Читать онлайн
"Infierno verde"

Полуденное, жаркое солнце высилось в ледяных небесах, касалось золотыми лучами спокойных вод тихого океана слепя яркими бликами. Ласковый, тропический бриз тихо перешёптывался с густыми зарослями дикого пляжа принося с собой приятный запах соли и водорослей, оседавший на кончике языка. Листья невысоких пальм, что склонились к самой воде, подрагивали под лёгким, знойным ветром отбрасывая тени рябившие в безмятежном спокойствии. Эйвери стояла босиком у самого берега зарывшись ногами в белый песок, где тихие волны превращались в белое кружево мягко лаская и щекоча кожу. Северный остров тихоокеанского архипелага завораживал своей красотой даря Рохан ни с чем не сравнимое наслаждение умиротворённостью безлюдных, диких мест.

Эта маленькая поездка стала подарком любящих родителей: в честь восемнадцатого дня рождения и успешного окончания семестра первого курса искусств и технологий Чикагского ВУЗа. Мать с отцом хорошо знали, что их дочь безумно любила необычайные красоты этого мира и больше всего в жизни ценила уединённость. Эти два важных пункта сыграли свою роль в сложной судьбе едва оперившейся девчонки. Иногда, желание приводят к краю пропасти и остаётся только шаг между бездной и неизвестностью.

— Иви! Ты чё там встала? Помочь не хочешь? — Голос старшего брата, с ноткой напускного сарказма, вырвал её из мыслей, заставляя обратить на Роберта внимание. — Созерцаешь что ли? — Склонив голову на бок и уперев руки в бока, скорчил гримасу иронии. — Не, ну вы гляньте на этого гнома! Она, значит, дома бушевала как долбанный шторм, ходила, вся такая важная, что обосраться можно! На родителей ругалась, протестовала и кричала, что никуда не поедет, а теперь чё? Вон, умиротворяется, умиротворённая наша. — Парнишка расхохотался так заразительно, что его смех подхватили остальные, глаза близких друзей наполнялись искренней радостью глядя на «сердитую» Рохан, которая из последних сил сдерживала, рвущийся с губ хохот.

— Иди ты! И ничего я не бушевала! — Не выдержав натиска, рассмеялась глядя на брата.

— Ага, не бушевала… почти пять футов лютой ярости! Целый ураган «Катрина» прям. Вы бы её видели, серьёзно. Отнекивалась до последнего и такая: «у меня дела!». — Роб запищал почти что фальцетом изображая сестру. — Бла, бла, бла… а знаете, чё у неё за дела? Дома лежать на зимних каникулах. Просто. Лежать. Дома. На. Каникулах. Ну прямо гений интровертовских идей, ага.

— Ой, да! Вот в это я верю. — Всё ещё хохоча, подцепила «насмешку» Роуз. — Эту задницу невозможно на улицу вытащить. Парадокс, да? Художница-домосед.

— Эй! Эй-эй-эй! Ты вообще-то моя подруга. Ты должна была бороться со злом, — Рохан кивнула в сторону старшего брата, — а не примкнуть к нему. Да вы охренели! Ещё и ржут. Тоже мне дру-зь-я… — Протянула Иви, скрестив руки на груди, недолго думая – показала друзьям язык.

— Беги, сестрёнка... — Старший Рохан хитро сощурился, делая короткий шаг вперёд намеренно «пугая» девчонку.

Ей не нужно было повторять дважды. Эйвери, едва ли не с детским визгом восторга, рванула по мокрому песку вдоль берега, но далеко убежать не получилось. Первым её догнал Айзек и с криком: «мочи её!» повалил на песчаный, белый берег рекламного рая. Роуз и Роберт охотно присоединились к пытке щекоткой заваливаясь в песок как два тюленя на льдину. Они беззаботно хохотали, наслаждаясь каждой секундой, что проводили вместе, даже не подозревая о том, что очень скоро всё превратится в настоящий ад. Пираты северного острова уже готовились встретить своих гостей в лучших, диких традициях тропического безумия. Детишек ждал скорый сюрприз, а пока… у них ещё оставалось немного времени побыть счастливыми.

— Блин, а давайте музыку включим? — Предложила подруга, первой выходя из игры. — Мы вообще-то отдыхать сюда приехали. Музыка, выпивка и… танцы! У-у-у-у!

— Да бля… — Цыкнул Айзек, театрально закатывая глаза. — Короче… план такой: прибухиваем, но не сильно, нам ещё обратно возвращаться, потому что Роб, как всегда, забыл эти ебучие палатки. А без них я тут ночевать не собираюсь. Не, бро, серьёзно? Ты опять их не взял, как в прошлом году? Нам пришлось идти обратно, помнишь?

— Ой всё! Не начинай. Ну, забыл, да. Ля, святой нашёлся. Ты вообще пиво забыл в том году и ничего. Не выёбывайся. — Он поднялся с песка, подав руку сестре. — Ну, а ты чё притихла? Тебе надо выпить и расслабиться, искупаться, погода шикарная! Поднимайся, гном-разрушитель. — Иви демонстративно проигнорировала протянутую руку и поднялась сама, стряхивая с полупрозрачного пляжного платья налипший песок. — Вот говнюшка… ла-а-дно. Ладно-ладно, я запомнил, так и знай.

Пока эти трое чинили разборки, Роуз успела добраться до колонок включая музыку на всю громкость. Здесь, вдали от людей и городской, привычной суеты, далеко от родителей можно было делать всё, что душе угодно и никто им слова не скажет. Они могли громко слушать любимые треки, могли вливать в себя галлоны алкоголя и просто быть собой не ловя осуждающие, раздражённые взгляды других людей, которым всегда мешала шумная компания молодых ребят. Будто все разом забыли свою молодость и то, как они сами создавали море шума мешая другим отдыхать тихо. Рози подпевала излюбленной песне, пока Роберт и Айзек дурачились и носились по песку как два неугомонных мерина.

— Ро-у-уз! — Подруга нарочно не отвечала, завывая громче. — Рози! Хорош! Слышишь? Я пойду прогуляюсь. — Иви старалась перекричать музыку и донести свою мысль, чтобы потом эти трое в панике не кинулись её искать. — Роб! Я прогуляюсь! Ребя-я-я-т, ау-у-у! — Помахав рукой, привлекла внимание старшего брата, который в танцующем движении наливал себе выпить. Сестра жестом показала, что пойдёт прогуляться, на что старший Рохан одобрительно кивнул и немым жестом предложил ей бутылку пива. Отрицательно покачав головой, крикнула, что уходит.

Горячий песок белого берега приятно обжигал ноги и знойное солнце ласково касалась бледной, усыпанной пёстрыми, рыжими веснушками кожи, погружая Рохан в свои мысли. Она не любила жару, не любила громкую музыку, но любила своих друзей и брата, потому не жалела, что выбралась сюда в их компании. Рохан была другой, и разительно отличалась от тех, с кем дружила и общалась и дело было не в том, что она закрытая или необщительная… истинная суть крылась в другом. Уходя всё дальше, музыка становилась тише, пока не стихла совсем, оставляя Иви наедине с собой, наедине с прекрасным. В дали от друзей она так и не решилась снять с себя платье пряча не только пышную фигуру, но и шрамы, что навсегда застыли уродством на её спине, напоминая о человеческой жестокости и тех днях, что она провела в плену военного лагеря, когда была совсем ещё девчонкой.

Солнце медленно ползло по своему кругу отмеряя половину дня, когда праздник жизни для молодых людей закончился.

Громкую музыку заглушил рёв двигателей, когда на полной скорости из густых зарослей тропиков вылетели красные машины поднимая столпы белого песка, заходя в дрифт. Резко затормозив, толпа пиратов, точно стая гиен вырвалась на дикий пляж. Восторженные крики и громкий свист предзнаменовал надвигающийся пиздец. Музыка смолкла, ставя точку на былом веселье подвыпивших туристов. Среди всех головорезов ярко выделялся только один. Вытаскивая пистолет из кобуры, щёлкнул затвором, пальну в синь небес предупредительный.

— Ой… а чо случилось-то? Мы помешали, да? Помешали? Lo siento. Я так, блядь, сожалею! — Губы Вааса растянулись в широкой, хищной ухмылке. — Как отдыхается? — Нездоровая искра в зелёных глазах ярко вспыхнула, когда один из компании решил дёрнуться. Выстрел. Пуля вошла глубоко в бедро, застревая в плоти. Крик парнишки смешался с громким воплем симпатичной, молоденькой девчонки. — Не-не-не-не-не, прошу! Всё так хорошо начиналось и вот опять… кто-то играет в сраного героя. Тупой белый мальчик со смазливым личиком решил, что он особенный. — От дружелюбного голоса Монтенегро ничего не осталось, лишь раздражение с тяжёлой ноткой презрения. — «Отряд» загоготал, подхватив настроение Вааса. Пнув Роба в живот заставил перевернуться на спину. — Давай объясню, окей?

Он резко замолчал, переводя взгляд на рыдающую Рози. Подойдя ближе, присел на корточки напротив Джонсон, заглядывая в ненастно-серые глаза. Приложив грязный указательный палец к пухлым девичьим губам, угрожающе улыбнулся.

— Тс-с. Тише, детка. — Но едва ли Роуз могла успокоиться, провоцируя дикого зверя своим нытьём. Приставив дуло пистолета к её виску, сорвался на крик. — Заткнись блядь! Заткнись, сука, или сдохнешь. Ты меня поняла? А? Поняла? Будь хорошей девочкой, окей? — Всхлипывая, девушка замотала головой поджав губы. — Всё окей, милая. Всё окей. — Ваас легко поднялся на ноги разглядывая свои ценные вещички обещающие хорошую прибыль, если выгорит, ну, а если нет, то будет просто весело.

Ему протянули пачку паспортов сообщив, что не хватает одной девки. Вскрывая страницы документов, Монтенегро вглядывался в каждое фото, понимая кого именно не хватает. Голодная, хищная улыбка исказила грубые черты лица психопата, выдавая его намерения.

— Тебя вместе с твоей сестричкой и друзьями могли запинать ещё в том дешёвом мотеле, братец. Сечёшь? Давай… расскажи мне куда она делась, окей? Куда делась малышка Эйвери? А? — Мальчишку рывком подняли на ноги. — Ты, бля, оглох?! — Но на дикий, рычащий голос Вааса, старший Рохан угрюмо молчал, морщась от ноющей боли. Закатив глаза, приставил пистолет к бедру, нажимая на спусковой крючок, стреляя в упор. — Какой же ты гондон, Роберт. — Не обращая внимания на очередной крик дикой боли старшего брата Иви, перевёл тяжёлый взгляд зелёных глаз на пиратов. — Этих в лагерь, по клеткам, а я… прогуляюсь, пока погодка располагает.

Когда раздался первый выстрел, Рохан рефлекторна пригнулась, устремляя взгляд янтарных глаз в ту сторону, откуда ушла с десяток минут назад. Она бы не спутала звук выстрела с чем-то ещё, а теперь возвращаться назад было бы по меньшей мере опасно, Эйвери не имела даже малейшего представления, о том, что могло случиться, ведь они должны были быть тут совсем одни. Не дав себе и шанса передумать, укрылась в густых зарослях «тропического миндаля», нервно оглядываясь по сторонам, но никого не увидела. Оставаться на месте было нельзя, хотя бы потому, что если тот или те, кто стрелял пойдут по следу, оставленному на песке, то найдут девчонку в два счёта.

Нервно сглатывая вязкую слюну пригнулась ещё ниже, неуверенно выглянув из своего ненадёжного укрытия, поймав взглядом невысокий холм с густорастущими папоротниками. Можно было бы спрятаться там, попробовать отсидеться, и попытаться вернуться на другой остров, попросить помощи у местных, если конечно люди Вааса не ждут её возле арендованного катера. Воспоминания из глубокого детства ледяной, губительной волной обрушилась на Рохан поднимая на поверхность пережитые кошмары. Собрав жалкие остатки воли, медленно перебиралась к холму прислушиваясь к каждому звуку. Ледяной страх медленно полз по позвоночнику, проникая глубоко в мышцы и кости, не давая ей сконцентрироваться над одной конкретной задачей. Юркнув меж папоротников, она зажала рот рукой, стараясь унять дрожь. Тишина давила, казалась почти осязаемой.

Пират слишком хорошо знал этот остров, чтобы понимать куда именно сбежала рыжевласая сука. Следы на белом песке вели его к подлеску тропиков, ну, а там… если туристка не очередная тупая курица, то найдёт себе хорошее укрытие среди папоротников. Ваас хищно облизнулся, но дальше идти не стал, обходя предполагаемое место, с другой стороны, и оказался прав. Среди хрупких, сплошных зелёных ветвей растений, жалась к земле потерявшаяся, напуганная овечка. Охота и слежка заводили Монтенегро с пол-оборота. Одна лишь мысль о том, что она не знает, что её уже выследил зверь, будоражила его кровь

Под тяжёлыми, высокими ботинками, вопреки всему, поступи пирата не было слышно и Эйвери даже не оглянулась назад, забывая самое важное правило выживания в дикой природе. Страх мешал мыслить предельно ясно: девчонка попросту растерялась, обращая внимание не на те вещи, упуская призрачную возможность на спасение. Ваас отдал ей должное за попытку отсидеться в «безопасном» месте. Шаг за шагом он приближался к своей цели, но в какой-то момент сорвался, понимая, что больше не хочет ждать… Иви точно стояла потраченного времени. В несколько широких шагов, Ваас оказался совсем близко, хватая девушку за медовые локоны.

— Hola, cariño. ¿Crees que puedes esconderte? А? Ты думаешь, что сможешь спрятаться? Думаешь? — Мелодично, певуче звучит чужой, хриплый голос больше напоминающий короткую строку из какой-то песни, но будто опомнившись, Монтенегро повторяет, на привычном туристке, английском. Больно потянув за волосы вынудил встать, разворачивая беглянку лицом к себе. Ваас довольно присвистнул, разглядывая округлое, милое личико. — В жизни ты выглядишь куда соблазнительнее, Иви… такая хорошенькая, даже жаль отдавать тебя Хойту. — Он пристально смотрел на девушку оценивая её, словно она была драгоценным камнем, которому Васс присвоит цену. — Ну, чего молчишь, сучка? Давай, поговори со мной, ну же, красотка. Хочу послушать, как ты кричишь. Покричишь для папочки, а? Позови на помощь своего hermano. Gritaatus amigos, Avery! — Чужое молчание выводило его из себя и тяжёлая, хлёсткая пощёчина обожгла бледную девичью щёку. — Кричи, сука!

— Роберт! — Позвала Эйвери, проглатывая подступивший к горлу, тошнотворный, удушливый комок. Осознание в какой ситуации она оказалось, пришло быстро, и чтобы облегчить свою жизнь хоть на сколько-то, нужно было быть хорошей девочкой для своего мучителя и выполнять каждый, даже самый безумный приказ. — Рози! Айзек! — Она непроизвольно дёрнулась, чувствуя насколько крепка хватка пирата. — Помогите… — Её голос предательски дрогнул и пухлые, бледно-розовые губы вытянулись в тонкую линию.

— Не. Не-не-не-не-не, тихо. Не плачь, всё окей, детка. Поняла меня? Смотри мне в глаза. Смотри, Иви. — Похотливый взгляд скользнул к груди, что так аппетитно вздымалась от леденящего страха, но его обзору мешала ненужная тряпка, что укрывала сочное, пышное тело. — Иви, Иви, Иви… нельзя прятать такую красоту. — Он выволок её за волосы из папоротников на узкую тропку, но не отпустил, только сильнее наматывая огненные волосы на кулак у самого корня, едва ли не выдирая их. На удивление Монтенегро, его маленькая жертва не сопротивлялась, не кидалась угрозами и не выторговывала себе свободу деньгами, а ведь у её родителей были эти сраные бумажки. Даже странно, что Рохан была такой покорной. — Dime, cariño, si te dejo ir, ¿correrás?— В блестящем, стекленеющем янтаре её глаз, застыло непонимание и Ваас нетерпеливо выдохнул. — Скажи мне, детка, если я тебя отпущу, ты побежишь? А? Побежишь?!

— Нет. — Коротко, едва слышно отвечала Рохан.

— Что, даже не попробуешь? — Он выдержал длинную паузу, наблюдая за чужими эмоциями. — Сдашься мне? Да? — Не дожидаясь её ответа выпустил мягкие волосы из крепкой хватки. — Это правильно, Эй-ве-ри. Или мне пришлось бы, — приставив пистолет к своему виску сымитировал выстрел, — бум! Убить тебя. Сечёшь, малышка? Ладно, хватит лирики. — Убрав пистолет в кобуру, не сводил с Рохан пристального, животного взгляда. В зелёных глазах безумца плясали искорки похоти, дикого желания — владеть чужим телом.

Хлипкие верёвочки легко разрывались под грубыми пальцами и чёрное, полупрозрачное платье слетело вниз, открывая Ваасу то, что он хотел увидеть. По какому-то странному стечению обстоятельств, на остров попадали «подиумные» худощавые девицы, но Эйвери… она была редким, ценным экземпляром. Пышная грудь, широкие, мясистые молочные бёдра лишь раззадорили Монтенегро сильнее, а под травкой это ебучее желание ощущалось сильнее, чем обычно. Всего хотелось больше… и это неуёмное желание превращало его в неконтролируемое животное. Ваас привык получать то, что хотел и не важно, какой ценой.

— Провоцируешь меня? — Грубый, рычащий голос Вааса проникал глубоко в сознание заставляя Иви внутренне сжиматься. Нужно быть полной идиоткой, чтобы не понимать, чего именно хотел пират. — Perra, estás provocando, ¿eh? — Разворачивая девчонку к себе спиной, резко толкнул её вперёд невольно обращая внимание на застарелые шрамы и ожоги, на нацистские символы, вырезанные на её теле. Здесь и крылась причина девичьей покорности. Снова хватая Иви за волосы, подтолкнул в другом направлении, пригвоздив к дереву, грубо прижимал её к шершавому стволу.

Горячая ладонь в нетерпении, с ярой жадностью сжимает соблазнительную ягодицу, а секундой позже, хлёстко ударяет, ловя удовольствие от того, как вскрикивает Эйвери. Он прижимается к её телу плотнее, трётся пахом о наливные бёдра, изводит самого себя играя с девчонкой. Он чувствует, как мелко дрожит её тело, слышит, как сбивчиво и рвано звучит девичье дыхание, возбуждается сильнее. Грубо, болезненно толкается вперёд, чтобы Рохан знала, что её ждёт. В свободной руке сверкнул охотничий нож, легко рассекая плотную ткань бюстгальтера и трусиков. Дёрнул их вниз, вдыхая запах девичьего тела. Шершавые пальцы пирата поддели бретельки купальника, нетерпеливо сдёрнули вниз, обнажая красивую грудь. Швырнув лишнее куда-то в сторону, приблизился к её уху жарко выдыхая. Мерзкий смешок слетает с его губ, ведь Эйвери была совсем беззащитна перед ним.

Ему нравилась эта беспрекословная власть над другими… нравилось смотреть как людишки до последнего хватаются за воздух, думая, что смогут вырваться из когтистых лап хищника. Эти жалкие крысы верили, что вернутся домой, стоит только бабки заплатить. Нет, жизнь на острове сильно отличается от той, что на материках. Здесь свои правила и свои законы, а люди тут подчиняются не властям, а жестоким, ненасытным, жадным до денег и наркоты, психам.

— Пожалуйста… — тихо пискнула Рохан, но едва ли Ваас услышал этот жалобный стон.

Монтенегро спешно расстёгивает пряжку ремня, приспуская штаны вместе с бельём. Харкнув на грязные, перемотанные вымокшими чужой кровью бинтами, пальцы, бесцеремонно ввёл их внутрь. Стенки её лона болезненно сжались и запульсировали, выбивая из груди Эйвери сдавленный, мучительный стон. На его лице снова растягивается демоническая, безумная улыбка.

— Детка… ну неужели это всё для меня? — Вынимая пальцы, болезненно надавил на поясницу заставляя Рохан выгнуться.

— Больно! Мне больно! — Кричит девчонка, цепляясь руками за грубый ствол старого дерева. Она пытается оттолкнуться, но Монтенегро слишком крепко прижимал её, не давая ни единого шанса вырваться. — Хватит, пожалуйста! Пожалуйста… — Эти мольбы, её потуги спастись — срывали голову.

— Чш-ш-ш, это всего лишь боль, Иви, всего лишь боль. Слышишь меня, милая? Расслабься, окей? Боль позволяет нам чувствовать себя живыми. Прими её. — Без долгих разговоров и прелюдий наскоро размазал сочащийся предэякулят по члену входя в узкое, сухое, девственное влагалище. Стенки снова болезненно сжимаются вокруг его возбуждённой, горячей плоти, но Ваас грубо толкается глубже, входя до основания и не давая привыкнуть начинает двигаться. — Давай, Иви, расслабься. В следующий раз тебе понравится, обещаю, beldad. — Отпустив копну рыжих волос, схватил за руки, завёл их за спину перехватывая в свою одну, больно сжимая. Рохан извивалась под Монтенегро, кричала до хрипов, захлёбывалась слезами и соплями, но он был неумолим, будто нарочно входил жёстче, наращивая темп.

Ей придётся принять то, что происходит… оставить все свои бессмысленные попытки, ведь всё уже произошло. Сквозь ноющую боль, заставляет себя раздвинуть ноги шире, чтобы хоть немного облегчить своё состояние, но едва ли это могло помочь. Очередной болезненный шлепок по ягодице оставляет яркий, насыщенно-красный отпечаток. Сбившееся дыхание Вааса неприятно касается её шеи, а боль растёт до предела и Эйвери снова громко кричит и молит безмолвные джунгли о помощи. Её тело трясётся, мышцы сокращаются, словно в агонии и боль заполняет собой всё, каждую клеточку её роскошного, пышного тела. В остервенении сжимает ягодицу и снова хлёстко бьёт, вызывая новую волну боли.

Кожа будто огнём горит, а внутри всё разрывается на мелкие лоскуты. Рохан хочется свести ноги, но каждое, даже малейшее движение вызывает нестерпимую боль во всём теле. Все мысли только вокруг этой пытки, что растягивается вечностью. Хотелось умереть прямо сейчас лишь бы не чувствовать этого. Кровь медленно, неприятно стекает по ногам и быстро высыхает, стягивая нежную, чувствительную кожу. Пират меняет угол проникновения и замедляется, давая себе возможность немного привести дыхание в относительную норму и оттянуть момент оргазма. Под травкой разрядка приходила быстрее, а сейчас хотелось подольше помучить эту девчонку. Она так сладко кричала и так соблазнительно вырывалась, что Ваас просто не мог упустить возможность сполна насладиться аппетитным телом. Наращивая темп, более свободно входил в узкое лоно под хриплые стоны Эйвери. Ощутимо сдавив девичью талию, жестко толкнулся ещё несколько раз, обильно кончая внутрь.

— Что такое Эйвери, что не так? Разве… разве тебе не понравилось? — Едкий, насмешливый хохот слетает с губ пирата сквозь сбившееся, напрочь, дыхание. — Добро пожаловать на Рук Айленд, малышка.

Обессиленная, она не отвечала протяжно завыв, как раненый зверь. Ваас отпустил ее руки, наблюдая за тем, как его сучка трясётся. Натянув штаны, присел на корточки рядом, грубо стирая большим пальцем кровь с внутренней стороны бедра.

— Ты моя теперь, beldad. Поняла? Моя собственность, окей?

Всхлипы давили на грудь, вырываясь болезненным эхом в душном воздухе джунглей. Слова Вааса, как клеймо, выжигали себя, превращаясь в нестираемый рубец. Эйвери чувствовала себя сломленной, оскверненной, лишенной всего, что делало её собой. Глаза застилала пелена слез, мир вокруг расплывался, теряя четкость. Хотелось провалиться сквозь землю, исчезнуть, перестать существовать.

Ваас поднялся, равнодушно окинув её взглядом. В его глазах не было ни капли сожаления, лишь холодность и торжество победителя.

Эйвери пыталась защититься от окружающего мира, от боли, от самой себя. Она не знала, что ждет её впереди, но понимала одно: жизнь, какой она знала её раньше, закончилась. Наступила новая реальность, жестокая и беспощадная, где она – лишь вещь, кукла, с которой хотел поиграть Монтенегро.