Читать онлайн
"Мимо лётная Надежда."
Мимо лётная Надежда.
Я иду.
Я иду…
Я иду…
Я иду в который раз из точки А в точку Б. Или уже Б превратилась в А, сам не понимаю. Сквозь дворы, вдоль шоссе, по метро и электричкам – унылые стихи моего скучного существования. Жаловаться на жизнь не берусь, потому что живу хорошо, не шикую, но и не бедствую. Здоровье стабильно хорошее, как и у меня, так у близких. В общем, я имею счастливую жизнь, но неимоверно скучную. За месяцы ничего не происходит, я плыву по течению без крутых поворотов и серьёзных препятствий. Плохо это или хорошо, для меня вопрос открытый. Философски обсасываю его немало лет.
Почему так происходит?
Судьба распорядилась так, что случайные моменты проносятся мимо, направляя меня только по не вихрастому пути. Для того что бы что-то случилось надо что-то делать. Но я делаю. И в тех местах, где я пытаюсь растворить пресное бытие, хоть каплей запоминающегося момента, тоже ноль, какого либо проявления интересного.
Моё объяснение с точки зрения философии или чего-то незримого, заключается в том, что моя удача распределилась так, что у меня нет проблем с деньгами, нет проблем со здоровьем, нет проблем в принципе, кроме той, что жизнь скучна. В то время как у других жизнь полна событий как положительных, так и отрицательных, но у них проблемы с тем, с чем у меня нет.
Если рассматривать ситуацию с точки зрения логики то – хуй знает!
Крутя мысли в голове, я не переставал отталкиваться от асфальта в направлении места, которое завтра отправит меня по тому же пути, но обратно. Съел батончик шоколада, что бы мозги работали лучше. Мои размышления достали на самом деле. Постоянное перебирание в мозгу одной и той же темы не дадут мне ничего кроме сумасшествия. Само-копание потихоньку ведёт меня к разложению личности. Не получается в голове перевести стрелку на путях на иную дорогу размышлений. Поезд мысли стирает рельсы до блеска только в одном направлении, и без остановки отдаляется от необходимого мне пути, который поможет мне стать новым человеком, умеющим абстрагироваться от внутреннего, постепенно поедающего меня, волнения. Порой я сам наталкиваю себя на мысль, что не жизнь моя скучна, а я сам.
Единственное, что заставляет меня оставаться в здравом расположении психологического здоровья так это бредовая идея самовнушения – есть надежда на разнообразную жизнь в будущем. Надежда во мне не сдыхает и поэтому я до сих пор не наложил на себя руки.
Силуэт чего-то пронёсся вниз перед глазами, через секунду у ног треснуло и шлепнулось, как мокрая тряпка. Я невольно отпрыгнул и в брезгливости развёл руки, хотя даже не понял, что увидел. Внизу острыми линиями, темно-бардовые, отблёскивающие белый свет серого неба, разлетелись брызги, исходящие из приплюснутого человеческого тела. Перевёл взгляд на обувь и брюки, которые теперь были испачканы жирными точками с линиями. Это была она. На её коже от удара появились трещины, из которых медленно вытекало алое. Женщина подняла на меня свой полуоткрытый глаз, подвергшийся красному цунами, и в момент он стал стеклённым после выпуска оставшегося воздуха из лёгких. Наверху было открыто окно, из которого трагически развивалась штора как рука, которая не успела, в последний момент, ухватить погибшую.
– Блядь. – Вынырнув из глазницы дома, ругнулся негромко человек со злобой, но я услышал. И он резко занырнул обратно.
Без эмоций, со ступором на лице и с шоком внутри, обошёл даму и направился дальше медленнее, чем обычно. Образовавшийся ком в горле заставил панически глубоко вздыхать. Сквозь прохладу ранней осени в меня врезался тёплый поток воздуха, с запахом сырости, льющийся из ближайшего подъезда. Медленно обернувшись на него, прилип взглядом на окутанную полумраком с серебряной пылью в воздухе бетонную лестницу, облитую жёлтым светом лампочки.
Через секунду в голове что-то стрельнуло или хлопнуло, разбудив меня от ступора. Ещё раз поднял глаза на открытое окно. Этаж семь.
Я вошёл в подъезд.
Мышцы ног забились, когда достиг нужного этажа. Нажал на ручку двери, не имея понятия, открыта она или нет. Дверь была открыта.
Я вошёл в квартиру.
Едкая тишина, которая вливалась в уши как раскалённый свинец. Отсутствие звуков заполняло голову тонким писком. Я проникнул в квартиру, на номер которой даже не обратил внимание, с холодной головой, спокойный, как будто бы она моя.
Обычный светло-коричневый коридор, обычный светло-коричневый шкаф, обычные светло-коричневые обои в полоску и четыре пары обуви на полу. Разуться или нет? Не буду, не мой ведь дом.
– Придурки конченые! – Разразился мужицкий голос с хрипотцой из-за дальней комнаты. – Вы чё…
– Стой! Поджариста! Пожа…– Из того же места, но другой голос более высокий.
– Базарить сначала научись.
Меня не напрягли столь угрожающие возгласы, и я медленно плыл по коридору вперёд. Через два шага от входа справа уходила комната, заглянув в нее, я увидел легко качающиеся ветки деревьев внутри светлого квадрата, с двух сторон которого водопадом выливались на улицу бирюзовые шторы. Стоял спёртый запах, почему-то, отдающим железками.
– О-о-ой бля-я-я! – Вымолвил опять за стеной хриплый, и я уставился на тёмный коридор расходящийся вправо и влево. – Объясни мне, как теперь работать с тобой?
– Да откуда я мог знать! Ты не его, не меня не проинформировал!
– И не должен был.
– Ну, я то в чём виноват!? Это он всё.
– Набрали блядь дилетантов ебаных!
– Ты был бы сам не ахуел бы от какого вывода, который ты сделал!?
– Нет.
– Серьёзно!? Спокойный был бы, если бы начальник сказал бы, что бы твою бабу вальнуть надо бы!?
– Если бы да кабы в пасти вырастут грибы ёпта знаешь такое!?
– Что? Короче здесь ты обосрался надо было бы помягче как-то сказать. А лучше всё сделать бы, когда нас здесь не было бы, кроме неё.
– Не учи меня! И за базарам следи!.. Как её звали то хоть?
– Надя.
– Понятно. Надежда умирает не последней.
– Очень блядь смешно! И что нам теперь дел…
Я открыл дверь в комнату.
Ею оказалась спальня. На меня уставились три глаза. Два молодого парня, третий престарелого жилистого, с шероховатой лысиной, дядьки. На последнее его око одеялом укрылась бровь.
– Чё за хуй? – Кивнул одноглазый на меня, но спрашивая паренька.
– Не знаю. – Растеряно ответил он.
– В каком… Это ты не знаешь?
– Бля ну я в натуре не ебу кто это.
– Ты чё ебло!? У тебя здесь Невский проспект, что бы по нему пиздюки шастали? – Сурово спросил хриплый.
– Там дверь может, открыта, я не знаю.
Дядька уставил око на молодого. Недоумение и осуждение выразилось на его лице так отчетливо, что оно передалось мне. Как можно быть таким… Тем, кто он есть?
– Ну, ты...
– Нет, стой! – Выставив руки перед собой, запаниковал парень. – Погоди-погоди-погоди-погоди-погоди! Не надо…
– А какая нахрен разница? Тебя либо я, либо он.
– Давай меня ни кто! А!?
– Нет.
В одну секунду циклоп выпрямил руку вдоль плеча, ладонь её сжимала угловатый чёрный предмет, блестящий на свету. И очень шумный, если отпустить курок. Тело двуглазого опало мгновенно, оставив на стене красную кляксу, которая могла бы стать выражением современного искусства и красоваться в снобистских галерах, но возможный шедевр будет смыт санитаром по уборке трупов.
– Интересная ситуация. – Спокойно вымолвил дядька. – Да?
Я кивнул.
Мужик должен был брутально убрать пистолет за поясницу и пройти мимо меня к выходу из квартиры, но ещё не остывшее, вонючее гарью дуло было направленно мне в лоб. И тот и этот варианты были мне интересны.
– Стойте! Расскажите, что здесь произошло, перед тем как… – Попросил я.
– Чего? Я свидетелей не оставляю дружок.
– Хорошо расскажите, что здесь случилось? А дальше, что хотите.
– Не понял.
– Просто интересно.
– Мне не когда. – Напрягая кисть, сказал одноглазый.
– У меня есть право на последнее желание. – Ещё быстрее сказал я за секунду до выстрела.
– Я те ёпта джин!?
– Ну, на просьбу.
– Сука!.. Нихуя интересно. Перцы хранили здесь выручку от продажи, и бабу завербовали наши конкуренты, так называемые враги из другой банды ёпта. Мой начальник это прознал, сказал устранить тварь. Я на плановый осмотр как всегда, в одно и то же время, в один и тот же день. Сказал ей и всем остальным, что все, её время кончилось, в смысле совсем и навсегда. Надо бы пройти в автомобиль, и в далее в лесок. Она сука начала бабью истерику, её хахаль начал отговаривать меня, в итоге дура от паники сиганула в окно. А придурок её, напрыгнул на меня, и я его стрельнул. Всё. Теперь знаешь, что произошло и знай, что эту суку драную Надя, блядь, зовут, земля её пухом, хоть и поделом досталось девке. – Мужик быстро перекрестился. – Вот тварь! День в дерьмо превратился из-за этой пизды! С-с-сука!
– И где он?
– Чего?
– Где тот, кто заступился за неё.
– Вон в гостиной. – Указал дядька пистолетом на первую комнату. И действительно там лежало тело ещё одного молодого человека с окровавленной головой, которую я видел ещё в живом состоянии, выглядывающую, из штиля вертикальной стены Брежнёвки.
– Ого, я не заметил его.
– У тебя один глаз или у меня?
– Да нет, просто не увидел. Думал героем станет, а в итоге остался без носа.
– Это не плохо. – Сначала ухмыльнувшись, похвалил одноглазый.
– За что выручку получали?
– Наркоту продавали. – После небольшого раздумья ответил он. – Лёгкую.
– Интересно.
– Странный ты… Дружище. – Обдумав, дал вывод дядька.
– Просто скучно. Хоть что-то интересное произошло.
– Обоссаться как интересно, просто сдохнуть можно. Тебе придётся молчать. Я не устраню тебя. Ты никому не расскажешь, что сегодня увидел. – Приказал он спокойно, но строго, пригрозив при этом пальцем.
– Расскажу.
– Чего?
– Такую интересную историю грех не рассказать.
Дядька потупился на меня своим тигровым глазом пытаясь понять в голове, что вообще происходит.
– Псих. – С хрипотцой произнёс он.
Престарелый циклоп всё-таки убрал оружие за пояс, брутально убрал. И спокойно вышел из квартиры. Я же стоял и смотрел ему вслед. Спасибо ему, что не убил, но он не достоин той благодарности, чем та, которая упала из этой квартиры. Надя… Надежда спасибо тебе за хоть, что-то интересное за последние много лет. Ты не умирала во мне, но умерла наяву ради интересной сцены в моём многотомном скучном романе жизни.
Конец.
.
ЛитСовет
Только что
