Читать онлайн
"Пятый хвост"
Любая лисица знает, что если отрастить девять хвостов, то станешь бессмертной. Каждая из нас к этому стремится, но не у каждой получается. Ведь отрастить хвост дело небыстрое и хлопотное. Цена одного такого хвоста – человеческая жизнь. Сами считайте сколько в сумме лет это может занять. Мало какая лисица в итоге обретает девять хвостов. Но мы всё равно не бросаем своих попыток, изо всех сил карабкаясь на пальму первенства в этом непростом соревновании.
Первую жизнь я взяла у мальчишечки. Круглый отличник, победитель школьных олимпиад, бойкий, он с надеждой смотрел в будущее, с каждым днём открывая для себя новые горизонты. Стойкость этого мальчугана поражала даже меня, потустороннее создание, воочию наблюдавшее, как и более сильные люди сдавались под натиском менее серьёзных проблем. Мальчишечка жил в углу тесной комнатушки вместе с матерью, которая частенько его поколачивала. Питался он скудно, постепенно преображаясь в маленького недокормыша. Это влекло за собой насмешки от сверстников. Будучи от природы хилым, ребёнок никак не мог защитить себя. Но, несмотря на многочисленные обиды, проливаемые им слёзы быстро высыхали, и мальчик вновь был готов двигаться дальше, получая удовольствие от каждой мелкой детской радости на своём пути.
И я жила внутри него. И я жила вместе с ним.
Внезапный переезд совпал с появлением в жизни его матери очередного мужчины. Мальчик не предал этому особого значения, ведь поклонники появлялись и раньше.
– Теперь буду жить в своей комнате! – радовался мальчонка новому жилищу. – Прям как в кино. И всё у меня будет ещё лучше.
Однако комната оказалась кладовкой, куда подрастающего ребёнка спихнули, чтобы не мешал строить любовь с новым отчимом.
Когда мальчик начал превращаться в подростка, родители намекнули ему, что в их жизни ему больше нет места. И что вскоре он расстанется с собственной. С этого момента весёлые будни превратились в тягостное ожидание неизбежного конца.
Подросток осунулся. Им овладела безудержная нервозность, которая проявлялась в беспрестанных насмешках над всеми и вся.
Развязка наступила одним тёплым весенним деньком, когда ему едва минуло пятнадцать. Вернувшись домой после занятий, мальчик попал в круговорот пьяной гульбы, устроенный его многочисленными родственниками. Тут были и отчим, и тётя, только мать куда-то пропала, так и не вернувшись домой в этот вечер. В силу скудного опыта юный отрок лишь подивился отрешённым физиономиям пьянчуг, я же смогла ясно прочесть на их лицах:
– Ты умрёшь во славу нашего нового Бога, но твоими палачами будем не мы.
В тот же миг мальчишка ослаб настолько, что я смогла вырваться из глубин его подсознания, целиком захватив разум несчастного и забирая его угасающую жизнь себе.
Не нужно меня осуждать. Тут либо он, либо я.
– О чём ты жалеешь? – спросила я напоследок, когда искра мальчика уже была у меня.
– Всё должно было быть хорошо, – оплакивал он свою участь. – Жизнь – хорошая штука, значит и случаться в ней должно только хорошее. Это нечестно.
Маленький глупыш.
– Пусть утешением для тебя станет воспоминание о чудесных годы детства, которые ты провёл, – изрекла я и поцеловала солёную от слёз щёку мальчика.
Вторую жизнь я взяла у длинноволосого парнишки, одержимого страстью найти себе девушку. Помешавшийся на поисках спутницы жизни, он был готов практически на всё, чтобы соединить своё сердце с той, которая станет ему путеводной звездой.
– Самое главное в отношениях это жертвенность, – часто повторял он. – Я пожертвую для своей девушки всем, лишь бы было ради кого жертвовать. Но и она пусть совершает для меня жертвы. Делать всё друг для друга – вот высшее выражение любви.
И девушка нашлась. Толстая, в очках, она была старше его на десять лет и много курила. С первого взгляда было ясно, что они друг другу не пара. Но он всё же совершал для неё «жертвы», которые так и не были оценены по достоинству. Ездил за тридевять земель (она жила в другом городе), отчислился из института, делился последними деньгами.
Похоже, этот был таким же маленьким глупышом, что и предыдущий, только немного постарше. А я всё это время жила внутри него.
Неудивительно, что с таким отношением «девушка» изменила ему с каким-то своим давним знакомым. Но и после этого парнишка не угомонился. Терзаемый сильной душевной болью, он переходил от одной крайности к другой: то валялся у неё в коленях, то изрыгался нескончаемыми проклятиями, словно заправский грешник в последнем круге ада.
– Нужно хранить верность во что бы то ни стало, – читала я у него в мыслях. – Если этого не делать, отношения развалятся. А значит я проиграл, не удержал свою любовь, не исполнил свой смысл жизни – найти одну единственную, и навсегда.
Он возобновлял попытки сблизиться снова и снова, пока она окончательно не бросила его. А после этого были другие девушки. И история повторялась опять. Истощённый бесконечными неудачами, он постепенно терял свои силы. Оказывается, жертва как разменная монета для отношений совершенно не ценилась в этом мире.
И тогда, в момент, когда он был особенно слаб, я смогла вырваться из глубин его подсознания, целиком захватив разум несчастного и забирая его угасающую жизнь себе.
В каком-то смысле это стало для него облегчением.
– О чём ты жалеешь? – спросила я напоследок, когда искра юноши уже была у меня.
– О том, что не смог исполнить своё предназначение – найти свою любовь и остаться ей верным до самого конца! – раздосадованно выпалил парнишка.
– Пусть утешением для тебя станет осознание того, что ты не сидел сложа руки и действительно пытался, в отличие от сотен подобных тебе, – изрекла я, поглаживая лапкой вихрастую шевелюру юноши.
Третью жизнь я взяла у желчного молодого человека. В противовес предыдущему, этот был абсолютно лыс. Он не стеснялся обижать кого ни попадя – если не делом, то хотя бы словом. Казалось, это доставляет ему особое садистическое удовольствие. Но только я знала, что его душа беззвучно рыдает от несовершенства людей, которые отвечали ругательствами на его колкости.
У парня был «друг» – прожжённый алкоголик и постоянный посетитель собраний для гомосексуалистов – единственный, кому хватало ума пропускать оскорбления мимо ушей, не принимая их на свой счёт.
– Почему окружающие так примитивны? – спрашивал себя парень, оставаясь без ответа. – Почему они придают значение словам, а не делам?
А потом вдруг снизошло озарение. Молодой человек начал просить прощения у всех, кого когда-либо обижал. Попытки его были неуклюжи и суетливы. Некоторые прощали его – на словах. Другие – лишь бы он поскорее от них отвязался. Эта внезапная вспышка раскаяния по сути не изменила ничего.
К тому времени он ослаб насколько, что я смогла вырваться из глубин его подсознания, целиком захватив разум несчастного и забирая его угасающую жизнь себе.
– О чём ты жалеешь? – спросила я напоследок, когда искра молодого человека уже была у меня.
– Я успел натворить много нехороших вещей и многих ранил. Жалею, что нельзя переиграть всё заново.
– Пусть утешением для тебя станет то, что ты смог вовремя одуматься и прекратить терзать себя и окружающих, – кивнула я головой.
Четвёртую жизнь я взяла у мужчины средних лет. В отличие от предыдущего, этот был спокойным и флегматичным. Целью своей жизни он поставил помогать уличным животным. Но кое-что всё же язвило его изнутри.
– Я давно отжил своё, – думал он, а я считывала эти мысли. – Пора бы уже и умереть. Так почему смерть всё никак не приходит? Ведь срок моей жизни давно истёк. Или судьба решила обречь меня на жизнь в теле дряхлого старца, суть которого – медленное угасание без надежды на будущее? Ведь у стариков по определению не может быть будущего.
Этот уставший от жизни мужчина даже выдумал собственную градацию смертей от лучшей к худшей. Лучшими смертями считались не слишком затянутые, когда человек имел возможность подготовиться к уходу. Худшими – внезапные, неожиданные, либо чересчур длительные по времени умирания. Степень физических страданий при этом не учитывалась.
– Идеально было бы от инфекционной болезни, – рассуждал мужчина, по обыкновению подкармливая уличных пёсиков по ходу утреннего моциона. – От ножевой кровопотери – хорошо. Будучи сбитым машиной – тоже неплохо. Но только не от удушения или утопления. Впрочем, способ мы себе не выбираем, – он сознательно отвергал самоубийство, потому что добровольно сдаваться было против его натуры.
Подобные умозаключения уживались в нём со страстью к четверолапым друзьям. Вечный любимец собачьих стай, вскоре он стал известен в своём районе, как «собачник». Этот человек лазил в канализационные люки и ямы, доставая случайно упавших в них щенков. Одежда его постоянно была истрепавшейся. А самым сильным его желанием было умереть вперёд своих питомцев, чтобы самому не видеть как они уйдут из этого мира.
Раздираемый любовью к собакам и отвержением собственной жизни, он ослаб насколько, что я смогла вырваться из глубин его подсознания, целиком захватив разум несчастного и забирая его угасающую жизнь себе.
– О чём ты жалеешь? – спросила я напоследок, когда искра мужчины уже была у меня.
– Что не сумел изменить мир, – он выглядел разбито. – Что бы я ни делал, всё продолжало идти своим чередом. Я не помогал друзьям – им помогал кто-нибудь другой. Я помогал друзьям – в дело вмешивался случай и забирал их у меня. Жизнь это беспорядочное барахтанье в непредсказуемой пучине океана, где ты не способен повлиять ни на что.
– Пусть утешением для тебя станет наконец-то обретённый покой, – произнесла я, сочувственно целуя его в лоб.
Четыре человеческие жизни, четыре роскошных хвоста извивались за моей спиной, знаменуя четыре победы. И тогда, на излёте лет, Он впервые заговорил со мной.
– Это тело немощно, ему недолго осталось, – констатировал Он, и его голос эхом прозвучал в безбрежной пустоте. – Ты ломала меня четыре раза, но на пятый раз его уже не хватит.
Я молчала, не выдавая своего присутствия. Он же продолжал.
– Даже если во мне каким-то чудом сформируется пятая личность и ты заберёшь её искру, она всё равно будет для тебя последней. Боюсь, тебе никогда не нарастить девять хвостов, к которым ты так отчаянно стремишься.
– Значит, всё? – первый раз за его жизнь я заговорила с Ним напрямую. – Я проиграла?
– Мы оба проиграли, – вздохнул Он. – Я не сумел выполнить ни одно из своих предназначений. Ты не смогла выполнить своё. Мы оба оказались неудачниками. Конечно, я не ищу виноватых. Тебе всегда было известно, что я считаю поиск виноватых неприемлимым проявлением человеческой слабости. Просто всё сложилось так, как сложилось. И нам не остаётся ничего другого, кроме как смириться.
Его век медленно шёл к закату. И слова были правдивы во всём. Я действительно не успею. Возможно, если бы мне удалось ломать его почаще... Но что сделано, то сделано.
– Скажи, – спросил Он, а я прочитала в его мыслях. – О чём ты жалеешь?
– Что оказалась слишком слаба, чтобы обрести бессмертие.
– И что же будет для тебя утешением?
– Наверное, осознание того, что я не единственная неудачница в этом теле, – пошутила я впервые за многие десятилетия.
Он протянул ладонь, чтобы взять меня за руку. Пальцы без сопротивления прошли сквозь бесплотный фантом.
– Ну что, пошли доживать? – пошутил Он в ответ, но внезапно обнаружил себя наедине с пустотой.
Медленно растворяясь угасающим лучиком, я возвращалась к своим истокам. Прости, тебе придётся доживать без меня. Но перед тем, как окончательно исчезнуть, я оставила ему свой последний подарок – свою величайшую гордость, четыре хвоста, четыре искры, которые мне удалось выпестовать за все эти годы – чтобы они стали напоминанием о том, кем Он когда-то был и к чему неуклонно стремился.
И эти искорки тлеют до сих пор.
ЛитСовет
Только что
