Читать онлайн
"Морна"
«Иногда думаешь: «Неужели вот он, мой конец?», тогда и приходит понимание мира сего, что конец может настать в любой момент.»
© Нвер Симонян
Jim Thorpe, 1944 year
Это произошло в светлый воскресный день. На улице стояла сорокаградусная жара. Раскаленный вязкий воздух обжигал кожу и легкие так, что становилось трудно дышать. Поэтому лишний раз жители боялись показать свой нос из-за двери. Они разбрелись по норам, словно дождевые черви, и включили кондиционеры, наслаждаясь их прохладой. Однако такая роскошь имелась не у всех.
Разве что ребятня не сидела на месте. Дети не боялись ни знойных лучей, ни упреков матерей, которые пытались удержать их дома, волнуясь, как бы они не словили солнечный удар. Им было тоскливо в четырех стенах. Уж лучше невыносимое пекло, чем затворничество. Небольшая компашка мальчишек с взъерошенными влажными волосами, одетая по-простому: растянутые майки, которые они донашивали за старшими братьями, хлопковые шортики и сандалии, заливалась визгливым смехом. Они резво бегали и прыгали, кто-то даже лежал на асфальте под струями пожарного гидранта. Промокшие до нитки, но счастливые: теперь им ни по чём уморительная духота.
Кое-где все же мелькали прохожие. То тут, то там расхаживали дамы в красивых легких платьях с зонтами, от которых было мало толку. Из-за чего они старались спрятаться под сенью деревьев: редкая листва создавала скудную тень, но и ее хватало, чтобы передохнуть от яростного солнца. А в парке на одной из скамеек можно было заметить отдыхающих мужчин, они спасались от лучей, прикрывая голову газетными листами.
От таких изнуряющих дней выгоду получали лишь продавцы канотье – соломенных шляп, мороженщики и доставщики льда. Их товары разбирали по щелчку пальцев.
Девушка подошла к старику с седой бородой. За спиной у него была целая кипа разноцветных шляпок, связанная веревкой. Он приветливо ей улыбнулся беззубым ртом и элегантно приподнял свою канотье, слегка кивая головой с проплешинами.
— Добрый день! — она одарила его милой улыбкой в ответ, принявшись разглядывать головные уборы.
На ней было прелестное синее платье, подчеркивающее тонкий стан. Завитые локоны лежали на плечах, поблескивая, будто дорогой шелк, а на тонких ножках красовались бежевые балетки с незаметным каблуком.
Протянув мужчине канотье с ярко-желтой ленточкой, она рассчиталась с ним и пошла вдоль железнодорожной станции. Макушку больше не пекло, а головной убор идеально дополнял образ.
Девушка шла по обочине трассы, провожая взглядом редкие машины. Гул их моторов на какое-то мгновение врывался в атмосферу, а затем плавно стихал, возвращая блаженную тишину. С левого бока мирно покоилась река. Словно нитка из размотавшегося клубка, она извивалась из стороны в сторону, теряясь между подножий высоких гор.
Звук тормозов заставил ее обернуться. Из старенького красного «понтиака» высунулся мужчина средних лет. Он пригладил русые волосы и крикнул ей:
— Эй, Джонсон, куда путь держишь?
Она остановилась, узнав в нем знакомого отца, мистер Кэмпбелл работал с ним на шахте.
— На ферму к Пенни!
Ласковое прозвище принадлежало лучшей подруге Пенелопе Макконелл. Каждое воскресенье девушки встречались друг с другом, чтобы обсудить горячие сплетни за чашечкой ягодного чая. Они настолько привыкли к компании друг друга в этот день, что не прийти считалось оскорблением.
— Так далеко ведь! Садись, довезу с ветерком! — предложил он, щурясь от солнца.
Девушка не стала долго думать, идти было действительно далеко. Оголенную кожу беспощадно пекло, а горло саднило от жажды. Она обошла машину спереди и села на пассажирское сиденье. Автомобиль понесся по асфальту, разрезая корпусом густой воздух.
Девушка просунула руку и голову в окно, чувствуя, как ветер играет в волосах и щекочет ладонь. Нагретое стекло на прикосновение отозвалось жаром, но это ее нисколько не спугнуло. Джонсон расплылась в улыбке и мечтательно прикрыла веки.
Он поглядывал на нее, изредка перемещая взгляд на пустую дорогу. Беспардонно скользил глазами по тонкой шее, изгибам спины, бедрам, прикрытым синей тканью, и чему-то ухмылялся. Почувствовав на себе его взгляд, девушка повела плечом, стряхивая откуда-то возникшие мурашки, и села ровно, следя за трассой.
— Ты похорошела, небось уже от ухажёров отбиваешься? — посмеиваясь, спросил мужчина.
— Что вы, вовсе нет. — ее лицо вмиг налилось краской.
— Не скромничай! И щечки появились, и фигура вон какая, все бабы позавидуют.
Она лишь глупо улыбнулась, стараясь скрыть неловкость. Горячий ветер вдруг стал насмешливо хлестать ее по щекам, а напряжение давить к низу. Заелозив на сидении, девушка вежливо попросила:
— Высадите меня у начала полей, дальше сама дойду, не хочу вас задерживать.
— Я никуда не спешу, но, если ты так печешься о моем времени, то сокращу через лес.
Машина свернула на ухабистую дорогу, скрытую под кронами вязов. Под колесами заскрипели сухие ветки, разбавляя тишину салона. Деревья росли близко друг к другу, не пропуская много света, поэтому в атмосфере пахло сыростью и мхом. По земле расползлись витиеватые тени. Чем дальше в чащу, тем больше они разрастались и сгущались друг с другом.
Девушка притихла, сжимая в руках маленький клатч. От чего-то сердце не унималось в груди. Путь, по которому они ехали, был не знаком: Джонсон никогда не сокращала через лес, боясь заплутать. Огромный и дремучий, он насылал тревогу своими неизвестностью и безмолвием.
Проехав примерно милю, автомобиль неожиданно остановился на прогретой лучами прогалине, на другой ее стороне, притаившись в пушистых ветвях сосен, стоял покосившийся сарай. Где-то высоко над небом голосила сойка.
— Почему мы остановились здесь? — девушка бросила на него недоуменный взгляд.
Мужчина недобро оскалился, положив мозолистую ладонь с грязными ногтями ей на колено.
— Ты ведь не глупая девочка, — он потянулся к ее шее. — Давай сделаем друг другу приятно?
Слова гулким звоном застряли в ушах. Поджилки затряслись от страха. Она грубо отбросила его кисть и выскочила из машины. Мужчина ринулся следом. Нагнал ее и схватил за талию, рывком потянув назад. Девушка повисла в его крепкой хватке, неуклюже дергая ногами над землей и пытаясь лягнуть шахтера в колено. Канотье слетела с ее головы, приземлившись на траву.
— Ну-ну, не брыкайся! — прошипел мужчина в ухо.
Дотащив жертву до строения, он толкнул спиной дверь. Та со скрипом отворилась, впуская их в темное помещение. В ноздри тут же ударил удушливый запах плесени, словно кто-то оставил здесь открытую банку с прокисшим компотом, который сверху покрылся черной ватой. Он шел от старых досок, сгнивших и украшенных дымчатыми пятнами. Прохладный воздух остудил разгорячившееся тело: окон здесь не было, а в щели проникала тень от деревьев поблизости. Солнечные лучи хлынули в распахнутую дверь, веером рассыпаясь по полу. В сарае было пусто и просторно. В углу только лежала пожелтевшая дырявая клеенка и какой-то мусор.
Он небрежно швырнул ее на землю и угрожающе навис сверху. Джонсон попятилась назад, но уйти ей не дали, рука схватила за щиколотку и потянула на себя так, что платье задралось до пупка. Девушка истошно кричала, колотила его руками, пыталась расцарапать лицо ногтями, но мужчина уворачивался и заламывал ей руки.
Он перевернул свою жертву на живот, навалившись всем весом на ее маленькое хрупкое тело. Стало тяжело дышать. Как рыба, выброшенная на сушу, она хватала ртом затхлый воздух и скребла пальцами твердую землю перед собой, силясь выбраться из-под него. На глазах проступили слезы от своей беспомощности и страха за жизнь. Неужели она этого заслужила?
Девушка молила его сжалиться, но охваченный грязным желанием шахтер не слушал. Его широкие грубые руки блуждали под одеждой, затрагивали самые сокровенные места. А ей оставалось всего-навсего выть от боли и обиды. И вой этот напоминал растерзанного крупным хищником зверька.
Пряжка ремня царапала нежную кожу ягодиц. Мужчина расстегнул его одной рукой, стаскивая следом серые брюки. Джонсон заверещала с новой силой, норовилась сбросить его здоровенную тушу, но сил не хватало. Он вдавил ее в землю, чтоб не брыкалась, и жадно потянул ее трусы на себя, предвкушающе оскалившись...
☽ ◯ ☾
Она лежала на лесной прогалине, хрипло дыша. Синее платье увязло в грязи, и ей казалось, что вот-вот земля поглотит ее без следа. Во всклоченных волосах торчали былинки травы. Одна щиколотка была неестественно вывернута, словно принадлежала кукле: мужчина постарался предотвратить побег. Пустыми глазами девушка смотрела в небо. Растущие неподалёку ели и сосны тянулись ввысь, зарываясь своими макушками в его дымчатых слоях. Солнце не спеша садилось за линию горизонта, лаская на прощание кору деревьев и землю. Вокруг все постепенно меркло. Ливень еще потихоньку срывался на землю, пока не прекратился вовсе.
За головой послышались торопливые шаги, сопровождающиеся противным хлюпаньем. Мужчина перехватил ее запястья и поволок прочь. Она больше не плакала и не кричала, только наблюдала, как по серому полотну неба расползались, будто трещинки с дырками, ветви деревьев.
Из зарослей они спустились к травянистому берегу реки. Он остановился, встряхнул головой, как собака, окатанная водой. Бегло осмотрелся. Никого. Оставил ее в недолгом одиночестве и вернулся с кувалдой в руках. Мужчина встал в паре шагов от головы жертвы и покрепче обхватил испачканными ладонями черенок. Не моргая, девушка смотрела в его черные глаза, стойко ожидая своей участи. Она принимала ее безоговорочно, не роптала, не гневалась на Господа за то, что тот не услышал мольбы, просто молчала и готовилась встретить свой конец.
«— Уж лучше умереть, чем жить с этим до последнего вздоха.»
И лишь редкие прозрачные капли стекали с ее скул от понимания того, как много она не успела сделать в этой жизни.
Кувалда со свистом разбила воздух и приземлилась ей на лоб. Хрясь! Послышался треск кости – сталь провалилась в плоть. Алая кровь забрызгала его лицо и рубашку, но ему не было до этого дела. Отбросив инструмент, он взял ее бездыханное тело за руки и вновь потащил. Высокая трава сминалась под девушкой, оставляя узкую грязную борозду. Ног коснулась теплая вода. От испачканного платья по ней пошли мутные разводы. Мужчина зашел по пояс, в последний раз заглянул в ее карие глаза, один из которых наполнился кровью, и легонько толкнул труп к середине. Река приняла ее в свои объятия, как собственное дитя, и понесла течением вдаль.
.
ЛитСовет
Только что
