Читать онлайн
"Людоед"

Глава первая

1979-й год

Посёлок городского типа Деряево.

Где-то на окраине.

Милицейский уазик ехал тяжело. Было сложно назвать дорогой то, с чем пришлось столкнуться служебной машине набитой людьми.

- Да, это не то, что наша городская дорога, тут и дороги то толком нет, как бы не застрять в грязи такой, бурчал себе под нос водитель.

Оперативная группа выехала по сигналу в течении нескольких минут. Водитель был как всегда на своём месте за рулём, эксперт, схватив свой тревожный чемодан, как он его называл, не заставил себя долго ждать, оперативный сотрудник и следователь быстро одели верхнюю одежду и через несколько минут сидели в машине. Группа выехала очень быстро.

Прибыв на место происшествия, следователь по особо важным делам майор Белов Николай Иванович внимательно слушал рассказ милиционера, местного участкового молодого лейтенанта:

- Докладываю товарищ майор. Местные мужики возвращались с работы и наткнулись на окраине посёлка на обглоданный собаками труп неизвестного мужчины, с виду лет пятидесяти, они сразу меня вызвали, я оставил у трупа сержанта и добежав до опорного пункта, позвонил в районный центр, вызвав сюда оперативную группу.

- Показывайте, коротко ответил Белов.

Они подошли к оврагу и осветив фонарями место, тем самым помогая осмотреть труп медицинскому эксперту. Их глазам предстала ужасная картина. Следователь и опер многое повидали на своём веку, но такое….

Через несколько минут эксперт подошёл к Белову и сказал:

- На первый взгляд могу сказать, что мужчина умер от болевого шока и укусов. Раны глубокие, рваные. Не совместимые, с жизнью.

- Эксперт Яков Михайлович Ильин, работал в органах очень давно и знал свою работу на отлично, майор Белов знал, что Яков Михайлович редко когда ошибался, кивнув головой, давая понять, что услышал предварительное заключение и распорядился продолжать осмотр.

Капитан уголовного розыска, оперуполномоченный Ветров Игорь Сергеевич обратился к Белову:

- На дворе восьмидесятые, а тут какое-то средневековье. Собаки людоеды, дикие волки, чертовщина какая-то.

- Послушай лейтенант, обратился к участковому, капитан, голодные собаки загрызли мужика, мы что, служба по отлову диких животных что ли?

Белов пристально посмотрел на опера.

- Не ну а что, продолжал Ветров, загоняли нас, есть дела и более важные.

- Понимаете, сказал молодой лейтенант, я тут работаю участковым не первый день и не припомню случая, чтобы собаки нападали на человека. Да и нет у нас таких диких псов.

- А волки есть? Спросил Ветров.

- И волков нет, ответил участковый. Посёлок большой у нас, но на моём участке не собак, не волков нет. Знаю точно. Откуда им взяться.

- Да, уж, волки, собаки, подключился к разговору криминалист и отозвав в сторону майора Белова, полушёпотом сказал:

- Это не собаки и не волки.

Белов пристально посмотрел на криминалиста.

- Это человек.

В смысле человек....

- Со всей ответственностью заявляю, на трупе следы человеческих укусов, сказал Яков Михайлович.

Глава вторая

1932-й год

Где-то в глухих и далёких лесах

Отец с сыном собирались на охоту.

- Эх, жаль патронов мало, сокрушался мужчина, но ничего Егорка, справимся. Это был крепкий и здоровый мужчина. Он, много лет жил в лесу с женой и сыном, вдалеке от всех, ведя затворнический образ жизни. В 1921-м году, ещё в двадцатилетнем возрасте, он с женой, не прожив и года в родной деревне, ушёл далеко в лес, с глаз долой и подальше от человеческих глаз, сразу после того как, большевики провели в их деревне красный террор. Новая власть в лице продотряда, изъяла у его семьи последний мешок с зерном и увела корову, перед этим расстреляв его родителей, объявив прилюдно семью Коршуновых врагами народа. На следующий день, рано утром сын расстрелянных родителей Пётр, собрав какие-то вещи и взяв с собой жену Анну, навсегда ушёл далеко в лес. Его жена последовала покорно за ним, так как она воспитывалась в семье, в которой жена всегда слушается мужа и не перечит главе семейства. Да и вариантов особых у неё не было, её родители давно померли от тифа. Жили они в лесу тихо и спокойно, собирали ягоды, грибы, промышляли рыбалкой и охотой. В 1922-м году у них родился мальчик. Мать была на седьмом небе от счастья, что она стала матерью. Женщиной она была из образованной семьи и понимала, что ребенку нужна грамота и насколько могла, учила его считать и писать. Так же по мере своих знаний рассказывала сыну про историю и географию. Когда парню исполнилось 14 лет, отец начал брать его с собой на охоту. Отец учил сына быть терпеливым на охоте, взвешивать все за и против, быть наблюдательным, быстрым и выносливым. Так продолжалось из года в год. Зима 1939-го года, ничем не отличалась от предыдущих зим. В эту охоту, всё было как обычно. Они шли молча, вглядываясь в снег в поисках следов зверей и поздно заметили, как на них напали волки. Стая была очень большой. Мужчина сделал несколько выстрелов и понимая, что шансов спастись нет, помог сыну залезть на дерево и отвлёк хищников на себя. Мальчик отчётливо видел, как голодные волки напали на его отца. Они грызли и разрывали его. Увиденное произвело на мальчика неизгладимое впечатление. С этого дня, всю жизнь, его будет преследовать кошмары и сниться сны, в которых волки отрывают куски мяса поочерёдно, то от него, то от его отца.

Просидев на дереве долгое время, он спрыгнув, пошел домой. Мать, выслушав рассказ Егорки, долго плакала и прижимала его к себе. Теперь сын, это единственный родной у неё человек, который был в её жизни. Чувствуя тепло материнских рук Егорка понимал, что после гибели отца, он главный мужчина в их доме и вся ответственность теперь лежит на нём. Так они прожили два года. Без отца было очень тяжело, но его гибель ещё больше укрепила Егора, он возмужал и к своим 19-ти годам, был крепким парнем. Его мать с потерей мужа, все цело посвятила себя дому и сыну. Это продолжалось до тех пор, пока они не стали слышать, где-то вдалеке взрывы и не увидели над головой пролетающие самолёты.

Глава третья

1979-й год

Город Русанск

Кабинет следователя майора Белова

Николай Иванович Белов, сидел в своём кабинете, курил папиросу и задумчиво смотрел на папку, в данный момент она была практически пустая, но он понимал, что это будет большое дело. Необычное. Надо бы узнать получше личность жертвы, подумал он. Что это за укусы? Кто это сделал и почему? Раздался стук в дверь.

- Войдите, скомандовал Белов.

В кабинет вошёл криминалист Яков Михайлович.

- Рассказывайте Яков Михайлович. Чем порадуете?

- Да радовать особо вас нечем Николай Иванович, сказал он.

- Я тут повозился с трупом, ничего особенного в нём нет, укусы конечно страшные и всё, более ничего. Единственная его примета, он рыжий. Прям огненный.

- Хоть что-то, сказал Белов.

Зазвонил телефон.

- Слушаю. Белов у аппарата.

- Работаем товарищ полковник. Пока зацепок мало, по делу о трупе с укусами, но есть примета, надеюсь, будет зацепкой, сказал он и посмотрел на эксперта.

- Как только будут новости, я сразу сообщу вам. Понимаю, сроки, буду стараться.

Чётко сказал в телефонную трубку Белов и после того, как начальство положило трубку, сделал то же самое.

Закурив очередную папиросу, он задумался ещё больше. В дверь постучали.

- Войдите.

В кабинет вошёл молодой парень.

- Младший лейтенант Сурков, отрапортовал он. Меня к вам направили стажёром.

Белов слушал его и думал, «совсем зелёный пацан», потом сказал:

- Ну что же Сурков, присаживайся, в дело будешь вникать по ходу расследования, познакомься, это наш эксперт криминалист Яков Михайлович.

- Здравствуйте, сказал лейтенант.

- Здравствуйте, ответил ему почтительно, эксперт криминалист.

- Вот вам первое задание Сурков, сказал стажёру майор Белов.

Сурков был весь во внимании.

- Нужно установить личность жертвы, о ней нам мало пока что известно, но это пока. Рыжий он был, рыжих меньше, чем блондинов, шатенов и брюнетов. Примета не великая, но всё же. Съездите в посёлок, где было совершено преступление, там найдёте участкового. Лейтенант смышлёный, давно заведует районом. Вдвоём вам будет сподручнее, может быть, нароете что-то. Вечером доложите. Вам всё понятно?

- Так точно! Сказал Сурков и покинул кабинет.

- И я пойду, сказал Яков Михайлович.

- Белов одобрительно кивнул головой, продолжая курить, рассматривая внимательно фотографии жертвы.

Глава четвёртая

1941-й год

Где-то в далёком лесу

Егор и его мать не понимали что происходит. Лес странно шумел. Парень не знал что такое война, да и его мать её особо не знала. Они занимались после обеда обычными делами по хозяйству и не замечали, что за ними уже пристально следят несколько пар глаз из зарослей кустов.

Это были трое беглых дезертиров, которые сбежали сразу же после первой хорошей атаки немцев. Один из них, с большим шрамом на щеке, сказал двум другим:

- Смотрите, живут в какой глуши и даже наверное не знают, что война настала.

- Какие-то отшельники что ли, ответил ему один из двух других.

- Следим внимательно, есть ли оружие у них и сколько тут живет мужиков, сказал третий.

Мать Егора вышла из дома и стала развешивать бельё.

- Смотрите баба какая, сказал шёпотом дезертир со шрамом.

- Да, не плохая баба, надо с ней пообщаться, как следует, услышал он в ответ.

Женщина, закончив развешивать бельё, зашла в избу.

- Я обойду с той стороны и посмотрю, что там и как, сказал один из трёх, который был невысокого роста, а ты пригнись к земле получше, а то рыжий ты как солнце, того и гляди ненароком заметят тебя и пригнувшись к земле прихрамывая, стал передвигаться между деревьями.

- Нам тут долго задерживаться нельзя, сказал рыжий, тому, что со шрамом. Лес полон и наших и фашистов, сейчас не поймёшь, что и где и кто и как, по этому, надо уходить как можно дальше.

Эти трое дезертиров пошли на фронт вскоре после начала войны. Тюрьма для них была как дом родной, но возможность выйти на свободу всегда была соблазнительной, воевать они не хотели, но решили записаться добровольцами. В один день, который ничем не отличался от других дней в тюрьме, всех заключённых построили на площади, из автомобиля вышел какой-то военный и сообщил перед строем, что у них всех есть возможность искупить кровью свою вину перед отечеством. Родина в опасности, фашист напал на нашу страну и нужно идти её защищать. Прочие патриотические слова, трое зеков уже пропускали мимо ушей, у них сразу появился дерзкий план и они, подморгнув друг другу, оба сделали шаг вперёд из строя, тем самым давая понять, что готовы идти на фронт. Позже переодеваясь в выданную им форму красноармейцев, они шёпотом обсудили свой дальнейший план действий. По их замыслу, при первой же удобной возможности, нужно было дезертировать и уйти как можно дальше от войны. Где-то отсидеться, а там видно будет. Случай представился очень быстро. Фашисты наступали и громили наши войска по всей линии фронта, полк в котором были трое зеков, сразу же был разбит превосходящими силами противника и они, побросав свои винтовки, убежали. Шли лесом долго и осторожно, чтобы не привлекать к себе внимания. Немцы были повсюду, по этому, дезертиры старались не шуметь и уходили всё дальше и дальше в глубь леса, пока не наткнулись на избушку, в которой жила женщина и молодой парень. Теперь они, наблюдая из-за деревьев за женщиной и парнем, пытались выяснить, есть ли у людей оружие и живут ли тут взрослые мужчины. Убедившись, что женщина и парень живут одни, они решили напасть. Это они сделали внезапно, когда женщина была на улице, напав на неё со спины. Она стала кричать, но они схватили её и повалили на землю, начали срывать одежду. Хромой держал её руки, а тот, что со шрамом раздвигая её ноги, навалился на неё всей своей тушей.

- Давай, покажи ей, где раки зимуют, сказал смеясь хромой. Посмотрев на женщину добавив:

- Ты погоди брыкаться, скоро мы поменяемся, веселился он.

Егор, услышав крик матери, сразу бросился во двор к ней на помощь, но получил страшный удар от третьего и сразу же упал на землю, в глазах у парня сверкнули искры. Рыжий, взял лежащую у двери верёвку и связал ей руки и ноги парню. Потом пошёл в дом, в поисках чего-то нужного и полезного для себя и своих дружков. Егор лежал связанный по рукам и ногам и видел всё, то, что происходило с его мамой. Он не плакал, он смотрел и запоминал.

Глава пятая

1941-й год

Где-то в далёком лесу

Когда нападавшие насытились, они стали собирать свою скромную наживу. Немного еды и какие-то вещи. Денег и ценностей они не нашли. Людям в лесу, по понятным причинам это было не нужно. Сытно набив животы едой, они совещались сидя на крыльце.

- Бабу и парня, нужно убрать, сказал тот, что со шрамом.

- А зачем это делать-то, лишняя кровь только на руках, спросил тот, который хромал.

- Тебе свидетели нужны?

- Да ладно, кто их вообще знает, эту бабу с её сынком. Сейчас время настало такое, не до баб совсем властям будет, а если и будет, мы уже будем далеко. Попробуй, найди нас в Ташкентах всяких, засмеявшись, ехидно сказал хромой.

- А ты что всё молчишь? Обратился к рыжему, дезертир со шрамом.

- А что говорить, нужно убираться отсюда и как можно быстрее, ответил тот.

- Кстати, а что это ты бабу не пользовал? Поинтересовался у него, хромой дезертир, рыжий что ли? И повалился со смехом.

- Не хотел и не пользовал. Не люблю я так.

- Смотри, нежный какой, ты же вроде из нас самый молодой, продолжая смеяться тот, что хромал, а может у тебя что-то не работает, хохотал он.

Рыжий, взяв в свою руку, руку хромого, сжал её и тот почувствовал не человеческую силу в его руке. Уже чувствуя, хруст пальцев он быстро начал бормотать:

- Ладно, ладно, я понял, понял. Всё у тебя работает.

Он оставил его руку в покое, встал и подошёл к женщине. Взяв в руку полено, он ударил им её несколько раз по голове. Тоже самое, он проделал и с её сыном. Затем доставая нож, сказал хромому:

- Мы выдвигаемся. Добьёшь их и догоняй нас.

Он и тот, что со шрамом, встали, взяли мешок с вещами, которыми они разжились и пошли в чащу леса.

Хромой с ножом в руке, подошёл к женщине, она не подавала никаких признаков жизни. Посмотрев на неё, он перевёл взгляд на её сына, потом подойдя к нему и пристально всматриваясь в лицо парня, сплюнул на землю. Егор, как и его мать не подавал признаков жизни.

- Да ну вас на хрен, сказал он вслух, всматриваясь туда, куда ушли его товарищи. Спрятав ножик в сапог, он со словами «всё равно они уже мертвые, зачем мне пачкать руки кровью лишний раз, дважды убивать их что ли», скрылся в лесу в направлении своих товарищей.

Вскоре он их догнал, но к слову сказать, их Ташкентским планам сбыться, было не суждено, так как далеко они уйти так и не смогли. Через несколько часов, они были схвачены немецким патрулём и отправлены в местный лагерь для военнопленных.

Глава шестая

1941-й год

Село Осташкино

Главная немецкая комендатура.

Егор открыл глаза, очень сильно болела голова, с этого момента головные боли будут преследовать его до конца жизни. Он подошёл к маме, сев на землю и тряся её за плечи, приговаривал «мама», «мама», но безрезультатно, мама не реагировала. Просидев возле матери и раскачиваясь из стороны в сторону некоторое время, он встал и пошёл прочь от избы, в которой они жили. Он шел очень долго, ночь он провёл без сна, в своих мыслях и чётко решив для себя, что ему нужно делать. Весь следующий день он шел без остановок до тех пор, пока не вышел из леса в незнакомом ему месте и прямиком направился в комендатуру. Он никогда не выходил из леса, но без труда понял, где главное здание. Оно стояло в центре. На крыше развивался флаг со свастикой.

На крыльце стоял солдат с автоматом, при виде парня, он направил на него дуло и скомандовал что-то на немецком языке. Егор замер.

- Мне к главному офицеру.

- Солдат свистнул кого-то и на крыльцо вышел пожилой полицай.

- Тебе чего надо парень?

- Проводи меня к главному.

- Ишь, ты. А зачем тебе главный?

Не твоего ума дело, давай веди.

- Я те сейчас дам щенок! Начал подходить к нему полицай, хватаясь за кобуру, но вдруг его окрикнул из окна офицер в чёрном мундире.

- Василий!

- Слушаюсь вас господин офицер! Громко закричал полицай и вытянулся по струнке смирно.

Офицер пристально разглядывал Егора, потом крикнув, что-то дежурившему солдату, скрылся в окне. Солдат взмахом руки подозвал Егора, досмотрев его, показал ему на дверь, дав понять, что тот может пройти во внутрь. Егор зашел в комендатуру и подошел к двери начальника. Адъютант открыл перед ним дверь в кабинет и он вошел в него.

Худощавый офицер сидел за столом, на котором лежала его фуражка украшенная черепом, на руках у него были чёрные перчатки. Он вопросительно смотрел на Егора.

- Как тебя зовут?

- Егор.

Офицер ухмыльнулся.

- Когда тебе спрашивает офицер германской армии, ты должен отвечать чётко на поставленный вопрос! Громко и гневно крикнул он.

- Коршунов Егор Петрович.

- И что ты хотел Егор Петрович? Спокойно спросил немец.

- Возьмите меня на службу, господин офицер.

- Ты хочешь служить великой Германии?

- Да, господин офицер, я хочу служить великой Германии.

- Это похвально, мы будем проверять тебя Егор Петрович Коршунов и узнаем, как ты хочешь служить. Пока можешь идти.

- Ганс! Скомандовал он и сказав резко несколько слов на немецком языке, закончил общение с Егором. Ганс проводил парня в комнату ожидания и оставил его наедине с его мыслями. Не офицер, не кто-то другой в комендатуре не знал, кто в действительности пришел проситься к ним на службу.

Глава седьмая

1941-й год

Не далеко от деревни Старые Луки

Она пришла в себя, через несколько часов. Сев на земле, оглянулась по сторонам и тяжело дыша, могла только бормотать что-то себе под нос. Раскачиваясь на месте. Егорки нигде не было. С большим трудом поднявшись с земли, она пошла в дом в поисках сына, но его и та не было. Выйдя во двор, она крикнув позвала сына несколько раз, но и это было без результатным. Усталость брала своё и попив воды, женщина решила поспать. Сон прибавляет, как известно силы. Проспав до утра, она первым делом вышла из избы и начала ходить вокруг неё с криками «Егор» в надежде, что сынок вот-вот отзовётся, но в ответ была только тишина. Бездействовать она не могла и не хотела и по этому, решила покинуть дом и направилась на выход из леса.

Голова кружилась, её сильно тошнило, она плохо понимала, куда ей идти, но сидеть на месте она не могла и шла всё дальше и дальше от своего жилья в поисках сына. В итоге обессилев, женщина упала, ничего не понимая и теряя сознание, провалилась в бессознательный сон. Сколько она находилась в таком состоянии, ей было не известно, женщина, пришла в себя от того, что кто-то пинал её, больно в бок. Открыв глаза, она увидела немецкого солдата, который бил её сапогом, крича на неё. Поднявшись, она увидела на лесной дороге толпу людей. В основном это были старики, женщины и дети. Присоединившись к толпе людей, она шла вместе со всеми остальными, под крики немцев и лай собак. Через несколько километров им приказали остановиться возле большого рва. Разбивая людей по десять человек, их ставили у края рва. Взвод солдат стрелял в них, они падали в ров и на место упавших становились другие. Весь этот кровавый конвейер сопровождался громким лаем собак, немецкой речью, детским плачем и криками людей. Постепенно очередь подходила к матери Егора. Она стояла, опустив обречённо голову в землю. Она не могла смотреть на то, как расстреливают детей. Все мысли её были в этот момент о сыне Егорки. Командовал расстрелом мирных жителей какой-то офицер, но было видно, что главный тут не он. Главным был другой офицер, который сидел в легковом автомобиле, наблюдая за происходящим. Он, морщась, держал платок у щеки. По его лицу было видно, как он мучается от боли. Мать Егора медленно вышла из толпы и осторожно направилась по направлению к машине. Один из солдат громко окрикнув женщину, навёл на неё винтовку. Она остановилась и стала махать руками и изо всех сил жестикулируя привлекать к себе внимание офицера, который сидел в легковушке. Она показывала на щёку и на себя, потом на офицера в машине и вновь на щёку. Офицер открыл дверь и с любопытством посмотрел на неё. Потом поманив рукой к себе, не отрывая платка от щеки, сделал вид, что внимательно слушает её.

- Зуб болит? Я могу помочь. Позвольте вам помочь, я могу помочь, господин офицер, твердила она по несколько раз. Потом ползая в траве у дороги и бормоча себе под нос что-то, начала собрать какие-то листочки и травинки. Несколько немцев с любопытством наблюдали за ней. Всё собранное, она тщательно помяв протянула офицеру у которого болел зуб, показывая ему руками, что нужно это всё пожевать. Офицер брезгливо, с опаской взял в руки то, что ему предлагала, эта больная и грязная женщина и стал рассматривать это всё на своей руке. Он хотел это всё выкинуть, но в этот момент он как от удара тока, словно ужаленный, взвыл от боли в зубе и с отвращением положил в рот то, что ему предложила женщина, начал их медленно жевать. Потом через пару минут, он вопросительно посмотрел на женщину. Она руками показала, что нужно всё выплюнуть, что он и сделал. Через некоторое время, он округлив глаза, медленно убирал платок от щеки. Немец довольный тем, что боль прошла, отдал команду одному из солдат, закрыв дверь в машине, решил подремать, за столько времени первый раз, так как зуб больше не болел. Солдат резко подошёл к женщине и схватил её за шиворот, пиная её под зад, погнал женщину в направлении машин. Мать Егора залезла в грузовик и затихла. На обратном пути она ехала молча и не моргая смотрела в окно. Живя в лесу, без каких либо таблеток и лекарств, она научилась лечить себя, мужа и сына травами и это умение сегодня спасло ей жизнь. Она думала о сыне, даже мысль, о том, что из всех мирных жителей, которые привели ко рву, в живых осталась только она одна, её не волновала так, как, мысль о своём ребёнке.

Глава восьмая

1979-й год

Город Русанск

Кабинет следователя майора Белова.

Следователь Белов и оперуполномоченный Ветров сидели в кабинете в ожидании стажёра, тот вошел и сев на стул отдышался.

- Мне к руководству на доклад надо идти, сказал Белов. Подобьем итоги на данный момент, что мы имеем на сегодняшний день. Какие у тебя новости Сурков?

Сурков попытался встать.

- Сидите, не вставайте. Докладывайте.

- Значит так, товарищ майор. Участковый вызвал тех людей, которые обнаружили труп. Я их подробно опросил, они твердят в один голос, что личность погибшего им неизвестна. Правда, один из них сказал, что несколько раз видел рыжего в местной пивной. Значит, скорее всего, он жил где-то не далеко, не будет же он в пивную ходить из другого района. Короче говоря, я посетил ту пивную и поговорил с женщиной, которая так работает. На мой вопрос, бывал ли у неё в заведении, рыжий человек, она сказала, что видела такого. Она его и запомнила, потому что мужчина был рыжий, прям огненного цвета, сказала она.

Белов слушал внимательно. Ветров спросил:

- Значит, опознать она его сможет.

- В том то и дело, она почти опознала его, ответил стажёр.

- Как это почти, спросил Ветров.

- Продолжайте Сурков, сказал Белов.

Сурков продолжил рассказ.

- Она рассказала, что к её соседке захаживал несколько раз какой-то рыжий тип, это всегда происходило поздно вечером и тот ли это рыжий или нет, сказать точно она не решилась.

- Я надеюсь, адрес известен? Спросил майор стажёра.

- Конечно, я всё записал.

- Молодец стажёр. Поехали, сказал опер Суркову, одеваясь на ходу.

- Добро, вы езжайте в адрес и покажите фото рыжего, если женщина скажет, что это он, везите её на опознание, сказал им Белов и добавил:

- Нужно в архиве посмотреть, не было ли когда-то и где либо, похожих случаев с укусами.

Ветров и Сурков уехали, а Белов подумал, что в архив можно было бы отправить и стажёра, но он не рискнул, такое важное дело доверить совсем зелёному сотруднику. Хотя парень действительно молодец, подумал майор закуривая.

Глава девятая

1941-й год

Деревня Осташкино

Штурмбанфюрер сс Отто вон Меер, отдал распоряжение, чтобы Егор Коршунов был зачислен в так называемые добровольные помощники вермахта. Он занимался черной работой. В основном это были обязанности грузчика и конюха. Со своими обязанностями он справлялся на отлично, штурмбанфюрер приглядывал за парнем лично. Чем-то он был интересен немцу. Ему навсегда запомнились глаза Егора, которые он увидел тогда, когда проходили пленные русские солдаты. Нужно было время и случай, чтобы понять взгляд парня и это время и случай пришли. В тот день Егор мучился с болями в голове и не находил себе места, чтобы хоть как-то отвлечься от болей в голове, он ходил по зданию комендатуры в поисках хоть какой-то работы для себя и услышал как в одной из комнат допрашивали безуспешно схваченного русского солдата. Он был опознан полицаями как человек связанный с подпольем. Солдата долго мучили, но он молчал. Отто понимал, что расстрелять его было бы проще простого, но немецкому майору нужно было, чтобы он заговорил и допросы продолжались. Егор, постояв у двери, приоткрыл её и зашел во внутрь.

- Что тебе нужно? Крикнул на него полицай, а ну проваливай отсюда! И воинственно направился к парню.

Отто скомандовал:

- Отставить! Что тебе надо Егор Коршунов? Спросил он.

- Господин офицер, я могу поговорить с пленным? Сказал Егор.

- Да ты что себе позволяешь щенок! Закричал полицай, я тебя сейчас прямо тут шлёпну сопляка!

Егор совершенно спокойно, не моргнув глазом на то, как здоровый полицай размахивал перед ним пистолетом, ждал что ответит немец.

Отто вон Меер спокойно сказал:

- Пусть парень поговорит с пленным и посмотрев на полицая сказал:

- Будешь стоять за дверью и если что-то не то, обоих расстрелять, я буду у себя, доложить о выполнении приказа мне лично через тридцать минут!

- Слушаюсь господин майор! Выкрикнул полицай, выбрасывая правую руку вверх, в приветствии. Оставшись один на один с допрашиваемым Егор медленно обошёл привязанного к стулу пленного несколько раз вокруг, после чего оголился по пояс и осмотрев солдата и произнёс не моргая:

- Рассказывай.

После чего, он изменился в лице, его взгляд стал диким и он оскалив свои зубы, набросился на жертву кусая его. У Егора перед глазами стояла картина, когда он сидя на дереве видел, как дикие волки разрывают его отца на части. Картинка этой расправы хищников над человеком чередовалась с картиной, когда дезертиры насиловали его мать и от этой смеси у него совсем помутнел рассудок. Он в прямом смысле слова, зубами отрывал куски мяса от бедной жертвы. Это действие продолжалось несколько минут, после чего не выдержав, пленный рассказал всё. Егор сел на стул и почувствовал, как у него проходит головная боль. Он встал и оделся, вытер следы крови с лица, открыв дверь, вышел в коридор, не глядя на удивленного полицая, который дежурил возле двери и направился твёрдой походкой в кабинет к майору. Полицай зашел в комнату и Егор идя по коридору, услышал как того вырвало прям там. Подойдя к кабинету майора, он постучался в дверь:

- Войдите, услышал Егор.

Он вошел и увидел сидящего за столом эсэсовца, который смотрел на парня, пристальным взглядом.

Через несколько минут грузовики с солдатами поедут по адресам и группа подпольщиков будет в полном составе ликвидирована.

Глава десятая

1941-й год

Лагерь для военнопленных

К Анне, матери Егора немецкое командование отнеслось относительно хорошо, в этом сыграла роль того офицера, которому она помогла с зубной болью. Немец рассказал другим офицерам о русской, которая без всяких лекарств и таблеток помогла ему с проблемным зубом. Начальство решила, что она может быть полезна и её отправили в специальный лагерь для военнопленных, в котором она жила в женской части лагеря, под особым присмотром надзирательниц, в женском корпусе и занималась тем, что мыла полы, посуду, стирала и гладила то, что ей приказывали. Немецкие охранники и полицаи знали её умение лечить травами и периодически обращались к ней за помощью. Она помогала и за это её никто не бил, не мучил и не выгонял на тяжёлые работы и даже питание ей, было назначено чуть лучше положенного. Фашисты считали её немного сумасшедшей и в этом, конечно же была доля правды, так как после той встречи с дезертирами, женщина была, психологически раздавлена, так же сказывались удары по голове, которые ей там нанесли, а ежедневные мысли о сыне делали её совершенно потерянной и временами безумной. Безумство было тихим и это тоже спасало женщину.

Лагерь, в котором она находилась, был до отказа набит советскими военнопленными солдатами, но мать Егора находилась на женской части этого лагеря, который находился в стороне от мужских бараков. Мужчин и женщин разделяла три линии колючей проволоки и по правилам лагеря, женщины не допускались на территорию, где находились мужчины и соответственно наоборот, мужчины были изолированы от женщин. В лагере было очень много охраны, большое количество вышек с пулемётчиками, по колючей проволоки был пропущен ток. Многие места, которые были наиболее уязвимы в плане побега и подходы к лагерю, были заминированы.

Несколько дней назад в отдалённой части лагеря, где содержались мужчины, начали строить специальный домик, предназначение которого было неизвестно никому. Этого домика в последствии, будут обходить стороной, все находящиеся в лагере. И заключённые и даже их надсмотрщики.

Глава одиннадцатая

1941-й год

Лагерь для военнопленных

Штурмбанфюрера сс Отто вон Меера переводили для работы в специальный лагерь, где он должен был заняться фильтрацией военнопленных, время шло, немецкие войска выдыхались по всем фронтам и высоким начальством, было отдано распоряжение, набрать из числа военнопленных тех, кто будет служить великой Германии. После согласия и принятия присяги, нужно будет распределить новоиспечённых добровольцев. Кто-то шел на службу в так называемую русскую освободительную армию, кто-то в карательные батальоны, кто-то в полицию. Так же нужно было плотно заниматься партизанами, шпионами и подпольщиками. Отто вон Мееру, как человеку, который знал толк, не только в своей работе и кроме ремесла палача, был не плохим психологом, было поручено заняться всем этим. По этому, начальство и переводила его на другой, более сложный участок. Сидя в своём рабочем кресле, он составлял письменный приказ о переводе вместе с ним на новое место службы ценного сотрудника, которому он дал кличку людоед. Это прозвище он услышал от полицаев, которые так окрестили Егора за его манеру работать на допросах, да и немецкие солдаты так же называли молодого парня. Положительный результат превыше всего, говорило начальство и оно ничего не имело против того, что штурмбанфюрер возьмет с собой того, кто зарекомендовал себя с лучшей стороны, кто действительно полезен рейху и умеет хорошо работать выполняет приказы, тем более работу, которую выполнял Коршунов, так как он никто другой выполнить не мог. Отто вон Меер позвал часового и отдал распоряжение, чтобы позвали Егора. Немецкие солдаты, зная какие разговоры, ходят о личном помощнике Штурмбанфюрера сс Отто вон Меера, каким по штату считался Егор, с опаской относились к этому парню. Он не носил форму, не заступал на дежурства, питался отдельно от всех и вел отдельный образ жизни в отдельном от всех помещении, куда никто не имел права заходить и если бы даже и имел, то никогда и ни за что не зашёл бы. Но ничего, подумал часовой, идя по коридору, скоро этого людоеда уберут от сюда. Через некоторое время в кабинете майора раздался стук в дверь.

- Вызывали? Спросил Егор.

-Заходи, сказал немец. Меня переводят для работы на другой участок, собирайся, поедешь со мной.

Егор, молча и не моргая слушал немца.

Отто вопросительно посмотрел на парня и скомандовал:

- Можешь идти. Собирайся быстрее.

Многие полицаи вздохнули спокойно, когда машина с Отто и Егором в сопровождении мотоциклистов, скрылась из их вида за поворотом, очень им было не спокойно, когда рядом с ними был этот людоед.

Глава двенадцатая

1979-й год

Русанск

Кабинет следователя майора Белова

Майор Белов уже несколько часов находился в архиве перебирая и листая папки за предыдущие года. Ничего похожего, среди прочитанного он не находил. С чем идти на доклад к начальству, думал Белов, покидая душный архив.

В кабинет вошёл Ветров, видя его радостное лицо, майор понял, что есть хорошие новости.

– Слушаю внимательно, сказал он закуривая.

- Докладываю, товарищ майор, женщина опознала жертву по адресу, которому мы выезжали с Сурковым. Фамилия рыжего, Сорокин, имя отчество Сергей Павлович. Женщина сказала, что ему было 69 лет, по крайней мере, так он ей говорил, а если так, то 1911-го года рождения он получается. Она говорит, никаких странностей за ним не замечала, мужик как мужик, иногда навещал её, вечерами, приходил, посидеть с бутылочкой вина, как говорится и всё такое. Вроде старый, а всё туда же, ухмыльнувшись, задумчиво промолвил Ветров.

В кабинет зашёл Сурков.

- Вы всё записали товарищ стажёр?

- Так точно, товарищ майор.

- Белов изучая всё, что записал стажёр, немного подумав и глядя на вопросительные взгляды коллег, сказал:

- Нужно сходить в архив и поднять дела времён войны, если рыжий действительно 1911-го года рождения. Ему в войну было лет тридцать с небольшим, ну вот и просмотрим, есть ли что-то, на этого Сорокина Сергея Павловича и пристально посмотрев на Суркова, тем самым давая ему понять, что это задание поручается, именно ему продолжил:

Пойдём от войны и возможно узнаем таким способом что-то интересное.

- Я был в архиве и перебрал дела за последние лет двадцать - тридцать, но папки времен войны не посмотрел. Вы займитесь этим Сурков.

- Разрешите выполнять, товарищ майор?

- Выполняйте.

Сурков быстро удалился, были слышны быстрые шаги по коридору.

- Я на доклад к начальству, а вы капитан Ветров будьте на телефоне.

- Вас понял товарищ майор, произнёс Ветров.

Глава тринадцатая

1942-й год

Лагерь для военнопленных

Рано утром Егора вызвал к себе Штурмбанфюрер сс Отто вон Меер. Они пошли принимать только что построенное помещение.

- Откуда ты родом и кто твои родители Егор Коршунов?

Парень шел молча.

- Где ты жил до начала войны, спросил немец.

- В лесу, коротко ответил парень.

- Гуд! Я проверю.

Заходя в помещение и садясь на стул, офицер сказал:

- Вот тут ты будешь работать Егор Коршунов и приносить пользу великому рейху. Я не должен тебе это говорить, но так уж и быть, скажу. Я поручился за тебя перед своим командованием, ты понимаешь, какая на тебе лежит ответственность Егор Петрович? Сверля глазами парня, спросил немец.

- Понимаю, произнёс Егор.

- Ты хорошо поработал там, откуда нас сюда перевели, тут, ты должен работать ещё лучше. Ты давно заслужил награду, сказал эсэсовец и посмотрев, из под козырька своей фуражки, на парня произнёс:

- Коньяк? Сигареты? Женщины?

Егор отрицательно покачал головой.

- Гуд. Служи, сказал немец и уходя добавил:

- Скажешь часовому, что тебе нужно для твоей работы, я отдам распоряжение, тебе всё принесут.

С этого дня в лагере поползли слухи о страшном доме. Некоторые заключённые рассказывали, что видели то, что остаётся после того, как туда приводят кого-то на допрос. Нечеловеческие крики разносились на приличные расстояния, никакая музыка не могла заглушить душераздирающие крики жертв. Это сооружение считалось у заключённых проклятым местом. Штурмбанфюрер сс Отто вон Меер, был очень доволен работой, которую выполнял людоед, он мог развязать язык, любому. По этой причине, русскому парню дозволялось многое и на многое немецким руководством закрывались глаза. Ему разрешалось многое, у него была самая лучшая еда, чай, кофе, дорогие конфеты и он питался отдельно от остальных. Он никогда не носил форму и не заступал на дежурства. Эсэсовцы, никогда не брали с собой Егора на карательные операции и он жил отдельно от всех, так сказать помощников, которых было предостаточно в лагере. Он продолжал то, чем занимался на прежнем месте. То, что он делал с жертвой, которая попадала ему, не подлежала описанию и здравому смыслу. Даже матёрые немецкие палачи, качали головой при виде того, что они видели после допроса, который проводил этот русский тихий паренёк. Его прозвище людоед крепко закрепилось за ним.

Глава четырнадцатая

1942-й год

Лагерь для военнопленных

Штурмбанфюрер сс Отто вон Меер стоял по стойке смирно, перед генералом, в главном кабинете лагеря. Эсэсовский генерал, приехал в лагерь с личной проверкой. Почитав документы из лежащей перед ним паки генерал сказал:

- Я доволен вашей работой и состоянием лагеря майор. Я слышал, у вас тут есть какой-то феноменальный помощник.

- Так точно господин генерал, отрапортовал Отто вон Меер.

- Я хочу его видеть.

Штурмбанфюрер быстро направился в комнату, в которой жил Коршунов. Егор молча сидел на стуле после очередного допроса какого-то подпольщика, которого отдали ему на растерзание. Нужные сведения он как и полагалось в этом случае добыл и у него было время отдохнуть. Егор стал замечать, что после всех этих зверств, у него проходила головная боль и он лучше себя чувствовал. При виде немца Егор встал. Отто вон Меер сказал:

- Пойдём, генерал хочет видеть тебя.

Войдя в кабинет Егор молча стоял перед генералом.

- Майор, а почему ваш сотрудник одет не по форме? Спросил генерал у Отто вон Меера.

- Ему так удобнее работать, господин генерал, пояснил майор.

- Хм, интересно! Я хочу видеть его работу.

- Всё готово господин генерал. Сказал штурмбанфюрер и скомандовал Егору:

- Иди на своё рабочее место!

Егор тот час же вышел.

- Разрешите пригласить доктора, господин генерал? Спросил Отто.

Генерал слышал о сотруднике с прозвищем доктор, в управлении знали, что в этом лагере работает доктор, который знает толк в допросах. Это был очень большой специалист по развязыванию языков, у которого была большая фантазия в области допросов и огромное количество извращённых и жестоких способов, как сделать так, чтобы подопытные, как он их называл, заговорили.

- Пригласите, сказал генерал.

В кабинет вошел худой человек в белом халате, из которого виднелась эсэсовская форма, поправив очки, он спокойно доложил:

- Сегодня у меня на допросе был один интересный образец, утром мне доставили, говорят чей-то связной. Давно я не видел таких крепких типов. Я не смог вытащить из него не единого слова, проработав над ним три часа, считаю что, дальнейшие допросы его бесполезны. Генерал вопросительно посмотрел на штурмбанфюрера.

- Позвольте Господин генерал, моему помощнику показать, на что он способен.

Генерал кивнул головой.

- Пройдёмте в здание, где происходят его допросы.

Эсэсовцы шли по направлению к домику. Егор спокойно в ожидании жертвы сидел на стуле и не моргая смотрел в оду точку. В домике было две комнаты и душевая. Душ нужен был для того, чтобы людоед мог привести себя в порядок перед выходом из домика. В одной из комнат работал Егор, в другой, как правило, сидел человек и записывал всё то, что выкрикивала жертва, когда людоед рвал её зубами. При необходимости велась фотосъёмка и аудиозапись. В данном случае в этих двух пунктах не было необходимости. Генерал прошел в комнату, в которой велись записи, оставив своих адъютантов в коридоре и сел возле глазка в стене. В допросную комнату завели того, над кем так безуспешно работал доктор. Егор снял верхнюю часть одежды и остался с голым торсом, через несколько секунд, он обойдя сидевшего на стуле, резко впился в его ключицу зубами, потом выплюнув кусок мяса с диким лицом и ртом полным крови жертвы, впился в другой участок тела допрашиваемого. Генерал долго смотрел в глазок за тем, что происходило в другой комнате, слыша как жертва, вместе с ужасным криком, выкрикивала нужную фашистам информацию, потом отпрянул от глазка и посмотрев на Отто, направился на выход. Взявшись за дверную ручку, он ещё раз посмотрев на Отто вон Меера, который стоял по стойке смирно и сказал ему:

- Это нужный нам сотрудник. Вы молодец майор, вас ждёт повышение.

Отто выбросил в приветствии правую руку вверх и щёлкнул каблуками. Генерал вместе с адъютантами вышел на улицу и проследовал к своему автомобилю. Отто поспешил вслед за ним. После того, как высокое начальство уехало, штурмбанфюрер пошел к себе. Он налил себе рюмку хорошего коньяка, сел в мягкое кресло и с удовольствием начал думать о том, как этот людоед сделает его карьеру такой, о которой он даже и мечтать не мог.

Глава пятнадцатая

1942-й год

Лагерь для военнопленных

Закончив мыть пол Анна присев на стул и переведя дыхание, задумалась. Где её ненаглядный сынок Егорушка? Не уже ли она его так и не увидит, сгинув в этом проклятом лагере? Сколько ещё будут длиться эти кошмары и когда закончится эта проклятая война, эти мысли посещали её ежедневно. Видя что происходит в месте где она находилась и понимая все ужасы войны, она больше всего на свете хотела только двух вещей, это то, чтобы проклятые фашисты были уничтожены и чтобы Егор был жив. Иногда, она мечтала о том, что когда придет время и всех немецких гадов, накажут за их деяния, появится её сынок и они заживут тихой и спокойной и тихой жизнью.

В коридоре послышались шаги. Анна по звуку шагов могла определить, кто идёт, вот и в этот раз она не ошиблась, это была надсмотрщица Марта. Молодая девушка, служившая надзирательницей, была родом из Прибалтики. После прихода нацистов она, пошла к ним на службу. Однажды Марта тяжело заболела воспалением лёгких. В лагере не могли ей ничем помочь, главный врач, перепробовав все лекарства, безнадёжно разводил руками, но Анна своими травами, довольно быстро поставила девушку на ноги. Марта понимала, что если бы не эта странная женщина, её бы уже не было бы на свете и в благодарность за спасение, относилась к Анне гораздо лучше, чем остальные, но старалась не показывать это, чтобы у неё не возникло проблем на службе.

- Здравствуй Анна.

- Добрый день Марта.

- Ты убралась?

- Да, я убрала помещения и только что закончила мыть полы.

- Хорошо. Ты молодец Анна.

Марта присела на стул и скомандовала:

- Садись.

Анна присела, глядя перед собой.

- Я давно хотела поблагодарить тебя за то, что ты спасла мне жизнь, если бы не ты, меня бы не было уже в живых.

- С завтрашнего дня, ты Анна будешь ходить со мной вместе, на мужскую часть лагеря. Тебе нужно будет прибираться в одном помещении, сказала Марта.

Вдалеке послышалась музыка. Анна повернула голову к окну. Марта посмотрев на часы, произнесла:

- Опять включили граммофон. Поспать спокойно не получится. Людоед начал работать. Конца и края этому нет.

Анна посмотрела вопросительно на Марту.

- В мужской части лагеря, живет настоящий людоед. Кто попадает к нему, живым от него уже не возвращается, сказала Марта. Мы женщины, тут в относительной безопасности и спохватившись после слова «мы», встала и поправив пилотку на голове, громко сказала Анне, достав из кармана несколько конфет:

- К чаю тебе.

И быстрым шагом покинула помещение.

Анна подошла к окну и посмотрела на огонёк в дали. Каждый день она слышала, как играла музыка. Фашисты, война, людоед, мысли путались в её голове.

Где же ты мой любимый сыночек….

Глава шестнадцатая

1942-й год

Лагерь для военнопленных

После своих ночных работ Егор шел к себе, чтобы поспать. Зубы почти не болели. Самое главное прошли страшные головные боли, которые мучили его на кануне. Проходя по тропинке между рядами колючей проволоки, он как обычно проводил глазами по тем, кто стоял за ней. Вдруг в толпе военнопленных увидел что-то знакомое. В голове начало пульсировать от того, что он почувствовал во всём теле. Резко вернулась головная боль и в висках начало пульсировать со страшной силой. Егор, прибавив шаг и отвернувшись в другую сторону, быстро зашел к себе и сел на стул.

Это они подумал он и дыхание его участилось.

Двое, которые мучили его мать, тогда в лесу. Один со шрамом на лице, слишком примета, уж запоминающаяся у него и второй который смеялся, должен быть хромым, тогда он хромал. Я не мог ошибиться сидя на стуле, думал Егор. Нет, неужели это они, твердил он сам себе. Подойдя к зеркалу и поразмыслив несколько секунд, он быстро вышел на улицу.

Оберштурмбанфюрер сс Отто вон Меер, после получения звания чувствовал себя прекрасно. Он понимал, что когда он получит звание полковника, он станет полновластным хозяином лагеря. Это совсем другой уровень и совсем другие возможности. В дверь постучали.

- Войдите.

В помещение вошел Егор и посмотрев на подполковника сказал:

- Я никогда не о чём вас не просил. Но теперь у меня есть просьба.

- Я слушаю тебя Егор Коршунов.

- Мне нужно двое пленных на сегодня. Я скажу, какие именно.

Немец удивлённо поднял брови.

- У них есть важные сведения для нас?

- Нет, сказал Егор и после паузы добавил:

- Это личное.

- Гуд. Хорошо. Ответил Отто вон Меер. Я отдам распоряжение. Покажи надзирателям, кто тебе нужен и забирай. Можешь идти.

Егор шел к надзирателям быстрой походкой, боль в голове усиливалась.

Когда хромого и того что со шрамом выводили из толпы пленных и повели по направлению к домику где работал Егор, толпа за проволокой загудела в ужасе на несколько секунд. Только сильные удары дубинками со стороны надзирателей, заставили замолчать толпу. Хромого и того что со шрамом, трясло в прямом смысле слова. Их предварительно раздев, усадили на стулья друг напротив друга, чтобы они видели себя. Так велел Егор надзирателям. Их приковали наручниками к спинкам, чтобы они не могли вырваться. Скоро в лагере опять заиграет музыка.

Когда Егор вошел в комнату с голым торсом, эти двое не узнали его. Он подошел к тому, что со шрамом и спросил:

- Узнаёшь меня?

- Нет, ответил, не раздумывая тот.

Егор повернулся к хромому и спросил его:

- А ты?

Хромой со страхом на лице ответил, отрицательно.

Егор пристально, не моргая, разглядывал их.

- Вспомните, когда вы прятались в лесу, вы напали на женщину с сыном. Опять скажете, что не помните?

Глаза обоих округлились от ужаса.

- Так это ты, со страхом в голосе сказал хромой. Это ты тот самый людоед!

- Да, это я. Где ваш третий?

- Нам не докладывают, ответил тот, который был со шрамом.

- Я вижу, ты из вас двоих самый смелый, сказал Егор. Тогда начнем с тебя. И посмотрев на хромого, сказал:

- Помнишь, как ты тогда смеялся?

Хромой трясся и плакал. Егор встал возле того, который был со шрамом, он вспомнил, как сидя на дереве, наблюдал расправу хищников на его отцом и со всей силы впился зубами в грудь жертвы находящейся перед ним. Кричали все и жертвы и Егор. Людоед выплёвывал куски мяса и впивался в тело жертвы с ещё большей силой. Картинка стаи волков, отца, которого они грызли и матери, которые мучили эти двое, менялась одна за другой по кругу.

Когда на теле первой жертвы не осталось живого места, людоед повернулся к хромому, тот от одного вида людоеда наделал лужу под собой. Егор, оскалив свой кровавый рот и сверкнув безумными глазами, рыча, сделал первый укус, затем ещё один и ещё.

Когда всё закончилось, он пошел мыться в душ. Первый раз за столько времени, он почувствовал, что ему стало лучше на душе. После этого случая, он не будет испытывать головных болей очень долго. Ему будет казаться, что они ушли навсегда, вместе с теми картинками, на которых он видел смерть отца и сны где мучают его мать.

Глава семнадцатая

1979-й год

Русанск

Майор Белов вошел в кабинет и показывая рукой стажёру, чтобы он не вставал, спросил:

- Как успехи Сурков?

- Никак, товарищ майор, сказал грустно Сурков. С 41-го года по 45-й, никаких дел мною в архиве не найдено и за всю войну ничего похожего в картотеке нет.

- Плохо, очень плохо, сказал Белов. Время шло, а сдвигов по делу не было.

Сегодня он собирался уйти с работы чуть раньше обычного, так как у его давнего друга, было день рождение и Белов, как всегда был в числе приглашённых. Они встречались каждый год за столом, общались и пели песни под гитару. Именинник прошёл всю войну, служил в разведке, очень хорошо пел, у него был хороший голос и он любил порадовать друзей песней под гитару. Их жёны дружили, так же как и их мужья. Компания собиралась большая и весёлая. Белов торопился, чтобы успеть заехать за женой и чтобы не опоздать к столу.

В назначенное время, все уселись за стол и начали поздравлять именинника с днем рождения, говорить тосты, выпивать за его здоровье и кушать.

Белов сидел рядом с именинником и улыбался, но параллельно думал о деле, ловя себя на мысли, что на данный момент, оно зашло в тупик.

- Ты что такой Николай, сегодня мрачный, спросил Белова именинник.

- Да, дело одно у меня попалось Толя, ответил он другу, тупиковое. Работаем группой безрезультатно, дело необычное и очень сложное.

- Ну-ка, рассказывай, заинтересованно спросил его Анатолий, ты же знаешь, я хоть и на пенсии, но старый разведчик.

- Да дело то в том, что особо и рассказывать-то и нечего. Нашли тело, на нём укусы, криминалист дал заключение, что смерть наступила от этих укусов и они, видите ли, не животного, а человека. На дворе 80-й год на носу, а у нас тут понимаешь, средневековье какое-то. Начальство подгоняет, а у меня сдвигов особых нет.

- Понятно, сказал Анатолий. Пойдём, покурим.

Они вышли на кухню, закурили и именинник сказал:

- Я вот что подумал Николай. У меня был случай один во время войны, нас отправили в разведку, нужно было языка брать, мы долго сидели в засаде, пока не увидели ехавшую машину. В перестрелке водитель и один из офицеров был убит, второго всё же взяли живым. Он потом дал ценные сведения, но дело не в этом. На обратном пути, мы встретили партизан и в тот момент, когда я был у командира отряда, привили какого-то полицая, который сдался добровольно. Он сам пришел в отряд, всё плакал, твердил, что больше жить так не может, устал, жизнь не мила, короче говоря, стандартные разговоры предателей. Но главное, на вопрос, где он служил, он ответил, что в секретном лагере для военнопленных, указал на карте место этого лагеря, сообщил численность охраны, сколько солдат, полицаев, надзирателей и даже женщин в охранении. В общем, рассказал подробно партизанам всё и сейчас вспомнил, что он постоянно бурчал, о каком-то людоеде.

Николай пристально посмотрел на друга.

- Да, да, как сейчас помню. Так и сказал, в лагере у немцев живёт людоед, говорит, что он людей ест. Его весь лагерь боится и даже сами немцы. Я тогда подумал бред какой-то гад несёт. Я бы и не вспомнил, полицая, если бы не твоё дело.

- Интересно, затягиваясь сигаретой, сказал Николай задумчиво.

- Слушай, у меня есть домашний телефон командира того партизанского отряда. Я позвоню ему, объясню ситуацию, вы созвонитесь, встретитесь и поговорите. Может он чего-то вспомнит и расскажет тебе, а там видно будет, что и как.

- Спасибо большое Толя! Сказал Белов.

- Да ладно тебе, ответил именинник, пошли пить чай и песни петь.

Глава восемнадцатая

1943-й год.

Лагерь военнопленных

Анна под присмотром надзирательницы Марты, направлялась по направлению к домику.

- Я буду ждать тебя в коридоре, заходя в домик, сказала Марта закуривая. Делай уборку быстро, у тебя есть ещё другие дела.

Ей, явно было не по себе и чтобы не злить надзирательницу Анна, быстро зашла в комнату с ведром и тряпкой.

От того, что она увидела в комнате, у неё перехватило дыхание и её стало плохо, она закрыла рот ладонью руки и у неё закружилась голова. Кровь и куски человеческого мяса, плыли перед её глазами. Она чудом не потеряла сознание. Ей захотелось выбежать из комнаты, но она понимала, что этого делать нельзя и собрав все свои силы, через тошноту и ужас от увиденного Анна приступила к уборке в комнате.

Анна, молча, смотрела в пол, выйдя в коридор. Марта после небольшой паузы сказала ей:

- Пойдём. Завтра нам нужно вновь вернуться сюда, тебе нужно будет опять убраться.

Они очень быстро покинули эту часть лагеря. Анна легла на свою койку прямо в одежде, не раздеваясь и её мысли были только о том, с какими животными ей пришлось столкнуться в жизни. Как таких, вообще земля носить? Где ты Бог? Почему это происходит? Сколько ещё будут продолжаться эти кошмары и издевательства над ней и над всеми этими несчастными? Все эти вопросы оставались для неё без ответа. Ей не хотелось жить после увиденного, единственное, что её держало на земле это её сын Егор. Только мысли о сыне предавали ей не много сил в этом кошмаре, который окружал её.

Каждый день она ходила и убиралась в том домике и каждый день перед ней лежали всё новые и новые куски человеческого мяса, которые она грузила в вёдра и выносила ежедневно их во двор и текли реки человеческой крови, которые она так же ежедневно затирала голыми руками. Марта глядя на Анну с вёдрами в руках, отворачивалась в сторону с брезгливым видом. Каждый вечер перед сном в своей комнате Анна глядя в зеркало, видела седую старуху и засыпая тихо шептала:

- Егорушка….Егорушка….

Это ужас продолжался год.

Глава девятнадцатая

1944-й год

Лагерь военнопленных

Штандартенфюрер сс Отто вон Меер, после долгого телефонного разговора, сидел в кресле в своём кабинете и вскрывал секретное донесение от начальства. За год, он получил внеочередное звание и став начальником лагеря, не собирался останавливаться на этом. Читая приказ, он понимал, что перспектива его карьерного роста стала явной, так как его отзывали в управление. Это означало в столь тяжёлое время, которое испытывали отступающие немецкие войска, только одно. Новое назначение и новая должность. Его давнишний приятель из управления, в телефонном разговоре подтверждал это. Русские одерживали по всем фронтам победу за победой, партизаны наносили серьёзный урон со всех сторон, советское подполье активно работало во всех направлениях. Фронт подступает и с день на день, тут будут советские войска, эти слова звенели у него в ушах после телефонного разговора.

Дела не важные, подумал он.

Положив полученный приказ в папку, полковник задумался. В приказе чётко было указано ликвидировать лагерь в течении 24-х часов, со всеми находящимися в нём заключёнными, после чего, покинуть его в спешном порядке. Все бумаги и архив, так же подлежали уничтожению. Вызвав дежурного офицера, штандартенфюрер отдал соответствующие распоряжения по ликвидации и подготовке транспорта для эвакуации.

Егор лежал на кровати и смотрел в потолок, он думал как всегда о маме, все свободные минуты и время отдыха, он делал именно это и ничто другое. Все его мысли были заняты ею. Дверь резко открылась, на пороге появился дежурный:

- Тебя вызывает полковник. Срочно.

Егор поднялся и вышел.

Он вошел в кабинет Отто вон Меера, как всегда молча и с не моргающим взглядом. Полковник сидел в кресле. Он движением руки подозвал к себе Егора и когда тот подошел к столу, немец указал ему на стул.

- Наши доблестные войска отступают по всем фронтам. Командование, отзывает меня в управление, скорее всего, я получу новое назначение и видимо в другом месте.

Немец выдержал паузу.

- Лагерь подлежит уничтожению в течении 24-х часов, продолжил полковник.

Парень смотрел, не моргая на немца.

- Взять тебя Егор Коршунов, с собой, я не смогу. Я сожалею об этом, сказал полковник, доставая из стола пакет и бросил его небрежно в сторону Егора.

- Бери и уходи. Ты знаешь, что тебе нужно делать.

Егор встал и посмотрел на полковника в последний раз.

- Когда ты будешь мне нужен Егор Коршунов, я найду тебя, сказал ему на прощание немец.

Парень быстрым шагом шел к себе в комнату. Он никогда не узнает, что штандартенфюрер сс Отто вон Меер, будет убит в результате налёта советской авиации на колонну, которая следуя приказу, покинула лагерь после его уничтожения. Придя к себе Егор заглянул в пакет. Там были документы на его имя и деньги. Нужно выбираться из этого места подумал он и стал собираться. Через несколько часов лагерь будет гореть вместе с его заключёнными, но людоед уже будет далеко от этого места.

Глава двадцатая

1944-й год

Лагерь военнопленных

Анна услышала какой-то шум за окном. Из коридора доносился топот ног. Она подошла к окну и увидела, что бараки с военнопленными горят, вокруг них бегали охранники и солдаты, кто-то уничтожал какие-то бумаги, кто-то грузился в грузовики. Она не понимала, что происходит. Дверь открылась и она увидела Марту. В одной руке у неё был рюкзак, в другой пистолет.

- Лагерь ликвидируется, мы уезжаем, все заключённые должны быть уничтожены, это последний приказ коменданта лагеря сказала Анне надзирательница и направила на неё свой пистолет.

Анна, стояла у окна и молчала.

- У меня приказ, сказала сожалением Марта.

Анна смотрела на пистолет и думала только об одном, о сыне Егорке, которого она так и не увидит.

Марта посмотрела в коридор, прикрыла дверь, положила пистолет в кобуру и начала лихорадочно развязывать рюкзак. Вытащив из него женскую немецкую форму, она резко скомандовала Анне:

- Переодевайся! У нас мало времени!

Анна лихорадочно стала сбрасывать свою одежду и переодеваться в костюм надзирательницы.

- Свои вещи сложи в рюкзак и быстро за мной! Сказала Марта.

Они прошли по коридору и вышли на улицу. Посмотрев по сторонам, надзирательница скомандовала:

- Быстро за мной, пока на вышках никого нет.

На них никто не обращал внимания. Марта быстро повела Анну в дальний угол женской части лагеря, где была вырыта небольшая яма.

- Ложись в яму, скомандовала Марта.

Анна послушно сделала, что ей было велено.

Марта забрасывала яму ветками и быстро говорила Анне:

- Лежи тут тихо, когда всё стихнет, переоденься, скоро тут будут ваши, они тебя спасут.

- Спасибо тебе Марта, прошептала Анна.

- Не забудь переодеться и обязательно уничтожь немецкую форму, а то придут партизаны, они разбираться не будут, расстреляют, сказала ей напоследок, надзирательница и побежала по направлению к воротам, откуда уже полным ходом, отъезжали грузовики.

Анна лежала в яме до тех пор, пока всё не стихло. Через несколько часов, когда начало темнеть, она вылезла из ямы и переодевшись направилась к выходу из лагеря. Она ещё долго будет вспоминать Марту, которая её спасла от смерти. Она оглядела лагерь, он был сожжен полностью. Не строений, не людей, никого не было вокруг, только дым и запах гари. Пепел ещё долго будет кружиться в воздухе. От перенапряжения и сильной усталости Анна заснула, прямо у входа в то, что раньше называлось лагерем. Утром её разбудит топот ног. Открыв глаза, она увидит партизан.

Глава двадцать первая

1979-й год

Русанск

- Белов сидел в парке на лавочке и ждал человека, о котором он разговаривал сидя на кухне у своего друга на дне рождении.

- Здравствуйте. К лавочке подошел ничем не приметный пожилой человек.

- Здравствуйте, ответил Белов. Суханов Евгений Владимирович?

- Он самый, ответил улыбчиво пожилой человек. Анатолий мне сказал, что вы хотели со мной поговорить о чём-то касающегося моего отряда?

- И да и нет Евгений Владимирович. Моя фамилия Белов, зовут меня Николай Иванович, я следователь по особо важным делам. Я расследую одно дело и в нём есть особенность, жертва была вся в укусах. Укусы человеческие.

Суханов слушал внимательно.

- К вам в партизанский отряд сдался какой-то полицай, который служил у немцев, в лагере для военнопленных и он рассказал, что якобы в лагере том, был людоед, который пытал пленных и издевался над ними с помощью укусов, якобы он рвал зубами жертву. Поймите, у нас с зацепками негусто, похожих дел не было и по этому, любая информация важна.

- Я вас понял Николай Иванович. Да, было такое, добровольно сдался нам полицай, который говорил что-то о каком-то людоеде, которого боялся до ужаса весь лагерь, включая самих немцев, якобы он был хуже зверя и не моргал. Не до его рассказов было о каком-то не моргающем людоеде, мы готовились к наступлению, а полицай постоянно рыдал, валяясь в ногах, что жить так больше не может, просил, постоянно, чтобы его расстреляли. Все они предатели похожи друг на друга, сказал задумчиво Суханов и помолчав несколько секунд добавил:

- Его потом судили и приговорили к расстрелу, правда, потом заменили расстрел двадцатью годами, с учётом смягчающего обстоятельства, что он сдался сам. Я слышал он потом не выдержал и повесился. На счёт лагеря, мы через несколько дней вошли в тот лагерь, но он был полностью уничтожен, фашисты сожгли все бараки вместе с людьми.

- Может быть бумаги какие-то были найдены там? Спросил Белов.

- Нет, бумаг тоже не было, только пепел. Немцы аккуратисты, они либо всё сжигали, либо вывозили, но я слышал, что всех кто служил в лагере, накрыла наша авиация, когда они драпали.

- Да уж, задумчиво сказал Белов и тут глухо как в танке. Полицай повесился, немцев разбомбили, бумаг никаких не нашли, прям концы в воду.

Евгений Владимирович добавил:

- Мы на месте лагеря нашли женщину, одну из заключённых, выжила чудом только она одна, очень молчаливая она была, с виду вроде молодая, но вся седая.

- А что за женщина?

- Обычная женщина, она была заключённой в этом лагере, у них там было два корпуса, мужской и женский. Вот в женском корпусе её и держали. Потом всех женщин, так же как и мужчин сожгли, а она уцелела, смогла спрятаться в яме какой-то. Бедняжка, она столько всего перенесла. Лечить могла людей без лекарств.

- Как это так, без лекарств?

- Очень просто, соберёт травы в лесу, листьев и ягод всяких, даст пожевать человеку и он выздоравливает. Всё могла лечить, любую боль снимала. Все травы, все листочки знала от и до.

- Да уж, действительно, таких людей не часто встретишь, сказал Белов.

- Она потом до конца войны с нами в отряде была, ей идти было некуда. В отряде она на ноги многих поставила. У неё никого не было из родственников, мужа не было, вот она с нами в отряде и была, нам такой лекарь прям, необходим был. Я её на довольствие поставил, всё как полагается. Сына она своего постоянно искала, так и не нашла. Эх, война, грустно вздохнуло старик.

- А как её звали?

- Анна Васильевна Коршунова. Она очень многим помогла в отряде.

- Вы не знаете, где её можно найти?

- Почему не знаю, знаю. Она прожила всю свою жизнь одна, в поисках сына, но безрезультатно, а на старости лет, в наш местный дом престарелых и переехала. Одинокая же. А там и трёхразовое питание и уход, да и под присмотром врачей если что. Мы на день победы навещали как-то её с бойцами нашего отряда.

- Значит, говорите Анна Васильевна Коршунова, произнес Белов задумчиво. Ну что же, спасибо вам большое Евгений Владимирович, мне пора, очень вы мне помогли своим рассказом.

- Пожалуйста, товарищ следователь, рад был вам помочь.

Белов решил наведаться в дом для престарелых и задать несколько вопросов Анне Васильевне Коршуновой.

Глава двадцать вторая

1979-й год

Русанск

Дом престарелых

- Николай Иванович, я тоже в группе по этому делу и нет ничего плохого в том, что мы приехали сюда вместе, сказал капитан Ветров, майору Белову открывая перед ним дверь в здание дома престарелых и пропуская его вперед.

- Я не говорил, что это плохо, или хорошо, ответил Белов. Кто на телефоне в отделе остался?

- Стажёр Сурков, вы же сами говорили, что он способный сотрудник, ну вот пускай и привыкает к работе в органах.

Белов подошёл в регистратуру и показывая удостоверение в окошко произнёс:

- Добрый день. Нам нужно повидать Коршунову Анну Васильевну, она ваша пациентка.

- Анна Васильевна, на прогулке ответила девушка в белом халате, посмотрите в окно, вон там на лавочке, она сидит, она всегда в это время там. Вы без труда её найдёте, она там одна.

Белов и Ветров поблагодарив девушку, вышли на улицу.

Егор наблюдал стоя у дерева за лавочкой, на которой сидела пожилая женщина. Это была его мама. Он давно нашёл её, но ему нужен был рыжий. Третий из тех двух, которые были разорваны им в лагере фашистов. Он не мог не спать, не есть спокойно, пока не разберётся с тем, кто тогда в лесу напал на него и его мать. Егор был абсолютно уверен, что последний из той тройки, жив и был прав в этом. Рыжий, благополучно жил до 1979-го года, пока его не разыскал Егор Коршунов. Сорокин Сергей Павлович 1911-го года рождения, вел тихий образ жизни, затерявшись в незаметном населённом пункте. Людоед тщательно следил за своей жертвой, изучал его повадки и привычки. Однажды найдя удобный момент, он резко напал на свою жертву. У неё не было шансов выжить. Всё произошло очень быстро. Егор Коршунов выложился максимально, используя всю свою ненависть при нападении. Головные боли после этого случая прошли окончательно и теперь как считал Егор, можно появиться перед мамой.

Он подошел к своей матери и встал перед ней. Она сидела неподвижно на скамейке, уставившись в одну точку. Видя, что перед ней кто-то стоит, она медленно подняла глаза. Анна сразу узнала сына, даже не смотря на то, что прошло уже почти 40 лет с того последнего раза, когда она видела его совсем юнцом. Он молчал и улыбался, глядя на неё. Все эти годы она верила, что сын жив и думала только о нём и знала, что он придёт к ней.

Её глаза наполнились слезами. Она уже открыла рот, чтобы сказать что-то сыну, как услышала буквально рядом:

- Анна Васильевна Коршунова?

К лавочке, на которой сидела пожилая женщина, подошли Белов и Ветров. Оставив Суркова в кабинете, капитан решил составить компанию Майору в посещении дома престарелых.

- Да, это я, промолвила женщина.

- Я следователь Белов, это мой коллега, капитан Ветров, у нас к вам есть несколько вопросов, которые мы хотели бы вам задать.

- Я слушаю вас, задавайте, сказала женщина.

Майор Белов всё это время смотрел на мужчину, который стоял возле лавочки, когда они подошли.

- А вы мужчина, кто такой будете?

Мужчина молчал. Странный какой-то тип, подумал Белов, воды в рот набрал и стоит как вкопанный. Тут майору вспомнился отрывок из рассказа командира партизанского отряда Суханова Евгения Владимировича о людоеде и о его странной способности не моргать. И этот, хоть бы раз моргнул с тех пор, как мы пошли. Очень странный гражданин, нужно его проверить. Майор посмотрел на капитана, тот всё понял без слов:

- Предъявите документы гражданин, сказал Ветров.

Мужчина протянул капитану паспорт.

- Коршунов Егор Петрович, прочёл в слух Ветров. Капитан хотел было вернуть паспорт владельцу, но в этот момент Белов сказал:

- Анна Васильевна, у нас к вам очень важный разговор, вы не могли бы проехать с нами, мы на машине, а после разговора вас привезут обратно.

-Ну хорошо, если надо, тогда конечно, ответила женщина.

- И вас, я попрошу с нами проехать, обратился Белов к Коршунову.

Приехав в отдел Белов распорядился, чтобы Ветров проводил Коршуновых в кабинет, а сам быстро направился к эксперту криминалисту:

- Здравствуй Яков Михайлович, сейчас к тебе человечка приведут, нужно срочно проверить его зубы.

- Моё почтение Николай Иванович, но я не стоматолог, ответил тот.

- Яков Михайлович, мы можем как-то узнать по зубам человека, сопоставив их со следами укусов и ранами на теле жертвы, та эта челюсть или не та?

- Ну конечно это можно сделать, а что, есть подозреваемый?

-Очень похож, я прямо таки чую его. По этому сейчас Ветров придет к вам и приведет подозреваемого.

- Хорошо, я тут, сказал Яков Михайлович и достал свой чемоданчик.

Глава двадцать третья

Русанск

Кабинет следователя майора Белова

Белов попросил дежурного, чтобы он на время, отвел мужчину в соседнее помещение и обратился к женщине:

- Анна Васильевна, я хотел поговорить с вами о том лагере, в котором вы находились в годы войны, точнее говоря, меня интересует людоед.

- Я не видела его, сказала женщина.

- Я понимаю вас, сказал Белов, но расскажите, что знаете, что видели, может быть слышали. Поймите, из свидетелей остались только вы.

Анна Васильевна поправив платок на голове, сказала:

- В лагере у него было прозвище людоед. Заключённые говорили, что он проводит допросы, мучая и убивая при этом людей. Для этих целей у него был не большой домик, в котором людоед это всё совершал. Я убиралась там несколько раз. Судя по следам крови, там творилось что-то ужасное. Во время всех зверств, которые там творились, включали музыку и по этому, никаких криков я не слышала, но судя по разговорам и по тому, что даже немцы боялись этого людоеда, я думаю, что это не человек.

Анна Васильевна замолчала, достав платок из кармана и вытирая им появившиеся слёзы, добавила:

- Там везде, слышите, везде валялись куски человеческого мяса. Разве человек может сотворить такое с человеком?

Ветров всё это время, молча, он внимательно слушал женщину. Он быстро встал и подошёл к графину с водой, налил стакан воды и поставил его на стол перед Коршуновой.

- Я чуть с ума не сошла, когда затирала те реки крови, никому не пожелаю такое увидеть.

Потом она сказала:

- Больше я ничего не знаю.

- Понимаете дело в чём, не так давно, был обнаружен труп человека, с похожими следами, которые оставлял людоед в годы войны в том самом лагере, где были вы. У нас есть подозрение, что это один и тот же человек.

- К сожалению, я не видела его, повторила свои сказанные слова женщина.

Раздался телефонный звонок.

- Белов у аппарата. Да, я понял вас, хорошо, сейчас буду, сказал майор и добавил:

- Анна Васильевна, вам нужно на некоторое время задержаться. Он и капитан Ветров, быстрым шагом вышли в коридор.

Майор сказал:

- Я к Якову Михайловичу, а вы капитан побудьте пока с Коршуновой.

Глава двадцать четвертая

Русанск

Кабинет следователя майора Белова

- Ну чем порадуешь Яков Михайлович? Спросил Белов, войдя в лабораторию.

- Со сто процентной точностью, могу сказать, что это он, вне всяких сомнений.

У Белова загорелись глаза.

- Это его зубы, я правильно понимаю?

- Совершенно верно Николай Иванович, ответил эксперт криминалист. Это он убийца. Вы просили быстро, я сделал, нужно оформить бумаги и всё зафиксировать, на это уйдёт время, но в любом случае никаких ошибок быть не может. Поздравляю вас Николай Иванович, вы взяли убийцу.

Белов вышел в коридор и направился к себе. Увидев идущего на лестнице стажёра Суркова, майор сказал:

- Пойдёмте, для вас есть дело.

Войдя в кабинет Белов попросил, чтобы Сурков проводил женщину временно в коридор и позвонив дежурному сказал, чтобы привели подозреваемого.

Оставшись один на один с Ветровым, майор рассказал о том, что ему сказал эксперт криминалист.

- Надо его колоть, задумчиво произнёс Ветров.

- Он просто упрётся и всё, а у нас доказательств нет, что он людоед. За то, убийство которым мы занимаемся, его признают невменяемым, потому что, нормальный человек то, что он сделал, совершить не сможет. Его по приговору отправят в сумасшедший дом и через несколько лет, он выйдет на свободу.

- Как же так Николаевич Иванович, ведь это же он, тот самый людоед. Он сотни людей замучил и что теперь делать, если нет, не свидетелей не доказательств. Он же уйдёт от ответа. Должен быть какой-то выход.

В дверь постучались. Дежурный доставил Коршунова.

- Садитесь, сказал Белов.

Мужчина, молча сел.

- Эксперт криминалист определил по вашим зубам, что убийство на окраине посёлка Деряево совершили вы.

Мужчина сидел и молчал, не моргая, уставившись в одну точку перед собой.

- Вы признаёте себя виновным?

- Да, я признаю себя виновным, ответил тот.

- Хорошо, а что вы можете рассказать о людоеде, который служил у немцев в военное время?

- Никакого людоеда я не знаю, спокойно ответил Коршунов.

- То есть, вы хотите сказать, что это не вы?

- Это не я, сказал он. Было понятно, что разговор можно было считать законченным.

Ветров смотрел на Белова и они оба понимали, что перед ними очень умный и расчётливый противник, который знал, что лучше сразу сознаться в убийстве Сорокина. Его как уже говорил майор Белов, признают на суде сумасшедшим и вместо тюрьмы отправят на принудительное лечение, откуда он выйдет через несколько лет. И как говорил капитан Ветров, связать людоеда из немецкого лагеря и сумасшедшего, будет невозможно из-за отсутствия свидетелей, улик и доказательств. За то, что он совершил в годы войны, существует только один приговор и людоед это понимал не хуже других присутствующих.

Глава двадцать пятая

Русанск

Кабинет следователя майора Белова

- Дежурный, увидите пока задержанного, крикнул Ветров.

Белов задумчиво курил.

- Николай Иванович, что будем делать?

- Капитан, пригласите Суркова и Коршунову, спросите у стажёра, умеет ли он печатать на пишущей машинке.

Ветров пригласил в кабинет обоих и спросил у Суркова:

- Печатать умеешь?

- Да, ответил Сурков.

- Вот и отлично, садись и фиксируй всё, сказал капитан.

Женщина смотрела на всех присутствующих в ожидании хоть каких-то объяснений, почему она находится тут так долго.

- Понимаете Анна Васильевна, начал Белов, мы поймали того людоеда из лагеря в котором вы находились в годы войны и вы его сейчас увидите. Он посмотрел на капитана, тот быстро вызвал в кабинет задержанного. Войдя в кабинет и увидев мать, в глазах Егора промелькнула радостный огонёк и он начал слегка улыбаться. Анна Васильевна долго смотрела на сына, теперь она поняла всё. Качая головой из стороны в сторону и прикрывая рукой рот, она встала со стула и подойдя к Егору, вся в слезах глядя на него глазами, в которых читалась, вся боль несчастной матери, сказала:

- У меня нет сына. Отвезите меня обратно и повернувшись к Белову добавила, вы обещали мне.

Ветров молча, подошёл к двери и шёпотом дал распоряжение дежурному, который проводил на выход Анну Коршунову.

Егор Коршунов сел на стул и произнёс:

- Если у моей матери нет сына, я расскажу всё.

Белов посмотрел на Суркова, тот начал печатать протокол.

- И так, начнем с самого начала. Ваше имя, фамилия, отчество, скомандовал Белов людоеду.