Читать онлайн
"Дежурство"
М.В. Сафонов
Дежурство
Я лежу на спине и наблюдаю, за тусклым сине-зелёным источником света, в углу комнаты. Единственное, благодаря чему, я что-то вижу в этой тесной коробке. Жё сткий ковролин сдирает кожу, стоит тебе резко повернуться, но это всё ещё лучше, чем лежать на железных прутьях, закреплённых между собой и именуемых кроватью. С такими кроватями я выбираю разместиться на полу, несмотря на то, как это выглядит. Хотя вряд ли кто-то действительно может увидеть, до чего я докатился. Ровная поверхность прохладного пола, даёт призрачную надежду, на отдых уставшей спине. «Главное не отморозить почки», — думаю я и поворачиваюсь на другой бок.
Свет моргает, несколько раз. Я прикрыл глаза и представляю, как последние капли электричества, из последних сил бегут по проводам, даруя мне ещё один миг тусклого света. Когда-нибудь этот миг станет последним. За ним придёт тьма, а с ней и конец, я чувствую это, наверное, даже знал когда-то наверняка, но забыл. Медленно открываю глаза, в предвкушении и вижу всё тот же сине-зелёный свет. «Значит, не сегодня», - говорю я себе, поднимаясь с пола.
Утренняя разминка, скудный завтрак из небольшого шкафа возле лампы, проверка журналов и исправность аппаратуры. Так проходит моё каждое утро, точнее, то время, когда я просыпаюсь и начинается моё дежурство. Я нахожусь здесь так долго, что успел позабыть для чего именно. Раньше я точно знал ответ. Только что это за раньше, каким оно было и когда успело пройти. Теперь я предпочитаю не задавать себе вопросов, от них рождаются только новые, вызывающие чувства фрустрации. Всё в этом месте потеряло смысл, я вошёл в режим, в поток. Я словно робот, выполняю одни и те же действия, механически не задумываясь. Единственное, чего я жду, когда погаснет свет. Внутреннее чутьё подсказывает, что в этом и есть весь смысл.
Быстро покончив с утренним списком дел, я усаживаюсь на стул, поджав под себя ноги, и представляю. Представляю всё, всё, что мой измождённый мозг может, вытащить на поверхность и продемонстрировать мне. Горные пейзажи, поля и равнины, архитектурные сооружения, дикие звери и даже места, в которых я, возможно, когда-то бывал. Уверенности в том, что я действительно видел, что-то подобное в жизни нет. Я представляю, что да, считаю это воспоминаниями. Но нельзя отрицать возможности, что это всё хитрая проекция моего сознания, в котором всё давно перемешалось и потеряло первозданный вид.
От долгого сидения в скрюченном положении, спина начинает ныть, подавая своеобразный сигнал, что пора готовиться ко сну. Сползаю со стула и осторожно распрямляюсь в полный рост. Правда для этого приходится отклониться чуть назад и согнуть колени, чтобы не задеть головой потолок. Позвонки уныло похрустывают, я же вторя им, постанываю, чувствуя, как боль растекается короткими импульсами. Запрокинув голову, я стою так некоторое время, пока не решаю, что хватит, и принимаю, естественное положение. Как только моё тело принимает, своё привычное сутулое положение, я отмеряю четыре шага вперёд, разворачиваюсь и шагаю обратно. Восемь шагов, вот сколько нужно, чтобы обойти всю мою обитель, ничего не поменялось. Опускаюсь на пол и плотно сжимаюсь, надеясь, что этот сон будет последним.
Резкий гул, вперемежку с треском, вырывают меня из сна. «Что, что происходит», — вскочив на ноги, не понимаю я. Осматриваю комнату. Всё на месте, ничего не изменилось, лампа испускает всё тот же неприятный свет, а аппаратура выдаёт всё те же значения.
- Телефон, это звонит телефон, — проскакивает в моей голове мысль.
Где, где он? Когда я видел его в последний раз? Я беспорядочно шарю рукой по столу, осматриваю полки, но его нигде нет. Стоп. Я ныряю под стол и вижу надрывающийся аппарат. Не успеваю сообразить, как телефонная трубка оказывается у меня в руке и произношу — Алё.
Только помехи, вот что я слышу на том конце провода: неужели сломался или мне померещился звонок? — Алё, кто там, — повторяю я.
Всё те же помехи и ничего более.
- Показалось, — вздыхая, убираю трубку от уха.
Дикий рёв хрустящих помех вырывается из трубки, с такой силой, что будь она всё ещё у моего уха, я бы непременно оглох. Я осторожно подношу трубку к лицу, удерживая её на почтительном расстоянии, и жду, что произойдёт дальше. В груди будто возникла воздушная пробка, мешающая мне произнести хоть слово. Зубы скрипят от напряжения, но из моего рта выходят только сдавленные звуки.
- 137-й как слышите, повторяю 137-й, как меня слышите.
- Слышу.
- 137-й, куда вы пропали?
- Куда? Что?
- Почему не отправляли отчёты?
- Я… я.
- 137-й , 137-й отвечайте!
- Я, — только и успел произнести, как в трубке зазвучали короткие гудки.
Нет, нет, нет, нет. Что это? Не оставляй меня. Чёрт. Я судорожно вскакиваю, забыв, что сижу под столом. Столешница подскакивает, а я с размаха плюхаюсь копчиком на пол. Чтобы прогнать, рябь в глазах, трясу головой и у же аккуратно поднимаюсь на ноги, вынырнув из-под стола. Холодные капли крови, капают на шею и неприятно сползают по спине. Полки, полки, полки. Я смотрю на них, будто впервые вижу все эти папки, книги, документы. Почему я раньше не замечал их? Хватаю бумаги столько, сколько уместилось в руках и несу к единственному источнику света. Перебираю, перекладываю, снова хватаюсь за уже отложенные и начинаю листать, снова и снова, пока до меня не доходит. Я совершенно не понимаю, что написано в этих бумагах, улавливаю знакомые символы, но из них не получается составить единой картины. Яростно тру глаза, так что, кажется, нажми я сильнее, они попросту лопнут. Вновь просматриваю листы уже медленнее. Подношу к свету, меняю углы, но ничего не меняется. Руки безвольно падают, листы мягко опускаются на пол. А я плетусь к столу, без какой-либо надежды разобраться в происходящем.
Кто-то выключил свет, помещение начинает трясти, или это меня трясёт? Неужели это конец? Медленно опускаюсь на колени, вожу руками вокруг, но возникает ощущение, что я не там, где был. Как бы я ни старался, руки не могут найти ничего, чтобы указало на знакомое мне место. Телефон, нужно найти телефон. Я ползу наугад, ползу и ползу, но никак не могу добраться до стены, вокруг вообще, как будто ничего нет.
Перед глазами сине-зелёный свет, голова раскалывается, а на лбу холодная испарина.
Сон? Это, что был сон? Когда в последний раз… — осторожно касаюсь затылка, и по телу разливается волна тёплой боли, оседающей спазмом где-то в горле.
Кажется, я отключился. Сколько я так пролежал? Не поднимаясь, я лениво думаю об этом. Как, неожиданно ленивое спокойствие, сменяется состоянием, близким к агонии. «Телефон», — я подскочил к аппарату, спазмам в желудке, подталкивает желчь к языку.
Трубка, я забыл повесить трубку… Сколько я пролежал в отключке? А если кто-то звонил? Но последний вопрос, всплывший в голове, заставляет ощутить меня пронзающих холод, первородного страха. Что, если больше никто не позвонит? Руки трясутся от волнения, и я с трудом вешаю, зажатую в побелевших пальцах трубку.
Следующие сутки, двое, трое, я не могу точно определить, сколько прошло времени. Всё словно заволокло пеленой, отчаяния, вперемежку со страхом. Я не сплю, не ем. Весь мой режим полетел к чертям. Единственное, что позволяло мне сохранить крупицы сознания, рассыпалось в прах. Теперь больше нет никакой системы, я больше не робот, не механизм системы. Я бракованный товар, способный лишь бесцельно пялиться в темноту и ждать звонка.
Привкус железа во рту. Не открывая глаз, я исследую языком, ряды зубов. Без изменений, разве, что губа кровоточит. Видимо, когда отрубился, умудрился разбить. Я сбился со счёта, сколько раз уже терял сознание. Каждое моё пробуждение кажется бесконечно тянущимся сном. Я почти уверил себя, что должен находиться в совершенно другом месте. Стоит только проснуться. Но где я тогда окажусь?
Нет, нет, нет. Нужно ждать звонка. Может, они помогут, может, они объяснят мне, что происходит. Да, нужно ждать, да просто ждать…
Трель телефона, заставляет меня подпрыгнуть на месте. Наконец-то, ликую я, но радость тут же сменяется паникой. Я так долго ждал звонка, что сейчас руки не слушаются, словно они прилипли к моему телу. Ну давай, давай. Брызжа слюной, кричу я, склонившись над телефоном. Шевелись! Каждая трель кажется последней, вот-вот и звонок прекратится, и больше никто сюда не позвонит. Капли пота, кровь, слёзы, всё смешалось в моём теле в один страшный коктейль под названием истерия.
- Давай, давай, — повторяю я, раз за разом, сопровождая всё это ударами лба, в плотно закреплённую трубку.
- Ну-у же, прошу, — стону я, теряю всякую надежду.
Томительное мгновение, за ним ещё одно, телефонная трель…
- Алё! — срывая трубку, кричу я.
- 137-й, что у вас случилось, что так долго?
- Р-р-рук-к-ки…
- Руки?! А впрочем, не важно. Вы нашли отчёт?
- Отчёт? Да, да, нашёл.
- Ну и в чём же дело, почему всё ещё не отправили?
- Я… Послушайте, что происходит? Я ничего не понимаю.
- А что вам, собственно, понимать? Пишите, отправляйте, всё как и всегда.
- Как и всегда?
- Конечно.
- Но… но…
- Неважно. Марин! Ещё один, туши.
Раздались где-то вдалеке его последние слова, перед тем, как на том конце повесели трубку. Темнота.
.
ЛитСовет
Только что
