Читать онлайн
"Перейти Рубикон. Часть 2"

10 сентября 2023 года.

17:58 дня

Денис успел к указанному месту за две минуты до 18.00 и стал терпеливо ждать, не выключая двигатель. Внезапно, он посмотрел на себя в зеркало заднего вида, и у него все похолодело внутри.

На нем был черный парик.

Тот самый парик, на который он ходил только на работу, а на выход в город он одевал светлый. Денис не мог припомнить и дня, когда бы его распорядок был в таком сильном упадке. На первую встречу с детективом он одел как раз светлый парик и теперь ему стало понятно замешательство Ворона.

Не отрываясь от своего отражения, Денис стал медленными движениями пальцев прикладывать пряди на парике, как будто видел себя таким в первый раз в жизни.

Его не должны видеть таким, но и снять парик он тоже не мог.

Из состояния ступора его вывел попрошайка, который постучался в лобовое стекло с явным желанием помыть его машину. Денис встрепенулся и заметил, что чуть не упустил Андрея Фингера, который уже вышел с работы и садился в свою машину.

Ярко-красный «фиат». Снежана тоже любит такую марку.

Несмотря на модель машины, Фингер придерживал небольшую скорость. Наверное, он был приверженцем соблюдения всех правил дорожного движения. Денис же любил иногда дать волю скорости. Это позволяло ему контролировать собственное сердцебиение, и вырабатывать адреналин, когда он того пожелает. Впереди идущие машины в этот момент были всего лишь тем, что мельтешит перед глазами, иногда отзываясь гудком, но его это мало заботило.

Как мало его заботила и теперешняя несравнимо маленькая скорость. Чтобы держать определенную дистанцию позади Фингера, он должен был придерживаться его скорости – километр в километр – и быть в то же время незамеченным. Это явно не устраивало водителей, которые ехали позади него. Они недовольно сигналили Денису, но ему было все равно.

Когда Фингер доехал до своего дома и вышел из машины, Денис мог только удивиться этому – с учетом всех пробок и состоянию дорог он умудрился доехать ровно за сорок минут. Ворон говорил, что дома он бывает всегда ровно в 18:40. Здесь Денис был вынужден отдать дань уважения. С его любовью к пунктуальности и расписанному графику дня даже он не мог достичь такого совершенства. По крайней мере в дороге, потому что она содержала ряд причин, которые могли повлиять на то, чтобы выбиться из графика на минуту-другую, такие как пробки или неадекватные водители, и Денис ничего не мог с ними поделать.

Денис оставил свою машину через дом, но у него был хороший угол обзора. Он видел, как Фингера вышла встречать его жена, через ворота, ласково обнимая и целуя мужа.

Денис сжал руль так сильно, что костяшки на руках стали белыми. Он видел перед собой искреннюю семейную идиллию и никак не мог понять, почему в это уравнение их счастливого брака Фингер добавил его Снежану. Что ему не хватало? Что ей не хватало? Почему такие как Фингер берут от жизни что хотят, катаясь как сыр в масле по всем углам, а он вынужден ждать, собирая жалкие объедки? Ведь, по сути, у него ничего не было, только надежда, да и она угасала с каждым днем.

Брак – это лучшее событие в жизни человека, браки рождаются на небесах, говорила ему его собственная мать, пока они с отцом не развелись. Почему родители учат детей не совершать ошибок, хотя они же сами на их глазах их и совершают?

Не ругайся матом, Денис. Не ругайся матом, в рот тебя конем!

Перед глазами Бондарева встал его собственный отец, который стал счастлив в своем втором браке. Денис надеялся, что будет счастлив со Снежаной и женится на ней, но сейчас это становилось все более нереальным.

Уже поздно ночью, как всегда без одежды, он стоял перед центральным зеркалом, но чувствовал, как ноги его подкашиваются. Он переводил взгляд со своего отражения на свои золотые часы, и потом снова на свое отражение.

Время. Время включает часы, минуты и секунды. Ровно через сутки Снежана этой ночью будет заниматься сексом с Фингером.

Денис даже чувствовал звук секундной стрелки, идущей на его часах.

А может и того раньше.

Денис закрывал глаза, и перед ним мелькал секс. Грязный похотливый секс, как будто завтра уже наступило, и он находится в комнате того самого отеля.

Власть, тайна, благоговение…

Свет был приглушенным, но Денис отчетливо видел два пульсирующих обнаженных тела на кровати. Снежана была сверху. Она извивалась подобно…

Шлюха! Шлюха! Шлюха!

…и стонала, чувствуя, как пенис проникает в ее лоно. Денис смотрел на это со стороны, тоже будучи полностью обнажённым. Он чувствовал, как его член набухает в ней. Он закрыл глаза и запрокинул голову назад.

Секс – это не только физическое наслаждение.

Снежана нагнулась вперед, проведя ноготками по его груди, и стала слегка надкусывать его соски, чтобы он чувствовал прикосновение, но, чтобы ему не было больно.

Глаза Дениса теперь были полностью закрыты, он не видел Снежану, но чувствовал ее. Он легко смог приподняться, вместе со Снежаной, та скрестила ноги у него на спине и откинулась назад.

Ты начинаешь видеть секс как религиозный обряд и драматическую церемонию.

Теперь Денису показалось, что эти слова сказала сама Снежана. Не тогда в ресторане, а здесь в постели. Он отпрянул назад и осознал, что наблюдает со стороны и видит Снежану в объятиях Фингера.

Видят, как они занимаются любовью.

И он испытывает от этого возбуждение.

- Трахай меня! – кричала Снежана. – Трахай меня! Трахай меня!

Чем дольше они ускорялись, тем большее возбуждение он испытывал. Он пытался его подавить, но его член становился все больше. Не в силах сопротивляться желаниям, Денис обхватил свой бритый череп закричал и…

….очнулся на полу в полной темноте в своей гостиной. Он был весь мокрым от пота, до такой степени, что стал прилипать к паркету. Денис закрыл глаза и лег на спину, обхватив голову. Он боялся посмотреть вправо, ему казалось, что Снежана здесь и трахается прямо у него в квартире, и если бы у него спросили какой в этом смысл, то он ответил бы сейчас, что в жизни вообще нет никакого смысла.

Тогда он повернул голову и увидел лежащий рядом ледоруб. Тот самый, который до этого лежал у него в шкафу, а сейчас…

Вечером, в четверг, Денис сам решил наведаться в тот самый отель, не столько из любопытства, сколько с надеждой побороть собственных демонов. Он вел себя абсолютно спокойно. Спокойно застегнул рукава рубашки, спокойно просунул ремень в брюки, спокойно надел новое легкое пальто, спокойно надел светлый парик.

Он решил пойти пешком несмотря на то, что расстояние, которое он должен был пройти было довольно приличным. Он считал, что интенсивная ходьба – это тот же самый спорт и также важен для здорового организма. Каждый его шаг отдавался каблуком по асфальту, и он словно про себя считал их количество.

Уже смеркалось, когда он пересек центр города и пошел к окраине. Это был не самый благоприятный район, но случайные прохожие как будто сторонились него, хотя он выглядел нормально и был хорошо одет.

Денис посмотрел на часы, когда впереди показалось здание отеля. Он слегка опережал приезд Вагнера, но он это делал специально. Он хотел надеяться, что Снежана пришла раньше него и ждет его в одном из номеров, и у него будет шанс отговорить ее.

Отговорить ее, посмотрев ей в глаза.

Детектив был прав, сказав, что это злачное место. У входа толпились двое рокеров и одна сомнительного вида девица, которая не преминула кинуть на него оценивающий взгляд. Сами рокеры на него даже не посмотрели.

Тем лучше для них.

В фойе, переполненном тараканами и пропитанном дешевым одеколоном, Денис попросил портье узнать в каком номере остановился Андрей Фингер. Портье посмотрел записи и пожал плечами, сказав, что не знает такого. Подвергнув сомнению то, что тот вообще что-то знает, Денис хотел назвать имя Снежаны, но остановился на полуслове.

Он вспомнил, что забыл ее фамилию.

- В каком номере у вас обычно останавливаются постоянные богатые клиенты? – спросил он.

- У нас на втором этаже два люкса, - голос портье напоминал вращающийся от сильного ветра ржавый флюгер. – Они берут чаще всего эти два номера.

- Люкс, - усмехнулся Денис. – Он подразумевает наличие горячей воды?

После этого он пошел на второй этаж. Портье еще что-то недовольно сказал ему вслед, но он этого уже не слышал.

Второй этаж мало чем отличался от первого, разве что тараканов в нем было поменьше. Он представлял собой коридор, по обеим сторонам которого были номера. Из одного номера доносились звуки работающего телевизора, в другом лаяла собака, еще где-то ругались муж с женой, из некоторых номеров доносилась тишина.

Тишина доносилась и из двух номеров с табличкой «люкс», когда Денис дошел до конца коридора. Двери здесь были шире и выглядели получше, но на большее рассчитывать не приходилось.

Денис прислонил ухо к одной из дверей и прислушался. Ни звука. Тогда он потрогал ручку. Не поддавалась. Заперто.

Тогда Денис прислушался к другой двери. Здесь также было тихо, но его слух уловил некое потрескивание. Он повернул ручку. На этот раз она поддалась. Дверь была не запертой.

Попав в номер, Денис почувствовал, что попал в собственное видение, что он видел накануне, этой ночью. Два обнаженных тела занимались на кровати любовью. Легкое потрескивание при этом издавал старый матрас.

Сначала Денис был озадачен. Он думал, что придет раньше до начала, но никак не рассчитывал попасть на кульминацию. Что случилось? Фингер решил изменить собственный график?

Присмотревшись, Денис вздохнул с облегчением. Это были не они. Это была какая-то тощая девушка и ее парень, знающий толк в татуировках. По крайней мере руки его были забиты полностью.

Парень был явно не обрадовался непрошенному гостю. Он сразу откинул девушку в сторону, которая, наверное, весила как пушинка, и лютыми от злости глазами уставился на Бондарева.

- Что тебе надо, козел? Тебе репу начистить?

Денис всю свою жизнь совершенно не терпел оскорблений в свой адрес. Окружающие его люди говорили, что он полностью теряет над собой контроль, но сам Денис совершенно не помнил этого, поэтому не мог это подтвердить. В данном же случае он был настолько рад, что это оказалось совершенно другая пара, поэтому просто промолчал.

Промолчал, уставившись на парня долгим и продолжительным взглядом.

После чего он молча развернулся и ушел.

Понимая, что ему в этом «гадюшнике» больше делать нечего, Денис вышел на улицу. Уже полностью стемнело и перед входом в отель уже не было ни души. Байкеры, видать, укатили куда-то с той девицей, чтобы этой ночью честно разделить ее на двоих.

Денис сначала хотел подождать возле отеля, но потом решил отойти от него немного вперед по тротуару на случай, если появится Снежана, чтобы не напугать ее.

Он пошел прямо по дороге, в сторону, слегка левее от отеля.

Впереди него остановился ярко-красный «фиат» и из него вышел мужчина, прилично одетый с проседью в волосах и моложавыми усами. На вид мужчина был похож на аристократа, или очень хотел походить на него. Выходя из машины, мужчина нагнулся, чтобы взять с первого сиденья бутылку шампанского.

Денис почувствовал учащенное сердцебиение. Это был Андрей Фингер. Один. Но бутылка шампанского была явно для Снежаны. Он впервые увидел его лицом к лицу, поэтому даже растерялся. Он не был готов к этой встрече.

Переполненный самыми разными эмоциями (гнев, страх, удивление, растерянность), Денис остановился как вкопанный. Он только мог смотреть на приближавшегося Фингера, видеть улыбку на его губах.

Пусть идет, пусть идет, пусть идет. Он один. А он ждет Снежану. Его интересует только Снежана.

У Фингера зазвонил мобильный. Он достал его из кармана, находясь уже всего в нескольких шагах от Дениса.

- Да, дорогая, - сказал он. – Конечно, скоро буду. У меня для тебя сюрприз.

Опять эта улыбочка. А он идет прямо на него, разговаривая по телефону со Снежаной и сейчас врежется в него.

Этого не случилось. Фингер обогнал его, не задев, продолжив свой путь к отелю, одновременно продолжая разговор по телефону.

Пусть говорит, но ее здесь пока нет… Пока нет…

Внезапно, Денис почувствовал легкость. За какую-то долю секунды он сумел просчитать свои дальнейшие действия. Этот козел (спасибо парню в «люксе» за этот эпитет) пойдет сейчас в отель, займет свой номер, вероятнее всего тот второй закрытый «люкс», откроет шампанское и будет ждать Снежану. Но он ее не дождется. Потому что он встретит ее здесь и не позволит пройти в отель. Скажет, как он сильно любит ее, что все готов сделать ради нее, сделает ей предложение….

А если Снежана уже была внутри того люкса и просто заперлась изнутри.

Эта мысль еще не успела как следует осесть в голове Дениса, как он развернулся назад в сторону Фингера и нанес удар.

Еще у себя в квартире, он сделал специальную кожаную накладку на внутренней стороне пальто, куда отлично помещался ледоруб. Кожаный кармашек полностью обхватывал его верхнюю часть, тогда как его ручка свободно висела внизу. Это позволяло ледорубу быть незамеченным, даже когда Денис застегал пальто, и он сам мог спокойно и быстро достать его.

Так получилось и сейчас. На то, чтобы просунуть руку вглубь пальто и достать ледоруб, у Дениса ушло полторы секунды. Еще столько же времени он колебался. Потом удар ледорубом, который пришелся чуть ниже шеи Фингера.

Тот вскрикнул от боли и неуклюже повернулся назад. Его рука выронила бутылку из шампанского, которая упала, разбившись об асфальт. Но вторая рука еще держала телефон. В глазах Фингера был отражен весь ужас происходящего, и он поднял вверх руку, чтобы отгородиться от Дениса, словно это помогло бы остановить его.

Теперь тебе несмешно. Теперь ты боишься.

Второй удар ледоруба прошел сквозь свободную ладонь Фингера и одновременно, прижимая его к кирпичной стене.

- Зачем вы это делаете? – взмолился он.

Сейчас он показался Денису совершенно беспомощным, в крови, который прижимал к лицу изувеченную руку, словно надеясь спасти. Тогда он стал колебаться и на пару секунд остановился.

Зачем я это делаю? Может, действительно, он понял весь посыл и на этом хватит?

Потом внезапно Фингер оттолкнул его, вероятно собрав остатки всех своих сил и попытался убежать. Ступор стразу покинул Дениса.

Нет, ты ничего не понял.

Он легко перехватил его, нанося уже беспорядочные удары прямо по его спине, оставляя на ней большие кровавые дыры. Фингер еще пару раз вскрикнул, затем медленно осел на колени и повалился на асфальт. Телефон он так и не выпустил из рук.

Последним смертельным ударом Денис вонзил ледоруб ему в затылок.

10 сентября 2023 года.

17:58 дня

Деригин даже улыбнулся от такой мысли, что пришла ему в голову, как вдруг он резко вывернул в сторону, в другой ряд, потому что белый Reno внезапно остановился на дороге. Если бы не реакция Деригина, то он врезался бы ему в багажник.

Сзади Федора недовольно забибикали машины, он каким-то чудом смог быстро вклиниться в этот ряд. Он посмотрел в зеркало заднего вида. Непохоже, чтобы водитель Reno испытывал проблемы с двигателем. Он спокойно завел машину и поехал в другом ряду, только теперь он отставал от Деригина на две-три машины.

Федор начал машинально соображать, гадая кто находится за рулем. За тонированным стеклом не было видно водителя. Им мог быть кто угодно, как психопат, любящий устраивать аварии на дороге, или какой-то молодой студент, который просто решил поиграть.

В любом случае это можно было бы рассмотреть, как нападение на сотрудника полиции, пусть и не при исполнении. Деригин не сводил взгляда с идущей позади машины. Та ехала ровно, как будто придерживалась той же скорости, что и он.

Внезапно, движение по параллельной полосе начало потихоньку рассасываться, и Reno начал сокращать расстояние, постепенно приближаясь все ближе к машине Деригина. Федор почувствовал небольшое беспокойство, видя сквозь зеркало заднего вида подступающие фары враждебной машины несмотря на то, что она находилась на параллельной полосе.

Когда белый Reno практически поравнялся с машиной Деригина, у нее стало открываться пассажирское окно. Деригин был готов посмотреть на того козла, кто находился за рулем, но рука машинально нырнула за куртку, к кобуре.

Он не знал, что можно было от этого ожидать.

Но Деригин не смог увидеть водителя, так как стекло приоткрылось ровно настолько, чтобы из него мог вылететь дымящийся окурок сигареты, который, нелепо описав дугу, упал на проезжую часть. После этого стекло снова закрылось, и машина резко рванула с места, взвизгнув шинами, обогнав впереди идущий грузовичок.

Деригин вздрогнул от этого звука и на мгновение закрыл глаза. Он не мог пояснить, почему ему вдруг стало так беспокойно, от простого сумасшедшего лихача на дороге. Ведь незнакомые люди, которые встречаются на жизненном пути каждого человека необязательно должны быть дружелюбны.

Когда Деригин открыл глаза, Reno отъезжал от него все дальше. Он попытался было прочитать его номер, но не смог его разглядеть.

Деригин знал, что впереди находился знакомый ему пост автоинспекции, в пяти минутах езды. Он заехал туда и попросил молодого сержанта показать ему камеры видеонаблюдения. Запись была не самого лучшего качества, но белый Reno он успел заметить, который засветился на камере секунды две, пока не растворился среди остальных машин.

Но этого Деригину было достаточно, чтобы запечатлеть его номер. Он остановил запись, увеличил кадр и попросил сержанта пробить машину по базе данных.

Один символ нельзя было разобрать, поэтому результат удалось получить только со второй попытки. От увиденного на экране монитора у Деригина похолодело внутри, и создалось на мгновение такое ощущение, что стало трудно дышать.

Машина принадлежала Аркадию Усольцеву, тому самому лейтенанту, которого он смог вычислить и посадить за изнасилование и убийства трех девушек. И который недавно умер в тюрьме от произошедшей стычки с другим заключенным.

Этой ночью он не мог уснуть не только потому, что завтра должен был отвезти свою мать в больницу, а еще и потому, что вспомнил ее.

Нежную, милую и беззащитную.

Маргарита была его соседкой по лестничной площадке. Все что Деригин про нее знал на момент переезда, что она была родом из провинции и хотела стать учителем.

Она очень сильно заикалась и стеснялась этого, и Федор решил ей помочь, найдя знакомого логопеда. Также он самостоятельно проводил с ней уроки чтения, чтобы девушка больше проговаривала слова вслух. Шепотом, сначала шепотом, как учил Деригин, делая акцент на том, что, когда она разговаривает тихо, она не заикается.

Маргарита благодарно улыбалась ему, и он нежно обнимал ее за плечи.

Потом перед его глазами встал Усольцев. Он держал в руке окровавленный выкидной нож и шептал какую-то бессмыслицу.

Покайся, дочь моя, покайся во грехе.

Он крепко схватил за волосы обнаженную девушку, но Деригин не видел ее лица, даже когда Усольцев поднял его вверх. Он несколько раз повторил слово «Покайся» и потом несколько раз воткнул нож своей жертве под ребра над правой грудью.

Этот тип, полицейский, говорю вам, пока мы рассуждаем, он снова идет и снова убивает.

Потом Усольцев стоял уже напротив Деригина, сложив руки на груди. Он неодобрительно качал головой.

Копаешь не туда, дядя Федор. Я ни в чем не виноват.

Священнослужитель, отец Иоанн, скорбно сложил руки, печально смотря на Деригина.

Он признался, сын мой. Во всех преступлениях. Включая последнее, о котором нам пока ничего неизвестно. Еще одна девушка. Он указал ее координаты.

Деригин рыл землю прямо руками, но тело было не закапано, а лишь слегка присыпано сверху землей. Он убрал волосы с окаменевшего лица последней жертвы и его взгляд встретился с ее застывшими глазами.

Это была его мать. Белла Владимировна.

Деригин истошно закричал и обернулся на звук приближающихся шагов. Это снова был Усольцев.

Похоть – один из семи смертных грехов. Тебе они известны все, дядя Федор?

Деригин схватил его за рубашку, повалил на землю и стал вдавливать его лицо в чернозем, пока оно полностью не исчезло в нем.

Гнев – это тоже один из семи смертных грехов.

Это были уже слова его матери. Она стояла прямо перед ним.

И он проснулся, тяжело дыша, прямо посреди ночи.

Маргарита так и не закончила институт. Она была той самой последней жертвой Усольцева, про которую ему рассказал священник. Деригин опоздал совсем на чуть-чуть. Когда ее нашли, она скончалась всего несколько минут назад.

Деригин отвез мать в больницу с самого утра, как он и сказал доктору, но пробыл в ней до самого вечера. Он внимательно проследил, чтобы маме дали удобную палату, разместил ее в ней и ознакомился с расписанием процедур, которые ей назначили.

Он встретился с доктором Екушовым и вместе с ним лично познакомился с каждым врачом, который будет обследовать и лечить его мать. Из них только невролог показался Федору довольно экстравагантным типом, но в остальном все врачи оставили у него самое благоприятное впечатление и ощущение того, что он оставлял свою мать в надежных руках.

Уже смеркалось, когда он, наконец, вышел на больничную стоянку, где стоял его автомобиль. Там в палате матери он потерял счет времени и теперь, когда посмотрел на свой мобильный телефон, то увидел кучу пропущенных звонков, в основном от коллег по работе.

Ни одного звонка от Марии. Хоть бы позвонила ему и поблагодарила за цветы. Деригин не стал подписывать букет, потому что надеялся вручить его ей лично, и теперь рассчитывал на то, что, когда ей его передадут, она догадается что это он.

Федор вздохнул и стал искать свою машину, как внезапно его глаза выцепили на стоянке белый Reno. Где-то минуту капитан не сводил с него глаз и решил подойти поближе.

Таких совпадений не бывает.

Деригин осторожно заглянул сквозь тонированное стекло, но увидел только очертание пустого водительского кресла. Он решил обойти машину сзади и посмотреть на ее номер. Теперь он был просто уверен в своей догадке.

Тот самый автомобиль, который вчера вечером устроил ему неприятности на дороге.

- Мои соболезнования, - внезапно раздавшийся на стоянке голос заставил Деригина обернуться назад.

Перед ним стоял молодой человек лет двадцати восьми-тридцати в замшевой куртке и сумкой наперевес. Глаза живые и проницательные, во рту зубочистка, кепка нелепо надвинута на одно ухо.

- Вы репортер?

- Да. А как вы догадались?

- Ваша фраза, «Мои соболезнования», - сухо заметил Деригин. - Произнесена как дежурная. Без какого-либо сочувствия в голосе. Так говорят либо репортеры, либо работники фаст-фуда с этим «Ждем вас снова». Так как вы уже достаточно староваты, чтобы торговать гамбургерами, то…

Репортер долго смотрел на него, потом вдруг рассмеялся и протянул руку.

- Меня зовут Анатолий, капитан, - представился он. – Анатолий Громов.

Деригин, однако, не спешил пожимать ему руку.

- Я уверен, что вы прекрасно знаете, как меня зовут, - сказал он. – А теперь скажите, зачем вы пытались устроить аварию на той дороге, или даже убить меня?

- Убить? – удивленно переспросил репортер. – У меня были небольшие проблемы с двигателем, но не скрою, что мне нужно было привлечь ваше внимание. У меня есть к вам небольшой разговор. Вы не против немного пройтись?

- Как хотите, - пожал плечами Деригин.

Они дошли до конца переулка, и затем повернули на север. Улица была застроена магазинами, супермаркетами, банками. Большинство из них уже были закрыты в такое позднее время.

- Так что же все-таки случилось с вашей матерью? – задал вопрос репортер.

- Не ходите вокруг да около, Громов, - сказал Деригин, повернувшись к нему. – Что вы все-таки делали в подземном гараже в больнице, где лежит моя мать и тогда на дороге?

- Всюду сую свой нос, - не без сарказма ответил репортер. – Я работаю сейчас над одной статьей и мне необходимо у вас проконсультироваться.

- О чем же вы пишете?

- Не о чем, а о ком, - уточнил репортер. – Вам знакома фамилия – Усольцев?

- Я уверен, что вы знаете, что знакома, - резко сказал Деригин. – Не на его ли тачке вы сейчас разъезжаете?

Громов впервые достал зубочистку изо рта и удивленно присвистнул.

- Я удивлен, - сказал он. – Хотя, впрочем, вы – полицейский, и вам надо знать такие вещи. Да, машина действительно принадлежит Аркадию Усольцеву. Мы были с ним знакомы. Он отдал ее мне, когда его посадили в тюрьму.

- Тогда ты знаешь, как репортер, что натворил этот тип! И не задавал бы сейчас лишних вопросов!

Деригин даже не заметил, как перешел на «ты», впрочем, репортер тоже автоматически за ним перешел на «ты».

- Хорошо, больше не буду, - сказал он. – Тогда спрошу про другого человека, про Михаила Дубова. Он тебе знаком?

Деригин стрельнул в него глазами, и отвернулся.

- У него еще кличка – «Отвертка», - с улыбкой напомнил ему Громов. – Он был вором. Обносил хаты, но на одной попался, и ты по максимуму смягчил ему приговор, так как хорошо знал его мать.

- Да знал, и это конечно же, тяжкое преступление – помочь своим знакомым! – В голосе Деригина сейчас была издевка.

- Нет, не преступление, - подтвердил Громов. – Преступление – это то, что он в дальнейшем совершил. Ведь Усольцев попал в ту тюрьму, в которой уже полтора года томился Дубов. И Дубов два месяца тому назад зарезал Усольцева прямо во время приема пищи в столовой. По официальной версии что-то они там не поделили – или суп или гарнир. Или Усольцев назвал Дубова «земляным червяком», а тот обиделся…

Деригин сохранял невозмутимое спокойствие, чем, наверное, расстроил репортера, который рассчитывал на совершенно обратный эффект.

- Хотите начистоту? – спросил он и не дождавшись ответа Громова сам и продолжил. – Во-первых, я считаю, что Усольцев заслужил такую участь. Во-вторых, знаете почему так мало людей любит репортеров? Потому что они действительно везде суют свой нос, но иногда не получается узнать все. Слышится только буква А. Но что же нам делать? Материал нужно сдавать к утру. Тогда просто додумываем букву Б и получаем новую сенсацию, так?!

- Буквой Б в данном случае является то, что Дубов опять странным образом отделался легким испугом. Тридцать дней в карцере. Даже срок не добавили. – Говоря это, репортер очень внимательно следил за реакцией Деригина. – Усольцев начинал совершать страшные преступления в одночасье. Но мы не узнаем причины этого, потому что он уже мертв. Но не думаю, что ты сам не хотел удовлетворить свое любопытство в этом вопросе.

- Я действительно ненавидел Усольцева за то, что он сделал, - тихо сказал капитан. – Я держал на руках тело своей соседки, Маргариты так долго, то ее кровь впиталась у меня в пальцы и мне кажется, что мне ее уже никогда не смыть. Но твои подозрения, что я как-то замешан в его смерти, абсурдны. Почитай мое служебное дело, я…

- Оно безупречно, - перебил его Громов. – Даже больше скажу, все отделение в котором ты работаешь, стремится быть таким. И ваш подполковник это постоянно подчеркивает. Неужели он примет тот факт, что один из его подчиненных насиловал или убивал девушек? Мне кажется, что вы все за этим стоите и я собираюсь это доказать!

- Моя мать как-то спросила меня почему я стал полицейским, - покачал головой Деригин. – Я сказал, что стал полицейским, потому что я очень люблю, когда все аккуратно и опрятно, а преступление оскорбляет мое чувство порядка. И еще, потому что в душе я художник. Я хочу жить в мире красоты, где все истинно и ничто не ложно. И все что прерывает этот красивый ритм – это зло, которое включает в себя жестокость, преступность и войны. Я не буду говорить много о жестокости других людей. Многое из этого аморально, но не противозаконно. Я могу подавить жестокость в себе, но не предотвратить войну. Зато в моих силах предотвратить преступление, ведь если я сажаю преступника, то не даю ему возможности повторить это. Это как болезнь, ведь если от преступления испытываешь эйфорию, то рано или поздно хочется испытать это чувство снова. Это немного, но кое-что. Каждое преступление является иррациональным. Оно противостоит логике жизни, и потому оно есть зло. Вот почему я стал полицейским. И вот почему я не мог сделать того, что ты мне предъявляешь, хотя своего знакомства с Дубовым я не собираюсь отрицать. И тем более нет никакого заговора в моем отделении с целью убить одного из наших нерадивых сотрудников.

- Впечатляет, - сказал Громов, поправляя воротник куртки. – Только не подумайте, что я друг Усольцева. Я может в равной степени осуждаю все его преступления, как и ты. Но я являюсь другом его сестры, которая до сих пор не может спокойно уснуть из-за того, что случилось с ее братом. Поэтому реальность такова, что я должен добыть факты уже совершенного преступления. Ты мне нравишься, но в первую очередь я буду проверять свою версию. Если окажется, что я неправ, я буду первым, кто принесет тебе извинения.

Деригин остался стоять в полумраке улицы, провожая Громова взглядом. Визит этого бразописца не добавил ему душевного равновесия, а лишь усугубил его. Он сейчас подумал о всех вещях, которые он должен сделать и в каком порядке. Задумчивый, он даже не заметил, как оскалил зубы, став похожим на загнанного зверя.

Он пошел назад к больнице, где оставил свою машину, но внезапно зябко поежился. Встреча с репортером не прошла для него бесследно. Теперь к внутреннему ощущению тревоги за здоровье собственной матери прибавилось другое чувство – ощущение того, что вот-вот что-то произойдет, и он окажется в эпицентре всех этих событий, которые могут снести его, подобно лавине.

12 сентября 2023 года.

Ночь

После того, как он вывернул ледоруб из черепа Фингера, Денис спокойно шел домой, совершенно не оглядываясь по сторонам.

Он дружески кивнул дежурному консьержу, а затем поднялся в свою квартиру. Ему показалось, что замок на двери открылся слишком громко. Или это был лишь шум в его голове. Только после того, как он оказался внутри, защелкнув все цепи и замки на входной двери, он прислонился к стене, закрыл глаза, и глубоко вздохнул.

- Зачем вы это делаете?

И глухой удар, размалывающий кости в черепе.

Еще многое предстояло сделать. Денис на время отложил свое орудие в сторону, и разделся догола. Он осмотрел плащ и костюм на пятна подобного рода, но не нашел и даже маленького следа крови.

Затем, Денис вошел в ванную и положил ледоруб в унитаз так, чтобы его верхняя часть оказалась под водой. После этого, он спустил воду три раза подряд. Практически вся запекшаяся кровь и остатки мозгового вещества, попавшие в пилообразные зубчики на его нижней части, были смыты.

Затем, все еще обнаженный, он прошел на кухню, налил в небольшую кастрюлю воды, в которой он обычно готовил рагу для спагетти, и затем поставил ее на плиту, чтобы вода закипела. Когда это произошло, он погрузил в нее головку ледоруба до самой ручки, обтянутой кожей. Он окунал ее три раза, чувствуя, как закаляется, и нагревается сталь, а затем быстро сунул ледоруб под струю холодной воды, чтобы охладить его.

Затем, когда он сделал это, он тщательно осмотрел его. Он даже взял небольшой нож для чистки овощей, и осторожно разжал его острым кончиком верхний край кожаной рукоятки темно-синего цвета. Он не увидел ни одного пятна, которое возможно просочилось бы сквозь нее. От ледоруба отдавало сталью и кожей. Он сиял.

Денис взял маленькую бутылку смазочного масла из своего кухонного шкафа, и прямо руками стал втирать его в открытые стальные поверхности ледоруба. Он применил много масла, сильно его втирая, и затем избавился от его излишков при помощи бумажного полотенца. Сначала, он хотел выбросить полотенце в мусорное ведро, но потом передумал, и спустил его в унитаз. Ледоруб остался с тонкой пленкой масла. Он повесил его подальше в шкаф, в прихожей, где хранилось его остальное оборудование для восхождений в горы.

Затем, он полностью ополоснулся под горячим душем, и после нанес еще на влажную кожу одеколон, когда вытирался большим полотенцем. Облачившись в темно-синий халат, он налил себе сто пятьдесят грамм коньяка, вернулся в гостиную, сел на диван, перед зеркальной стеной, и рассмеялся.

Денис задумался о том, что же он чувствует сейчас, и пришел к мнению, что, прежде всего это огромное чувство гордости. Это была, в конце концов, чрезвычайно трудное и опасное действие, которое он смог сделать. От него требовалось умение, мышечная сила, и, конечно же, абсолютная решимость.

Он не планировал это сделать, он хотел всего лишь поговорить с этим человеком, чтобы он понял, что он и Снежана созданы друг для друга, и в этом уравнении нет места ни для кого третьего. Наоборот, это Фингер спровоцировал его пойти на самые крайние меры и получил за это по заслугам.

А еще его поразило то, что он совершенно не чувствовал сейчас страха, а скорее наоборот, что-то подобие близости. Что в одном сокрушительном ударе, который он наносил сверху вниз своей жертве, он чувствовал весь его страх, и всю надежду, которая переполняла его душу за одну секунду до своей смерти.

Денис даже зажмурился от удовольствия. Это было так же невероятно, как он однажды предложил своей жене отыскать другую женщину, причем не просто с улицы, а особенную, иностранку, и всем втроем заняться любовью обнаженными в их постели. Это была бы новая, бесконечно сладкая близость между ними. Они смогли бы исследовать каждый дюйм внешней плоти, и перепробовать одновременно сразу все то, что они знали и умели, и о Денис мог тогда только мечтать. Мечтой осталось и это его желание. Его жена тогда наотрез отказалась участвовать в этом, отказалась забрать то, что он тогда ей предлагал.

Сейчас же он чувствовал слияние, которое было гораздо сильнее того желания, которое он тогда испытывал. Когда он убивал, то становился Фингером тогда как Фингер в свою очередь им – Денисом Бондаревым. Связанные, они плавали по бесконечным коридорам Вселенной, как два сцепившихся астронавта, брошенных на произвол судьбы. Дрифтинг на протяжении всей вечности. Никогда не распадаясь. Никогда не останавливаясь. Но пойманные в страсти. Навсегда.

Снежана была не только тем звеном, что их объединяло. Их объединяло гораздо большее, чем могло бы казаться на первый взгляд. И Денис это только что понял.

Пораженный догадкой, он даже не сразу заметил, как у него зазвонил мобильный телефон. Денис отложил стакан с коньяком и взял его в руки. Это была Снежана.

Неужели она звонит ему?.

Но Денис сбросил звонок. Сейчас он не хотел с ней говорить. Она, наверное, не смогла дозвониться до Фингера и теперь звонила ему. Или уже узнала, что тот мертв и опять же звонила ему. Но сейчас обсуждать этого человека с ней Денис был не готов. К тому же это ощущение, которое он сейчас чувствовал, было гораздо больше той любви, что он к ней испытывал.

12 сентября 2023 года.

Ночь

Дрожащими руками Деригин набирал номер телефона, который он предпочитал набирать как можно реже. На том конце связи ответили почти сразу, несмотря на поздний час.

- Товарищ подполковник, - начал разговор Федор. – Простите, что звоню в столь поздний час, но дело не терпит отлагательств.

- Дело в репортере, капитан? – спросил голос в трубке.

- Да, но откуда вы знаете? – искренне удивился Деригин.

- Я давно про это знал. И очень хотел с тобой увидеться и рассказать тебе про это, но ты почему-то в последнее время меня избегал.

Деригин закрыл глаза и тяжело вздохнул. Подполковник Гурьев действительно знал все и про всех раньше других.

- Я не мог с вами увидеться, товарищ подполковник, - попытался оправдаться он. – У меня заболела мама и я….

- Я знаю, только я хотел увидеть тебя раньше, чем ты отвез ее в больницу. – Голос в трубке звучал недовольно. – Ну да ладно. Что хочет этот писака?

- Он – друг сестры Усольцева, - проглотив комок в горле сказал Деригин. – Он не верит в его случайную смерть в тюрьме, и хочет все расследовать. Говорит, что все было подстроено. Причем вами, товарищ подполковник.

- Что за чушь! – теперь голос в трубке звучал насмешливо. – Чем он собрался подкреплять свои фантазии? У него ничего же нет.

- Ну настроен он решительно, - возразил Деригин. – Он раскопал, что заключенный, убивший Усольцева, был связан со мной.

- Он же журналист, и, видать, хороший журналист, - голос в трубке задумался. – Ладно, не думай об этом. Предоставь его мне.

- В смысле, «предоставить его вам», товарищ подполковник? - переспросил Деригин. – Однажды, вы уже сказали, предоставить все вам, и в итоге Усольцев мертв. Причем от рук человека, которого я слишком хорошо знал.

- На что это вы намекаете, товарищ капитан?

Это был тот самый вопрос, который Деригин всегда боялся услышать от подполковника. Задавая этот вопрос, Гурьев внешне всегда казался абсолютно спокойным человеком, и со стороны казалось, что ничего страшного не произошло, но на деле все было очень плохо. При Деригине подполковник задал этот вопрос всего один раз, причем не ему, а Усольцеву, и где тот был сейчас, было нетрудно догадаться.

Деригин нервно сглотнул и осторожно сказал:

- Я всего лишь хочу, чтобы вы честно сказали мне, что не имеете к смерти Усольцева никакого отношения.

- Конечно скажу, - Деригину даже показалось, что голос в трубке смягчился. – Ни о чем не переживай, Федор. Репортером займемся мы. У тебя сейчас мать находится в больнице, займись этим. Если хочешь, то даже могу дать тебе отпуск. Когда ты последний раз был в отпуске. Три года назад?

Деригин собрался ответить, но услышал уже короткие гудки. Он задумчиво постучал своим телефоном себе по голове. Не верить подполковнику у него не было никаких причин, но его смутило слово «мы», что он произнес при разговоре. Кого он имел в виду? Дымова? Деригин не удивился бы, если бы это был Дымов. Тот бы его верным псом. Если Гурьев отдавал приказ, то уже через полминуты Дымов его уже исполнял, чем очень быстро и заслужил майорские погоны.

Деригин усмехнулся. Можно всю жизнь честно выполнять свою работу, и оставаться всего лишь капитаном, а можно было выполнить любой приказ начальства и на пенсию уйти полковником. Причем Деригин совершенно не сомневался, что Дымов им станет. Он командовал операми и по слухам мог выполнить любую «грязную» работу, но прямых доказательств этого не было. У них были неплохие взаимоотношения, но дружескими их назвать было нельзя. Слишком разными они были полицейскими.

Уже у себя дома он открыл ноутбук, и стал искать в сохранившихся папках документы про Усольцева и расследование того времени. Фотографии и электронные документы замелькали у него перед глазами, что отвлекло его ото сна.

На одной из фотографий он увидел Громова. Это была одна из многочисленных фотографий Усольцева, приуроченных к делу, в том числе и снимки почти всей его семьи. Громов действительно был близок сестре Усольцева. Они стояли на фотографии вместе на каком-то общем празднике. Деригин тогда совершенно не обратил на него внимания, потому что этот человек ему был незнаком. Но сейчас совсем другое дело.

Усольцев тоже был на снимке, веселый, улыбающийся, добродушный, в новогодней шапочке, в узком семейном кругу.

Внезапно у него зазвонил мобильный. Это была Мария.

Но Деригин сбросил звонок. Сейчас он не хотел с ней говорить. Слишком много на него упало в последнее время, и это все грозило ему снова бессонницей. Периодически она у него была, особенно в стрессовые дни, или, когда он вел очень сложное расследование.

Когда убили Маргариту, он не спал несколько месяцев, когда, наконец, Усольцев не был схвачен и арестован.

27 сентября 2023 года.

11:30 утра

Так получилось, но после тех страшных событий прошло больше двух недель, и они прошли для Дениса достаточно спокойно. Через пару дней он уехал в командировку по работе в другую страну для заключения контракта с косметической фирмой, поэтому он был предельно собран и старался не думать ни о чем другом, кроме как о работе. Он умел очень быстро переключаться, как этого требовали обстоятельства.

Снежана звонила ежедневно, иногда даже два раза в день, но он не брал трубку. От этих частых звонков у него создалось пугающее впечатление, что он сделал все только хуже. Что она все знает. Что она звонит, не потому что любит, а, чтобы сказать, что между ними все кончено, и что она знает, что он сделал, и сдаст его полиции. Денис гнал прочь от себя эти мысли, но его сон ночами полностью испортился.

В свободное от работы время он читал колонки криминальной хроники, смотрел вечерние выпуски новостей, но про это убийство ничего не говорили. Лишь в один из дней, он вскользь одной строкой прочитал, что был убит известный бизнесмен Фингер Андрей Александрович, который, предположительно, по версии полиции стал жертвой местных наркоманов, причем орудие убийства неизвестно, и найти его не удалось. Денис немного успокоился, но беспокойство все равно не покидало его. Ему казалось, что стоило его самолету приземлиться в аэропорту по возвращении, стоило ему сойти с трапа, как его тут же схватят полицейские и начнут предъявлять ему обвинение.

Но все было тихо. В аэропорту полицейских не было.

Как и на всем пути следования из аэропорта до его дома. И в последующие несколько дней, что он там находился.

Наказание за преступление не последовало.

После того как Денис свыкнулся с этой мыслью, жизнь для него вошла в привычную колею, с одной разницей, что этим утром он выехал на работу пораньше, так как ему предстояла еще встреча по поводу удачного завершения сделки.

Его пальто было темным и легким, сшитым на заказ в Англии. Внутри было много карманов с дополнительными отверстиями, благодаря которым не нужно было его расстегивать, чтобы добраться до карманов брюк или пиджака. Через эти отверстия он мог взять самое необходимое, начиная от ключей и заканчивая бумажником.

Вот и сейчас, выйдя из машины, Денис Бондарев полез таким образом в карман пиджака. Для прохожих, он был всего лишь элегантный молодой человек, что-то нащупывающий в кармане пальто. А под ним…. Под ним можно было спрятать что угодно. Через отверстия в пальто Бондарев мог бы даже расстегнуть ширинку, не трогая его пуговиц, если бы в этом была необходимость.

Сегодня у Дениса было очень приподнятое настроение, что заметила даже его секретарша, Кира. Она, как всегда, предложила ему кофе, но он был вынужден отказаться, так как спешил на встречу с начальством. Свой телефон, он, слегка подумав, все-таки выключил и убрал подальше в ящик своего стола.

Денис всегда был очень пунктуальным, и его начальник, генеральный директор, всегда очень ценил это. Равно, как и его внешний вид. На встречу Денис пришел гладко выбритым, с приятным запахом одеколона. К его шелковой рубашке идеально подходил галстук темно-бордового цвета. Общую картину завершили золотые запонки, золотые наручные часы, тяжелый перстень на безымянном пальце левой руки и браслет на правом запястье.

Геннадий Эрнестович, его начальник, особо оценил это, пожимая ему руку.

- Любишь роскошь, да, Денис? – одобрительно спросил он. – И в этом нет ничего зазорного. Скажу тебе откровенно, я тоже ее люблю.

И в эти слова своего начальника Денис охотно поверил. Его кабинет подтверждал эти слова каждым своим сантиметром. Начиная от роскошного и мягкого ковра, в котором буквально утопали ботинки, заканчивая красивыми, но небольшими бронзовыми статуями по углам кабинета.

Геннадий Эрнестович жестом пригласил его присесть и достал из бара бутылку дорогого коньяка. Пока все шло очень хорошо. Денис пригладил прядь своего черного парика и сел в кресло, положив руку на серебряный подлокотник.

Геннадий Эрнестович плеснул коньяка в оба бокала и один из них протянул Денису.

- Мне только что отзвонились наши зарубежные партнеры, - сказал он. – Сообщили об успешной сделке. Вдобавок, они похвалили тебя.

Денис улыбнулся. Ему была приятна похвала, особенно когда она была искренняя.

Он сделал глоток и отметил кивком головы, что коньяк отменный.

- Ты как всегда чрезвычайно разговорчив, - отметил Геннадий Эрнестович. – Впрочем, мне это даже нравится. Больше дела, меньше слов.

Одним махом он допил свой стакан, и протянул Денису бумагу. Тот не стал допивать свой, отложил и внимательно стал изучать документ. Это было похоже на….

- Новое назначение, - торжественно сказал Геннадий Эрнестович. – Мы открываемся в Грузии, и мне нужен будет там надежный человек. Ты будешь там главным. Главным по экспертизе. Ты волен будешь сам назначить персонал и продумать график работы.

Дениса охватили смешанные чувства. Он всегда к этому стремился, только уезжать никуда не хотел. Особенно сейчас, когда им со Снежаной уже никто не мешает, и они вот-вот будут вместе. Вместе навсегда.

На столе у Геннадия Эрнестовича стояла фотография его семьи в золотой рамке. И сейчас Денис не сводил с нее глаз.

Семья, которой у него никогда не было, но которая могла бы быть.

- Ваше предложение очень лестное, - как можно вежливее сказал Денис, - но вынужден отказаться, Геннадий Эрнестович. Меня устраивает мое место работы здесь и моя должность.

Потом он посмотрел на реакцию своего начальника. Тот явно не ожидал услышать отказ.

- Честно признаться, Денис, я рассчитывал на тебя, - обескураженно сказал Геннадий Эрнестович. – Мне очень нужен надежный человек в Грузии. К тому же, мне казалось, что ты всегда стремился к повышению. А здесь и заработок, и статус гораздо выше. Да и твой отец был бы очень доволен.

Рои упоминании отца у Дениса перекосилось лицо, словно его ударили электрическим током. Всего на секунду. После чего он вежливо улыбнулся и сказал:

- Я считаю, что познал и достиг в своей жизни гораздо больше, чем мой отец. Его мнение, безусловно, важное, но не решающее в моей дальнейшей судьбе.

- Конечно, конечно, - поспешил согласиться Геннадий Эрнестович. – Но горы! Если бы ты видел какие красивые в Грузии горы! Я знаю, что ты увлекаешься альпинизмом, и ты мог бы там душу отвести. Ты можешь брать отпуск в любое время, когда пожелаешь!

Денис на минуту прикрыл глаза и перенесся прямо туда, где верхушки гор покрыты снегом. Где он делает восхождение прямо к ним, шаг за шагом, при помощи ледоруба, который вгрызается в замерзшие скалистые породы…

…со звуком дробя кости черепа человека.

Денис испуганно открыл глаза, посмотрев на своего шефа.

- Я и так могу добраться до этих гор очень быстро, - сказал он. – Для этого мне не надо работать именно в Грузии.

Геннадий Эрнестович разочарованно хлопнул ладонями по столу.

- Ну что же, ладно, - сказал он. – Мое предложение действует до конца года. Если надумаешь, то дай мне знать. Я все же очень надеюсь, что ты согласишься.

Денис поблагодарил Геннадия Эрнестовича, допил свой стакан и направился к выходу, чувствуя, как его ботинки проваливаются в этот мягкий ковер, и подумал, что ему дома тоже не помешает такой предмет обихода. Это позволит ему передвигаться совершенно бесшумно.

Денис вернулся к себе на этаж, зайдя в свой кабинет, и попросив секретаршу все же налить ему кофе.

- Вас искала какая-то женщина, - сказала она, принося ему чашку. – Молодая. Очень красивая. Я не знаю кто это. Когда я сказала, что вас нет, она отказалась ждать. Когда я попросила ее что-нибудь вам передать, она сказала, что вы все знаете. И исчезла.

Доставший из ящика стола документы, Денис задумчиво посмотрел на нее. Он даже не сразу забрал чашку кофе, что она ему протягивала.

- Я все знаю… - повторил он за Кирой и посмотрел в сторону открытого ящика стола, где еще лежал его выключенный телефон. – Хорошо, - он посмотрел на секретаршу. – Я позвоню ей. Спасибо, что сказала.

Когда она ушла, Денис взял телефон в руки, но повертев его в руках, он передумал включать его и убрал в карман пиджака. После чего приступил к работе.

Он не знал сколько прошло времени, наверное, час, как он почувствовал, что у него начинает кружиться голова. Денис откинулся в кресле назад и потер виски. Признак переутомления, не иначе. В последнее время он дал себе отчет, что пребывал в каком-то стрессе, да еще этот перелет.

Денис не боялся летать, но не любил этот гул от двигателей в самолете, особенно при взлете и посадке, оказывающий большое давление на его барабанные перепонки. В это время он всегда машинально хватался за подлокотники кресла, что создавало неправильное ощущение у рядом сидевших пассажиров, что он боялся летать.

Сейчас этот гул повторился, однако, он не сидел в самолете, который был готов к взлету, а просто находился у себя в кабинете. Причем этот шум с каждой секундой нарастал. Денис схватился за голову, и инстинктивно закрыл уши, как будто шум был извне, но это, естественно, не помогло.

Денису даже показалось, что в этом шуме он слышит какой-то голос, но не может разобрать слова.

Потом ему четко показалось, что он услышал крик о помощи, который был сопровожден таким максимальным шумом, что он вскрикнул и поднялся с кресла.

На шум прибежала обеспокоенная секретарша. Денис постарался ее успокоить, сказав, что у него просто внезапно разболелась голова, и в этом ничего страшного нет.

Кира предложила дать ему таблетку, но Денис отказался, сказав, что просто выйдет и подышит свежим воздухом. После чего, он захватил с гардероба свое пальто и неуверенным шагом покинул свой кабинет.

Таблеток Денис не принимал принципиально. Никогда. Он считал, что любое принятие антибиотиков ослабляет иммунитет организма, понижает сопротивляемость его к вирусу. Этим как раз объясняется температура у человека. Она свидетельствует о том, что организм борется с заразой, а что случается, когда человек принимает таблетку – она помогает избавиться от вируса без борьбы, и вскоре у организма это входит в привычку. В привычку не сопротивляться, сдаваться без боя – отсюда и сниженный иммунитет.

Характер Дениса не позволял ему сдаваться без боя, но сейчас шум в ушах был готов свести его с ума. В лифте он прислонился к его стенке, как будто чувствуя каждое его движение между этажами, как будто его мышцы налились свинцом, и его все больше притягивает к полу.

Когда двери лифта открылись на подземной парковке шум исчез, как будто его и не было. Денис даже приложил руки к ушам, словно не веря, что он прекратился. Действительно. Ни звука. Только шум отъезжающих машин.

Денис с наслаждением вдохнул полной грудью, но не передумал сделать себе небольшой перерыв в работе. Он подошел к своей машине, выключил сигнализацию, открыл дверь и сел в салон, положив руки на руль.

Еще минуту он находился в полной тишине, после чего завел двигатель, и уже хотел тронуть машину с места, как на его лицо легли мягкие женские руки.

Запах этих рук Денис мог узнать из тысячи. Так пахла его любимая женщина.

- Ты задумал исчезнуть из моей жизни? – спросила сидевшая на заднем сидении Снежана, после чего она наклонилась вперед так, что ее губы сейчас находились прямо напротив его уха. – Спешу тебя разочаровать, что у тебя ничего не получится.

Эти последние слова она буквально прошептала, но Денис услышал все. Он безусловно был рад услышать эти слова, но у него был целый ряд вопросов, который сейчас возник у него в голове, и которые он не мог игнорировать, потому что они шли вразрез логики и смыслу.

- Я никуда не исчезал, - сказал он, - и я безусловно рад тебя видеть. Но как ты здесь оказалась? Как ты оказалась в машине, закрытой снаружи?

- Почему тебя волнуют такие мелочи? Может быть, я сделала дубликат? Я так часто была с тобой, что вполне могла незаметно проникнуть к тебе в карман.

Денис почувствовал, как ее рука от его шеи, пошла вниз, и затем проникла во внутренний карман его пальто. Ему были приятны эти прикосновения. Но еще чуть-чуть и она нащупает тот самый карман…

Денис остановил ее руку, но Снежана только рассмеялась в ответ.

- Я и не собиралась искать твой бумажник, - сказала она. – Мне нужно кое-то другое. Кое-что, что находится не в твоем пальто, а в другом предмете гардероба. Кое-что пульсирующее, и реагирующее на прикосновения…

Денис не успел даже ответить, а она уже начала перелезать с заднего сидения на переднее с грацией хищной пантеры. Ему даже пришлось слегка отодвинуть голову, чтобы она не задела его каблуками своих туфель.

Когда Снежана оказалась на переднем сидении, она улыбнулась, явно показывая, что она не собирается на нем задерживаться. Она осторожно перекинула ногу через пассажирское сидение, и вскоре оказалась верхом на Денисе, буквально заставив его откинуть водительское сидение назад, так как она сама слегка прогнулась вперед, чтобы не задеть своей спиной руль.

Денис почувствовал, как у него перехватывает дыхание, учащенно бьется сердце, как он чувствует жар ее бедер, которые показалась из-за задравшегося платья. Он чувствовал, что опять теряет над собой контроль.

Снежана обхватила его лицо руками и посмотрела ему прямо в глаза.

- Сними парик, - прошептала она. – Я же знаю, что это у тебя парик.

Он выполнил ее просьбу, смущенно перебирая в руках искусственные волосы, как будто бы с небольшого мертвого зверька.

Снежана погладила его с двух сторон по бритому черепу.

- Мне так больше нравится, - сказала она. – Когда я вижу тебя настоящего.

Денис до сих пор был в замешательстве от такого поведения Снежаны. Конечно, ему всегда нравилось заниматься с ней любовью, но учитывая обстоятельства, что всего пару недель назад был убит ее любовник, он совсем перестал понимать женщину. Но сейчас он и не хотел ее понять. Он хотел любить ее.

- Тебе нравится? – спросила она.

- Мне всегда с тобой нравится, - тихо сказал Денис. – Только ты знаешь, мне нравится заниматься сексом с гораздо большими удобствами. Салон моей машины совсем не похож на любовное гнездышко.

- А я уверена, что тебе очень понравится, - возразила ему Снежана.

Денис зажмурился, а когда открыл глаза, ему показалось, что над девушкой находится сильное свечение, похожее на это нимб, состоящее из миллионов блестящих частиц, которые постепенно заполняли весь салон машины.

Эта девушка была для него ангелом, хотя сейчас хотела делать дьявольские вещи.

А потом они оказались на заднем сидении. Снежана приступила к действию, причем он даже и не понял, как это в итоге началось. Денис не мог поверить, что эта умная и сдержанная женщина была на такое способна. Внезапно он почувствовал страх, и даже сделал несколько слабых протестов. Но ее голос был мягким и успокаивающим. В скором времени он просто перестал шевелиться, позволяя ей делать все, что она захочет.

- Кричи, если хочешь! – Снежана убрала прядь волос с лица. – Никто тебя не услышит.

Денис просто сжал челюсти, думая, что сейчас может умереть от той волны удовольствия, что сейчас на него нахлынула.

Ее длинное тело, даже одетое, завораживало своей красотой. Пальцы девушки аккуратно и в тоже время нежно, начали раздевать его, борясь с пуговицами его рубашки и брюками. Для Дениса это было абсолютно новое ощущение. Он никогда не испытывал страх во время секса. Или волнения. Потому что привык, чтобы жизнь шла по его правилам.

И тут, внезапно, Денис почувствовал, что страх уходит, растворяясь в доминации, которой сейчас подвергалось его тело. Вдобавок, он сейчас был почти уверен в том, что это его судьба – ведь когда он жил вместе с женой он даже и подумать не мог, что секс, всегда дающий наслаждение, может одновременно приносить и боль.

Подобно пантере, Снежана выгнулась вперед и оказалась сверху. Руки ее надавливали ему на грудь, отчего на его коже появились воспаления от ее острых ноготков, но только Денис подумал об этом, как ее лицо оказалось напротив него. Она высунула язык и провела им от конца подбородка до самой шеи вниз.

- Доверься мне, - шептала Снежана. – Все только начинается, ведь я забыла дома трусики. Случайно, а может быть и специально…

Она просунула правую руку под платье, и Денис услышал, как она рвет колготки у себя на киске, ровно настолько, чтобы принять в себя его возбужденный член. Затем, она прогнулась в пояснице как можно дальше, и после этого с каждым разом она стала двигаться все быстрее и яростнее.

Денис почувствовал, что сейчас она управляет его руками, так как именно она положила его ладони себе на грудь, заставляя опустить ее платье вниз, ровно настолько, чтобы обнажить ее грудь. Похоже, бюстгальтер она тоже случайно или специально забыла дома. Она явно готовилась к этой встрече. Даже ее платье было ярко-красного цвета, который был самым возбуждающим цветом, и Денис в прямом и переносном смысле был сражен наповал.

Внезапно, посреди этого необычайного удовольствия, он вдруг почувствовал резкую боль. Ему даже показалось, что девушка едва не убила его. Наслаждение захлестнуло его с новой силой. Стараясь не выпускать фаллос Дениса из своего лона, Снежана нащупала руками ремень на его спущенных до колен брюках. Быстрым движением руки она ловко вытащила его из брюк и через две секунды уже натянула петлю Бондареву на шею.

Денис почувствовал, как у него перехватывает дыхание, а когда девушка затянула ремень еще туже, почувствовал, что у него темнеет в глазах. Держа ремень обоими руками, она снова поддалась вперед, от чего ее груди теперь были на лице Дениса, касаясь коралловыми ореолами сосков его полуоткрытого рта.

Сдавливая петлю на шее, Снежана увеличивала и темп, как если бы его член был разъяренным быком, которого надо было бы оседлать на родео.

Сквозь пелену блаженства и мучений, Денис услышал, что она смеется. Он принял решение, во что бы то ни стало, довести эту игру до конца, заплатив за эту любую цену. После нескольких подъемов и спусков, его набухший член разразился целым фонтаном вязкой жидкости. Девушка повернулась бедром, чтобы сперма попала именно на него и по мере того, как она текла по нему, постепенно ослабляла свою хватку и обмякала в объятиях Дениса.

Протянув руку к шее, он снял с нее ремень, параллельно опрокидывая Снежану на заднее сидение, рядом с собой. Энергия в ней начала постепенно иссякать, а вот Денис, наоборот, жаждал продолжения. Все его тайные желания как будто бы пробудились после длинной спячки. Девушка улыбнулась, как будто бы знала об этом и снова раздвинула ноги.

Язык Дениса ворвался в ее лоно, как ураган, лаская и перебирая складки ее губ, после чего легонько сжал пальцами ее клитор. В ответ Снежана издала громкий и протяжный стон, тот, который он и хотел услышать. Доставлять ей удовольствие – это все чего он хотел. Хотел продолжать ласкать ее все больше, дразня ее, теребя клитор и ускоряя темп.

Снежана как будто это чувствовала, разрывая колготки еще больше, прямо на бедрах, куда он недавно кончил, давая ему больше возможностей для маневра.

Денис снова приник к ее влажному бутону, стал ласкал только языком, руками, вообще не касаясь её тела. Снежана как будто, снова пробудилась, она вошла в азарт, она сама своими пальчиками раздвинула половые губы, тем самым, открывая путь для Дениса к своей киске, он вылизывал каждый её миллиметр, играл, наращивал или уменьшал темп движения языком, ему нравилось ощущать свою власть над ней, как недавно она ощущала свою власть над ним.

Теряя остатки сил, тяжело дыша, она сползла по сидению к нему вниз. Денис взял ее лицо в свои ладони и поцеловал ее. Снежана в ответ подарила ему самый нежный поцелуй, на который только была способна. Денис заметил блеск в ее глазах, это были слезы счастья. После этого он сам прослезился. Он тоже был счастлив.

Очнувшись от своих мыслей, Денис посмотрел вперед и с удивлением обнаружил присутствие постороннего на подземной парковке. Впереди, рядом с ближайшим поворотом находился силуэт в белой маске. Денису даже показалось, что он видит сквозь нее липкие глаза неизвестного призрака.

Которые очень внимательно наблюдают за ним.

- Продолжим у тебя дома. Только не спрашивай, как я попаду в твою квартиру.

Денис очнулся и посмотрел на Снежану. Та уже поправила платье и собиралась покинуть салон его машины.

- И не пытайся исчезнуть из моей жизни, - добавила она. – У тебя это никогда не получится.

Снежана чмокнула губами и вышла из машины, а Денис откинулся назад, неспеша натягивать брюки. Возможно, это были самые приятные слова в его жизни. Призрак тем временем удалился. Денис принял все это за галлюцинации. Он был только уверен лишь в том, что боль и наслаждение действительно могут дополнять друг друга.

Секс для них был не только удовольствие, но и как часть эксперимента. Во время второго раза занятия любовью, Денис достал темные очки. В отличие от его бывшей жены Снежана не возражала против них. Они почти не видели друг друга, но ощущения во время секса казались Бондареву в два раза эффектнее. Позже он смог объяснить это тем, что у слепых, когда они теряют зрение, обостряются другие чувства.

Когда он, после того, как поласкал ее клитор языком, откинулся на спину, ему стало казаться, что черные линзы на его глазах превращаются в ямы, которые проходят через его плоть, кости и растворяются в темных уголках его сознания. Детская кроватка сменилась этажом, затем домом, их родным домом, который стоял на его родной улице. Он плыл по пустым коридорам своей памяти в то время, как руки Снежаны крутили его вокруг спирали, и он не мог понять, чего же она хочет на самом деле. Вытащить его из тьмы, которая постепенно заполняла его сознание, или же, наоборот, не давать ему выбраться из нее.

Она лежала рядом с ним на атласных простынях, прекрасная и обнаженная и гладила его по груди. И сейчас он бы хотел, чтобы этот момент длился вечно.

- Ты когда-нибудь задумывался о смерти? – внезапно спросила его Снежана, подняв голову и внимательно посмотрев ему в глаза.

- Нет, - сказал Денис, - но я знаю, что это. Это естественный процесс организма, когда происходит старение его клеток, и человек уходит из жизни.

- Нет, - покачала головой девушка. – Я имею в виду насильственную смерть.

Денис внутренне напрягся. Учитывая то, что произошло такой разговор показался ему странным.

- Нет, - сказал он. – Почему тебя это интересует?

- Я тебе рассказывала о своих родителях? – внезапно вопросом на вопрос спросила Снежана.

Не дождавшись ответа Дениса, она встала с кровати, чтобы налить себе в бокал немного вина из бутылки, которая стояла на прикроватном столике.

Денис почувствовал, что сейчас начнется неисчерпаемый репертуар монологов, которые так любила девушка. Он был готов к этому. Словесный поток был изящен, и даже напоминал балет, и он даже им наслаждался, но не забывал про мотивы, заставившие его прийти к ней.

- Мои родители – люди не нашего с тобой поколения, - говорила она. – Они как персонажи из истории и в сегодняшнем мире ведут себя подобно манекенам в магазине. Они не оставили в истории конечно же такой след, как Наполеон или маршал Жуков. Но разве это важно? Каким бы великим не был человек при жизни, смерть все равно уравнивает всех: и богатых и нищих. Продолжительность жизни не зависит от количества благородных поступков, которые ты совершил. Ты никогда не задумывался о том, что случилось бы, если бы Гитлер не покончил с собой, тогда в 1945-м, и возможно Вторая мировая война не окончилась бы в том году.

Не выпуская бокал из рук, она снова легла к нему на кровать, осторожно поставив бокал ему на грудь и нежно проводя его ножкой вниз к животу.

- Тебе нравится опера? – внезапно спросила девушка.

- Нет, - честно сказал он. – Не очень. Так себе.

- Да, - улыбнулась Снежана. – Согласна. Голоса у всех артистов там искусственные, построенные целиком на стимуляции голосовых связок.

Денис не был глупым человеком. Он понимал, что она тоже стимулировала его на поступки. И это было определенно репетицией. Он еще не был уверен в той роли, что отводилась ему, но старался играть ее хорошо.

- Голос, - продолжала она. – Могучий голос, дающий ощущение полного подавления власти. Когда я слушаю некоторых певцов, то у меня создается ощущение, что у них есть способности, которые они еще не использовали. Я чувствую, что все они действительно были бы способны порвать барабанные перепонки и разрушить витражи. Возможно, лучший из них, если отбросит сдержанность, сможет раздавить мир. Разбить его на куски и отправить в вихревом потоке в пространство.

Денис жестом прервал ее монолог, остановив ее руку с бокалом на своем животе.

- И зачем ты все это мне рассказываешь? – спросил он.

Она наклонилась близко, совсем близко, так близко, что он ощутил ее дыхание.

- Это то самое чувство, что я получаю от тебя, - прошептала Снежана. – У тебя есть сила и решимость, способная разрушить мир.

Она протянула ему бокал, и, прежде чем отдать, медленно прошла своим языком по его краю, непрерывно глядя на него. Денис взял его и выпил с благодарностью.

- Все люди, что попадаются нам на жизненном пути, - продолжала Снежана. – Их существование не дает особой ценности. Большинство из них умные и талантливые, но у них нет возможности. Ничего важного их не встряхивает. Да они и сами не знают, что подпадает под эту категорию. Экология окружающей среды? Равноправие труда? Они ищут потребность в чем-то больше и если бы они смогли ее найти…

Ее голос затих. Денис поднял взгляд.

- Найти что? – спросил он.

- О, - ответила она довольно расплывчато. – Ты знаешь. Но отказываешься это принимать. Ты всю жизнь совершал хорошие поступки, но не получал от этого никакой удовлетворенности. Твоя жизнь пресна, потому что полностью подчинена порядку. В твоей жизни нет места хаоса и злу, потому что ты не знаешь истинного значения этих слов.

- Зло – это когда страдают люди, - сказал, подумав Денис. – Страдают по вине других людей. Ни одна война, и не один голод не возникали просто так. У истоков всего этого всегда стояли люди, и я считаю это злом.

Она приняла пустой бокал от Дениса, внимательно смотря на свое отражение. Она было искажено в красивом узорном стекле, превращая ее красивое лицо в нечто пугающее.

- Нет, нет, - тогда говорила Снежана, – Зло – это не просто отсутствие добра. Это то, что происходит в процессе какого-либо действия. Ты не можешь обвинить человека во зле только потому, что он позволяет людям голодать, чтобы сэкономить ресурсы своей страны в тяжелой промышленности. Это экономическое решение, принятое в интересах политики. Доллар скачет, евро тоже, но мы не можем никого в этом обвинять. Возможно, политики правы, а возможно и нет. Меня это совершенно не интересует. Но ты был неправ, назвав это злом. Зло подобно религии. Я считаю, что тот, кто выстилает себе путь благими намерениями просто дурак. Зло же подразумевает под собой интеллект и продуманные решения. Так ведь, дорогой?

- Ну… - медленно протянул он. – А что ты скажешь насчет какого-нибудь правителя, например, Муссолини? Он был диктатором и одним из основателей итальянского фашизма.

- Нет, - покачала головой Снежана. – Он не злой человек. Он всего лишь жадный растяпа, который хотел отомстить своим врагам, восстановив Римскую Империю, но это не значит, что жадность и месть являются хорошими мотивами. Вера в это предполагает полное поражение при полном отказе от разума.

- Так кто же зло? – переспросил Денис. – Гитлер?

- Ты не понял, - тихо сказала девушка. – Я не говорю о зле ради амбиций. Я говорю о зле ради зла, но это не Гитлер. Я говорю про тех мужчин и женщин, которым зло является, как видение и которые следуют ему. Так же, как верующие в Бога воспринимают видения добра и следуют им. Я не думаю, что в нашем современном мире есть представители святых добра и зла, но я верю, что они живут в каждом из нас.

- Я понял, - сказал Денис. – Они творят зло ради собственного развлечения.

- Да, любимый, - мягко улыбнулась Снежана. – Потому что для них все это весело.

Позже, когда она заснула, Денис исследовал ее тело. Уснуть он не мог, так как все еще находился в состоянии сильного возбуждения. Объяснить этот феномен он никак не мог. Несмотря на то, что его фаллос кончил уже три раза, он по-прежнему был твердым, с пульсирующей головкой, не хотевший покидать состояние возбуждения. К своему удивлению, Денис обнаружил, что у Снежаны есть небольшая татуировка с внутренней стороны ее левого плеча, которую он бы сразу не заметил. Плюс еще один синяк сбоку, в районе ребер. Неужели она снова ударилась обо что-то или кто-то все же осмеливается поднимать на нее руку?

Думая об этом, он даже не заметил, как провалился в сон.

27 сентября 2023 года.

11:30 утра

Так получилось, что пребывание Беллы Владимировны Деригиной для проведения обследований заняло больше чем пять дней, как предсказывал доктор Екушов. Сначала тестирование захватило пять дней и выходные, а затем и еще одну неделю. В общей сложности прошло пятнадцать дней. На все вопросы Деригина, врач отвечал одно и то же «Обследование продолжается».

Он навещал мать ежедневно, иногда даже два раза в день в отдельной палате. От этих частых визитов у него создалось пугающее впечатление, что дела только ухудшаются. В один день температура взлетела вверх, к концу второго дня спала лишь на немного, но стабильно держалась гораздо выше своей нормы. Как только она поднялась до значения в сорок градусов, женщина горела.

В один из дней, когда Деригин навестил ее, он свидетелем, случившимся у нее приступом внезапного озноба, сопровождавшимся стуком зубов и дрожанием конечностей. Подбегали медсестры с дополнительными одеялами и бутылками с горячей водой. Пять минут спустя у нее снова был жар. Одеяла были отброшены в сторону. Лицо Беллы Владимировны приобретало нездоровый румянец, и она задыхалась. В течении этих пятнадцати дней развивалась и новая симптоматика. Головные боли, мочеиспускание, которое стало таким трудным, что потребовался ввод катетера. Также появились сильные боли в поясничной области и приступы внезапной тошноты, которые буквально выворачивали ее желудок. Один раз ее вырвало в тазик прямо при сыне, после которого она кротко посмотрела на него, чувствуя свою вину, что ему пришлось это увидеть. Деригин тогда просто отвернулся к окну, чтобы мать не заметила боль в его глазах.

Он все чаще приходил к мысли о том, что ему нужно серьезно поговорить с доктором. Время шло, а улучшений так и не последовало. Наоборот, Деригин считал, что матери становилось все хуже, и он все чаще приходил к мысли о том, что надо сменить лечащего врача, но матери он очень нравился, и она настаивала на том, чтобы он продолжал лечить ее. Поначалу, Федор не спорил с ней, но сегодня утром, он решил серьезно поговорить с ним.

Впрочем, ему не пришлось идти к нему в кабинет. Доктор сам зашел в палату к Белле Владимировне, когда Деригин находился у нее.

Он стал показывать рентгеновские снимки так гордо, как будто это был единственный в мире оригинал картины Рембрандта. Он бы мог держать умирающего за руку и восторженно показывать ему одну из игр чемпионата мира по футболу.

- Тени! – воскликнул он. – Отчетливо видны тени.

Он поставил стул поближе к кровати Беллы Владимировны. Капитан стоял по другую сторону кровати, стараясь сохранять невозмутимый вид и держа руки за спиной, чтобы не было видно, что они слегка дрожали.

- Какова причина их возникновения? – спросил он железным голосом.

- Что это? – пробормотала Белла Владимировна.

- Камни в почках, - с радостью в голосе констатировал Екушов. – Да, дорогая, - продолжил он, обращаясь уже непосредственно к женщине с сонным взглядом и слегка покачивающейся головой. – Ответ дала упрямая лихорадка и озноб. А в последнее время головные боли, тошнота, затруднения в прохождении воды, боль в нижней части спины. Сегодня утром, после более чем десяти дней исчерпывающих тестов, я готов дать уверенный ответ. Я проконсультировался со многими специалистами по поводу вашего состояния, и, к несчастью, мы вынуждены констатировать, что вы страдаете от почечной недостаточности.

Его тон был настолько триумфальным, что Деригин даже не мог найти слова, чтобы его перебить. Его мать повернула голову на подушку, и посмотрела в его сторону. Когда он кивнул, она снова повернулась к врачу, и слабо спросила:

- Откуда у меня камни в почках?

Доктор сделал свой обычный жест, прижав два указательных пальца к надувшим губкам.

- Кто же может это сказать? – мягко спросил он. – Диета, стресс, возможно, предрасположенность, наследственность. Существует так много всего, что мы не знаем. Если бы мы все знали, как была бы скучна жизнь, не правда ли?

Деригин презрительно хмыкнул, но Екушов не обратил на это внимания.

- В любом случае, это наш диагноз, - продолжил он. – Камни в почках. Стяжения часто встречаются в мочевом пузыре или почках. Жесткий неорганический камень. Некоторые размером не больше булавочной головки. Некоторые довольно большие. Они являются чужеродными веществами, застрявшими в живой ткани. Тело не выдерживает этого нашествия. Следовательно, лихорадка, озноб, боль. И конечно, трудность при мочеиспускании.

- Насколько это серьезно? – тусклым голосом спросила Белла Владимировна.

Доктор Екушов ассоциировался у Деригина с глазированным сырком. Снаружи, подобно тонкому слою шоколада внешнее благополучие, но под ней не видно, какая же все-таки у сырка начинка, о чем на самом деле думал доктор.

- Нам нужно было взять анализ крови, - сказал он. – И, поскольку вы были здесь, симптомы, которые у вас появились, добавили нам показания. Теперь мы знаем, с чем мы сталкиваемся.

- Насколько это серьезно? – спросила еще раз Белла Владимировна, более решительно.

- Мы думаем, - не слушая, продолжал доктор Екушов. – что в вашем случае, мадам, показано оперативное вмешательство, чтоб уж наверняка. Я сожалею, но что тут сказать? Хирургия.

- Подождите, - Деригин поднял руку. – Подождите минутку, прежде чем мы начнем говорить о хирургии. Я знаю человека, у которого были камни в почках. Определенное время ему прописали что-то пить, он прошел курс лечения, и все было в порядке. Моя мать не может сделать то же самое?

— Это совершенно невозможно, - отчеканил доктор. – Когда камни еще совсем маленькие, то эта процедура еще может быть эффективна. Однако, рентгеновские лучи обнаружили большую зону воспаления. Это прямое показание к операции.

- Кто это решил? – требовательным голосом спросил Деригин.

- Мы приняли это решение.

- Мы? – переспросил Деригин. – Кто это «мы»?

Екушов бросил на него холодный взгляд и откинулся на спинке стула, аккуратно скрестив колени.

- Мое мнение, и специалистов, которых я привлек в качестве консультирования, - сдержанно сказал он. – Мой диагноз относительно Вашей матери могу Вам предоставить в письменном виде за моей подписью, плюс в нем будет также указания моя рекомендация в отношении проведения операции.

Капитан Федор Деригин за свою службу полиции допросил достаточно свидетелей и подозреваемых, чтобы понимать, когда мужчина или женщина начинали лгать. К этому можно было прийти различными путями. Глупые и неопытные люди выдавали себя физическими жестами. Они выражались в постоянно перемещающемся взгляде, легкой дрожью в конечностях, мигании. Возможно, было также незначительное проступание пота, или внезапный глубокий вдох. Опытных индивидов уличить во лжи тоже можно было по-разному. По преднамеренной беспечности, или «честному» взгляду, когда смотрят глаза в глаза, или, когда нарочито хмурят брови, стараясь выглядеть серьезно. Иногда они наклонялись вперед, и откровенно улыбались.

Но этот человек не лгал, капитан был убежден в этом. Он также был убежден в том, что Екушов не договаривал всей правды. От того, что он что-то недоговаривал, ему было неприятно, но он все же сказал:

- Ладно, допустим. И они все единодушно согласны?

Глаза Екушова злобно засверкали. Он наклонился вперед, чтобы погладить Белле Владимировне руку, безвольно лежавшей поверх тонкого голубого одеяла.

— Это не очень серьезная операция, - продолжил он. – Она проводится часто чуть ли не в каждой больнице у нас в стране, но любая операция влечет за собой риск. Даже вскрытие нарыва. Я уверен, что Вы это понимаете. Нельзя воспринимать легкомысленно любую операцию.

- Я и не думал относиться к этой ситуации легкомысленно! – гневно воскликнул Деригин.

Во время этого разговора голова Беллы Владимировны двигалась из стороны в сторону, взад и вперед между сыном и врачом.

- Очень хорошо, - продолжил Деригин, сдерживая себя. - Вы рекомендуете операцию. Убираете эти камни в почках, но моя мать не поправляется. Что дальше? Нет ничего такого, что ты не хочешь сказать нам еще?

- Федор, - воскликнула его мать. – Пожалуйста…

- Я хочу все знать, - упрямо возразил ей Деригин. – И хочу, чтобы ты это узнала тоже.

Доктор Екушов вздохнул. Со стороны казалось, что он посредник между сыном и матерью.

— Это наше мнение, - еще раз подтвердил он. – Я не могу дать железную стопроцентную гарантию. И думаю, что ни один врач или хирург не сможет. Вы должны знать, что для вашей матери — это будет серьезное испытание. Для нормального восстановления сил от этого типа операционного вмешательства потребуется от недели до десяти дней в больнице, плюс еще несколько недель в постели у себя дома. Я не хочу сказать, что это не имеет большого значения. Это серьезная ситуация, и я отношусь к ней также серьезно, как, я уверен и Вы. Но ваша мать, по сути, здоровая женщина и я не вижу ничего в ее медицинской карте, чтобы это препятствовало ее нормальному восстановлению.

- И другого варианта, кроме хирургии, нет? – снова спросил Деригин.

- Нет. Других вариантов нет.

Белла Владимировна издала звук, не громче мяуканья котенка и протянула свои бледные руки к сыну. Он сжал их крепко в своей большой руке.

- Но у нас нет гарантий? – спросил он, понимая, что повторяется снова и снова, но в его голосе неприкрыто звучало отчаяние.

Полупрозрачные пленки на глазах доктора Екушова стали казаться ему еще более непрозрачными. Теперь он был очень похож на слепого, просящего милостыню на улице.

- Никаких гарантий, - вскоре ответил он. – Абсолютно никаких.

Тишина окутала эту палату, подобно тучам голубое небо перед моросящим дождем. Снаружи, в помещении больницы сильно работали громкоговорители, громко скрипели носилки по полу, бормотали голоса, а на популярной радиостанции играла танцевальная музыка. Но в этой палате три человека смотрели друг друга, и они были буквально окутаны тишиной.

- Спасибо, доктор, - резко сказал Деригин. – Мы это обсудим.

Екушов кивнул, и быстро поднялся со стула.

- Я оставлю Вам эти документы, - сказал он, положив папку на прикроватный столик. – Я предлагаю прочитать их внимательно. Пожалуйста, не откладывайте ваше решение более чем на сутки. Мы не должны упустить эту возможность.

После этих слов, он довольно быстро покинул палату, что с первого взгляда могло показаться невозможным при его крупной фигуре.

Деригин присел на край кровати своей матери, улыбнулся и нежно расправил волосы на ее лбу своей рукой. В палату зашла санитарка и стала мыть пол, гремя ведром, но он совершенно не обращал на нее внимания.

- Я знаю, ты не любишь его, - тихо сказала мать.

- Это неважно, - Деригин покачал головой. – Важно то, что ты ему доверяешь. Ты ему доверяешь?

- Да. Что ты ел на завтрак?

- Хочу вспомнить, - Деригин нарочито нахмурил лоб. – Овсяные хлопья без молока и апельсиновый сок.

- Очень хорошо, - одобрительно кивнула она. – Ты продолжаешь придерживаться своей здоровой диеты. А что ты ел на обед?

- На работе у меня не было времени, - слегка замялся Деригин. – Так что пришлось перекусить бутербродами и взять в аппарате немного томатного сока.

- Федор, - воскликнула она. – Этого недостаточно. Ты должен мне пообещать, что сегодня на ужин…

Она замкнулась на этой фразе, потому что слезы полились у нее из глаз, и она прижала ладони к лицу, как будто бы старалась скрыть от него свои слезы. Деригин обнял ее за плечи, но этого было недостаточно.

- Почему я, милый? – всхлипывала Белла Владимировна. – Почему это случилось со мной?

Даже если бы Деригин захотел, то он не смог бы ответить на ее вопрос.

Когда он вышел из палаты и передал медсестре ее медицинскую карту у него зазвонил телефон. Это была Мария.

- Я узнала про твою маму, - сказала она – Мне очень жаль, но я верю, что она поправится. Мне бы сейчас очень хотелось поддержать тебя.

- Спасибо, - невесело улыбнулся Деригин. – Мне показалось, что ты избегаешь меня.

Мария не сразу ответила, и Федор понял, что она смутилась.

- Да, я какое-то время избегала тебя, - призналась она. – Мне было обидно, что ты так и не заехал за мной. Но цветы мне очень понравились. Они простояли почти две недели.

- Я дарил с душой. И можешь быть уверена, что я также с душой хочу тебя пригласить опять вечером сходить куда-нибудь. Как коллеги!

- Как ты быстро это сказал «как коллеги» ….

- Ну и как хорошие друзья, - быстро поправился Деригин. – Мне очень нравится общаться с тобой. И не только потому, что ты мне оказывала большую помощь в моих расследованиях…

- Ладно. Я согласна. Сегодня вечером?

Услышав, что Мария согласилась на встречу, Деригин необычайно воодушевился и даже на какое-то время забыл горевать. Ему даже показалось, что она улыбается.

- Да, - быстро сказал он, как будто боялся, что она передумает. – Давай сегодня вечером. Обещаю, что буду как штык.

- Хорошо, но обещай, что о работе ни слова, «коллега».

Мария бросила трубку, а Деригин закрыл глаза, продолжая улыбаться. Все указывало на то, что он нравится Марии. Начиная от момента, когда она остро отреагировала на то, что он не явился на встречу, до сегодняшнего звонка, когда она ощутила, что ей его не хватает. Он сейчас не думал, что она влюбилась в него, наверное, до этого еще далеко, но то, что он начинает занимать важное место в ее жизни, и то, что она привыкает к нему – это факт.

Деригина пока это все устраивало, так как он сам еще не разобрался в том, что чувствует к Марии. Но то что она ему очень нравится, и он был не прочь встретиться с ней, а потом встретиться снова и снова – он в этом не сомневался.

Он так и стоял еще пару минут, когда у него снова зазвонил телефон.

- Мария, - по инерции сказал он, ответив на звонок, но потом осекся, извинившись за свою ошибку. – Элеонора?

Элеонора училась с ним в одной школе и была его одноклассницей. Не сказать, чтобы они прямо дружили, но общались они очень хорошо. Особенно это отразилось в старших классах, когда он все больше увлекался идеей поступить в школу милиции и штудировал уголовное право. На все остальное Федору просто банально не хватало времени, и Элеонора помогала ему как могла – занималась с ним, или же просто банально давала списывать.

После окончания школы они виделись редко, но продолжали регулярно переписываться, и ежегодно встречаться на встрече выпускников, причем они были практически единственными, кто приходили на каждую встречу, потом садились отдельно и очень много друг другу рассказывали.

Сейчас Элеонора, судя по голосу была очень расстроена. Деригину даже показалось, что она плачет.

- Что случилось? – забеспокоился он.

- Ты еще не знаешь… - Элеонора несколько раз всхлипнула, и Федор понял, что ей очень тяжело говорить. – Моего мужа две недели назад убили.

На одной из встреч одноклассников Элеонора рассказала ему, что вышла замуж, и взяла фамилию Фингер.

Деригин был ошарашен услышанным. Он даже прислонился к стене.

- Как это случилось? – спросил он.

- Убили вечером перед каким-то мотелем, когда он направлялся домой. Сказали, что он пал жертвой уличного ограбления, но ему нанесли более двадцати ударов чем-то острым. Он был ограблен, да, но разве станет воришка так целенаправленно наносить удары, когда ему нужно что-то украсть? Я даже запомнила фамилию того, кто ведет это дело. Его зовут лейтенант Артюхов. Поначалу, он мне показался очень перспективным. В первый же день, когда он приехал ко мне сообщить эту ужасную новость, сразу после убийства опросил меня, опросил свидетелей, а потом как-то сдулся. Две недели прошло, а расследование никак не сдвинулось с места.

- К сожалению, у нас такое часто бывает, - вздохнул Деригин. – Показываем рвение, а потом решаем, что еще один лишний «глухарь» погоды не сделает.

- Но мне от этого не легче, - продолжала плакать Элеонора. – Прошло уже две недели. И я чувствую, что мне скоро скажут, что преступника так и не нашли.

- А почему ты сразу не обратилась ко мне? Сразу как совершилось преступление. Понимаю, что это очень тяжело, но чем раньше бы ты обратилась ко мне, тем быстрее я бы тебе помог раскрыть преступление по горячим следам.

- Я обратилась, - сказала Элеонора. – Но не сразу, а после похорон. Пришла к тебе в отдел. Но тебя там не было. Не было даже твоего напарника, я не помню, как его зовут… Заявление у меня принял дежурный, который сразу вызвал полицейского, я не запомнила его фамилию, и переспрашивать не стала. Тот меня внимательно выслушал, даже сделал несколько пометок в блокноте и поспешил успокоить, что они скоро найдут убийцу. Я ответила на это, что была бы не против, если бы ты занялся этим делом. Но полицейский возразил, что ты очень занят, и что долг товарищей по службе помочь тебе, но, если я все-таки буду настаивать он тебе передаст дело. Я настояла.

- Но я про это впервые слышу, - воскликнул Деригин. – Никто мне ничего не передавал.

- Я тоже почитала что это странно, - согласилась Элеонора. – И решила позвонить тебе сейчас.

- Ты точно не помнишь, кто с тобой беседовал?

- Он назвал фамилию, но да, не помню. Я еще была убита горем. Одно дело, когда умирают от старости, от долгой болезни, когда ты психологически начинаешь готовить себя к тому, что человек уйдет, а тут внезапно, и это очень страшно. – На этих словах Элеонора разрыдалась. – Сейчас ко мне домой приехали какие-то полицейские. Уже другие. Хозяйничают как у себя дома. Проводят обыск, как будто меня подозревают. Как будто это я нанесла мужу столько смертельных ранений. Федор, скажи, зачем они это делают?

- В расследовании всегда требуется установить все связи жертвы, - сказал Деригин. – Возможно, они хотят выяснить, насколько в хороших отношениях ты была с мужем, как часто и сильно вы ссорились, и все в таком духе.

- Я считаю, что они просто тратят свое время. Я же понимаю, что чем больше времени проходит с момента преступления, тем меньше шансов найти преступника.

- Ладно, - чуть помедлив, снова вздохнул Деригин. – Я планировал взять небольшой отпуск, потому что у меня сейчас небольшие личные проблемы, но я тебе помогу. Я сейчас к тебе приеду.

- А что у тебя случилось? – В голосе Элеоноры появилось беспокойство.

- Мама заболела. Не знаю, что с ней. Лихорадка и температура не спадает. Врачи проводят обследование.

- Боже. Здоровья Белле Владимировне. Тогда, может тебе правда лучше сейчас не приезжать?

- Все хорошо, - улыбнулся Деригин. – Мне нужно немножко отвлечься, а то я уже столько времени провел в больнице, что мне кажется, что все эти стены… Они давят на меня…

- Федя, спасибо.

- Увидимся в течение часа.

За время двух телефонных разговоров прошло совсем немного времени, но Деригину показалось, что прошлая целая вечность. Первый разговор воодушевил его и вселил надежду, а второй поверг в уныние. Он любил свою работу, но ему начало казаться, что она никогда не отпустит его. Никогда не даст глотка свежего воздуха. Глотка настоящей жизни. Десять лет назад он еще наивно полагал, что еще сможет изменить что-то в устоявшемся порядке и уповать на справедливость, но сейчас от этой веры почти ничего не осталось, так как его собственные коллеги не всегда проявляли должного рвения в своей работы, а иногда попросту или покрывали преступников, или сами становились ими.

И бросить вызов этому устоявшемуся порядку было невозможно.

Деригин снова зашел в палату к своей матери, чтобы с ней попрощаться, но та уже спала, повернув голову набок. Ее сон можно было бы назвать спокойным, если бы не хриплое, неровное и сбивчивое дыхание при каждом вдохе Беллы Владимировны.

Деригин подошел к ней и положил руку ей на лоб, нежно погладил по щеке, как делала она сама, в его далеком детстве, когда он болел и у него была температура, и некому было о нем позаботиться кроме его матери.

- И не пытайся исчезнуть из моей жизни, - добавил он. – У тебя это никогда не получится.

Теперь Белла Владимировна была его ребенком, о котором он позаботится.

Деригин сейчас подумал, а не вызвать ли ему Соловьева вместо себя, чтобы тот поехал к Элеоноре, а сам он остался бы здесь, но потом он отказался от этой идеи. Элеонора не зря позвонила ему. Она была в отчаянии, потому что доверяла только ему, и он никак не мог ее подвести.

Когда Деригин прибыл на место, он не мог не отметить, что его бывшая одноклассница жила в очень хорошем и престижном доме. Вдобавок, проезжая через ворота он заметил замечательный цветущий сад, в который невозможно было влюбиться с первого взгляда.

Элеонору Деригин заметил еще на поляне перед домом, находясь в машине. Она выбежала его встречать, и искренне была рада ему. Однако, Федор заметил, что несчастье, что с ней приключилось, сильно подкосило ее. Некогда ее прекрасное лицо сейчас сильно осунулось и было очень бледным. Глаза, помимо того, что были заплаканы, были еще и растерянными. Деригин понимал, что она, конечно, не была готова, что с ней произошло, и не знала, что ей делать дальше, но увидев его, она улыбнулась, хотя и очень невесело.

- Здравствуй, дорогой, - сказала она. – Рада, что ты здесь. Если бы не мои дети, мне кажется, я бы сошла с ума.

- Поверь, я бы меньше всего на свете хотел бы встретиться при таких обстоятельствах, - заверил ее Деригин. – Но постараюсь помочь чем смогу. Как это случилось?

Они направились по отношению к дому. Сейчас Федор почти не обращал внимание на окружающие его роскошные детали дома и сада, целиком сосредоточившись на том, что говорила ему Элеонора. Она рассказывала быстро, сбивчиво, все еще готовая разрыдаться в любой момент:

- Андрей позвонил мне поздно вечером две недели назад. Сказал, что едет за мной и приготовил для меня сюрприз. Я решила дождаться его, но он не пришел, и я пошла спать. Меня разбудил уже ночью звонок от полиции. Мой муж был у найден мертвым, с множественными ранениями поверхностей тела около какого-то отеля. Приезжали полицейские, сказали, что это был неблагоприятный район, и что он был убит с целью ограбления, так как при обыске не нашли его бумажника.

- Ну ограбление могли инсценировать, - подумав, сказал Деригин. – Особенно если это был заказ. Твой муж был бизнесменом, но, если я не ошибаюсь, он еще очень хотел быть политиком и самовыдвиженцем в депутаты. И ты рассказывала, что ему поступали угрозы по телефону.

- Угрозы, возможно, и поступали, но это точно был уличный наркоман, можете мне поверить.

Эти слова принадлежали майору Дымову, который неожиданно возник из дверей дома, куда они только собирались зайти. Деригин еще раз отдал должное, что тот действительно мог присутствовать одновременно в нескольких местах.

- Откуда такая уверенность? – спросил он. – Ты оперативник, а не следователь.

- Я майор, а ты капитан, - поправил его Дымов. – И в отличии от тебя я видел больше того, что происходит на улицах и могу отличить уличную разборку от заказного убийства. К тому же ваш муж был замечен около сомнительного отеля. Он не изменял вам?

Этот вопрос он уже задал Элеоноре. Майор Дымов умел очень быстро переключаться в разговоре и уметь брать инициативу на себя. Также он не стеснялся задавать неудобные разговоры, но при этом Деригин нисколько не сомневался в том, что он очень умен. Даже сейчас, когда он сосал леденец во рту и производил человека, который только вышел из отпуска, Федор знал, что он запоминает каждое сказанное слово.

- Нет, - Элеонора отрицательно покачала головой. – Он был очень верным мужем и отцом. Очень любил меня и детей.

- Хорошо, - Дымов достал карамель на палочке изо рта и сделал движение, похожее на взмах палочкой дирижера. – Так и запишем, что мистер Фингер оказался там случайно.

- А что насчет взломщика? – спросила его Элеонора.

Деригин удивленно посмотрел сначала на нее, потом на Дымова.

- Незадолго до смерти Андрея, на нашу территорию проник неизвестный мужчина. Он искал какую-то женщину. Об этом мне рассказала горничная. После его визита, сразу двое наших охранников попали в больницу, а самого мужчины и след простыл. Подробностей раскрыть не могу, потому что сама на данный момент отсутствовала дома, и вернулась только на следующий день. К мужу приезжала какая-то женщина, но это была коллега по работе.

- Я уже говорил, что не думаю, что это как-то связано, - сказал Дымов, вернув леденец себе в рот. – Потому что если вдуматься, то получается какая-то галиматья. Неизвестный проникает в дом, калечит двух охранников, потом ждет несколько дней, чтобы убить и ограбить? Федор, ну ты-то хоть скажи, что это чушь. Я уверен, что это два не связанных с собой случая.

- Должны были остаться записи с камер, - сказал Деригин. – Я хотел бы посмотреть их.

Раздался стук каблуков мужских сапог по плитке и к ним из дома вышел Бутусов, верный помощник Дымова, который как всегда молча на них уставился, сложив руки по бокам.

- Запись не сохранилась, - сказал ему Дымов. – Так ведь, Вадик?

Бутусов молча кивнул головой и сложил руки на груди.

- Не сохранилась? – переспросил Деригин. – Как все удачно складывается для тебя, да? Ты отсекаешь все версии, потому что не хочешь этим заниматься?

- Зато ты хочешь заниматься всеми делами подряд. Ты только что нашел девочку, и помог освободить невиновного. У тебя болеет мама. Отдохни уже, Федор.

Дымов покачал головой и вернулся в дом. Бутусов, естественно, как тень, сразу пошел за ним.

- Ничего не могу по этому поводу сказать, - сказала Элеонора, когда они остались одни. – Меня тогда не было дома. Когда я вернулась, я, конечно сразу распорядилась сменить сигнализацию и нанять парочку лишних людей, но тогда даже не додумалась проверить сохранилась ли видеозапись.

- Ладно, не кори себя, - Деригин обнял ее за плечи. – Что ты думаешь по этому поводу?

- Я не сомневаюсь в работе твоих коллег, но я не думаю, что он стал жертвой наркомана. И я не думаю, что он мне изменял. Для этого надо прожить с Андреем много лет, чтобы не сомневаться в его порядочности. Я считаю, что это было заказное убийство, которое подогнали под уличное ограбление. Твои коллеги это понимают, поэтому не хотят в это лезть. И я их понимаю.

- Поэтому ты позвонила мне? Потому что знаешь меня очень хорошо?

Элеонора посмотрела ему в глаза.

- Я позвонила тебе, потому что ты честный и добрый. И ответственный. И ты никогда бы не испугался влезть туда, куда остальные не могут. И…

- Погоди, погоди, погоди, - улыбнулся Деригин. – Мне кажется, что ты преувеличиваешь. Но я обещаю, что я займусь твоим делом. Неофициально, так сказать. Только Дымов ничего не должен про это знать. Опера не очень любят следователей, а я только что раскрыл одно дело, а он спит и видит, как станет полковником.

Элеонора кивнула и прижалась головой к его груди.

- Спасибо, - прошептала она. – Спасибо. Я не хочу мести. Я хочу, чтобы мои дети спали спокойно.

- Сделаю, что смогу, - успокоил ее Деригин. – Первым делом я наведаюсь к врачу, который проводил вскрытие, и посмотрю его отчет, чтобы в голове сложилась более-менее полная картина. Буду держать с тобой связь по телефону.

- Спасибо, - еще раз сказала Элеонора. – Может зайдешь?

- Я уж было подумал, что не предложишь, но я спешу, - Деригин посмотрел на часы. – Мне надо будет успеть заскочить к эксперту, а потом на свидание. То есть я надеюсь, что это все-таки свидание… Второго опоздания она мне не простит.

- Все будет хорошо, - Элеонора одобрительно потрогала его за плечо. – И здоровья маме.

- Ты тоже держись, я тебе позвоню.

Они обнялись, и Деригин быстро зашагал к машине. Он рассчитывал доехать до отдела, и покопаться в бумагах, чтобы найти информацию об этом преступлении, и чтобы Дымов об этом не узнал. Но когда он дошел до своего автомобиля, Дымов уже стоял возле него и качал головой. Он демонстративно показал, что дососал леденец и выбросил палочку.

- Все-таки не успокоишься, - сказал он.

Деригин только хотел ему сказать, что он обладает удивительной способностью быть, а разных местах, но подумав пару секунд вместо этого сказал:

- Ты будешь последней сволочью, если не покажешь мне отчет эксперта по этому делу. Она же моя хорошая подруга и очень переживает за своего мужа. Если я найду, что ты прав, я не буду с тобой спорить. Дело в любом случае твое.

- Хорошо, - сказал Дымов. – Поедем. Только ты должен мне пообещать, что возьмешь отпуск. Так недолго и сгореть на работе. Всех преступников все равно не переловишь, а вот о маме заботится точно будет некому.

27 сентября 2023 года.

19:30 вечера

Денис резко проснулся и перевернулся на своей кровати. Последние лет десять он никогда не засыпал днем, так как строго соблюдал режим и следил за своим здоровьем. У него вполне может развиться сбой иммунной системы, подскочить давление, или даже развиться депрессия.

Снежана опять пропала. Она опять исчезла, покинула его незаметно, и он лежал один на своей кровати, но внизу живота еще было ощущение о прекрасно проведенном времени.

Ему уже не хватало ее. Он повернулся на живот, на половину кровати, где она спала, а стал вдыхать запах ее тела на простынях, где она лежала. Ему казалось, что он не чувствует больше никаких других запахов.

- Мне нравятся, как твои ребра и бедренные кости продавливают твою кожу. Этот глубокий изгиб от груди до талии. Ты такой сильный и твердый, и в то же время такой мягкий и податливый. Какие у тебя длинные руки и широкие плечи. Я обожаю твою плоть. Я люблю тебя.

Эти слова от Снежаны, сказанные накануне, когда они занимались любовью, тоже не выходило у него из памяти.

Он вырос в богатом, но лишенном любви доме. До того, как он начал ходить в школу, его редко выпускали гулять, и вместо солнца он помнил только выложенную белую плитку внутри дома. Общаться со сверстниками он начал поздно, в школе, поэтому он ушел в себя и был более скрытным, чем остальные. Как ни странно, для маленького мальчика, он осознавал этот сильный эгоизм, и уже тогда очень сильно желал себе другую жизнь.

Иногда ему казалось, что он проживает две жизни: ту, кем он стал, успешным и богатым Денисом Бондаревым, и та, кем он был, когда был ребенком – скрытым и молчаливым Денисом Бондаревым. Ведь как он ни хотел, он не мог уйти от своего прошлого, потому что оно было частью его жизни. Другой жизни.

И только Снежана наполняла две его жизни любовью и своим существованием.

Она была самой умной женщиной, которую он когда-либо встречал. Она была очень сложной, но в данном случае его это все больше привлекало, очаровало и озадачивало. Во время их близости она для него была личностью, а не только как тело. Даже его бывшая жена за время их брака была телом. Теперь он понимал то, что называет «душой» и он изо всех сил стал к этому стремиться.

Снежана исчезает часто и без предупреждения, на часы, дни, недели. Она возвращается без объяснений и оправданий, и он никогда не задавал ей лишних вопросов по этому поводу. И лишь когда он убил Фингера, ее появление было каким-то предрешенным.

Тема смерти и зла в повседневной жизни ее очень интересовала.

У тебя есть сила и решимость, способная разрушить мир.

Денису стало казаться, что он должен ей только одно: убийства. Он может ждать ее появления очень долго, но теперь он точно знал, что она появится, когда он сделает это снова, чтобы снова во время их близости услышать очередные откровения о смерти, зле, и, возможно, о загробной жизни.

Он испытал это и хотел испытать это снова. Он оделся и стал душиться, как будто готовясь к свиданию. Взял ледоруб.

Мы все должны выполнять свое предназначение в этой жизни.

На этот раз Денис решил поехать на машине, как можно дальше от предыдущего места преступления. Глупым он себя совершенно не считал, поэтому знал, что полицейские будут искать преступника, поэтому предстояло совершить дальнюю поездку в совершенно другую часть города, если даже не на окраину. Но выбранный район не должен быть криминальным. Он считал, что его физическая подготовка и наличие холодного оружия помогут ему отбиться от преступников, но их может быть много, к тому же это может привлечь ненужное внимание, а быть пойманным совершенно не входило в его планы.

Сейчас он ехал на машине, как ему казалось, по идеальному месту. Этот район в городе неофициально называли «наукоградом». Здесь очень много авторам трудов в разных областях науки, мэр города выделил бесплатные квартиры и явно позаботился о том, чтобы район был безопасным. Здесь было очень много круглосуточных магазинов и обслуживающих предприятий, которые работали круглосуточно. Но, с другой стороны, здесь было и много отделений полиции, целых три, и необходимо было быть очень осторожным.

Хорошо одетый, с хорошим одеколоном, Денис, даже если он повстречает полицейского, не должен был вызвать у него подозрений, но все равно, предстояло быть начеку.

Денис поставил свою машину у круглосуточного супермаркета и повесил на лобовое стекло значок парковки для инвалидов. Было девять часов вечера и народу на улицах было еще много.

Равно как и в магазине. Денис зашел внутрь, купил бутылку коньяка, положил ее в пакет, вышел на улицу, подошел к машине и стал терпеливо ждать, не выпуская пакет из рук.

Со стороны казалось, что он кого-то ждет, купив продукты, и то, что он тщательно всматривается в лица покупателей, выходящих из магазина, совершенно не вызывало подозрений.

Из супермаркета вышла молодая женщина, тоже с бутылкой вина в пакете, на секунду остановилась, посмотрев время на мобильном телефоне и пошла по улице пешком в противоположную от Дениса сторону.

Он сначала долго смотрел ей вслед, потом открыл заднюю дверь машины, положил туда пакет с коньяком, и потом решился пойти за ней.

Он быстро догнал ее, и стал сохранять то необходимое расстояние между ними, чтобы не вызвать подозрений, что он ее преследует.

Почему он выбрал эту женщину? Вся ее осанка и походка выдавала в ней сильного человека. Каждый ее шаг был уверен, каждое ее движение показывало, что ее жизнь устроена, и ей нравится то, чем она занимается. Ее жизнь не была бессмысленна, и могла бы помочь и ему обрести смысл.

Когда он нанесет удар, и души соединяться воедино.

Через мгновение Денис решил сократить дистанцию между ним и женщиной, и прибавил шаг. Монотонность, с которой он преследовал жертву, развлекала его. Он даже старался идти шаг в шаг с ней, чтобы звук каблуков ее сапог заглушала звук его собственных шагов.

Спустя пару минут Денис еще больше приблизился к ней. Ему даже стало казаться, что он почувствовал запах ее духов, которые, кстати, были очень недурны. Если бы он был женщиной, он бы тоже выбрал подобный аромат.

Он расстегнул две верхние пуговицы плаща и просунул пальцы правой руки внутрь.

Еще пара минут и слияние произойдет.

Внезапно, раздался звук сигнала машины, что заставило Дениса встрепенуться и убрать пальцы из-под закладки плаща. Женщина, шедшая впереди, свернула и пошла к этой машине. Она улыбалась.

За рулем сидел молодой мужчина, худощавый, симпатичный, но не более того, однако, учитывая, что женщина сильно ускорила шаг, направляясь к нему, они были знакомы, и она явно симпатизировала ему.

- Маша, я здесь, я старался не опоздать, - улыбнулся в ответ мужчина.

Он обежал вокруг машины и открыл ей дверцу, с другой стороны.

- Это я старалась быть вовремя, - сказала женщина, садясь в машину.

Денис просто прошел мимо, не сбавляя шаг. Внешне, он никак не отреагировал на эту неудачу, но внутри был сильно разочарован и взбешен, и очень сильно старался держать свою ярость под контролем.

Слияние было так близко, что казалось уже предопределенным, и теперь Денис думал, не совершил ли он какую-то ошибку. Он не мог сейчас ответить была ли она в его действиях, или изначально в его выборе. В любом случае вечер казался ему безнадежно испорченным.

Внезапно, Денис увидел перед впереди себя девушку, на достаточно приличном расстоянии, за несколько домов от себя. Девушка была очень молодой, почти юной, ее темные волосы были собраны в два хвостика, одета она была в джинсовую куртку, легкий свитер, джинсы и высокие замшевые сапоги. Сумка на плече выдавала ее за студентку вечернего отделения, которая шла после института к себе домой.

Денис был почти очарован ею. Он даже слегка улыбнулся ей, зная при этом, что с такого расстояния она не заметит его улыбки. Внезапно идущий сзади достаточно крупных размеров парень в кожаной куртке зажал ей рот рукой. Девушка даже вскрикнуть не успела, как он затащил ее в переулок, где, скорее всего никого не было.

Улыбка на лице Дениса сразу исчезла, и он прибавил шаг. Он чувствовал одновременно и волнение, и о той новой возможности, что сейчас преподносит ему судьба к тому же он заметил, что на улице были люди, и их было достаточно много, но если кто-то из них и заметил, как девушку утащили в переулок, то они сделали вид, что ничего не произошло.

Денис называл это политикой невмешательства. Большинство людей, когда смотрят какой-нибудь фильм или новости по телевизору осуждают героев, или власти страны за бездействие, хотя поступают точно также, предпочитая зарыть голову в песок и сделать вид, что их это не касается.

Денис всегда поступал иначе. Он считал, что все события в его жизни не случайны, и что нет ничего такого в том, чтобы изменить свою судьбу.

Или судьбу кого-то другого.

Он дошел до угла переулка, зашел в него и тщательно прислушался. До его слуха донеслись шорохи и женский плач. По мере его продвижения по этому узкому пространству, звуки становились все громче. Денис умел шагать абсолютно бесшумно, поэтому, когда он увидел, наконец, парня и девушку, впереди себя, то они даже не повернулись в его сторону.

Переулок между домами имел выход на параллельную улицу, но огромный мусорный бак мешал прохожим увидеть, что происходило внутри.

Денису это было только на руку, но он не спешил выходить из тени, а послушать разговор. К тому же в запасе по плану у него было еще несколько минут. Однако, в процессе, он пожалел о том, что начал их слушать. Он понял, что девушка была отнюдь не студенткой. Она оказалась малолетней проституткой, а парень был то ли ее сутенером, то ли тоже работал на него. Он прижал девушку к стене и в довольно угрожающей позе требовал, чтобы она вернулась сегодня на «точку», что выходные у нее могут быть только с его позволения. Та плакала, говорила, что-то про проблемы со здоровьем, и просила сегодня ее отпустить.

- Без проблем, - издевательски сказал парень. – Сто тысяч, и можешь сегодня идти домой и лечиться.

- Ты же знаешь, что у меня нет таких денег, - покачала головой девушка. – Я сегодня утром отдала всю выручку Марку.

- Сейчас проверим, - парень сорвал сумку с плеча девушки и вывалил ее содержимое прямо ей-под ноги.

То, что он увидел из содержимой сумки на земле его не устроило, и он, недовольно пробурчав, схватил ее за руку.

- Знаешь, Марк никогда не велел бить по лицу, потому что тогда он потеряет свои вложения, но он ничего не говорил про пальцы. Да и вообще…

Что было вообще, Денис не собирался выяснять. Дело было не только в том, что он не любил, когда над женщиной проявляют насилие, он почувствовал, что время пришло, и сейчас самый благоприятный момент.

Ледоруб блеснул в его руке, когда он его достал из внутреннего кармана плаща. Он рассчитывал подойти также бесшумно, и нанести парню один мощный удар в затылок. Тот был довольно крупных размеров, с большими руками, которые, наверняка, любили потягать щтангу в спортзале, и действуй Денис в открытую, то с ним, возможно пришлось бы повозиться, а это заняло бы дополнительное время, которого у него не было.

В момент, когда Денис приближался к жертве с поднятым вверх ледорубом, под его ногами треснуло разбитое стекло бутылки и парень обернулся. Ровно на секунду, но очень быстро среагировал, и у Бондарева появилось смутное восхищение человеком, инстинкты и физические реакции которого были такими же правильными и быстрыми и исход этой схватки казался неопределенным.

Денис занес руку с ледорубом над головой парня, но тот двумя руками перехватил ее, сжав его поднятое запястье. Хватка его не ослабевала. Мышцы Дениса тоже были сильно натянуты. Три руки были высоко подняты вверх. Несколько секунд они так стояли, закружившись пару раз, сплетенные в смертельных объятиях, не собираясь уступать друг другу.

Денис внезапно ощутил, что физический контакт был просто восхитительным. Он начал ощущать возбуждение. Денис был ошарашен и старался прижаться ближе, ощущая тепло. Прекрасное тепло и силу.

Мимолетные фантазии начали уходить, уступая место реальности. Денис нанес удар ногой по колену парня. Раздался хруст сломанного сустава. Тот пошатнулся, но не упал, но его хватка на запястье Бондарева ослабла. Денис этим воспользовался и резко прижал его к стене, после чего перекинул ледоруб в свободную руку и воткнул его острый конец жертве сквозь нижнюю челюсть внутрь черепа.

Раздался характерный хруст, и глаза парня остекленели. Денис поднес свое лицо очень близко, но вскоре нашел в его смерти что-то разочаровывающее. Он не ощутил никакого прилива, никакой эйфории, словно у этого человека не было души, которая могла бы соединиться с его душой.

После этого Денис рванул ледоруб вниз. Его загнутый клюв вырвал нижнюю челюсть и на этот раз получилось не так аккуратно, как в прошлый раз. Кровь хлынул фонтаном, которая попала на его шею, запачкала шарф и края воротника плаща.

Тело упало на землю, а Денис почувствовал еще большее разочарование. Он пригладил парик, который был взъерошен, и только сейчас вспомнил, что находится здесь не один.

Он посмотрел на девушку, которая в ужасе не сводила с него глаз.

- Спасибо, - прошептала она одними губами. – Пожалуйста, не убивайте меня.

Денис на мгновение застыл после ее слов, словно принимал решение. Оно далось ему нелегко. С одной стороны, она, несмотря на свой юный возраст, занималась проституцией, а он никакими силами не поощрял продажную любовь и даже ненавидел ее. С другой стороны, в данный момент она ему показалась очень чистой и открытой. И он решил дать ей второй шанс.

Второй шанс спасти ее душу.

Не выпуская орудие из рук, Денис шагнул навстречу к ней, после чего нанес классический удар сверху вниз.

Потом он поднял глаза вверх и вдохнул полной грудью. На этот раз слияние произошло как ему было надо, и он улыбнулся.

- Что тут происходит? А ну стой! Сейчас полицию вызову!

Голос раздавался откуда-то сверху и вывел Дениса из оцепенения. Он резко бросился бежать, на ходу убирая ледоруб во внутренний карман, даже не стараясь смыть с него кровь.

Денис решил выбраться через другой выход из переулка, на противоположную улицу. Народу на улице стало меньше, и он уже не мог быстро затеряться в толпе.

Внезапно, его глаза выцепили на переулке пустое такси. Он быстро решил не возвращаться сейчас к своей машине, это было слишком рискованно. У его преступления явно был свидетель, но он специально не стал тогда оглядываться, чтобы не показывать свое лицо. Он предполагал, что в такой темноте максимум что можно будет разглядеть, это силуэт, под который нельзя будет создать описание.

Денис вежливо попросил водителя отвезти его на восточный автовокзал. Он справедливо полагал, что даже если полиция вдруг будет докапываться до водителей такси, все что скажет водитель, это то, что он отвозил неизвестного на автовокзал. А оттуда будет миллион направлений куда можно будет направиться.

Водитель оказался дружелюбным лысым армянином, который с готовностью согласился ехать туда, куда сказал Денис, не задавая лишних вопросов. Когда машина тронулась с места, Бондарев подвинулся в дальний левый угол на заднем сидении, прямо сзади армянина, где тот не смог бы его увидеть, если бы не вытягивал шею. Затем он вытянул левую руку и растопырил пальцы. Они не дрожали. Он полностью держал себя под контролем.

Дорога до автовокзала по навигатору показывала почти двадцать минут, и Денис воспользовался каждой из них, часто поднимая глаза, чтобы убедиться, что водитель за ним не наблюдает. Сначала он распахнул плащ, расстегнул пиджак, отстегнул ремень. Затем он осторожно вынул ледоруб из внутреннего кармана плаща, продел в его петлю ремень, и снова застегнул его. Теперь ледоруб ударялся о его бедро при ходьбе, но это было безопасно. Он стал обратно застегивать пиджак и плащ.

- Ваши волосы, - внезапно заговорил с акцентом таксист. – Это ведь парик, да?

Денис на мгновение напрягся, думая, что водитель что-то заметил, но потом подумал, что если бы таксист что-то заподозрил, то он вел бы себя совершенно по-другому. Не был бы таким дружелюбным, а скорее, подозрительным и чересчур взволнованным. Поэтому Денис расслабился и ответил утвердительно на его вопрос.

- Я так и думал, - затараторил таксист и погладил свою лысину. – То есть вы мне рекомендуете?

- Абсолютно, - сказал Денис. – Даже не сомневайтесь. Он сделает вас моложе и даст уверенность в себе. Только не экономьте на нем. А с таким париком можно даже купаться и принимать душ.

- Без шуток? – Таксист повернулся к нему назад, но Денис откинулся назад, чтобы не было видно его лица. После этого он утвердительно кивнул:

- Я не любитель шутить. Измените свою жизнь.

27 сентября 2023 года.

19:30 вечера

Находясь в отделении, Деригин читал отчет врача. Дымов стоял рядом со стаканчиком кофе и не сводил с него глаз.

«Удар вызвал проникающее ранение рядом с затылочной костью, разрывая твердую мозговую оболочку. Это вызвало кровотечение в задней черепной ямке. Произошло сжатие ствола мозга с последующей смертью».

- На теле было обнаружено много маленьких круглых отверстий, - добавил Дымов. – Не больше сантиметра в диаметре. Предположительно, жертва еще была жива после таких ранений, но смертельным был именно этот удар, в череп.

- «Тип оружия неизвестен» - продолжал читать Деригин. – То есть как это неизвестен?

- Мы предположили, что это был молоток, но слишком глубокие проникновения, как ты видишь. Это что-то что имеет достаточно острый конец и достаточно мощный, позволяющий дробить кости.

- Как кирка? – подумав, спросив Деригин.

- Наверное, - согласился Дымов. – Но я слабо себе представляю грабителя, который ходит на свои жертвы с киркой.

- То есть ты все-таки думаешь, что это был обычный гоп-стоп?

- Я не думаю, - твердо сказал Дымов. – Я уверен в этом.

- И это все, что вы накопали? – переспросил Деригин. Кто проводил вскрытие? – Он посмотрел на фамилию на отчете. – Рюмин? Он вроде бы должен был десять лет назад как на пенсию уйти. Почему не попросили Марию?

- Мария – твоя женщина, - улыбнулся Дымов. – Она берется только за твои расследования.

- Ты опять сворачиваешь не туда, майор, - недовольно сказал Деригин. – Ну да, ладно, я хочу, чтобы ты знал. Если это все же дело рук маньяка, а не грабителя, то я хотел бы вести это дело.

- Как скажешь, капитан. Но сейчас не туда сворачиваешь именно ты.

Дымов допил кофе и поставил чашку на стол. Деригин отдал ему папку с результатами вскрытия.

- Я бы хотел ошибиться, - сказал он. – Фингер хотел быть политиком, и это могло быть разовое заказное убийство. Не отметая твою версию, могу признать, что он случайно или нет оказался в неблагоприятном районе и был убит с целью ограбления. Но почему такое количество ранений?

- Чувство эйфории, - Дымов как будто ждал этот вопрос. – Воришка, возможно, был дилетант, или это было его первое ограбление, вот он и бил куда попало, а потом понял, что центром поражения может быть голова, - он постучал пальцем у виска. – И нанес удар прямиком сюда.

- То, что дилетант, тут я с тобой не спорю, - сказал Деригин. – Хаотичность нанесенных ранений говорит о спонтанности, о спешке, возможно первом разе. Ты же поделишься со мной информацией, если узнаешь что-нибудь еще?

- Конечно, - Дымов похлопал его по плечу и посмотрел ему в глаза. – Как и ты. Я же знаю, что ты влезешь в это дело, очень уж ты привязан к своим одноклассникам. – Он улыбнулся и сделал вид, как будто сдувает с него пылинки. – Я не буду тебе мешать, еще и потому, что уж больно раскрываемость у тебя хорошая. Только я вынужден буду предупредить, официально – дело мое, а значит и все лавры тоже мои. Ну а пока, приятного вечера не с твоей женщиной. И не спрашивай, откуда я это знаю. Весь отдел знает, что она «не твоя женщина» и ты с ней встречаешься. Вот это поворот, да?

Напевая себе под нос мотив из известного сериала Дымов поспешил покинуть комнату.

Он действительно был настоящим профессионалом знал все, но здесь Деригину казалось, что он ведет себя как настоящий дилетант. Хотя, он бы не удивился, если бы узнал, что он просто хочет слить очередной «глухарь». У Дымова был безупречный послужной список и погоны майора были явно непоследним его трофеем.

Деригин еще раз прочитал протокол и еще раз убедился, что его правильнее было бы назвать словом «Неизвестно». Убийца – неизвестен. Орудие убийства – неизвестно. Свидетели – неизвестны. Что делала жертва в этом месте – неизвестно. Это заказное убийство или ограбление – неизвестно.

Протокол включал с себя два эскиза, на которых была изображена внешняя рана под разными углами, и контур черепа человека, показывающий расположение и форму проникновения. Это напоминало удлиненный равнобедренный треугольник. Сама рана имела приблизительно круглую форму.

Деригин посмотрел на часы. Было уже девять часов вечера и ему надо было идти на встречу с Машей. Он решил забрать два эскиза из протокола с собой, рассчитывая показать их, хотя понимал, что говорить о работе, да еще о такой на свидании просто отвратительно.

Выходя из кабинета, Деригин внезапно наткнулся на Вадима Бутусова, который стоял, как монумент на одном месте и не сводил с него глаз. Невозможно было понять, подозревает он что-то или нет, потому что Вадик всегда себя так вел. Наверное, этим он и понравился Дымову.

Под взглядом верного помощника майора, Деригин невольно прижал руку к пиджаку, за пазухой которого лежали эскизы из протокола Дымова. Но Вадик только вымолвил «Приятного вечера, товарищ капитан». Деригин пожелал ему того же и поспешил покинуть управление, чувствуя, что тот пристально смотрит ему в спину.

До встречи оставалось меньше получаса, но Федор решил заехать и купить цветы. Многие его коллеги скептически отнеслись бы к такому частому преподнесению букетов, но сам Деригин так не считал. Любимая женщина всегда должна чувствовать, что она желанна и любима и в прекрасном букете цветов видеть отражение своей красоты.

По пути он попал в пробку. Навигатор показывал, что если он будет придерживаться выбранного маршрута, то опоздает на четырнадцать минут. Деригин свернул в переулок, выехал на бульвар и… попал в другую пробку.

Федор досадно хлопнул по рулю. Рядом находился закрытый участок дороги для прокладки асфальта. Работы еще не начались, хоть дорога и была огорожена, правда, с одной стороны. Деригин решил выехать прямо на нее, под недовольный сигнал других водителей. До ограждения он не доехал несколько метров и словно выехал на трассу, где пробка была уже не такая плотная. Он снова посмотрел на часы. Теперь он успевал.

До назначенного места Деригин доехал ровно ко времени, наверное, даже вплоть до секунды, но Марии пока видно не было, но Федор нормально к этому относился. Девушка может, если не обязана опоздать. Хотя, посмотрев вперед, он понял, что Мария даже не опаздывает. Она шла прямо к нему с пакетом в руках.

Деригин улыбнулся и посигналил ей из своей машины, перед этим посмотрев в зеркало заднего вида, и пригладив волосы. Он увидел, что Мария заметила его, свернула с дороги и пошла к его машине. Она улыбалась.

Когда он смотрел, как она идет к нему, то ему показалось, что он не видел на свете никого и ничего прекраснее. Еще Деригин заметил, что она ускорила шаг, вышел из машины и обнял ее, когда она подошла к нему.

- Маша, я здесь, я старался не опоздать, - улыбнулся он.

Федор обежал вокруг машины и открыл ей дверцу, с другой стороны.

- Это я старалась быть вовремя, - сказала Мария, садясь в машину.

Когда Деригин следом за ней сел на свое место, он повернулся, достал с заднего сидения букет цветов и преподнес ей. Молчаливо, но очарованно глядя ей в глаза.

- Мне скоро нужно будет открывать цветочный магазин, - улыбнулась Мария и понюхала букет.

Он ей очень понравился. Вечер обещал быть очень романтичным.

- Куда поедем? – с интересом в голосе спросила Мария.

- Куда ты захочешь, - сказал Деригин. – Есть тысяча и один вариант отличного времяпровождения, и все они в твоем распоряжении. Но сначала я хотел бы тебе кое-что показать.

Он продел руку за лацкан, и показал Марии эскизы, взятые из протокола Дымова.

- У моей одноклассницы две недели назад убили мужа, и она попросила меня помочь ей, - стал рассказывать он. – Дело у Дымова, но результатов пока никаких.

Сейчас он понял, что совершил ошибку. Мария перестала улыбаться, вручила ему обратно цветы и обиженно повернулась в сторону. Ему даже показалось, что она сейчас откроет дверь и выйдет из машины.

- Ты когда-нибудь можешь думать не о работе? – спросила она, не глядя в его сторону.

- Ты права, - Деригин очень не хотел, чтобы она не покинула машину, поэтому он заговорил очень быстро. – Я думаю только о работе, поэтому, попав в общество прекрасной женщины, совсем не знаю, как себя вести, потому что в моей жизни это происходит очень редко. Прости меня, пожалуйста.

На этих словах Мария повернулась к нему. Федор посчитал это хорошим знаком и продолжил:

- У моей бывшей одноклассницы убили мужа, и она сегодня обратилась ко мне за помощью. Она в отчаянии, потому что думает, что полиция хочет слить это дело, впрочем, и я так считаю. Я очень хочу ей помочь, но мне совершенно не от чего и оттолкнуться. У Дымова и команды ничего нет, и они не хотят даже напрягаться на этот счет. Наверное, он, как и я думает, что это заказное убийство, поэтому спешно списывает это на уличного грабителя. Мы даже не знаем, чем его убили. Взгляни на снимки, пожалуйста, может будут какие интересные мысли?

Мария вздохнула и молча взяла снимки в руку. Пару минут она внимательно смотрела на них потом сказала:

- Что я могу здесь сказать? Мне нужно в идеале увидеть тело, чтобы дать более точные определения. Но на снимках мне показались в ране маленькие кусочки костей, но обширного дробления в ней не вижу. Вокруг раны, наоборот, было скорее всего много крови, но там было проникновение. Как прокол. Отверстие около сантиметра в диаметре, и оно кажется круглым. Понимаешь? Само проникновение оставила след треугольника, но сама рана осталась круглой. Какие у тебя были мысли?

- Кирка, - подал плечами Деригин. – Которую используют для земельного грунта и добывания горных пород. Только на теле было множество таких ранений, а она все-таки тяжеловата. Я слабо себе представляю, что Фингер лег перед грабителем, чтобы тот начал исступленно дырявить его тело, потом добивает ударом в голову, и только потом забирает бумажник. Для таких множественных ударов ее надо держать двумя руками.

- Ты мыслишь в верном направлении, - кивнула Мария. – Если ты найдешь уменьшенный размер кирки и более легкой по весу, то ты найдешь орудие убийства. Я тоже не думаю, что это простое ограбление. Я думаю, что это целенаправленное убийство. Хотели убить именно жертву. Мне никогда не нравился Дымов, но в данном случае я считаю, что он прав, что он хочет держаться от дела как можно дальше. И тебе следовало бы тоже.

Деригин вздохнул и уставился в одну точку, прямо под рулем.

- Нас с Элеонорой связывает долгая дружба. Я не могу ей отказать в помощи. Она перестала спать. Ее жизнь и жизнь ее детей превратилась в ад, не только из-за смерти супруга. Она места себе находит, потому что мои коллеги вместо того, чтобы помочь дают такие версии, в которые она отказывается верить. Например, то, что он ей изменял. Она не верит ни одному слову, и думает, что ее жизнь тоже находится в опасности.

- Может быть она права? И если ты будешь заниматься этим делом, то и твоя жизнь будет в опасности? Я напоминаю, что у тебя серьезно больна мама.

- Каким ты меня видишь? – внезапно спросил Деригин. Он повернулся и внимательно посмотрел на Марию. – Ты помнишь, когда мы познакомились? Каким я тебе показался?

- Ты показался мне молодым амбициозным следователем, который с таким рвением бросился к работе, что я подумала, что-либо ты хочешь погоны, либо хочешь что-то доказать. Либо то, что ты очень добрый и честный. И веришь в справедливость. Ты веришь, что с поимкой очередного криминального элемента, ты спасаешь несколько человеческих жизней. И очень жалеешь, что не мог спасти их всех.

- Да, ты права, - согласился Деригин. – В этом вся проблема. Я узнаю о преступлении, только когда оно уже совершено. При всем желании, я никогда не спасу всех. И это не дает мне покоя. А если убийцей Фингера окажется псих, которого чем-то в прошлой жизни обидел он сам, и что следующими жертвами станут Элеонора и двое его детей? И поймав убийцу, я тем самым спасу не только другие жизни, но и их жизни. Их жизни.

Мария протянула руку и погладила его по щеке.

- Повторю, что ты очень хороший, и не хочу, чтобы с тобой что-то случилось еще по причине того, что не хочу, чтобы в полиции оставались такие люди, как Дымов, которые думают в первую очередь о том, как бы набить свой карман. Знаешь, почему я не делаю для него отчетов? Потому что он изменяет их, как ему удобно. Кому можно будет верить в твоем управлении, кроме тебя?

- Соловьеву, - улыбнулся Деригин. – Если не считать тебя, то моему напарнику. Правда, наверное, он не устоит перед слишком большой взяткой, но по крайней мере не предаст, и тоже не отступиться. Я уверен в нем.

- Уверена, что ты на него положительно влияешь, - Мария положила голову ему на плечо. – Ладно, если тебе нужна будет помощь с этим делом, то я буду готова тебе помочь. Но сначала ты мне расскажи, какой я тебе запомнилась при нашей первой встрече?

Деригин слегка смутился от этого вопроса и немного оттянул ворот рубашки.

- Какой ты мне показалась? – переспросил он. – Если честно, я подумал, что увидел самого красивого судмедэксперта, какого мне довелось видеть. Я хотел тебе тогда это сказать, но я подумал, что ты, наверное, и так единственный красивый судмедэксперт в мире. И еще мне показалось странным, почему такая красивая девушка выбрала такую профессию?

- А, по-твоему, обслуживать всяких ненормальных, например, в салоне красоты, или работать с налоговыми счетами тех же ненормальных это лучше? – Мария подняла голову и посмотрела на него. – Я не боюсь мертвых. Наоборот, морг – это самое безопасное место в городе, ведь все опасности, которые могут приключиться, идут как раз от живых. Тебе ли это не знать.

- Как-то недружелюбно по отношению к живым, - Деригин игриво ткнул ее в кончик носа. – Неужели они тебе не нравятся?

- Мне нравишься ты, - сказала Мария, - но я долго к тебе присматривалась. Ты не похож ни на кого, кого я знаю, и уж тем более на своих коллег. Ты самый добрый человек, которого я знаю, самый заботливый. У тебя есть, конечно, риск перегореть на работе, но поверь, это не самый страшный грех. Я сегодня могла бы отказаться от твоего приглашения, но вспомнила, как мы накануне сидели в кафе и поняла, что совсем неплохо, если я узнаю тебя ближе. Поэтому для тебя, я сделала исключение.

Деригин хотел сказать в ответ, что он тоже долго к ней присматривался, что за прошедшее время он понял, что она настоящий профессионал, не просто красивая женщина, но не смог, так как она поцеловала его. Он слегка удивился от проявленной инициативы, но уже через секунду его правая рука обнимала ее за шею.

- Мы не спешим? – прошептал он.

- Нет, - прошептала она. – Мы ждали слишком долго….

Внезапно, Деригин напряг слух, так как ему послышался чей-то крик. Как кто-то зовет на помощь. Он поднял голову и застыл.

- Ты слышала? – спросил он Марию.

- Нет, - ответила она с беспокойством. – Что случилось?

Деригин вышел из машины, велев Марии ждать внутри. Крик о помощи теперь уже отчетливо повторился. Он раздавался сзади, из переулка, за несколько домов от того места, где он оставил машину.

Федор бросился туда. Когда он уже подбегал к переулку из него вышел мужчина в одежде мойщика окон, который помогал идти девушке, у которой вся голова была в крови. Деригин бросился к ним, как раз к моменту, когда мужчина не смог удержать ее, и она стала падать на землю.

Деригин подхватил ее, подложив руки под голову и посмотрел на нее. Девушка была совсем молодой и красивой. На плечах у нее были два трогательных хвостика, но волосы совсем слиплись от количества крови.

- Помогите… - одними губами прошептала девушка. – Мне холодно… Я устала….

- Тише, тише, тише, - Деригин обнял ее и постарался успокоить. – Все будет хорошо. – Он обнял ее за плечи и уже обращался к мужчине. – Вы вызвали скорую? Как это случилось?

- Да, - мужчина тоже был очень сильно взволнован. – Скорая уже едет. Я не должен был так поздно задержаться на работе, но так уж случилось. Когда я уже заканчивал, то и увидел его… Я посмотрел вниз и увидел, что он уже расправился мужчиной, и наносит удар ей. Я крикнул ему. Это его спугнуло, и он бросился бежать.

К этому времени к ним подбежала Мария. Деригин не стал спрашивать, почему она не стала ждать его в машине, и аккуратно передал ей девушку, попросив позаботиться. После чего, он выхватил пистолет и побежал в тот самый переулок.

Мария что-то кричала ему вслед, но он не слышал. Сердце Федора учащенно билось, он бежал сломя голову, пока не столкнулся о тело, о котором рассказывал мужчина. Это был молодой парень, довольно крепкого телосложения, глаза которого с мертвым безразличием смотрели на ночное небо, а нижняя челюсть, почти сорванная, болталась на лоскутах кожи, как марионетка.

Деригин поднес руку ко рту, стараясь сдержать рвоту, и бегло оглядевшись, выбежал на противоположную улицу. Прохожие, идущие рядом, испуганно шарахнулись в сторону от мужчины с пистолетом. Федор прошел сначала в один конец улицы, потом перебежал в другой. Никого. Кроме снующих мужчин и идущих по улицу людей. И очень много переулков, куда можно забежать или просто затаиться на время.

Это было то же самое, что искать иголку в стоге сена.

28 сентября 2023 года.

Ночь

С автовокзала, по дороге домой, Денис сменил как минимум несколько такси. Ему казалось, что так он еще больше запутает возможную слежку. И как тогда, лишь придя домой, и заперев дверь, он почувствовал себя в полной безопасности.

Теперь дело было не только в заметании улик и следов, как он это сделал в прошлый раз. Ему надо было понять, почему он убил этих людей. Из-за возможности снова увидеть Снежану? Или из-за того, что в момент, в тот самый момент, кода одна секунда отделяет его жертву от смерти он испытывает такое, чего не испытывал никогда в своей жизни. Он не был палачом. Он не выполнял чью-то волю и не убивал за какие-то блага или деньги. Он был тем самым злом, про которое говорила Снежана.

Будет ли он убивать снова? Денис полагал, что да. Но это же было человечно, не правда ли? Подойти близко, настолько близко, насколько это возможно. Даже испытывая сильную физическую или романтическую любовь, все равно ощущаешь чувство неудовлетворенности, потому что у партнеров все равно есть своя личная и тайная жизнь. Как у Снежаны.

Но когда происходит убийство, нет никаких разрывов и разделений. Денис являлся единым с жертвой. Он понял, что акт убийства является для него актом любви, высшей любви. И хотя здесь нет ни оргазма, ни романтических чувств, он действительно входил в другого человека, и через это жестокое соединение, возможно, болезненное, за долю секунды он становился единым целым, практически со всем, что его окружало.

Ему все еще снились ночные сны и дневные фантазии, но он осознавал, что образы становились короче. То есть, они больше не перекрывали ночь и день, с резко мелькавшими видениями. Из-за того, что его разум все еще подпрыгивал, он не мог достаточно глубоко проникнуть в себя. Он лгал себе, и признавал это, что поймал себя на этом. Трудно было не солгать самому себе. Ему приходилось быть начеку не каждый день, и не каждый час, а каждую минуту. Ему приходилось подвергать сомнению каждое действие, каждый мотив. Проникновение.

Оружие было очищено, улики, такие, как кровь на одежде, были спрятаны. Он делал все, так как подсказывал ему разум.

Затем, он медленно принял ванну, вытирая, а затем втирая ароматное масло во влажную кожу. Он стоял на коврике в ванной, глядя на себя в зеркало в полный рост, и по необъяснимым причинам начал совершать круговые движения, как танцор стриптиза: руки сцеплены за головой, колени слегка согнуты, таз двигается вперед и назад, бедра сжимаются. Его взволновало собственное зеркальное отражение.

Он приготовил себе водку со льдом с добавлением лайма, взял ноутбук и сел в гостиной, потягивая напиток и пролистывая новости.

Ему не пришлось долго искать. В колонке «Происшествия» на первом месте он прочитал следующее:

«На окраине на юге, неизвестный совершил жестокое преступление, напав на пару в переулке. Молодой человек скончался, девушке удалось выжить».

Дениса прошиб холодный пот. То есть, как девушка выжила? Он же чувствовал соединение их душ, он же сейчас чувствовал ее в себе.

- Нет, нет, - Денис стал быстро нажимать клавише клавиатуры ноутбука, просматривая новость. – Этого не может быть! Нет!

В продолжении новости говорилось лишь то, что девушку отвезли в больницу под усиленной охраной полиции. Девушка находится в коме. Врачи пытаются спасти ее.

Денис отбросил ноутбук и закрыл голову руками., раскачиваясь из стороны в сторону, словно хотел закрыться от окружающего мира. Его пальцы щупали собственный бритый череп и не могли найти опоры, за которую он мог бы зацепиться.

Затем он обхватил колени руками и зарыдал. Его тело сотрясалось от рыданий. Он никак не мог остановиться. В этой позе он полностью потерял счет времени. Когда же он, наконец, поднял голову, то увидел стоящую перед ним Снежану.

- Что с тобой случилось, дорогой? – обеспокоенно спросила она.

Девушка бросилась к нему и постаралась нежно обнять за шею и прижать его голову к груди. Для Дениса на данный момент это оказалось лучшей терапией, хоть он и не перестал плакать.

- Как ты сюда вошла? – в перерывах между рыданиями спросил он.

- Ты сам дал мне ключи, - Снежана показала их связку перед его глазами.

Да, подумал Денис. Действительно. Он и забыл. Она была единственной, кому он доверил вход в свою обитель. И в свою душу.

И он рассказал ей все. Все события сегодняшнего вечера.

- Я не хотел, чтобы она страдала, - искренне сказал он. – Да, она была проституткой, но у нее были такие добрые и юные глаза. Она не хотела, чтобы я причинял ей боль. И я этого не делал! Не делал!

- Она не страдает дорогой, - прошептала Снежана, погладив его по щеке. – Она без сознания. Она в коме.

- Но я хотел, чтобы она была счастлива, - Денис плакал и даже не вытирал слезы.

- Конечно, - успокоила его девушка. – Я понимаю.

Денис думал, что обрадуется появлению Снежаны, но на этот раз все было по-другому, не как после смерти Фингера. У него было чувство отчуждения и отстраненности. Как если бы он кого-то очень сильно подвел, но он понимал, что подвел в первую очередь самого себя.

- Мне нужно завершить начатое, - прошептал Денис. – Я не допущу ее страданий.

- Ты собрался наведаться в больницу? – удивилась Снежана. – Это очень опасно. Там будет полно полицейских.

- Я убью их всех, если они мне помешают! – Денис поднял голову и посмотрел ей в глаза. – Я должен помочь ей.

- И зачем эти бессмысленные жертвы? – Снежана присела рядом с ним на пол. - Вспомни, что я тебе говорила. Вспомни, что ты особенный. Если ты убьешь их, то убьешь с определенной целью и в таком случае ничем не будешь отличаться от заурядных убийц. Ты – спаситель. – Она ткнула пальцем ему в грудь. – А спасителю не нужна цель или причина. Ты уже спас эту бедную девушку. Твоя душа соединилась с ней.

- Но она жива, - возразил ей Денис. – И страдает.

- Не страдает, - холодно возразила ему Снежана. – Она в коме. И если ее душа у тебя, то ее судьба уже предопределена. Она не выживет. Твое вмешательство здесь будет излишне. Если ты пойдешь туда, то совершишь ошибку.

- Ошибка заключалась в том, что я нанес удар слишком быстро, - задумчиво сказал Денис. – Может быть чуть сбоку череп не такой крепкий, или мозг не такой хрупкий. Но в результате она выжила. Пусть и ненадолго, но она страдает. Я этого не хотел. Я не хочу больше этим заниматься.

- Но ты видел ее глаза? – спросила она. – И глаза того парня.

- О, да. Видел.

- И что ты в них увидел?

- Сюрприз. Затем шок. Затем признание и реализацию. А потом в последний момент что-то еще…

- Что?

- Я не знаю. Я не уверен. Думаю, что принятие. И какое-то спокойствие от того, что знаешь, что произойдет через долю секунды. Это трудно объяснить.

- Я смогу, - сказала Снежана. – Это конец пути. Это то, что все мы ищем, не так ли? Последнее слово. Завершение. Дзен. Нам всем это нужно, милый, и мы унижаемся, или убиваем других, чтобы найти это. Но один ли он для всех нас или один для каждого из нас? Я думаю, что это один абсолют для всех, но каждый при этом выбирает свой путь. Я когда-нибудь говорила тебе, какое у тебя красивое тело, мое солнышко?

Пока она это говорила, она стала нежно прикасаться к нему, медленно возбуждая его.

- Что? – неопределенно спросил Денис, опьяненный ее ласками. – Я не помню. Может быть, говорила. Да, говорила.

Ей снова удалось полностью подчинить его себе. Она была самой странной в его жизни, и в то же время, самой желанной. Она появлялась, только когда сама этого хотела, и очень спокойно восприняла его исповедь о совершенном преступлении. Она даже встала на его сторону, если это можно было, так сказать, оберегая его от необдуманных шагов, и снова прочитав свой восхитительный монолог.

- Так кто же ты такая? – Денис осмелился озвучить свой вопрос вслух.

- Я та, кто любит тебя… - Эти слова Снежана нежно сказала своими губами у его губ.

28 сентября 2023 года.

Ночь

Любопытных зевак в это время суток было немного, но и они умудрились толпиться за ограждением, пытаясь рассмотреть, что же случилось. Деригин усмехнулся, думая, что только в России какое-либо происшествие или катаклизм собирает людей больше, чем на шоу Дэвида Копперфильда. Достаточно было вспомнить упавший метеорит в Челябинске. В других странах предпочитают как-то держаться от всего этого подальше.

Скорая приехала быстрее полиции, и увезла девушку в больницу. Она так и не пришла в сознание. Врачи диагностировали, что она впала во временную кому и сообщили, что на данный момент допрос свидетеля невозможен. Деригин позвонил Соловьеву и попросил его как можно быстрее ехать в больницу и не отходить от палаты. Он также пообещал в самое ближайшее время прислать подкрепление.

Сам он остался на месте преступления, и допросил другого свидетеля, пока не приехали полицейские и судмедэксперты. Но ничего нового мойщик не мог ему сказать. Сверху вниз он видел только тень, которая скрылась сразу после того, как он его окликнул. В чем мужчина не сомневался, так это в том, что убийца был очень высоким, и, скорее всего, он был в плаще. Орудие убийства мойщик также не разглядел.

Мария не уехала, и находилась рядом с ним, хотя Деригину было очень неудобно, что их свидание завершилось таким ужасным образом. Но девушка находилась здесь по своей собственной инициативе. Она внимательно следила за своими коллегами, в частности за экспертом Рюминым, который начал осмотр мертвого тела.

Здесь находились и журналисты, которые освещали это страшное преступление.

Парень лежал лицом вниз, но предположительно был атакован спереди. Вся нижняя часть лица была изуродована, а нижняя челюсть была почти оторвана, болталась на лоскуте кожи. Левая бедренная кость лопнула при падении. Оно было таким сильным, что она торчала из ноги, пропоров штанину. Лужа крови вокруг его тела еще не застыла, что свидетельствовало о том, что убийство произошло недавно.

- Бумажник и мобильник не тронуты, - заметил Деригин. – Это не ограбление.

Федор достал из кармана шариковую ручку и при помощи нее осторожно открыл кошелек, касаясь только его ребра. Он увидел толстую пачку денежных купюр.

- Это точно не дело рук уличного воришки, - констатировал он.

- Нижняя челюсть практически отделена от лица, - сказал Рюмин. – Но жертва умерла до того, как это случилось. Вот, - он указал на куски кожи под челюстью. – Здесь явно был прокол в самую глубь черепа. И потом оружие рванули вниз.

- То есть орудием убийства могла быть отвертка? – спросил Деригин. – Или молоток?

- Вряд ли, - покачал головой Рюмин. – Рана круглая. Это что-то длинное, с загнутым концом, который при проникновении в череп потянули вниз, что привело к таким ужасным последствиям. И убийца физически очень силен. Он практически сорвал бедняге половину лица.

Пять пар рук схватили труп и аккуратно перевернули его лицом вверх. Затем полукруг разомкнулся на мгновение, чтобы пропустить фотографов, которые стали делать крупный план жертвы. Затем, ряды снова сомкнулись.

- Из-за сильного повреждения челюсти не могу определить точный диаметр орудия - сообщил Рюмин, луч света фонарика которого зигзагами ходил по мертвому телу. – Перелом ноги он получил при падении. По крайней мере изодранная кожа указывает на это. Позже могу сказать точнее, когда я проведу более подробный осмотр в морге. Скорее всего, смерть наступила от проникновения в череп.

- То есть, он был мертв до того, как ударился о землю? – спросил Деригин.

- Может быть, если прокол прошел достаточно глубоко. – Доктор прохлопал мертвеца по рукам, плечам и ногам. – Скорее всего он даже вступил в схватку с убийцей, судя по положению лежащего тела, и, у него совсем не было шансов.

Пустые глаза мертвеца смотрели вверх на ночное небо.

- Как вы считаете, - обратился Деригин к эксперту. – Это убийство схоже с убийством Андрея Фингера? Вы же, если я не ошибаюсь, проводили осмотр и того убийства?

Рюмин, открыл было рот, чтобы что-то сказать, но очень быстро осекся, заметив, как к ним приближаются майор Дымов с двумя оперативниками.

- Думаю, что нет, - Рюмин замотал головой. – Там же было ограбление.

- Но характер ранений, - не отставал от него Деригин. – Схож?

- Характер ранений? – переспросил Рюмин и кивком головы показал на труп. – Взгляните повнимательнее. Да у бедолаги от лица ничего не осталось.

Деригин переглянулся с Марией, вздохнул, и раскрыл бумажник. В нем лежали водительские права, и СНИЛС.

- Новиков Борис Николаевич, - прочитал он. – Тысяча девятьсот девяносто шестого года рождения. Довольно крепкого телосложения, не находите. Справиться с таким достаточно непросто, вы не находите? А убийца смог.

- Я вам сразу сказал, что нападавший очень силен. Возможно, он спортсмен.

- Знать бы еще в какой области, - сказал про себя Деригин, - давайте, посмотрим, может, у него в карманах еще что завалялось.

Один из криминалистов, не снимая перчаток снова стал осматривать карманы трупа, и вскоре осторожно, щипцами вытянул клочок бумаги, на котором гелиевой ручкой был записан какой-то телефон.

- Товарищ капитан, - он протянул клочок Деригину. – Это все что удалось найти.

- Не густо, - проворчал Деригин, убирая клочок бумаги в карман. – Но скоро мы выясним кто он такой, а потом, возможно, узнаем и мотив преступления.

Рюмин и его криминалисты поднялись на ноги, стараясь очистить влажные колени. Затем судмедэксперт сигнализировал рукой скорой помощи, чтобы та подъезжала ближе. Из нее вылезли два человека и стали погружать тело в холщовый мешок, а потом на носилки. Один из криминалистов осторожно положил в пластиковый пакет извлеченный у мертвеца бумажник.

- Я поеду с ними, - сказала Деригину Мария. – Если что, то смогу помочь тебе с результатами вскрытия.

- Прости меня, пожалуйста, - Федор обнял ее за плечи. – Я не так планировал закончить сегодняшний вечер.

Он посмотрел ей в глаза, нежно коснулся пальцами подбородка, поднося свое лицо ближе. Он почувствовал своими губами жар ее губ, но в самый последний момент поднял свою голову выше, так и не поцеловав ее.

Мария направилась к машине Рюмина, и Деригин долго стал смотреть ей вслед, пока к нему не подошел Дымов. Нависло неловкое молчание.

- Знаешь, кто такой убийца, Федор? – первым заговорил Дымов. – Это вольный художник, рисует кровавой кистью, что именно еще нужно, чтобы всколыхнуть и так уже нервное общество. И подчас, чтобы поймать таких преступников, надо было самому взять на душу тот грех, который берут они – а именно убивать.

- Знаю, что ты мне скажешь, - сказал Деригин. – Что это убийство не имеет никакого отношения к Фингеру. Мне это и не нужно. Это даже лучше, потому что тебе не нужно будет объединять эти дела, и я возьму его.

- Нет, я только хотел узнать, как прошло твое свидание, - пожал плечами Дымов. – И добавить, что никакого дела ты не получишь, так как ты свидетель. Сейчас мы допросим того мужика, который был с тобой, а потом дойдем и до тебя. Марию, так и быть, трогать не будем.

Деригин чертыхнулся про себя. Дымов был прав, и как он мог упустить такую деталь, хотя, впрочем, это для него ничего не меняло. Он обещал Элеоноре, что расследует убийство ее мужа, и возможно, нащупает связь между этим убийством тоже. Главное, чтобы та девочка выжила и дала показания.

Поэтому вместо ответа, Деригин кивнул и направился к своей машине.

- Ты куда? – Дымов попытался его остановить. – Мы тебя еще не допросили.

Федор остановился и указал ему рукой на репортеров с камерами.

- Видишь этих шакалов? Уверен, что они уже растрезвонили повсюду, и кинули новость в СМИ, что совершено преступление и одна из жертв выжила. Ты не боишься потерять единственного свидетеля, который может опознать убийцу и добавить тебе звездочку на погонах?

- Не думаешь же ты, что он такой дурак, чтобы явиться в больницу?

- Он - психопат, Алексей, а психопаты способны на все что угодно. Парня он мог распотрошить из-за того, что тот оказал сопротивление, но девушку за что? Ты как хочешь, а я еду в больницу. Не уверен, что она очнется, но мне так будет спокойнее.

Деригин сел в свою машину. Дымов не стал его останавливать. Федор вздохнул. Ему предстояла еще одна бессонная ночь. Он по инерции посмотрел, не позвонила ли ему мама, и выехал с места происшествия.

29 сентября 2023 года.

10:00 утра

На завтрак Денис съел запеканку и выпил стакан обезжиренного молока, как будто возвращаясь к своей прежней жизни, но что можно было назвать обычной жизнью?

Он считал, что нет ничего странного в том, чтобы прожить две жизни. И он искренне верил, что большинство людей так и делают. Большинство из них, конечно же играют ту общественную роль, которую от них ожидают, а именно женятся, работают, заводят детей, строят дома, голосуют на выборах и законопослушны в разумных пределах. Но у каждого есть своя тайная жизнь, о которой они редко говорят, и которую почти никогда не показывают. И эта тайная жизнь наполнена свирепыми фантазиями, невероятными желаниями и неожиданной, для них же самих, похотью.

Денис был уверен, что если будет точно объявлено, что через час наступает конец света, то очень много людей достанут свои сотовые телефоны или залезут в социальные сети, чтобы позвонить или написать другим людям, сообщая им как сильно они их любили. Денис же точно знал, что этот последний час он проведет в трауре с мыслью, почему он еще не сделал, того что хотел.

Денис прекрасно осознавал, что ведет двойную жизнь. Об этом свидетельствовали не только два его разных парика, но и наличие того, что он держит в руке: кейс с документами или ледоруб. Но он не был уверен, что сделал все что хотел. Фантазий в его голове было так много, что иногда он не мог найти им выход.

Сейчас фантазии ушли на второй план, так надо было решить насущные дела, а именно, забрать свою машину, и разузнать обстановку. Ему было интересно, какая шумиха поднялась после его преступления, и что о нем пишут еще.

За завтраком Денис снова раскрыл ноутбук, чтобы посмотреть подробности в новостной ленте, и почувствовал разочарование. События на Украине вытеснили его новость с главной страницы, а на вкладке «Происшествия», она была даже не в первой десятке.

Новость об убийстве была очень краткой. Полиция не считала, что это серийные убийства, по крайней мере про убийство Андрея Фингера не было сказано ни слова. Про орудие убийства тоже тишина, выжившая девушка еще находилась в коме в больнице, и то что полиция начала расследование.

Денис больше не волновался насчет этого. Он вспомнил слова Снежаны, что раз он почувствовал присутствие ее души в себе, то она точно не выживет. Это было что-то вроде запоздавшего эха в лесу. Его беспокоило другое, то, что полиция никак не отреагировала на его старания, а считает, что два убийства были совершены двумя разными людьми.

Его смутило еще то, что полиция, хоть и не сказала про орудие убийства, но сказала выражение «что-то похожее на отвертку» с удлиненным круглым лезвием. Это разочаровало его больше всего, но что, если полиция на самом деле знала, что это был ледоруб и эта новость должна была его успокоить, чтобы потом поймать его с поличным.

Денис не верил, что его могли бы отследить по орудию убийства. Магазинов, и тем более интернет-магазинов, которые продавали снаряжение для альпинистов было полно, но нельзя было недооценивать проблему, поэтому надо было осмотреться на месте вчерашнего преступления.

Денис надел черный парик, аккуратно пригладил на нем волосы, потом надел шарф и темный утепленный плащ. Послезавтра наступал октябрь, и на улице становилось все более прохладно, хотя, это ему было на руку. Летом ему некуда было бы прятать оружие, и сдерживать свои фантазии пришлось бы долго.

- Вы сегодня немного позже, чем обычно, - поприветствовал его консьерж.

Денис улыбнулся ему в ответ. Несмотря на то, что этот социальный работник, погрязший в кредитах и долгах сделал ему замечание, указывая на явный изъян, этот человек был ему симпатичен, хотя бы тем, что тот был абсолютно безобиден. Консьерж знал свое место в этой цепочке жизни, и никогда не стремился занять звено выше, так как знал, что он ему не соответствует. И Денис уважал таких людей. Души их не нуждались в спасении, так как жили правильно.

- Да всего-то на несколько минут, - доброжелательно ответил Денис. – Вы очень наблюдательный. Вы не зря отрабатываете свои деньги.

- Спасибо, - улыбнулся в ответ консьерж. – У вас все нормально?

- Никогда еще утро не было таким прекрасным, - заверил его Денис и вышел на улицу.

На тротуарах уже наблюдалась опавшая листва, которая шуршала под подошвами его дорогих итальянских туфель, но погода была еще относительно теплой касательно этого времени года. Если бы он сейчас находился в горах, то набрал бы полную грудь воздуха, но в городе он был не такой чистый, поэтому он сделал вдох ровно на одну четверть и достал телефон, чтобы вызвать такси по приложению.

Когда подъехала машина, он посмотрел вперед и снова испугался, так как снова увидел призрака, которого заметил недавно на автостоянке. Призрак не сводил с него глаз, и был какой-то белый, словно прозрачный, так как он видел проходящих сквозь него других людей. Словно это была душа. Отвергнутая душа. Душа из ада.

Его вывел из оцепенения гудок машины. Это был водитель такси.

- Ты поедешь, приятель? - спросил он с южным акцентом. – Или мне отменять заказ?

Денис извинился, и перед тем, как сесть в машину снова посмотрел вперед. Призрак исчез, также неожиданно, как и появился. Стараясь не показывать своего волнения, Денис попросил водителя отвезти его туда, где он вчера был, но назвал адрес за несколько домов от того злосчастного переулка.

Еще подъезжая, он увидел много полицейских машин. Необычайно много для этого спокойного района. Проблесковые маячки со звуком раздавались с разных сторон улицы.

- Что здесь стряслось-то? – удивился водитель. – С роду в этом районе не видел столько полиции.

- Может, преступление, какое, - как можно небрежнее сказал Денис. – Или президент должен приехать.

Выйдя из машины, Денис перешел на другую сторону улицы, и зашагал к тому самому переулку. По мере приближения он видел, что место преступления огорожено, стояло несколько полицейских машин. Наверное, опрашивают свидетелей, подумал Денис, и вспомнил, как кто-то окликнул его сверху, когда он убегал.

Он не видел кто это, но этот человек вполне мог видеть его. А что если у полицейских уже есть его фоторобот и его начали уже разыскивать? Но тогда почему об этом ничего не сообщили в новостях?

Денис остановился почти напротив переулка, обдумывая дальнейший план действий. Ему нужно было выяснить это, иначе его новая миссия, его вторая жизнь, которой он живет, потеряет всякий смысл, а жить без смысла он считал невозможным.

Для этого надо было рискнуть.

Денис высмотрел из толпы одного из полицейских и направился к нему. Походка у него была уверена, руки засунуты в карманы, воротник плаща поднят кверху. Если у полиции на него ничего нет, то он не должен был вызвать подозрения.

Денису даже показалось, что полицейский вздрогнул от неожиданности, когда он подошел к нему.

- Извините, - как можно вежливее обратился он к стражу порядка. – Я живу здесь недалеко, и честно признаться взволнован таким количеством полицейских в моем районе. Скажите, нам есть чего опасаться?

По взгляду, который бросил на него полицейский, Денис понял, что тот ничего не знает. Огромный камень упал с его души, и он даже захотел улыбнуться, но понял, что это выглядело бы странно, поэтому он сдержался.

- Было совершено убийство, - сказал полицейский. – Достаточно жестокое, но думаю, что опасаться вам нечего. Жертва была не из этого района, к тому же сутенер. Скорее всего с ним расправился какой-то недовольный клиент. А вы, - обратился он к Денису. – Случайно ничего не видели?

Еще до того, как полицейский задал этот вопрос, Бондарев знал, что он его задаст.

- Нет, - он сожалением покачал головой. – Я спал, и сплю я всегда крепко, не менее восьми часов, так как это очень полезно для здоровья. А когда выглянул в окно, то увидел много ваших машин и забеспокоился.

- Не беспокойтесь, мы его поймаем, - заверил его полицейский. – А если не поймаем, то будьте уверены, что вам точно ничего не грозит.

Денис поблагодарил его и отошел от него, оставшись явно довольным беседой. У полицейских на него ничего не было, но нельзя было пренебрегать безопасностью.

Он внезапно остановился, наполовину смеясь, но на самом деле он обдумывал проблему. Приступая к анализу, он выбрал для себя три основных варианта:

Он немедленно прекращает свою деятельность.

Он продолжает свою деятельность, но в другом городе.

Он продолжает деятельность в своем районе, принимая своего рода, вызов.

Пункт 1 он отверг сразу. Как он мог остановиться, зайдя уже так далеко. К тому же, итог каждого убийства практически гарантировал ему то, что он снова увидит Снежану.

Пункт 2 требовал более аргументированного анализа. Новая работа, новое проживание, и возможность также незаметно проносить оружие в людных местах. И видеть Снежану он будет гораздо реже.

Пункт 3 заставлял его ответить на вопрос, может ли он рискнуть.

Денис дошел до своей машины, сел на водительское сидение, потом хлопнул себя по бедру, улыбнулся и покачал головой, поражаясь собственной глупости. Он думал линейно, а здесь важно было довериться своим инстинктам, следовать своим страстям, делать то, что был должен, в отрыве от холодной логики и бескровного разума. Вся истина в данном случае исходила от его собственного сердца и интуиции.

Риск, этот сладкий привлекательный риск.

Приняв решение, Денис хотел завести двигатель, но внезапно заметил, что его бардачок был приоткрыт. Он снял руки с ключа зажигания, долго не решаясь прикоснуться к нему. Он был точно уверен, что вчера закрывал его, покидая машину.

Денис открыл его, и у него перехватило дыхание. Там лежала цепочка. Цепочка Снежаны. Он аккуратно взял ее, и стал рассматривать на ладони. Точно такая же была на ней, во время их первой встречи, тогда на отдыхе, когда он впервые повстречал ее.

И которая так приятно касалась его груди, свисая с ее шеи, когда они впервые занимались любовью.

Денис закрыл глаза, вспоминая это, потом резко стал оглядываться по сторонам. Снежана не могла проникнуть в машину, оставив эту цепочку, а потом, исчезнуть, закрыв его машину изнутри. Сам он тоже не мог положить ее в бардачок, и потом совершенно забыть про нее.

Денис внезапно почувствовал, что ему перестала нравиться его машина. Слишком много в последнее время происходило событий, на которые он не мог найти ответа. Тем не менее, он заботливо положил цепочку Снежаны к себе в карман, решим отдать ее ей, когда они снова встретятся.

А гарантированно они могут встретиться после очередного убийства.

29 сентября 2023 года.

10:00 утра

На завтрак Деригин съел батончик из вендингового аппарата, который стоял в холле

больнице, запив маленьким пакетиком сока. Он вдруг начал осознавать, что слишком много в последнее время он проводит время в больницах.

За эту ночь он практически не сомкнул глаз. Девушку сразу увезли в операционную, и за ее жизнь стали бороться врачи. Его, разумеется, не допустили туда, и ему оставалось коротать время в больничном коридоре. Пару раз, сидя, за прошедшую ночь ему удавалось сомкнуть глаза, но потом он резко их открывал, как будто, человек, убивший Бориса Новикова пришел убить и ее, облачившись в белый халат.

За это время, ему, как стражу порядка, разрешили ознакомиться с ее личными вещами. Алия Резяпова, так звали девушку, была студенткой экономического факультета, училась на дневном отделении, если верить студенческому билету из ее сумочки. Дымов наверняка захочет опросить всех ее друзей и подруг, а также ребят, с кем она училась, но Деригин был уверен, что это ложный след. Искать надо было в среде, где обитал Борис Новиков – в среде проституции и криминала.

Все указывало на то, что Алия была малолетней проституткой, но для Деригина это не имело значения. Она была в первую очередь человеком, которую хотели убить. У себя в голове он рассматривал приоритетную версию о недовольном клиенте, который мог в состоянии аффекта напасть на ее сутенера и ее саму. Деригин представлял это так – клиент выследил их на улице, стал выяснять отношения, Новиков решил пригласить его в переулок, чтобы продолжить разговор там. В процессе общения он совершенно не ожидал, что тот достанет оружие и убьет его, а потом захочет убить и саму девушку.

Деригин потер виски, стараясь отогнать от себя сон, и увидел проходящего по коридору врача, который оперировал девушку. Не снимая перчаток, он пытался достать пинцетом сигарету из кармана и вид у него был еще более уставший, чем у следователя.

- Как она? – с надеждой в голосе спросил Деригин.

- Она жива, - со вздохом сказал доктор, - но состояние крайне тяжелое. Удар чудом не задел мозг, но пробит череп, и она потеряла очень много крови. Били чем-то металлическим и острым. Девушка в коме, и неизвестно, сможет ли она выйти из нее. Она не сможет ничего вам сказать, по крайней мере сейчас.

- Как она могла выжить? – удивился Деригин. – После такого удара…

- Человеческий череп и мозг, гораздо жестче, чем мы себе представляем, - усмехнулся врач. - Вы когда-нибудь видел в фильме, или читал в романе, чтобы человек пускал себе пулю в голову или умирал мгновенно? Это практически невозможно. У меня были случаи жертв с пятью пулями в головах, и они жили. Как овощи, конечно, но все-таки жили. Три года назад я столкнулся бы с самоубийством, если бы не один случай. Парень двадцати двух лет пустил себе пулю в голову от неразделенной любви. Дураку повезло. Пуля в буквальном смысле отскочила от его черепа, и попала в потолок. Покончить жизнь самоубийством, выстрелив себе в башку? Забудьте про это. Пуля может пройти насквозь, и выйти с другой стороны, и ты при этом не умрешь. Ты можешь прожить еще несколько часов, недель, или даже лет. Может ты не мог бы говорить, или двигаться, но ты был бы по-прежнему жив. Но, ударь, нападавший на полдюйма левее, девушка была бы мертва, это без сомнений.

- Ладно, - сказал Деригин. – Будем надеяться на лучшее. У нее есть родственники? Я хотел бы переговорить с ними.

- Нет, - покачал головой врач. – Пока никого не было.

Деригин кивнул и снова сел на стул. Разум ему говорил, что в ближайшее время точно ничего не изменится, и девушка не выйдет из комы и не опишет ему убийцу, но сердце заставляло остаться здесь и немножко подождать.

Федор также не терял надежды узнать результаты вскрытия Бориса Новикова, но Мария пока ему не звонила. Он пробовал ей набрать сам, но телефон был вне зоны действия сети.

У Деригина гудела голова от бессонной ночи, а глаза начинали закрываться сами по себе, все больше приглашая сон овладеть его сознанием. Он засыпал с мыслью о том, что ему самому вскоре могут понадобиться услуги доктора.

Внезапно, он услышал шум, который исходил от приемного покоя. Деригин вздохнул, поняв, что уснуть ему все равно не удастся и пошел посмотреть, что случилось, на ходу поправляя слегка взлохмаченную шевелюру.

У стойки медсестры стояло двое мужчин. Один из них, одетый в длинное серое пальто, и имевший длинные черные волосы стоял чуть поодаль. Второй, который общался с медсестрой, причем на повышенных тонах, наоборот, имел короткую стрижку и был одет в свободные спортивные брюки и кожаную куртку.

Когда подошел Деригин возмущения мужчины уже были такими громкими, что на шум прибежало уже несколько медсестер, врачей, а также охрана.

- Я разберусь, - успокаивающим жестом Деригин остановил охранника и обратился к визитерам. – Что случилось господа? Почему шумим?

Парень, как будто проигнорировал его вопрос и снова обратился к медсестре, показывая на него пальцем:

- Почему вы говорите, что нет приемных часов? Тогда что он тут делает?

- Выполняю служебный долг, - Деригин показал свое удостоверение. – Вы, господа, нарушаете тихие часы данной больницы, включая пациентов, которые борются сейчас за свою жизнь. Так что прекращайте, иначе поговорим в другом месте.

- Они хотят видеть пациентку, которую вы сегодня ночью сопровождали, - обратилась к нему медсестра, которая была явно благодарна поддержке. – Не хотят уходить, не повидав ее.

- Или хотя бы не узнав, что с ней, потому что мы за нее очень волнуемся.

В разговор вступил второй мужчина, который также подошел к стойке. Он обладал мягким и бархатным тембром голоса, который успокаивающе подействовал на всех находящихся в приемном покое человек, в том числе и на Деригина.

- Вы – родственники девушки? – осведомился Федор.

- Нет, мы ее коллеги, - все также мягко сказал мужчина. – Товарищ капитан, не откажите в любезности проконсультировать нас насчет ее состояния. Меня зовут Марк.

Он протянул Деригину руку и тот пожал ее. Рукопожатие было таким же мягким, как и его голос, но Федор чувствовал, что этот человек не так прост. У него были проницательные глаза, которые, казалось, видели насквозь, и поэтому человеку, который назвал себя Марком не составляло никакого труда находить подход к каждому собеседнику.

- Или ее работодатель, - поправил его Деригин. – Но в данный момент меня это не касается. Пусть этим занимаются отдельные службы. Я хочу поймать парня, который это сделал, который также убил Бориса Новикова.

- «Клык» убит? – Второй парень был так потрясен новостью, что невольно встрял в разговор.

- Вижу, что вы его знаете, - констатировал Деригин. – Помогите же мне, если вы хотите, чтобы я помог вам. Я уверен, что Новиков, или как вы его там назвали, был сутенером этой девушки. Теперь он мертв, девушка в коме, и я не знаю придет она в сознание или нет, чтобы опознать убийцу.

Марк сделал знак второму парню подождать в сторонке и пронзительно посмотрел на следователя.

- Что вы хотите знать, капитан? – спросил он. – И Алия, и Новиков работали на меня. Я постараюсь помочь чем смогу.

- Одна из моих версий, это то, что с ними расправился недовольный клиент, - сказал Деригин. – Новиков провожал девушку домой, скорее всего, после работы. Тот выследил их, затащил в переулок и убил их каким-то острым оружием, который прятал в кармане или под одеждой. Или может, пытались убить самого Новикова, а девушка стала нежеланным свидетелем. Ему поступали угрозы со стороны?

- К нам всегда поступают угрозы, - вздохнул Марк. – Люди, которые обращаются к нам за услугами, испытывает в чем-то неудовлетворенность своей сексуальной жизнью, и поэтому они чаще всего подвержены нервным срывам. И подчас они срываются на наших девушках, поэтому мы держим очень хорошую команду охраны. – Он кивнул в сторону парня с которым пришел. – Новиков тоже входил в число наших бойцов, но как видите, это не помогло.

- А непосредственно девушке, Алии, кто-нибудь угрожал?

- Об этом мог знать непосредственно сам Новиков. Он был приставлен к ней и отвечал за ее безопасность. Но в последнее время она хотела завязать с профессией. Говорила, что пошла на учебу, но другие девочки говорят, что она нашла какого-то покровителя.

- Вам известно его имя?

- Нет, хотя, подождите, - задумался Марк. – Полтора месяца назад произошел случай, довольно неприятный. Как раз с этой девушкой. Она поехала по вызову, Новиков ее отвозил, и там произошел неприятный инцидент.

- Клиент оказался извращенцем? – спросил Деригин.

- Почти все они извращенцы, потому что хотят что-то особенного, что не могут получить от законной жены. Нет, она встретила человека, который узнал ее. Или она узнала в клиенте хорошего знакомого. В общем, вернулась она потом сама не своя, вся на нервах, долго не могла уснуть. И потом все чаще стала говорить, что больше не будет заниматься подобного рода услугами.

- И что это был за клиент? – заинтересовался Деригин.

- Если бы знать, - с сожалением в голосе сказал Марк. – Об этом знал только Новиков, но если серьезных проблем нет, то в принципе мне и не нужно про это знать. Я понимаю, что в данном случае это помогло бы вам в вашем расследовании, но Борис уже, к сожалению, ничего не скажет. Знаю только, что он отвозил ее в район Новокудрино.

- Это всего лишь одна из версий, - поправил его Деригин. – Но будем надеяться, что Алия поправится и сама нам во всем расскажет.

- Да, - с готовностью сказал Марк. – Знаете, она ведь очень хорошая девушка, добрая. Не хотелось бы, чтобы она умерла. И говорю это вовсе не потому, что потеряю в лице работника свой актив, а просто хочу, чтобы она жила. Вы ведь сообщите мне о ее состоянии?

Деригин пообещал и Марк с помощником (а Федор охарактеризовал его именно так), покинули помещение. Сам он тоже решил идти домой, но мысли его были печальные, и вовсе не потому что после бессонной ночи он был сильно уставшим. На него столько всего навалилось за прошедшие сутки, что сейчас он не знал, что ему со всем этим делать.

Одно убийство, второе, третье. Версия, связанная с профессиональной деятельностью Новикова была основной, но ему казалось, что в этом деле есть что-то еще.

Его мобильный телефон наконец-то позвонил. Это была Мария. Она сообщила, что присутствовала на вскрытии Бориса Новикова и готова предоставить ему отчет, хотя картина будет не такая ясная. Деригин договорился встретиться с ней на следующий день. Сейчас он был готов выспаться до утра завтрашнего дня.

Гарантированно он вернется к хорошему сну, только после поимки убийцы.

05 октября 2023 года.

19:30 вечера

«Алия Резяпова, девушка, подвергшаяся нападению неизвестного убийцы, сегодня скончалась в больнице, так и не придя в сознание после шестидневной комы».

Денис прочитал этот заголовок новости в интернете, и улыбнувшись, откинулся на спинку стула. Снежана была права, участь этой девушки была предрешена, что она не сможет очнуться и рассказать полицейским о нем, но то, что он сделал с ней, было его непростительной ошибкой, она должна была умереть мгновенно. Мысль об этом до сих пор не давала ему покоя и необходимо было продумать о дальнейшей стратегии.

Он сидел на кухне, с открытым ноутбуком за столом и ел овсяные хлопья с молоком. Он был в короткой майке, на запястье висела цепочка Снежаны. Он хотел его отдать ей, но позже, когда он ее увидит. Сейчас ему нравилось носить вещь, которая принадлежала его любимой женщине.

Денису предстояло освоить особую технику, причем это мало чем отличалось от обучения скалолазанию. Особое внимание он уделял именно практике, ведь прочтя книгу нельзя было научиться убивать, равно как нельзя было научиться плавать или ездить на велосипеде. Везде нужна была практика.

Первой задачей было спрятать ледоруб под пальто, держа его в прорези кармана левой рукой, но, чтобы потом можно было быстро и незаметно перекинуть его в правую руку. Смерть Фингера, по его мнению, была мгновенной, равно как и сутенера, тогда как девушка задержалась на шесть дней. И он пришел к выводу, что удар со спины, по-видимому, проникает в более чувствительную область черепа, и решил больше не атаковать спереди, лоб в лоб.

Денис взял со стола кухонный нож, сделал несколько быстрых шагов по кухне, улыбнулся, затем быстро развернулся и нанес удар. Улыбка, он считал, была необходима, чтобы усыпить бдительность идущего навстречу человека и проявить доброжелательность. Но не бить спереди, как он это раньше делал, а подождать пока жертва пройдет мимо, развернуться и нанести смертельный удар уже со спины.

Затем Денис снова сел за стол и написал на листке бумаги слово «Обувь». Наступали холода, и ему следовало бы уделить внимание легким ботинкам, но на резиновой подошве, которая обеспечивала бы гораздо лучшее сцепление и устойчивость.

Еще во время первого убийства, Денис сразу обработал кожаную ручку ледоруба, аккуратно протерев ее мелкой наждачной бумагой. Это сработало тогда достаточно хорошо, но он все равно не был до конца удовлетворен. Теперь он купил пару черных замшевых перчаток – довольно распространенный предмет одежды в позднюю осень. Захват между замшевой перчаткой и шероховатой кожей рукоятки ледоруба был тем, о чем можно было только мечтать.

Конечно это были просто детали, и дилетант, никогда не поднимавшийся в горы, отмахнулся бы от них, но Денис был опытным альпинистом и знал, что хорошее восхождение зависело именно от таких деталей. Если оборудование было бы неисправно, или его техника была бы неправильной, то он был бы мертв.

Следующим пунктом, который Денис выделил на своем листке, это была погода. Он исключил дождливые и слякотные ночи, чем обычно славился октябрь. Ему нужен был достаточно сухой тротуар, чтобы осуществить быстрый поворот, после того как он минует свою жертву. Лучше всего подходила облачная и безлунная ночь, без сильного ветра, которое могло бы распахнуть его расстегнутое пальто.

Следующее слово, которое Денис выделил на своем листке бумаги, это было «Документы». Он никогда не брал и не собирался брать с собой паспорт или любое другое удостоверение личности, чтобы оно случайно не выпало на месте происшествия.

Пятым пунктом на листе Денис написал «Сила». Он тренировался по несколько часов в день, в основном у себя в квартире, но дважды в неделю он также посещал и тренажерный зал. Еще он каждый вечер он делал упражнения на растяжку, так что с силой не было проблем. Он знал, что находится в отличной физической форме. Он легко отжимался от пола, приседал, сгибался, возможно даже лучше спортсменов, которые были лет на десять младше чем он. Он всегда следил за своей диетой, и его реакция была по-прежнему молниеносной.

Также, всегда и во всем пунктуальный, Денис решил полностью изменить распорядок дня, чтобы даже консьерж в его доме не заметил бы ничего странного. До этого времени, его расписание было расписано вплоть до секунды, и на работу он всегда выходил минута в минуту, но здесь он решил полностью изменить всем своим принципам.

Несмотря на то, что с каждым днем на улице становилось все холоднее, Денис решил отказаться от головного убора, предпочитая носить только парик. Он представил, что одел бы под пальто шляпу, и если бы очередная попытка убийства не увенчалась бы успехом, то его жертва запомнила бы наличие шляпы сильнее, чем ее отсутствие. Поэтому, все что можно было запомнить, это его светлый парик, и это Дениса абсолютно не волновало, потому что опознать его в данном контексте было невозможно, потому что днем он носил черный парик.

Записав все важные пункты, по его мнению, Денис еще раз взглянул на свой список и улыбнулся. Осталось отточить навыки, и применить их на практике.

Денис из кухни перешел прямо на балкон и посмотрел вниз, с высоты своего этажа. Он обратил внимание, что очень много одиноких людей гуляют вечером по улицам города. Улицы были просто заполнены потенциальными жертвами. Стояла холодная, но сухая погода, без дождя. Треть луны слегка виднелась сквозь облачное небо. Денис набрал полную грудь воздуха. Ветер мог подняться в любую минуту, и в воздухе были слабые намеки на то, что пойдет дождь. Но в целом вечер обещал быть тихим, только очень холодным. Денис был на балконе в одной футболке и зябко поежился. Кожа слегка болела от соприкосновения с холодом, он старался растереть плечи, чтобы разогнать кровь, вспоминая о теплом халате, оставленном в гостиной.

Он быстро вернулся обратно, закутался в халат и включил вечерние новости по телевизору, хотя ничего нового для себя он не услышал. Весь мир убивал друг друга. История показала, что человек не смыслит своего существования без убийств. И почему-то, когда он отправил на тот свет любовника своей девушки, сутенера и проститутку, все считают, что это неправильно и сразу осуждают в новостях. В новостях, которые очень быстро исчезают из повестки дня, словно это какая-то ерунда. В подтверждение своей мысли, Денис снова залез в интернет, чтобы прочитать про погибшую девушку. Новость уже исчезла из списка самых главных и ему пришлось набрать в поисковике необходимые слова, чтобы снова прочитать ее.

Пришла пора напомнить о себе с более серьезными намерениями.

Он приготовил небольшой ужин из жареной телячьей печени и салата из эндивия, после чего он принес кофе в гостиную, и поставил запись Бранденбургского концерта.

Он разделся и посмотрел на часы. Было чуть больше девяти. Он одел черный костюм, белую рубашку и не слишком строгий галстук. Он надел ботинки на креповой подошве. Он надел пальто, натянул черные замшевые перчатки, левой рукой, через прорезь кармана, он держал ледоруб под пальто. Кожаный ремешок, прикрепленный к рукоятке топорика, обвивал его левое запястье.

Консьерж в подъезде был на своем месте. Денис даже попытался вспомнить, как его зовут, и пришел к выводу, что все жильцы в подъезде звали его «дядя Гена». Этот уже немолодой человек улыбнулся ему такой искренней улыбкой, что Бондареву тут же захотелось поступить также. Он даже решил вступить с ним в разговор.

- Геннадий, - как можно дружелюбнее обратился к нему Денис. – Я решил прогуляться вечером в кино. Ты не знаешь, на что сейчас можно сходить?

- Простите, но не могу вам подсказать, - консьерж как будто бы извинялся за это. – Вся моя жизнь проходить здесь, мистер Бондарев, и поверьте, это мой сознательный выбор уже на склоне лет.

- Тогда, может быть, я просто прогуляюсь, - как можно небрежнее сказал Денис.

Он действительно зашел в кинотеатр, посмотрел расписание вечерних сеансов, купил билет и положил его в правый карман брюк. Затем он прошел в полупустой темный зал, так как фильм уже начался, и сел на заднем ряду в одиночку, не снимая пальто и перчаток. Он не собирался смотреть фильм, ему нужно было время.

Через десять минут он покинул зал, выйдя через служебный вход, по пути, не встретив никого из сотрудников кинотеатра. Если по невероятной случайности его будет опрашивать полиция, то он смотрел в это время фильм, корешок от билета, которого так удачно лежал у него в кармане.

Он пошел на восток, к набережной, просунув обе руки в карманы пальто. Когда на улице в какой-то момент никого не оказалось, он осторожно снял кожаную петлю с левого запястья. Левой рукой он держал ледоруб за рукоятку. Он расстегнул пальто, но не позволил, чтобы его полы слишком сильно распахнулись, прижимая их к телу и не вынимая рук из карманов.

Теперь началось время, которое ему очень нравилось. Денис шел легкой походкой, с хорошей осанкой, с высоко поднятой головой. Когда он увидел, что кто-то идет ему навстречу, он улыбнулся и небрежно перешел на другую сторону улицы, даже ни разу не обернувшись. Еще было слишком рано, он хотел, чтобы это необыкновенное чувство продлилось подольше. Он знал только, что в любом случае, сделает это сегодня ночью. Если в случае с Фингером он еще не знал, чем все закончится, то теперь был уверен наверняка.

С таким же настроением он восходил в горы. Он помнил свой первый раз, свою неуверенность, он даже помнил, что не был уверен, что он останется в живых. Но с каждым новым покорением очередной горы он чувствовал все большую силу в самом себе, и потом понял, что это часть его жизни, и как-то ее менять уже смысла не было. Так и сейчас, он был уверен, что все пройдет успешно, и уже поздно поворачивать назад. Он снова хотел ощутить тот самый момент возвышенного счастья, когда все вечное было в нем и он соединялся со Вселенной.

Теперь, с учетом опыта, он знал, что почувствует перед этим последним моментом. Первое, это власть. Выбор стоял за ним, он выбирал душу, он окончательно решал это будет этот человек или тот. Во-вторых, удовольствие, полученное от близости, и любви, которая подарит ему потом Снежана. Это было нечто тонкое, но настолько прекрасное, что он не мог это выразить словами, а просто плыл по улице в восторге.

Денис повернул на запад на параллельную улицу, и внезапно резко остановился. Перед его глазами стояла машина ГИБДД. Впереди нее стоящий инспектор проверял права у какого-то бедолаги.

Почему бы и нет, пронеслось в голове у Дениса.

То, что он сейчас собирался сделать был неимоверный риск, но это было именно то, к чему он стремился. Ничто так больше не подстегивает, как чувство опасности, и он знал, что в случае успеха он получит наслаждение, о котором можно было только мечтать.

Машины появлялись на этом перекрестке, хоть и не так часто, но Денис все равно не хотел быть пойманным. Он решил выждать время, спрятавшись за декоративным деревом, которое росло рядом с дорогой, предварительно проверив не попал ли он в объектив какой-либо видеокамеры.

Ждал Денис не больше десяти минут. Инспектор остановил еще одну машину, потом решил сделать перерыв. Он отошел немного в сторону и достал сигарету, встав к Бондареву спиной. Тот посчитал это небывалой удачей и потихоньку выдвинулся к нему.

Он осмотрелся. Других пешеходов не было. Машин пока тоже. Луна слабо светила за облаками. Тротуар был сухой, и дождя не намечалось.

Денис слегка сжимал ледоруб кончиками пальцев левой руки под расстегнутым пальто. Правая рука в перчатке свободно раскачивалась из стороны в сторону.

Когда до инспектора оставалось всего несколько шагов, тот внезапно повернулся назад и уставился на Дениса. Тлеющий окурок сигареты догорал в его пальцах.

Денис не растерялся и улыбнулся своей самой добродушной улыбкой, на какую только был способен. И это подействовало.

Инспектор был среднего роста, широк в груди и плечах. Он не был красавцем, а скорее каким-то потрепанным жизнью. На вид ему было лет тридцать пять. Но улыбка Дениса сработала. Он расслабился, дружелюбно кивнул, не улыбаясь и выкинул окурок прямо на землю. Посчитав, что Денис решил сходить по-маленькому за остановку, он перестал на него смотреть и прошел мимо него в обратную сторону.

Потом все произошло практически мгновенно. Левая рука ринулась в распахнутое пальто. Плавная, отработанная передача ледоруба в свободную правую руку. Вес Дениса был на левой ноге. Потом подобно балерине в развороте он перенес вес на правую ногу. Потом правая рука поднялась для удара.

Ледоруб пронзил фуражку инспектора и ворвался в его череп. Денис услышал хруст, а затем и сладкий стук, от которого задрожало его запястье. Проникновение! Экстаз! В серое вещество и тайну этого человека.

Денис выдернул ледоруб, после чего тело упало, а душа взлетела в облачное небо. О, нет. Душа вошла в него, в Дениса Бондарева, становясь единым целом с его душой, они соединились как два заблудших астронавта в космосе, обнимающихся и плывущих сквозь неизмеримое время.

Для него это было как наркотик, к которому он уже начал привыкать.

Он резко нагнулся, глядя на раздробленный череп. Теперь его это не отпугивало. Он скорее наслаждался тем, что видел. Покопавшись в карманах убитого, он нашел его документы, в том числе и его служебное удостоверение. Валентин Крайнов, старший инспектор ГИБДД. Он положил удостоверение к себе в карман. Это был не трофей, это был подарок жертвы.

Потом Денис резко выпрямился и посмотрел по сторонам. По-прежнему на улице не было ни машин, ни людей. Сегодня ему катастрофически везло. Покидая место преступления, он еще раз обратил внимание на полицейскую машину. Она смотрела совершенно в другую сторону, и если навигатор был включен, то он не должен был попасть на него. Но на всякий случай Денис пошел в другую сторону.

На обратном пути он еще заскочил в круглосуточное кафе, чтобы время его прибытия домой совпадало в реальном времени с окончанием фильма, с учетом дороги назад.

Он пил горячий кофе и думал о том, что как же просто все сложилось., несмотря на то, что он повысил ставки и риск в своей игре, убив человека в форме. Никаких свидетелей и криков. Все произошло в абсолютной тишине, если не считать звука самого удара.

- Как вам фильм? – спросил консьерж Геннадий, когда Денис переступил порог своего подъезда.

- Мне очень понравилось. Я решил почаще выбираться на такие мероприятия вечером.

Консьержа явно устроил его энергичный ответ и попрощавшись с ним, Денис вошел в свою квартиру.

Он проделывал опять знакомую процедуру по мытью и смазыванию ледоруба маслом. Все было, как всегда, осталось только придумать, куда спрятать документы. Он стал бродить по квартире в поисках лучшего укрытия. Его первой идеей было прикрепить удостоверение под одним из зеркал, но так как вместе они составляли одну большую зеркальную стену, он побоялся нарушить эту конструкцию.

Тогда он выдвинул ящик своего комода. Между дном и направляющими колесиками было небольшое углубление. Удостоверение легко поместилось в небольшой белый конверт, который он приклеил скотчем на дно ящика. Если скотч высохнет, то самое страшное, что может случиться, это то, что конверт упадет во второй ящик комода, в то время как он будет закрыт.

Сбросив одежду, Денис одел халат и снова вышел на балкон со стаканом коньяка на руках. Ночь успокаивала его, и в последнее время приносила удовлетворения гораздо больше, чем если бы это был просто сон. Несмотря на то, что он сейчас не спал, каждая клеточка его тела была расслаблена и находилась в эйфории.

Внезапно его привлек еле уловимый блеск в многоэтажном доме, напротив. Денис подошел поближе к перилам балкона и внимательно посмотрел вперед. Он смог разглядеть в противоположном окне силуэт молодого человека, который тоже стоял. Стоял и наблюдал за ним. И скорее всего снимал на камеру.

Денис еще раз присмотрелся. Нет сомнений быть не может. С него не сводят глаз. Он задумался о том, кто это может быть, но мысль о том, что мужчина в противоположном окне был из полиции отпала сразу. Стражи порядка, если бы у них были доказательства на руках действовали бы быстро и решительно, а это был какой-то неизвестный извращенец.

А Денис терпеть не мог извращенцев. В его представлении они олицетворяли все то плохое и грязное, что заполняла в этой жизни любовь. К извращениям Денис относил и гомосексуализм, который он не выносил, и отдавал себе отчет, что никогда не сможет нормально относится к педикам. Для него они были словно нелюди, существа с другой планеты, так как он считал, что именно природой заложено, что мужчина должен любить женщину, а обманывать природу, это все равно, что бросить вызов гармонии и всему мирозданию.

Решив, что он займется наблюдателем позже, Денис отправился спать, как того требовал организм. Сон стал для него прекрасным завершением сегодняшней ночи.

05 октября 2023 года.

19:30 вечера

«Алия Резяпова, девушка, подвергшаяся нападению неизвестного убийцы, сегодня скончалась в больнице, так и не придя в сознание после шестидневной комы».

Деригин прочитал этот заголовок новости в интернете, и схватившись за голову в бессилии откинулся на спинку стула. Судьба явно была не на его стороне. Он очень рассчитывал на то, что девушка выживет, и даст показания о ночном убийце, так как в его понимании здесь уже вырисовывалась опасная серия. Сидя в больнице у ее палаты, он ничем не смог бы помочь бедной девушке, но надо было продумать дальнейшую стратегию, к тому же Мария поделилась с ним данными о вскрытии Бориса Новикова.

Несколько дней назад он дал согласие на операцию своей матери, и сейчас ее вовсю готовили к ней, поэтому он только успел поцеловать ее в бледную щеку и улыбнуться ей. Она уже лежала на каталке, укутанная одеялами, капельница еще была привязана к ее руке.

Он проводил ее до второго этажа, где находились операционные. Помимо них там находилось также восстановительное отделение, кабинеты врачей и хирургов, небольшой диспансер и большая комната ожидания, окрашенная в ядовито желтый цвет и мебелью с оранжевыми пластиковыми креслами и стульями. «Какая-то камера пыток», подумал про себя Деригин. За «пытками» следила довольно красивая медсестра лет сорока довольно крупного телосложения, блондинка, прядь волос которая то и дело выпадала из-под накрахмаленной шапки.

Деригин назвал ей свою фамилию, и она проверила свой пугающе длинный список у себя за столом.

- Белла Владимировна Деригина? – уточнила она.

- Да.

- Федор Михайлович, до начала операции еще полчаса. Затем пациентку переведут в восстановительное отделение. Вам не дадут разрешение увидеть ее, пока она не вернется в свою палату, а затем только с позволения доктора.

- Хорошо, я буду ждать. Только я хотел бы переговорить с хирургом, когда закончится операция.

Медсестра замялась перед ответом, и еще раз сверилась со своим списком.

- Я не уверена, что у вас получится, - сказала она. – По плану, после вашей матери у доктора Екушова еще две операции, но легкие, под местной анестезией. Потом, наверное, он сможет с вами встретиться. Если вы хотите, то можете подождать.

И сейчас Деригин ждал, но чем больше он времени он проводил в ожидании, тем больше тревожных мыслей было у него в голове.

Рядом находилась пожилая пара, которая держали друг друга за руки, и глядели испуганными глазами. Неподалеку стоял молодой человек, прислонившись к стене. Лицо его при этом не выражало никаких эмоций. И судя по всему, ему было наплевать на предупреждение Минздрава и то, что в помещении больницы курить запрещено, потому что он держал в руках сигарету, которая угрожала сжечь его пальцы. Деригин решил не докапываться до парня, потому что мало ли у кого какие проблемы, может сигарета помогала молодому человеку отвлечься, и не сорваться на нервной почве.

На пластиковом стуле, напротив пожилой пары сидела тоже уже немолодая женщина в дорогой норковой шубе. Ей было за пятьдесят, и было видно, что она следит за своей фигурой, хотя лицо ее давно потеряло признаки молодости и свежести, которые дама отчаянно пыталась скрыть за толстым слоем косметики. Сейчас она была занята исследованием недр своей сумочки из кожи аллигатора.

Стеклянный столик был усыпан журналами, преимущественно на медицинскую тематику, и Деригин взял один из них, чтобы убить время. Страницы его пестрели гордостью медицинского прогресса, но так как он ничего не понимал в этом, то пролистал его, и отложил в сторону. Затем, Деригин просто молча стал ждать, с солидным видом. Для него это было не в тягость и не в новинку.

За это время произошло несколько событий. Крупногабаритная медсестра покинула свой пост, и ее заменила ее полная противоположность – худенькая, довольно молодая темноволосая армянка, девушка с горящими глазами довольно быстрая в перемещении и достаточно словоохотливая в общении с пациентами. Она распределила все имена по списку, выпрямила журналы на столах и сделала довольно резкое замечание молодому человеку, что в помещениях больницы не курят, после чего тот погасил сигарету. Затем она, внезапно, распылила помещение дезодорантом, и открыла окно, впустив в зал ожидания струи свежего воздуха. За это Деригин был готов ее расцеловать.

Молодой человек, видимо маявшийся без сигареты, вышел из помещения на улицу. Дама в норковой шубе, которая была, судя по всему за ним по очереди, вдруг встала, завернула плотно шубу, и не проконсультировавшись с медсестрой, толкнула дверь на прием к врачу. Пожилая пара, напротив, смиренно ждала своей очереди, лишь бабушка изредка потихоньку плакала, а муж ее успокаивал.

Вскоре в зале ожидания появился седой джентльмен, опираясь на трость. Он сказал свое имя медсестре, опустился на кресло, и тут же заснул. Было также двое старшеклассников выцветших джинсах, и серьгами в ушах. У одного из них на лбу была повязка цвета хаки. Скрестив по-турецки ноги, они устроились прямо на полу, доставая свои планшеты и совершенно не следя за временем.

На ресепшене лежал небольшой блокнот с пустыми листами, чтобы посетители могли что-то записать. Деригин вздохнул, взял его в руки, и присел вместе с ним на небольшой диванчик. Коротая время, он решил начертить небольшую схему, чтобы привести мысли в голове в один ряд. Взяв в руки фломастер, он возглавил листок словом «Подозреваемый». Затем от этого слова он отчертил стрелку прямо по центру страницы. Левую колонку он назвал «Физический», а правую – «Психологический». Он решил записать, все что уже знал о предполагаемом убийце.

Под физическими данными он перечислил:

Мужчина, вероятно белый, славянской внешности, высокого роста, вероятно выше 180 сантиметров, молодой и сильный. В районе 35 лет? Из среднего или богатого класса. Возможно, хорошо одет. Очень быстрый, с хорошей мышечной координацией. Спортсмен.

Под психологическим портретом он перечислил:

Хладнокровен, хорошо ориентируется на местности, Ведомый неизвестным мотивом. Психопат? Социопат?

В нижней части страницы он сделал заголовок, который назвал «Примечания»

Возможные сообщники? Нет. Проживает ли на нашем участке? Маловероятно. Орудие убийства? Неизвестно. Тип? Возможно. Материал? Возможно.

Он посмотрел на часы и удивился, что время так быстро пролетело. Было чуть больше девяти. Внезапно дежурная медсестра назвала его фамилию, и он подошел к стойке. Та сообщила, ему что доктор Екушов закончил операцию.

- Где я могу его найти? – резко спросил Деригин.

Медсестра посмотрела на него усталыми глазами.

- Попробуйте в ординаторской, - сказала она. – Поверните направо, откуда вы зашли. Затем после того, как вы минуете вращающиеся двери, будет узкая дверь слева, на которой будет написано «Вход воспрещен». Это и будет ординаторская для хирургов.

- Спасибо, - быстро сказал Деригин, и последовал точно по ее направлению.

Когда он отодвинул узкую дверь без стука, то увидел небольшую комнату. В ней стоял один диван, два кресла, телевизор, стол и четыре складных стула. В ординаторской было пять человек в хирургических халатах, уже без шапочек и без масок, которые висели еще у двоих врачей на груди. Трое из них были одеты в светло-зеленые халаты, а двое – в белые. Доктор Екушов стоял, и смотрел в окно. Один возился с антенной на телевизоре, пытаясь настроить более четкую картинку. Один из них обрезал ногти на руках небольшим карманным ножом, а другой сидел за карточным столом и усердно строил из них многоэтажный домик. Последний из них лежал на полу, поднимая и опуская ноги, делая упражнение для живота.

- Доктор Екушов? – окликнул Деригин.

Он медленно повернулся, невозмутимо посмотрел на него, а затем снова повернулся к окну. Остальные люди, находящиеся в ординаторской, даже не прервали свою деятельность.

- Деригин, - устало сказал доктор. – Это вы. Камни в почках. Ну, мне пришлось удалить почку.

- Что?

- Я должен был удалить одну из почек у вашей матери.

- Почему?

- Она была заражена, и больна. Почти сгнила.

- Это связано с инфекцией?

- Я все отдал вниз, в лабораторию. Ответ мы узнаем завтра.

Человек, который строил карточный домик, посмотрел вверх.

- Люди живут и с одной почкой, - мягко сказал он Деригину.

- Слушай, - капитан старался сдержать свой гнев, но чувствовал, что начинает задыхаться. – Ты сказал, что не будет никаких проблем.

- Ну, и что? – спросил Екушов. – Что ты от меня хочешь? Я не Господь Бог.

- Ну, если не ты, - яростно закричал Деригин. – То, кто тогда?!?

В ординаторской воцарилась тишина, затем Екушов отошел от окна и похлопал капитана по плечу, стараясь снять напряжение.

- Пойдемте ко мне в кабинет, - устало сказал он. – Нам надо поговорить.

Деригин, нехотя, но пошел за ним. Этот доктор ему откровенно не нравился, но он переживал за здоровье матери и должен был знать все.

Они зашли к нему в кабинет, после чего Екушов достал из ящика стола небольшую бутылку дорогого коньяка и пару рюмок. Доктор заметил осуждающий взгляд Деригина и заметил ему:

- Я больше не буду сегодня оперировать. Будете по рюмочке?

- Спасибо, нет, - сухо отказался Деригин. – Время уже позднее, и я уже забыл, когда в последний раз спал. О чем вы хотели со мной поговорить?

Екушов налил в рюмку коньяк, залпом ее выпил, после чего сел за стол и скрестил пальцы рук, внимательно посмотрев на Федора.

- Это кишечная инфекция, - сказал доктор. – И мне кажется, что это протейная инфекция.

- Почему вы так уверены? Ведь вы поставили моей матери такой страшный диагноз, как камни в почках.

Непрозрачная пленка снова заблестела на глазах доктора. Его тело напряглось, и он сделал жест, который Деригин раньше за ним не замечал: он поместил кончик своего указательного пальца в правом ухе, как будто бы хотел вышибить себе мозги.

- Капитан, - промурлыкал он своим елейным голосом. – Я вас уверяю….

- Ладно, ладно, - махнул рукой Деригин. – Давайте не будем тратить время. Так что же это за инфекция такая?

Лицо Екушова просветлело, так как ему представилась возможность продемонстрировать свою эрудицию. Теперь он сделал один из своих обычных жестов, сложив два указательных пальца вместе и прижав их к губам.

- Протей, - пропел он с радостью. – греческий морской бог, сын Посейдона, который по желанию мог менять свою внешность. Вас должно это заинтересовать, капитан. Миллион разных форм и переодеваний по желанию. Это же усложнит задачу полицейского, не правда ли?

Вместо ответа Деригин презрительно хмыкнул. Екушов не обратил на это внимания.

- И поэтому такое название было дано этой конкретной инфекции. Инфекция по сути не является заболеванием, но нам нет нужды вдаваться в эти подробности. Надо лишь сказать, что инфекция Протеус часто принимает форму, внешний вид и симптомы десятка других инфекций и болезней. И это довольно сложно диагностировать.

- Чем это вызвано? – спросил Деригин, стараясь, чтобы ненависть не просочилась в тембр его голоса, и он оставался бесстрастным и бесцветным, как на вкус пустые макароны без масла.

- Я уже говорил об этом. Бацилла Протеус. Она существует в каждом из нас. Обычно она обитает в кишечном тракте. У нас есть все виды хороших и плохих антител внутри нас, в том числе и бактерий. Иногда симптомы возникают после операции на брюшной полости. Протеус тогда может идти на рожон и вырваться на свободу. Иногда он проявляется в мочевыделительной системе, или в определенном органе. Очень редко в кровеносной системе. Обычными симптомами являются высокая температура, озноб, головные боли, иногда тошнота. Эти симптомы проявляются и у десятка других инфекций, вам это должно быть известно. Протей вызывает также определенные изменения в крови, но это трудно определить наверняка. Рекомендованным лечением для этой инфекции является применение антибиотиков.

- И это лечение, которое вы уже пробовали, - заметил Деригин.

- Это правда, но я заверяю вас, капитан, что не испробовал еще весь спектр. Это так называемые «чудо-препараты», но не все так замечательно. Одни из них могут справиться с конкретной инфекцией, но в то же время могут стимулировать рост другой, более опасной бациллы. Антибиотики не должны использоваться легкомысленно. В случае вашей матери, я считаю, что инфекция Протеус была вызвана гистерэктомией. Но все симптомы указывали на камни в почках, и тесты не показали ничего, что могло бы опровергнуть этот диагноз. Когда я прооперировал ее, одну почку нам пришлось удалить. Ну пришлось. Вы понимаете?

Деригин не ответил.

- Мы увидели также, что были еще и другие очаги инфекции, малой рассеянности, которые нельзя было удалить хирургическим путем. Теперь мы должны начать все заново, надеясь, что основной источник заражения был устранен, и мы сможем добиться положительного диагноза лечением антибиотиками.

- Надеясь, доктор?

- Да, именно надеясь, капитан.

Они долго смотрели друг другу в глаза.

- Она умирает, правда, доктор?

- Я бы так не сказал.

- Да Вы и не должны так говорить… Я хочу видеть свою мать.

Деригин развернулся и потащил свои ноги из комнаты, едва не споткнувшись на пороге.

- Она сейчас после операции, но, если вы так хотите… Вашей матери нужен уход, - вслед ему сказал доктор Екушов. – Правда, с вашей работой это достаточно сложно….

Когда Федор вошел в палату, он так и не понял, кто находится перед ним. Хрупкое тело под белой простыней и синим одеялом, тонкие руки расположены снаружи. Тяжелые веки закрывали глаза, а бледные губы в улыбке растягивали худые скулы, и создавалось ощущение оскала. И трубки, бандажи, баночки и дренажные мешки. Деригин судорожно посмотрел на маму, которая была ему дороже его собственной жизни и также обратил внимание, что плечи его матери тоже невероятно исхудали и походили на плечи подростка, а не женщины за пятьдесят.

Федору на секунду показалось, что у него плывет перед глазами и у него затуманивает разум. Хорошенько встряхнуть его ему помогла медсестра, находящаяся в палате с его матерью.

- Ваша мать находится под действием сильного успокоительного, - ласково прошептала девушка, – но дело идет на поправку. Доктор Екушов хорошо провел операцию.

Деригин попытался найти на ее руке участок кожи, свободный от трубок, игл, ремней и бинтов. Все что он хотел сделать, просто дать сигнал, что он рядом с ней. Он нагнулся, чтобы поцеловать ее волосы, но наткнулся губами на провода.

Он заплакал, в то время как медсестра продолжала успокаивать его. Она помогла ему выйти из палаты и попросила подождать, пока она принесет ему успокоительного.

Деригин в бессилии опустился на стул и как ему казалось, на секунду прикрыл глаза, погружаясь в пучины поверхностного, но ужасающего сна, который подобно волне накрывал его с головой.

Он очнулся от руки, тронувшей его за плечо. Деригин встрепенулся, и резко подскочил на стуле, укутываясь в куртку, которую не снимал.

- Аркаша? – переспросил он. – Что ты здесь делаешь?

- У нас снова убийство, Федор, - озабоченно сказал Соловьев. – Свежий труп, причем наш коллега. Инспектор ГИБДД. Был обнаружен буквально полчаса назад. Почерк один и тот же, что при убийстве Фингера и убийстве той парочки. По ходу, у нас вырисовывается серия, и это маньяк.

Деригин очень хотел услышать, что в данной ситуации он был прав, но не в этом случае.

- Этим делом занимается Дымов, - сказал он. – Он не горит желанием, чтобы я помогал ему в расследовании.

- Это дело на особом контроле у ГЛАВКа, - сказал Соловьев. – Гурьев велел срочно разыскать тебя. Слушай, я понимаю, какие у тебя обстоятельства, и мне не очень удобно вытаскивать тебя вот так из больницы, но дело очень срочное. Поехали.

Деригин мог только вздохнуть. Сон стал для него роскошью.

07 октября 2023 года.

12:10 дня.

Денис был раздосадован, проснувшись этим субботним утром. Снежана так и не появилась, хотя именно этим последним убийством он гордился больше всего. И проникновение души инспектора он ощутил больше всего. Тот момент, когда она входила в него, покинув его бренное тело, он не мог объяснить словами. Это было настолько мощно и настолько прекрасно, что он чувствовал теперь ее присутствие в себе постоянно.

Денис верил, что с каждой новой душой он приобретает силу ее обладателя, но не его слабости. Он верил, что при слиянии его души с новой, она очищает ее, делает лучше, спасает и дает шанс на искупление.

При этом он верил, что сам он тоже грешен, но каждый год, в первую субботу октября он ходил на исповедь и очищался. Очищал свою душу, но, к сожалению, не разум. Разум его был отравлен мыслями во грехе, желаниями и фантазиями, причем некоторые из них были настолько невероятны, что он ничего не мог с этим поделать.

Эта суббота не была исключением. Денис всегда ходил в одну и ту же церковь, практически в одно и то же время, после полудня, когда в ней уже было не так много народу. В основном, верующие ходили на утренние службы, крестины и отпевания тоже в основном проходили в первой половине дня.

Исповедаться можно было и публично, но Денис предпочитал частные беседы со священнослужителем, и уже несколько лет ходил к отцу Серафиму. В первый раз он почувствовал необходимость исповедаться, после того как несколько лет назад на отдыхе познакомился со Снежаной, еще находясь в браке. Он тогда понял, что впервые полюбил по-настоящему, и что он испытывает угрызения совести, так как он венчался с Галиной, своей бывшей женой, в церкви.

Вспоминая свою первую исповедь, он вспомнил, как сильно он волновался, ведь ему предстояло рассказать о самом сокровенном, то, что с ним происходило, о своих тайных грехах, но и не исповедаться он не мог, так как ему нужно было снять тяжесть с души. Но когда он познакомился с отцом Серафимом, тревога, живущая тогда в нем, куда-то ушла, уступив место доверию. Священник внимательно выслушал его тогда, пока он исповедался, затем, покрыв ему голову епитрахилью, он прочитал молитву, отпустив ему грехи. Денис же в свою очередь поцеловал крест и Евангелие.

Несмотря на большое количество прихожан, Денису казалось, что отец Серафим узнает его всякий раз, когда он приходит, как бы выделяя его из всех остальных. Ему даже казалось, что священник относится ему как к сыну, по крайней мере на время исповеди он проявлял к нему любви и заботы гораздо больше, чем его собственный отец за всю его жизнь. И за это Бондарев был бесконечно благодарен ему.

Сейчас же все было совсем по-другому. За последний месяц его жизнь слишком сильно изменилась, и он не просто стал теперь другим человеком. Он взял на себя самый страшный грех – убийство. И Денис знал, что даже если это было совершено во имя благой цели, остальные, да что там остальные, почти все, сразу же станут обвинять его, ибо они слепы, чтобы видеть сие истинное предназначение.

И Денис очень надеялся, что отец Серафим увидит это предназначение, отпустит ему грехи и не станет осуждать его. А если и осудит, то все равно будет молчать, так как таинство исповеди нерушимо, и за это священника могли отлучить от церкви.

В храм Денис никогда не одевал парик, точнее он снимал его в машине, перед тем как зайти внутрь. Ему казалось, что так будет правильнее. Этим он хотел показать, что от Господа Бога у него нет никаких секретов, хотя он был уверен, что Всевышний и так все про него знает, все его мысли, даже поступки, которых он еще не сделал.

Вот и сейчас, находясь перед церковью, в салоне машины, Денис осторожно снял парик, стараясь не видеть собственный взгляд в зеркало заднего вида. Он опять не удержался и потрогал кожу на голове. Она снова показалось ему чересчур сухой, шершавой и отталкивающей, покрытой маленькой щетиной отрастающих волос. Денис следил, чтобы этого не было. Он брил голову каждые три дня.

Заходя в церковь, он поднял воротник своего плаща, стараясь не смотреть на остальных прихожан. Большинство из них была ему не ровня и не только по социальному статусу. Никто даже и не представлял масштабы его грехов и терзания его собственной души. Исповеди некоторых бабушек, он был уверен, были настолько мелки, насколько и они сами, но он был уверен, что каждому в этом мире есть свое место, и если бы все были уникальны, как он, то он просто затерялся бы в толпе.

Денис перекрестился и спросил про отца Серафима у женщины, которая продавала в церкви свечи. Она сказала, что он сейчас придет. Денис кивнул и стал терпеливо ждать, не отходя от прилавка. Он ничего не имел против того, что церковь продает крестики, свечи для верующих, он был против того, когда на этом реально пытаются заработать.

В прошлом году в августе он был в командировке и случайно забрел на местный блошиный рынок, где в том числе продавали и свечи. Рядом находилась маленькая церквушка. Денис тогда не собирался заходить внутрь, но он успел прочитать объявление на ее дверях: «Свечи, купленные вне стен храма, не являются жертвой, угодной Богу». И он тогда задался вопросом, где находится та грань, та невидимая черта, переступив которую сострадание превращается в наживу.

Или спасение души в убийстве, как в его случае.

От раздумий его отвлекло приветствие отца Серафима. Для священника он был очень точен, всегда появлялся ровно в 13.00 дня, и за это Денис очень уважал его. Мягким голосом он пригласил его пройти для исповеди к отдельному маленькому алтарю. Они прошли мимо скамеек с прихожанами в небольшой уголок, где никто не мог услышать того, что расскажет Денис. Хотя, он долго не мог решиться на то, что собирался сказать.

- Батюшка, - начал он. – Меня зовут Денис. Отпустите мне грехи, ибо я грешен.

- Все мы грешны, сын мой, - заботливо сказал отец Серафим. – В чем же состоит твой грех?

Денис помедлил с ответом, нервно сглотнул, как будто собрался проглотить ком, застрявший у него в горле и после чего сказал:

- Я забираю души у вашего отца.

- Пожалуйста, повтори, сын мой, - в голосе священника появилась озадаченность.

- Я забираю души у вашего отца, - смиренно повторил Денис. – Но не потому, что я хочу специально совершить этот грех. Я искренне считаю, что именно слияние наших душ во время их смерти помогает им очиститься и обрести покой.

07 октября 2023 года.

12:10 дня.

Деригин видел, как раздосадован подполковник Гурьев, который вызвал их с Дымовым в субботу на планерку. В таком состоянии Федор видел его впервые. Скорее всего раздался звонок сверху, что свидетельствовало о особой важности этого дела и о его особом контроле. На памяти Деригина такое было только однажды, когда на уши был поднят не только их отдел, но еще и соседние коллеги для поимки серийного убийцы.

- Четыре убийства, - процедил Гурьев, положив руки на стол. – Четыре убийства, а еще и месяца не прошло. Последний убитый – инспектор Крайнов, наш коллега. На самом верху нам дали неделю, чтобы найти этого маньяка.

- Товарищ подполковник, в случае Андрея Фингера мы придерживаемся версии, что это было уличное ограбление, и не связано с остальными делами, - начал было Дымов, но Гурьев поднял руку и он сразу замолчал.

- Судмедэксперт Ненарокова считает иначе, - сказал подполковник. – Она ознакомилась со всеми результатами и нашла общую связь между преступлениями.

Он достал из ящика стола папку и положил ее на стол перед своими подчиненными. Деригин усмехнулся и победно посмотрел на Дымова. Тот пересекся с ним взглядом и отвернулся в сторону.

- Дымов, - сказал подполковник. – Советую тебе ознакомиться с материалом. И привлеки Деригина к этому делу в помощь. Серийные убийцы больше по его части.

Дымов молча кивнул в ответ, выражая полное согласие, забрал папку со стола Гурьева.

- Докладывайте мне о каждом шаге и желательно каждый день, - сказал подполковник, давая понять, что субботняя аудиенция закончена.

Оба вышли из его кабинета и направились к кабинету Дымова. Зайдя туда, майор плотно закрыл за собой дверь и бросил бумаги себе на стол.

- А ты выбрал себе достойную подружку, - сказал он. – Она действительно хороша. Интересно, как у нее вышло показать материал кому-то из Главного управления внутренних дел. У нее там есть знакомые?

- Ее дядя каждое лето ловит рыбу с генералом Мимолетовым, - улыбнулся Деригин. – Это традиция для обоих.

- Ладно, - махнул рукой Дымов, - но что у нас сейчас есть? С чего нам начинать? Какая-то связь между жертвами никак не просматривается.

- Кроме того, что они люди, - продолжал улыбаться Деригин. – Как мы с тобой.

- Хочешь сказать, что нас тоже могут прихлопнуть, вот так на улице, без причин? – недоверчиво спросил Дымов.

- Причина всегда есть, - на этих словах Деригин перестал улыбаться. – Но бывает, что эта причина недоступна для понимания обычным людям. Нам с тобой.

Он подошел к столу Дымова и взял с него какой-то журнал со сканвордами. После чего он повернулся снова к майору.

- Хоть какая-то польза от этого бесполезного клочка бумаги, - усмехнулся он. – Новиков и Крайнов ведь были достаточно высокими мужчинами, так ведь?

- Что ты имеешь в виду?

- Теперь я убийца с молотком, или обломком трубы. Я поражаю череп жертвы. – Деригин поднял над головой журнал, и резко опустил его вниз. – Что ты видишь? Я сделаю это снова. Смотри на мою правую руку. – Он опять поднял журнал и опустил его, изображая сокрушительный удар. – Что ты видишь?

- Твоя рука не была вытянута, - сказал Дымов. - Она была согнута. Верхний конец журнала был всего в нескольких сантиметрах над головой.

- Верно. Вот так человек, как правило, наносит удар. Когда ты забиваешь молотком гвоздь, ты не вытягиваешь руку над уровнем головы. Ты держишь локоть согнутым, чтобы лучше контролировать точность удара. Ты поднимаешь руку высоко, чтобы обеспечить достаточную силу. Это бессознательное умение на основе опыта. Чтобы выработать тактику, ты сможешь поднять молоток только на дюйм или два.

- Молоток не может оставить такой след раны на жертве, - покачал головой Дымов.

- Мария тоже так считает, - сказал Деригин. – Но суть не в этом. Но это что-то было нанесено с достаточной силой, чтобы проникнуть в мозг жертвы на глубину до нескольких сантиметров. Я еще не видел его отчета, который увидел генерал.

- Может быть, убийца – «левша»? – предположил Дымов.

- Нет, положение тела и раны указывают на другое. Крайнов был около ста восьмидесяти сантиметров роста. Если убийца поднял свое оружие выше его головы, и нанес удар сверху вниз, и прокол был достаточно глубоким, то смею предположить, что он выше его сантиметров на десять. Вещественных доказательств так мало, и я должен начинать хоть с чего-то.

- Давай сначала начнем с того, что узнаем, что это за оружие, - Дымов взял в руки папку, где были данные результатов вскрытия и открыл ее. – У твоей подруги были подозрения на этот счет? Что это могло быть?

- Я думаю, что это что-то вроде небольшой кирки для добывания горных пород, - пожал плечами Деригин. – Ту, которую можно спрятать под одеждой, чтобы она была не замечена для окружающих. Представь себе, высокого хорошо одетого мужчину с большой строительной киркой в руках. Он сразу вызовет подозрения.

- Ты уверен, что орудие убийства всегда было одним и тем же? В случае с Новиковым удар был нанесен не в голову, а через нижнюю челюсть. А в случае девушки - она вообще «выжила после нападения», - сказал Дымов и сразу поправился. – То есть, она умерла, но не сразу.

- Алексей, врач, который оперировал девушку, объяснил мне, что такое возможно, - стал объяснять Деригин. – Что череп человека на самом деле еще более крепок, чем мы себе представляем. Что нельзя пустить себе пулю в голову и сразу умереть. Ты когда-нибудь стрелял в голову подозреваемому при задержании?

- Было дело. Добивал наповал. Ты же знаешь, что если ублюдок выживет, то замучаешься отписываться по поводу правомерного использования табельного оружия. Но когда мы уже подбегали к преступнику, то он был уже мертв.