Читать онлайн
"Институт. Часть 1. Правила выживания для одиночек"

Первого сентября 370 года по летосчислению федератов на лужайке перед Институтом появились парень и девочка.

Парня звали Ярви Кивела, и ему было пятнадцать лет. Он держал девочку за руку. Девочка была младше и ростом ему по плечо. Ей было тринадцать, и её звали Эва Тасааре.

Они были похожи как брат и сестра. Оба черноволосые, с пристальным взглядом из-под чёлки. Только глаза у неё были голубые, а у него зелёные.

Судя по мятым штанам и по пыли, покрывавшей их стоптанные кроссовки, эти двое долго шли пешком.

* * *

Они остановились в отдалении и некоторое время молча разглядывали здание Института. День был солнечный и ясный. Тёплый ветер ерошил Эве волосы, солнце грело ей плечи сквозь выцветшую футболку. Небо было великолепной августовской голубизны, трава ещё не начала желтеть, так что институтские владения предстали перед ними во всей красе.

Оба корпуса, жилой и учебный, соединённые переходом и увенчанные тремя остроконечными башенками. Высокие стеклянные двери на первом этаже и окна кое-где открыты настежь. В одной стороне между древесными кронами голубеет озеро. Дорожки полого спускаются к нему через пышно цветущий сад. В другой стороне деревья росли густо, будто в лесу, и ничего не было видно, но Эва знала, что там спортивный стадион — Ярви ей про всё рассказывал.

На лужайке перед жилым корпусом толпа подростков играла с фрисби. Все хохотали, носились, прыгали, швыряли тарелку в воздух, и она сверкала на лету, как бумеранг. Ещё один парень удобно устроился на большом дереве рядом со входом. Сидел себе на ветке и строгал ножом какие-то деревяшки.

Ярви посмотрел на Эву и улыбнулся.

— Не бойся. Ты здесь в безопасности.

Она без слов поглядела в ответ. Она сейчас вовсе не этого боялась, знаете ли.

Ярви понял.

— Здесь хорошие ребята, — сказал он обнадёживающе. — Отличные. Не так, как везде. Они не выдадут. На них можно положиться.

Эва с прежним сомнением посмотрела на хохочущую толпу. Вон они какие весёлые и шумные. Не то что она. И так ясно, что будет...

— Вот увидишь. Пошли.

Эва глубоко вздохнула, и они зашагали по траве прямо к Институту.

Тут их наконец заметили. Игра остановилась, и все радостно завопили. Громче всех — девчонка, у которой волосы были апельсинно-оранжевые, короткие и торчком.

— Ярви! — и она запрыгала, размахивая фрисби. — Эй, глядите, Ярви! Э-эй! Привет!

Ярви махнул в ответ, но к ним не пошёл.

— Я сейчас прямо к Эллиэрту, — он повернулся к Эве, — скажу ему про тебя. Подожди здесь, ладно? Вон, познакомишься со всеми пока.

Эва молча кивнула и плотно засунула кулаки в карманы джинсов. Джинсы были грязнущие и подвёрнуты до колена. Ярви тотчас же скрылся в прохладе и тишине жилого корпуса.

— Эй! — возмущённо заорала девчонка с апельсиновыми волосами. — Вот ничего себе! Нет, вы видели??

И она уставилась было на Эву; но тут другая девчонка, повыше и с каштановым хвостиком, встряхнула подругу за плечо. До Эвы долетело:

— ...венькая... — а потом: — Давай, Эми! Пас!

Парень с синей чёлкой напоследок окинул Эву долгим взглядом, и все вернулись к игре. Только тип, засевший на дереве, ещё таращился на неё. Пристально так, и физиономия мрачная. Ага, очень дружелюбно. Мало того, они все ещё и старше минимум года на два, как Ярви.

Эва села на мраморную клумбу, нахохлившись, настороженная как зверёк. Ей было слышно собачий лай и скрипку из какого-то окна. Вообще говоря, тут было неплохо.

Славный дом. Только чужой.

— Ты, что ли, новенькая?

Эва мигом вскочила. Перед ней стоял незнакомый парень. Он был очень высокий, широкоплечий и сутулился. В чёрном свитере, руки в карманах, спутанные волосы, тоже чёрные, падают на лицо.

— Ну? — повторил он мрачно. — Ты новенькая? Подружка Ярви?

— Никакая я не подружка, — вспыхнула Эва.

— Да ладно, не заводись. Можно подумать, мне есть дело...

— Сказала же: я ему не подружка!

Глаза у парня насмешливо заблестели, будто он собирался сказать что-нибудь ядовитое... Но тут свитер у него зашевелился, и из-под воротника показалась усатая мордочка. Парень удивлённо покосился на неё, а крыса — большая пушистая чёрно-белая крыса — уже выбралась ему на плечо и направилась вниз по рукаву. Он вытянул руку, чтобы крысе было удобнее, и усмехнулся.

— Ты смотри-ка, даже Свисть вышла с тобой знакомиться. Она вообще-то в людях понимает. Ну чего стоишь? Давай лапу. Не кусается. Почти.

— Я и не боюсь.

От неожиданности Эва даже забыла, что сердится. Подставила ладонь, Свисть обнюхала её, ловко взобралась на плечо, царапнув коготками, защекотала усами шею и щёку. Эва засмеялась.

— Какая забавная! Она твоя?

— Своя собственная, — буркнул парень.

— А почему ты зовёшь её Свисть?

Но тут он, кажется, потерял терпение, потому что сказал:

— Много будешь знать, скоро состаришься. Ладно, некогда мне тут с тобой разговоры разговаривать. Поэтому кратко. Я Вэслек. Если сильно охота — Вэс, мне разницы нет. Тебе, может, тут про меня скажут, что я мрачный ублюдок, ругаюсь матом и никого не люблю, кроме своей крысы. Так вот, это сущая правда.

— Очень... приятно. Я Эва.

Вэслек пожал плечами.

— Давай шевелись, меня послали показать тебе, где будешь жить. Будто больше некого было...

Свисть перебралась хозяину на плечо, и Вэслек широко зашагал к жилому корпусу и через открытые двери. Эва поспешила за ним. И опять ребята с фрисби проводили их глазами.

Коридор заставлял Эву робеть. Потолки такие высокие, на стенах ореховые панели, лаковый паркет, поверх жёсткие ковры. Много дверей, все одинаковые, с табличками. Слева на стене висело большое расписание занятий, но они прошли мимо — на второй этаж и в самый конец коридора, к большущему с частым переплётом окну. Вэслек открыл предпоследнюю дверь по правую руку и пропустил Эву вперёд.

В комнате было очень чисто. Окно светлое, на полу овечий коврик, мягкий даже на вид, и старинная, тяжёлая мебель, как в антикварной лавке. Кровать, стол, два стула, бельевой шкаф и узенький книжный, комод и лампа с абажуром. Вроде и симпатично, но неуютно. У комнаты совсем нет лица.

— Ну вот, — протянул Вэслек скучным голосом, — всё твоё. Там за углом ванная. Тут пустовато пока, ну, ты это скоро исправишь. С той стороны, — он показал вправо, — живёт Ярви, а с той — Лу. Моя комната прямо над твоей, если что. Табличку с твоим именем привесим на днях, только бы старина Ларк не забыл.

Эва, которой очень не хотелось оставаться одной, быстро спросила:

— А кто это?

— Смотритель. И дворник, и садовник, и всё, что хочешь. Поворчать любит, но руки у него растут откуда надо. Это его тут бешеная псина бегает. Ладно... ты пока осматривайся тут. Я не больно-то учёный возиться с малявками.

Вэслек ушёл, а Эва осталась стоять посередине комнаты, в которой у неё не было ничего своего. Старая история.

Она потерянно обошла свои владения, заглянула в шкаф (пусто, конечно), потом села на кровать и стала слушать весёлые голоса за окном. Потом голоса переместились с лужайки внутрь — может, в гостиную на первом этаже?

Вдруг дверь открылась нараспашку. Эва вскочила и оказалась лицом к лицу с той самой оранжевоволосой девчонкой. На шее собачий ошейник, фиолетовые джинсы все в разрезах, две яркие растянутые майки надеты одна на другую, на плече татуировка — глумливо скалящийся языкастый череп.

— Добро пожаловать в Институт! — торжественно объявила она. — «Благородное заведение для особо одарённых, невинных, угнетённых»! Здорово мы придумали, да? Дин хотел написать это над входной дверью, но профессор Дерк не одобрил, говорит, звучит слишком похоже на «невинно убиенных». Но в этом же вся соль, понимаешь, да?

Она бесцеремонно ввалилась в комнату, оглядываясь по сторонам.

— Быстро же Вэслек сбежал. Ну, так я и подумала! Не обращай внимания, он просто стесняется.

Девчонка — Эми, верно? — перевела дух, и они постояли, разглядывая друг друга. Эва напряглась, ожидая насмешек. Эми и вправду ухмыльнулась, но сказала совсем не то:

— Что? Нравится причёска? Я долго с цветом не могла определиться, но, по-моему, вышло круто. Думаешь, я странная? Ха! Ты ещё половину менторов не видела! Вот погоди, познакомишься с Тивис-Йорин — сразу все вопросы отпадут... хотя, нет. Их станет в двести раз больше! Ну, для того мы и тут — объяснять новичкам положение дел. Так что если что пона... оу, я ведь совсем забыла! Меня послала за тобой бабуля Свейстранд. Идём живее, она в библиотеке сейчас.

— А кто это? — спросила Эва, когда они заторопились по коридору.

— Ну, она экономка, и библиотекарь, и заместитель директора — много кто. Даже Сандре на кухне помогает. Нас тут, знаешь, мало совсем, так что все всё делают.

Больше они не говорили. Сердце у Эвы колотилось то ли от спешки, то ли от страха. Зачем её позвали? Что она должна будет сделать? Может, тест пройти... и вылетит тогда она отсюда, что бы там Ярви ни говорил.

Вот и учебный корпус, и широкая мраморная лестница с цветными витражами — она привела их на пятый этаж и прямо в библиотеку.

Библиотека была огромна, как храм. Целый лабиринт книжных шкафов, уютные длинные столы и маленькие столики, старинные стулья, повсюду лампы. Лесенки ведут на галерею — там в полутьме ещё шкафы и едва различимый потолок.

Ошеломлённая, Эва таращилась по сторонам. Она чувствовала себя совсем крошечной, и, наверно, так и стояла бы столбом, но тут из-за библиотекарской стойки её поприветствовала строгого вида пожилая женщина. На ней было длинное старинное платье с крахмальными манжетами, седая коса была уложена вокруг головы, на кончике носа поблёскивали очки.

— А, Эми. Привела новенькую? Очень хорошо, спасибо. Ты можешь идти.

Эми улыбнулась во весь рот и пихнула Эву локтем.

— Не дрейфь.

Без неё в пустой библиотеке стало немного жутко. В горле у Эвы застрял комок.

— Присаживайся, моя дорогая, — ободряюще улыбнулась ей старушка. — Меня зовут Доротея Свейстранд, я выполняю различные обязанности, помогаю директору как могу. Директор Эллиэрт счёл, что Институт может принять тебя. Однако прежде, чем тебя определят в какую-либо из учебных групп, мы должны прояснить кое-какие детали, не правда ли?

Эва села на самый краешек стула, стараясь незаметно вытереть о колени потные руки. Голоса здесь отдавались эхом, и её тянуло оглянуться через плечо.

Свейстранд пошуршала бумагами и наконец нацелилась чернильной ручкой.

— Я задам тебе несколько вопросов, а ты по возможности дашь честные ответы, хорошо? Если тебе не захочется отвечать, ничего страшного. Мы здесь не выпытываем лишнего. Итак. Какое имя мне указать в твоём личном деле?

— Эва Тасааре.

— Сколько тебе лет?

— Тринадцать.

— Откуда ты родом?

Эва что было сил прижала руки к коленям, так что пальцы побелели от напряжения. Но Свейстранд продолжала как ни в чём не бывало:

— Ну, этот пункт пропустим... У тебя есть родители?

— Кажется, нет.

Голубые глаза поглядели на неё поверх очков.

— А другие родственники или опекун?

— Насколько я знаю, никого.

Чернильная ручка сделала новую пометку, и глаза вернулись к бумагам.

— Какую школу ты посещала перед тем, как пришла к нам?

— Дело в том, что... Извините, но...

— Но ты умеешь писать, читать и знакома с основами счёта?

— Конечно, — оскорбилась Эва, однако Свейстранд только улыбнулась.

— К нам приходят молодые люди отовсюду, моя дорогая, и многие из них совсем грамоте не обучались. Мы тут насмотрелись на всякое... Ну вот, а теперь давай выясним, какими навыками ты обладаешь в дисциплинах, которые здесь преподаются. Отметь в моём списке, с чем ты хотя бы приблизительно знакома...

Эва дрожащей рукой взяла список, который показался ей бессмысленным набором слов. Тут было какое-то мироведение, или вот ещё лучше — основы изучения биоэнергоматерий, всего шестнадцать пунктов. Со спазмом отчаяния и стыда Эва отметила в списке общую физическую подготовку, литературу, историю и естествознание и вернула листок Свейстранд, уверенная, что уж теперь-то её пошлют куда подальше. Но Свейстранд выглядела вполне довольной.

— Очень хорошо, — сказала она, складывая бумаги. — Полагаю, это означает младшую группу. По возрасту ты подходишь, и очень удачно, что прибыла в самом начале семестра — ничего не придётся навёрстывать. Своё расписание ты посмотришь завтра утром, и завтра же с утра тебе нужно будет пройти медосмотр внизу. Кто-нибудь из ребят тебя проводит. Да, и не забудь зайти сюда за учебниками, они будут тебя ждать. А теперь... ужин только что кончился, и не думаю, что время подходящее, чтобы тебя представить. Осмелюсь предложить тебе чаю. Ты не против?

Эва была совсем не против, особенно теперь, когда напряжение спало, и стало ясно, что сосущая пустота в желудке — это не страх, а зверский голод. Подхватив стопку папок, Свейстранд отвела её в свою комнату в башенке прямо над библиотекой. Там было уютно и тихо, много вышивок и старых фото на стенах, пахло лавандой, а за цветными ширмами пряталась маленькая кухонька.

Когда они выпили чаю с бисквитами (Эва слопала целую дюжину), за окнами уже были сумерки. Она прошла через погружённый во мрак учебный корпус. В жилом горели лампы, из-за дверей доносились голоса, но ей так никто и не встретился до самого второго этажа. Она была уже у своей двери, когда её догнали Эми и парень с синей чёлкой. У него была проколота бровь и нижняя губа, и в ухе дырок пятнадцать, не меньше, так что Эва вытаращилась на него с восхищением.

— Дин — Эва, Эва — Дин, — нетерпеливо сказала Эми. — А теперь впусти нас, а? Иначе я точно всё уроню.

Они с Дином и правда держали по огромной охапке вещей. Эва поспешно открыла дверь, и Эми с неописуемым облегчением свалила всё ей на кровать.

— Фух! Ещё немного, и руки бы отвалились... Так, это всё твоё. Владей и распоряжайся. Ну... разберёшься сама. Ой, ладно, давай сюда простыню, Дин...

Пока Эва стояла, раскрыв рот, вся груда вещей переместилась на её стол, а Эми и Дин в четыре руки застелили постель.

— Ну, теперь точно всё, — сказала Эми, бесконечно довольная собой. — Сладких снов. Ах да, подъём в семь, завтрак в восемь, в девять начинаются занятия, «и будьте так добры приходить вовремя». Конец цитаты.

Дин ухмыльнулся, Эми сделала ручкой, и дверь за ними закрылась. Ошеломлённая Эва взялась за сортировку своего новоприобретённого имущества. Помимо постельного белья она оказалась владелицей губки, мыла, шампуня, зубной щётки, стопки пушистых полотенец, тапочек, купального халата, расчёски, школьной сумки, набитой тетрадками, ручками и карандашами, и раздолбанного радиоприёмника. Помимо прочего, ей досталась пижама яростного сиреневого оттенка, школьная форма и спортивная. На всех вещах были вышиты институтские эмблемы, на ярлыках оставлено место для имени.

Эва уткнулась носом в белую рубашку. Надо же! Она уже почти и забыла, как пахнет новая одежда. Совсем как в сказке: вот у тебя ничего нет, а потом — раз, и дворец, набитый сокровищами.

Обычно это ничем хорошим не кончается даже в сказках, сказала себе Эва, не без усилий подавляя восторг. Помни о правилах. Даже у одиночки получится выжить, если быть осторожной и помнить о правилах. Правило первое: не обрастать вещами.

Как во сне, Эва выбралась в душ, переоделась в чистое, легла в постель и мгновенно провалилась в сон.

* * *

Эва встала в семь. Она поставила будильник на радиоприёмнике, но он не понадобился — такой громкий был здесь звонок, объявляющий подъём. Она сразу вскочила, переоделась, а потом долго разглядывала себя в зеркало на дверце шкафа, поворачиваясь так и эдак, чтобы со всех сторон было видно. В этой клетчатой юбке, в гольфах, рубашке и ботинках со шнуровкой она выглядела точь-в-точь как ученики из частных школ, которых она видела пару раз вылезающими из экскурсионного автобуса. Они всегда казались такими весёлыми и беззаботными, и смотрели вокруг с таким любопытством, точно за стенами школы весь мир — туристический маршрут.

Ну и — что тут скажешь — такой она себе очень нравилась.

— Не налюбуешься?

Эва с грохотом захлопнула дверцу, красная как рак. С порога хихикала Эми.

— Да брось! Только зануды вроде Мир носят форму, она же необязательная. Вот погоди, сводим тебя в Городок, купишь себе что-нибудь поинтереснее.

Эми повернулась на пятке, демонстрируя дыры на кроваво-красных колготках и свисающий лентами свитер. Сегодня она выглядела так, будто продиралась через густейшие терновые кусты.

— Круто, правда же? А свои старые шмотки даже не думай выбрасывать. Это же история! Я потом покажу, где у нас тут прачечная, забросишь их в машинку... Эй, а что мы стоим? Завтрак-то уже начался!

И она припустила по коридору как сумасшедшая, а Эва помчалась за ней, даже не успев закрыть дверь.

В столовой было шумно, светло и пахло вкусностями. Стол был один, посередине, очень длинный, и вокруг куча разномастных стульев.

— Все сидят, где им нравится. Ну ты чего? Пошли!

Эми потащила Эву мимо преподавателей, собравшихся за одним концом стола, и без церемоний усадила на первое попавшееся свободное место, а сама плюхнулась рядом.

— Привет, Бельт, привет, Вэс, привет, Нэш... всем привет! Эй, Мир, не положишь мне сосисок? С голоду умираю!

— Тебя послушать, так ты всегда с голоду умираешь, — улыбнулась девочка со светлой косой, накладывая ей на тарелку сосисок.

— Что такого? У меня здоровый растущий организм!.. Эй, не жадничай!

— В тебя же столько не влезет.

— Хочешь поспорить?

— О нет, только не с тобой, я ещё помню тот спор в мае...

Вокруг засмеялись. Эва осторожно подняла глаза и узнала в сидящем напротив парне (Бельт, обращалась к нему Эми) того мрачного типа, который вчера глазел на неё с дерева. Он и сегодня был мрачный. И дикий какой-то. Лицо обветренное, исцарапанные руки, нечёсаные чёрные лохмы. Эва робко улыбнулась, но Бельт продолжал сверлить её недружелюбным взглядом.

— Эй, Эва, ты что не ешь? Ты в лиге сосисконенавистников? Да ладно тебе, они вкусные!

— Да-да, — поспешно согласилась Эва, откусывая сразу половину. — Очень вкусные, просто...

«Просто» под пристальным взглядом Бельта у неё кусок в горло не лез, и больше всего ей сейчас хотелось улизнуть куда-нибудь. Но Эми была полна участия.

— Ладно, смотри, какой я сейчас тебе сделаю тост, — жизнерадостно сказала она, намазывая на хлеб толстейший слой масла.

— Спасибо, не надо, да я... не очень голодная, правда, Эми...

— Чушь собачья! Держи. У тебя сегодня важный день, надо как следует подкрепиться.

Эва покорно взяла тост с целой горкой джема сверху, стараясь не смотреть на Бельта. Но тут её мучениям, слава богу, пришёл конец: сосед Бельта (Нэш, вспомнила Эва) поднялся из-за стола. Он выглядел ровесником Вэслека, но ростом пониже. Волосы у него были светлые и торчали во все стороны, а брови чёрные, и в глазах чертенята.

— Эй, Вэс, Бельт, — радостно проорал он. — Давайте поднимайте ленивые... простите, профессор. Пошли разомнёмся, мяч покидаем. Сегодня-то я тебя сделаю, спорим?

Он подмигнул Эве и первым направился к дверям. Бельт молча последовал за ним; Вэслек ушёл без большой охоты, что-то ворча. Свисть осталась на столе доедать из его тарелки.

— Эй, погодите! Мы с вами! Благодарю, было очень вкусно...

Парень в пижонской белоснежной рубашке умчался из столовой вместе с приятелем и двойняшками. Те таращились на Эву и улыбались добрых десять минут, и без них она вздохнула свободнее. Отдала должное сосискам и тосту и даже решилась рассмотреть собравшихся за столом. Тем более что теперь все были заняты своими делами. Маленькая девочка с копной рыжих кудряшек шушукалась со своей соседкой, парень с чрезвычайно светлой кожей сидел целиком поглощённый своими мыслями, машинально складывая посреди тарелки горку из макарон.

Может, Эва просто наелась и расслабилась, но все они казались ей чрезвычайно славными. Хотелось бы только знать, где Ярви, но у Эми она спрашивать постеснялась. Тем более что у той, похоже, была привычка отвечать во весь голос, да ещё и с набитым ртом.

Преподаватели переносили творящийся вокруг хаос не моргнув глазом. Одна из них, немолодая женщина с фантастической осанкой, вела неторопливую беседу с сидящим напротив стариком. Его сосед справа, по виду добродушный здоровяк, вообще уминал свой завтрак, ни на что не отвлекаясь. Свейстранд, занявшая место рядом с ним, поймала Эвин взгляд и ободряюще улыбнулась.

Эми оставалась за столом до самого звонка, который возвещал начало занятий, и всё равно успела стянуть ещё один крекер.

— О, я же совсем забыла! — спохватилась она, обнаружив рядом растерянную Эву. — Тебе сейчас вниз, в лазарет, тебя Тивис-Йорин ждёт... Вон, видишь ту дверь? Спускайся вниз.

Топот и голоса стихли, и Эва неуверенно подошла к прячущейся за поворотом двери. Это была очень большая дверь без ручек и замочных скважин, того же тёплого орехового оттенка, что и стенные панели. Выдавала её только клавиатура, наводящая на мысль о кодовых замках, и плоская тускло светящаяся панелька на уровне Эвиного лица.

Ну и что теперь, интересно, делать, смущённо подумала она. Эми наверняка забыла сказать мне код.

Она тихонько постучалась, но ничего не произошло. Тогда она осторожно прикоснулась к мерцающей панели. Она была тёплая и на ощупь примерно как жидкокристаллический дисплей. Эва отдёрнула руку, оставив на панели бледный отпечаток своей ладони; он сделался чётче, мигнул и пропал, и двери бесшумно разъехались в стороны.

Однако это, похоже, была самая лёгкая часть, потому что когда Эва спустилась по ступенькам, она обнаружила себя посреди широкого коридора, от которого отходили в разные стороны ещё два, абсолютно одинаковые. Тут были светлые стены, ровный яркий свет и ребристый металлический пол. Эва шаркнула по нему ботинком. Посмотрела налево, потом направо. Здесь что-то раскатисто гудело, и ещё что-то ритмично попискивало. И запах был странный — может, изоляция, а может, лекарства.

Она уже решила пойти налево, но тут в коридоре появилась женщина со странной причёской.

— Тасааре? — сказала она. — Пойдём со мной. Я тебя жду.

Эва двинулась за ней в просторное помещение, целиком занятое кушетками, стойками и штативами с непонятными установками. Большинство из них она видела впервые — да и впервые оказалась среди такого скопища подмигивающих огоньками, гудящих, жужжащих и щёлкающих аппаратов.

— Не бойся. Это обычный медосмотр, все новенькие его проходят, — успокоила её профессор Тивис-Йорин. — Поверь мне, никаких неожиданностей.

Эва промолчала, потому что главной неожиданностью стала сама профессор. То, что поначалу Эва приняла за причудливо уложенные волосы, было двумя костяными гребнями, которые начинались по обе стороны лба и заканчивались на затылке. По сравнению с этим зеленоватый оттенок её кожи и круглые, жёлтые, как у хищной птицы, глаза и странностью-то было не назвать.

Тивис-Йорин улыбнулась, и Эва быстро отвела взгляд, сообразив, что таращиться вот так — не слишком-то вежливо.

— Извините...

— Не извиняйся. Большинство моих соплеменников никогда не покидают Йормад, так что моя внешность для многих непривычна. Не беспокойся, удивляться необычному естественно. Ты меня не смущаешь.

В следующие полчаса Эве пришлось ложиться на кушетки, вставать на платформы под прицел аппаратов, надевать эластичные ремни с пучками проводов на голову и запястья и проделывать ещё уйму нелепых операций. Казалось, Тивис-Йорин интересует всё, начиная от банальных показателей (роста, веса, количества ударов сердца в минуту и состава крови) до каких-то непонятных штук вроде показателя бесчеловечности, уровня биоизлучения и коэффициента ментального сопротивления.

Когда Эва поднялась из волшебного подземелья, она чувствовала себя немножко выпотрошенной. Теперь ей надлежало явиться в библиотеку, но по пути она слегка прогулялась, обнаружив прачечную с сушилкой на втором этаже и запертую лабораторию на третьем.

В библиотеке её ждала стопа учебников и свеженькое расписание; и поскольку из-за книжек ступенек видно не было, Эва неминуемо свернула бы себе шею, если бы на полдороги её не перехватил Ярви.

— Ну наконец-то! — страшно обрадовалась она. — Ты где был? Ты что, пропустил завтрак?

— Это вы с Эми чуть его не пропустили. Кому только в голову пришло доверить ей присматривать за новенькими? Кто бы за ней самой присматривал!..

— Она классная! И такая весёлая.

— Этого у неё не отнимешь.

Ярви показался ей каким-то задумчивым, но когда они дотащили книги до её комнаты, он сказал только:

— Прежде чем на занятия идти, спустись сперва в гостиную. Тебя там профессор Астен ждёт, его определили твоим куратором.

— Куратором? — слегка обеспокоилась Эва, замерев с пустой сумкой в руках.

— Ты собирайся, потом некогда будет. Тут у каждого есть куратор. Он тебе всё объясняет, за успеваемостью следит, даёт задания. Тебе здорово повезло. Профессор Астен — надёжный человек. Ему можно доверять... Ничего не забыла? Давай, бегом.

И Эва помчалась по коридору, на ходу забрасывая сумку за плечо.

В гостиной было очень уютно. Камин огромный, толстый ковёр винно-красного с золотистым цвета и настоящий лабиринт из диванов, кресел, стульев, столов и столиков. В шкафах тут стояли вперемешку книги, цветочные горшки и настольные игры, на столах — забытые кружки и тетрадки с недоделанным домашним заданием, чьё-то вышивание, а рядом отвёртка. В углу тихонько мурлыкало радио. Эва прислушалась: кажется, камерная музыка.

Профессор Астен читал в кресле возле камина. Во всяком случае, больше в гостиной никого не было. Профессор был худощав и ещё не старик, хотя его волосы были уже тронуты сединой, а морщины свидетельствовали об его улыбчивости. При виде Эвы он поднял от книги огненно-рыжие глаза и улыбнулся. Очевидно, на цвете глаз странности заканчивались, и Эва про себя вздохнула с облегчением.

— Здравствуйте.

— Доброе утро. Я смотрю, ты успела получить учебники? Рад видеть, что ты осваиваешься. А я тут решил скоротать время, взял первое, что под руку пришлось. Обычно наши с профессором Дерком вкусы не совпадают, но, кто бы мог подумать... — он постучал пальцем по обложке книги. — Приходилось читать?

— Я... нет, то есть... нет, — скомканно отвечала Эва, примостившись на краешке соседнего кресла.

— Попробуй как-нибудь. Книга хорошая, — сказал профессор Астен, откладывая её на подлокотник. — Хотя не уверен, что она в твоём вкусе. К слову, какие вообще книги ты любишь?

— Интересные, — несмело отозвалась Эва, и профессор хмыкнул.

— Целиком тебя поддерживаю. Что ж, полагаю, самое время нам представиться? Я профессор Астен, твой куратор — Ярви тебе уже сказал?

— Да. А я... Эва. Эва Тасааре, профессор.

— Добро пожаловать, Эва. Ох, до чего это грустное зрелище, — пробормотал он, заглянув в большую кружку, ожидающую на столике, – пусто. Что ты думаешь о кофе?

— Я... не очень люблю кофе, по-моему.

— Полагаю, я должен за тебя порадоваться. Видишь ли, моё пристрастие к кофе не слишком хорошо сказывается на моём здоровье. О чём профессор Тивис-Йорин, благословят её боги, не устаёт меня предупреждать. Но что поделаешь? Без хорошей кружки кофе мой разум просто отказывается работать... — профессор сокрушённо вздохнул и поднялся с кресла; он оказался очень высоким. — Ты уже видела озеро?

— Ещё нет, профессор.

— И очень зря! Настоятельно советую прогуляться к озеру, пока погода такая чудесная. Ну что ж, удачных занятий. Уверен, что вскоре услышу о твоих успехах.

Секунду-другую он пристально смотрел на Эву, потом тепло улыбнулся и ушёл со своей кружкой. Книга осталась лежать на подлокотнике кресла. Эва постояла секундочку, борясь с застенчивостью. Потом бочком подошла ко креслу и прочитала про себя название на обложке: «Сквозь Тьму Дней». Да уж, так всё сразу и прояснилось, сокрушённо вздохнула она и побежала на занятия.

В её расписании значилось «Введение в курс логики, прогнозирования и анализа, ментор Лиддс, 5 этаж». Минутой позже Эва уже остановилась перед дверью аудитории, запыхавшись больше от волнения, чем от бега по лестнице. Пригладила волосы, одёрнула юбку, крепко сжала ремень сумки и, громко постучавшись, переступила порог.

Ментор Лиддс оказался тем стариком, которого она видела за завтраком. У него были белые как снег волосы, соперничающий с ними белизной крахмальный воротничок и старинный сюртук, чрезвычайно чистый. Он выглядел таким безупречным и строгим, что Эва в смущении застыла у порога. И ментор, и четверо студентов (три девчонки и парень) повернулись к ней.

Эва откашлялась. Ментор Лиддс кивнул в ответ.

— А вы, должно быть, Эва Тасааре, новая студентка. Профессор Тивис-Йорин предупредила меня, что вы можете опоздать. Прошу вас, занимайте свободное место. Мы едва приступили к работе. А я внесу ваше имя... в список...

Он взял с кафедры очки в тонкой серебристой оправе и, откинув голову, подтянул к себе какой-то большой журнал. Эва, стараясь не выдавать волнения, села за свободный стол, слева от светловолосой девочки с густой чёлкой. Рядом с ней снова сидела малышка с рыжими кудряшками, а позади них — двойняшки, которые таращились на Эву с теми же проказливыми улыбками, что и утром.

Эва никак не могла сосредоточиться, но Лиддс был невозмутим и бесконечно терпелив, пока они решали свои простенькие задачки. Непоседливые двойняшки справлялись куда лучше Эвы, зато у остальных двоих девочек, похоже, были немалые трудности.

Эва и глазом не успела моргнуть, как прозвенел звонок, возвещающий часовой перерыв на обед. Лиддс задал им первую порцию домашнего задания, и они наконец вышли в коридор. Не успела Эва и шагу ступить, как двойняшки тут же принялись жать ей руку и дурашливо раскланиваться. Их звали Нэт и Вирдж Дельстайн, блондинку в широченном свитере — Мэл Брейт, а кудрявую малышку — Люси.

Люси, кажется, не испытывала ни малейшего смущения и, схватив Эву за руку, лепетала что-то про озеро, и фрисби, и Вэслека.

— А это правда, что тебя Ярви привёл? Вы друзья? Ярви — мой самый большой друг! Только его давно не было, и мы очень скучали...

— Тише ты, Лу, — улыбаясь, прервала её Мэл. — Пойдёмте лучше скорей в столовую. Если поторопимся, погулять успеем... Ты стадион уже видела?

— Я ещё ничего не видела.

— Как, и озеро?

— И сад?

— И Рощу Деревьев?

Они заглянули в столовую, только чтобы стянуть со стола по паре бутербродов и умчаться с криком: «Спасибо!» — но здесь это, похоже, было обычным делом.

Сад вблизи оказался ещё лучше, чем издали. Они бежали вприпрыжку по мощённым плитами дорожкам, мимо деревьев, мимо клумб, мимо старика в рабочем комбинезоне, который возился с лопатой вокруг цветущего мелкими синими цветами куста.

— Смотрите ноги не переломайте! — сердито крикнул он им вслед. И прибавил, неодобрительно качая головой: – Носятся тут как черти! Девчонки, а туда же...

Эва чрезвычайно смутилась. В отличие от Люси.

— Ну вы же не сердитесь, дедуля Ларк? — воскликнула она и, подбежав к старику, расцеловала его в обе щеки. — Не сердитесь, ну правда! Мы только до озера, а обед такой короткий — вот, возьмите, пожалуйста. Они очень вкусные, а вы с самого утра работаете...

Старик, конечно, от бутербродов сперва отказывался, но всё его ворчливое настроение улетучилось.

— Да и впрямь, передохнуть, что ли...

Он уселся на траве, самозабвенно чавкая бутербродом, а они трое припустили к озеру. Оно было огромное и синее, с уютным деревянным пирсом и лодочным сараем, и со стаей уток, бесстрашно скользящих вдоль берега. Так что сходить на стадион они уже не успели.

Они как раз свернули за угол, вслух гадая, достаточно ли вода тёплая, чтобы купаться, как вдруг раздался оглушительный лай, а в следующий миг огромная зверюга прыжком повалила Эву на землю. Эва завопила во всё горло, уверенная, что её сейчас сожрут заживо; но вместо этого зверюга радостно гавкнула и принялась вылизывать ей щёки горячим мокрым языком.

— Фу!.. Уйди! Перестань!..

Уклониться от этих проявлений нежности оказалось непросто, и помогать ей, кажется, никто не собирался: Мэл, Люси и Вэслек бессовестно хохотали шагах в пяти.

— Что за веселье? — раздался ещё один голос. — Ох, Лаки! Глупый пёс!

Эва вытерла рукавом обслюнявленное лицо и узнала Кэт, которая оттаскивала за ошейник большого лохматого пса. Пёс радостно повизгивал, свесив розовый язык, и вовсю вилял хвостом.

— Не бойся, Эва. Лаки не кусается... Стоять! Стой же ты, тупица!

Эва бочком обошла любвеобильного пса и заторопилась в корпус, слыша, как Кэт укоризненно говорит:

— Ну не свинья ли ты, Вэс? Не мог его подержать?

— А что я? Надо ж им было познакомиться.

Так что перед защитой сознания Эве пришлось хорошенько умыться.

Защита сознания проходила в пустом зале на втором этаже, где студенты и ментор рассаживались на полу на матах и старались отключить сознание от внешнего мира. Как Эва вскоре поняла, никто из её группы не представлял себе, как именно это делается и зачем это нужно, и все чувствовали себя одинаково неуверенно. Впрочем, труднее всего Эве было заставить себя закрыть глаза и не таращиться на ментора Вейсманна.

Ментор Вейсманн был ещё совсем не старый, но совершенно седой, и тянущийся от брови до затылка шрам был виден во всей красе. У ментора Вейсманна было сухое тонкогубое лицо и разные глаза, один голубой, а второй — на той же стороне, где и шрам — карий, и на виске стальная пластинка с крошечным красным огоньком.

— У него один глаз ненастоящий, — радостно сообщила Люси, когда они наконец покинули учебный зал. — Это имплант, его на «Армаде» поставили. И в колене у него тоже кости железные – видела, как он хромает? Он был сильно ранен на войне. Они его бросили, потому что думали, что всё, он умрёт. А наши подобрали. На «Армаде» гениальные хирурги, все так говорят. Самые лучшие! Они могут сделать что хочешь... Здравствуйте, профессор Астен!

— Добрый день, Люси. Ну, Эва, как твой первый день?

— Хорошо, — от души сказала она. — Люси и Мэл показали мне озеро. Здоровское!

— Я знал, что тебе понравится.

Астен направился вверх по лестнице, а Эва свернула в жилой корпус. Люси скакала рядом, напевая без слов.

— А что ты сейчас будешь делать?

— Не знаю... Может, почитаю или...

— Сыграй со мной в прятки! Ну правда, давай, Эва? Ярви со мной всегда играет. И он ни разу не сказал, чтобы я отстала. Я его очень люблю! Он похож на моего папу. Только это секрет, ладно?

— Ладно. А Мэл мы ждать не будем?

Люси тяжело вздохнула.

— У Мэл сейчас правописание. Она ведь только летом приехала, а до этого никогда не училась писать. Ментор Вейсманн её учит, каждый день после уроков.

— Ментор Вейсманн? — с очень неуютным чувством переспросила Эва.

— Ага. Он у Мэл куратор.

— Брр!

— Он очень хороший!

— Я верю. Только... он же совсем не улыбается, и... вообще.

Люси засмеялась.

— Он добрый и умный. Никогда не ругается, и объясняет хорошо. Мэл уже знаешь как хорошо пишет, почти так же, как я!

Эва преодолела недоумение и не стала расспрашивать, как так вышло. В конце концов, какая разница-то? Мэл ей нравилась, и Люси тоже.

— Ну что, играем в прятки? Можно я первая прячусь?

Учитывая её знание учебного корпуса, Эва, скорее всего, не нашла бы Люси ни разу, если бы её не выдавало хихиканье.

Забравшись вечером под уютное одеяло, Эва вдруг вспомнила о книге, которую читал профессор Астен. «Сквозь Тьму Дней». Интересно, о чём она? Надо бы заглянуть в библиотеку...

Это была последняя мысль перед тем, как погрузиться в крепчайший сон.