Читать онлайн
"Анна Детектив Новелизация"

По набережной шла девушка, одета она была в строгий английский костюм, который дополнялся элегантной шляпкой, белыми перчатками на руках и зонтиком от солнца. Звали её Нина Нежинская, шла она по вечерней набережной с улыбкой на устах. Совсем недавно она рассталась с сильным раздражением со своим женихом Петром Мироновым. Но получив от него записку, она надеялась услышать извинения, поскольку очень не хотела разрывать помолвку.

Она напомнил то место, в котором они часто бывали, там было мало людей особенно в такое время. Поэтому углубившись в рощу она вышла на берег реки и стояла у дерева возле которого так часто они стояли с Петром и смотрела с большого склона на проплывающие мимо воды реки Волги.

Услышав шум позади себя, она с улыбкой повернулась, но от увиденного улыбка медленно сползла с её лица. Она с удивлением произнесла:

- Что ты здесь делаешь?

Внезапно от сильного удара тяжёлым предметом она потеряла равновесие и рухнула в воду.

Затонскъ 1888 год.

Во второй половине XIX века город Затонскъ бурно развивался. Он стал крупным волжским перекрёстком местом пересечения трёх водных дорог - Вышневолоцкой, Тихвинской и Мариинской. Старый рыбный промысел как главный источник дохода окончательно ушёл в прошлое, на первое место вышла торговля. Многие называли Затонскъ хлебной столицей Поволжья.

Также Затонскъ был центром Волжского бурлачества, в середине XIX века за один сезон через семитысячный город вверх по Волге проходило до 130 тысяч бурлаков. В 1863 году в Затонскеа открывается первое цепной пароходство. А в 1870 году к Затонску подвели железную дорогу что ещё больше способствует торгово-промышленным росту города. Развитие пароходства привело к появлению пристани крупнейших российских пароходных компаний, собственным паровым флотом обзаводятся и местные купцы.

Помимо экономики в городе развивается, и культурная жизнь так в 1860 году в городе появился Софийский женский монастырь, и открылась первая в городе типография, с 1864 года начинает издаваться Затонский Листок, также в эти годы начали работать публичные библиотеки. А в 1876 году было построено каменное здание театра.

В год 1888 от Рождества Христова происходили бурные события в Российской империи. Большими торжествами отметили 900-летие крещение Руси. Центром торжеств стал Киев, где празднование длилось с 11 по 17 июля. Помимо Киева, центрами празднования стали также Санкт-Петербург и Москва. Кульминация празднеств пришлась на 15 июля. Торжественно отмечался этот день в тех городах Российской империи, которые имели отношение к жизни и деятельности равноапостольного князя Владимира: Херсонес, Новгород, Владимир-Волынский, Овруч, Луцк.

Во время этих торжеств в город Затонскъ прибыл очередной экипаж Дормез. Вышедший господин в темном плаще с кителем на голове и тросточкой в руке расплатился с кучером и попросил доставить багаж в полицейское управление.

- Да господин Штольман, багаж доставим, не извольте беспокоиться.

Сам он решил прогуляться по городу и осмотреть место своего прибытия. Вначале он собирался найти место для ночлега и затем уже представиться Полицмейстеру.

В усадьбе помещика Миронова госпожа Мария Тимофеевна принимала гостью Ульяну Громову. Громова была вдовой уже десять лет но не отказывала себе в светских вечерах, вот и сегодня пришла испить чаю у Мироновых. Мария Миронова знала, что много лет назад у ее своека Петра была романтическая история с Громовой и не удивилась ее приходу.

Громова была одета в свободный Капот, дополненный модной шляпкой Ток все черного цвета как признак вдовства. Ее собеседница напротив, была в коричневом платье Капот свободного покроя. Она разливала чай и, наблюдая, как деверь Петр учит ее дочь Анну кататься на велосипеде, с неодобрением выговаривала своей собеседнице.

- Как же она выросла и похорошела, - между тем говорила Громова, она поставила чашку с чаем и вернулась к столу, - А Петр Иванович изменился.

На лужайке Петр Иванович держал велосипед и помогал Анне не упасть с него. Все это происходило с такими криками восторга, что Мария Миронова лишь осуждающе покачала головой. Пора было выдать замуж ее взбалмошную дочь, но она отвергала всех претендентов и никакие уговоры не помогали.

- Какое счастье дядя, что ты вернулся, ты всегда, что необыкновенное придумываешь, - с восхищением воскликнула Анна Миронова, - Ну как, у меня, получается, оседлать этот механизм?

- Это называется велосипед. Но для девушки твоего возраста не пристало разъезжать на нем как циркачу на манеже. Пора подумать и то супружеской жизни. Ну ка признавайся, сколько разбитых сердец на счету?

Анна усмехнулась.

- Не поверишь нисколько.

- Не поверю.

- Как же тебя давно не было, - Анна с чувством обняла Петра.

- В Затонске ничего не изменилось, - он смотрел на небо, вспоминая себя молодым, - Все по прежнему, все по старому.

- Может это и к лучшему.

- Может быть.

Мария Тимофеевна с интересом наблюдала эту сцену и с тоской произнесла.

- Соскучилась она по нему.

Громова, наоборот, с интересом наблюдала за Петром и осторожно спросила.

- Давненько он у вас не был? Лет пять.

Мария Тимофеевна даже удивилась вопросу, но ответила скучным тоном.

- Кажется, сейчас и не вспомнишь.

Но Ульяна Тихоновна не сдавалась и продолжила настойчиво, но осторожно выспрашивать про Петра.

- И что же так и не нашел себе спутницу? В Париже?

Мария Тимофеевна только усмехнулась от таких вопросов. Было понятно, что хочет узнать бывшая пассия ее деверя. Она решила что пора покончить с такими расспросами и снизить интерес к бестолковому Петру.

- Ну, думаю, в спутницах у него недостатка не было. Но жены ему не нашлось. Между нами говоря, он приехал без средств. Так что моему Витеньке придется еще и брата содержать.

Но Ульяну Тихоновну было не просто смутить. Она смотрела на Петра жарким взглядом и, не сдержавшись, сказала:

- А возраст его надо признаться только красит.

Мария Тимофеевна попыталась еще раз показать всю сущность деверя.

- Баламут. Объявил себя, каким-то спиритом.

Ульяна Тихоновна удивлено произнесла:

- Это который с духами разговаривает.

Анна заинтересовано спросила:

- Дядя. Ты завтра идешь на спиритический сеанс к Кулешовым.

Пётр Иванович насмешливо подбоченился и гордо произнес:

- Кулешовы очень интересуются миром духов. Поэтому сегодня меня приглашают провести сеанс.

- А можно мне с тобой.

Пётр Иванович немного удивился и скороговоркой ответил:

- Конечно, конечно. Я не против. Но вот как на это отреагирует твоя Маман.

- Я поговорю и думаю она не откажет. Она так хочет выдать меня замуж, что всегда радуется, когда я выхожу в свет.

Пётр Иванович решил перевести тему разговора и весело произнес:

- Ну, поехали.

Ульяна Тихоновна, наблюдая за этой сценой, весело произнесла:

- Похоже, они нашли друг друга.

Мария Тимофеевна согласилась, с неудовольствием посматривая за новым увлечением дочери.

- Да. Еще механизм этот.

Увидев, как она катится одна Мария Тимофеевна в сердцах, воскликнула:

- Ну, сколько можно.

Проезжая мимо Анна бросила в их сторону приветствие с улыбкой на устах.

- Bonjour.

Мария Тимофеевна увидев, куда направляется Анна, закричала:

- Аня нет, нет. Не собирается же она на улицу выехать.

Когда Анна скрылась за воротами усадьбы она устало села на стул и тихо простонала:

- Это немыслимо.

Ульяна Тихоновна насмешливо сказала:

- Ну, все землетрясение в Затонске. Теперь разговоров на неделю.

Мария Тимофеевна устало сказала:

- Это не возможный ребенок.

Штольман, прогуливаясь по городу, едва не столкнулся с проезжающей девушкой на велосипеде. Она остановилась и странно на него смотрела. Больше всего Штольмана удивили ее штаны, таки шаровары он уже встречал у девушек но их было крайне мало и все сдавали экзамен. Эти велосипеды очень опасны для граждан. Он решил, что это циркачка и умение кататься на велосипеде это подтверждало. Вот только лицо и брошенное слово Excusez-moi говорило об обратном, похоже, все таки из поместных.

Штольман зашел в Полицейское управление и доложил о себе. Пока он ждал приема у Полицмейстера Штольман прошел по приемной и заинтересовался допросом, который вел молодой дознаватель. Прислушавшись, он заинтересовался, сразу отметив хватку и цепкий ум молодого человека.

- Диву даюсь, какая это жажда в людях взять то, что плохо лежит. И не ими положено.

Потом внимательно посмотрел на подозреваемого и с сарказмом произнес:

- Так ты утверждаешь, что он выбежал из дверей и наутек.

- Ага. Я смотрю, дверь сломана. Люди бегут, городовой.

- Приметы никакие не запомнили.

- Нет.

- А ты мимо шел.

- Да мимо.

- Живешь неподалеку.

- Нет. Я в Слободке живу.

- В дом заходил?

- Нет, зачем мне. А тут тетка как выскочит, как закричит, держи вора. Ну, я там значит и стоял.

Дознаватель решил разрядить обстановку и с усмешкой начал говорить:

- Такая барышня крикливая. Я ее только что опрашивал.

Штольман решил помочь молодому дознавателю.

- Это что же вор на улицу выбежал. Он мог через окно и огородами.

- Какие там огороды, окна в стену выходят. Тупик.

Дознаватель непонимающе смотрел, то на подозреваемого, то на незнакомца.

- Тупик, ты же только что говорил, что в дом не заходил. Откуда знаешь что тупик?

Подозреваемый сразу замер и начал быстро оправдываться.

-Так известно. Тупик там.

Штольман вновь решил помочь.

- Я бы советовал осмотреть ближайшие кусты, где сей господин и сбросил украденное.

Тут подозреваемый решил пойти в атаку.

- А ты там был господин хороший. Это кто? Чего это он?

Дознаватель, хмуро посмотрев на незнакомца, жестко произнес:

- Сударь я вас попрошу не вмешиваться.

- Вы продолжайте, продолжайте.

Дознаватель привстал и более громким тоном решил показать кто здесь главный.

- Я разберусь без ваших указаний, не нарушайте порядок.

Тут Штольмана пригласили пройти и он ушел. А дознаватель недовольный тем, что какой-то незнакомец вывел преступника на чистую воду, холодным голосом сказал:

- С тобой голубчик разговор теперь будет особый.

Штольман вошел в кабинет и увидел Полицмейстера стоящего у окна. Он сразу же сказал:

- Господин Артюхин. Яков Платонович Штольман надворный советник. Имею честь представиться по случаю прибытия на новое место службы.

Полицмейстер ответил:

- Добро пожаловать Яков Платонович. С каких это радостей столичного сыщика перевели в нашу глушь.

- Всегда мечтал служить в провинции…

На ироничный ответ Полицмейстер насмешливо сказал:

- А у меня другие сведения.

- Никакой тайны в этом нет. Если вам все известно отрицать не буду.

Полицмейстер сразу решил показать, что все знает о новом подчиненном. А также что от него ничего не укроется.

- Да известно. У меня есть свои источники. Не убили никого и то хорошо. Мне главное чтоб не по политическим мотивам вы у нас оказались.

Штольман слегка улыбнулся. Год назад разгромили народовольцев в отместку за убийство императора Александра Николаевича. Огромное количество ссыльных отправили по уездным городам. Поэтому приезд столичного сыщика мог напугать местное руководство.

- Не по политическим.

Молодой дознаватель беспокойно ходил по приемной. Звали его Антон Коробейников, и он очень беспокоился, что сломал себе карьеру, когда повысил голос на незнакомца. Расспросив о нем, все стало понятно. Это сыскной инспектор прибыл из Санктъ-Петербурга. Он решил дождаться его возвращения и при случае поговорить.

- Я знаком с вашим послужным списком. Тесно вам у нас будет после столицы. Чиновник сыскного отделения полицейского департамента и вдруг провинциальный сыщик. Хотя у нас тоже бывают случаи заковыристые. Без дела не останетесь.

- Надеюсь оправдать ожидания.

- И давайте без чинов. Просто Иван Кузьмич. И это не мой кабинет, а ваш. Занимайте место.

Штольман с удивлением начал осматривать кабинет и произнес:

- Благодарю.

- И подберите себе помощников. У нас есть несколько опытных сыскарей.

Штольман вспомнил дознавателя, в котором увидел хороший потенциал.

- Я могу поговорить с молодым человеком, который сейчас в приемной.

Артюхин был этому очень удивлен.

- С Коробейниковым. Он простой дознаватель, без году неделю у нас.

- Все же если вы не против.

- Как вам будет угодно.

Полицмейстер был раздосадован тем, что опытный сыскарь берет себе неопытным помощников. Он такого не понимал, видимо не желает конкуренции. С этим Штольманом еще будут проблемы.

Анна нашла дядю в беседку и, протянув ему конверт, сказала:

- Письмо тебе принесли.

Пётр отвлекся от своих тягостных мыслей и с улыбкой поблагодарил:

- Благодарю тебя. Ангел мой.

«Мой Оракул, ты много говорил о нашем будущем. Пусть теперь о нес скажут духи. Жду тебя вечером. Твоя Татьяна».

Анна, наблюдая за помрачневшим лицом дяди, участливо спросило:

- Плохие новости?

Пётр улыбнулся и, стараясь не показать тревоги, ответил:

- Глупости и пустяки.

Анна, увидев книгу о спиритизме, спросила:

- Можно я потом возьму у тебя почитать?

Петр, погруженный в свои мысли не сразу ответил. Он вспоминал другую свою возлюбленную. Нину Нежинскую с которой расстался из-за пустяковой ссоры. В то время он был ветреным повесой и оставил не одно сердце разбитым и чудом избегал вызовов на дуэль обиженных мужей. Но когда его любимая покончила с собой, он испытал такой сильный удар что на пять лет уехал в Париж.

Там среди свободных нравов Парижа он отошел от своего горя и сильно увлекся спиритизмом. Не то чтобы он верил в это. Но охмурять молоденьких девиц, быть вхожим в свет и иметь постоянный заработок ему очень нравилось.

Вернувшись, он продолжил свои сеансы и встретил женщину, Татьяну Кулешову с которой у него завязались романтические отношения. И то, что она замужем его ничуть не смущало. Но это письмо так напомнило письма Нины, и он похолодел от тяжкого предчувствия беды. Ему не хотелось потерять и ее.

- Что?

Спросил он, отвлекаясь от своих мыслей.

- Можно почитать, - Анна показывала на книгу.

- Да конечно, тебе интересно?

- Надо бы кое-что прояснить.

Петр заинтересовано смотрел на племянницу.

- Ты опять, что-то видишь?

- Да.

Это случилось, когда ей было лет пять. Бабушка Ангелина недавно почившая внезапно появилась, и показала на камин. Аня подошла и увидела ожерелье. Она взяла его и отнесла в гостиную. Где родители и дядя пили чай.

- Мама мама смотри, что я нашла.

- Ожерелье Весневой. И где же оно было?

Оно было в гостиной. Мне его бабушка показала.

Тут Мария Миронова очень напряглась.

- Какая бабушка.

- Ангелина.

Виктор Миронов, отец Ани решил, что пора рассказать ребенку как обстоят дела, чтобы не было детских фантазий.

- Анечка твоя бабушка умерла.

- Нет я ее видела.

Тут уже Мария строго сказала:

- Анечка врать это не хорошо, это стыдно.

- Я видела.

Пётр подошел к племяннице и заинтересовано спросил:

- Анюта. Ты, в самом деле, видела бабушку.

- Это как тогда в детстве. Когда бабушка умерла.

- Да. Только тогда мне казалось, что они живые люди. Те, кто ко мне приходил. А теперь они мне снятся.

Анна передернула плечами, вспоминая сон.

- А сегодня мне вообще приснилось, будто я это утопленница. Еще и сказала, смерть неизбежна.

- А что еще она сказала.

- Ты не спросила.

Анна насмешливо глянула на Петра.

- Ну как это же сон.

Пётр тоже улыбнулся.

- Ну, дитя мое такое бывает. Случается, не волнуйся.

- Так ты возьмешь меня сегодня к Кулешовым на сеанс.

- Да конечно. Я же обещал.

Пока заносили вещи в кабинет Штольмана, Коробейников рассказывал о себе:

- После Гимназии развозил письма на почте, билетным кассиром на пристани но, правда не долго, у купца Хомутова в конторе месяцев пять отработал, и в управлении хозяйственной части в Пожарной охране.

Штольман раскладывая вещи, шутливо произнес:

- Богатый жизненный опыт, значит, город знаете хорошо.

- Как свои пять пальцев.

- Значит, в Полицию пришли по зову сердца.

- Так точно, чувствую призвание служить закону и общественному благоденствию.

- Похвально. Послужим вместе. Как вас по батюшке.

- Антон Андреич.

- Что ж Антон Андреич помогите мне с багажом разобраться.

- С удовольствием Яков Платонович.

Коробейников все еще чувствовал себя неуютно после недавней перепалки и не понимал, зачем Штольман взял его к себе.

Держите, - Штольман взял двумя руками громоздкую коробку, - Аккуратно это фотографический аппарат. Пластины и химикаты для проявки фотографий.

Коробейников взяв осторожно аппарат, с удивлением произнес:

- Но ведь фотографии это очень дорогое занятие.

- Я упростил процесс по методу Ливицкого и теперь это занятие стало гораздо дешевле, - увидев что Коробейников стоит добавил, - Вы открывайте. Открывайте.

Постучали в дверь.

- Да.

- Ваше благородие, осмелюсь доложить. Убийство.

Они приехали в пригород, где уже собралась толпа. Местный городовой уже поймал злодея и стремился доложить о завершении расследования. Штольман пошел осмотреть тело. Тот лежал возле входа в дом и рядом лежал топор. Осмотрев сени, Штольман обратил внимание на окно в соседний двор.

- Здравие желаю Ваше Высоко благородие, - городовой решил отчитаться о проделанной работе, - Вот убийца.

Мужичек с поникшим видом попытался оправдаться.

- Я не убивал.

Городовой тут же прикрикнул.

- Так.

Ту уже дородная баба закричала.

- Да он убил, паразит Митька.

Другие женщины подхватили.

- Да все слышали, как они ругались.

- Приревновал черт страшенный.

Штольман решил показать основы работы своему помощнику.

- Ну и что видите Антон Андреич.

Коробейников подошел к телу и внимательно осмотрел. Он старался все осмотреть внимательно, поскольку понимал, что Штольман будет оценивать каждый его шаг.

- Тело лежит навзничь. Головой ко входу. Топором его ударили и здесь же и бросили. Что, на мой взгляд, странно.

Штольман начал развивать свою мысль о происшедшем.

- Следов борьбы не видно. Что странно. Ну допустим убитый стоял на крыльце лицом ко входу.

Тут Митяй решил высказаться.

- Да он и стоял так и топор в руках держал. Ну не убивал я его, обругал и ушел.

Штольман показал на соседний дом.

- Это твой двор.

- Нет. Мой там.

Штольман пошел с Коробейниковым к окну в соседний двор.

- Посмотри, оконный проем забрызган кровью. Он стоял лицом во двор и спиной ко входу. Удар произвели, когда он подошел сюда. Изнутри такой удар не произведешь.

Коробейников осмотрел окный проем.

Штольман пошел к городовому.

- Чей это двор?

Городовой, раздосадованный тем, что не заметил очевидный вещей, зычно крикнул.

- Чей двор за сараем.

Из толпы послышались крики.

- Василия двор.

- Точно Василия.

Тут очевидно Василий бросился бежать.

Послышались крики городовых.

- Стой.

- Стой сказал.

Коробейников тоже решил поучаствовать.

- Стой. Стой.

В беседке Анна читала книгу о спиритизме. Виктор и Петр Мироновы сидели за столом, и пили чай. Виктор был очень раздражен и выговаривал брату.

- Ты дал ей эту книгу.

- Она меня попросила. Она интересуется спиритизмом и все что связано с оккультными науками.

Виктор скептически спросил:

- Ты сам-то веришь во всю эту чепуху.

Пётр наклонился и таинственно произнес:

- Больше тебе скажу. Я практикую.

Виктор захлопал в ладоши.

- Ай браво. Я очень не хотел бы, чтобы Анна увлеклась чрезмерно всем этим.

Пётр решил снять с себя ответственность и сказал:

- Знаешь что ты отец, ты можешь ей запретить. А я что. Меня попросили. Я дал.

Виктор всплеснул руками:

- Ах ты, боже мой, добрый мой дядюшка. А то ты не понимаешь, почему я тебе это говорю. Хватит маячить, сядь уже, наконец. Неужели ты не помнишь все эти ее детские странности.

Петр, нервно ходивший по крыльцу сел за стол.

- Я прекрасно помню, у нее были неплохие задатки.

- Задатки, - с возмущение спросил Петр, - Только не вздумай провоцировать ее на все эти фантазии. Если бы ты знал, сколько пришлось усилий приложить чтобы убедить ее что невозможно видеть мертвых также как и живых.

- Я не провоцирую. Мне в голову не пришло, что книги нужно держать под замком. Не знал, что их нужно прятать.

- Да я тоже не знал, что их надо прятать. Теперь выходит что надо, - Виктор устало сел за стол и стал, чисть орехи, - Ладно. Чем собираешься заниматься?

Петр, смущенный таким вопросом смотрел в сторону безразличным взглядом:

- Не знаю. Надо осмотреться, - тут он оживился, - Чем тебе не занятие спиритизм. В Париже каждый медиум состоятельный человек.

Виктор насмешливо произнес:

- То в Париже.

По двору ходили городовые.

- Нашли топор.

Городовой подошел к Штолману с топором.

- Топор ваше благородие.

Штольман с облегчением сказал:

- Ну, вот и все. Везите его в управление.

Коробейников подошел к кибитке, где уже сидел Штольман.

- Мое почтение Яков Платоныч, как вы все поняли.

Штольман ответил:

- Я внимателен к деталям. И того же потребую от вас.

- Счастлив буду служить у вас.

Штольман насмешливо сказал:

- Счастье не обещаю. Вы так и будете там стоять.

Коробейников заскочил в кибитку.

- Трогай, - велел Штольман.