Читать онлайн
"По законам Нави"
Славу поём богу вещему,
Славу поём – Велеса зовём:
По дорогам ходи, до нас гряди,
Мудрый, удалой, хозяин лесной!
До нас гряди, требу прими,
В шубе мохнатой, бог наш рогатый,
Славься!
– Нам не выстоять на этот раз, правитель, – голос отразился о деревянный потолок, оставив за собой холод и томящую тишину. – Потери с каждым годом увеличиваются. Мы можем избежать резни…
Хоть Велеслава и сторонились, никто в зале собраний не позволил себе перебить царевича. Городская знать старательно не смотрела на правителя, не желая вызвать гнев. Но Велеслава гнев отца, кажется, не пугал. Да и могло ли что-то напугать? Шептались, что из-за дара к царевичу даже нечисть опасается приближаться. Где такое видано? Чтоб у сына городского правителя проявился навий дар! А иным фокусы с призывом ветра, доходящего до бури, и не назвать. Страшная, разрушительная стихийная ворожба не оставляла сомнений – Велеслав помечен навьими богами. Но задаваться вопросом кем именно никто не осмеливался.
– Твои предложения? – поинтересовался правитель и нахмурился.
– Нужно действовать иначе! – пылко заговорил Велеслав. Его темные, расшитые золотом одежды, создавали эффект свечения на слабом солнце ноября. В подобном одеянии Велеслав казался черным пятном на фоне остальных. Мало кто предпочитал темные одежды. Максимум – коричневые, либо серые. Но и слишком светлые рубахи убрали подальше. Белый цвет – цвет скорби, цвет облачения для тризны*. Не только черный, но и белый цвет являлся траурным у древних славян. Лишь невестам позволяли надевать белое вне траура. И то в качестве символа «смерти» в роду, перехода под покровительство жениха.
И сейчас, словно черный ворон, Велеслав в одиночестве стоял напротив отца, готовый отстаивать мнение до конца.
– Я это уже слышал.
За окнами завывал ветер, норовя ворваться в уют залы. Стихия отзывалась на эмоции царевича, желая броситься в гущу спора, словно верный слуга. Правитель не повел и бровью – слишком хорошо знал собственного сына, чтобы думать, будто тот смог бы причинить вред невинным людям. Возможно, только благодаря Велеславу ветер был союзником Града, а не очередной напастью. И то, как бесновалась погода за окном, говорило лишь о том, что царевич слегка утратил контроль.
– Опередить Кощного, обхитрить. Использовать ум, а не ударную мощь. Нужно забрать его силу из ларца в пещерах Чернобога. Нечисть утратит пыл и организованность, застанем армаду врасплох…
– Или нечисть взбесится сильнее, – ровно проговорил правитель. На морщинистом лице пролегла тень сомнения лишь на мгновение, прежде чем он покачал головой. – Волхвы Перуна четко твердят – нет других путей, чтобы преодолеть страшные дни. Только битва. Снова. Не в первый раз и не в последний наше войско встретится с нечистой силой… Мирные же люди в Граде подготовлены, знают, что лишний раз ни в лес, ни к водоемам лучше не ходить. Пока в чащах беснуются ауки, лесавки и другие отпрыски Лешего, а у воды мавки поджидают незадачливых путников, никто и шагу не сделает без кинжала или стрел с железными наконечниками. У каждого припасен мешочек с солью и полынь. А то, что придет на ратное поле… С этим справится Демьян и его люди.
– С благословения Перуна, правитель, – подал голос старший брат Велеслава и выступил чуть вперед.
Демьян представлял собой образец богатырского здоровья и красоты: сильный, смелый, с копной светлых волос и яркими, словно летнее небо, голубыми глазами. Неудивительно, что половина девиц в Граде старательно строила ему глазки, покусывая губы от смущения. Вторая половина лишь томно вздыхала, пряча длинные косы под платком – не всем было позволено выбирать мужа, следуя за собственным сердцем. Но и любоваться красавцем-наследником никто не запрещал.
Несмотря на осознание собственного образа в глазах жителей Града, Демьян оставался добрым и упорным радарем** Перуна. Чем, несомненно, радовал и отца, готовящего его занять место главы города. Никто, кроме Демьяна, не справился бы с этой ролью лучше. Это знал правитель, это знал Велеслав. И это знали жители Града.
Град – последний рубеж на пути у навьей нечисти. Достаточно крупный и укрепленный, чтобы год за годом сдерживать наплыв навьих чудищ в темные дни. Темными днями считался период с Велесовой ночи*** и до конца Коляды****. Как правило, нечисть набирала мощь к Карачуну*****. И тогда Кощный – повелитель пещер Чернобога мог перейти Калинов мост.
Судя по летописям, в последние сотни лет Кощный набрался сил. Раньше его нога не ступала в Явь. Но что-то изменилось, и теперь воинам Града приходилось бороться не только с обычной, но кровожадной, нечистью. Но и с самим Темным повелителем чертогов Чернобога.
Страшные, страшные это были дни. Нечисть, ощущая прилив сил, бесновалась и уводила к Смородине-реке множество людей. Заманивала, обманывала, похищала… Но год за годом рать Града отражала основной удар нечисти, позволяя остальным людским городам жить в относительной безопасности.
– Мы потеряем слишком много людей. Опять, – напомнил Велеслав, кинув взгляд на Демьяна. Тот повел плечом, словно показывая, что поддержал бы идеи младшего брата, но против воли отца идти не намерен. – Для моего плана остается достаточно времени. Я не прошу ни людей, ни золота. Нужно лишь благословение, отец. Велесова ночь прошла. С каждым днем нечисть все чаще будет появляться в наших краях. Позвольте послужить на благо Града. Даю слово, к наступлению Карачуна я вернусь. И вне зависимости от успеха плана, как и в прежние годы, буду биться с нечистью рядом с братом.
– Если вернешься, – тихо проговорил правитель и устало прикрыл глаза. Велеслав внимательно следил за тем, как отец насупил уже поседевшие брови. Будь тут матушка, она бы с легкостью заставила морщины на его лице разгладиться. Но матушка ушла за Калинов мост, забрав с собой радость и покой правителя Града. Когда он открыл глаза, взгляд снова был прям и холоден. – Не заставляй ждать, Велеслав. Я уже потерял одного сына, больше подобного переживать не намерен… Благословляю тебя, царевич. Пусть Родные боги ведут тебя, и не встретишь ты на пути ни боли, ни смерти.
По залу пронесся шепот. Присутствующие, удивленные решением правителя, всматривались в Велеслава. На его лице на мгновение вспыхнула улыбка торжества, но, возможно, это был лишь морок. Потому что, когда царевич вместе с братом покидали залу, на лицах их читалась отстраненность, присущая членам правящей семьи.
Третий из сыновей правителя определенно представлял собой любопытную, но пугающую личность. Не то, чтобы от него когда-либо кто-либо видел зла. Но ворожба… То, с какой легкостью и изяществом Велеслав складывал пальцы в печати, творя необъяснимое, изумляло и пугало. Лишь нечисть обладала такими явными навьими силами. И, несмотря на то, что Велеслав добр и щедр к людям Града, наверняка многие выдохнут с облегчением, когда ворожей исчезнет, ведомый немыслимой целью украсть силы Кощного.
Велеслав и Демьян вышли из дома правителя молча. Также в тишине прошлись по главной дороге, ведущей к небольшому, сейчас пустующему, рынку мастеров и кузнице. Из последней слышались ритмичные удары молота – это кузнец, подгоняемый приближающимися темными днями, торопился смастерить как можно больше железного оружия. Железо пагубно влияло на нечисть, а наконечники стрел с полынным маслом били насмерть.
Велеслав подумал, что в дорогу нужно взять парочку дополнительных кинжалов. Никогда не знаешь, кого встретишь на пути в царство Чернобога. Несмотря на постоянные тренировки, царевич предпочитал ворожбу оружию. Длинный меч, который так любил Демьян, казался Велеславу слишком тяжелым и неповоротливым оружием. А вот кинжал в тандеме со стихией ветра делали царевича грозным противником на поле боя.
Людей на улице было мало. Возможно, сказывалась прохлада ноябрьского вечера. А, может, люди послушно выполняли указ правителя и не высовывались лишний раз из дома.
Где-то вдалеке из таверны лилась песнь, остатки листвы с деревьев безжизненно шуршали, сдаваясь наступлению холодного времени года. В такую погоду и собака бы не пожелала высунуть нос из конуры. Неудивительно, что редкие прохожие с опаской всматривались в двух мужчин на дороге. Лишь узнав в них царевичей, люди успокаивались.
Велеслав мысленно досчитал до тридцати, прежде чем Демьян ухватил его за предплечье и оттащил в сторонку, чтобы не привлекать внимания. Они отошли от дома правителя достаточно далеко и оказались у пустой лавки кого-то из мастеров, обдуваемые промозглым ветром. Накрапывал дождь, перемешанный с градом. Если бы мерзость была месяцем, то это был бы ноябрь.
Велеслав неосознанно сложил пальцы в печать, и ветер сменил направление, оставляя их в покое. Скрывшись под навесом лавки, братья уставились друг на друга.
– Ты сдурел? – поинтересовался Демьян, всматриваясь в лицо Велеслава и пытаясь найти в нем признаки помутненного сознания. – Отправиться к Кощному! В разгар веселья нечистой силы! До сих пор не верю, что отец благословил тебя! Даже не знаю, что сказать, братец…
– Ничего не говори, – пожал плечами Велеслав, но на губах промелькнула слабая улыбка. Пару лет назад смерть среднего брата – Луки – сблизила их с Демьяном. И сейчас этот уверенный в себе будущий правитель Града выглядел как никогда обеспокоенным. Будь Велеслав чуть сентиментальней, возможно, даже задумался бы о том, стоило ли подвергать отца и брата подобным волнениям. Но Велеслав верил в свою идею. Что-то неземное тянуло его к Калинову мосту, Смородине-реке, в пещерное царство Чернобога. Что-то, что не поддавалось объяснению. Словно кто-то могучий притягивал Велеслава, вкладывая в голову детали плана. И с каждым мигом царевич все больше верил в успех. Ох, если бы только получилось… Если бы только смог!
В пророчестве четко говорилось – силу Кощного можно забрать! А, значит, не перейти проклятому Калинов мост!
Велеслав мысленно вспомнил строки, заученные наизусть:
«В обитель мрака, где забвенья тень, Кощная мощь таится весь день.
В ларце сокрыта, под замком стальным, и Змей ее хранит, молчалив, но зрим.
Возможности есть, как искры во мгле, пройти неслышно в змеином сне.
Избегнуть пасти, пламени огня, пока зверь не пробудился ото сна.
Проснется Змей, разверзнет пасть, испепелит надежду, ввергнет в страсть.
Но если к ларчику пройдешь, Кощную ты силу заберешь».
Велеслав встряхнул головой, ощущая капли дождя, достигшего и под навесом. Кожу неприятно холодило, поэтому царевич плотнее закутался в темный плащ.
– Ты мне нужен на ратном поле, – продолжил Демьян и отвел взгляд в сторону, словно подбирая слова. – Не как ворожей, но как брат. Как главная опора и поддержка.
– Твоя главная опора – воины, Демьян, – напомнил Велеслав, а в сердце неприятно кольнуло. Да, если план окажется провальным, и Кощный станет смертью Велеслава, то Демьян останется без стихийной поддержки на поле боя. В Граде мало кто владел искусством ворожбы. Разве что знахарки, знающие толк в травах и снадобьях, да радари Родных богов. Волхвы Перуна могли радеть за дождь, чтобы урожай выдался хорошим, но вот в драке от них мало толку. Никто из известных Велеславу обладателей дара не сравнился бы по силе с его стихией ветра. – Но так как я успею вернуться до самой темной ночи, то разговор не имеет смысла.
Мимо прошмыгнули две девицы, кутаясь в теплые платки и кидая на Демьяна лукавые взгляды. На Велеслава они и не взглянули. На фоне старшего брата тот проигрывал: русые с медью волосы, зеленые глаза, россыпь еле заметных веснушек на носу… Да и физически Велеслав менее крупный, разве что жилистый и подтянутый. Несмотря на предрасположенность к ворожбе, спуску на тренировках царевичу не давали.
Велеслав не удивился, что рядом с Демьяном его даже не заметили. Противоречивая слава ворожея и разница во внешности со старшим братом объясняли все.
– Ты хоть придумал, как попасть за Калинов мост? – продолжил давить Демьян, игнорируя взгляды девиц. – Нет, даже так – ты хоть понял, где его искать?
– Баюн подскажет, – пожал плечами Велеслав, вызвав на лице брата ошарашенное выражение. – Или Леший. Не знаю. Кого поймаю первым в лесу, тот и подскажет. Может, придется сначала с мавками потолковать.
– Поймаешь? Ты нечисть еще и ловить собрался?! Ты точно сдурел! – снова проговорил Демьян и опустил руки. Казалось, он пытался совладать с мыслью, что брат отправляется на смерть.
– Не беспокойся, Демьян, – успокаивающе произнес Велеслав, заставляя себя ободряюще улыбнуться. Ветер взвыл над домами, ставя точку в споре. – На ратном поле я буду вовремя, рядом с тобой – как и всегда. И мы победим, но уже меньшей кровью.
– Вел, не смей оставлять меня, – угрюмо ответил Демьян. В голубых глазах сверкнуло отчаяние. Велеслав знал, о чем говорит брат. Вовсе не поход страшил Демьяна. А смерть последнего брата. В самых жутких кошмарах Велеслав тоже видел, как Демьян идет по Калинову мосту. Отец всегда оставался в первую очередь правителем Града. Тогда как Демьян, будучи главой рати, все еще был просто братом. Единственной семьей, которая осталась у Велеслава.
– Не посмею, – серьезно кивнул царевич, а потом подтолкнул брата в направлении таверны. – Пойдем, выпьем квасу. Заодно нужно забрать оттуда кое-кого, кто пригодится мне в дороге.
– Только не говори, что… – начал Демьян, но Велеслав вдруг улыбнулся, а потом и тихо рассмеялся. Его звонкий смех подхватил ветер, унося вдаль. Невысказанная забота и любовь брата были так очевидны, что на сердце стало легко. С подобным чувством никакие навьи духи не страшны. Чего бы Велеславу не стоило, он найдет Кощную силу, заберет ее, а потом вернется, чтобы сражаться рядом с братом.
– Я знаю, что делаю. Идем.
--------------------------
* Тризна – заключительная часть поминального обряда, подразумевающая в основном пиршество в честь покойного.
** Радарь – общее название человека, истинно радеющего о Родных богах.
*** Велесова ночь – ночь с 31 октября на 1 ноября. Знаменует приход холодного времени года. Время, когда грань между Явью и Навью становится особенно тонкой.
**** Коляда – период после зимнего солнцестояния, когда тонкая грань между Явью и Навью позволяет нечисти разгуляться.
***** Карачун – злой дух, олицетворяющий смерть. Карачуном также называют период до и после дня зимнего солнцестояния.
.
ЛитСовет
Только что
