Читать онлайн
"Борозда. Роман, ч.3, гл. 1-2"

1. На рассвете

Вообще-то мы тут не моемся. Еще при "проклятых", как теперь принято называть свергнутых инопланетных захватчиков, было, помнится, такое распоряжение: мол, во всём подражать котам, мыться по возможности формально, сохраняя на коже полезную флору и естественную жировую плёночку. То есть не языком, конечно, мыться, как заведено у этих дерзких животных, нет - в управе тогда выдали каждому особые махровые тряпочки наподобие рукавички, дескать мойся себе на здоровье, если тебе так уж приспичило или возник специфический запах, но знай меру: смочил рукавичку в тазу или в речке, обтер себе отдельные загрязнившиеся или завонявшие части - и всё, окончено мытье, хорошего понемножку. Не для удовольствия живем, как уже где-то говорилось - а по долгу Природе.

В эту-то пору некоторые у наших и повадились просто погружаться. Явятся к речке, разденутся донага, чтобы не портить найк, и входят себе в речку до полного погружения.

Отношение к таким гражданам-погруженцам управа долго не могла сформулировать - видно, не было распоряжений из центра, а самоуправление оставалось недозрелым: Степаныч от старостиных обязанностей быстро устранился, и на его месте порою оказывались случайные и не слишком далекие люди - некоторые, как по мне, так и вовсе без головы, но это у нас тут вообще каждый второй, прости господи... или уж даже не знаю кто.

Меня зовут Мофа Кирасирович, из кирасирских мы, стало быть. Степаныч, когда еще был при власти, всё с нашими наводил мосты, чтобы они, значит, решали вопросы с кенгуру и прочим, с беженцами этими из центра, а улановские нам за это тока электрического побольше, на отопление, в печки для еды, ну и вообще на что там еще этот ток нужен. Я тогда был помоложе, и в голову мне лезли всякие мысли, так что Степаныч среди наших скоро меня приметил и провел по документам в летописцы пожизненно, на зависть некоторым кирасирцам.

Архивы Степаныча тогда все поступили ко мне в сарайчик, и теперь вся история региона подо мной, у меня то есть в руках - даже китайцев, те что на месте остались, обязали сдавать мне сводки об ихних событиях, а я чтобы подшивал их в специальную папку китайского направления. А что? Не на облаке живем, поэтому надо чтобы везде царили мир и взаимопонимание, так я вижу свою функцию. Когда Степаныч от дел отошел, наши некоторые пытались дразнить меня хронистом, но им быстренько дали по рукам - Степаныч всё же герой и революционер и слово его сильно по сей день. Мне же от этих дразнилок вышла реальная польза - когда хулиганов наказывали, освободилась одна небольшая способная девочка, и ее мне тут же выдали в подчинение: чтобы архивы листала, квас варила из зеленики и вообще всё делала по хозяйству. А обидчиков моих кого распылили, а кого в шахту запихали навечно - это у нас всё осталось, еще с инопланетных времен. Сперва все тут думали в регионе, что после победы над пришельцами уже ничего не будет, и даже земная ось, дескать, опять возвратится как раньше, но ничего этого не случилось: видно, пришельцы тут на планете хорошо поработали, так что и будки у нас распылительные в порядке, и куницы некоторые попадаются говорящие, и много еще чего осталось как было при космических оккупантах.

Но вот что точно исчезло - так это девочки-речки и ихние жеребята, то есть смотрящие по фауне-флоре, это всё с ликвидацией инопланетчиков начисто изжито, даже лошадей-то осталось в округе две или три, старые одры на покое, доживают свои последние денечки. Хотя вот погруженцы многие сообщают, что в воде, когда они туда погружаются, ну то есть с головой уже в воде, у них, дескать, делаются как бы особые видения, типа видят они светящиеся яркие нити и чуть ли не созвездья какие-то или же Млечный Путь, Медведицу в виде ковша и прочие ужасы.

Поначалу думали: врут. Но показания такие множатся, и у всех погруженцев этот морок вроде один и тот же, у разных довольно-таки самих по себе граждан. Эти факты мне из центра специальной бумажкой велели фиксировать для целей науки, так что я их теперь всё регистрирую в особую специальную папку. Связь, между прочим, тогда, после Великого Восстания, так и не наладили, вроде секрет был какой-то утерян этой связи, которого теперь никто на Земле не знает, так что почта сейчас у нас снова как в доисторические времена, еще до клонирования - то есть живой силой.

Спасибо куницам, они тогда, когда с восстановлением связи ничего не вышло, выделили из своей среды особей говорящих и весьма толковых, так что теперь документы из центра доставляются нам почтовыми куницами в особых мешочках, которые зверьки эти таскают наподобие рюкзаков, небезвозмездно конечно. Ну, и меры специальные приняты: кто такого зверька почтового тронет или обидит, тому сразу распыление - тут уж не до уговоров или, к примеру, шахты. Справедливо вообще-то. А то без почтовой связи мы тут совсем одичаем.

Кстати и с клонированием без инопланетных не очень ладится, вроде как тоже секрет утерян; ну, то есть клоновые продукты вообще-то имеются, но все какие-то с привкусом - то кенгуриной шерсти, то еще не знаю чего. Кому-то нравится, кто неприхотливый, а прихотливые теперь вовсю сеют горох и объедаются им потом во всех видах: кашу варят гороховую, суфле какое-то запаривают с пеной - много всяких новых блюд появилось, тут не пожалуешься. Сомы тоже по-прежнему в садках плодятся - и этих опять же кормят сплошь одним горохом, благо ось земная осталась на прежнем месте и горох по три раза за год родит, у некоторых уже все подполы горохом полны-забиты, типа на случай новой космической инвазии. А что? Привыкает народ, что и говорить. Ко всему привыкает. Я вот, к примеру, взглядов консервативных, я и раньше химический мусс из яблок не жаловал, а сейчас кормлюсь в основном красняками да зеленикой. Вот всё же счастье у нас, что зеленике-то ничего не делается! Ей что наши, что инопланетные - растет и растет себе в объемах неограниченных, как это говорится. Слава за это Природе!

Коты после Восстания еще какое-то время пофордыбачили, изображая прожжёных революционеров, а потом у них вроде как наступило прояснение, типа что хватит митинговать, не кошачье, мол, это дело - и в один день все они разбрелись по домам жителей проситься обратно, что и произошло: многим хозяевам приятно, когда в доме кто-то мурлычет, так что тут всё устроилось ко взаимной, что называется, выгоде. Говорят, правда, что ночами у котов бывают какие-то тайные собрания, но в целом это уже мало кого интересует, поскольку свергать стало некого и жизнь в целом вполне наладилась.

Киборгов восстановить тоже не получилось - и по причине совсем вроде бы ничтожной: у них вдруг в один день потекли все аккумуляторы, превратившись в теплую вонючую жижу. И как теперь, спрашивается, заряжать этих полезных работников, если они без аккумуляторов?

Наделали, в общем, инопланетные нам тут делов - поманили, как говорится, высокими технологиями и бросили: живите, мол, теперь как хотите, без техники и без клоновой куриной печенки. Но ничего! Печенки у нас и из красняков теперь завались, они, бывает, в какие-то дни прямо сами с неба падают, как манна какая-нибудь у исторического богатыря Моисея. Ну, народ тут же кидается это сокровище подбирать, потрошат их, печенку зеленикой заквашивают, а прочее всё куницам идет: красняк птичка маленькая, там человеку и есть-то нечего, разве что с большой голодухи. С куницами, таким образом, у нас как бы экономический союз - красняков им самим ловить затруднительно, вот они и кормятся возле нашего птичьего производства, а за это нам от этих шустрых зверьков и почтовые услуги, и контроль территории, и много еще всего, что без них отнимало бы много сил и ресурсов. А мужикам нашим на красняков только дай поохотиться! Это у них как праздник, когда управа дает команду красняков бить: иной житель с простой рогаткой до полутора сотен их за день добывает, вот до чего дошли удаль и мастерство...

Все дикие, кстати, вернулись в лоно цивилизации, поскольку стена, за которой они сидели, в тот же день, что и киборговские батарейки, вдруг поплыла, как масло на солнце, и в считаные часы тоже превратилась в вонючую жижу, так что пришлось местами копать канавы, чтобы предать ее останки матери-природе, то есть земле, а то буквально было по окрестностям ни пройти ни проехать. Теперь вот хоть проходы есть, там где жижу в землю вкопали, а где оставили - так она себе и стоит, ничего ей не делается, стоит и стоит себе, вечная какая-то жижа.

Где хранится оружие, что вытащили тогда из киборгов, никому не известно, но вообще, думаю, всё полезное отвезли в центр для исследований и прочего, для нашей же пользы. Ученые тогда, сразу после Восстания, по большей части испарились, как и девочки-речки, но сколько-то их, видимо, было из наших, из местных – и эти остались, так что наука в центре в общем-то продвигается, тут ничего не скажешь: то там, то здесь вдруг возникают какие-то нужные изобретения, какие-то зубочистки от зеленики, подушечки, чтобы прилечь в пути, и всё прочее в таком духе.

Прогресс не остановить, это давно известно. Главное, чтобы не нарушалась непрерывность служения прогрессу - и тогда жизнь со временем станет еще приятнее и краше, так я считаю. А как же?

Степаныч тогда вместе с героем Фаддеем и героем Ю завели расширенное правление, типа даже парламента, народ тут же увлекся проблемами самостийности, начались дебаты, добровольные активисты и поселковые депутаты заседали порой неделями, лишь бы сделать что-нибудь получше - так что со временем герои Восстания как-то самоустранились, отошли от дел и вернулись к своим прежним занятиям: герой Фаддей пропадает на пасеке, герой-китаец Ю, как говорят, вернулся вместе со своей боевой подругой в Поднебесную сидеть в тюрьме, а Степаныч, сперва повозившись по старой памяти с котами, вскоре отдался с головой своим любимым уткам: растит их, выхаживает больных или недобитых, и сам живет у Фаддея за речкой, вместе с дочерью. Мечтает, как говорят, о подводной флотилии и выходит с зарей, на рассвете, на том берегу с наследницей своей погружаться - это многие жители видели.

Ну что ж, погружение не запрещается, а что до флотилии, так это мы конечно посмотрим. Про Степаныча вообще ходят легенды, как и про Фаддея: один, говорят, десять лет провел под водой с каким-то краном или даже клапаном, а второй прыгал с большой высоты, ну типа куда только красняки залетают. Народ вообще любит у нас приврать, это у него не отнимешь. А что? Живем скучновато, событий у нас немного, оккупантов внеземных скинули - чего бы теперь и не пофантазировать, если гороху запасено немерено, да и жизнь в целом вроде наладилась.

2. В контакте

Записки для истории теперь ведет кирасирский юноша Мофа, да и тот не пойми для чего: нашим здешним людям история по барабану, а пришельцам, если верить данным, подсмотренным Камой и Енисеем, до нас лететь еще сколько-то тысяч лет, долго. Так что устроились мы с Ручейком у Фаддея на пасеке с самого краю, понадстроили тут бывший небольшой домишко, чтобы девочке была отдельная комната, и вот занимаемся теперь каждый своим делом: Фаддей пчел гоняет, я уток лечу, а Ручеек плавает, как скаженная, из воды не вылезая - причем учить плавать я ее никогда не учил, что характерно, и не то что не учил, но и сам при ней никогда не плавал, то есть не показывал, как это - плавать. Речкина дочка, одним словом, ей и учиться водному делу не требуется. Это она мне, кстати, сказала, что в воде с матерью разговаривает, то есть дистанционно, а остальные, мол, жители только созвездия видят и прочую дрянь, что от пришельцев в структурах осталась.

- В каких это, - спрашиваю, - структурах?

- Не знаю, - отвечает Ручеек. - Я сама ничего этого не понимаю. - И добавила, подумав немного: - Но чувствую. Пришельцы, - говорит, - всё еще здесь. Но в невидимой форме. Не могу объяснить.

"Здрасьте-приехали... - думаю. - Боролись-боролись с инопланетными, а выходит, что побили фаддеевой взрывчаткой только внешнюю поросль, до корней оккупантов не добрались".

Фаддей тогда тоже расстроился, наелся на ночь красники и потащился во тьме к кирасирцам, к какой-то зомбированной гражданке, уж не знаю зачем. У зомбированных у многих типа ясновидение появилось. То есть это так говорится, конечно, только, что "ясновидение", а видят они мутно, обрывки какие-то, так что пазлы сложить из них, считай, никогда толком не получается, так и ходишь потом после сеанса как в воду опущенный: и тоскливо, и тошно, и тревожно. Я раньше тоже к зомби ходил, чтоб как-то по жизни определиться. Но толку мало от них, да и без красники ходил, так что, может быть, в этом дело.

Мурзик при нас, жив и здоров. Говорить разучился начисто, но зато пишет - и пишет грамотно, без ошибок. Вот и говори потом "тупое животное"! А ведь зверь ни в школу не ходил, ни курсов никаких не кончал, вот как это? Неужели по "Анти-Дюрингу" можно грамоте научиться?

С Ручейком у них какие-то тайны, секретики. Зайду, бывает, в комнату дочери, а они сидят вдвоем, друг другу в глаза уставившись.

"Что вы высматриваете там?" - спрашиваю. Молчат оба, как в трансе. Так вот плюнешь и выйдешь обратно на волю, на пасеку. Наделали черти инопланетные дел, нечего сказать.

Куниц Мурзик по-прежнему недолюбливает и задирает где только может, уже было мне из управы замечание за его поведение. "Приструните, - говорят, - домашнее животное". А как его приструнишь, если он пару лет назад еще роботов программировал лапами своими когтистыми? Разве такое забывается? И плавает, кстати, в речке с Ручейком как собака - хвостом по воде лупит, так что только брызги летят. От этого зрелища отдельным жителям, кстати, плохо становится, млеют они как-то, на землю опускаются, ноги их типа не держат. А нам вот с Фаддем хоть бы что - ну плавает кот в реке и пусть себе плавает. Хорошо хоть зеленику не ест. Или горох. Всё относительно с восприятиями-то. Про зомби вон кирасирских тоже чего только ни рассказывают...

Пчелы Фаддея вначале очень нас доставали, но теперь пообвыклись и, не причиняя вреда, лишь усаживаются на открытые места тела и бродят по коже, смешно щекоча ее лапками. Всё это, однако, не касается Ручейка: к ней они, признав наконец легитимность нашего здешнего существования, больше вообще не приближаются. А может, это заслуга Фаддея - я вижу даже помимо воли, что в контакте с этими мохнатыми насекомыми он достиг непостижимых высот, пчелы по его команде буквально выписывают всем роем фигуры высшего пилотажа. Так что, возможно, Фаддей просто приказал им оставить в покое девочку.

- Сегодня будем разговаривать с мамой, - вдруг говорит Ручеек, когда мы подходим к воде.

- Как это? - недоумеваю я.

- Не нужно думать, - строго отвечает дочь. - Просто погружайся и слушай. У тебя получится.

Погрузившись, я, конечно, задерживаю дыхание. В воде тихо. И почти сразу мне слышится Камин голос.

"Ну, как вы?" - говорит Кама.

"Нормально", - отвечаю я, и пузыри стаей бегут у меня изо рта.

Ручеек выныривает и тянет меня за собой.

- Не надо голосом, - говорит она, отплевываясь и утирая ладонью рот. - Говори мысленно.

- Как это? - снова недоумеваю я.

- Просто говори, - отвечает Ручеек. - Сегодня тихо, у тебя всё получится. И констелляция хорошая. Сатурн ретроградный...

Мы снова погружаемся с головой.

Теперь Каму слышно гораздо лучше.

"Доезжайте как-то до нас, - с легким упреком говорит она. - Ты уж два года как собираешься, смотрящий по речкам...".

"Да-да, - торопливо отвечаю я. Пузыри больше не идут. - Теперь уже скоро, уже ничего не держит..." - Я пытаюсь оправдываться, но половина фразы как будто ударяется о стену и возвращается ко мне мысленным эхом.

Дочь теперь тянет меня из воды.

- Всё, - говорит она, отряхиваясь как собачонка. - Конец связи. Теперь завтра, наверное.

- И давно ты так? - спрашиваю я. - Ну, с мамой...

- Как сюда переехали... - отвечает дочь.

- Как там у нее? - интересуюсь я.

- Течет... - без выражения отвечает она, и мы, наскоро обтершись и накинув найки, отправляемся в сторону нашего домика.

- Давай собирайся, - хмуро говорю я Фаддею, когда мы с ним сталкиваемся на пасеке. - Давай-давай, ничего твоим пчелам за пару недель не сделается. Кама зовет...

- Кама? - спокойно переспрашивает он. - То-то я вижу, что девчонка твоя из воды не вылезает. Значит, действует канал связи.

- Действует... - недовольно отвечаю я. - Два года к бывшим подругам не можем собраться съездить. Как два козла...

- Козел здесь один, - тут же отвечает Фаддей. - И не я...

- Ты понял или нет? Собирайся! - фыркаю я уже совсем зло.

- Понял, понял... - соглашается Фаддей. - Не ори так.

С Фаддем мы ссоримся часто и по самым различным поводам. Это, однако, как и положено у однополчан, которыми мы себя безусловно считаем, не касается вещей важных и значимых - тут уж все ссоры откладываются подальше и действуют связка и взаимовыручка. Иногда я думаю, что из-за Енисейки мы могли тогда разругаться с товарищем в самый разгар восстания... - и что тогда было бы со взрывом, с куницами, со всем этим инопланетным сбродом? Нет-нет, в делах значимых у нас включаются совсем иные механизмы, как оно и должно быть.

- Парголово враг Кузьмолова, - вставляет Фаддей наконец свою любимую поговорку, обозначая, что тема закрыта. - Пять дней на сборы - и в путь.

Все пять дней мы с Ручейком на заре разговариваем с Камой, затем полдня возимся с единственной еще движущейся штрафовозкой, отбираем и пакуем припасы в дорогу, помногу спорим, пытаясь предугадать, предусмотреть дорожные неожиданности, а потом весь вечер наводим порядок в своем хозяйстве, готовясь оставить его на долгие две недели. С Енисейкой связи нет. И неудивительно: достаточно взглянуть на карту - где мы, и где Енисейка. Бассейны у них с Камой вообще никак не связаны, разве что через дождик - но это вообще уже где-то за гранью...

Как мы до Енисея доберемся - не представляю. Пришлые люди рассказывают такие ужасы о тех местах, что и верить не хочется: про каких-то мрачных медведиц, якобы это бабочки такие с человеческий рост, про упырей ложных, нам уже отчасти знакомых по ручейкам у кирасирцев, еще бог знает про что. С роботами это конечно большая беда, что у них аккумуляторы вытекли. Раньше, бывало, взял с собой трехпалого - и весел-спокоен, всё у тебя схвачено, знай поспевай его заряжать. А теперь что? А ну как такая вот мрачная медведица налетит? Как отбиваться?

В общем, в конце концов решили мы с Фаддеем сделать всё официально, не играть в самодеятельность - и Фаддей пошел в управу договариваться насчет командировки.