вкуса, слегка обжигающего язык, промычал, закатив глаза.

– Я паспорт потерял еще три года назад.

– Дядь это не здоровая херня, тебе руки отрежут.

За поворотом приближался звук ревущего двигателя, на который, два гаишника обернулись.

– Уже как есть, старику не хотят помогать. Пого… Погорел я, я, я.

– Так, похоже, наш клиент. – Предупредил наставник Семёна.

– Ага. – Подтвердил готовность Стаканчик.

– А вы теперь полицианеры или ещё миллионеры?

– Полицейские. – Ответил Виктор Викторович. – Всё дядь иди. – Махнув рукой куда-то, прогоняя дядьку.

– Хорошо полицианеры ухожу, удаляюсь, откланиваюсь… – Произнёс бомж и направился в сторону, куда смотрят копчики инспекторов.

Скрип шин разломил стену тишины. Стаканчик от волнения перекручивал в ладони жезл. Из-за деревьев показалась телесного цвета трёх дверная BMW, движущаяся явно больше скоростного ограничения. К тому же было видно, что водитель не пристёгнут.

– Вот это наша рыбёха. – С восторгом произнёс наставник.

Юнец указал на автомобиль и место где необходимо сделать остановку. Ответ водителя на приказ инспектора, оказался иным, чем должен быть. Он продемонстрировал средний палец через лобовое стекло. В этот момент начальник как-то выругался, но как именно Стаканчик не услышал, потому что его заглушил резкий плевок брызг крови в лицо.

Одна капля крови попала младшему в глаз. Все следующие секунды происходили как в тумане, в красном тумане. Прилив адреналина в организме Семёна забил слуховые каналы, оставив только не замолкающий звон. Лёгкие потребовали больше кислорода, чем его есть на улице. Сердце почему-то не выдавало автоматную очередь, а наоборот оно как будто замедлило совой ритм биения. Каждый удар ощущался не отчётливо, будто бы орган затухает от испуга.

Бедный или не бедный тот бомж, не понятно. Однако, его жизнь превратилась, во что-то чего уже нет. Мир избавился от одного человека, которого люди обходят стороной, не потому что брезгуют его вонью с не чистой натурой, а боятся заразиться безденежностью. Ни кто из полицейских и водителя не знал, возможно бедолага мечтал о кончине, но не мог осуществить её самостоятельно и сейчас для него ситуация обернулась наилучшим образом. В любом случае умер человек, какой бы он ни был бы, по вине другого человека.

Разогнавшись сто тридцать километров в час при знаке восемьдесят, автомобиль водителя, взор которого был занят реакцией полицейских на его жест, сбил бездомного дядьку. Его ноги моментально подкосились. Из-за того, что капот не высокий, правая фара пришлась по коленам, голова вместе с телом направилась в сторону кузова. Звук треска черепа и глухой удар о металл воссоединились воедино. Голова бомжа раскололась как арбуз, упавший на кафельный пол, оставив красно-розовый след на машине и на формах полицейских.

BMW затормозила с дымом до полной остановки. Тело отлетело на несколько метров вперёд. Секундные размышления водителя, старшего, младшего дали осознать всем, что произошло, а что будет происходить дальше, мысли у всех были разные. Колёса автомобиля заскрипели, образуя белый дым с запахом горелой резины. Виктор Викторович перевёл взгляд с трупа на колеса, далее на номера. Обнаружив, что на месте номеров красуется пустота, он достал Макаров из кобуры и одним выстрелом продырявил переднее правое колесо. Автомобиль занесло на край дороги. Направив пистолет вперёд, начальник побежал к левой передней двери машины. Наполовину выйдя из ступора Стаканчик, тоже обнажил своё оружие и направился трусцой к противоположной двери.

Не понятно на что деялся водитель. Когда Юнец смотрел в стекло, его коллега уже вытаскивал водителя, заламывая руки. Старший инспектор приложил его к капоту, надевая наручники с приятным звуком треска. К этому моменту слух Семёна прорезался. Но взбудораженные нервы не дали опустить пистолет.

– Мужики выслушайте! – Нервно и быстро говорил задержанный с учащённым дыханием.– Мужики-мужики блядь. Договоримся дава…

– Заткнись нахер. – Жёстко перебил его начальник. – Можешь убрать ствол. – Сказал Виктор Викторович Юнцу и тот засунул его в кобуру. Схватив за хвост кудрявых волос водителя, инспектор повёл его к служебной машине.

– Шестьсот на двоих! Тысяч! Триста на каждого! На соседнем сидение у меня…

– Да помолчи ты удод.

Полицейский отвёл преступника в служебную машину. Стаканчик убрал пистолет, хотел было направиться за начальником, но его взгляд прихватило пятно крови с мозгами на капоте. Алая печать с удаляющимися шлейфом медленно стекала линиями от разбавляющей мороси. Печать о подтверждении случайного убийства в непосредственном виде.

Усадив нарушителя на заднее сидение, старший сел за руль. Эмоции от первой встречи с шоком у новобранца успокоились не так быстро, как он ожидал. Но он, не суетясь, сел на второе место впереди.

– Мужики! – Начал неспокойно говорить задержанный, после приземления Стаканчика. – Поднимаю до четырёх сот!

– Во-первых ты нарушил скоростной режим. – Начал перечислять Виктор Викторович вытирая лицо салфеткой, и одну чистую дал коллеге. – Во-вторых ты предлагаешь взятку и про последний твой репертуар я вообще молчу. – Сказал он и схватил рацию.

Помотав головой, и, закатив глаза, водитель сказал вновь суетливо:

– Пятьсот!

– Ха, двести пятьдесят рублей за убийство бомжа. Не густо.

– Ты чё глухой нахуй?! Пятьсот на нос! – После этих слов лёгкая победная улыбка исчезла с лица начальника, а его палец отдёрнулся от кнопки связи на рации. – Тебе все равно тачку осматривать. Иди сейчас глянь на соседнее сидение, там сумка лежит!

– Я сейчас. – Произнёс полицейский и вышел из машины.

Старший вновь направился к автомобилю задержанного. Семён не понимал, что точно делает Виктор Викторович. И те тёмные мысли, которые возникли у него в голове, были лишь лёгкой тревогой на счёт ещё не совершённого нового преступления.

Полицейский открыл дверь BMW. На кожаном сиденье лежал плотный пластиковый мешок, внутри которого лежали сложенные кучей пачки долларовых купюр.

– Сумка говорит… – Произнёс старший инспектор, усмехнувшись в конце. Захлопнув дверь, он вернулся в служебный автомобиль.

За это короткое время Юнец успел рассмотреть будущего зека пока ещё без обритой головы через зеркало заднего вида. Кожаная куртка низкая, брюки, ботинки всё чёрного цвета. На шее серебряная цепь. На запястье золотые часы. Личность, ностальгирующая по лихим девяностым, не желающая адаптироваться под новые реалии. Несмотря на его суетливость и серьёзность происходящей ситуации, он разыгрывал непонятную комедию.

«– Топ-топ-топ ножка. – Говорил арестованный в след начальнику, когда тот направился к его иномарке. – Давай блядь смори быстрей и не ахуевай.»

– Так… Какой план действий? – Серьёзно спросил старший водителя, когда вернулся.

– В смысле?

– Без смысла, что делать?

– Вы берете деньги, и мы разъезжаемся.

– А с этим что? – Указав на труп на дороге, спросил мент.

– Я не знаю. Сделаете так, что бы ни кто не понял, что он был сбит.

– То есть это нам делать грязную работу ты хочешь сказать? Мы не будем грузить кровавый труп в служебную машину, прикалываешься что ли?

– А чё в мою что ли? Моя дороже, чем ваше сине-белое ведро.

– Ты чё попутал что ли? Мы тебе делаем продажу гарантии, что на тебя дело не заведут, доп услуг по типу уборки сбитого бомжа нет. В твою тачку погрузим.

– Ёпта ладно. Хорошо. А дальше?

– Дальше… Поедешь за нами, там разберёмся.

– Ты мне колесо прострелил.

– Поедем медленно, но верно.

Начальник вышел из машины. Тёмные мысли Юнца, к сожалению, для него, оправдались. Ему было не выносимо тяжело принять, что короткий диалог такого рода и с таким финалом только что состоялся в машине правоохранительных органов России. Преступление на ложилось на преступление. Точнее преступление ещё только накладывалось на преступление.

Стаканчик дёрнулся от стука в боковое стекло двери. Старший жестом сказал выходить подчиненному. Не много пробудившись от задумчивости, которое вызвало двуличие Виктора Викторовича. Семён вышел из машины с долей презрения.

– Я надеюсь, ты понимаешь, что сейчас происходит. – Сказал инспектор, на что младший просто кивнул, и они направились в сторону BMW.

Подойдя к автомобилю, откосивший от наказания, умело загружал тело бездомного, в багажник предварительно одев резиновые перчатки. Труп был свежий, поэтому не успел окоченеть, и его обвисшее состояние позволило запихнуть его в машину и уложить как надо. Но нельзя было сказать, что водитель был не недоволен. Гримаса на лице говорила, что брезгливость есть, это и понятно, вытекший мозг испачкал куртку и залил ковры. На это зрелище Юнцу было смотреть противно. Не потому что трещина в голове выглядело мерзко, а потому что этот абсурдный сюжет происходит по-настоящему. Это нельзя было назвать аккуратной погрузкой убитого человека, это походило на погрузку мешка отходов. После случайного убийства человека, какой бы он ни был, у водителя нет ни доли стыда за содеянное, ни доли чувства принесённого неудобства всем кто столкнулся с ситуацией и даже ни доли жадности за потраченные деньги. Водитель не испытывал ни чего, абсолютно ничего. Для него это как будто рутинное занятие.

– Держи перчатки. – Прервал начальник размышления и наблюдение младшего сержанта, протягивая пару рабочих перчаток.

– Зачем?

– Что бы отпечатки не оставить на пакете и купюрах. Деньги лучше брать голыми руками после нескольких дней, а лучше недель.

– Виктор Викторович так не правильно.

– Правильно, перчатки не дадут оставить следы от пальцев.

– Нет, я серьёзно. Он же убил человека.

– Нет. Он ни кого не убивал всё в порядке.

– Я не буду брать деньги. – После секундной паузы произнёс Стаканчик.

– О как. Ты возьмёшь. Хотя бы одну купюру, но ты возьмёшь. Потому что мы с тобой в одной лодке Юнец.

– Вы сами меня затянули на эту лодку, я не напрашивался.

– Что же Юнец. Тебе выпала удача пережить золотую лихорадку в нашей профессии. Такой шанс отпускать нельзя. Пятьсот тысяч на нос это невероятно много. Об этом подумай.

– Человек убит.

– Кто? Вот это отброс общества. Пойми, такой человек родился и умер, и мир не поменялся ни как. Поменялись только мы, а именно мы стали богаче.

– Нет. Это кровавые деньги.

– Зато огромные. Ты возьмешь деньги и точка. Когда устраивался на работу, должен был давать себе отчёт куда идешь и во что влезаешь.

– А как же ваша история про нарика? Или деньги всё сглаживают?

– Большие деньги да.

– А как же ваша так называемая мудрость?

– Она всегда со мной. Не мудро отказываться от полумиллиона.

– Вы чего не можете посчитать? – Подойдя к гаишникам, произнёс водитель. – Вот тебе и вот тебе и тебе. – Дал по несколько пачек долларов полицейским. – Всё, дружище погружен.

– Хорошо. Значит, смотри, едешь туда и перед мостом будет съезд. – Старший указал рукой, в сторону дороги стремящейся за город. – Сворачиваешь на съезд и под мост.

– Там что?

– В смысле?

– Как труп утилизировать будем.

– Увидишь.

– Стой-стой. Ты уверен что не найдут нас, а начальник?

– Не найдут. У бомжа паспорта нет, поэтому даже опознать труп не смогут.

– Ok. А ты же говорил, что я поеду за тобой.

– Нет. Лучше мы за тобой.

– Ладно. Видел когда ни будь BMW-катафалк-спорткар?

– Нет.

– Смотри в оба, когда поедешь и увидишь. – Удаляясь с лёгким смехом к водительскому месту, сказал взяточник.

– Придурок сраный. – Проговорил себе в нос старший, уже развернувшись к нему спиной.

Пока полицейские возвращались к машине. Водитель полил водой кузов, где была кровь. Начальник убрал свою долю в маленький целлофановый пакет и дал такой же подчинённому. Видно было, что Виктор Викторович и старший инспектор не испытывает страха из-за возможных последствий и не испытывает стыда за содеянное. Взревели моторы автомобилей. BMW медленно направилась вперёд, а за ней в плотную следовала машина ГИБДД. Сейчас у водителя не было выбора не ехать по скоростному режиму.

Стаканчик всё равно был не согласен, с так называемым, наставником, не смотря на то, что в руках у него огромная сумма денег для среднестатистического человека. Не согласие заключалось в том, что начальник не хотел бороться с алчностью во имя честности. Он согласился моментально на сделку, услышав сумму взятки. Это много говорит о человеке, то, что он маленькая личность. Особенно после беседы о представлении мироустройства. И такое быстрое изменение жизненной позиции испугало младшего тем, что он ненароком станет его копией. Ведь неизвестно кто принял решение согласиться на сделку. Виктор Викторович или старший инспектор. Возможно, человек в инспекторе остался, но форма гаишника полностью окутало его тело вместе с сознанием, и теперь выгода денег закрыла честность Викторовича. Выходя на смену, он надевает одеяние системы, которая заковывает его в наручники взятничества, не позволяя поступить по собственной воле.

– Послушай. – Нарушил тишину начальник. – Деньги ты взял в руки, а значит, что совершилось, то совершилось, обратного пути нет. Ты считаешь, мы поступили не правильно, не справедливо, не честно и так далее. Но мы бы поступили иначе, если бы мы жили в правильном мире, а мы существуем в неправильном. Справедливости нет, и не будет, и сам ты её не создашь, если это не выгодно миру. Понимаешь? Надо подстраиваться под ужасные устои мира. Сегодня мы подстроились под устой правления денег. Сегодня прав тот, кто может купить эту правду, а не осмелиться сказать. Тебе надо принять нашу профессию в полной её мере, на все сто процентов.

«Что же делать? – Крутил мысли в голове Стаканчик. – Не хочу затыкать себе рот пачками денег в будущем. Не хочу превратиться в человека, который по мыслям мудрый и правильный человек, а на деле существо, отказывающееся от своих слов за секунду, только поиграй перед глазами бумажками с числами. Он трус. Викторович просто боится поступить правильно. Пойти против устоев. Я взял деньги, а я кто после этого? Пойти против? Это героизм или глупость? Как? Сознаться генералу в конце смены? Прострелить ногу одному и второму, далее доложить в участок? Тогда я стану стукачом для своего начальника и меня загребут его коллеги по цеху. Не знаю. Не знаю! Не знаю! Ладно. Решу, как приедем под мост»

По дороге к нужному месту ни одна машина не встретилась. Мост продолжал дорогу через заросшую лощину. Полицейский автомобиль продемонстрировал пение тормозных колодок. Машины остановились на небольшом уступе твердой коричневой земли. Верх к основанию моста плюс-минус семь этажей. Пространство под мостом это маленькая неофициальная свалка. Разбросанный мусор, пятна от костров на земле, кислый запах и ко всему этому антуражу прибавилось мертвое тело бездомного.

– У тебя что залито? – Спросил инспектор, выходя из машины.

– Бензин девяносто пятый. – Ответил водитель.

Начальник достал из багажника патрульной машины шланг и кинул взяточнику.

– Что это? – Не понял водитель, поймав резиновую змею.

– Шлаг. Для высасывания бензина.

– Из моей тачки? – Сильно удивился откосивший.

– А из чьей? У меня потраченное топливо под учёт идёт. Поэтому как в старые добрые. Становись на коленки и соси.

– Я на кортаны сяду.

– Как угодно.

Семён еле вышел на улицу. Отвратительность происходящего зашкаливала по его мнению. Пока они ехали, и пока они находились на месте погребения, постоянно ощупывал пистолет в кобуре.

Водитель отсасывал бензин из своей BMW и как топливо полилось из шланга, он направил струю на труп бездомного. Теперь у Юнца приятный химический запах девяносто пятого будет ассоциироваться с сожжением мёртвого бомжа.

Облив тело с ног до головы, откосивший отогнал машину ближе в ГИБДДшной, подальше от воспламенения. Отдал шланг старшему. Все действия происходили без единого слова. Действия преступников не замысловатые, но все равно удивили Семёна, как они понимают, что им делать без слов. Это можно принять, что участники преступлений умные люди и полностью понимают, как работает преступность либо криминальный мир подобен животному миру, где действия зверей это всего лишь инстинкты заставляющие действовать стаей.

Начальник достал пачку с сигаретами, взял одну и другую предложил водителю.

– Добьёшь одна осталась. – Откосивший не споря взял завёрнутый табак.

Они оба закурили. Потом полицейский подошёл к телу, немного обмакнул пачку в натёкшую лужу бензина, поджёг её и кинул горящую коробочку на труп. Сначала вспыхнули испарения в воздухе. Потом над лежачим телом поднялся высокий конус извивающегося ярко-оранжевого огня преходящий в столб черного дыма, который в свою очередь разлился по бетонному пузу моста. Подверглись все органы воспринимающие этот мир. Глаза ослепила яркая вспышка огня. В нос ударил острый запах гари вперемешку со сладостью бензина. Уши тоже не ожидали, что мгновенного воспламенение топлива сопровождается звуком, похожий на то когда резко расправляют пододеяльник. И нервные окончания на коже почувствовали жар. Внутренние чувства тоже обжигались, но немного иначе как ожидал Юнец. Чувство справедливого поступка затухало, а чувство смирения, наоборот, разгоралось.

– А как вас называть то в итоге? – Спросил водитель, всасывая табачный дым и не отводя глаз от огня. – Милиционеры или полицианеры?

– Полицейские. – Отозвался, с лёгким недовольством, старший. – Но для тебя я и младший инспектор два ангела хранителя. За то, что помогли вот с этим.

– Да вы тогда не ангелы, а антиподы им ёпта. В противном случае я бы дальше поехал и не потерял бы миллион рублей.

– Ну… Значит ангел ты для нас.

Это первый раз, когда младший инспектор столкнулся с преступностью. Взвесив все за и против, Юнец пришёл к выводу, что сдавать начальника обернётся ему крахом не только карьеры, но жизни в прямом смысле. Сдаст Викторовича, убьют его коллеги, так как взятничество это чуть ли не основной заработок полицейского. Если не менты покарают, значит, братки хлопца. Наверняка купюры в машине водителя не чище багажника в его иномарке. Безвыходное положение, которое запомниться Семёну Стаканчику, как первое обещание самому себе не брать взяток.

– Так, когда я могу двинуться? У меня трубы горят. – Постучал по золотым часам откосивший.

– Как вот это догорит тогда и поедешь. Не думаю, что сейчас может что-то сильнее гореть, чем вот это.

– А вы проверили его карманы? Может быть, он соврал про паспорт. – Спросил младший инспектор.

– Эм… – Произнёс старший инспектор после недолгой паузы раздумья. – В любом случае он сгорит. Посмотри, как полыхать. Прямо как на масленицу.

– Начальник ты же заверил, что всё будет гладко. – Немного взволновался водитель.

– Я тебя не обманул, всё идёт как надо.

– Ладно.

– Всё хорошо.

Конец.