Читать онлайн
"Выжженное королевство"

Страх. Единственное чувство, которое сопровождало меня весь путь. Мое тело мне не подчинялось. Я шагала с завязанными глазами и скованными за спиной руками. Холод каменного пола пробирал до костей, а мелкие камни до боли впивались в мои босые ноги.

Только шаги и шелест ткани мантий моих сопровождающих нарушали тишину. Сквозь полупрозрачную повязку я видела свет огня факелов, висевших на стенах. Куда меня вели? Найти ответ на этот вопрос в памяти мне не удавалось. Я не помнила, когда меня забрали. Странно. Как можно забыть часть своей жизни? Тем более недавние события. Вчера я легла спать в своей кровати, а очнулась… здесь.

Кто-то открыл дверь. Большинство дверей в замке были старыми, петли жутко скрипели. В нос ударил запах плесени и затхлости. Чем дальше я шла в это помещение, тем сильнее становилась вонь. Также можно было различить металлические нотки крови и противный смрад разложения.

Чьи-то сильные руки уложили меня на ледяную каменную плиту и сняли повязку с глаз. Я огляделась по сторонам. Тысячи свечей на вырезанных в стене полках освещали мрачную комнату. Десятки людей в чёрных плащах заняли практически все пространство зала и о чем-то шумно переговаривались. Точнее, большая их часть сосредоточилась в центре, а я лежала на возвышении. На алтаре рядом со мной стояли свечи и были разбросаны лепестки белых роз. И ещё повсюду витал горьковатый дым жжёных сухих трав, от которого начала кружиться голова. Из последних сил я запрокинула голову, чтобы разглядеть склонившегося надо мной, но тень его капюшона помешала.

Тот человек, что стоял надо мной, поднял руки вверх, чтобы успокоить остальных. После этого жеста в зале повисла абсолютная тишина. Похоже, он тут главный.

Почему именно я? Кто они? Что во мне такого особенного? Кроме моего наряда. Когда меня успели переодеть в тонкое белое платье? Оно сильно выделялось среди чёрного.

— Братья и сестры, — обратился неизвестный к толпе. — Всем известно, зачем мы сегодня собрались. Почтить богиню, что встретит нас в конце пути.

Я попала в Общество Смерти. Эти религиозные фанатики совсем с ума сошли. Религию запретили лет сорок назад из-за таких ненормальных. Насколько мне известно, они предприняли попытку захвата власти, чтобы распространить свои убеждения. Тогда их секта не была под запретом, но участие в ней не приветствовалось. Вскоре всех, кто как-то был причастен к Обществу, казнили. Сейчас они, похоже, решили воссоздать свой культ заново.

— Давно жили две сестры, — продолжал свой монолог он, — Жизнь и Смерть. Жизнь провожала души в наш мир, а Смерть встречала их после. Она решала, достойна ли душа остаться в ее стране или должна отправиться снова в наш мир в качестве наказания за свои земные дела.

Только исторической справки не хватало. От его скучных и монотонных речей голова начинала болеть сильнее.

— В стране богини нет боли и страданий. Это награда за все мучения жизни. Поэтому все, что мы делаем, должно быть во имя богини. Давайте почтим ее этой жертвой.

А эта жертва, по всей видимости, я? Прекрасно, всегда об этом мечтала. Умереть от руки какого-то сумасшедшего в грязном подвале.

Мужчина взял из рук девушки рядом с ним чашу с чем-то неизвестным. Из-под ее капюшона были видны концы рыжих волос. По-другому последователей различить было нельзя. Мешковатые плащи полностью скрывали фигуры. И для меня они казались не больше, чем чёрные размытые пятна. Чем больше я вдыхала дым, тем хуже мне становилось. Так меньше сопротивления оказывали пленные, и Общество могло спокойно проводить свои ритуалы.

Кистью на лбу и щеках мне рыжеволосая девушка нарисовала какие-то символы. Краска ничем не пахла, определить ее состав невозможно. Вещество холодное и неприятно щипало кожу.

— Алый, как кровь, цвет жизни. Ее начала. Мы все рождаемся из крови и плоти. Это цвет чего-то нового. Чёрный — цвет мучений, всех трудностей на нашем пути. А белый — это конец. То, к чему мы стремимся.

Теперь мне стал понятен выбор одежды. Я в белом, потому что моя жизнь скоро закончится. В этом даже есть логика… но понимать, а тем более принимать ее не хотелось.

— Не бойся, — сказал мужчина мне, немного наклоняясь вперёд, — богиня выбрала тебя. Она благосклонна к тебе. Это великая честь. Смерть примет тебя. А если нет, то Жизнь снова приведёт тебя в этот мир.

Слабоватое утешение. Откуда они это все знали? После смерти кто-то вернулся и рассказал? Я, как не верящая во всю эту чепуху, сильно сомневалась в данном утверждении. Но вот согласное бормотание собравшихся здесь доказывало обратное.

— Прими, Смерть, жертву этой души. Сегодняшним священным жертвоприношением мы проявляем уважение к богине. Пусть она радушно примет и нас в своем мире, когда придёт время.

Рыжая девушка обеими руками держала кинжал. Главарь секты закончил свой нескончаемый монолог, когда она подошла ближе. Он только произнёс слова благодарности за металл, которым собирался меня зарезать. Лезвие блестело в свете огня. Я же была в состоянии только наблюдать за происходящим.

Я могла бы умолять пощадить меня. Но это бесполезно. Сомневаюсь, что у помешанных на поклонении какой-то героине сказок осталось хоть немного разума. Они шли на убийство ради неизвестности. Может, это я чего-то не понимала? В их жизни была цель, не то что у меня.

Он занес кинжал над моими рёбрами. Что ж, от удара прямо в сердце умру быстро. Пошевелить одним пальцем мне удавалось с большим усилием. О том, чтобы попробовать сопротивляться, нельзя было и думать. И, если бы я смогла, путь к двери закрыт другими сумасшедшими.

В следующее мгновение мою грудь пронзила острая боль. Кости хрустнули, пока мужчина ломал их в попытке вырезать мое сердце. Кровь вытекала из раны и пропитывала ткань платья, которая липла к телу. Но мне уже было все равно. Постепенно мои мышцы расслаблялись, а тьма забирала мое сознание…

Очередной кошмар. Они недавно стали мне сниться. Если обычные сны я почти не помнила, эти надолго врезались в память. Их образы четкие. Но самой пугающей их чертой было то, что в большинстве случаев они сбывались.

До сих пор было ощущение холодного металла у меня в сердце и горечь дыма, смешанного с запахом крови. Я часто дышала в попытке успокоиться и приложила ладонь к часто бьющемуся сердцу. Оно все ещё мое, я в своей постели, и совершенно одна.

Общества давно не существовало. А подвал или подземелье отделяли от меня почти десяток этажей. Я не была в том зале и не имела ни малейшего представления, где он находился. Мне ничего не угрожало, это просто сон.

Сквозь бархатные занавески просачивались лучи солнца. Солнце… В наших краях его нечасто увидишь. Серые тучи круглые сутки большую часть года скрывали небо. Когда-то здесь было много зелени, все радовались жизни. Но я не застала этих времён. После войны с соседним королевством земли стали безжизненными. О причинах обычным жителям мало что известно, а свидетелей тех событий давно нет в живых. И тогда солнце отвернулось от нас. Серый пейзаж, такая же серая жизнь.

Говорят, раньше можно было свободно передвигаться между городами, наслаждаться красотой местной природы, не опасаясь за свою жизнь. А теперь на простых путников нападали грифы — крылатые монстры, похожие на людей, но в тысячу раз превосходящие нас по жестокости. Они убивали без разбору или забирали в свои владения, где одним небесам известно, что с пленниками делали.

Именно поэтому мне запрещалось покидать крепость, которая являлась и огромным городом. Мой дом — это столица одноимённого королевства Ценери. Я не знала о жизни за пределами каменных стен. В стране были также ещё несколько городов, но там своё управление, которое подчинялось нашему королю. Я не лезла в эти дела. Женщинам здесь много что запрещено, меньше прав, чем у мужчин. Меня такое положение злило, но я не в силах ничего поделать. Ах да, профессиональное образование могут получать только мужчины.

Девушек называли слабым полом. Только я пока что убеждалась в обратном. Нам иногда поручали тяжёлую работу наравне с мужчинами, только платили меньше. Сколько таких примеров, когда женщина шла трудиться в период болезни. А от этого перенести ее становилось тяжелее. Но они не оставались лечиться, иначе их лишали заработной платы. А вот мужчинам позволено куда больше. Они считали, что девушки должны сидеть дома и воспитывать детей. Ага, конечно. Пусть сами попробуют их родить, перенести ужасные боли и мучения, а потом уж говорят.

Я потянулась в своей большой кровати под балдахином. Остатки кошмара окончательно отпустили мое сознание. Да, они реалистичные и накладывают определенный эффект на психику, но я старалась не сосредотачиваться на таких мыслях.

Моя комната намного больше тех, в которых жили большинство жителей крепости. Под потолком висела огромная хрустальная люстра с десятками свечей, ежедневно зажигаемых слугами, свет которых мог сравниться с солнечным. Напротив был камин рядом с дверью в мою личную ванную комнату. Со стороны стены с окнами, около кровати, стоял мой туалетный столик, за которым я делала себе причёски, читала книги и выполняла другие вещи, которые должны делать девушки, но мне они не приносили удовольствия. А с другой стороны располагался огромный шкаф с кучей платьев, в которых мне очень неудобно. Мне шили их на заказ из-за «нестандартной» фигуры. Объёмные бёдра и грудь, а также узкая талия считались дурным признаком. По мнению моего отца, я слишком любила вредную пищу, от которой набирала вес, а узкая талия была сделана благодаря корсетам. Ну это же бред. Я себе нравилась, и полной не назвала бы никогда. И почему нужно угождать желаниям других во вред себе?

За стеной из тёмного камня находилась наша с отцом общая гостиная, из которой можно попасть в его покои. Мы с ним занимали больше пространства, чем две или три семьи. Это было естественно на этаже верхушки общества, где проживали министры, королевские советники и другие важные персоны. Мой отец — главный учёный, изучающий грифов. Хотя я бы назвала это издевательством. Они служили донорами органов для тяжелобольных людей, на них испытывали новые препараты. Какими бы ужасными эти существа ни были, они не заслуживали таких мучений. Никому не пожелала бы такой судьбы.

Я не спешила вылезать из тёплых шёлковых простыней. Новый день вряд ли изменит привычный порядок. Я на протяжении всей своей сознательной жизни изучала правила хороших манер, этикета, училась читать и писать. Мне постоянно твердили, что девушке высокого происхождения необходимы такие знания, чтобы правильно себя показать и выбрать хорошего мужа, для которого я стала бы не больше, чем красивым дополнением. С богатством вместе были обязанности и ограничения. Да, роскошь преобладала над ними. Но не для меня. Я не получала все свои желания по первому слову в отличие от моих избалованных ровесников.

Отец мне разрешал читать научные книги из библиотеки, так как это допускалось только работницам лабораторий, только тщательно проверенные перед тем, как они попадали ко мне в руки. А то вдруг там будет что-то, не предназначенное для моего девичьего ума. Чушь, с которой я не согласна. Но большинство девушек и женщин под гнетом родителей и мужей боялись высказывать своё мнение, придерживались дебильных традиций покорности и подчинения. Такова женская доля в Ценери. Умение писать и читать нужно только для того, чтобы отвечать на письма своих потенциальных женишков, навязанных родителями. Если бы я осталась с матерью, то и этого бы не умела.

Я также училась живописи и музыке. И оба занятия у меня получались плохо. Я не особо стремилась к этому, и учителя быстро отмахнулись от меня. Если есть стремление, можно освоить что угодно. А у меня его не наблюдалось. За что меня также осуждали. Я уже привыкла к тому, что недостаточно соответствовала требованиям, положенным мне по статусу.

Больше всего я опасалась того, что меня отдадут замуж за принца, так как мой отец в хороших отношениях с королем. Он мне ненавистен, но сопротивляться такому я не смогу. Другие девушки посчитали бы меня дурой, раз отказывалась. И у меня имелась на то причина.

Ещё около часа я провела в постели, пока моя служанка Амели не вошла ко мне в комнату. Она была худая, из бедной семьи, работала по двенадцать часов за гроши, чтобы прокормить родню. Ее кожа очень бледная, как и у большинства жителей, а волосы и глаза потеряли свой былой блеск. Я старалась поменьше нагружать ее. Но от этого ее работа не становилась менее лёгкой.

Так проходило каждое утро. Амели выбирала мне платье, пока я приводила себя в порядок в ванной. А затем она делала мне прическу, я надевала дорогие украшения. Я жила в клетке, даже если и в золотой. Сути это не меняло.

Сегодня меня служанка одела в светло-розовое платье, с длинными кружевными рукавами. Вырез не глубокий, все довольно сокрыто. Ткань плотно облегала мою фигуру до бёдер, а к полу подол расширялся, становясь свободным. Если в обычный день меня наряжали в такой кошмар, сложно было представить, какие платья мне готовили на праздники. Для девушки было позорно надеть на себя брюки. Вот и приходилось мучиться в десятках слоях ткани.

Верхнюю часть волос Амели собрала в косу, потому что на всю длину сложно сделать красивую причёску. Недавно я отстригла их очень коротко, сейчас они едва отросли ниже плеч. И, конечно же, получила выговор. После этого у меня забрали ножницы и другие острые предметы, которыми можно повторить подобный эксперимент. Даже нож для писем.

После всех приготовлений я должна выйти в гостиную, где меня ожидал отец. Надоели все эти правила.

Гостиная наша также являлась и столовой. Стены здесь светлее, чем в моей комнате. Если походить по крепости, можно было обнаружить камни различных оттенков, от белого до чёрного. Около больших окон был диван и кресла, в которых меня мучали занятиями и заучиванием разных правил. А в центре поставили большой стол, за которым мы обедали. Картины украшали невзрачные стены этого помещения. Я с закрытыми глазами смогла бы сказать, где какая и что на ней изображено.

Я нашла в себе силы встать только ко второму завтраку. На столе остались тарелки с различными фруктами, выпечкой и чай. Все уже успело немного остыть, пока я неспешно собиралась.

Отца здесь не было. Значит, он у себя в комнате или в лаборатории. Так даже лучше, не будет утренних причитаний в мой адрес. Я уселась за стол и положила на тарелку кусочки моих любимых манго, дыни, ананаса. Эти фрукты напоминали своими цветами солнце, которое я видела очень редко. Мои волосы тоже золотистого цвета, но они были недостаточно яркие из-за постоянного времяпрепровождения в крепости.

Я взяла с тарелки булочку, посыпанную сахаром и корицей, когда из-за двери появился мой отец в белом лабораторном халате. Значит, он ещё не уходил.

— Рита, не налегай на сладкое, ты знаешь, что тебе нельзя, — вместо приветствия сказал отец. Как всегда. От него кроме указаний ожидать было нечего. За меня решали, как одеваться, что есть, когда вставать. Никакой самостоятельности. И так день за днём.

— И тебе доброе утро, пап.

— Ты сегодня очень поздно встала, — опять дал мне «ценные» наставления отец. Он остановился напротив меня, поправляя рукава халата. — Это неправильно, твоему будущему мужу это не понравится.

— Зато мне нравится, — возразила я и положила в рот манго.

— Такое поведение недопустимо для девушки столь высокого происхождения…

— Я поняла, — перебила я, не желая снова выслушивать нотации. — Больше такого не будет.

— Надеюсь.

Я доела остатки своего завтрака и собралась встать из-за стола, когда отец снова заговорил:

— Сегодня к тебе зайдёт леди Линда, пусть освежит тебе в памяти правила хороших манер. А то ты стала много позволять себе в последнее время.

Я замерла на месте. Эти новости меня не обрадовали. Я не хотела полдня провести с этой старой каргой, почитательницей традиций. Она всю жизнь занималась моим воспитанием, и я вдоволь натерпелась.

— Зачем это? Я все хорошо помню.

— Повторить не помешает, тем более, что тебе через несколько дней восемнадцать. Я не хочу, чтобы ты показывала свою невоспитанность.

Это я невоспитанная? Да я уже наизусть помнила все учебники по этикету и прочей бредятине. Мне даже в собственном доме не давали расслабиться.

— Хорошо, я сделаю как ты просишь.

Уже было проще согласиться, чем пытаться отстоять своё мнение и усугублять свое и без того проигрышное положение.

— Вот и славно.

Когда отец ушел, я могла дать волю своим эмоциям. Это не означало, что я начинала кричать или бить посуду. Нет. Просто за недовольное выражение лица здесь тоже осуждали.

Я ненавидела этот город с устаревшими устоями. Все должны быть равны. Если ты девушка, то это не значит, что не могла делать чего-то, что разрешено мужчинам. Я не хотела быть милой вещицей, которая беспрекословно будет слушаться. Такая роль не для меня, когда он уже поймёт?

Скоро должна была прийти моя мучительница. А я хотела сегодня ещё кое-куда сходить. Гулять по тёмным каменным коридорам было так себе удовольствием, но другой жизни я не знала. Вчера отец нашёл у меня книгу с описаниями экспериментов, проводимых в его лаборатории. Я долго уговаривала Амели мне ее принести, и в итоге она согласилась. Там с первых страниц были представлены ужасы, которым подвергали грифов. Но до самых жестоких я не дочитала, так как отцу что-то от меня понадобилось, про что он забыл, как только увидел книгу, и с возмущениями ее отобрал. Такую литературу мне читать запрещено, поэтому книги я благополучно лишилась.

Не прошло и получаса, как Линда появилась здесь. По одному ее виду мне хотелось сказать, какая она стерва. Леди в своём возрасте до сих пор носила облегающие платья, а ей было около шестидесяти. Ее фигуре многие могли позавидовать, она сохранила свою стройность и ровную осанку с годами, а седые волосы укладывала различными причёсками. Сегодня она сделала себе простой пучок, из которого не выбилось ни единого локона, а в испещрённых морщинами руках держала книги пыток в потёртых переплетах. У меня часто возникало желание бросить их в камин, чтобы была хоть какая-то польза.

— Доброе утро, дитя.

От ее пристального оценивающего взгляда мне хотелось сбежать. Но я с прямой спиной встретила ее. Показать слабину означало дать повод для часовых нотаций. Этот урок я усвоила давно. Да, иногда проявляла характер, но не всегда мое «неподобающее» поведение сходило с рук. Часто приходилось уступать и играть по их правилам, как бы сильно они ни были неприятны.

— Приветствую вас, леди Линда. — Я сделала небольшой реверанс в соответствии с этикетом.

Она прошла к креслам у окна общей комнаты, а книги положила на небольшой круглый стол. Ни одобрения, ни осуждения на ее лице я не заметила, что можно считать хорошим знаком. Линда опустилась в одно из кресел светло-красного цвета, а я села напротив неё.

— Твой отец сказал, что ты от рук отбилась. Попросил повторить с тобой хорошие манеры.

— Ох, в этом нет необходимости, я просто сегодня немного проспала, а…

— Что? Почему ты позволила себе так поступить? Девушка не должна следовать только своим желаниям, — перебила меня мегера. — Ты должна вставать раньше, чтобы успеть привести себя в порядок и встретить мужа бодрой и с улыбкой.

Я ее убью когда-нибудь. Слово «должна» слышалось чаще остальных. С какой стати я обязана ставить чьи-то интересы выше своих? Этого никто не оценит, только себя буду мучить. Почему я иногда не могла себе позволить отступить от правил?

— Мне долго не спалось, вот и встала поздно, — продолжила оправдываться я, надевая маску раскаяния. Линда изучала меня пристальным взглядом, по которому было сложно понять, поверила она или нет.

— Это потому, что сидишь весь день без дела. Вот ты закончила вышивку, которую я тебе принесла?

Нет, спасибо. Я и трети осилить не смогла, все пальцы исколола. И ещё зрение портилось с таким освещением. Меня не интересовали подобные вещи и здоровье было важнее. Мое молчание послужило ей отрицательным ответом.

— Тебе повезло, что пока живешь с отцом, который многое тебе прощает. Но когда выйдешь замуж, такого больше не будет.

Я кивнула ей в ответ, потупив взгляд. Или она увидела бы, что я не согласна.

— Ладно, давай приступим к тому, зачем я пришла. — Леди Линда жестом указала, какую книгу мне взять. — Открывай пятую главу, думаю, основы ты ещё не забыла.

Я каждую страницу в этой чертовой книге помнила. Могла наизусть рассказать. Кстати, пусть черти мучают похищенных детей рассказами о правильном поведении в качестве наказания. Отец часто меня в детстве пугал сказками о существах, которые забирают непослушных детей ночью и уносят с собой в заброшенные части замка. Я потом боялась засыпать в темноте и какое-то время беспрекословно слушалась, чего он, собственно, и добивался.

Серый переплёт книги уже выцвел и истерся со временем. Если я его испорчу, Линда меня прямо тут казнит. Слова на пожелтевших страницах стали почти не разборчивы, особенно в тех местах, которые меня заставляли читать чаще всего. Я боялась перелистывать бумагу, иначе она в пыль рассыплется, особенно под этим пристальным взглядом.

— Давай быстрее, — ворчала старуха. — Быстро повторишь и отправишься страдать об безделья дальше.

«Девушка должна быть кроткой и в то же время уметь заинтересовать собеседника и поддержать любую беседу. Это зависит от ее воспитания и прилежного поведения. Нельзя использовать в речи бранные слова, что является признаком бескультурности».

«Девушка не должна перечить мужу, нужно быть послушной. Свои интересы нельзя ставить выше интересов своего супруга. Жена обязана сидеть дома и воспитывать наследников, пока муж зарабатывает деньги».

«Внешний вид всегда должен быть безупречным. Чистая одежда, не мятая и без пятен. Драгоценные украшения нужно носить грамотно, не переусердствовать с ними. Волосы должны быть длинными, но в то же время собраны в аккуратную прическу. Короткие волосы свидетельствуют о болезни или низком происхождении. Фигура — худая, но не тощая, чтобы не видно было костей».

И множество других цитат хранилось в моей голове. Когда я не подходила каким-то требованиям, Линда осуждающе смотрела на меня, указывая на «недостатки». Девушек как товар на рынке выставляли. С помощью этих критериев делили на пригодных и не очень. Я, скорее, относилась ко второму.

Так прошло около трёх часов, за которые я снова прочла правила общения, поведения за столом и различные техники танцев. Скукотища. Когда моя мучительница решила, что на сегодня хватит, я еле сдержала свою радость. Я была готова помочь ей побыстрее покинуть мой дом, но молчала. А то передумает ещё уходить.

Я облегченно выдохнула, когда дверь за ней закрылась, и прислонилась спиной к дереву. Сегодня была только теория, практика ещё хуже. Надеюсь, до завтра про меня забудут. Через считанные дни мне исполнится восемнадцать, и отец продаст меня кому-нибудь, он найдёт способ, как быстро это сделать. Именно продаст, я же не подходила под эти стандарты, из-за которых никому не нужна была.

Моя короткая стрижка и «нестандартная» фигура отличали меня от других. Делали личностью. Каждый индивидуален и не сравним. Внешность можно изменить, она обманчива, только свою истинную личность не поменять. И тогда милое личико не скроет ужасного характера. И я найду того, кто примет меня всю, вместе с «недостатками».