Читать онлайн
"Человек с островов"
Часть 1. Инго
Глава 1
Вифо́н в моём кармане тихо пискнул. На экране высветилась надпись: «Ю́ли, мы тебя ждём! Поторопись, пока нас не занесло снегом!» Я вздохнула, подобрала повыше полы пальто и неуклюже перелезла через высоченный грязно-серый сугроб. Снегоуборщик прошёл ровно посередине дороги, оставив после себя крутые валы. В ботинки набилось ледяное крошево, иголочками закололо щиколотки.
— От ж зараза! — от души выругался полный усатый мужичок, перебирающийся следом за мной. — Сколько бытовикам не плати, никакого толку!
Мысленно согласилась с ним, прибавив парочку крепких выражений. Выбралась на расчищенный тротуар и направилась в сторону рынка. Под подошвами весело хрустел песок, которым щедро присыпали бугристую наледь. В морозном воздухе кружились редкие снежинки, но, судя по надвигающимся с юга плотным низким тучам, прояснения не ожидалось.
— Опять снег повалит, — проворчал всё тот же мужичок, семенивший позади меня. — Сыпет и сыпет, сыпет и сыпет… тьфу!
Таких обильных снегопадов в Скиро́не не помнили даже старожилы. Бытовые службы не справлялись, снегоуборщикам приходилось проезжать по одной и той же улице несколько раз за день. Дворники, сплошь рослые северяне, с раннего утра и до позднего вечера расчищали тротуары деревянными лопатами по старинке. И всё равно, вот уже которую неделю, просыпаясь, я видела в окне неизменную картину: ровное белое поле, упирающееся в стену соседнего здания.
Город опустел. Мелкие машины вязли в снегу, общественный транспорт ходил по сокращённому расписанию. Зажиточные горожане предпочитали лишний раз не вылезать из дома, по неотложным делам и за покупками отправляли и́нго. Государственные учреждения ограничили приём посетителей, кафе и рестораны перешли на доставку готовой еды. Курьеры, почтальоны и разносчики мужественно штурмовали полностью занесённые снегом переулки. Учащихся дважды в день развозили специальные автобусы, махины с колёсами не менее ярда диаметром. До деловых и промышленных районов люди добирались подземкой. Мне повезло больше: управление технического надзора, где я служила, находилось в трёх шагах от моего дома, а центральные проспекты худо-бедно откапывали.
— Когда же закончатся эти проклятущие снегопады! — не унимался мужичок. — Император обещал нам релугир… регулир… Погоду по расписанию! А вместо этого сыпет и сыпет!
— До весны осталась неделя, — ответила резче, чем собиралась. — Потерпите немного.
В голосе прорезались властные нотки. Мужичок притих. Поравнялся со мной, скосился — и живо прибавил шагу. Все государственные служащие Кергáра носили знак присяги империи — ромб с восходящим солнцем, герб династии Рени́ров. Его цепляли на браслет, крепили к короткой цепи на шею или же, как я, прикалывали на лацкан пальто. Главное, чтобы был на виду. А там гадай — в канцелярии управления я бумажки перекладываю или же в Третьей тайной службе выискиваю недовольных политикой императора. Мой случайный попутчик решил не рисковать.
Мостовую вокруг рынка расчистили до старинной брусчатки из тёмного, обточенного временем булыжника. Само круглое приземистое здание с плоским куполом насчитывало восьмой век. Оно помнило расцвет и развал Кергарской республики, годы изобилия и голодные бунты, баррикады на улицах и пламенные речи Ало́нсо Великого, первого императора и уроженца Скирона. Алонсо и ныне приглядывал за своими земляками — бронзовый, с высоты стоярдовой колонны из розового гранита, установленной к столетию со дня его смерти. Орлиный профиль императора был обращён к морю, скрещённые на груди руки выдавали волевую, сильную натуру. К сожалению, Бергáн, правнук Алонсо, от доблестного предка унаследовал не только привлекательную внешность и нос с характерной горбинкой, но и вспыльчивость и упрямство, свойственные роду Рениров.
— Юли! — услышала я жизнерадостное. — Юли, мы здесь!
Для надёжности Патри́ша помахала мне рукой. За ней возвышалась могучая фигура Джи: инго тоже улыбался. В отличие от хозяйки, нарядившейся в лёгкое кашемировое полупальто, он закутался в шубу с капюшоном. Жители архипелага в нашем промозглом приморском климате постоянно мёрзли.
— Светлого дня, льéна Диги́ш, — поприветствовал меня Джи. — Что случилось с вашей машиной? Может, я взгляну?
— Вместо машины у меня во дворе сугроб, — рассмеялась я. — Проще ждать, пока он по весне растает, чем откапывать. Спасибо, что согласились выручить. Обратно со щенком на руках я бы не дошла.
— Рассказывай! — потребовала Патриша. — С чего это ты вдруг надумала завести собаку?
Мы работали в разных отделах управления, хотя частенько пересекались и болтали о всякой всячине, от модных фасонов сумочек до классической оперы. Не закадычные подружки, но хорошие знакомые. Моим единственным настоящим другом была Зéя, инго, принадлежавшая ещё моей бабушке. Когда бабушки не стало, Зея переселилась к нам. После смерти родителей она заменила мне семью. Вела хозяйство, вязала толстые шерстяные носки и варежки, постоянно мурлыкала под нос незамысловатые песенки. Готовила традиционную для степей еду, крохотные полупрозрачные лепёшки с различными начинками. Полное блюдо этих лепёшек, от которого исходил невероятно аппетитный запах, всегда встречало меня на кухне. В начале осени Зеи не стало.
— Слишком тоскливо возвращаться в пустой дом. Особенно сейчас, когда всё завалило снегом. Никуда не выйти, скучаешь в четырёх стенах. Так хотя бы рядом будет живое существо.
Патриша понимающе кивнула.
— Ты уже определилась с породой?
— Остановилась на северных шéнах. Милахи, и охранники из них хорошие.
— Отличный выбор, — одобрил Джи. — Только брать собаку на рынке рискованно. Цены там ниже, зато запросто могут подсунуть бракованного или больного щенка. Лучше обратиться в питомник.
— Не с моими доходами, — приуныла я.
— Юли, я с удовольствием одолжу тебе любую сумму, — напомнила Патриша.
У неё, дочери весьма состоятельных родителей, проблем со средствами не существовало. В управлении она служила исключительно из желания доказать, что вполне способна сама себя обеспечить. Это не отменяло дорогостоящих подарков: на восемнадцатилетие отец подарил Патрише двухэтажный особняк в центре Скирона, а мама — инго с архипелага. Джи представлял собой образец мужской красоты — высоченный широкоплечий блондин с идеальной фигурой, бронзовой кожей и глазами цвета морской волны. Полагаю, таким образом родители хотели удержать излишне влюбчивую дочь от опрометчивого раннего брака. Затея вышла им боком: к двадцати пяти годам Патриша не обзавелась мужем и втайне от отца и матери подала документы о признании Джи полноправным гражданином империи.
— Спасибо, Пат, но я предпочитаю жить по средствам, — вежливо отказала я.
Центральный городской рынок поражал разнообразием товаров. Единственное место в Скироне, где можно было свободно продать и купить что угодно, от костяного фарфора династии Варéш до тропических рыбок с Юá-Тамуá. Оформляй документы, плати налог и торгуй сколько душа пожелает. Животные располагались в самом конце, сразу за развалами с ношеной одеждой. В помещениях исправно работали климатические установки, тёплый чистый воздух позволил снять шапку и расстегнуть ворот. Мы прошли мимо клеток с надменными породистыми кошками и котятами, миновали экзотических питомцев вроде карликовых свинок и сонных удавов и добрались до собак. Шенов продавали отдельно. Мохнатые белоснежные и добродушные псы размерами с телёнка привлекали в основном зевак, нежели покупателей, и немудрено. За полугодовалого щенка просили двадцать пять тысяч реáлов, трёхмесячные стоили от тридцати до пятидесяти тысяч — половину моей зарплаты.
— Смотри, какая прелесть! — Патриша потянула меня в сторону корзинки, из которой выглядывали умильные пушистые мордочки.
— Прекрасный выбор, льена! — встрепенулся продавец. — Всего сорок тысяч, и с готовыми документами! Будущие чемпионы, от золотых медалистов!
— Я не могу отдать все имеющиеся деньги за собаку, — торопливо зашептала я на ухо Патрише. — До зарплаты ещё две недели, а понадобится заплатить ветеринару и купить специальный корм, и лежанку, и собачьи игрушки…
— Тогда возьми того большого, — Патриша указала в сторону подращённого щенка.
— Что ты! — запротестовала я. — Почём я знаю, отчего его до сих пор не купили? Вдруг он кусается или гадит по углам? И двадцать пять тысяч для меня всё равно слишком дорого!
— Цены какие-то бешеные, — поддержал меня Джи. — Стоимость последней модели ви́зора за собаку — по-моему, это перебор.
— Что вы хотите, льены, — начал оправдываться продавец. — Шены нынче подорожали. Можете высказать претензии этим ненормальным Саё.
— Сайо́, — машинально поправила я. — Но при чём здесь островитяне? Шены — коренная кергарская порода.
— Так-то оно так, да из-за войны с островами их приходится возить посуху, это втрое дольше, чем морем, — продавец почесал выбритый до блеска подбородок. — А без свежей крови собачки вырождаются. Мало их у нас для разведения. Мне вот за сукой пришлось в Раскéн сгонять, триста лиг туда, триста лиг обратно. Девяносто тысяч реалов одна дорога обошлась! Поэтому отдать дешевле никак не могу.
— Юли, пойдём, посмотрим других собак, — наморщила изящный носик Патриша. — Дáрленские волкодавы ничуть не хуже!
— Льены, погодите, не торопитесь! Вы только гляньте, экие красавцы! — продавец выхватил из корзины крупного щекастого малыша. — Видали уши? Прелесть, а не уши! И лапы — оцените, что за лапы! Отличный кобель, самых чистых кровей! У него родословная не хуже, чем у нашего императора Бергана, дай ему Всевышний здоровья и долгих лет! Тридцать девять тысяч — себе в убыток!
Щенок и впрямь был очаровательным. Раззявил розовую пасть и облизнулся. Светло-голубые весёлые глазёнки уставились на меня с любопытством. Тем более странным показался сдавленный болезненный то ли стон, то ли хрип. Я заозиралась, ища источник звука.
За продавцом на толстой мягкой подстилке мирно дремали родители щенков — откормленные, лоснящиеся, с великолепной густой шерстью. Между шенами на коленях стоял человек, сам похожий на пса, только доведённого до крайней стадии истощения. Грязный, лохматый, кое-как одетый в куцее пальто и поношенные штаны. Похожие на паклю свалявшиеся волосы наполовину скрывали лицо, губы растрескались до кровавых корок. Почувствовав мой взгляд, он поднял голову: в ярко-голубых глазах пылала звериная ненависть — настолько явная, что обжигала на расстоянии. Невольно я подалась назад. Продавец оглянулся и нахмурился.
— Не пугайтесь, льена. Это мой инго, он закован. К тому же собачки не дадут ему напасть. В конце дня сдам красавца в Департамент, пусть его усыпят. Безнадёжный экземпляр. Дикий совсем. Семь раз бежать пытался — знак выгрызал зубами! Подсунули мне, шельмы раскенские, «на сдачу»!
Инго испепелял меня взглядом. Если бы на свете существовал прибор для измерения злости, то подобное устройство сейчас зашкалило бы. Теперь я рассмотрела неестественно вывернутые плечи и заведённые за спину руки, цепь от которых вела к широкому металлическому ошейнику на тощей шее.
— Уж я пытался с ним по-всякому — и по-хорошему, и по-плохому, — распинался продавец. — Напрасный труд! Этот парень или больной на голову, или совсем тупой. Слов не понимает, сам молчит как в рот воды набравши. Жаль потерянных денег, но другого выхода нет. Всё равно он скоро себя уморит: от еды отказывается, раны лечить не даёт. Гуманнее прикончить, чтоб не мучился.
На последних словах инго чуть повернул голову, израненные губы изогнулись в кривой усмешке.
— Какой ужас! — Патриша ахнула и прикрыла рот ладонью в лайковой перчатке. — Нельзя так жестоко поступать с инго!
— А что мне прикажете с ним делать? — развёл руками продавец. — Ни на что не годен, глупее собаки! Бар, И́ри! Голос!
Шены вскочили и оглушительно рявкнули.
— Видели? Животные — и то разумнее! А это… Восемьдесят тысяч на ветер!
— Люди, в отличие от дрессированных собак, не обязаны выполнять команды, — возразила я.
Продавец внимательно оглядел меня, задержал цепкий взгляд на знаке государственной службы, оценил добротную, пусть и неброскую одежду.
— Льена, коли вам не по карману щенок — купите инго. За четверть цены отдам!
— Вы же говорили, он не жилец, — поддела я.
— Пятнадцать тысяч! — сбавил продавец. — И все документы оформим за мой счёт.
Я подошла поближе и присела на корточки в ярде от инго. Чисто-голубые глаза на сером от грязи лице горели неукротимой злобой. Такой не подчинится, скорее умрёт.
— Скажите, вы меня слышите? Как вас…
Инго не дал продолжить — рванулся и попытался плюнуть. Вместо слюны на губах запузырилась кровь. Патриша испуганно вскрикнула, псы зашлись лаем, Джи поспешил мне на помощь.
— Осторожнее, льена Дигиш!
В предупреждении уже не было смысла: отчаянный рывок отнял у инго последние силы. Он ничком упал на подстилку и затих. Скованные цепью кисти рук безжизненно обмякли. Продавец прикрикнул на собак, и те послушно отпрянули в стороны.
— Двенадцать тысяч, — заискивающе предложил продавец.
— Десять, — я выпрямилась и стряхнула с пальто несуществующую пылинку. — И с вас документы.
— По рукам!
.
ЛитСовет
Только что
