Читать онлайн
"Она потерялась"

38.
Она дрожала, чувствуя, что вот-вот произойдёт что-то ужасное и необратимое. Что-то, что заставит её перейти за черту, откуда невозможно вернуться назад, к свету. Все её чувства сжались в комок. Она не хотела делать этого больше всего на свете, но уже тогда точно знала, что сделает, ибо её внутренний голос кричал, что она обязана поступить правильно.
– Делай! – приказывал внутренний голос тоном, не терпящим возражений.
И она раз за разом опускала сжатую в кулак ладонь на беззащитную жертву. Девочка пыталась закрываться руками, но удары были слишком сильны и без труда пробивали хрупкую детскую защиту.
– Я делаю это ради тебя! Чтобы ты не стала как они! Чтобы ты не стала как я! Почему ты не хочешь понимать меня? Почему ты не хочешь пойти со мной? – ей казалось, что она выкрикивает эти слова в полной тишине. Однако, тишина была мнимой, потому что всё это время она думала, что раз девочка отказывается разделять её чувства, значит она вовсе ничего не говорит.
– Умоляю, не надо! Не надо!
Крики девочки потонули в её собственном плаче и ещё одном голосе, не принадлежавшем ни девочке, ни ей – было в этом голосе нечто особенно зловещее.
А потом всё внезапно стихло.

6.
Она кружилась так сильно, что поток воздуха вокруг неё начал срывать корзинки одуванчиков из соцветий. Ей было хорошо. Она смеялась, запрокинув голову к небу. Яркие солнечные лучи светили ей прямо в глаза, заставляя щуриться.
А этот мальчик рядом с ней – такой же беззаботный ребёнок, шлёпающий ладонями по оставшимся целыми одуванчикам – как давно она его знала? Она прекратила кружиться, остановившись прямо напротив него и растворяясь в его бездонных лазурных глазах. Это... ангел?
– Я тебя люблю! – врывались у неё единственно правильные слова.
Мальчик прекратил своё занятие, уставившись на её волосы, усеянные осевшими с воздуха корзинками. Переливаясь в лучах солнца, они были похожи на самоцветы.
– А я тебя нет! – шлёпнув её по волосам и подняв рой из корзинок обратно в воздух, мальчишка с гиканьем побежал в противоположную от неё сторону.
Улыбка спала с её лица.

33.
– Помогите! Помогите! – бегая по этажам, она изо всех сила молотила кулаками в двери квартир, наваливаясь на них всем своим телом. Потерявшая человеческий облик, она напоминала безумного зверя, в исступлении кидающегося на прутья клетки. Никто из перепуганных жильцов не отзывался на её призывы о помощи. Все делали вид, что это их не касается.
– По! Мо! Ги! Те! – отчеканивая каждый слог, она барабанила то в одну, то в другую дверь.
Ей было надо. Ей было очень-очень надо. Никто из жильцов не мог дать ей того, что она хотела, но в тот момент она не понимала этого. Затуманенный ломкой разум искал самые фантастичные пути получения очередной дозы.
Выбежав из подъезда, она заметила школьника с ранцем, покупающего в ларьке всякую снедь. Еле сдерживаясь от того, чтобы напасть на него сразу, она выждала немного времени, чтобы он отошёл от ларька подальше. Хватая мальчика за руку и пытаясь на ходу обшарить его карманы, она обратила внимание на его лазурно-голубые глаза – почти такие же, как у её первой любви из детства. Однако, для неё это были совсем другие глаза: холодные, бесчувственные, мёртвые. На секунду она поняла, что видит в этих глазах своё собственное отражение.
Нащупав купюры, она схватила их и убежала прочь, оставляя сбитого с толку и перепуганного паренька в одиночестве. Нужно было срочно принять. Пихнув деньги сухопарому мужчине, она забежала на кухню и схватила первый попавшийся шприц.
В забытье – спасение.

11.
Ванная. Струи горячей воды из душа обволакивают тело. Ей становится так хорошо, что она начинает хотеть большего, при этом не осознавая чего именно она хочет. Интуитивно она меняет направление струи душа. Чутьё не подводит – тепло волнами разливается по её телу, заканчиваясь на кончиках пальцев ног.
В окошке под потолком появляется искажённая от злобы гримасса пожилой женщины. Её заметили! Она бросает на гримассу испуганный взгляд, спешно откладывая душ в сторонку. Женская физиономия исчезает из окошка, чтобы через секунду появиться в дверях уже целиком.
– Потаскуха! Дрянь! Совсем стыд потеряла! На кого я такую вырастила? – массивная женская ладонь раз за разом опускается на дрожащее от страха обнажённое девичье тело. – На кого, я спрашиваю?
Страшно. Больно. Стыдно. Рыдая от обиды посреди ванной, она вспоминает эпизод из фильма ужасов, в котором мертвец, восставший из могилы, хватает и удерживает безжизненными холодными пальцами молодую девушку.

17.
Огромный золотой дракон мчался сквозь бесконечную чёрную пустоту, разгоняя её светом, идущим прямо из глубин его души. Но постепенно свет начал исчезать. Дракон понимал, что его света хватит ненадолго и что вскоре тьма окончательно захватит его, сделав вечным пленником одиночества и безысходности. Поэтому дракон спешил туда, где сияла яркая сфера – такая же золотая, как и он сам.
– Подожди! – чем сильнее мчался дракон, тем дальше от него оказывалась сфера.
– Дай мне прикоснуться к тебе! Иначе меня ждёт смерть! – сфера отдалялась всё дальше и дальше, а тьма вокруг дракона сжималась всё сильнее и сильнее.
– Ты нужна мне! Ты единственное ради чего я живу! – но сфера, похоже, не разделяла его чувств, потому что души у неё не было.
Не в силах достигнуть сферы, дракон начал затухать и вскоре остался в полной темноте, в одиночестве, яростно кусая самого себя поперёк туловища. Ничего нельзя было изменить.

20.
– А давай... туда?
– Куда? – она действительно не понимала того, что предлагает ей парень.
Парень объяснил.
– Хорошо, – сходу согласилась она. – Конечно.
Если ты любишь своего парня, нужно отдаваться любви целиком. Иначе какой в ней смысл? Если сейчас она не сможет сделать такой простой вещи, что уж говорить о более серьёзных поступках в будущем? И она приняла его предложение, хоть и знала, что ей не будет ни чуточки приятно.
– Это ради любви, – убеждала себя она. – Сегодня я сделаю для него что-нибудь хорошее, а завтра он для меня. Ведь так и устроены отношения.
Закрыв глаза и стараясь не обращать внимания на неприятные ощущения, она представила себе обволакивающие струи тёплой воды. Нет, от этого было только ещё неприятнее. И тогда она просто застонала, надеясь, что всё кончится быстро.

14.
– Ты плачешь? – голос с противоположного конца комнаты заставляет её замереть, вжимаясь в простынь и зажмуривая глаза.
– Нет.
– Тебе что, больно? – вновь вопрошает голос, скрипя кроватью и включая свет.
– Нет. Я сплю.
Удовлетворившись увиденным, пожилая женщина выключает свет и вновь начинает скрипеть кроватью, укутываясь под одеяло.
Она перестаёт зажмуриваться и открывает глаза, наполненные слезами.
– Надо будет прекратить хныкать, – думает она.
Мало-помалу чувства вновь захватывают её, пытаясь вырваться наружу. Её плечи сотрясаются, но она сдерживает эти порывы, беззвучно уткнувшись в подушку. Она не понимает откуда берётся это сильное чувство и почему оно приходит к ней именно перед сном. Ведь она сыта, ей не холодно и её никто не бьёт. Ей даже в школу завтра не надо. Так откуда? Ведь у неё в жизни всё хорошо. Или нет?

35.
Холодная однотонная плитка делала больничные коридоры ещё прохладнее. Сидя на лавочке в полном одиночестве, она не испытывала ни волнения, ни страха, ни каких-либо других похожих чувств, свойственных пациентам подобных учереждений. Её немигающий взгляд был устремлён прямо в сочленение таких плиток, измазанных кровью какого-то неосторожного пациента, очевидно, задевшего грязной рукой стену.
В её руках находился разорванный конверт с вынутым из него листом бумаги. Поднеся листок бумаги поближе к глазам, она в третий раз прочла уже известное ей заключение.
– ВИЧ положительна.
Она медленно спустилась по крыльцу клиники и вышла на улицу. Было зябко. С неба падал непонятный белый порошок, исчезавший, как только касался кожи или одежды. С удивлением она узнала в белом порошке обыкновенный снег. Он был повсюду: на не успевших опасть зелёных листьях деревьев, на тротуаре, на ранцах школьников, спешивших в соседнюю школу на уроки.
Разве так бывает, чтобы в начале сентября пошёл снег?

10(-9).
– Получается, теперь, разобравшись во всех обстоятельствах её жизни, мы сможем ей помочь? – поинтересовался студент, отрывая взгляд от продолговатой трубки.
– Темпоральный телескоп был создан для наблюдений за объектами, а не для помощи им, – объяснил профессор.
– Но ведь должен быть способ. Даже если не через наши приборы, то через какие-нибудь другие.
– Способ есть, – подтвердил профессор. – Через обращение в Министерство Времени. Только вот смысла туда обращаться никакого нет. Она обычная преступница, убила человека. Ребёнка. Не ключевая фигура, требующая обязательного вмешательства. Самая заурядная личность, пусть и со сложной судьбой.
– Я всё же считаю, что она заслужила второй шанс. А теперь ей придётся просто доживать отмерянный ей короткий отрезок жизни без возможности исправить свою судьбу.
– Может это и к лучшему, – сказал профессор, но никто из студентов не понял смысла его слов.
Уже после занятий, окинув пустую аудиторию взглядом, студент вынул наладонник и в пару быстрых движений пальцами проверил статус своего утреннего обращения.
«Отказано» – было написано большими красными буквами на дисплее.
Министерство Времени не знает пощады.

39.
Целиком погружаясь в мир своих грёз, она, тем не менее, продолжала видеть облупленную стену больничной палаты и окно, которое не показывало ничего, кроме затянутого тучами неба. В её поблекших зрачках отражались воспоминания из далёкого детства – единственное, что поддерживало её на пути перехода в вечное небытие. Она видела себя, кружащуюся в центре хоровода одуванчиков; яркое летнее солнце, от которого слепило в глазах; и голубоглазого ангела, при одном взгляде на которого её маленькое сердечко начинало биться чаще. Интересно, как давно она его знала?
Прекратив кружиться, она остановилась прямо напротив мальчика, шлёпающего руками по одуванчикам и не обращающего никакого внимания на свою жизнерадостную подругу.
– Я тебя люблю! – врывались у неё единственно правильные слова.
Мальчик прекратил своё занятие, уставившись на её волосы, усеянные осевшими с воздуха корзинками. Переливаясь в лучах солнца, они были похожи на самоцветы. Он улыбнулся и его улыбка без остатка наполнила её мир золотым светом.
– Я тебя тоже люблю.