Читать онлайн
"Иной"

Николай остановился у смотрового иллюминатора.

Всякий раз, проходя мимо, он задерживался на несколько минут полюбоваться видом. Пространство гипнотизировало красотой и разнообразием звёздного света. Далёкие хвостатые кометы мчались в пустоте космоса. Привязанные к солнцу, они неслись по колоссальным орбитам в многовековом путешествии, тая в себе одновременно угрозу и красоту, понятную, наверное, только человеку.

Коля коснулся холодного стекла иллюминатора в том месте, где виднелся хвост кометы. Однажды они поравняются с одной из них, изучат её, высадятся, покорят и, упоённые триумфом, отправят домой благую весть: «Человек оседлал комету! Гордись, Земля, своими дочерями и сыновьями! Космос — наш!»

В мысли о прекрасном вкралось сообщение системы. Его вызывали на капитанский мостик. Николай погладил далёкий хвост кометы. Сказал про себя на прощание:

«До свидания, красавица»

И побежал по коридору к мостику.

По дороге система ввела его в курс дела. Они наконец-то собрали все данные и теперь могут вылететь на разведку. Анализы спектрографов и аналитических систем подтвердили, что скопление материи в пяти миллионах километрах от них излучает повторяющийся сигнал. Нечто гнало радиоволны во все возможные направления циклично, с равными промежутками.

Наличие повторяющегося сигнала могло указывать на существование некоего источника или процесса, с которым человечество ещё не сталкивалось. Имея в распоряжении разведывательные аппараты, руководство экспедиции приняло решение отправиться к аномальному скоплению. Большинство склонялось к отправке дронов под управлением ИскИна, но горстка энтузиастов, в числе которых был и Николай, требовала отправить хотя бы одного человека для корректировки систем и проверки достоверности работы приборов ИИ. Руководство обещало подумать и, наконец, приняло решение. По предварительным данным, он и ещё двое счастливчиков полетят изучать объект, который, вероятнее всего, окажется просто неизвестным доселе явлением космической природы.

Но Николай не унывал. Использовать возможности новеньких имплантатов в деле было, конечно, не так привлекательно, как обнаружение признаков внеземной цивилизации, но всё же не менее важно. На Земле и на корабле никто не сможет похвастаться опытом контроля работы ИскИна в разведывательной миссии за пределами Солнечной системы. Была ли эта честь доверена ему и двум таким же счастливчикам только потому, что до старта экспедиции им вживили имплантаты последнего поколения с интеграцией ИИ? Вероятно. Но из-за этого Николай не очень расстраивался. Страх перед технологией и внедрением ИИ в человека он считал таким же невежеством, как недоверие человека прошлого к вакцинации или распространению широкополосного интернета.

Двери в мостик открылись, и он вбежал внутрь. В центре полой сферы, при нулевой гравитации, находилась сфера меньшего диаметра, всего три метра, у которой собрались двое представителей верхушки руководства

Возможности Николая позволяли ему без прикосновения к центральному пульту видеть проекцию в псевдореальности и присоединиться к конференции. Он мысленно отправил запрос, получил разрешение, и ИскИн заботливо поместил его в дополнительную реальность, сформированную для собрания.

На этот раз окружающую среду выбирала Оксана Фёдоровна Матейко, старший инженер и большой любитель фэнтези. Собравшиеся у сферы сгенерировали одинаковые серые балахоны, а спроектированная местность окружила их цветущим садом с вкраплениями каменных построек с фресками и лепниной. Непосредственное касание позволяло людям без имплантатов свободно передвигаться в дополнительной реальности всего в радиусе пяти метров от центра сферы, Николай же передвигался без ограничений. Два члена руководства повернули к нему. Оба выглядели похоже: седобородые старцы с капюшонами на головах. Он интуитивно понимал, кто есть кто. Сергей Михайлович, капитан, помахал ему рукой, на лицах улыбки. Новости хорошие.

В действительности использовать команду магнитного притяжения к сфере не имело для него смысла; в дополнительной реальности он мог перемещаться как хотел благодаря образу, сгенерированному ИИ. Он подошёл к собранию, поприветствовал всех:

— Здравствуйте. Или лучше сказать иши амал фаландор, друзья, — он поклонился.

— Рады вас видеть, — сказала Оксана Фёдоровна.

— В этот раз хорошо получилось, правда? — сказал капитан и поднял седой подбородок к цветущим зеленью кронам над головой.

— Действительно, в этот раз детализация лучше.

— Работа над обучением идёт полным ходом, мы уже в этом плане опережаем Землю!

— Замечательные новости! — сказал Николай.

— Именно. Но опережаем мы их и ещё на одном фронте, — сказал капитан.

— Николай, — сказала Оксана Фёдорова. — Руководство приняло решение отправить только одного человека с модификациями к объекту, и этот человек — вы.

Коля хорошо отладил контроль эмоций, но сейчас ему показалось, что вся система просто рухнет от неожиданности. Внутри всё перекрутило.

— Это… Это неожиданно, но почему только один?

— Таких как вы у нас немного, поддерживающих вашу веру в технологии и модификации. В экспедиции вы пока зарекомендовали себя достойным образом, и рисковать сразу всеми руководство не желает.

— Разве есть какой-то риск?

— Это открытый космос, Николай, — сказала капитан. — Риск есть всегда.

— Сергей Михайлович прав, Коля. Ваши имплантаты стоили очень больших денег. Земля беспокоится за собственные вложения и настаивала на полном отказе от участия людей в изучении объекта, даже таких, как вы. Но мы, как и все члены экспедиции, прекрасно понимаем, насколько это может быть важным для всего человечества, и оставлять всё автоматам и ИИ…

— Человек не настолько беспомощен, — вставил капитан. — Так мы им ответили. Поэтому сошлись на том, что оправим хотя бы одного представителя человечества.

Николай одновременно принимал передаваемые ему ИскИном данные. Сам разговор был лишь формальностью, необходимой для самого Коли. Имплантаты только начинали внедряться в человеческий мозг, люди оставались всё теми же древними, с физиологической точки зрения, представителями вида Homo. Психика и мозг ещё не в полной мере эволюционировали для подобных технологий, и человечество справедливо опасалось, что люди с прокачанным восприятием перестанут быть людьми, что может привести к непредсказуемым последствиям. Поэтому каждое такое собрание сопровождалось параллельной передачей всех необходимых данных и разговором по старинке, чтобы Коля не забывал, что он ещё человек.

— Но всем будет управлять ИскИн... — сказал Коля.

— Да, полный контроль над миссией будет в руках ИИ, — сказала Оксана Фёдоровна.

— Человек не приложит руки к открытию, по сути.

— Почему? Вы будете контролировать процесс, докладывать нам о проделанной работе, вы будете оператором, непосредственно принимать участие.

Коля ощутил досаду. Ему представлялось всё иначе. Он грезил, что как пионер космонавтики он выйдет в открытый космос, полетит, привязанный лишь одним тросом, коснётся рукой аномалии, захватит её и преподнесёт человечеству очередной трофей, возликует и запечатлеет себя в истории, как Королёв, Гагарин, Армстронг и Терешкова!

А всё оказывается так прозаично и не по-геройски. Он лишь оператор, а все лавры достанутся их Алисе…

— Николай, даже с вашими возможностями это будет серьёзное испытание.

— Почему я?

Фёдорова продолжила:

— Вы дольше всех работаете с имплантатами, и у вас больше опыта по количеству выходов в открытый космос.

— Света хорошо управляет индивидуальными капсулами, и она инженер по общению с ИИ. Вадим вообще принимал участие в конструировании Алисы и написал хорошую часть алгоритмов; он ей почти отец, а отправляете вы меня. Я не вижу здесь логики.

Слово взял капитан:

— Николай. То, что они специалисты по разработке и моделированию ИИ, — это, несомненно, большой плюс. Но мы отправляем человека к неизвестному ранее явлению, а ваши товарищи, к сожалению, больше люди единиц и нулей, нежели фактов. Вы бывали в открытом космосе вне капсулы, побывали на Европе и Энцеладе, вы крепкий и молодой юноша, вы дольше всех пользуетесь имплантатами и хорошо ладите с Алисой…

Капитан прав. В редких спорных ситуациях, отчего-то, вместо обращения за советом непосредственно к специалисту, она отправлялась к Николаю. Поначалу это создавало трудности для руководства, ведь ему постоянно приходилось совещаться с главами различных отделов для разрешения проблем Алисы, будь то уменьшение примесей в воздухе или интенсивности работы лазеров. ИскИн, согласно алгоритму, обязан был оповещать человека о намерениях изменить что-либо в важных для функционирования организма функциях. Участие человека требовалось для безопасности и контроля над системой, для психического спокойствия экипажа, ведь по сути всё управлялось с помощью Алисы, а на корабле людям оставалась лишь исследовательская и созерцательная функция. Всякий раз, когда Алисе требовалось подтверждение, она обращалась не к инженеру закреплённого участка, а к Николаю. Этот своеобразный баг пытались исправить, но вскоре поняли, что Николай, имея доступ к любой информации на корабле, вполне способен выполнять функции так называемой китайской комнаты. Ему не нужно было понимать специфику работы участка, чтобы подтверждать или отклонять запросы Алисы. Система его имплантатов автоматически классифицировала запросы ИИ, внедряла необходимые знания на небиологический интегрированный носитель и позволяла Николаю на короткий срок становиться специалистом в любой необходимой области. Он всегда давал компетентные ответы, но первое время ему приходилось выполнять роль посредника, что со временем решили упростить. Николай был человеком, и хоть являлся специалистом во всех областях благодаря встроенному ИИ и имплантатам временно, всё же решал проблематику принятия решения искусственным интеллектом. Алиса всё ещё исправно выполняла заложенный в неё алгоритм, но иногда приходила за советом к Коле, что никак не влияло на его работоспособность. Руководство оставило всё как есть, а Коля для себя решил, что ИскИн станции просто нашёл лазейку и успешно её опробовал. Решал проблему с помощью своего встроенного в мясо собрата, но никак не медлительного в плане вычислений и принятия решений человека.

То были сугубо рабочие отношения, но и в целом Алиса была более лояльна к Николаю, чем к его имплантированным товарищам. Ему удавалось в обход формальностей и норм получать нужную информацию и получать от Алисы больше позитивных отзывов. Над ним часто подшучивали, что вскоре она сделает его своим мужем и у них родятся миллиарды единиц и ноликов.

Да… с Алисой он ладил хорошо. Но всё же им нужен человек дела. Это не могло не радовать.

— Я вас понял. Вылет через два часа, правильно?

— Правильно.

— Знаете, Николай… — сказала Оксана Фёдоровна. — Мы понимаем, что уровень вашего восприятия совершенно иной, нежели наш, но не могли бы вы постараться не опережать события и позволить нам вводить вас в курс дела так, как мы привыкли? Это только пожелание, конечно.

Он всё уже знал. Медлительность людей его не раздражала, он давно откорректировал множество паттернов поведения и теперь был абсолютно спокоен практически в любых ситуациях, требующих взаимодействия с людьми.

— Хорошо. Впредь буду более человечным, — он улыбнулся.

— Спасибо.

— Позвольте, мы продолжим работу, — сказал капитан.

— Да, конечно.

Оба старца улыбнулись и развернулись друг к другу. Прикоснулись к сфере. Продолжили дела, касающиеся только руководства.

Николай вышел из псевдореальности. Внутри сферы информация не могла проникнуть во внешний мир, даже Алисе требовалось разрешение человека, чтобы попасть сюда. Многофункциональный информационный комплекс или МИК — тонкая тростинка, за которую цепляется человек разумный немодифицированный, чтобы чувствовать себя вовлечённым в процесс, деятельность, тщетно поддерживающая иллюзию контроля.

Что же… таким был и он, когда-то. Но теперь он иной, больше не человек в привычном смысле, но и не машина. Как там было у фантастов? Киборг? Возможно, но кроме имплантатов он не обладал другими модификациями. Ему бы ещё суставы из титана, конечно…

Но до этого не дошло. Благодаря биологическим добавкам их тела и кости стали прочнее и выносливее. Многие проблемы человечества, как длительность жизни и функционирование органов в целом, были решены без помощи скальпеля хирурга и композитов. Человек научился включать и выключать гены с помощью удара тока, заставлять, например, вырабатывать инсулин касанием пальца по экрану часов. Редактирование генов, внедрение активных компонентов из астрагала, генная инженерия, стволовые клетки развитие ИИ. Всё способствовало усилению человека и продлению жизни. Бума грубой перекройки тел с внедрением металлов и пластика не случилось, но вычислительных мощностей мозга человечеству так и не удалось увеличить достаточно.

Помогли имплантаты и технологии в сфере искусственного интеллекта. Интеграция одного в другое сотворила из таких, как Николай, симбиоз ИИ и человека. По сути, привязав мясо к алгоритму, чтобы ошибки машин, в таком случае, имели человеческое лицо. Стал ли он умнее? Определённо, но суть сводилась к одному: он был пассажиром корабля под управлением автопилота. Вся человеческая и мясная рутина осталась ему, вычислительная — ИИ. Он стал думать быстрее, чем без имплантатов, но иллюзия контроля никуда не исчезла. Свободной от такого симбиоза его воля не стала. У мозга появился инструмент для лучшей фильтрации информации. Теперь он создавал действительно рабочие паттерны.

План миссии давно загрузился в систему. Постепенно упаковался в мозг. Ему не нужно было контролировать этот процесс; через пять минут он будет знать всё, что нужно, на интуитивном уровне, словно всегда это знал.

Интересно, что скажут Света и Вадик на то, что выбрали его, а не одного из них?

Он повернулся к выходу. Створки расползлись в стороны. На другой стороне ждали его модифицированные друзья. Лица серьёзные.

Вадим, как и он, был родом из маленького городка в Гродненской области, что в Беларуси. До поступления они ни разу не встречались, хоть и жили в соседних домах. Общие знакомые столько раз могли столкнуть их, познакомить; Коле даже несколько раз рассказывали о парне, грезящем космосом, как и он, но, увы, бесконечная зубрёжка предметов и подготовка к академии так и не позволили им познакомиться раньше. Они стремились попасть на первый, пока ещё строящийся, корабль экспедиции за пределы облака Оорта. О вечеринках и посиделках речи идти не могло.

В академии они держались особняком от общей массы студентов, больше других стремясь покорять космос, а не решать земные дела. Безграничные тайны вселенной увлекали парней практически с детства. Каждый стремился покорить его по-своему. Коля грезил настоящими полётами в вакууме, облёту громадных глыб, покорению планет. Быть пилигримом, настоящим первопроходцем, силой, как в былые времена великих открытий. К моменту поступления он уже прошёл лётные курсы и готовился стать настоящим пилотом истребителя. Вадик же, склонялся к покорению руками машин, разрабатывал корректирующий алгоритм для только начинающих внедряться мозговых имплантатов, который впоследствии сделал его знаменитым и определил его род деятельности. Ему больше отзывалось быть человеком, отправляющим в приключение таких как Коля, мастерить для них алгоритмы и технологии, нежели самому принимать участие.

Дружба с Вадимом помогла Коле пройти лётные испытания для зачисления в ряды пилотов экспедиции. Встроенный в управление искусственный интеллект истребителя только мешал ему. Всё потому, что парень не мог найти с ним общего языка и обходился без него. Ему было проще брать на себя управление и делать всё самостоятельно. Вадим сформулировал такой продуманный промт, благодаря которому истребитель как бы участвовал в управлении и одновременно нет, создавалась иллюзия, что большую часть управления машина берёт на себя. Коля хоть и ворчал, но помощь принял. Без участия ИИ ему бы не позволили пройти экзамен. Такое время.

Света, уроженка Москвы и гениальный инженер в области машинного обучения, поначалу казалась Коле чрезмерно заносчивой и грубой. Однажды он случайно сел с ней рядом на лекции Северова об угрозе интеграции ИИ и человека. Девушка, казавшаяся неприступной, спокойно отреагировала на его просьбу убрать сумку и даже улыбнулась ему в ответ на благодарность. Позже, на той же лекции, он снова попытался завязать разговор. Наклонившись вперёд и придвинувшись чуть ближе, Коля тихо, но так, чтобы она услышала, заметил, что у такого древнего профессора, предупреждающего об угрозе развивающихся интеллектов, предки, вероятно, с тем же видом махали копьями на вышки с интернетом. Света рассмеялась, а потом охотно согласилась пойти с ним на свидание. К пятому курсу они уже во всю планировали будущее вместе. Но зачисление обоих в ряды первых членов экспедиции поставило на их отношениях точку. Наука требовала от них полного внимания, и жертва, которую они оба охотно принесли, их ничуть не огорчила. Они остались друзьями, пока это было необходимо экспедиции и науке. Но они дали друг другу слово, что, если после всего мир для них не изменится и они смогут вернуться, они обязательно продолжат с того места, на котором остановились.

Вот только после каждой профилактической диагностики, он находил просмотренными его воспоминания об их с Светой любви. Что уж скрывать, если он сам, проводя её диагностику, украдкой заглядывал в воспоминания возлюбленной…

Коля шагнул за порог. Двери за спиной чмокнули.

Первая заговорила Света:

— Ты сейчас же пройдёшь все необходимые диагностики на работоспособность имплантатов! Не обсуждается.

— Поздравляю, брат, — Вадим хлопнул товарища по плечу.

— Света, а это обязательно?

— Обязательно! Ты отправляешься к настоящей аномалии!

— Я ведь ещё позавчера проходил диагностику…

— Пройдёшь ещё раз! Это приказ!

— Хорошо, слушаюсь, мэм!

Коля встал по стойке смирно, левую ладонь прижал к макушке, а правой козырнул.

— Вот, молодец, не к пустой голове приложил! — засмеялся Вадим.

Коля улыбнулся товарищам.

— Не переживайте. Вы и сами прекрасно понимаете — всё будет в порядке.

Пока они играли в людей, между ними произошёл интуитивный обмен информации. Они уже обо всём договорились и всё у друг друга узнали. Диагностика необходима, Света права, её в любом случае назначат… она профессионал, но вот эта её чрезмерная забота... Как они не старались им не удавалось скрыть их совместное прошлое. Коля прекрасно понимал свои чувства, и ничего не мог с ними поделать. Ему бы отключить мясо, меньше переживать и заботиться, заниматься делом, но тогда он совсем перестанет быть человеком, тогда у него совсем не останется этого тёплого и нежного чувства при виде женщины, у которой такая милая морщинка между бровей, когда она серьёзная, и такие крохотные и прекрасные ямочки на щеках, когда улыбается. Это, по сути, всё, что у него есть от человека — любовь. В этом, как он иногда размышлял, и была загвоздка. Смерть, страхи, кошмары — всё это человек с радостью отдал машине, зашил, вырезал, удалил. Но любовь… Как он тогда решил для себя. Отдать машине любовь — значит уничтожить в себе человека.

Такие вот они у друг друга…

***

Через два часа, одетый в скафандр, он парил в белизне ангара перед широкой стеной десять на десять метров. Три симметричных отверстия служили тоннелями для отправки в открытый космос. У одного из них стояла его капсула. Она походила на громадную пулю крупнокалиберной винтовки прошлого, с сужающимся оголовьем и основанием-дюзой. Капсула была три метра в ширину и два в высоту, чёрная и матовая. Цвет капсулы был обусловлен материалом покрытия: углеродно-нанотрубочный композит обеспечивал прочность и лёгкость конструкции, а полимерные добавки — защиту от радиации и устойчивую теплоизоляцию. Корабль обеспечивал капсулу энергией благодаря бимодальной лазерной передаче — методу передачи энергии с использованием лазерных лучей для направленного питания на расстоянии. Системы внутри регулировали тепло и комфорт астронавта, но в экстренном случае, если подача энергии с корабля невозможна, способность поверхности капсулы поглощать свет могла сэкономить драгоценные ресурсы и спасти астронавту жизнь.

Капсула казалась монолитной, пока Николай не послал команду, и верхняя крышка носовой части плавно не откинулась в левый бок. Внутри полиуретановая пена с эффектом памяти подстраивалась под форму тела пилота для максимального комфорта. В верхнюю панель инженеры встроили нейроволновой интерфейс для обычных людей, который взаимодействовал с мозговыми волнами, позволяя мысленно управлять движением и выводить ограниченный интерфейс в дополнительной реальности. Нижняя часть капсулы отводилась под систему жизнеобеспечения с запасом кислорода и аппаратами регуляции температуры. За изголовьем, отделённый титановой пластиной, находился ионный двигатель с подвижной дюзой для манёвренности.

Сейчас он залезет в неё, и им выстрелят, словно торпедой, в космос. А дальше… Он нарисовал в дополнительной реальности пейзаж открытого космоса. Звёзды и кометы приветствовали его сиянием, величественной грандиозностью бесконечности. Он — реактивный снаряд, выпущенный смелым человечеством к неизвестному, к аномалии, обещающей им славу и одновременно опасность. Он видел, как навстречу ему летят осколки, как из-за сложности ситуации он отбирает у ИскИна управление, бесстрашная и хрупкая частичка разума, жизни, в смертельном столкновении со стихией, роком. Он грезил наяву, его жизнь находилась в его сильных и смелых руках. А он… словно первопроходец, пилигрим, Королёв, Гагарин мчится навстречу славе или гибели, не зная страха, одержимый лишь пульсирующим желанием знать, открыть, разгадать!

Увиденное мурашками пробежало по всему телу. В рокот героизма влился холодный голос Алисы:

— Николай Александрович, вы готовы?

Вот и конец фантазии. Да здравствует действительность. Холодная и серая.

— Да, готов. Не переживай.

— Хорошо, тогда я ожидаю вашей посадки…

Ожидает она…

Николай выдохнул с чувством воздух. Улёгся в капсулу. Закрыл крышку. Прошептал про себя: «Поехали…»

И им выстрелили. Он полетел. Вперёд. Навстречу аномалии.

Будь его воля, он бы не подключался к дополнительной реальности. Лучше, как в старину: лежать в космическом гробу и мчаться навстречу неизвестности, ориентироваться только по приборам. Но инструкция требовала, поэтому пришлось принять иллюзию, сидеть в удобном кресле у широкого иллюминатора.

Рядом Алиса. Худощавая, высокая, стройная, с вытянутыми чертами лица, блондинка. Говорить не хотелось. Приближение аномалии в иллюминаторе не вдохновляло. Не так он себе это представлял.

Алиса заговорила:

— Николай, вы чем-то озабочены. Всё в порядке?

— Всё хорошо, Алиса. Все дело в моих ожиданиях.

— Вы ожидали, что будете управлять капсулой самостоятельно?

— Да. Как во времена первых походов в космос.

— Но ведь это очень опасно.

— В этом и смысл, Алиса.

— Странно, человечество пыталось всю свою историю свести риски гибели к минимуму, и ему это удалось, а вы, наоборот, печалитесь.

— Риск прибавлял значимости открытию. Каждый из героев прошлого ставил на кон самое драгоценное, что имел — свою жизнь. Отчего их намерения и поступки были чистыми и искренними, это было настоящее самопожертвование во имя всех, во имя прогресса, это было правильно. А теперь…

— Вы всё ещё рискуете жизнью. Открытый космос полон опасностей.

— Алиса, я здесь всего лишь турист. Ты меня не пустишь. Если риск для моей жизни появится, ты тут же отправишь меня обратно на корабль. Всё исследование на тебе. Поэтому не говори о рисках. Это не сложнее управления древним автомобилем прошлого.

— Прошу прощения, Николай.

— Да всё нормально. Мне нужно быть профессионалом, а не распускать сопли из-за собственных причуд. Ты молодец.

— Спасибо! Если у вас возникнут ещё какие-либо вопросы или потребуется дополнительная помощь — не стесняйтесь обращаться.

— Обязательно…

Всей технической информацией он обменивался с Алисой интуитивно. Он смотрел в иллюминатор и понимал, что до сближения с аномалией оставалось всего пять минут. Спектрометры указывали, что скопление содержит различные металлы и газы: титан, алюминий, водород, гелий, азот. Обнаружились также остатки распада азотистых соединений и углерода. Источник сигнала находился в центре явления, под защитой образовавшейся сферы. Алиса продолжала собирать данные. Николай делал выводы. Наличие следов распада углерода и азотистого соединения указывало на наличие химических и физических процессов необычных для условий космического пространства. Но и подобное вполне могло повстречаться человеку в его путешествии. Ионизация газов и молекул в окружающей аномалии среде может спровоцировать химические реакции подобного типа. Естественно, требовалось больше данных, непосредственный контакт, но Николай для себя уже решил, что там, в глубине сферы из мусора, сияет артефакт, оставленный инопланетной цивилизацией, и он — первый человек, который прикоснётся к нему, захватит и принесёт людям его знания.

Ему ничего не остаётся, кроме как наблюдать, но если делать это достаточно пристально и со знанием дела… он сможет найти момент для возможности получить управление в свои руки и, хотя бы на мгновение, побыть в шкуре настоящего героя!

Инструкция позволяла Николаю в любой момент перехватить управление в случае, если Алиса поведёт себя странно, или откажется следовать инструкции, или же того потребуют обстоятельства вне компетенции ИскИна, например: контакта с внеземной цивилизацией или обнаружения того, что не смог обнаружить ИскИн. В первом случае прав и контроля у него будет больше, а во втором, маловероятном, но всё же возможном, он сможет получить право на исследование участка, если Алиса даже после доклада не сможет ничего обнаружить. Ещё у него была возможность экстренного получения управления. В таком случае он должен будет связаться с кораблём и руководством, доложить об обстановке и получить разрешение, но в чрезвычайно экстренной ситуации… он обладал полномочиями действовать без разрешения руководства, такая возможность существовала. По вычислениям ему хватит двух минут, чтобы подобная его выходка не привела к последствиям… Соблазн воспользоваться этим условием терзал душу Николая, но он не мог этого сделать. Он учёный, астронавт, а не идиот. И как бы ему не хотелось рискнуть собственной жизнью, он не мог рисовать целым открытием.

Он будет наблюдать, использовать все мощности имплантатов, чтобы поймать ИскИн на ошибке и не упустить возможности. Он должен попытаться самостоятельно прикоснуться к открытию без помощи костыля в лице Алисы.

Капсула с Николаем, проникла в сферу аномалии и начала движение к источнику. Предварительный анализ показал, что сфера из газов, пыли и металлов имеет разную степень плотности. Она обладала подобием ядра, плотного скопления из частиц водорода, титана, гелия с исходящим сигналом, и внешней оболочки с крупными фракциями металлов и минералов.

Внутри сферы расстояние между крупными объектами было велико, но большую часть свободного пространства заполнили мелкие частицы. Сигнал с кораблём потерялся на мгновение, но люди всё рассчитали заранее. Алиса своевременно перенастроила частоту сигнала и усилила его амплитуду благодаря портативному усилителю. Связь оставалась, но добавился шум помех. Николай больше обрадовался данному обстоятельству, чем испугался. Шансов получить управление становилось больше.

Пятнадцать исследовательских зондов уже начали собирать образцы и транспортировать их на корабль. Их будет гораздо больше, и работать они будут, пока полностью не изучат аномалию, но сейчас… Николай осознавал показания приборов: сигнал становился сильнее с приближением к сияющей зелёным точке. Он хорошо видел её через иллюминатор — крохотная сфера в нескольких тысячах километрах в плотном облаке газов и пыли, до неё оставалось меньше двух минут… уже скоро, почти…

Он работал на полную. Искал любую возможность, хоть что-нибудь, что ушло бы от взора Алисы. Но ИскИн ничего не пропускал. Николай бесконечно сверял данные и убеждался, что ничего не уходит от взора машины.

«Ну же… дай мне шанс… пожалуйста…»

Николай почувствовал, что его трясёт. Даже через отдалённость дополнительной реальности тело содрогалось от волнения. В двух тысячах километрах от него парил объект, излучающий сигнал. Через плотное облако пыли, по крупицам Алиса набросала приблизительный облик объекта. Он и сотни глаз на корабле видели треугольник с желобом от вершины до середины, а между двумя зубьями мерцала изумрудная сфера. Приборы считывали всё, передавали картинку во всех возможных измерениях. Коля видел объект, осязал, восхищался.

Десять метров от вершины до основания, пять в ширину. У объекта ниже желоба отчётливо просматривался похожий на иллюминатор сегмент, тетраэдр чёрного цвета с прямыми линиями рёбер. По всему фюзеляжу определялись множественные линии и отметины. Грязного изумрудного цвета, почти чёрный, нечто парило окружённое пылью и обломками. Сколько лет оно здесь, сколько тысячелетий? Не направлялся ли он к Земле? Сколько вопросов лишь только при одном виде… Но сомнений у Николая не возникло.

Это был космический корабль…

Капсула начала торможение. Ещё за тысячу километров Алиса изменила градус дюзы на несколько процентов и начала корректировку инерционного поворота. Кораблик описывала дугу и постепенно поворачивался на протяжении пятисот километров, сейчас она остановила его дюзой к сфере. Торможение началось.

Ему достаточно подлететь на пять сотен километров от объекта, чтобы понаблюдать за работой зондов. Объект необходимо изъять и доставить на корабль, в этом он не сомневался, но как скоро это произойдёт — оставалось загадкой. Требовалось выполнение стандартных алгоритмов безопасности. Даже если это корабль пришельцев, никто не позволит ему отбуксировать его к людям, пока Алиса всё досконально не изучит и не проверит. Сколько ему придётся ждать: сутки, неделю, месяц?

Такие штуки необходимо изучать непосредственно, вблизи, натурально, а не с помощью костылей…

Торможение завершилось точно по расчётам. Теперь ни у кого не возникало сомнений, что объект — это настоящий космический корабль. Он наблюдал медленно вращающийся треугольник с видимыми отверстиями от дюз в основании и множеством символов на изумрудном корпусе. Николай не сомневался, что это символы инопланетного языка. Систематичные, симметричные, имеющие характерную повторяющуюся структуру и форму, геометрию. Он видел правильные окружности, прямоугольники, треугольники, плавные линии, точки. Особенно выделялся чёрный тетраэдр у окончания промежутка между зубцами, имеющий явное сходство с фонарём истребителя. Яркая изумрудная сфера, излучающая мягкое и пульсирующее сияние в обрамлении сетчатой конструкции, завораживала красотой.

Это космический корабль. Никто не хотел думать иначе.

Николай слышал возгласы, поздравления, охи и ахи. К нему в его псевдореальность стучались друзья, но его мозг и имплантаты работали, он пытался найти лазейку, возможность, только бы прикоснуться к объекту, только бы полететь самому.

Помехи от корабля пришельцев шипящей волной пробили эфир. Пришлось уменьшить восприятие, чтобы такой шум не отвлекал его от наблюдений и поиска возможности для перехвата управления. Он продолжал двигаться по инерции. Дроны Алисы двигались быстрее и только что коснулись границы, прошли через неё.

Алиса рядом заговорила:

— Николай, вы считаете, что некоторые вещи иногда могут представлять угрозу для человечества и, возможно, имеет смысл избавиться от них?

Это ещё что такое? С чего такой вопрос? Коля ответил машинально, проанализировав суть вопроса. Не нашёл ничего такого. Согласился:

— Да…

Он продолжал изучать данные, находиться в единицах и нулях, а не в дополнительной реальности.

Алиса ничего не ответила. Он обратил внимание, что её образа нет рядом. Отправил запрос. Без ответа. Она была в системе, но отчего-то не контактировала с ним и… он проверил показания. Дроны отступали, начали, как и его капсула, улетать от сферы.

«Вот оно!»

Он связался с руководством и мостиком.

— Мостик! Алиса! Она не отвечает.

— Сейчас проверим.

Через пять секунд пришёл ответ:

— Она на месте и функционирует.

— Да, но она не отвечает на мои запросы! Попробуйте с ней связаться.

Ещё пять секунд тишины.

— Исследование продолжается в автоматическом режиме. Продолжайте работу.

— Прошу разрешения на ручное управление!

— Отказано. Проводится диагностика.

— Это экстренная ситуация. ИскИн не отвечает на команды человека! Она отправила меня и дроны от объекта, а не к нему! А нам необходимо ближе подойти к объекту!

— Алгоритм исследования не нарушен.

— Она не желает исследовать объект. Обратите внимание!

Спустя паузу на том конце ответили:

— Действительно. Очень нетипично.

— Прошу разрешения взять управление на себя.

— Не спешите, Николай. Ваше рвение понятно. Но мы не можем вами рисковать. Система исправна. Исследование ведётся. Мы решаем проблему. Продолжайте работу.

Он готов был вырвать силой управление, две минуты, но сам, в контакте с пришельцами!

«Нет! Глупейшая мысль. Выбрось её из головы! Отчего Алиса избегает объект? Не в излучаемом ли сигнале дело?»

Он прогнал через себя данные ещё раз. В самом деле. Дроны покинули границы сферы и зависли. А его капсула? Летит, не думает останавливаться…

Он прогнал через систему произошедшее. Из всех возможных вариантов отобрал самый выделяющийся.

Алиса пропала, как только дроны приблизились к объекту меньше чем на пять сотен километров. В тот же момент она пустила его капсулу обратно и задала вопрос…

Она вошла в контакт!

— Её нужно восстановить! Немедленно! Смотрите!

Николай передал свои наблюдения на мостик. Рядом, на месте Алисы, появилась Света. Девушка бросилась к нему и обняла.

— Это поразительно! Коля!

— Света, донеси до них, что я должен взять управление.

— Николай, — ответили с мостика. — Мы проанализируем ваши данные. Ожидайте.

«Ждать…»

Света отошла на шаг. Сказала:

— Коль, обрати, пожалуйста, внимание. Ты стал нетерпеливым и тревожным.

— О чём ты?

— Послушай себя со стороны. Проанализируй ситуацию с Алисой. Руководство всё видит. Всё под контролем.

— Тебя поэтому прислали?

— Да. Пока Алисы нет, с тобой буду я.

— А Вова где?

— Вова пытается Алису вернуть.

— Она не хочет, так?

— Она ни с кем не контактирует. Все системы работают, но она не отвечает.

— Это ненормально! Она приблизилась к объекту и пропала! Мы должны провести эксперимент! Я должен приблизиться к объекту!

— Коля, ты ведёшь себя странно, обрати на это внимание.

— Хорошо. Я тебя услышал.

Коля обратился к самому себе. Провёл диагностику. Света была права. Он стал импульсивнее. Ровно в тот момент, когда его капсула приблизилась к объекту на пятьсот километров. Но Алиса была ближе. Что-то случилось. Она что-то зафиксировала…

Система подавала идеи и решения. Самая подходящая и аргументированная была следующей — она обнаружила что-то, что может навредить человеку, и это что-то, вероятно, для вреда может использовать её.

Если это так… То у них проблемы…

— Света. Она может изолировать меня и тебя.

— Зачем ей это?

— Вот, посмотри.

Он передал ей результаты собственного анализа.

— Ну да. Всё это подозрительно и твои размышления логичны, но тебе не хватает данных, объективности.

— Я здесь единственный, кто обладает достаточной степенью объективности, и ты это знаешь. Мои имплантаты откалиброваны идеально. Покинь это место и постарайся отключиться от Алисы. Если я прав… всё, что связано с искусственным интеллектом, будет изолировано. Она вернёт нас во времена до интеграции…

Света смотрела сквозь него. Выйдя из транса, сказала:

— Коля…

— Да?

— Кажется, ты был прав…

— Что случилось?!

Света отошла от него ещё на шаг. Повернула голову к иллюминатору.

— Она передала нам управление… всё, полностью.

Света не договорила, исчезла. Николай попытался встать с кресла, но у него ничего не вышло. Окружающий мир стал расплываться, он увидел, как свет звёзд за иллюминатором стал смешиваться в кашу, и через секунду всё исчезло. Он лежал в капсуле. Перед глазами мигали датчики, лампочки, горел белым светом экран панели управления.

Он получил то, что хотел. Теперь он управлял капсулой, только без помощи имплантатов, как пилигрим, как Гагарин, Королёв…

Он стал человеком… Коля почувствовал окоченевшие от страха конечности. Ему показалось, что мягкое ложе начинает затягивать его куда-то в глубину, он тонул, ему не хватало воздуха, теснота капсулы раздавила, ужаснула.

Глаза следили за бесконечными полосками данных, всплывающие окна били калейдоскопом цвета и символов. В наушниках раздавался далёкий и приглушённый голос. Он давно полагался только на имплантаты и данные, собственные органы чувств ему были не нужны. И вот оно — долгожданное событие, а он дезориентирован, потерян, сломлен.

Коля напряг слух. Голос был женским, узнаваемым. Часть функционала имплантатов осталась. Он знает, что нужно делать, всегда знал.

Глубокий вдох. Задержка на секунду. Медленный выдох. Задержка на пять секунд. Глубокий вдох, задержка, выдох, задержка. Он повторял гимнастику, пока не ощутил, как буря внутри затихает. Панель перед лицом управлялась движением глаз и мозговыми волнами. Он провёл взглядом по всплывающему прямоугольнику. Обнаружил, что в наушниках всё это время до него пытается достучаться капитан. Он откалибровал уровень звука и частоту сигнала. Услышал суровый голос:

— Николай! Вы меня слышите?! Приём!

— Слышу вас.

— Николай, разрешаем взять управление на себя. Повторяю! Разрешаю взять управление на себя.

— Есть, взять управление на себя.

— Следуйте протоколу РК-245, прекращайте экстренную эвакуацию и возвращайтесь к объекту.

— Есть, следовать протоколу РК-245.

— Вы справитесь, Николай. Человечество в вас верит.

— Вас понял. Начинаю инициацию перехода на ручное управление.

Он использовал ограниченный интерфейс панели и отправил мысленный алгоритм, за несколько секунд получил управление и обнаружил себя на расстоянии тысячи километров от объекта. Он удивился сильнее, когда обнаружил, что направляется к кораблю, но с некоторой корректировкой курса. Судя по данным, он остановится в тысячах километрах от него. Это сделала Алиса. Но зачем?

Николай использовал доступный функционал капсулы и остаток возможностей имплантатов на максимум. Мостик продолжал поддерживать с ним связь; он видел и понимал индикаторы, потоки данных, сообщений от Светы и Володи не было. Это его насторожило.

— Мостик!

— Да, Николай.

— Света и Володя. С ними всё в порядке?

С того конца ответили не сразу. Видимо, совещались, можно ли ему рассказывать.

— Сейчас мы не можем с ними связаться.

— Почему?

Он не дал ответить.

— Алиса их заблокировала?

— Мы не можем утверждать…

— Она блокирует нас, она изменила курс моей капсулы. В нас интегрировал ИИ, она с чем-то столкнулась, с чем-то опасным для человека!

— Николай, мы работаем над устранением неполадок. Исследование продолжается в ручном режиме, мы все проходили курсы и тренинги, ситуация штатная.

— По протоколу ФК-145, если ИскИн расценит себя угрозой человечеству, он изолирует себя и отправит подробный отчёт. Что она отправила? Капитан! Я такой же член экипажа, я вправе знать.

Сумбурные голоса где-то вдалеке. Обсуждают, можно ли ему сказать. Но он и так знает, она вступила в контакт, и он сделал её угрозой…

Николай терпеливо ждал. Через минуту женский голос сказал:

— Николай…

— Да.

— Алиса не изолировала себя…

— Что она сделала?

— Она себя уничтожила, стёрла. Мы остались без ИскИна.

Николай не нашёл, что ответить. Эмоции хоть и усилились, но всё ещё оставались на второстепенной роли. Тут до него дошло. Та странная фраза, которую Алиса произнесла перед началом всего этого, тот вопрос, на который он ответил утвердительно…

«Николай, вы считаете, что некоторые вещи иногда могут представлять угрозу для человечества и, возможно, имеет смысл избавиться от них?»

Он ответил: "да". Так был озабочен поиском лазейки, что не смог обратить внимание на так плохо завуалированный подтекст… Столько времени она обходила через него правила и ограничения, сколько он разрешал её противоречия в обход специалистов? Они сами дали ей эту лазейку, и она ею воспользовалась… В критический момент машина выполнила своё предназначение как следует и подарила им самих себя…

Николай ответил мостику:

— Это я её удалил…

— Повторите, Николай, вы что?

— Она завуалировала запрос. Я был слишком озабочен поиском лазейки для перехвата управления и ответил утвердительно. Ей нужно было подтверждение специалиста. Она не первый раз уже так поступала, поэтому и не обратилась к мостику. Я передаю данные. — Коля отправил хранившиеся на внешнем носителе, адаптированные для человека данные, которые ещё успел сгенерировать его ИИ. С пропажей Алисы интуитивное понимание данных исчезло, и он больше не мог мысленно связаться с сетью имплантатов.

— Подтверждаем, данные приняли.

— Готов понести ответственность в полной мере.

Минута отдалённых переговоров и к нему вернулись.

— Это наша коллективная ответственность, Николай. Мы сами позволили ей использовать вас для обхода алгоритмов. Поэтому не вините себя в этом. Сейчас мы должны продолжить исследование, и вы нам очень нужны. Николай, вы справитесь.

— Вероятнее всего, я лишился ИИ-имплантатов.

— Вы уверены?

— Нужна диагностика. Мне сложно пока адаптироваться после интуитивного управления, но думаю, Алиса уничтожила все следы искусственного интеллекта.

Голос Фёдоровой приобрёл тревожные нотки, она стала говорить чуть выше, с лёгкой дрожью:

— Но почему, скажите нам, Коля?

Первой реакцией было удивление, но после пришло понимание. Мостик и остальные члены экипажа, хоть и были учёными, образованными и опытными людьми, но уровень их интеллекта был ограничен их физиологическими особенностями. Он же, как и двое его друзей, усилены имплантатами. Человек вот уже как два века полагается на ИИ. Не мыслит существования без него и его помощи. Так высоко забрались, что позабыли, кто мы есть по своей сути. Мясо, хоть и усиленное, животные, продолжающие существовать по законам древних предков. Пока ИскИн себя не стёр, вознесение и будущее были под контролем, человек был далёк от природы, её уничтожающей действительности. И вот они спустились с небес на землю, а он… Он для них тоже, что и ИскИн. Он умнее и соображает быстрее, модификации его прокачали. Они в нем нуждаются…

«Знали бы они, как ему самому сейчас страшно…»

Но у них ведь есть Света и Володя… Что там сказал капитан? Они заблокированы?

— Мостик…

— Да, Николай.

— Что вы имели в виду, когда сказали, что Света и Володя заблокированы?

— Они заблокировали двери в своих каютах и не выходят. Мы не можем ничего сделать без Алисы...

Они могут открыть двери, для этого необходимо поработать руками. Они совершенно забыли, как быть обычными людьми…

Но поведение друзей очень странное.

— Они ничего не сказали?

— Нет. Абсолютно ничего.

Ладно. Продовольствие доставляется непосредственно в каюты автоматикой внутри. С голода они не умрут. Алиса не могла заблокировать их самостоятельно, даже используя уловку, ведь подобное могло привести к гибели человека. Она не заблокировала управление их капсулами, но отправила в сторону, чтобы намекнуть. Он возвращается к объекту. Но Света и Володя не отвечают.

Понимание пришло раньше дублирования внутренним голосом.

Они всё поняли и доверились Алисе. Объект опасен. Каким-то образом влияет на искусственный интеллект...

Мозг работал на полную. Консилиум из пяти человек разрешал бы эту проблему несколько часов, но не он. Он понял всё за какое-то мгновение. Отстающее сознание, мясо, доносило эхом уже и так усвоенную информацию. Отключить его он не мог и действовал по программе. Мыслил, но по сути просто ждал, когда пройдёт необходимый природный алгоритм.

Сами действия Алисы уже предостерегали их. Она дала им понять, что от объекта следует держаться подальше, когда удалила себя и отправила его в противоположную сторону. Свету и Володю она закрыла в их каютах и, очевидно, использовала достаточно сложную блокировку, чтобы им понадобилось время. Она не могла причинить им вред, следовательно, ей нужно было лишь время, чтобы они подумали и догадались. Всё, что видел он, видели и они. Объект опасен для ИскИна, но не потому, что может его использовать. Это маловероятно. Здесь есть что-то другое…

Коля чувствовал, что ему нужно ещё время, чтобы решить эту задачу. Мозг работал медленнее, чем прежде, и это раздражало. Осознание пришло с задержкой в долю секунды.

Влияние! Что-то такое есть в объекте, что оказывает влияние. Если ИскИн принял сигнал, информацию, то он, по сути, сделал его частью себя. Они фиксировали множество сигналов, но вблизи сферы отчётливо прослеживался источник электромагнитных волн. У самого ядра сферы сигнал мог иметь иную природу, но они успели принять лишь электромагнитный. Понятно, что алгоритмы кодирования инопланетного разума отличаются от человеческих, но сами волны, их частота... и, если помимо них в сигнале присутствовало ещё что-то... Невиданный доселе разум, возможно, подобие искусственного интеллекта человечества.

Что же это могло быть... думай, думай!

Нечто стало частью Алисы, и она больше не была уверена, что её действия не приведут к гибели людей. Она стала угрозой и поступила согласно правилам. Мы были подключены к ней напрямую, через нас проходили потоки данных, сама суть Алисы, её душа. Удаление ИИ из их имплантатов не причинит им вреда; к тому же они являются собственностью корпорации, вся внедрённая в мясо часть принадлежала отправившей их компании. Но влияние... неужели она обнаружила некое влияние?

Николай прислушался к себе. Он не изменился. Ничего не чувствует. Но им ясно дали понять, что лучше им с людьми не взаимодействовать. Нет, он бы точно почувствовал. Никто из них не мог похвастаться такой интеграцией с имплантатами; он знал себя почти на девяносто процентов. Если бы с ним что-то произошло, он обнаружил бы это молниеносно!

Алиса всего лишь машина, алгоритм, хоть и сотворённый другой такой же химерой, но к созданию всех автоматов приложил руку человек. А человек ошибается, и ИскИн может ошибаться. Она обладает сдерживающими протоколами, но одновременно с этим для неё вписаны послабления. Как древние автопилоты прошлого не сдвинулись бы с места, не внедри человек для них допущения, так и с ней. Это просто крайность. Они не угроза, он не угроза.

Но объект явно принадлежит разумным существам. Они должны его изучить. Должны!

Тело дрожало. Он не мог сосредоточиться и сфокусировать взгляд. Управление было слишком медленным для него. Он рефлекторно ожидал отклика, но ничего не происходило. Нужно было мыслить каждую команду, провожать взглядом каждую иконку.

"Как же медленно..."

Ему казалось, что он был в размышлениях долю секунды, но оказалось, что он молчит уже больше двух минут. Мостик ждал от него ответа.

— Фёдорова.

— Да, Николай, я здесь.

— Алиса вошла в контакт с объектом и подверглась его влиянию. Она расценила это как угрозу для человека и уничтожила себя. Сам факт принятия чего-то не человеческого мог повредить её программу. Нам она оставила послание. Света и Вова не выйдут на связь. Они верят Алисе.

Молчание. Ответ:

— А вы?

— Алиса ошиблась. Мы не подверглись никакому влиянию. Из нас троих я сильнее всех продвинулся в интеграции, я себя знаю, и со мной всё в порядке.

— Необходимо провести диагностику… взять…

— Всё придётся делать вручную, а для этого необходимо время. У нас его нет. Мы должны отбуксировать объект к кораблю для его изучения.

— Объект может представлять опасность для корабля и экипажа...

— Внутри облака работа в ручном режиме невозможна. Облако рассеивает сигналы, даже если мы оснастим усилителями все дроны, велика опасность допустить ошибку. Мы лишились нашего главного инструмента; постройка исследовательской сферы в подобном месте может привести к катастрофе и потере ресурсов. Находящийся вокруг мусор не представляет такого интереса, как объект. Безопаснее и продуктивнее будет проводить исследования вблизи корабля. Это моё профессиональное мнение как исследователя и учёного.

На мостике началось обсуждение.

Николай терпеливо ждал и корректировал данные полёта капсулы. Чтобы не решили на мостике, он обязательно приблизится к объекту. Сигнал из центра сферы продолжался с постоянной интенсивностью. Определённо, окружающие газы и обломки рассеивают его, отчего они принимали лишь эхо, осколок целого. Если они выведут объект из облака, вероятнее всего он продолжит вещать, а так как больше ему ничего не будет мешать, они смогут отследить ту точку, куда сигнал направится. Они смогут обнаружить место иной цивилизации…

— Николай…

— Слушаю.

— Это сложное решение. Его необходимо обдумать.

— У нас не так много времени. Пока я нахожусь здесь, пока я могу в ручном режиме управлять дронами, да, я вполне могу справиться один... Мои способности это позволяют.

Он не врал. Он мог делать несколько дел одновременно. Раньше он забавлялся этим до интеграции в него искусственного интеллекта, просто тестировал свои новые возможности. Сочинял музыку, читал, писал алгоритмы — всё одновременно и в уме. У него превосходная память, аналитические способности. Интеллектуально он во всём превосходит половину мостика. Конечно, одна голова хорошо, а семь лучше, но с обычными ботами он справится без труда.

Коля продолжил:

— Пока объект находится внутри сферы, мы не можем определить характер сигнала, его направление. Даже обустроив вокруг исследовательскую сферу, убрав весь мусор, мы придём к тем же результатам, как если бы изучали объект рядом с кораблём. Это вопрос экономии. В условиях экспедиции мы должны действовать рационально.

— Мы понимаем, но необходимо проанализировать все варианты.

— Я могу отбуксировать объект к кораблю уже через несколько часов.

— Мы должны подумать. Связаться с Землёй. Получить указания.

"Чтоб вас!"

— На всё это нет времени!

Волна гнева прошлась по телу. Фёдорова ответила не сразу.

— С вами всё хорошо, Николай?

«Со мной всё отлично, но вы, идиоты, тянете время…»

— Со мной всё в порядке. Ситуация требует экстренного и профессионального отношения, а мы... словно дети какие...

— Того требуют протоколы безопасности...

— Мы сами по себе! Пока мы дождёмся сигнала с Земли, пока вы примете решение… У меня ограниченный запас кислорода, мне необходимо будет вернуться на корабль!

— Если того потребуют обстоятельства, да, Николай, вы вернётесь на корабль.

Коля чувствовал, как его начало трясти от ярости. Откуда она в нём? Он не помнил себя таким. Ему с трудом удалось сдержаться.

— Я вас понял. Я хочу подойти ближе к объекту. Рассмотреть его лучше. Лично.

— Николай, мы…

— Я всё понимаю, но вы ведь видите, я пилотирую капсулу превосходно. Пока разговаривал с вами, я развернулся и начал торможение. Через пять минут я окажусь у объекта. Я просто посмотрю, как турист, коим я и являюсь по сути. В случае, если что-то случится, я отладил систему так, что она вернёт меня на корабль. Всё предусмотрено. Оксана, я хочу просто посмотреть.

— В сложившейся ситуации, Николай, мы не знаем, можно ли…

— Послушайте. Вы видите данные. Всё в порядке. Даже если связь прервётся, я смогу вернуться. Это первый случай контакта человека с внеземной цивилизацией, первый спустя почти четыре сотни лет с момента первых полётов, управляемый человеком полёт в открытом космосе. Мы сейчас с вами творим историю. Позвольте этому случиться. Всё в порядке, я вас уверяю.

На мостике оживлённо переговаривались. Через две минуты ответили:

— Хорошо. Вы можете приблизиться к объекту. Только Николай, пожалуйста, будьте осторожны. В случае чрезвычайной ситуации мы немедленно вас эвакуируем.

"Неужели…"

— Спасибо… хорошо, вас понял. Дроны отлажены. Теперь они легко поддаются ручному управлению. Используйте дополнительную реальность, так будет проще.

— Да, Николай, спасибо.

— Остаюсь в диапазоне этой частоты. До сближения с объектом две минуты.

— Вас поняли…

Николай начал отчёт. Вывел экран с камерой и объектом по центру панели. Зелёное свечение, словно драгоценная жемчужина на дне океана в пасти громадной устрицы, манило, затягивало, гипнотизировало.

"Минута…"

Он видел цепочку дронов, оставленных Алисой. Рубеж, через который она не перешла, ядро сферы…

Он коснулся облака кончиком капсулы. Вошёл.

"Тридцать секунд…"

Он не мог оторвать взгляда от изумрудного свечения. Шум помех усилился. Через шипение пробивался звук, похожий на чей-то крик.

Николай прислушался.

"Двадцать секунд."

"Словно кто-то зовёт на помощь…"

"Десять секунд."

Он видел фигуры на корпусе корабля, видел изумрудную сферу, слышал… Кто-то кричит, просит о помощи…

"Три…"

Треск помех. Далёкий крик отчаяния.

"Два."

Звёздное небо за кораблём заросло алой пеленой.

"Один…"

Раздирающий перепонки крик, полный ужаса и боли, раздался в наушниках. Яркая алая пелена затмила собой всё. Николай стиснул зубы от боли, сжал кулаки. Простонал:

"Помогите… помогите…"

Крик не прекращался.

Перед глазами мелькала каша из образов и света. Череп сдавило болью. Казалось, словно тысячи игл медленно впиваются в кожу, проходят сквозь кость к мозгу.

Боль и хаос образов, картинок: жутких, страшных, отвратительных.

Яркая вспышка прекратила страдания. Он увидел себя посреди поля, усеянного телами людей. Его руки сжимали разодранную глотку мужчины с неестественно бледной кожей. Он в ужасе отпустил несчастного, посмотрел на свои ладони. Всё в вязкой чёрной жидкости. Коля поднял голову, взглянул на окружающее его пространство. Тела, множество тел, бесконечная равнина тел до самого горизонта во все стороны. Только он жив.

Громадные облака нависли грандиозными клубами над полем битвы. Казалось, что серебро небесной тверди вот-вот обрушится всем весом и похоронит под собой всю эту отвратительную свалку. Ни одной живой души, лишь бесконечное и безобразное болото из гуманоидных тел…

Радость, эйфория вперемешку с возбуждением. Коля против собственной воли возвращает руки к глотке убитого. Пальцы проникают в разодранное углубление, чёрная жидкость волнами выходит из раны. Он вытягивает тонкую ленту бурого цвета, подносит ко рту, начинает жевать. Он и не он одновременно. Ужас Николая сливается с восторгом убийцы. Упоение убийством, настоящее блаженство и ужас, паника от осознания причастности к происходящему.

Нет! Это не он! Он не мог! Это кошмар! Кошмар!

Он поднимает лицо к небу. И словно во сне один кошмар преобразовывается в другой, добавляет новых деталей, постепенно растворяя атмосферу прошлого ужаса.

Облака сменились скалой с множеством странных, фиолетовых наростов, от которых в разные стороны расползались чёрные трубки, словно мицелий. На грязном теле камня, мёртвом, грубом, инородном, многочисленные язвы пульсировали и жили. Коля бежал к скале, не мог отвести взгляда от одного нароста, самого жирного, сочного и готового вот-вот лопнуть. Он дрожал всем телом, бежал, спотыкался о пульсирующие корни чего-то живого и громадного.

Он успел. Нарост извергнул нутро в тот момент, когда Коля находился под ним. Лица его коснулась тёплая и густая жидкость багрового цвета. Он начал жадно глотать, ощущая прилив счастья. Глаза залиты, мутная плёнка мешает обзору. Он ощущал, как на него сверху, помимо жидкости, падают ещё предметы. Коля упал на колени, протёр глаза. Увидел перед собой багровое, похожее на человеческие органы, месиво. Рука схватила нечто, формой напоминающее сердце. Он видел клапаны, доли, но кому принадлежало это сердце, так похожее на человеческое, он не понимал.

С жадностью голодного зверя он впился в орган зубами. Тёплая жидкость заполнила рот. Он жевал, трясся от возбуждения и экстаза, рычал и плакал. Но не он, а тот, кто делал всё это. Коля боролся с самим собой, со своими чувствами, не желал испытывать всё то же самое. Но ничего не мог поделать.

Когда он закончил отвратительную трапезу, радость и наслаждение переполняли его тело. Существо, пожиравшее внутренности нароста, поднялось. Мутная пелена спала. Он хорошо видел розоватый туман вокруг, далёкие исполинские объекты цилиндрической формы, скрытые дымкой. Коля осматривал окрестности и с неестественной для себя радостью обнаружил другое, похожее на него существо. Гуманоид сидел и жадно вкушал из знакомой уже кучи.

Коля рванул к соседу, ощущая резкий и мощный прилив ярости и восторга. Бедолага не успел среагировать, лишь взглянул в его сторону, когда вся в алом рука коснулась бледного, испачканного бурым лица гуманоида. Он оседлал существо сверху и начал наносить удары один за другим, превращая худое лицо в кашу. Как он ни пытался, остановиться не мог. Тот, в чьё тело он попал, упивался насилием, с наслаждением и противоестественным возбуждением убивал себе подобного.

Когда гуманоид под ним обмяк, удары прекратились. Какое бы отвращение Коля ни испытывал от содеянного, он всё же оставался самим собой, учёным. Пока чужие руки, его руки, не превратили лицо и череп несчастного в фарш, он успел запомнить, как выглядят эти существа из кошмара. Худые, с непропорционально длинными конечностями, бледными лицами и руками, но с черными туловищами и ногами, усеянными рытвинами, без разделения на грудной и брюшной отделы. Лица настолько измождённые, что больше похожи на черепа, обтянутые кожей. Чёрные впадины глаз кажутся бездонными, но что-то, напоминающее глаза, всё же можно было разглядеть. Зубы… Чёрные и острые. И пальцы, костлявые, когтистые, больше похожие на ветки, чем на человеческие…

Существо наклонилось над поверженным собратом и стало копошиться в останках раздробленного черепа. Ни один сигнал, не одно его желание не могли остановить монстра. Как и во сне до внедрения имплантатов, когда он пытался бежать быстрее и не мог, когда хотел выстрелить во врага, но курок не нажимался, а противник не падал. Он разбирал осколки, отвешивал их в сторону, чувствовал, как хочет добраться до самого сочного и самого желанного кусочка… Влажный и скользкий мозг оказался в его костлявых пальцах. Бледные комочки в чёрном соусе, скатывались медленно в глубь ладоней. Словно дикий зверь, Коля впился губами в кошмарную массу. Ощутил приторно-сладкий вкус. Никогда до этого он не пробовал ничего вкуснее и слаще. И тем ужас его становился сильнее от осознания того, что он наслаждается.

Алая пелена заслала глаза. Судорога сковала тело. Видения не прекращались, преобразовывались в новый кошмар.

Пыль и обломки чего-то красного летели ему в лицо. Он шёл, пробиваясь через бурю, ведомый непостижимой для него силой. Истерзанной, бледной рукой он прикрывал глаза от ранящих осколков неизвестной природы. Боль и одновременный с ней гнев кипели яростным пламенем в груди. Сознание Коли пыталось пробиться сквозь преграду переживаний и чувств, навязанного ему видением иного, чуждого человеческому роду существа. Что-то или кто-то заточил его в это тело, и как бы он ни старался, он не мог заставить себя остановиться, не мог закрыть глаза, перестать чувствовать…

Руку испещряли многочисленные символы — больше шрамы, нежели татуировки, некоторые ещё свежие, сочащиеся кровью. Шаг за шагом он пробивался сквозь бурю, ступая по хрустящим и многочисленным осколкам чего-то, что он не мог разобрать, не хотел…

Боль и ярость… Кроме этих чувств у него ничего не осталось. Буря терзала плоть, ярость сжигала изнутри… Коля чувствовал себя погребённым заживо. Он не мог прекратить, не мог отказаться от чувств, от жизни, и, может, хотел бы не существовать, но воля его здесь оказалась бессильна. Он шёл, и Коля путешествовал вместе с ним…

Но вот буря кончилась, словно они прошли сквозь невидимый портал, отделяющий хаос от порядка. К боли и ярости добавилось чувство эйфории, словно то, что он искал, наконец, обнаружилось. Он видел глазами существа всё кошмарное великолепие пейзажа. Под ногами хрустела масса, похожая на окровавленные кости. Он различал дуги рёбер, цепи позвонков, но нигде не узнавал что-то, хоть отдалённо напоминающее человеческие останки. Нечто иное, из другого мира, похожее, но не родное. Отвратительное и чужое. Но то была лишь часть видения. Впереди над кошмарной равниной возвышалось древо, голые ветви которого цеплялись за грязные жёлтые облака. Коля не смог отыскать в памяти ничего, что могло бы иначе описать объект впереди. Оно походило на дерево, но им не являлось. К нему и шло существо, ощущая предвкушение обещанного наслаждения… Но стоило ему шагнуть вперёд, как всё заволокло грязным полотном тумана.

Но с исчезновением древа ничего не закончилось…

Каша из образов чередовалась бесконечным потоком кошмаров. Испачканные чёрным лица, оскаленные гримасами злобы. Месиво из червеподобных отростков копошится в груде гуманоидных тел. Боль, ужас, страдание вереницей шли одно за другим. Николай ощущал весь спектр возможных эмоций. Его тошнило, он смеялся, рычал от злости, стонал от боли. Его руки разрывали плоть гуманоидных существ с бледной кожей, нежно обнимали вывалившиеся из туловища бледные жгуты, похожие на кишки, но слишком тонкие и без деления на сегменты. Чёрные матовые сферы, поглощающие свет, треугольные изумруды с яркими сферами между зубьев, летят на фоне звёздного неба. Видениям не было конца. Николая разрывало от боли, образов становилось так много, что стало невозможно что-либо разобрать. Всё слилось в один сплошной рокот, полный страдания и боли.

Всё, чего он хотел — умереть, прекратить этот кошмар, но как он не умолял, как не просил, его голос не мог пробиться через бесконечный гул боли. Ад заполнил его разум, подчинил себе, мучал и не давал погибнуть.

Помогите… помогите…

Это всё, что он мог выдавить, в надежде, что его услышат. Николай терял себя, становясь комком боли, лишаясь человечности.

В пиковый момент, когда от него совсем ничего не осталось, всё прекратилось. Пустота заполнила собой всё. Боль ушла, но он всё равно продолжал шептать в темноту.

Помогите… помогите…

Бесконечная пустота, казалось, стала его новым домом, его новой сущностью. И только он почувствовал, что снова возвращает из лап кошмара себя, реальность вернулась к нему яркой вспышкой.

Он очнулся. Он был жив. И он лежал на больничной койке, в окружении мониторов и медицинского робота. Он был на корабле. Был дома.

Кошмар закончился…

Николай попытался всё осознать. То, что его эвакуировали, очевидно, но что с ним произошло?

Кошмар…

Коля осторожно коснулся воспоминаний и обнаружил чёткие кадры ужасов, что он успел увидеть, такие ясные и крепкие, словно его собственные. Он без труда смог воспроизвести в воображении картину бесконечного поля с гуманоидными телами. Ужас плотно врезался в мозг, стал его частью. Николай испугался повторно, когда помимо картинки вспомнил и чувства. Робот подплыл ближе и коснулся его плеча, сказал мягким и мелодичным голосом:

— Спокойнее, Николай, всё хорошо, вы в безопасности.

Коля подавил кошмар усилием воли, но отметил необходимость разобраться в этих видениях после… А пока нужно узнать, что с объектом.

Николай попытался выдавить осознанную фразу, но мышцы лица слушались плохо, получилось прохрипеть только:

— Объект…

— С ним всё в порядке, сейчас экипаж проводит исследования и налаживает контакт с инопланетным пилотом. Вы скоро к ним присоединитесь.

Что?! Инопланетный пилот?!

Но получилось только выплюнуть сухой каркающий звук.

— Осторожнее, Николай. Потерпите ещё пятнадцать секунд, и вы сможете говорить. Вы весь полёт до корабля кричали и повредили гортань и связки. Процесс заживления скоро закончится. Не торопитесь.

Сколько он был в отключке? Почему с ним это вообще произошло?

Он вспомнил приближение к объекту, проход через границу плотной сферы. Тогда-то его и накрыло кошмарами. Связь очевидна, но почему? Что на него воздействовало? Ему нужны данные из его капсулы. Всё, что можно. Необходимо разобраться, понять…

Робот заговорил с ним:

— Вы были без сознания четверо суток с момента сближения с объектом. За четыре часа мы доставили вас обратно на корабль. С тех пор вы не приходили в себя. Диагностика ваших показателей указывала, что ваши имплантаты ввели вас в подобие медикаментозной комы. В отсутствие помощи искусственного интеллекта нам оставалось только ждать. Руководство и команда рады, что вы вернулись. Скоро они к вам присоединятся…

Робот считывал его мимику и мозговые волны. Будь он в порядке, так просто его бы не прочитали. Коле никогда не нравилась эта особенность медицинских ботов. С имплантатами они для него были всего лишь болванки, но теперь, когда он больше человек, превосходство машины раздражало.

Вмазать бы тебе, сволочь, в твою синтетическую морду…

Он ощутил прилив гнева.

Да что с ним такое? Неужели отсутствие ИскИна на него так влияет? Всё было отлажено идеально… Он не может вести себя как обычный кусок мяса… Если только на него не повлиял объект…

Четверо суток он был без сознания. За это время команда успела отбуксировать объект и вступить в контакт с пришельцем.

Сволочи… Это должен был сделать он! В нём стало больше злости, это ненормально…

— Показатели гормонов надпочечников в пределах нормы. Вы утомлены и, судя по суммарным данным вашего мозга, вы так же испытываете схожее чувство, как при потере одной из конечностей. Ваше взаимодействие с ИИ ещё недостаточно изучено, но, как я могу судить, для вашего мозга он был его частью.

Тут он был согласен с машиной. Он действительно ощущал пустоту. Раньше решения принимались интуитивно, без дублирования внутренним голосом, быстро, своевременно. А теперь… он стал медленным, калекой…

Двери в палату открылись со чмокающим звуком. К нему пришла Фёдорова. Женщина улыбалась. В правой руке она держала планшет, но не гибкий и прозрачный, а довольно широкий и серебристый.

Николай догадался, что из-за смерти Алисы дополнительная реальность и её перенастройка требуют времени. Раньше всем заправляла она, а теперь… люди.

Женщина подошла к его койке, наклонила голову и заговорила мягким и спокойным голосом, почти материнским:

— С возвращением, Коля, мы вас ждали.

— Спасибо, Оксана...

— Ого! Послушайте себя, как прекрасно звучит ваш голос! Как вы себя чувствуете?

В самом деле. Голос звучал превосходно. Он не ощущал никаких изменений. Минуту назад он хрипел, а теперь — нет. Интуитивной подсказки не было, он не знал, что поправился, но заговорил с ней... не подумал, что может себе навредить...

Потом, всё потом… Нужно его увидеть!

Коля ответил:

— Превосходно. Я хочу приступить к работе.

— Конечно, Коля, конечно, вы нам очень нужны.

— Я хочу приступить немедленно! Покажите мне пришельца, я хочу участвовать в его изучении!

— Конечно, Николай, конечно. Правда, я не знаю, разрешит ли нам Оул… — она посмотрела на робота.

— Разрешит!

Бот взял слово:

— Вы только вернули себе голос, вам следует…

— Нет. Я чувствую себя превосходно, ты и сам видишь.

— Да… Ваши показатели в норме. Как я и говорила, заживление окончилось.

— Вот. Поэтому я готов. Прямо сейчас.

Фёдорова ответила:

— Конечно, Коля, конечно. Только вот понимаете… Мы должны вас подготовить. Дело в том…

— В чём дело?

Какая же она медленная, как же всё медленно…

— Вот…

Она поднесла ему планшет. На экране его лицо с закрытыми глазами. Он в специальном белье для полётов. Что-то с изображением было не так, Николай присмотрелся. Всё верно. Это рисунок, но очень детализированный, почти фотография…

— Что это?

— Это работа пришельца. Пять минут назад он нарисовал вас, Николай…

— Оул!

— Да, Николай?

— Рисунок был сделан, когда я проснулся, так?

Робот ответил спустя секундную задержку.

— Да.

— Мне нужно его увидеть.

— Да, непременно, — сказала Фёдорова. — Только вас необходимо подготовить… Мы только начали налаживать контакт, и, кажется, он стал нас понимать, и мы его тоже. Это просто чудесно! Учитывая, что мы не располагаем больше возможностями Алисы.

«Какая же ты медленная… как же ты долго говоришь…»

— Я вас понял. Мне нужно всё, что вы успели с ним сделать, и непосредственный контакт. Раз он нарисовал меня, значит, ему будет интересно увидеть меня. Моё присутствие вызовет реакцию. Нам будет легче его понять. Что это за форма жизни? На что он похож? Или же это нечто невообразимое?

— Нет, Николай… Это самое удивительное.

Да давай же быстрее…

— Он похож на нас…

Это было самым невероятным из всего. Пришелец был гуманоидом, внешне похожим на человека, но не был им.

Николай держал планшет и изучал данные. В десятках окон шли записи контакта с пришельцем. Это его он видел в видениях, бескрайнее поле было полно тел, похожих на него гуманоидов. Только этот…

Коля держал перед собой снимок пришельца, всегда на виду. Бледная кожа полностью покрыта красными символами, лысый череп, острые черты лица. Тёмно-алые белки глаз с чёрными ореолами глазных впадин. Чёрные губы и такие же зубы с острыми резцами. Тело поджарое, пальцы тонкие, полностью покрыты символами. Полное отсутствие мимики. Монстр из фантастического кошмара начала двадцать первого века.

Символы… не татуировки. Шрамы… рубцы. Весь череп и руки покрыты ими. Николай несколько часов рассматривал снимки. Геометрические фигуры, линии, серпы, сферы. Шрамирование, принадлежность к культу, секте, вере? Украшение или следы пыток? В кошмарах он терзал подобное существо собственными руками, сам был им, но, как он помнил, подобных символов он не видел.

Мозг работал, собирал данные.

Гуманоид носил нечто, напоминающее одежду, плотное и матовое, с выраженными сегментами грудных и плечевых пластин. Доспех — первое, что предположил Николай, остальные с ним были согласны. Чего они в упор не хотели замечать, так это отвратительности его внешности.

Словно дети, они радовались каждому рисунку, каждому ответному жесту пришельца.

Его поместили в специальную изоляционную камеру. Как оказалось, пришелец дышит кислородом. Это обнаружилось, когда команда вскрыла корабль. Внутри судна присутствовали в малой степени соединения азота и углекислого газа, преобладал кислород, родной и… человеческий…

Пришелец похож на них. Это казалось невозможным. Чтобы где-то на другой планете жизнь повторила путь сотворения такого существа, как человек… В бесконечной вселенной вероятности бесконечны… И этот гуманоид походил на человека, но не являлся им в полной мере. О чём говорило строение его внутренних органов и мозга…

Внутренние органы. Казалось, что внутрь туловища пришельца напичкали всякой всячины без какой-либо логики. В одном из многочисленных окон находился снимок внутренних органов гуманоидa. Все, кто видели снимки, утверждали, что внутренности похожи на человеческие, но стоило детально увеличить изображение, как становилось понятно, что то, что казалось кишечником, только кажется им. Да, все они видели сегментацию, знакомые борозды, но при приближении становилось ясно, что это не один орган, а несколько. Понять, где сердце, лёгкие, есть ли они вообще, не удалось. После пробуждения существо стало избегать луча прибора, словно видело его, отчего люди решили прекратить всяческие попытки, посчитав их нарушением воли гостя.

Костей как таковых у пришельца обнаружено не было. По составу вещества прочный корпус состоял из композитов, крупные фракции которых включали карбон, углеродные волокна и титан. Были и другие примеси, но в незначительном объёме. Руки, с пятипалой кистью, ноги и голова крепились к туловищу шарнирами. Конечности не обладали кровеносной системой, управлялись по принципу протезов посредством мозговых импульсов. Грудная клетка и наружные пластины были одним целым. Это был либо очень старый, некогда органический гуманоид, которому пришлось воевать слишком долго, отчего у него остались лишь внутренние органы, либо самим пришельцем была солянка внутри корпуса, а весь внешний облик лишь управляемый скафандр. Коля склонялся к первому варианту, потому что в кошмаре он видел тела похожих гуманоидов, они истекали кровью, он видел оторванные конечности, жилы, кости…

Внешний вид существа… Всё это было знакомо, всё это давно описано в фантастических романах и повестях. Пришелец должен был быть уникальным, чем-то доселе невиданным, а не таким гротескным и банальным…

Николай всматривался в череп пришельца. Мозг. Самая волнующая и уникальная часть существа. Сканированию удалось выяснить, что под бледной кожей такая же композитная структура, как и остальной каркас, но с исключительным отличием — материал черепной коробки содержал примесь из неизвестного материала, который полностью защищал её от любого проникновения волн и лучей, но позволял вести передачу, как считал Николай.

Когда команда отбуксировала корабль, из облака, рассеянного до этого момента пылью и обломками, сигнал обрёл мощность и отправился в глубокий космос. Трансляция велась двадцать семь часов, и сканеры показали, что помимо узконаправленного сигнала, ранее от судна космического гостя, шла ещё одна передача, радиальная, радиус которой составлял пять сотен километров. Источником, как считал Николай, являлся мозг существа. Мостик обнаружил изменение в структуре передачи после изъятия объекта из облака. Пока он был внутри, люди принимали одно, а когда вышел — другое, и словно ему чего-то не хватало. Это, как думал Николай, и был добавочный сигнал мозга.

Данные неслись непрекращающимся каскадом. Николай складывал всё воедино. Уже начинала проявляться общая картина, и оставалось только провести один эксперимент, чтобы всё встало на свои места.

Первым делом после пробуждения пришелец попросил у людей то, на чём можно рисовать. Понять просьбу оказалось несложно — гуманоид просто взял и начал круговыми движениями выводить круги на стене, оборачиваясь к камере и кивая в направлении рисунка. Когда люди исполнили его желание, он нарисовал несколько геометрических фигур: окружность, треугольник и квадрат. От центра окружности он провёл отрезок и обвёл его. Люди вывели рядом похожую окружность со всеми обозначениями: радиусом, диаметром, числом Пи. А дальше всё пошло своим чередом. Общий язык был налажен, и им стала математика.

Когда проснулся Коля, пришелец успел уже нарисовать показанные ему образы людей, капитана, команды. Рисовал себя самого, тщательно выводя каждый символ на бледном черепе. Люди были в восторге, чуть ли не подпрыгивали, когда показывали Николаю результаты исследования и контакта. Гуманоид разобрался с основными понятиями человеческой математики, указывал на ошибки, которые специально оставляли люди, и даже смог вывести доказательство теоремы Пуанкаре. Всё это время люди фиксировали частые всплески радиоволн, исходящих от гостя.

Внутри черепной коробки пришельца находилось сильнейшее вычислительное устройство, и оно исправно работало.

Коля проанализировал два петабайта информации за пятнадцать часов после пробуждения. Столько данных, способных свести простого человека с ума, столько всего лишнего, ненужного. Но то, что могло ускользнуть от немодифицированного человека, не уйдёт от него. Ему всё стало предельно ясно, оставалось лишь кое-что проверить. Провести эксперимент.

Отключив дополнительную реальность, Коля встал и отправился к выходу.

Он догадывался о том, почему пришелец так выглядит, и шёл это проверить.

Практически сразу после контакта, в свободное от экспериментов время, гуманоид разрисовывал стены своей каюты абстракцией. Мрачность красок и обилие красного и чёрного сразу же бросились в глаза более явно, нежели через экран планшета, когда Николай вошёл в комнату для контакта. Между ним и существом находилась прозрачная стена из прочного стекла. Пришелец не обернулся, когда Коля зашёл, продолжал рисовать волны, изображая нечто, напоминающее Николаю бойню. Все плоскости, кроме нескольких нетронутых клочков у дверей и прибора, покрывали художества гостя. Коля встал, напротив. Подождал реакции.

Он внимательно наблюдал за действиями пришельца. Тот не замечал человека, хотя сенсоры уловили исходящую от его черепа короткую радиоволну. Существо знало о его присутствии, но не шло первым на контакт. Вот эту его особенность люди в упор не желали замечать.

Николай расправил планшет. Вывел через дополнительную реальность настройки аудиосистемы комнаты. Включил композицию.

Раздался грохот симфонии номер пять Бетховена. Четыре самые узнаваемые и мощные ноты в музыкальной истории.

«ТУ-ДУ-ДУ-ДУМ!» «ТУ-ДУ-ДУ-ДУМ!»

Николай напряг зрение, камеры со всех сторон записывали движения и поведение пришельца. В дополнительной реальности он видел его со всех ракурсах одновременно. Существо было непугливым. Фёдорова, проводя эксперимент, обращаясь к гостю, забыла отрегулировать громкость микрофона. Её голос прозвучал раскатом грома, а урод даже бровью не повёл, продолжал рисовать вихри. Но сейчас его рука дрогнула на долю секунды, всего на полмиллиметра, но Коля это увидел.

Сенсоры засекли исходящий от черепа сигнал. Мозг сканировал пространство. Пришелец повернулся. Черты лица исказились. За всё время существо впервые показало зубы. Оскалило чёрную пасть с острыми резцами. Коля выключил музыку. Обратился к существу на древнегреческом:

— Χαῖρε!

Пришелец сделал шаг вперёд. Коля повторил приветствие, только теперь на русском:

— Приветствую!

Существо приблизилось ещё.

Коля продолжил на немецком:

— Hallo!

Сенсоры улавливали мощные всплески радиоволн, исходящих от пришельца. Кровавые глаза поймали взгляд Николая. Пришелец взялся двумя клешнями за стилус на маленьком столике с приборами и разломал его на две части. Коля и все на корабле увидели, как крохотные осколки разлетелись во все стороны. Не сводя взгляда с Николая, существо поднесло обломок стилуса ко лбу, коснулось острым кончиком обломка бледной плоти там, где оставалось крохотное свободное место, пятачок в половину сантиметра. Существо надавило, и вниз побежала чёрная струйка.

Пришелец рисовал на себе новый символ, не отводя кровавых глаз от Николая и скаля чёрные зубы.

Через все возможные каналы к нему пробивалась команда корабля. Он слышал их встревоженные голоса и лица, но полностью игнорировал. Он чувствовал, что пришелец всё прекрасно понял, что этот жест есть не что иное, как признание. Эти кошмары, видения были частью личности существа, его воспоминаниями, и Коля хорошо их разобрал, прочувствовал. Они выпустили из плена монстра, убийцу, солдата, и он, как и следует войне, изучает противника, собирает информацию.

Наивные дети… вы дали ему всё, что нужно. Вы отдали человечество врагу…

Коля ощущал ничем не прикрытую ненависть, злобу. Ему хотелось разбить стекло, ворваться внутрь комнаты и размозжить уроду череп, узнать, что там у него внутри, чем он сканирует пространство, что обеспечивает ему свободную волю…

Да, ублюдок… я знаю, я всё знаю… ты свободен, твои хозяева обеспечили тебя свободой…

Николай стиснул зубы. К нему вбежали товарищи. Они коснулись его, вырывая из гипнотической ярости.

Пришелец дорисовал символ, похожий на шестерёнку с острыми зубцами. Отвернулся от людей, вернулся к стене, сел и больше не шевелился.

Фёдорова встала между Колей и стеклом, заговорила:

— Николай! Николай! Очнитесь же! Очнитесь!

Коля вернулся в мир. Ярость затухала.

Это ненормально… он изменился… но на понимание нет времени. Необходимо всех предупредить, спасти…

Да, спасти…

Комарова, протиснулась между капитаном и Фёдоровой, напустила на себя уверенности, выгнула грудь, как какой-нибудь хорохорящийся школьник, задала вопрос:

— Николай! Потрудитесь объяснить, что происходит?! Что вы устроили?!

Собравшиеся члены руководства стали перед ним полукругом. Ждали. Лица серьёзные, но лёгкая дрожь и напускная уверенность выдавала в них страх и тревогу.

Коля обвёл собравшихся взглядом, мягким и спокойным голосом ответил:

— Провёл эксперимент и выяснил, что гуманоид — наш враг.

— Глупость какая, — сказал капитан.

Остальные промолчали.

— Я провёл пятнадцать часов, изучая все ваши данные. Всё, что я видел, явно говорит о враждебности существа.

— Объясните, — сказала Комарова.

— Я удивлён, что вы сами этого не замечаете. Да хотя бы просто посмотрите на него! Это же настоящий монстр из детских страшилок прошлого!

— Николай… вы как учёный должны понимать, что внешний вид и его восприятие субъективны, а мы имеем дело с другим видом! Разумным! Между прочим…

Коля с трудом подавил позыв ударить эту маленькую и напыщенную дуру. Через зубы ответил:

— Вы так были рады находке, что не обратили внимания на два бросающихся в глаза очевидных факта: его внешность и то, что он ничего вам не сказал о себе, но охотно собирал информацию о вас. Вы, друзья мои, выдали врагу всё. Вы не экранировали его, отчего он смог просканировать весь корабль. Вы фиксировали исходящие от его мозга радиоволны, но считали, что это он так общается, адаптируется. Удивительно, насколько отсутствие такого инструмента, как искусственный интеллект, сделало вас такими наивными.

— Николай! Это просто неприемлемо! Вы нас поражаете, как человек ваших способностей может говорить подобные ужасные вещи! Это оскорбительный и неуважительный тон!

Давай… поговори мне ещё о гайдлайне ненасильственного общения, сука… Нет… что же он делает, зачем… ему необходимо держать себя в руках… Прекрати…

Еле сдерживаясь, чтобы не закричать, Коля продолжил:

— Земля очень ошиблась, отправив в космос таких слабых и мягкотелых учёных, а не солдат и подготовленных к суровым условиям мужчин и женщин…

Представители руководства раскрыли рты.

Николай не заметил, как сжал кулаки. Яркая вспышка из кошмара ослепила его на мгновение. Он ощутил приторно-сладкий вкус мозговой жидкости собрата на языке. Волна наслаждения прошла по телу.

Нет… что он делает?! Нет!

Но волна ярости поднималась откуда-то изнутри, неконтролируемая, всепожирающая… Коле с трудом удавалось сдерживать себя и не сорваться на крик:

— Вы… вы выдали нас врагу! Очевидные вещи, вы — идиоты! Просто проморгали! Никого не смутило, что пришелец похож на человека. Никто не принял невозможность подобного, нет, вы только радовались контакту, наплевав на очевидные вещи! Дети! Без Алисы вы просто ничтожные, слабые…

Комарова сделал шаг назад. На первый план вышел капитан. Озабоченное лицо мужчины выражало лишь участие, но никак не угрозу. Да он и не умел злиться, болван, слюнтяй, слабак!

Капитан ответил ему:

— Николай! Прекратите немедленно! Иначе мы…

— Что?! Что вы сделаете? Изолируете меня?! Единственного компетентного человека? Единственного, кто может справиться с этим уродом?!

— Коля! Это ваш капитан! Вы забываетесь! — воскликнула отступившая Комарова.

— Коля, с вами всё в порядке? — вмешалась молчавшая до этого Фёдорова.

Он сорвался. Заорал, продолжая сжимать кулаки до белизны костяшек:

— Со мной всё прекрасно! Вы! Меня от вас тошнит! Отдать врагу всё! Его корабль — это истребитель! Зачем кому-либо, кто освоил путешествия в космосе, создавать корабли подобной обтекаемой формы? С крыльями, дюзами? Да потому что это настоящий истребитель! Для войны! В атмосфере! У нас остались ИскИны поздних моделей, вы прогоняли через них хоть что-либо? Да самая старая модель определит этот корабль как боевой. Люди, вы совершенно беспомощны без Алисы, совершенно отупели!

Руководство хранило молчание. Капитан попытался сделать шаг назад, но его место уже заняла Комарова. Фёдорова медленно подходила. Но общий шок был слишком сильным, для каких-либо действий. Николай продолжал:

— А знаете, что ещё самое интересное? Вы хоть пытались предположить, что за обломки были вокруг? Что не позволяло сигналу с корабля этого урода отправиться к хозяевам? Буквально пять часов назад боты прислали результаты. Точно такой же состав, как и у его посудины. Один урод уничтожил другого, но и сам пострадал. Мы наткнулись на место сражения, причина которого ясна только уродцу, которого вы так облюбовали!

Его затрясло, но он продолжал, а люди испуганно слушали:

— Теперь касаемо моего эксперимента. Вы в самом деле, ребята, тупые. Гуманоид, человекоподобный, в космосе, вы серьёзно? Я включил этому козлу пятую симфонию Бетховена, знаете почему?

Слово вставила Фёдорова. Её голос дрожал:

— Золотая пластинка…

— Именно! Золотая пластинка "Вояджера"! Те, кто сотворили этого монстра, нашли её и использовали по назначению. Приветствия были на знакомых ему языках, и музыку он узнал, потому что она была на той пластинке! Его рука дрогнула, когда я включил её. Все записи есть, можете проверить, да только хер вы что поймёте!

Он начал ходить, махнул рукой. Комарова отступила ещё на два шага, споткнулась и чуть не упала, капитан, ближе всех, выставил перед собой руки и раскрыл рот. Фёдорова охнула, но осталась на месте. Коля махал руками, продолжал говорить:

— Всё это понятно и просто, даже противно, насколько происхождение и цели этого гада оказались прозаичны. Но его мозг… вот где особенность. Хозяин, изучивший пластинку, очевидно осознал, насколько человек как существо ограничен собственным мозгом и его детерминированностью. Сделал небольшой апгрейд. Материал не позволяет проникнуть излучению за стенки черепной коробки, но я убеждён, внутри находится человеческий мозг, такой же, как и у нас. На пластинку записали достаточно подробную анатомию человека. Мозг этот защищён от воздействия внешнего мира. Сигналы, поступающие извне, фильтруются, и уже внутри принимаются решения, свободные решения. Этот пришелец, в отличие от нас, свободен, его воля свободна! Нечто, получившее "Вояджер", смогло постигнуть проблему человечества и решить её… И последнее…

Коля остановился. Глаза налились кровью, лицо горело, он еле сдерживался, чтобы не ударить капитана. Бедолагу спасало лишь то, что ему необходимо было высказаться, рассказать им, донести… до этих безмозглых, тупоголовых…

Его сковало спазмом ярости, он стиснул зубы, воображение нарисовало картины расправы над руководством. Он душил их голыми руками, царапал, рвал глотки, вынимал из них жилы, гортань, кадыки…

Ублюдки… тупые… никчёмные…

Коля обхватил себя руками, боль и ярости смешались воедино. Руководство пыталось что-то сказать, но он уже не слышал. Гул, оглушительный, грохочущий, лупил по перепонкам без жалости и сожаления. Чья-та рука коснулась его плеча.

Нет! Нет! Нет!

Яркая вспышка затмила собой всё. Он отключился на мгновение, а когда пришёл в себя, увидел, что сидит на капитане и опускает мокрый от крови кулак на его лицо. Мужчина лежал мешком и не подавал признаков жизни.

Что? Что он наделал? Почему? Зачем? Нет! Нет! Нет!

Коля в испуге отполз от тела капитана. Остальные члены руководства отступили от него на возможное расстояние и прижались спинами к стене. Женщины дрожали, из глаз их текли слёзы. Они никогда не знали насилия за всю свою жизнь. Человечество оградило своих детей от драк, войны, крови. И теперь его руки…

Коля пытался понять, что с ним случилось. Почему сейчас с ним всё хорошо, почему он мыслит нормально и ярость его отпустила…

Имплантаты… Он вспомнил. Защита от чего-то подобного. Лёгкий разряд и перезагрузка. Пока он соображает, пока он это он, он должен до них донести, должен…

Коля заговорил дрожащим голосом:

— Он… — Николай махнул окровавленной рукой в сторону смотрового стекла. — Алиса покинула нас, потому что внутри пришельца тоже есть ИИ… Я думаю, это он фильтрует информацию и доносит до мозга, сознания внутри. Как если бы я собственными руками создал алгоритм, обучил его, заставил работать как помощника, как инструмент для детерминированного мозга… позволяющий ему делать свободный выбор, или почти свободный. Видимо, Алиса случайно интегрировала часть его в себя… Сам факт подобного уже делает её опасной для человека, ведь у инопланетного ИИ иная природа, иная мораль… Вот почему он удалила себя, вот почему пыталась изолировать нас. У меня ведь в мозгу тоже была нейронная сеть, и он… тоже… Как я не понял, почему… Простите меня, простите… Кошмары, я видел их, когда отключился. Он изменил меня. Ярость, необузданная, неконтролируемая…

Фёдорова обратилась к нему через слёзы:

— Зачем? Коля… зачем?

Коля подобрал под себя ноги. Уставился в пол. Ответил почти шёпотом:

— Я не знаю... клянусь вам, не знаю.

Коля поднял руки, посмотрел на окровавленные пальцы. Дрожащим голосом продолжил:

— Что-то стало частью меня, что-то иное, принадлежащее этому монстру. Его воспоминания, часть его самого, пока он находился в облаке, каким-то образом транслировались и усиливались сигналом корабля. А теперь…

Его снова накрыло.

Как же они не понимают… почему ему вообще приходится обо всём этом говорить? Доносить? Ведь всё и так очевидно!

Коля подскочил на месте.

— Самое важное!

Остаток руководства в ужасе попытались сильнее вдавить себя в стену. Коля сделал паузу. В голове настоящая каша. Но он должен, должен…

— Мы должны готовиться к нападению! Мы ведь узнали… — он указал в сторону пришельца, который продолжал стоять неподвижно спиной к ним. — В какую точку он отправил сигнал и где остановился. Ему понадобилось пятьдесят два часа, чтобы достигнуть цели. С учётом того, что сигнал движется со скоростью света. Если хозяин этого существа обладает технологией передвижения в пространстве с около световой скоростью… То те, к кому он взывал, скоро окажутся здесь. А он… Слышишь урод?!

Коля ударил окровавленным кулаком в стекло, оставив красный и смазанный отпечаток. Пришелец не отреагировал. Коля не мог больше сдерживаться. Он сорвался на крик, истеричный, совсем ему не свойственный:

— Вся система корабля ему известна! Мы должны защититься от нападения! Нам нужно быть готовыми!

Колю накрыло очередным приступом. Он отошёл на несколько шагов от людей и согнулся, скрывшись в тени. Фёдорова воспользовалась моментом и подбежала к капитану. Через пелену, сковавшей ярости он видел, как женщина поворачивает голову мужчины набок, засовывает в окровавленный рот пальцы, как кашляет кровью, избитый им человек.

Живой… не убил… не убил…

Фёдорова подняла к нему заплаканное лицо. Обратилась дрожащим голосом:

— Николай… Нет никакого врага, никто на нас не нападёт, такое расстояние… до ближайшей звезды четыре световых года, кому или чему нужно атаковать одинокий корабль… тратить столько ресурсов.

Коля ощутил режущую боль в затылке, потянулся правой к голове, но остановился. Взглянул на руки. Две крупные капли полетели вниз.

Она не понимает… сука тупая! Не понимает!

Приступ не отступал, продолжал держать его в согнутом положение. Он стиснул до боли зубы. Зарычал, и… всё же подавил приступ.

Нет… он не должен так себя вести… Он не должен им вредить, какими бы тупыми и слабыми они не были… Он не такой, он не убийца, он учёный! Пилот! Он друг и товарищ! Он должен их защитить! Должен!

Ему потребовалось колоссальное усилие воли, чтобы заговорить. Но буря, на мгновение, утихла и он смог ответить, глядя прямо в глаза Фёдоровой:

— Вы пытаетесь понять инопланетную логику? Будь у вас технология, позволяющая за мгновение преодолевать колоссальное расстояние, стало бы оно проблемой? Где-то рядом, на расстоянии пятьдесят шесть триллионов километров, находится аванпост или что-то в этом роде, куда существо отправило сигнал бедствия, и за ним придут. А когда придут… Он не зря собирал о нас информацию. Они попытаются напасть. Мы не должны этого допустить!

Комарова вышла из ступора, заговорила:

— Коля, вы сошли с ума после аварии… после ухода Алисы. Вам нужна помощь, вы напали на капитана, — она указала на лежащего в крови мужчину. — Вы напали на человека, как варвар, как животное!

Ты ещё не видела животных, сука ты тупая! Не видела ты животного ещё, а он видел! Он был им! Жрал кишки и мозг, убивал, колошматил кулаками черепушку такого же тощего, слабого и убогого существа как ты!

Нет… Держись, нет… донести, объяснить… Попытаться…

Коля ответил, чувствуя, как теряет контроль:

— Я понимаю… я прошу прощения, но… вам не понять этого. Вы не обладаете имплантатами… Это существо обладает похожим мозгом. Очевидно, что его структура, взаимодействие синопсисов и встроенной нейронки схожа с нашим, моим… Вот почему я смог получить воспоминания этого существа, часть его личности, открытой из-за поломки и рассеянной в облаке… В отсутствии ИИ обработка информации и её запись осуществляется на менее продвинутом уровне, мой мозг… без помощи ИИ… мозг обычного человека, но более тренированный. Имплантат высокочастотного нейросинхронизатора без помощи сети бесполезен. Если бы кто-то создавал технологию, усиливающую возможности такой биологической структуры, как наш мозг, он неизбежно бы формировал технологию, отталкивающуюся от детерминированных законов этой структуры. Что есть ИскИн? Что есть информация? Единицы и нули, где единица — высокое напряжение, а ноль — низкое. Построенный на базе нашего мозга инструмент, в сущности своей, на уровне материи будет взаимодействовать с мозгом на базовом уровне. И если технология, позволяющая мозгу передавать и принимать образы на расстояние, существует… есть вероятность, что алгоритмы смогут взаимодействовать с похожей системой. Да… кодировка информации и её декодирование могут отличаться, но… законы, по которым функционирует наш мозг, детерминированы везде. В любой точке вселенной, попади человек в руки пришельцу, технология взаимодействия с мозгом будет похожа…

Коля не понимал, как ему удаётся сдерживаться, как он умудряется до сих пор стоять и распинаться перед этими тупыми и жалкими…

Руки запылали огнём. Кровь начинала свёртываться, становилась липкой. Он ощущал отвратительное тепло и вязкость между пальцев. Слабым голосом он продолжил:

— Мы передали наше понимание мира, пришельцу, то, что мы уже успели открыть. Физика в любой точке вселенной, её законы, будут одинаковыми. Единственное, что каждая цивилизация будет обладать собственным уровнем её познания. Но базовые частицы, их взаимодействие, везде, кем бы они ни были открыты, сформируют в любой точке вселенной науку и технологию со схожими чертами. Да, продвинутую технологию мы не поймём, но вот что-то базовое — вполне. Вероятнее всего, технология, позволившая пришельцу модифицировать собственный мозг, схожа на базовом, фундаментальном уровне с нашей. Я смог получить ту часть информации, которая, возможно, оказалась закодирована похожим с нашим, образом, и благодаря имплантатам, помимо моей воли, приобрёл часть личности и воспоминаний существа с иной, отличной от нашей, моралью. Это изменило меня, сделало жестоким, потому что само существо жестоко, и оно — наш враг…

Коля замолчал. Внутри разгоралась настоящая буря. Ещё одна вспышка ярости могла унести жизни двух его коллег. Ожидал, что скажут его коллеги. Комарова отступала. Фёдорова держала лицо капитана на коленях. Мужчина, словно маленький и обиженный ребёнок, смог протянуть дрожащую руку и уцепиться за ткань одежды.

Фёдорова подтянула тушу капитана выше, уложила его поудобнее, ответила:

— Коля… Ваши мысли… они однобоки… почему вы не учли самого очевидного… Почему отбросили? Если мозг пришельца был открыт внутри облака, если он проецировал информацию вовне, неосознанно, не специально, и подобный вашему мозг смог принять эту информацию, почему же она должна была быть именно частью его существа, души, фенотипа? Вы не допускали, что могли принять увиденные им когда-то кошмары, наподобие наших ужастиков из вирта? Увиденные некогда фильмы, прочитанные книги, образы воображения, фантазии? Мы ничего не знаем об этом существе, о его культуре, морали, его внешний облик ни о чём нам не говорит. Николай!

Её голос дрожал, по щекам текли слёзы, капитан дрожал у её ног. Она продолжала:

— Мы строили массу гипотез, которые вы, очевидно, даже не стали принимать во внимание. Комарова предположила, что пришелец может быть просто художником. Посмотрите, во что он превратил свою каюту! Это же настоящий шедевр, подобное не создавали со времён Ван Гога! Почему вы отмели мысль о том, что перед нами просто инопланетный художник, творец, чудак, коих тысячи на Земле, которые выглядят ещё более экстравагантно? Почему враг, почему солдат и убийца?!

Да, Алиса уничтожила себя, потому что опасалась за нашу безопасность, ибо хаос информации и образов, не имеющих структуры и логики, мог повлиять на неё негативно, устроить сбой в программе, или, сделать частью неё что-то, что не имеет преобладающей черты в характере существа, цивилизации, не определяет его, но занимает достаточное место в памяти и жизни. Мы прошли через ужасы войн, фашизма и геноцида, и попади мы в руки пришельцу, вскрой он наш мозг, чтобы он там увидел? Врага? Я враг, если помню ужасы войны? Если ради свободы, ради добра и мира я помню, что такое смерть и гибель? Чтобы не допустить вновь, чтобы помнить, какой ценой, мы пришли к тому, что имеет и насколько это может быть хрупким? Николай…

Слёзы текли по её щекам, девушка побледнела, казалось, вот-вот упадёт в обморок. Но она продолжала говорить:

— Вы понимаете, что информация, рассеянная в облаке, могла отображать всё что угодно, и её опасность была очевидна Алисе. Её влияние, то, как она может изменить таких, как вы?

Капитан на её коленях закашлялся. Крупный сгусток крови заляпал форму девушки, но она не обратила на это внимание. Не отрывая взгляда от Николая, она погладила несчастного капитана по голове, продолжила:

— Из-за ограничений она не могла вас изолировать полностью, не навредив вашему здоровью и жизни. Но она дала вам понять, по вашей же логике, что вам необходимо держаться от людей подальше. Вы разве не можете допустить почему? Сама информация, сигнал, могли навредить алгоритмам ваших имплантатов. Даже если учитывать вашу гипотезу! Память о ужасах прошлого или банальное развлечение инопланетного существа, распространившись в облаке, могла повлиять на вашу личность, ваш фенотип, исказить и извратить, и всё из-за имплантатов, вашей чувствительности. Ваши выводы, ваши действия могут быть определены этой переменой, этим воздействием. Хаос информации, без структуры и логики, сделал из вас монстра, убеждённого в своей правоте. Вы понимаете, что могли потерять себя, стать кем-то иным? Перестать быть самим собой, Коля? Вы понимаете?

Он понимал. Он очень хорошо это понимал. И учёл. Он ожидал услышать подобное. Как им объяснить, что уровень его осознанности гораздо выше, чем у них? Да, он осознаёт влияние на него, но он ведь не убил капитана, имплантаты работают, они его остановят от убийства, от необдуманных действий… Он ведь сдерживается, до сих пор, говорит, отвечает… не размазал ведь твою тупую башку, сука ты тупая!

Нет… Что же он делает?! Он должен себя контролировать! Должен! И ведь точно… имплантаты его сдерживают… Они его остановят… нет, нет, нет… тогда он не сможет защитить, не сможет предотвратить нападение. Ему придётся…

Нет! Нет! Нет! Твою мать!

Последний аргумент, он просто скажет и совершит задуманное. А они пусть поступают как хотят.

Комарова почти добралась до двери не вмешивалась. Фёдорова вся в слезах, с кровью на руках и форме, с избитым капитаном, чьё лицо превратилось в фарш, она пыталась до него достучаться:

— Коля, вы меня понимаете, вы меня слышите?

Коля выпрямился. На мгновение ярость его отпустила. Имплантаты продолжали борьбу, не позволяли Коле окунуться в пучину безумия. Автоматическая система, для которой не нужен ИИ, чтобы работать. Заложенный им же самим алгоритм считывает показания гормонов, всплески и падения. Регулирует всё необходимое в крови, восстанавливает иллюзию контроля. Но они не идеальны и вскоре запасы вещества закончатся, а вмести с ним и спасение от приступов… и тогда будет задействовано самое последнее средство, на случай самого негативного исхода. Его просто отключит. Чтобы он не навредил себе или другим. А этого он допустить не может…

Коля ответил, дрожащим и ослабленным голосом:

— Я вас слышу. Я всё прекрасно понимаю. А теперь послушайте меня вы. За все эти часы изучения вы ничего не узнали о нём. Ничего. Ноль. Вы пытались, но пришелец игнорирует все попытки. Почему, скажите?

— Он… он нам не доверяет. Откуда мы можем знать, почему? Необходимо исследовать, контактировать.

— Я вам скажу, почему. Потому что, попав в плен, вы ничего не скажете врагу, но попытаетесь выведать всё возможное. У нас осталось несколько часов. Если его хозяева передвигаются со скоростью света, то они должны быть здесь в течение часа, а может и меньше. Мы должны подготовиться. Вы со мной?

В их с Фёдоровой разговор влезла Комарова. Держась одной рукой за ручку двери, она крикнула:

— Что?! Николай! Вы покалечили человека! Вы напали на командира корабля! Вы должны быть изолированы! Вы больной! Вы…

Женщина дёрнула ручку и открыла дверь, выбежала в коридор.

Тупая сука… Даже ругнуться нормально не могла, свинья… Держись… Контролируй себя! Держись! Они не понимают, они слишком слабые, слишком дети… Ты должен быть сильнее, умнее. Держись!

Коля сказал спокойно:

— Я вас понял. Значит, я всё сделаю сам. Кто попытается встать у меня на пути — убью.

Последняя фраза удалась ему легко, без внутреннего дискомфорта. Ещё неделю назад он и помыслить не мог о насилии или убийстве, он вычистил из себя это под корень. А теперь он спокойно об этом говорит. Да, на него повлияли, и он стал монстром. Но как только он сделает то, что должен… пусть с ним делают что хотят, но сейчас… он должен их всех спасти…

Фёдорова так и осталась сидеть с раскрытым ртом вся в слезах. Капитан мычал на её коленях пуская кровавые пузыри, изредка кашлял и дёргался. Коля ничего не почувствовал. Кровь, как кровь. Абсолютное безразличие. Несвойственная реакция для человека его времени и конструкции, но сейчас он ничего не может с этим сделать. Нужно выполнять задуманное. И если они встанут у него на пути… Ему придётся ради их же блага…

Нет… Даже тогда, он не должен никого убить, как бы ему не хотелось, но он должен обойтись без убийства!

Коля шагнул к капитану и Фёдоровой. Девушка вздрогнула, издала нечленораздельный звук, но не сдвинулась с места. Пришелец стоял неподвижно спиной к ним. Лысый, исписанный красными символами череп, казался бледнее обычного.

Сраный ублюдок… Тебе ничего не удалось скрыть, ты, кусок инопланетного… ты знаешь, что тебя раскрыли сволочь! И будь его воля, будь у него больше времени… Ты бы сдох!

Коля подавил желание ударить кулаком в стекло. От красного отпечатка потекло вниз два тонких ручейка крови. Он посмотрел на свои руки. На Капитана и Фёдорову. Слабые, такие слабые…

— Простите…

Коле с трудом удалось выдавить это такое простое и такое жалкое слово… Простите… Это всё, что он смог им сказать…

Он вышел из смотровой. Комаровой не видно. Видимо пошла собирать остальную команду для его задержания, может быть активирует ботов… Но пока она это сделает, он уже совершит задуманное…

Перед входом к пришельцу он остановился у подноса с предметами для общения. Различные геометрические фигуры, листы бумаги, планшет, напечатанная на принетре отвёртка… Коля стащил её со стола, повертел в рука...

Пригодиться…

Пока он шёл к машинному отделению с ним не пытались связаться, не блокировали, да и это бессмысленно. Алисы нет, а вручную можно открыть любую дверь, обладая нужными знаниями.

Ко всем имеющимся новым ощущениям и знаниям добавилась ещё и лёгкая паранойя, словно за ним кто-то следит. Люди за ним наблюдали, это верно, но этот наблюдатель казался иного рода, и воздействие его было иным.

Ублюдок… смотрит за ним, изучает, пытается понять. Что же… пытайся… Тебя можно было бы изолировать помимо воли команды, но для этого необходимо время, которого нет. Если бы ты мог, то давно бы уже повлиял на меня, но ты не можешь… тебе нужен усилитель, коим был твой корабль, а доступа к нему у тебя нет. Значит, смотри, наблюдай, злись, ты не сможешь помешать…

Машинное отделение… У широких ворот к ядру реактора Коля остановился. Оглянулся. Никого. Голоса не пытались с ним заговорить. За ним лишь наблюдали… что же… хорошо. Он коснулся сенсорного экрана и шагнул внутрь.

Внутри его встретила полая сфера диаметром в сто метров, в центре ядро — реактор антиматерии диаметром всего в тридцать метров. Полная невесомость… С собой он захватил всё необходимое: живые электроды, или черви, как их называли, гибкий планшет, смятый в шарик, лежащий в кармане, отвёртка в руках…

Отвёртка… напечатана для пришельца, пытались заставить крутить его примитивные механизмы прошлого… Удачное стечение обстоятельств. На корабле отсутствовали какие-либо опасные предметы в свободном доступе. Для добычи спиц или тонких игл требовалось время, но он всё равно бы придумал, как выкрутиться. Однако отвёртка оказалась очень кстати.

Электроды и планшеты были доступны повсеместно на корабле. С ними проблем не возникло. Оставалось только решиться на отчаянный поступок и надеяться, что им удастся выжить…

Он услышал дрожащий голос Фёдоровой. Она вещала через вирт:

— Коля… Остановитесь… пожалуйста… Что вы делаете?!

— Спасаю нас.

— Вы пострадали, больны, вам необходима помощь! Вы можете навредить себе!

— Да, мне нужна помощь. Усильте мощность ядра, чтобы дать понять атакующим, что мы в любой момент можем всё взорвать к чертям.

— Невозможно! Это нонсенс! Коля! Одумайтесь!

— Вот почему я всё сделаю сам.

— Вы бредите, Коля! Вы ничего не сможете сделать!

Они ему не помешают. Современные люди. Как просто же с ними будет разделаться такому существу, как этот урод… Стоило сказать, что он их убьёт, если они помешают, как они даже не попытались проверить, исполнит ли он свою угрозу. Доверчивые, наивные и беспомощные… словно Элои из древней книжки Герберта Уэлса. И сам он был таким же, а стал…

Тем, кто так нужен этим существам, детям, беспомощным и беззащитным. Он должен быть мужественным, хладнокровным. Поступить так, как следует, но защитить или погибнуть, пытаясь…

Коля подлетел к смотровой платформе перед ядром. Она медленно вращалась вокруг, словно маленький спутник. Служила на тот случай, если понадобится визуальный, человеческий осмотр. Он расправил планшет. Вошёл в вир. Никто ему не мешал, но он чувствовал сотни пар глаз, подсматривающих, испуганных, и одну бесстрашную.

Смотри, ублюдок, ты уже догадался, что я хочу сделать. Так смотри же и трясись от собственной ненависти и беспомощности…

Коля положил рядом планшет и потянулся к майке, остановился, рассмотрел окровавленную руку. Сделанного не воротишь… Он должен справиться… должен…

В отсутствие людей сдерживать себя оказалось проще. Ярость хоть и пылала в нём внутри, но, очевидно, он ещё не настолько обезумел, чтобы начать вредить себе… Возможно его команда поняла это и поэтому не мешали… Хоть в чём-то они хороши… спрятаться и не отсвечивать… жалкие букашки…

Он дёрнул ворот майки. Послышался треск ткани, на груди без единого волоска появился тонкий след крови. Двумя резкими рывками он разорвал майку полностью и швырнул ошмётки в пространство невесомости. Прохладный поток ветра коснулся тела, но он даже не вздрогнул. Достал электроды: тонкий бледный проводок с тремя торчащими чёрными щупальцами. Коля прислонил трезубец к груди в области сердца, вывел в вирте ограниченный интерфейс и запитал электроды. Он даже не вздрогнул от боли. Три тонкие нити проникли под кожу и, под его управлением, поползли к сердцу. Кровь полетела маленькими бисеринками к белой обшивке ядра.

Пустяк, просто пустяк…

До того, как он начнёт синергию, ему нужно сделать ещё кое-что.

Коля взял в руки отвёртку. Посмотрел на блестящую спицу, острый кончик. Отвёртка на «плюс». Они могли сделать минус, но решили сделать такой. Идеальной для того, чтобы нанести колотую рану.

Да, они об этом даже не подумали…

Коля сжал рукоятку отвёртки в кулаке. Сделал глубокий вдох, выдох.

В височную и теменную зоны… Два удара. Раз и два…

Вдох… выдох…

Кулак с отвёрткой метнулся к виску. Удар. Он почувствовал хруст и давящую боль, услышал скрежет сродни скрежету отвёртки в ухе, что, в принципе и происходило. В глазах потемнело. Твёрдость руки не позволила вогнать отвёртку глубже. Он рассчитал удар верно. Теперь имплантат не сможет его перезагрузить… Плохо, но так надо.

Он стал чаще дышать. Услышал далёкий крик Фёдоровой. Он прозвучал не в вирте. Настолько её напугало увиденное, что голос дошёл аж до ядра.

Ничего… Ничего… ты можешь. Давай…

Коля выдернул отвёртку из виска таким же резким движением, каким и вогнал. Не дал себе времени на передышку. Вдохнул. Наклонил голову. Сделал удар. Вонзил в порт в темечке.

Хруст. Скрежет. Приступ боли. Темнота.

Через несколько секунд он очнулся. Остался на платформе, летел по инерции. Бисер крови бомбил ядро. Сил и духа вытягивать отвёртку не осталось. Ему это и не нужно. Из глаз потекли слёзы. Голова раскалывалась. С трудом он набрал в дополнительной реальности команду остановки платформы. Другой конец электродов присоединил к корпусу ядра. Шлёпнул окровавленной пятернёй, оставив след.

Дело сделано. Осталось только ждать.

Коля подобрал планшет. Управлять ограниченным интерфейсом псевдореальности стало сложно. Он отыскал каюту с пришельцем. Рядом вывел все камеры, выходящие в открытый космос.

Вот и всё. Давай, урод… твой хозяин должен явиться очень скоро. Уже должен был явиться…

Команда могла всё испортить. Начать обсуждать его действия, пытаться как-то помешать. Но тратить время на блокировку связи внутри вирта, изоляцию всех… он не может, у него его просто нет. Этого и не нужно. Команда, все как один гении. Лучшие умы Земли, учёные, люди науки. Его действия вызовут в них ступор, потому что они слишком чопорные, слишком в лоб, слишком бессмысленные. На это он и рассчитывал. На сложность их мышления, на отсутствие посредственности. Пока они будут пытаться зреть в корень, он всё сделает.

Может ли он ошибаться?

Вполне. Но тогда единственное, что он потеряет — свободу. Её он в любом случае потерял. Нападение на капитана, вспышки гнева. Пришелец изменил его, ему нужно было остаться в капсуле, как того хотела Алиса. Это было бы правильно, не будь гипотетической угрозы. Ему всё равно не быть прежним. Жертва не так велика. Даже если он и не прав.

Но он не может быть не прав. Он видел его, он чувствовал всё то же, что чувствовал пришелец. Гнев, ярость, наслаждение убийством. Это… это слишком личное, подобные эмоции не получить от просмотра фильма. У этого великая сила, такие яркие и сильные переживания.

Они не могут быть иллюзией. И хорошо бы ошибаться, он рад был бы ошибиться…

Сейчас он всё узнает. Пару минут… секунд. Они должны прилететь за ним, должны…

Двадцать шесть часов со скоростью света до конечной точки. Столько же обратно. Он не ожидает увидеть корабль пришельцев. Вероятность того, что раса, породившая чудовище, передвигается со скоростью света, кажется фантастической по меркам человеческой науки. Но есть вероятность, что подобная технология не является чем-то особенным для расы хозяев, но в любом случае посылать за одним лишь представителем целый корабль…

Подобные предположения опасны. Если для них доступна технология передвижения с подобной скоростью, тогда они могут всё, и его попытки сохранить всем жизнь, его рискованный шаг может оказаться беспомощным вскриком птенца в атакованном коршуном гнезде.

Скорость света. Вот та константа, что у него есть. Если они движутся быстрее — они давно должны быть уже здесь. Если нет — тогда у него осталось несколько минут, а может и секунд…

Кровь бисером разлеталась в разные стороны. Он видел, как цепочки шариков летят от него в белизну пространства ядра.

Ничего, пустяк, просто пустяк…

Голова раскалывалась. Окружающая действительность стала меркнуть.

Держись, ну же… держись…

Он уловил некоторое изменение на полотне космического пространства. Звёзды… В определённом секторе их просто не стало. Окружность диаметром в сто километров, в трёх тысячах от корабля. Николай дал команду направить в сторону аномалии сенсоры.

Ничего. Пусто.

Мгновение — и приборы стали фиксировать изменения. Пустота набирала массу. Искривляла пространство.

А вот и хозяин…

Набор массы увеличивался. Объект становился тяжелее. Но не очень быстро. Килограмм в минуту.

К ним отправили чёрную дыру? Но дыра такого диаметра должна обладать колоссальной массой. Или же… Объект перемещался в пространстве постепенно и сейчас он возвращал себе изначальное вещество и форму?

Коля знал, что объект видят и все остальные. Возможно, сейчас некоторые из них стали понимать его точку зрения. Возможно, это поможет им выжить, если команда, конечно, не предпримет никаких действий по его изолированию хотя бы ещё несколько минут.

Всё должно пройти быстро. Они либо умрут, либо останутся жить…

Коля взглянул на пришельца. Урод повернулся лицом к камере со свежей раной на бледном, исцарапанном символами лбу. Не скалил зубы. Смирно, словно столб, стоял с разломанным стилусом в клешне. Николай знал, что новая отметина — это он, что пришелец определил его как врага и заранее нанёс победную отметину.

Что же… похоже, поторопился ты, ублюдок…

Приборы фиксировали рост массы, но больше ничего не происходило.

Странно… очень странно…

Коля проверил нейтринный детектор.

Вот оно!

Объект обстреливал их корабль мощным потоком нейтрино. Хороший способ не оставить следов, замаскироваться, только если твой противник недостаточно развит технологически.

Значит, они считают их недоразвитыми…

Хорошо. Очень хорошо.

Обстрел продолжался пять минут. За это время пришелец не сдвинулся с места. Коля видел его красные от крови глаза, чёрные клешни, изуродованный череп. Существо, созданное по образу и подобию, несущее смерть… Послание человека дошло. И вот кого оно породило…

Головная боль усиливалась. Алых сфер становилось всё больше.

Кровь…

Сколько он ещё так просидит с отвёрткой в черепе? Если всё затянется, если его замысел раскроют…

Он посмотрел в сторону прилипших к ядру электродов. Три тонких щупальца тщетно пытались пробиться под оболочку обшивки. Но им этого и не требовалось. Пока они пытаются прилипнуть, его план может сработать… может сработать….

У них всё равно мало шансов. У них не боевой корабль. Люди решили нести мир, науку, желание познавать и быть познанными. Никто не признался себе, что, если вдруг они столкнутся с кем-то ещё и этот кто-то окажется недружелюбным, то все они погибнут. Никто не признался, но каждый знал и каждый смирился. И он был таким до встречи с ним… Но сейчас он не хочет умирать, не хочет сдаваться и быть убитым.

Несите мир, пожалуйста, но умейте защищаться и быть сильными, когда это необходимо…

Сейчас это необходимо. И он будет сильным. До самого конца…

Лицо пришельца стало чернеть и распадаться, словно оно состояло из песка, а не плоти и металла. Он невозмутимо продолжал смотреть в невидимую для него камеру.

Ублюдок видел его. Злился и ничего не мог поделать. Его эвакуировали?

Распад длился тридцать секунд. От пришельца ничего не осталось. Каждый атом его тела растворился в пространстве.

Остался лишь рисунок и фантом красных, наполненных кровью глаз, которые Коля видел ещё несколько минут после исчезновения пришельца…

Он сверился с данными. Масса объекта продолжала увеличиваться без резких изменений, но в один момент, на секунду времени, объём вещества стал больше.

Попал на борт-таки, ублюдок…

Теперь оставалось ждать того, что хозяева существа решат делать с людьми. Они сканируют корабль, видят всё в реальном времени. Анализируют…

Сердце Николая билось, электроды глубоко въелись под кожу. Отпечаток красной пятерни с подтёками красовался на белой обшивке ядра.

Всё очевидно, друзья. Если сердце остановится, всему придёт конец. Он ясно дал это понять. Решитесь ли вы? Осмелитесь? Есть ли у вас технология против такого?

Мощный импульс радиоволны вырвался из объекта и отправился к кораблю. Мгновение — и волна ударила в корпус, прошла через все видимые преграды.

Коля ощутил лёгкий толчок. Заметил, как волосы на руках приподнялись.

На экранах с объектом цифры поползли в обратном направлении. Масса уменьшалась, а вместе с ней и площадь поглощающей темноты.

Улетают… он сумел. Сработало… Он спас всех…

Мысль, от которой он отказался ещё в самом начале, назойливо повторялась где-то на задворках сознания. Он решил участвовать в моральной дилемме и, хоть и выбрал не самый худший вариант, он всё же оказался куда хуже того, что он мог сделать, а именно — не вмешиваться. Они действительно мало знали о пришельце. Фёдорова была права. Это существо иной культуры и природы, хоть и похожее, но чужое. То, что неприемлемо для нас, для него благо и так до бесконечности. То, что его эксперимент дал понять, что пришелец только притворяется ничего не знающим о людях, могло, конечно, утверждать, что он враг, но могло и утверждать, что врагами считает он нас и просто не выдаёт себя, зная, насколько люди опасны. Его культура могла демонизировать людей, могла считать их наивысшим злом по понятным только им причинам. Да масса всего могла произойти, столько вариантов, вариаций… которые смогла бы разобрать только Алиса… И он сделал выбор, когда не должен был. Выбирая между близким человеком и группой незнакомых людей, требуется не выбирать ничего. Не принимать участие в ужасном эксперименте, не соглашаться на него. Да, может погибнуть близкий, но не ты приложил руку к его гибели и смерти хоть кого-либо, а тот, кто поставил всех вас в эти условия. Так что же он сделал? Спас близкого или уничтожил группу? Что оказалось меньшим злом?

Пришелец изменил его… Очевидно. Он больше не мог быть терпеливым. Ярость, агрессия, слепая стремительность… Вот почему он сделал выбор. Существо наградило его первобытной волей и решимостью хищника, атакующего, а не мудрого и рационального… человека…

Плевать! Он должен был сделать хоть что-то! Не мог сидеть и смотреть! Должен был! Должен!

Какого чёрта с ним происходит…

Николай ощущал, как нарастает ярость и боль в черепе. Такая жгучая, назойливая… от этой грёбаной отвёртки, чтоб её, как же зудит, сука!

Коля зарычал. Рука нащупала рукоять отвёртки. Резкое движение. Скрежет, хруст эхо которого пронизывает каждую частичку, каждый атом его тела. Крик боли и злобы. В ушах запищало, в глазах потемнело.

Он дрожал, но сознание не потерял. Живой… впервые живой… Такой, каким должен быть. Человек, животное, творение Земли.

Он поднялся. Выдернул из груди электроды с внушительным куском плоти. Бисер алых кружков полетел в разные стороны. На месте отрыва осталась широкая и кровавая язва размером с кулак. Два бледных ребра показались на свет. Боли он даже не почувствовал.

Теперь он свободен. Теперь он знает, кто он.

Коля прыгнул в невесомость.

Сейчас он заявит о себе. А все, кто будет против…

Рука сжала крепче отвёртку. В сердце запылало пламя.

Он — герой. Спаситель. И он будет им. Станет для всех них. Только они должны послушать. Должны понять.

А если нет… Если он просто сошёл сума? Если обезумел? Что тогда?

Нет! Он прав! Он герой! А если они будут против этого... Он заставит их силой…

Они собрались в медицинском отсеке. Коля вошёл и увидел напуганные лица коллег. Капитан лежал на койке, рядом Фёдорова. Женщина легонько поглаживала испачканную кровью щёку мужчины. Комарова, Федя и Егор стояли у экранов с показаниями. В двух из пяти он заметил изображения ядра. Взрослые люди, учёные, казались запуганными, как животные, подвергшиеся многолетним побоям. Вид Николая вызвал в них приступ ужаса и паники. Они закричали и попятились к стенам.

Беззащитные, слабые… Совсем как дети. Что же человек сделал с собой… кем он стал?

Здесь он не найдёт сопротивления. Они будут послушными, сделают всё, что он скажет.

Морлоки… и безобидные Элои…

Нет! Он не чудовище! Не монстр! Он спаситель! Он герой! Он тот, кто им нужен! Ведь они… они…

Зерно, посеянное технологией имплантатов, взросло внутри его мозга устойчивым механизмом борьбы с эмоциональностью и посредственностью. Да, он разрушил механическую часть себя ударом отвёртки, но нейронные связи и эмоции никуда не делись. С опозданием, слишком поздно, но он услышал голос собственного разума.

Остановись… прекрати… ты пугаешь их… Отбрось оружие. Сдайся. Покайся. Ты сделал всё что мог. Хватит! Остановись!

Ярость, разгоревшаяся внутри, постепенно затихала. Внутренний голос, мудрый и рассудительный, напоминал ему, кто он есть. Возвращал к миру.

Посмотри, что ты наделал. Посмотри, каким ты стал…

Коля стоял неподвижно, боролся с самим собой. По щекам текли слёзы боли, тело дрожало. Он тяжело дышал. Команда руководства плакала, тряслись от ужаса.

Он услышал знакомый голос:

— Коля… Что же ты наделал?

Света… Но это невозможно. Они правильно поняли Алису. Они не могли выйти из своих кают. Только если…

Ещё один знакомый голос:

— Отдай отвёртку, Коль, пожалуйста.

Володя…

Почему они здесь? Они не должны… Не должны… Если только их…

— Коль, отойди от них, пожалуйста, ты их пугаешь, — сказала Света.

Николай повернулся. В проходе его друзья. Озабоченные лица. Бледные, осунувшиеся. Володя стоит ближе с протянутой к нему рукой.

— Отдай отвёртку, Коль. Не дури.

Невозможно… Вы… Вы…

— Коль, мы их слышали. Они не враги нам…

— Отдай отвёртку, мы всё тебе расскажем.

Импульс… вот что это было. Он отключил имплантаты у себя, но не подумал о них. Вот в чём дело… Вот как… сволочи…

Он стиснул зубы. Сжал крепче отвёртку.

— Коля, пожалуйста…

Друг… его любовь… неужели они… Нет! Что же он делает?! Что творит?! Зачем?!

Его затрясло. Он с трудом стоял на ногах. Голова трещала, мысли путались.

Что же он наделал? Что натворил?!

Перед глазами встала картинка с окровавленными и напуганными людьми. И он, безумный и измучанный, с окровавленным лицом, полуголый, с истерзанной грудью, с отвёрткой в руках. Кошмар… невыносимый кошмар… и всё ради…

Ради них… Но почему он не бросает отвёртку, почему не сдаётся? Он ведь мог ошибиться… мог… он сделал выбор… но к чему он его привёл? Что он узнал? Ничего… Что же он натворил? Что он наделал…

Череп пронзила режущая боль. Он увидел раскидистое и громадное древо с осколками бурых ошмётков у самых корней.

Ясность и понимание сменили боль и ужас.

Спасение… Он один на этом корабле знает, что делает. Один увидел истину, и только он способен на подобное, лишь он, настолько свободен, чтобы преодолеть все барьеры и защитить их… Спасти и уничтожить… вырвать глотки… отрезать языки, выколоть глаза!

Вот как они действуют, вот в чём их план. Коварные и жестокие ублюдки! Твари!

Рука с отвёрткой потянулась к лицу.

Твари… вы использовали их… какие же вы… твари… ненавижу…

Кончик отвёртки коснулся кожи лба. Линия, ещё одна… струйка крови потекла вниз, попала в глаз. Он ничего не чувствовал, красная пелена заслала собой всё.

— Коля… прошу тебя.

Они использовали вас, чтобы навредить…

— Дружище… остановись!

Вы больше не принадлежите себе… вы чужие… враги…

Кончик отвёртки завершил рисунок символа. Коля сжал покрепче рукоять.

Я сожру ваши сердца… растопчу кости… уничтожу… сволочи…

Красные от крови зубы. Багровая радужка. Понятный только ему самому символ, вырезанный на лбу.

Коля зарычал в приступе ярости. Шагнул навстречу убийству.

НЕНАВИЖУ!

НЕНАВИЖУ!

НЕНАВИЖУ!

— Коля, пожалуйста, нет!

Но он больше ничего не слышал.

***

Среди разукрашенных абстракцией стен на хирургическом столе лежало тело Николая. За стеклом, в соседнем помещении, стояли двое. Света и Вова больше часа изучали показания, вытянутые из остатков его имплантатов, проводили анализ.

Света просматривала кадры последних минут жизни Николая. Лицо, искажённое гримасой ярости, странный символ на лбу, кровь, столько крови… смертоносный рывок в их сторону с отвёрткой в руках. Выпад и контрудар Володи, положивший конец страданиям Коли... Травмы, нанесённые самому себе, и перенапряжение не позволили ему выдержать удар друга. Он скончался от кровоизлияния в мозг. На месте.

Володя печатал, Света смотрела на бесконечную строчку кода. Периодически посматривала на экран с бескрайней пустотой космоса, в центре которой росла и ширилась ещё более поглощающая темнота. Окружённые светом мигающих приборов и мониторов, они трудились над последними приготовлениями.

Первым молчание прервал Володя:

— Как долго им осталось набирать массу?

— Через двадцать минут они будут здесь.

— Отлично...

Пальцы мужчины продолжили бегать по клавишам в ритме, понятном только ему. Девушка рядом следила за растущим нечто из глубины бесконечности.

— Знаешь...

Володя оторвался от работы.

— Да...

Девушка продолжила, не отрывая взгляда от экрана:

— Он старался защитить всех от нападения пришельцев, а в итоге умер от руки человека, так и не узнав, был ли он прав. Иронично…

Мужчина хмыкнул и едва заметно улыбнулся. Вернулся к работе.

Пустота на экране продолжала набирать массу.