Читать онлайн
"Где алые розы растут?"
— Доброе утро, Тео.
Мина коснулась губами лба, то ли запечатлев поцелуй, то ли отдавая дань старой традиции. И опустилась со вздохом на уютную софу возле окна в сад.
Стыл кофе...
***
Вильгельмина Мод всегда любила обходительных мужчин. Так, чтобы чувствовать себя маленькой и нежной, как кремовая розочка на свадебном торте. Торты Мина, кстати, тоже любила. Теодор Вюртц объединил оба её пристрастия. Во-первых, он был ужасно, просто до восторженного писка, как обходителен. Дарил ей тугие бутоны густо-бордовых, почти черных роз, одуряюще пахнущих и безобразно дорогих. Вюртц их выращивал сам на заднем дворе дома. Во-вторых, Тео любил готовить. Он не просто горел готовкой, он превратил ее в источник собственного дохода. Лучшего кондитера в их скромной деревне было не найти. В-третьих, Тео был неприлично красив той самой, удивительно притягательной мужской красотой. Мина таяла, лишь изредка, в очередном приступе самокопаний, задаваясь вопросом, а что же Теодор нашел в учительнице родного языка, тянущей лямку в сельской школе, а в свободное время балующейся туповатенькими женскими романчиками.
Розы источали тяжелый дух, дурманили лучше самого качественного зелья, а в оранжерее было на удивление прохладно. Может багровые головки ластящихся цветов стали причиной, а может эта благостная прохлада, дававшая отдых в знойный день, но Мина не смогла отказать Теодору, когда тот, оторвавшись от лейки, неожиданно позвал ее замуж. Мод была счастлива. И тогда, и в медовый месяц, и даже спустя полгода в браке. Подтачивал безоблачные деньки только червячок сомнения, что все идет слишком хорошо. А еще странные сны, которые стали приходить, едва Мина и Тео зажили в теперь уже общем доме с розовым садом.
Во снах цветы плакали, кровоточили и оставляли на коже длинные узкие ожоги, будто вместо стеблей у каждой розы стальной раскаленный прут. Они звали, перешептывались, утягивали все глубже и глубже в ощущение липкого солоноватого ужаса. Мина вскакивала с постели всякий раз, как видела в дреме пытающиеся рассказать что-то бутоны, долго бродила по дому, пила чашка за чашкой горьковатый ромашковый чай. И все же вернулась к впитанным с молоком матери навыкам. Сперва неявно, тайком от мужа, осторожно чистила дом водой, солью и старыми ведьмовскими заговорами. После открыто, уже с некоторым надрывным отчаянием окуривала дом полынным дымом, прятала по углам заговоренные английские булавки, вшивала в спинки мягкой мебели гри-гри, плела и скрывала возле окон и дверей амулеты. Розы во снах плакали, шептали все громче и беспорядочнее, звали, жаловались, утягивали в кроваво-алый болезненный мир.
И не помогали ни Уиджи, ни таро, ни огам с рунами. Рассыпались бессмыслицей старые карты бабки-гадалки. Мина таила усиливающееся беспокойство за нежными улыбками, превращала нервные взгляды в поиск несовершенств в уборке. Но искала, копалась в поисках причины своей настороженности и собственных снов. А еще ждала, вдруг истина придет сама.
И дождалась.
Первой нашлась хрупкая, словно бабочкины крылья, Элис. Она пропала без вести еще пять лет назад. За ней пришли Хлоя и Хелен — сестры-близняшки, от которых безутешным родителям остались лишь худенькие бледновато-сизые кисти, опухшие от воды, из которой их выудили. Коридор зеркал привел к Мине Лиз, Анну и Мэрилин. Мертвые девушки окружали Мод, тянулись к ней призрачными руками, пытаясь поймать, завлечь в свой мир. И стенали, срывались в слезы с завываниями. И говорили, говорили, говорили...
***
Теодор пришел в сумерках. Устало улыбнулся, потер в предвкушении руки, надеясь, что Мина тут же вспорхнет из-за стола с разложенными детскими тетрадями, коснется коротко лба, приветствуя, и унесется на кухню, чтобы разогреть любимому мужу успевший подостыть ужин. Самое интересное его с Миной ждет сразу после...
Узкий атам вошел под ребра легко. Бил ловко и верно. Раз за разом. Вновь под ребра, в горло, в живот.
На светлом дереве пола разлитая кровь так же красива, как осыпавшиеся лепестки багряных роз...
Мясо с костей сдирать трудно до боли в сведенных судорогой пальцах. Эта работа кажется непривычно грубой и тяжелой.
А кости, когда их обезжириваешь, как оказалось, так отвратительно пахнут, что не заглушить ни одним благовонием...
***
Мина срезает темные, бордовые розы, разросшиеся на заднем дворе. Вдыхает тяжелый масляный запах, прежде чем вернуться в дом и поставить цветы в высокую вазу.
— Ты знаешь, где алые розы растут, Тео?
Тео молчит, скалясь с каминной полки. Остальные его кости давно уже стали частью антуража маленького магазинчика свечей и заклинаний.
"На твоем прахе, мой дорогой..."
Вюртц-Мод провожает в очередной раз усталое вечернее солнце, машет с невинной и немного кокетливой улыбкой проходящему за кованым забором офицеру и отпивает остывший кофе с горьковатым привкусом лавандового сиропа. Духи мертвых девушек ластятся домашними кошками, как кошки же играют с немногими оставшимися обрывками из дневника Теодора Вюртца.
Мина мечтает об обходительном мужчине в своей жизни и усмехается тепло, едва вспоминает о приготовленной ей для Тео участи цветочной подкормке.
Усталое солнце прячется за горизонтом. Кончается лавандовый кофе. Перестают так удушающе пахнуть розы.
Мину ждут детские ляповатые тетради, подготовка к урокам и новые, полные радости дни...
.
ЛитСовет
Только что
