Читать онлайн
"Перейти Рубикон"

ПЕРЕЙТИ РУБИКОН

Посвящается СЕРГЕЮ ВИГДЕРМАНУ

«Прошлое представляется нам как статичное и неизменяемое, а будущее как неопределенное и покрытое туманом. С течением времени момент, который был настоящим, становится частью прошлого, а часть будущего становится новым настоящим.

Две истории. Две судьбы. Две жизни. Две жизни, состоящие из моментов. Тех самых моментов, которых не определить на шкале времени. Потому что секунду назад, это уже будет прошлым, а секунду вперед – уже будущим. Это и есть настоящее время».

От автора

18+

01-сентября 2023 года.

10:10 утра.

Это утро казалось обычным…

Денис Бондарев в наслаждении откинулся на спину, находясь на высоте четырехсот метров, наслаждаясь горным воздухом. Осень только началась. На улице стояла еще по-летнему теплая погода, но здесь наверху было довольно холодно. Несмотря на это, Денис лежал обнаженный до пояса, а его теплая одежда и альпинистское снаряжение находились поблизости.

Альпинизмом Бондарев любил заниматься с подросткового возраста, и достиг в этом направлении определенных успехов. Даже сейчас, спустя много лет, имея прекрасную карьеру, он любил брать отпуск и восходить в горы. С ним постоянно находилась при этом еще группа альпинистов, но Бондарев не любил общение и поэтому старался держаться особняком. Вот и сейчас они копошились там внизу, а он находился на три уступа выше, наслаждаясь покоем и тишиной.

Дул сильный ветер, но казалось, что он совершенно не чувствует холода. Кожа ощущала легкие покалывания от воздуха, но это было всего лишь тело. Денис набрал полную грудь воздуха, а затем мощно выдохнул, считая, что нет в жизни ничего лучшего, чем ходить в горы и оставаться наедине с самим собой.

Наконец, он встал, натянул на туловище легкий свитер, подошел к самому краю к расщелине и стал тянуть за трос, прикрепленный к его поясу. На его конце был рюкзак. В нем были бутерброды, термос с горячим чаем, аптечка, ботинки с шипами для восхождения, крючья, дополнительный свитер и ледоруб.

Денис ел только органически выращенную пищу. Хлеб для бутербродов, например, был сделан из цельных злаков пшеницы. Остальная еда и представляла собой мелко нарезанный лук, редис и помидоры.

Он сидел на гладкой гранитной поверхности скалы, покрывшейся корочкой льда, и наслаждался едой. Чай был еще теплым, а бутерброд свежим, с хрустящей коркой. Внезапно прилетела голубая сойка, и поприветствовала его двумя криками. Она приземлилась на камень и посмотрела на него. Совершенно без страха. Он засмеялся и бросил ей кусочек. Птица на лету его схватила, но почти сразу же бросила и полетела дальше, исчезнув в небесной синеве.

Закончив трапезу, он убрал бутерброды и термос обратно в рюкзак. Еще было утро, но он должен был успеть спуститься вниз до наступления темноты, не желая спускаться по более пологому склону, как это делали остальные члены его группы. Но было время еще на то, чтобы покурить, время на то, чтобы насладиться тишиной, и время для очередного глотка его теплого чая.

Бондарев недавно развелся. Это была довольно частая практика у молодых пар, но он был озадачен, что это произошло именно с ним. Когда он расстался с Галиной, он все думал о том, что что-то пошло не так. Ему все время казалось, что и так и не сказали друг другу последних слов, что что-то не успели сделать. Конечно, на то были определенные причины, и виной этому был даже он сам, но такого итога он явно не хотел, ведь по-своему, но он любил свою жену.

Он снял шапку, обнажив бритый череп. Кожа его на дневном свету казалась водянистой. Денис скользнул пальцами по мягкой гладкой коже, обтягивающей жесткую кость затылка, и снова откинулся назад, предавшись мыслями о своей бывшей жене.

Развод он получил буквально в прошлом месяце, но до этого он не виделся со своей женой почти два года. Вскоре после того, как они приняли решение жить отдельно друг от друга, Денис обрил голову и купил себе два парика. Один он носил на работу и на официальные мероприятия и имел темно-коричневатый оттенок его собственных волос. Другой парик имел светлые кудри и локоны. Он одевал его по другим, гораздо более личным делам или, когда просто хотел поразвлечь себя дома.

Его настоящие волосы истончились, когда ему только исполнилось двадцать четыре года. К тридцати трем у него появились залысины, но его оставшиеся волосы были в хорошем состоянии, и он был далеко не лысый. Тем не менее, он обрил весь череп, хотя в парикмахерской его отговаривали от этого шага, говоря, что искусственные волосы можно незаметно смешать с настоящими волосами, и нет никакой надобности в том, чтобы носить парики. Бондарев в итоге поступил по-своему.

При подъеме на гору, во время плавания или просто в одиночестве, Денис предпочитал ходить без парика. Постепенно у него выработалась привычка, схожая нервному тику, прикасаться к своему бритому черепу, ощущая все его неровности, но всегда такую приятную и гладкую кожу, избавленную от волос.

Денис надел шапку, дергая ее вниз за уши, и перчатки. Подготовив все для спуска вниз, он опустил рюкзак на тросе ниже, который был все также прикреплен к его поясу.

Расщелина имела расширяющийся вертикально срез чуть больше метра в поперечнике у основания, через который он вполне мог протиснуться.

Альпинист уперся плечами в одну из гранитных стен скалы. Была большая наледь, что делало спуск довольно скользким и вследствие этого чрезвычайно опасным, но Денис любил впустить в свою жизнь немного экстрима. Он согнул колени, поставив подошвы ботинок у противоположной стены. Затем он в буквальном смысле прошел сквозь расщелину вниз, благодаря сильно развитым мышцам икр и ягодиц, поддерживая достаточный баланс, чтобы не упасть.

Он делал маленькие шаги, делая упор сразу на две ноги, не позволяя им расслабляться. Расстояние между шагами было практически одинаковым. Подобно роботу он равномерно шел вниз – правой, левой, правой, левой, пока не достиг очередного участка спуска.

Там подножие сужалось. Колени альпиниста были всего сантиметров на десять ниже его подбородка. Он протянул руку и вонзил два тяжелых крючка в выступы скал, тем самым вытаскивая себя из этой узкой трубы на плоскую вершину.

Это прохождение, хоть и сложное, было не слишком опасным для опытного альпиниста. Захватив крючья, он позволил своему телу скользнуть вниз в расселину, сумев опереть колени о гранитную стену. Отпустив крючья, он медленно пошел вниз, пока трещина расширилась достаточно для того, чтобы он мог положить резиновые ребристые подошвы своих ботинок о противоположный монумент.

В это время суток, в этой части скалы обычно было очень светло, но щель, в которую он попал, была очень темной, и мерзко пахла. Запах был такой неприятный, что Денис даже отвел в сторону нос и старался им не дышать. Не исключено, что здесь было много летучих мышей, и еще много какой мерзости, которые и натаскали сюда всякую гадость, которая теперь истончала такой аромат.

Денис достал фонарик и посветил им перед собой. То, что он увидел в дальнейшем, чуть не заставило его выронить его, да и вообще удержаться в его положении.

Прямо перед ним находилась причина столь мерзкого запаха, а именно труп. Низкая температура и корочка льда, которой он был покрыт, конечно, замедляла процесс разложения, но было заметно, что бедняга здесь лежит уже далеко не первый день. И даже не первый месяц.

Продолжая удерживать свое тело в таком положении, он достал из рюкзака ледоруб, размахнулся и вонзил его «клюв» прямо в покрывшуюся льдом породу. От его силы удара пошло несколько трещин и часть льда раскрошилась, и сошла вниз, что позволило более тщательно осмотреть тело.

Денис предположил, что это один из альпинистов, судя по остаткам его одежды. Должно быть, он тоже спустился в эту расщелину и сорвался вниз, разбившись об уступ и так и не долетевший до самого низа. Должно быть, новичок, решивший попытать удачу.

Денис посветил фонариком по телу несчастного, пока, наконец, луч света не осветил его лицо, или то, что можно было им назвать после столь долгого времени. Замороженное, обглоданное летучими мышами, оно все равно сохранило на себе печать того ужаса, которое охватил альпиниста в момент падения и смерти. А может, когда он упал, он еще не умер, и не имея возможности выбраться, медленно умирал, без еды, и без надежды на спасение…

Денис заметил, что рядом с погибшим альпинистом было что-то сверкало, в этой кромешной тьме. Стараясь удержать равновесие, он протянул руку, стараясь дотянуться пальцами до своей находки. В процессе этого действия, раздался небольшой грохот, как будто сходит лед. Денис почувствовал, как подскочило его сердце. Он совсем не хотел быть похороненным в этой пещере, как этот бедолага.

Наконец, Денис дотянулся до этого предмета, и взяв его, посветил фонариком, чтобы осмотреть. С виду, это был обычный ледовый топорик, только его сталь отдавала блики на всю пещеру. Удивительно, но за это время его совсем не коснулась ржавчина. На конце его также находилось несколько дополнительных зубчиков, и он был более изогнут, что гарантировало безопасный подъем или спуск. Ну почти, подумал Денис, посмотрев на бывшего хозяина этого топорика.

Зрелище было ужасным, но Денис не отрывал от него взгляда, как будто хотел найти ответа на свои внутренние вопросы. Вопросы о том, кто был этот человек при жизни, и почему так распорядилась судьба. Судьба, которую никогда нельзя было подчинить себе, а лишь следовать ее воле.

Мимо пропорхнула летучая мышь, что заставило Дениса отвлечься от своих размышлений. Надо было ускорить свой спуск вниз и доложить о своей страшной находке.

Убрав найденный топорик обратно в рюкзак, он уперся коленами, сделал глубокий вдох и выпустил крючья. Внизу находились мрак и пустота. Он оперся правой рукой о скалу, чтобы снять напряжение с колен и стал медленно раскачиваться из стороны в сторону, отталкиваясь ногами от стены.

Затем, выбрав нужный момент в этом ритме, Денис прыгнул вниз, в темноту. Он прекрасно знал, что этот мрак обманчив и уже через пару секунд он приземлился ногами на твердую поверхность.

Он отдыхал пять минут, пока не восстановил дыхание. Потом он продолжил спуск, так как прошел только половину пути. Тело было его прекрасно натренировано для подобного рода спусков, поэтому мышцы даже не болели от такого напряжения. Денис себя чувствовал бодро и свежо даже когда окончательно спустился вниз. Затем открепил от пояса трос, быстро смотал его и положил в рюкзак.

Денис посмотрел вперед, и полуденное солнце показалось ему особенно слепящим. Он прищурил глаза, стараясь отогнать мысли после того, что видел совсем недавно.

Закинув его на плечи, он пошел пешком через валуны, прямо к пологой тропинке, которая вела к грунтовой дороге к домику смотрящего. Подойдя поближе, он с удовлетворением отметил, что его группа еще не вернулась, которая пошла вниз по более пологому склону.

Легкий шорох, едва уловимый, заставил его резко обернуться, предчувствуя угрозу. Словно, это покойник вылез из той пещеры и пошел следом за ним, стремясь вернуть обратно свою вещь, которую он забрал…

Угрозы, однако, никакой не было. Это был всего лишь один из членов его альпинисткой группы. Пока Денис пытался вспомнить как его зовут, к нему постепенно возвращалось его внутреннее спокойствие, и сердце замедляло ритм.

До того, как этот человек начал говорить, Денис вспомнил, что того зовут Иван Рогов. Распространенное имя для ничем не выделяющегося человека, поэтому идеально ему подходящее. Очередное ничтожество, которое считает, что способно на что-то большее, а на деле лишь один из жителей того муравейника, которое называлось человечеством.

- Мы тебя везде искали, - сказал Рогов, смахивая со лба пот. – Ты где был?

У подножия горы жара снова напомнила о себе и находится в альпинистском снаряжении стало жарковато, однако лицо Дениса сохраняло невозмутимость. Как и совсем недавно, при более низких температурах, когда он был почти раздет. Его натренированное тело всегда было готово к таким перепадам температур, поэтому он даже с некоторым сожалением смотрел на Рогова, который тяжело дышал. Наверное, он бежал за ним, чтобы догнать. Дыхание Дениса же ни разу не сбило ритм. Лишь один раз, когда он услышал, что кто-то приближается к нему….

Денис не хотел отвечать ему, но в конце концов разжал губы и промямлил:

- Я был здесь. И ты меня нашел. Поздравляю!

- Ты – классный альпинист. В этом я не сомневаюсь, но скажи мне, работа в команде что-то для тебя значит или нет?

Эти слова Рогов сказал с некоторым сожалением в голосе, и Денис услышал эти нотки. Как это ничтожество смеет жалеть его в чем-то? Денис почувствовал, как его сердце снова начинает ускоряться, и потрогал пальцами свою голову. Это помогало ему успокаиваться.

- В команде тогда есть толк, когда она соответствует тем нормативам, профессионализму и уровню физической подготовки, какая есть у меня, - сказал он. – Ты можешь сказать про себя такое?

Эти последние слова Денис произнес с вызовом в голосе, и, судя по выражению лица Рогова, тот даже немного опешил.

- Вы определенно тяните меня назад, - продолжил Денис. – Но не переживай, когда я покорю Эверест. Один. – Денис сделал акцент на этом слове. – Один его покорю, то я непременно скажу, что это заслуга всей моей группы. И тогда ты будешь первый, кто скажет мне «спасибо». А пока возвращайся к остальным. У меня есть дела. Я кое-что нашел в пещере, и хочу рассказать об этом сторожу.

С этими словами Денис развернулся, чтобы продолжить свой путь, давая понять, что разговор окончен.

- Жене своей тоже расскажешь о своих великих деяниях и победах? – спросил ему в спину Рогов. – В группе ходят слухи, что она тебя бросила. Здесь ты явно проиграл, потому что меня жена бросать не собирается.

Денис резко развернулся. Второй раз за эти несколько минут. Он снова потрогал свой череп, но это не помогло. Меньше чем за секунду, он уже прижал локтем Рогова к скалистой породе. Сердце бешено колотилось в груди. Рогов был захвачен врасплох, и подобно тряпичной кукле, почти не сопротивлялся. Денис видел, как расширяются его зрачки, и постепенно краснеет лицо. Осталось еще надавить, совсем чуть-чуть, чтобы увидеть, как глаза Рогова вылезают из орбит, в предчувствии смерти….

Денис почувствовал, что он должен что-то спросить, иначе контроль над собственным телом будет потерян, а это не входило в его планы. Сейчас не входило.

- И что еще про меня говорят в группе?

Этот вопрос помог Денису слегка расслабить мышцы и ослабить хватку.

- Что ты изменил ей с другой женщиной, и уже почти два года встречаешься с ней, - прохрипел Рогов. – Твоя жена не могла забеременеть, а у той женщины вроде как есть ребенок. Сын. Поэтому вы и развелись…

- Поэтому и развелись, - повторил за ним Денис.

После этого он убрал руку, как будто бы поставил точку в этих слухах, а заодно и в своей истории. Рогов закашлялся и схватился руками за горло. Денис почувствовал, как его сердцебиение снова приходит в норму. Он снова с сожалением посмотрел на Рогова.

- Иди к своим – уже почти спокойно сказал он. – И чтобы никто из вас не попадался мне на глаза до конца дня. Я думаю, что ты поступишь по-умному, и никому не расскажешь об этом инциденте.

Рогов молча кивнул, хотя по его сбивчивому дыханию, и положению его тела, Денис понял, что он ничего никому не расскажет. Житель муравейника, что с него взять.

Денис надел рюкзак на обе лямки и зашагал к домику сторожа, не показывая и тени усталости. Когда он вошел внутрь, то посмотрел на часы. Стрелки перевалили уже за 14 часов. Денис уже чувствовал легкий приступ голода, но перед тем, как снова раскрыть свой паек из рюкзака, он должен был рассказать о своей находке сторожу.

Сторож был уже пожилым человеком, который усталым взглядом посмотрел на Дениса, когда тот вошел внутрь и, даже не снимая рюкзака, быстро подошел к стойке.

Денис тоже смотрел на старика. Как и Рогова, он заочно тоже причислил его к муравейнику, но он уважал пожилых людей. И уважал историю, а в старике явно сохранилась эта советская выдержка и верность своему делу. Такие люди, хоть и не добивались ничего, но были честны, и готовы были работать за еду. Денис этого не понимал, но уважал таких людей.

- Восхождение в горы в одиночку может быть опасным для жизни, молодой человек, - угрюмо заметил старик, сердито сунув ему реестр на деревянную стойку.

Денис потрогал свой череп. Нет, все было нормально. Даже не видя реестра, он сказал, не сводя со сторожа глаз:

- Прошу вас вызвать полицию и скорую помощь. При спуске в расщелине я обнаружил тело человека.

Денис заметил, как у старика затряслись руки, что свидетельствовало о сильном волнении последнего. Сам же Денис оставался абсолютно спокоен.

- Вы нашли альпиниста? – стал расспрашивать старик. – Он еще жив? Застрял в горах?

- Нет, он труп, - сказал Денис, - но да – он застрял в горах. И судя по всему его это и погубило. Судя по состоянию тела, он находится там очень давно. Я хоть и не работал врачом, но разбираюсь в анатомии человека.

Старик достал маленький пузырек и налил себе в стакан пятьдесят граммов. Потом махнул рукой и налил сто. Потом спросил:

- Как вы думаете – это убийство?

- Нет. Скорее всего это несчастный случай. Это случается, когда неопытные альпинисты пытаются покорить ту высоту, которая им на данный момент недоступна. А может и вообще была бы недоступна. Но полицию все-таки вызовете, чтобы она это зафиксировала.

Старик достал старый телефон с диском, и стал звонить в полицию. Денис усмехнулся. Советский работяга, чурается мобильных телефонов и гаджетов, но это нормально.

- Полиция будет только через несколько часов, - с сожалением в голосе сказал старик. – Так как вы нашли тело, то вам придется задержаться, чтобы дать показания и показать, где оно находится.

- Не волнуйтесь, - мягко улыбнулся Денис. – У меня нет сегодня планов на вечер. Я подожду, сколько потребуется.

И их действительно не было. Снежана по пятницам всегда куда-то уезжала с сыном. Нет, конечно, она могла быть занята и в другие вечера, но по пятницам Денису никогда не удавалось ее увидеть. Он даже как-то пытался проследить за ней, но она всегда таинственно исчезала. Эта женщина была полна загадок, и тем самым пленила его разум. Порой он даже думать ни о ком не мог, кроме как о ней…

Денис даже стал отдавать себе отчет, что думает о Снежане больше, чем когда-то о Галине, своей бывшей жене, но и ее он тоже не мог забыть. Денису даже казалось, что два полушария его мозга думают о разных женщинах.

Перекусить он решил на свежем воздухе, у подножия горы, но уйти не так далеко от домика смотрящего, чтобы полиция его не искала по приезде. Присев на камень, он открыл рюкзак и потянулся, чтобы достать свой злаковый хлеб, но остановился, увидев, поблескивающий внутри рюкзака ледовый топорик.

Недолго думая, Денис взял его и вытащил рюкзака. На солнце лезвие топорика стало отбрасывать блики, и он завораживающе не сводил с них глаз. Он почувствовал в руке сильную пульсацию, как будто его ладонь срослась с рукоятью топорика, и он почувствовал необычайную энергию.

Денис встал, подошел к скалистой породе, и мощным взмахом нанес по ней удар. Камень пошел трещиной от образовавшейся в нем маленькой бреши. Топорик плотно засел в нем, и Денису пришлось применить небольшое усилие, чтобы вытащить его. Он отметил, что на нем не было никаких повреждений.

Денис посмотрел на камень. А вот он был поврежден, продолжая осыпать пыль после удара.

«Я победил природу».

С этой мыслью он снова залез в рюкзак, и положил топорик на место, после чего он пошел дальше вниз по пологому склону.

Денису осталось дождаться полиции, чтобы выяснить вместе с ними, кто бы этот погибший бедолага, судя по всему, имевший мало опыта, но с другой стороны такое классное альпинистское снаряжение.

Занятый своими мыслями, Денис даже не посмотрел вниз. Потому что он совершенно не боялся высоты. А то, к чему он испытывал страх, было где-то далеко в его подсознании.

01 сентября 2023 года.

10:10 утра.

Это утро казалось обычным…

Федор Деригин, поднимаясь по лестнице обычного девятиэтажного жилого дома, еще в подъезде почувствовал, что это непростое дело. Такие предчувствия были у него нечасто, но сейчас они особенно усилились.

Наряд полиции еще перед входом оцепил подъезд, отгоняя толпы зевак. Ожидался приезд подполковника Гурьева. А пока вызвали его, капитана Федора Деригина и его напарника, Аркадия Соловьева. По телефону, когда его разбудили, толком ничего не объяснили – вроде семейная разборка, но «нечто страшное».

Квартира, в которой произошло преступление, находилась на пятом этаже. Лифт был отключен. Деригин поднимался пешком, но уже на четвертом этаже почувствовал, что ноги начали плохо его слушаться, как будто отказывались преодолеть еще один этаж и оказаться в той самой злополучной квартире.

В подъезде никого из жильцов не было – полицейские об этом позаботились. На каждом этаже стояло еще по одному человеку. Но поднимаясь по лестнице, Деригин ощущал, как за ним наблюдают сквозь дверные глазки, внимательно следя за каждым его шагом, который давался ему все труднее и труднее.

На пятом этаже перед входом в квартиру стояло еще два дежурных полицейских. Широкая стальная дверь с номером «23» была распахнута настежь. Входя, Деригин отметил, что она очень мощная – такую просто невозможно вышибить. Входной замок тронут не был. Хотя ему же сказали, что дело семейное.

Коридор квартиры освещался мягким светом, который переходил в две смежные комнаты. Разбросанные с тумбы вещи и разбитое зеркало свидетельствовало о том, что здесь произошла крупная ссора. И кровь на стенах. Очень много крови на обоях. Федор пригляделся и отметил, что кровь почти черная. Предположительно, что ранение произошло в области печени, отметил он.

Посреди команды судмедэкспертов находился и его напарник, который прибыл на место происшествия раньше него. Аркаша, как он ласково называл его, имел довольно крупное телосложение, рыжие волосы, большой чуб которого постоянно опускался на нос, и нос в обильном ореоле веснушек. Добавить к этому еще весьма проницательные серо-зеленые глаза, и образ старшего лейтенанта отдела по расследованию особо тяжких преступлений будет готов.

- Аркаша, привет, - поздоровался Федор. – Что у нас здесь произошло?

Соловьев поднял голову и посмотрел на него своим пытливым взглядом. Его напарнику было тридцать три года, темные волосы, и всегда гладкое выбритое лицо. Добавить к этому еще худощавое телосложение и одежду «с иголочки» и портрет капитана отдела по расследованию особо тяжких преступлений будет готов.

- Семейная ссора, - вздохнул Соловьев, - которая судя по всему, что мы с тобой здесь, переросла в нечто большее.

Он поднялся с колен с пола, на котором осторожно собирал окровавленные осколки битого зеркала на экспертизу.

В это время у Федора зазвонил мобильный телефон. Он достал свой «айфон», посмотрел, что звонит мать и сбросил звонок.

- Потом ей перезвоню, - ответил он на немой вопрос Соловьева. – Сначала разберемся с этим делом. Показывай, где находится тело.

Соловьев повел его в левую комнату, где находилось тело. Стандартная «двушка» в многоэтажке, подумал Деригин. Господи, да это и была даже самая обыкновенная семья.

В этой комнате беспорядок был еще больше. И еще больше крови. Она была размазана по полу и вела прямо к телу. Убитая была еще молодая женщина, на вид ей было 35-40 лет, которая лежала лицом вниз, раскинув руки в стороны. Неподалеку от тела лежал небольшой кухонный нож.

Над телом находилась главный судмедэксперт, молодая красивая женщина, которая занималась осмотром тела, и делала пометки в журнале. Она оглянулась на звук шагов, и одарила вошедших следователей приветственным взглядом.

Деригин знал Марию Ненарокову уже несколько лет. Стипендиат, с золотой медалью, она могла стать преуспевающим врачом, но пошла работать в криминалистику. Даже его виды трупов, порой обезображенных приводили в трепет, но на Марию, похоже, не производили никакого впечатления. Похоже, она была рождена для этой работы.

- Привет криминалистике, - поздоровался он. – Маша, что можешь пока сказать при первом осмотре тела?

Мария поправила длинную прядь волос, упавшую на лицо и посмотрела в свой блокнот, в котором делала пометки.

- Убитая Ангелина Сидорова, 37 лет. Орудие преступление – нож. Убийца нанес удар и попал прямо в печень. Она умерла не сразу. Судя по крови на стенах в прихожей, она пыталась убежать, и надеялась спастись. Потом упала на пол и проползла еще несколько метров. Потом скончалась от потери крови. Предположительно, смерть наступила полтора-два часа назад. Беспорядок обусловлен скорее всего тем, что она пыталась найти телефон и вызвать полицию. Дополнительных ушибов и следов ударов на теле не обнаружено.

Деригин подошел к убитой женщине, и с сожалением посмотрел на нее. В это время один из стажеров приподнял ее голову. Федор не смог посмотреть в ее безжизненные глаза и повернулся в сторону, снова встретившись взглядом с Марией. Та поняла его немой вопрос.

- У нее был ребенок, но он жив, - сказала она. – Девочка. 9 лет. На данный момент она сейчас в школе. Оттуда ее заберет бабушка, и отвезет ее к себе.

- Каково ей будет узнать правду… - прошептал Деригин.

- Не воспринимай все так близко к сердцу, дружище, - сказал Соловьев, похлопав его по плечу. – У меня есть и хорошая новость. Убийца находится в соседней комнате. Ее муж.

И как бы в подтверждение своих слов, Аркадий показал карандашом в комнату, напротив. Деригин перевел взгляд с тела в направлении куда показывал напарник и быстрым шагом направился туда.

Стаж его работы занимал чуть меньше десяти лет, но он до сих пор задавался вопросом, что побуждает людей совершать убийства. Тем более близких людей, с которыми живешь и воспитываешь собственных детей. Аркаша списывал это на чрезмерную эмоциональность, но это скорее вопросы, на которые Деригин не мог найти ответа, и каждый раз пытался их найти в глазах убийц, которых ему удавалось поймать.

То, что он увидел, войдя в комнату поразило его так сильно, что он даже остановился, и Соловьев, шедший сзади, чуть не врезался в него.

Таких огромных людей Деригину еще не приходилось видеть за всю свою жизнь. У него сложилось впечатление, что он видит перед собой самого толстого человека, который, однако, умудрился весь жир превратить в мускулы. Лысый череп, полное отсутствие шеи, и огромные руки, которые, лежали на столе. Без наручников. И сам детина сидел с поникшей головой и издавал какие-то звуки, похожие на плач.

- Марат, почему он без наручников? - быстро обратился Соловьев к полицейскому, который стоял сзади подозреваемого.

- Не нашли нужного размера, товарищ старший лейтенант, - смущенно доложил тот.

- Интересненькое дело, - прошептал Соловьев Деригину. – Ты видал эти оглобли? Ладони у него размером с поднос в ресторане.

- Ну и что? – ответил Деригин. – Судя по положению его тела и рук, которые тебя так взволновали, он не собирается оказывать сопротивление.

- А если ему что-то в голову стукнет? Жену-то свою убил. И нас раскидает как котят. И сбежит. Что будем Гурьеву докладывать тогда?

- Только не говори, что ты испугался!

С этими словами Деригин почти вплотную подошел к подозреваемому. Тот даже не поднял головы, уткнувшись лбом в стол и продолжая выть. Марат, полицейский стоявший за спиной и напрягся и потянулся к кобуре, но Деригин сделал успокаивающий жест рукой.

- Муж убитой – Иннокентий Сидоров, - представил его Соловьев, подошедший вслед за Деригиным. – Признается в непредумышленном убийстве.

- Что же ты наделал, Иннокентий? – Деригин старался придать голосу успокаивающий тон. – Значит ты убил свою жену?

В это время Сидоров поднял голову. Удивительно, как на такой большой голове могли разместиться заплаканные глаза. Глаза, в которых не было агрессии или злобы.

- Да! – выкрикнул он. – Я ее убил! Я!

Деригин даже немного опешил от такого обращения. Он присмотрелся к подозреваемому более внимательно, и у него создалось ощущение, что он разговаривает с пятилетним ребенком. Только под центнер весом.

- Ну бывает, изменила, так просто развелся бы с ней, - продолжил Деригин. – Зачем убивать? Зачем, Иннокентий?

- Нет! – Эти слова Сидоров произнес особенно громко и под ударом его кулака стол, за которым он сидел разлетелся в щепки.

От неожиданности Деригин отскочил в сторону, а подбежавший Марат, и еще несколько полицейских облепили его, заставляя подняться. Словно Балу, в королевстве обезьян. Наконец, им это удалось, и Соловьев отдал приказ увести его.

- Это я убил ее! – продолжал кричать Сидоров. – Я!

Деригин стал осматривать квартиру. Соловьев пытался отговорить его не тратить время, когда убийца уже пойман, но понимал, что это бессмысленно. Его напарник всегда хотел видеть полную картину преступления, собрать мотивы убийства, собрать весь пазл, чтобы мысленно понять преступника.

Соловьев на какое-то время покинул его, выйдя на лестничную площадку. Поиски в шкафу и в письменном столе ничего не дали. Деригин нашел драгоценности убитой, завернутые в платочек. Их было не так много, но он был уверен, что ничего не пропало. Тут дело было не в ограблении. Деригин вздохнул и вышел на лоджию, которая открывала вид на хорошо обустроенный двор и на соседний многоэтажный дом.

Федор посмотрел вперед, и полуденное солнце показалось ему особенно слепящим. Он прищурил глаза, стараясь отогнать мысли после того, что видел совсем недавно.

На лоджии кроме тумбочки, пепельницы и табуретки ничего не было, поэтому Деригин отправился на кухню. На плите стояла уже остывшая сковородка жареной картошки с мясом. Большой белый холодильник был облеплен магнитами из разных стран. Прямо посередине морозильной камеры был прикреплен небольшой листочек, на котором что-то было написано. Деригин осторожно взял его. Почерк был детским. На нем было написано: «Не есть после 21.00. Мама накажет».

Он прослезился, потом аккуратно прикрепил листочек на место. Однажды он сталкивался с убийством в семье. Алкаш, в венах которого уже, наверное, тек спирт вместо крови, напал с топором на свою жену и ребенка, но там следы неблагополучной семьи были по всей квартире. Бутылки, поломанная мебель, детские порванные игрушки.

Деригин вернулся обратно в комнату, где он нашел труп. В комнате осталась одна Мария, которая сидела за столом и продолжала записи в блокноте. Труп уже унесли. О том, что он здесь был свидетельствовали только следы крови на полу.

- Женщину увезли в морг, - сказала Мария. – Нож увезли на экспертизу. Послезавтра утром я предоставлю тебе результаты, но не думаю, что они что-то прояснят. Тут дело ясное. Чистосердечное признание.

- Надеюсь, это не комната девочки? – спросил Деригин, показывая следы на полу.

- Думаю, что нет – противоположная. Я позвонила психологу. Он поговорит с девочкой. Нужно как-то деликатно что ли…

- Как деликатно можно преподнести ребенку, что его мать убита?

Мария не ответила, а Деригин задумчиво стал осматривать комнату. Здесь он еще не приступал к поискам. Он открыл шкаф, но кроме хрустальных стаканов, грамоты и большого фотоальбома он ничего не нашел.

- Почему он не убил ее руками? – внезапно снова задал вопрос Деригин.

- Что? – Мария недоумевающе посмотрела на него.

- Ты видела его ручищи? Они способны дробить камни. Зачем ему идти на кухню, брать нож, и наносить удар, точно в печень, а не просто задушить ее голыми руками? Ведь с его физическими данными для него это проще, чем перейти улицу.

- Не хотел оставлять отпечатков пальцев, - Мария пожала плечами. – А в печень случайно попал. Я уверена, что он даже не целился туда.

- А смысл ему об этом беспокоиться? Ведь в убийстве он все равно признался. И, мне кажется, что какие-то расчеты ему сложно было бы сделать. Мне кажется, он отстает в развитии.

- Или у него просто болевой шок, и он не мог внятно отвечать на вопросы. – С этими словами Мария встала и взяла сумочку. – Я ухожу. У меня еще два вскрытия. Ты идешь?

- Через несколько минут, но не обещаю, что я тебе догоню, - слегка улыбнулся Деригин.

- Ладно, отсчет о вскрытии Сидоровой положу тебе на стол послезавтра с утра.

Когда за Марией хлопнула дверь в прихожей, Деригин взял из шкафа большой фотоальбом и стал его просматривать. Скорее всего, он принадлежал убитой, потому что вначале содержал ее детские и школьные фотографии. Потом юность. Вот она с одним парнем. Вот с другим. Вот с третьим. Деригин улыбнулся. Студенческие годы. Он помнил каждый их миг, каждую секунду. Где-то между школьной жизнью и взрослой. Не каждый из его студенческой группы смог справиться с этим периодом взросления.

Ангелина, похоже, справилась. Деригин увидел ее фото с первого места работы в каком-то офисе. Вот весь коллектив отмечает Новый год.

Потом на целой странице в альбоме не было фотографий. Деригин перевернул страницу. Еще одна пустая. Потом сразу пошли детские фото ее дочери. «Настеньке 3 года». «Насте 6 лет». Утренник в детском саду.

Сидоров был на фотографиях, но лишь в самом конце. Их было несколько. Фотографировали всегда издалека, чтобы он всегда помещался с семьей на фотографии. И на всех фотографиях он всегда улыбался. И с искренней любовью обнимал свою жену. А девочка всегда обнимала маму.

Отложивший было альбом Деригин снова пролистнул его назад.

Девочка всегда обнимала маму…

- Может она и не твоя дочь, гражданин Сидоров, - прошептал Деригин.

Он взял альбом с собой и пошел к выходу. Там все еще находился Марат.

- Соседей опросили, товарищ сержант? – спросил он.

- Несколько квартир, товарищ капитан, но никто ничего не видел, ничего не слышал, - махнул рукой тот. – Как обычно.

- Несколько квартир? – переспросил Деригин. – Так мало?

- А зачем нам обзванивать весь подъезд. Убийца же признался. Дело раскрыто, - улыбнулся Марат с таким видом, что за это расследование ему дадут лейтенанта.

- Хорошо, - кивнул Деригин. – Этот фотоальбом я возьму пока с собой на время. Потом обязательно верну. Квартиру опечатать.

Отдав последние распоряжения, Деригин стал спускаться вниз. Подполковник Гурьев еще не приехал, но он не стал его дожидаться.

Соловьев, наверное, ждал его внизу в своей машине. Наверное, злой, Деригин так часто делал. Спустившись на первый этаж, он посмотрел на часы. Стрелки перевалили уже за 14 часов. Федор уже чувствовал легкий приступ голода, но перед тем, как снова отправиться к машине, где его ждал напарник, он снова почувствовал, что за ним наблюдают в глазок, и решил позвонить в эту квартиру.

Деригин подумал, что хозяйка только и ждала, как он позвонит, потому что и секунды не прошло, как она открыла дверь. Это была пожилая женщина, лет семидесяти, с короткими седыми волосами и большими очками. Она так спешила открыть дверь, что не успела вставить до конца вставную челюсть, поэтому держала руку около рта.

- Вы представитель власти? – сразу спросила женщина, не убирая руку ото рта. – По поводу сегодняшнего убийства? Но я не знаю ничего, не видела. Да и не заходил ко мне никто до вас и не спрашивал.

- Убийца уже арестован, - спокойно сказал Деригин. – Я, собственно, пришел расспросить вас не по поводу убийства, а про то как они жили. У Сидоровых был счастливый брак?

- Счастливый? – переспросила женщина, приложив руку к груди. – Это смотря как посмотреть. Женщины же разные бывают. Для от них важнее, чтобы зарабатывал много. Кеша был не из таких. Он же умственно отсталый. Детдомовский. Но любил Ангелину безумно несмотря на то, что с виду такой огромный. Он по лестничному пролету почти боком передвигался. Не помещался.

- А других мужчин замечали? Приходил к Ангелине еще кто-нибудь?

Женщина замотала головой, от чего ее челюсть сделала попытку вылететь у нее из рта, но она ловко загнала ее обратно.

- Не было у нее никого, - с уверенностью сказала она. – Она только воспитанием дочки и занималась. Даже с Кешей и то познакомилась случайно, занималась волонтерством, и помогала детскому дому, в котором он вырос. А он всю жизнь так бы там и провел, если бы не Ангелина. Повторюсь, любил он ее безмерно.

- Что, однако не помешало ему признаться в ее убийстве, - сказал Деригин.

- Не мог он. По крайней мере умышленно. Если по неосторожности случайно как-то… Он понимал, что она тоже для него много сделала. Научила его и читать, и писать. Даже Настеньку он полюбил как родную дочь. О, боже, как же теперь Настенька-то и без мамы!

Женщина запричитала, взявшись за грудь, и Деригину пришлось успокаивать ее.

- Ладно, успокойтесь. Получается, что у Насти был настоящий отец. Вы его видели?

- Не видела! – Эти слова женщина сказала уже абсолютно спокойно, как будто и не было секунду назад причитаний. – Повторяю же тебе, служивый, не было у нее мужчин. Никто к ней не приходил. По крайней мере за последние три года. Ангелина с дочкой поселилась здесь три года назад, когда Насте было шесть лет. За это время настоящий отец ни разу не объявился.

- Спасибо, - кивнул Деригин, собираясь уходить. – Не знаю, как вас по имени-отчеству, но вы мне очень помогли.

Внезапно, женщина с необычной прытью схватила его за руку. Деригин снова опешил, уже сбившись со счета, в который раз за сегодняшний день.

- Пелагея Валентиновна, - представилась женщина. – А тебя как звать, служивый?

- Федор Михайлович. Капитан. – тоже представился Деригин.

- Так вот, Федор Михайлович, слушай. Ходит слух, что бывший муженек ее, тот еще псих был, - доверительно зашептала Пелагея Валентиновна. - Что Ангелина от него сбежала, и даже имя сменила. Полностью покончила с прошлой жизнью. И за Кешу вышла замуж, потому что защиты искала. Я считаю, что не любила она его. Правильно говорят, что в отношениях один любит, а другой позволяет себя любить. Лично, я всю жизнь относилась ко второму типу людей!

С этими словами старушка подмигнула ему, и так бодро захлопнула дверь, что Деригин даже сказать ничего не успел.

Разговор с этой женщиной навел его на новые размышления. С ними он вышел на улицу и увидел вдалеке машину напарника. Но с Соловьевым пока делиться своими мыслями не хотел.

У входа еще копошились полицейские, хотя их уже было не так много, как утром. Обернувшись на гудок, Деригин увидел, как к месту происшествия приближается машина подполковника.

- Главное – вовремя, товарищ подполковник, - усмехнулся он и быстро направился к машине Соловьева, так как не хотел сейчас пересекаться с Гурьевым.

Слово за слово, подполковник снова смог спросить его, как он решил вопрос с журналистом…

В это время у Деригина снова зазвонил телефон. Звонившей опять была мать.

- Позже позвоню, мама, - сказал он, сбрасывая звонок. – Как разберусь с этим делом, так сразу позвоню, я обещаю.

Он убрал телефон в карман и сел в машину к напарнику. Фотоальбом Деригин положил на заднее сидение. Когда у обычных людей начинаются выходные, у людей его профессии начинается основная работа.

03 сентября 2023 года.

10:10 утра.

Денис сидел на кухне в своей квартире, наслаждаясь завтраком, покоем и тишиной. Он приехал вчера поздно вечером, поэтому считал, что заслужил немного отдыха, учитывая те насыщенные события, что с ним произошли. Был выходной день, поэтому ему не нужно было спешить на работу. Он перелистывал свежий выпуск газеты, где без некоторого удовлетворения отмечал небольшую статью, написанную на четвертой странице в колонке «Происшествия». Статья рассказывала про найденное в горах тело мертвого альпиниста, где упоминалось его имя.

Пожилой сторож тогда поднял сильную шумиху, и полиция прибыла на место происшествия достаточно быстро, несмотря на приличное расстояние от ближайшего населенного пункта. Они сначала хотели отвести Дениса в сторону, как свидетеля, чтобы позже допросить его, но вскоре понадобилась его помощь, чтобы достать тело, так как никто из полицейских не увлекался альпинизмом в свободное от работы время.

В помощь полиции предоставили также вертолет. Именно на нем перевозили освобожденный ото льда труп в ближайшее отделение морга.

В итоге до самого вечера пришлось задержаться не только Бондареву. Полиция решила допросить каждого участника группы, даже несмотря на то, что Денис нашел тело в принципе отдельно от них. Понятное дело, что ни один из «этих насекомых» не смог ответить ничего путного.

Однако, ничего стоящего не мог сказать и сам Денис. Он рассказал все как было, а именно, случайно обнаружил тело во время спуска с горы, и он совершенно не знает кто это, помимо предположения, что погибший был альпинистом. Рассказывал он все это спокойным размеренным тоном, и у офицера, который проводил допрос, не осталось и тени сомнения в его искренности.

Денис даже предложил остаться еще в этой местности и на завтрашнее утро, отложив перелет в город на следующий день, чему полицейские были несказанно рады. Он остановился на ночь в провинциальной гостинице этого небольшого городка, но на следующее утро буквально проснулся знаменитым.

Новости в провинции распространялись быстро, и уже субботним утром на пороге гостиницы его встречала группа журналистов с местных телеканалов и редакций, чтобы написать очередную колонку в статье.

Денис всегда мог отличить провинциалов от жителей крупных городов. Причем не только по одежде и поведению, но и по умению задавать вопросы. Столичный журналист никогда не будет писать плохо про влиятельных политиков, если у него есть голова на плечах, так как его колонку кто-нибудь да где-нибудь прочитает. Местные «писаки» могут этого не бояться, так как их статьи не доходят до больших городов в силу довольно скромного финансирования. Зато им, например, может быть запрещено критиковать какого-то местного бомжа, которого знаю все. Да и идти против местной администрации тоже смерти подобно – на что еще кормить семью.

Он был для них приезжий, поэтому вопросы не задавались осторожно, не только касательно происшествия, но и его личной жизни.

Денис очень не любил распространяться о своей личной жизни. Если о том, как он нашел тело он рассказал практически тоже самое, что и полиции, то, когда какой-то особенно любопытный журналист стал интересоваться о его семье и работе, тон Дениса приобрел надменный и холодный тон и его ответы свелись всего к двум предложениям. К тому же ему надо было спешить в местный участок, так как после обеда его ждал частный самолет для вылета в столицу.

Если бы он мог, то купил бы не только все эти газетенки, но и весь их жалкий поселок.

Жалкие насекомые.

Уже когда Денис стучался в дверь местного участкового, он смог восстановить сердцебиение до нормального стука.

Полицейские даже хотели забрать Дениса в участок, но потом передумали, а газетчики вообще превратили его в героя, и этим прекрасным утром выходного дня он чувствовал себя, как нельзя лучше.

Участковый не рассказал Денису ничего нового. Личность погибшего, так и не была установлена, но, судя по всему, он правда был альпинистом. Но это был единственно подтвержденный факт. Кроме снаряжения при нем не было ничего, даже документов. Отпечатки пальцев тоже не дали никакого результата. Этот парень появился из ниоткуда, залез на гору, и ушел в мир иной, при таких же таинственных обстоятельствах. Участковый только вздыхал. Держать Дениса он больше не мог, да и незачем это было, а это дело благополучно уходило в «висяки».

Дениса это совершенно не заботило. Он сейчас хотел только одного – как можно быстрее вернуться на личном самолете в город, чтобы уже воскресное утро встретить в своих апартаментах.

И, по возможности увидеть Снежану…

В принципе, у него получилось, то как он задумывал. У него всегда получалось так, как он задумывал. Только Снежану в этот вечер он не увидел. Он еще набирал ей поздно ночью, когда еще ехал из аэропорта, но трубку никто не взял. У Дениса возникло бы много вопросов, где она может быть в такое время, если бы они в свое время условились, что у нее могут быть свои тайны и встречи.

Как и у него.

И сейчас, воскресным утром, он наслаждался покоем и тишиной, вдыхая аромат травяного чая, и предаваясь своим мыслям, в которые внезапно ворвалась его бывшая супруга, и день, когда у него случился развод.

Согласно условиям брачного договора о раздельном проживании, в пользование Галины Бондаревой ушел их совместный автомобиль Honda Civic. Денис в этой связи приобрел для себя Ford Focus – мощную машину с колоритным дизайном. С покупкой спортивного автомобиля он был дважды арестован за превышение скорости. В каждом конкретном случае он заплатил крупный штраф. При еще одном аналогичном случае у него уже запросто отобрали бы лицензию. Не спасло бы даже его престижное положение в Обществе и громкое имя его отца.

Дениса в собственной машине восхищало абсолютно все. Когда он был за рулем, он чувствовал, что не просто сливается с ней, к нему возвращалось то чувство, которое он ощущал во время восхождений в горы.

Денис потянулся, расправив руки и вдохнув в грудную клетку больше воздуха. Он нисколько не устал за прошедшие дни. Он был готов к новому старту, который он без промедления начал.

Денис был высоким, стройным человеком. Его рост превышал 190 см. В средней школе и училище он посещал секцию плавания, тенниса и несколько других, требующих большой физической нагрузки. Они позволили ему нарастить большой рельеф мышц. Его плечи, грудные мышцы и бедра были очень хорошо развиты. При том, что его руки были длинными и узкими, но он смог им придать практически идеальную форму.

Вскоре, после окончания училища, одним прекрасным утром, он осмотрел свое обнаженное тело в зеркале на внутренней стороне двери его ванной. Он сразу понял, что начались ухудшения. Плоть на шее под челюстью стала оседать, плечи опустились. Вдобавок, стала выделяться нижняя часть живота, которая на ощупь была довольно мягкой.

Денис сразу начал строгий режим диеты и физических упражнений. Для этого он купил несколько книг по питанию и силовым занятиям. Он прочитал их с большим вниманием, сделал для себя пометки и разработал собственную программу, которая, по его мнению, практически сразу же улучшит его внешность и укрепит тело.

Фанатиком он не был, поэтому не стал отказываться от вредных привычек. Но он срезал себе потребление алкоголя вдвое, а сигареты курил без никотина, изготовленные из сухих листьев салата. Он старался избегать крахмала, углеводов, молочных продуктов, яиц и мяса. Он ел свежие фрукты, жареную рыбу, овощи, салаты, политые сверху лимонным соком.

В течение трех месяцев он потерял 20 килограмм, через кожу проступали ребра и тазовые кости. Но в то же время он начал программу ежедневных физических упражнений. 30 минут с утра, и 30 минут вечером, перед сном в будни, и, практически все выходные дни.

Многие бы посчитали методичку, по которой он занимался, довольно пустой, да к тому же написанной бывшим тренером по волейболу, у которого было явное финское происхождение, судя по фамилии. Денис сейчас ее не помнил. Все упражнения были проиллюстрированы фотографиями спортсмена в белом трико. Они обещали по итогу ловкость, гибкость и изящество всем читателям методички.

Денис не прогадал. Его талия сузилась практически до 80 сантиметров. Бедра остались широкими, правда, с довольно плоскими ягодицами. Грудь его была настолько большой, что издалека его фигура напоминала по форме песочные часы. Все его мышцы приобрели бывалую упругость. Кожа была гладкой, кровь хорошо разгонялась, он даже стал выглядеть моложе.

Но диета и физические упражнения также привели к несколько любопытным побочным эффектам. Его соски стали постоянно наливаться, и так как он не имел привычки носить майку, это было заметно под тонкой рубашкой или легкой водолазкой. Шерстяной свитер он никогда не одевал на голое тело, так как это приводило к неприятному раздражению.

Еще одним неожиданным событием стало изменение внешнего вида его половых органов. Яички стали несколько вялыми и висели ниже, чем ранее. Пенис хоть и не увеличился в размерах, но изменил цвет и эластичность. Теперь, казалось, что он постоянно находился в стадии легкого возбуждения. Это также имело неприятные ощущения тесноты в брюках.

Друзей у Дениса не было, поэтому днем в воскресенье ему выходить было некуда. С утра до вечера он занимался тренировкой своего тела, делая всего лишь несколько перерывов, чтобы выпить стакана морковного сока. Этот день не был исключением. К тому же Денис был раздосадован, что ему так и не удалось повидать Снежану, поэтому сегодня он увеличил нагрузку физических упражнений, особенно на упражнения пресса. К четырем часам дня его мышцы уже стали поламывать от напряжения, тело просило отдыха, но Денис не сбавил темпа. По крайней мере еще час. Потом в 17.00 он закончил, и пошел в душ, дав телу порелаксировать немного перед вечерней прогулкой.

Прогулки по вечерам были для Дениса тоже своего рода ритуалом. Он старался каждый вечер выбираться из дома, так как тренировки, несмотря на свою полезность, были всегда однотонными и вялотекущими. Причем это не зависело от того встретиться он со Снежаной или нет. Ему нравилось иногда и побыть одному. Он точно не решил, куда именно наведается сегодня, но определился, что наденет белую рубашку из свежего хлопка.

Выехать из дома он решил пораньше, так как в выходные в центре было достаточно много пробок. Там он старался двигаться осторожнее, чтобы не задеть в потоке идущие параллельно с ним машины.

Если люди и выходят гулять в ночное время, то стараются не вылезать из баров, в надежде, что это их хоть как-то убережет. Почему человечество всегда стремится на свободу, но старается не выходить из своей железной клетки?

Потому что насекомые.

Денис поселился в новостройке на Звездном проспекте, которая уходила в высоту на тридцать этажей сразу с несколькими большими арками, которые были настолько широки, что вполне могли бы укрыть от дождя не один десяток человек. Во дворе был небольшой садик с аккуратной, к каждому подъезду, дорожкой. Купить обычную квартиру в любом городе требует больших денег, а эта обошлась Денису в целое состояние. К тому же, в этом районе нельзя было найти ни одного человека, который в месяц бы зарабатывал меньше трехсот тысяч рублей. Элитный район, или «район богатеев» как его называли завистники, по иронии судьбы был к тому же и самым безопасным, так как охранялся не на шутку все двадцать четыре часа в сутки.

Денис надел светлый парик, а вместо свитера утепленный стильный пиджак. Светлая рубашка на груди была расстегнута на две пуговицы, открывая висевший на шее серебряный крест.

Он вышел из лома в районе девяти вечера. Проходя мимо комнаты консьержа, он краем глаза, уловил небольшое движение, но сейчас не стал уделять этому человеку своего внимания. «Хорошо Вам провести вечер, сэр», так и остались без ответа. К тому же у Дениса в это время зазвонил телефон. Он с сожалением отметил, что это была не Снежана, а всего лишь звонок с работы. Завтра рабочая неделя начиналась сразу с важного клиента. Это значило, что на сегодняшнюю прогулку он смог бы выделить не больше трех часов, чтобы вернуться после полуночи. Недосып мог не только отразиться на его лице вялостью век, и бледным выражением лица, но и влиять на координацию движений.

Закончив разговор, Денис вышел на подземную стоянку. Его машина стояла на стоянке всегда в таком месте, что просматривалась охраной с любого угла, к тому же рядом находилась в двух шагах мойка, услугами которой он тоже очень часто пользовался.

Несмотря на уже достаточно позднее время, машин в центре было достаточно много. Стрелка спидометра никак не могла подобраться к 80 км/ч, к минимальной скорости с какой Денис любил разъезжать по пригородным шоссе и «спальным районам». Его автомобиль ревел, ослепляя дорогу фарами. Мимо проносились рекламные щиты и офисные здания, которые неоновыми гигантами высились по краям дороги.

Денис припарковал свою машину неподалеку от бара «Изумруд», который работал круглосуточно. Это было довольно приятное заведение, стилистика которого предусматривала больше зеленого цвета, а сами столики были сделаны из узорного стекла, с выступающими углами, издалека сильно напоминающие сами изумруды.

Маленькое количество посетителей оправдывалось тем, что в воскресенье вечером в отличие от субботы, было не так много желающих потусить перед рабочей неделей. Две парочки за столами и двое одиноких мужчин. Скучающая официантка читала за стойкой какой-то журнал. Наверное, она одинока, подумал Денис. Как и треть населения в этом городе. Интересно, а сколько людей еще также проводят время, пытаясь найти свою половинку, чтобы две одинокие души слились воедино?

Денис вошел, подошел к стойке бара, заказал пятьдесят грамм коньяку, и закурил свою сигарету без никотина. Неожиданно он заметил, как за ним внимательно наблюдает один из посетителей, сидевший от него через три стула. Денис сразу отвел взгляд в сторону. Мужчине было на вид сорок пять лет, он страдал явным избыточным весом, у него было красное румяное лицо и короткая стрижка. Рюмка водки, которую он держал в руках, была, судя по всему, далеко не первой.

Бармен переключал каналы, пока не остановился на какой-то телеигре. В нем игроки играли в какую-то викторину, и отвечали на вопросы.

- У вас красивые волосы.

Денис тут же оторвался от своей стопки.

- Что? – переспросил он.

Он не любил, когда незнакомцы заводили с ним беседу.

Толстяк переехал на стул рядом с ним.

- Ваши волосы. Они прекрасны. Это, случайно, не парик?

Первым побуждением Дениса было быстро допить стопку, расплатиться и уйти. Но зачем ему это? Это, не бог весть какое заведение, но здесь ему было комфортно и что с того, что люди, находясь в одиночестве, ищут общения. Может быть, это и есть та самая одинокая душа, которая нуждается во спасении.

Он заказал еще коньяку, и когда бармен его налил, он повернулся к своему собеседнику.

- Итак? – продолжал спрашивать толстяк.

Денис внимательно посмотрел на него.

- Итак, что? – он до сих пор не понял, чего от него хотят.

- Как насчет этого?.. Отдыха?

- Этого, чего? Разве мы сейчас не отдыхаем?

До сих пор их разговор шел в тихой, непринужденной манере без каких-либо жестов или криков. Даже бармен не слышал, о чем они говорили.

Неожиданно мужчина подался вперед. Его глаза слезились, а губы дрожали.

- Ты мне нравишься… - прошептал он с озабоченной улыбкой.

Бондарев попал ему кулаком по лицу, сломав носовые хрящи и молниеносно сваливая эту тушу на пол. Когда толстяк встал, Денис ударил его снова, выбив уже нижнюю челюсть. Когда он снова упал, Бондарев принялся, остервенело пинать его ногами, стремясь попасть каблуком обидчику именно в пах, размазывая все его наследство, пока, наконец, бармен не очнулся, и не позвал на помощь. Шесть мужских рук смогли оттащить Дениса от жертвы, но вступиться за толстяка явно никто не хотел. Тот стонал, и уже представлял собой жалкое зрелище.

Денис понял, что его вечер на этом закончен, и ему пора уходить, пока бармен не вызвал полицию. Он с сожалением посмотрел на свои красные костяшки пальцев, осознавая, что не рассчитывал, что прогулка может закончиться так быстро. Для полного успокоения ему потребуется больше времени для погружения в состояние полного покоя.

На часах не было еще и 22.00, как Бондарев уже нажимал кнопку лифта в своем доме, двери которого практически тут же бесшумно открылись. Он вошел вовнутрь и нажал кнопку 21-ого этажа.

Его жилье представляло собой большую четырехкомнатную квартиру с гостиной и окнами, выходящими на север, с просторной лоджией. Окна спальни и кухни выходили на запад. В подъезде на каждом этаже было довольно светло.

Денис открыл дверь и включил в прихожей свет. Затем он вошел, оглянулся и закрыл дверь на двойной замок. Поправил цепь и проверил сигнализацию охранного устройства на стене.

Чувствуя легкий голод, Бондарев сбросил верхнюю одежду в прихожей, направился на кухню, и включил там свет. Он осмотрел содержимое своего холодильника и выбрал небольшую дыню, нарезанную пополам. Он взял одну из половинок, сгреб из нее семена и мякоть тарелку, полив ее лимонным соком. После этого он начал есть, стоя, глядя на свое отражение в зеркале под раковиной.

Закончив, он бросил корку дыни в мусорное ведро и промыл пальцы. Раздеваясь в своей спальне, он положил на стол сотовый, не забыв проверить снова наличие звонков от Снежаны.

Он плотно закрыл дверь в ванную, перед тем, как принять жаркий душ, который наполнил воздух тяжелым паром, вызвав запотевание зеркала. Он намылился мылом с экстрактом какао-масла, что вызвало небольшой зуд его кожи. После ополаскивания холодной водой, он вытер мокрое тело полотенцем с косметически обработанной тканью, для увлажнения эпидермиса. Тоже самое он сделал и со своей рукой, наложив ткань на костяшки пальцев. Боли он почти не чувствовал. Только легкое покалывание, но кожу в этой области обязательно надо было смягчить, чтобы предотвратить засохшие ранки следующим утром.

Он предпочитал каждый день перестилать себе кровать, предпочитая спать на свежих простынях. Он старался это делать, даже когда чувствовал себя сильно уставшим, особенно после занятий альпинизмом. Сделать что-то, противоречащее его привычному порядку, он просто себе не позволял.

Голый, чувствующий приятную усталость и пропитанный ароматическими маслами, он неспешно ходил по квартире, проверяя верхние замки и задергивая все шторы. Он снова зашел в ванную, чтобы принять снотворное. Он был практически уверен, что оно не понадобится, но хотел уснуть, как можно быстрее.

Квартира Дениса, помимо стандартной мебели была вся сплошь увешана зеркалами. Их было порядка тридцати штук. От крошечных и больших, до плоских, скошенных, квадратных и прямоугольных. Иногда казалось, что стены дрожат серебряным отражением.

Каждое зеркало имело рамку из дерева или металла. Некоторые были настоящим антиквариатом из полированного металла, времен Второй мировой войны.

Зеркала на стене были развешаны по порядку их приобретения, а не в каком-то плановом узоре. В любом случае, получалась довольно неплохая, ассиметричная композиция, позволяющая неровным стенам оживать, как только он входил в гостиную.

Денис Бондарев внимательно наблюдал за движениями своего тела в зеркалах. Нос. Ухо. Колено. Грудь. Пупок. Нога. Он с откровенным восхищением наблюдал, как двадцать его рук двигаются, сто пальцев сжимаются в кулак и распрямляются. Создавалось ощущение той самой Вселенной у него дома, которая так его манила, и которую он так часто видел в своих снах.

Он направился в спальню, настроил кондиционер и лег в постель. Последняя его мысль, когда он уже погружался в сон, была об искусстве идеального тела.

03 сентября 2023 года.

10:10 утра.

Деригин, несмотря на воскресенье, сидел в полицейском участке, ловя себя на мысли, что покой ему только снится. Он закончил работу глубокой ночью, но даже и не думал об отдыхе. Он устроился спать прямо у себя в кабинете, и через несколько часов опять принялся за работу. На столе у Деригина лежала газета, четвертая страница в которой в колонке «Происшествия», гласила о том, что бравый альпинист нашел в горах неизвестное мертвое тело, и сейчас выясняются подробности его личности. Статья была небольшой, но Деригин был уверен, что его дело не удостоится и одной строки в этой газете.

Мария не обманула его. Отчет о вскрытии Сидоровой также лежал на его столе. Наверное, она принесла его, когда он спал и просто не стала будить его.

Деригин пролистал его в первую очередь. Ничего нового он для себя там не нашел. Один удар в область печени, причем достаточно точный, смерть от множественной потери крови. На рукоятке ножа были обнаружены частички латекса.

Деригин откинулся на спинку стула и потер виски, стараясь сопоставить результаты с теми, что ему удалось обнаружить вчера.

Иннокентию Сидорову еще не предъявили обвинения, но Деригин чувствовал, если это не произойдет буквально в следующем часу, то на следующий день, в понедельник точно. Хотя лично он сам все меньше и меньше сомневался, что этот громила был к этому причастен.

Они с напарником опросили не только соседей, но и коллег по работе убитой Ангелины Сидоровой. Муж всегда ее встречал, заботился, провожал. Люди даже говорили, что это достаточно трогательно. Да и дочка, Настя, любила его, как родного отца.

Вот как раз на родного отца, Деригин и решил обратить пристальное внимание, но сведений о нем было мало. Ангелина, похоже, так тщательно скрывала, что он существует, что все, кто ее знал на определенный момент ничего про него не знали.

Его мама, Белла Владимировна, говорила, что он стал идейным, весь в своего отца, который тоже был еще советским милиционером, и по ее признанию, она влюбилась с первого взгляда в этого статного красавца, который умел еще к тому же очень красиво ухаживать.

Федору в детстве очень нравилась, когда мама читала ему сказки, особенно произведения Виталия Валентиновича Бианки. Но больше всего он любил, когда она на ночь рассказывала ему истории про то, как они с отцом познакомились, или как отец сделал маме предложение. От дивного маминого голоса он быстро засыпал, и ему очень редко снились кошмары.

В 1995 году отец уехал в командировку в Чечню, из которой уже не вернулся. Деригин не любил вспоминать этот период своей жизни, так как мама осталась одна, пытаясь прокормить себя и сына на свою скромную зарплату заведующей аптечным киоском.

Однажды, спустя несколько лет, роясь на чердаке их скромного домика на даче, он нашел запылившееся, но заботливо завернутые в полиэтиленовый пакет письма отца к его матери, который он писал матери, пока не погиб. Последнее письмо было датировано ноябрем 1995 года. Несмотря, что с момента, как он уехал, до его гибели, прошло всего полгода, писем было больше двадцати.

Деригину помнилось, что он провел несколько вечеров, читая их со слезами на глазах. Каждая строчка была преисполнена необыкновенной любви и нежности, поэтому он не понимал, почему матушка убрала их как можно дальше, в место, где их можно было легко потерять. Этого мальчик допустить не мог. Он забрал их себе и стал хранить их втайне от матери. Он часто их перечитывал, и ему казалось, тогда, что отец не погиб, что каждый раз открывая его письма, где он оставлял частичку своей души, что он находится рядом с ним.

Что касаемо службы в милиции, отец был тоже идейным человеком, поэтому Деригин не сомневался в выборе собственной профессии. На службе отец был на хорошем счету, после командировки в Чечне ему должны были дать майора, и Деригин не сомневался, что на его месте, сейчас, даже несмотря на то, что так легко можно было бы закрыть дело, надо было найти правду до конца.

Вчера в субботу они с Соловьевым ездили в соседнюю область в школу, где училась Ангелина. На это у них ушел почти весь день, но кое-что интересное они для себя узнали. Деригин очень надеялся, что им удастся поговорить с кем-то из старого состава учителей. К счастью, так и произошло. Их приняла у себя директор школы, которая больше двадцати лет назад работала учителем биологии, как раз в классе, где и училась Ангелина. Это была высокая и пожилая сухопарая дама, с седыми волосами, собранными в пучок и большими очками с затемненными стеклами. Несмотря на ее возраст, Деригин отметил, что это была очень ухоженная старушка с прекрасным маникюром на руках.

Фельдман Нина Викторовна, так звали директрису, рассказала следователям, что обучалась девочка хорошо, проблем со сверстниками у нее было. Ее никто не обижал еще и потому, что в нее был болезненно влюблен один мальчик, на вид совершенно невзрачный, но, как ни странно, девочка отвечала ему взаимностью. Этот мальчик постоянно был рядом с ней, провожал домой, дарил цветы в столь юном возрасте. Картину романтики портило то, что он был довольно вспыльчив. Он мог прийти в ярость от того, если ему казалось, что даже кто-то косо посмотрел на Ангелину, и откуда были силы в его хиленьких ручках Нина Викторовна сказать не могла.

Патрушев Олег, так звали парня, которого Деригин взял на заметку. Если что, к Сидорову он всегда сможет вернуться, и тот никуда не убежит.

И сейчас, воскресным утром, он обдумывал план дальнейших действий. Больше ничего интересного Нина Викторовна поведать им не смогла. После окончания школы она ничего не слышала про них, но на выпускном вечере они были объявлены парой вечера, и покинули мероприятие вместе, в обнимку.

Директриса показала школьный альбом с выпускного вечера. На фотографии с подписью «Патрушев Олег» красовался альбинос в круглых очках со всколоченными белыми волосами. Если остальные ребята на фотографии улыбались, то взгляд альбиноса был недружелюбен, и даже враждебен. Деригину даже показалось, что он смотрит прямо на него с фотографии.

Его напарник сразу вынес приговор, что это будущий маньяк, но Федор сказал ему не спешить с выводами. На обратном пути он дал ему задание найти этого товарища и под любым предлогом привезти его в отделение. Чем ему так нравился Аркаша, так это своей исполнительностью. И в том, что он скоро получит результат, Деригин даже не сомневался.

От раздумий его отвлек стук в дверь. Вошедшим оказался его коллега, Дымов Алексей, который уже был майором, и который имел свой собственный отдел. Специфика работы Дымова Деригину никогда не нравилась. Он не забывал пользоваться более жесткими методами задержания и выбивать признания из преступников любыми средствами. Несмотря на то, что он тоже был следователем, а не опером.

И такой подход очень нравился подполковнику Гурьеву.

- Федор, - с легким удивлением в голосе воскликнул Дымов. – Воскресный день, а ты как стахановец. Бери пример с других наших коллег, который сейчас дома со своими женами и детьми.

После этих слов майор вошел и уселся на стул напротив Деригина. Того это не удивило. Такт никогда не был отличительной чертой Дымова. И если он постучался в дверь, значит ему что-то нужно от него. По крайней мере его серые глаза с ироничным прищуром и легкая усмешка явно говорили об этом. Гладко зачесанные назад черные волосы и маленький шрам над левой бровью дополняли портрет майора Дымова.

- Я забыл, - быстро поправился Алексей. – Жены у тебя нет. Как и детей.

- Что тебе нужно? – без приветствия обратился к нему Деригин.

- Ты позавчера был на месте убийства. Убийцу вроде как уже взяли. Говорят, даже подполковник Гурьев приехал на месте преступления, но тебя он там уже не застал. Скажи ты избегаешь его? – Дымов слегка подался вперед и еще внимательнее посмотрел на Деригина. – Ты же прекрасно знаешь, что он ищет тебя.

- Я никого не избегаю, - сухо ответил Деригин. – У меня произошло убийство, и мне надо отработать все версии. Если Гурьеву надо меня увидеть, то он всегда сможет найти меня в моем кабинете.

- Но не в выходной день. И к тому же какие версии ты рассматриваешь? – переспросил Дымов. – Убийца ведь сидит за решеткой, разве нет?

- Если для тебя все так очевидно, то для меня нет.

- Дай мне подозреваемого на полчаса, и он признается во всем.

- А заодно и в двух «глухарях», которые висят у тебя на отделе, - усмехнулся Деригин. – Спасибо, конечно, но я справлюсь как-нибудь сам.

В это время у него зазвонил лежавший на столе мобильный телефон. Деригин быстро протянул руку и сбросил звонок, но взгляд Дымова успел заметить кто звонил.

- Я бы ответил матери, - заметил он. – Я люблю свою работу, но и о родных мне людях никогда не забываю. Советую тебе перезвонить ей, вдруг у нее что-то важное.

- Я стараюсь не мешать работу и личную жизнь, - сказал Деригин. – Я перезвоню ей позже, как разберусь с тобой. Сидя здесь, и отвлекая меня от работы, ты же сам и оттягиваешь мой разговор с матерью по итогу.

После этих слов Деригин демонстративно открыл отчет судмедэксперта, давая понять, что разговор окончен. К его удивлению, Дымов быстро встал и направился к двери. Но на прощание повернулся и сказал:

- Тебе нужны друзья, - сказал он. – Такие как Гурьев или я. Один ты не сможешь справиться с системой. Ну или со своим недотепой-напарником. Подумай над этим. Например, знаешь ли ты, что дочь Сидорова пропала и так и не вернулась из школы?

Деригин поднял голову и даже не стал скрывать каким сюрпризом для него была эта новость. Когда Дымов ушел, он даже не мог сосредоточиться на своих мыслях. Как он мог не знать об этом? Может Алексей прав, и ему реально следовало было бы отдохнуть, а потом уже продолжить со свежей головой?

Соловьев пока не звонил, но Деригин так рано и не ждал от него звонка. Найти человека, или хотя бы информацию о нем могло быть достаточно трудным занятием. Сам Федор решил пойти домой и забрать отчет Марии домой. По крайней мере, дома, до 17.00 он планировал с ним посидеть, а потом, наконец, вздремнуть.

Деригин жил недалеко от центра, но в достаточно скромной однокомнатной квартире. Он был достаточно аккуратным человеком, но все равно было заметно, что в квартире живет закоренелый холостяк. Вроде было бы чисто, но все равно чувствовалось отсутствие женской руки.

На это часто обращала внимание Белла Владимировна, коря сына за то, что, разменяв третий десяток, он так и не обустроил личную жизнь, хотя и обладал незаурядной внешностью. Она говорила сыну что он занимается благородным делом, но от работы внуков ей не дождаться. Деригин соглашался с ней и иногда даже пользовался мобильным предложением, где при совпадении симпатии можно было встретиться с девушкой. Но дальше второго, а иногда даже первого свидания дело не заходило, и сложно было объяснить почему, просто Деригин как-то сразу понимал, что это не его человек, не его половинка. Даже у Аркаши, его напарника, уже несколько лет была постоянная девушка, и если они еще так и не поженились, то это был выбор их обоих.

Разувшись и аккуратно положив ботинки на подставку, он, не снимая кобуры, прошел прямо в гостиную, которая одновременно служила ему и спальней и сел за стол. На улице была хорошая погода, и солнце светило сквозь окно, играя лучиками на поверхности его стола. Деригин достал заводную игрушку, "петушка" и завел его. Это помогало ему думать и размышлять, пока «петушок» мерно стучал клювиком по поверхности. Один из последних подарков его отца….

Деригин снова открыл отчет Марии и продолжил внимательно вчитываться. Почему на рукоятке ножа были обнаружены частички латекса? Перчатки? Медицинские перчатки? Возможно, убийца не хотел оставлять отпечатков, но почему именно из латекса, когда рукоять ножа можно было просто протереть? К тому же Деригин слабо представлял себе, что на ручищи Сидорова можно было их натянуть, да он и никогда бы не догадался до такого.

Далее: точный удар в область печени. Убийца не бил куда попало. Куда попало может ударить уличный грабитель, или наркоман в поисках денег на дозу, но здесь как будто убийца прекрасно знал анатомию человеческого тела и знал куда бить. В случайные удары и совпадения Деригин давно уже не верил в силу своей профессии.

Тогда почему Сидоров признался в преступлении? А может он не убивал, а просто считал себя виноватым, потому что не смог уберечь свою жену?

Деригин откинулся на стуле и прикрыл глаза, пытаясь припомнить случай из далекого детства. Когда ему исполнилось десять лет, ему подарили котенка. Федор тогда не стал мудрить с именем и назвал его Барсик. Матушка тогда сказала, что хочет приучить его к ответственности и он ответственно ухаживал за ним и кормил его.

Время шло, котенок подрастал, и когда ему исполнилось два месяца, он взял его с собой на прогулку. Все шло хорошо, Барсик быстро семенил лапками по дороге, а Федор отвлекся всего лишь на секунду, так как увидел девочку из параллельного класса, которая ему очень нравилась….

Появившаяся огромная овчарка, несмотря на крики хозяина, схватила котенка в свою пасть и побежала в противоположную сторону, постепенно смыкая челюсти….

И очень долгое время он считал, что это он убил своего котенка.

От раздумий или ото сна Деригина отвлек телефонный звонок. Он даже сначала не понял сколько времени прошло. Звонивший был Аркаша. Тот передал, что нашли и задержали Патрушева, и ему необходимо вернуться в отделение, если он не хочет откладывать дело до утра понедельника.

Такой прыти Деригин от Соловьева не ожидал. Похоже, что скоро ему придется примерять капитанские погоны.

Деригин даже не стал переодеваться, когда он снова приехал в отделение, но на улице уже стемнело, и вовсю царствовал вечер. Соловьев встретил его около входа и был чрезвычайно возбужден.

- Патрушев сейчас в допросной, и то, что мы сумели его взять – это большая удача, - быстро говорил он. – Так как в городе его не было очень долгое время, а с работы он был давным-давно уволен. Кстати, работал наш товарищ в ветеринарной клинике, значит теоретически, мог совершить убийство, так как предварительно знал где находятся жизненно важные органы.

- Как вам удалось поймать его? – Деригин не без восхищения смотрел на своего напарника.

- Пытался в аптеке приобрести в аптеке бензобарбитал без рецепта, и еще какие-то обезболивающие и антидепрессанты. Его поведение вызвало у фармацевтов подозрение, они и вызвали наряд полиции, а те доставили этого красавчика к нам.

Действительно, красавчик, отметил про себя Деригин, когда они вдвоем вошли в допросную. Патрушев сидел на скамейке, прикованный наручниками, опустив голову на стол. Федор видел только его белые спутанные волосы, давно не имевших знакомство с шампунем и грязные кисти рук, которые он сложил лодочкой и стучал ими по столу цепочкой от наручников. Правая нога его при этом ходила ходуном, как будто через него пропустили триста двадцать вольт и не выключали при этом ток.

Деригин нарочито громко сел перед Патрушевым, и тот резко поднял голову. Федор даже слегка отпрянул, увидев безумный взгляд его слегка красноватых глаз из-под стекол маленьких круглых очков. Брови были настолько белые, что создавалось ощущение полного их отсутствия. Но он быстро взял себя в руки и приступил к допросу, на ходу просматривая его паспорт:

- Олег Михайлович Патрушев, тридцать семь лет, не женат. Неоконченное высшее медицинское образование. По постоянной прописке не проживал несколько лет. Где же ты жил все это время, милый человек?

Деригин помахал паспортом перед носом подозреваемого. Тот скривился и слегка отодвинулся в сторону, чем вызвал у Федора еще большее отвращение.

- Теперь в полицию вызывают для того, чтобы сказать мне то, что я и так знаю?

- Именно так, поэтому прошу тебя подтвердить еще один факт из твоей интереснейшей биографии – а именно – знакомство с Ангелиной Сидоровой.

- Представьте себе – я и этот факт не отрицаю, - заулыбался Патрушев.

При этом Деригин заметил, что этот тип сильнее стал стучать наручниками по столешнице. А еще он заметил, что у него практически не было ногтей. Все были обгрызены зубами, а на правой руке не хватало фаланги безымянного пальца.

- В каких вы состояли отношениях с Сидоровой?

Вместо ответа Патрушев замотал головой, и снова опустил ее на стол, прикрыв лицо.

- Я не обязан отвечать на этот вопрос.

- Для чего вам антидепрессанты и обезболивающие препараты?

- Я не обязан отвечать на этот вопрос, - как автоответчик повторил Патрушев.

На часах не было еще и 22.00, а у Деригина уже начали сдавать нервы. Этот вечер, а, возможно, и ночь, обещали быть долгими, а он так хотел выспаться перед сложной рабочей неделей.

Федор видел, что у этого типа были проблемы с психикой. Возможно, он не убивал, но мог ли он совершить это убийство? Определенно, да. Нервная система у товарища была в таком плачевном состоянии, что сомневаться на этот счет не приходилось.

Но сейчас этот тип закрылся, и допрос мог привести в никуда. Спасти положение могло только то, что могло бы Патрушева сильно потрясти, чтобы снова ввести его в состояние эмоциональной нестабильности, и Деригин смог бы выудить хоть какую-то информацию.

Он внезапно встал, жестом показав Соловьеву, чтобы тот присматривал за задержанным и молча вышел из допросной, направляясь к архиву. По пути ему попался молодой опер, которого он также попросил пройти в дежурную и присмотреть за Патрушевым.

Архив следственного отделения был достаточно большим, но Деригин прекрасно знал где и что нужно искать, потому что обладал не только хорошей памятью, но и часть этих дел он закрывал сам.

Взяв на выбор несколько папок, он достал из них несколько фотографий, решив на время взять их с собой. Дежурный архива только постучал пальцами по циферблату своих часов, давая понять, что архивные фотографии необходимо будет вернуть как можно скорее.

Соловьев даже вздрогнул от того, с какой силой Деригин снова ворвался в допросную, равномерно кладя перед Патрушевым каждую из фотографий. Тот вынужденно поднял голову и в испуге отпрянул от них.

Фотографии были черно-белыми, но крови на них было столько, что заставили бы отвернуться даже человека со стальными нервами. На них была запечатлена ванная комната, пол и стены которой были испачканы кровью. Несчастная жертва, а точнее ее безжизненная рука торчала из ванны, с другой стороны.

Это были фотографии не с убийства Ангелины Сидоровой, но должный эффект они произвели.

Патрушев так сильно отскочил от стола, что, наверное, оказался бы в другом углу в допросной, если бы не подоспевший Соловьев, который схватил его сзади за плечи и стал крепко держать.

- Смотри! Смотри, мразь! – приказал Деригин. – Эта женщина не Ангелина Сидорова, но ее история очень похожа. В университете она встречалась с одним парнем, который оказался придурком, и она его бросила. Но ничего страшного, нашла другого – хорошего, доброго и отзывчивого. Но придурки на то и придурки, что не могут понять, что конец — это конец. В один прекрасный день она впустила его по доброте душевной. Результаты этого визита ты видишь на этих фотографиях. Он работал санитаром и умел обращаться со скальпелем. Резал он ее очень долго, причиняя страшные муки, но следя за тем, чтобы она оставалась в сознании. Она даже была в сознании, когда мы подоспели, но спасти ее уже не смогли. Она умерла прямо в этой ванной. За что, скажи мне она умерла?

- Нет! – закричал как в приступе Патрушев. – Нет! Я не буду отвечать!!!!

- Нет, ты скажешь мне! Ты поступил также? Нашел, где она живет, она тебя впустила. Ты не смог простить ей, что больше ничего не значишь в ее жизни. Надел перчатки, взял нож и нанес удар! Так все было?! Говори, мразь! Посмотри на себя! Ты не мог ей простить, как она поступила с тобой! Посмотри на себя! Говори, где ее ребенок! Говори!!!!

Последние слова Деригин прокричал практически над ухом скорчившегося от страха Патрушева, который бился в истерике.

- Нет! – кричал он. – Это не я! Это все мама! Мама! Она меня заставила! – На этих словах он истошно зарыдал. – Она всегда меня заставляла!!! Она все сделала!

Последние слова были произнесены в допросной уже в полной тишине.

04 сентября 2023 года.

22:10 вечера.

Денис находился в ресторане, практически не слыша, о чем говорили окружающие его посетители, не замечал подходивших к нему официантов, которые старались максимально услужить ему. Он ждал только одного человека, и этим вечером, в понедельник он, наконец, увидит ее.

Начало недели началось для Дениса вполне обыденно – с комплекса силовых упражнений и низко калорийного завтрака. Рука у него уже почти не болела после вчерашнего происшествия, но он все равно помазал руку увлажняющим кремом.

Он занимал руководящую должность в солидной компании, поэтому мог идти на работу, несмотря на часы, но он был очень пунктуальным. У него все было рассчитано точно по часам – подъем, душ, завтрак, гимнастика, выбор одежды перед тем как выйти за дверь. Даже черный парик он одевал на голову практически секунда в секунду каждый день.

И любовался своим отражением в одном из многочисленных зеркал несколько секунд.

Раздавшийся телефонный звонок застал его уже на пороге и внес нежелательные коррективы в уже расписанный поминутно день. Но когда он взял трубку, губы его тронула улыбка.

Ей было можно все.

Она сразу сказала, что скучала, и сразу поинтересовалась не могли бы они встретиться сегодня вечером. Он сразу согласился, и назвал как вариант один из самых дорогих ресторанов города. Она захотела выбрать место попроще, но он настоял на своем. В результате договорились на десять вечера.

После этого Денису стало казаться, что время идет непростительно долго. Он появился на работе, сказал секретарше, что его ни для кого нет, и закрылся в своем кабинете.

Его кабинет был угловым и находился на 30-ом этаже. Несмотря на рабочую обстановку, он стремился также создать ассоциации и с домашним уютом, чему свидетельствовали висевшие на стенах красивые гобелены и собственная туалетная комната. Денис сидел за большим письменным столом, который занимал чуть ли не треть рабочего пространства, но ему нравилось, что его ничто не сдерживает и не смущает, даже в работе за собственным столом.

Интерьер кабинета дополняло огромное окно, которое уходило в пол, и давало шикарные виды на целый город, также при помощи специального пульта можно было создать искусственную панораму красивых видов, если на улице была плохая погода.

Более года назад Денис стал начальником отдела крупной компании в сфере страхования других не менее крупных компаний. Ему нравилась его должность, но если бы у него был выбор работать в такой компании, то он устроился бы в нее даже на должность дворника. Через какое-то время кто-то бы обязательно заметил, как он отлично заметает следы, и с этого момента началось бы его продвижение по карьерной лестнице. Да, где-то пришлось бы через кого-то переступить, но в бизнесе нет честных людей, как относительно чистых и светлых душ, считал он. Но если бы Дениса спросили, готов ли он расплатиться собственной душой, он вряд ли был бы готов к этому.

Устроившись начальником, Денис уволил двух дам бальзаковского возраста и специально взял себе в секретарши молодую, но костлявую девушку по имени Кира, которой было двадцать восемь лет, и которая уже была в разводе. Она оказалась эффектным работником, и ни в чем другом его не привлекала. И Денис считал это нормальным. Он не был сторонником каких-либо личных связей на работе. Хотя у нее было несколько странных привычек. Например, она всегда настаивала на том, чтобы все дверцы шкафов были закрыты, а ящики в тумбах плотно задвинуты. Также она не любила, когда пепельницы и документы лежали на краю. Кира выстраивала их под прямым углом на середине стола, где сидел Бондарев. Но это были незначительные причуды. С работой она справлялась прекрасно.

У него привычки были гораздо страннее.

Когда Денис вошел в кабинет, черный кофе на пластиковом подносе уже ждал его на его столе.

На сегодня у Дениса в 10.30 была запланирована встреча с Пенсионным фондом, а в 13.00 намечался обед с представителями косметической фирмы Acme и обсуждение контракта, только они еще пока не подтвердили встречу, только Денис сегодня ни с кем не хотел встречаться, кроме сегодняшнего вечера.

Бондарев заранее позвонил в ресторан и заказал столик на этаже, который был даже выше его собственного, на пятидесятом. С работы он решил уйти пораньше, чтобы подготовиться к встрече наилучшим образом.

В ресторан он прибыл в шикарном костюме и светлом парике, гораздо раньше назначенного времени. Впрочем, ожидание было ему совсем не в тягость, правда Денис не знал, куда ему деть взгляд, который то и дело поглядывал на часы.

И вот, наконец, появилась она.

Снежана шла прямо к нему, одетая в элегантное атласное черное платье, идеально подходящее для вечерних выходов. Линия шеи была прямой, висевшее на ней тонкое колье сверкало бриллиантами. На запястье правой руки висел соответствующий браслет. Ее волосы были черными, на прямой пробор и свободно спадали ниже плеч. Руки были обнаженными, длинными и худыми. Пальцы тоже были длинные, с аккуратно сделанным маникюром.

Она была высокого роста, как и Денис. Он не мог не заметить, что у нее хорошая талия, но довольно плоские бедра.

Но в данный момент Денис не обращал на это никакого внимания, так как ее лицо полностью околдовало его. Оно было полное загадок и вопросов, на которые он пока не мог найти ответа.

Ее глаза серые или светло-голубые? Были ли ее тонкие брови раньше прямые, или это все же результат салона красоты? Нос прямой или все-таки с небольшой горбинкой? А эти полуоткрытые губы, если их поцеловать – на ощупь будут сухие или влажные? Длинный подбородок, конечно, выделялся, но Денис знал, что, когда он ее встретил в самый первый раз, у него было жгучее желание узнать ответы на все свои вопросы.

И уже на первом свидании он получил их.

Сейчас ее лицо и тело излучали усталость. Кожа была бледной, а под глазами слабые фиолетовые тени. Чувствовалось, что в темное время суток, когда большинство людей спит, она любила развлечься. И прошлая ночь явно не была исключением.

Когда она подошла к их столику, Денис встал и отодвинул стул, чтобы ей было удобно сесть. Он знал, что Снежане очень нравится, когда за ней ухаживают. Она улыбнулась, и кивком головы поблагодарила его.

- Рад тебя видеть, - признался он, когда занял свое место. – Честно признаться, я надеялся увидеть тебя вчера, когда вернулся обратно из гор. Выглядишь уставшей.

- Честно признаться, да. Я очень устала. Прости, что не написала, было много дел. И ты знаешь, мой сын, Тимур, не дает мне покоя.

- Да, - кивнул Денис. – Дети все такие, в его возрасте.

- Для меня он все равно особенный. А вот ты меня удивляешь, - Снежана дотронулась до его руки. – Ты всегда выглядишь потрясающе. И у тебя такие сильные и в тоже время такие нежные руки. Мне хочется прикасаться к ним снова и снова…

Денис не ответил, продолжая любоваться ее лицом. Ему всегда нравились девушки с длинными прямыми темными волосами, но он знал, что дело было не только в этом. Она была накрашена, но ее лицо было прекрасным и без косметики. Ни помады, ни туши, ни тени для век. Вообще ничего. Природная красота. Совершенная.

- У тебя в квартире стало больше зеркал? – внезапно спросила Снежана. – Мне нравится твой интерьер. Вся обстановка квартиры говорит, что ты разрушил прошлое, игнорируя его. Большинство людей имеют потребность жить в обстановке, которая постоянно напоминала бы о прошлой жизни. Им комфортно от ощущения, что они часть того потока, того, что было, есть и будет. Я считаю, что это слабые люди. Требуются силы, чтобы вырваться, забыть прошлое и отрицать будущее. Я вижу, что у тебя это получилось. В своей квартире ты можешь быть самим собой. Но мне кажется, что в ней мало чувств.

- Я же переехал в квартиру сразу после развода, - грустно улыбнулся Денис. – Она была почти пустая, и я почти сразу полностью ее отремонтировал. Появились более темные, тяжелые и современные тона с преобладанием хрома, стекла и пластика. Я постарался сделать так, чтобы мебели было по минимуму, сохранив хорошие пропорции в гостиной. Зеркальные стены, конечно, выделяются из общего контекста, но создают ощущение простора и чистоты, и их ровно столько, сколько нужно.

Снежана задумчиво посмотрела на стол и сказала:

- Знаешь, ресторан очень хороший, и, судя по всему дорогой, но мне категорически не нравится в этом интерьере одна вещь.

- Какая же?

Снежана указала на искусственные цветы в середине из столика, рядом с салфетками.

- Мне не нравятся неживые цветы, - сказала она немного приглушенно. – Они кажутся мне несчастными и совершенно скучными. Как обои в форме кирпича.

- Это легко исправить. – С этими словами Денис знаком подозвал официанта.

Тот не заставил себя долго ждать, и быстро подошел, всем своим видом показывая, что готов услужить во всем.

- Моей девушке не нравятся ваши искусственные цветы, - Денис кивком головы показал на композицию в середине стола.

- Вашей девушке? – переспросил официант.

- Да, - терпеливо повторил Денис. – Прошу вас убрать их со стола. Если вы сможете заменить их на живые цветы, то будет вообще прекрасно.

Официант растерянно переметнулся с ноги на ногу, но быстро выполнил его просьбу, и уже через пару минут поставил на стол корзинку живых орхидей. Денис поблагодарил его и сказал, что через несколько минут они будут готовы сделать заказ. После этого он спросил Снежану, нравятся ли ей орхидеи.

- Да, - улыбнулась девушка. – Они прекрасны.

- Может закажем что-нибудь выпить?

Снежана кивнула, и Денис заказал бутылку дорогого коньяка. Когда официант разлил его по бокалам, Денис заметил, что девушка смотрит на отражение свечи в бокале, пока она сама не погасила ее.

- Мне нравятся свечи, - сказала она, - но не люблю, когда какая-то догорает первой.

- Воспоминания прошлых ощущений?

- Что-то вроде этого.

- А знаешь, я ведь почти ничего о тебе не знаю, солнышко. Например, что ты делала, с кем встречалась до встречи со мной. Я не знаю банально даже где ты живешь?

- Лучше ты расскажи о себе сначала, - предложила Снежана, взяв его за руку. – Например, ты никогда не говорил о своей бывшей жене.

- Моя жена, - начал Денис, но потом быстро поправился. – Моя бывшая жена… Она великолепная женщина! Мы познакомились в университете, когда она приехала сюда учиться. Свидание вслепую. Я был на год старше ее. Мы встретились несколько раз, но не было ничего серьезного. Потом она уехала обратно к себе и вернулась только через год. Мы начали встречаться снова, но на этот раз с серьезными намерениями.

- Как она выглядела?

- Она была склонна к полноте. Очень любила жирную пищу, но ее мать по сравнению с ней была просто огромной. Галя – блондинка и очень красивая женщина. Хорошая спортсменка. Ходила на бассейн, теннис, зимой каталась на лыжах. Принимала активное участие в благотворительных организациях. Любит китайскую кухню и классическую музыку.

- Детей у вас не было?

- Нет.

- Как долго вы были женаты?

- Интересный вопрос… - Денис задумчиво посмотрел на Снежану. – Боже, я не могу вспомнить…. Семь. Нет…. Почти восемь…. Да, почти восемь лет.

- Ты не хотел детей?

- Нет. Она не хотела.

- Это стало причиной развода?

- Нет, мы развелись скорее из-за несовместимости. Мы просто отдалились друг от друга. Она пошла своим путем, а я своим.

- И каков был ее путь?

- Это личное.

- Ничего страшного. Ты не обязан отвечать.

- Галя такой человек, который отлично сходится с людьми. Она производила на собеседников самое приятное впечатление.

- И все же вы расстались, - уточнила Снежана. – Дело было в сексе?

- Я бы не сказал, - задумчиво сказал Денис. - Галя, как любая нормальная здоровая женщина наслаждалась сексом. И я, откровенно говоря, тоже. Наш секс был хорош, по крайней мере, в первые годы брака. Мы давали друг другу небывалое наслаждение и могли заниматься им несколько раз на дню. Но чем мы становились старше, тем больше это уходило на второй план. Причем с ее слов, но я старался не давить на нее. Она проявляла в постели большой энтузиазм, хотя, возможно, без лишнего воображения. Иногда она надо мной смеялась. Но она нормальная здоровая женщина.

- Ты постоянно говоришь «здоровая», «здоровая», «здоровая».

Денис слегка удивился.

- Но ведь так оно и есть. Здоровая женщина. Большие ноги. Большая грудь. Кожа блестит. С нее можно было бы лепить статую. Но однажды мы отправились с ней на курорт…

Денис внезапно замолчал, как будто боялся поделиться чем-то сокровенным.

- Не останавливайся, - сказала Снежана. – Говори, как есть. Уж мне ты можешь довериться. Мы же тоже с тобой познакомились на курорте.

- Все было неплохо, - продолжил Денис, - пока мы не зашли в местный магазинчик, где помимо кораллов и дешевых украшений была еще коллекция африканских масок. Выглядели они очень примитивно и были большие, вдобавок, какие-то жуткие, но зато чувствовался эффект примитивного африканского племени. В этом было что-то загадочное. И я захотел заняться с Галей сексом в этих масках. Какое-то иррациональное чувство, я это признаю, но в то время я не мог ему сопротивляться. Так, что я купил две этих маски, которые были отнюдь не дешевыми и принес их в отель. Гале не то, чтобы моя идея понравилась, она посчитала ее отвратительной, и сказала, что я сошел с ума. В ответ на это я разделся полностью, надел маску и лег на кровать, надеясь, что она передумает.

- И она передумала?

- Нет, она просто вышла из номера, хлопнув дверью, а еще лежал в маске несколько часов на кровати. Не знаю почему… Меня все равно переполняло чувство чего-то нового. Я даже не обратил внимания, что пролежал так всю ночь, и очнулся, когда первые лучи солнца, стали пробиваться через окно. Потом я поднялся, оделся, и пытался найти свою жену. И лишь потом я выяснил, что она улетела домой без меня.

- И поэтому вы развелись?

- Нет. Были и другие вещи. Мы отдалились друг от друга на некоторое время, но история с масками была ключевой. Странная история, не правда ли?

Снежана поднесла бокал коньяка к бокалу Дениса и вместо ответа предложила выпить. После этого она закурила тонкую сигарету. У Дениса не было этой вредной привычки. Вдобавок, он не переносил сигаретного дыма, считая, что они не только разрушают легкие, но и дым от них раздражает слизистую глаз.

Но ей он был готов простить все. И даже больше.

Денису казалось, что Снежана знает, какой властью над ним обладает. Потому что только он подумал о невыносимости табачного дыма, как она выпустила его ему в лицо, красиво сложив губы бантиком. Затем она нагнулась слегка вперед и опустила руку ему на колено под столом Денис в свою очередь не мог не смотреть в вырез ее платья понимая, что она не надела бюстгальтер.

- Нет, - тихо сказала Снежана. – Я не верю, что это иррационально. И я не верю, что ты сумасшедший. Я говорю сейчас о твоей маске, что ты тогда надел….

Денис почувствовал, как Снежана нащупала сквозь брюки его член и от неожиданности слегка откинулся назад. Он не был готов заняться этим в людном месте.

- Видишь ли, было время, когда секс являл собой власть, тайну, благоговение, - продолжала шептать Снежана, наклоняясь к нему все ближе. - Сейчас этого больше нет. Сегодня это «Должны ли мы выпить мартини, перед тем, как трахнуться?». Сам акт не имеет больше смысла, чем второй десерт. В попытке восстановить смысл, люди пытаются увеличить удовольствие. Они прибегают различного рода «игрушкам», но не все они вписываются в механику секса. Это неверно.

Снежана слегка надавила рукой его половые органы под столом, и Денис почувствовал, что полностью теряет контроль над своим телом. Снежана продолжала говорить тихо-тихо, но он слышал каждое его слово:

- Секс - это не только физическое наслаждение. Это обряд. И единственный способ восстановить его смысл – снабдить его всеми атрибутами церемонии. Секс стал, или должен стать театром. Это уже есть в нескольких культурах. Теперь о тебе…. Я думаю, что тебе стало если и не скучно, то ты перестал получать удовольствие от секса со своей «нормальной здоровой» женой. И это все, спрашиваешь ты. Неужели нет ничего более? Конечно, есть. Многое-многое другое. И ты был на правильном пути, когда говорил об откровении и что это для тебя открытая дверь, когда мы занимались любовью много-много раз. Испугала только фраза, что ты посчитал африканские маски примитивными. Это была для тебя неизвестная стезя, но ты проигнорировал такую сторону секса, как его психологическое исполнение. Осознавая это, ты подозреваешь, что это правильно. Что духовное удовлетворение может намного превысить физическое удовольствие. В конце концов, существует ограниченное количество отверстий и слизистых оболочек в организме человека. Другими словами, ты начинаешь видеть секс, как религиозный обряд и драматическую церемонию. Маски были лишь первым шагом в этом направлении. Жаль, что твоя жена не видела его именно в таком свете.

- Да, - согласился Денис. – Печально…

- А я готова увидеть… - Эти слова Снежана прошептала уже практически ему на ухо.

В это время Денису показалось, что на них смотрят остальные посетители ресторана. И как только он об этом подумал, Снежана резко отодвинулась назад и убрала руку.

- Я должна идти, - Она также резко встала из-за стола, но Денис взял ее за руку.

- Можно я тебя провожу? - спросил он с нетерпением.

- Нет, в этом нет необходимости. Я возьму такси.

- По крайней мере, позволь мне проводить тебя хотя бы до такси.

- Пожалуйста, не надо.

- Я хочу увидеть тебя снова! – в голосе Дениса послышалась мольба. – Ты всегда неожиданно появляешься в моей жизни и также неожиданно исчезаешь. Ты даже запрещаешь мне самой тебе звонить! Но я не жалуюсь. Я готов принять правила твоей игры, лишь бы чаще видеть тебя! Поэтому позволь мне проводить тебя хотя бы до такси!

Возникла тишина. Денис понял, что на них действительно смотрят все посетители, и даже официанты. Наверное, Снежане стало неловко, потому что она сжалилась над ним.

- Ладно, darling, - устало улыбнулась она. – Ты можешь проводить меня до такси.

В этот момент Денис почувствовал себя действительно счастливым человеком. На выходе он подал ей легкий плащ, и они вышли на улицу.

Было еще тепло, но создавалось ощущение духоты из-за надвигающихся туч. Ожидался большой ливень. Легкий ветерок уже кружил опавшие листья на дороге.

За столиком в ресторане было сказано много слов, но сейчас они стояли молча, пока Снежана в приложении вызывала такси. Денис только обнимал ее за плечи.

Он никогда не хотел ее отпускать.

Когда подъехало такси, белая Skoda, Снежана улыбнулась, убрала его руку со своего плеча, подарив взамен поцелуй и обещание, что она ему позвонит.

Сама она запрещала ему ей звонить.

Когда Снежана садилась в такси и уезжала, Денис задумчиво смотрел ей вслед. Он старался запомнить все детали, начиная от того, как выглядел водитель, заканчивая материалом обивки, которой были покрыты сиденья в салоне.

И самое главное, он запомнил номера.

Да, он был согласен жить по ее правилам, но она разрывала ему душу от той мучительной страсти, которую он к ней испытывал, поэтому должен был хоть что-то о ней узнать. Он был готов принять ее такой, какая она есть, но понимал, что если не взять свои чувства под контроль, то они нанесут ему непоправимый ущерб и его тело и разум уже будут ему неподвластны.

Было уже почти три часа ночи, когда Денис вернулся домой. Он вошел в квартиру не включая света, сбросил одежду, и долго сидел в темноте, размышляя о том, что Снежана ему сказала. Что-то в нем откликнулось на эти слова. Он начал представлять в голове картину, которую собирал из кусочков своих мыслей. Конечный итог всего этого потряс его, но он совершенно не был напуган.

Он взял телефон, позвонил в службу такси, сказав, что его жена забыла вещи в такси, назвав детали поездки и попросив узнать фамилию и имя водителя, и в какой службе такси он работает. Получив необходимую информацию, он решил, что займется этим вопросом завтра утром, а пока ему нужно было кое-что сделать.

Оставив в комнате только тусклый свет ночника, он подошел к ящику стола в гостиной и достал из него наручные часы на золотой цепочке, которые ему подарила его бывшая жена, Галина. Он надел их на руку и повернулся к зеркалам.

Денис восхищался отражением своего обнаженного загорелого тела. Он стал наносить на кожу ароматическое масло с запахом гардении, а затем стал наблюдать как его плоть блестит в этом тусклом розовом свете. Вдобавок, ему нравилось, как поблескивает золотая цепочка часов на его коже. Это смотрелось очень завораживающе.

Несколько лет назад, когда он познакомился со Снежаной, находясь в командировке, уже почти сразу тогда она сделала ему подарок. Это был позолоченный женский пояс, он тогда очень удивился, но девушка стала настаивать, что он должен его примерить, открыться необычным действиям и поступкам.

Денис тогда так и не решился одеть пояс, и по возвращении из командировки тогда убрал его подальше в шкаф. Но сейчас после того, как он встретился со Снежаной, как услышал ее еле слышную, но страстную речь про секс и взаимоотношения друг с другом он решил его достать из шкафа и надеть на себя.

Денису потребовалось лишь пара минут, чтобы отрегулировать его размер. Сколько времени он так простоял, обнаженный, перед зеркалами в гостиной, освещенной только неярким светом ночника, он не знал. Его запястье было перевязано золотой цепочкой часов, а вокруг его тонкой талии был обвязан пояс, который он сейчас одел в первый раз.

Он был очарован отражением, медленными движениями прикасаясь к своему телу.

А потом его сознание отключилось.

04 сентября 2023 года.

22:10 вечера.

Федор Деригин находился сейчас в своей машине со своим напарником, и направлялись они, по его собственным ощущениям, к конечной точке их расследования. Сказывалось, что он сильно устал за последнее время, но старался держаться бодрее, выпив перед поездкой несколько стаканчиков с кофе.

Допрос Патрушева Олега принес свои плоды. Он рассказал ему все. Даже Деригин не ожидал такого эффекта. Ему пришлось заплатить за это бессонной ночью и потратить несколько часов, но это того стоило.

Еще со времен школы, когда Олег и Ангелина были подростками, она очень приглянулась его матери. И свою привязанность пыталась навязать своему сыну. То, что директор школы называла «болезненной любовью», на деле оказалось лишь внушением, а на Патрушева его мать, и Деригин это видел, имела огромное влияние.

Когда Патрушев расстался с Ангелиной, дело приобрело еще более плачевный оборот. Его собственная жизнь превратилась в кошмар, и не потому, что он потерял девушку, а потому, что мать заклеймила его неудачником и отыгрывалась на нем каждый день.

Однажды, он случайно встретил ее в супермаркете. Она была с дочерью, Настей, и не узнала его, хотя он смотрел на нее в упор, застывший с тележкой, как вкопанный. Патрушев не преминул рассказать об этом матери, и та сразу же сделала вывод, что это его ребенок, и он обязан вернуть их обоих назад, в семью.

Сам Патрушев точно знал, что девочка точно не от него, они расстались гораздо раньше. Из его рассказа Деригин тогда сделал пометку, что возможно, у матери подозреваемого имеются психические отклонения. Пару раз Патрушев по настоянию матери выходил из дома, чтобы увидеться с Ангелиной, но оба раза проваливал попытки, потому что вынужден был признать, что у него на это не хватало духу.

Тогда мать, по его словам, сказала, что сама возьмет ситуацию в свои руки. Что она сделала на самом деле, он не знал, но в пятницу, вернувшись вечером домой, он услышал из погреба их дома какие-то звуки.

По его словам, он жутко перепугался, но почему-то сразу же заглянул туда. Он увидел связанную дочь Ангелины, Настю, заплаканную, с заклеенным ртом, чтобы не кричала. Он попытался узнать у матери, что она сделала, но та в ответ лишь только сказала, что все произошло так как должно было произойти, и что его дочь и ее внучка сейчас вместе с ними, а ее слабоумный муженек признается во всех преступлениях.

Патрушев сразу же хотел пойти в полицию, но не смог, в чем Деригин не сомневался. Вместо этого он пошел за продуктами и за лекарствами, где его и поймали.

Без сомнения, подозреваемый боялся свою мать, но, по ходу, полицию он боялся не меньше, поэтому сразу же сказал адрес, где находится похищенная девочка. Было принято решение подержать его в отделении, пока не будет доставлен ребенок.

Деревня, которую назвал Патрушев, находилась у черта на куличках, точнее они с Аркашей так предположили, потому что ее название даже отсутствовало на карте. Деригин хотел поехать, но валился с ног от усталости, и Соловьев решил подрядить на это дело местного участкового, который по идее, должен был находиться в соседнем населенном пункте, Святослава Авдеева. Федор подумал о подкреплении, но Соловьев отговорил его, сказав, что поднимут на смех если несколько человек поедут вызволять от старухи ребенка. К тому же, похоже, Патрушеву и самому требовалась медицинская помощь, поэтому еще его сведения надо было проверить.

Соловьев набрал номер участка, где работал Авдеев и, судя по всему, договорился, чтобы он съездил по указанному адресу. Деревня находилась от населенного пункта где работал участковый в сорока минутах езды. Впрочем, по словам Авдеева, на машине он мог бы потратить и все два часа, потому что дорог там не было никаких, поэтому он решил отправиться по адресу на велосипеде, и сразу позвонить, как только будет результат. Соловьев сказал ему не особо усердствовать, так как показания Патрушева не внушали доверия, но и быть начеку, так как речь все-таки шла о похищенном ребенке. При необходимости он должен был позвонить сразу им.

На сегодня у Деригина на 10.30 была запланирована встреча с подполковником, а в 13.00 допрос Сидорова, но он почувствовал такую усталость, что просто прилег на кушетке у себя в кабинете и заснул. Почти мгновенно. Так крепко он не спал, наверное, уже очень давно.

Он проснулся, так же внезапно, как и заснул. Его тормошил за плечо Соловьев. Был уже вечер. Он проспал почти весь рабочий день. Аркаша доложил ему, что допроса Сидорова не было, так как Деригин на него не явился. Что его разыскивал подполковник Гурьев, и что Авдеев так и не вышел на связь.

- Поедем сами, - решил Деригин. – Собирайся.

Соловьев собирался было возразить, но не стал, отметив, что этого населенного пункта даже на карте нет, а без навигатора им точно не справится, но Деригин сказал, что можно будет доехать до поселка, где служит Авдеев, а там можно будет уточнить дорогу. К тому же, если участковый к тому времени вернется обратно с девочкой, то и не надо будет искать этот призрачный поселок.

Направляясь к машине, Деригин заметил, что пока он спал, ему звонила мать. Он дал себе слово, что обязательно перезвонит ей, как только они вернутся обратно.

Уже стемнело, когда они тронулись в путь. До поселка Авдеева навигатор показывал два часа пути. В дороге детективы почти не разговаривали. Чувствовалось небольшое напряжение. Соловьев явно не хотел никуда ехать и несколько раз заметил по пути, что этой деревни может быть нет на карте, потому что ее вообще нет, и существует она только в воображении Олега Патрушева, которого он считал полным психом.

- Если у тебя нет девушки, то это не значит, что и у остальных тоже, - недовольно бубнил себе под нос Соловьев. – Я совершенно по-другому хотел провести сегодняшний вечер.

Деригин не отвечал, потому что старался сосредоточиться на дороге и разобраться в собственных мыслях. На дороге почти не было машин. Неоновые рекламы зданий и горящие окна высокоэтажных домов сменились на поля, деревья и попадающиеся небольшие населенные пункты у дорог, состоящие в основном из одноэтажных домов.

У отца было в планах переехать за город. Он уже накопил достаточно средств, чтобы купить домик с участком, после возвращения из командировки.

Деригину даже показалось, что если он закроет глаза, то он видит его, как он работает в огороде, и заметив сына, приветливо машет ему рукой…

- Осторожно!!! – закричал Соловьев, вывернув руль в сторону.

Деригин встрепенулся не столько от крика напарника, сколько от ослепивших его фар встречного грузовика. Он, наверное, задремал. Буквально на несколько секунд. Аркадий сработал достаточно быстро, и им удалось избежать столкновения. Вывернув руль, их машина остановилась, взвизгнув шинами, подняв столб дорожной пыли.

- Я больше не позволю тебе перерабатывать, - тяжело дыша сказал Соловьев.

- Прости, - виновато выдавил из себя Деригин. – Прости, что я задремал. Если ты хочешь сесть за руль, то…

- Нет нужды. Мы почти приехали. Поселок буквально за углом.

Это было небольшое поселение, на несколько тысяч человек. Деригин много раз бывал в таких населенных пунктах. Одна больница на округ, несколько продуктовых магазинов, школа, почта, дом культуры. Для того, чтобы содержать порядок в таких городках, достаточно было небольшого полицейского участка, и двух-трех служащих.

Как раз к такому они и подъехали. Это было простое одноэтажное блочное здание с обшарпанной вывеской, которая гласила, что это «Отделение № 1» по области. Во дворе находился «уазик» и мотоцикл, а в окне одиноко горел свет в комнате дежурного.

Люди обычно здесь жили попроще, чем в городах, да и попалось им мало народа на улицах, пока они проезжали к полицейскому участку. Но когда они выходили из машины, Деригина очень встревожил местный старик, который не отрываясь смотрел на него пристальным взглядом из-под белых кустистых бровей. В руках старичок держал пустое мусорное ведро, да и одет был простовато, но с капитана глаз не сводил. Деригину даже стало не по себе. Он еще спросил настороженно у Соловьева, почему тот старик так на него смотрит, но тот не нашел в этом ничего плохого, заметив, что не все обязаны любить полицейских, а тут еще и городские нагрянули с визитом. Последнее, что сказал Аркаша, было не париться, а заняться делом.

Помещение полицейского участка явно нуждалось в ремонте. Двери и половицы скрипели, с потолка сыпалась побелка. Даже рама в кабинете дежурного слегка проржавела и выступала наружу. Дежурный осведомился о цели их визита, и узнав, сообщил, что лейтенант Авдеев еще не вернулся с адреса, куда его направили.

- Даже не звонил, - добавил дежурный, который представился Александром.

Деригин нахмурился и решил осмотреть его рабочее место. Небольшое помещение на двух персон, плюс каморка дежурного. Александр сказал, что их на участке работает трое. Один из них, еще один Александр, дома, с семьей, отсыпается после суток.

Рабочее место Авдеева не страдало беспорядком. Все папочки аккуратно стояли в небольшом шкафчике, на столе все бумажки и ручки лежали ровно. Также там находилась фотография лабрадора, наверное, его собаки.

Деригин подошел и задумчиво стал смотреть на стол Авдеева. На последней бумажке в блокноте была запись, только страница была выдрана. Федор расчертил карандашом последний лист и увидел очертания каких-то координат.

- Да, он записывал как проехать в это треклятое место, - ответил на его немой вопрос дежурный. – Его даже на наших картах нет, а на машине туда и подавно не проехать. Он взял велосипед и утром отправился туда. И так и не вернулся.

- Вы знаете, как туда проехать? – спросил Деригин.

- Да, я попросил его оставить мне контакты на случай, если придется ехать за ним. Но раньше следующего утра я не смог бы выбраться, потому что не могу оставить участок, а завтра с утра выходит напарник с суток.

- Я поеду туда, - сказал Деригин. «– Ждать утра не могу», - сказал он, повернувшись к Соловьеву. – Если Патрушев нас не обманул, то надо вызволять ребенка как можно быстрее.

- Я поеду с тобой, - твердо сказал Аркадий.

- Нет – возразил Федор. – Останься. Может вернуться Авдеев. К тому же если мы оба там застрянем, как и, возможно, лейтенант, это будет очень плохо. А если лейтенант все-таки вернется, надо будет доставить девочку как можно быстрее в безопасное место. Только мне нужен будет транспорт. Вы сказали, что дорог в той области вообще нет.

- У нас остался только мотоцикл, - развел руками дежурный. – Старенький. Мы его редко используем, потому что у него часто глохнет мотор.

Деригин понял, что выбора у него нет. Мотоцикл завелся не с первого раза, а когда затарахтел, ему показалось, что он трясется вместе с ним. Проверив, крепко ли держится в кобуре пистолет, он взял координаты у дежурного, что тот записал со слов Авдеева и направился в путь, сказав напарнику, чтобы тот оставался на связи. Озабоченное лицо Аркаши, это последнее что он видел, выезжая с территории участка.

И еще старика. Тот еще находился около участка и внимательно проводил взглядом уезжающего на мотоцикле капитана.

По сведениям ехать надо было около сорока минут, но не прошло и десяти, как дорога начала сужаться. К тому же в кромешной тьме, без фонарей, ничего нельзя было разглядеть. Скоро дорога сузилась в совсем небольшую тропинку, но Деригин продолжал свой путь, моля только об одном, чтобы мотоцикл не заглох.

Вскоре тропинка уткнулась в валуны. Дорога закончилась. Деригин остановил мотоцикл, не выключая двигателя, включил фонарик и стал смотреть на карту. Впереди дороги не было, а деревушка была где-то сбоку и прямо. Федор развернул мотоцикл и направил его вверх по склону. Ветки царапали ему лицо, да и самому Деригину стало казаться, что он не сможет заехать по накатанной вверх, и обязательно скатится с мотоциклом вниз по склону.

Однако, этого не произошло. Он выехал вверх, чуть не врезавшись в дерево и поехал уже по полю, по крайней мере в темноте это напоминало поле. Затем, он проехал через обрыв, и впереди замаячило какое-то озеро. Деригин очень хотел, чтобы это было именно озеро, а не болото, потому что затормозить он бы уж не успел.

К счастью, это была обыкновенная вода, по крайней мере, по ощущениям. Возможно грязная, но это было лучше, чем увязнуть здесь и ждать помощи.

Успешно миновав озеро, Деригин снова остановился и посмотрел на карту. Если ей верить, то он уже должен находиться в этой деревушке.

Послышался едва уловимый хруст веток. Деригин затаил дыхание. Не хватало еще, чтобы он набрел на какое-нибудь животное. Даже встречи с лосем он постарался бы избежать, не говоря уже про кабана.

Деригин резко нажал на педаль кикера, но стартер не сработал. Еще. Тишина. Деригин почувствовал, как в его сердце закрадывается страх. Он захотел достать фонарик, но передумал и дернул ногой педаль еще раз.

Стартер завелся. Деригин резко вывернул вправо, через чащу, и остановился уже, когда увидел перед собой несколько домов.

Перед ним была, как он понял, та самая деревня. В окнах не горел свет, поэтому создавалось ощущение, что деревня выглядела заброшенной.

Прямо уходило что-то наподобие небольшой тропинки, по которой Деригин медленно и поехал, стараясь внимательно вглядываться в окружающие дома. Ни дуновения, никакого-то намека на жизнь, но Федору начинало казаться, что среди окон этих мертвых домов кто-то за ним пристально наблюдает, как тот самый старик в соседнем поселке.

Внезапно перед ним выскочила лающая собака, что заставило его резко остановиться. Деригин отключил двигатель, и стартер заглох. Он осторожно слез с мотоцикла, стараясь обойти собаку, но та хоть и лаяла, лязгая зубами, подходить к нему тоже не спешила.

Деригин поднял голову, и в свете луны увидел дом, в котором, как ему показалось, дернулась занавеска. Он осторожно приоткрыл калитку, из которой предположительно и выбежала эта псина, и плотно закрыл ее за собой, чтобы она не смогла пробраться обратно.

К дому прилегал достаточно большой участок, в середине огорода даже стояло пугало для отпугивания птиц. Сам дом как будто бы давно пустовал, но как только Деригин заступил на крыльцо, ему послышался еле уловимый шорох. Он замер и прислушался, однако, шорох в дальнейшем не повторился.

Стояла уже глубокая ночь, но Федор понимал, что ему обязательно нужно было выяснить все до конца, даже если ему придется пробудить это треклятое место.

Он постучал в дверь. На второй стук, шорох возобновился, вдобавок в доме включился свет. Раздались шаги, и вскоре послышался звук открываемой двери.

На крыльцо вышла приветливая улыбающаяся женщина, с фонарем в руке, кутавшаяся в халат. Внезапно, Деригин почувствовал, как тревога постепенно покидает его. Да, сзади продолжала лаять агрессивная собака, но эта женщина, несмотря на то, что он поднял ее посреди ночи, выглядела настолько дружелюбно, что он успокоился.

- Слушаю вас, - у этой женщины, несмотря на возраст, даже и голос был приятный. Мелодичный, призванный находить отклик в любой душе.

- Простите, пожалуйста, - Деригин даже смутился. – Мне так неудобно, что пришлось разбудить вас. Я капитан полиции Деригин, мне необходимо задать вам несколько вопросов.

Он попытался было найти свое удостоверение, и показать его, но женщина даже на него не посмотрела. Она улыбалась и смотрела ему в глаза.

- Что вы не волнуйтесь, - мягко сказала она. – Что вас сюда привело?

- Дело о похищенном ребенке и возможном убийстве его матери, - ответил Деригин.

- О боже, - всплеснула руками женщина. – Горе какое… Чем я могу помочь?

Эта женщина была само очарование. Она была в годах, но сохранила следы былой красоты. Глаза за стеклами очков смотрели с дружелюбием. Седые волосы были аккуратно собраны сзади в хвост.

- Я ищу дом, где проживают Патрушевы. Они являются подозреваемыми в этом деле. И возможно, на данный момент удерживают в этой деревне чужого ребенка.

- Все это звучит ужасно, - женщина была готова расплакаться. – Но в этой деревне больше никто не живет, кроме меня. И я не знаю никаких Патрушевых. Алевтина, приятно познакомиться.

Она протянула Деригину руку.

- Как же так вышло, что вы здесь остались совсем одна? – продолжал спрашивать Деригин. – Это место кажется жутким, особенно ночью….

- Деревню расселили, многие люди получили бесплатное жилье в соседних округах, из-за отсутствия дорог и электричества. Муж уехал и забрал с собой детей, чтобы те могли нормально учится и получить образование. А я осталась здесь, потому что я понимаю, что это мой дом. И пусть я получаю электричество только с помощью генератора, и общаюсь я только со своей собакой, все равно я не собираюсь отсюда уезжать. Может, чаю?

Откровения этой милой женщины поразили Деригина. Он согласился принять ее приглашение, но ненадолго, чтобы успеть вернуться в поселок до рассвета.

Алевтина жила скромно, но аккуратно для такого нелюдимого места. Небольшая прихожая, которая вела сразу в гостиную. На стене висело много фотографий. Большинство из них были не цветные, но хранили память, скорее всего о членах ее семьи.

На столе была постелена аккуратная скатерть, на которую Алевтина поставила пару чашек и стала кипятить чайник. Попутно она продолжала рассказывать истории, но ненавязчиво, вкладывая в них максимальную толику тепла и доброты. В основном эти истории касались ее семьи, и как она переехала в это место.

Деригин слушал очень внимательно, пробуя из чашки ароматный вкусный чай, продолжая осматривать детали ее жилища. Но когда он заметил ручку в полу, ведущую в подвал, Алевтина внезапно попросила прощения, сославшись на больную спину и возможность отдохнуть. Деригин извинился и заторопился к выходу.

- Жаль, что не смогла вам ничем помочь, - продолжала улыбаться Алевтина с сожалением в голосе. – Я буду надеяться на то, что вы сможете найти ребенка и наказать всех виновных и жаль, что след вас привел в самое последнее место, где они могли бы быть.

- Сюда утром еще должен был приехать мой коллега, участковый, по такому же вопросу. Он к вам обращался?

Деригин заметил, что на мгновение милая улыбка покинула лицо этой женщины.

- Нет, - все также мягко сказала она. – Всего доброго.

Когда он вышел за крыльцо, и за ним закрылась дверь, свет в окнах погас также быстро, как и появился. Собака снаружи тоже перестала лаять. Деригин прислушался. Не было слышно ни малейшего звука. Он достал из кармана телефон, чтобы позвонить напарнику, но в свете луны увидел, что связи не было.

- Да уж, в этом месте действительно можно сойти с ума, господин Патрушев, - сказал он про себя. – Но не выдумал же ты его, если только сам не похитил девочку и не разыграл весь этот спектакль.

Такие мысли посещали Деригина, но, с другой стороны, слишком хлипок и нервозен он был для убийства и похищения. К тому же под ногами в грязи во дворе он нашел следы, которые явно принадлежали не только этой милой женщине, но и кому-то еще.

Деригин решил обойти вокруг дома, нагибаясь к земле и пытаясь найти хоть какое-то окошко, сквозь которое он смог бы заглянуть в подвал. Ничего похожего он не нашел, а единственное окно на одном уровне с землей было заколочено досками.

Когда Деригин поднялся на ноги, то рядом с ним вверх возносилось чучело. Оно было с человеческий рост, из рукавов торчали пучки соломы, на голову глубоко надета старая фетровая шляпа.

Позади пугала был сарай, но там Деригин тоже не нашел ничего интересного, кроме следов того, что раньше в нем обитал домашний скот… и еще одного чучела. Оно небрежно валялось на ходу прямо у входа только без шляпы и частично выпотрошенное. Кучки соломы торчали из него во все стороны.

Попинав чучело носком ботинка, Деригин бросился обратно к пугалу, стоявшему в огороде. Включив фонарик, он направил луч прямо ему на голову. Несмотря на то, что старая шляпа была одета достаточно глубоко, Федор отчетливо увидел человеческий подбородок и запекшуюся кровь, а по бокам из соломы можно было разглядеть пальцы рук. Пальцы рук мертвого человека.

Авдеев. Это Авдеев. Черт! Черт!

Не успел Деригин ужаснуться этой мысли, как раздался выстрел, крупная картечь которой отстрелив трупу половину руки, заставила повиснуть ее вниз на одном кусочке кожи.

Стрелявшая была Алевтина, которая недавно показалась Деригину такой милой женщиной, и которая сейчас шла прямо на него, держа двуствольное ружье. Растрепанные седые волосы и безумный блеск в глазах делали ее по-настоящему страшной.

- Я не позволю ее отнять! – кричала она. – Никому не позволю отнять!

Деригин бросился за укрытие, за сарай, на ходу пытаясь достать свой пистолет.

Было уже почти три часа ночи, но выстрел вряд ли бы смог кого-то разбудить. Деригин осознавал, что кроме него, этой женщины и лающего пса здесь никого больше нет.

- Алевтина, не знаю, как вас по отчеству, давайте успокоимся, - пытался вразумить ее он из своего укрытия. – Ваш сын у нас. Мои коллеги тоже скоро будут здесь. Не усугубляйте вашего положения.

Он на мгновение высунулся, чтобы узнать где она находится и чуть не лишился головы. Второй выстрел разнес в щепки несколько досок от угла, где совсем недавно находилась его высунувшаяся голова.

- Пусть приходят! – закричала Алевтина. – Я всех их убью! И тебя, скотина!

Деригин прислушался и не услышал звука перезаряжаемого оружия. После этого он полностью вышел из угла и наставил на женщину пистолет.

- Положите оружию на землю! – велел он. – Немедленно! Вы израсходовали все два выстрела и выбора у вас нет! Бросайте оружие и сдавайтесь!

Алевтина нажала на курок, но ружье издало лишь сухой щелчок.

- Предупреждаю в последний раз – сдавайтесь! – палец Деригина лег на спусковой крючок.

Женщина остановилась и учащенно задышала со злобой глядя на него.

- Думаешь, что справился со мной, щенок?!

Деригин не успел ответить, как эта женщина резко набросилась на него, держа в руках ружье поперек, как перекладину. Федор почувствовал, что упал, выпуская пистолет из рук. Он попытался что-то сделать, но мать Патрушева, а у него уже не было никаких сомнений, что это была она, нависла над ним и с нечеловеческой силой стала сдавливать ему горло прикладом ружья. Волосы ее при этом были растрепаны, голова ходила ходуном, а слюна брызгала во все стороны.

- Я не позволю ее отнять! Не позволю ее отнять! – визжала она.

Деригин чувствовал, как ему все труднее становится дышать, а из горла вместо крика издаются хрипы. Да и кто бы здесь его услышал. Он видел перед собой это страшное лицо, эти безумные глаза психически ненормальной женщины, которая через пару минут исполнит свое обещание, и он присоединится к убитому участковому.

А потом его сознание отключилось.

05 сентября 2023 года.

10:10 утра

Это утро впервые за много лет стало для Дениса необычным, хотя бы исходя из того, что он впервые решил внести изменения в своем пунктуальном графике. Не без боли конечно, но внутри себя он определил, что эта женщина, самое прекрасное, что он встречал в своей жизни и ради нее он был готов пойти на все.

Гимнастика и завтрак остались точно по графику, но оделся Денис более по-простому, без костюма. То есть облачился в джинсы, черную рубашку и почти такого же цвета тренч. Также он предпочел светлый парик темному, так как утром решил поехать не на работу, а в службу такси, которой вчера вечером воспользовалась Снежана.

Сегодня он разгадает все ее тайны.

Чтобы не выделяться, Денис решил не брать свою машину и поехать на метро. Впервые по необходимости. Раньше иногда он разумеется тоже спускался в подземку, но один раз это было из любопытства, а в остальные – скорее забавы ради смотреть как несколько тысяч людей спешат на работу или по своим делам изо дня в день. Людей, которым никогда не суждено будет оставить свой след в истории.

Однако, Денис не мог не согласиться с тем фактом, что метро позволяло экономить время, так как несмотря на некоторое количество остановок, оно миновало все пробки на дорогах, и позволяло выиграть несколько минут, а то и час.

Час, за который можно было сделать так много.

Во время поездки Денис старался следить за тем, чтобы никто из пассажиров не дотрагивался до него, даже локтем. Он не любил телесные прикосновения, считая, что при контакте, даже случайном, человек передает свою энергию, отдает часть своей души, и взамен этого приобретает биополе от другого человека, подчас негативное, что может привести, по его мнению, к непоправимым последствиям. Он не отрицал, что для остальных пассажиров и сам смотрелся достаточно странно, в самом конце поезда, особняком от остальных людей.

Выходя из подземного перехода, Денис посмотрел на часы и не без удовлетворения отметил, что формально еще утро, а он уже почти добрался до места назначения. Сегодня было солнечно, и у него даже было приподнятое настроение.

Впрочем, оно скоро быстро улетучилось. Пройдя мимо стоянки такси, где стояло несколько желтых и белых машин с «шашечками», он зашел в проходную небольшого двухэтажного здания и направился в диспетчерскую. За окошком сидела достаточно тучная женщина, которая даже не удостоила его взглядом, когда он вежливо постучал по стеклу. Ну ничего, Денис решил подождать, когда диспетчер все-таки посмотрит на него, стараясь не класть ладони рук и локти на засаленный подоконник.

- Здравствуйте, меня зовут Денис. Моя супруга вчера заказывала такси от ресторана «Бонапарте» и забыла вещи в такси. Мне необходимо переговорить с водителем такси, который выполнял заказ.

Женщина надела большие очки в черепаховой оправе, как будто пыталась лучше рассмотреть его.

- Вам необязательно было приходить, - не очень приветливо сказала женщина. – Вам достаточно было был просто позвонить, и мы бы сами вернули все забытые вещи, причем в предельно короткий срок. Вам только необходимо было бы оплатить рейс возврата.

Денис почувствовал, что это ничтожество, совершенно не следящее за своим весом, начинало его раздражать. Он старался оставаться вежливым, но в его голосе уже прослеживались стальные нотки.

- По ее словам, таксист проявлял к моей супруге нездоровый интерес, стараясь напроситься на свидание, чем немного напугал ее. Мне необходимо переговорить с водителем, либо я обращусь в соответствующие инстанции, и у вас будут большие неприятности. Так как мы будем с вами продолжать общаться вдвоем сейчас или позже, но с посредниками?

Диспетчер сразу решила сменить гнев на милость и уже гораздо более приветливо осведомилась о поездке, готовая посмотреть все данные в компьютере.

Денис назвал ресторан «Бонапарте» и время даже не приблизительное, а точное – двадцать девять минут первого. Диспетчер стала водить мышкой и щелкать ужасно грязным колесиком, пока не нашла нужную информацию.

- Вижу ваш заказ, - сказала она. – Водитель – Абдурашитов Чингиз Хажисмелович. Приезжий, но разрешение на работу есть и жалоб на него никогда не поступало. Имеет очень хороший рейтинг от клиентов.

- Отлично, - сказал Денис, стараясь не смотреть на грязное колесико от мышки диспетчера. – Где я могу найти его? Мне желательно поскорее.

- Вам повезло. Он как раз вернулся с рейса. Если не найдете его на стоянке, то пройдите на мини-кухню, там наши водители обедают.

Денис поблагодарил диспетчера и, сунув руки в карманы тренча, поспешил как можно быстрее выйти на стоянку. На ней был всего один водитель, но, судя по славянской внешности, совсем не походил на ту фамилию, которая назвала диспетчер. Впрочем, это еще ничего не значило. Несколько лет назад Денис был знаком с девушкой, которую звали Айгуль, которая, впрочем, совершенно не походила на типично восточную женщину. Наоборот, это была миниатюрная, но очень красивая блондинка, и Денис был уверен, что ни один мужчина не догадался бы как, могут звать эту девушку.

Выцепив взглядом одноэтажную пристройку, Денис понял, что это может быть мини кафе, или столовая, и сразу направился туда.

Войдя в помещение, он почувствовал запах одноразовой еды макарон, который пересекался с запахом, долго стоящего в холодильнике творога, и ему показалось, что ему становится плохо. О здоровом питании здесь, наверное, даже и не слышали.

За столом сидело несколько водителей, и увлеченно о чем-то жестикулировали, ожидая пока в микроволновке подогреется еда. Один из водителей сидел в углу, настраивая радиоприемник, а еще на двое на диване играли в шахматы.

Так как из семерых человек, трое имели восточную внешность, Денис спросил кто из них является Абдурашитовым Чингизом, и что ему нужно с ним поговорить.

Сидящие за столом водители переглянулись и встал молодой парень, сняв с головы кепку. По внешнему виду Денис сразу выявил его кроткий нрав и решил перейти сразу к делу без лишних предисловий.

- Очень хорошо, - сказал он. – Чингиз, ты вчера подвозил молодую женщину от ресторана «Бонапарте» после двенадцати часов ночи?

- Да, это был я, - водитель кивнул в ответ.

- Эта женщина – моя супруга, - продолжил Денис. – Мне необходимо знать, на какой адрес ты ее отвез.

- А вы не знаете, где вы живете? – спросил водитель, который сидел рядом с Чингизом и засмеялся, но его смех быстро прекратился под холодным взглядом Дениса.

- Можете считать, что я решил уличить ее в супружеской неверности, - сказал он. – Надеюсь, ты сможешь мне помочь, парень.

- Да я подвозил какую-то женщину сегодня ночью, - подтвердил Чингиз, - от ресторана. Она держалась спокойно и уверенно, нашла ключи. То есть она шла как к себе домой.

Конечно, это и есть ее дом.

- Значит, ты должен мне показать тот дом, в котором она также чувствует себя как дома, - сказал Денис. – Не волнуйся, я тебе заплачу за эту поездку, как за всю смену.

По лицу Чингиза было видно, что он очень обрадовался. Наверное, еще подрабатывает где-нибудь, от заработка к заработку, стараясь прокормить свою многочисленную семью, подумал Денис.

Он предложил не тянуть время, и пойти прямо сейчас, оставив этот ужасный завтрак.

На такси Денис тоже ездил не часто, поэтому сев в салон на заднее сиденье, он долго к нему привыкал. Он не привык быть на месте пассажира, вверять свою жизнь в чужие руки. Он предпочитал ходить пешком, как вчера ночью из ресторана. При этом он совершенно не опасался того, что может наткнуться на гопников и парнишек этого типа, которые любят пострелять сигареты и кое-что еще.

Это им не повезет если они столкнутся с ним.

Чингиз ухаживал за своей служебной машиной. Салон был очень чистым. Денис почувствовал едва уловимый запах хлорки и хозяйственного мыла, но это было очень даже терпимо, потому что грязь была для него совершенно невыносима. Поэтому он поуютнее устроился на заднем сидении, понимая, что на данный момент у него нет другого выхода.

Поездка оказалась долгой. Они выехали за город, где в значительной степени преобладали частные и богатые дома. У Дениса был выбор поселиться здесь, его зарплаты вполне хватало на более роскошное жилье, но добираться до работы было бы гораздо дольше, а он очень ценил свое время и очень не любил выбиваться из графика.

К тому же здесь жил его отец.

Денис не мог пожаловаться на тяжелое детство, жил он в достатке, и в детстве и отрочестве у него всегда было много денег на карманные расходы. Но вместе с тем исчезла и свобода, что он позже осознал, достигнув совершеннолетия. Отец старался контролировать каждый его шаг, и очень хотел, чтобы сын стал влиятельным политиком. Но у Дениса были другие увлечения. Он увлекся спортом и достиг определенных высот, чем заслужил доверие отца и возможность самому определять свой путь.

Такси, тем временем, повернуло направо и остановилось напротив двухэтажного дома, прямо перед массивными воротами для въезда.

- Вот этот дом, - Чингиз показал на него пальцем. – Я высадил вашу женщину прямо здесь сегодня ночью.

Денис поблагодарил его, и перед тем как выйти, дал ему четыре красные купюры с изображением города Хабаровска, как ранее и обещал ему. Сказав, что он может его не ждать, он вышел из машины и стал проходить вдоль дома.

Он занимал небольшую территорию по сравнению с соседними домами, но все равно нельзя было не сомневаться, что в нем жили состоятельные люди. Денис даже немного расстроился от осознания того, что Снежана богата. Сам он никогда не кичился тем, что у него много денег и недолюбливал людей, которые всячески это демонстрировали, показывая всем в какой роскоши они живут. Но все равно для него она была исключением, и он был готов принять ее такой, какая она есть.

Обойдя вокруг дома, Денис решил позвонить в ворота и доложить о своем приходе. На второй раз, искаженный помехами голос, спросил о цели его визита, и кто он собственно такой.

- Бондарев Денис. Я близкий друг Снежаны Ульяновой. Мне необходимо ее увидеть. Она дома?

Затрещали помехи, и ему показалось, что создалась неловкая пауза.

- Не знаю никакой Снежаны. Здесь не живет такая женщина, и никогда не гостила.

Денис был раздосадован. Он был уверен, что на верном пути, и был уверен, что Снежана живет именно здесь, а значит его обманывают. Он даже предположил, что по коммутатору, возможно, отвечает сама Снежана, но по какой-то причине она не желает его видеть.

Она желает его видеть лишь по определенным дням, когда захочет этого сама.

Сейчас бы ему развернуться и уйти, как он смиренно делал это всегда, но даже, к своему собственному удивлению Денис, не стал этого делать. Еще с утра он нарушил весь свой привычный график и уклад жизни, поэтому не собирался сдаваться.

Денис отошел немного от ворот и посмотрел на высоту стен. Он был уверен, что видеокамеры его снимают, но его это мало волновало, впрочем, и в открытую, на рожон, лезть он не собирался.

Высота стен, окружающих дом была около четырех метров, без уступов, но на углах была кирпичная кладка, и кирпичи немного выходили вперед. Это ему было достаточно.

Отойдя за угол сзади дома, Денис сбросил в кусты тренч, чтобы он не стеснял движений, оставшись в одной рубашке. Отметив, что в этом месте, просмотр с камер охвачен не полностью из-за большого растущего дерева, который ветками немного загораживал обзор, он решил действовать. Он, подобно балерине, легко вспорхнул на угловой выступ, оттолкнулся вперед и в прыжке ухватился руками за крайний выступ стены.

Мышцы были напряжены, но легко справились с поставленной задачей. Для человека, успешно занимающегося много лет альпинизмом, это было проще, чем перейти улицу.

Еще усилие, и Денис с легкостью бабочки перемахнул через стену и приземлился на корточки уже на внутренней территории дома, которая была достаточно просторной в центре которой находился двухэтажный дом в стиле минимализма.

Перед Денисом оказался настоящий цветущий сад с обилием цветов и деревьев. Он вспомнил, как Снежана любила живые цветы, поэтому не был удивлен. Да и сам дом, ландшафтом, гармонирующий с окружающей средой он тоже одобрил.

Денис не мог не предположить, что у этого дома, скорее всего была охрана, и скорее всего она видела, как кто-то лез через стену, поэтому действовать нужно было быстро.

Он заметил, что возле дома копошились люди в строительной форме, которые протягивали кабель вдоль передней стены дома. Скорее всего, рабочие по вызову. Затем Денис заметил, как из дома вышла женщина. Скорее всего домработница. Тогда он выпрямился и направился прямо к ней. Как ни у кого не вызвать подозрений – вести себя спокойно и непринужденно на чужой территории.

Денис окликнул домработницу, и та удивленно оглянулась на этого высокого молодого человека со светлыми волосами в черной рубашке, который так значительно отличался от всех незнакомых людей, которые были сейчас на территории для ее дома.

- Здравствуйте, - вежливо окликнул женщину Денис. – У меня послание для Снежаны Ульяновой, но мне надо передать ей его лично.

Удивленный взгляд домработницы превратился в недоверчивый.

- Кто вы? – стала спрашивать она. – Как вы здесь оказались? Вы не похожи на курьера.

- Вы правы, - успокаивающим тоном сказал Денис. – Я не курьер, я ее друг. И прошел я сюда через парадный вход, как и эти господа.

Он показал рукой на рабочих, но это не успокоило горничную.

- Я не знаю кого вы ищете, - сказала она. – Здесь не проживает такая женщина. И строители здесь работают с самого утра. И вам советую убраться, как можно быстрее.

Денис поднял руки вверх, показывая этим, что он не желает никому неприятностей. Ему и на самом деле ничего не оставалось кроме как уйти. Он развернулся и пошел прочь, раздосадованный, раздраженный, что так ничего и не выяснил.

Потом что-то вдруг заставило его остановиться. Наверное, потому что он услышал сзади какой-то шум. Денис обернулся и увидел, что домработница пошла кого-то встречать, а из дома вышел шофер и стал подходить к машине, на ходу застегивая рукава своей куртки. Это позволило Денису незаметно броситься в кусты и спрятаться за деревом.

Из дома вышел статный мужчина лет сорока пяти с значительной проседью в волосах, но с аккуратной прической. Не менее стильно на его лице смотрелись небольшие усы, да и сам мужчина держался так, что если и не был аристократом, то очень хотел на него походить.

Шофер сразу поспешил открыть мужчине дверь. Мужчина был со спутницей.

Это была Снежана. Его Снежана.

Денис не мог поверить своим глазам на сколько он был поражен увиденным. Он не мог поверить в то, что видит. Снежана улыбалась и держала этого щеголя под руку, значит, явно была с ним в достаточно близких отношениях.

Денис хотел выскочить из кустов, но в последний момент смог сдержать свой порыв. Вместо этого он еще глубже осел в кустах, продолжая следить за происходящим.

Шофер тем временем доложил, что машина подана. Снежана улыбнулась и прошептала что-то мужчине на ухо. После этого шофер услужливо открыл ей дверь, и она села в машину. Следом за ней сел и этот аристократ.

Боже, она и сейчас была прекрасна, в этом невероятно светлом платье под стать светящему солнышку и аккуратных черных туфельках. Ее восхитительные черные волосы были уложены под прическу и спрятаны под светлую шляпку в одну гамму с платьем….

Но все очарование ею как тучей все больше и больше накрывало обидой, злостью и яростью. Он никак не ожидал, что Снежана может встречаться с кем-то другим. Для него это было такой неожиданностью, что он даже чувствовал, что теряет над собой контроль. Сердце настолько отказывалось принять этот факт, что совершенно не слушалось разума.

Денис размахнулся и со всех сил ударил кулаком по стволу дерева, оставляя на нем значительный след. Он даже не почувствовал боли, смотря как из ранки на руке торчат маленькие кусочки коры и щепок.

Сейчас он совершенно ничего не чувствовал.

Сквозь пелену душевной боли до него донесся вопрос кто он такой, и что здесь делает.

Денис обернулся и увидел охранника, который лет на десять был старше него, крепкого телосложения, но по намечающемуся животу было заметно, что он в последнее время не принимал участие ни в каких серьезных потасовках. Для него это была относительно спокойная работа с неплохим заработком.

Охранник повторил свой вопрос, но Денис счел нужным не отвечать. Он даже не стал поднимать руки, а держал их привычно, на весу.

- Тогда я буду вынужден обратиться в полицию, - сухо сказал охранник. – Прошу пройти со мной.

Денис почувствовал, как туча, которая пеленой налетела на его глаза, стала для него непроходимой тьмой. И когда охранник протянул к нему свою руку, он уже не видел, что в дальнейшем сделает.

Денис легко перехватил руку охранника и притянул его к себе. Другой свободной рукой он отцепил от его пояса фонарь и противоположным концом что есть силы нанес удар прямо тому по челюсти, вдавливая его ему в рот.

Охранник захрипел, взмахивая руками, как будто пытался ухватиться за невидимую перекладину, одновременно пытаясь не задохнуться в крови, выплескивая обломки зубов изо рта. Денис слегка надавил ему на шею с целью, чтобы тот потерял сознание. После этого он отпустил обмякшее тело, и оно бесшумно упало в те кусты, в которых совсем недавно находился сам Бондарев.

Он был жив, но ему самому сейчас хотелось умереть.

Пелена не оставила его. Сознание не прояснилось. Перед глазами Дениса все также стояла беспросветная тьма, и полный хаос в голосе. Он сделал несколько неуверенных шагов, но потом сориентировался в пространстве и уже твердым шагом направился к выходу.

К Денису из будки выбежал второй охранник, но, когда он подбежал, тот просто схватил его за голову и впечатал ее в эту самую будку. Бондарев слышал за спиной и звук разбиваемого стекла и шум падающего тела на землю, но не то, что не остановился, а даже не обернулся.

Он нажал кнопку открывания ворот, нашел в кустах свой тренч, и не спеша направился домой. Один. Пешком.

Перед тем как отключить телефон, он увидел, что на нем значилось несколько пропущенных звонков.

В том числе и от Снежаны.

Но он не хотел сейчас ни с кем говорить. В том числе и с ней. Он сейчас хотел вернуться домой, сбросить всю одежду, залезть в ванну и включить холодный душ, струи воды которого смыли бы с него всю ту боль, которую он сегодня испытал.

А потом заниматься спортом. Усиленно заниматься силовыми упражнениями, чтобы даже его совершенное и натренированное тело так устало, что не оставалось бы времени на лишние мысли, только на долгий и крепкий сон.

Все пошло не так. Все пошло не по плану. Поэтому сейчас он решил наплевать на привычный график и расклад в своей жизни.

Все происходящее вокруг него сейчас не имело для него никакого значения.

05 сентября 2023 года.

10:10 утра

Это утро впервые за много лет стало для Деригина необычным, хотя бы исходя из того, что он очнулся только спустя несколько часов после того, как полностью отключился. Первое что он увидел, это были обеспокоенные глаза его напарника, и только потом он понял, что едет в машине скорой помощи.

- Где я? – непонимающе спросил он. – Что со мной? Ребенок…

- Все в порядке, - поспешил успокоить его Соловьев. – Мы взяли эту чокнутую мамашу. Причем успели в самый последний момент. Еще бы минута-две и она бы тебя прикончила. Ты уже отключился, когда мы появились…

- Мы? – переспросил Деригин.

- Да. Дымов подоспел со своими операми. Он едет в своей машине. Там же находится и ребенок. Эта маразматичка держала девочку в подвале, но мы спасли ее. Благодаря тебе.

Деригин усмехнулся. Дымов скажет, что это он успешно провернул операцию, и что это он спас ребенка, хотя какая разница, если девочку удалось спасти целой и невредимой. К тому же по сути, так оно и было – не подоспей Дымов вовремя, он был бы мертв, и неизвестно, что стало бы с девочкой.

- Сейчас мы едем в больницу, - продолжал говорить Соловьев. – Тебе здорово досталось по голове. Эта старуха сначала душила тебя, а потом, когда не заметила, что она не одна, то огрела тебя прикладом и ты потерял сознание. Надо проверить, нет ли сотрясения.

Деригин замотал головой и слегка поморщился от боли – ушиб давал о себе знать.

- Едем в отделение, - сказал он. – Я хочу закрыть это дело и уладить все формальности.

Соловьев стал уговаривать приятеля, что в этом нет необходимости, что он все сделает за него, но Деригин был непреклонен. С детства в нем была эта черта, которая подчеркивала знак зодиака, под которым он родился. Причем сам Федор не считал себя типичным «овном», его можно было уговорить, иногда даже достаточно легко. Просто были некоторые вопросы, в которых у него была только своя точка зрения.

Когда подъезжали к отделению, Деригин посмотрел на часы и не без удовлетворения отметил, что формально еще утро, а он уже почти добрался до места назначения. Сегодня было солнечно, и у него даже было приподнятое настроение.

Впрочем, оно скоро быстро улетучилось. Выходя из «скорой» с помощью Соловьева, так как его слегка еще пошатывало, он увидел, что Дымов был уже на месте и смотрел на него с лицом победителя. Впрочем, в этом взгляде прочитывалось и уважение.

Когда Деригин проходил мимо, он первый подал ему руку.

- Когда я неправ – я признаю это, - сказал Дымов. – Ты, конечно, отчаянный, но ты был прав. Ты нужен сейчас подполковнику, но я бы порекомендовал тебе взять несколько дней отпуска. Выглядишь ужасно…

- А ты тем временем повесишь лишнюю «звездочку» себе на погоны, - недовольно пробубнил Деригин.

- Конечно, друг мой, - улыбнулся Дымов. – Но если быть серьезным, то ничего я за это дело не получу. Мы же не раскрыли какой-то тайный заговор против правительства. Поймали семейку сумасшедших, которая жила в таком захолустье, который не был отмечен даже на карте. Наверное, на это старая карга и рассчитывала, когда похищала ребенка. Девочка пополнила бы списки просто без вести пропавших детей.

- Я хотел бы лично передать дело в суд, - сказал Деригин.

- Я сам могу это сделать. И если ты переживаешь за своего друга, Сидорова, то я сам его выпущу. Завтра…

- А что будет с ребенком?

- Девочку скорее всего передадут в фонд опеки и назначат ей опекунов, пока не найдут ей приемных родителей.

- Приемных родителей? – вскрикнул Деригин. – Ее отца оправдали…

- Ее ненастоящего отца, - подчеркнул Дымов. – К тому же даже если его выпустят, ты его видел? Он же совершенно не сможет воспитывать ребенка в одиночку. Да, он ее любит, но на одной любви нельзя выехать в такой серьезной теме, как воспитание.

За разговором оба тем временем уже вошли в отделение и шли по коридору.

- А настоящий отец девочки? – продолжал спрашивать Деригин.

- Про него ничего неизвестно. Доподлинно ясно, что не Патрушев отец девочки.

Сказав эти слова Дымов, остановился напротив камеры временного содержания, где в тот момент находился Олег Патрушев. Тот сидел прямо на полу и перебирал кончики своих длинных и редких волос, уставившись в одну точку. Деригин видел, что он что-то напевал, так как губы его при этом шевелились.

- В каком-то смысле мне жаль его, - сказал Дымов. – Он мог бы вырасти нормальным человеком, а ведь стал жертвой обстоятельств, так как был воспитан своей чокнутой мамашей.

- Я с тобой не согласен, - возразил Деригин. – Мне кажется, что если в человеке живет зло, то оно присутствует в нем с самого начала, с момента его рождения. И любой фактор в жизни может подтолкнуть и освободить его. И тогда зло вырывается наружу.

- И потенциальный маньяк становится маньяком в жизни, - сказал Дымов. – Это твоя теория? Знаешь, что я тебе на это скажу? Мне до этого и дела нет, до каких-то там теорий. Мои ребята работают на практике и именно они спасли тебе жизнь.

Деригин знал это. И он знал, что в команде Дымова работало восемь человек. Восемь крепких молодых ребят – оперов. Они могли положиться на него, а он мог положиться на них во всем. Федор не помнил их всем по именам, но помнил тех двоих из восьми, которые всегда находились рядом с Алексеем.

Александр Сивый и Вадим Бутусов с кличкой Наутилус за сходство с фамилией с известным рок-музыкантом. И именно они сейчас появились из-за угла и направились прямо к ним. Тот что повыше, Сивый, крепкий белокурый блондин, стал что-то на ухо докладывать Дымову, а Бутусов, брюнет, с татуировкой на шее, более скромного, но коренастого телосложения смотрел на Деригина, следя за тем, чтобы тот не вмешивался в разговор.

У оперов всегда были свои тайны.

- Что ты будешь с ним делать? – спросил Деригин, кивком головы указав на камеру с Патрушевым.

- Отпускать его не буду, это уж точно, - повернулся к нему Дымов, когда Сивый отошел от него. – Как-никак он соучастник преступления. Есть вероятность на условный срок, но я прослежу, чтобы этого не было. Такие люди как он – больны, независимо от причин, из-за которых это случилось. Им не место среди нормальных людей, как и его мамаше.

- А что будет с ней?

- Ей будет назначена психиатрическая экспертиза, и, скорее всего, ее пожизненно упекут в «дурку». Ну а пока она побудет здесь, пока за ней не приедет бригада врачей.

- Я поеду домой, как ты и сказал, но перед этим хочу ее увидеть.

- Зачем? – удивился Дымов. – Хотя, впрочем, отговаривать не буду, ведь ты же Федя все в теории хочешь понять, как она могла на это пойти, что ей двигало, проникнуть в ее подсознание… Лично для меня это чушь. Но так уж и быть, Вадик, проводи товарища капитана до задержанной, - обратился он к подчиненному, а затем снова посмотрел на Деригина. – И да, я выпущу твоего Сидорова завтра, обещаю.

Отличительной чертой Вадима Бутусова было то, что он постоянно молчал, за что, наверное, Дымов и ценил его в первую очередь. Он молча жестом пригласил Деригина следовать за ним по коридору. Звук создавал только стук его каблуков по мраморному полу – Вадим любил носить мужские сапоги и его совершенно не волновало, что он не мог подкрасться к преступнику по-тихому, потому что он был отличным стрелком.

Алевтина находилась в одиночной камере, и также, как и ее сын сидела на полу перед кроватью. Но в отличие от него, ее взгляд был преисполнен ненависти. Она вычерчивала ногтем на руке на полу два слова «Она моя», и когда услышала, что Деригин подходит к камере, то с такой ненавистью посмотрела на него, что если бы она была ведьмой, то давно бы прокляла бы его.

Да, сейчас она совсем не походила на ту милую женщину, которая встретила его у порога своего дома. Деригин никак не мог понять, как в человеке могут уживаться сразу две противоположные личности.

А еще Деригин понял, что Дымов был прав, и ему действительно больше нечего здесь делать. Надо было ехать домой и наконец-то отдохнуть.

Поездка оказалась долгой. Деригин решил поехать домой на такси, и они попали в пробку. В итоговой сложности он провел в такси более часа, как если бы решил поехать за город. На одном из перекрестков столкнулось сразу несколько машин, в результате чего пробка растянулась на целую милю. Особо нервные водители начинали сигналить, от чего ему казалось, что он становится еще уставшее чем был.

Деригин не мог пожаловаться на тяжелое детство, но жил он не в достатке, и в детстве и отрочестве у него всегда было мало денег на карманные расходы. Для него тогда поездка на такси была сродни чему-то фантастическому, но все равно его мама всегда старалась, чтобы он меньше переживал и у него было все необходимое.

Деригин внезапно вспомнил, что собирался позвонить своей матери. Он достал телефон и только хотел ее набрать, как его взгляд устремился через окно такси на свою любимую кондитерскую, в окне которой он увидел Марию Нанарокову. Он почувствовал непреодолимое желание встретиться с ней там, поэтому убрал телефон обратно, и велел таксисту остановиться.

Когда он вошел в кафе, Мария еще сидела внутри. Она заметила его и улыбнулась, что послужило для Деригина сигналом сесть за ее столик.

- Надо же, - сказал он. – Не ожидал тебя здесь увидеть. Это ведь моя любимая кондитерская еще с детства.

- Да? Моя тоже, - ответила девушка. – Я сюда часто хожу обедать в перерыв. Здесь подают удивительные пирожные с зефирным кремом и самый вкусный кофе в городе.

- Подумать только, - удивился Деригин. – Я хожу сюда почти каждый день, потому что живу в двух шагах отсюда и никогда тебя здесь не видел. И даже не знал, что тебе тоже нравится это место. И ты, наверное, единственная девушка, которую я знаю, которая с таким счастьем говорит о пирожных, и как она их любит.

Девушка засмущалась, и Деригин подумал, что очарован. Очарован ею. Раньше он не обращал пристального внимания на свою коллегу, которая не раз составляла для него отчеты о вскрытии, но теперь, в другой обстановке, он посмотрел на нее иными глазами.

- До своей командировки отец всегда в детстве водил меня сюда, - сказал Деригин. – Независимо от моих оценок в школе он всегда покупал мне здесь сладости…

Видя, что ему стало грустно, Мария решила сменить тему.

- Я слышала, что сегодня произошло. Ты молодец!

- Нет, - Деригин взял ее руку в свою. – Это ты молодец. Это ты нашла на орудии убийства частички латекса. Ну зачем было Сидорову одевать перчатки?

- Но все это было на поверхности, - теперь настал уже черед Марии возражать. – Ты же опытный криминалист. Ты бы все равно установил, что убийцей не мог быть ее муж, несмотря на его признание. Точный удар. Ты кстати знал, что у матери задержанного было медицинское образование?

- Нет, но меня больше интересует ее психическое состояние. Поначалу, она мне показалась достаточно милой женщиной, а потом с нее сняли ширму, и она стала ведьмой. Да, лучшего слова не придумаешь, чтобы ее описать – ведьма.

Подошел официант и принял от него заказ на две булочки с корицей и чашку кофе.

- Это состояние в медицине называется пограничным, - задумчиво сказала Мария. – Это расстройство личности, которому характерны импульсивность и эмоциональная неустойчивость. Это может выражаться в опасном поведении для окружающих. Они будут сильно благодарны, если их хвалить, и могут испытывать сильный гнев и ярость, когда их ранят. Эта женщина больна, и судя по всему, по генетическому признаку это передалось и ее сыну, только не в такой острой форме.

- Мне сложно понять таких людей, - признался Деригин.

- Однако, ты всю жизнь их ловишь. Пойми, человек, который совершает неправомерное действие, в том числе убийство, не может быть психически здоров. Вспомни хотя бы одного убийцу или серийного маньяка, которого можно было бы признать абсолютно здоровым. Для каждого такого человека есть своя альтернативная реальность, которую он создает, когда с ним случается какая-нибудь сильно эмоциональная или стрессовая ситуация в жизни, с которой он не может справиться. Она может быть безобидной, но та невидимая черта, которая отделяет ее от опасной может быть пройдена в любой момент. И тогда потенциальный маньяк превращается в серийного убийцу. Алевтина Патрушева – другой тип расстройства личности. Судя по тому, что я услышала, сильное эмоциональное потрясение в ее жизни имело место быть, но она не та, которая жаждет крови снова и снова. Она как мать в животном мире, которая защищает своего детеныша, и за него готова была убить. У нее не было каких-то дальнейших целей. Она готова была преследовать только одну и убивать ради нее.

Деригин завороженно слушал Марию, забыв даже про булочки с корицей.

- Тебе надо было работать следователем, - сказал он.

- Нет, - улыбнулась девушка. – Мне нравится моя работа.

- Кстати, давно хотел спросить, - Деригин вспомнил, что ему принесли кофе и сделал несколько глотков. – Почему ты решила стать судмедэкспертом? При выборе стольких профессий, где такая красивая девушка как ты могла бы в разы построить карьеру. Да ты могла бы просто стать врачом и первоклассным, при твоих способностях, но ты решила общение с мертвыми пациентами. Почему?

- А что бы ты делал без меня? Мне кажется я хоть немножко, но повысила твою раскрываемость.

Последнюю фразу Мария произнесла не без доли кокетства, и Деригин уловил ее. Он в свое время не без доли удивления отметил, что ему это нравится. И еще он отметил, что он безусловно хочет продолжить это общение именно в не рабочее время.

- Повысила, - согласился Деригин. – Можешь не сомневаться. Что ты делаешь сегодня вечером?

- Пока не думала об этом. Хотела подумать об этом вечером, а что?

- Хотел пригласить погулять. На работе мне дали отгул, а пока вечера теплые, и пока еще не холодно, то может быть…

- Давай не может быть, - серьезно сказала Мария. – Давай точно, я же сказала, что мне нужно запланировать вечер.

- Тогда точно, - улыбнулся Деригин. – Как насчет семи часов вечера?

- Давай, я как раз заканчиваю в семь.

Деригин сказал, что он заедет за ней и Мария засобиралась обратно на работу, взяв с собой одно из пирожных. Федор открыл перед ней дверь на улицу и потом долго провожал ее взглядом. Несмотря на то, что последние несколько дней были достаточно сложными, сейчас он считал, что конец этого дня будет весьма удачным. По крайней мере ему очень хотелось в это верить.

Домой он пошел с легким сердцем. Ясный день способствовал его хорошему настроению. Он решил, как следует отдохнуть перед свиданием, а в том, что это будет свидание Деригин даже не сомневался. Мама была права, если бы у него спросили, когда оно было у него в последний раз, то он затруднился бы ответить.

Однако, несмотря ни на что, Деригин помнил свою первую любовь. Ему было семнадцать лет, а ей шестнадцать. Он тогда заканчивал одиннадцатый класс, но о поступлении в школу милиции тогда даже не думал. Он познакомился с ее родителями, и хотел быть как ее отец – врачом. До того злополучного дня.

Они с Верой, так звали его девушку, приехали к ним на дачу. До этого девушка рассказывала, что ее отец любил разводить кроликов, и у него была целая ферма. Федор был тогда поражен количеством кроликов, которых он увидел. Ее отец, смеясь, тогда сказал, что кролики всегда были чемпионами по рождаемости, но все должно быть в равных пропорциях, считал он, не скрывая своей любви к кроличьему мясу.

В тот же день ее отец не преминул ему показать, как он их разделывает. Деригин тогда и сказать ничего не успел, как тот одел перчатки, взял из клетки одного кролика, схватил его за задние лапы и тюкнул по черепу молотком. Затем сделал необходимые надрезы на шкуре и снял его, расставив руки в противоположные стороны.

Деригин тогда интуитивно отскочил в противоположную сторону, от брызнувшей крови. Увиденное казалось ему неприятным. Отец Веры, же, нисколько не стесняясь, достал второго кролика, дал ему перчатки и молоток, сказав сделать теперь это самому. Федор тогда наотрез отказался, и видя, что никакие уговоры не заставят его это сделать, мнение ее отца к нему резко переменилось в худшую сторону. Тогда он сказал, что он не мужчина и при нем, попросил свою дочь больше с ним не встречаться.

Деригин сначала надеялся, что Вера его не послушает, что влияние отца не такое сильное. Поначалу так и было, но затем он заметил, что она стала постепенно отдаляться от него, сначала придумывая отговорки, что не может встретиться, а потом прямо сказала, что не хочет больше его видеть.

Деригину тогда было жутко обидно, потому что он понимал, что является причиной этого. Тогда-то он и решил поступить в школу милиции, чтобы стать крепким и мужественным, чем тогда сильно расстроил свою мать, потому что она мечтала видеть его в более спокойной профессии, чтобы он не стал милиционером как его отец и не погиб при исполнении. Но Федор тогда все еще любил Веру, он хотел ее вернуть и доказать ей, что тоже может быть мужчиной. И его мать сдалась.

Вспоминая сейчас этот эпизод в своей жизни и выбирая костюм в котором, он пойдет на свидание, Деригин сейчас только усмехнулся. Из-за одного пожелания во всем угодить своей бывшей девушке он сильно изменил свою жизнь, а сейчас даже не знает где она и что с ней стало. Случись сейчас эта ситуация сейчас, он не стал бы ничего не предпринимать, ведь при расставании она тоже потеряла его, как и он ее. А он считал, что мама и отец, когда был жив, наградили его очень хорошими качествами, из-за которых, правда, иногда, у него были неприятности.

Мария была другой, Мария была коллегой, но к которой он испытывал при встрече что-то нежное, и сейчас, пригласив ее на встречу, он старался это чувство в себе развить, возможно, превратив во что-то большое. Многие бояться заводить служебные романы, но сейчас он не видел в этом ничего плохого.

Деригин остановил свой выбор на темной полосатой рубашке и таком же темном костюме. Галстук он решил не одевать, решив, что если сама Мария не будет относится к их встрече как к чему-то серьезному, то это будет перебор.

Он уже причесался и побрызгался любимым одеколоном, хотя времени еще было предостаточно. Но Федор никогда не любил опаздывать, и тем более он не мог себе позволить, чтобы Мария его ждала. Он рассчитывал в любом случае приехать пораньше.

Когда он выходил из ванны у него зазвонил телефон. Деригин улыбнулся, предполагая, что звонит Мария, однако, он очень удивился, увидев, что это мама.

Он вспомнил, что в последнее время она часто ему звонила, но он не мог уделить ей даже минутки, так как был очень занят на работе. Он и сам собирался ей сегодня позвонить, но опять отвлекся и забыл.

- Прости, мама, - сказал Деригин, отвечая на звонок.

Голос его матери был все такой же нежный и пронзительный, как в детстве. С годами он совершенно не изменился. Даже телефонная связь не могла исказить его. Белла Владимировна была удивительной женщиной. Ни одна женщина не была похожа на другую, но его мать была особенной всегда.

- Здравствуй, сынок, - сказала она. – Я умираю….

Все происходящее вокруг него сейчас перестало иметь какое-либо значение.

06 сентября 2023 года.

Ночь

Этот вечер и последующая ночь не принесли Денису успокоения. Наоборот, он почувствовал, что начинает биться в лихорадке. Кожа его пылала как в огне, вокруг ранки на руке она опухла и приобрела красноватый оттенок. Абсолютно голый, он метался по своей кровати, пытаясь то ли заснуть, то ли найти ответы на свои вопросы, но не мог сделать ни того ни другого.

Денис был собственником. Он считал, что его бывшая жена, Галя, принадлежит ему. Как он считал таковой Снежану. Что она его и только его.

Сейчас оказалось, что это не так.

С того момента как он в первый раз увидел ее, находясь в отпуске за столиком в ресторане, он на мгновение даже забыл о своей жене, хотя они с Галей на тот момент еще были женаты. Он стоял тогда у стойки бара, а она сидела одинокая за столиком, и он не сводил с нее глаз. Перед Снежаной тогда стоял такой же одинокий стаканчик с виски, который она не спешила пить, а лишь задумчиво смотрела на него.

Денис тогда отдал себе отчет, что не может больше следить ни за чем вокруг, кроме нее. Он ловил каждое движение, каждую эмоцию на ее лице, пока внутренний голос в буквальном смысле не приказал подойти к ней.

Тогда Денис осознал, что впервые столкнулся с тем, что не сможет проконтролировать. Иными словами, то, как он быстро убрал обручальное кольцо с пальца, он объяснить не мог. Ведь Галя была не только его женой, она была богиней, была совершенством, красивой и здоровой женщиной. А Денис был уверен, что мог полюбить только совершенную женщину.

Он тогда еще не носил париков, но его собственные волосы уже начали истончаться, причиняя ему некоторые беспокойства. На руках на расческе уже начали оставаться целые пряди, и это уже никак нельзя было назвать совершенством. По утрам он становился более раздражительным, так как пока не знал, как ему лучше поступить. Он еще не брил голову полностью, но спереди старался расположить волосы так, чтобы они закрывали редеющие виски, и придавали прическе объем.

Несмотря на то, что уже прошло уже почти два года, Денис помнил каждую секунду, каждый штрих их первого знакомства. Когда он присел за ее столик, он тогда уже приготовился к возможному отпору, но к его удивлению, Снежана тогда довольно сдержанно отнеслась к появлению за своим столиком незнакомого человека. Скорее всего, потому что она была чем-то опечалена, а уже выпитый алкоголь придал еще больше меланхолии ее состоянию.

Денис тогда сказал, что жалеет о том, что она пьет, так как она кажется ему удивительно здоровой женщиной. Снежана тогда сказала, что удивлена, потому что с ней еще никто не начинал знакомство с такой фразы. После этого, он сразу предложил оплатить ее счет.

Продолжили разговор они тогда уже на улице. Тогда стояла нестерпимая жара, но вечером дул приятный прохладный ветер. Денис предложил тогда проводить ее до ее номера. Снежана согласилась, но в номер тогда его не пустила, сказав, что она приехала не одна, а со своим сыном. На прощание она подарила ему поцелуй в щеку и закрыла перед ним дверь, не пригласив зайти.

Денис помнил, как сейчас, что именно с того дня, он потерял состояние душевного покоя. До этого, все в его жизни было по часам, и придавало чувство спокойного равновесия. Он не видел ничего плохого в том, что каждая минута его жизни, даже распорядок дня были расписаны по минутам. Эту привычку он получил еще от отца.

Но теперь все пошло наперекосяк.

Вместо того, чтобы быть с утра на пляже, загорать и плескаться в море, он снял напрокат машину и стоял рядом с ее отелем, ожидая, когда она покинет свой номер. Выход из отеля был только один, так что если она решит покинуть отель, то только через него.

Она появилась в 10:20 утра и ровно три минуты шла до кафе, которое было, напротив. Она действительно была не одна, с ней находился подросток, лет тринадцати-пятнадцати, который вполне мог быть ее братом, если у них имелась большая разница в возрасте.

В кафе она была ровно двадцать одну минуту. Там она заказала им обоим легкий завтрак, а сыну еще купила мороженого. Потом они вернулись в номер, чтобы взять полотенца и пошли потом на пляж, где пробыли до обеда.

Денис отметил тогда, что ведет она себя как типичная девушка в отпуске, уехавшей в теплые края. Он предположил тогда, что она не замужем, но не был полностью в этом уверен, так как муж мог быть занят на работе и не мог поехать с ней вместе. Денис еще отметил, что находится практически весь день в машине, даже не сделав перерыв на то, чтобы поесть.

Как бы то ни было, следующий день он решил провести со своей женой, чтобы она потом не отвлекала его лишними звонками. У него в запасе была еще целая неделя, но собирался провести с женой всего один день, чтобы в оставшиеся три дня полностью посвятить себя общению и знакомству со Снежаной.

Как Денис и ожидал, они пообедали с Галиной и уже возвращались к себе в номер, когда формально не закончился еще день, а именно в 17:53, и в 17:58 он уже ехал в машине, подальше от своего отеля. Тогда он сменил футболку и легкие брюки, на рубашку с коротким рукавом и шорты, и пошел вечером в тот самый бар, где видел ее, надеясь на встречу.

Он не ошибся. Она была там, правда со своим сыном, что, впрочем, не помешало Денису снова присесть за ее столик. На этот раз она была более приветлива, и на губах ее играла озорная улыбка. Мальчишка, правда, поначалу был очень осторожен, но уже через некоторое время смотрел на него с любопытством, так как Денис смог довольно быстро найти с ним общий язык. Говорили тогда преимущественно о марках машин и о том, какая серия GTA круче, но ровно до того момента, когда не оставили его в номере, и они со Снежаной снова не остались наедине.

На этот раз она снова не пригласила его зайти остаться на ночь, но больше рассказала о себе. Как Денис и предполагал, мужа у нее не было, но она была в разводе. Детей, по ее словам, у нее, кроме сына больше не было, родителей тоже, ребенка она всегда старалась брать с собой. До недавнего времени она так думала и про мужа, но тот оказался диким ревнивцем, и постоянно подозревал ее в измене. Затем, по ее словам, он подал на развод, и чтобы оставить себе совместно приобретенную ими квартиру, смог, с помощью адвоката, доказать якобы, что она ему изменила. Суд, согласно условиям брачного договора, оставил квартиру мужу, а так как квартиру родителей она уже продала, то приехала сюда, практически на свои последние деньги, и теперь не знает, что ей делать дальше.

Денис тоже тогда решил, что не станет ничего скрывать от нее, и сказал, что женат, сказал, что безумно любил свою жену, но сейчас их брак дает трещину. Что у него никогда не было детей, родители живы и достаточно обеспечены, но он старается сам пробить себе в жизни дорогу, надеясь только на самого себя. Что когда он увидел ее несколько дней назад, то понял, что влюбился с первого взгляда…

На этот раз перед тем как закрыть перед ним дверь, она предложила ему погулять завтра днем с ними на пляже.

По-настоящему счастливых дней в жизни Дениса было немного, но тот день, когда они встретились на следующий день, был определенно из самых счастливых. Они гуляли по пляжу, стараясь никуда не спешить и не говорить о той жизни, что ожидает их по возвращении. Они просто хотели быть вместе. Денис даже пообещал, что поможет ей чем только сможет, с работой, с жильем, плюс у него было несколько хороших знакомых адвокатов. Снежана тогда улыбнулась, сказала, что это очень мило, затем сказала, что она скоро вернется, что ей надо позвонить, взяла Тимура (так звали ее сына), за руку, и они быстро ушли с пляжа.

А потом она исчезла. Денис ждал ее на пляже, пока не начало темнеть, а потом поехал к ней в отель. У входа стояло несколько полицейских машин, на кого-то из постояльцев было совершенно нападение. У Дениса тогда появилось нехорошее предчувствие, но портье поспешил успокоить его, сказав, что те, кого он сегодня ищет, Снежана и Тимур, выписались, причем без всякой спешки, так как сегодня по плану, они и должны были это сделать, правда позже 12:00, как было положено по правилам.

Денис был раздосадован. Он не любил быть обманутым. Вдобавок, это была вторая женщина, которая внезапно уезжала от него. И первой была его жена. И самое обидное было то, что за все время ее знакомства, он не взял ее телефона, а попытка найти ее по фамилии – Ульянова – ни к чему не привели. Такого человека просто не существовало, или, просто, система про него не знала.

После этого Денис еще больше убедился в том, что Снежана не так проста, что она действительно что-то скрывает, но это ему ничего не давало. Никаких ниточек, ведущих в ней, у него не оставалось, и это та реальность, с которой ему предстояло мириться.

Домой он прилетал в мрачном расположении духа. Все перед его глазами пролетало с безвкусием, как при быстрой перемотке. Развод с Галиной, переезд в собственные апартаменты, новое руководящее назначение на работе.

Постепенно в его жизни все начинало вставать на свои места. С разводом он почувствовал некоторую свободу, и в его жизни снова начинал появляться привычный распорядок, только теперь он действительно стал делать то что хотел. Он сделал ремонт в своей картине, приобрел зеркала, много произведений искусства, обставляя свою квартиру, по тому образу, по которому хотел. Немалое место в его жизни стали занимать физические упражнения. Он занимался по четыре часа в день, в строго определенные часы, оттачивая свое тело до совершенства.

А потом она снова появилась в его жизни.

Снежана неожиданно позвонила на его номер телефона. Денис удивился, и одновременно почувствовал, как почва снова уходит у него из-под ног. Она предложила встретиться, и он быстро согласился. Он чувствовал, что в жизни все происходит не просто так, и расценивал это знамение, как судьбоносное.

Они встретились тогда в небольшом уютном ресторане. Денис старался не повторить прежней ошибки, и на этот раз старался узнать о Снежане как можно больше, чтобы больше не полагаться на ее неожиданные появления в своей жизни, но у него ничего не получалось. Снежана появлялась в его жизни и также неожиданно исчезала, практически ничего о себе не рассказывая. Денис пытался слегка надавить на нее, но получив жесткий отпор, испугался, что она может навсегда исчезнуть из его жизни, и больше не настаивал, довольствуясь тем, что имеет.

К тому же на этот раз практически каждое его свидание заканчивалось сексом, причем практически идеальным с его точки зрения. Эта женщина была совершенна, он ощущал руками каждый изгиб ее тела, неважно какую позицию она при этом занимала, сверху или снизу, он чувствовал ее всю, и она была готова исполнить любое его желание, в отличии от его бывшей жены.

За это пришлось платить высокую цену. Эти встречи были не такими частыми, как ему хотелось и по ее правилам. К тому же куда-то полностью пропал ее сын Тимур. Денис понимал, что на их встречах, преимущественно наполненных сексом, нет нужды говорить про ее сына, но она даже ни разу не упомянула его. Правда, однажды, когда Денис заехал на подземную парковку и вышел из машины, ему показалось, что он видел какого-то мальчика, который быстро юркнул за колонну, который словно изо всех сил старался, чтобы его не заметили. Денису тогда показалось, что это Тимур, но, когда он спросил об этом охранника на парковке, тот заявил, что не видел никакого мальчика.

Чуть позже об этом сказала и Снежана. Она засмеялась ему в ответ, когда он ей рассказал, что ему показалось, что он видел на парковке ее сына. Этого не может быть, сказала она тогда, он не гуляет по ночам и спокойно ждет ее дома. Что у него очень богатая фантазия, и лучше ее использовать в другом русле.

После этих слов, она перешла к оральным ласкам, и Денис тогда забыл обо всем.

Она была единственной, кто имел значение в ее жизни, и кого он так боялся потерять.

И сейчас, когда Денис чувствовал, что именно это и происходит, то почувствовал, что теряет контроль не только над собой и своим сознанием, но и над температурой собственного тела. Он весь пылал как от сильного жара. Ему казалось, что он находится в огне, пламя которого лижет его кожу, оставляя на ней водянистые волдыри.

Наконец, он вскочил посреди ночи, чего раньше с ним никогда не случалось, и бросился на кухню. Денис, в принципе, редко пил алкоголь, считая, что он разрушает здоровые клетки в организме и негативно отражается на занятиях спортом, но он всегда держал в доме хороший мини-бар. Схватив бутылку коньяка, он резко открыл ее и стал пить прямо из горлышка.

Обжигающая жидкость потекла по его сосудам, и, как ни странно, отрезвила его. Он остановился, тяжело дыша, не выпуская бутылки из рук. Сознание постепенно возвращалось к нему, а температура тела остывала. Внутренний голос снова подсказал ему взять контроль над телом и разумом.

Пришло время размышлений.

Денис закинул ноги на перекладину, предпочитая думать, вися вниз головой. Ему необходимо было улучшить кровообращение после того, как он принял алкоголь, к тому же это упражнение растягивало позвоночник и очень легко снимало усталость и упадок сил. А это ему как раз и было нужно для спокойных размышлений.

Денис раскачивался взад-вперед, подобно маятнику, и чувствовал все большую уверенность с каждым разом. Кто сказал, что он должен отдавать любимую девушку другому, ведь он, это лучшее, что можно себе только представить, что может себе представить любая женщина, так зачем лишать ее этого.

Действовать было надо, но он боялся делать это в открытую, ведь Снежана даже не знала, что он следил за ней, а значит и ничего не должен был знать про этого хлыща. Пытаться что-то выяснить самому, означало полностью раскрыться и потерять ее.

С каждым раскачиванием Денису казалось, что одна его мысль сменяет другую.

Следить надо было не за Снежаной, а за этим типом. Узнать про него все, как он с ней познакомился, и, самое главное, как часто он с ней встречается. И дальше, когда он получит всю необходимую информацию, он сам решит, что он будет с ней делать.

Денис отцепился от перекладины и с грациозностью приземлился на ноги, как будто поставил точку в этом вопросе.

После этого сон пришел к нему без каких-либо осложнений.

Найти частного детектива было несложно, но Денис и здесь не хотел привлекать много внимания, поэтому не стал обращаться в тиражированные и разрекламированные фирмы. Ему нужен был одиночка, возможно, не обласканный клиентурой, но который бы носом рыл землю, чтобы добиться результата. А понять это Денис мог только бы при личной встрече, так как хорошо разбирался в людях.

Для него было приоритетным, чтобы частный сыщик был бывшим журналистом, или совмещал две эти профессии, и в журналистике был бы на хорошем счету. Это значило умение доставать даже ту информацию, которую очень сложно было бы достать.

Кира, его секретарша, помогала ему с поиском прямо на рабочем месте, и, в конце концов, Денис остановил свой выбор на двух кандидатах.

Первым, к кому он поехал был Алексей Ворон, сорока шести лет. Судя по анкете и личным данным его сильно потрепала жизнь. Он работал журналистом на Центральном канале, и был уволен за то, что копал под одного влиятельного общественного деятеля. Причем, доказательств, что ему за это проплатили найдено, не было, и Денис был почти уверен, что их и не было, что он проводил расследование по собственной инициативе, а значит был идейным.

Впрочем, в жизни ему это никак не помогло. Помимо увольнения с хорошей работы, он так и не смог преуспеть на новом поприще, судя по району, где сейчас находилась его контора. Это был не самый благоприятный район города и люди, уровня Дениса Бондарева в нем появлялись не так часто. Он так и чувствовал, как с его нового тренча не отводят взгляд несколько пропойц, сидящих прямо перед домом, в котором находился магазин, и судя по адресу, на втором этаже, и то самое детективное агентство.

Денис обошел дом вокруг и отдельного входа не нашел, кроме как входа в магазин. Два жилых подъезда, с другой стороны, были заколочены досками, что свидетельствовало о том, что жильцов давно расселили по другим квартирам.

Небольшой продуктовый магазин поразил его своей убогостью и запахом лекарств, смешанных с энергетическими напитками. И то, и то Денис не употреблял, поэтому недовольно поморщился. Находившаяся в помещении единственная продавщица была дамой на излете, которая даже не удостоила его своим взглядом и просто указала пальцем на проход на лестницу в конце магазина. Значит, клиентура все-таки есть, отметил Денис по этому отрепетированному жесту.

Денис оказался в полутемном помещении, больше напоминающее подвал, чем рабочий кабинет, сырость которого так и витала в воздухе. В глубине, около единственной лампочки без абажура и находился частный детектив, которого он искал.

Алексей Ворон соответствовал своему фото в досье, только был несколько старше. Он постоянно чихал, что неудивительно при нахождении в таком помещении, при этом Денис старался изо всех сил не смотреть на его пальцы, за ногтями которого уютно примостилась грязь. Глаза его стали смотреть в пол, в то время как детектив внимательно посмотрел на него, уделив ему все свое внимание.

- Неверная жена? – Ворон первым начал разговор, после минутного молчания.

- Откуда вы догадались? – искренно удивился Денис.

- Профессионализм, - усмехнулся детектив. – К тому же, это самый частый случай в моей практике. Хотя, я, честно признаться, за криминал не стараюсь браться. Не в моем это стиле, так и живу вот поныне.

Даже в стихах, подумал Денис. Этот человек уже начинал ему нравиться.

- Никакого криминала, - мягко улыбнулся он. – Действительно, у меня есть подозрения, что супруга мне неверна, и я хочу проверить это.

- Что ж, - пожал плечами Ворон. – В таком случае мне нужна будет ее фотография, распорядок дня, где бывает, где работает. Это упростит мне работу.

Денис на автомате засунул руку в карман куртки и только сейчас осознал, что у него нет ее фотографии. Ни единой. Он запечатлел ее только в своей памяти – всю глубину ее прекрасных глаз и каждое очертание ее красивого лица.

От Ворона не укрылось замешательство в глазах, и непродолжительная пауза, последовавшая после его просьбы. Денис вздохнул, снова закрыв, глаза, и убедился, что он ее прекрасно помнит, но его воспоминания к делу не пришьешь.

- Боюсь, у меня нет ее фотографии… - замешкавшись, сказал он.

- То есть у вас нет фотографий вашей жены? – удивленно уточнил Ворон.

- Она не любит фотографироваться, - быстро сказал Денис, - потому что ей не нравится, как она выглядит, однако, я так не считаю. Ее волосы, глаза, губы – каждая частичка ее прекрасного лица и тела достойны показать себя миру, но кто я такой, чтобы спорить с ней…

От него не укрылось, что детектив слегка замешкался, поэтому быстро предположил, что сейчас он скажет, что возможно, ему не требуются его услуги, и он порекомендует обратиться к кому-нибудь с более богатым опытом, поэтому быстро сказал:

- 80 тысяч за час вашей работы. Но результат мне нужен в течении двух дней.

Денис не раз слышал в свой адрес, что он очень неплохой психолог, да он и сам это знал. Вот и сейчас, спустя всего несколько секунд после своего предложения, рука Ворона, хоть и неуверенно протянулась для рукопожатия и заключения сделки.

Вот только Снежану он никак не мог понять.

Все что он мог сообщить детективу, это адрес, по которому он видел Снежану рядом с этим немолодым щеголем. Ворон сказал, что раз информации так мало, что все, что он может предложить, это устроить слежку за этим домом, а если его супруга появится там, то только тогда он сможет проследить и за ней и дать еще какую-то дополнительную информацию.

Дениса это устраивало. Правда, вдобавок, он попросил проследить его еще и за ее любовником, намекнув на щедрые чаевые. В конце он настоял, чтобы детектив приступил к работе сегодня же вечером.

Еще в детстве, Денис умел то, чего совершенно не умели его сверстники. Отключать свое сознание. Как будто у себя в голове он нажимал маленькую кнопку выключателя. Если он в чем-то терпел неудачу, это помогало ему потом начинать все с чистого листа, не вспоминая о случившихся неприятностях. Это качество помогло ему построить карьеру, помогло покорить свою первую гору, помогло познакомиться со своей первой женой.

Но сейчас у него не получилось. Выйдя от детектива, он хотел проделать свой безотказный трюк и вернуться к своему распорядку дня, который он считал идеальным. Но не смог. Наличие девушки, которую ты любишь, и с которой просто ждешь встречи – это одно, а вот наличие девушки, которую ты любишь, но которая редко с тобой видеться, потому что встречается и любит другого – это совсем другое.

Переживания были настолько сильными, что приводили к катастрофическим переменам в его организме. Тело, над которым Денис всегда имел полный контроль, теперь его не слушалось. Пальцы выронили ключи от машины, когда он попытался снять сигнализацию. Вдобавок, он почувствовал, что внезапно захотел мяса, которое он не ел уже много лет. Настоящего вкусного стейка, вкус которого он уже успел позабыть.

Когда он сидел в ресторане, то готов был заплакать от того, что с ним происходит, но чувствовал, что поделать уже ничего не мог. Вкус стейка напомнил ему давние времена, когда он был… никем. И сейчас он падает в эту бездну без возможности уцепиться, и остановить падение.

Он звонил Снежане несколько раз, но теперь номер был просто недоступен. Он набирал снова и снова, без конца слыша электронный голос, что абонент сейчас не в сети.

А потом у телефона сел аккумулятор, что совпало с моментом, когда он открывал входную дверь своей квартиры.

Он привычно разделся догола, и подошел к одному из своих зеркал, висевшему в самом центре. Но теперь ему показалось, что он ничего в нем не увидел. Плюс ко всему, он почувствовал, как по телу, словно от холода, идут мурашки, и он поежился.

Упражнение вниз головой немного помогло притупить приступы паники, и он принял решение, уехать на несколько дней в горы, где он точно будет наедине с самим собой и со своими мыслями, надеясь там привезти их в порядок.

Уже стемнело, но он не стал включать свет, так как прекрасно знал где находится его снаряжение.

Когда он начал перебирать страховочное снаряжение, то ему показалось, что к его пальцам вернулась прежняя ловкость.

Он чувствовал себя в родной стихии.

Денису было шестнадцать лет, когда он в первый раз попал в горы и пробовал свои силы в альпинизме. Уже тогда ему казалось, что это то, к чему он так долго стремился, но родителям сказать об этом он не спешил. Он был единственным ребенком в очень обеспеченной семье и ему казалось, что родители всегда старались отгородить его от жестокости окружающего мира, поэтому практически все детство он провел в четырех стенах их роскошного дома. Он помнил стены, полы, потолки, покрытые белой плиткой, и мрамор, который сверкал как новенький туннель в метро. Мать была действительно самой аккуратной женщиной и эту манию порядка она привела и ему.

Но чем чаще Денис об этом вспоминал, тем больше думал, что все их мысли и намерения были достаточно абсурдны. Поэтому он все чаще старался выйти из амплуа «домашнего мальчика», высекая мышцы в камень, и участвуя в опасных видах спорта.

Но Денис прекрасно разбирался в технике безопасности, и оборудовании, которое помогало ему сохранять жизнь. Он достал из сумки ледоруб, и стал натирать его лезвие, чтобы упаковать с собой, но потом вспомнил, что из поездки он прихватил еще один, который забрал у мертвеца.

Слегка помедлив, он отложил его в сторону и достал свой второй ледовый топорик. Он был в идеальном состоянии, с отличными зазубринами и поблескивал в темноте. Денис с восхищением разглядывал свою недавнюю находку, но всматриваясь в него, ему показалось, что вместо своего отражения он увидел лицо того самого мертвого альпиниста.

Безжизненное, ссохшееся, с зияющими глазницами вместо глаз…

Денис вскрикнул и отбросил топорик в сторону. Он чувствовал биение своего собственного сердца. Такого сильного испуга он давно не испытывал, так как считал, что полностью подчинил себе это чувство.

Он пошел на кухню и выпил рюмку настойки женьшеня, которая легким ручейком разлилась по его сосудам, принося ему успокоение. Ему нужно было настроиться на предстоящее восхождение, поэтому он решил больше не подвергать свой организм стрессам и не стал думать о Снежане.

Все равно скоро он все узнает.

Свое первое восхождение он совершил в возрасте шестнадцати лет, и тогда проявил себя одиночкой, осознавая, что ему нравится одиночество. Свою собственную жизнь он мог доверить только себе, и общество, которое состояло преимущественно из него одного его вполне устраивало.

Все те рассказы других альпинистов, которые ставили ему это в укор, что в одиночестве он может погибнуть и никто его не найдет и не придет на помощь, его не переубеждали. Денис был уверен в собственном профессионализме, и, сейчас, вспоминая про свою страшную находку, находясь опять на восхождении, он понимал, что погибший был дилетантом, без должной подготовки.

При помощи ледоруба он надежно удержался на плоской вершине. Там был небольшой снег, сильные порывы ветра и, как он и ожидал, очень много льда. Он покрыл тонкой коркой скальные породы, которые Денис крошил ледорубом, скидывая осколки вниз. Расчистив площадку, он смог забраться на выступ и оглядеться вокруг, упираясь рифлеными подошвами тяжелых ботинок.

На небе светило солнце и было мало облаков, но от него было мало толку. Холодный ветер больно хлестал по лицу, завывая внизу в ущельях. Красота была неописуемой, но было уже достаточно прохладно, так как осень все больше вступала в свои права.

Сидя на камне, он съел бутерброд с луком и сделал глоток кофе. Оказалось, что за время его восхождения оно полностью остыло даже в термосе, и он его вылил. Во фляжке, которую он также взял с собой, было немного коньяку, и он сделал несколько глотков. Вокруг не было ни души на сотни миль вокруг. Он мог прокричать свое имя и еще долго слушал бы отражение своего голоса.

Он часто бывал более одинок среди людей, нежели сейчас.

Когда он поступил в колледж, то в нем тоже был одинок. У него не было друзей, но на втором курсе он смог потерять девственность, воспользовавшись услугами проститутки. В последние два года учебы у него был роман с еврейской девушкой из Екатеринбурга. Она была некрасива, но Дениса привлекли ее глаза. Ему они казались безумными, а это значило, что девушка была способна на довольно неординарные поступки, и его всегда привлекали люди такого склада ума.

Однажды, он нашел минерал, кварцевую породу и отполировал его до блеска. Это не был бесценный камень, но Денису он казался очень красивым, и он хотел подарить его своей подруге. Однако та не оценила его жеста. Она посмеялась и в довольно грубой форме посоветовала ему как можно быстрее выкинуть эту дрянь.

Тогда Денис впервые подумал, что нет на свете идеальных женщин. Когда он встретил свою бывшую супругу, он сначала забыл про это, но, когда их брак начал трещать по швам, он окончательно убедился в этом предположении.

Теперь Денис мог ответить на вопрос, что для него сделала Снежана. Она показала наружу то, что всегда было в нем, но было так глубоко, что он и сам не подозревал об этом. Теперь он мог чувствовать. Мог любить. Мог пожертвовать всем ради нее. Это был такой же страстный огонь, как и глоток коньяка, который сейчас растекался по его жилам этим мрачным осенним днем. Его теперешние потребности складывались из дикой надежды и страшного ужаса. Он искал ее, следуя тем же инстинктам, которые заставили его отказаться в свое время от лучшего камня в своей коллекции.

Денис начал спуск вниз, представляя ее прекрасный обнаженный образ в маске в ее комнате на втором этаже. Образ, который так отталкивала Галина. А еще о том, какие быстрые и ловкие у нее были руки, которые при соприкосновении с его телом могли возбудить его, а могли выдать все его секреты.

При спуске Денис слишком быстро переместил свою ногу вниз, и его каблук соскользнул с обрыва. Падая, он сумел вогнать «клюв» ледоруба в породу в то время, как его ноги уже болтались в воздухе. Сейчас его тело и его жизнь находились во власти его правой руки и ледоруба, который он старался не отпустить.

Не спеша, Денис заставил себя сделать глубокий вдох и на мгновение закрыть глаза в этой холодной темноте. Но он не думал сейчас о своем быстром падении и не прощался с жизнью, как тот бедняга альпинист. Он всего лишь собирал силы в мышцах. Затем, медленно улыбаясь, он повернулся боком, и осторожно опустил подошву на противоположную стенку. Локти его дрожали от напряжения. Когда он перевернулся на сто восемьдесят градусов и оперся своей второй ногой, то смог принять нагрузку с руки на свои плечи и на левую руку.

Денис перевел дух и посмотрел на свой ледоруб, который спас ему жизнь. Отличная штука, и его настоящий друг, подумал он. Он всегда был рядом с ним, и не раз выручал его, в восхождениях, которые были гораздо опаснее этого.

Денис посмотрел на клочок мутного неба над пещерой, в которой сейчас находился и засмеялся от радости. Дальнейший его спуск был абсолютно безопасным, но он чувствовал, что мог делать все что угодно, потому что он полностью владел своей судьбой, а не она им.

Он имел силу сопротивляться здравому смыслу.

Два дня пролетели незаметно, и сейчас Денис ждал своего детектива. На этот раз он решил назначить ему встречу в удобном, людном и приятном месте – в библиотечном кафе, в самом модном и большом книжном магазине города.

Денис пришел раньше времени, но приятно отметил, что Ворон тоже не опоздал, а пришел вовремя. Он предложил его угостить, но детектив отказался.

- Есть какие-нибудь новости? – нетерпеливо спросил Денис.

Пальцы его нервно крутили чашку с кофе вокруг блюдца. Он был бы и рад прекратить это, но руки опять не слушались его.

- И да, и нет, - замялся Ворон.

Он засунул руку в свой портфель, кожа которого местами была потерта на углах, и достал оттуда несколько фотографий. Денис оценил их качество, и отметил, что детектив не скупился на дорогую оптику. Фотографии были сделаны явно издалека, но были очень четкие.

На фотографиях был тот самый стильный мужчина с проседью в волосах, которого Денис видел вместе со Снежаной. Даже здесь он стремился походить на аристократа. Фотографии показывали его в разных локациях: на улице, в окне автомобиля, входящего в здание, обедающего в кафе.

Но на всех снимках он был один.

- Товарища зовут Андрей Фингер, - стал рассказывать Ворон. – Он владеет небольшой фирмой по продаже пылесосов. Женат. Двое детей. Никогда у меня не было для слежения такого простого объекта. Он точен как часы. Каждый день в определенное время он идет на работу, обедает, даже выходит за газетой в одно и то же время. Каких-то посторонних женщин кроме его супруги с ним замечено не было.

- Не может быть, - Денис старался проглотить ком в горле. – Я же видел с ним свою жену.

- Вот об этом я и хотел поговорить, - попытался успокоить его Ворон. – Возможно, он с ней встречается не часто, как вы думаете. Напоминаю вам, что я следил за ним всего два дня. Когда он во второй день моей слежки ушел на обед, я под видом посыльного обратился к его секретарше с вопросами и узнал, что по четвергам он куда-то отлучается на полдня и тоже, стандартно, как часы. Секретарша мне попалась из любопытных. Ее босс забыл как-то на своем столе квитанцию. Она была о оплате счета за номер отеля.

Глаза Дениса стала застилать серая дымка. Пальцы его перестали двигать чашку с кофе и остановились. От детектива это не укрылось. Он попробовал все это обратить в шутку.

- А что, четверги – самые удачные дни для измены собственным женам. Потому что по пятницам они ждут их к домашнему очагу, чтобы строить планы на выходные, а этот человек, как я успел заметить – примерный семьянин. Ну… пости примерный…

- Вам стало известно, где находится этот отель? – хрипло спросил Денис.

- Да, я разузнал. Проспект Конфедерации, 52. Называется «Виолетта». Довольно злачное место, как мне удалось выяснить. Там ошивается очень много дешевых проституток и наркоманов. Я даже удивился, что такой человек мог вообще выбрать это место.

Снежана. Злачное место. «Виолетта». Там она превращается в шлюху.

Серая дымка на глазах Дениса стала рассеиваться.

- Я могу продолжить и завтра подежурить у отеля, - предложил Ворон. – Завтра как раз четверг.

- Нет необходимости, - улыбнулся Денис и пожал ему руку. – Я выяснил все, что мне необходимо было знать. Так что, благодарю за хорошую работу. Деньги переду вам на счет до конца сегодняшнего дня.

- Хорошо, просто мне кажется, что я не закончил свою работу…

- Закончили, - Денис сделал упор на этом слове. – И поверьте я вам очень благодарен.

На лице детектива было непонимание, но он спорить не стал, поблагодарил и вышел из-за стола. Денис даже не смотрел ему вслед.

Дальше он сам.

Денис недолго сидел в кафе после ухода Ворона. Он расплатился по счету, забрал фотографии во внутренний карман легкого пальто и вышел на улицу.

Стоял небольшой ветер, который поднимал уже опавшую на дорогах листву. С каждым днем все больше холодало и Денис зябко поежился. Немного поразмыслив, он решил направиться прямиком к месту работы мистера Фингера. Если следовать отчету детектива, то он должен был закончить рабочий день через пятнадцать минут.

На часах было 17:45.

06 сентября 2023 года.

Ночь

Этот вечер и последующая ночь не принесли Деригину успокоения, как он на то надеялся. Наоборот, ему казалось, что он начинает биться в лихорадке, когда был сейчас за рулем своей машины. Разумеется, он ехал к своей матери. Попутно его подсознание пыталось найти ответ на вопрос, почему он так долго с ней не общался, но не мог найти на них ответа.

Федор всегда был послушным сыном и никогда не доставлял матери хлопот. Он всегда посылал ей деньги, и считал, что у них идеальные отношения.

Сейчас оказалось, что это не так.

Ночь застала его в дороге, когда он ехал в пригород, разумеется, к матери. Несмотря на то, что он уже вторые сутки не спал, он совершенно не чувствовал усталости. Он чувствовал, как у него учащенно бьется сердце. Фары встречающих машин освещали его лицо, но мысленно он сейчас находился в другом месте.

Его матери совсем недавно исполнился пятьдесят один год, Федор у нее был ранним, единственным и желанным ребенком. Они с отцом беззаветно любили друг друга, но так как он рано погиб в Чечне, то навыки «настоящего мужчины» он прививал себе сам. Зато мать смогла привить ему любовь к красоте, развить внимание и логику. Поэтому в школе Деригин выделялся не только драками со своими одноклассниками, но и своим незаурядным мышлением.

Чувство юмора он тоже перенял у матери. Он действительно считал это ее заслугой. Детство его было достаточно мрачным, из-за того, что она растила сына одна и у них постоянно не хватало денег. Деригин переставал носить вещи, только когда вырастал из них, и по этому поводу у него был комплекс, когда он смотрел на своих сверстников, которые постоянно приходили в чем-то новом. От обид, одиночества и жизни в черте бедности он мог бы вырасти угрюмым и нелюдимым, но мать сделала все, чтобы этого не случилось, и Федор научился превращать этот недостаток в достоинство, даже когда дело дошло до первых свиданий с девушками.

Деригин считал, что человек помнит все, что с ним происходило в жизни, только некоторые события находились так далеко, что их можно было и не вспомнить. Память в его представлении напоминала архив с кучей ячеек и стеллажей, где хранились папки с воспоминаниями. Воспоминания, связанные с его детством и матерью, всегда лежали на самом близком из стеллажей. Он без труда мог вспомнить все эти события. Этими воспоминаниями он очень дорожил.

Например, он вспомнил, как в детстве они с матерью пришли в гости в ее подруге, и он, и ее сын, помогали им раскладывать чайный сервиз. Мимо пробежал нерадивый кот, напугал их обоих, и ребята тогда синхронно, как по команде, разбили по чашке. Подруга матери отругала своего сына, а вот Белла Владимировна не стала, сказав, что не будет ругать сына за его желание помочь.

Машину тряхнуло на ухабе, от чего ее слегка подбросило. Деригин понял, что осталось совсем немного ехать до их родного дома, и он поддался еще одному воспоминанию, как раз связанным с этим местом.

Когда ему исполнилось тринадцать лет, мама подарила ему велосипед. Это был единственный подарок, который Федор мог назвать по-настоящему большим и хорошим, с тех пор как Белла Владимировна стала одна воспитывать сына. Естественно, он с первого дня стал учиться на нем ездить, держать равновесие, не особо смущаясь тому, что скажут другие люди, как он, будучи уже подростком, только учится этому.

Уже через два месяца он свободно катался на велосипеде, а еще через месяц гонял на нем наперегонки со своими сверстниками. Деригин как сейчас помнил тот злополучный день. Стояло лето, была дикая нестерпимая жара, и он принял вызов своего друга прокатится через лес, прямо к городу.

Спора на то, кто придет первым не было, но Федор тогда видел спину ехавшего перед ним приятеля и вспомнил, что он всегда ее видел впереди, так как никогда не приезжал первый. И он решил это исправить. Он тогда старался поднажать, но друг все равно был впереди.

Тогда Деригин решил сократить и свернул в сторону, прямо через буревестника. Выезжая снова на тропу, он подскочил на этом ухабе, подлетел кверху и ударился о дерево. Переднее колесо велосипеда свернулось в сторону, а сам он, падая, услышал хруст, а потом нестерпимую боль в правой руке. Он тогда попытался подняться на ноги, но так и не смог подняться с земли.

Он ненадолго отключился, а когда очнулся, то почувствовал, что его кладут в машину скорой помощи на носилках. Помимо бригады врачей и своего друга, который, вероятно, и вызвал скорую помощь, он увидел лицо своей матери. Она была с заплаканными глазами, и села с ним в скорую помощь, которая отвезла их в больницу.

В больнице врачи диагностировали ему тогда двойной перелом и стационарное лечение. О ближайших занятиях спортом пришлось тогда забыть. Ему совсем стало бы скучно в четырех стенах, если бы не друзья, которые приходили его навещать. Благо, были каникулы, и школу он не пропускал.

Его мама приходила каждый день и проводила с ним почти все свободное время. Поначалу, он стеснялся этого, но потом ему стало стыдно, что в ответ на такую заботу, он проявляет агрессию. Он понимал, что кроме него больше у матери никого нет. С момента гибели их отца, она так никого и не встретила. Да и не хотела.

На второй день пребывания в больнице, у него началась температура. Федора тогда лихорадило. Он метался на кровати, и у него было такое ощущение, что его поджигают изнутри. Врачи тогда сказали, что это была реакция организма на заживление перелома, ничего опасного они в этом не находили.

Деригин тогда вспоминал, что не понимал, где он находится. Как вдруг, в глубине подсознания он услышал голос матери. Та сидела у изголовья его кровати и читала ему книгу. Его любимые в детстве сказки писателя Бианки. И он, словно цепляясь за соломинку в своем сознании шел на этот голос, пока, наконец, не открыл глаза.

Он заметил, что матушка увидела, что очнулся, однако, читать не прекратила.

- Оранжевое Горлышко говорит: "Когда на снежных полях покажутся проталины и в небе запоёт Жаворонок, Большое Стадо разобьётся на пары и разлетится во все стороны. Когда люди кончат, сеять и озимая рожь отрастёт по колено человеку, настанет пора вить гнездо". Вот посмотришь, какое уютное гнёздышко устроит себе Оранжевое Горлышко, — загляденье! Запомнишь? Когда люди кончат сеять, а рожь отрастёт по колено человеку.

Он тогда уточнил у нее, почему она читала, ведь он находился практически без сознания. Белла Владимировна ответила, что она читала бы ему до тех пор, пока он бы не очнулся, потому что верила, что ее голос, читающий его любимые строки пробудит его сознание.

Он тогда реально почувствовал себя лучше, и спросил, почему она продолжила читать, когда он очнулся.

- Хотела, что первое, что твое сознание услышит – это любимые тобой строки, - сказала тогда Белла Владимировна.

С тех пор он чувствовал, что любит свою мать еще больше. Особенно когда он узнал, что ей пришлось заложить кольцо, которое ей подарил его отец, чтобы купить ему велосипед. Он тогда сам починил его и очень бережно относился. Он, конечно, на нем с друзьями и еще не раз, но уже без лихачества и энтузиазма.

Тогда ему казалось, что она будет самым главным в его жизни, но потом, он решил поступить в школу милиции, и успешно закончив ее, он посвятил свою жизнь борьбе с преступностью.

За годы он нисколько не растерял тех положительных качеств, что воспитывала в нем мать, оставаясь добрым, честным и открытым человеком, несмотря на ростки коррупции в его отделе, но от самой матери он стал отдаляться.

На работе Деригин стал проводить по четырнадцать часов в сутки, быстро поднимаясь в звании и успешно раскрывая все новые дела. В тридцать лет он перевелся в отдел по расследованию убийств, а в тридцать один год получил звание капитана.

Еще когда милиция была полицией, а он был в звании лейтенанта, то он проявил себя самым наблюдательным сотрудником, и уже в двадцать один год он поймал своего первого преступника. Своим умением он пользовался постоянно. Он мог посмотреть на человека, обращая внимание в первую очередь на мелочи, и предположить, чем он занимается, женат ли и даже какие у него привычки.

Деригин всегда помнил привычки и вкусы людей, которые находились рядом с ним, как они были одеты, как перемещались, курили, или плевались в сточную канаву. Особенно Деригина всегда интересовало, что делает человек, когда он находится один, или он думает, что он находится один. Ведь эти привычки поневоле выдавали его, когда он находился в общественном месте. Иногда Деригин даже понимал, что любит почитать его собеседник в свободное время, например, порнографические журналы, или Ницше, хотя напрямую ему об этом никто не говорил.

Пару лет назад был случай, который капитан часто вспоминал. Тогда в течении восемнадцати месяцев трое девушек были изнасилованы и убиты на крышах многоквартирных домов. След тогда привел их к старшему лейтенанту Усольцеву из его собственного ОВД. Они приставили к нему «норушку», но никак не могли добыть доказательства, так как Усольцев был очень умен и знал всю «кухню» изнутри. Даже на допросах он вел себя так профессионально, что смог обмануть детектор лжи.

Тогда Деригин вел за Усольцевым практически круглосуточное наблюдение. Вскоре он наизусть знал его привычки и распорядок дня. И дня не проходило, чтобы Усольцев не заглядывал в церковь. Там он вставал на колени и молился, очевидно, замаливая свои грехи и думая, что он совершенно один.

Когда Усольцева в итоге снова вызвали на допрос, Деригин настоял на присутствии священника той самой церкви, в которой тот каждый день бывал. Священник поговорил с ним, и через час у них было полное чистосердечное признание. Деригин, однако, тогда поступил довольно скромно, предпочитая не купаться в лаврах победителя и скромно уйти в тень.

Тогда Федор впервые стал замечать рост коррупции в отделении, потому что были люди, которые покрывали Усольцева, или не хотели его выдавать. Подполковник Гурьев, его непосредственный начальник не был в этом замешан, но нескольким своим коллегам Деригин перестал доверять. Дошло до того, что начинали складываться натянутые отношения, но тут Деригина перевели в другой отдел и его классификацией стали маньяки, по большей части одиночки. А напарником стал Аркадий Соловьев, с которым он быстро подружился, хотя внешне тот вообще не походил на мощного полицейского, грозу всех душегубов.

Деригин мечтал поймать всех этих мразей, руководствуясь по большей части идейными соображениями. Ему казалось, что, когда он ловит очередного маньяка, то этим спасает несколько человеческих жизней – людей, которых он не успел убить или нанести вред. Но даже при своих талантах, он не просто не мог понять, насколько извращены и ужасны были некоторые умы.

Постепенно погружаясь в это, он еще больше отдалился от матери, и сейчас, подъехав к ее дому, он вынужден был это констатировать.

В окне, их небольшого, но двухэтажного домика, где он провел детство, горел свет – мама не ложилась. Жили они в области, их дом формально относился к поселку, но стоял в отдалении, так что можно было даже утверждать, что они жили сами по себе.

Деригин еще минуту посидел в салоне, и только потом вышел из машины. Он не знал, как начать разговор с матерью, что сказать ей. Она звонила ему много раз, а он не брал трубку, может она уже тогда испытывала невыносимые боли, а он не мог ей помочь. Белла Владимировна была гордой женщиной, и никогда никому не хотела быть обузой. Он был уверен, что она до последнего будет откладывать визит в больницу, или обратиться за помощью к далеким соседям.

Она могла приукрасить болезнь, как это делают многие женщины, но сейчас он решил, что во что бы то ни стало заставит ее провериться у врача.

Деригин прошел по участку к дому, осознавая, что каждый сантиметр его родного дома колышет его память, выдвигая на первый ряд, казалось бы, совсем незначительные события. Вон там за участком он ловил муравьев. На крыльце он повесил турник, чтобы подтягиваться правда сейчас Белла Владимировна его сняла, и, наверное, уже давно.

И, наконец, сама, мама, которая открыла ему после третьего стука в дверь.

Рука его матери оказалась в его руке. Когда Деригин посмотрел на нее, то отметил, что она по-прежнему красива, какой и всегда была для него, с самого раннего детства, когда он узнал, что есть на свете мама. Сейчас ее светлые волосы все же затронула седина, но черты лица были более смягчены временем. И лишь красные щеки говорили о проклятой лихорадке, которую она недавно перенесла.

Перед тем как зайти, Деригин крепко обнял ее, как будто не делал этого десять лет, хотя, поразмыслив, он понял, что давно этого не делал.

Пришло время для размышлений. И откровений.

Деригин с порога не стал спрашивать, что с ней случилось. Он сначала спросил, как она, и ненавязчиво напросился на чай.

За чаем Белла Владимировна все ему рассказала. Пару недель назад ее сразил внезапно возникший озноб. Температура была немного выше нормы, но в этом не было ничего необычного. Таблетки против гриппа и прочих вирусных заболеваний не дали никакого эффекта. После того, как температура немного повысилась, она стала принимать антибиотики. Даже сходила к местному терапевту. И на сегодняшний день температура продолжила стабильно держаться.

- Меня это беспокоит, ма, - сказал Деригин. – Твой организм продолжает бороться с какой-то болезнью, которую не может победить, от этого и температура.

- И еще сынок, когда я по утрам расчесываюсь, то на гребне остаются волосы…

Деригин обеспокоенно протянул руку и потрогал шеки и лоб матери.

- Я вижу лихорадку, - сказал он. – У тебя яркие глаза и щеки, но не думаю, что это румянец здоровья. Вот что мы сделаем, завтра я с утра отвезу тебя в город и положу на обследование в лучшую больницу. Наш сельский терапевт не сможет дать такого точного диагноза, как столичные специалисты.

Белла Владимировна возражать не стала, наверное, потому, что у нее не осталось никаких сил. Деригин подумал, что за десять лет или больше – это будет первый раз, когда он повезет свою мать в больницу.

Найти профилированного специалиста было несложно, но Деригин не хотел привлекать много внимания, хотя в больницу он решил обратиться в самую лучшую. Здесь помогли связи и, через знакомых, он смог договориться о приеме уже завтра. И перед тем, как отправлять мать на обследование, Деригин хотел лично побеседовать с лечащим врачом, так как хорошо разбирался в людях.

Для него было приоритетным, чтобы врач, который будет лечить его мать, был не просто хорошим хирургом, но и прекрасно владел теорией врача-терапевта, и имел много благодарностей от пациентов.

Коллеги с его работы, помогли ему с поиском еще до наступления утра, и в конце концов, Деригин остановил свой выбор на двух кандидатах.

Доктор Леонид Екушов был всего на четыре года его старше, но в свои тридцать семь лет имел безоблачную репутацию. Куда Деригин ни смотрел, то везде читал хвалебные отзывы от пациентов. Всего одна операция, которую проводил Екушов окончилась летальным исходом, но только потому, что он заранее не знал о врожденной патологии, так как пациент скрыл это. Как человек, Екушов был достаточно прямолинейным, что Деригин тоже одобрил, так как он любил, чтобы все говорили начистоту. Также по увлечениям, он был достаточно разносторонним человеком, но Федора это уже не интересовало. Его волновало только здоровье матери.

Утром он отвез свою мать в больницу и сразу передал ее медсестрам, чтобы те проводили ее на обследование. Сам он пошел искать кабинет доктора Екушова.

Около его кабинета была очередь, но медсестра из приемной, сразу ему улыбнулась и пригласила его зайти, под недовольные взоры остальных пациентов.

До этого дня Деригин никогда не пользовался своим служебным положением, чтобы свои собственные заслуги в итоге использовать для собственных нужд, но сейчас у него не было другого выхода. Сам он мог рассчитывать разве что только на районную больницу.

Это был один из лучших и элитных медицинских центров в городе. Открытый всего пять лет назад он снискал самые лучшие отзывы, правда пациентами этого центра могли стать только очень обеспеченные люди. Впрочем, Деригин считал это абсолютно нормальным. Зарплата лучших специалистов в городе должна была как-то окупаться, хотя он сам никогда не считал себя частью этого круга людей. Здесь он только с одной целью – вылечить свою мать.

Кабинет был очень большим и роскошным, в два раза больше того кабинета, в котором они вдвоем ютились с Соловьевым. Бежевые мягкие стулья для посетителей стояли перед столом из красного дерева. за которым и восседал доктор.

Впечатление на Деригина он произвел, как человека очень богатого. За халатом у него была фланелевая рубашка, пуговицы на которой отливали серебром, и которая, вероятно, стоила дороже чем зарплаты всех сотрудников в его отделе, и по форме напоминали древние античные монеты. А когда доктор встал и протянул ему усеянную кольцами руку, тут сомнений уже быть не могло – доктор купается в золоте.

- Капитан, - воскликнул он. – Рад вас видеть. Мне уже доложили по поводу вашей матери.

- Доктор, - вежливо кивнул в ответ Деригин. – Вы выглядите очень… хорошо.

Доктор Екушов смущенно положил руки на свою талию. Несмотря на свой возраст, он уже имел довольно массивный живот и пухлый подбородок, под которым уже с трудом застегивался ворот рубашки.

- Кулинария моей жены, - смущенно пояснил он и пожал плечами. – Что я тут могу сделать? Но вы садитесь, садитесь.

Подбородок Екушова был чисто выбрит, что говорило в пользу его аккуратности и о том, что он много внимания уделял своей внешности. Врач, конечно, страдал излишним весом, но костюм всегда сидел на нем как влитой. Обувь он тоже подобрал себе по вкусу.

Его глаза… Вот здесь они казались очень противоречивыми. Жесткие и яркие, с маленькими искорками. Его взгляд никогда не колебался и всегда мог отличить ранг своих собеседников. Если медсестра что-либо сделает не так, глаза доктора тут же становились бесцветными, и он мог довести ее до слез.

Деригин почувствовал, что он что-то скрывает, как его волосы, зачесанные вбок, чтобы скрыть отчаянно редевшую макушку. Особенно Деригина возмущали усы Екушова, являвшие собой тонкую и жиденькую полоску над его верхней губой, как будто он небрежно капнул туда чернилами.

Деригин за годы службы в полиции привык к тому, что удивлял всех людей, с которыми он общался, или проводил время. Подполковник Гурьев, сверстники, следователи, врачи-криминалисты, даже продавец в ларьке, у которого он каждую неделю покупал газету. Он удивлял их всех, но только не доктора Екушова. Деригин чувствовал, что тот узнал, что он мог «читать» людей и совершенно не старался это скрыть. Для него это тоже было развлечением. И вот как раз это капитан и не мог ему простить.

Несмотря ни на что, Деригин рассказал доктору, что происходит с его матерью, но тот лишь развел руками, как студент, который по ошибке пришел на лекцию на китайском языке.

- Пока рано, что-либо говорить, - сказал он. - Капитан, вашей матери не помогают антибиотики. Полагаясь на свой опыт, я сначала предположил, что у нее лишь небольшая инфекция. Стойкая, но быстро проходимая. Кстати, именно на ее долю и приходит постоянно державшаяся температура. Но я хочу, чтобы вы знали точно – ваша мать чем-то больна. Это может быть просто простуда, или что-то более серьезное – покажет обследование. Ваша мать пробудет у нас до вечера, сдавая анализы, потом она сможет пойти домой.

- Когда будут известны результаты? – спросил Деригин.

- Через два дня. «Да не волнуйтесь», —успокаивающим тоном сказал доктор. – Уверен, что анализы покажут ничего серьезного.

И внезапно, Деригин почувствовал, что верит ему. Действительно, не надо думать о плохом, мать подхватила какую-то инфекцию. К тому же он был уверен, что ему гораздо проще будет успокоить ее, если она будет чувствовать, что он сам в это верит.

Выйдя от доктора Екушова, он достал свой мобильный и увидел, что у него пропущенный звонок от Дымова, и еще один пропущенный – от подполковника Гурьева. Возможно, это были важные звонки, но сейчас он не собирался им перезванивать. То есть то замечание, которое ему сделал недавно Дымов о том, что с матерью надо чаще общаться, он решил принять за истину, и по крайней мере, на сегодняшний день исключить работу из своей жизни.

Надев белый халат, Деригин поднялся на этаж выше, чтобы посмотреть, как там мать, но непосредственно в саму палату, где проходило обследование, его не пустили. Он волнующе вытягивал шею, как будто пытался что-то высмотреть за закрытой дверью, но ничего не вышло. Да, он был капитаном полиции, но здесь в больнице вся власть принадлежала врачам и медсестрам.

Дождаться вечера он решил в ресторане, заказав себе стейк. Такую пищу Деригин позволял себе очень редко, потому что он стоил катастрофических денег. Но сейчас ему нужно было что-то особенное на вкус, чтобы немного развеселить его и подарить приятные эмоции.

Маму освободили ближе к вечеру. Она выглядела слегка растерянной, но не подавленной несмотря на то, что температура по-прежнему держалась, и она чувствовала слабость.

Когда он был еще совсем маленький, мать, когда они спускались по лестнице, держала его за руку, когда он семенил своими маленькими ножками, но всегда была на ступеньку впереди, чтобы помочь ему спуститься. Также сейчас поступил и он, когда они, выйдя из больницы, стали спускаться по небольшой лестнице на стоянку, где находилась машина Деригина, с такой же нежностью и заботой.

Остаться на эту ночь Деригин решил у матери. Он довез ее до дома, и помог приготовить ужин. Готовить он умел, и сейчас настал уже черед мамы с наслаждением есть то, что он приготовил – кабачковые оладьи в клюквенном соусе.

Готовить он научился спонтанно, еще в детстве. Маленький Федор очень любил есть яблочный пирог, и постоянно просил его приготовить, но у Беллы Владимировны не всегда было времени и сил, чтобы это сделать. И вот в один из таких случаев, когда он ребенком ходил за ней и клянчил пирог, она предложила приготовить его самому. И маленький Федя смог это сделать, даже несмотря на то, что получилось не очень хорошо.

Сейчас уложив маму спать, и моя на кухне тарелки, Деригин вспомнил, что матушка тогда пришла на кухню, потому что мучилась от того, что отказала ему, и как она была приятно удивлена, видя, что он сам приготовил пирог. Это был очередной жизненный урок, который пригодился ему в жизни.

Сам он спать не спешил, сон так и не шел к нему, поэтому он остался сидеть за столом на кухне. Разглядывая столешницу, он увидел на ней старые следы от ножа и вспомнил, что, когда он был моложе за год до того, как он окончил школу милиции он встречался с девушкой. Они находились на природе, и Деригин тогда вырезал ножом на дереве их имена. Банальный романтический ход, но на девушку он произвел огромное впечатление. Они тогда впервые поцеловались.

Деригин улыбнулся, и попытался вспомнить как ее зовут. Так и не смог. Тогда он достал бумажник, в котором он всегда хранил ее фотографию. Удивительно было то, что он любил ее больше жизни, писал даже стихи, стараясь сочинять, как отец, но когда она недавно исчезла из его жизни, то в попытке поднять хоть какое-то воспоминание о ней, оканчивалось провалом. Все как будто было в дымке, в тумане.

Привычным движением руки, Деригин просунул пальцы внутрь бумажника, где должна была быть фотокарточка, но к своему удивлению, он ничего не обнаружил. Там было пусто. Странно. Деригин посмотрел в другом отделе. Там тоже было пусто. А вот в кармашке для мелочи был маленький фотоснимок. Деригин его достал, посмотрел и в ужасе отбросил фото на стол.

На фотографии была могила с крестом, и с его фамилией.

Деригин не мог понять, как она попала к нему, и что это вообще было. Снимок могилы его отца? Но он точно не фотографировал его могилу? Кто мог подбросить его?

Потом он еще раз посмотрел на фотографию, но креста и могилы уже на ней не было. Это была фотография его матери, снятая в молодости. Какого черта, подумал про себя Деригин и протер глаза. Он ошеломленно взял фотоснимок и положил его обратно в бумажник, но уже в отдел для фотокарточек.

Фото своей бывшей девушки он так и не нашел.

Потом Деригин вспомнил, что он так и не позвонил Марии.

С девушками Деригину не то, чтобы не везло, просто для него служба в полиции всегда была на первом месте, и это в нем его матушка сильно не одобряла.

Но была одна девушка в его жизни, с которой он встречался довольно продолжительное время несколько лет назад, но которая катастрофически не нравилась Белле Владимировне. Она считала эту девушку странной, да и сам Деригин полагал, что она полна загадок. Будучи полицейским, он так ничего и не смог про нее узнать, даже про отца ее сына. Его мама тогда считала, что это плохой знак, и ему лучше держаться от нее подальше. Деригин не знал, как поступить, но она сама избавила его от этого тяжелого разговора, так как сама исчезла из его жизни.

Но Марию Деригин терять не хотел. Она ему нравилась не только своим ответственным подходом к делу, но и тем, что доказала, что и судмедэксперты могут быть очень красивыми женщинами. На его звонки она не отвечала, впрочем, она была очень занята, как это часто бывало, так что Федор решил сам нанести ей визит.

По дороге на работу, он решил купить цветы и подарить ей, однако, надеясь, что никому не попадется из своих коллег. Но он попался. Ему навстречу направлялся Дымов Алексей, который посмотрел на него так, словно он был победителем по жизни и задорно подмигнул ему. Деригин вдруг почувствовал невероятное смущение, и ему захотелось провалиться сквозь землю.

Однако, он надеялся, что подполковник Гурьев не найдет его. Сейчас ему не хотелось встречаться с ним и обсуждать то, чего он совсем не хотел.

Отделение судмедэкспертизы находилось на минус первом этаже, но туда ходил только один лифт из двух, который находился в другом крыле их здания. Деригин быстро прошмыгнул за угол, и нетерпеливо нажал необходимую кнопку.

Поначалу, его всегда отпугивал морг. В коридорах стоял запах формалина, довольно неприятный, но он был явно лучше запаха разлагающейся плоти. И Деригин долго не мог к нему привыкнуть. Его буквально воротило от этого запаха, но по долгу службы он часто посещал подобные заведения, присутствуя на опознаниях.

А еще он вспомнил, как будучи студентом школы милиции, в составе своей группы он присутствовал на вскрытии какого-то алкаша, который, скорее всего умер от переохлаждения, так как ему негде было ночевать. Патологоанатом работал маленькой ручной пилой, которая жужжала подобно мохнатому шмелю, и Федор тогда чувствовал, как волна чего-то нахлынувшего и горячего готова свалить его в обморок. Но он держался.

Пока у трупа не начала вращаться голова.

Вот тут Деригин не помнил, что было дальше, так как упал в обморок. А с ним и еще одна девушка из их группы.

Конечно, позже, стало понятно, что врач задел пилой какой-то нерв, который еще не отмер в организме, что способствовало сокращению мышц и голова начала шевелиться. Но одногруппники еще долго припоминали ему эту слабость и подсмеивались над ним.

Сейчас же привычка выработалась в нем настолько крепко, что он удивлялся даже как он мог раньше поддаваться такой панике. Тем более Мария, прекрасная Маша, уже несколько лет работала в этой профессии, и менять ее явно не собиралась.

На месте ее не оказалось. Деригин не знал так ли это на самом деле, или Мария отказалась видеть его, так как общаться ему пришлось через окошко на входной двери. Дальше его пропускать, видимо, явно не собирались. Получив сухое согласие передать ей цветы, Деригин кое-как просунул роскошный букет в окно, вежливо делая акцент, что букет именно от него. После этого окно закрылось с таким шумом, что он даже вздрогнул.

Деригин посмотрел на часы. У него было два дня, чтобы заняться текущими делами, и он пошел к себе в кабинет. Там уже находился Соловьев, который улыбнулся ему в свои тридцать два зуба, и сказал, что Патрушевы, мать и сын, ждут психологической экспертизы, а Сидорова уже выпустили на свободу.

- Первым делом, что он сделал, так это захотел увидеть Настю, свою приемную дочь, - со вздохом сказал он. – Девочка уже находится в фонде опеки, но его туда не пустили. Заведующая сказала, что он сам нуждается в опеке. Несправедливо.

- Что? – переспросил Деригин, повернувшись к нему с задумчивым видом.

- Я сказал, что несправедливо это все, он же искренне и всем сердцем любит эту девочку, - сказал Соловьев. – С тобой все в порядке?

- Конечно, - через некоторую паузу ответил Деригин и улыбнулся. – Ты же знаешь, как много у нас работы, и как мало у нас времени. Так что, давай приступать.

Он жестом показал на небольшой архив у них в кабинете, в которых хранились папки с личными делами преступников. В основном, серийные убийцы и маньяки. Деригин гордился проделанной работой, но каждый раз сожалел, что мог бы сделать больше.

Он вывел формулу. Если убийца убивает по своему сценарию в своем воспаленном мозгу, то он будет убивать пока он не закончится.

Проблема была в том, что такой сценарий мог быть бесконечен.

Два дня пролетели незаметно, и сейчас Деригин опять ждал доктора Екушова уже в его кабинете, когда тот вернется с консультации. На этот раз он был одет не так роскошно, хотя может быть и нет – халат доктора был просто застегнут на все пуговицы.

- Я надеюсь, что у вас есть хорошие новости для меня, доктор, - с надеждой сказал Деригин.

Доктор проделал привычный жест, словно был марионеткой, то есть расставил руки ладонями кверху.

- К сожалению, я не знаю, что вам сказать и сейчас. Я не знаю, что это за инфекция. Тесты ничего не выявили. Даже рентгеновские лучи ничего не выявили. Судя по всему, опухоли не наблюдается, но инфекция все же присутствует.

- Мне совсем не нравится эта неопределенность, - покачал головой Деригин. = Получается, что вы два дня провели вслепую.

- Нам нужно еще время, - быстро сказал Екушов. – Температура не спадает. Даже когда ваша мама принимала антибиотики. А вы в курсе сыпи на внутренней стороне ее бедер и предплечий?

Деригин развел руками, давая понять, что он об этом не знал.

- Я прописал мазь. Не панацея, конечно, но она избавит вашу мать от зуда.

Доктор сел за ноутбук, нажал на нем несколько клавиш и повернул экран к Федору, но тот ничего на нем не мог понять.

- Если причина повышения температуры у вашей матери не опухоль, то скорее всего это кишечное расстройство. Я рассматриваю вариант протейной инфекции. Мне кажется, что в данном случае она наиболее вероятна.

- Доктор, - Деригин устало взглянул на него. – Какие у нас есть варианты?

Екушов откинулся на спинку вращающегося кресла, и, размышляя, равномерно стал постукивать указательным пальцем по своим пухлым губам. Наконец, он резко вытянулся и захлопнул папку с историей болезни на своем столе.

- У нас есть два варианта, - сказал он. - Первый: я могу попытаться уменьшить лихорадку, чтобы преодолеть эту загадочную инфекцию более тяжелыми дозами антибиотиков и препаратов, которые я еще не пробовал. Я не рекомендую принимать их вне больницы: побочные эффекты могут быть очень тревожны. Второй: ваша мать ложиться в больницу на осмотр под мое наблюдение и других специалистов, которых я привлеку к себе в помощь. Неврологи, гинекологи и даже дерматологи. И это может быть относительно дорого для вас.

- Стоимость меня не интересует. Это поможет, доктор?

— Это лучший вариант на сегодняшний день, который я могу предложить.

- Тогда договорились, - быстро сказал Деригин. – Завтра же я приведу свою мать на лечение. Только я бы хотел отдельную палату.

- С этим могут быть сложности, - замялся доктор. – Пациентов у нас много…

- Моя мать – очень застенчивая женщина, - настойчиво сказал Деригин. – По этой же причине она практически никогда не посещала больницы не только потому, что никогда не болела. Пожалуйста, устройте для моей матери отдельную палату, с возможностью для меня посещать ее в любое время суток. Разумеется, когда она будет не на обследовании.

- Хорошо, - с готовностью сказал Екушов. – Когда вы завтра привезете свою мать в больницу, палата уже будет для вас готова.

- Мы будем с утра. И доктор, если вам что-то понадобится, лекарства, к примеру, сразу звоните мне, не стесняйтесь. Вот мой телефон – Деригин протянул доктору визитку. – Повторяю, что стоимость лечения моей матери для меня значения не имеет.

- Я понял, - мягко улыбнулся Екушов. – Обещаю вам, что мы сделаем все возможное, чтобы вылечить вашу мать.

Деригин с благодарностью пожал его руку, поблагодарил, встал с кресла и вышел из кабинета. Он даже не видел, смотрел ли вслед ему доктор или нет.

На данный момент он больше ничего не мог сделать, только надеяться.

Деригин вышел из больницы, попутно взяв из автомата банку колы, вышел на улицу, сел в машину, и неспешно поехал к матери.

Поток машин вечером в городе был очень большим. Деригин уже успел к этому привыкнуть и чувствовать себя в этом шуме автомобильных гудков как рыба в воде. Он захотел перестроиться в другой ряд, но водитель белого Reno не пропустил его.

Деригин недовольно просигналил ему вслед, подумав, что тот водитель – козел. И внезапно пришел к выводу, что скорее всего, тот думает тоже самое и про него. Да и вообще каждый автолюбитель думает, что самый лучший водитель – это он. Спереди – козлы. Сзади – козлы. По бокам – тоже козлы. Он посмотрел на часы. Было 17:45.