ФАЗА УЖАСА

1

Я живу в коммуналке. Звать меня Егор, и я студент. Место, в котором я проживаю, такое, какое вы себе представляете – старая большая обшарпанная квартира, разделённая на части.

О жильцах, как раз, и пойдёт речь. А точнее, о соседке.

Но начну издалека. Я приехал в новый город в поисках возможностей, как и многие молодые люди. Не сказал бы, что учусь на «отлично», хоть и вполне сносно.

Ничего необычного в коммуналке нет – никаких старых духов и призраков.

В самой дальней комнате живёт дядя Максим – так он просит себя называть. Это мужчина средних лет, с уже видневшейся залысиной. Иногда он любит, так сказать, выпить. Но неудобства он не доставляет.

Тот, кто действительно меня напрягает, это старуха – соседка, чья комната находится прямо рядом с моей.

С виду, как говорят про таких, это «Божий одуванчик». Милая, добрая, в смешных больших очках и клубком ниток.

Вы подумаете – для чего я всё это рассказываю? Зачем знать вам о том, как выглядят мои соседи?

А всё очень просто – я боюсь это место. Единственная причина, по которой я ещё не съехал, это то, что финансы не позволяют.

И каждую ночь мне приходится это терпеть.

2

Всё началось в октябре. Первый месяц учёбы прошёл относительно гладко и спокойно – хоть и трудно было рассчитывать деньги на пропитание, постоянно успевать на пары, я всё же справлялся.

Жильцы тоже были нормальными. Максим Дмитрич, хоть и пил не редко, был относительно спокойным и добрым человеком. Да и бабушка, что жила прямо рядом со мной, тоже показывала себя с лучшей стороны.

Одним поздним октябрьским вечером, когда я уже вернулся после пар, ко мне постучал дядя Макс.

Открыв дверь, я обнаружил на пороге уже достаточно подвыпившего соседа. Тот стоял с полупустой бутылкой водки, и, оглянувшись на комнату, в которой жила пожилая соседка, прошептал:

– Выпить не хочешь, Егорик?

Он называл меня так, даже понятия не имею, по какой причине. Он не рассказывал. Зато я точно знаю, почему Макс пил – он воевал в Чечне, и, скорее всего, заработал себе посттравматический синдром. Оттого на лице соседа иногда выступали слёзы, когда он уж очень сильно напивался.

Не раз я видел сидящим его в гордом одиночестве на общей кухне по утрам. Сосед, закрывая голову руками, мог, не пошевелившись, сидеть за столом по нескольку часов.

Я подумал.

– Почему бы и нет? – Ответил я Максиму Дмитричу.

Тот, махнув рукой, пригласил меня за собой. Мы прошли по коридору на кухню, уселись за стол.

Сосед протянул мне рюмку со словами:

– Я не просто так тебя сюда позвал.

– Зачем же? – Удивился я, беря в руки стопку.

– Сейчас… сейчас. – Пробормотал дядя Макс, разливая спиртное.

Мы чокнулись. Выпили залпом. Сосед протянул мне малосольный огурец:

– Закусывай давай.

– Так о чём вы рассказать хотели? – Спросил я.

Дмитрич тяжело вздохнул, посмотрел в сторону квартиры, где проживала старуха:

– Не надо тебе здесь жить, Егорик. Уходи отсюда.

– Почему?

– Странные вещи тут происходят. Тебе не рассказывали?

– Нет. – Произнёс я.

Сосед медленно начал:

– В прошлом году, в той, закрытой комнате, такой же молодой парень, как и ты, покончил с собой.

Я встрепенулся.

– Думал, это кладовая.

– Да нет, просто закрыли её, вот и всё.

Я напряжённо задумался. Потом поинтересовался:

– А вы то, что здесь живёте?

– Старый уже я, Егорик. Не тронет меня оно.

– В каком плане «оно»?

– Тебе лучше не знать. – Дядя Максим разлил водку по стопкам. – Пей.

Мы выпили. Закусили. Я смотрел на Дмитрича и думал – врёт ли он мне? Но если и так, то для чего? Всё это было странным.

– Ты думаешь, почему я пью?

– Из-за Чечни? – Предположил я осторожно.

– Да, не только из-за этого. Хоть и потерял там товарищей. – Взгляд Максима Дмитрича остекленел на секунду.

Эти глаза… Они выражали глубокую горечь.

– Извините, что напомнил. – Мне стало стыдно.

– Да ничего. Это я, дурак старый, сам спросил.

Сосед разлил спиртное. Перед тем как выпить, дядя Макс произнёс:

– И по другой причине я пью, поверь мне.

Я опрокинул стопку вслед за мужчиной.

– То, что здесь обитает, я боюсь этого. По-настоящему боюсь.

– Вы о чём? – Мне стало не по себе.

– Оно меня не трогает, говорю же. Но то, что оно здесь делает… Это заставляет быть меня нетрезвым пару дней на неделе.

– Так о чём вы? – Никак не мог понять я.

– Съезжай отсюда. – Совет тебе даю.

– Но…

– Съезжай, Егорик. – Повторил сосед, наливая себе в рюмку ещё водки.

Я смотрел напряженно на Максима Дмитрича. Взглянул на часы – время было уже пол одиннадцатого. Решив так ничего дальше не выяснять, я протянул соседу руку для рукопожатия:

– Мне уже идти пора. Учёба завтра с утра.

Тот посмотрел на меня, и, пожав руку, сказал на прощание:

– Давай, Егорик. Не забывай о том, что я тебе говорил. Лучше послушай совета.

Находясь в некотором шоке, или скорее, удивлении, я дошёл до своей комнаты и лёг на кровать.

Мне было искренне жаль дядю Максима. Некогда хороший дисциплинированный человек из-за страшных событий, произошедших в его жизни, совсем уже запустил себя.

Допился до чёртиков мужик – размышлял я, переворачиваясь на бок.

Тут я услышал стук. В дверь. Напряженно приоткрыл глаза.

– Дмитрич, вы? – Спросил я вполголоса.

Никто не ответил.

Показалось – решил я, и отвернулся к стене. Ничего странного за ночь не происходило.

3

Я практически не думал о том, что сказал мне Максим Дмитрич. Мне, честно, было и не до этого. По учёбе завалили всем, чем только можно, и я возвращался домой только для того, чтобы поесть, отдохнуть пару часиков и пойти «на боковую».

Однако меня не могла не беспокоить история о том, что здесь ещё в прошлом году совершил суицид какой-то парень. Однажды, когда я пришёл с университета, и времени было ещё достаточно, решил походить по подъезду. Спросить у жильцов, что да как.

В нашем доме было всего две коммуналки. Одна на 5 этаже, в которой проживал я, другая на втором.

Это так, чтобы вы понимали, что да как тут устроено.

Я прошёл по квартирам, поспрашивал. Все как один утверждали, что и подавно не было никакого парня в той коммуналке, где проживал я.

Для интереса решил позвонить хозяйке – та тоже всё отрицала, добавив, что Максим Дмитрич уже до белочки допился и пугает всех подряд.

Я лишь пожал плечами. Жаль мне соседа, нечего сказать. Но съезжать я не планировал.

4

Так и провёл бы я, пожалуй, спокойно все дни. Но спустя две недели после разговора с соседом со мной произошло странное событие.

Бабушка, что жила в комнате рядом с моей, как-то навестила меня с пирожками в руках, когда я уже сидел за ноутбуком, придя с университета.

Я открыл дверь. Милая старушка медленно проговорила:

– Внучок, тебе напекла.

– Спасибо. – Я был приятно удивлён.

– Да не за что.

– С чем? – Поинтересовался я.

Соседка медленно улыбнулась:

– С мясом.

– Угу. – Промычал я, откусывая пирожок. – Вкусно. Благодарю.

– Ой, хорошо, что тебе понравились. Всё своё, домашнее.

Я улыбнулся:

– Спасибо, но боюсь, столько не съем. – Я посмотрел на целую гору выпечки – пирожков было не меньше двух десятков.

– Съешь.

– Да нет, извините. Правда. Можно штук 10 взять?

– Конечно, всё для тебя.

Я достал пакет и сложил туда выпечку. Распрощался со старушкой.

Вечер прошёл как обычно – я сидел за ноутбуком, делая отчёт по одному из предметов. Нужно было его вовремя сдать.

Когда закончил, было уже полдвенадцатого. Наскоро умывшись и почистив зубы, лёг спать.

Воротился из стороны в сторону. Сна не было ни в одной глазу.

По ощущениям, через полчаса, я, наконец, начал засыпать, выбрав удобную для себя позу. Часы мерно тикали, немного нарушая тишину. Всё было спокойно.

Тут неожиданно раздался стук в дверь. Я, пробормотав что-то нечленораздельное, повернулся на другой бок.

Вновь стук. Я попытался проигнорировать его.

Теперь уже в дверь застучали интенсивно. Я гневно крикнул:

– Кто там? – Тишина.

Я сонный поднялся с кровати, подошёл к двери, повернул ключ…

На пороге стояла соседка с горой пирожков.

– Извините? – Удивился я.

– Бери. – Настаивала бабушка.

– Вы время видели?

– Возьми, полезно будет.

Я был ошарашен настойчивостью и упрямством. Сколько, интересно, сейчас времени? – Я повернулся чуть назад, смотря на настенные часы в своей комнате – те показывали час ночи. Невольно встрепенулся. Знаю я, конечно, о странностях пожилых людей, но чтобы настолько…

– Бери.

– Извините, давайте завтра поговорим? – Пытался найти я компромисс.

– Возьми.

– Ладно. – Сдался я.

С горой выпечки прошёл в комнату. Хотя, нет. – Подумал я. – В холодильник надо поставить.

Я вышел через коридор на кухню, где сидел со своим верным спутником – бутылкой, дядя Максим.

– Вот странная бабка. – Начал разговор я, оглядывая тарелку с пирожками. – Настойчивая до невозможности.

Хрипло Максим Дмитрич произнёс, смотря на меня:

– Они сделаны из человечины.

Я сглотнул ком, подошедший к горлу. Поставив выпечку в холодильник, подошёл к соседу, отбирая водку:

– Дядь Максим, может, ну его?

Тот вытянул спиртное у меня из рук, сухо проговорил:

– Съезжай отсюда.

Я лишь пожал плечами и ушёл в комнату. Странный он какой-то. Да и старушка тоже. Зачем в час ночи заявляться?

Тут я встрепенулся, вспомнив слова Дмитрича: «из человечины». Странно слышать такой бред от взрослого человека. Аж как-то не по себе. Да и ел я пирожки эти – мясо как мясо. Чем-то похоже на то, что моя бабушка готовит.

Я улёгся в кровать, и вскоре заснул.

5

Дни летели быстро. С заботами по учёбе я и не заметил, как подошёл к концу октябрь. Со мной произошло ещё одно странное событие.

В тот день я пришёл поздно с пар и почти сразу же лёг спать. Почти заснув, услышал стук в дверь. Это меня стало напрягать.

Решив игнорировать это, закрыл глаза и задремал. Я уже видел сон, как резко меня будто адреналином вывело из мира грёз.

Я сидел на кровати. Так напугавший во сне меня звук был стуком по стеклу. Мерным. Кто-то стучал по моему зашторенному окну. Если кто не в курсе, напомню, что живу я на 5 этаже.

Кто, даже гипотетически, это мог быть? Может, я сейчас нахожусь в кошмарном сне? Нагнал же Максим Дмитрич жути. Я вспомнил его странные слова.

Меня бросало то в холод, то в жар. Я сидел на кровати, не шевелясь. Не было балконов рядом со мной, да и быть не могло. 5 этаж…. Посмотрел на время – 3 часа ночи.

Мурашки пробежали по телу. Я застыл. Стуки прекратились. Облегчённо вздохнув, я лёг на кровать. Больше я не смог сомкнуть глаз.

Я включил свет и просидел так до самого утра. Не знаю даже, что это было…

6

После той жуткой ночи мне стали сниться кошмары. Они почти всегда были об одном и том же. Вот какая-та неведомая тварь разбивает окно, сдирает меня с кровати. Тащит к себе. Я не видел морды монстра. Зато его паукоподобные лапы цвета человеческой кожи, похожие на длинные отростки, пугали меня.

Я перестал нормально спать. Всё сошло к тому, что за день я дремал кое-как по 4-5 часов, и то в лучшем случае. Иногда я мог проснуться от того, что мне показалось, как кто-то постучал в дверь. Конечно, это было не так.

Очнувшись в холодном поту, поспав всего пару часов, я мог просидеть до утра с включенным светом.

Но мои кошмары не были самым страшным. Я перестал видеть дядю Максима – тот больше не появлялся на кухне. Мне с каждым днём становилось всё хуже, в моральном плане.

Сегодня ночью произошло что-то ещё более странное. Засыпая, я услышал, как кто-то пытается открыть мою дверь.

Ключ я всегда оставлял в скважине – такой был у меня ритуал. А потому кто-то, кем мог быть только бабка либо сосед, отчаянно пытался войти в комнату.

Я сжался, накрывшись одеялом. Сразу вспомнил слова и странные намёки дяди Максима. Шатаясь и трясясь, я лежал, не в силах пошевелиться. Мне захотелось вырвать прямо на кровать.

Через несколько минут звуки прекратились. Я облегчённо вздохнул. И тут раздался стук в окно. Теперь били сильнее, чем в прошлый раз.

Я думал, это конец. Боялся и трясся. Но страшные и пугающие постукивания прекратились.

Мне полегчало, но я всё равно не смог сомкнуть глаз до утра.

7

Не в силах найти себе места от странных и пугающих ночных стуков, я решил после учёбы зайти к Максиму Дмитричу, чтобы посоветоваться с ним.

Я стучал в дверь соседа. Тот открыл только с третьего раза. Вид дяди Макса был удручающий. Его глаза тускло посмотрели на меня, потом неожиданно заискрились:

– Проходи, Егорик.

Я вошёл в захламленную комнатушку. Повсюду валялись пустые бутылки из-под алкоголя. Я взглянул на старый продавленный диван, стоящий в углу.

– Садись, рассказывай.

Я опустился. Начал:

– Я насчёт тех…

Лицо соседа мгновенно омрачилось. Он перебил меня:

– Ты всё-таки веришь мне?

– Наверно. – Произнёс я.

– Говори.

– По ночам я слышу странные стуки в дверь и… окно.

– Это соседка. Она нашла тебя.

По телу пробежали мурашки.

– В каком смысле?

– Прямом. Съезжай отсюда по добру и здорову.

– Но…

– Уезжай немедленно.

Я рассуждал. Бредил ли Дмитрич или говорил правду?

– Даже не знаю.

– Я тебе всё сказал, Егорик.

– Хорошо, постараюсь. – Уверил я соседа.

Тот слабо улыбнулся:

– Вот и отлично.

В задумчивости я ушёл от дяди Максима. Он твердил то же самое, что и тогда, когда я составил Дмитричу компанию на кухне.

Может, он был и прав. Но я отказывался воспринимать слова окончательно спившегося соседа всерьёз.

Всё же, мне нужно где-то жить. А в общежитие я попасть не смог. Вот и получается.

Я сделал задания по дисциплинам. Пока закончил, было уже за полночь. Лёг спать. Меня до сих пор мучили кошмары. Не мог я взять и так просто съехать.

В дверь вновь постучали. Под мерные постукивания я уснул – слишком сильно был переутомлён. Проснулся от слов:

– Пирожки будешь?

Открыл глаза. Над моей кроватью стояла старуха. Дверь в мою комнату была приоткрыта.

Холод пробежал по телу. Я не шевелился, боясь даже дышать. Я же закрыл всё на ключ!

– Я знаю, что ты не спишь.

В ужасе я зажмурил глаза. Слышал только мерное дыхание бабки. Не знаю, сколько времени прошло, но вот, наконец, старуха вышла из комнаты. Я не мог уснуть всю ночь. Закрыв дверь на ключ, просидел до утра за ноутбуком.

Я не знаю, что происходит. Но мне страшно.

8

Это не может продолжаться так долго. Я не знал, что мне делать. Я боюсь её – свою соседку. Она меня пугает. Я купил дополнительный замок. Повесил его на дверь. Теперь старуха не пройдёт, я был уверен.

Отходя ко сну, я забыл зашторить окна.

Осознал свою ошибку я только глубокой ночью, когда услышал стук по окну.

Бабка прижала своё морщинистое лицо к стеклу. Она взирала на меня через окно, находившееся на пятом этаже. Абсолютно голая, дряхлая, старуха смотрела мне прямо в глаза. Постукивала. Мерно. Медленно.

– Впусти. – Прохрипело существо.

Я дрожал от ужаса. Не мог даже моргнуть. Не в силах отвести глаз, я глядел на бабку, что продолжала пробирать меня своим взглядом и видом до глубины души. То была уже не бабушка – это верно.

Тварь, бледная, лишенная милой улыбки. Она стучала по окну. Тук… тук… тук… Сердце в груди колотилось. Так продолжалось несколько минут, полных страха.

Голое существо улыбнулось. Показало несколько зубов, жёлтых. Это было мерзко, отвратительно и пугало до жути.

Старуха сжала руку, похожую скорее на когтистую лапу. С силой ударила по окну.

Душа ушла в пятки. Если оно разобьётся…

Бабка повернулась спиной, перебирая четырьмя конечностями, как паук, и спустилась вниз.

Я трясся от страха. Включил везде свет. Зашторил окно. Просидел, не смыкая глаз, до самого утра.

***

Решил не идти на учёбу – и уснул только с первыми лучами солнца.

Проснулся после обеда.

Мне было страшно и жутко. Я провёл несколько часов в размышлениях о том, что мне делать дальше. Время дня, светлое, успокаивало. Это давало надежду.

Я решил пойти к дяде Максу.

Тот отворил мне дверь. Я сходу спросил:

– Вы знали об этой твари?

– Да. – Ответил сосед медленно.

– Нам надо уничтожить её.

– Как же?

– Не знаю. Я не могу жить в таком страхе. Эта мразь… Оно стучало мне в окно.

Дмитрич нахмурился. Проговорил:

– Хорошо.

Этой ночью мы зайдём в комнату старухи, выясним, кто же она такая. Мне бы не хотелось этого видеть, но…

Смеркалось. Бабка нигде не появлялась. Я и дядя Максим, который был вооружён топором, выбили дверь соседки.

– Господи. – Выговорил Дмитрич.

Мы смотрели на пустую, ободранную комнату. По всему периметру помещения валялись куски плоти. Мерзкие и липкие. Я ужаснулся – как мы не учуяли смрад?

Я поднял голову и встрепенулся. Наверху, на потолке, прицепившись как паук, с неестественно вывернутыми конечностями, находилась бабка. Она с практически беззубой улыбкой, обнаженная, смотрела на нас, чавкая.

Существо сдирало с себя куски дряблой плоти и совало себе в рот, тщательно пережевывая. Воняло невыносимо.

Я отступил. Дядя Макс пошатнулся.

– Я видел похожую картину. – Начал Дмитрич. – Когда она сожрала пацана.

– Что? Почему вы ей не помешали?

Сосед схватил меня за руки. Я пытался вырваться.

– Прости, Егорик. Мне же надо как то жить.

– Нет! Ты не мог! – Завопил я.

Уродливая старуха спустилась на пол. Подошла к нам на четвереньках. Её локти и колени были выгнуты в обратном направлении, из-за чего создавалось впечатление, что тварь похожа на, даже не знаю – то было адское создание.

– Новые пирожки будут. – Произнесла «бабка».

Максим швырнул меня в сторону мрази.

– Уговор выполнен. – Затем кинул потускневший взгляд на меня. – Я же тебя предупреждал.

– Да. – Прохрипело существо. – Ты можешь жить ещё полгода, человек.

Сосед отхлебнул из горла не пойми, откуда взявшейся бутылки водки и ушёл прочь, закрыв дверь в квартиру старухи.

Я же не в силах был пошевелиться. Лёжа на полу, я, собрав волю, начал медленно отползать назад. Тварь, перебирая четырьмя выгнутыми конечностями, абсолютно неестественно двигалась ко мне.

Даже не знаю, как это описать. Свои переживания. Ведь голова моя гудела и стучала. Страх, ужас, трепет наполнили меня. Я хотел закрыть глаза, оказаться в родном городе, подальше от всего этого!

Существо приближалось ко мне. Я нашёл в себе силы подняться. Бабка проговорила:

– Пирожки приготовлю. С твоим мясом.

Я вспомнил о выпечке, что давала мне эта уродина. Резко от всего происходящего меня вырвало.

Старуха выгнула в естественное положение одну свою руку и ладонью зачерпнула желтовато-зелёное содержимое моего желудка.

Сунула руку в рот, и проглотила. Потом стала облизывать пальцы:

– Вкусно.

Меня вырвало ещё раз от вида того, как сущность поедает мою блевотину.

Я медленно отходил назад, пока старуха слизывала с пола все остатки моей желчи, с чавканьем и хлюпаньем проглатывая их.

Пока тварь была отвлечена поеданием моей рвоты, я успел осмотреть комнату. В ней ничего не было – абсолютно пустое помещение и отвратительная мразь по её центру. И это представлялось ужасно. Мне стало невыносимо плохо.

Кинувшись напролом, я перепрыгнул через мерзкое существо, попытавшись выбить дверь. Но бабка схватила меня за ногу всего в метре от выхода, пусть и закрытого, но дверь которого я мог выбить.

Со страхом почувствовал, как старуха ступает по моей спине. Как перебирает конечностями. Хлюпает. Липкие касания неприятно заставляли дрожать всё тело.

Попытался заорать, но существо прикрыло мне рот своей рукой, на которой ещё было остатки моей блевоты.

Я вдыхал запах смрада и своей рвоты.

Вдруг дверь, что была так близко ко мне, отворилась. В комнату вбежал Дмитрич, с топором наперевес.

– Получай, мразь! – Крикнул он, и, замахнувшись, ударил по твари, что была на мне.

Слева от меня на пол упала морщинистая, почти лысая и уродливая голова – она прокатилась по паркету, остановившись только у стены.

Сосед пнул туловище существа, что всё ещё сидело на мне. Я почувствовал облегчение. Дядя Максим протянул мне руку:

– Прости.

Я поднялся, всё ещё отходя от шока.

– Долго вы терпели это? – Я вспомнил о словах старухи – полгода жизни – один человек. – Точнее, отдавали людей на смерть?

Тот тяжело вздохнул.

– Да.

– Вы понимаете, что фактически убийца?

– Разумеется. – Дмитрич был напряжён.

– Я прощаю вас. – Проговорил я. – И ничего не расскажу. Спасибо за спасение, хоть вы же и обрекли меня на смерть.

– У меня цирроз. – Ответил дядя Максим. – Мне осталось жить пару месяцев. – Собирай вещи и уходи отсюда.

– Но…

– Я всё сделаю сам. Прощай, Егорик.

Я медленно прошёл в свою комнату и собрал вещи.

Кинув взгляд на соседа, вышел из проклятой квартиры.

Выйдя на улицу, я смотрел на окна пятого этажа. В одном из них загорелось пламя. Максим решил уничтожить все упоминания об этой мрази. И самого себя.

Он был не самым хорошим человеком, но смог искупиться перед смертью.

Я тяжело вздохнул. Меня вдруг передёрнуло – в сознании витал образ мерзкого существа.

Достав сигарету, я закурил. Смотрел на разгорающееся пламя. Уже успел вызвать пожарных. Надеюсь, никто из людей не пострадает.

Молча я сел на лавочку у подъезда. Мне жалко соседа. Хотя, надеюсь, он всё же смог исправить свои ошибки этим поступком.

Посмотрел на беззвёздное абсолютно тёмное небо. Табачный дым развеялся в воздухе.

Эпилог

Прошёл год с этих страшных событий. Я сидел на том же самом месте. Дом был полностью восстановлен. В обгорелых остатках квартиры было обнаружено двое трупов – то самое существо и дядя Макс.

Следствием установлено, что мужчина убил пожилую женщину, перед этим издеваясь над ней, выворачивая руки и ноги.

Только я знал правду. Жаль, Максима Дмитрича посчитали за убийцу. По крайней мере, в последние минуты жизни он показал свою отвагу и решительность.

НАБЛЮДАТЕЛЬ

Часть 1

Перед началом моей вольной повести представлюсь. Если кому интересно, зовут меня Вадим, и я проживаю в типовой девятиэтажной «панельке» на окраине города.

Работаю удалённо, из-за чего иногда становится особенно тоскливо. Мне порой интересно выглянуть на улицу.

Серое и угрюмое небо – мой верный спутник. Оно сопровождает меня в коротких прогулках по мрачным и тусклым кварталам.

Я, как вы догадались, живу один.

И одиночество сказывается на мне. Выйти вечером в магазин за продуктами, затем сесть, посмотреть какой-нибудь ролик после написания очередного отчёта…

В последнее время меня увлекло одно занятие. Оно и привело меня к тому, что происходит со мной сейчас.

Я боюсь выглядывать в окна. Но обо всём по порядку.

***

Не знаю, как вы, читатели, отнесётесь к моему хобби. Надеюсь, оно не напугает вас.

Я наблюдаю за людьми. Нет, вы не подумайте, что я, идя из магазина и замечая на улице человека, следую за ним по пятам в желании узнать о его жизни.

Моё увлечение более, так скажем, деликатное.

На днях ко мне приехал бинокль. Да, вы правильно поняли.

Я наблюдаю за бытом людей в их квартирах. Напротив меня стоит такая же «панелька», и, вы бы знали, как полезно иногда зашторивать окна!

Вот сидит за столом мальчик, усердно что-то пишущий в тетради. В другом окне видно накачанного парня, что подтягивается на турнике.

Я не маньяк, уверяю вас. Моё занятие может отпугнуть людей – но какая нахрен разница, если ты при этом затворник?

Несмотря на то, чем я увлекаюсь, мне никогда в голову и мысль не пришла посмотреть на полураздетую девушку. Хотя такая возможность, честно говоря, имелась.

Думаю, почти каждое утро она, полностью обнаженная, раскрывала шторы. Лишь раз увидев её пышную грудь, я отвернулся. С тех пор мой взор был устремлён подальше и сторонился этого окна.

И знаете – наблюдать за людьми очень интересно. Можно что-то, да и рассмотреть. Хоть это и не совсем законно.

За окном шестого этажа живёт семья – родители и мальчик. Последний всё время по вечерам делает уроки. Пацан усердно что-то пишет в тетради. Примерно в 9 вечера к нему в комнату заходит отец – всегда подвыпивший, он проверяет, судя по всему, оценки мальчишки. Мать же в уголке сына почти не появляется.

Пару раз я видел, как она, растворив дверь, зовёт пацана, судя по всему, на ужин.

Впрочем, типичная семья.

На восьмом этаже живёт молодая пара. Они любят, по вечерам, что-нибудь смотреть по телевизору.

За окном четвёртого накачанный молодой парень по вечерам, приходя то ли с работы, то ли с учёбы, занимается спортом. Он подтягивается на турнике, стоит в планке, делает упражнения на пресс, поднимает гантели.

Однажды я решил засечь время для интереса – парень уделяет физическим упражнениям ровно 45 минут.

Покончив с занятиями спортом, он выходит из комнаты.

Возвращается лишь к 10 вечера, и, выключая свет, ложится спать.

Странный человек, лет 30 на вид, с взъерошенными волосами, поселился на 9 этаже.

Каждый вечер он что-то усердно печатает на компьютере – не знаю, с чем связана его профессия, но тот, иногда отрываясь от работы, смотрит в окно.

Глаза его выражают некоторое безумие – один раз он так пристально смотрел на наш дом, что мне невольно показалось, что человек заметил меня. Мурашки пробежали по телу от этой мысли.

Конечно, он не мог меня видеть – я сам наблюдаю очень аккуратно, практически не высовываясь, с выключенным светом.

В целом – все эти люди – обычные жильцы. И рассказать про них больше нечего.

Но то, что поселилось за окном третьего этажа, честно говоря, не поддаётся описанию и пугает меня.

***

Стоял прохладный октябрьский вечер. Листья на деревьях уже опали, но снег не спешил выпадать. На улице была противная, сырая погода.

Сходив в магазин за продуктами, я вернулся в квартиру и поужинал. Отчёт по работе был сделан заранее, но сдать я его хотел в последний срок, и когда мне писал начальник, я всё время заверял последнего, что доклад только в процессе.

Всё-таки лучше, так сказать, «пофилонить», чем показывать, что у тебя уже всё готово.

Так вот, поев, я около 8 часов вечера выключил везде свет, и, немного отодвинув штору, достал бинокль.

Проверил уже вышеописанных жильцов – те вели себя, как обычно, и не привлекали моего внимания.

Надо сказать, что окно на третьем этаже всегда было зашторено.

Но в тот день оно оказалось открытым для моих глаз.

На диване сидел мужчина средних лет, в очках, с небольшим животом, в обычных шортах и футболке.

Он потягивал пиво, откинувшись на спинке.

Вид у комнаты был потрепанный – в некоторых местах обои слезли. Да и ветхий диван выглядел отталкивающе.

Я уже было решил перевести взор на другую квартиру, как вдруг человек резко посмотрел влево, будто вглядываясь в окно.

Мурашки пробежали по телу.

Мужчина медленно встал, подошёл к окну.

Посмотрел наверх, прямо на меня.

Человек улыбнулся. Он растягивал улыбку, показывая жёлтые зубы. Потом резко зашторил окна.

Видел ли он меня? – Понятия не имею. Но, в любом случае, мне это показалось странным.

Хотя, я сам себя накручиваю. Наверное, просто устал.

***

В начале ноября, через две недели после описанных событий, я для себя решил забросить ненадолго это странное занятие.

Занимаясь обыденными делами, я каждый раз боролся сам с собой.

Зря я внушал себе, что следить за людьми – ненормально. Продержавшись не больше недели, я в один вечер вновь выключил свет в квартире и достал бинокль.

Заметил изменения – человека на 9 этаже не было. Свет был врублен, но я нигде не видел странного, как мне казалось, безумца.

Ну и ладно. – Подумал я и пригляделся к окну 8 этажа.

Там, где жила пара, теперь сидел с бутылкой пива только парень. Взгляд его был убитый.

Я сразу всё понял.

Мне стало противно от самого себя – как я могу лезть в жизнь других? Какое у меня на это право?

Шестой этаж… Мальчишка вновь трудился над уроками. В комнату к нему зашёл пьяный больше обычного отец. Он подозвал пацана к себе, и что-то сказал тому.

Мальчик поспешил метнуться к столу, и загородил его, явно что-то пряча.

Его папа подошёл к последнему и отшвырнул сына в сторону, да так, что тот ударился прямо об подоконник.

Отец вынул что-то из ящика стола – то был, скорее всего, дневник.

Раскрыв его, мужчина пролистал страницы, и, судя по всему, увидев двойку, медленно подошёл к мальчику и, взяв того за шкирку, поднял в воздух.

Он стал что-то кричать парнишке, а тот лишь плакал.

Мне стало не по себе. Появилось желание прийти к этому человеку и разбить тому лицо. Одновременно злой на себя и других, я переместил взор к окну 4 этажа.

Здесь уже не занимался спортом парень – вероятно, уже закончил с тренировкой – я начал наблюдать слишком поздно.

Ну и пусть – подумал я, и вновь метнул взгляд туда, откуда начинал – на окно последнего, 9 этажа.

Человек сидел за компьютером.

Но то был не тот, лет 30 на вид и с непричесанными волосами.

За столом сидел мужик с третьего этажа.

Невольно я встрепенулся.

Мужчина обернулся в сторону окна, медленно поворачивая шеей. Поднявшись и подойдя к окну, он вновь посмотрел, будто прямо мне в душу, и закрыл шторы.

Я же не мог сойти с ума? – Думал я, дрожа. Как люди сумели поменяться местами?

Понятия не имею, знать не хочу… Будь всё проклято!

Теперь я взирал на комнатку третьего этажа. Там, на продавленном диване, сидел мужик – тот, что только что был на девятом.

Стало не по себе. Я метнул взгляд на верхний этаж – за столом вновь сидел безумного вида парень.

Похоже, я сошёл с ума. Быть не может – наверно, просто утомлён – утешил я сам себя и с тревожными мыслями лёг спать.

***

Середина ноября. Выпал первый снег, и на этот раз он не растаял на следующее же утро, а так и остался лежать.

Всегда думал о том, что было тогда, когда я увидел мужика в окне 9 этажа.

Впрочем, такие мысли лучше отгонять прочь.

Сегодня я вновь наблюдал за жильцами соседнего дома. Верхний этаж – человек с безумным взглядом вновь что-то усердно печатал.

На шестом этаже побитый мальчик сидел за уроками. На четвёртом – парень занимался спортом.

За окном восьмого этажа, по-прежнему запивая горе, находился молодой человек с разбитым сердцем.

Вроде бы ничего странного не происходило. С дрожью и трепетом я решил взглянуть на третий этаж.

Мужчина вновь сидел с пивом в руках. Он никак не шевелился. Почему он так меня пугает? Я боюсь его. Человек ли он на самом деле?

Мужик поправил очки, и продолжил пить хмельное. Я перевёл взор на комнату мальчика.

Так как я стал наблюдать позже обычного, через несколько минут моей слежки к пацану зашёл его… Да нет же! То был мужчина в очках, с немного выпирающим животом, в шортах и футболке!

Бинокль выпал у меня из рук. Сердце бешено застучало. Вновь взяв в руки прибор, я, переборов себя, продолжил наблюдение.

Человек с третьего этажа подошёл к ребёнку, но тот с обычным страхом отшатнулся. Так, будто то был его подвыпивший отец…

Я решил прекратить своё занятие. Похоже, что моя крыша и вправду поехала.

Не может мир, который меня окружает, быть таким. Со мной явно что-то не так.

Когда началось моё безумие? – Думал я. – Неужели сойти с ума так просто и легко?

Издав нервный смешок, я зарёкся больше не наблюдать за жильцами соседнего дома.

***

Конец ноября. Я стал плохо спать, просыпаясь по ночам. Недавно у меня впервые в жизни случился сонный паралич.

Резко, часа в 3 ночи, я проснулся. Точнее, раскрыл глаза. Не в силах пошевелить своим телом, я с ужасом взирал на край кровати, на котором сидел мужик с третьего этажа.

Он медленно повернулся в мою сторону и проговорил:

– Ты ведь не знаешь, кто я такой?

Я хотел что-то ответить, но не смог. Рот словно был зашит. Человек – лишь плод моей фантазии, мужчина, которого не могло быть в моей квартире – образ, созданный в моей голове – всё это я осознавал, но происходящее представлялось таким реальным, что меня трясло. Этот мужик продолжил:

← Предыдущая

Следующая →