Читать онлайн
"Театр! И психохирургия."
И снова смерть (хотя, строго говоря, именно что «смертью» это назвать нельзя было – речь-то шла всего лишь об очередном теле). После третьего раза такие действия уже перестали пугать, но больно всё равно всегда как в первый. Однако сейчас процесс вышел весьма спокойным. Тихим. Я засыпала, лёжа в снегу, а надо мной расстилалось кристально чистое голубое небо. Мысли постепенно становились всё более отстранёнными, и мне вдруг подумалось, что это забавно – небо всегда отражало собой представления человечества. Когда-то там жили Боги, потом единый Бог, потом…
Темнота и тишина замкнутого пространства.
Я медленно открыла глаза.
- Опаздываете, госпожа хирург. – в весёлом голосе сквозила лёгкая насмешка.
Пришлось кое-как заставить себя быстро подняться, хотя полноценно встать всё равно не вышло – голова гудела. В зрительном зале, закинув ногу на ногу, сидел Матвей.
- Вы бы хоть пальто в гардеробе оставили для приличия. – обречённо сказала я. – Что на этот раз?
- Зрителей становится меньше. Власти Вас судить будут.
Я тяжело вздохнула.
- Прямо сейчас?
- Почти. Так что советую Вам поторопиться, если хотите хотя бы узнать свой приговор.
- Чения Сергеевна настроена серьёзно?
Матвей слегка усмехнулся.
- Этого я наверняка сказать, разумеется, не могу, но Вы точно её обрадуете, если явитесь в положенное время.
- Хорошо, Матвей, благодарю. – устало сказала я. – Когда конкретно суд?
- Через полчаса, на Границе.
- Ага, поняла. Ещё раз спасибо. Вы можете идти.
- Не опаздывайте! – всё также весело сказал Матвей и направился к выходу.
- Уж постараюсь. – ответила я скорее себе, чем ему.
Пришлось, собрав волю в кулак, всё-таки окончательно встать. Теперь перед глазами были пустые (что, впрочем, неудивительно) ряды зрительских мест. Обрадовать Чению Сергеевну приходом вовремя… да её, пожалуй, могла бы обрадовать лишь возможность вынести мне приговор, а о том, каким он будет, дай ей в этом смысле волю, даже думать не хотелось. И, тем не менее, надо идти.
Я спрыгнула с авансцены и направилась к выходу из Театра, по пути заглянув в гардероб, чтобы накинуть пальто. У двери замерла, прислушавшись. Стук колёс лёгкий – это привычное биение сердца всех миров, имеющих отношение к Чёрному Солнцу. Но это пока, а потом… А потом уже стук будет чужой. Как сейчас, например. Но нет, не сейчас на самом деле, это я так, заглядываю наперёд, но оно-то понятно. Да и вообще не до того пока – настала пора перед Властями отчитываться, и на этом сейчас стоит сосредоточиться. Дело-то не шутка.
Я вышла на улицу. Промозглая погода напомнила мне о недавнем возвращении, и я поёжилась. Вне Театра умереть я вполне могла, пускай и не в том же смысле, что и во Внешнем Мире (хотя, в сущности, в нём я не имела ни малейшей возможности изначально в полной мере стать реальной, но это, как говорится, уже совсем другая история). Мне вдруг подумалось, что, если бы не Виктор Александрович, Чения Сергеевна вполне могла бы устроить смертный приговор мне и моему Театру, и оставила бы я этот мир всего на девятнадцатом году жизни. Жутко на самом-то деле.
Через некоторое время впереди показались знакомые пятиэтажки. За ними располагалась Граница, на которой жили и работали Власти. Постаравшись ускориться, я уже через пару минут оказалась возле трёхэтажного кирпичного домика с угловатыми белыми узорами. Калитка резного забора была открыта. Меня ждали. Я слегка ссутулилась. Тяжко. Ну да не всё потеряно – в конце концов, удавалось же мне раньше выходить сухой из воды. Вот и сейчас вполне стоило надеяться на подобный исход. Тем более, на этот раз у меня имелся козырь в рукаве. Сомнительный, правда, но всё же лучше, чем ничего.
Я прошла во внутренний двор, поднялась по ступенькам к входной двери, глубоко вздохнула и, наконец, всё-таки вошла в здание. Внутри меня, как и всегда, ждал полутёмный коридор, стены которого состояли из мутных витражей, постоянно менявших своё содержание и никогда не дававших разглядеть подробности. Я прошла до пластиковых дверей. Они смотрелись здесь достаточно чужеродно, однако их наличие тут имело свои причины, так что делать осуждающие замечания по этому поводу было бы неуместно. Так что никто и не делал.
На веранде, сидя за высоким столом, меня ждали они. Я слегка поклонилась и встала на положенное место.
- Здравствуйте, госпожа Судья. – кивнула я сначала Чении Сергеевне, а затем и Виктору Александровичу. – Здравствуйте, господин Мираж.
- Здравствуйте, Алиса. – холодно ответила Чения Сергеевна.
- Приветствуем Вас. – Виктор Александрович ободряюще улыбнулся.
- Итак, Вы явились на суд. – продолжила Чения Сергеевна. – Это похвально. В прошлый раз Вы были так заняты, что не соизволили почтить нас своим присутствием…
- За что я искренне прошу прощения.
- Я не давала Вам разрешения меня перебивать. – раздражённо отрезала она, и я поняла, что следовало промолчать. – Так вот, как Вы, надеюсь, помните, тогда приговор был вынесен не в Вашу пользу, и Вас отстранили от Театра на какое-то время. Теперь же, я надеюсь, Вы будете более осмотрительны.
- Разумеется.
- Превосходно. В таком случае я, пожалуй, начну суд. Зрителей становится меньше. Как Вы предлагаете это понимать?
- Я предлагаю дать мне немного времени. Я планирую попробовать пробиться в Цветники. И у меня уже есть материал, который я могу им предложить.
- Это превосходная новость! – Виктор Александрович воодушевлённо встрепенулся. – Чения Сергеевна, разве Вы не согласны?
- Звучит сомнительно, но допустим. Какой у Вас материал?
Я едва сдержала облегчённый вздох. Если она начала интересоваться потенциальным содержанием, значит, её почти удалось убедить в том, что обвинительный приговор выносить не стоит. По крайней мере, пока.
- На этот раз погоня за несбыточной мечтой. Сознание той девушки из Внешнего Мира было заражено Мнимостью. Типичная ситуация. Эта сущность часто преследует людей искусства и…
- Короче.
- Хорошо. Я планирую что-то вроде рекурсивной постановки. История о душе, выраженной через искусство, которое наблюдает само себя, выражая её и являя собой единую замкнутую систему, вплетённую во всеобщий хрустальный контекст.
- И Вы думаете, что людей это заинтересует? – тон Ангелины Сергеевны явно давал понять, что идеей она, мягко говоря, не прониклась. Нехорошо.
- Более чем, госпожа Судья! – с напускной уверенностью сказала я и тут же пожалела об этом – она ведь видит меня насквозь. – Я имею в виду, это может быть глотком свежего воздуха среди всех этих альковных сюжетов. Или, если мне совсем уж повезёт, то я окажусь в числе тех, кого принимают не самые известные, но куда более стоящие Цветники.
- А не слишком ли много Вы на себя берёте? – хмуро спросила Чения Сергеевна.
- Госпожа Судья, попрошу! Этот вопрос мы поднимать не станем. – неожиданно резко сказал Виктор Александрович. – Не забывайте, пожалуйста, что отчасти на нём стоит Театр, а мы не согласовали приговор.
Чения Сергеевна тяжело вздохнула.
- Ладно. Чёрт с вами. Делайте что хотите, но помните, что зрителей кровь из носу должно стать больше. Отражение приближается к Великой Пустоте.
- Да, разумеется. – я снова слегка поклонилась. – Благодарю за понимание.
- А теперь идите. – сказала Чения Сергеевна. – Готовьте свою постановку.
- До встречи. – сказала я. – И всего Вам хорошего.
Чения Сергеевна ничего не ответила, но это и не было нужно. Со спокойной душой я направилась к выходу и вскоре уже оказалась на улице. Около забора я встретила Матвея. Он курил. Мне вдруг захотелось спросить, каково это – знать, что не умрёшь ни от курения, ни от чего-либо ещё, но Взятых не принято о таком спрашивать, поэтому я промолчала и лишь приветственно кивнула.
- Здравствуйте, госпожа хирург! – он хитро улыбнулся. – Ну как суд?
Я усмехнулась в ответ.
- А то Вы не знаете.
- Ну, будет Вам, право слово.
Я немного смутилась.
- Извиняюсь. Хорошо суд, хорошо. В мою пользу. А Вы по какому поводу, собственно, здесь стоите?
- Да вот, хотел спросить кое-что.
- Я вся внимание.
- Можете вспомнить, как Вы умудрились такой замечательный слепок души сделать?
- Да, конечно.
И я начала вспоминать.
.
ЛитСовет
Только что
