Читать онлайн
"Почему?!"

Вовка и Петька росли вместе. Вовка был на полтора года младше, но приходился Петьке дядей, а Петька, был, соответственно, его племянником. Дело в том, что отец Вовки и дед Петьки, Максим Ильич, или просто Макс, как его называли в семье Петьки, командир Красной Армии в Гражданскую войну, в начале двадцатых годов женился на красавице. Мама показывала Петьке фотографию, на которой красавица, ее мама, прильнула к Максу спиной, слегка запрокинув голову на правое плечо возлюбленного не загораживая орден Красного Знамени на левой стороне его гимнастерки. Она родила ему четверых детей: в двадцатых годах двух девочек, которых он назвал по-большевистски Октябрина и Искра, а в тридцатых – двух мальчиков. Правда, мальчики получили обычные имена Леша и Павлик, так как мода на революционные имена к тому времени почти прошла. Старшую дочь, Октябрину, вполне оформившуюся в 12 лет, Макс ночью потихоньку изнасиловал, как бы по-родительски лаская и взволнованным шепотом уговаривая потерпеть, если будет немного больно, взамен обещая купить новое платье. Жена узнала, рыдала в полном отчаянии и била мужа, чем попало, но ничего поделать не могла – не заявила, куда следует, потому что, будучи домохозяйкой, не хотела остаться одна с детьми и жившей с ними ее пожилой матерью почти без средств к существованию. Об этом Петька узнал от своей мамы став взрослым.

Поначалу Макс натерпелся страха и, не сомневаясь, что жена в истерике побежит в органы, ждал ареста. Однако время шло, ничего не происходило, и Макс понял ситуацию. Выйдя сухим из воды, словно в отместку за пережитый страх и окончательно утверждая свою безнаказанность, он стал по любому поводу, то грубо, то по-иезуитски изощренно унижать жену и, не скрываясь, изменять ей. В результате Макс ее полностью подавил, а дальше уже просто использовал. Октябрины он, правда, больше не домогался, оставшись для нее и остальных детей заботливым отцом. Во время Великой Отечественной Макс воевал, был тяжело ранен и вышел в отставку подполковником с хорошей пенсией и трехкомнатной квартирой на третьем этаже нового дома в центре города. Тут произошла трагедия – кто-то бросил камень сверху в лестничной клетке, который попал в голову Павлику и убил его. После этого здоровье жены Макса, подорванное домашней тиранией, трагедией со старшей дочерью и нелегкой жизнью с детьми и матерью в эвакуации резко ухудшилось – она заболела раком и умерла.

Макс, будучи совсем не старым и полным сил, женился вторично на Маше, полной женщине лет тридцати пяти, которая вскоре и родила Вовку. Она была доброй, покладистой и во всем слушалась мужа. Называя Макса дедом, Петька почему-то не мог заставить себя называть ее бабушкой и звал тетей Машей. Петькина мама при получении паспорта взяла себе имя Ирина по примеру старшей сестры, превратившейся из Октябрины в Варвару. Варвара добровольно ушла на фронт, нашла там себе мужа, тогда еще майора, ставшим лет через пятнадцать после войны генерал-майором и сделавшим ее генеральшей.

Обустраивая новую жизнь, Макс по частям распродал свою трехкомнатную квартиру, оставив одну из комнат Ирине. Так квартира стала коммунальной на три семьи. Мать умершей жены Макс оставил Ирине – чтобы нянчила Петьку. Почти восьмидесятилетняя, она и нянчила его, души в нем не чаяла, втайне крестила в церкви неподалеку и называла «мой асессор» – для нее, старорежимной из простого народа, это был большой чин. Когда маленький «асессор» поджег спичку и кинул ее в щель между досками пола, она спасала его от пожара, спрятавшись вместе с ним под кроватью. На счастье, родители пришли вовремя. Когда у бабки стало совсем плохо с головой, Макс поместил ее в сумасшедший дом расположенный далеко за городом, где он однажды навестил ее вместе с Ириной, ее мужем и трехлетним Петькой. Бабка жаловалась, что ей здесь плохо и плакала. Петьке было жалко ее, и он думал, что они ее оттуда заберут, но этого не случилось. Вскоре она умерла.

Пользуясь своими связями, Макс определил сына Лешу в суворовское училище на полное государственное обеспечение. Училище находилось всего в трех остановках трамвая от дома, где жил Петька. Однажды, когда ему было четыре года, и он был дома один, зашел Леша, чтобы повидаться с сестрой. Он ее очень любил, они были вместе в эвакуации, а после смерти матери Ирина стала ему самым близким человеком. Леша был одет в летнюю суворовскую форму, особенно привлекавшую Петьку белой гимнастеркой с ярко-красными погонами и золотистыми пуговицами. В ожидании сестры он, разговаривая с племянником, смачно плюнул на пол, растер плевок ботинком и попросил Петьку не говорить об этом маме. Петька не сказал. После суворовского жизнь Леши проходила в военном училище, по окончании которого он служил сначала в Подмосковье, а потом в самой Москве, изредка наведываясь к отцу.

Разобравшись с прежней семьей и женившись, Макс построил на окраине города дом с мезонином и четырьмя окнами по фасаду, перед которым на другой стороне улицы кончалась застройка, и начиналось старое заброшенное кладбище. Впереди дома Макс посадил сад, а за ним развел огород. Он оказался хорошим садоводом, успешно выращивал разные сорта яблок и ягод и делал из них домашнее вино. Яблоки Макс даже продавал. Дом был достаточно большой: высокое крыльцо вело на веранду, наполненную осенью ароматом антоновских яблок, затем в прихожую, откуда можно было попасть либо на кухню и далее в маленькую комнатку – чулан, либо в просторную светлую гостиную, а за ней в не менее просторную и такую же светлую спальню. Гостиную украшали большие механические напольные часы с боем, которые Макс регулярно заводил поднятием гирек.

В гостиной Макс по выходным время от времени устраивал обеды, на которые приглашал Ирину с мужем и родственников Маши, живших неподалеку от города в большом селе. Позже, когда генерал получил назначение в этот город, к гостям присоединилась Варвара с мужем. Она не держала видимой обиды на отца за совращение, однако своих детей, сына и дочь к Максу никогда не приводила – он для них просто не существовал. К обеду всегда подавалась водка, подкрашенная клюквенным соком, по паре рюмочек на человека, поднимавшихся под тосты хозяина. В конце обеда Макс читал гостям свои стихи о любви и верности и целую поэму о фронтовом противостоянии советского генерала Максимова и немецкого – «Штрибер немецкий седой генерал». Петькин отец водку не любил, посещал Макса неохотно и редко и иронизировал, что он придумал фамилию Штрибер как садовод по названию сорта яблок Штрифель из своего сада.

Макс про себя тоже посмеивался над Петькиным отцом как над неудачником, профукавшим подаренную комнату. Захотев пожить в теплом климате, тот обменял ее на комнату в старом одноэтажном доме в Грозном, которую продал через четыре года, так как решил уехать из-за грязного воздуха и начавшихся межнациональных конфликтов, а обменять на другой подходящий город не смог. Почти все вырученные деньги ушли на безуспешные поиски лучшей жизни и работы в разных городах, которые он объехал вместе с женой и двумя детьми. В итоге пришлось вернуться назад и пожить неделю у Макса, занимаясь поиском жилья. Именно тогда Вовка и Петька встретились в первый раз. Вовкина мама сказала: «Вова – смотри, это Петя». На это Вовка, шестилетний миловидный ребенок с круглым румяным личиком прижался к маме, и застенчиво улыбаясь, бархатными серо-голубыми глазками неотрывно глядел на незнакомого худенького мальчика. Петька как старший решил проявить инициативу, сказал: «Привет» и протянул Вовке руку, до которой тот нерешительно дотронулся. Так началась их дружба.

Петькин отец снял отдельную комнату с кухней в получасе ходьбы от Макса. Впоследствии отец признался Петьке, что он подсознательно хотел избавиться от его комнаты, поэтому все так и получилось. Беспартийный отец Петьки был из семьи, репрессированной при Сталине, и ему были тягостны отношения с Максом, оказавшимся не просто военным, как о нем при знакомстве говорила Ирина, а убежденным сталинистом, который однажды сказал Петькиному отцу насчет арестов и лагерей, что так было нужно. Когда Петька вырос, отец рассказал, что до женитьбы на его маме ему очень нравилась одна девушка, но он перестал с ней встречаться после того как она с гордостью заявила, что ее брат служит офицером в госбезопасности. Девушка очень обиделась, потому что причина разрыва не могла ей даже и в голову придти. Впрочем, Петькин отец понимал, что Ирина не придавала значения взглядам своего отца, так как на время их знакомства почитание Сталина было массовым явлением, а что Макс останется верен своим взглядам и после разоблачения «культа личности», предвидеть было невозможно.

Петьке нравилось бывать у деда – можно было посмотреть телевизор, поиграть с пушистой черно-белой кошкой Маркизой, полакомиться малиной в саду, правда только вместе с Вовкой, и иногда угоститься вкусными пирожками у тети Саши на кухне. Ничего такого у Петьки дома не было, да и не дом то был, а так, тесная съемная комната с «удобствами» во дворе, общими с хозяевами. У деда же в доме был настоящий туалет с унитазом и ванная комната. Вовка и Петька часто играли на большом ковре в гостиной. Петька строил дома из кубиков, а Вовка каждый раз их разрушал, иногда даже не дожидаясь окончания строительства, обижая Петьку своим агрессивным и бессмысленным поведением.

В теплое время года Вовка и Петька любили проводить время на заброшенном кладбище перед домом. Оно делилось на православную, еврейскую и татарскую части. Татарская состояла только из многочисленных безымянных холмиков, еврейская тоже ничем особенным не привлекала, а вот в православной было много старых надгробий. Особенно привлекали большие гранитные памятники. Петька уже хорошо читал и сообщал Вовке, что здесь, например, похоронен купец первой гильдии, а здесь – коллежский асессор. Особенно его притягивал памятник из черного полированного гранита с надписью «Моему любимому Петеньке», под которым сбоку зияла холодная черная дыра в земле, словно узкий вход в загробный мир. Петька про себя думал, что жил-был мальчик, его тоже звали Петя, он очень любил свою маму, и она очень любила его. Потом что-то случилось, наверное, он сильно заболел и умер. Петька представлял себя сначала на месте этого мальчика, а потом на месте его мамы, и ему хотелось плакать. Он невольно задумывался о смерти и пытался представить бесконечность времени после того как умрет сам. На какое-то мгновение это ему удавалось и становилось жутко.

Старинные могилы пробудили в Петьке и Вовке искателей. Они частенько втайне от взрослых вооружались лопатой и проводили раскопки то возле старинных могил, то на руинах кладбищенской церкви, снесенной в 30-х годах. Они искали клад, и воображение рисовало, как лопата натыкается на старинный сундучок или глиняный горшок, полный золотых и серебряных монет. Увы, все, что удалось найти, была почерневшая медная монета в одну копейку с большой красивой прописной буквой «П» и цифрой 1. Петька решил, что это монета времен Петра Первого, но когда он показал ее отцу, тот сказал, что монета относится к царствованию Павла Первого, что подтвердилось годом, проступившим после очистки – 1801. В общем, не особая старина и ценность, и интерес к кладоискательству у мальчишек угас. На этот счет Макс был более удачлив – вскапывая сад и огород, он почти каждый год находил старинные монеты и мелкие вещички.

В ста метрах напротив дома Макса на краю кладбища была большая братская могила советских воинов, погибших в Великой Отечественной войне, на которой стоял серебристый памятник-солдат. За ней текла неглубокая речка. Как-то, гуляя там с Вовкой, Петька нашел на мелком месте небольшую невзорвавшуюся мину, выдавшую себя чуть торчащим из песка хвостовым оперением. Он ее вытащил, а дальше миной завладел Вовка, который решил ее взорвать и для этого поднялся на кладбище к ближайшему могильному камню. В Петьке боролись страх и любопытство, поэтому он укрылся метрах в десяти за ближайшим памятником и, осторожно выглядывая сбоку, одним глазом наблюдал за Вовкой. Тот двумя руками поднял мину высоко над головой и бросил ее о могильный камень. К его разочарованию мина не взорвалась. Петьке удалось уговорить Вовку остановиться и отнести мину отцу. Вовка вручил ее Максу прямо на кухне. Тот проявил хладнокровие и внешне спокойно принял «подарок». Что дальше стало с миной, Вовка и Петька не узнали, но получили строгий выговор и стоя прослушали лекцию по обращению с опасными предметами. В конце лекции Макс поднял рубашку, повернулся спиной, развороченной большим глубоким шрамом и сказал Вовке: «Смотри, это только от одного осколка мины, а теперь представь, что было б с тобой, если бы она взорвалась!». Вовка, довольно безучастно и равнодушно слушавший лекцию, впервые в жизни увидев искореженную отцовскую спину, внезапно почувствовал, что ему перехватило дыхание. Он всхлипнул: «Папа, я больше не буду!» и громко разрыдался.

Вовка и Петька учились в разных школах, тех, которые им были ближе к дому. Вовка учился в небольшой двухэтажной средней школе и шел на класс ниже, чем Петька, учившийся в маленькой одноэтажной начальной школе. Там заводилой был четвероклассник – рослый смуглый цыган Бауров. Однажды его обидел кто-то из Вовкиной школы и для отмщения он начал собирать «войско», куда попал и Петька, движимый лозунгом «наших бьют». Набралось человек восемьдесят. После уроков они собрались перед школой и, ведомые Бауровым, внушительной толпой двинулись к школе противника. Однако вскоре их путь преградило не менее, а скорее более внушительное вражеское «войско» – сработала разведка противника. Как оказалось, эффекта внезапности не получилось из-за самого Баурова, сразу заявившего обидчикам, что приведет «всю свою школу». Оба «войска» встали в несколько рядов напротив друг друга поперек тихой улицы. Палок и камней ни у кого не было – по негласному уличному кодексу предстояла драка «стенка на стенку» голыми руками. Петька находился на левом фланге во втором ряду и хорошо видел все происходящее. Бауров стоял впереди своего «войска» с несколькими ближайшими сподвижниками за спиной и переругивался с лидерами противника. Неожиданно во вражеских рядах Петька увидел Вовку, с любопытством высовывавшегося из-за стоящих перед ним более рослых ребят. При этом Вовка Петьку не замечал. Внезапно на «поле боя» началось движение: лидеры противника перешли от слов к делу и угрожающе пошли на Баурова. К изумлению Петьки тот сразу начал пятиться назад, причем все быстрее и быстрее, а за ним попятились сподвижники и все его «войско». Как только Бауров повернулся спиной к противнику и побежал, отход сразу превратился в бегство под яростные и ликующие вопли пацанов из средней школы, которые догоняли и били отстающих. Петька благополучно избежал этой участи. На следующий день Бауров пытался оправдываться, но бесполезно. Он полностью и навсегда потерял авторитет и его презрительно не замечали. Потом Вовка спросил Петьку: «Ну, как мы вам дали?!», на что Петька малодушно соврал, что его там не было, мысленно ругая себя, что поддался уговорам труса.

Любимым занятием Вовки и Петьки была рыбалка. Петька был готов часами сидеть на берегу речки с удочкой хоть с пустым крючком. Вовка обычно наблюдал. Попадалась всякая ерунда, чаще всего мелкие ерши, которых, как смеялись пацаны, можно было штук двадцать набить в спичечный коробок. Они доставались Маркизе. Но однажды друзьям повезло. Петька и Вовка подсмотрели, как другие мальчишки ловят щурят корзиной, заводя ее в воде под обрывистый берег, где глубина была примерно по пояс, и решили перенять их опыт. Вооружившись старой корзиной, обнаруженной на чердаке, они взялись за дело. Совершенно неожиданно Петька быстро поймал в корзину щуку весом не меньше килограмма. Мальчишки радостно поспешили домой, и отдали добычу Максу и Маше, заслужив похвалу. Еще была середина дня, и Петька ждал, что их покормят жареной рыбкой, но напрасно и под конец дня ушел домой, как говорится, несолоно хлебавши.