Читать онлайн
"Рай Валентины"
—... Ты никогда не должна влюбляться, Валентина.
Брови Валентины дернулись, когда она моргнула с дымкой сонливости, которая чуть не погубила ее. Она выпрямила спину, надеясь, что ее мгновенный промах не был замечен.
Великая герцогиня Валентина I. Ее бабушка, которая разделяла имя, —даровала в наследство эти безошибочно пронзительные фиолетовые глаза.
Несмотря на серебристые нити, вплетенные в ее некогда золотые волосы, великая герцогиня оставалась видением захватывающей красоты и королевского отношения. Тем не менее в ее практикуемой холодности было что-то, что заставило даже опытных воинов дрожать в ее присутствии. После того, как она управляла Флоридой с железной волей в течение почти двух десятилетий, она отказалась от титула в пользу сына Джованни, отправившись на покой в этот отдельный дворец, где Валентина теперь получала уроки.
Сегодняшнее образование было сосредоточено на качествах, необходимых для правления — уроках, которые иногда включали темы, которые Валентина считала трудными для понимания или неудобными.
—Дочери великого герцогства Флорида никогда ни при каких обстоятельствах не должны влюбляться в мужчину до брака, — продолжила ее бабушка, чей голос прорезал тишину.
—Почему нет? Есть ли причина?
—Сердца дочерей нашей родословной несут уникальное бремя — унаследованное состояние, передаваемое из поколения в поколение, принадлежащее только женщинам нашей линии.
Валентина инстинктивно приложила ладонь к груди, чувствуя устойчивый ритм под кончиками пальцев. Она наклонила голову; замешательство было видно в ее нахмуренных бровях.
—Бремя?... Какое бремя, бабушка? Я не понимаю.
—Дочери дома великого герцога, — объяснила ее бабушка, измеряя каждое слово, — могут держать только одного человека в своих сердцах на всю свою жизнь.
—Только... один мужчина?
Великая герцогиня торжественно кивнула.
—Да. Если полюбишь человека всем сердцем, это сердце никогда не сможет — никогда — удержит другого. До смерти... на всю вечность.
Окончательность в этих последних словах послала непроизвольную дрожь по позвоночнику Валентины.
—Вот почему дочери нашей линии никогда не должны влюбляться до брака, — продолжила ее бабушка. — Это становится неизбежной оковой, связывая тебя на всю жизнь.
В тот день обычно суровый голос великой герцогини нес подтекст меланхолии, которую редко видела Валентина. Опьяненная этим проблеском уязвимости, она осторожно спросила:
—Разве нельзя просто выйти замуж за человека, которого любишь?
Губы ее бабушки образовали тонкую, горькую линию.
—Валентина, брак для нас — это не то, что мы решаем для себя. То, что остается под нашим контролем, — это держать наши сердца твердо запертыми до тех пор, пока брачный договор не будет заключен.
Конечно. Валентина хорошо знала эту истину. Брак между королевской семьей и дворянством был соглашением между семьями — решение, принятое ее родителями, а не по прихотям или желаниям Валентины. Она кивнула в понимании, но настаивала дальше.
—Но что, если... что, если это все равно произойдет? Что, если кто-то влюбится, несмотря ни на что?
Что-то вспыхнуло за глазами ее бабушки — тень запомненной боли.
—Если отдашь свое сердце одному мужчине, но выйдешь замуж за другого, в твоем сердце не останется места для мужа. Чтобы выполнять свои обязанности жены, нужно разбить собственное сердце и выступать как актриса в бесконечной пьесе — жить жизнью, которая похожа на прогулку по жгучей, бесплодной пустыне, в одиночестве без передышки... навсегда.
Не было бы это еще более жестоко по отношению к мужу, чем к ней? Валентина молча волновалась.
—Разве нет лекарства? Нет никакого способа вылечить такое ужасное состояние?
Губы ее бабушки скривились в слабую, грустную улыбку, когда она покачала головой.
—Это не совсем проклятие. Если ты действительно любишь своего мужа и признаешься ему «Dominus cordis mei» (Ты — хозяин моего сердца) — эти слова становятся стальными цепями, связывающими твое сердце с его. Эти слова сотанутся до тех пор, пока смерть не заберет вас обоих. Вот почему иногда среди зятей нашей семьи есть те, кто рано теряет своих жен и сходит с ума от горя, пока смерть, наконец, не воссоединяет их.
Хотя эту концепцию было трудно понять — и более чем немного пугающей - Валентина изо всех сил старалась понять, запомнить, найти некоторое утешение в странном наследовании.
—Помни это хорошо, — сказала ее бабушка, ее голос восстановил свою обычную сталь. —Если только он не твой муж, с которым ты провела свою брачную ночь, ты никогда не должна любить мужчину или признаваться «Dominus cordis mei»— ты хозяин моего сердца. Ты понимаешь?
Валентина напряженно сглотнула.
—Да, бабушка.
Спустя годы, когда ее бабушка лежала умирающей, увядшей и бледной на фоне белого шелкового постельного белья, она в шепоте призналась имени человека, которого она горячо любила всю свою жизнь. Это был не дедушка Валентины.
Путешествие ее бабушки через эту пустынную, бесплодную пустыню, наконец, закончилось, когда она достигла милосердного берега смерти.
***
Десять лет спустя.
Валентина прошептала слова, которые она глубоко защитила для единственного мужчины, которого она теперь могла безопасно любить — своего мужа.
—Dominus cordis mei...
Его лазурные глаза расширились, прежде чем он яростно притянул ее к себе.
Но укус зимы слишком глубоко проник в плоть Валентины, и ее замерзшее тело не чувствовало ничего, кроме боли — как будто все ее существо могло разбиться на бесчисленные фрагменты льда.
http://tl.rulate.ru/book/131295/5884987
.
ЛитСовет
Только что
